Снижение интенсивности высказывания в политическом дискурсе: (на материале стенограмм заседаний Британского парламента)

Общая характеристика работы

Данная диссертация выполнена в русле исследований, посвященных изучению дискурса.

Объектом исследования является политический дискурс в целом и дискурс парламентских слушаний как один из жанров политического дискурса. Предметом исследования выступает снижение интенсивности высказывания в политическом дискурсе Великобритании.

Актуальность избранной темы определяется следующими факторами:

1. Политический дискурс является одним из важнейших видов официального общения, вместе с тем многие его характеристики изучены недостаточно;

2. Интенсивность высказывания представляет собой весьма существенный параметр лингвистической вариативности языковых и речевых единиц, однако характеристики и способы выражения модификации интенсивности высказывания в политическом дискурсе ещё не были, по нашим данным, предметом специального лингвистического анализа;

3. Существует специфика политического дискурса в Великобритании, требующая описания применительно к различным характеристикам речи, в частности, к способам снижения интенсивности высказывания.

В основу выполняемого исследования положена следующая гипотеза: высказывания в политическом дискурсе характеризуются различной степенью интенсивности, снижение интенсивности высказывания продиктовано определёнными целями и оформляется определёнными языковыми и речевыми средствами, избирательно комбинирующимися в конкретной речевой ситуации.

Цель исследования - охарактеризовать снижение интенсивности высказывания в политическом дискурсе Великобритании. Исходя из этой цели, выдвигаются следующие задачи:

1. установить место интенсивности высказывания в ряду способов оформления политического дискурса;

2. установить функции снижения интенсивности высказывания в политическом дискурсе;

3. определить и описать языковые и речевые средства снижения интенсивности высказывания в политическом дискурсе;

4. выявить лингвокультурную специфику средств снижения интенсивности высказывания в политическом дискурсе Великобритании.

Научная новизна работы заключается в комплексной характеристике снижения интенсивности высказывания в политическом дискурсе Великобритании, а именно: в определении коммуникативной сущности, функций, языковых средств и лингвокультурной специфики этого речевого явления.

Теоретическая значимость выполненного исследования заключается в развитии теории политического дискурса применительно к речевым явлениям, имеющим лингвокультурную специфику.

Практическая ценность работы состоит в возможности использовать полученные данные в лекционных курсах теории перевода, лингвострановедения и теории межкультурной коммуникации, в спецкурсе по теории дискурса. Результаты исследования могут быть полезны также специалистам в области связей с общественностью.

При решении вышеназванных задач использовались следующие методы: метод компонентного анализа, контекстуальный анализ, интерпретативный анализ, а также элементы количественного анализа.

В качестве материала исследования было рассмотрено 4780 текстовых фрагментов, содержащих примеры использования средств снижения интенсивности высказывания, взятых из текстов стенограмм слушаний Британского парламента (2000-2003 гг.).

Теоретической базой исследования послужили работы отечественных и зарубежных ученых в области лингвистики текста и теории дискурса (Н.Д.Арутюнова, А.Г. Баранов, Е.Н.Белова, Р. Водак, В.И.Карасик, Е.И. Шейгал, D.Bolinger, J.Channell, R.Quirk), прагмалингвистики (Л.В.Топка, R.Dirven, S.Niemeier, J.Verschueren), социолингвистики (Р.Блакар, Г.Г.Почепцов, А.Д.Швейцер, Д.Болинджер), теории межкультурной коммуникации (Ж.В.Асеева, Т.Н.Астафурова, А.Вежбицкая, С.Г.Тер-Минасова, J.Gorer).

Данное исследование базируется на следующих положениях, доказанных в языкознании:

1. В лингвистике сложилось понимание интенсивности как функционально-семантической категории, которая выражает понятия количества, качества, меры, авторизации, адресации, экспрессивности, градуальности и обладает собственной системой языковых средств (Ш.Балли, В.В.Дегтярёва, О.О.Иванова, И.Ю.Кутейш, Е.Н.Сергеева, И.И.Туранский, Е.И.Шейгал).

2. Политический дискурс является институциональным дискурсом и характеризуется определёнными специфическими особенностями, которые во многом влияют на выбор языковых средств (Е.В.Бакумова, А.Н.Баранов, Д.А.Бокмельдер, О.И.Воробьёва, А.Дорлигийн, Е.Г.Казакевич, Е.И.Шейгал).

3. Национально-культурные особенности могут оказывать влияние на выбор речевых средств (А.Вежбицкая, С.Г.Тер-Минасова, М.В.Цветкова).

На защиту выносятся следующие положения:

1. В ряду риторических приёмов, применяемых ораторами, имеет место как повышение, так и снижение интенсивности высказывания. Классификация средств снижения интенсивности высказывания строится на основании следующих критериев: способа репрезентации, цели использования.

2. Употребление средств снижения интенсивности высказывания в политическом дискурсе Великобритании направлено на достижение следующих целей: обеспечение благоприятных условий общения, повышение значимости собственного политического имиджа, снятие с себя ответственности за негативные явления.

3. В качестве языковых способов снижения интенсивности высказывания в английском политическом дискурсе выступают средства морфологические (модальные глаголы, пассивный залог, косвенное наклонение), синтаксические (риторический вопрос и просьба в форме вопроса), лексические (важнейшие из них – наречия-понизители и эвфемизмы).

4. Снижение интенсивности высказывания представляет собой культурно-поведенческую тенденцию в британском парламентском дискурсе.

Апробация работы проходила на научно-практических конференциях Астраханского государственного университета (2001 - 2003 гг.), на Международной научно-практической конференции «Использование информационных и коммуникационных технологий в обучении иностранным языкам в контексте диалога культур» (Департамент общего и профессионального образования Администрации Астраханской области, май 2002 г.), на Международной научной конференции «Орфография и изменение языковых норм: лингвистический, дидактический и социокультурный аспекты» (Астраханский государственный университет, октябрь 2002 г.).

По теме исследования имеется девять публикаций, в том числе 6 статей и тезисы 4 докладов.

Структура диссертации. Работа состоит из введения, двух глав, заключения, списка литературы, списка лексикографических источников, списка источников примеров.

Основное содержание работы

В первой главе «Интенсивность высказывания в политическом дискурсе: подходы к изучению» рассматривается интенсивность высказывания как градуируемая лингвистическая категория, характеристики политического дискурса, парламентские дебаты как один из жанров политического дискурса, определяются предпосылки снижения интенсивности высказывания в политическом дискурсе (Е.Н.Сергеева, О.Ф.Шевченко, Г.Г.Галич, И.И.Туранский, О.О.Иванова).

В данной работе функционально-семантическая категория интенсивности рассматривается как сумма средств, представленных единицами разных уровней языка и передаёт значение количества, качества, меры, авторизации, адресации, экспрессивности и градуальности.

Интенсивность неразрывно связана с понятием экспрессивности. Существуют различные подходы к трактовке соотношения этих понятий. Так, в работах Полянской, Земской, Убина и др. интенсивность и экспрессивность отождествляются с эмоциональностью. Вслед за большинством исследователей, опираясь на взгляды И.И.Туранского, мы разграничиваем экспрессивность и интенсивность, рассматривая экспрессивность как качественную сторону речи, а интенсивность – как количественную и трактуем интенсивность как частное проявление категории количества. Несмотря на трудности разграничения, эти категории не взаимозаменяемы и существуют параллельно.

Такая характеристика интенсивности, как градуальность, позволяет построить шкалу, операторы которой сигнализируют степень интенсивности признака. Свою трактовку шкалы интенсивности предлагают Р.Квирк и соавторы, И.И.Туранский, В.В.Дегтярёва, Е.Н.Сергеева и др. все они исходят из понятия нормы, при этом операторы шкалы могут располагаться как выше, так и ниже ординара. Наречия, выступающие в качестве операторов-понизителей (или даунтонеров) подробно классифицированы в работе Р.Квирка, в которой выделено 4 группы даунтонеров: компромайзеры, диминишеры, минимайзеры и аппроксиматоры. Наше исследование показало, что снижение интенсивности осуществляется с помощью различных средств и не ограничивается только наречиями.

Снидение интенсивности не всегда означает понижение уровня экспрессивности высказывания, однако всегда ориентировано на достижение определённого прагматического эффекта.

Исследование политического дискурса относится к одному из самых актуальных направлений лингвистики сегодня, т.к. достаточно долгое время эта тема была под запретом в нашей стране (см. работы Д.Болинджера, Р.Водак, Ж.В.Асеева, Е.В.Бакумова, А.Н.Баранов, Д.А.Бокмельдер, А.Дорлигийн, Е.Г.Казакевич, Н.А.Купина, Е.И.Шейгал).

Полный и глубокий анализ политического дискурса представлен в монографии Е.И.Шейгал, в которой выявлены его характерные особенности и функции, смоделировано семиотическое пространство, охарактеризованы базовые концепты и типология знаков, установлены жанровые признаки.

Исходя из определения В.В.Карасика, что дискурс – это текст в ситуации общения, можно сделать выводы, что политический дискурс – это текст в политической ситуации. Как и любой другой дискурс, политический дискурс имеет свои характерные особенности. Он относится к институцианальному виду коммуникации, т.е. осуществляется в рамках общественного института. В политическом дискурсе массовый адресат преобладает над индивидуальным. Лингвисты по-разному оценивают соотношение информативности и экспрессивности в политическом дискурсе. Так, Е.Н.Ширяев полагает, что в парламентских выступлениях информативность преобладает над экспрессивностью (Ширяев, 1994: 160), а по мнению Е.И.Шейгал, которое мы разделяем, их соотношение обусловлено жанром и превалирующей в определённой ситуации функцией дискурса, всегда выступающего в качестве инструмента политической власти (Шейгал, 2000: 50).

В политическом дискурсе всегда существует конфликт двух тенденций – к понятийной точности и к смысловой неопределённости. Последняя обусловлена рядом семантических и прагматических факторов, таких как: 1) использование слов с абстрактным размытым значением; 2) слов специальных, трудность восприятия которых задана внеязыковой действительностью; 3) отсутствие семантических границ у градуальных политических терминов (Е.И.Шейгал приводит шкалу «реакционный-консервативный-либеральный-прогрессивный-радикальный», отмечая, что непонятно, где точно заканчивается консерватизм и начинается либерализм); 4) случаев, когда выбор номинации зависит от политической позиции говорящего; 5) грамматические конструкции (пассив, модальные глаголы и др.) и т.д.

В число основных характеристик политического дискурса входят также фантомность, фидеистичность, эзотеричность, дистанцированность, театральность и динамичность. Политический дискурс обладает также специфической ролевой структурой и собственным жанровым пространством.

Парламентские слушания могут быть выделены в отдельный жанр политического дискурса по следующим характерным признакам:

- парламентское выступление осуществляется в рамках обособленного общественного института – парламента;

- субъектом такого публичного выступления является политик, член парламента;

- адресат – также члены парламента;

- содержание парламентского выступления обусловлено профессиональной целью;

- форма выступления содержит традиционный набор языковых средств, обусловленный существованием парламентского корпоративного социолекта;

- парламентские дебаты относятся к сложным речевым событиям, квалифицируемым как календарные.

Главной особенностью дискурса парламентских слушаний является то, что он имеет коллективного автора, т.е. каждый участник общения принимает участие в его производстве посредством собственного речевого акта. В дискурсе слушаний прослеживается определённая последовательность и связанность речевых актов: предыдущий акт задаёт контекст для оценки последующего речевого акта. Так, например, речевой акт-ответ становится возможным только после речевого акта-вопроса, также как акт-возражение возникает только после акта-мнения.

Другая важная особенность дискурса парламентских дебатов – его направленность на достижение некоей глобальной цели, которая определяет прагматические установки участников общения и влияет на выбор тактик общения, которые, в свою очередь, задают определённую последовательность речевых актов. Дискурс парламентских слушаний в силу своих особенностей сужает диапазон экспрессивных единиц литературного языка.

Выступающий старается убедить аудиторию оценивать используемые факты с той же позиции, что и он сам. Е.Н.Белова объясняет относительную бедность экспрессивных средств языка в дискурсе слушаний спонтанностью речевых ходов коммуникантов (Белова, 1995: 118).

Многие исследователи (J.Gorer, В.И.Карасик, А.Вежбицкая, A.Miall и др.) отмечают, что в основе национального характера британцев лежат такие качества, как неприятие внешнего контроля, свободолюбие, стойкость, предупредительность, деликатность по отношению к другим, консерватизм, сдержанность в проявлении эмоций. К числу основных национально-культурных концептов британцев относят концепты “свобода”, “частная жизнь”, “здравый смысл”, “джентльментство”, “частная игра”.

Парламент великобритании – одно из старейших представительных собраний в мире. Здесь свято чтят традиции, даже если они кажутся иностранцамархаичными и смешными, например, форма адресации, процедура голосования и др. Парламентский этикет строго соблюдается. Речь британских парламентариев весьма церемонна и демонстрирует безупречное владение приёмами ораторского искусства, сдержанность, уважение к оппоненту. Всё это определяет национально-культурные предпосылки для снижения интенсивности высказывания в дискурсе парламентских слушаний.

Во второй главе «Средства снижения интенсивности высказывания в политическом дискурсе» анализируются морфологические, синтаксические и лексические средства снижения интенсивности высказывания в дискурсе парламентских слушаний, определяются цели использования этих средств в данном жанре политического дискурса.

Среди морфологических средств снижения интенсивности высказывания одно из важнейших мест занимают модальные глаголы. Наряду с сослагательным наклонением их употребление является одной из самых ярких характеристик британского характера с его склонностью к полутонам, намёкам. к уклончивости, уходу от прямого выражения своего отношения. Детализация семантики модальных глаголов в английском языке, передача ими различных оттенков модальности свидетельствуют о культурной значимости данной грамматической категории. Средством снижения интенсивности высказывания, передачи значений неопределённости, уклончивости, в силу особенностей их семантики служат не все, а лишь некоторые модальные глаголы. Анализ стенограмм заседаний Британского парламента свидетельствует, что в этой функции обычно выступают глаголы may (might), can (could), will (would), should.

Глагол may выражает не реальную возможность и способность, а лишь мысль о возможности, допущение возможности или предположение. Одним из наиболее частотных значений may является значение разрешения, т.е. возможности совершения действия. Однако данная этикетная формула используется для выражения язвительной иронии и упрёка, когда форма просьбы и её содержание противоречат друг другу. Просьба предполагает получение разрешения на совершение действия, например:

“May I remind the Chancellor that he is answering for Goverment policy?” (Debates for 25 Jan. 2001, Col. 1061).

В данном случае оратор не нуждается в разрешении, он фактически упрекает министра в том, что тот не знает своих обязанностей, поскольку обсуждаемая проблема как раз и относится к сфере его полномочий.

В парламентском дискурсе особенно отчётливо проявляется различие интенсивности значения may и might. В проанализированном материале форма might крайне редко используется как форма прошедшего времени may, обычно она обозначает сомнение, допущение случайной возможности.

“It mightbe boring for the hon. Gentleman, but it is a fact of life for millions of our fellow citizens, which we came into politics to change” (Debates for 10 Apr. 2001, Col. 843).

В сочетании с перфектной формой инфинитива форма might обозначает недоверие, сомнение, либо предполагаемое действие, реализация которого практически невозможна.

“It might have been possible to argue that, because the option could not be exercised on that date, a nil charge should arise under the Bill” (Debates for 11 May 2001, Col. 383).

В приведённом примере значение неуверенности, переданное семантикой might, усилено не только формой перфектного инфинитива, но и предикативом possible. Во всём предложении нет ни одного чётко сформулированного утверждения, формы модальных глаголов could и should, также передающие неуверенность, сомнение, придают всему предложению противоположный смысл.

Глагол can также может способствовать снижению интенсивности высказывания, но форма could является предпочтительной:

“…but British pharmaceutical companies could do more together, through their association…” (Debates for 5 Feb. 2001 : Col. 644).

Оратор упрекает британские фармацевтические компании в разобщённости действий. Упрёк звучит сглаженно, он высказан в форме предположения, с которым можно соглашаться, а можно и не соглашаться. Замена формы could на can сразу меняет тональность предложения, делает его категоричным.

Употребление could в условных предложениях фактически ведёт к отрицанию истинности утверждения, например:

“The letter indicates that boats could be quite useful if they came at the right time of year, because aquatic plants need stirring up from time to time” (Debates for 4 Apr. 2003).

Иногда эффект снижения интенсивности может быть усилен за счёт использования нескольких модальных глаголов.

“The Conservatives may have made commitments in respect of investing in the health service, but I should point out that, unless they can match our investment in tackling smuggling,…they will not have the impact on health and on saving lives that is needed.” (Debates for 10 Apr. 2001: Col. 843).

В высказывании употреблено сразу три модальных глагола – may, should, can. Все вместе и каждый в отдельности они создают эффект снижения интенсивности.

Пассивные конструкции обладают большим прагматическим потенциалом, т.к. выражают непредвзятое отношение к фактам действительности. Они переносят внимание слушателя на объект действия, в то время, как субъект остаётся неизвестным. Выступающий как бы отстраняется от ответственности за своё утверждение. Употребление страдательной конструкции гарантирует отсутствие дальнейших расспросов и уточнений.

“However, it is clear that in setting the rate the noble and learned Lord the Chancellor was influenced by the opportunities for equity investment” (Deb. for 29 Nov 2001: Col. 526).

Даже если исполнитель действия известен, использование страдательной конструкции существенно снижает интенсивность высказывания:

“Section 1(4) of that Act enables such an order to be annulled by either House of Parliament”(Deb. for 29 Nov 2001: Col. 525).

Проблема сослагательного наклонения является одной из самых дискуссионных в англистике. Лингвисты спорят по поводу количества наклонений, их форм, семантики. Вслед за большинством отечественных грамматистов мы выделяем группу косвенных наклонений, в которую входят Subjunctive I, Subjunctive II, условное и предположительное наклонение. Их объединяет семантика неуверенности, предположительности, желательности, возможности действия, выполняемости его в зависимости от ряда условий. Исследователи национального характера британцев отмечают их стремление избежать категоричности в суждениях, прямой оценки, и в этом плане формы косвенных наклонений можно отнести к культурно-маркированным. Они широко представлены в текстах парламентских слушаний, хотя их частотность неодинакова. Самым распространенным средством снижения интенсивности служат формы Subjunctive II и условного наклонения, комбинирующиеся в предложениях нереального условия, например:

“It would be a social and economic tragedy if the Conservative party’s plans to abolish the new deal were ever effected” (Deb. for 25 Jan 2001: Col. 1076).

Реализация планов консерваторов отменить программу помощи безработным расценивается как социальная и экономическая трагедия для страны, однако категоричность оценки снимается содержанием условного предложения, где такая возможность представляется маловероятной.

Широко используются также формы предположительного наклонения.

“The Committee recommends that the Chairman of Committees should be entitled to move en bloc the motions appointing select committees” (Deb. for 19 Dec 2000: Col. 713).

В ходе дискуссии выносится предложение наделить председателей комитетов правом вносить предложения о составе комитетов списком, данная формулировка делает высказывание открытым для обсуждения и не исключает вероятность его отклонения.

Проведённый нами количественный анализ морфологических средств снижения интенсивности высказывания показал, что наиболее часто для этой цели используются модальные глаголы (61%), формы страдательного залога и косвенного наклонения соответственно – 26,4% и 12,7%.

Среди синтаксических средств снижения интенсивности высказывания ведущее место занимают риторический вопрос и вежливая просьба в форме вопроса.

Риторический вопрос всегда эмоционально окрашен и является действенным средством привлечения внимания слушателя(-ей). Является ли вопрос риторическим, часто определяет контекст.

«Does my right hon. Friend agree that the steps taken to reduce fraud have brought it to a potentially irreducible minimum?» (Debates for 25 Jan. 2001, Col. 1060).

Предыдущий оратор в своём выступлении указал цифры, до которых была сокращена фальсификация в предыдущем году и пути её сокращения в ближайшее время (“Fraud has fallen by 6 per. cent. in the past year. We have implemented the Grabiner report, and are now legislating to move forward in that regard”(Debates for 25 Jan. 2001, Col. 1060)). Следовательно, он согласен с тем, что сокращение произошло до потенциально несократимого минимума, и не будет отвечать на этот вопрос в своём последующем выступлении. Риторический вопрос в данном случае служит для того, чтобы уточнить позицию собеседника и привлечь внимание аудитории к этой позиции прежде, чем высказывать мнение оппозиции.

Очень часто, задавая риторический вопрос, выступающий пытается избежать какого- либо давления на слушателей, давая им возможность самим принять решение.

“Would it be possible to move such a motion in the event…not allowing the House to divide on the proposal of my right hon. Friend the Member for Chesterfield?” (Deb. for 23 Oct. 2000: Col. 6).

Высказывание смягчается ещё больше, если в качестве риторического выступает отрицательный вопрос. В этом случае говорящий предлагает собеседнику выразить согласие со сказанным.

“Is not it interesting that the framework under which these decisions are rightly taken locally was not passed by this Government, but by the previous one?” (Deb. for 30 Jan. 2001: Col. 167).

Напряжение эффективно снимается вежливыми просьбами-вопросами, которые являются одним из способов реализации принципа вежливости в дискурсе парламентских слушаний.

“May I support the point of view put by the right hon. Member for Chesterfield (Mr.Benn)?” (Deb. for 23 Oct. 2000: Col. 3).

Выступающий не нуждается в разрешении аудитории, он предупреждает о том, что собирается высказать своё мнение, которое, возможно, не совпадёт с мнением коллег.

Пожелания коллегам по поводу их деятельности или замечания в их адрес также обычно высказываются в форме вежливой просьбы.

“Could the noble Baroness publish a list of knackers, giving their location?” (Deb. for 4 Apr. 2003: Col. 1605).

Лексические средства снижения интенсивности высказывания весьма разнообразны.

Наречия-понизители, по нашим данным,являются самой многочисленной группой лексических средств снижения интенсивности высказывания. Они составляют около 28,3% всех используемых средств данного уровня. Основной функцией всех наречий-понизителей является снижение интенсивности значения прилагательного или глагола, стоящего в препозиции или постпозиции.

“…but I must gently correct his figures”(Deb. for 30 Jan. 2001, Col.169).

“May be that will be difficult enoughto develop new ways of approaching the delivery of services… ” (Deb. for 7 Feb. 2002, Col. 471).

От основного значения наречия зависит степень снижения интенсивности. Опираясь на классификацию Р.Кверка (Quirk, 1982: 199-200) и исследование В.В.Дегтярёвой (Дегтярёва, 1996: 95-98), можно определить степень снижения интенсивности наречий следующим образом.

Наречия-аппроксиматоры (подгруппа даунтонеров) весьма незначительно снижают интенсивность признака. Они находятся на шкале интенсивности ближе всего к верхней границе зоны «меньше и слабее нормы», служат для выражения приблизительности значения глагола, прилагательного или другого наречия и выражают минимальную степень снижения интенсивности.

“They nearly found 1 billion pounds of expenditure…”(Deb. for 29 Mar 2001: Col. 1096).

“I believe that there is almost certainly a majority in the House now…”(Deb. for 23 Oct. 2000, Col. 5).

Следующими на шкале ближе к нулевому уровню в зоне “меньше и слабее нормы” находятся наречия-компромайзеры (группа даунтонеров). К их числу относятся такие наречия, как “enough”, “merely”, “simply”, “relatively” и др.

“I think that that will allow a long enough period for the Government to promote awareness of the bill”(Deb. for 2 Feb 2001: Col. 571).

“…promised directories of home-working opportunities turn out merely to be lists of other cheating schemes” (Deb. for 2 Feb. 2001: Col. 566).

“…why do we notsimplyselect all the people to serve in the other place?” (Deb. for 30 Jan. 2002: Col. 169).

“The amount that each respondent has to pay might seem relatively small to many hon. Members…” (Deb. for 2 Feb. 2001: Col. 566).

Компромайзеры имеют цель снивелировать прямое значение слова, к которому они относятся, подвигнуть к компромисcу, снизить категоричность высказывания.

Зона «мало и слабо» маркирована наречиями-диминишерами slightly, somewhat, a little.

“It was a slightlyrisky investment, however, it was not impossible” (Deb. for 29 Nov 2001: Col. 527)

“I thank the Chancellor for his characteristic and somewhat distinctive account of prudence” (Deb. for 25 Jan. 2001, Col. 1059).

“… so perhaps the predictions of chaos were a little exaggerated” (Deb. for 30 Jan 2001, Col. 166).

Наречия-минимайзеры находятся в зоне “очень мало и очень слабо” ближе всего к нулевому показателю шкалы интенсивности (т.е. к уровню полного отсутствия коммуникации). Среди этой подгруппы наиболее показательно наречие “least”.

“…and the people who can least afford to do so…” (Deb. for 2 Feb 2001: Col. 565).

В прилагательных-понизителях эффект снижения интенсивности высказывания достигается посредством использования их лексического значения. Подобные прилагательные вносят в речь неопределённость.

“Certaintypes of arrangements … are excluded from the scope of the Bill” (Deb. for 2 Feb. 2001: Col. 570).

Использование неопределённых прилагательных помогает избежать категоричности, значительно смягчает интенсивность высказывания. Очевидно, для британского политика представляется невозможным прямо и категорично высказаться за или против чего-либо.

Функцию смысловой неопределённости с успехом выполняют и неопределённые местоимения, которые широко используются в дискурсе парламентских слушаний.

“Some of the complications of the proposed system are now emerging clearly” (Deb. for 23 Oct. 2000: Col.8).

“Obviously, I find myself in some degree of agreementwith my hon Friend” (Deb. for 30 Oct. 2000: Col.498).

В политическом дискурсе широко используются разные формы эвфемистических замен, которые способствуют снижению интенсивности высказывания, уходу от прямой оценки событий и снятию ответственности с говорящего.

Часто, по мнению британских политиков, факты являются столь вопиющими, что их прямое наименование не представляется возможным, иначе будет нанесён удар по репутации всего парламента или правительства страны, допустивших существование подобных явлений в социальной жизни.

“Intermediate labour markets work with disadvantaged people and seek to provide a supportive work environment, helping them to develop the skills needed to retain employment” (Deb. for 14 Apr. 2003: Col. 596).

Высказывание переполнено эвфемизмами, каждый из которых успешно вуалирует суть явления.

Национально-культурные предпосылки и особенности официального общения обуславливают наличие снижения интенсивности высказывания в речи членов Британского парламента. При этом каждый из выступающих преследует свою цель, использует снижение интенсивности, чтобы оказать определённое влияние на аудиторию, сформировать необходимую оценку того, что он излагает.

Эти цели могут быть объединены в три группы.

1. Снятие с себя ответственности.

“At the time of the Select Committee’s report, the United Kingdom’s position was that we saw some value in continuing the treaty” (Deb. for 11 Feb. 2002: Col. 9-10).

Употребление средств снижения интенсивности высказывания позволяет оратору уйти от прямой оценки и тем самым завуалировать свою позицию по данному вопросу.

Часто во время дебатов политики вынуждены отвечать на обвинения оппозиции и объяснять неприятные для них факты или события, которые имели место.

“I know that my hon. Friend is a contender for parliamentarian of the year, but I must gently correct his figures: 13, 000 people applied for packs” (Deb. for 30 Jan. 2001: Col. 169).

Предыдущий оратор был возмущён количеством кандидатов в присяжные заседатели, которые не получили ответа на свои заявления и назвал цифру в 30 000 человек (в английском языке числительные 13 и 30 сходны по звучанию). Отвечающий член парламента знает, что такой неприятный факт имел место, и заявления всех кандидатов действительно не были рассмотрены. Единственное, что может как-то смягчить ситуацию – поправить предыдущего оратора (“gently correct”). Таким образом он пытается оправдаться и сделать картину не такой удручающей.

Иногда политикам необходимо заручиться поддержкой своих коллег, чтобы сослаться на них и совместно отвечать за принятое решение.

“I want to support my noble friend Lady Byford on the issue of fallen stock, which was raised also by my noble friends Lord Plumb and Lord MacGregor of Pulham Market. Article 5 cannot be allowed to stand. It should not be allowed to go out to the general public” (Deb. for 4 Apr. 2003: Col. 1605).

Выступающий считает, что статья закона не может быть оставлена в законе, более того, она не может стать достоянием общественности. Категоричность высказывания снижает модальный глагол should в сочетании с пассивной конструкцией “not be allowed”. Кроме того, он заручается поддержкой предыдущих ораторов, что придаёт его утверждению весомость.

2. Позитивная репрезентация политика и его партии.

Известно, что конфронтация лейбористов и консерваторов в Британском парламенте достаточно остра. Для членов парламента важно наладить диалог с представителями оппозиционной стороны для совместного конструктивного решения проблем. Отсюда стремление создать имидж «гибкого политика».

“Obviously, I find myself in some degree of agreemen with my hon. Friend. He is right to draw attention to the current Conservative party’s tendency” (Deb. for 30 Oct. 2000: Col. 498).

Завоевание поддержки избирателей – основная задача любого депутата, от этого зависит его будущая карьера и судьба в политике. Зная проблемы, волнующие избирателей его округа в данное время, член парламента старается акцентировать их во время дебатов. Даже если речь идёт о другом, политики не упускают случая повысить свою популярность у избирателей.

“One of the most effective soundbites that was generated by someone other than Mr.Endogenous Growth theory himself in the run-up to the general election even had a tune to go with it, wich was quite catch. It was, “Things can only get better.” I have been out and about in my constituency, and travelling the length and breadth of our once fair and great country to see whether things are getting better now that we are more than three and a half years into a Labour Government and whether people think that things are getting better” (Deb. for 13 Dec. 2000: Col. 709).

Выступающий всячески старается показать свою заботу об избирателях и выразить патриотические чувства.

3. Этикетизация процесса общения.

Члены британского парламента – искусные дипломаты. Англичане стремятся сохранить комфортную обстановку общения, не обидеть других. Поэтому соблюдение дипломатического этикета для них – неотъемлемая черта коммуникации. Почти каждое выступление начинается с благодарности предыдущему оратору, даже если им была высказана критика. Если член парламента собирается не согласится с предыдущим выступающим, он обязательно упомянет о том, что уважает его точку зрения и ценит его взгляды.

“The hon. Gentleman is a man of good will, and he will understand that it will take time to put right the years of neglect and indifference that we inherited from the previous Administration” (Deb. for 10 Apr. 2001: Col. 845-846 ).

Снижение интенсивности в британском дискурсе парламентских слушаний обусловлено не только традициями парламентаризма, но и национально-культурными особенностями. Таким образом, правомерно рассматривать снижение интенсивности и как культурно-поведенческую тенденцию, которая реализуется как стратегия вежливости или посредством культурных концептов.

Прежде, чем высказать свою точку зрения, оратор соглашается или не соглашается с предыдущим выступающим: “I fully agree with my hon. Friend”, “I dare to say, my Right hon. Friend is mistaken”. В любом случае он очень вежлив.

Создаётся впечатление, что члены парламента всегда искренне сожалеют, что коллега, по их мнению, оказался не прав.

“I am sorry, but that is absolutely not right” (Deb. for 30 Oct. 2000: Col. 500).

Выступающие с уважением относятся к мнению других и отмечают это в своих выступлениях.

“I pay tribute to the officials of the National Assembly and of the Wales Office” (Deb. for 11 May 2001).

Парламентские дебаты – это всегда борьба мнений, отстаивание своей точки зрения. Владеть собой в такой ситуации – ценнейшее качество политика. Поэтому концепт “сдержанность”, на наш взгляд, является одним из основополагающим в дискурсе парламентских слушаний.

Для выражения эмоций и чувств могут использоваться прилагательные.

“So-called animal rights protesters are at best misguided, and, frankly, many of them are evil.” (Deb. for 5 Feb. 2001: Col. 1).

Склонность к сдержанности к проявлению эмоций наблюдается и на лексическом уровне. Для выражения негативных и позитивных эмоций англичане прибегают обычно к наречиям-понизителям: “That simply is not good enough”, “almost every family can get compensation”, “I must gently correct his figures”, “we can approach the debate a little more rationally”.

Исследование показало, что снижение интенсивности высказывания – один из способов выражения политического дискурса, обладающее рядом семантических и прагматических характеристик, используемое с целью оказать определённое воздействие на аудиторию, обусловленное лингвокультурной спецификой, представленное на морфологическом, синтаксическом и лексическом языковых уровнях.

Перспективы исследования мы видим в анализе функционирования средств снижения интенсивности в других жанрах политического дискурса, что может способствовать выяснению того, является ли снижение интенсивности универсальной характеристикой политического дискурса вообще и британского политического дискурса в частности.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях.

Китик М.В. Деинтенсификаторы в политическом дискурсе // Итоговая научная конференция АГПУ. Тезисы докладов. 27 апреля 2001 года. Иностранные языки, Астрахань, 2001. – С. 9.

Китик М.В. Эвфемизация как один из способов снижения интенсивности высказывания в политическом дискурсе // Итоговая научная конференция АГУ. Тезисы докладов. апреля 2002 года. Иностранные языки. Астрахань, 2002. – С.

Китик М.В. Особенности дискурса парламентских выступлений в английском и русском языках // Международная научно-практическая конференция “Использование информационных и коммуникационных технологий в обучении иностранным языкам в контексте диалога культур”. Тезисы докладов. Астрахань, 2002. – С.

Китик М.В. Национально-культурный компонент “сдержанность” в дискурсе парламентских слушаний // Итоговая научная конференция АГУ. Тезисы докладов. 29 апреля 2003 года. Литература. Русский язык. Иностранные языки, Астрахань, 2003. – С. 120.

Китик М.В. К вопросу о снижении интенсивности в политическом дискурсе // Единство системного и функционального анализа языковых единиц./Сб. науч. тр. – Выпуск 5. - Белгород: Изд-во БелГУ, 2001. – С. 235-240.

Китик М.В. Лексические средства снижения интенсивности высказывания в политическом дискурсе // Учёные записки АГПУ. – Астрахань: изд-во АГПУ, 2001. – С.

Китик М.В. Deintensification as a Means of Influencing the Audience in the Argumentation Discourse of Parliamentary Hearings // The Caspian Sea. Humanities and Sports. International Journal of Collected Academic Articles. Book III. – Astrakhan, 2002. – P. 28-31.

Китик М.В. К вопросу о соотношении интенсивности и экспрессивности // Материалы Международной научной конференции 9-10 октября 2002 «Орфография и изменение языковых норм: лингвистический, дидактический и социокультурный аспекты». – Астрахань: Изд-во Астраханского государственного педагогического университета, 2002.- С.55-58.

Китик М.В. Эвфемизация как один из способов снижения интенсивности высказывания в политическом дискурсе // Учёные записки АГПУ. – Астрахань: Изд-во АГПУ, 2002. – С.

Китик М.В. Реализация культурного концепта “сдержанность” в речи членов Британского парламента // Материалы Международной научно-практической конференции молодых учёных, аспирантов и студентов вузов 14-15 апреля 2004 года «Современные контексты культуры: молодёжь в ХХI веке». – Астрахань: Издательский дом «Астраханский университет», 2004. – С. 33-36.