КОНЦЕПТ «ОДИНОЧЕСТВО» В НЕМЕЦКОЙ И РУССКОЙ ЛИНГВОКУЛЬТУРАХ

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Данная работа выполнена в рамках лингвокультурологических исследований.

Актуальность темы диссертации обусловлена следующими моментами:

1. Исследование концептов в рамках лингвокультурологии является одним из важнейших направлений развития современной лингвистики.

2. Одиночество как значимый социокультурный и психологический феномен находит активное воплощение в семантике языка и коммуникативной деятельности человека; однако лингвокультурная специфика концепта «одиночество» в немецком и русском языковом сознании еще недостаточно изучена.

3. Немецкая и русская языковые картины мира имеют общие и отличительные признаки. Системного же сопоставления этих признаков применительно к концепту «Einsamkeit» / «одиночество», насколько нам известно, проведено еще не было.

Объектом данного исследования выступает концепт «Einsamkeit»/«одиночество» в немецкой и русской лингвокультурах. В качестве предмета анализа рассматриваются характеристики названного концепта в немецком и русском обыденном и научном сознании.

В основу проведенного исследования положена следующая гипотеза:

1. концепт «Einsamkeit»/«одиночество» представляет собой сложное ментальное образование, в котором могут быть выделены понятийные, образные и ценностные признаки, совпадающие и различающиеся в немецкой и русской лингвокультурах;

2. этнокультурная специфика концепта «Einsamkeit» / «одиночество» во многом обусловлена существующими культурными доминантами социума.

Цель настоящегоисследования заключается в сопоставительной характеристике концепта «Einsamkeit»/«одиночество» в немецкой и русской лингвокультурах.

Названная цель предполагает решение следующих задач:

1. охарактеризовать феномен одиночества с позиций достижений современного гуманитарного знания – прежде всего философии, социологии и психологии;

2. выявить и описать конститутивные признаки лингвокультурного концепта «Einsamkeit»/«одиночество»;

3. установить и описать понятийную, образную и ценностную составляющие данного концепта в немецком и русском языках;

4. выявить средства вербализации концепта «Einsamkeit»/«одиночество» в сопоставляемых лингвокультурах;

5. установить этнокультурную специфику указанного концепта в немецкой и русской лингвокультурах.

Цели и задачи настоящего исследования определили выбор как общенаучных (гипотетико-индуктивный, дедуктивный, интроспективный), так и частнонаучных методов: метод компонентного анализа на основе словарный дефиниций, контекстуальный анализ, этимологический анализ, интрепретативный анализ, метод сплошной выборки и прием количественного подсчета.

Научная новизна работы состоит в том, что 1)определены общие и специфические характеристики концепта «Einsamkeit» / «одиночество» в немецкой и русской лингвокультурах применительно к его лексико-фразеологическому обозначению и выражению в разных типах текста, 2)выявлены ядерные и периферийные характеристики данного концепта.

Теоретическая значимость диссертационного исследования состоит: а) в развитии основных положений аксиологической лингвистики и лингвокультурологии применительно к концепту «Einsamkeit» / «одиночество» в немецкой и русской картинах мира; б) в определении культурных доминант сопоставляемых лингвокультур.

Практическая значимость выполненной работы заключается в том, что ее результаты могут быть использованы в лекционных курсах по общему и сопоставительному языкознанию, лексикологии немецкого языка, лингвострановедению и страноведению, в спецкурсах по лингвокультурологии и межкультурной коммуникации.

Материалом исследования служат данные сплошной выборки из филологических словарей немецкого и русского языков (толковых, синонимических, этимологических, фразеологических), паремиологических справочников, сборников афоризмов, а также художественных текстов, материалов Интернет-форумов, проводимых на немецко- и русскоязычных сайтах. К анализу привлекались также данные из энциклопедических словарей (энциклопедии и словари по философии, психологии и социологии).

Достоверность и объективность результатов исследования обеспечивается достаточно большим количеством языковых примеров. Корпус сплошной выборки составил 3700 примеров вербализации концепта «Einsamkeit» / «одиночество» (2100 в немецком языке и 1600 в русском).

Теоретической базой исследования послужили работы отечественных и зарубежных ученых в области лингвокультурологии, аксиологической лингвистики, психолингвистики и лингвоконцептологии.

Методологической базой для данной работы служат следующие базисные положения, доказанные в научной литературе:

1. Этнокультурное своеобразие понимания мира отражено в языковом сознании и коммуникативном поведении членов того/иного социума (А. Вежбицкая, Е.М. Верещагин, Ю.Н. Караулов, В.Б. Кашкин, В.Г. Костомаров, А.В. Кирилина, А.А. Леонтьев, О.А. Леонтович, Н.Л. Шамне, Е.И. Шейгал и др.).

2. Основной единицей лингвокультурологии является культурный концепт, представляющий собой сложное ментальное образование, вербализуемое в социуме (Н.Д. Арутюнова, Е.В. Бабаева, С.Г. Воркачев, Е.И. Горошко, С.В. Зайкина, В.И. Карасик, Ю.С. Степанов, И.А. Стернин, Т.А. Фесенко, В.И. Шаховский и др.).

3. Культурные концепты объективируется на различных уровнях языка и могут быть изучены посредством применения различных методов и приемов (В.И. Карасик, Н.А. Красавский, Г.Г. Слышкин, Ю.С. Степанов и др.).

4. Культурно релевантные концепты представлены в языке значительным количеством синонимов и являются темой большого количества пословиц, поговорок, афоризмов и фразеологизмов (В.И. Карасик, В.П. Москвин).

Апробация работы. Основные положения и выводы диссертационного исследования обсуждались на заседаниях научно-исследовательской лаборатории «Аксиологическая лингвистика», на международных конференциях «Аксиологическая лингвистика: проблемы и перспективы» (Волгоград 2004 г.), «Актуальные проблемы современного иноязычного образования» (Курск 2005 г.), на научном семинаре-совещании «Антропологическая лингвистика» (Волгоград 2004 г.). По теме диссертации опубликовано 5 работ, в том числе 3 статьи и тезисы 2 докладов.

На защиту выносятся следующие положения:

I. Основное содержание концепта одиночества в немецком и русском языковом сознании и коммуникативном поведении заключается в следующих признаках:

1. понятийную сторону данного концепта составляет психическое состояние человека, возникающее вследствие фактического отсутствия его контактов с окружающими людьми, либо вследствие неудовлетворенности индивидуумом качеством существующих контактов;

2. образную сторону этого концепта формируют ассоциации одиночества с рядом субстанций – болью, болезнью, хищником, оковами, тюрьмой, стеной, бездной, ядом. Одиночеству приписываются вкус, запах, цвет, звуковые и температурные характеристики. Специфически русскими являются ассоциации одиночества со скорлупой, любовником, растением, омутом, болотом, туманом; к специфически немецким относятся ассоциации одиночества с лабиринтом и лекарством;

3. ценностную сторону этого концепта составляет оценочное отношение к переживанию одиночества человеком.

II. В немецкой и русской концептосферах концепт одиночества обнаруживает максимальное пересечение с такими концептами, как «общество», «труд», «смерть», «счастье/несчастье», «опасность» и «свобода».

III. Основные отличия в представлении концепта «одиночество» в немецком и русском языковом сознании и коммуникативном поведении следующие:

1. Концепт одиночества более значим для немецкого языкового сознания (в особенности для немецкой научной картины мира). Традиционно он является одной из центральных тем немецкого научного и в определенной степени обыденного сознания на протяжении длительного периода развития немецкого социума. В российском обществе тема одиночества приобретает статус релевантной на современном этапе его развития.

2. В русском лингвокультурном сообществе феномен одиночества ассоциирован преимущественно с его негативным восприятием. В немецком лингвокультурном сообществе одиночество оценивается амбивалентно – либо абсолютно положительно, либо отрицательно.

3. Культурноспецифическим для немецкого социума является жесткая корреляция концепта «Einsamkeit» с концептами «Бог», «власть»; для русского общества культурноспецифической выступает связь концепта «одиночество» с концептом «семья».

4. Немецкий концепт «Einsamkeit» имеет по сравнению с его русским эквивалентом более детальное языковое (лексическое) «распредмечивание», что может свидетельствовать о его большей социально-психологической релевантности для немецкого социума.

Структура работы определяется ее исследовательскими задачами. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, библиографии, списка лексикографических источников и списка текстовых источников.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Первая глава «Лингвокультурный концепт: понимание и основные подходы к изучению» посвящена обзору подходов к интерпретации концепта в современной лингвистике.

На сегодняшний день в лингвистической литературе, как известно, существуют десятки различных определений концепта. Концепт как сложный когнитивный, лингвокультурный, социальный феномен до сих пор не имеет однозначного толкования в науке.

В современном языкознании можно выделить два основных подхода к исследованию концепта – лингвокогнитивный (А.П. Бабушкин, Н.Н. Болдырев, Е.С. Кубрякова З.Д. Попова, И.А. Стернин и др.) и лингвокультурный (Н.Д. Арутюнова, С.Г. Воркачев, В.И. Карасик Н.А. Красавский, Ю.С. Степанов и др.).

Суть лингвокогнитивного подхода к изучению концепта заключается в его рассмотрении в качестве ментальной единицы, отражающей на понятийном уровне знания и опыт человека. В представлении когнитивистов концепт имеет определенную структуру и проходит несколько этапов развития, прежде чем оформиться как концептуальная структура. Несомненным достижением лингвокогнитивистов стало открытие разнообразных типов концептов, структурированных в концептосфере языка, – схемы, фреймы, сценарии и др.

В нашей работе мы придерживаемся второго – лингвокультурного – подхода к пониманию концепта. Его сторонники делают акцент на социальной, культурной и коллективной ценностях концепта. Сегодня многие исследователи придерживаются точки зрения В.И. Карасика (Карасик 2002), согласно которой лингвокультурный концепт является многомерным смысловым образованием, в котором четко выделяются ценностная, образная и понятийная составляющие (Е.В. Бабаева, Н.А. Красавский, А.В. Олянич, Г.Г. Слышкин и др.).

Концепты существуют в концептосфере как взаимосвязанные и взаимообуславливающие явления лингвокультуры, обладающей системой ценностей, выраженных различными языковыми средствами, в том числе и образными.

Совокупность концептов в рамках одной культуры представляет собой концептосферу национального языка (Д.С. Лихачев). Концептосфера языка представляет собой сложным образом организованную динамическую систему. В ней концепт формируется и проходит различные этапы своего становления. Характеристики концепта (понятийные, образные и ценностные) видоизменяются под воздействием экстралингвистических и интралингвистических факторов.

Вторая глава «Репрезентация концепта «одиночество» в научной немецкой и русской картинах мира» посвящена рассмотрению подходов к трактовке одиночества зарубежными (в особенности немецкими) и отечественными философами, психологами и социологами.

Теоретическое осмысление одиночества, как показывает изучение специальной научной литературы, имеет в Германии давние традиции. Это понятие является одной из центральных тем немецкой философии начиная с периода позднего средневековья. Впервые эта тема стала ключевой во времена мистицизма, когда одиночество человека признавалось необходимым условием существования его души (И. Экхарт). Так, в период пиетизма потребность, в частности, в молитве, исполнению которой никто не должен был мешать, вызывала желание не только внутреннего, но и внешнего уединения человека (Ф.Я. Шпенер, С. фон Клеттенберг).

В эпоху просвещения (18 в.) максимально ценной признается внешняя уединенность человека, необходимая для его индивидуального духовного совершенствования.

Одиночество стало одной из важных тем немецких романтиков (В.Г. Ваккендорф, Ф. Шлегель, А. Шлегель, Л. Тик, Ф. Шеллинг), раскрывших необычайную сложность, глубину и антимонию внутреннего, субъективного мира человека, внутреннюю бесконечность индивидуальной личности.

В 19 веке одиночество трактуется, с одной стороны, как отрыв от общества и его норм и, таким образом, как форма человеческого самостановления и условие его истиной свободы, с другой стороны – как частный образ жизни, который должен быть дополнен институциональными отношениями (Ф. Брентано, В. фон Гумбольдт, Л. Фейербах, А. Шопенгауер, Ф. Ницше).

В 20 веке в немецкой философии одиночество понимается как болезненное, социально обусловленное разъединение и изоляция человека. Философы ищут причины и пути балансирования между жизнью человека в обществе и вне него.

В экзистенциальной философии и диалогике (М. Бубер, О. Розеншток-Хюсси, Ф. Розенцвейг и др.) исходят из «диалогичности» человека, отвергая как индивидуализм, так и коллективизм и предлагая некий «третий путь». Так, в частности, М. Бубер отстаивает идею абсолютной равнозначности «Я» и «Ты» – субъекта и объекта. В немецкой философии 20 века традиционно обсуждались различия между позитивными и негативными переживаниями состояния одиночества (В. Битер, Е. Карп, Г. Кёльбель, П. Хофштеттер, Е. Штайнмайер).

Русская философская традиция в отличие от немецкой не дала столь основательного теоретического синтеза феномена одиночества. Это объясняется преобладанием в русской традиции иных ценностных ориентиров и системообразующих параметров культуры. Наиболее значительной идеей, которая во многом предопределила развитие философской мысли в России, является концепция соборности, уходящая корнями в специфику богословской мысли и в мировоззренческие начала русской ментальности, в частности в особенности социального бытия русской деревенской общины.

Русская философская мысль всегда отличалась полумифологическим «олицетворением» мира. В противоположность западному русское мировоззрение содержит в себе ярко выраженную философию «Мы» (или «Мы»-философию). «Мы» мыслится не как внешнее единство большинства «Я», только потом приходящее к синтезу, а как первичное, далее неразложимое единство, из лона которого и вырастает «Я» (С.Л. Франк).

В 19 – первой половине 20 в. развитие идеи соборности, идеи «всеединства» связано прежде всего с именами В.С. Соловьева, И.А. Ильина, П.П. Флоренского, Е.Н. Трубецкого, Н.О. Лосского, которые затрагивали тему одиночества, рассматривая ее как проблему духовного и культурного кризиса человека. Основную причину переживания одиночества они видели в потере сущности нравственного единения человеческого рода, утрате истинности смысла этого понятия.

В советской России проблема одиночества по идеологическим причинам не изучалась. Одиночество считалось неизбежным спутником отчуждения, присущего только западному миру (Н.Е. Покровский).

Теоретический интерес к данной проблеме стал проявляться в отечественной науке лишь в конце 20 века. Изменения социально-экономической и политической ситуации в нашей стране привели к новому статусу данной проблемы в общественном сознании россиян. Российские ученые едины во мнении, что в современных условиях переориентации российских ценностей тема одиночества начинает неизбежно превращаться в «глубоко русскую» (Н.Е. Покровский; см. также: Ж.В. Пузанова, Л.И. Старовойтова).

Философские концепции во многом обусловили социальные и социально-психологические подходы к проблеме одиночества. Представленные в мировой психологии и социологии подходы к изучению природы одиночества связаны с именами зарубежных (в т.ч. немецких) ученых, которые в 20 веке исследовали этот феномен в самых различных аспектах.

Выделяются несколько подходов к проблеме изучения одиночества, сформировавшихся в западной науке: психоаналитический (Дж. Зильбург, П. Лейдерман Г Салливан, З. Фрейд, Ф. Фромм-Рейхманн), клиенто-центрированный (К. Рождерс), социальный (К. Боумен, Д. Рисмен и Ф. Слейтр), интеракционистский (Р. Вейс), когнитивный (Л. Пепло, М. Мицели и Б. Мораш), интимный (В. Дерлег, С. Маргулис), общесистемный (Дж. Фландерс), экзистенциальный (К. Мустакас, И. Ялом).

В отечественной психологии и социологии 20 века проблема одиночества исследовалась, главным образом, в эмпирическом контексте: одиночество рассматривалось как состояние, связанное либо с вынужденной изоляцией человека (Ю.А. Алферов, И.П. Волков, В.Н. Лебедев, Б.Ф. Ломов), либо с браком и семьей (А. Рубанов, Л.С. Сальникова и др.). Лишь в последние два десятилетие начали проводиться глубокие исследования одиночества как психического феномена (С.Л. Вербицкая, С.Г. Трубникова, И.А. Уледова и др.), в частности изучена специфика переживания чувства одиночества представителями разных возрастных групп (Г.А. Гаврилова, А.Р. Кирпинов, С.В. Малышева и др.).

Третья глава «Репрезентация концепта «одиночество» в наивной немецкой и русской картинах мира» посвящена описанию феномена одиночества в немецком и русском лингвокультурных сообществах, изучению способов его вербальной реализации в соответствующих социумах.

Выявление когнитивных признаков концепта «Einsamkeit/одиночество» предполагает обращение к анализу словарных дефиниций ключевых лексем, их репрезентирующих. Для того чтобы очертить ядро исследуемого концепта, мы обратились не только к филологическим, но и к энциклопедическим словарям.

Результаты проведенного анализа лексикографических источников показали, что описываемый концепт находит более детальное «распредмечивание» в немецкой лингвокультуре. На основе анализа лексикографических дефиниций мы установили общие для сопоставляемых концептов семантические признаки: «состояние», «каузативная сема», «знаковость», «естественный характер», «последствия», составляющие их понятийное ядро. К культурноспецифическим признакам немецкого концепта относятся – «условия появления», «виды», «градация», «формы смягчения», культурноспецифическими семантическими признаками русского концепта «одиночество» являются «длительность» и «формы проявления».

В ходе анализа мы выяснили, что семантические признаки слов, называющих концепт «одиночество» в сравниваемых языках, не сводятся только к различиям количественного порядка; есть различия и в качественном отношении. Существенным признаком состояния, называемого лексемами «Einsamkeit /одиночество», является причина, его вызывающая – «отдельное проживание» и «отсутствие контактов». Однако в немецких дефинициях в отличие о русских акцент делается именно на отсутствии/ограничении контактов, объект же этих контактов не конкретизируется (ohne Kontakt zu anderen Menschen; zur Umwelt; ohne Gesellschaft). Для русского национального сознания существенным является не столько отсутствие контактов с людьми, сколько отсутствие самих окружающих – близких по духу (друзей, соратников, единомышленников, сподвижников), либо по родству (отсутствие семьи, родственников, проживание без семьи). Характерно, что последний из названных семантических признаков в немецкоязычных словарях вообще не зафиксирован.

Анализ иллюстративной части словарных статей к лексемам «Einsamkeit /одиночество» позволил выявить дополнительные к названным выше семантические признаки: «чувство», «градация», «причина плохого настроения» (концепт «одиночество»), «боязнь одиночества» (русский концепт «одиночество»), «источник страдания», «безысходность», «стремление к одиночеству» (немецкий концепт «Einsamkeit»).

Поскольку семиотическая плотность концепта – наличие у него большого количества синонимов – признается концептологически значимой характеристикой, нами были проанализированы лексикографические источники с целью выявления синонимов у лексем «одиночество» и «Einsamkeit».

Синонимический ряд слова «Einsamkeit» включает следующие имена существительные: Abgeschiedenheit, Abkapselung, Abschließung, Alleinsein, Alleinstehen, Ausgeschlossenheit, Beziehungslosigkeit, Eingezogenheit (veralt.), Einsiedlerleben, Isolation, Isolierung, Kontaktarmut, Menschenscheu, Ungeselligkeit, Vereinsamung, Vereinzelung, Verlassenheit, Verlassensein, Verlorenheit, Weltentfremdung, Zurückgezogenheit (21 единица).

Общими для этих синонимов выступают следующие семантические признаки – «состояние» и «ограниченность контактов». Дифференцирующими выступают признаки «знаковость», «каузативность», «последствия», «контролируемость/ неконтролируемость со стороны субъекта», «качественные характеристики контактов», «количественные характеристики контактов».

При анализе русских синонимических словарей было обнаружено, что только в одном словаре представлены синонимы к слову «одиночество»: сиротливость, сиротство. Общими для анализируемого синонимического ряда выступают признаки «состояние» и «отсутствие близких». В дефиниции слов «сиротливость», «сиротство» присутствуют уточняющие признаки: «отсутствие родителя/ родителей», «возраст – несовершеннолетний».

Значительное количественное преобладание единиц, номинирующих одиночество в немецком языке, может свидетельствовать о его более детальном членении конкретного участка когнитивного континуума, где отдельные характеристики Einsamkeit получают специальные обозначения, зафиксированные в лексикографии. Этот факт является отражением высокой социокультурной значимости феномена одиночества для немецкого этноса. Фиксация в русских словарях только двух синонимов у слова «одиночество» может свидетельствовать, по нашему мнению, о несколько меньшей релевантности понятия одиночества для русских.

Основательное изучение концептов предполагает обращение к этимологии слов, их называющих. Сопоставительный анализ этимологических данных, отраженных в специальной научной литературе, показал наличие достаточно полных сведений о происхождении слов, номинирующих немецкий концепт и отсутствие данных об этимологии номинантов русского концепта. Номинант концепта «Einsamkeit» является производным от einsam (первоначальное значение «единый», «единственный») было образовано в XV в. от ср.-верх.-нем. ein «один» с помощью суффикса –sam. М. Лютер применил слово einsam двадцать раз в своем переводе Библии в качестве экспрессивного слова вместо allein (один), а также в значении «неженатый». Благодаря употреблению М. Лютером einsam вошло в литературный язык в современном значении и получило в нем широкое распространение.

Имя существительное Einsamkeit впервые зафиксировано в словарях XV в. для передачи значения лат. sōlitūdo. Составителями этимологических словарей отмечается, что субстантив Einsamkeit в тексте перевода Библии М. Лютера не встречается ни разу. Впоследствии это слово послужило основой для образования целого ряда слов: Waldeinsamkeit, Bergeinsamkeit (Л. Тик), Alpeneinsamkeit (Г. Гейне). Garteneinsamkeit Halbeinsamkeit Tageseinsamkeit (И. Гете), Dorfeinsamkeit, Feldeinsamkeit. В 1811 появился глагол vereinsamen (Клопшток), от которого позже было образовано имя существительное Vereinsamung.

В русских этимологических словарях не даны сведения о происхождении слова одиночество. Очевидно то, что оно является производным от общеславянского *edinъ (сложение основ. ед– и ин- буквально – «совсем один»).

Анализ репрезентации исследуемого концепта в прецендентных текстах обнаруживает его этнокультурную специфику в сопоставляемых языках.

В паремиологических фондах немецкого и русского языков концепт «одиночество» характеризуется в контексте употребления концептов «общество», «труд (физический, интеллектуальный)» (Одна голова хорошо, а две лучше;Ein Kopf allein geht nicht zu Beratung), «смерть» (На миру и смерть красна; In Gesellschaft sterben ist wie ein Jubiläum), «несчастье» (На людях и горе вполгоря; Geteiltes Leid ist halbes Leid) «физическая сила» (Палец слаб, а кулак силен; Ein Finger allein tötet keine Laus.). Специфичным является отражение в немецких паремиях связи концепта Einsamkeit с концептами «Бог» (Ein Einsamer ist entweder ein Gott oder ein Teufel), «власть» (Der Adler steigt allein, Kühe und Schafe gehen miteinander). В русских паремиях концепт «одиночество» обнаруживает специфическую корреляцию с концептом «семья» (напр., Семья воюет, а один горюет).

В подавляющем большинстве русских паремий слово «одиночество» обладает отрицательной коннотацией, в то время как в большинстве немецких паремий представлена амбивалентная характеристика слова «Einsamkeit». В русских пословицах отражается однозначное предпочтение жизни человека в обществе (К миру приставай, а от мира не отставай). В немецкой же культуре выбор в оппозиции «общество – одиночество» зависит от характеристик самого общества (Besser ist es einsam sein, als sich mit den Bösen freu´n).

Для русского социума характерно признание прямой зависимости качества действия от количества субъектов действия. Действия нескольких лиц, напр., при выполнении какой-либо работы, считаются более эффективными, чем действия отдельного человека и как следствие отрицательное отношение к одиночеству (В одиночку не одолеешь и кочку, а артелью – и через гору в пору. Мирское дело одному не под силу). В немецком социуме внимание фокусируется не на количестве действующих лиц, а на качестве действий, обстоятельствах их совершения, и, исходя из оценки последних, оценивается и само одиночество – в одних случаях положительно (Ein Mann allein trägt zwei Eimer Wasser; zwei Männer tragen zusammen einen Eimer Wasser, und drei Männer tragen überhaupt kein Wasser mehr.), а в других – отрицательно (Einer allein kann kein Quartett spielen.).

Большую актуальность темы одиночества для немецкого социума уже в период формирования пословично-поговорочного фонда подтверждает факт использования в паремиях деривата базовой номинации концепта (Einsamkeit ist die Schule der Weisheit). Примеров употребления соответствующей лексемы «одиночество» в русских пословицах и поговорках нами не обнаружено.

Для наиболее полного составления лингвокультурных характеристик концепта «одиночество» мы обращаемся к анализу текстов афоризмов.

Соглашаясь с мнением ученых о том, что афоризмы в отличие от пословиц в значительной мере выражают не национально-культурное, а индивидуально-личностное мировидение, мы, тем не менее, считаем, что учет мнения авторов афоризмов при описании лингвокультурного концепта важен. Автор афоризма рассматривается нами как носитель этнической ментальности, как элитарная языковая личность, неотделимая от своего народа, от своей эпохи. Выдающиеся личности не только выражают систему ценностей, характерную для той/иной лингвокультуры, но и активно их формируют.

Количество немецких афоризмов об одиночестве (89 высказываний) значительно превосходит соответствующие русские высказывания (29 единиц). Данный факт может быть объяснен более значительным распространением афористики в Германии как самостоятельного вида литературного творчества, с одной стороны. Однако, с другой стороны, можно утверждать, что для сборников универсальных высказываний, изданных в России, тему «Одиночество» нельзя назвать популярной. Популярность же этой темы в немецкой афористике объясняется тем, что одиночество уже несколько столетий является одной из базовых тем немецкой философии.

Немецкие и русские мыслители, размышляя о понятиях «одиночество» и «жизнь в обществе», утверждают, что они не обязательно взаимоисключают друг друга: Niemals fühlt man sich einsamer als in großer Gesellschaft [H. Eulenberg]; Чувство одиночества особенно тягостно на людях [И. Шевелев]. Большинство авторов русских афоризмов указывают на предпочтительность жизни человека в обществе; жизнь в одиночестве не признается правильной: Напрасна и случайна одинокая жизнь [Л. Красавин].

В рассуждениях немецких и русских мыслителей одиночество оказывается соотносимым с такими концептами, как «свобода» (Wer nicht die Einsamkeit liebt, der liebt auch nicht die Freiheit [A. Schopenhauer]); «самопознание» (In der Einsamkeit lernt man, sich selberzuzuhören [A. Schweitzer]; Человек становится тем, чем он становится, оставаясь наедине с самим собой [В. Сухомлинский]), «счастье» (Ist dir die Einsamkeit gute Gesellschaft, dann, Glücklicher, zähle zu den Glücklichsten dich; aber verschweige dein Glück [F. Bouterwek]; Истинное счастие невозможно без одиночества [А.П. Чехов]. Человек, выделяющий себя среди других людей, лишает себя счастья, потому что чем больше он отделяет себя, тем хуже его жизнь [Л.Н. Толстой]), «опасность» (Gewiß, weil wir doch einmal so gemacht sind, dass wir alles mit uns und uns mit allem vergleichen, so liegt Glück oder Elend in den Gegenständen, womit wir uns zusammenhalten, und da ist nichts gefährlicher als die Einsamkeit (J.W. Goethe); Если тебе мешают люди, то тебе жить незачем. Уходить от людей – это самоубийство [Л.Н. Толстой]). В немецких афоризмах подчеркивается, что одиночество гарантирует человеку состояние покоя (Ruhe, das höchste Glück auf Erden, kommt sehr oft nur durch Einsamkeit in das Herz [J.G. von Zimmermann]), способствует его самосовершенствованию (Die Einsamkeit macht uns härter gegen uns und sehnsüchtiger gegen die Menschen; in beiden verbessert sie den Charakter [F. Nietzsche]).

Как и в паремиях в большей части русских афоризмов имеет место отрицательная оценка одиночества (79% из числа всех высказываний), в то время как в немецких афоризмах количество высказываний с положительной и отрицательной оценкой приблизительно одинаковое (42% и 58% соответственно).

Опираясь на специальные лексикографические источники, мы выявили и проанализировали 25 русских и 26 немецких фразеологических единиц.

Фразеологические единицы, воплощающие концепт «одиночества» в сравниваемых лингвокультурах, мы классифицируем на четыре семантические группы: 1)ФЕ, именующие действия, приводящие к одиночеству субъекта действия; 2)ФЕ, именующие действия, приводящие к одиночеству объект действия; 3)ФЕ, именующие одинокого человека; 4)ФЕ, описывающие состояние одинокого человека.

Концепт «одиночество» фразеологизируется на основе метафорического и метонимического переносов. Для нас было важным выявить образы, положенные в основу ФЕ, объективирующих исследуемый концепт.

Установлено, что некоторые ФЕ имеют религиозное происхождение. Во ФЕ die Acht aussprechen, in die Acht erklären, j-n in den Bann tun, j-n mit dem Bann belegen отражена практика сурового наказания человека посредством изгнания из общества, первоначально существовавшая у древних германцев, затем закрепленная законами средневекового государства и проявившаяся в виде наложения анафемы католической церковью. Воспоминание об особой тяжести изгнания, провозглашаемого одновременно и церковью, и государством, зафиксировано во ФЕ j-n in Acht und Bann tun/ erklären/ schlagen. ФЕ im stillen Kämmerlein(букв. в тихой каморке)восходит к религиозным размышлениям о том, как и где следует молиться. Фразеологизмein volkstümlicher Säulenheiliger(букв. популярный святой на столбе) восходит к распространенной в 4-6 вв. в Сирии и Палестине традиции, согласно которой монахи, стремясь приблизиться к Богу, проводили жизнь аскета на столбе. Религиозные корни имеет и ФЕхристова невеста.Христовыми невестами первоначально называли монахинь и девушек, отказавшихся от брака ради богомолья, позднее так стали называть любую женщину, не вышедшую замуж.

В основу метафорического переосмысления в части ФЕ, описывающих одиночество, положены различные типы ассоциаций с животными: ein komischer Kauz(букв: смешной сыч), ein gelehrter/ philosophischer Kauz (букв. сыч-ученый, сыч-философ), die Eule unter den Krähnen (букв. сова среди ворон), schwarzes Schaf (букв. черная овца), ein Muschelleben führen (букв. вести жизнь ракушки)жить как сыч/ сычом, не показывать/ не казать носу, белая ворона.

В основе ФЕ sich ins/ in sein Schneckenhaus zurückziehen/ verkriеchen (букв. удалиться/ забиться в раковину улитки)лежит образ улитки, имеющей возможность в любой момент спрятаться от внешнего мира. В русском фразеологизме уйти/ забиться/ спрятаться в свою скорлупу нет непосредственного указания на конкретное животное, поэтому при употреблении данной ФЕ у человека возникает образ разных животных, имеющих раковину, панцирь и т.п. – улитка, рак-отшельник, черепаха. Людей, одиноких от натуры, которые, как рак-отшельник или улитка, стараются уйти в свою скорлупу на этом свете не мало (А.Чехов). Он решительно ушел от всех, как черепаха в свою скорлупу . (Ф. Достоевский).

В основе ФЕ уйти (забиться) в свою нору лежит образное сравнение с животным, которое прячется в своем жилище от опасности. Анализ компаративных конструкций «забился в нору как…» позволяет сделать вывод о том, что имеется в виду нора суслика, сурка, крота, пескаря (по аналогии с премудрым пескарем Салтыкова-Щедрина).

Ситуация изоляции в некоем помещении просматривается во внутренней форме следующих ФЕ: in der Stube hocken (букв. сидеть на корточках в комнате), sich in den/ in sein Schmollwinkel zurückziehen / verziehen (букв. удалится в уголок обиды), жить/ сидеть / запираться в четырех стенах, уйти в самого себя, замкнуться/ замыкаться в самом себе.

Ситуация неразрешения войти кому-либо в дом легла в основу ФЕ, именующих действия, приводящие к одиночеству объекта действия: не пускать на порог, закрыть/ запереть двери перед кем-либо, отказать/ отказывать от дома/ дому.

Оценка в исследованных ФЕ является, в основном, фиксированной и располагается в большинстве случаев в отрицательном части аксиологической шкалы.

Концепт «одиночество» получает вариативное воплощение в различных типах дискурса. Нами исследовались характеристики одиночества, отраженные, в частности, в произведениях художественной литературы (18-20 вв.) и в речи участников Интернет-форумов (2001-2004гг.).

Выбор в качестве исследовательского материала художественного текста обусловлен его спецификой: в его ткань максимально включены личностные, нестандартные ассоциации художников слова, следовательно, могут быть обнаружены ярко выраженные различные ассоциативные признаки, характеризующие интересующий нас концепт.

Анализ способов репрезентации исследуемого концепта в речи участников Интернет-форумов обусловлен нашим стремлением учесть характеристики одиночества, во-первых, на современном этапе развития немецкой и русской лингвокультур и, во-вторых, получить доступ к представителям массовой культуры, в особенности молодежи, наиболее активно участвующей в Интернет-форумах.

Материал показывает, что наибольшие различия при реализации концепта в художественном тексте и в речи участников форумов проявляются в выражении ими оценки одиночества. Художественному тексту присущи те же оценочные суждения об одиночестве, которые были нами отмечены при анализе прецендентных текстов: для русского художественного текста характерно значительное преобладание отрицательных коннотаций, сопровождающих слова, обозначающие «одиночество» (6 к 1); немецкому художественному тексту свойственны незначительные количественные расхождения в положительной и отрицательной оценке одиночества.

Анализ речи участников форумов позволяет утверждать, что в современном языковом сознании немцев и русских преобладает отрицательное восприятие состояния одиночества.

Различия наблюдаются и на понятийном уровне изучаемого концепта. В художественной литературе представлены два четко выраженных вида одиночества – «пространственное» и «духовное». Подавляющее же большинство участников форумов выражает свое мнение о «духовном» одиночестве (одиночестве-чувстве), явлении, получившем особенно широкое распространение в современном обществе.

Исследование единиц вторичной номинации, которые представлены в нашей работе метафорическими выражениями, обнаруженными в прецендентных и художественных текстах, а также в высказываниях участников форумов, позволило нам выделить различные типы метафор. Заметим, что при этом наибольшее количество метафор мы обнаружили в речи участников Интернет-форумов.

Наиболее продуктивными являются: 1)патологическая метафора (Einsamkeit macht einen Menschen krank. Damit meine ich nicht nur körperlich, sondern auch seelisch, geistig, physisch [Forum]; Впрочем, все лежало вне зрительного образа, скорее относилось к области чувств и выражалось ощущением абсолютного, мучительного одиночества [Быков]); 2)антропоморфная (Einsamkeit ist mein treuester Begleiter [Forum]; Последняя попытка победить одиночество [Васильев]), 3)зооморфная (Du kannst nicht verhindern, dass der Einsamkeitsvogel dich umfliegt, aber du kannst verhindern, dass er in deinem Herzen Nester baut [Forum]; В глубине его глаз беспросветная темь – такое уж волчье одиночество во всем его облике, что вот-вот завоет и ты ему подвоешь [Астафьев]); 4)реиморфная (Einsamkeit ist ein süßes berauschendes und zuletzt tödliches Gift [Spielhagen], Память моя, сотвори еще раз чудо, сними с души тревогу, тупой гнет усталости, пробудившей угрюмость и отравляющую сладость одиночества [Астафьев].

Реже встречаются фототермическая (Und diese kalte Einsamkeit [Jean Paul]; И показалось мне это пятилетнее одиночество холодным и неуютным [Абрамов]), акустическая (Nur wieder diese dumpfe Einsamkeit [Forum]; Лучший звук одиночества – шум ветра [Форум]), хроматическая (Eine traurig-graue Einsamkeitmacht sich in meinem Herzen breit [Forum]; Засосало, закрутило в утробе от черного, от беспросветного одиночества [Приставкин]) и сенестезическая (Selbstgewählte Einsamkeit schmeckt anders [Forum]; У магазинных пельменей вкус одиночества [Форум]) метафоры.

Специфичным для русского языкового сознания является использование ботанической метафоры для образной характеристики одиночества (напр., Оно настолько прорастает в тебя корнями, что избавиться от него нельзя [Форум]).

Конкретные образы, через которые репрезентируются концепты «Einsamkeit» и «одиночество», в большей их части совпадают. Общими являются следующие метафоры: «враг», «убийца», «спутник», «преследователь», «друг», «гость», «хозяин», «хищник», «птица», «боль, болезнь», «груз», «оковы», «круг», «тюрьма», «препятствие», «дорога», «яд», «тень», «стена», «море», «бездна». Одиночеству приписываются вкус, запах, цвет, звуковые и температурные характеристики.

Специфичными для русских высказываний являются следующие метафоры: «скорлупа», «любовник», «растение», «омут», «болото», «туман», а для немецких – «лекарство» и «лабиринт».

Обращает на себя внимание и более детальное описание свойств одиночества в русских высказываниях. Так, при персонификации подробно описывается внешность одиночества (лицо, руки, глаза, губы, тело и т.д.), перечисляется большее количество действий (дремлет, просыпается, смеется, грустит, плачет, говорит, плюет, венчается и т.д.); одиночество именуется (называются имя, отчество), ему приписываются практически все характеристики, которые присущи активно живущему человеку.

Различия в употреблении немецких и русских фототермических, хроматических, синестезических и акустических метафор носят не только квантитативный, но и квалитативный характер. Так, например, общее количество немецких и русских высказываний с цветовыми наименованиями приблизительно равно, однако в немецких примерах упоминается только серый и черный цвета, а в русских – белый, фиолетовый, серый, голубой, комбинация голубовато-серый, цвет огня, осени. Правда, при этом в обоих языках преобладает употребление серого цвета, который, по мнению психологов (Л.М. Веккер, А.Н. Лутошкин, М. Люшер), ассоциируется с негативными эмоциями, в частности с апатией и меланхолией.

Особенно значительны различия при вербализации концепта «одиночество» посредством метафоры запаха. Единичное употребление такой метафоры в немецких высказываниях (Einsamkeit stinkt) иллюстрирует невысокую значимость запаха применительно к описываемому концепту для представителей немецкого социума. Участники русскоязычных форумов, наоборот, стремятся к использованию метафоры запаха для вербального оформления переживания чувства одиночества (острый, терпкий, едкий, ядовитый, запах земли, озона).

Содержательные аспекты исследуемого концепта позволили выявить определенные эмоции, сопровождающие переживание одиночества. В немецкой и русской лингвокультурах общими являются ассоциации с такими эмоциональными состояниями, как страх, ужас, грусть, печаль, тоска, скука и счастье. Кроме того, для русского языкового сознания характерны ассоциации одиночества с состоянием подавленности, тревоги, угрюмости, отчаяния, обиды; одиночество часто сопровождается осознанием оторванности от коллектива, отчуждения и сиротливости.

Практический материал позволяет утверждать, что немцы и русские ассоциируют одиночество с определенными временами года – зимой, осенью, а также временем суток – ночью и вечером.

В Заключении работы подводятся ее итоги и дальнейшая перспектива, которую мы видим в расширении эмпирической базы исследования, в частности в проведении психолингвистического эксперимента, который может расширить и уточнить характеристики (прежде всего образные и ценностные) концепта «одиночество» в немецком и русском социумах.

Основные результаты исследования отражены в следующих публикациях автора:

1. Подзолкова, Н.В. Концепт EINSAMKEIT в немецкой лингвокультуре (опыт анализа метафорических выражений) / Н.В. Подзолкова // Аксиологическая лингвистика: Проблемы языкового сознания. Сб. науч. тр. / Под ред. проф. Н.А. Красавского. – Волгоград: «Колледж», 2003. – С. 36-43.

2. Подзолкова, Н.В. Образная составляющая концепта «одиночество» в немецкой и русской лингвокультурах / Н.В. Подзолкова // Аксиологическая лингвистика: проблемы и перспективы. Тез. докл. междунар. конф. 27 апреля 2004 / Под. ред. проф. Н.А. Красавского. – Волгоград: «Колледж», 2004. – С. 82-84.

3. Подзолкова, Н.В. Фразеологические единицы, номинирующие немецкий лингвокультурный концепт «Еinsamkeit» / Н.В. Подзолкова // Актуальные проблемы современного иноязычного образования: Материалы междунар. конф. (Курск, 26–29 апреля 2005 г.): В 3 ч. Ч. 1 / Отв. ред. В.И. Провоторов. – Курск: Курск. гос. ун-т., 2005. – С. 161–163.

4. Подзолкова, Н.В. Концепт "одиночество" (опыт лингвокультурологического анализа немецких и русских пословиц) / Н.В. Подзолкова // Антропологическая лингвистика. Сб. науч. тр. Вып. 4. / Под. ред проф. Н.А. Красавского и проф. В.П. Москвина. – Волгоград: «Колледж», 2005. – С. 93-97.

5. Подзолкова, Н.В. Образная составляющая концепта "одиночество" в русской лингвокульутре // Н.В. Подзолкова Антропологическая лингвистика. – Вып. 4: Сб. науч. тр. / Под. ред проф. Н.А. Красавского и проф. В.П. Москвина. – Волгоград: «Колледж», 2005. – С. 97-102.