ПСИХОЛИНГВИСТИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ СПЕЦИФИЧЕСКИХ ОСОБЕННОСТЕЙ ОСЕТИНСКОГО ДИАЛОГА

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Данная работа выполнена в рамках этнопсихолингвистического подхода к анализу специфических особенностей осетинского устного спонтанного диалога.

Объектом исследования являются некоторые диалогические отрезки (тематические фрагменты и минимальные диалогические единицы (микродиалоги)). Предметом исследования являются структурно-семантические и функциональные составляющие диалога осетин.

Актуальность данного исследования обусловлена активным интересом к проблемам устной разговорной речи, факторам, влияющим на ее коммуникативно-прагматические, синтаксические и структурные харак-теристики. В последнее время, в связи с увеличением интенсивности межъязыковых и межкультурных контактов, особое внимание лингвистов, психолингвистов и социальных психологов направлено на изучение процесса общения представителей различных культур. Национально-культурная специфика тех или иных лингвокультурных общностей, влияющая на процесс общения, несомненно, сказывается, по мнению А.А.Леонтьева, Ю.А.Сорокина и Е.Ф.Тарасова, на результатах и эффективности общения на речевом и неречевом уровнях (1977). Национально-культурная специфика общения складывается из системы факторов, обусловливающих отличия в организации, функциях и способе опосредования процессов общения, характерных для данной национально-культурной общности (Леонтьев А.А., 1977, с.8).

Целью данного исследования является психолингвистический анализ некоторых особенностей осетинского диалога, основных закономерностей его протекания, современного состояния и тенденций дальнейшего развития.

Для решения данной цели были поставлены следующие задачи:

- выявление общей структуры и основных характеристик современного осетинского диалога;

- сравнительная характеристика вербального поведения коммуникантов в зависимости от положения в статусно-ролевой оппозиции (старший – младший, мужчина – женщина, начальник – подчиненный, хозяин – гость и др.);

- сопоставление лингвистической и психологической структуры актов общения;

- изучение влияния русского языка на современное состояние осетинского диалога, изучение явления интерференции.

В настоящее время практически нет работ, рассматривающих вербальное поведение и общение осетин с психологической или лингвистической точек зрения. Существующие работы рассматривают лишь небольшой пласт этого явления, связанный с этикетными характеристиками актов общения. Научная новизна работы проявляется в осуществлении первой попытки научного рассмотрения особенностей осетинского диалога с точки зрения комплексного подхода, в рамках этнопсихолингвистического исследования.

Теоретическая значимость работы проявляется в систематизации основных понятий и категорий вербального поведения и общения, подробного рассмотрения специфики разговорной речи и ее яркого проявления - устного спонтанного диалога. Рассмотрены также структурно-семантические и синтаксические характеристики диалогической речи, структура диалога и опыт анализа его структурных компонентов.

Практическая ценность: данные, полученные в результате нашего исследования, могут представлять интерес, во-первых, для специалистов, занимающихся вопросами национально-культурной специфики осетинского народа. Во-вторых, учитывая, что родной язык признается одним из основных этноинтегрирующих и этнодифференцирующих факторов, результаты исследования могут быть использованы для разработки социально-экономических, культурных и образовательных программ возрождения и развития осетинской нации и, в частности, осетинского языка.

Материалом исследования послужили бытовые диалоги осетин разного возраста и пола, записанные в естественной среде на магнитофонную ленту. Количество исследованных диалогов – 9 единиц. Продолжительность от 8 мин.15 сек. до 20 мин. 30 сек. (средняя продолжительность – 12 мин. 20 сек., общая – 111 мин. 35 сек.), общее количество слов и словоупотреблений более 17,5 тысяч. В соответствии с целью исследования к участию в диалогах были привлечены мужчины и женщины молодого (до 35 лет) и старшего (более 40 лет) возраста (возрастное деление условно – Г.3.), разного уровня образования и рода занятий, связанных отношениями статусно-ролевых оппозиций разных типов (“хозяин – гость”, “родственник – родственник”, “сосед – сосед”, “приятель – приятель”, “руководитель – подчиненный”, “коллега – коллега”, “ранее знакомые – ранее незнакомые”), причем иногда наблюда-лось одновременное функционирование нескольких типов оппозиций).

В работе был использован метод психолингвистического структурно-семантического и функционального анализа организованного естественного диалога на осетинском языке.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Осетинский устный спонтанный диалог отличается четкой структурированностью. В его состав входят блок “Беседа”, блок “Беседа” и блок “Окончание”.

2. Психолингвистический анализ показал значимость соблюдения факторов возраста, пола, служебного подчинения и степени предварительного знакомства.

3. Сопоставление ключевых особенностей традиционного этикета общения с реально проявившимися вербальными и невербальными рече-выми стратегиями и речевыми действиями подтвердило его относи-тельную сохранность. Анализ нормального (гармоничного) развертывания диалогов и сбоев различной тяжести (дисгармоничного типа диалога) показывает значимость знания и соблюдения коммуникантами как лингвистических, так и экстралингвистических (психологических) пред-писаний и запретов.

4. Диалоги ранее знакомых и незнакомых отличаются степенью статусно-ролевой и психологической близостью коммуникантов. Данные диалоги обнаруживают отличия по следующим параметрам: эмоцио-нальность фаз приветствия и прощания, количеством и спецификой контакстоустанавливающих речевых и метатекстовых средств (вопросы-переспросы уточняющего характера; “н??”, представляющий феномен “Ты меня слышишь? Я правильно говорю?”; подхват, повторение реплики “Хорз” и т.д.).

5. Диалоги ранее знакомых коммуникантов, независимо от степени близости, отличаются синхронизацией речевых стратегий, средний или высокий уровень поддержки партнера в инициировании, развертывании и завершении тематических фрагментов, наличие разнообразных благопожеланий, имеющих свою национально-культурную специфику. Она обязательно проявляется в речи, обслуживающей социальное взаимодействие коммуникантов

6. Каждому диалогу свойственен свой психолингвистический камертон (термин Ю.В.Красикова), определяющий нравственно-психологический настрой разговора. Ярче всего он проявляется в повторении слов “жгъдау” (обычай, закон, порядок, поведение, приличие и т.д.), “жфсарм” (совесть, честь, скромность, нормы благопристойности). Понятия “жгъдау” и “жфсарм” отражают целые системы, совокупности качеств, ранее полностью определявших кодекс поведения и взаимодействия осетин, были своего рода общественным договором осетинского традиционного общества.

7. Практически подтверждено влияние русского языка на осетинский диалог на уровне словообразования, синтаксиса и речевого и метатекстового взаимодействия.

8. Осетинский диалог – это всегда результат двустороннего взаимодействия людей, осуществляемого при помощи богатого набора речевых, неречевых, метатекстовых и национально-специфических действий с обязательным соблюдением предписаний и запретов, характерных для осетинской лингвокультурной общности.

Теоретической основой исследования явлилось рассмотрение диалога как речевой деятельности в рамках деятельностного подхода, разрабатываемого А.А.Леонтьевым и егопоследователями.

Результаты диссертационной работы были апробированы а) в научных докладах, представленных на 7 российских и региональных научно-практических и теоретических конференциях и семинарах: Москва (1996, 1997), Ростов-на-Дону (1996), Волгоград (1996), Сочи (1996), Нальчик (1996), Санкт-Петербург (1997), Владикавказ (2000); б) в процессе разработки курсов “Психолингвистика” и “Психология общения” для студентов филологических и языковых факультетов высшей школы. По теме диссертации опубликовано 8 работ.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, выводов, рекомендаций и библиографии. В главе 1 “Анализ основных концепций речевой деятельности применительно к диалогу” рассматриваются лингвистический, социологический, психологический и психолингвистический подходы к исследованию вербального общения и национально-культурной специфики. Также подробно рассматриваются особенности разговорной речи и ее наиболее яркого проявления – устного спонтанного диалога. Глава 2 “Анализ психолингвистических особеннос-тей вербального поведения осетин (на материале диалогической речи)” представляет общую характеристику диалогов на осетинском языке, национально-специфические и метатекстовые элементы в структуре диалога, влияние русского языка и явления интерференции, характерис-тика вербального поведения осетин в зависимости от поло-возрастных и статусно-ролевых различий. Заключение, выводы и рекомендации представляют итоги проведенного исследования. Библиография содержит 183 литературных источника, в том числе 11 зарубежных источников.

СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

С точки зрения научной теории человеческой деятельности процесс диалогической речи интерпретируется как речевая деятельность, продук-том которой является диалог. Процесс речевой деятельности, рассматрива-емым с точки зрения продукта, называется процессом порождения диалога. Речевая деятельность – это отдельная, самостоятельная человеческая деятельность, со своими мотивами, целью и задачами, которые харак-теризуют содержание ее конечного продукта и отражаются в диалоге.

Проблемы речевого поведения и общения (как теоретического плана, так и практического) рассматривались представителями лингвисти-ки, социо- и психолингвистики, этнографии, социологии и социальной психологии, этнопсихологии и этнопсихолингвистики (Ш.Балли, Б.Малиновский, Т.Г.Винокур, А.А.Леонтьев, Ю.С.Сорокин, Е.Ф.Тарасов, И.Х.Мусин, В.И.Карасик, П.М.Якобсон, В.А.Кольцова, Б.Х.Бгажноков, Ж.Т.Уталиева, Л.Б.Волкова и др.).

С психолингвистической точки зрения исследование речевого поведения состоит в аналитическом раскрытии психофизического состоя-ния коммуникантов, в анализе влияния индивидуально-психологических факторов на речь индивида, в учете зависимости речевой деятельности говорящего от его внутренней психологической ориентации. В процессе адекватного анализа и научного описания речевых высказываний необхо-димо учитывать весь комплекс социальных факторов, детерминирующих речевое поведение коммуникантов, в том числе: социальная ситуация, ролевое поведение, социальных статус и правила речевого этикета И.Х.Мусин, В.И.Карасик).

Речевое поведение регулируется общими закономерностями осуще-ствления коммуникативной функции языка, а с другой стороны, подчиня-ется национальным системам речевого взаимодействия. Национально-культурная специфика общения заключается не в особенностях комбина-ции единиц языка в речи, а в особенностях использования разных комму-никативных средств, и прежде всего языковых, для достижения опреде-ленных целей общения (А.А.Леонтьев, Е.Ф.Тарасов, Ю.А.Сорокин и др.).

В речевой деятельности человека выделяются два основных диалектически взаимосвязанных понятия – язык и речь. Лингвистика поставила во главу угла изучение языка как знаковой системы, а психология – речевой процесс, процесс порождения и восприятия речи. Изучая речевое поведение, необходимо разграничить понятия “владение языком” и “употребление языка”, а также рассмотреть понятия языковой, речевой и коммуникативной способности (компетенции).

Язык признается одним из самых важных этноинтегрирующих (этноконсолидирующих) и этнодифференцирующих факторов (Х.Х.Хадиков, М.Э.Коган). Частота признания родным национального (этнического) или русского (не родного) языка является одним из важнейших индикаторов этнических процессов, происходящих в этнодисперсной группе, и во многом позволяет судить, какая из тенденций, способствующая сохранению этнического своеобразия группы или ассимиляции преобладает (или они находятся в равновесии) (М.Э.Коган). Чем уже реальная практика использования национального языка, тем ниже оценивается этнодифференцирующая роль и самого языка, и поведения (Г.В.Старовойтова).

Исследователями описаны и изучены факторы, влияющие на по-рождение и восприятие речи: социальные (нормы поведения, принадлеж-ность к определенной культуре, социальное окружение в момент речи и т.д.), физиологические (пол, возраст, самочувствие и т,д,) и интеллек-туально-психические факторы, распределение ролей между коммуникан-тами, средства межличностной манипуляции, стратегии речевого поведе-ния (соревновательный у мужчин и сотрудничающий у женщин), речевые, образовательные и профессиональные характеристики говорящего, сходное понимание речевой ситуации и т.д.

Разговорная речь, выдержанная в разговорном (и нейтральном) стиле, преимущественно устная идеологическая, характеризуется наимень-шей напряженностью в самом широком смысле.

В последнее время стремительно возросло число работ посвящен-ных исследованию диалога как особой формы речевого общения. Диалог рассматривается в лингвистике и языкознании (традиционно), в педагогике и педагогической психологии, в социологии, в прагматике, в медицинской и психоаналитической психологии и в других отраслях, ранее не занимавшихся этой проблемой.

Недостаточность просто лингвистического описания диалога признается большинством исследователей (Е.Ф.Тарасов). Адекватное психологическое описание диалога должно учитывать специфический характер как взаимо-действия субъектов, в котором они проявляют себя как личности. Объектом психолингвистического исследования диалога является та часть языковой способности, которая связана с формированием и фукциони-рованием механизмов оперирирования знаками во время диалогического акта речи. Достоинство деятельностного подхода к исследованию диалога состоит в том, что он позволяет описывать комуникативный, когнитивный уровни диалога и их экстралингвистическую детерминацию, исходя из социальной обусловленности психического, опираясь на единую концеп-туальную схему анализа. Устный диалог – это процесс речевой и неречевой деятельности, форма социального контакта.

Существующие определения, подходы и типологии диалогов различаются в зависимости от предмета и задач исследования.

Устный спонтанный диалог обладает следующими характеристика-ми: связность, цельность, ситуативность, динамичность, эллиптичность и избыточность языковых средств, адресованность, политематичность, двух-векторная направленность, комплементация, явления речевого колебания (Т.Г.Винокур, Э.Б.Яковлева, Н.И.Миронова, И.И.Васильева, А.В.Пименов и др.).

Метакоммуникация – это один из способов знакового управления на глубинном уровне. Она выполняет две основные функции в диалоге: планирование и контроль. Метакоммуникативный аспект диалогического общения имеет трехфазисное развитие, охватывая фазу зачина, фазу поддержания (или развития) тематического пространства диалога и фазу окончания (или выхода из) речевого взаимодействия Т.Н.Скат, А.В.Пименов, Е.В.Маринина и др.).

В нашей работе принято за основу следующее определение: диалог - это особое системное сочетание диалогических и монологических высказываний (И.И.Васильева). В соответствии с целью исследования – выделение этнопсихолингвистических составляющих структуры и функ-ционирования осетинского диалога – нами были выделены следующие единицы анализа: тематическое единство (И.Г.Сибирякова) и минимальная диалогическая единица (или минимальный диалог) А.Н.Баранов, Г.Е.Крейдлин).

Тематическое единство – это такие участки диалога, которые характеризуются единством предметной темы.

МДЕ – это последовательность реплик двух участников диалога (адресата и адресанта), характеризующаяся следующими особенностями:

1) все реплики в ней связаны единой темой;

2) они начинаются с абсолютно независимого речевого акта и заканчиваются абсолютно зависимым;

3) внутри данной последовательности не существует отличной от нее подпоследовательности, которая удовлетворяла бы первым двум условиям.

Минимальной единицей анализа диалогического текста явилось речевое высказывание (реплика), причем статус реплики (невербальной) присваивался и невербальным реакциям собеседников (смеху, возгласам удивления, сочувствия, насмешки и т.д.).

В структуре осетинского диалога четко разграничены (семантичес-ки, синтаксически и метатекстово) его основные структурные компоненты: начало, собственно беседа и окончание, обозначенные нами блок “Начало”, блок “Беседа” и блок “Окончание”. Блок “Начало” включает в себя приветствие и (в части диалогов) знакомство / представление коммуникантов. Блок “Беседа” был подразделен на тематические фрагменты, проанализированные по следующим параметрам: особенности начала, раскрытия и окончания ТФ, прерывание ТФ, переход от ТФ к ТФ, поддержка коммуникантами речевых намерений партнера, функция пауз и перебиваний в диалоге. Блок “Окончание” включает прощание и благопожелания.

Наибольшую информативную ценность представляет сравни-тельная характеристика вербального поведения осетин (в зависимости от пола, возраста, рода занятий, уровня образования, положения в статусно-ролевой опозиции, степени знакомства). Содержание традиционного осетинского этикета в основном определяется функциональной сегрегацией по полу и возрасту, установлением обязательной для всех реглментацией, кровно-родственной и половозрастной дифференциацией, утвержденной обычаями. Понятия “?мгар” (ровесник), “хист?р” (стар-ший) и “к?сд?р” (младший) – являются структурообразующими компо-нентами традиционной морально-нравственной этической системы осетин, имеющей ярко выраженную возрастную специфику (А.Х.Хадикова).

Поэтому прежде всего рассматривались вербальные характеристики коммуникантов, различающихся по возрасту и полу для определения степени сохранности традиционных правил взаимодействия в осетинском обществе. Однако принималась во внимание отмеченная лингвистами обратная зависимость речеполовой дифференциации от стадии развития общества: чем выше уровень социального развития общества, тем менее отчетливо проявляется дифференциация по полу в обслуживающем его языке (Е.М.Бакушева).

В одной трети диалогов с оппозицией “старший – младший” новый ТФ начинает младший по возрасту коммуникант, а старший в два раза чаще. В диалогах типа “мужчина – женщина” они начинают новый ТФ примерно в половине случаев каждый, независимо от разницы в возрасте. Руководитель начинает новый ТФ в 74,07% случаев, а подчиненный в 25,93%. Следовательно, значимой оказывается позиция “старший по возрасту” и “руководитель”. В 77,77% диалогов блок “Беседа” завершает старший коммуникант. В одном диалоге этот блок угасает, а девятый диалог завершают оба коммуниканта. Таким образом, предпочтение, оказываемое старшему в статусно-ролевой оппозиции, проявляется в праве начать и закончить беседу. Оппозиция по половому признаку является слабодифференцированной на этапах начала и завершения беседы.

При рассмотрении диалогов с разницей в возрасте оппозиция “мужчина – женщина” она оказывается более значимой по параметру “завершение ТФ”, где у младшего коммуниканта женского пола более высокий процент относительно других категорий коммуникантов. Эта вербальная тактика рассматривается нами с позиции осуществления вспо-могательной, “обслуживающей” функции. Приведем в качестве примера диалог И, в котором женщина четырежды довольно настойчиво перебивает мужчину на 25 лет старше, начинающего новый ТФ. В то же время она предоставлет ему право развертывать новый ТФ, активно помогая ему. Практически во всех ТФ она завершает их и начинает новый ТФ, при этом оставаясь уважительной и эмпатически настроенной собеседницей на протяжении развертывания каждого ТФ.

Проявление подержки партнера не зависит от определенного положения в статусно-ролевой оппозиции, а только от личностных и коммуникативных характеристик. Это подтверждается высокими процен-тами перебивов конструктивного характера у младших коммуникантов (д-ги В и И) , у ровесников, где одному партнеру принадлежит основная инициатива в продвижении диалогового взаимодействия (коммуникант А из д-га Д), а также в речи старшего коммуниканта, устанавливающего благоприятную психологическую атмосферу с ранее незнакомым младшим партнером.

В диалогах последнего типа партнер оказывает помощь в развер-тывании нового ТФ всего в 10% ТФ. По мере продвижения и разверты-вания диалогового взаимодействия происходит сокращение межличност-ной дистанции между коммуникантами, что проявляется в увеличении активности партнеров, относительном сокращении числа пауз, в возрас-тании количества перебивов.

Эта же тенденция проявляется и в диалогах ранее знакомых коммуникантов всех типов оппозиций в определенном закономерном выборе тем коммуникантами. Коммуниканты, связанные родственными отношениями, обсуждают здоровье и состояние дел родственников, интересуются членами семьи. Коммуниканты-коллеги переходят от обсуждения служебных вопросов к личным, персонифицированным: от планов в написании научных работ к семейным новостям и планам на отдых (д-г Д), от сложностей в отношениях с начальством к семейным отношениям и родственникам (д-г Е), от предпочитаемого профиля в рамках своей специальности к проблеме жизненного и профессионального само-определения (д-г Г). Другими словами, по мере развертывания диалога происходит постепенное смещение фокуса из сферы профессио-нального взаимодействия в сферу межличностного общения и взаимо-действия.

Ранее знакомые коммуниканты прилагают совместные усилия для успешного продвижения диалога. Раскрытие ТФ осуществляется обоими коммуникантами одновременно или по очереди в 49 ТФ (55,68% от общего числа анализируемых ТФ), а в 15 ТФ (17,01%) тему раскрывает один коммуникант с активной помощью партнера: а) через вопросы уточняю-щего и осведомительного характера, б) с помощью эмпатического актив-ного слушания, соучастия, поддакивания. Только в 22,73% тему раскры-вает один коммуникант.

Графическое изображение динамики возрастания количества пере-бивов в зависимости от продвижения диалога показывает, что вербальная стратегия коммуникантов в диалоге имеет тенденцию к синхронизации, что видно по совпадению пиков и спадов на графиках.

Наибольшее расхождение линий обоих коммуникантов при одновременном превышении других диалогов по количеству перебивов на единицу времени демонстрирует диалог К. Это коррелирует с рассмот-рением его как диалога, имеющего большое количество дисгармоничных элементов. Дисгармонизм этого диалога проявляется в наличии серьезных сбоев в развитии темы по вине одного из коммуникантов (3ТФК и 4ТФК). Ему сопутствуют самые высокие значения по параметру деструктивного взаимодействия - 21,57% у старшего коммуниканта, сознательно допустившего нарушение этикетных норм общения, и 29,41% у младшего. В том числе, как следствие, высокий процент по пунктам “ирония, насмешка” (1 и 6 перебивов соответствено у А и В).

Дисгармонизм в развертывании диалога, осознаваемый парт-нерами, приводит к необходимости прилагать усилия для восстановления гармоничной атмосферы. Поэтому у партнера А наблюдается преобла-дающий процент (49,01%) перебивов конструктивного характера и 27,45% перебивов организации речевого взаимодействия. В то же время у “обидевшегося” коммуниканта невысокий (26,47%) показатель конструк-тивного взаимодействия при преобладании показателя взаимодействия деструктивного характера (29,41% у В против 21,57% у А).

Дисгармонизм может быть связан с различными причинами. В диалоге К он связан с недостаточным уважением старшего коммуниканта к младшему. В диалоге Г дисгармонизм объясняется отсутствием опыта взаимодействия у коммуникантов, ранее не знакомых друг с другом. В течении четырех ТФ старшему коммуниканту приходится прилагать усилия по установлению психологически благоприятной атмосферы. Инструментами осуществления этого намерения служат проявляемый интерес к личности младшего партнера по коммуникации, к его интересам, повторением слов “Хорз”, вопросами-переспросами уточняющего харак-тера. Причем, последние связаны не с физическими или акустическими помехами при передаче и приеме информации, а именно с осуществлением психологической настройки коммуникантов

Вообще все собеседники используют тактику “разговорного эха”, помогающую установить и укрепить (психологически) канал связи. Например: “В: Цы сын бауынафф? кодтат / уым? г?сг?. – А: Йум?! - В: Йум?? – А: Бадг? йум?. - В: Бадг? йум? / ж? – А: Йум? бадг?. – В: Ом? цы? // Афт? хуызд?р у.” (8И). Или: “А: … Да-а – В: /наложение речевого потока/ М-м. – А: /продолжая/ уый ?намонд хъуыдтаг у. – В: Тынг ?намонд / тынг.” (49И). Или: “А: М? дын ?фсым?рт? / хот? ис? – В: ?фсым?р / йу ?фсым?р / - А: /перебивая/ Йу ?фсым?р? – В: /продолжая/ к?сд?р. – А: К?сд?р у / К?сд?р? – В: О-о.” (д-г Г).

Процесс перехода от одного ТФ к другому ТФ является одним из самых информативных показателей соотношения статусных и личностных характеристик коммуникантов. В 48,10% случаев перехода происходит смена речевого хода и инициативы. Из этих 38 единиц в 71,05% переходов право начать новый ТФ принадлежит старшему коммуниканту, соот-ветственно в 28,95% младший перехватывает инициативу. В 41 случаях смены ТФ речевая инициатива остается у того же коммуниканта.

В диалогах с участем женщины старшего возраста с партнером младшего возраста ей оказывается предпочтение в праве выбора и зачина нового ТФ (показатели от 77,77% до 100%). В диалогах мужчин старшего возраста с партнерами младшего возраста такой закономерности не наблюдается. Отлична ситуация в диалогах, где коммуниканты имеют приблизительно равный статус (небольшая разница в возрасте, один пол и сходный род занятий). В них прослеживается зависимость в смене ТФ от коммуникативной стратегии говорящего. Приоритет имеет более инициа-тивный, даже агрессивный партнер. Вдобавок, эти диалоги отличаются большим динамизмом, большим количеством перебивов, высоким уровнем эмпатического слушания.

Наибольшее количество перебивов на единицу времени встречается в диалогах коммуникантов-ровесников любого пола. Соответственно, в диалогах коммуникантов со значительной разницей в возрасте у младших коммуникантов женского пола невысокие показатели (от 20% до 30%) по параметру организации речевого взаимодействия, у младших коммуникантов мужского пола этот показатель выше – 50%, что, предположительно подтверждает вывод Е.М.Бакушевой о присущей мужчинам соревновательной стратегии вербального поведения.

Превышение перебивов конструктивного характера над организа-цией взаимодействия коррелирует с параметром предпочтения в иници-ации нового ТФ у всех коммуникантов, независимо от пола и возраста.

Описывая переход от ТФ к ТФ, мы упоминали об “обслужи-вающей” (вспомогательной) роли коммуниканта женского пола по отно-шению к мужчине, если он более, чем на 20 лет старше. В данном аспекте это соотносится с показателями конструктивного взаимодействия - 50% (д-г Е) и 63,33% (д-г И).

Наблюдаются также существенные различия между приветствиями и прощаниями ранее знакомых и ранее не знакомых коммуникантов. Стандартизированные очки приветствия и прощания в диалогах последних характеризуются минимальностью, краткостью и малоэмоциональностью. Приветствие и прощание ранее знакомых людей отличается большей развернутостью, высокой эмоциональной окрашен-ностью, наличием большого количества разнообразных благопожеланий (“арф?т?”), нередкм дублированием речевых формул приветствия и прощания.

В речи старших коммуникантов встречаются наиболее простран-ные пассажи, большее количество монологических отрезков, большее количество благопожеланий.

Представляется необходимым вкратце остановиться на двух ТФ диалога З, на протяжении которых реально функционировал полилог. К участию в диалоге (без согласия экспериментатора) был привлечен мужчина, на 20 и 24 года старше двух коммуникантов-мужчин старшего возраста. Тема ТФ была инициирована одним из основных коммуникантов, проявлявшим в целом стратегию инициативного, доминирующего и соревновательного типа. Новый коммуникант раскрыл предложенную ему тему с поддержкой и соучастием двух других собеседников.

Нами был проанализирован (в соответствии с целью исследо-вания) характер изменения взаимодействия между двумя основными партнерами. Включение третьего партнера в беседу сразу привело к переключению старшего коммуниканта А на к-та С, в то время как к-т В, оставаясь внимательным и соучаствующим собеседником, потерял равноправное положение в диалоге. Его реплики уже накладывались на речевой поток к-та А или к-та С. С завершением участия к-та С в беседе восстановился статус к-та В.

В настоящее время полилоги являются малоизученной областью, хотя эта проблема имеет большие перспективы в рамках психолингвис-тического и психологического исследования, а также в рамках теории систем управления.

В целом, анализируя степень соблюдения коммуникантами предписываемых и ожидаемых этикетных правил взаимодействия и общения, можно прийти к интересному выводу: коммуниканты младшего возраста строже соблюдают эти предписания, чем старшие. Объяснение этому наблюдению, вероятно, может быть дано в этнопсихологическом аспекте.

В заключении данной работы еще раз упомянем, что был проведен сравнительный психолингвистический анализ специфических особеннос-тей диалога на осетинском языке. Сопоставление ключевых особенностей традиционного этикета общения с реально проявившимися вербальными и невербальными речевыми стратегиями и речевыми действиями подтвердило его относительную сохранность.

Коммуниканты, вступавшие в отношения статусно-ролевых оппо-зиций по разным параметрам, проявили избирательное придерживание особенностей каждого статусного предписания. Наиболее значимым фак-тором, соблюдаемым коммуникантами, явился фактор возраста. Полодиф-ференцирующий фактор оказывается менее значимым. “Младшему” и “женщине” отводится вспомогательная роль в диалоговом взаимодей-ствии.

Существенными для коммуникантов являются факторы служебного подчинения и степени предварительного знакомства. Другие факторы (образование, род занятий, соседские или приятельские отно-шения) оказываются менее значимыми и информативными в реальном диалоговом взаимодействии.

Диалоги ранее незнакомых коммуникантов отличаются большей дистанцированностью коммуникантов, особенно младшего, что требует от старшего значительных усилий по сближению модусов.взаимодействия. Такие диалоги характеризуются сухостью и малоэмоциональностью фаз приветствия и прощания, большим количеством контакстоустанав-ливающих речевых и метатекстовых средств (вопросы-переспросы уточняющего характера; “н??”, представляющий феномен “Ты меня слышишь? Я правильно говорю?”; повторение реплики “Хорз” и т.д.).

Диалоги ранее знакомых коммуникантов, независимо от степени близости, отличаются гораздо большей эмоциональностью, особенно на этапах приветствия и прощания. Для них характерна синхронизация речевых стратегий, средний или высокий уровень поддержки партнера в инициировании, развертывании и завершении тематических фрагментов, наличие разнообразных благопожеланий, имеющих свою национально-культурную специфику. Она обязательно проявляется в речи, обслужи-вающей социальное взаимодействие коммуникантов

Каждому диалогу свойственен свой психолингвистический камертон (термин Ю.В.Красикова), определяющий нравственно-психоло-гический настрой разговора. Ярче всего он проявляется в повторении слов “жгъдау” (обычай, закон, порядок, поведение, приличие и т.д.), “жфсарм” (совесть, честь, скромность, нормы благопристойности). Понятия “жгъдау” и “жфсарм” отражают целые системы, совокупности качеств, ранее пол-ностью определявших кодекс поведения и взаимодействия осетин, были своего рода общественным договором осетинского традиционного общества.

Общую тональность разговора может определять и рассмотрение в оценочном плане динамики событий и явлений в дихотомии “раньше – теперь”, что также особенно характерно для коммуникантов старшего поколения.

Метакоммуникативное управление осетинским диалогом осущест-вляется на всех этапах его функционирования при помощи различных языковых средств: метакоммуникативные речевые действия контроля при передаче информации, побуждения партнера к высказыванию, прямого или косвенного навязывания своего мнения, возражения или поддержки партнера, уклонения от взаимодействия, выражения эмоций и т.д.

Хотелось бы особо выделить метатекстовый элемент “н??”, встре-чающийся в разных комбинациях. Он заключает в себе семантическое значение, выходящее за чисто лингвистические рамки. Он заключает в себе не только значение, непосредственно выраженное в буквальном пере-воде “не так ли?”, а и очень важное для развития диалога психологи-ческое содержание, названное нами феноменом “Ты меня слушаешь? Я правильно говорю?”. Этим средством проверяется не только канал связи (“Ты меня слушаешь?”), но и то, насколько партнер понимает развитие мысли или мыслей и поддерживает оценочные суждения (“Я правильно говорю?”). Наиболее часто элемент “н??” употребляется на этапе вхождения в тему и на этапе рассуждения и аргументирования. Напр.: “Йер / Америк?йи тыхх?й куыд у / н??” (Д-г Г). Эот элемент чаще встречается в речи коммуникантов, находящихся в положении “снизу” в статусно-ролевой оппозиции, что не дает им возможность открыто и прямо навязывать свое мнение. В споре или дискуссии они бывают вынуждены прибегать к более мягким формам убеждения, вынуждены быть менее категоричными.

Следующий тип метатекстовых средств, встречающихся в диало-гической речи, это - пословицы и поговорки. 12 МДЕ (2,28% от общего числа МДЕ) содержат эти элементы. 46,15% от общего количества реплик, содержащих пословицы и поговорки, встречаются в речи коммуникантов женского пола, 53,85% - мужского пола, 61,54% - в речи коммуникантов старшего возраста, 38,46% - молодого возраста.

Пословицы и поговорки выполняют в исследуемых диалогах следующие метатекстовые функции: инициирование нового ТФ или подтемы (23,08%); инициирование новой темы обсуждения с предостав-лением партнеру права выбора линии продолжения темы, другими словами, предложение через пословицы двух точек зрения на один вопрос; усиление эффекта от своего высказывания (38,46%); завершение ТФ, подведение итогов своего высказывания; заключение своего высказывания или подтемы в своеобразную “рамку”, обрамляющую единый инфор-мационно-смысловой блок;

Анализ нормального (гармоничного) развертывания диалогов и сбоев различной тяжести (дисгармоничного типа диалога) показывает значимость знания и соблюдения коммуникантами как лингвистических, так и экстралингвистических (психологических) предписаний и запретов.

По мере продвижения и развертывания диалогового взаимодей-ствия происходит сокращение межличностной дистанции между комму-никантами, что проявляется в увеличении активности партнеров, относи-тельном сокращении числа пауз, возрастании количества перебивов.

Эта же тенденция проявляется и в диалогах ранее знакомых коммуникантов всех типов оппозиций в определенном закономерном выборе тем коммуникантами. По мере развертывания диалога происходит постепенное смещение фокуса из сферы формального и профессионального контактирования в сферу межличностного общения и взаимодействия

Подводя итог всему вышеописанному, можно утверждать, что осетинский диалог – это всегда результат двустороннего взаимодействия людей, осуществляемого при помощи богатого набора речевых, нере-чевых, метатекстовых и национально-специфических действий с обяза-тельным соблюдением предписаний и запретов, характерных для осетин-ской лингвокультурной общности.

Одной из задач нашего исследования явилось определение степени влияния русского языка на осетинский в вербальном поведении коммуни-кантов. С этой целью были проанализированы следующие параметры:

- частотность употребления слов, словосочетаний, синтагм и предложений на русском языке в потоке осетинской речи у отдельных коммуникантов и в осетинском диалоге в целом;

- специфика функционирования вышеперечисленных элементов в речи,

- явления лексико-семантической и грамматической интерфе-ренции;

- особенности перехода коммуникантов на русский язык: этап, цель, длительность функционирования русского языка.

В диалогах коммуникантов русский язык функционирует в виде слов и словосочетаний, синтагм и предложений.

Функционирование элементов русского языка в осетинском имеет свои закономерности и особенности. Большую часть составляют слова, заимствованные из русского языка, используемые для обозначения предметов и явлений, исторически не существовавших в повседневной (быто-вой) культуре осетин и, соответственно, не имевших специального языкового знакового обозначения. Особенностью использования этих слов является их употребление в соответствии с правилами грамматической согласованности осетинского языка. Коммуникант, употребляющий в речи русские слова этой категории, автоматически осуществляет словообразо-вательную функцию, образуя новые словоформы при помощи русского корня и осетинских аффиксов. Например: машин?й?, указанит?, сельхоз-м?, бригадир?й, занавест?, телевизорм?, программ?т?, организацит?, парти, психологи, и др.

Прилагательные и порядковые числительные (склоняющиеся по падежам и изменяющиеся по родам в русском языке), как правило, сохраняют начальную форму: уыдысты тынг аккуратный, шестнадцатый число, двадцать пятый августы уонг, обручальный кольцо, футбольный команда, мусорный ящикты, особый ныхас и др.

Все глагольные формы, заимстованные из РЯ, используются в составе составного глагольного сказуемого, в котором изменяется только глагол на осетинском языке: утрясать кодтой, обстрелять скодтой, объяснять скодтой, нищенствовать к?нигкой, научный куыст и др.

Широко распространена также межъязыковая лексическая интерфе-ренция – вторыми по частотности являются используемые русские слова, имеющие соответствующие формы в осетинском языке. Например: мамайы (мады), переживать к?нынц (катай к?нынц), суббот? (сабат), воскресени (хуыцау бон), государство (паддзахад) и др. К этой же группе относятся числительные (порядковые и количественные), употребляемые для обозначения дат и денежных сумм, названия месяцев и дней недели, названия должностей и учреждений.

Среди наречий самым широкоупотребительным является “уже”, “просто”, “нормально”, “конечно”. Среди вводных слов чаще всего употребляются “значит” и “в общем”. Положительная частица “да” и отрицательная “нет” употребляются сравнительно редко по сравнению с осетинскими аналогами. Чаще всего употребляются “ну” и “давай”. Последняя употребляется как в ситуации прощания, так и с целью побуждения партнера к определенному действию (вербальному и невербальному).

Анализ использования отдельных слов и словосочетаний на русском языке в осетинском устном спонтанном диалоге позволяет констатировать функцинирование двух противоположных (как по направленности, так и по степени полезности) тенденций в осетинском языке. С одной стооны, происходит обогащение словарного фонда за счет инокультурных заимстовований. Проникновение в повседневную культуру осетин продуктов развития человечества требует заимствования и речевых знаков, присвоенных этим предметам. С другой стороны, происходит вытеснение из постоянного употребления целых пластов слов и слово-сочетаний, что ведет к обеднению языка. А это, в свою очередь, как давно признано учеными, неизбежно ведет (или сопутствует) к сокращению сферы функционирования этнического языка, и, следовательно, к сокра-щению этнокультурной базы лингвокультурной общности.

Переход одного коммуниканта на другой языковой код ведет к аналогичному переключению также и в речи собеседника. Достоверность именно этого тезиса не подвергается нами сомнению, т.к. эти коммуни-канты принимали участие в записи еще одних диалогов (с партнерами своей возрастной группы), где процент встречаемости русских синтагм и предложений гораздо ниже.

Проведенное исследование позволило выработать некоторые реко-мендации, касающиеся вопросов возрождения национального самосоз-нания, культуры и языка.

По материалам диссертации опубликовано 8 работ:

1. Этнопсихолингвистический анализ структуры диалога осетин // Тезисы секции “Психология” Международной конференции студентов и аспирантов по фундаментальным наукам “Ломоносов – 96”. – М., 1996. – С.13.

2. Некоторые психолингвистические особенности речевого воздействия осетин в условиях диалогической речи / Материалы Всероссийской научной конференции “Проблемы речевого воздействия” (Лиманчик – 96). Вып.4. – Ростов-на-Дону, 1996. – С.16-17. (В соавторстве.)

3. Психолингвистическая характеристика фразеологически завершенных отрезков порождения речи / Взаимодействие языковых уровней в сфере фразеологии. Тезисы докладов научно-теоре-тической конференции. – Волгоград: “Перемена”, 1996. – С.135-136. (В соавторстве).

4. Психолингвистический анализ некоторых особенностей построения диалога у осетин / Язык и коммуникация: деятельность человека и построение лингвистических ценностей. Материалы сочинского международного коллоквиума по лингвистике. – Сочи, 1996. – С.52-53. (В соаворстве).

5. О некоторых особенностях осетинского педагогического общения / Материалы межвузовской научно-практической конференции “Воспитание молодежи на основе возрождения национальной культуры”. Первые эльбрусские чтения. – Нальчик: Изд-во КБГУ, 1996. – С.282-283.

6. Билингвизм и межкультурное взаимовлияние // Российская научно-практическая конференция с международным участием “Традиции, обычаи и нравы народов России”. Тезисы докладов и сообщений под ред. Н.А.Лобанова. – Спб: Энергоатомиздат (Спб. отделение). - “Акме-Петербург”, 1997. – С.109-113.

7. Уровни языкового сознания и образ мира / ХII Международный симпозиум по психолингвистике и теории коммуникации “Языковое сознание и образ мира”. – М., 1997. – С.32. (В соавторстве).

8. Особенности вербального поведения осетин в диалоге (в печати). – 1,8 п.л.