РЕГИОНАЛЬНЫЙ ЯЗЫК РАВНИННОЙ ШОТЛАНДИИ

До настоящего времени отечественные и зарубежные англисты уделяли незаслуженно мало внимания такой важной проблеме, как социолингвистический статус исконного идиома равнинной Шотландии, известного как «скотс» (Scots), а также вопросу о его структурно-лингвистической автономности по отношению к английскому языку. Исследования, в которых систематически рассматривались бы и увязыва­лись оба эти вопроса отсутствуют как в зарубежной, так и в отечественной германистике. В работах британских и других зарубежных авторов предпринимались попытки описать языковую ситуацию в равнинной Шотландии и определить статус местного исконного идиома, используя существующие или вновь созданные типологические системы, однако они не шли дальше описания языкового континуума, характерного для равнин­ной Шотландии, а также более или менее аргументированного отнесения скотс к самостоятельным языкам или диалектам английского языка.

Таким образом, актуальность реферируемой работы обусловлена тем, что ни в зарубежной, ни в отечественной англистике не существует комплексного структурно-лингвистического и функционально-социолингвистического исследования скотс, увязан­ного с проблематикой «малых» коренных языков Европы и уточняющего типологические характеристики скотс и подобных ему языковых образований.

В качестве цели исследования выдвигается определение структурно-лингвистического и социолингвистического статуса исконного идиома равнинной Шотландии, рассматриваемого в контексте языковой ситуации в этом регионе Великобритании. Цель исследования заключается в попытке приближения к построению общей типологии «малых» коренных языков Европы на основе привлечения материала языковой ситуации в равнинной Шотландии.

Задачи исследования включали в себя:

1) попытку решения проблемы лингвонимов, характерной для отечественной языковедческой традиции, терминосистема которой не содержит универсального и научно обоснованного обозначения идиома равнинной Шотландии;

2) учет и отбор важнейших особенностей языковой ситуации в равнинной Шотландии, а также важнейших особенностей самого идиома скотс для того, чтобы охарактеризовать последний с точки зрения существующих социолингвистических типологий;

3) отбор варианта скотс и соответствующего варианта английского языка для дальнейшего их сопоставления с целью определения степени структурной самостоятельности скотс;

4) определение необходимого и достаточного набора структурных элементов скотс, обеспечивающего достоверную картину при сопоставлении с соответствующими структурными элементами английского языка;

5) качественный и количественный анализ текстов, написанных на скотс, предназначенный для проверки выдвинутых предположений.

Важность решения перечисленных задач обусловлена необходимостью пересмотра распространенного, но с социолингвисти­ческой точки зрения малосостоятельного взгляда на скотс как на самостоятельный язык, обладающий высокой степенью автономности по отношению к английскому языку. Это представление основано на внеисторической трактовке статуса скотс, поскольку с тех пор как этот идиом фактически являлся титульным языком шотландского королев­ства и, действительно, отличался высокой степенью автономности, он претерпел глубокие внутренние и внешние изменения.

С точки зрения структурных отличий, статус скотс также оказывается неоднозначным. Одним из исходных положений в исследовании является признание того факта, что многие структурные черты так называемого «традиционного» скотс вполне позволили бы говорить о нем как о самостоятельном языке. Речь идет, прежде всего, о звуковом строе и о лексическом составе. Этих отличительных черт было бы достаточно, чтобы констатировать существенную дистанцию между скотс и английским языком, поскольку известны многие случаи значительно меньших расхождений между близкородственными системами, традиционно признаваемыми, тем не менее, самостоятельными языками (ср. Филин, 1962: 27; Ярцева, 1969: 10-11). Однако при этом многое в структуре скотс сближает его с английским языком, подкрепляя противоречивость статуса первого. Прежде всего, это относится к морфологии и синтаксису, в связи с чем при сопоставлении систем скотс и английского языка в настоящем исследовании, в отличие от большинства существующих работ, привлекается грамматический, а не фонетический материал. Такой подход основан на тезисе о том, что общность грамматического строя при наличии существенных различий на фонетическом и лексическом уровне может являться достаточным основанием для констатации значительной близости двух рассматрива­емых языковых систем. В связи с этим на защиту выносится положение о сравнительно низкой степени структурной самостоятель­ности современ­ного скотс, использующего вместе с английским языком единую грамматическую систему.

Кроме того, на защиту выносится тезис о том, что к социолингвистиче­скому подтипу региональных языков могут быть отнесены идиомы, распространенные в каком-либо историческом ареале и представляющие собой языки, недоразвившиеся до уровня национальных, оказавшись втянутыми в систему доминирующего близкородственного языка, в значительной степени утратив свою автономность и фактически превратившись в оригинальные диалектные группы.

На защиту выносится также положение о том, что на основе ряда диалектных групп скотс фактически сформировались литературные квази-нормы, между которыми на протяжении последнего столетия продолжается достаточно острый лингвокультурный спор. По крайней мере, одна из этих квази-норм может быть охарактеризована (в терминах А. Д. Дуличенко) как литературный микроязык, а остальные – как литературные диалекты.

Принципиально важным является выносимое на защиту положение о том, что такие словари скотс, как SND, DOST и созданный на их основе CSD (см. ниже), благодаря особенностям своей структуры зафиксировали графо-фонетический облик общедиалектной лексики, а также ее семантику и тем самым подготовили кодификацию этой части лексического состава скотс.

Одним из основных положений диссертации, выносимых на защиту, является тезис о том, что тексты, написанные на скотс, и в силу своей жанрово-стилистической специфики отражающие реальную разговорную речь, демонстрируют существенно более низкий уровень структурной автономности, чем авторские литературные тексты. Это свидетельствует о том, что разговорный язык находится существенно ближе к английскому «полюсу» континуума, чем язык литературных текстов, авторы которых умышленно стремятся подчеркнуть отличия скотс от английского языка.

Для объяснения сегодняшнего подчиненного статуса скотс принципиальными являются следующие тезисы, также выносимые на защиту:

1) Распространение английского культурного влияния в Шотландии имело преимущественно мирный характер; насильственное введение английского языка не практиковалось, и отчасти поэтому скотс поздно стал рассматриваться как элемент национальной идеи и средство для ее реализации;

2) Отказ Шотландии на определенном историческом этапе от собственной языковой самостоятельности это также результат влияния антагонистических стереотипов «свой – чужой», сложившихся в условиях сосуществования двух культурных традиций – англосаксонской и гэльской;

3) Как известно, в условиях языковых контактов сохранению родного языка могут иногда способствовать глубокие культурные различия, существующие между контактирующими языковыми коллективами. Между Шотландией и Англией на момент унии 1603г. не существовало глубоких различий в области культуры. Это обстоятельство не способствовало консервации скотс и облегчало переход Шотландии на английский язык.

Научная новизна исследования состоит в следующем – впервые предпринимается попытка комплексного лингвистического и социолингвистического описания идиома равнинной Шотландии с целью уточнения его места в типологической картине языковых систем, а также определения его действительного соотношения с английским языком на основе данных новейших исследований. Впервые предпринимается типологический анализ данного идиома как одного из коренных «малых» языков Западной Европы.

Вышеперечисленные положения обусловливают и теоретическую значимость работы, которая, на наш взгляд, состоит в существенном уточнении и дополнении типологии коренных «малых» языков Европы в частности и социолингвистической типологии языковых систем в целом. На материале скотс выработано определение регионального языка, чем был пополнен круг рабочих понятий социолингвистики. Выделены общие признаки, характерные для ряда языковых ситуаций, подобных той, в которой существует скотс и, соответственно, общие признаки ряда европейских языков, которые можно охарактеризовать как региональные. В целом, теоретическая значимость исследования состоит в определении статуса идиома равнинной Шотландии и соотнесении его с социолингвистической типологической шкалой языковых систем.

Практическая ценность работы в возможности исполь­зования полученных результатов для построения социолингвистической типологии коренных «малых» языков и уточнения существующих общих социолингвистических типологий языковых систем и языковых ситуаций.

В учебном процессе полученные выводы могут быть использованы в курсах социолингвистики, истории английского языка, английской и шотландской диалектологии, а также в курсах Введения в германскую филологию и частных историй германских языков.

Методы исследования. Общие методологические принципы описания, принятые в реферируемом исследовании, основаны на идеях, выдвинутых такими языковедами, как В.М. Жирмунский, В.Н. Ярцева, А.Д. Швейцер, Э.Хауген, Дж.Фишман, У. Стюарт, Х. Клосс и др.

Основным методом являлось индуктивное построение моделей систем на основе выявления новых и повторной интерпретации известных языковых фактов. В качестве конкретных методик использовались следующие: количественный анализ языкового материала, позволяющий выявлять определенную организацию или тенденции в кажущемся безсистемным скоплении фактов; методы социолингвистического анализа языкового материала, в том числе элементы коррелятивного анализа, определяющего соотношение социальных параметров и языковых фактов; комплексный метод определения статуса языковых образований, основанный на использовании социолингвистических и структурно-лингвистических критериев; а также метод моделирования микро- и макросистем, позволяющий выявить структурные различия между сопоставляемыми близкородственными идиомами или вариантами одного и того же идиома.

Материал исследования. Основным источником исследовательского материала послужил корпус текстов различных жанров и функциональных стилей, написанных на скотс и относящихся к периоду с конца XIX вплоть до начала XXI в. Использование широкого спектра источников обусловлено необходимостью наиболее полного учета языковых фактов современного письменного и разговорного скотс. Примеры из поэтических произведений привлекались преимущественно в демонстрационных целях, тогда как сплошной выборке подвергались исключительно произведения прозы. Многие языковые явления обсуждались с информантами – преподавателями университетов Абердина и Эдинбурга во время пребывания автора в Великобритании в апреле и июле-августе 2002 г. Кроме того, использовался ряд существующих словарей и описаний скотс, например, Шотландский национальный словарь SND (10 томов), Краткий словарь скотс CSD, монография Дж. Уилсона «Диалекты центральной Шотландии» и ряд других, а также известный «Лингвистический атлас Шотландии» Мэтера и Шпейтеля.

Материал и концептуальные положения исследования обусловили общую структуру диссертации, состоящей из Введения, четырех глав и Заключения.

Апробация работы. Основные положения диссертации изложены в опубликованной монографии (объем 15 п.л.), а также в 25 других работах общим объемом 7 п.л. По материалам исследования автор выступал с докладами на таких всероссийских и международных конференциях, как: «Многоязычие как элемент культурного наследия» г.Ростов-на-Дону (октябрь 2001г.); «Взаимопонимание в диалоге» г.Воронеж (декабрь 2002г.); «Cross-currents» г.Абердин, Шотландия (апрель 2002г.); «Конференция по исторической лексикографии и лексикологии» г. Лестер, Англия (июль 2002г.) и ряд других.

Материалы исследования использовались при чтении лекций по истории английского языка студентам специальности «Перевод и переводоведение» на естественно-гуманитарном факультете Таганрогского государственного радиотехнического университета, а также в курсе по теории английского языка на факультете по переподготовке кадров Таганрогского института управления и экономики.

Основное содержание диссертационной работы

Во Введении обосновывается выбор темы исследования и ее актуальность, а также определяются исходные теоретические принципы, обеспечивающие всесторонний социолингвистический анализ идиомов, статус которых отличается неопределенностью в силу их подчиненного характера. В этом же разделе формулируются цель и конкретные задачи исследования, определяется его новизна, а также теоретическая значимость и практическая ценность.

В первой главе «Историко-лингвогеографический очерк исконного идиома равнинной Шотландии» предпринимается попытка решить проблему лингвонимов идиома равнинной Шотландии в русской традиции. Эта глава включает в себя очерк «внешней» истории скотс, краткое описание основных групп его территориальных диалектов, а также изложение основных периодов и направлений в традиции его изучения.

Проблема лингвонимов. Сложность языковой ситуации в Шотландии и непроработанность данной проблематики в отечественной англистике отражается в неустоявшейся терминологии, что приводит зачастую к путанице и подмене понятий. Представляется, что обычно используемые по отношению к исконному идиому равнин­ной Шотландии термины «шотландский диалект» и «шотландский язык» являются некорректными, чем обусловлена необходимость их замены. В связи с этим целесообразно в первую очередь заимствовать лингвоним «скотс» (<Scots), который ранее мог использоваться лишь как экзотизм. Это заимствование необходимо еще и потому, что такой односоставный термин можно употреблять с определениями, например, «островной скотс», «литературный скотс» и т.п.

Терминологическое освоение лингвонима «скотс» вполне оправдано и допустимо с точки зрения правил и традиций пополнения словарного состава русского языка. Дополнительным аргументом в пользу этого выбора является тот факт, что термин «скотс», являющийся самоназванием, широко употребляется в англоязычной научной литера­туре, и его заимствование в российскую традицию обеспечило бы межъязыковую терминологическую унификацию. Кроме того, для обоз­начения одного из наиболее авторитетных литературных вариантов скотс предлагается заимствовать лингвоним «лаланс» (от Lallans, т.е. Lowlands), который первоначально обозначал идиом равнинной Шотландии в целом, а с 40-х гг. ХХ в. стал использоваться в основном применительно к вновь выработанному литературному наддиалектному стандарту.

Важнейшие этапы «внешней» истории скотс. И скотс, и английский язык восходят к древнеанглийским диалектам, причем скотс - преимущественно к северным англским диалектам Нортумбрии. Скотс как идиом равнинной Шотландии (Лоуленда) был основан на диалекте области Лотиан (Lothian) и ориентировался на эдинбургскую норму. В истории скотс традиционно выделяются три периода: ранний (Early Scots) с 1375 по 1450 г., средний (Middle Scots) с 1450 по 1603 г. и поздний (Late Scots) с 1603 г. по сегодняшний день (Murray 1873: 29; Grant 1968: viii). Эта периодизация рассматривает, прежде всего, историю литературного языка, и ключевые даты в ней отражают важнейшие моменты в истории именно литературно-книжного, а не разговорного скотс. Даты, обозначаю­щие условные границы между периодами, связаны со следующими событиями: 1) около 1375 г. Дж. Барбуром была написана эпическая поэма «Брус»; 2) после 1450 г. язык Лоуленда, известный до того как Inglis, стали именовать Scottis; 3) примерно до 1603 г. - года объединения королевств и переезда шотландского двора в Лондон - наблюдался бурный расцвет шотландской литературы, языком которой был скотс; 4) с 1603 года скотс переживает период упадка. При этом выделение раннего периода является в значительной мере условным, поскольку вплоть до середины XV в. скотс мало чем отличался от северных диалектов среднеанглийского языка, и в связи с этим язык поэмы «Брус» можно охарактеризовать как северный среднеанглийский. В то же время начало последнего периода может быть передвинуто с 1603 до 1700 г., т.к. после объединения Шотландии и Англии скотс не сразу сдал свои позиции и затухание местной канцелярской и литературной традиции растянулось до конца XVII в.

Глубокие изменения в общественном сознании, способствовавшие ослаблению позиций скотс, были подкреплены следующими объектив­ными факторами:

1) усилением английского влияния на язык и культуру Шотландии с распространением Реформации в начале XVI в., когда произошло тесное политическое и экономическое сближение двух народов;

2) нежеланием сторонников Реформации осуществить перевод Библии на исконный язык и принятием в качестве канонического английского варианта;

3) подъемом английской литературы в XVI в. и ее влиянием на шотландских авторов, усилившим стремление подражать английским образцам;

4) объединением королевств в 1603г. и переездом шотландского королевского двора в Лондон;

5) объединением парламентов в 1707г.;

6) широким и быстрым усвоением шотландцами письменного английского;

7) распространением в XVIII в. идей и вкусов классицизма, которые подкрепили осознание шотландским высшим и средним классом «ущербности» своей речи по сравнению с английской.

Позднее, на протяжении XIX, в. в шотландском общественном сознании сложилась следующая упрощенная языковая картина:

1) шотландский литературный английский, являющийся общественно «приемлемой» и рекомендуемой системой;

2) собственно традиционный «диалект» (т.е. наиболее консервативный сельский скотс), приемлемый, но близкий к исчезновению;

3) «испорченный» или «искаженный диалект», т.е. преимущественно городское просторечие, например, диалект Глазго.

Рис. 1. Диалекты скотс: Центральношотландские диалекты: С.В.Ц. - северо-восточная подгруппа; Ю.В.Ц. - юго-восточная подгруппа; З.Ц. - западная подгруппа; Ю.З.Ц. - юго-западная подгруппа; Южношотландские диалекты: Юж.; Северошотландские диалекты: Ю.С. - южная подгруппа; Ср.С. - средне-северная подгруппа; С.С. - северная подгруппа; Ольстерский скотс - Ольстер. С.; Островной скотс - Остр. С.

Диалекты скотс. Основные диалектные группы, на которые скотс подразделяется сегодня, восходят к среднеанглийскому состоянию (как и английские диалекты), однако диалектные различия практически не отражены в литературе того периода (так наз. среднешотландский (Middle Scots). Современный скотс подразделяется на центральную, южную, север­ную и островную диалектные группы, которые в свою очередь делятся на подгруппы. В Ольстере распространен вариант скотс, исторически связанный с западной подгруппой центральной группы диалектов.

В настоящее время, когда общепринятый стандарт скотс отсутствует, сложилась ситуация, когда каждый отчетливо очерченный диалект или диалектная группа существует в известном смысле обособлено и зачастую обзаводится собственной литературно-письменной традицией. Таким образом, диалекты рассматриваются как важная часть местных культурных традиций, но при этом страдает статус скотс как единого языка всей равнинной Шотландии. Тем не менее, общешотландская лексика составляет около 90%, и диалекты скотс, образуя единую макросистему с общим ядром, оказываются в значительной степени взаимно понятными.

При наличии у скотс ряда черт, сближающих его с английскими диалектами (особенно северными), ему присуще также большое количество особенностей, которые распространены только на территории Шотландии. Бордерс (южная часть страны), на который приходится самый густой пучок изоглосс, представляет собой наиболее отчетливую диалект­ную границу на англоязычных территориях. Кроме того, по многообразию диалектов равнинный шотландский ареал можно сопоставить только со всей Англией в целом.

Системной особенностью вокализма скотс является отсутствие противопоставления по долготе и краткости. Несмотря на наличие ряда исключений, эта особенность является одним из важнейших отличий диалектов скотс, с одной стороны, от английских диалектов, с другой. Это явление отражает правило количества шотландских гласных, шире известное как закон Эйткена. Согласно этому правилу количественный аспект гласных в скотс зависит от фонетического окружения, а именно, гласный является кратким во всех случаях кроме тех, когда он находится перед морфемным швом, звонким щелевым или /r/ (см. Aitken, 1981а: 131-57). Во всех основных разновидностях скотс имеется дифтонг, который в сокращающем окружении реализуется как /«i/ (pay), а в удлиняющем как /a˙e/ (kye «cows»), причем эти аллофоны имеют тенденцию к превраще­нию в самостоятельные фонемы. Действие этого правила имеет важные последствия для всей системы вокализма скотс. Следует также отметить, что в большинстве вариантов скотс имеется дифтонг /iu/, часто реализую­щийся как йотированный [ju] (beuch «bough»), который отсутствует в английской системе. В скотс не произошло вокализации /r/ в различных позициях, в результате чего в нем не могли возникнуть многие долгие гласные, дифтонги и трифтонги, подобные английским. Особенностью скотс также является сохранение фонемы /X/ (например, в brocht) в резуль­тате чего здесь отсутствуют дополнительные источники долгой фонемы /ù/ (ср. англ. brought). В ряде диалектов еще сохраняется фонема /ã/.

Лексикография скотс. В традиции изучения скотс важное место занимает его лексикографирование. В современной Великобритании, да и в Европе в целом, скотс является одним из наиболее всесторонне кодифицированных «малых» языков. Применительно к скотс правомерно говорить именно о кодификации, поскольку этот исконный язык Шотландии имеет самостоятельную и непрерывную литературную и лексикографическую традицию, насчитывающую более шести веков.

На протяжении XVIII в. после почти столетнего упадка скотс его лексикографирование заключалось преимущественно в составлении глоссариев и комментариев к произведениям классиков XV-XVI вв., а также к работам новых авторов, в которых скотс использовался либо как стилизация, либо как прямая речь в диалогах и монологах. Уже к середине XVIII в. назрела потребность в большом толковом словаре. Однако только в 1807 г. был издан 2-томный словарь Джеймисона, составление которого потребовало двадцатилетней работы с устными и письменными источниками. Собственно словарная часть труда Джеймисона была выпол­нена в традициях лексикографической школы С. Джонсона и содержала дефиниции, иллюстративные примеры со ссылкой на источники и этимологические комментарии. Словарь Джеймисона послужил основой для последующего развития шотландской лексикографии.

В начале ХХв. было положено начало большим лексикографи­ческим проектам скотс: Словарю старошотландского языка – Dictionary of Older Scottish Tongue (DOST) и Национальному словарю скотс – Scottish National Dictionary (SND). В 1929 г. была создана Шотландская Национальная Словарная Ассоциация – Scottish National Dictionary Association (SNDA), основной задачей которой было создание большого словаря современного скотс.

В результате работы коллектива лексикографов уже в 70-е гг. ХХв. появились два больших академических словаря, которые должны были последовательно представить непрерывную традицию языка равнинной Шотландии (DOST до XVIII в., а SND с XVIII в. до наших дней).

На основе SND Словарной Ассоциацией был создан ряд кратких, специализированных и учебных словарей скотс, включая электронные. В диссертации рассматриваются некоторые особенности построения Краткого словаря скотс (The Concise Scots Dictionary или CSD), созданного коллективом лексикографов во главе с Мэри Робинсон (Mairi Robinson) и вышедшего из печати в 1985 г. В работе делается вывод о том, что такие словари, как SND, DOST и созданный на их основе компактный и общедоступный CSD, наряду с описанием диалектных различий подготовили основу для кодификации общедиалектной лексики. Создание словарей, подобных SND, DOST и особенно CSD обеспечило основу для дальнейшего позитивного развития скотс, и в том числе для выработки общей литературной нормы этого идиома.

Лингвогеографические исследования. Диалектологические описа­ния скотс, относящиеся ко второй половине XIX и к началу XX в., выполнены в духе классических грамматик. Первые научные описания территориальных диалектов скотс, появились в 60-е годы XIX в. К ним относится работа Т. Эдмондстона, посвященная диалектам Шетландских и Оркнейских островов и описание диалекта Банфшира, выполненное У. Грегором. За ними последовал фундаментальный труд Дж. Марри "The Dialect of the Soutern Counties of Scotland" (1873 г.), ставший классическим.

В области лингвогеографии шотландская (как, впрочем, и английская) наука несколько отставала от континентальной. К моменту учреждения Шотландской диалектологической комиссии в 1908 г. такие задачи, как создание диалектологических обзоров и атласов в Шотландии еще не обсуждалось, а фундаментальная работа Дж. Марри оставалась единственной в своем роде. Деятельность самой этой комиссии также не увенчалась созданием какого-либо общего лингвогеографического описания Лоуленда. Активизация диалектологических исследований приходится на 1930-е годы, но и до этого было опубликовано несколько трудов, имевших большое значение для шотландской диалектологии (Wilson 1921; Grant, Dixon 1926 и др.). Во II-й половине 30-х гг. сформировался масштабный проект «Лингвистического обзора Шотландии» (Linguistic Survey of Scotland), для осуществления которого была создана специальная комиссия (Language Survey Committee).

К середине 1960-х годов под общим руководством Мэтера и Шпейтеля был завершен этап полевых исследований. В 1975 г. был издан первый том «Лингвистического атласа Шотландии», посвященный лексике скотс, а вслед за ним в 1977 г. вышел второй том, содержащий фонетический материал. Таким образом, лингвогеографическое описание равнинной Шотландии появилось почти через десять лет после издания «Атласа английских диалектов» Ортона и Дита.

Социолингвистические исследования скотс. К середине 1970-х гг. в британском языкознании значительно возрос интерес к социолингвисти­ческим исследованиям и, в частности, к последним достижениям школы У.Лабова. В этот период в британской науке произошло несколько важных событий, ознаменовавших поворот в исследованиях в сторону изучения реального функционирования языка в обществе. Так, было опубликовано исследование речи жителей г. Норидж (Англия), выполненное Питером Традгиллом (Peter Trudgill), был осуществлен проект С. Ромейн (Suzanne Romaine), посвященный изучению особенностей речи эдинбургских школьников, кроме того, в Эдинбургском университете, выступил с лекциями и сам основатель школы микросоциолингвистики У. Лабов.

Социолингвистические методы на шотландской почве получили дальнейшее развитие в трудах таких известных исследователей, как А. Дж. Эйткен, Дж. и Л. Милрой (J. Milroy and L. Milroy), К. Макафи (C. Macafee), Р.К. Маколи (R.K. Macaulay) и некоторых других. Ученые шотландских университетов стали широко использовать микросоциолингвитсический подход, основанный на идее языковой переменной, предложенной У. Лабовым, при изучении сложной языковой ситуации в Лоуленде. При этом в центре внимания оказались городские говоры, изучением которых раньше пренебрегали, т.к. за ними закрепился крайне негативный стереотип просторечия рабочего класса и городских низов.

Во второй главе диссертации «Анализ социолингвисти­ческого статуса скотс» рассматриваются роль и место скотс в языковой ситуации в равнинной Шотландии. Исходным пунктом анализа служит представление о том, что вопрос об автономности скотс нельзя решить, исходя лишь из структурных (например, фонетических и лексических) особенностей этого идиома. Подобные построения оказываются в значительной степени умозрительными без учета социолингвистического измерения статуса скотс. Действительно, существуют близкородственные системы, отличающиеся друг от друга даже в меньшей степени, чем скотс и английский язык, и в тоже время рассматриваемые в качестве самостоятельных языков. И, наоборот, сравнительно далеко отстоящие от стандарта и друг от друга системы могут традиционно считаться территориальными диалектами.

Скотс как идиом подразделяется на несколько групп диалектов, находящихся в подчиненном положении по отношению к стандарту, которым в настоящее время в Шотландии является местный национальный вариант английского языка. В быту на диалектах скотс говорят преимущест­венно представители рабочего класса, усваиваю­щие эти диалекты в семье. Литературный английский неизменно воспринимается ими дополнительно к уже сложившейся речевой компетенции на родном диалекте.

«Малые» языки. Для языковых ситуаций, подобных шотландской, характерна уверенность носителей исконных идиомов в том, что владение более престижным языком (в Великобритании, естественно, английским) представляет собой большое преимущество. Из этого следует вывод, что усилия по планированию развития и последующему изучению родного языка не будут оправданными. Эти тенденции, несомненно, только нарастают в процессе глобализации, несмотря на то, что в последние десятилетия в Шотландии, как и в других регионах Великобритании активизируется стремление сохранить или возродить культурно-языковую самобытность различных этнических групп населения и целых областей, в которых распространены «малые» языки и традиционные диалекты.

В качестве основы для рассмотрения языковой ситуации в Лоуленде может быть принят термин «диглоссия», понимаемый широко, как функциональное распределение идиомов, при котором один из них используется в «высоких» регистрах, а второй принят только в повседневном общении и в «низких» жанрах письменности и литературы. Как указывает Эйткен, диглоссия не может быть проявлением стабильного и сбалансированного сосуществования двух идиомов и сопровождается постепенным вытеснением одного из них (Aitken, 1980б: 43-44). Это подтверждается наблюдениями за другими «малыми» языками Западной Европы, большинство которых находится в состоянии перманентного отступления под натиском доминирующих языков. Это наблюдение справедливо и для скотс.

В странах Европейского Сообщества насчитывается около 40 млн граждан, чей родной язык не совпадает с официальным языком государств, в которых они проживают. При Европейском Парламенте действует специальный орган, «Европейское Бюро по малым языкам» (European Bureau for the Lesser Used Languages), занимающееся вопросами поддержки языковых меньшинств и базирующееся с 1984 г. в Дублине. В соответсвии с классификацией Уайта (White, 1987), Бюро подразделяет все сообщества и группы населения, говорящие на «малых» языках, на следующие четыре общие категории:

1. Небольшие, обычно моноэтнические, независимые государства, официальный язык (или один из официальных языков) которых имеет узкую сферу применения и не является рабочим языком Совета Европы (например, ирландский и люксембургский);

2. Языковые меньшинства, проживающие на территории какого-либо одного европейского государства (например, уэльсцы или бретонцы);

3. Сообщества, распространенные на территории более чем одного государства Европейского Сообщества (например, каталонцы и окситанцы, проживающие в Испании, Франции и Италии);

4. Сообщества, являющиеся языковыми меньшинствами в одной из стран и одновременно соответствующие большинству населения в других европейских странах, не обязательно входящих в ЕС (например, немецкое население Дании или шведское население Финляндии).

Применяя классификацию Бюро, можно констатировать, что в Великобритании насчитывается пять «малых» языков - гэльский, скотс, валлийский, ирландский, и корнский. Очевидно, что это системы, глубоко различающиеся по численности языковых коллективов, степени официального признания, социолингвисти­ческому статусу, а также по уровню стандартизованности и степени переживаемого упадка. Однако все они могут расчитывать на внимание и поддержку ЕС. Проблематика «малых» языков получила новое звучание с появлением такого международного документа, как Европейская Хартия, принятого в марте 1988 г. на XXIII-й сессии Совета Европы.

Несмотря на востребованность терминов «региональный язык» и «миноритарный язык» и их явную соотнесенность с реальным бытованием многих современных европейских идиомов, до сих пор не существует общепризнанных формулировок соответствующих понятий. Три критерия являются ключевыми для определения европейских региональных и миноритарных языков: 1. исторический, т.е. возможность отнести идиом к европейскому культурному наследию; 2. географический, т.е. наличие у идиома «территориальной основы»; 3. собственно лингвистический, т.е. возможность классифицировать идиом как «самостоятельный язык».

Определим, что «региональные языки» распространены на сравнительно обширной территории, и на них говорит значительная часть населения той или иной европейской страны. Кроме того, они имеют относительно бóльшие возможности для стабильного функционирования и позитивного развития. Напротив, на «миноритарных языках» говорит лишь очень малая часть населения (т.е. действительное демографическое меньшинство), проживающая на ограниченной территории; в настоящее время они являются менее перспективными в плане выживания и дальнейшего поступательного развития. И те и другие идиомы в силу их подчиненного статуса и по причине непрекращающегося давления со стороны доминирующих языков можно также охарактеризовать как подвергающиеся риску. При этом разнообразие языковых ситуаций в Европе таково, что эти два отнюдь не безупречных определения не могут их охватить. В действительности каждый региональный или миноритарный язык представляет собой особый случай, в связи с чем представляется целесообразным сохранить и менее дифференцированный традиционный термин «малый» язык.

Что касается основного отличия региональных языков от миноритарных, то здесь и далее будем считать, что языковые коллективы первых не могут быть признаны этническими или др. меньшинствами в полном смысле этого слова (ср., например, нижненемецкие диалекты), а идентичны демографическому большинству населения всей страны (например, люксембургский язык) или какой-либо отдельно взятой автономии или исторического региона страны (например, скотс). В остальном же, содержание понятий «региональный язык» и «миноритарный язык» сближается, что отражает реальную действительность, в которой возможны различные переходные случаи. В Шотландии к собственно миноритарным языкам можно отнести только гэльский, тогда как скотс не может считаться языком демографического меньшинства, поскольку его языковой коллектив в этническом отношении совпадает с основным населением страны.

В настоящее время назрела потребность в общей типологии «малых» языков. Однако создание такой типологии затруднено по двум причинам: во-первых, современные европейские региональные и миноритарные языки до сих пор слабо изучены, а, во-вторых, в этой области исследований отсутствует универсальный и единообразный понятийный аппарат. Дж. Эдвардс предлагает построить универсальную типологию «малых» коренных языков на основе переменных величин, обобщенных в виде трех широких рубрик: «носитель языка», «язык» и «языковая ситуация» (см. Edwards, 1992). Распределив переменные величины по соответствующим рубрикам, можно получить картину взаимодействия языка с внешней средой. Эти три рубрики условно можно обозначить как «категории Б», тогда как в качестве «категорий А» можно использовать такие общепринятые термино-разделы, как «демография», «социология», «лингвистика», «психология», «история», «политика/право/гос.управление», «география», «образование», «религия», «экономика» и «СМИ».

Совмещение категорий А и Б позволяет построить модель, которая может использоваться как инструмент для вычленения соответствующих переменных величин, необходимых для построения универсальной типологии «малых» языков. Первым шагом в этом направлении является формулирование стандартных вопросов в соответствии с количеством клеток в полученной схеме (всего 33). Очевидно, что такие стандартные вопросы вовсе не являются уже готовой типологической схемой, а представляют собой лишь основу для ее создания. Полученный список представляет собой своего рода подробный вопросник, позволяющий описать ситуацию, в которой находится «малый» язык, с помощью переменных величин.

В работе предлагается модифицировать перечень вопросов Дж. Эдвардса применительно к региональным языкам в связи с тем, что, как было показано выше, коллективы их носителей могут быть противопоставлены всему остальному населению данного государства (автономии) только по географическому и социальному (напр. средний/рабочий класс) признакам и не могут быть охарактеризованы как языковые меньшинства в полном смысле этого термина. Видоизмененный вопросник применительно к скотс и подобным ему идиомам будет иметь следующий вид: 1). Численность и степень концентрации носителей языка в ареале его распространения? 2. Географические особенности ареала данного языка? 3. Представлен ли языковой коллектив преимущественно сельским или городским населением? 4. Социально-экономический статус носителей языка? 5. Характер и интенсивность языковой преемственности? 6. Характер языкового строительства в прошлом и настоящем? 7. Возмож­ности для усвоения языка, имеющиеся у его носителей? 8. Уровень стандартизации языка? 9. Характер миграционных процессов в ареале данного языка? 10. Языковые предпочтения носителей языка? 11. Место языка в самосознании большинства его носителей? 12. История данного языкового коллектива? 13. История языка? 14. История региона, в котором языковой коллектив проживает в настоящее время? 15. Уровень официаль­ного признания языка? 16. Уровень автономии или «особого» статуса территории? 17. Является ли данный язык эндемичным? 18. Является ли язык неэндемичным? 19. Образовательный уровень носителей языка и их охват образовательной системой? 20. Характер поддержки, оказываемой языку школой? 21. Уровень развития системы образования на данной территории? 22. Вероисповедание носителей языка? 23. Характер соотно­шения между языком и религией? 24. Общественная значимость религии в ареале распространения данного языка? 25. Экономическое благососто­яние носителей данного языка? 26. Взаимосвязь между уровнем владения данным языком и экономической успешностью? 27. Экономическое благосостояние всего региона? 28. Представленность языка в СМИ? 29. Общая осведомленность населения о языковой проблеме в ареале распространения данного языка?

Этот вопросник может быть использован как при построении общих типологических систем, так и при описании особенностей общественного функционирования отдельно взятого регионального языка.

Основные особенности языковой ситуации в Лоуленде.Используя приведенный выше вопросник как схему, определяем, что скотс практически не представлен в официальной сфере, в СМИ, в рекламе, в религиозной практике и в публичных выступлениях. Он также не является языком массового образования, и лишь недавно стал внедряться в некоторых регионах как школьный предмет. Кроме того, чрезвычайно редки случаи, когда скотс изучается иностранцами как второй язык. В то же время доминирующим языком равнинной Шотландии является местный вариант литературного английского (далее ЛША).

В языковом сознании общества английский занимает место престижного книжного языка, не являющегося родным для многих его членов, которые на этапе первичной социализации (в семейно-бытовом общении в детстве) усваивают какой-либо диалект скотс в более или менее чистом виде. Овладение престижным английским языком имеет искусственный характер и происходит позднее - преимущественно в школе, в то же время пропорция англоговорящего населения неуклонно увеличивается (в том числе и за счет миграции населения).

Очевидно, что разговорная речь Лоуленда лучше всего может быть охарактеризована как континуум, один полюс которого образуют различные диалекты английского языка – от так называемого RP до ЛША, а другой – диалектное море скотс. Следует признать, что лучшая модель, описывающая местный языковой континуум, на данный момент была предложена А. Дж. Эйткеном в работе «Scots and English in Scotland» (Aitken 1984б). Эйткен подразделяет все коренное негэльскоязычное население Лоуленда на 4 группы на основе преобладающего типа речевых (а именно лексических, морфологических и, отчасти, фонетических) употреблений. По Эйткену, первые две социальные группы можно охарактеризовать как собственно англоязычные. Носителями диалектов скотс являются только представители 3-й и 4-й групп, причем в наиболее чистом виде скотс сохранился именно в пределах 4-й группы.

В реальной действительности наиболее распространенный в настоящий момент в равнинной Шотландии речевой тип демонстрирует низкую частотность шотландизмов и получил поэтому эпитет «thin Scots» (т.е. буквально «жидкий» или «разреженный» скотс») (см. McClure, 1979б: 29-31). Этот диалект представляет собой скорее вариант английского языка с большим количеством разноуровневых черт, восходящих к скотс. Он крайне непоследователен в использовании лексических и прочих языковых средств и глубоко отличается в этом отношении от синтетического диалекта современной шотландской литературы - лаланс.

Рис. 2. Диаграмма, позволяющая определить уровень

последовательности письменного скотс по Дж. Д. Маклюру

Текст помещается на оси абсцисс у отметки «Просторечный» (Colloquial), если его язык приближен к реальному разговорному регистру, т.е., если он содержит широко используемую разговорную лексику, а также, если его орфография наиболее точно отражает живое произношение. Очевидно, что здесь в первую очередь имеется в виду речь рабочего класса. В зависимости от того, насколько широко представлены упомянутые особенности в тексте, последний может смещаться от «просторечного» максимума к «литературному» и, наоборот, по горизонтальной шкале (см. McClure, 1995в: 173). «Литературный» скотс, как уже отмечалось, весьма далек от реальной устной речи. Вертикальная шкала диаграммы отражает частотность шотландизмов в тексте или, иначе говоря, показывает, является ли язык текста «насыщенным» или «разреженным» скотс. Степень «насыщенности» или «разреженности» скотс определяется уровнем их дифференцированности по отношению к литературному английскому. При этом следует учитывать, что язык текста смещается в сторону максимума «скотс» не столько благодаря отсутствию англицизмов, сколько благодаря обилию шотландизмов.

Для того чтобы выяснить, насколько «насыщенным» в действительности может быть язык текстов, написанных на скотс, были сопоставлены три варианта перевода Евангелия от Луки, выполненные в разные годы У.У. Смитом, У.Л. Лоримером и Дж. К. Аннандом. Сопостав­ление как минимум трех (а, например, не двух) текстов позволяет получить более детализированную картину дифференциации письменного скотс по степени насыщенности шотландизмами.

Для того чтобы сопоставить тексты Смита, Лоримера и Аннанда, методом сплошной выборки были выявлены все встречающиеся в них шотландизмы на лексическом и грамматическом (морфология и отчасти синтаксис) уровнях. Определялось как общее количество таких употреблений, так и относительное. Единство текста оригинала, обусловливает приблизительно равную степень структурной сложности переводных текстов, подразумевающую сходство в использовании сложных предложений, синтаксических оборотов и общем построении высказывания.

На основе полученных данных был сделан вывод о том, что язык разных вариантов перевода на скотс одного и того же текста способен демонстрировать глубокие различия. Иначе говоря, авторы переводов вкладывают в понятие «скотс» различное содержание, что проявляется в различиях количественного и качественного соотношения шотландизмов и англицизмов в языке их текстов. Очевидно, что согласно шкале, фактически характеризующей степень структурной автономности различных письменных (равно как и устных) репрезентаций скотс, текст Лоримера оказывается наиболее насыщенным шотландизмами и наиболее последовательным в их употреблении. Если принять общую употребляемость шотландизмов в тексте Лоримера за 100%, то соответствующее значение в тексте Смита составит лишь 57%. Текст Аннанда по насыщенности шотландизмами занимает промежуточное положение - 68%.

Для решения проблемы идентичности скотс необходимо ответить на следующие два вопроса: 1) говорят ли жители Лоуленда на самостоятельном языке или на диалекте английского языка и 2) на каком языке (скотс или варианте английского) написана большая часть шотландской литературы. Сложность заключается в том, что термин «скотс» традиционно использовался применительно к глубоко различающимся формам устной и письменной речи Лоуленда.

Анализ лингвистического и социолингвистического материала показывает, что консервативный скотс обладает рядом существенных черт, которые характеризуют его скорее как самостоятельный язык, чем как диалектную группу. К таким чертам можно отнести, например:

1) наличие большого количества структурных дифференциальных признаков (преимущественно в фонетике и лексике);

2) наличие четко очерченного ареала его распространения, который с юга ограничивается Бордерсом, а с запада - границей Хайленда;

3) наличие самостоятельной истории, представляющей собой процесс развития североанглийских диалектов в национальный язык независимого государства, а затем, с утратой независимости, в региональный язык одной из британских автономий;

4) существование собственной оригинальной системы территориальных и социальных диалектов;

5) наличие шестивековой литературной традиции;

6) факт совпадения этнонима и лингвонима «скотс» (Scots);

7) наличие самостоятельной шотландской церковной, юридической, строительной и др. терминологии;

8) наличие у части населения Лоуленда (преимущественно интеллигенции) устойчивого языкового самосознания и позитивного отношения к исконному языку.

Наряду с объективными различиями между скотс и английским языком, существует также ряд серьезных ограничений, существенно снижающих статус скотс по сравнению с так называемыми «полноценными» языками. Такую противоречивость скотс отражает, например, тот факт, что в равнинной Шотландии по отношению к исконному идиому традиционно применяют термин «язык скотс» (Scots language), однако в это понятие вкладывают иное содержание, чем в понятие «гэльский язык», что обусловлено сознанием различного уровня самостоятельности этих систем.

Для определения статуса идиомов вообще и скотс в частности удобно пользоваться системой параметров, основанных на идеях Х.Клосса (см. Kloss, 1968) и дополненной М. Герлахом (Görlach, 2000). Согласно этой классификации, статус идиома – это вопрос степени, в которой данный идиом отвечает таким критериям, как:

1) «существенное отличие» (Abstand по терминологии Клосса), т.е. структурные отличия какой-либо системы от ближайшего родственного языка на таких уровнях, как фонетика, морфология, синтаксис и лексика;

2) «уровень разработки» (Ausbau), т.е. диапазон выполняемых функций и уровень стандартизованности;

3) «языковое самосознание» (attitude), т.е. восприятие собственного идиома его носителями и их стремление к языковой самостоятельности;

4) «способ усвоения» (acquisition), т.е. усваивается ли данный идиом как родной язык и продолжает ли он оставаться для своих носителей основным средством общения впоследствии.

В контексте рассматриваемой проблемы необходимо также использовать типологию языковых состояний У. Стюарта, основанную на критериях «стандартизованности», «автономности», «историчности» и «жизнеспособности» (Stewart, 1968).

Анализируя социолингвистический статус скотс с точки зрения типологических схем Стюарта и Клосса, можно прийти к следующим выводам. Скотс уже около четырехсот лет испытывает на себе интенсивное влияние со стороны близкородственного английского языка и уже оказался втянутым в систему последнего (рис. 3).

Рис. 3. Результат втягивания скотс в систему английского языка.

Это привело к тому, что скотс в значительной степени утратил такие важнейшие характеристики, как «автономность» и «стандартизованность» и сейчас в полной мере отвечает лишь двум из четырех критериев, которые по Стюарту характеризуют идиом как собственно «язык». Так, скотс свойственна историчность, и с некоторыми оговорками жизнеспособность (различные варианты скотс отвечают этому критерию в очень неравной степени).

Что касается социального функционирования скотс, тооноимеет существенно ограниченный характер, поскольку этот идиом выполняет лишь две из общего набора функций, приписываемых языкам стюартовой типологией, а именно функции 1) языка групповой коммуникации (в среде рабочего класса) и 2) языка литературных текстов. Следовательно, при значительном дефиците таких характеристик, как «автономность» и «стандартизованность», скотс, рассматриваемый как единая макросистема, не может быть признан по схеме Стюарта стандартным или «классическим» языком. По своим функционально-типологическим характеристикам он оказывается ближе всего даже не к местным системам (vernacular), а к территориальным диалектам.

Статус скотс как «языка» рассматривается в диссертации также под несколько иным углом зрения на основе расширенного набора критериев. Для этого были обобщены особенности признанных литературных языков, статус которых не вызывает сомнений (таких, например, как английский, русский или китайский).

1) собственно «язык» имеет литературную норму с определенным набором правил в области грамматики и орфографии, использующихся в письменной речи, а также в преподавании данного языка как родного и как иностранного;

2) устная форма данного «языка» является непонятной или малопонятной для носителей других языков;

3) такой «язык» используется в обычной повседневной практике реально существующего коллектива;

4) носители данного «языка» (точнее, его литературной формы) осознают, что они пользуются этим языком и, что он имеет определенный свод норм, не требующих корректирования в соответствии с нормами каких-либо других языков;

5) он является официальным языком как минимум одной автономной тер­ритории, имеющей отчетливый административно-поли­тический статус;

6) он имеет длительную литературную традицию, характеризующуюся обширным корпусом текстов, относящихся к разным жанрам и обладающих высокими художественными достоинствами;

7) его письменная форма используется не только в литературных целях, но выполняет также и утилитарные функции.

Данные критерии учитывают различные лингвистические и экстралингвистические параметры языковой системы, однако в конечном итоге они оказываются взаимно неразделимыми. Применив перечислен­ные критерии к скотс эпохи Возрождения и к его современному рефлексу, получим следующий итог (табл. 1):

Таблица 1

Очевидно, что в исторической перспективе статус скотс оказывается достаточно противоречивым и непостоянным. Сейчас языковая реальность дает сравнительно мало фактов, подтверждающих самостоятельность современного скотс по отношению к близкородственному ему английскому языку. В то же время существует глубокое экстралингвистическое отличие скотс от всех диалектов, традиционно считающихся английскими, которое существенно повышает статус и общую перспективность этого идиома. Таким отличием можно считать устойчивое языковое самосознание (преимущественно в среде интеллигенции), характерное для шотландского общества.

В диссертации отмечаются следующие тенденции и отдельные факты, свидетельствующие о наличии определенных перспектив у скотс как у реального средства общения в языковом коллективе:

1) возрастание внимания к преподаванию устного и письменного скотс в начальной и средней школе;

2) количественный и качественный рост филологических работ, написанных о скотс и дидактических пособий, предназначенных для использования в учебном процессе в школе;

3) проведение широкой кампании (правда, не увенчавшейся успехом) по включению вопроса о скотс в анкеты переписи населения Великобритании в 2001 г.;

4) официальное признание скотс Европейским Бюро по «малым» языкам;

5) развитие литературного процесса на скотс в том числе и в области прозы.

Роль национального самосознания в новейшей истории скотс.Большинство исследователей поддерживает мысль о том, что, начиная с 20-х гг. ХХ в., решающим фактором развития скотс становится идеология национального возрождения (см. Aitken, 1981б, Glen, 1964, Macafee, 1985, McClure, 2000 и др.). В диссертации подчеркивается, что движение за национальное возрождение в Лоуленде следует отнести к этническому типу, однако в отличие от многих сходных движений в других странах, исконный идиом не является важной составляющей его доктрины. В Шотландии мы находим пример чрезвычайно успешной агрессивной языковой политики, в результате которой английский как доминирующий язык объединенного государства стал предметом и инструментом преподавания. Он же полностью вытеснил скотс в официальной сфере. Одной из причин этого успеха стало то обстоятельство, что жители Лоуленда в известной степени отождествляли себя с англичанами, и на определенном этапе (особенно в XVIII в.) идея принадлежности к общей англосаксонской культуре возобладала над регионализмом. Языковая политика в Шотландии в XVIII, XIX и на протяжении большей части XXвв. может рассматриваться как одно из проявлений смещения акцента в сторону географической или «открытой» национальной доктрины, согласно которой идея сохранения исконного языка может трактоваться как не актуальная или даже вредная.

Национальное движение в Лоуленде начало разворачиваться лишь в 20-е гг. ХХ в., когда население уже обладало уровнем грамотности, типичным для большинства развитых европейских стран (имеется в виду, естественно, английский язык, а не скотс или гэльский). В тоже время сами нетитульные идиомы уже находились в глубоком упадке. В связи с этим роль скотс (и гэльского) в доктрине национального возрождения оказалась незначительной, и представляется маловероятным, чтобы эти языки в ближайшем будущем серьезно расширили свои социальные функции и коллективы за счет английского.

Анализируя роль скотс в доктрине национального возрождения Шотландии, следует учитывать этническую и политическую неоднородность этой автономии Великобритании. Сама упомянутая доктрина не является единой в силу того, что неоднороден этнический состав населения Шотландии. Глубокие культурные и языковые различия между Хайлендом и Лоулендом как между различными регионами страны стали ощущаться, начиная со второй половины XIV в. в результате отступления гэльского языка и культуры в область Шотландского нагорья. В связи с этим в работе делается вывод о том, что отказ Шотландии на определенном историческом этапе от собственной языковой самостоятельности - это также результат влияния антагонистических стереотипов «свой - чужой» («культурный - некультурный», «англосакс - не-англосакс»), сложившихся в условиях конкуренции двух культурных традиций - англосаксонской и кельтской.

Стремление к воссозданию шотландской государственности всегда было тесно связано с ожиданием того, что при этом немедленно получит поддержку традиционная культура, важным элементом которой является скотс. Однако даже после возобновления в 1999 г. работы шотландского парламента этого пока не произошло, и скотс продолжает оставаться на периферии политической жизни. Взяв за образец некоторые испытанные схемы языкового планирования, можно предположить, что возрождение скотс подразумевает осуществление таких шагов, как: 1) официальное признание этого идиома британским правительством наряду с гэльским языком в соответствии с требованиями Европейской Хартии; 2) придание скотс официального статуса и признание его роли в общественной жизни (включая судебную сферу) как важной части национального наследия; 3) включение скотс в качестве важного и неотъемлемого элемента в учебные программы начальной и средней школы; 4) в связи с тем, что скотс в большей или меньшей степени понятен большинству населения Шотландии, ему должен быть открыт доступ к СМИ.

Третья глава работы «Анализ уровня структурной самостоятельности скотс (на материале грамматической системы)» посвящена сопоставлению грамматических систем английского языка и скотс с целью выяснения уровня автономности последней. Существуют многочисленные признаки того, что система современного скотс оказалась тесно связанной с системой английского языка. Важнейшие структурные элементы исконного скотс наложились на систему английского языка – иначе говоря, скотс в значительной степени утратил свою языковую автономность. Тем не менее, мы исходим из того, что ряд структурных черт консервативных диалектов скотс вполне позволил бы говорить об этом идиоме как о самостоятельном языке. Однако многое в структуре скотс сближает его с английским языком, подтверждая тезис о противоречивости статуса этого идиома.

Вопрос о дефиците автономности скотс по отношению к английскому языку одним из первых рассматривал все тот же А.Дж. Эйткен, который указывал, что «…скотс как разговорному языку не достает стандартизованности…и он «гетерономен» (т.е. не автономен) по отношению к английскому…» (см. Aitken 1981б: 72).

Звуковой строй и лексика как уровни, на которых структурно-лингвистическая автономность скотс проявляется в наибольшей степени, не раз подвергались исследованию, однако «…одних лишь различий в области произношения недостаточно, чтобы классифицировать два идиома…как разные языки, хотя именно произносительные различия обычно оказываются основными маркерами территориальных и социальных вариантов» (McClure 1995: 173). Сопоставлению грамматических систем скотс и английского языка до сих пор уделялось значительно меньшее внимание, хотя не раз констатировалось, что если ядро, общее для скотс и английского существует, то большинство входящих в него элементов относится к уровням морфологии и синтаксиса (Aitken 1984 б: 519-520).

Сопоставлению подлежат так называемый «традиционный скотс» (тот вариант скотс, который лежит в основе языка большей части современной шотландской литературы) и литературный английский язык Англии. Цель сопоставительного анализа заключается в том, чтобы выяснить, можно ли представить оппозицию «английский язык – скотс» на уровнях морфологии и синтаксиса как оппозицию двух нетождественных микросистем, имеющих существенные дифференциальные признаки.

В данном разделе подробно рассматриваются лишь особенности грамматического уровня, однако нельзя игнорировать тот факт, что они обычно имеют также фонетическое и лексическое измерение, и зачастую их трудно или невозможно однозначно охарактеризовать. Необходимо отметить также, что в отечественной и зарубежной традиции одни и те же элементы грамматических систем языков аналитического строя (каковыми являются скотс и английский) описываются как единицы разных уровней - морфологии или синтаксиса. Вслед за отечественной традицией такие видо-временные формы, как перфект и прогрессив здесь рассматриваются в разделе, посвященном морфологии, а особенности употребления отрицания или модальных глаголов - в разделе, посвященном синтаксису.

В данной работе не рассматриваются особенности построения высказывания и текста в скотс. Это обусловлено тем, что учет структурных особенностей на более низком уровне является не только необходимым, но и достаточным для определения соотношения двух родственных грамматических систем.

Морфологические различия.Для установления соотношения грамматических систем скотс и английского языка следует выявить соответствующие дифференциальные признаки. Под «дифференциаль­ным признаком» мы подразумеваем наличие такой грамматической оппозиции, которая позволила бы говорить именно о системных расхождениях. Очевидно, что на морфологическом уровне непосредственными объектами сопоставления становятся морфемы и их алломорфы, а его задачей является установление расхождений в инвентаре этих единиц в английском языке и скотс.

Собранный материал показывает, что во многих случаях дистрибуция алломорфов в скотс и в английском языке не совпадает. Эти типы различий у таких близкородственных, но существенно разошедшихся систем, как скотс и английский язык, имеют ярко выраженный характер и представляют собой, по существу, огромную массу оппозиций, охватывающих всю стихию разнообразных форм, которыми богаты диалекты скотс.

Целый ряд алломорфов в скотс и в английском языке не совпадает и тем самым оказывается различительными элементами этих систем. Кроме того, следует отметить, что в скотс практически каждая форма имеет несколько вариантов, которые могут реализовываться в том или ином идиолекте (или в индивидуальном языке отдельных авторов). Отчасти это результат территориальной и социальной вариативности на грамматическом уровне, а отчасти отражение индивидуальных предпочтений говорящих или пишущих.

Сопоставительный анализ продемонстрировал, что между скотс и литературным английским языком отсутствуют какие-либо различия в инвентаре морфем, однако существует несколько отличий в инвентаре алломорфов. Это:

1) презентные формы I-го л., ед. ч., а также I, II и III-го л., мн. ч. на -s, например, I rises ilka day at sax – Я встаю каждый день в шесть;

2) использование в презенсе в I л. ед. и мн. ч. и в III л. мн. ч. форм вспомогательных глаголов dae, be и hae – dis /dIz/, disna / ÛdIzn«/; is /Iz/, isna /ÛIzn«/; his /hIz/, hisna / ÛhIzn«/, соответственно, омонимичных формам 3-го л. ед. ч. в английском языке, напр., …voluntarie pupils disna seem muckle ti hope for …– на слушателей факультативов надеяться не приходится;

3) различия в оформлении причастия I /an←( )/ в скотс и /IN←( )/ в английском языке, напр., Mansie Meur wus pickan' (причастие I) limpets…– Манси Мьюир собирал моллюсков…;

4) форма множественного числа личного местоимения II-го лица yous, напр., A canna gie ye ocht an yese shoudna gie's ocht aither – Я не могу дать вам причитающегося, и вы не должны ничего нам давать;

5) наличие в скотс абсолютной притяжательной формы mines, напр., «Ochone, dear leddy mines», quo the greetin guidwife…– «Ох-ох, моя дорогая госпожа», говорит хозяйка, плача…;

6) противопоставление указательных местоимений thir и thae английским местоимениям these и those, соответственно, напр., а)…a database that'll contain aa thir kins o information –…база данных, которая будет содержать все эти виды информации; б) …an' in thae days he wad hae gane a far gate to pleesure the laird – …в те времена он бы многое отдал, только бы угодить помещику.

Существование оригинальных алломорфов в скотс позволяет говорить о наличии инвентарных различий между ним и английским языком на морфологическом уровне. Следовательно, соотношение между скотс и английским языком в сфере морфологии может быть представлено в виде соотношения двух отдельных микросистем, поскольку не все элементы, конституирующие их морфологические системы, совпадают. Можно констатировать, что различия между скотс и английским языком на морфологическом уровне имеет системный характер, т.е. общее ядро этих двух микросистем образуется их пересечением, а не совпадением. Отсутствие у двух микросистем расхождений в области морфемного инвентаря свидетельствует об их генетической близости или, иначе, об общности их грамматической системы, различия же в инвентаре алломорфов вообще характерны для разных вариантов отдельно взятого языка.

Общее ядро, образуемое пересечением морфологических систем скотс и английского языка, занимает большую часть этой макросистемы. Очевидно, что элементы, конституирующие это ядро (их можно иначе охарактеризовать как «интегральные» признаки), численно значительно превосходят те, которые в него не входят (т.е. «дифференциальные признаки»). Очевидно, что в отличие от фонологических систем морфологические не могут быть представлены в виде четко определенных перечней одноуровневых элементов, находящихся в оппозиции друг к другу. Поэтому здесь может идти речь не о вычислении коэффициента подобия, а лишь о констатации большей или меньшей степени совпадения систем. Представленный материал свидетельствует именно в пользу значительного системного единства морфологии скотс и английского языка.

Большинство различий, существующих между скотс и английским языком на уровне морфологии, могут быть охарактеризованы как дистрибуционные. Уже на основе беглого знакомства с шотландским материалом к подобным различиям, не выходящим за пределы одной системы, можно отнести большинство расхождений в области личных и неличных форм глагола.

Простое прошедшее и причастие II. Такие расхождения демонстрируют формы простого прошедшего:

а) /t/+/X/+/o← (I)/ brocht (< ск. bring) ~ /t/+/ù←(I)/ brought

или /a←(I)/ brang ~ /t/+/ù←(I)/ brought;

б) /t ← ( )/ sellt (< ск. sell) ~ /«U←(e)/ sold

или /d/+/ ←(E)/ sald ~ /«U←(e)/ sold;

и причастия II:

а) /n ← ( )/ gaen (< ск. gae) ~ /n/+/ ← («U)/ gone

или /went ← (ge)/ went ~ /n/+/ ← («U)/ gone;

б) /n /+/iù←(i)/ gien (< ск. give/gie) ~ /«n ← ( )/ given

или /d /+/iù←(i)/ gied ~ /«n ← ( )/ given

или /e←(i)/ в gave ~ /«n ← ( )/ в given.

При всей пестроте форм, набор возможных показателей прошедшего времени и причастия II в скотс, как и в литературном английском языке, сводится к трем: использованию дентального суффикса, изменению корневого гласного или присоединению форманта -en / -n.

Прогрессив. Скотс присуще расширенное использование прогрессива, в том числе в контекстах, невозможных в литературном английском (например, с глаголами, имеющими семантику мыслительных процессов):

а) He wis mindin…;

б) We're howpin… .

Перфект. Существенные дистрибуционные различия в системе глагола демонстрирует употребление перфекта, например:

а) The train just arrived (так наз. «синтетический» перфект);

б) He's been to the race-course last year (употребление Present Perfect в контексте простого прошедшего);

в) She ran in and telled the auld wife what she saw (замена Past Perfect простым прошедшим).

Формы глагола в придаточных условия и времени. В скотс часто происходит замена формы простого прошедшего времени глагола в условном придаточном на конструкцию «would+инфинитив» в так называемом «втором условном» и формы предпрошедшего на «would+have+причастие II» в условном перфектном:

а) …if ye 'll a' promise to be guid, I'll tell ye 't again – …если все вы пообещаете, что будете хорошо себя вести, я расскажу вам ее (сказку) снова.

Формы множественного числа имени существительного. В системе имени существительного единственной морфологической особенностью, отличающей скотс от английского языка, являются формы множественного числа. Формы, подобные een (=eyes), shin (=shoes), treen (=trees), kye (=cows) и др. все еще используются в некоторых консервативных разговорных диалектах скотс и широко представлены в диалектах литературных.

Синтаксис. Весь спектр отличительных черт синтаксиса скотс представлен как сравнительно многочисленными вариантами синтаксических моделей, так и дистрибуционными отличиями, обусловленными, например, особенностями лексической сочетаемости. В связи с этим можно констатировать, что соотношение между скотс и английским языком на уровне синтаксиса также может быть представлено в виде двух накладывающихся друг на друга, но не совпадающих микросистем. Морфологической и синтаксической системе языков аналитического строя свойственна чрезвычайно высокая степень взаимного проникновения, между тем скотс и английский язык находятся на одном и том же уровне развития аналитизма.

Согласование в числе. Между скотс и английским языком наблюдаются существенные расхождения в области согласования в числе существительных с формами глагола to be. Так, в отличие от английского языка существительные в форме множественного числа могут сочетаться в скотс с глагольными формами is и wis (was), например:

а) …the screeds is on the desk…– …листки бумаги на столе.

б) Is aw the bairns in thair beds? – Все дети улеглись?

Вероятно, здесь мы сталкиваемся с реализацией той же грамматической модели, что и в случае с другими глаголами (использование окончания -s во всех формах презенса, а не только в III л. ед. ч., как в английском языке), однако при этом трудно усмотреть сколько-нибудь последовательную парадигму по причине произволь­ности этого употребления. Механизм функционирования в скотс рассматриваемых форм и форм, совпадающих с английскими, в настоящее время, вероятно, можно охарактеризовать как свободное варьирование.

Особенности употребления числительных с некоторыми существительными. В словосочетаниях, в которых за числительным следует существительное, выражающее меру (например, mile, foot и т.п.), последнее обычно стоит в единственном числе:

а) …ten ar eleiven mile hame.

В словосочетаниях, содержащих существительные с семантикой меры (bit, drop и т.п.), за которыми следует другое существительное, обычно отсутствует предлог of:

б) …tae wash our feet afore bedtime wi a wee drap rain watter… .

Относительные придаточные. Характерной чертой синтаксиса скотс является использование так называемого «теневого» местоимения в относительных придаточных:

а) Them that kenned (= англ. knew) best said least.

В придаточных определительных, выражающих идею принадлежности, вместо притяжательного относительного местоимения whose часто используется конструкция «that+притяжательное прилагательное», например,

б) That's the man at's hoose was brunt – Это человек, дом которого сгорел. «That» как относительное местоимение, заменяющее подлежащее, часто опускается, например:

в)…it was her dochter □ had washed the sark – …именно ее дочь выстирала рубаху.

Особенностью скотс является использование союза and (это употребление было распространено еще в среднеанглийском и ранненово­английском) для ввода придаточных, выражающих уступку, контраст или возражение: г) …and she was bonnie afore, she was ten times bonnier… – …хотя она и до этого была красива, она стала в десять раз красивее… .

Отрицание. В скотс отрицание выражают наречия no и not или стяженные формы с клитизированным -nae (реже с -n't):

(а) He's no jouking (=joking).

(б) He's not jouking.

(в) He isnae jouking.

(г) He isn't jouking.

Nae присоединяется ко всем модальным глаголам, а также к вспомогательным dae (do), be, hae (have) и will. Стяженной формы -n't, характерной для многих вариантов английского языка, обычно избегают, заменяя ее на not.

Модальные слова и модальные глаголы.Различия, существующие между скотс и английским языком в употреблении модальных слов, имеют не только лексический, но и синтаксический характер. Например, модальное слово mibby имеет параллель в английском языке (maybe), но в скотс встречается в более широком наборе синтаксических контекстов. Особенностью mibby является его широкое употребление с формами будущего и настоящего времени, а также в различных условных конструкциях, параллелью чему в английском языке может служить использование модального глагола may (might): а) On Setterday we wid mebbe (=would maybe) get a ha' penny tae buy a lucky bag.

Система модальных глаголов и их употребление является одним из главных отличий грамматической системы скотс от английской (ср. Brown, 1991). С лексической точки зрения скотс в значительной степени делит с литературным английским единый инвентарь модальных глаголов, однако семантические поля даже генетически близких лексем в скотс и в английском языке демонстрируют многочисленные расхождения: б) …ithergates he maun dee (=англ. …otherwise he is sure to die); в) He can stay here(=англ. He may stay here).

Can и could в скотс способны сочетаться с вспомогательными глаголами или даже с другими модальными глаголами, например: г) Ye' ll can distan a mixter-maxter o the twa leids – Вы сможете понять мешанину из двух языков; д) A micht coud begin – Я мог бы начать. Эта особенность может рассматриваться как одна из наиболее существенных отличительных черт грамматической системы скотс.

Вопросительные предложения. Существующие между скотс и английским различия в сфере построения вопросительных предложений имеют частный характер.

Так, например, в скотс, как и в некоторых английских диалектах, вместо why обычно используется вопросительное местоимение how или словосочетание how come: а) How come ye're awreddies daunderin aboot the pairk …? – Почему ты уже разгуливаешь по парку…?

Важнейшие синтаксические параметры вопросительного предложения в прямой речи в скотс остаются теми же, что и в английском языке – это архитипический обратный порядок слов (VS) и использование аналогичных английским вспомогательных глаголов. При этом, как и во многих вариантах английского языка, в скотс вопрос может задаваться интонационно: б) Ye mind the year whan the Auld Kirk was dung doun? – Помнишь тот год, когда разрушили старую церковь?

Что касается структуры косвенного вопроса в скотс, то здесь наблюдается примерно такая же зависимость синтаксиса от стиля и жанра высказывания или текста, что и в английском языке.

Особенности употребления определенного артикля. Известной особенностью скотс является использование определенного артикля the в тех случаях, когда в литературном английском он обычно отсутствует, например, в словосочетаниях, обозначающих периоды времени, и заменяю­щих соответствующие английские наречия, а также с существительными, обозначающими учреждения, некоторые заболевания и т. п.): the day (=today); the morn (=tomorrow); the nicht (=tonight); the now (=now) и др.

Сравнительные конструкции. В традиционном скотс после формы сравнительной степени прилагательного или наречия вместо общеанглийского than употребляется союз nor, имеющий ту же семантику (т.е. «чем»): Cheetie's smerter nor you. – Чити умнее тебя.

Герундий и инфинитив. Известной и широко распространенной особенностью скотс является показатель инфинитива for to (for tae или fir tae) вместо общеанглийского to: Fergus Suithless wis schemin for tae hae Fergus Suithfast cryit. – Фергус Сутлес строил козни, чтобы заставить Фергуса Сутфаста плакать.

Глаголы в скотс нередко демонстрируют иную по сравнению с английским языком сочетаемость с инфинитивом или герундием, однако подобные дистрибуционные особенности в той или иной степени присущи также всем английским диалектам.

Предлоги и наречия. Обычно между родственными предлогами в скотс и в английском языке наблюдаются функциональные и/или формальные (фонетико-графические) расхождения (например, wi (=with)). В скотс также имеются оригинальные предлоги, которые не имеют аналогов в английской системе (например, ben (=into)).

Статистический анализ распределения грамматических шотландизмов в текстах различных жанров.Корпус текстов, написанных на скотс, далеко не однороден, и при его изучении необходимо учитывать жанрово-стилистическую дифференциацию таких текстов. Насыщенность текста грамматическими шотландизмами (как и шотландизмами вообще) подвержена существенным колебаниям.

Было проведено обследование корпуса текстов, относящихся к жанрам публицистики, художественной прозы (преимущественно повествование от III л.) и мемуаристики. Объем каждого из трех текстовых массивов составил по 30.000 слов. Во всех трех группах текстов методом сплошной выборки выявлялись грамматические шотландизмы в соответствии с существующими описаниями скотс (Murray 1873; Grant, Dixon 1921; Wilson 1926; Aitken 1984б; Milroy, Milroy 1993 и др.). К таким употреблениям относятся: простое прошедшее; причастие I и II; формы прогрессива и перфекта; согласование в числе; модальные слова и глаголы; отрицание; относительные придаточные; множественное число существительных; инверсия; сравнительные конструкции; наречия; артикль; указательные местоимения. В результате было установлено среднее количество грамматических шотландизмов на 1000 слов для каждой из этих групп текстов. Результаты данного обследования представлены в табл. 2.

Таблица 2

Частотность грамматических шотландизмов в текстах разных жанров прозы

Окончание табл. 2

Установлено, что отклонение стиля текста в сторону разговорного регистра (в основном на материале текстов, относящихся к жанру воспоминаний) не приводит к нарастанию частотности грамматических шотландизмов, а, напротив, вызывает ее сокращение. Кроме того, было установлено, что в художественной прозе и публицистике грамматические шотландизмы распределены достаточно равномерно, тогда как в текстах мемуарного характера встречаются большие отрывки в которых удается выявить лишь незначительное количество грамматических шотландизмов – по-видимому, автор неосознанно отдает предпочтение английской системе. Иначе говоря, язык мемуарных текстов сильнее приближен к реальной речи, которая еще беднее грамматическими шотландизмами, чем язык литературы. Напротив, профессиональные филологи и литераторы последовательнее и обильнее используют шотландизмы вообще и грамматические шотландизмы в частности.

В целом, сравнительное исследование грамматики скотс и английского языка, направленное на то, чтобы установить действительный уровень автономности скотс показывает, что морфология и синтаксис, а также грамматическая семантика скотс неразрывно связаны с соответствующими уровнями английского языка, причем их грамматические системы образуют общее ядро. При этом, несмотря на то, что современный скотс делит основные черты своей грамматики с многочисленными английскими диалектами, он отличается от последних специфическим сочетанием морфологичес­ких, синтаксических и лексических черт. Это позволяет говорить о том, что различия между скотс и английским языком существенны и имеют системный характер, хотя и не выходят за рамки различий, наблюдающихся между вариантами одного и того же языка.

Анализ дифференциальных и интегральных признаков скотс и английского языка показывает, что между этими системами отсутствуют расхождения типологического характера в области их морфологической, синтаксической или семантической организации. Можно констатировать, что так называемый «традиционный» скотс, при всей неоднозначности этого термина, использует ту же грамматическую систему, что и английский язык. Набор их морфем и синтаксем совпадает, а существующие отличия сводятся к нескольким алломорфам и вариантам синтаксических конструкций, а также большому количеству расхождений в области дистрибуции грамматических форм. Таким образом, структурная автономность скотс по отношению к английскому языку оказывается под вопросом, поскольку оба они делят одну и ту же грамматическую систему. Оба идиома имеют одинаковый базовый порядок слов SVO и одинаковые принципы перестройки этого порядка слов в зависимости от типа предложения. В грамматике скотс и английского языка наблюдаются сходные процессы и общие тенденции, также свидетельствующие об их типологической общности, например: расширение использования форм длительного вида; рост частотности употреблений «синтетического» перфекта или простого прошедшего вместо Present Perfect; сокращение частотности Past Perfect; расширение использования герундия за счет инфинитива и ряд других. Сопоставление грамматических систем английского языка и скотс подчеркивает идентичность всех их грамматических категорий и большое сходство в их конкретной реализации, что не свидетельствует в пользу трактовки скотс как идиома, обладающего существенной структурно-лингвистической самостоятельностью.

Следует, однако, отметить, что высокий уровень структурно-лингвистической автономности не может быть признан обязательным (хотя и не невозможным, ср., напр., люксембургский, окситанский и др. языки) свойством идиома, который претендует на статус региональноно языка. Этим термином может обозначаться обособленная и достаточно самостоятельная группа территориальных диалектов, являющихся рефлексом языка, развитие общественных функций и внутренней структуры которого затормозилось в силу каких-либо исторических причин, и который оказался втянутым в систему близкородственного доминирующего языка (напр., нижненемецкие диалекты в Германии).

В четвертой главе диссертации «Проблемы и перспективы становления литературной нормы скотс» анализируются перспективы формирования литературного стандарта скотс, а также предпринимается попытка использовать применительно к наддиалектному варианту скотс, лаланс, концепцию литературного микроязыка. Здесь же рассматриваются вопросы языкового строительства и языковой политики, актуальные для современного скотс.

Лаланс как литературный вариант языка скотс.Проблема становления единого стандарта скотс.Важнейшей проблемой современного скотс является отсутствие у него единого литературного стандарта, что мешает его признанию как языка официальной сферы и образования. В этой связи подчеркивается важность изучения и обобщения языкотворческого опыта современных шотландских авторов и в первую очередь классика современной шотландской литературы, поэта Хью Макдермида. Именно за Макдермидом закрепилась репутация создателя наддиалектного литературного варианта скотс, широко известного сейчас как лаланс. Представляется, что статус скотс как самостоятельного языка, отличного от английского, в значительной степени зависит от успешного распространения этого варианта.

Роль Х. Макдермида и «Группы Шотландского Возрождения» в развитии нового литературного варианта скотс.Живший в период, когда разговорный скотс уже подвергся значительной эрозии, Макдермид сумел показать (ср., напр., поэмы «The Drunk Man Looks at the Thistle» и «The Second Hymn to Lenin»), что скотс можно использовать не только в лирической, но и в философской поэзии с не меньшим успехом, чем английский язык.

После первой мировой войны в среде интеллигенции происходило переосмысление роли и места Шотландии и шотландской культуры в современном мире. Именно в эти годы вокруг журналиста и поэта Хью Макдермида сформировался литературный кружок, который стали называть «Группой Шотландского Возрождения» (The Group of Scottish Renaissance). С этим литературным направлением связаны имена таких авторов, как У. Сутер, Р. Гэриок, А. Мак-Ки, Р. Маклеллан, Г. Смит, А. Скотт и ряда других.

Анализ деятельности «Группы…» позволяет делать вывод о том, что она представляла собой, прежде всего, литературное течение - ее связь с политической жизнью Шотландии в итоге оказалась сравнительно незначительной. В этом проявились некоторые особенности национального движения в Лоуленде. Одной из важнейших целей поэтов «Группы…» было возрождение скотс и утверждение его в статусе национального литературного языка. Фактически деятельность «Группы…» способствовала углублению конфликта между скотс и литературным шотландским английским. Можно признать, что творческая деятельность авторов круга Х. Макдермида стала важным позитивным фактором в истории развития скотс. В настоящее время скотс имеет такие регистры, которые значительно сильнее отличаются от любой формы английского языка, чем это имело место до начала деятельности «Группы…». Уровень развития литературного скотс продолжает повышаться, хотя он еще не получил официального статуса. Однако в области устной речи продолжается упадок, и углубляется разрыв между устной и письменной формами скотс.

Пример многих «малых» языков показывает, что конкретные задачи языкового строительства оказываются по плечу лишь государству. Очевидно, что энтузиасты языка и литераторы не способны добиться официального признания нетитульного идиома, внедрить его в образовательный процесс или в любую другую сферу жизни, а также официально инициировать программу языкового планирования в общенациональных масштабах. Правда, в 1990-е гг. перемены в политической жизни Шотландии – референдум о самоуправлении в 1997г., открытие парламента в 1999 и др. – объективно улучшили перспективы развития как гэльского языка, так и скотс и создали условия для выработки и осуществления целенаправленной языковой политики.

Некоторые особенности языка поэзии Х. Макдермида.Анализ текстов Макдермида показывает, что его язык – вовсе не искусственный скотс, имеющий отличную от традиционной систему и перенасыщенный архаизмами и историзмами, почерпнутыми из лексикографических источников, а творческое развитие литературного варианта, создателями которого являлись такие авторы XVIII в., как А. Рамзи, Р. Фергюсон и Р. Бернс. Макдермид лишь обогатил скотс, введя в него некоторые устаревшие слова. Например, в его поэтических текстах встречаются такие реанимированные им слова, как amplefeyst (мрачное настроение), datchie (проницательный), eemis (неустойчивый, пасмурный (о погоде)), hazelraw (разновидность лишайника), how-dumb-deid (самое темное/мрачное время ночи или зимы), knedneuch (пахнущий заплесневелым хлебом), yowdendrift (метель) и др., которые отсутствуют в разговорном скотс.

Парадоксальным элементом языковых воззрений Макдермида было его резко негативное отношение к современному ему разговорному скотс. Макдермид считал обиходно-разговорный язык (включая авторитетные сельские диалекты) «выродившимся» и «испорченным» (см. MacDiarmid 1926, 1934). Очевидно, что представления Макдермида о соотношении между языком и диалектом во многом совпадали с взглядами эпохи Просвещения. Именно нормализаторским подходом Макдермида можно объяснить такую особенность языка его произведений, как присутствие в нем существенного английского элемента. Анализ текстов подтверждает предположение о том, что этот английский элемент присутствует в языке поэта преимущественно на грамматическом уровне. Макдермид избегал использования некоторых известных грамматических черт живого разговорного скотс. Так, например, он игнорировал обязательное согласование презентных форм глагола на -s с мн. ч. существительных (см. Гл. III), а также использовал неопределенноличное местоимение yin (=one) вместо a bodie, типичного для скотс. Любопытно, также, что такой нормализатор языка, как Макдермид не внес сколько-нибудь заметного вклада в область стандартизации орфографии скотс, хотя и считал эту задачу чрезвычайно важной. Тем не менее, несмотря на некоторую противоречивость принятой им системы, Макдермид сумел поднять скотс на уровень поэтического языка, которому по силам был широкий диапазон тем.

Причины ограниченности лаланс как новой литературной нормы. В диссертации отмечатся, что функциональная ограниченность лаланс вызвана его наддиалектным характером и отсутствием у него реального языкового коллектива. Кроме того, она обусловлена тесной связью этого варианта скотс с идеей национального возрождения (см. выше). Важно также, что и многие территориальные диалекты имеют собственные литературы, наиболее авторитетные из которых сложились в Абердиншире, на Шетландских островах и в Глазго.

Самой серьезной проблемой литературного процесса на лаланс является традиционная неразвитость прозы. Однако в 1970-е гг. и в этой области произошел существенный сдвиг. «Общество Языка Скотс» (Scots Language Society), начав издавать в 1973 г. свой ежеквартальный журнал «Лаланс» («Lallans»), чрезвычайно ускорило развитие литературного творчества. Общая задача журнала заключается в том, чтобы снабжать широкую аудиторию образцами родной письменной речи.

Продолжающееся возрождение всех литературных жанров на скотс способствует повышению престижа, а в перспективе и статуса этого идиома в его письменной и устной форме. Успехи шотландской литературы в ХХ в. заставили и образовательную систему страны взглянуть на скотс по-новому и начать в 1990-е гг. его постепенное внедрение в школьные учебные планы.

Характеристика лаланс с точки зрения типологии Стюарта. Скотс можно рассматривать, используя упомянутую схему Стюарта, не только в целом, но и его наиболее четко очерченные варианты в отдельности. По Стюарту, литературный стандарт должен в полной мере обладать такими четырьмя свойствами, как автономность, стандартизованность, жизнеспособность и историчность. Рассмотрев все четыре критерия применительно к лаланс, можно сделать вывод, что этот вариант скотс в большей или меньшей степени обладает характеристиками автономности преимущественно на уровне лексики и фонетики, стандартизованности и историчности, однако не отличается жизненспособностью, т.е. лишен реального языкового коллектива. В связи с этим можно констатировать, что по Стюарту лаланс занимает промежуточное положение между стандартными, «классическими» и искусственными системами, обладая рядом черт тех и других.

Правомерность использования по отношению к лаланс концепции «литературного микроязыка».Весьма перспективным представляется использование применительно к лаланс концепции «литературного микроязыка» (ЛМЯ), разработанной на основе славянского материала А. Д. Дуличенко (см. Дуличенко 1961). В качестве отправной точки принимается положение, согласно которому в период диалектной разобщенности и отсутствия единой нормы в пределах континуума регионального языка скотс выдвинулось несколько диалектов, имеющих свою письменность и литературу, например, диалекты Глазго, Шетланда, северо-востока и некоторых других, а также основанный на центральношотландских говорах лаланс. Теоретически, каждый из упомянутых вариантов может рассматриваться в качестве основы для развития общешотландской литературной нормы, однако, если региональные литературно-языковые традиции всячески подчеркивают свои местные особенности, то лишь лаланс до сих пор является единственным подлинно наддиалектным вариантом, в котором тенденция к интеграции всех форм речи Лоуленда преобладает над тенденцией к их дифференциации. Соответственно, лаланс имеет больше шансов превратиться в национальный литературный вариант скотс (т.е. в литературный и официально признанный язык Лоуленда), чем другие варианты, остающиеся не более чем литературными диалектами. В настоящее время лаланс переживает переходный, отличающийся большой неопределенностью, этап своего развития, пройдя который он может либо превратиться в официально признанный и востребованный обществом язык, либо остаться экспериментальной и малоперспективной системой. На современном переходном этапе своего развития лаланс может рассматриваться в качестве литературного микроязыка равнинной Шотландии, другие же системы, имеющие собственную письменность, целесообразно именовать литературными диалектами.

Признаки ЛМЯ, присущие лаланс. Лаланс, как и другим ЛМЯ, присущ набор признаков, которые удобно рассматривать в сопоставлении с признаками доминирующего литературного стандарта (в нашем случае – ЛША). Отношения между ЛША и лаланс имеют иерархический характер, проявляющийся в противопоставлении следующих внутренних признаков: 1) ЛША имеет гораздо более строгую нормированность, чем лаланс, хотя нормы последнего и стремятся к более высокой упорядоченности, а также к наддиалектному статусу. 2) Лаланс – это, прежде всего, язык литературы, и у него, естественно, слабо развита устная норма (ср. с английским языком), хотя и в этой области в последнее время предпринимаются определенные усилия.

Несмотря на упомянутую «искусственность» лаланс, эта система характеризуется: 1) диалектной связью со сравнительно обособленной исконной территорией (т.е. с областью Лотиан); 2) наличием письменной формы; 3) сравнительно высокой степенью нормированности; а также 4) использованием в таких сферах, как поэзия и художественная проза, а также, отчасти, в периодической печати и в образовании.

К противопоставляемым внешним признакам литературного английского и лаланс относятся: 1) функциональная широта первого и ограниченность функционального спектра второго, а также 2) жанровая неограниченность английского языка и, напротив, существенная жанровая ограниченность у лаланс.

По Дуличенко, компонент микро- в составе термина микроязык призван подчеркнуть лишь экстралингвистические черты такого ЛЯ (т.е. литературного языка), а именно «небольшой ареал диалектно-говорной основы, небольшое число носителей и скромные возможности функционального использования» (Дуличенко 1981б: 87). Действительно, если рассматривать лаланс в качестве литературного языка центральношотландского региона, то диалектным ареалом, в котором он зародился, следует признать область Лотиан с историческим центром в Эдинбурге. Лаланс, в целом, функционирует в своем исконном ареале, не отрываясь от генетического корня. В генетическом плане лаланс, представляющий собой развитие диалекта центральной Шотландии, является близкородственным английскому языку, с которым они восходят к разным диалектам древнеанглийского языка. Особенность и отличительная черта лаланс как ЛМЯ заключается в том, что он, в известном смысле, является преемником так называемого среднешотландского языка, т.е. того исторического варианта скотс который de facto имел статус национальной нормы. Этноязыковую основу лаланс условно можно сузить до населения центрального региона страны.

При всех его отличиях от описанных Дуличенко славянских микроязыков, лаланс хорошо вписывется в определение ЛМЯ, подразумевающее структурное и функциональное разнообразие рассматриваемых языковых систем, а также их несхожесть и неравноценность друг по отношению к другу (ЛМЯ могут сильно отличаться друг от друга, также как и НЛЯ).

Некоторые черты общественно-функционального статуса лаланс. Для того чтобы точнее охарактеризовать уровень языковой самостоятельности лаланс и его преемственность по отношению к историческим формам скотс, приведем различные параметры его кодифицированности в следующей схеме, общие черты которой заимствованы у А. Д. Дуличенко (табл. 3).

Таблица 3

Сопоставим также области функционального использования английского языка и лаланс в шотландском обществе в духе У.Стюарта (табл. 4).

Таблица 4

Как показано в табл. 4, в полной мере лаланс находит применение только в художественной литературе.

На примере европейских стран мы видим подтверждение тезиса о том, что широкий функциональный спектр доступен только тем ЛМЯ, которыми пользуются этнические общности (напр., каталонцы). У этноязыковых групп (напр., германоязычные жители Эльзаса) возмож­ности скромнее в силу значительного функционального неравенства их языков. Языковой коллектив скотс можно отнести именно к этническим общностям, что в значительной степени обусловливает способность этого регионального языка (и, естественно, такого его варианта, как лаланс) к дальнейшему саморазвитию.

Проблемы и перспективы дальнейшего развития скотс.Стандартизация скотс и языковое планирование.Развитие одного из вариантов регионального языка как ЛМЯ и тем более его превращение в перспективе в общенациональную норму ставит на первый план вопрос о языковом планировании, которое мы здесь понимаем в духе Э. Хаугена, как деятельность по выработке нормативной орфографии, грамматики и лексики, которыми могли бы руководствоваться пользующиеся языком в устной и письменной форме в неоднородном языковом коллективе (см. Haugen 1961: 68-69).

Проблемы выбора диалектной основы и «реабилитации» скотс. Необходимость повышения статуса скотс в обществе представляется большинству исследователей очевидной, хотя реальные перспективы решения этой задачи и возможный объем будущих функций языка многие исследователи оценивают с большей (напр., Дж. Д. Маклюр) или меньшей (напр., А. Дж. Эйткен и К. Макафи) долей оптимизма.

Подходя к проблеме «реабилитации» скотс с точки зрения проспективной социолингвистики, отметим, что она подразумевает принятие комплекса мер по таким направлениям, как: 1) поощрение современного литературного процесса на скотс и расширение преподавания истории шотландской литературы как важнейшие предпосылки полного возрождение языка, а также 2) преодоление всеобъемлющего влияния английского языка на скотс. При этом деятельность, направленная на восстановление позиций скотс, начавшаяся в 20-е гг. ХХ в., несмотря на упомянутую национальную специфику этого процесса, все же получила некоторое политическое измерение, хотя пока она почти не выходит за рамки культурно-образовательной сферы.

Некоторые практические вопросы стандартизации скотс.Процесс выработки национального языкового стандарта включает в себя четыре этапа: отбор диалекта-основы, его кодификацию, дальнейшую разработку и принятие (см. Haugen 1966: 922-935). Применительно к скотс указанная схема имеет следующее приложение.

1) По общей оценке, наибольшие шансы получить официальный статус имеет тот вариант скотс, который частично кодифицирован в работе Гранта и Диксона (Grant, Dixon 1921), в изданиях журнала «Лаланс», а также в учебном курсе Грэма (печатался в «Лаланс») и который уже получил некоторое признание как национальный стандарт, т.е. так наз. «традиционный» скотс, почти идентичный лаланс. Напротив, этого нельзя сказать о негативно воспринимаемом городском диалекте Глазго (так наз. Demotic Scots).

2) Важнейшим фактором формирования национального языка должен стать литературный процесс. Скотс выгодно отличается от многих других возрождаемых региональных и миноритарных языков тем, что практически для всех периодов его истории имеется обширный корпус текстов, который мог бы послужить основой для его дальнейшего разви­тия. Кроме того, среди его многочисленных диалектов уже есть такой, который мог бы послужить основой для будущего стандарта, т.е. лаланс.

3) Кодификация подразумевает введение общепринятой орфографии и набора правил, обеспечивающих освоение заимствований и новообразований. Кроме того, необходимым условием является составление формальной грамматики, включающей правила по всем разделам морфологии и синтаксиса. В этой связи первоочередными и самыми трудоемкими задачами являются: a) преодоление широкой территориальной вариативности скотс, а также б) выяснение структурного и функционального соотношения между будущим стандартизованным литературным скотс и литературным английским языком. Можно признать, что наиболее целесообразной мерой в области стандартизации орфографии скотс является расширение и усовершенствование существующего с 1947 г. свода правил, так называемого Scots Style Sheet. Предлагается устранить имеющиеся в нем нелогичные моменты, например, отказаться от диграфа-англицизма «ee», который согласно шотландской этимологии должен иметь написание «ei», или от рекомендованного написания «d» в тех случаях, где соответствующий звук уже давно отсутствует (ср. ben = англ. bend; mine = англ. mind; ban = англ. band). Посредством многоступенчатых долгосрочных реформ, может быть выработана орфографическая норма, соответствующая этимологическим и фонологическим параметрам скотс.

Cловарный состав скотс может пополняться за счет возрождения некоторых архаизмов, а также переосмысления старой лексики и введения новообразований ср.: aflocht (исходное значение gitated) = англ. flying; gesserant (исх. зн. light plate armour) = англ. glittering; owerset (исх. зн. overturn) = англ. translate (предложены поэтом Д. Янгом), а также ayebydan = англ. everlasting; ice-flume = англ. glacier; yearhunder = англ. century; doungae = англ. descend (предложены поэтом Г. Смитом). При этом было бы нецелесообразным отказаться от большинства научно-технических терминов и целого ряда стилистически нейтральных слов, составляющих общее ядро лексического состава таких близкородственных языков, как английский и скотс.

Проблема конкуренции с английским языком и расширение функционально-стилистического диапазона скотс.Прогнозируя возможное повышение статуса скотс, следует учитывать следующие факторы, сдерживающие его развитие: 1) бóльшая часть населения Лоуленда говорит на том или ином варианте английского языка, а не на скотс, равно как и бóльшая часть шотландской литературы написана на ЛША; 2) скотс по-прежнему будет вынужден конкурировать с английским языком, знание которого дает преимущества, несопоставимые со знанием скотс. В связи с этим следует признать, что ЛША сохранит прочные позиции в шотландском обществе. В перспективе Шотландия может стать страной с тремя официальными языками, причем диглоссное двуязычие (английский~скотс; английский~гэльский) сохранится. В связи с этим для успешного развития и распространения скотс для него необходимо будет предусмотреть особые условия благоприятствования.

После выбора диалектной основы и ее кодификации следует этап расширения функционально-стилистического диапазона - Ausbau, по Х. Клоссу. Этот этап подразумевает освоение таких литературных жанров, как: 1) фольклор и юмор; 2) лирическая поэзия; 3) художественная проза; 4) нехудожественная проза (см. Kloss 1968: 24-31).

Четвертый и последний этап формирования национального стандарта представляет собой собственно его принятие. Очевидно, что сложнее всего «повернуть» к скотс значительную массу населения Шотландии, считающую английский своим родным языком. Как уже отмечалось, в Шотландии, несмотря на достаточно широкую поддержку курса на получение независимости, в отличие от многих других европейских автономий, политический и языковой патриотизм не связаны между собой в умах большинства населения. Пример других стран (ср. ирландский язык в Ирландии или ретороманский в Швейцарии) также показывает, что возрождение культуры и языка не произойдет автоматически даже при условии мощной финансовой и организационной поддержки.

В Заключении кратко подводятся итоги исследования и говорится в частности следующее.

Исследование показало идентичность всех грамматических категорий скотс и английского языка, а также большое сходство в их конкретной реализации, что не свидетельствует в пользу трактовки скотс как идиома, обладающего существенной структурно-лингвистической самостоятельностью. Однако нельзя не признать, что структурных особенностей консервативного скотс (как, впрочем, и некоторых территориальных диалектов английского языка Англии) хватило бы для обоснования его самостоятельности при наличии соответствующей потребности в обществе. К решению вопроса об автономности скотс, как и любого другого идиома, нельзя подходить без учета его социолингвистического статуса.

В данной работе мы исходим из того, что относительный статус близкородственных идиомов обусловливается комплексом факторов, причем факторы социолингвистические, которые можно обобщенно определить как языковое самосознание и субъективная языковая картина, могут преобладать над факторами, имеющими собственно лингвистическую природу. Анализ роли и места скотс в современной языковой ситуации в Лоуленде продемонстрировал противоречивость социолингвистического статуса этого идиома. То обстоятельство, что большинство носителей скотс не воспринимает его как автономный язык, и сам он, не имея единой нормы, оказался втянутым в английский языковой континуум, фактически понижает его статус до уровня диалектной группы английского языка. В то же время скотс обладает также многими внешними признаками, свойственными собственно языкам. Прежде всего, это наличие у части населения языкового самосознания и амбиций в области языкового строительства, а также существование непрерывной и авторитетной литературной традиции.

Предлагается в подобных противоречивых случаях применительно к языковым образованиям, имеющим многочисленные признаки, присущие как самостоятельному языку, так и диалектной группе, использовать термин «региональный язык». При этом в отличие от других подтипов «малых» языков, языковой коллектив такого идиома в этническом и политическом отношении должен совпадать с демографическим большинством данного политического образования (государства или крупной автономии). Такой идиом может иметь более или менее существенные структурные отличия как от литературной нормы доминирующего языка, так и от его территориальных диалектов. Можно констатировать, что скотс, образовавший вместе с шотландским английским языковой континуум, представляет собой региональный язык равнинной Шотландии (Лоуленда).

На протяжении ХХ в. складывался наддиалектный литературный вариант этого языка, за которым с 1940-х годов закрепилось наименование «лаланс». Из всех вариантов скотс на сегодняшний день именно лаланс имеет наибольшие шансы стать основой для выработки еще одного общенациональнго стандарта (наряду с английским и гэльским языками).

Попытки превратить скотс в литературный язык, предпринимавшаяся в ХХ в., и движение национального возрождения Шотландии тесно взаимосвязаны. Оба явления отражают процесс развития национального самосознания. Дальнейшая судьба скотс напрямую зависит от культурно-политических процессов в стране и, особенно, от предоставления Шотландии еще более широкой автономии. Развитие в этом направлении может постепенно создать условия для расширения сферы общественного функционирования скотс и его распространения в новые, до сих пор закрытые для него, регистры.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

Монография:

1. Региональный язык и его статус (на материале языковой ситуации в равнинной Шотландии). – СПб., 2003. – 243 с.

Статьи и тезисы докладов:

2. Об одной грамматической особенности диалекта Шетландских островов //Функциональное описание языковых явлений. Лингвистические исследования 1991. – СПб., 1993. – С. 107-116.

3. Влияние школы на развитие языковой ситуации в замкнутых двуязычных сообществах // Тезисы конференции «Язык как учебный предмет. Обучение языку и формирование личности дошкольника». ИЯ РАН. ИНПО МО РФ. – М., 1993. – С. 9-10.

4. Об одном случае формальной вариативности аналитических конструкций в гибридном шотландско-скандинавском диалекте // Материалы XII конференции по изучению истории, экономики, литературы и языка скандинавских стран и Финляндии. ИнститутРоссийскойистории. ИнститутВсеобщейистории. – М., 1993. Т.2. – С.234-236.

5. Towards the use of «be» as a perfective auxiliary in modern Shetlandic: hybridization and syntactic change. // Abstracts of the 14-th Scandinavian conference of linguistics and the 8-th conference of Nordic and general linguistics. – Göteborg, 1993. – P. 72.

6. Towards the variation of «to be» and «to have» perfective auxiliaries in modern Shetlandic // Abstracts of the 9-th conference of Nordic and general linguistics. – Oslo, 1995.– P. 30.

7. The Shetland Be-perfect revisited // Abstracts of the 16-th Scandinavian conference of linguistics. – Turku, 1996. – P. 65.

8. On the use of «be» as a perfective auxiliary in modern Shetland dialect: hybridization and syntactic change // Language contact across the north Atlantic. Proceedings of the working groups held at the University of Galway (Ireland) and the University of Göteborg (Sweden). – Tübingen, 1996. – P. 75-82.

9. The origin of the Be-perfect with transitives in the Shetland dialect // Scottish language. – 1997. – No.16. – P. 88-96.

10. Грамматическая система шетландского диалекта норн и западно-скандинавские параллели // Тезисы XIV Тверской межвузовской конференции «Актуальные проблемы филологии в вузе и школе». – Тверь, 2000. – С. 75-76.

11. К вопросу о системных отличиях английского и шотландского вокализма // Материалы конференции «Филология в образовательном пространстве Донского региона и ее роль в развитии личности». – Ростов-на-Дону, 2001. – С. 100-104.

12. Преподавание миноритарных языков как фактор развития региональных культур (опыт Шотландии) // Гуманитарная культура специалиста. Сборник трудов. – Таганрог, 2001. – С. 108-112.

13. К вопросу о типологии языковых ситуаций: шотландско-украинские параллели // Материалы междунаролдной конференции «Многоязычие как элемент культурного наследия». – Ростов-на-Дону, 2001.– С. 90-94.

14. Шотландский этимологический словарь Я.Якобсена как лексикографический памятник // Вопросы филологии и педагогики в школе и в вузе. Сборник трудов. – Таганрог, 2001. – С. 70-79.

15. Смена языка в Шотландском Лоуленде как культурно-историческое явление // Индоевропейское языкознание и классическая филология - V (чтения памяти И. М. Тронского). Материалы конференции 18-20. 06. 2001 г. ИЛИ РАН. – СПб., 2001. – С. 107-108.

16. Равнинный шотландский или скотс? Еще раз к вопросу о терминах // Тезисы XV Тверской межвузовской конференции «Актуальные проблемы филологии в вузе и школе». – Тверь, 2001. – С. 73-74.

17. Региональный язык равнинной Шотландии – проблемы и перспективы развития // Тезисы II-й научно-практической конференции преподавателей и студентов ТИУиЭ. – Таганрог, 2001. – С. 134.

18. Лалланс как литературный микроязык // Тезисы II-й международной конференции «Проблемы регионального управления, экономики, права и инновационных процессов в образовании». – Таганрог, 2001. – С. 162-163.

19. Шотландская лексикографическая традиция как пример кодификации регионального языка // Материалы конференции «Единицы языка: функционально-коммуникативный аспект». – Ростов-на-Дону, 2002. – С. 196-202.

20. Пример лексического параллелизма в языках разных систем // Раздел в коллект. монографии «Славянская языковая и этноязыковая системы в контакте с неславянским окружением». – М., 2002. – С. 418-421.

21. К вопросу о литературном микроязыке равнинной Шотландии // Вопросы филологии, психологии, педагогики и естествознания в школе и в вузе. Сборник трудов. – Таганрог, 2002. – С. 89-100.

22. Some common and distinctive extra-linguistic features in the histories of Scots and Ukrainian // Scottish language. – 2002. – No. 21. – P. 13-26.

23. Европейская Хартия и проблема поддержки коренных «малых» языков // Материалы международной конференции «Проблемы регионального управления, экономики, права и инновационных процессов в образовании». – Таганрог, 2003. – С. 183-185.

24. К вопросу о структурной самостоятельности грамматической системы регионального языка равнинной Шотландии // 100 лет со дня рождения проф. Н.С. Чемоданова. Материалы юбилейных чтений 22-23 декабря 2003 г. МГУ, филологический факультет. – М., 2003. – С. 49-52.

25. Насколько автономна система регионального языка равнинной Шотландии? // Сборник научных трудов преподавателей и аспирантов ТГПИ. – Выпуск 6. – Таганрог, 2003. – С. 48-51.

26. Опыт анализа социолингвистического статуса нетитульного языка (на материале языковой ситуации в равнинной Шотландии) // Научная мысль Кавказа. Приложение. – 2004. – № 2. – С. 116-121.

[1] Использование скобок указывает, что данный параметр реализуется лишь частично.

[2] Использование скобок указывает на то, что данный параметр реализуется лишь частично.

[3] Символом (+) отмечены области, в которых лаланс используется мало или нерегулярно; символом (-) обозначены сферы, в которых зафиксированы лишь единичные попытки использования лаланс.