ГЛУБИНА ТЕКСТА КАК ЛИНГВИСТИЧЕСКАЯ КАТЕГОРИЯ (НА МАТЕРИАЛЕ АНГЛИЙСКОГО ЯЗЫКА)

Общая характеристика работы

Настоящая работа выполнена в рамках исследований, посвященных категориям лингвистики текста. Объектом изучения является текст как лингвистическое явление в самом широком понимании. В качестве предмета рассматривается глубина текста – смысловая многоплановость, т.е. интерпретационная категория, раскрывающая содержательную неоднозначность текста.

Актуальность изучения глубины текста обусловлена тем, что лингвистика текста является одной из наиболее активно развивающихся отраслей современного языкознания, вместе с тем категориальный аппарат этой лингвистической дисциплины разработан еще недостаточно, и изучение ведется, как правило, безотносительно к жанрам текста, в то время как жанровая специфика должна так или иначе отражаться на категориях текста. В этой связи представляют особый интерес интерпретационные характеристики текста, такие, как точность, ясность, глубина, которые, по нашим данным, изучены еще недостаточно. Необходимость изучения глубины текста продиктована как теоретическими проблемами, на решение которых ориентируется лингвистика текста, так и практическими задачами адекватной интерпретации текста.

В основу проведенного исследования положена следующая гипотеза: глубина текста является одной из его важнейших категорий, занимает определенное место в системе этих категорий, обладает специфическими характеристиками в различных типах текста, имеет различные проявления в разных типах и жанрах текстов.

Цель работы заключается в комплексной характеристике глубины текста как объективной категории. Для решения данной цели были поставлены следующие задачи:

1. Определить место глубины текста в системе интерпретационных категорий.

2. Определить возможность выявления градуального характера глубины текста.

3. Построить операциональную модель глубины текста с учетом градуальности и уровневой организации.

Теоретическая значимость диссертации состоит в дальнейшей разработке категорий текста, определении специфики глубины текста в разных текстовых жанрах.

Практическая ценность выполненного исследования заключается в том, что его результаты могут найти применение в вузовских лекционных курсах по интерпретации текста, спецкурсах по лингвистике текста, практических занятиях по английскому языку как иностранному на филологических факультетах и факультетах иностранных языков.

Материалом исследования послужили тексты художественной литературы, газетные и научные публикации, тексты инструкций и рецептов, законов на английском языке. Общий объем выборки составил 35 000 страниц текста.

В работе использованы следующие методы исследования: интроспекция, понятийный анализ текстовых категорий, интерпретационный анализ глубины текста.

В исследовании мы опирались на следующие положения, доказанные в лингвистической литературе:

1. Текст представляет собой феномен культуры, обладающий многомерными связями с другими явлениями культуры (Ю.М. Лотман, Р. Барт, М.М. Бахтин).

2. Текст является сложным образованием и относится одновременно к языку и речи, в зависимости от подхода к его изучению; наиболее существенные признаки текста, определяющие специфику этого объекта лингвистического изучения, являются категориями текста; категории текста гетерогенны (И.Р. Гальперин, З.Я. Тураева, Т.М. Николаева, О.П. Воробьева, В.И. Карасик).

3. Смысл целого текста не является простой последовательностью смыслов отдельных предложений (А.Р. Лурия, Н.И. Жинкин, Г.В. Бондаренко, С.А. Васильев).

4. Интерпретация текста как речевого произведения прогнозируется в силу канонизированности его компонентной и содержательной структуры. Степень прогнозируемости прямо пропорциональна канонизированности текста (Г.Г. Почепцов, А. Компаньон, Н.Э. Энквист).

5. Понимание и интерпретация текста возможны, когда интерпретатор постигает код идей, содержащихся в смысловом плане текста (И.В. Арнольд, В.А. Кухаренко, В.А. Бухбиндер). Идейно-смысловое содержание текста может быть эксплицитно выражено в тексте или только подразумевается, складываясь из элементов контекста и подтекста.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Глубина текста представляет собой интерпретационную категорию и раскрывает содержательную неоднозначность текста, его смысловую многоплановость.

2. Глубина текста соотносится с жанром текста и имеет свои характерные проявления относительно жанровой специфики текста.

3. Градуальный характер глубины текста можно представить в виде операциональной модели, имеющей четыре уровня. Каждому уровню соответствуют определенные текстовые жанры. К I уровню относятся тексты, смысл которых полностью восстанавливается из ситуации общения: рецепты, инструкции, законы. Ко II уровню относятся тексты, скрытый смысл которых восстанавливается, но имеет место вероятностное восстановление смысла: тексты газетных и научных публикаций. к III уровню относятся тексты, скрытый смысл которых восстанавливается, но частично, так как смысл заранее неоднозначен: афоризмы, парадоксы, пословицы, а также тексты художественных произведений. К IV уровню относятся тексты, скрытый смысл которых принципиально не восстанавливается, в частности, тексты модернистской поэзии.

Апробация. Концепция, основные положения и выводы исследования докладывались на ежегодных научных конференциях преподавателей Волгоградского государственного университета (2000, 2001), на заседаниях научно-исследовательского лаборатории "Язык и личность" ВГПУ, на научной лингвистической конференции "Аксиологическая лингвистика: концепты культуры" (Волгоград, 2002). Диссертация обсуждалась на аспирантском семинаре и кафедре английской филологии ВолГУ.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, посвященных соответственно категории глубины текста в системе текстовых категорий, интерпретационным характеристикам текста и способам языкового выражения глубины текста в английском языке, заключения и библиографии. Приложение включает схему деления текстов в зависимости от их интерпретируемости с учетом их соотношения с уровневой организацией модели глубины текста.

Основное содержание работы

В первой главе "Глубина текста в системе текстовых категорий" рассматриваются основные подходы к изучению текста, устанавливается концептуальный вклад функционального, стилистического, психолингвистического, категориального направлений в развитие идеи интерпретируемости текста и его глубины, обосновывается принципиальная значимость разграничения формально-структурных категорий текста, характеризующих способ организации текста, и содержательных (семантико-прагматических) категорий, раскрывающих смысл текста, которые дают возможность объективно выделить категорию интерпретируемости текста как таковую, различные подходы к истолкованию текста, ряд субкатегорий интерпретируемости, то есть точности, ясности, глубины текста.

Под глубиной текста в работе понимается его семантико-прагматическая категория, которая раскрывает неоднозначность и многоплановость смысла текста. При рассмотрении глубины текста как лингвистической категории мы исходим из концепции В.И. Карасика, основные положения которой формулируются следующим образом: текст как лингвистическая категория характеризуется определенной системой признаков и в плане выражения, и в плане содержания; эти признаки или категории имеют конститутивный характер.

Основополагающим для глубины текста является выделение семантико-прагматических категорий текста вообще, и интерпретируемости, в частности, которая включает в себя субкатегорию глубины текста, раскрывающую смысловую неоднозначность текста. Рассмотрение глубины текста сопряжено с необходимостью учета адресованности, так как тексты, предназначенные для широкой аудитории, имеют относительную "прозрачность" смысла, тексты, которые предназначены только для посвященных, для узкого круга специалистов, характеризуются относительной "непрозрачностью" смысла, при этом интерпретатор тем не менее стремится к истолкованию с последующим выводом скрытых смыслов, исходя из вербализованной, экспликативно представленной части текста.

Во второй главе "Интерпретационные характеристики текста" рассматриваются герменевтические основания толкования текста, анализируются проблемы понимания текста, выделяются основные подходы к интерпретации текста, разграничиваются импликация, подтекст и глубина текста, обосновывается операциональность модели глубины текста.

Основные правила герменевтического толкования сводятся к следующим положениям: значимость толкуемого; замена толкуемого его значением (или замена определяемого определением); возможность толкования через род и отличие (такое толкование отвечает тройному требованию: заменимости, разложимости и сводимости); понимание толкования как анализа через синтез; введение понятия "герменевтического круга", который разрабатывается как круг целого и части.

На современном этапе развития лингвистической науки проблемы интерпретации тесно связаны с восприятием и пониманием. Обоснованной представляется позиция, при которой выделяется триада: восприятие – понимание – интерпретация. Понимание, на наш взгляд, является ведущим понятием и представляет собой способность постичь смысл текста. Понимание возможно без слов, то есть это невербализованный этап. Интерпретация представляет собой очередной этап, который определяется как вербализованный, то есть интерпретация имеет место при переводе на слова, при этом необходимо учитывать, что сначала следует истолкование, а затем – критический анализ.

Интересующая нас проблема понимания текста и его глубины представлена в виде двух уровней понимания (А.Р. Лурия): на первом происходит понимание системы внешних значений высказывания (текста), на втором – понимание внутреннего смысла. Сущность такого разграничения заключается в том, что существуют тексты, в которых наличие внутреннего смысла не обязательно, их понимание однозначно. наряду с этим существуют и такие тексты, в которых внутренний смысл обязательно присутствует, то есть это тексты, где есть переносный смысл, который выводится интерпретатором. Таким образом, необходимо вести речь о выделении семантико-прагматической категории, то есть глубины текста, которая учитывает содержательность текста как такового с учетом его однозначности/неоднозначности. Принципиальным для исследования глубины текста является разграничение текстов художественных и текстов, не являющихся художественными. Художественному тексту присущ скрытый смысл, эксплицитно выраженное содержание часто не является единственным, то есть наличие не выраженных, скрытых смыслов является неотъемлемой составляющей художественных произведений. Восстановление скрытого смысла текста связано не только с его пониманием, но и с интерпретацией, то есть этапом вербализованной репрезентации.

Интерпретацию можно рассматривать как совокупность типичных черт, которые характеризуют ее как процесс декодирования закодированного и как результат. Выделяются следующие типичные черты интерпретации: 1) множественность, которая не есть произвол интерпретатора; 2) адекватность, которая не есть тождество; 3) креативность как сотворчество; 4) оригинальность, которая не есть самоцель; 5) двусторонность: объяснение и/или обоснование для себя и для других; 6) междисциплинарность, требующая комплексного подхода; 7) пошаговость (поэтапность), которая может быть представлена в виде последовательности интерпретативных ходов. Одной из основных черт интерпретации является ее множественность, которая обосновывается 1) личностным аспектом, то есть возможным несовпадением идейно-эстетических, психологических и эмоциональных качеств разных интерпретаторов, 2) потенциальной смысловой бесконечностью текста, особенно художественного, 3) многомерностью и динамичностью художественного образа, 4) исторической подвижностью трактовки одного и того же текста.

Глубина текста, будучи интерпретационной семантико-прагматической категорией, соотносится с действиями интерпретатора по восстановлению (экспликации) скрытого смысла, не нашедшего вербализованной репрезентации в тексте. Результатом этих действий является совокупность интерпретативных ходов, количество которых рассматривается как формальный маркер, указывающий, насколько смысл текста может быть доступным. Глубина текста рассматривается как общетекстовая интерпретационная категория, которая, являясь содержательной по своей сути, учитывает однозначность/неоднозначность восстанавливаемого смысла и представляет собой операциональную модель, имеющую уровневую организацию и позволяющую отнести различные тексты к тому или иному уровню.

Глубина трактуется как протяженность от поверхности до какой-нибудь точки по направлению вниз, а также может определяться как отдаленность от какой-либо точки отсчета, по мере удаления от которой проявляются недоступность, скрытость, непостижимость. Таким образом, глубина носит градуальный характер, который дает возможность установить некоторые уровневые показатели доступности/недоступности на условной шкале.

Поскольку всякому тексту присущ смысл, который можно рассматривать как доступный/недоступный или восстанавливаемый/ невосстанавливаемый, то между этими пограничными показателями могут находиться промежуточные явления, которые нельзя с определенностью отнести к какому-либо уровню.

Представляется резонным рассматривать глубину текста, соотносимую с восстановлением скрытого смысла, с позиции построения операциональной модели, имеющей несколько уровней. При этом необходимо принимать во внимание и такой показатель текста как его интерпретируемость/ неинтерпретируемость с учетом глубины. Этот показатель непосредственно связан с ответом на вопрос: в какой мере возможно восстановление скрытого смысла, то есть того, что не находит вербального выражения в тексте сообщения.

глубина текста может быть представлена как модель, имеющая 4 уровня: I уровень: скрытый смысл восстанавливается полностью из ситуации; II уровень: скрытый смысл восстанавливается почти полностью, но имеет место вероятностное восстановление смысла; III уровень: скрытый смысл частично восстанавливается, при этом он заранее неоднозначен; IV уровень: скрытый смысл принципиально не восстанавливается.

Каждому уровню глубины текста соответствуют определенные типы текстов в зависимости от того, насколько однозначно или неоднозначно восстанавливается их скрытый смысл. Изначально возможно дихотомическое разделение всех текстов на интерпретируемые и неинтерпретируемые. Последние, в соответствии с представленной выше уровневой организацией глубины, относим к IV уровню. Такие тексты принципиально нельзя интерпретировать. Интерпретируемые тексты могут иметь I–III уровень глубины: к I уровню предлагается отнести однозначно интерпретируемые тексты, ко II–III уровню – неоднозначно интерпретируемые, при этом ко II уровню относятся неоднозначно интерпретируемые жесткие тексты, а к III уровню – неоднозначно интерпретируемые свободные тексты.

В третьей главе рассматриваются способы языкового выражения глубины текста в английском языке, соотносимые с уровневой организацией операциональной модели глубины текста.

однозначно интерпретируемые тексты относятся к I уровню глубины. Смысл этих текстов полностью восстанавливается. Это, например, тексты медицинских и кулинарных рецептов, инструкций, тексты институционального общения, которые не допускают разночтений.

Основную функцию текстов инструкций и рецептов можно определить как четко регулирующую какую-либо деятельность, порядок и способ осуществления, выполнения чего-либо. Приведем пример:

Beef Soufflé

In saucepan, combine soup, cheese, and seasonings. Heat slowly until cheese melts. Remove from heat; stir in beef and parsley. Beat eggs yolks until thick and lemon-colored; stir intro soup mixture. In large bowl, beat egg whites until soft peaks are formed; fold soup mixture into egg whites. Pour into ungreased 2-quart casserole. Bake at 3000 F. for 1 ¼ hours or until done. Serve immediately. 4 or 6 servings.

Формальная схема, согласно которой строится содержание кулинарных рецептов, в обобщенном виде выглядит так: название блюда – ингредиенты – способ приготовления. Информация, таким образом, представлена блоками, и интерпретатор легко восстанавливает смысл текста при помощи одного интерпретативного хода: чтобы приготовить какое-либо блюдо, надо взять указанное количество определенных продуктов и выполнить действия в соответствующем порядке.

Однозначно интерпретируемыми являются и тексты различного рода инструкций. Так, например, в инструкциях по эксплуатации различных приборов информация представлена блоками, имеющими следующие разделы: installation, electrical connection, use and maintenance, description of appliance, safety instructions, warning, description of parts, operation, special notes, cleaning and care, specification. Для получателя текстовой информации основными разделами инструкции являются те, где содержатся ответы на вопросы: «How to set up the unit», «How to operate the unit». Такого рода тексты содержат подробную информацию о том, как делать или использовать что-либо. Последовательность действий всегда жестко зафиксирована, указания носят ригидный, облигаторный характер и представлены в форме императива: «Insert the plug securely into the electric wall outlet»; «Close the door and set the timer knob to the desired graduation then the over starts to cook»; «Do not use the oven with the bottom lid open»; «Do not use the speakers in places which are extremely hot, dusty or humid»; «Before connecting the speakers, turn off the power of your stereo system». ригидность указаний и облигаторность их выполнения в указанном порядке являются формальными маркерами однозначности восстановления текстового смысла инструкции.

Жанровая направленность текста определяет стратегию его интерпретации: мы не ждем иносказания при чтении медицинского рецепта, инструкции или законодательного акта. В этих текстах информация выражена в прямом виде. К подобному роду текстов относятся тексты институционального общения, где представлена только информация, и смысл не ретушируется, а автор как личность уходит на второй план.

Анализ текстов, которые относятся к I уровню глубины и являются однозначно интерпретируемыми, позволяет выделить такие их характеристики как ригидность, которая понимается как негибкость и неподатливость при интерпретации, облигаторность/рекомендательность указаний или действий, составляющих смысл высказывания, а также регламентированность, проявляющуюся как возможность установления правил, определяющих порядок какой-либо деятельности.

Тексты, относящиеся ко второму уровню глубины текста, являются неоднозначно интерпретируемыми жесткими текстами. Жесткость при интерпретации газетных и журнальных текстов обусловлена тем, что основные требования, предъявляемые к сообщениям массово-информационного характера – официальность и объективность, рассматриваемая как непредвзятость. Кроме того, информация в газетных и журнальных публикациях носит ярко выраженный социальный характер, она должна быть общедоступна для массового адресата. В теории средств массовой информации в качестве одного из свойств процесса передачи информации и передаваемого материала выделяют публичность, которая понимается как доступность всем членам общества без каких-либо ограничений. В этих текстах исключаются крайности, например, парольность, излишняя метафоричность, словом, все, что может вызвать затруднения в понимании сообщения.

Основа газетного текста строится в виде последовательно сменяющих друг друга тезисных сообщений. Для иллюстрации приведем полный текст журнального сообщения: "Nigeria’s new military ruler, General Abdulsalam Abubakar, has promised to step aside for an elected leader by next May. Nigerians are encouraged, but skeptical – the military has pledged to relinquish power eight times in the past 22 years, but has kept only one of those promises". В этой заметке содержится намек на сомнительность выполнения обещания, данного генералом, – за последние 22 года военные 8 раз обещали уступить власть после выборов, но только один раз было выполнено заявленное. Сомнительность выполнения обещанного восстанавливается при помощи одного интерпретативного хода: соотношение 8:1 слишком велико, чтобы надеяться на это обещание.

Неоднозначность при интерпретации публицистических текстов возможна в силу того, что некоторым жанрам публицистики присущи метафоричность и иносказательность, содержащие иной, скрытый смысл. Разночтения и инотолкования возможны, так как массовость читателя, на что и ориентированы публицистические тексты, не означает однородность читательской аудитории, то есть любой интерпретатор всегда вносит некоторый личностный смысл в интерпретируемый материал. Глубину газетных и журнальных текстов можно рассматривать относительно их жанровой отнесенности.

Все жанровое многообразие массово-информационных текстов принято объединять в следующие группы жанров: информационные, аналитические и художественно-публицистические. количество интерпретативных ходов, которые раскрывают смысловую неоднозначность текстов, относящихся к перечисленным выше группам, будет различным. Например, количество интерпретативных ходов, которые необходимы интерпретатору, чтобы восстановить скрытый смысл текстов, относящихся к информационным жанрам, будет, конечно, меньше, чем при восстановлении скрытого смысла текстов художественно-публицистических жанров, поскольку первые носят преимущественно фактуальный характер, а вторые, к которым относятся памфлеты, очерки, зарисовки, могут отличаться концептуальностью и метафоричностью.

В соответствии с представленной операциональной моделью глубины текста выделяется III уровень, которому соответствует частичное восстановление неоднозначного скрытого смысла. К текстам этого уровня относятся пословицы, афоризмы и парадоксы, а также тексты художественной литературы (проза и поэзия).

Глубина афоризма заключается в том, что некие суждения приобретают мировоззренческую значимость, а не просто обобщающую. Любой афоризм представляет собой попытку обобщить, то есть четко вырисовывается квантор всеобщности, когда в тексте есть слова с предельной семантикой обобщения: any, every, no one, all, always, never. Например, always и never имеют предельную семантику временной обобщенности, наличие этих слов выражает либо обобщенное утверждение (Truth is always strange – stranger than fiction), либо обобщенное отрицание (Never take anything for granted). Если слова с предельной семантикой отсутствуют в тексте афоризма, то они могут выводиться интерпретатором посредством логической операции. Так, например, афоризм «Law is a bottomless pit» не содержит таких слов, но их можно ввести в состав афоризма, не нарушая его смысла (any law is a bottomless pit). Приведем пример того, как создается обобщенная картина зеркальности мира для каждого человека в афоризме: «The world is a looking glass, and gives back to every man the reflection of his own face». Комментарии можно свести к следующим интерпретативным ходам: 1) Зеркало всегда возвращает каждому его собственное изображение: если человек смеется, то вместе с ним смеется и зеркало, а если человек хмур и угрюм, то зеркало тоже хмурится; 2) Мир уподобляется зеркалу: смеется человек, и мир смеется вместе с ним, а если человек хмур, то вместе с ним хмурится и мир; 3) Мир зеркален, человек видит в нем собственное отражение.

При восстановлении скрытого смысла афоризма, которому свойственна образность необходимо большее количество интерпретативных ходов: «Birds quick to fledge and fly at call, Are quick to fall». Последовательность и количество интерпретативных ходов в этом случае могут выглядеть следующим образом: 1) в буквальном смысле, неоперившиеся птенцы, рано вылетающие из гнезда, очень быстро падают и гибнут; 2) молодые люди подобны птенцам, их поведение во многом сходно; птенец выступает как воплощение неопытности, наивности, неосведомленности; 3) также как и птенцы, еще не повзрослевшие молодые люди, покидая свой дом преждевременно, могут столкнуться с очень серьезными жизненными проблемами; 4) молодым людям не стоит торопиться, а надо набраться опыта, который приходит с возрастом, это оградит их от серьезных неудач. Окончательное восстановление смысла текста будет иметь место в реальной ситуации общения.

Пословице присущ скрытый смысл, так как идея не выражена в прямом виде. Пословица всегда многопланова, неоднозначна. Раскрывая многоплановость пословицы, необходимо, как минимум, три интерпретативных хода: восприятие буквального значения и переход к переносному; соотнесение с типичной ситуацией, в которой обычно употребляется пословица; знание конкретной ситуации общения, в которой и происходит окончательное восстановление смысла.

Приведем в качестве примера пословицу: Don’t count your chicken before they are hatched. Интерпретативные ходы по восстановлению смысла могут быть сведены к следующему: 1) не считай цыплят, пока они не вылупятся, так как не все цыплята могут вылупиться; 2) типичная ситуация, в которой может быть употреблена пословица, когда кто-то проявляет излишний оптимизм, не учитывает все возможные трудности, заранее оценивает свои достижения; 3) окончательное восстановление смысла с учетом следующей ситуации: "Mr. Smith hoped to be manager before the end of the year and have salary greatly increased. He started placing orders for new furniture and a bigger car before the promotion had actually been made.

‘Don’t count your chicken before they are hatched’, warned his wife. This was good advise, for it was Mr. Janes who was made manager, and Mr. Smith found himself in financial difficulties".

Художественные произведения характеризуются как неоднозначно интерпретируемые свободные тексты. В отличие от рассмотренных выше текстов, художественные произведения представляют более сложные системные текстовые образования, со специфическими функциями, не свойственными другим текстам. К этим функциям относится и фасцинативная, которая предполагает особую эмоциональную притягательность художественных текстов, внимательное и неоднократное прочтение, необходимое для восстановления скрытого смысла.

Тексты художественной литературы проявляют относительную интерпретативную гибкость, обеспечивая интерпретатору свободу, возможность проявления своей воли. При этом необходимо заметить, что свобода эта относительная, она не может трактоваться как полное отсутствие ограничений и стеснений.

Интерпретатор, проникая в глубину художественного текста, выходит за пределы того, что вербализовано. С одной стороны, в тексте могут быть опущены сведения, которые предполагаются известны интерпретатору. С другой – интерпретация текста в той или иной мере связана с пониманием индивидом самого себя. В основе толкования художественного текста находится ядро интерпретации, определяющее смысловую текстовую доминанту, от которой будет развернут скрытый смысл. В художественном произведении это может быть символ, развернутая метафора, аллюзия, прецедентный текст или понятие (концептуализированное).

Введение понятия, культурно значимого для автора или для носителей данного языка может стать ядром интерпретации, которое помогает читателю выстраивать интерпретативные ходы. Приведем пример, когда автором вводится понятие скандинавского ада, Нифльхейм, о котором напоминает зловещий ночной пейзаж: «The black hollows between the trunks of the tree looked like bottomless, black caverns of that heartless Scandinavian hell, a hell of incalculable cold» (Chesterton G.K. The Sign of Broken Sword). Скандинавский ад – четырехкомпонентное понятие, в которое входит Нифльхейм – самый нижний из девяти миров – царство туманов, холода и темноты. В этом царстве есть «кипящий поток» (второй компонент), из которого вытекают подземные реки, текущие около царства мертвых (третий компонент), и, наконец, хозяйка этого царства (четвертый компонент) – одно из трех чудовищ. Скрытый смысл текста соотносится с каждым из этих компонентов. Так, в рассказе Г.К. Честертона повествуется о давно погибших героях войны: генерале Сэнт-Клере, майоре Мюррее; а также о недавно умершем участнике тех же военных действий, полковнике Кланси. Все они находятся в самом нижнем из миров, в царстве мертвых. Но на земле остались тайны и недомолвки, связанные со смертью Сэнт-Клэра, которые как «бурлящий поток» текут и не дают покоя живущим на земле. Но один из погибших, о котором живущие думают как о герое, оказывается чудовищем: «St. Clare was a hell-hound, but he was a hound of breed». Своеобразное четырехкомпонентное понятие ада и обусловило четыре интерпретативных хода, необходимых для восстановления скрытого смысла текста.

Интерпретация поэзии – это еще более усложненный многоходовый вариант, так как интерпретация поэзии, на наш взгляд, – это перевод одних эмоций в другие с попыткой выйти на резонанс, то есть впечатление, произведенное на интерпретатора. Интерпретация поэзии имеет много общего с интерпретацией музыки, так как для поэзии и музыки характерны гомофония (наличие одной ведущей мелодической линии и ряда сопровождающих), гармония (выразительные средства, основанные на объединении тонов в созвучия), полифония (наличие двух или нескольких мелодических линий), а также лейтмотив, который в музыкальном произведении проявляется как музыкальная тема, повторяющаяся на протяжении всего музыкального произведения, а в поэтическом произведении – как основная мысль, которая неоднократно повторяется и подчеркивается. Музыкальность многих поэтических произведений несет значительную смысловую нагрузку. Доказать это можно на примере стихотворения Эдгара По «The bells». И уже само название передает музыкальность произведения, а далее в каждой из четырех частей идет развитие музыкальной темы: 1) Hear the sledges with the bells – Silver bells! 2) Hear the mellow wedding bells – Golden bells! 3) Hear the loud alarum bells –Brazen bells! 4) Hear the tolling of the bells – Iron bells!

В стихотворении меняются четыре музыкальные тональности: серебряные колокольчики саней, золотые свадебные купола, медный тревожный звон, который возвещает об опасности, и железный похоронный звон. Смысл стихотворения, его глубина, заключаются, вероятно, в символическом изображении жизни человека: рождение, любовь, трагедия, смерть. При анализе глубины текста этого стихотворения также можно исходить из последовательности интерпретативных ходов, которые, соответственно, помогут соотнести каждую из четырех музыкальных тем с определенными моментами человеческой жизни.

Исходя из уровневой организации операциональной модели глубины текста, к IV уровню относятся тексты, скрытый смысл которых принципиально не восстанавливается, так называемые «закрытые» тексты. К таким текстам предлагается отнести, в частности, произведения модернистской поэзии, которые представляются интерпретатору не только как текст-загадка, а скорее всего как криптограмма. Тексты модернистской поэзии являются самыми «непрозрачными», и, соответственно, при интерпретации увеличивается количество интерпретативных ходов, которые необходимы для восстановления смысла.

Смелое экспериментаторство и новаторство, которыми отмечены произведения модернистской поэзии, настолько вуалируют смысл, что приходится восстанавливать не только смысл, но и привычную для интерпретатора форму текста и формат страницы, поскольку текст не вписывается в традиционный шаблон. Интерпретатор сначала вынужден искать те интерпретативные ходы, которые помогают ему восстановить относительно привычный стандарт текста, чтобы он был читаем, и только после этого приступить к восстановлению скрытого смысла.

Интересным в плане интерпретации представляется следующее стихотворение Э.Э. Каммингса:

yes is a pleasant country

If 's wintry

(my lovely)

Let's open the year.

Определенную глубину и «закрытость» в плане интерпретации создают аграмматичность и семантическая девиация. Перед читателем встают вопросы. Можно ли «открыть» год? Возможно ли использование союза «if» в роли подлежащего? Тем не менее, интерпретатор, обращаясь к тексту стихотворения может выстроить некоторую цепь интерпретативных ходов, помогающих понять смысл. Возможно, что первый интерпретативный ход связан с тем, чтобы определить, кому адресовано стихотворение. В тексте есть намек – (my lovely), то есть обращение к любимому человеку. Интерпретатор волен расценить этот текст как послание любимому или диалог между влюбленными. Следующий интерпретативный ход связан с выдвижением предположения, что лирический герой пытается убедить свою собеседницу дать утвердительный ответ. Но появляются некие причины – «if», навязывающие условия, от которых веет холодом «wintry». Еще один интерпретативный ход восстанавливает смысл метафорического перемещения из холодной страны в теплую страну: если возникают условия, при которых возможен отказ, то от этого холодно; если ответ утвердительный, то – тепло.

Рассмотрев тексты модернистской поэзии, можно сделать вывод, что их глубина носит характер, который, имеет много общего с аттракционом, в его эстетическом смысле, соединяющим в себе, с одной стороны, аттракцион-неожиданность, с другой – аттракцион-тайну. Эффект аттракциона-неожиданности основан на внезапности, на неподготовленности. Такие тексты буквально атакуют интерпретатора сменой непривычных для традиционной художественной литературы образов и форм построения текста. Как и любой аттракцион, эти тексты имеют дело с нарушением нормы, отклонением от нее. Сопоставляя тексты модернистской поэзии и аттракцион-тайну, приходим к заключению, что тайна может быть познаваема, но предполагает неизвестность, загадку, которую требуется разгадать. Разгадка тайны вполне реальна, только надо обнаружить эту реальность. Интерпретатору нужна тайна, непознанность, чтобы двигаться дальше.

В заключении диссертации проводится обобщение результатов исследования. Положение о том, что глубина текста является одной из важнейших содержательных категорий, доказывается как с общенаучных, так и с лингвистических позиций. Глубина текста соотносится с другими содержательными категориями (авторством, адресативностью, модальностью, информативностью).

Соискатель имеет 4 опубликованные работы, из них все по теме диссертации, в том числе 3 научные статьи, опубликованные в межвузовских сборниках научных трудов, и тезисы 1 доклада на международной научно-практической конференции.

Общий объем публикаций – 1 п.л. Все публикации выполнены без соавторов.

Основное содержание работы изложено в следующих публикациях:

1. Валуйская О.Р. Глубина текста как содержательная категория // Языковая личность: проблемы коммуникативной деятельности: Сб. науч. тр. – Волгоград: Перемена, 2001. – С. 147–150.

2. Валуйская О.Р. Место глубины текста в системе интерпретационных категорий // Материалы научно-практической конференции "Язык. Культура. Образование" 28–29 сентября 2001г. – Великий Новгород: Изд–во Новгород. ун–та. – С. 147–150.

3. Валуйская О.Р. Понимание, понятность и проблема глубины текста // Единицы языка и их функционирование: Межвуз. сб. науч. тр. – Саратов: Научная книга, 2002. – Вып. 8. – С. 157–162.

4. Валуйская О.Р. Описание операциональной модели глубины текста // Аксиологическая лингвистика: проблемы теории дискурса, стилистики, семантики и грамматики: Сб. науч. тр. – Волгоград: Колледж, 2002. – С. 89–95.