ФУНКЦИОНИРОВАНИЕ БИБЛЕИЗМОВ В РУССКОМ И НЕМЕЦКОМ ЯЗЫКАХ И ЛИНГВОПРАГМАТИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ ВАРИАНТОВ ПЕРЕВОДА

По мнению Д.С.Лихачева, вечными в приложении к историческому времени следует считать непреходящие духовные ценности, относящиеся к сфере религии и культуры. Для русского сознания эти ценности связаны прежде всего с Библией. Библия - одна из величайших книг на земле. Постижение её - процесс бесконечный, протянувшийся на многие столетия. Существует большое количество школ, изучающих Библию, интерпретирующих её содержание, образный строй языка.

«Библия обладает двойственной природой – человеческой и божественной. Это духовная книга, написанная никем иным, как Самим Богом. А посему Библию начинают понимать душой… Но Библия еще и человеческая книга, подчиняющаяся законам литературного жанра. Поэтому человеческий разум должен видеть в ней все признаки обычного литературного произведения: определенный набор слов, логика расположения текста, литературные приемы, исторический контекст и пр.» (Обзор и основные методы изучения Библии 1996).

Библия - это не только "священное писание", знамя христианства, свод жизненных правил, "явление высшей духовной ценности", как сказал С. Булгаков, но и историческая летопись, выдающийся памятник литературы. Древнегреческий текст Библии был переведен на старославянский язык. Текст славянской Библии известен современному читателю уже в русском переводе. Но и старославянский, и русский варианты параллельно являются источниками фразеологизмов современного русского литературного языка. Устойчивых сочетаний, афоризмов из Книги книг в нашем языке известно более трехсот. Многие из них имеют хождение также и в других языках у христианизированных народов. Это объясняется тем, что в библейской фразеологии отложился сгусток длительного, уникального исторического опыта.

Еще в первой половине ХХ века В.В.Виноградов отмечал: «Есть слова, которые по своему морфологическому облику могли бы быть признаны исконно русскими, но с которыми неразрывно срослись церковно-библейские образы и представления» (Виноградов 1994).

Отмечая, что библейские слова и фразы, ранее преданные забвению, все чаще и чаще проникают в нашу речь, особенно в газетные статьи, телерепортажи, радиокомментарии, М.Н. и Л.Л. Кононенко обращают внимание на то, что в связи с утратой многих общекультурных и речевых традиций «иногда встречается неправильное употребление библейских выражений в повседневной речи, что обусловлено их неверным толкованием» (М.Н.Кононенко, Л.Л.Кононенко 1999. Так, например, даже в диссертационном исследовании В.И.Гаврись (1971) крылатое выражение зарыть талант в землю ошибочно отнесено к историческим крылатым выражениям, выступающим в настоящее время в качестве безымянных фразеологических единиц, утративших связь с первоисточником. Это, вероятно, вполне объяснимо, поскольку впервые в нашей стране библеизмы были собраны в отдельном справочном издании лишь в 1998 году (см. Николаюк 1998). На долгие годы мы были лишены возможности понимания многих и многих образцов мировой культуры и литературы, огромная часть которых представляет собой иллюстративно-реминисцентные явления, питающиеся, «выросшие» или ориентированные на глубокое осознание религии, знание библейских сюжетов.

Однако эта причина не годится для трактовки следующего факта. В словаре М.И.Михельсона выражение «зарывать талантъ свой; Sic vos non vobis» помещено как иллюстративное в одну словарную статью с библеизмом «жнетъ где не сеял», объясняемым как «собираетъ где не расточал» (Михельсон 1992). Мы пока не можем найти логичного объяснения такому соседству в объемном и серьезном дореволюционном издании.

В России религиозное знание было особенно значимым, ибо не только на книжных знаниях держалась вера, но представления о сущности и смысле бытия, запечатленные в Библии, с первых же лет распространения христианства естественно усиливались сознанием русского человека, формировали его мировоззрение, пронизывали все сферы жизни. «Библия, ставшая повсеместно самой читаемой (или слушаемой) книгой на Руси, формировала не только религиозное, но и обыденное сознание. Она понуждала к осмыслению бытия в категориях добра и зла, истины и заблуждения, правды и лжи, греха и праведности. «Конечно, Библия особенно важна для верующего человека – ведь в ней он видит непосредственное Богоявление, откровение Богом сокровенных тайн. Но и для неверующего Библия – не рядовая книга: ее сюжеты, притчи, пословицы, афоризмы, ключевые слова, ее духовность настолько повлияли на европейскую культуру и так глубоко вошли в нее, что знание Библии любым человеком, независимо от отношения к религии, - это непременная предпосылка истинной образованности. Выразимся определенно, европейская, в том числе и русская, культура – культура библейская. Большинство европейских наций сложились на основе библейских конфессий, а православие в них входит» (Верещагин 1993 (б)).

Для немецкого языка Библия также на протяжении многих столетий была и остается главной книгой, во многом определяющей дух, культуру и мировоззренческую специфику нации.

Проникновение в разговорную речь библейской лексики и фразеологии проходило не только под влиянием непосредственного общения с текстом Библии, но и под влиянием художественной литературы. От истоков и до сего дня она вбирала в себя библейские «глаголы» и доносила их до читателя уже слившимися со стихией живой речи»» (Николаюк 1998).

До последнего времени проблема взаимоотношения языка и религии, хотя и «привлекала к себе внимание исследователей, но большей частью в аспекте социальных, исторических и культурологических исследований, в которых собственно лингвистический аспект названной проблемы рассматривался попутно при решении других задач» (Агеева 1998).

Устойчивые выражения, вышедшие из Библии, различны и по своему характеру, и по активности употребления в разных языках: одни из них встречаются часто - ничтоже сумняшеся, камень преткновения и т.д., другие - стали архаизмами - аредовы веки; много званых, мало избранных. Различаются они и по характеру связи с библейскими текстами. Часть их не встречается в таком виде в Библии, но опирается на её сюжет, включает в свой состав библейские имена: Иудин поцелуй, петь Лазаря. Другие имеют выражения, сходные словесно с текстом Библии, но там они употреблены с иными, прямыми значениями - краеугольный камень, не от мира сего и др. Наконец, есть выражения, употребленные иносказательно, уже как фразеологизмы: соль земли, камни вопиют и т.д.

Многие выражения в силу общности старославянской и русской грамматик так тесно вошли в запас русских фразеологизмов, что уже не осознаются как заимствованные или утратили стилистическую окраску. Бесспорно, что эти языковые процессы весьма подвижны. Новые отношения, возникшие между государством и церковью, признание роли церкви в жизни общества породили новую волну массового интереса к Библии, и, как следствие, к библейским выражениям. Этот интерес появился не только со стороны публицистов, писателей, простых носителей языка, но и со стороны ученых-лингвистов, лексикографов. Однако исследования и работы по фразеологии носят разрозненный характер и, как эти ни парадоксально, за много сотен лет своего существования и активного бытования в русском и немецком литературных языках библеизмы еще не кодифицированы в полной мере.

Учитывая, что в религии и в языке коренятся все начала человеческой культуры, что религия – это область повышенного внимания к слову и поэтому в истории религий вопросы языка часто приобретали жизненную важность (Мечковская 1998), мы полагаем чрезвычайно важным любое исследование языковых элементов религиозных текстов. Кроме того, представляется важным выяснить, что есть общего и специфического между библеизмами, их употреблением в русском и немецком языках. Все это определило актуальность темы нашего исследования.

Научная новизна работы состоит в выявлении специфики перевода и понимания библейских слов и устойчивых выражений для современного русского и немецкого языков, в уточнении перевода ряда библеизмов, в изучении тех лингвистических аспектов, которые еще детально и комплексно не исследовались лингвистами применительно к библеизмам – семантико-прагматического, коннотативного, экспрессивно-стилистического, социокультурного.

Основной целью нашей работы является изучение состояния библеизмов, библейской фразеологии в современном их бытовании в русском и немецком языках, выявление общего и национально-специфичного в восприятии и функционировании в языковой картине мира каждого из этих языков.

Эта цель предполагает постановку и решение следующих задач:

- определить круг терминов и явлений языка и речи, формирующих понятие «библеизм»;

- выявить основные причины, обусловившие расхождения между исходным и вторичными значениями библеизмов;

- исследовать библеизмы с позиций их структуры, грамматики, семантики, а также в плане культуры речи и глубинности смысла текста;

- сопоставить данные русских, немецких и двуязычных словарей с целью выявления сходства и различия в понимании библеизмов в разных языковых и социокультурных традициях, в разновременных планах; определить перечень таких различий;

- составить перечень билеизмов, актуальных для современного русского языка.

Объект исследования – язык переводов Библии на русский и немецкий языки, словари и справочники, художественные и публицистические произведения, живая разговорная русская и немецкая речь.

Предмет исследования – слова, сочетания слов, в том числе фразеологизированные, имеющие своим источником Библию и активно употребляющиеся в русском и немецком языках в художественной литературе и публицистике.

Методологической основой работы являются труды, в которых рассматривается содержание теоретических понятий, анализируются проблемы изучения языка Библии и особенности функционирования библеизмов как отдельных слов, фразеологизмов, фраз, крылатых выражений в разных языках ((их авторы: С.С.Аверинцев, Е.Н.Бетехтина, А.Бирих и И.Матешич, Е.М.Верещагин, В.И.Гаврись, В.Г.Гак, Ю.А.Гвоздарев, Л.М.Грановская, Л.П.Дядечко, В.И.Жельвис, В.П.Жуков, В.И.Карасик, В.В.Колесов, М.М.Копыленко, Н.Н.Кузнецов, Г.А.Лилич, Н.П.Матвеева, Мечковская Н.Б., В.М.Мокиенко, Е.М.Морозова, С.Оноприенко, З.Д.Попова, А.Д.Райхштейн, З.И.Семенова, К.Флекштайн, А.В.Федоров, И.А.Цыганов и другие).

В работе были использованы данные лингвистических энциклопедий, справочников и словарей.

Источниками иллюстративного материала послужили: Библия. Ветхий Завет. Новый Завет (1990), Das Neue Testament. Deutsch-Russisch/ Немецко-русский Новый Завет. R. Brockhaus. 1995, а также следующие словари: «Крылатые слова. Литературные цитаты. Образные выражения» (Ашукин, Ашукина 1960), «Немецко-русский фразеологический словарь» (1975), «Опыт этимологического словаря русской фразеологии» (Шанский и др. 1987), Библейская энциклопедия (1990), «Русско-немецкий словарь крылатых слов» (Афонькин 1990), «Словесин предков» (Поцелуев, Никонов, Петреев 1997), «Библейское слово в нашей речи» (Николаюк 1998), «Das geht auf keine Kuhhaut. Deutsche-Redensaren und was dahinter steckt» (1994), «…Aus der Pistole geschossen» (1994) и др. Методом сплошной выборки из них всех было извлечено в общей сложности около тысячи единиц.

Положения, выносимые на защиту:

1.Понятия интертекстуальность, реминисцентность и крылатые слова относятся как общее к частному по мере убывания масштабности и четкости, «вещности» признаков: интертекстуальность – это заимствование идеи художественного произведения; реминисценция – заимствование его образа и стилистики; крылатые слова и выражения – заимствование конкретных лексем и их сочетаний. Связанные между собой и во многом пересекающиеся понятия «крылатые слова», «крылатые выражения», «фразеологизм», «текстовая реминисценция», «интертекстуальность» входят в круг детерминантов обобщенного термина библеизмы, который включает в себя слова и выражения, независимо от предикативности последних, имеющие своим источником Библию.

2. С позиции эквивалентности той или иной части речи библеизмы делятся на глагольные, субстантивные, наречные, а с точки зрения степени семантической слитности компонентов фразеологизма среди библеизмов встречаются все разновидности фразеологических единиц. Фразеологические обороты, прямо или косвенно восходящие к тексту Библии, могут употребляються в современном русском и немецком языках в ином значении, нежели то, которое было в оригинале.

3. Сознание реципиента принимает библеизмы в готовом виде или же переосмысливает, придавая им новые значения. Причины изменения исходного значения оборота разнообразны. Самая распространенная из них состоит в изменении норм литературных языков - как русского, так и немецкого - на протяжении времени, особенно в сопоставлении современного русского языка со старославянским, откуда к нам пришло подавляющее количество библеизмов.

4. Интерес к библейским выражениям в последнее время не только не угас, но даже усилился. Библейские по происхождению фразеологические обороты в последние годы активны в газетной речи, где они зачастую подвергаются различного рода трансформациям, авторскому варьированию. Среди множества традиционных и современных способов повышения выразительности языка художественных и публицистических произведений наиболее яркими стали конструкции с синтаксической и с семантической аппликацией. Библеизмы в них формируют фоновые знания, создают подтекст, глубинный смысл высказывания и текста, нужны для кодирования авторской оценки, могут служить средством ассоциативности; на их основе даже в наше время образуются устойчивые выражения, происходит так называемая «вторичная реминисценция библейской реминисценции». Конструкции с аппликациями, в состав которых входят библеизмы, могут выполнять в тексте смыслообразующую, стилеобразующую, семантическую, лексико-семантическую и коммуникативно-прагматическую функции, могут употребляться для преобразования узуальных и образования окказиональных коннотаций, т.е. выполнять функцию коннотативных приращений/изменений с подфункциями: стилистической, оценочной, эмоционально-экспрессивной, эстетической. Одна из самых ярких их черт – быть средством создания комического, языковой игры, каламбуров, средством выражения авторской модальности. Текст, в котором используются библеизмы, особенно в сочетании с синтаксической и семантической аппликаций, в большой степени информативен, экспрессивен, интенционален, ярок, апеллирует к лингвокреативному мышлению реципиента, побуждает его к речемыслительной деятельности.

5. В сопоставительном плане выделяются следующие группы библеизмов: А) Бытующие в русской и немецкой языковых традициях библеизмы, соотносимые друг с другом и актуальные в настоящее время для этих языков; Б) Библеизмы, не имеющие структурно-семантических соответствий для каждого языка, являющиеся специфичными либо для немецкого, либо для русского языков; В) Библеизмы, наличествующие в настоящий период времени и в руском, и в немецком языках, но имеющие ряд грамматических, семантико-прагматических и социокультурных отличий; Г) Бибилеизмы, соотносительные между русским и немецким языками в предыдущие эпохи развития этих языков, в диахроническом аспекте, но с течением времени сильно изменившиеся либо вышедшие из активного употребления в одном из них.

6. Отличия между современным состоянием библеизмов в русском и немецком языках обусловлены как языковыми, так и экстралингвистическими факторами. Среди первых – национально-языкове (лексическое, грамматическое, фразеологическое, семантическое, стилистическое) своеобразие и развитие русского и немецкого языков. Наибольшее количество отличий относится к разнице в грамматическом оформлении библеизмов. Наблюдается также конкретность, предметность, буквальность в ряде библеизмов одного языка и переносное значение, метафоричность, обобщенность, множественность в другом языке; наличие/отсутствие более четких причинно-следственных связей и отношений, сравнительного оборота. Могут иметься незначительные различия в передаче общепонятного для носителей обоих языков смысла, когда акцент делается на разные семы или лексемы, в том числе усечение формы, сужение или расширение предметной семантики без ущерба для понимания; может наблюдаться различное звучание имен, различное понимание, трактовка библеизма; разница в эмоциональном выражении, в усилении модальности; рассогласование в стилистическом употреблении.

Ко второму типу факторов отличия, экстралингвистическому, относятся: конфессиональные (православие для русских и католицизм и протестантизм для немцев); разница между языками-источниками для русской и немецкой Библий; отличия в употреблении, обусловленные временем, историческими национально-культурными особенностями, языковой картиной мира, личностными особенностями переводчиков и людей, трактующих Священное Писание.

Методы, используемые в настоящей работе: сопоставительный, описательный, диахронического анализа.

Практическая значимость. Результаты исследования могут быть использованы в работах лексикологического характера, при приведении разночтений библейских цитат в русском и немецком языках, а также могут применяться преподавателями вузов при проведении занятий по истории русского литературного языка, исторической лексикологии и фразеологии, сопоставительному языкознанию, теории и практике перевода.

Результаты исследования были апробированы на заседаниях кафедры общего и славяно-русского языкознания; на заседаниях кафедры теоретической и прикладной лингвистики Кубанского госуниверситета; на трех ежегодных межвузовских конференциях, проводимых кафедрой иностранных языков для гуманитарных специальностей КубГУ; на XV Тверской межвузовской конференции ученых-филологов и школьных учителей «Актуальные проблемы филологии в вузе и школе», посвященной 200-летию со дня рождения В.И.Даля, Тверь, 2001 г.; на научной конференции аспирантов и докторантов Кубанского госуниверситета, посвященной 80-летию доктора филологических наук, профессора А.Г.Лыкова, 20 апреля 2001 г.; на Международной научной конференции «Язык в мире и мир в языке», 21 - 25 апреля 2001 г., Сочи – Карлсруэ – Краснодар; на Международной научной конференции «Язык и национальные образы мира» в Адыгейском госуниверситете, Майкоп, 2001 г.

Структура диссертации. Диссертация состоит из Введения, трех глав, Заключения, Библиографического списка, Приложения.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Во Введении обосновывается актуальность избранной темы, указывается предмет, цель и задачи исследования; характеризуются материалы и методологические основы; определяется теоретическая значимость, научная новизна и практическая ценность работы; формулируются положения, выносимые на защиту; описывается структура диссертации.

В первой главе «Лингвистические традиции изучения языка библии» анализируются лингвистические исследования языка Библии советского и постсоветского периодов, прослеживается общее и различное между описанием и толкованием библеизмов в словарях различного типа.

Еще недавно В.Г.Власов отмечал, что «разбор текстов раннехристианской литературы, проводимый светскими историками, скорее всего можно назвать литературоведческим. Нельзя не признать, что этот путь исследования довольно прямолинеен и больших открытий не сулит» (Власов 1992). Между тем, само понятие «герменевтика» зародилось как философско-религиозное направление, посвященное изучению и толкованию священных книг. Н.Б.Мечковская отмечает: «Мирча Элиаде назвал историю религий «тотальной герменев­тикой». У этого афоризма по крайней мере два смысла: 1) исто­рию религий можно понять при условии обязательного и посто­янного («тотального») герменевтического анализа знаковой дея­тельности (языковой и надъязыковой — музыкальной, хореогра­фической, жестовой, изобразительной и др.), образующей рели­гиозную коммуникацию; 2) основным и общим («тотальным») фактором исторического процесса в религиозной сфере являются конфликты, вызванные разным пониманием знаков и Знаковых последовательностей, циркулирующих в сфере религи­озной коммуникации».

Герменевтические проблемы, т.е. проблемы, связанные с по­ниманием сообщения, существуют на всех уровнях религиозной коммуникации. Эти проблемы так или иначе решаются во всех видах той вспомогательной деятельности, которая направлена на расширение и совершенствование религиозной коммуникации.

Многие лингвисты, рассматривают библеизмы среди таких явлений, как фразеологизмы, метафоры, афоризмы, паремии, церковнославянские архаизмы, интертекстуальность, реминисцентность, прономинация, коммеморат, крылатые слова и выражения. Бесспорно, связь между этими понятиями существует. По нашему мнению, некоторые из них относятся как общее к частному по мере убывания масштабности и четкости признаков: интертекстуальность свидетельствует о заимствовании идеи художественного произведения; реминисценция – о заимствовании его образа и стилистики; крылатые слова и выражения – о заимствовании конкретных лексем и их сочетаний. Считаем, что слова и выражения, имеющие своим источником Библию, попадают под обобщенный термин библеизмы. При этом для нас не важен количественный состав и наличие/отсутствие предикативности, их стилистическая принадлежность в современном употреблении. В ряде случаев термины «библейское имя», «библейский фразеологизм», «библейская реминисценция» могут употребляться как синонимы. Отметим, что поскольку среди целей нашей работы – сопоставление специфики библеизмов для языков, обслуживающих христианские народы, то в основном в поле нашего зрения попадали библеизмы новозаветного происхождения.

В лингвистике библеизмы исследованы крайне недостаточно. Нет общего взгляда на дефиницию и состав библеизмов. Проблемы исходной формы, фразеологизации библеизмов, наличия/отсутствия у них внутренней формы, грамматической структуры, коннотативности хотя и поставлены филологами, но еще не имеют однозначного решения. Ни для немецкого, ни для русского языков еще не созданы полноценные, исчерпывающие словари библеизмов, бытующих в современном языке как выдержки, реминисценции из Библии или образовавшихся на основе библейской тематики. Поэтому в отношении ряда библейских слов и выражений встречаются смысловые разночтения.

Все исследованные нами словари и сборники показывают разное количество библеизмов в зависимости от типа, специализации, структуры, времени создания словарей, социально-политической обстановки, интенций их авторов; нет единодушия в трактовке библеизмов и в системе необходимых филологических помет. Различия между каждым отдельным фразеологическим изданием наблюдаются по нескольким параметрам. Это и количество, удельный вес библейских выражений в общем объеме словаря или справочника, и качественный состав фразеологии; это и способ подачи материала при описании того или иного библеизма. Стилистические пометы и указания, ссылки на источник могут наличествовать или отсутствовать. Наблюдаются также и несовпадения в стилистической маркировке того или иного слова или выражения в разных изданиях. Есть случаи разнобоя в толковании семантики некоторых фразеологизмов. Не все авторы однозначно трактуют этимологию отдельных оборотов. Например, в словаре Ашукиных по отношению к выражению люди доброй воли нет отсылки к первоисточнику, к Библии (Лука 2, 14), а даётся вторичная, гораздо более поздняя этимология, относящаяся к «Стокгольмскому воззванию» 1950 года.

Нет четкости в оформлении статей. В частности, не всегда соблюдается соответствие между формой выражения, заявленной в заголовке статьи и формой того же фразеологизма в иллюстративных примерах. Да и сами фразеологические единицы имеют порой в разных изданиях разный "вид", что свидетельствует о нерешённости вопроса об исходной форме многих оборотов. Так, в «Словесине предков», заявленном в качестве учебного пособия для студентов высших учебных заведений, в словарной статье без каких-либо помет даётся и прямое, и метафорическое толкование ряда слов и выражений (агнец, исчадие ада, бросить камень, вера горами двигает и др.). Некоторое число русских и немецких библеизмов, активно бытующих в устной речи, не вошло ни в один из словарей.

Однако необходимость изучения и кодифицирования библеизмов представляется очевидной и актуальной, ибо они, как и язык всего Священного Писания, имеют не только гносеологический характер, но и общекультурный, эстетический.

Нет сомнений в том, что язык Библии призван, помимо многого другого, способствовать передаче человеческих чувств и переживаний, радости и горя, восхищения и удивления, благоговения и негодования, отношения к природе всего сущего, к обществу, к обстановке, имеет огромную силу и неисчерпаемую выразительность – при поразительном лаконизме. Эстетика языка Библии проявляется и в том, что он опирается и на старую, и на новую письменную традицию, приобретает дополнительную эстетическую функцию в процессе коммуникации. Эстетика языка самого Писания способствует повышению эстетики устной литературной и разговорной речи. В решении вопроса о наличии/отсутствии внутренней формы библеизмов должны, вероятно, затрагиваться проблемы языковой личности, фоновых знаний и языковой картины мира каждого конкретного реципиента.

Во второй главе «Исторически обусловленные трансформации соотнесенности исходного и вторичного значений библеизмов» рассматриваются структура, грамматическая классификация, степень освоенности и семантической спаянности компонентов библеизмов в русском языке; изучается семантическая тождественность/нетождественность библеизмов оригинальным текстам. Особое внимание уделяется проблемам культуры, средствам создания глубинного смысла текста речи в связи с активизирующимся в настоящее время употреблением библеизмов в художественной и публицистической литературе.

С позиции эквивалентности той или иной части речи новозаветные реминисценции можно разделить на глагольные, субстантивные, наречные, адъективные, междометные; три первых группы являются наиболее продуктивными и структурно более или менее однотипными во фразеологической системе в целом. С точки зрения степени семантической слитности компонентов фразеологизма среди библеизмов встречаются все разновидности фразеологических единиц.

Довольно много фразеологизмов, усвоенных русским языком из старославянского, являются общенародными и привычными в качестве целых значимых языковых единиц, то есть принадлежат к активному фразеологическому запасу современного русского литературного языка, несмотря на наличие в их составе архаизмов, церковнославянизмов (аки тать в нощи, вопиять гласом велиим, довлеет дневи злоба его, ныне отпущаеши, во многоглаголании несть спасения, юдоль плача, упоминать всуе имя, древо познания, глас вопиющего в пустыне, толцыте и отверзется, темна вода во облацех и др.).

Среди фразеологических оборотов, прямо или косвенно восходящих к новозаветным текстам, есть такие, которые употребляются в современном русском языке в ином значении, нежели то, которое было в оригинале. Можно выделить два вида таких фразеологических единиц: а)фразеологизмы, употребленные в Священном Писании в прямом значении и переосмысленные уже позднее читателями Библии (превратиться в соляной столп, обратить в прах, хлеб насущный, чающие движения воды, козел отпущения, питаться манной небесной, не от мира сего и др.; б)обороты, употребленные уже в Библии иносказательно, как фразеологизмы (соль земли, столпы общества, исцелять раны общества, левая рука не знает, что делает правая, краеугольный камень, заблудшая овца и др.).

Язык активно заимствует из Библии выражения независимо от того, в прямом или метафорическом смысле они употреблены. Сознание человека принимает их в готовом виде или же переосмысливает, придавая им новые значения. Причины изменения исходного значения оборота могут быть разными, иногда курьезными (известны ошибки, произошедшие с выражениями ложь во спасение; легче протащить верблюда сквозь игольное ушко, чем богатому попасть в царствие небесное и др.). Самая распространенная причина состоит в изменении норм литературных языков на протяжении времени, особенно русского литературного в сопоставлении со старославянским языком, откуда к нам пришло подавляющее количество библеизмов, а также древненемецкого – с современным немецким.

В художественной и публицистической литературе библеизмы живут особой жизнью. В частности, из некоторых библеизмов русские литераторы «выращивали» тексты целых произведений, что могло приводить к забвению первоисточника ряда.

Интерес к библейским выражениям в последнее время не только не угас, но даже усилился. Обнаруживается даже тенденция к злоупотреблению меткими евангельскими фразами, к превращению их в штампы. Библейские по происхождению фразеологические обороты в последние годы активны в газетной речи. В обычной речи фразеологизмы отличаются постоянством состава и значения, но в той или иной степени становятся привычными, поэтому журналисты пытаются вернуть фразеологизму образность, используя для этого различные приёмы авторского варьирования. Одним из самых популярных журналистских приёмов является лексическая трансформация, которая предусматривает манипуляции с одним из элементов фразеологизма – словом.

Среди множества традиционных и современных способов повышения выразительности языка художественных и публицистических произведений наиболее яркими стали конструкции с синтаксической и с семантической аппликацией. В первом случае накладываются друг на друга предложения (одно из которых обязательно неполное), во втором – устойчивые речеобразования в пределах одной фразы. Библейские реминисценции в таких построениях формируют фоновые знания, нужны для кодирования авторской оценки. Таким образом, имплицитный смысловой пласт выявляется на основе контекста с учетом ситуации, контекста в его широком понимании. Реципиент имеет дело с подтекстом, восстанавливаемым на основе пресуппозиционных знаний. Например: Нас снова обещают осыпать. Бумажной массой… («Комсомольская правда». 21.04.1998. Заголовок).

Здесь явно прослеживается отсылка к фоновым знаниям читателей, знакомых с библейским выражением осыпать манной небесной, получившим также и переносное значение «облагодетельствовать, послать что-то очень хорошее». Существуют и косвенные подтверждения такой ассоциации: подзаголовок, в котором сообщается, что «денег в России скоро будет больше, причем – на треть», говорит о масштабности обещаемого правителями для целого народа, страны, что напоминает о Моисее, водившем свой народ по пустыне сорок лет. Кроме того, для аппликативного предложения, видимо, неслучайно выбрано слова «масса», очень созвучное слову «манна». Далее, в тексте газетной заметки говорится о том, что увеличение количества бумажных денег в России на самом деле не приведет ни к чему хорошему, а только увеличит инфляцию, то есть налицо еще одна аналогия с переносным смыслом выражений «ждать как манны небесной» (ждать чего-либо с нетерпением, с надеждой на чудо) и «питаться манной небесной» - голодать (см. Николаюк 1998). По существу, такая форма подачи информации в указанном заголовке позволяет имплицитно определить и отношение авторов к сообщаемому, и в сжатом виде ёмко отразить содержание дальнейшего текста: Её (Майи Плисецкой) реакцию нельзя предугадать, а чувство юмора, крепкое словцо, за которым она в карман не лезет, или нижегородский «сленг», заимствованный у Кати (домработницы), делают ее речь своеобразной и ставят собеседника в тупик. А иной раз превращают и в соляной столб (В.Катанян. Майя Плисецкая без грима).

Как известно, «выражение «превратиться в соляной столп» сопутствует ситуациям, когда человека хотят предостеречь от легкомыслия, суетного любопытства в обстоятельствах, требующих собранности, или от копания в прошлом, когда необходимо целеустремленно двигаться вперед. Чаще употребим глагол «остолбенеть» (вариант – «окаменеть»), подразумевающий случившееся с женой Лота: остолбенеть от ужаса, удивления, вообще какого-либо потрясения» (Николаюк, 1998). Таким образом, использованная автором текста конструкция с синтаксической аппликацией значительно повышает силу и образность текста, позволяет сказать многое с помощью небольшого количества слов, оставляет простор для воображения читателя.

Эти приемы распространились в настоящее время настолько, что стали употребляться не только в художественных и публицистических произведениях, но и в научно-популярных изданиях. Пример семантической аппликации в заголовке журнала «Здоровье» (2001.№2): «Зубной камень преткновения». На «медицинский» фразеологизм зубной камень (твердый тёмный налёт на зубах) накладывается фразеологизм библейский – камень преткновения, который употребляется в обыденной речи в значении ‘затруднение, на которое наталкивается кто-нибудь в каком-нибудь деле’ (Ашукины 1960). Так заголовок статьи не только номинирует тему, но и сразу же заостряет внимание на проблемах, с ней связанных. Имплицитно вводится мысль о том, что зубной камень – не такая простая вещь, как многим кажется.

Синтаксическая и семантическая аппликации могут выступать и совместно в одном тексте, например: Вначале – конечно – русская нация будет чувствовать себя счастливо и триумфально. Как у Антихриста за пазухою (В.Ерофеев. Вальпургиева ночь, или Шаги Командора).

Библейские слова и выражения могут служить средством ассоциативности; на их основе даже в наше время, спустя множество столетий, образуются устойчивые выражения, происходит так называемая «вторичная реминисценция библейской реминисценции». Конструкции с аппликациями, в состав которых входят библеизмы, могут выполнять в тексте смыслообразующую функцию, стилеобразующую, семантическую, лексико-семантическую и коммуникативно-прагматическую, могут употребляться для преобразования узуальных и образования окказиональных коннотаций, т.е. выполнять функцию коннотативных приращений/изменений (с подфункциями: стилистической, оценочной, эмоционально-экспрессивной, эстетической). Одна из самых ярких их черт – быть средством создания комического, языковой игры, каламбуров, средством выражения авторской модальности. Таким образом, текст, в котором используются библеизмы, особенно в сочетании с синтаксической и семантической аппликаций, в большой степени информативен, экспрессивен, интенционален, ярок, апеллирует к лингвокреативному мышлению реципиента, побуждает его к речемыслительной деятельности. Создание и восприятие таких текстов требует значительного напряжения мысли, чтобы создать и понять авторское переосмысление значений слов и их сочетаний. Это особенно важно и актуально в настоящее время, так как структуры с синтаксической и семантической аппликацией являются характерной стилевой особенностью художественных и публицистических текстов конца ХХ – начала ХХ1 веков.

Третья глава «Особенности функционирования библейских фразеологизмов в русском и немецком языках и специфика их перевода» посвящена изучению функционально-семантической релевантности русских и немецких библеизмов; рассматриваются разные виды различий в употреблении библеизмов между немецкой и русской языковыми традициями.

Интерпретаций библейских текстов – великое множество. Разновидностью интерпретации являются переводы на другие языки, и интересно отметить, что почти все литературные языки европейских народов – не исключая и славянских – сложились из потребности иметь Евангелие, а затем и всю Библию на родном, внятном, общедоступном языке» (Верещагин 1993 (б)).

Прототекст христианской культуры – Библия – стал неотъемлемой частью множества языков и культур. Многие образы и понятия Библии стали общемировыми, выполняя символическую функцию, что выражается в способности отдельных библейских образных средств, обозначая невыразимые иными средствами понятия, становиться универсальными для христианской культуры символами, например: чаша, змий, голубь, источник (Ефремова 1999).

Однако при анализе различных языков и при сопоставительном изучении многие категории лексики и грамматики должны пересматриваться по их соотносительности и взаимозаменяемости, по их количественным показателям, по их относительной значимости для того или иного языка (Ярцева 1976).

Относительная доступность раскрытия внутренней формы и идентификации фразеологических интернационализмов, в том числе и библеизмов, существует благодаря их связи с культурно-историческим наследием, общим для носителей различных языков.

В сопоставительном плане можно выделить следующие группы библеизмов:

1. Бытующие в русской и немецкой языковых традициях библеизмы, соотносимые друг с другом и актуальные в настоящее время для этих языков.

2. Библеизмы, не имеющие структурно-семантических соответствий для каждого языка, являющиеся специфичными либо для немецкого, либо для русского языков. Например, немецкие: den Uriasbrief geben - послать с кем-л. письмо, содержащее смертный приговор подателю его (по библ. мифу Uriasbrief – письмо, посланное царем Давидом с Урией Иоаву); die Rotte Korah (шумная) банда, свора, шайка (библ. букв. Корей и все сообщники его, которые подняли восстание против Моисея и в наказание были поглощены землёй); den Weg alles Fleisches (или alles Irdischen, alles Zeitlichen) gehen - эвф. высок. идти путем всякой плоти, отходить в путь невозвратимо (библ.); Seele. Nun hat die liebe (arme) Seele Ruh’! - так шутливо говорят в завершение удовлетворительной деятельности. В словаре «Das geht auf keine Kuhhaut» (S. 248) дается помета, говорящая о том, что это неофициальное приятное выражение берёт начало в мрачном, зловещем представлении, по которому души преступников долго и беспокойно носятся над землёй, пока не обретут милость господнюю. Для русского перевода ближе всего подходит цитата из Библии (Лука 12, 19) «Дорогая душа, …будь спокойна, ешь и пей и будь мужественна», однако оно не отмечено в словарях как устойчивое, крылатое.

Характерные только для русского языка: вкушать плоды чего-л.(от древа познания); власть(-и) предержащая (-ие); власть тьмы; волк в овечьей шкуре; до второго пришествия (ждать и т.д.); жнёт, где не сеял; злоба дня; избиение младенцев; левая рука не знает, что делает правая; петь Лазаря; прильпе язык к гортани моей; путеводная звезда; скрежет зубовный и другие.

3. Библеизмы, наличествующие в настоящий период времени и в русском, и в немецком языках, но имеющие ряд грамматических, семантико-прагматических и социокультурных отличий:

А). Отличия отмечены в словарях, осознаваются носителями языков. Например: «nicht von dieser Welt sein - быть не от мира сего (В немецком яз. это выражение употр. в знач. «неземной», «райский», в русском же применяется к людям, погруженным в мечтания, чуждающимся забот о реальном;)»; sich (D) Asche aufs Haupt streuen (тж. sein Haupt mit Asche bestreuen) - посыпать голову пеплом (от библейского рассказа о древнем еврейском обычае посыпать голову пеплом, оплакивая своё несчастье или несчастье близких; в нем. яз. приобрело значение: терзаться чем-л.)»;

Б). Различная традиция в употреблении, в передаче общепонятного смысла, акцент на разные семы, даже разные лексемы, но смысл схож, в словарях отличия не акцентируются: а) в нем. – меч, в русс. – палка: ein zweischneidiges Schwert – (обоюдоострый меч); палка о двух концах; каинова печать – в нем.: Das Kainzeichen tragen: (бытьпомеченнымогнём)-знак защиты, в русс. – клеймо преступления.

В). Различное звучание, понимание, трактовка библеизма, что не отмечено в словарях: русское мертвая буква употребляется в значении «формальная, внешняя сторона дела, противоположная «духу», то есть смыслу, сущности» (Ашукины 1960. С.354). По-немецки подобное воспринимается по-другому, дословно «буква убивает».

Г).Усечение формы без ущерба для понимания: «von Adam und Eva stammen идти от Адама, быть допотопным; bei Adam und Eva anfangen разг. начинать от Адама (всё с самого начала)»: в русском переводе и бытовании «пропущена», не упоминается Ева или же упоминается в составе самостоятельного фразеологизма – В костюме Евы.

Д). Сужение предметной семантики без ущерба для понимания: в немецком: ПЕРЕУЛОК, в русском – УЛИЦА: die Weisheit (auf) der Gasse -премудрость улицы.

Е). В нем и русс. традициях – разница в эмоциональном выражении, в усилении модальности. Здесь возможны различные варианты: в одном языке – нейтральная лексема, в другом – эмоционально и экспрессивно окрашенная: русское: кипеть млеком и медом – немецкое букв.{///}течь, литься молоком и медом; в немецком языке более выраженная положительная модальность - «РАДОСТНОЕ послание» die Frohe Botschaft, в руусс.- священное писание, евангелие. В нем. яз.:ВЫСОКАЯпеснь: das Hohe Lied, в русском - Песнь Песней; в немецком языке более выражена отрицательная модальность: например, общий для обоих языков эвфемизм “лукавый” в значении “бес, дьявол, черт, сатана” в нем.яз. обозначен словом, которое имеет значение “ЗЛОЙ” (с включением семы “живой”), а в русском варианте больше добродушности, поскольку прилагательное “лукавый” имеет словарные значения “склонный к козням, интригам, хитрый, коварный; исполненный веселого задора, игривости”. Субстантивированное прилагательное имеет в МАС помету “просторечное”, а фразеологизм “От лукавого что – о ненужном мудрствовании, об излишнем усложенении чего-л.”. Ср.: ist vom Übel что-л. от лукавого (т.e. лишнее, во вред.); в русском более выражена отрицательная модальность: блудный сын – нем.{\\\} потерянный сын; в нем. более выражена модальность долженствования: взявшие меч ДОЛЖНЫ, ОБЯЗАНЫ погибнуть: wer das Schwert nimmt, soll durch das Schwert umkommen, ср.русское - взявшие меч - мечом погибнут; кто не работает, тот не ест –досл.{\\\} Кто не ХОЧЕТ работать, тот не ДОЛЖЕН есть.

Ж). Разница в стилистике. Немецкое - простое, даже сниженное: «колючки и чертополохи» - Dornen und Disteln страдания и бедствия, русс.- терния и волчцы); в немецком - полова, мякина, плевела, в русском – прах: wie Spreu im Winde verweht werden (тж. verflogen или zerstoben sein wie Spreu im Winde), русс.- быть развеянным как прах на ветру. В русских библеизмах чаще, чем в немецких встречаются пометы шутл., высок., прост.

З). Разница в грамматическом оформлении, например, «в русском языке (и в том числе в русской фразеологии) нет грамматической категории определенности-неопределенности существительного, выражаемой системой артиклей, ср., напр.; ein Wolf im Schafspelz - волк в овечьей шкуре» (Райхштейн 1980); в нем. – причастие («смотрящими»), в русском – глагол («смотреть») mit sehenden Augen nicht sehen иметь глаза и не видеть; фазисность глагола: нем. отныне, т.е. «с этих пор» и навечно: von nun an bis in (die) Ewigkeit, русс.- ныне и присно и во веки веков; число – ед.ч. в нем.яз и мн.ч. в русс.яз.(стремление к большему обобщению): liegt bei Go tt (или in Gottes Hand) что-л. в руках божьих; невзирая на лица и нем. «без внимания на персону» (ед.ч.); род – мужской в русском и женский в немецком: змий-искуситель и{|||} (хитрая змея); и наоборот, в русском испустить дух – в нем. выдохнуть душу; залог – активный в русском благую часть избрать и пассивный досл. {|||} (иметь выбранным лучшее).

И). Один и тот же смысл передают два разных выражения: Из разных притч, из разных мест Библии: sein Licht unter den Scheffel stellen (букв. зажегши свечу, ставить ее под сосуд) - скрывать свои таланты, ср.русс. - зарыть свой талант в землю; wie in Abrahams Schoß ruhen (или sitzen, schlafen) букв. Как в лоне Авраамовом; da bist du sicher wie in Abrahams Schoß, русс. - жить как в раю, жить как у Христа за пазухой. Пропущено в словарной трактовке: нем.фраза буквально звучит так: «Покоиться, как у Авраама на коленях». Таким образом, в немецком языке есть сема покоя.

К). Конкретность, предметность в немецком языке и переносное значение, метафоричность, обобщенность, множественность в русском: упасть, сойти в ЯМУ: in die (или zur) Grube fahren, русс. - сойти в преисподнюю, отправиться на тот свет; sein Haus bestellen - делать завещание (букв. делать завещание ДЛЯ ДОМА СВОЕГО); в нем. яз. обязательно нужно вставить точное количество, число: dieZahlder… (или ihre Zahl)istLegion русс. имя им – легион; нем.: «позволить своему свету светить» - sein Licht leuchten lassen, русс. блеснуть своим умом (или образованностью, талантом); не иметь, где приклонить голову – нем.букв. не иметь крова, пристанища, приюта; бросать камень – нем. досл. бросать камень в кого-либо.

Л). Наоборот, конкретность в русском: (в нем. слово «СУД» отсутствует; букв. «страшный день, последний день»): der Jüngste Tag - день Страшного суда, конец света; bis zum Jüngsten Tag до скончания века; вкушать от древа познания добра и зла – в нем нет понятия добра и зла.

М). Более четкая причинная последовательность в нем.яз. В русском – просто сравнение: (нем. eher- ПРЕЖДЕ, русс. – легче): eher geht ein Kamel durchs Nadelöhr, als … легче верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели (или чем) … (библ.; наряду с библ. формой употр.: легче пройти верблюду через игольное ушко, чем…); в нем. Не судите, И ЗА ЭТО не судимы будете: Richtetnicht, aufdaß ihrnichtgerichtetwerdet!Русс. - Не судите, да не судимы будете!; ищите и обрящете – в нем. ищите, И ТОГДА вы найдете.

О). Сравнительный оборот – наличествует в русском, отсутствует в немецком: рус. беден, как Лазарь – в нем.досл. бедный Лазарь.

П). Разница в именах (наличие/отсутствие, разное звучание): в нем. «Святая молодая Женщина» die Heilige Jungfrau, русс.- Святая дева Мария; eine Hiobsbotschaft überbringen - сообщить дурную весть (Hiobsbotschaft по библейскому мифу – дурное известие, полученное благочестивым Иовом. В русской языковой традиции с именем Иов связаны два других библеизма –беден как Иов и Иов многострадальный. В немецком же последнее выражение употребляется с несколько иной модальностью, без усиленной горечи, досл. «крепко проверенный, испытанный» Иов; валаамова ослица – билиамов осел: отличается и звучание имени, и пол животного.

4. Диахронические отличия Бибилеизмы, соотносительные между русским и немецким языками в предыдущие эпохи развития этих языков, в диахроническом аспекте, но с течением времени сильно изменившиеся либо вышедшие из активного употребления в одном из них. К этой группе мы отнесли библеизмы с явным налетом разновременного звучания и, соответственно, понимания. Русские, сохранившие связь со старославянским языком, хотя и существуют в современном литературном и разговорном обиходе, но нуждаются в трактовке, в фоновых знаниях. Немецкие аналоги звучат более «современно», т.е. в трактовке нуждаются гораздо в меньшей степени. Например: избиение младенцев –(убийство в Вифлееме); козел отпущения – (греховный козел); заблудшая овца – (потерянная овца); злоба дня – (мука (мучение) дня)); Божьей милостью – (по Божьей милости); юдоль печали – (долина печали); нищие духом – (блаженны, кто беден от Бога); довлеет дневи злоба его – (каждый день имеет достаточно своих собственных мучений (наказаний)) и др.

Отличия обусловлены как языковыми, так и экстралингвистическими факторами.

К первым относятся национально-языкове (лексическое, грамматическое, фразеологическое, семантическое, стилистическое) своеобразие и развитие русского и немецкого языков. Наибольшее количество отличий относится к разнице в грамматическом оформлении библеизмов.

Ко второму типу факторов отличия, экстралингвистическому, можно отнести следующие: конфессиональные (православие для русских и католицизм и протестантизм для немцев); разницу между языками-источниками для русской и немецкой Библий (в основном древнегреческий, а затем старославянский для русского, латинский для немецкого); отличия в употреблении, обусловленные временем, историческими национально-культурными особенностями (эти отличия обычно зафиксированы в современных словарях).

Не исключено, однако, что такое положение дел фиксирует лишь настоящий момент времени и верно лишь в синхроническом аспекте, но в диахроническом плане могла наблюдаться иная картина, и актуальность библеизмов для одного из периодов истории развития русского языка могла не совпадать с актуальностью библеизмов на разных этапах развития немецкого языка. Этот вопрос еще нуждается в дополнительном изучении и может стать темой отдельного исследования. Подчеркнем, что в приводимых нами группах библеизмов мы опирались на данные современных словарей – выходивших с середины ХХ века и по настоящее время, без учета данных более давней истории сопоставляемых языков. Так, например, библеизм Hoffnung läßt nicht zuschanden werden - Надежда не постыжает – отмечается в немецких словарях как актуальный для современного немецкого языка, а для русского стал архаизмом, т.к. фигурирует только лишь в единственном дореволюционном издании (см. Михельсон 1912, переизд. 1994), а в современных ни в одном не отмечен. Такие вышедшие из активного употребления слова и фразы в предлагаемой классификации нами в расчет не принимались.

Парадоксальность функционирования библеизмов заключается в том, что на протяжении многих столетий они активно используются и узнаются в речи множества людей, представителей различных сословий и общественных формаций, стали полноправной частью большинства уровней общенациональнго языка, однако до сих пор не являются в полном смысле этого слова кодифицированными: нет единого полноценного, исчерпывающего словаря билеизмов (со всеми необходимыми богословскими и филологическими пометами), бытующих в современном языке (как русском, так и немецком) как выдержки, реминисценции из Библии или образовавшихся на основе библейской тематики. Поэтому в отношении ряда библейских слов и выражений встречаются смысловые разночтения.

Бережное отношение и сохранение истоков культуры современной цивилизации, берущей начало и долгое время развивающейся, ориентируясь на тексты Священного Писания, должно быть долгом каждого человека, не только филолога. Кроме того, и это немаловажно в настоящее время, познание и глубокое проникновение в суть библеизмов имеет и обратную сторону – помогает современному человеку вернее постичь смыслы, заложенные в текстах Библии.

В Заключении подводятся основные итоги исследования, делаются соответствующие выводы и обобщения, намечаются перспективы дальнейшего изучения темы.

В Приложении дается перечень крылатых слов и выражений, имеющих своим источником Библию и активно употребляющихся в современном русском языке. Представлено 397 единиц.

Основное содержание диссертации отражено в следующих публикациях:

1. Сохранение национального и исторического колорита при переводе // Современные направления в обучении иностранным языкам в неязыковом вузе: материалы научно-практической конференции. КубГУ. Краснодар, 1999. С. 37-38. (В соавторстве с Т.С.Кондратьевой).

2. Семантическая экономия и избыточность как средство преодоления интерференции при переводе // Современные направления в обучении иностранным языкам в неязыковом вузе: материалы научно-практической конференции. КубГУ. Краснодар, 2000. С.82-84.

3. Коммуникативный метод обучения иностранному языку в учебном процессе // Современные направления в обучении иностранным языкам в неязыковом вузе: материалы научно-практической конференции. КубГУ. Краснодар, 2000. С. 121-123. (В соавторстве с Н.В.Овчинниковой).

4. Особенности организации языкового материала // Современные направления в обучении иностранным языкам в неязыковом вузе: материалы научно-практической конференции. КубГУ. Краснодар, 2001. С.33-35.

5. Сравнительно-сопоставительная характеристика немецких библеизмов-фразеологизмов // Современные направления в обучении иностранным языкам в неязыковом вузе: материалы научно-практической конференции. КубГУ. Краснодар, 2001. С. 83-85.

6. Классификация библейских фразеологизмов, бытующих в русской и немецкой культурно-языковых традициях // Язык в мире и мир в языке. Материалы Международной научной конференции Сочи-Краснодар, 21-25 апреля 2001 г. Сочи-Карлсруэ-Краснодар, 2001. С.155-156. (В соавторстве с Е.Н.Рядчиковой).

7. «Немецкая точность» в библеизмах (сопоставительный аспект) // Актуальные проблемы филологии в вузе и школе. Тезисы XV Тверской межвузовской конференции ученых-филологов и школьных учителей, посвященной 200-летию со дня рождения В.И.Даля. Тверь, 2001. С.89-91. (В соавторстве с Е.Н.Рядчиковой).

8. Библеизмы как способ отражения национальной и социокультурной языковой картины мира в русском и немецком языках // Язык и национальные образы мира. Материалы Международной научной конференции (20-21 марта 2001). Майкоп, АГУ, 2001. С.233-239. (В соавторстве с Е.Н.Рядчиковой).