СИСТЕМНО-ДИНАМИЧЕСКАЯ МОДЕЛЬ МЕЖКУЛЬТУРНОЙ КОММУНИКАЦИИ МЕЖДУ РУССКИМИ И АМЕРИКАНЦАМИ

Общая характеристика работы

Диссертация посвящена разработке концептуальных основ общей теории межкультурной коммуникации (МК) и на основе ее - анализу особенностей межкультурного общения между русскими и американцами. В настоящей работе межкультурная коммуникация в самом общем виде определяется как непосредственный или опосредованный обмен информацией между представителями разных лингвокультур. Таким образом, учитываются закономерности не только прямого межличностного и межгруппового общения, но и осуществление МК в виртуальной форме, через посредство "информационной магистрали" (включая электронную почту, Интернет и прочие современные технологии).

В рамках предлагаемой концепции сделана попытка объединить достижения лингвистики и теории коммуникации применительно к межкультурному общению. Объектом анализа стала МК, рассматриваемая как сложная неаддитивная система, которая не является простой суммой входящих в ее состав элементов. Эмерджентные свойства анализируемой системы – это результат взаимодействия и взаимовлияния языка, культуры и коммуникации в феноменологическом поле творения человеческих смыслов. Соответственно в качестве предмета исследования выступают составляющие межкультурного общения и его закономерности, реализуемые в вербальной и невербальной форме.

Выбор темы диссертационного исследования обусловлен, во-первых, необходимостью разработки теории межкультурной коммуникации с позиций междисциплинарного подхода, а, во-вторых, стремлением осуществить многоаспектный анализ российско-американской МК. Выбор России и США как партнеров по коммуникации объясняется их сопоставимостью по размеру и влиянию в мире, широким распространением американского варианта английского языка и американской культуры, а также интенсивностью взаимодействия между двумя странами.

Актуальность исследования обусловлена тем, что в России теория МК как научная и учебная дисциплина переживает период своего становления. Кроме того, работа актуальна в связи с тенденцией наук к интеграции и острой потребностью в создании эффективной системы коммуникации между русскими и американцами. По нашим данным, до сих пор не проводилось специального разностороннего исследования, посвященного российско-американской МК. Выявить ее закономерности - значит в известной мере смоделировать это общение, спрогнозировать возможные коммуникативные сбои и предусмотреть пути их преодоления. Наша концепция построена на необходимости анализа МК в контексте глобализации культуры, проблем массового межкультурного общения, включая Интернет, идеологических и эпистемологических последствий, которые эти процессы имеют для экологии культур, поиска оптимального баланса между лингвистическим многообразием и языковой интеграцией и создания глобальной лингвистической экосистемы, которая учитывала бы уникальность отдельных лингвокультур. Мы полагаем, что проведенный в работе систематический анализ коммуникативных помех, а также разработанные нами критерии успешности и пути оптимизации МК могут способствовать совершенствованию процесса межкультурного общения, в чем заключается основная цель работы.

Наряду с самой постановкой проблемы, научная новизна исследования проявляется в том, что в диссертации впервые предложена интегральная системно-динамическая модель МК, выявлены ее составляющие, охарактеризованы специфические свойства и механизмы межкультурного общения, осуществлен многоаспектный анализ МК применительно к взаимоотношениям между двумя лингвокультурами.

Главные исследовательские задачи работы могут быть сформулированы следующим образом:

1) провести аналитический обзор источников, составляющих основу разработки теории МК;

2) доказать, что МК представляет собой стройную систему, поддающуюся моделированию;

3) определить факторы, обусловливающие динамичность МК как системы;

4) доказать парадоксальность МК, внутреннее единство, взаимопроникновение и борьбу в ее рамках противоположностей, которые выступают как источник ее самодвижения и развития;

5) выявить и описать основные закономерности, действующие в сфере МК (механизмы, способы кодирования информации, принципы понимания);

6) охарактеризовать инвариантные и вариативные составляющие МК;

7) определить понятие межкультурной компетенции и разработать критерии успешности МК;

8) провести сопоставительный анализ русской и американской лингвокультур и языковых личностей (ЯЛ) как их носителей;

9) описать возможные межкультурные помехи, наметить пути их преодоления и оптимизации МК.

В основе методологии исследования лежит диалектическая логика. При проведении научного анализа использовались методы полевого исследования (анкетирование, интервьюирование, непосредственное наблюдение, включая самонаблюдение - интроспекцию), методы лингвистического эксперимента, описания, сопоставления, внеязыкового соотнесения, семантического шкалирования, дискурсивного анализа речи, а также количественные подсчеты.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Коммуникативное пространство динамично и переменчиво. Оно включает как усредненные закономерности, характерные для МК в целом, так и свойства, типичные для взаимодействия конкретных культур (в нашем случае – России и США). Это дает основание утверждать, что МК поддается моделированию, которое является одним из важнейших средств познания. Предлагаемая в диссертации системно-динамическая модель МК учитывает инвариантные признаки общения наряду с переменными. Инвариантные элементы являются основой сохранения самобытности культур и самоидентификации их носителей. В переменных воплощается диалектический характер общения, отсутствие жестких демаркационных линий внутри культур и на их стыках, взаимопереходы, способность к взаимодействию и взаимовлиянию, открытость системы и потенциал межкультурного развития.

2. МК по сути своей парадоксальна. Амбивалентность системы МК проявляется в том, что в ее условиях постулаты нормального общения проявляются в специфических формах, которые в процессе своего развертывания и развития превращаются в собственную противоположность. Борьба между отрицающими друг друга свойствами системы коммуникации становится источником ее саморазвития и превращения в новое качество.

3. Механизмы МК отражают принципы действия закономерностей и являются теми средствами, с помощью которых интериоризованные процессы воплощаются в акты речевого взаимодействия и, напротив, материальные действия подвергаются процессу интериоризации. Процесс интериоризации проходит путь от взаимодействия лингвокультур, через социальную интеракцию между коммуникантами к внутреннему опыту, запрограммированному в сознании отдельной языковой личности.

4. Понятие межкультурной трансформации (Kim and Ruben) является одним из ключевых для разрабатываемой концепции. На различных уровнях МК оно может выступать в виде трансформации культур, культурно-языковой личности, уровня языковой, культурной и коммуникативной компетенции и т. д. Современные тенденции к глобализации сопряжены с процессом трансформации культур, который влечет за собой как положительные, так и отрицательные последствия (взаимообогащение и диалог культур, в противовес разрушению естественного лингвистического разнообразия и угрозе культурной идентичности).

5. Языковая личность выступает в качестве центрального системообразующего звена коммуникативного процесса и представляет собой многослойную, многоуровневую, многоаспектную структуру. Физиологическая, социальная и психологическая идентичность ЯЛ оказывает непосредственное влияние на характер дискурса. Несовпадение самоидентификации и внешней идентификации становится питательной средой для формирования социальных, психологических, этнических предрассудков и национально-культурных стереотипов - барьеров на пути к межкультурному взаимопониманию.

6. Трансформация ЯЛ предполагает поэтапное формирование межкультурной личности с различным уровнем культурно-языковой и коммуникативной компетенции: от монокультурной стадии через маргинальность к бикультурной или поликультурной стадии. Обязательным условием межкультурной трансформации являются способность к эффективной коммуникации в новой лингвокультурной среде и умение выразить собственную идентичность посредством чужого языка. Перемещение в новое культурно-языковое пространство требует от иноязычного коммуниканта модификации картины мира путем совмещения исходного и вновь осваиваемого образа действительности и расширения горизонтов сознания. Концептосфера межкультурной личности расширяется благодаря овладению двумя или более системами концептуализации действительности.

7. Трансформация кодов выражается в формировании "связки" между внутренним универсально-предметным кодом и новым "внешним" кодом, которым личность овладевает для участия в МК. В основе трансформированного кода лежит единство используемых концептов, фоновых знаний, пресуппозиций, аллюзий и других культурно-языковых средств.

8. Возникновение коммуникативных помех является закономерным следствием процесса МК. В работе выделяются следующие виды коммуникативных помех: асимметрия, стереотипизация, вербальные и невербальные помехи, различия в коммуникативных стратегиях, расхождения этикетных норм. Знание участников МК о том, где, когда и по каким причинам могут возникать помехи, позволяет прогнозировать и предотвращать их появление.

Материалом исследования послужили теоретические и практические источники, посвященные проблемам МК; примеры коммуникативных сбоев между русскими и американцами, отобранные из реального дискурса; результаты анкетирования и психолингвистических экспериментов; выдержки из текстов литературных и публицистических произведений, художественных и документальных фильмов, а также выборки из словарей.

Теоретическая значимость диссертационного исследования заключается в том, что в нем выстроен концептуальный аппарат теории МК, предложены определения ключевых понятий и формулировки основных положений, расклассифицирован и описан практический материал, разработаны стратегия и тактика совершенствования процесса межкультурного общения. Созданная автором модель российско-американского межкультурного общения и сделанные в результате исследования выводы могут быть экстраполированы на взаимодействие других лингвокультур.

Материал исследования может быть использован для разработки курсов межкультурной коммуникации, а также спецкурсов и спецсеминаров, повышающих качество подготовки аспирантов и студентов, специализирующихся в области лингвистики, культурологии, социологии и психологии. Он также может быть полезен для проведения тренингов и практического обучения специалистов для работы за рубежом, а также для всех тех, кто имеет дело с реальной или виртуальной МК (включая электронную почту и Интернет). Мы полагаем, что проведенный в диссертации систематический анализ коммуникативных помех, а также разработанные нами критерии успешности и пути оптимизации МК могут способствовать совершенствованию реального процесса межкультурного общения. В этом заключается практическая ценность работы.

Апробация результатов исследования

Основные положения работы докладывались автором на научных конференциях (в том числе международных и зарубежных): "Взаимодействие языковых уровней в сфере фразеологии" (Волгоград, 1996), "Россия и страны Америки: опыт исторического взаимодействия" (Волгоград, 1997), "Ученые и университеты России в условиях переходного периода" (Ульяновск, 1997), "Литература в контексте культуры" (Москва, 1998), "Проблемы преподавания истории и культуры США в российской средней и высшей школе" (Волгоград, 1998), Международная конференция участников американских правительственных программ научных обменов между Россией и США (Екатеринбург, 1999), "Интеграция в сфере образования как фактор развития Байкальского региона" (Улан-Удэ, 1999), "Гражданские свободы и образование на рубеже веков и континентов" (Екатеринбург, 2000), "A New Language: Russian and American Poetry Today" (Hoboken, 2000), First Annual Convention of the Media Ecology Association (New York, 2000), "Language Ideology and the Making of Social and Linguistic Difference" (New York, 2000), "Across the Silence/Above the Noise: Communicating Differences" (New Jersey, 2000), "Ethics and Anthropology: Facing Future Issues in Human Biology, Globalism, and Cultural Property" (New York, 2000), Международная конференция Института перспективных российских исследований им. Кеннана (Волгоград, 2001), "Университет и гражданское общество: опыт российско-американского сотрудничества" (Волгоград, 2001), “Язык и культура” (Москва, 2001), "Межкультурная коммуникация и проблемы национальной идентичности" (Воронеж, 2002) и т. д. Результаты исследования были также представлены на внутривузовских научных конференциях Волгоградского гос. пед. ун-та, на заседаниях научно-исследовательских лабораторий "Язык и личность" и "Аксиолигическая лингвистика" ВГПУ, на летней губернаторской школе интернационального обучения штата Нью-Джерси (США), в выступлениях перед студентами и преподавателями ряда американских вузов: Ramapo College (New Jersey), Fordham University (New York), Juniata Colledge (Pennsylvania), Montclair University (New Jersey) и т. д. Учебно-методические пособия и программы курсов апробированы в процессе преподавания в ВГПУ и Рамапо колледже (США).

Диссертант является одним из основателей Российской коммуникативной ассоциации, членом ее координационного совета и редактором бюллетеня, членом Национальной коммуникативной ассоциации США (NCA) и Ассоциации медиа-экологии.

Структура и объем диссертации. Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения, библиографии (около 1000 наименований) и 11 приложений, которые содержат иллюстративный материал, подтверждающий теоретические положения работы.

Содержание работы

Во введении раскрывается актуальность исследования, формулируются его цель и задачи, обсуждаются методологические основы исследования, его научная новизна, теоретическая значимость и практическая ценность.

Первая глава "Межкультурная коммуникация как особый тип общения" начинается с рассмотрения и с т о р и и р а з в и т и я МК как науки. Ее методологическую и теоретическую базу составили труды классиков (Аристотеля, Г. Лейбница, Вольтера, И. Гердера, И. Канта, Г. Гегеля, В. Гумбольдта, Л. Вайсгербера и др.). Развитию теории МК также способствовали работы Э. Сепира и Б. Уорфа (теория лингвистической относительности), З. Фрейда (теория психоанализа), Ч. Дарвина (невербальная коммуникация), Ф. Самнера (этноцентризм), Ж. Пиаже (теория когнитивного развития) и т. д. Становление МК как самостоятельной дисциплины тесно связано с анализом взаимоотношения языка и культуры в работах Э. Т. Холла, холистически-динамической теорией мотивации А. Маслоу, ценностно-ориентированной моделью Клакхон-Стродбека, разработка которой была продолжена Э. Стюартом, этнографией коммуникации Д. Хаймса, теорией семантических примитивов А. Вежбицкой, трудами приверженцев медиа-экологии, эколингвистики и т. д. Особое внимание уделяется работам российских исследователей – представителей лингвострановедения, (Е. М. Верещагин, В. Г. Костомаров, Г. Д. Томахин), этнолингвистики (А. С. Герд, Н. И. Толстой, М. М. Копыленко), лингвокультурологии (В. Н. Телия, В. А. Маслова), психолингвистики (А. А. Леонтьев, Г. И. Богин, А. А. Залевская), социолингвистики (А. Д. Швейцер, В. И. Карасик, Н. Б. Мечковская) и теории коммуникации (С. Г. Тер-Минасова, И. А. Стернин, М. Л. Макаров, С. А. Сухих, В. В. Зеленская).

Далее излагаются ключевые положения теории МК, разрабатываемой в диссертационном исследовании. В основе концепции лежит идея о п а р а д о к с а л ь н о с т и межкультурного общения и антиномиях, формирующихся как его имманентные свойства. МК одновременно подтверждает и опровергает постулаты нормального общения, впервые сформулированные П. Грайсом, а затем развитые и дополненные другими учеными.

¨ Принцип кооперации Грайса, который рассматривается как необходимое условие успешного общения, не всегда срабатывает в процессе МК, а иногда даже становится препятствием на пути к взаимопониманию: имплицитный характер соглашения и настрой участников на использование единого кода в условиях, когда на самом деле происходит переключение кодов, способствуют возникновению заблуждений и становятся причиной коммуникативных сбоев.

¨ Постулат о полноте описания и достаточности информации приобретает в МК свою специфику: возникает дисбаланс между объемами старого и нового знания коммуникантов о родной и чужой культуре и, соответственно, между понятиями о достаточности и избыточности. Результатом этого дисбаланса может стать нарушение линейности и непрерывности коммуникативного процесса.

¨ Постулат о тождестве может давать сбои в результате различного видения мира. Идентификация новых объектов по аналогии со старыми - то, что на всех этапах познания и коммуникативной деятельности внутри одной культуры облегчает процесс понимания, - в МК может приводить к ошибочной референции, неверному установлению родовидовых связей, неправильному определению места предметов в мире или в ряду других предметов, и в конечном итоге - к коммуникативным неудачам. Вследствие несовпадения скриптов в разных культурах попытка применить знакомые сценарии к ситуациям МК может приводить к путанице, замешательству, чувству неловкости и сложностям в общении.

¨ Небесспорным для МК является и постулат об общей памяти, объем которой будет больше для представителей одной культуры, нежели для членов различных культурных групп. Помехами в МК могут стать недостаток знаний об определенных культурно-исторических событиях, личностях и понятиях, их разная оценка, отсутствие памяти об исторических контекстах употребления идиом и т. д.

¨ В результате несовпадения семиотических систем на разных уровнях языка и культуры в МК могут наблюдаться нарушения семантической связности, которая является одним из важнейших условий успешной коммуникации.

¨ Понятия об истинности суждения в разных культурах могут различаться из-за таких факторов, как относительность понятий времени, пространства, оценочных суждений, этических и моральных норм и т. д. Следствием этих расхождений может стать недоверие участников межкультурного общения друг другу, представляющее собой серьезную коммуникативную помеху.

¨ Одним из парадоксов также является мнение о том, что чем лучше человек знает язык, тем больше вероятность коммуникативных сбоев. "Слишком правильная" речь, "наддиалектное" произношение, грамматически безупречные фразы, изобилие книжной лексики, использование полносоставных предложений сразу идентифицируют говорящего как иностранца. Кроме того, чем больше иллюзия близости культур, тем больше вероятность коммуникативных сбоев.

¨ При анализе универсальных закономерностей общения различия, в том числе межъязыковые и межкультурные, воспринимаются как барьеры на пути адекватной коммуникации, вследствие чего основное внимание уделяется моментам сходства. В межкультурной коммуникации различия выходят на передний план и становятся центральной проблемой, а умение их преодолевать - наиболее эффективным способом достижения взаимопонимания.

Специфические черты межкультурной коммуникации заключаются в особенностях ее структуры и составляющих, особом характере когниции, использовании характерных для МК механизмов, специфике кодирования информации, формировании межкультурной компетенции, а также способах достижения межкультурного взаимопонимания. Ведущие м е х а н и з м ы МК включают абстрагирование, фильтрацию, упрощение, ассоциирование, комбинирование и реорганизацию информации, расстановку акцентов, заполнение пробелов и интерпретацию.

Коммуникативный процесс представляет собой динамическую сущность, включающую как инвариантные, так и вариативные признаки. К п е р е м е н н ы м коммуникативного процесса, наделенным межкультурной спецификой, относятся:

¨ Участники коммуникации: отправитель или получатель информации; носитель или неноситель лингвокультуры; индивидуум, малая группа, большая аудитория, культура в целом; социально-психологический тип каждого коммуниканта-индивидуума; характер самоидентификации партнеров.

¨ Взаимоотношения между коммуникантами: степень знакомства, ролевые отношения, соотношение комплексов ценностей, степень асимметрии.

¨ Отношение к МК: осознание/неосознание себя как участника МК, опыт межкультурного общения, мотив вступления в МК, интенсивность культурного взаимодействия, уровень коммуникативной, лингвистической и культурной компетенции.

¨ Форма МК: опосредованное/неопосредованное, прямое/косвенное общение.

¨ Каналы МК: голос, мимика, жесты, запахи, зрительные и вкусовые ощущения и т. д.

¨ Виды коммуникативной деятельности: говорение, слушание, чтение, письмо и т. д.

¨ Инструментарий МК: культурно-языковой код, каналы, коммуникативные стратегии, наличие / отсутствие обратной связи.

¨ Контекст: место, время, сфера общения, коммуникативные помехи.

¨ Параметры содержания информации: тематика, объемные характеристики, речевой стиль, нормы, жанр, исходные установки (пресуппозиции, фоновые знания).

Для зашифровки информации может использоваться в н у т р е н н и й к о д ("язык мысли") или в н е ш н и й к о д (существующий в вербальной и невербальной форме). При совпадении кодов открываются каналы коммуникации, при несовпадении они блокируются. Блокировка может быть полная и частичная. При полной блокировке участники коммуникации обычно осознают возникшие затруднения и включают обратную связь. При частичной блокировке возникает иллюзия коммуникации, или "псевдокоммуникация" (термин Т. М. Дридзе). Элементы одного кода, вкрапляющиеся в другой код, становятся причинами частичной или полной блокировки каналов коммуникации. Умение "состыковать" коды является обязательным условием успешного межкультурного общения.

К о м п е т е н т н о с т ь рассматривается не просто как сумма усвоенных знаний и приемов, которые личность может по мере необходимости использовать в МК, – она предполагает наличие комплекса умений, позволяющих адекватно оценить коммуникативную ситуацию, соотнести интенции с предполагаемым выбором вербальных и невербальных средств, воплотить в жизнь коммуникативное намерение и верифицировать результаты коммуникативного акта с помощью обратной связи. Межкультурная компетенция является конгломератом по крайней мере трех составляющих: языковой, коммуникативной и культурной компетенции.

Языковая компетенция отвечает за правильный выбор языковых средств, адекватных для ситуации общения, верную референцию, соотнесение ментальных моделей с формами действительности, соположение ментальных схем и построений с когнитивным опытом, способность повторить однажды полученный языковой опыт в аналогичных межкультурных ситуациях.

Коммуникативная компетенция активизирует механизмы, приемы и стратегии, необходимые для обеспечения эффективного процесса общения: активность, уместность выбора коммуникативных средств, динамичность, “прочтение” сигналов нарушения понимания и своевременное “включение” обратной связи. Составляющими коммуникативной компетенции применительно к МК являются:

Ø активность:

· умение интерпретировать специфические для данной культуры сигналы готовности собеседника вступить в МК или, напротив, нежелания общаться (так называемые “unmessages” – Gamble and Gamble);

· степень вовлеченности в общение, умение определить долю говорения и слушания в зависимости от ситуации и культурных норм;

· эффективность, т. е. умение адекватно выразить свою мысль и понять мысль собеседника;

· умение направить беседу в нужную колею;

· умение подавать и интерпретировать сигналы мены коммуникативных ролей и сигналы завершения общения, приемлемые для данной культуры;

Ø уместность, т. е. адекватный выбор:

· коммуникативной дистанции;

· темы беседы;

· дискурсивного жанра, регистра и тональности общения;

· вербальных и невербальных средств;

· речевых стратегий;

Ø динамичность:

· эмпатия – чуткое отношение к настрою собеседника, "прочитывание" вербальных и невербальных сигналов обратной связи, способность к сопереживанию;

· приспособляемость с учетом социального статуса коммуникантов и межкультурных различий;

· гибкость в выборе и переключении тем;

· высокая степень готовности к корректировке собственного коммуникативного поведения.

Особо важным для успешности МК является “прочтение” сигналов нарушения понимания и своевременное “включение” обратной связи.

Культурная компетенция предусматривает верную расшифровку пресуппозиций, фоновых знаний, ценностных установок, сигналов психологической и социальной идентичности. Понятие культурной компетенции в определенной мере совпадает с понятием культурной грамотности (термин А. Д. Хирша). Очевидно, что культурная компетенция, необходимая для эффективного межкультурного общения, предполагает совпадение объемов культурной грамотности собеседников в той части, которая касается предмета и контекста коммуникации. Поскольку МК по сути своей асимметрична, более тяжкое бремя падает на неносителя культуры, в которой находятся коммуниканты.

Автором настоящего исследования, в соавторстве с Е. И. Шейгал, была предпринята попытка составить словарь, основанный на идее культурной грамотности и направленный на межкультурное общение русских с американцами (Леонтович О. А., Шейгал Е. И. Жизнь и культура США. Лингвострановедческий словарь, Волгоград, 1998; 2-е изд., испр. и доп. 2000). Мы поставили перед собой задачу отразить в словаре национально-специфические знания среднего американца, которые в той или иной степени могут быть не понятны для представителей русской культуры. Именно эта идея легла в основу отбора словника и определение структуры словарной статьи. Поэтому в словник вошли следующие категории языковых единиц:

1) собственно американизмы, т. е. слова и словосочетания, зародившиеся в американском варианте английского языка (например, hippie; drugstore; bootlegging);

2) слова, которые изначально существовали в британском варианте английского языка, но изменили свое значение в американском варианте (closet; corn; bathroom и др.);

3) общеанглийские слова и словосочетания, которые, однако, имеют в американском варианте специфические ассоциации или связаны с важной страноведческой информацией (college; television; health care; rock music);

4) топонимы и антропонимы, значимые в культурологическом плане (Louisiana; Cape Kennedy; Columbus, Christopher );

5) названия политических реалий, общественных организаций, государственных структур США и т. д.;

6) названия известных книг, фильмов, картин и других произведений американских авторов;

7) торговые марки, наименования фирм, магазинов и т. д., составляющие часть кругозора среднего американца;

8) цитаты, входящие в фонд прецедентных текстов: слова из популярных песен, стихов, высказывания известных личностей и т. д.;

9) названия видов жилищ, транспорта, одежды, обуви, пищи и пр. реалий, составляющих неотъемлемую часть быта американцев;

10) наименования событий мировой значимости, освещаемых с точки зрения участия в них США (World War I; World War II; world fairs).

Культурная компетенция участника МК также включает умение извлечь необходимую информацию из единиц, не вошедших в состав словаря: фразеологизмов, терминов, сленга, жаргонизмов, диалектизмов и т. д.

За достаточный уровень межкультурной компетенции мы принимаем совокупный уровень языковой, коммуникативной и культурной компетенции, обеспечивающий возможность адекватного общения в конкретной социальной группе (включая профессиональный, возрастной и статусный параметры). Оптимальной для МК является прямо пропорциональная зависимость между уровнями языковой, коммуникативной и культурной компетенции.

М о д е л и р у е м о с т ь МК обусловлена наличием в ее составе инвариантных и вариативных элементов (переменных), которые отражают специфику осуществления коммуникативного процесса. Повторяемость этих процессов и их составляющих позволяет говорить о закономерностях МК, а выведение этих закономерностей дает возможность прогнозировать ход МК, делать соответствующие выводы и предупреждать возникновение ошибок, ведущих к коммуникативным сбоям. Большое количество и разнообразие существующих моделей объясняется динамичностью коммуникации и принципом множественности описания системы, причем каждая модель создается с конкретной целью, которую в том или ином случае ставит перед собой ученый.

Предлагаемая в настоящей работе системно-динамическая модель МК (см. рис. 1) позволяет рассматривать межкультурное общение как сеть связей и отношений, пронизывающих человеческое общество по горизонтали и вертикали и обусловленных свойствами его структуры. Иерархичность системы МК просматривается в анализе различных ее уровней (цивилизационных типов, отдельных лингвокультур, коллективных и идиолектных языковых личностей), в многоступенчатом подходе к рассмотрению ЯЛ, взаимосвязи и взаимовлиянии вербальных и невербальных единиц различных уровней и создании многомерного эффекта при передаче информации социокультурного характера.

Динамика манифестируется на всех уровнях нашей модели и отражает диалектический характер МК, возможность ее рассмотрения в аспекте синхронии и диахронии, стратификационное деление общества, а также сложное переплетение коллективного и индивидуального в процессе коммуникации. Проявлениями динамики также являются постоянное развитие ЯЛ, продолжающееся в течение всей человеческой жизни, и способность людей совместно творить смыслы в рамках конкретных коммуникативных актов.

Эффективность общения прямо пропорциональна уровню в з а и- м о п о н и м а н и я между коммуникантами. Ментальный конструкт, складывающийся в сознании индивидов в процессе общения имеет национально-культурную специфику, поскольку коммуниканты – представители разных культур – формулируют свои представления на основе разных физических миров и разных языков, по-своему преломляющих мир.

Для достижения взаимопонимания необходима некая совокупность инвариантных знаний, общих для всех коммуникантов, которая в работах ученых получила разные наименования: "единый тотальный горизонт", "жизненный мир" (Э. Гуссерль), "предпонимание" (Х. Д. Гадамер), "разделенное знание " (Д.Хирш; Е. Рош и др.). Понимание обязательно предполагает возможность непонимания как своей противоположности и, таким образом, носит относительный характер. Оно основывается на знании, а последнее отражает диалектику относительной и абсолютной истины. Понимание можно схематически представить как шкалу, на полюсах которой будут находиться полное непонимание и полное понимание как внутренние противоречия, которые, с одной стороны, исключают друг друга, а, с другой – не могут существовать одно без другого. Отрицая друг друга, они в то же время взаимопроницаемы и являются внутренним источником саморазвития информационного процесса. Как полное непонимание, так и полное понимание будет представлять собой идеальные конструкты, поскольку при общении индивидов ни то, ни другое не может существовать в чистом виде.

Следующие факторы позволяют говорить о динамической сущности понимания:

1) одновременность целого ряда разнородных процессов, которые осуществляются комплексно, в совокупности образуя понимание как качественно новое целое;

2) "активация и использование внутренней когнитивной информации" (Дейк и Кинч) как неотъемлемая часть понимания;

3) связь между прошлым опытом\знанием и ожидаемым значением (Богин; Залевская);

4) рассмотрение понимания в подвижном и меняющемся социальном контексте, общем для коммуникантов.

Очевидно, разложение мысли на составляющие происходит на стадии формирования внутренней речи. Если порождение речи осуществляется на неродном языке, то конфликт между родным и иностранным языком может начаться уже на этом этапе. В зависимости от уровня культурно-языковой компетенции и "включенности" в чужое культурно-языковое пространство, хаотичное мышление будет распадаться на единицы в соответствии с тем, как это будет предписано родным или чужим языком. Высказывание может порождаться сразу на этом языке или может опосредоваться внутренней речью на родном языке. Если даже говорящий умеет думать на чужом (например, английском) языке, это не означает, что он в состоянии членить мир так же, как носитель этого языка – использование иностранных слов не гарантирует соответствующего склада мышления. В результате рождается так называемый "русский английский", "китайский английский", "японский английский" и т. д. Таким образом, "код внутреннего программирования" носителя языка и иностранца может быть различным. Далее межъязыковые различия действуют на этапе "переозначивания" (термин О. Д. Кузьменко-Наумовой), то есть перекодирования сообщения с одного языка на другой, опосредованного внутренней социоментальной картиной мира.

Имеет ли ментальный конструкт, складывающийся в сознании индивидов в процессе общения, национально-культурную специфику? Мы склонны ответить на этот вопрос положительно, поскольку коммуниканты – представители разных культур - формулируют свои представления на основе разных физических миров и разных языков, по-своему преломляющих мир. Не последнюю роль в формировании этого различия имеет связь, устанавливаемая между прошлым опытом коммуниканта и новым гносеологическим образом, осваиваемым языковой личностью в процессе общения, которую Г. И. Богин называет рефлексией.

Всякое понимание интерпретативно. Интерпретация нового опыта рассматривается как обязательный элемент понимания. Расхождения в интерпретациях могут быть обусловлены тем, что коммуниканты по-разному трактуют соотношение между поверхностными и глубинными смысловыми структурами. Материальная сторона языкового знака сама по себе еще не несет содержания, а лишь служит стимулом, активизирующим мышление коммуниканта. Часто значение целого не выводится из совокупности значений отдельных языковых единиц, как, например, при использовании идиом, тропов, непрямых речевых актов: тех же щей, да пожиже влей; тянуть кота за хвост; cold turkey; you make a better door than you do a window (ср. рус. ты не стеклянный) и т. д. Помимо переосмысления компонентов, такие формы языкового выражения сопровождаются приращением смысла, который может иметь свою культурно-языковую специфику. Кроме того, любой дискурс имеет идиолектный характер.

Адекватным мы считаем понимание, достаточное для координации действий индивидов внутри данного социума в конкретной коммуникативной ситуации. Поскольку понятие достаточности так же относительно, как и понятие полноты понимания, можно утверждать, что эффективность совместной деятельности может возрастать пропорционально глубине взаимопонимания.

Вторая глава "Взаимодействие лингвокультур как основа межкультурной коммуникации" основана на идее Э. Т. Холла о том, что культура по сути своей является коммуникацией, а коммуникация культурой. Через посредство коммуникации культура обеспечивает самоидентификацию индивидуума, его взаимодействие с обществом, согласование деятельности индивидуумов между собой, интеграцию и внутреннюю дифференциацию общества и отдельных социальных групп.

Связь естественного языка и культуры заключается в том, что язык способствует идентификации, классификации, упорядочению и оценке объектов окружающего мира; облегчает адаптацию человека в условиях окружающей среды; способствует организации и координации человеческой деятельности; позволяет получить психологическую поддержку правильности своих действий от других членов языкового коллектива.

Системный подход к анализу МК предполагает интегративное видение человеческой культуры как единого целого, наряду с составляющими ее частями. В рамках иерархического соподчинения структурных уровней МК анализируются цивилизационные типы (Восток – Запад), отдельные лингвокультуры, коллективная и идиолектная языковые личности, а также конкретные культурно-языковые проявления в пределах отдельного коммуникативного акта. При этом между различными уровнями МК существуют взаимосвязи, не сводимые к простой функциональной зависимости между ними, а пронизанные сложной сетью разнородных отношений, каждое из которых может одновременно выступать в качестве причины и следствия межкультурных изменений. Саморазвитие системы МК происходит на основе накопления и использования прошлого культурного опыта как внутри отдельных культур, так и в масштабе человеческой цивилизации.

В работе выделяются следующие факторы, определяющие характер взаимовосприятия и взаимодействия русских и американцев на культурно-языковом уровне и влияющие на понимание в процессе МК: уникальность географического положения России и США; их сопоставимость по размерам; мировое влияние; многонациональный состав и многокультурие; наличие доминирующей культуры и языка; роль ведущего языка как консолидирующего и системообразующего фактора нации.

Межкультурное взаимодействие, предполагающее глубинное взаимопонимание между коммуникантами, требует определить место американской культуры и американского варианта английского языка в системе культурных ценностей. С этой точки зрения представляется неоправданным то, что в России при теоретическом анализе различных аспектов английского языка, а также его преподавании нередко игнорируются различия между британской и американской лингвокультурами. Американский вариант английского языка представляет собой благотворный материал для изучения закономерностей МК, поскольку он выступает как наиболее распространенное средство международного общения и lingua franca Интернета.

С другой стороны, экспансия американской лингвокультуры может иметь отрицательные последствия как для культур-акцепторов (разрушение естественного лингвистического разнообразия и угроза культурной идентичности), так и для самого английского языка (тенденция к "базовости", использование упрощенного языка, выхолащивание его национально-культурного содержания, утрата культурно-языковой памяти, духа языка, одномерность мышления и т. д.). Оптимальным является взаимодействие между лингвокультурами как "сообщающимися сосудами", которое предполагает интерактивность, симметрию, равновесие и взаимообогащение концептосфер, наряду с сохранением языкового многообразия.

Третья глава "Русская и американская культурно-языковые личности" посвящена анализу ЯЛ как центрального системообразующего звена коммуникативного процесса. Мы определяем языковую личность в МК как национально-специфический тип коммуниканта, обладающий культурно обусловленной ментальностью, картиной мира и системой ценностей, придерживающийся определенных когнитивных подходов, языковых, поведенческих и коммуникативных норм и потенциально способный к межкультурной трансформации. Исходные тезисы, суммирующие характер участия ЯЛ в межкультурной коммуникации, можно сформулировать следующим образом:

1. Личность привносит в коммуникацию багаж своего менталитета, выраженного в виде мыслительных паттернов, концептов и ценностных доминант.

2. Характер коммуникативной деятельности ЯЛ в значительной мере определяется типичными национально-культурными чертами, в различной степени выраженными в том или ином индивидууме.

3. Личность воспринимает окружающий мир через призму языковой картины мира, которая отчасти была "впитана с молоком матери", а отчасти выработана под влиянием сформировавшего личность окружения.

4. Все вышеуказанные факторы, равно как и индивидуальные черты конкретной ЯЛ, оказывают влияние на набор используемых в коммуникации средств (тезаурус, невербальные формы общения, коммуникативные стратегии и т. д.).

5. Языковая личность представляет собой своего рода фрейм. Проецируя его на контекст общения и фоновые знания о мире, коммуниканты "дорисовывают" в своем сознании портрет партнера по общению со всеми составляющими его идентичности.

6. При вступлении в контакт с иной культурой возникает диссонанс менталитетов, картин мира, ценностных ориентиров и тезаурусов, вызывающий кризис идентичности ЯЛ и культурный шок.

7. Личность узнает о коммуникативных сбоях посредством обратной связи. Соображения целесообразности, безопасности и комфортности заставляют ЯЛ корректировать различные аспекты своего коммуникативного поведения.

8. Движение коммуникантов навстречу друг другу, выражающееся в трансформации различных аспектов общения, приводит к формированию межкультурной языковой личности. Такая трансформация требует активности ЯЛ, осознания культурных различий и модификации коммуникативных подходов. В случае, если этого не происходит, языковая личность остается на стадии маргинальности.

Важнейшими понятиями в связи с анализом коллективной ЯЛ на уровне нации являются менталитет, национальный дух, национальный характер, концептосфера, языковая картина мира, тип (архетип) и стереотип. В свою очередь, индивидуальная ЯЛ реализуется на уровне идиолекта, который представляет собой "персональную" лингвистическую систему конкретного коммуниканта, с вариациями на фонологическом, грамматическом и лексическом уровне.

Концептуальное пространство коллективной ЯЛ организуется в концептосферу, которая открывает перед носителями языка возможности совместного "творения смыслов". Русская и американская лингвокультуры различаются с точки зрения фокусировки и членения концептуального пространства, выделения ключевых и лакунарных концептов, их нюансировки и т. д. При сопоставлении американской и русской концептосфер обращает на себя внимание то, что русские концепты, относящиеся к духовной и эмоциональной стороне жизни, часто не имеют американских аналогов. В то же время американские концепты, не переводимые на русский язык, в большинстве своем отражают прагматический и активистский характер американской культуры. В противовес ключевым русским концептам "душа", "судьба", "тоска", выделенным А. Вежбицкой, предлагается рассматривать американские концепты "self", "privacy", "challenge" и "efficiency".

В результате специфического для английского языка членения и синтеза смыслового содержания высказывания следующие краткие, но емкие английские фразы с трудом поддаются переводу на русский язык без существенной деформации синтаксиса: to project into the future; to center on life experiences; to encourage smb. to do smth.; to make love; to date back to; mainstream culture; a helpful person. Русский язык, в свою очередь, отличается богатой эмоциональной нюансировкой смыслов. Например, невозможно передать по-английски фразу: "А солдатика замучила тоска".

Овладение концептосферой иностранного языка знаменует собой качественно новый уровень культурно-языковой компетенции личности, начало существования в "параллельных мирах" двух лингвокультур. Требуется большой опыт для того, чтобы индивид, попавший в новое культурное окружение, мог "синхронизировать" свои концепты как ментальные образования с ментальными образованиями собеседника – носителя этой лингвокультуры.

Состыковка концептов между культурами предусматривает заполнение межконцептуального семантического пространства, которое может осуществляется по-разному и зависит от индивидуального опыта носителя языка. В качестве промежуточных звеньев могут использоваться наиболее близкие межъязыковые эквиваленты. Так, например, английское слово freedom по своему концептуальному содержанию соотносимо с русским свобода. Однако синонимичные им liberty и воля, в большей степени маркированные с точки зрения своей национально-культурной принадлежности, уже обозначают различные по своей сути концепты, выросшие в разных "гипертекстах", на пересечении разных смыслов и ассоциаций: liberty в американской культуре имеет отношение к демократическим свободам, в то время как русское воля по сути своей обозначает состояние души. В процессе межкультурного взаимодействия слова freedom и свобода могут служить связующими звеньями для толкования концептов liberty и воля.

Представляется, что в процессе МК практически любой концепт, имеющийся в одной лингвокультуре и отсутствующий в другой, может с определенной степенью приближенности быть передан языковыми средствами. Для этой цели используются слова двух языков, передающие сходные концепты, а недостающие семантические признаки восполняются с помощью контекста. Например, вот что пишет Д. Шиплер, пытаясь истолковать русский концепт "родина":

"< .> rodina has as its core the original building block for the verb "to be born," the nouns "parents" and "relatives," the adjective "native," and the concept of one's own, something integral to oneself. Rodina-Mat ("Motherland-Mother") < .> touches a point of fondest emotion in both children and adults. We call our country rodina ["motherland"] because we were rodilis ["born"] in her, because in her our rodnoi ["native"] language is spoken, and everything in her is, for us, rodnoye ["our own"]" (Shipler 1989: 108).

Концептосфера межкультурной личности существенно расширяется благодаря овладению двумя или более системами концептуализации действительности. Результатом является то, что рамки одного языка становятся тесными для такой личности. При отсутствии номинации концепта в одном языке индивид стремится заполнить эту лакуну средствами другого языка. Каждый новый язык – это знакомство с новой концептосферой, а отсюда – "когнитивная гибкость" и повышенная способность личности к аналитическому мышлению. Личность, владеющая двумя и более языками, обогащается духовно – ее "смешанная" концептосфера, которая является результатом симбиоза концептосфер разных языков, наполняется нюансами значений и множественными ассоциациями.

Характер языковой картины мира зависит от превалирующих в данной лингвокультуре способов именования, категоризации и систематизации объектов, их места в системе предметных значений, их взаимодействия в рамках реализуемой в языке пространственно-временной парадигмы, культурных связей именуемых объектов со своим окружением и т. д. Одни и те же слова в разных языках могут вызывать разные зрительные образы. Когда Б. Пастернак пишет: "смотришь вниз с твоего небоскреба" (о русском высотном доме), этот троп воспринимается как образная гипербола. Но когда небоскреб переводится на английский язык с помощью своего эквивалента skyscraper, возникающая в результате картина (Manhattan skyline) получается совершенно иная, чем та, что задумана поэтом. Строка "далекий хутор на Урале" пробуждает иной образ, нежели "a homestead deep in the Urals", а метафора "павой поплыла", переведенная как "peacock step", приобретает комическую окраску. Эмоционально и ассоциативно нагруженная картина русского "бабьего лета" кардинально отличается от американского "Indian summer".

Неумение определить назначение объекта, подмена одного понятия другим – аналогичным - приводит к серьезным коммуникативным просчетам. Американская учительница, прожившая несколько лет в России, рассказывает:

I bought a venick (birch branches with leaves for the banya) at the market. I thought they were bay leaves and put them in my soup for a year. At least they aren't toxic! (Red Tape. Peace Corps, 2001).

Системно-динамический подход предполагает, что формирование картины мира - это двусторонний процесс, включающий как динамику окружающей действительности, так и развитие самой личности, а также уровня ее языковой, культурной и коммуникативной компетенции.

При анализе системно-динамической модели межкультурного общения мы считаем необходимым учитывать следующие факторы, составляющие и д е н т и ч н о с т ь ЯЛ:

· самоценность собственного "я"; самовосприятие и самооценка;

· самоотождествление с определенными группами других личностей;

· использование себя как стандарта, модели для сравнения при оценке окружающих;

· идентификация личности со стороны окружающих;

· соотношение между самоидентификацией и идентификацией со стороны окружающих.

Попадая в иное лингвокультурное пространство, человек должен быть готов к тому, что его идентичность будет восприниматься иначе, чем в родной культуре, что обусловлено как языковыми, так и поведенческими факторами. Вот лишь некоторые из причин кризиса идентичности, возникающего в процессе МК:

· неспособность адекватно выразить свое "я" на иностранном языке;

· неспособность собеседников, общающихся с коммуникантом на его родном языке, адекватно оценить его "я";

· неумение извлечь культурно-специфическую информацию из речевых сообщений друг друга;

· неготовность правильно определить свое место в инокультурном социуме.

Важным для теории МК является то обстоятельство, что национально-культурная идентичность личности многократно усиливается при попадании в иную культуру. Пребывание за рубежом помогает русским лучше понять себя как представителей русской культуры, а американцам - осознать свою принадлежность американской культуре. Оптимальное соотношение между личностным началом и чертами, усвоенными как требование групповой принадлежности, дает личности то сознание собственной идентичности, которое, не будучи следствием слепого конформизма, в то же время создает ощущение своего "я", гармонично сосуществующего с окружающей социальной средой.

Сопоставительный анализ русской и американской ЯЛ проводится с точки зрения их физиологической, психологической и социальной идентичности. Ф и з и о л о г и ч е с к а я и д е н т и ч н о с т ь рассматривается как совокупность врожденных черт личности (внешности, голоса, физического состояния и т. д.), на которые накладываются признаки, приобретенные в процессе социализации. Внешность посылает определенные коммуникативные сигналы, которые в процессе МК могут быть проигнорированы или неверно дешифрованы. Вступая в коммуникацию, необходимо помнить, что цвет кожи и другие сигналы расовой и этнической принадлежности в определенных условиях могут сигнализировать о чувствительности к некоторым словам, словосочетаниям и темам. Так, например, в телесериале "ER" (“Скорая помощь”) героиня-негритянка с горечью говорит: “For whites it’s never about race. For blacks it’s always about race”.

Рассматривая п с и х о л о г и ч е с к у ю идентичность как один из важнейших аспектов ЯЛ, которые играют ведущую роль в межкультурном общении, мы ведем речь о коллективной идентичности, в основе которой лежит понятие национального характера. Язык объединяет собственно языковое (структурное) своеобразие с особенностями характера нации. Языки различаются по степени динамичности, рациональности и эмоциональности, нюансировке значений, степени охвата определенных областей материальной и духовной жизни, энергетике и фокусировке на определенных концептах. При анализе языковой личности в МК необходимо правильно выстраивать коммуникативную цепочку. Никогда нельзя позволять стереотипизации предшествовать восприятию индивидуума. Компетентное поведение в МК прежде всего предполагает способность увидеть индивидуальную личность, а уже затем в процессе анализа попытаться "примерить" на нее определенные парадигмы, основанные на понятии типа.

Р у с с к а я ЯЛ формируется в сфере действия собственной национальной концептосферы, но с постоянным влиянием извне, характер которого непосредственно зависит от расклада политических и экономических сил, а также от языковой ситуации в мире. Процесс становления русской ЯЛ сопровождается, с одной стороны, стремлением сохранить чистоту русского языка и вместе с ним – народную нравственность, менталитет и ценностные установки, а с другой – постоянной привычкой оглядываться на Запад, оценивать все русское по иностранным меркам.

Даже беглый взгляд на то, каким образом русская фразеология отражает отношение к коммуникации, позволяет выделить принципы эффективного общения, принятые в русской среде:

· высокий уровень языковой компетенции: владеть словом/ даром слова; крепкое/ острое словцо; язык хорошо подвешен; за словом в карман не лезет; пальца в рот не клади;

· серьезное отношение к делу: шутки в сторону; ближе к делу; сказано – сделано; уговор дороже денег; быть связанным своим словом; не давши слова, крепись, а давши, держись; господин/хозяин своего слова;

· прямота, искренность и правдивость: говорить без обиняков; вести/гнуть свою линию; ставить вопрос ребром; понимать с полуслова; хлеб-соль ешь, а правду режь; раскрывать/распахнуть/изливать душу; выворачивать душу на изнанку; называть вещи своими именами;

· немногословие и сдержанность в общении: укоротить /придержать/прикусить язык; сказал бы словечко, да волк недалечко; сказанное слово серебряное, а несказанное – золотое; чья бы корова мычала, а твоя бы молчала; язык мой – враг мой; держать язык за зубами; ешь пирог с грибами, а язык держи за зубами; молчание – знак согласия; держать язык на привязи; наступить на язык; взвешивать свои слова.

Фразеологический фонд также дает возможность судить о том, что такое неэффективное общение в коллективном русском сознании. Оно включает следующие признаки:

· отсутствие логики высказываний и семантической связности: в огороде бузина, а в Киеве дядька; набор слов; ты ему про Фому, а он про Ерему; сбивать с панталыку; начал за здравие, а кончил за упокой; городить околесицу; нести ахинею/околесицу/чушь/ересь;

· неоправданные длинноты и повторы: затвердила сорока Якова одно про всякого; сказка про белого бычка; бабьи сказки; разжевывать и в рот класть; жевать жвачку/мочалку; толочь воду в ступе, ходить вокруг да около, тянуть кота за хвост, оседлать любимого конька; переливать из пустого в порожнее;

· бесполезность коммуникации, расхождение слова и дела: болтать/трепать/чесать языком; точить лясы, бросаться словами; давать волю языку; пустой звук; язык без костей; хоть кол на голове теши, бобы разводить; разводить антимонии/узоры/тары-бары;

· неискренность: заговаривать зубы; мягко стелет, да жестко спать; втирать очки; заливаться соловьем; без мыла в душу лезть; морочить голову; понапустить туману;

· конфликтность: худой мир лучше доброй ссоры; бодливой корове Бог рог не дает; лезть в бутылку, лезть в душу, злой на язык; кто старое помянет, тому глаз вон; драть глотку; затыкать глотку; распускать/расстегнуть горло/глотку; распускать язык; брать горлом; валить с больной головы на здоровую; втаптывать в грязь.

Нельзя обойти вниманием еще одну черту русской ЯЛ, которая вытекает из сказанного выше, - изначальную предрасположенность к межкультурному общению, истоки которой следует искать в философствующем взгляде на мир, нравственной неудовлетворенности русского человека, постоянном стремлении к самосовершенствованию, природном любопытстве, отсутствии желания осудить или принизить другие культуры. Эти качества становятся благоприятными предпосылками для эффективного участия русских коммуникантов в МК.

Основой а м е р и к а н с к о г о национального характера стали англосаксонские корни, перенесенные на новую почву. Между британцами и американцами на сознательном или бессознательном уровне всегда присутствовала тесная связь. На всем протяжении существования Соединенных Штатов американцев преследует оценивающий взгляд со стороны британцев, которые, как правило, высказывают нелицеприятные мнения в отношении своих американских собратьев и в ответ получают столь же недоброжелательные оценки. Заложив в основу своего мировоззрения систему европейских ценностей, американцы за три с половиной века сформировали собственную философию и самобытную ЯЛ, которая соединила в себе как наследственные черты, так и особенности, сложившиеся под влиянием окружения.

Сопоставительный анализ психологической идентичности русских и американцев проводится с позиций соотношения в ней индивидуализма/коллективизма, агентивности/неагентивности, рационализма/эмоциональности, духа сотрудничества/соревновательности, оптимизма/ пессимизма и т. д.

На коммуникативном уровне антиномия коллективизм/индивидуализм имеет ряд проявлений, в число которых входят количество и качество коммуникации, коммуникативная дистанция, выбор вербальных средств, особенности невербального поведения, характер речевых актов, выбор коммуникативных стратегий, отношение к МК. Количественный аспект проявляется в частоте вступления в коммуникацию как со знакомыми, так и незнакомыми людьми, а также длительности коммуникативных контактов. На качественном уровне противоречие между индивидуализмом и коллективизмом проявляется в степени приоритетности общения, а также характере его осуществления. Для американцев общение не является ценностью само по себе, если за ним не стоят прагматические цели: “Talk is cheap”, “Actions speak louder than words”, “He’s all talk (and no action)”. Тезис: "Позаботься о себе сам" – это проявление одной из высших американских ценностей – того, что они называют self-reliance. Перевод "самодостаточность" передает лишь незначительную часть данного концепта, обозначающего ценность человеческой личности, ее независимость и способность самостоятельно добиться поставленных целей. Для русских же общение считается ценностью независимо от степени его информативности или полезности. Недаром русские так любят цитировать фразу Экзюпери о "роскоши человеческого общения".

Каждый отдельно взятый американец верит в то, что если он захочет высказаться, его голос будет услышан. Именно здесь находятся истоки высокой коммуникативной активности американцев в институциональном дискурсе, особенностей американских коммуникативных стратегий и специфики вербального самовыражения. Для американцев характерна меньшая коммуникативная "связка" и относительная легкость обрывания связей. Русским в большей степени свойственны самоотречение, муки совести, чувство ответственности: "Но я другому отдана и буду век ему верна ." В коллективистских культурах, в частности в России, развиты "любовь к отеческим гробам, любовь к родному пепелищу" (Пушкин).

Коллективизм/индивидуализм ярко проявляется на уровне мотивации, поведенческих стратегий и организации общественной жизни. В России, с точки зрения американцев, намного чаще допускается "вторжение" в чужое личное пространство. Американская самодостаточность, отсутствие интереса к другим странам, нежелание изучать иностранные языки приводят к международной изоляции, "интернациональной наивности" (international naiveté) и низкой степени готовности рядовых американцев к эффективному межкультурному общению.

Как это ни парадоксально, но, наряду с индивидуализмом, обращает на себя внимание конформизм американцев. Проявления конформизма, которые в США стали особенно явными в ХХ в., обнаружились на самых различных коммуникативных уровнях - как вербальном, так и невербальном. Это унификация орфографии, ставшей более последовательной и логичной, стандартизация произношения, употребление сленга как попытка уйти от будничного языка. Инструментами стандартизации стали пресса, радио, кино, школа, бизнес, реклама, политика. На невербальном уровне конформизм находит свое выражение в одежде, этикете, манерах и стиле жизни, который складывается под влиянием коммерческого искусства.

Американцы являются представителями активистской культуры и в большей степени сосредоточивают свое внимание на операционных процедурах, нежели на восприятии ситуации. В результате стержнем американской культуры становится ментальная ориентация на практическое действие, имеющая в основе своей субъективную точку зрения (Storti). Последнее утверждение очень существенно и может быть развито следующим образом: принятие субъективной точки зрения за основу ведет к соответствующим инференциям и попытке изменить окружающий мир в соответствии со своим восприятием, без учета специфики объективной реальности и национально-культурной ситуации. Представляется, что именно благодаря этому обстоятельству американцы заработали в мире репутацию нации, которая постоянно вмешивается в дела других народов. Кроме того, противоречие по линии агентивности/неагентивности проявляется в том, что в русской культуре существует более четкое деление между "активными" и "пассивными" коммуникативными ролями, в то время как общение в США отличается большей степенью симметричности (хозяин/гость, преподаватель/студент и т. д.).

Русская эмоциональность проявляется в языке на всех его уровнях (нюансировка лексических значений, обилие эмоциональной лексики; синтаксические возможности языка, включая свободный порядок слов, который позволяет выражать тончайшие нюансы чувств, и т. д.), высокой степени эксплицитности выражаемых эмоций, а также в выборе лингвистических и паралингвистических средств в процессе коммуникации. Американский прагматизм, в свою очередь, проявляется в размере и характере речевых сообщений, которые тяготеют к краткости и конкретности (как в устных, так и письменных сообщениях, чему, в частности, способствуют такие новые формы общения, как электронная почта, где минимализм доведен до крайности), деловитости даже в личных ситуациях (например, при назначении встреч или планировании мероприятий), некоторой сухости стиля в деловом дискурсе, а также в энергичных и напористых коммуникативных стратегиях. Часто русские и американцы говорят на разных языках: голос разума и голос эмоций не всегда сливаются воедино. Русские считают американцев чрезмерно деловитыми и недостаточно душевными. Американцы, со своей стороны, воспринимают поведение русских как нелогичное и иррациональное.

Различие между русскими и американцами также проявляется в том, что удельный вес соревновательности в американской коммуникативной системе больше, нежели в русской, где преобладающей формой коммуникативного взаимодействия является кооперативность. Поскольку межкультурная коммуникация по определению является формой человеческого взаимодействия, настрой на сотрудничество или соревновательность может играть ключевую роль в том, каким образом сложатся взаимоотношения между коммуникантами – представителями разных лингвокультур.

Традиционными параметрами противопоставления американцев и русских также являются оптимизм и пессимизм. Американцы считаются "неисправимыми оптимистами", верят в способность личности "ковать свою судьбу" и рассматривают счастье как императив. Русские же склонны к депрессии и тоске, что проявляется в формах взаимодействия и выборе коммуникативных стратегий. Различие также проявляется в том, что русские в меньшей степени, чем американцы, озабочены стремлением избежать неизвестности (американский термин uncertainty avoidance – одно из важных понятий теории МК в США).

С о ц и а л ь н а я и д е н т и ч н о с т ь трактуется в работе как конгломерат гендерной, возрастной, расовой, этнической, географической, классовой, имущественной идентичности и социального статуса. С точки зрения МК, стратификация общества внутри разных культур не совпадает в силу особенностей исторического развития, разного протекания политических и экономических процессов, а также тех критериев, которые обществу диктует язык. Разные по величине социальные группы, такие как "семья", "община", "соседи", "коллеги" и т. д., могут состоять из людей, объединенных определенным социальным опытом или видом деятельности и обозначенных своего рода ярлыком - словом. Будучи в известной мере умозрительным, социальное деление отчасти зависит от этих ярлыков. Например, слова community и neighborhood, широко употребимые в США, не имеют точных эквивалентов в русском языке. Слова коллектив и team соотносимы, но не полностью эквивалентны.

Заслуживает внимания точка зрения, согласно которой выделяемые на основе указанных выше критериев социальные группы делятся на "видимые" и "невидимые". "Невидимыми" считаются те группы, которые доминируют в обществе: мужчины, белые, гетеросексуалы, так как они принимаются за норму. На их фоне "видимыми" становятся социальные группы, объединяющие женщин, негров, гомосексуалистов и т. д., поскольку они рассматриваются как отклонение от нормы. Поэтому в речи уточняются лишь эти отклонения, например: Black secretary, female doctor или женщина-водитель. Существует тенденция использовать страдательный залог по отношению к "невидимым" социальным группам: "so mаny women were raped, murdered, slain" вместо "so mаny men raped, muredered, slaid women". Применительно к МК степень "видимости" различных социальных групп ситуативно и культурно обусловлена. Например, поскольку в России практически нет чернокожих жителей, афро-американец в российской толпе будет еще более "видимым", чем у себя дома. То, что американцы иногда принимают за российский расизм, часто бывает простым проявлением любопытства по отношению к "экзотике". С другой стороны, белая женщина очень заметна в американском черном гетто, особенно в темное время суток. Русские туристы не всегда отдают себе в этом отчет, из-за чего могут попадать в неприятные ситуации.

Адекватная МК между мужчинами и женщинами требует учета целого ряда факторов, в состав которых входят:

· социальная ситуация и гендерная политика в определенной культуре;

· проявления понятий "политическая корректность", "сексизм" (sexism) и "сексуальное домогательство" (sexual harassment) в контексте данной культуры;

· нормы выбора психологической, социальной и коммуникативной дистанции;

· уместность определенных типов коммуникативного поведения, как вербального, так и невербального.

Внимание американского общества к гендерным проблемам и утверждению женских прав, в том числе на законодательном уровне, влияет на самоидентификацию американок, степень их самостоятельности, уверенности в себе, нацеленности на успех и нежелание ни в чем уступать мужчинам. Из общения с русскими американцы, как правило, выносят мнение о том, что в России в большей степени, чем на Западе, делается упор на традиционные модели мужественности и женственности. В профессиональной сфере, политике и в бытовом общении чаще проявляется то, что американцы называют "сексизмом", то есть чувство превосходства одного пола над другим. В коммуникативном поведении русских наблюдается бόльшая асимметрия и более четкое распределение социальных обязанностей между мужчинами и женщинами, чем в США.

Специфика общения между "отцами и детьми" в российском и американском обществе обусловлена разным отношением к возрасту и использованием различных коммуникативных моделей. Несмотря на то, что в США возрастной разрыв между поколениями оказывается больше, чем в России, возрастная маркированность коммуникативных паттернов менее ощутима из-за стремления к демократичности и более короткой коммуникативной дистанции. В целом в русской культуре наблюдается бόльшая асимметрия между представителями разных возрастов, чем в США.

Проявления российской и американской этнической и расовой идентичности также отличаются друг от друга. Представляется, что идентичность жителей России в первую очередь выражается в их государственной принадлежности (россияне) и в национальности (мы идентифицируем себя как русские, евреи, татары, грузины и т. д.). Жители США, с другой стороны (особенно находясь за рубежом), идентифицируют себя прежде всего как американцы, затем - с точки зрения расовой принадлежности (Caucasian, т. е. White, Black, Asian, Hispanic, Native American), и только когда речь заходит об исторических корнях - с точки зрения этнической принадлежности. Уже сама по себе разница критериев становится предпосылкой непонимания между русскими и американцами. Для россиян слово Caucasian ассоциируется с кавказцами, а слова Hispanic и Native American не имеют эквивалентов в русском языке.

Если внутри одной культуры сигналы социальной идентичности прочитываются более-менее адекватно, в МК восприятие происходит через призму собственных представлений о социальном составе общества. Это означает, что: 1) в качестве основы восприятия используется модель социальной стратификации собственного общества; 2) для расшифровки сигналов используется собственный лингвокультурный код.

Результатом межкультурного несовпадения может стать неверное восприятие собеседника - представителя другой культуры - и/или кризис собственной идентичности. Рассмотрим последнее замечание подробнее. Равенство социальных статусов коммуникантов продуцирует симметричное общение; результатом статусного неравенства становится асимметрия. В межкультурном общении недооценка или переоценка статуса партнера может стать причиной серьезнейших коммуникативных просчетов, вплоть до международных конфликтов. Кроме того, оказавшись в чужом культурно-языковом пространстве, человек, обладавший весомым статусом в родной культуре, вынужден заново самоутверждаться. Он разрывается между своей привычной социальной ролью и вновь обретенным статусом чужака-иностранца, т. е. возникает "ролевой конфликт", который может стать причиной кризиса идентичности. Вот почему умение правильно кодировать информацию о собственном социальном статусе и декодировать сигналы социальной идентичности собеседника приобретает большое значение в МК и помогает избежать коммуникативных сбоев. В целом очень ценным для МК является умение коммуниканта поставить себя на место собеседника и, таким образом, "пропустить через себя" коммуникативную ситуацию, одновременно сыграв роль адресанта и адресата. Если оба собеседника овладеют этой техникой, они смогут выбрать адекватные коммуникативные средства для того, чтобы им обоим было комфортно в ситуации межкультурного общения.

Интериоризация внешних социально-культурных процессов, определяющих цели, задачи и содержание МК, обусловливает те изменения, которые происходят в личности как результат адаптации к новой культурно-языковой среде. Согласно теории Л. Фестинджера (Leon Festinger), возникает так называемый когнитивный диссонанс - неприятное состояние, при котором личность начинает осознавать несоответствие между собственным поведением и поведением окружающих. Этот диссонанс заставляет индивидуума модифицировать свое поведение, чтобы восстановить соответствие своему окружению (Bootzin et al. 1991: 630). Трансформированной межкультурной личности должны быть свойственны эмпатия, сниженная степень этноцентризма и умение устанавливать значимые взаимоотношения с "чужими". Для успеха МК необходимо также, чтобы межкультурные личности формировались не односторонне, а в обеих контактирующих лингвокультурах.

В процессе компьютерно опосредованной межкультурной коммуникации прослеживаются специфические последствия трансформации ЯЛ: усугубление индивидуализма, изменение характера дискурса, нивелировка ряда параметров идентичности, изменение способов выражения эмоций, развитие "визуальной" идентичности в противовес "вербальной" и, наконец, формирование глобальной идентичности.

В четвертой главе "Коммуникативные помехи и пути их преодоления" анализируются факторы, которые могут приводить к искажению передаваемой информации и коммуникативным сбоям. Помехами в МК могут становиться: количественная и качественная асимметрия, стереотипизация, ошибки в вербальной и невербальной коммуникации, различия в коммуникативных стратегиях и расхождение этикетных норм.

В МК постоянно присутствуют те или иные проявления а с и м - м е т р и и, основу которых могут составлять следующие факторы:

· асимметричное соотношение между разными языковыми системами, проявляющееся в различии фонетического и грамматического строя, семантической структуры слов, внутренней формы и т. д.;

· использование родного или чужого языка (и соответственно разный уровень культурно-языковой компетенции);

· состав участников с двух сторон (носитель/неноситель языка, личность/группа и т. д.);

· местонахождение коммуникантов (т. е. “на чьей территории” происходит общение: родная/неродная культура и свое/чужое окружение);

· отношение к собственной культуре (чувство превосходства или неполноценности при столкновении разных культур и уровней благосостояния).

Количественная асимметрия проявляется в неодинаковой заинтересованности взаимодействующих сторон в получении информации друг о друге и неравноценном объеме этой информации. Качественная асимметрия связана с тенденциозностью отбора и преподнесения информации друг о друге, а также с тем, как складываются взаимоотношения сторон на межличностном и институциональном уровне.

Для российской стороны экспансия американской культуры создает угрозу русской национальной идентичности, приводит к формированию потребительских ориентаций, изменению ценностей и менталитета. Асимметрия, нарушающая экологическое равновесие, неизбежно вызывает компенсаторную реакцию: русские вынуждены занимать в ситуации МК активную позицию, дабы компенсировать незнание русского языка и культуры со стороны американцев. Это однонаправленное движение вместо движения навстречу друг другу.

Несмотря на экономическое и политическое господство США в современном мире, для американцев асимметрия также таит ряд опасностей. Во-первых, английский язык, распространяющийся по миру, – это так называемый "базовый" или "потребительский" английский, упрощенный и почти полностью лишенный национально-культурного своеобразия. Во-вторых, языковая картина мира билингвов и полиглотов двух- или многомерна, в то время как удел монолингвов – одномерное мировидение. В связи с этим можно заметить, что современное отношение к изучению иностранных языков, бытующее в США, чревато не только развитием этноцентризма, но и "мыслительной одномерностью". В-третьих, в случае изменения экономической ситуации и роста интереса к России со стороны США, дисбаланс в коммуникации будет в пользу русских, т. к. они вооружены знанием английского языка, американской культуры и коммуникативных стратегий.

С т е р е о т и п и з а ц и я предполагает статичный взгляд на общество и человека, стремление свести всех людей к ограниченному числу типов со стандартным набором характеристик. Ее результатом может стать несовпадение идентификации и самоидентификации коммуникантов, неверная оценка образа партнера по коммуникации и ложное истолкование его поступков, навязывание собеседнику определенного типа поведения, в том числе речевого и т. д.

В межкультурной коммуникации стереотипы становятся результатом этноцентрической реакции – попытки судить обо всех группах людей с позиций исключительно только своей культуры. Очевидно, нет людей, на сто процентов свободных от стереотипов, можно лишь говорить о разной степени стереотипизации у коммуникантов разных типов. В большинстве случаев степень стереотипизации обратно пропорциональна опыту межкультурного взаимодействия. Однако это правило не всегда срабатывает из-за индивидуальных особенностей коммуникантов и может усугубляться из-за черт, неблагоприятных для общения (недоброжелательности, предвзятости, склонности к критиканству и т. д.).

Применительно к МК мы предлагаем рассматривать экзостереотипы, т. е. внешние стереотипы, которые сложились у представителей одной культуры о другой, и эндостереотипы, т. е. мифы о самих себе, существующие внутри данной культуры. Эндостереотипы формируются у носителей лингвокультуры под влиянием литературы, средств массовой информации, традиционного и современного фольклора. Так, например, стремление США отстаивать свои геополитические интересы в различных точках земного шара в американской культуре преобразуется в миф о благотворительности США по отношению к остальному миру. Мифы о самих себе не могут не оказывать влияния на формирование индивидуальной культурно-языковой личности из желания "соответствовать" представлению о "типичном русском", "типичном американце" и т. д. При этом экзостереотипы могут не совпадать с эндостереотипами. Нередко представители определенной культуры бывают крайне удивлены, узнав, как их воспринимают "со стороны". Например, американцев поражает то, что русские характеризуют их как "улыбающихся, но неискренних". Американцы гордятся своей независимостью и открытостью, в то время как иностранцев нередко поражает шаблонность американского мышления и неспособность "сдвинуться" с устоявшейся точки зрения, принять ценности и представления других народов. Аналогичным образом русские и, в особенности, советские мифы нередко вступали в противоречие с восприятием извне, как, например, миф об СССР как "стране свободных народов" или советском народе как "строителе светлого будущего".

Стереотипизация может иметь следующие последствия:

1. Расхождение эндостереотипов и экзостереотипов будет создавать помехи в общении как следствие несовпадения идентификации и самоидентификации коммуникантов.

2. Образ партнера по коммуникации и его поступки, пропущенные через призму стереотипов, могут получить ложное истолкование и неверную оценку.

Исходя из сложившихся стереотипов, от партнера заведомо ожидают определенного поведения, в том числе речевого. Так, например, для многих европейцев американское коммуникативное поведение ассоциируется с невнятным носовым произношением, трудным для понимания ("жвачкой во рту"), развязностью и фамильярностью. Учеными доказано, что часто ожидания навязывают человеку манеру поведения. В американской коммуникативистике это явление обозначается термином "self-fulfilling prophecy". Можно предположить, что сложившийся в Европе образ американца, получивший название "ugly American", отчасти обусловлен этим обстоятельством.

В е р б а л ь н ы е п о м е х и, рассматриваемые в настоящей работе, подразделяются на следующие виды:

· фонетико-фонологические (неразличение или неправильное произнесение звуков, неверное членение речевой цепи, неумение правильно воспроизводить и интерпретировать просодические характеристики речи);

· графические (использование двух разных алфавитов – кириллицы и латиницы, трудности соотнесения графических символов с произношением, ошибки при расшифровке графических сокращений, смешение латинских и русских букв с одинаковым начертанием, путаница в использовании прописных и строчных букв, написании цифр и дат);

· морфологические (неверная интерпретация значения морфем и словообразовательных моделей, неумение проводить аналогии с другими словами, несовпадение грамматических категорий);

· лексические (расхождения в семантической структуре слов, проблемы омонимии, полисемии, непонимание безэквивалентной лексики, ономастических реалий и фразеологизмов, внутриязыковая и межъязыковая паронимия, повышенная склонность американцев к эвфемии, межъязыковое несовпадение внутренних форм);

· синтаксические (межъязыковые различия грамматического строя, интерференция грамматических структур родного языка, ошибки в строении фраз, пунктуации, порядке слов и т. д.);

· текстовые (различная глубина понимания на текстовом уровне, незнание прецедентных текстов).

К разряду вербальных помех также относится интерференция британского варианта английского языка (в силу традиции почти безальтернативного преподавания его в российских школах и вузах).

Помехи на уровне н е в е р б а л ь н о й коммуникации могут проявляться в следующих формах: непонимание национально маркированных невербальных средств (паралингвистических, "языка тела" и коммуникативных сигналов со стороны контекста), неверная дешифровка ритуального смысла невербальной коммуникации, противоречия между вербальным и невербальным поведением, а также неумение использовать невербальное поведение как важный компонент обратной связи.

Помехой также может становиться расхождение к о м м у н и к а- т и в н ы х с т р а т е г и й (разная скорость перехода к основной теме общения, неодинаковая степень эксплицитности, различные способы выражения собственного "я" в дискурсе, конфликтность общения, несоблюдение ритуального равновесия, неумение правильно расшифровать реакцию адресанта и т. д.).

Подводя итог исследованию, можно выделить следующие условия успешной МК: наличие коммуникативной интенции; открытость к познанию чужой культуры и восприятию межкультурных различий; учет парадоксальности МК; настрой на кооперацию с представителями другой культуры; умение разграничивать коллективное и индивидуальное в коммуникативном поведении представителей других культур; способность преодолевать стереотипы; использование общих кодов (вербальных или невербальных); творческое и сознательное отношение к процессу коммуникации с соответствующей модификацией общения, применяемого в родной культуре; владение набором коммуникативных средств и их правильный выбор в зависимости от ситуации общения (тон, стиль, стратегии, речевые жанры, тематика и т. д.); соблюдение логики дискурса; стремление к сбалансированности и симметричности общения; соблюдение этикетных норм. Пути оптимизации межкультурного общения включают высокую степень эксплицитности, избыточность, многоканальность и умелое использование механизма обратной связи.

В заключении суммируются ключевые положения концепции, подводятся итоги проведенного исследования и намечаются перспективы дальнейшей разработки вопросов, связанных с проблемами МК.

Основное содержание диссертации отражено в следующих публикациях:

1. Русские и американцы: парадоксы межкультурной коммуникации. Монография. Волгоград: Перемена, 2002. . с. (п. л.).

2. Проблема внутренней формы в аспекте ономасиологии // Ономасиологические аспекты семантики. Волгоград: Перемена, 1993. С. 33 – 42 (0,6 п. л.).

3. Language Through Culture: A Way to Mutual Understanding. //Volgograd Forum News. Vol. 1, No 2, Dec. 1994. Cleveland, U.S.A. P. 2 – 4 (0,3 п. л.).

4. Проблема понимания в межкультурной коммуникации // "Языковая личность: культурные концепты". Волгоград: Перемена, 1996. С. 212 – 219 (0,5 п. л.).

5. Лингвистические аспекты межкультурной коммуникации: постановка проблемы // "Языковая личность: проблемы обозначения и понимания". Волгоград: Перемена, 1997. С. 86 – 88 (0,1 п. л.).

6. Жизнь и культура США. Лингвострановедческий словарь (в соавторстве с Е. И. Шейгал). Волгоград: Станица-2, 1998. 2-е изд., испр. и доп. Волгоград: Станица-2, 2000. 416 с. (60 п. л.).

7. Концепция лингвострановедческого словаря США // Americana. Вып. 2: Материалы международной научной конференции "Россия и страны Америки: опыт исторического взаимодействия", г. Волгоград, 24 – 26 сентября 1997 года. Волгоград: Волгоградский государственный университет, 1998. С. 298 – 305 (0,7 п. л.).

8. Закономерности становления американской языковой личности // Языковая личность: система, нормы, стиль. Волгоград: Перемена, 1998. С. 65 – 66 (0,1 п. л.).

9. Влияние индейской культуры на формирование американского варианта английского языка // Языковая личность: социолингвистические и эмотивные аспекты. Волгоград – Саратов: Перемена, 1998. С. 152 – 159 (0,6 п. л.).

10. Дистанционное обучение в контексте межкультурной коммуникации // Материалы конференции "Ученые и университеты России в условиях переходного периода" (17 – 20 сентября 1998 г.). Ульяновск: Изд-во СВНЦ, 1998. С. 37 – 40 (0,2 п. л.).

11. Отражение американской языковой личности в жанре небылицы. Тезисы докладов конференции "Литература в контексте культуры" (МГУ, 7 - 12 декабря 1998 г.). М.: МГУ, 1998. С. 11 – 13 (0,1 п. л.).

12. Преподавание американистики с позиций межкультурной коммуникации // Americana. Вып. 3. Проблемы преподавания истории и культуры США в российской средней и высшей школе. Материалы международного научно-практического семинара, г. Волгоград, 3 – 4 декабря 1998 г. Волгоград, 1999. С. 38 – 43 (0,4 п. л.).

13. Парадоксы межкультурной коммуникации // Языковая личность: аспекты лингвистики и лингводидактики. Волгоград: Перемена, 1999. С. 80 – 85 (0,3 п. л.).

14. Специфика использования английского языка в межкультурной коммуникации // Лингвистика. Перевод. Межкультурная коммуникация. Пятигорск: Пятигорский государственный лингвистический университет, 1999. С. 96 – 105 (0,6 п. л.).

15. Прагматика межкультурной коммуникации // Английский лексикон и дискурс: когнитивный и прагматический аспекты. М.: Моск. гос. лингв. ун-т, 1999. С. 33 – 38 (0,3 п. л.).

16. Сравнительный анализ американской и русской лингвокультур // Россия и США на рубеже ХХ – ХХI вв.: состояние, проблемы, перспективы. Материалы Международной конференции участников американских правительственных программ научных обменов между Россией и США. Екатеринбург, 20 – 22 мая 1999 г. Часть II. Екатеринбург: Уральский государственный педагогический ун-т, 1999. С. 105 – 107 (0,2 п. л.).

17. Динамика внутренней формы фразеологизмов в процессе межкультурного общения // Коммуникативно-прагматические аспекты фразеологии. Волгоград: Перемена, 1999. С. 144 – 146 (0,1 п. л.).

18. Формирование межкультурной личности как интегративный фактор // Интеграция в сфере образования как фактор развития Байкальского региона. Материалы международной конференции участников американских правительственных программ научных обменов. 27 – 30 июня 1999 г. Улан-Удэ: Совет по международным исследованиям и обменам (IREX), Бурятский государственный университет, 1999. С. 99 – 105 (0,4 п. л.).

19. Время глазами русских и американцев: сопоставительный аспект // Языковая личность: проблемы креативной семантики. Волгоград: Перемена, 2000. С. 72 – 78 (0,5 п. л.).

20. Russians and Americans: Problems of Cross-Cultural Communication // The Cultural Journal, Vol. VII, Issue I, Spring 2000. P. 26 – 27 (0,1 п. л.).

21. Опасность асимметрии в российско-американской межкультурной коммуникации // Гражданские свободы и образование на рубеже веков и континентов. Материалы конференции, Екатеринбург, 19 – 21 октября 2000 г. Екатеринбург: Екатеринбургское отделение межрегиональной ассоциации участников российско-американских академических обменов "Профессионалы за сотрудничество", 2000. С. 147 – 149 (0,2 п. л.).

22. Компьютерный дискурс: языковая личность в виртуальном мире // Языковая личность: институциональный и персональный дискурс. Волгоград: Перемена, 2000. С. 191 – 200 (0,5 п. л.).

23. Russia and the U.S.: Cultures, Identities, Mutual Images // The Cultural Journal, Vol. VII, Issue II, Fall 2000. P. 10 – 11 (0,1 п. л.).

24. Проблемы виртуального общения // Полемика №7, International Research and Exchanges Board, 2001. http://www.irex.ru/publications/polemika/7/leontovich.htm (0,6 п. л.).

25. Belarus // World Education Encyclopedia, edited by Rebecca Marlow-Ferguson. Farmington Hills, MI: Gale Group, 2002. P. 107 – 116 (1,3 п. л.).

26. Russian Federation // World Education Encyclopedia, edited by Rebecca Marlow-Ferguson. Farmington Hills, MI: Gale Group, 2002. P. 1130 – 1151 (3 п. л.).

27. Ukraine // World Education Encyclopedia, edited by Rebecca Marlow-Ferguson. Farmington Hills, MI: Gale Group, 2002. P. 1448 – 1461 (1,8 п. л.).

28. U.S.-Russian Intercultural Communication Patterns: Dangers of Asymmetry // Journal of International Affairs. Towson University. 2002 (0,2 п. л.).

29. Поиск новых форм: дистанционное интерактивное обучение // Language and Communication. Issue 1. Rostov-on-Don: Umbrella, Crosscultural Communication Lab, 2001. C. 10 – 12 (0,2 п. л.).

30. Физиологическая идентичность языковой личности // Интенсивное обучение иностранным языкам: проблемы методики и лингвистики. Волгоград: Перемена, 2001. С. 92 – 99 (0,5 п. л.).

31. Межкультурное интерактивное обучение: опыт одного проекта // Профессионалы за сотрудничество. М. (сдано в печать в июне 2001) (0,4 п. л.).

32. Трансформация языковой личности в межкультурном взаимодействии // Международная научная конференция “Язык и культура”. Тезисы докладов. М.: Отделение литература и языка РАН, научный журнал “Вопросы филологии”, Институт иностранных языков, 2001. С. 104 (0,075 п. л.).