СПЕЦИФИКА РЕЧЕВОГО ВОЗДЕЙСТВИЯ ТРОПОВ В ЯЗЫКЕ СМИ

общая характеристика работы

Данная работа посвящена исследованию специфики речевого воздействия тропов в языке СМИ. Проблематика работы лежит в русле дискурсивно-когнитивной парадигмы лингвистических исследований.

На рубеже ХХ – ХXI веков наблюдается обострение мировой общественно-политической ситуации, ее активное освещение в международных и местных средствах массовой информации и, как следствие, повышение к ней интереса носителей языка различных лингвокультур. Современная лингвистика поднимает проблему взаимодействия адресанта и адресата, дискурса и власти, пытается ответить на вопросы о роли языка в постоянной борьбе людей за власть и влияние, в том числе языка СМИ. Это объясняется социальными и психологическими факторами. Социоэкономическая и политическая ситуация в государстве создает определенные условия успешного или неуспешного протекания масс-медиальной, политической коммуникации. В свою очередь, масс-медиальный, политический, религиозный и другие типы дискурса оказывают влияние на социально-экономическую и политическую жизнь страны.

Для результативности воздействия средств массовой информации необходимы риторические умения и навыки журналистов, а также общественно-политических деятелей, выступающих в СМИ. Успешность проводимой политики зачастую зависит от искусно построенной политической коммуникации в масс-медиа. Прослеживается закономерность: чем совершеннее и свободнее масс-медиальный диалог, тем выше уровень демократизации государства. Масс-медиальный дискурс отражает социально-экономические и культурные отношения внутри государства и между государствами, определяет интересы современного общества. Эффективность масс-медиальной коммуникации заключается в формировании идеологического большинства (политического, религиозного, потребительского, творческого и т.п.), достижении общественного согласия.

Язык и масс-медиа неотделимы друг от друга. Язык СМИ - средство установления и поддержания властных отношений в обществе (Леонтьев, 2003; Володина, 2003; Кобозева, 2003; Александрова, 2003; Артамонова, Кузнецов, 2003; Желтухина, 2003 и др.). Воздействие языкового варьирования и структур речевой коммуникации на политическое сознание носителей языка осуществляет масс-медиальный дискурс, в частности, политический дискурс в масс-медиа как один из типов употребления языка. Например, «язык бюрократии», «язык пропаганды» (Леонтьев, 1983; Карабан, 1988; Борисенко, 1988; Пеньковский, 1988), «язык агитации» (Grieswelle, 1978), «тоталитарный язык» (Зильберт, 1994; Ермоленко, 1995), «язык рекламы» (Леонтьев, 1997; Борисова, 2000; Пирогова, 2001; Папченко, 2003) и т.п.

Справедливо мнение К. Хадсона о том, что сущность языка политики состоит не столько в том, что говорится, сколько, как это говорится, как подается в СМИ. Речь идет о создании различных эффектов (комического, трагического, внушения и т.п.), имеющих определяющее или сопутствующее значение. Кроме того, подразумевается определенный набор средств эмоционального воздействия на адресата. К этим средствам относятся тропы. Комическое как разновидность эмоционально-ценностной ориентации наряду с цинизмом, грубостью, серьезностью, трагичностью присутствует в политическом, масс-медиальном дискурсах и отличается от комического в других типах дискурса тем, что направлено, прежде всего, против лиц, претендующих на авторитет, а именно: против политиков, бизнесменов, деятелей науки и культуры и т.п. Механизм создания комического коррелирует с механизмом воздействия, реализуется в модели, связанной с созданием эффекта неожиданности, необычности в результате совмещения несовместимого.

Метафоризация сознания адресата, антропоцентризм языка способствуют оказанию влияния на мысли и действия адресата посредством применения тропов в масс-медиа. Речевое воздействие тропов осуществляется в языке СМИ в определенных целях. Использование тропов в речи позволяет внушать что-либо адресату, вводить его в трансовое состояние, побуждать его к определенным вербальным и невербальным действиям.

Вследствие прозрачности границ и широты пространства масс-медиального дискурса часто происходит дискурсное (политический, религиозный, педагогический, медицинский, рекламный и пр. типы дискурса) и жанровое взаимопроникновение между типами дискурса, что свидетельствует о богатстве и специфике воздейственности, суггестивности языка СМИ.

Объектом исследования является специфический характер воздействия тропов в языке СМИ. Выбор объекта исследования согласуется с дискурсивно-когнитивной парадигмой, в рамках которой дискурсивные процессы соотнесены с общими процессами познания действительности.

Предметом исследования выступает языковая/речевая реализация механизма воздействия тропов в масс-медиальном дискурсе на материале различных типов дискурса в системе СМИ.

Актуальность исследования. Лингвистика текста и, в частности, дискурсивная социо- и психолингвистика, является одним из наиболее активно разрабатываемых направлений в современном языкознании. Предпринятое исследование отвечает потребностям прагматического и когнитивного направлений лингвистики в опыте описания дискурса. Актуальность исследования обусловлена возрастающей ролью масс-медиальной коммуникации в обществе и недостаточной изученностью воздейственного, суггестивного аспекта тропов в языке СМИ. В данном исследовании рассматриваются отдельные нерешенные вопросы тропологической теории, теории комического, теории дискурса, теории воздействия. Выяснение функций, механизмов суггестивности тропов в масс-медиальном дискурсе способствует оптимизации человеческого общения. Актуальность работы состоит также в изучении суггестивности тропов в дискурсе масс-медиа с точки зрения соотношения языка и культуры, эмоции и когниции, отражения в языке ценностной картины мира носителей различных языков, что представляется важным для культурологической лингвистики.

В основу данного исследования положена следующая гипотеза:

В свойствах, функциях и механизме образования тропов заложены основания для воздействия на адресата, в т.ч. суггестивного воздействия. Воздейственность, суггестивность тропов коррелирует с различными специфическими характеристиками масс-медиального дискурса. Информативность и суггестивность масс-медиального дискурса тесно взаимосвязаны и взаимообусловлены. Суггестивное воздействие тропов на адресата реализуется в комплексе коммуникативных, лингвокультурных и лингвостилистических категорий. Существуют лингвокогнитивный и лингвопрагматический механизмы речевого воздействия тропов в языке СМИ, представленные когнитивными и прагматическими моделями, суггестивными психотехниками. Метафора преобладает в масс-медиальном дискурсе и оказывает самое сильное суггестивное воздействие по сравнению с другими видами тропов.

Предлагаемая диссертационная работа представляет опыт комплексного описания средств лингвистической объективации речевого воздействия тропов в масс-медиальном дискурсе. В связи с этим цель нашего исследования состоит в выявлении природы и механизмов воздействия тропов в масс-медиальном дискурсе (на материале текстов различных типов дискурса, опосредованных в масс-медиа, преимущественно политического и рекламного дискурсов).

Реализация цели данной работы достигается путем решения следующих задач:

Ÿ выявить и описать основания воздейственности тропов, заложенные в их свойствах, функциях и механизме образования;

Ÿ раскрыть содержание понятий «речевое воздействие», «манипуляция», «суггестивность»;

Ÿ определить функции суггестивности и описать механизм ее реализации;

Ÿ исследовать основания воздейственности масс-медиального дискурса, заложенные в его содержании, структуре, специфических характеристиках;

Ÿ установить место воздействующей функции в функциональном пространстве масс-медиального дискурса;

Ÿ выявить и раскрыть содержание основных тропеических маркеров реализации суггестивности масс-медиального дискурса;

Ÿ выявить и охарактеризовать лингвокогнитивный механизм суггестивности как специфического речевого воздействия тропов в языке СМИ;

Ÿ выявить и описать лингвопрагматический механизм суггестивности как специфического речевого воздействия тропов в масс-медиальном дискурсе.

Научная новизна исследования заключается в определении категории суггестивности в масс-медиальном дискурсе, выявлении и характеристике способов ее выражения и описании лингвокогнитивного и лингвопрагматического механизмов тропеического воздействия в дискурсе масс-медиа. Впервые проводится анализ фреймовых трансформаций как лингвокогнитивного механизма воздействия тропов в суггестивном направлении в языке СМИ и на уровне отдельных номинаций, и в текстовых фрагментах. Впервые определяется воздейственность семантики знака, выявляются специфика воздействия тропов в жанровом и информационном аспектах языка СМИ, функции тропов и их корреляция с суггестивностью масс-медиального дискурса.

Теоретическая значимость определяется тем, что данная работа вносит определенный вклад в развитие психолингвистики, когнитивной лингвистики, прагмалингвистики и теории дискурса, определяя и уточняя понятия воздейственности, суггестивности, характеризуя масс-медиальный дискурс и общую теорию тропов.

Практическая ценность работы состоит в том, что положения, изложенные в диссертации, могут найти применение в лекционных курсах и спецкурсах по общему и сопоставительному языкознанию, прагма-, психо- и социолингвистике, когнитивной лингвистике, лексикологии, эмотиологии, стилистике, риторике, имиджеологии, социальной и масс-медиальной психологии. Учет выявленных лингвокогнитивного и лингвопрагматического механизмов реализации и функций суггестивности тропов в масс-медиальном дискурсе может быть полезен политическим деятелям, бизнесменам, журналистам, социологам, политологам, политтехнологам, PR-менеджерам, психологам, специалистам по когнитивному картированию и речевому воздействию.

Материал исследования. Фактический материал отбирался из зарубежных и отечественных лексикографических источников (сленговых, фразеологических, политических, публицистических словарей), изданных сравнительно недавно. Кроме того, материалом данного исследования послужили тексты периодических изданий, стенограмм аудио- и видеозаписей телевизионных и радиопередач, Интернет-сайтов конца ХХ – начала ХХI веков. Достоверность и объективность результатов исследования обеспечиваются значительным количеством проанализированных примеров при общем объеме текстов в 32579 с., лингвистическим интервьюированием, ассоциативным экспериментом, консультациями с носителями языка.

Методика исследования. Цель и задачи настоящего исследования определили выбор методов анализа. В работе использованы такие исследовательские процедуры, как гипотетико-дедуктивный метод, индуктивный метод, описательно-сопоставительный метод, метод дефиниционного анализа, элементы когнитивной интерпретации (включая фреймовый подход к анализу политической метафоры А. Н. Баранова (Баранов, 1991), методику когнитивных сценариев А. Вежбицкой (Вежбицкая, 1999) и нейролингвистическое, когнитивное картирование, анализ когнитивной сложности текстов (Suedfeld, Tetlock, 1977)). Кроме того, в исследовании применялись методы контент-анализа (Мангейм, Рич, 1999) для выявления содержательной стороны текстов масс-медиа; дискурс-анализа, изучающего структуру и единицы дискурса, основной из которых является речевой акт, а также комплексный подход к анализу масс-медиальных текстов по аналогии с подходом Ф. Буркхардта к анализу политических текстов, состоящий в изучении их семантики, прагматики, синтактики с использованием компонентного, контекстуального и стилистического анализа (Burkhardt, 1988). Для подтверждения выдвигаемых гипотез и получения достоверных результатов проводились лингвистическое интервьюирование и свободный ассоциативный эксперимент (словесный стимул – первая словесная реакция, которая приходит в голову), а также использовалась экспертная система оценки вербальных элементов коммуникации ВААЛ (В.П. Белянин, М. Дымшиц, А.П. Журавлев, В.И. Шалак).

Методология данного исследования. Методологической основой диссертации является системный подход, включающий когнитивный, лингвистический, прагматический, коммуникативный, риторический, лингвокультурологический, дескриптивный, критический субподходы. Согласно системному подходу любое явление рассматривается как целостность в единстве всех его связей и отношений. При исследовании специфики речевого воздействия тропов в масс-медиальном дискурсе мы исходили из методологических положений о разграничении языка и речи, о языке как культурно-исторической среде, о соотношении рационального и эмоционального в мышлении, о языке как инструменте социальной власти и воздействия.

Теоретической базой для проведения данного исследования послужили работы отечественных и зарубежных ученых в области социолингвистики, психолингвистики, нейролингвистики, прагмалингвистики, текстолингвистики, когнитивной лингвистики и лингвокультурологии, а также психологии, политологии, социологии, PR, журналистики.

Проведенное исследование позволяет вынести на защиту следующие положения:

1. Современный масс-медиальный дискурс представляет собой синкретичное образование, в котором проявляются практически все другие типы дискурса, подчиненные основной цели масс-медиа как социального института – оказывать дифференцированное воздействие на максимально широкую аудиторию посредством ее информирования и оценки сообщаемой информации.

2. Основными характеристиками масс-медиального дискурса являются агональность, диалогичность, оценочность/эмоциональность, инсценированность, с которыми коррелирует суггестивность. Информативность и суггестивность масс-медиального дискурса тесно взаимосвязаны и взаимообусловлены.

3. Суггестивность как разновидность манипулятивной воздейственности представляет собой вербальное и невербальное воздействие на адресата, основанное не на информировании и логической аргументации, а на внушении. Суггестивность масс-медиального дискурса существует параллельно эмоциональности, иррациональности, которые способствуют ее реализации, она не оппозиционна информативности, а накладывается на информативность.

4. Метафора, метонимия, синекдоха как основные виды тропов оказывают наибольшее суггестивное воздействие в масс-медиальном дискурсе. Маркерами реализации суггестивного воздействия тропов на адресата являются интенсивность, экспрессивность, образность, эмоциональность/эмотивность, функционально-стилистичность, культурная специфичность, оценочность, институциональность, стереотипность, мифологичность, комичность, адгерентность/актуализованность, фоносемантичность.

5. Особую роль в современном масс-медиальном дискурсе играет комическое воздействие языка СМИ. Использование комического в масс-медиальном, политическом дискурсах с целью влияния на сознание и подсознание носителей языка является универсальным для всех лингвокультур. Создание комического способствует яркому проявлению суггестивной функции тропов. Особенно это отражают метафорические модели комического, являющиеся выражением образа мышления и внутренней сущности человека.

6. Лингвокогнитивный механизм суггестивности тропов в языке СМИ представлен когнитивными структурами и операциями, когнитивными, метафорическими моделями, набором суггестивных психотехник.

7. Лингвопрагматический механизм суггестивности тропов в масс-медиальном дискурсе осуществляется по прагматической модели «интенция адресанта → восприятие, реакция адресата» в информационном и жанровом пространстве языка СМИ, отражается в функциях, раскрывает специфику вербального, невербального и перформансного влияния масс-медиального дискурса.

АПРОБАЦИЯ РАБОТЫ И ВНЕДРЕНИЕ. Основные положения и выводы диссертационного исследования были изложены при чтении курсов лекций по общему языкознанию и введению в языкознание (ВФ МУПК, ВГПУ), на заседаниях научно-исследовательских лабораторий «Язык и личность», «Аксиологическая лингвистика» (ВГПУ), сектора психолингвистики и теории коммуникации (ИЯ РАН), на межвузовских и внутривузовских конференциях профессорско-преподавательского состава ВГПУ (Волгоград, 1997 – 2000) и ВФ МУПК (Волгоград 2001 –2003); на межвузовских конференциях студентов и молодых ученых Волгоградской области по направлениям «Филология», «Политические науки, социология» (1998-2001); на региональной межвузовской научной конференции «Диалог и культура современного общества» (Волгоград, 2001); на Школе молодых лингвистов (Пенза, 1998), на 3-ей и 4-ой Всероссийских Школах молодых лингвистов: «Актуальные проблемы лингвистики в вузе и в школе» (Пенза, 1999), «Актуальные проблемы психологии и лингвистики» (Пенза, 2000); на рабочих совещаниях «Политический дискурс в России - 3» (Москва, 1999), «Зло политическое и зло языковое» (Москва, 2003); на семинарах «Проблемы прикладной лингвистики» (Пенза, 2000), «Политический дискурс в России – 6: Политик в интеллектуальном контексте эпохи» (Москва, 2002); на Круглом столе «Текст и комментарий» (Москва, 2001); на Всероссийских научных, научно-практических и научно-методических конференциях «Развитие и взаимодействие национальных культур как фактор стабильности межэтнических отношений в полиэтническом регионе» (Астрахань, 2000), «Язык и мышление: психологический и лингвистический аспекты» (Пенза, 2001), АРСО-2001 «Теория и практика речевых исследований» (Москва, 2001), «Языковые и культурные контакты разных народов» (Пенза, 2001), «Прагмалингвистическая типология дискурса» (Волгоград, 2002), «Фонетика сегодня: актуальные проблемы и университетское образование» (Москва, 2003), «Аксиологическая лингвистика: проблемы коммуникативного поведения» (Волгоград, 2003), «Язык и мышление: Психологический и лингвистический аспекты» (Пенза, 2003), «PR-технологии в информационном обществе» (Санкт-Петербург, 2003), «Романские языки и культуры: история и современность» (Москва, 2003); на международных научных и научно-практических конференциях «Языковая личность: жанровая речевая деятельность» (Волгоград, 1998), «Проблемы семантического описания единиц языка и речи» (Минск, 1998), «Коммуникативные аспекты фразеологии» (Волгоград, 1999), «Проектирование инновационных процессов в социокультурной и образовательной сферах» (Сочи, 2000), «Фразеология в контексте культуры» (Москва, 2000), «Билингвизм и диглоссия» (София, 2000), «Проблемы социолингвистики Alpes Europas» (Вич/Виго ди Фасса, 2000), «От слова к тексту» (Минск, 2000), «Язык и социум» (Минск, 2000), «Глобализация, иностранные языки, межкультурное обучение» SIETAR UK (Лондон, 2001), «Современные психотехнологии в образовании, бизнесе, политике» (Москва, 2001), «Вопросы языковой политики и языкового планирования в условиях информационного общества» (Иркутск, 2001, Улан-Удэ, 2001), «Новые избирательные технологии: Политтехнологи, выборы и власть» (Москва, 2001), «Язык и общество на пороге нового тысячелетия: итоги и перспективы» (Москва, 2001), «Языковое разнообразие как фактор межкультурного взаимопонимания и демократической стабильности» (Минск, 2001), «Аванесовские чтения» (Москва, 2002), «Язык и межкультурные коммуникации» (Уфа, 2002), «Русская музыка в контексте мировой художественной культуры» (Волгоград, Саратов, 2002), «Проблемы социолингвистики» (Белосток, Супрасль, 2002), «Новые избирательные технологии: Управление политическим имиджем и политическим брендом. Выборы и законность» (Москва, 2002), «Русистика и современность» (Жешув, 2002), «Человек. Язык. Искусство (памяти профессора Н.В. Черемисиной)» (Москва, 2002), «Информация – Коммуникация – Общество» (Санкт-Петербург, 2002-2003), «Методы современной коммуникации: проблемы теории и социальной практики» (Москва, 2002), «Дискурс, текст и познание» (Чикаго, 2003), «Филология и культура» (Тамбов, 2003), «Новые избирательные технологии: Управление ресурсами избирательной кампании» (Москва, 2003), «Язык и культура» (Москва, 2003), «Языки народов мира и проблема толерантности в процессе лингвокультурного взаимодействия в полиэтническом пространстве» (Махачкала, 2003), «Гендер: язык, культура, коммуникация» (Москва, 2003), «Романские языки и культуры: история и современность» (Москва, 2003); на международных конгрессах диалектологов и геолингвистов (Люблин, 2000; Рига, 2003), «Межкультурная компетенция в глобальном мире» SIETAR Austria (Вена, 2002), «Русское слово в мировой культуре» МАПРЯЛ (Санкт-Петербург, 2003), на международных симпозиумах «Психолингвистика и теория коммуникации. Языковое сознание: устоявшееся и спорное» (Москва, 2003), «Проблемы вербализации концептов в семантике языка и текста» (Волгоград, 2003). Лауреат международной премии «Foyer des Artistes» в номинации «Лингвистика» (Рим, 2002). Результаты исследования нашли отражение в 75 публикациях, в т.ч. в 2 монографиях, 2 учебно-методических пособиях, 35 статьях, 36 тезисах.

ОБЪЕМ И СТРУКТУРА РАБОТЫ. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и библиографии, списка лексикографических изданий и принятых сокращений, списка источников, послуживших материалом для анализа, сокращений, принятых в работе, и приложения.

содержание работы

Во введении обосновывается выбор объекта и предмета исследования, выдвигается научная гипотеза, излагаются цель и задачи исследования, раскрываются научная новизна, теоретическая значимость и практическая ценность работы, указываются материал, методология и методы, теоретическая база исследования, сообщается об апробации работы и публикациях, описывается объем и структура исследования, формулируются положения, выносимые на защиту.

В первой главе «Сущность тропологии и речевого воздействия» предлагается тропеическая концепция, выявляются основания воздейственности, суггестивности тропов, заложенные в свойствах, функциях тропов и механизме их создания, рассматривается феномен речевого воздействия и выявляется его специфика, проявляющаяся в манипулятивности, суггестивности, а также функции и механизм реализации суггестивности.

Формирующаяся в современной лингвистике теория тропов, или тропология (наука о тропах, раздел языкознания) работает над решением таких задач, как определение понятия тропа, установление генезиса тропа, систематизация и структурирование элементов тропа (вычленение отдельных тропов), выявление мотивированности тропа (лингвистической/паралингвистической) и тропологической связи языка и мышления.

Тропеика – семиотическая система, элементы которой (отдельные тропы) иерархически организованы, лингвистически мотивированы, вербально и невербально семантически выражены, передают нереальное содержание, принадлежат к «непрямой речи», характеризующейся проявлением парадоксов тождества и различия. Суть вторичной номинации состоит в том, что вновь созданные выразительные средства сконструированы по-новому с учетом нормы естественного языка, в результате чего получается метафорическая (переносная) речь.

Троп в широком смысле – система несопоставимых значимых элементов, иерархически организованных, мотивированных, участвующих в контекстуальных отношениях семантического переноса (напр., троп в литературе, живописи, музыке, кино, пантомиме, психоанализе и т.п.), суть творческого мышления.

Троп в узком смысле – два взаимно несопоставимых значимых элемента, между которыми устанавливается отношение адекватности в рамках определенного контекста.

К наглядным аналогам абстрактных идей обычно относят метафору (семантическое замещение по сходству или подобию), метонимию (замещение по смежности, ассоциации, причинности в структуре кода, контекста, референта), синекдоху (замещение на основе причастности, включенности, парциальности или замещения множественности единичностью).

Основными свойствами тропа являются образность, двуплановость, экспрессивность. В свете новых направлений лингвистики тропы – языковое, дискурсивное, концептуальное образование, концепт – антиэмфаза – символ (символ опирается не на языковые, обязательные для всех ассоциации, а на индивидуальные, разнообразие которых ничем не ограничено). Тропы могут реализовываться в устной и письменной форме.

В результате анализа лингвистической литературы были выявлены следующие свойства тропов, в которых заложены основания их воздейственности, суггестивности на сознание и подсознание адресата, его мысли, чувства и волю: 1) когнитивно-психологический параметр: сознательность/бессознательность, образность, иррациональность соответствия, эмоциональность, оценочность, выразительность, усиленная изобразительность, легкая запоминаемость; 2) семантический параметр: семантическая осцилляция, полисемантичность, семантическая заменяемость, семантическая парадоксальность, понятность; 3) структурный параметр: упорядоченность, краткость, низкая степень частотности, несопоставимость границ заменяемого и заменяющего, интертекстуальность; 4) структурно-семантический параметр: содержательность, несовместимость, нестабильность, алогичность, асимметрия, одновременное проявление иррациональности и гиперрациональности; 5) риторический параметр: образность вербальная/невербальная, образность лексическая/синтаксическая, гедонистичность; 6) культурно-историчес-кий параметр: культурная стереотипность, культурная мифологичность, культурная идиоматичность, «поэтическая» относительность в ходе развития, культурная антиномия и иррациональность.

При рассмотрении тропеического пространства возникает вопрос о границах использования тропа в речи. В данном случае рассматриваются различные структурно-семантические сферы этого пространства: внутренняя (ядерная – семантика слова, коннотации слова) и внешняя (периферия – семантика текста, интертекста, коннотации текста, интертекста).

В результате анализа были выделены следующие основные функции тропов: 1) в системе воздействия адресант → адресат: познавательная, культурная, творческая, функция семантической неопределенности; 2) в системе воздействия адресант: экономичная, трансформационная, репрезентативная, экспрессивная, воздействующая (аттрактивная, персуазивная, суггестивная); 3) в системе воздействия адресат: рецептивная, гедонистическая функции.

Как показывают результаты исследований, политический, масс-медиальный дискурсы разных культур последних десятилетий сильно тропеизированы, преимущественно метафоризированы. Это связано с общей метафоризацией человеческого сознания, следовательно, и его тропологизацией. Изучение тропов дает выход на общественное сознание, что позволяет не только фиксировать положение дел, но и выявлять общие тенденции в изменении представлений о мире в разных культурах. Тропы формируют модель восприятия общественно-политической действительности, в которой отражаются представления о роли и месте действующего субъекта и объектов массовой коммуникации.

На основании выявленных свойств и функций тропов можно проследить механизм их образования, представленный моделями, соединяющими элементы в образные структуры с приращением выразительного смысла, добавлением образного субэлемента: операции трансформаций, операции тождества, операции смежности, операции сходства, операции контраста.

Тропеический механизм представляет собой технику переносов, в основе которой лежат образность (совмещение буквального и переносного значений), выразительность, необычное сочетание слов, полисемия (двуплановость, совмещение двух семантических планов). Природа тропов заключается в использовании полисемантичности слова и выражения, т.е. в одновременной реализации двух значений: 1) буквального, т.е. общеязыкового; 2) иносказательного, переносного, ситуативного, т.е. относящегося к конкретному, данному случаю. Принцип, лежащий в основании тропов «выбор – замена», направлен на целостное значение.

Данное исследование подтвердило тот факт, что механизмы образования переносных значений в языке те же, что и в речи. В результате действия этих механизмов в языке возникают переносные словарные значения многозначного слова, а в речи появляются важнейшие средства создания выразительности. Тропеическая интенция адресанта заключается в смысловом механизме речи.

Сущность тропа как механизма семантической неопределенности обусловливает то, что в культурном контексте, он проявляется в системах, ориентированных на сложность, неоднозначность или невыразимость истины. Тем самым, правомерно говорить о когнитивной, прагматической и культурологической природе тропа.

Установлено, что факторами речевого воздействия выступают лингвистический и экстралингвистический (семиотический, социальный, когнитивный, психологический) факторы.

Воздействие на сознание адресата подразумевает наличие субъекта и объекта воздействия, влияние на мотивационную сферу, последствия воздействия (стратегии). Для выявления функций и стратегий речевого воздействия рассмотрим основные классификации данного понятия, выделенные в результате анализа лингвистической литературы. Необходимо оговориться, что все типологии и классификации имеют относительный характер.

По установке на речевые действия, по типу речевых действий, взятому в аспекте иллокуции в рамках классификаций речевых актов и речевых жанров различаются следующие виды речевого воздействия:

1) социальное (социальные речевые акты, неинформационные, предполагающие виртуального адресата, клишированные: приветствия, клятвы, молитвы);

2) волеизъявительное (речевые акты выполнения воли адресанта: приказы, просьбы, отказы, советы и т.д.);

3) информационно-разъяснительное (речевые акты, несущие информацию и ее толкование: объяснение, доклад, сообщение, признание);

4) эмоционально-оценочное (речевые акты, устанавливающие общественные морально-правовые, межличностные субъективно-эмоциональ-ные отношения: порицание, похвала, обвинение, оскорбление, угроза).

Перлокутивный критерий (реакция адресата) положен в основу следующей типологии речевого воздействия:

1) оценочное (изменение отношения субъекта к объекту, коннотативного значения объекта для субъекта: призывы, лозунги, реклама);

2) эмоциональное (формирование общего эмоционального настроя: лирика, гипноз, политическое воззвание);

3) рациональное (перестройка категориальной структуры индивидуального сознания, введение в нее новых категорий).

Большинство речевых действий предполагает комплекс перлокутивных реакций, включающих и регулирование эмоционального настроя, и изменение когнитивных значений, и коррекцию категориальной структуры в сознании адресата.

Традиционно понимая под воздействием действие, направленное на кого-нибудь, что-нибудь с целью добиться чего-нибудь, внушить что-нибудь, определим воздейственность как свойство, способность человеческой психики осуществлять воздействие.

Речевое воздействие в узком смысле можно рассматривать как тип воздействия в сфере равноправного сотрудничества, предполагающий регуляцию адресантом деятельности адресата, в определенной мере свободного в выборе своих действий и поступающего в соответствии со своими потребностями.

Речевое воздействие или влияние – это процесс изменения адресантом поведения адресата, его установок, намерений, представлений, оценок и т.п. в ходе речевого взаимодействия с ним.

Воздействие может быть непосредственным (контактным), когда движение и заключенная в нем информация передаются в форме импульсного движения (прикосновения или удара), и опосредованным (дистантным), когда информация и закодированный в ней импульс движения реализуются в форме комплекса сигналов, сообщающих о чем-либо и ориентирующих воспринимающую систему относительно их смысла и значения.

Речевое воздействие носит опосредованный характер. По степени изменения в состоянии, поведении и личностно-смысловых образованиях объекта, на которого было направлено речевое воздействие, можно судить о степени влияния на него воздействующего субъекта (или объекта).

По характеру взаимодействия субъекта с объектом различаются следующие виды воздействия: прямое воздействие, когда субъект открыто предъявляет объекту воздействия свои притязания и требования (пропаганда, агитация), косвенное воздействие, непосредственно направленное не на объект, а на окружающую его среду (художественный дискурс), а также их комбинации: прямое воздействие с элементами косвенного и косвенное воздействие с элементами прямого. Объективными критериями полезности воздействия служат общечеловеческие ценности и интересы общества. Примечательно, что непосредственное (контактное) воздействие преимущественно является прямым, а опосредованное (дистантное) воздействие может быть и прямым, и косвенным.

По критерию осознанности речевых действий вслед за В.И. Карасиком мы разграничиваем намеренное (интенциональное) и побочное (неинтенциональное) воздействие, что согласуется с его направленной и ненаправленной разновидностями. Намеренное речевое воздействие может осуществляться посредством: 1) авторитета, законной власти носителя институционально более высокого статуса; 2) манипуляции (маскируемой власти); 3) убеждения, аргументации; 4) силы (физической или психической). При направленном речевом воздействии субъект ставит перед собой задачу добиться определенного результата от объекта речевого воздействия. Ненаправленное речевое воздействие оказывается непроизвольно, посколькусубъект не ставит задачу добиться определенного результата от объекта. Механизмами первого являются убеждение и внушение, а второго – заражение и подражание.

Заражение (ненаправленное воздействие) понимается в психологии как процесс передачи эмоционального состояния от адресанта/адресата к адресату на психофизиологическом уровне контакта без смыслового воздействия или дополнительно к нему. Заражение сопутствует эффективным массовым акциям, публичному восприятию ораторских выступлений, произведений искусства и т.д. и служит дополнительным сплачивающим фактором до момента превышения оптимальной интенсивности – превращения в толпу.

Подражание (ненаправленное воздействие) представляет собой следование примеру, образцу на разных этапах человеческого развития от подражания движениям и звукам голоса, далее элементам деятельности и поведения, в том числе и речевого, через игру до идентификации и самоидентификации, а также научения в различных профессиональных сферах.

Под убеждением (направленным воздействием) понимается воздействие на сознание адресата через обращение к его собственному критическому суждению, в основе которого лежат отбор, логическое упорядочение фактов и выводов. Убедить означает изменить точку зрения адресата в свою пользу с помощью аргументов. Закономерностью убеждающего воздействия является равноправное соединение рационального, эмоционального, логического и психологического. По мнению психологов, наиболее устойчивой является информация, рационально осмысленная и эмоционально усвоенная человеком. В этом аспекте убеждение сближается с внушением.

Внушение (направленное воздействие) рассматривается в психологии как процесс воздействия на психическую сферу адресата, связанный со снижением сознательности и критичности при восприятии и реализации внушаемого содержания, с отсутствием его целенаправленного понимания, развернутого логического анализа и оценки в отношении с прошлым опытом и данным состоянием субъекта.

Несмотря на результаты и выводы научных исследований последних лет об отсутствии принципиальных отличий в механизмах речевого воздействия при равноправном сотрудничестве и отношениях субординации (Баранов, Паршин 1986, Fowler 1991) в масс-медиальном и других типах дискурса (бытовом, деловом, религиозном и др.), поскольку в распоряжении субъекта речевого воздействия имеются стратегии статусного и ролевого регулирования, предназначенные для трансформации исходных позиций коммуникантов (Карасик 1992, Тарасова 1992, Берн 1988), мы не можем согласиться с этой позицией. Безусловно, определенные стратегии и тактики совпадают во всех типах дискурса, но степень их воздействия будет разной, максимальная сила воздействия принадлежит языку СМИ (см. 2 и 3 главы диссертации).

Сближение речевого воздействия и речевого взаимодействия основывается на идентификации. Обмен нейтральными символами удостоверяет и идентифицирует опосредованную реальность через язык как семиотическую систему, адресанта и адресата, через соотношение ценностей и идей. В общении можно наблюдать эффекты взаимовлияния, поскольку при обмене символами осуществляется коррекция модели мира всех коммуникантов. С этих позиций можно трактовать убеждение как совместную идентификацию символов адресанта при участии адресата.

Вслед за А.Н. Барановым мы рассматриваем речевое воздействие как такое коммуникативное использование языковых выражений, при котором в модель мира носителя языка вводятся новые знания и модифицируются уже имеющиеся, т.е. происходит процесс онтологизации знания. Данная концепция согласуется со взглядами Р. Блакара, понимающего процесс речевого общения и, в частности, речевого воздействия, как осуществление власти. Любое использование языка (в т.ч. нейтральное) предполагает воздействие на восприятие мира и способ его структурирования.

Основания речевого воздействия и его типы классифицируются в соответствии с проекцией классификаций власти по критериям: 1. Природа мотивации, интенсивность силы сопротивления и степень контроля: 1) премиальное или вознаграждающее, 2) антилиберальное или принуждающее, 3) легитимное, 4) референтное или эталонное, 5) экспертное или компетентное, 6) информационное, 7) доверительное; 2. Источник власти (воздействия): 1) личностное, 2) институциональное.

В результате анализа литературы по проблеме воздействия выделены 7 типов влияния, которые реализуются в языке СМИ: 1. основные: 1) социальный интеллект; 2) личный магнетизм; 3) фрустрация; 4) партнерство и доверие на основе эмпатии; 2. компенсаторные (непрямые): 1) манипулятивная адаптивность; 2) ответственность и компетентность; 3) долг и желание.

Основными средствами воздействия могут выступать убеждение, призыв, воодушевление, обаяние, юмор, внушение, их комбинации. Одним из множества актуальных вопросов, которые концентрирует в себе проблема психологического воздействия, является понимание механизмов и способов изменения субъективного мира личности, ее мировоззрения и поведения. Психологическое воздействие изменяет психологические характеристики личности, групповые нормы общественного мнения или настроения. Одной из разновидностей психологического влияния является манипуляция как искусство управлять поведением человека с помощью целенаправленного воздействия на общественную психологию, на его сознание, инстинкты для достижения одностороннего выигрыша. По нашему мнению, принципиальное различие между манипулятивным воздействием и личным влиянием заключено в следующих критериях.

Разновидностью манипулятивного воздействия является суггестивное воздействие. Лингвистическая суггестиология как направление филологических исследований, возникшее в последние годы, ставит во главу угла изучение суггестивности в языке, в высказывании, в тексте. Данное направление подчеркивает свою актуальность достижения прагматической задачи – сделать простую речь внушающей средствами языка. С целью изучения критериев суггестивности большое значение уделяется исследованию фонологических критериев, материала фольклора, идущего из глубины веков с установкой на внушение (заговоры, мантры).

Такой взгляд не противоречит современному взгляду психолингвистов на проблему текста. Отталкиваясь от идеи О. И Москальской о трех целостностях текста (смысловой, коммуникативной и структурной), авторы отдельных психолингвистических концепций трактуют коммуникативное воздействие речевых текстов как желание продуцента информации вызвать вербальную или физическую реакцию реципиента, а цель коммуникации, актуальную для художественных текстов, видят в эстетическом воздействии на адресата. Эта концепция отвечает нашему разделению текстов, имеющих установку на суггестивное воздействие, на устные и письменные тексты СМИ, исходя из принципиального различия в рецепции этих текстов.

Суггестивность или внушение (лат. suggestio – внушение) понимается как процесс воздействия на психику адресата, на его чувства, волю и разум, связанный со снижением сознательности, аналитичности и критичности при восприятии внушаемой информации. Суггестор стремится ввести адресата в определенное состояние и побудить к определенным действиям. Речевое суггестивное воздействие – неотъемлемый компонент акта коммуникации, состоящий в изменении конфигураций стандартных и индивидуальных ментальных схем под влиянием информации текста. Устойчивость этих изменений может быть различной: от минимальной, когда когнитивная система адресата быстро возвращается в первоначальное состояние, до максимальной, когда возникшие изменения в структуре ментальных схем и узлов сохраняются в течение длительного периода времени, влияя на поведение адресата.

Суггестор как субъект, управляющий процессом внушения, предлагает суггестируемому как объекту воздействия, внушения факты и аргументы, несущие суггестивный заряд, т.е. установку суггестора.

Степень внушаемости определяется уровнем восприимчивости адресата к внушению, т.е. его готовностью испытать внушающее воздействие и подчиниться ему.

В результате исследования установлено, что сила воздействия адресата зависит от нескольких факторов. К данным факторам принадлежат:

1. Информационный: 1) формальный: а) наглядность информации (воздействие информации на органы зрения является очень действенным); б) доступность информации (информация подается лексически и грамматически простым языком, при помощи жестов, знаков); в) способ конструирования сообщения (уровень аргументированности, характер сочетания логических и эмоциональных компонентов, подкрепление другими воздействиями со стороны суггестора повышают степень внушаемости); 2) содержательный: а) степень значимости информации (чем актуальнее информация, тем выше степень ее внушаемости); б) логичность информации (четкая, логичная информационная структура вызывает доверие адресата); в) степень определенности информации (чем неопределеннее информация по содержанию, тем выше сила внушаемости); г) контекстуальность (культурный и социально-исторический контекст: кризис, размытость институтов власти (революции, перестройка, реформы) ослабляют целенаправленное внушение, поскольку появляются другие разрозненные очаги внушения (многопартийность, митинги и т.п.)); 3) процессуальный: а) частота подачи информации (многократное повторение информации в разных источниках массовой коммуникации в различной интерпретации способствует ее усвоению и закреплению в сознании); б) скорость подачи информации (с увеличением скорости подачи информации уменьшается количество времени на анализ);

2. Личностный: 1) социальный статус суггестора (чем авторитетнее адресант, чем выше его социальный статус, тем больше доверия к нему и к сказанному им со стороны адресата); 2) соответствие внушаемой информации потребностям и интересам суггестируемого (внушаемая информация должна быть обязательно ориентирована на адресата, его потребности и интересы);

3. Психический: 1) психические состояния (стресс, заболевание, утомление притупляют критику воспринимающего информацию); 2) психические качества: а) эмоциональные (впечатлительность, неуверенность, робость суггестируемого способствуют увеличению силы внушения); б) интеллектуальные (низкая самооценка, слабость логического анализа, низкий уровень осведомленности, компетентности повышают силу внушения).

В результате анализа были выявлены следующие основные функции суггестивности: 1) в системе воздействия адресант → адресат: познавательная, творческая; 2) в системе воздействия адресант: регулятивная, прагматическая, трансформационная; 3) в системе воздействия адресат: рецептивная, гармонизирующая функции.

Механизм суггестивного воздействия на сознание человека характеризуется различными психотехниками:

1) подмена родительских фигур (духовный отец, мать): покорное восприятие родительских фигур на основе инстинкта стремления к защите и безопасности;

2) вытеснение: связывание всей жизни до реформы, изменения строя и т.п. с чем-то плохим, с постепенным выталкиванием опыта из памяти и сознания, забыванием реальной жизни в социуме и ценностей;

3) регрессирование адресата к более ранним стадиям личностного развития: возвращение в состояние психотической пластичности (по З. Фрейду), когда ранний детский возраст доминирует в становлении психической стратегии личности; разуверование человека в собственной индивидуальной состоятельности с иллюзорной зависимостью от псевдородителей (фигуры почитаемого божества, руководителя культовой группы, президента, самого культового коллектива, партии и т.п.), что вызывает потерю социализирующих навыков, освоенных в течение жизни, и позволяет воспринимать идеи и принципы меньшинства;

4) подведение адресата к языковому стимулу, вызывающему у носителей лингвокультуры определенные тактики социального поведения: например, большой паук – стремление избежать с ним контакта; ребенок – стремление поучать его, выборы – стремление проголосовать (измененная тактика: стремление не ходить на выборы), война, армия (в мирное время) – стремление защищать (измененная тактика – стремление избежать призыва);

5) постепенное усиление интенсивности активизации важных для говорящего ментальных схем и узлов: увеличение частоты употребления, повторов ключевых слов, клише и т.п.;

6) имитация (подражание) как врожденное доверие к паттернам поведения ближайшего социального окружения: помимо сознания и воли спонтанное перенимание привычек и стереотипов окружающих, присвоение логики изложения, аргументации адресанта, поддержание новой идентичности посредством культовой одежды, прически, пищи, ритуального поведения, знаковых слов и фраз; жизнь по принципу: «Чем больше людей разделяет и поддерживает некое убеждение, тем прочнее вера данной группы в данное убеждение» (Р. Чалдини) (например, текстовые маркеры: логичность изложения, членимость, причинно-следственные отношения между различными утверждениями посредством союзов, аргументативная поддержка утверждений (прием «документирования»), механизм аналогии (сравнение и параллельные конструкции), механизмы ассоциации (метафора и аллегория), механизмы противопоставления (антонимия), механизмы обобщения (метонимия, синекдоха);

7) использование силы образов: обращение к памяти, эмоциональная окраска внедряемых формул на основании взаимосвязи между внешним, телесным поведением и нейрофизиологической динамикой, внутреннее согласие при выборе состояния и действия без осознания собственного состояния (регрессированного, подавленного, ослабленного, униженного и угрожающего) в момент принятия решения.

Депрессия как следствие информационной перегрузки, усиления дискомфорта – это эффектное состояние, характеризующееся отрицательным эмоциональным фоном, изменением мотивационной сферы, когнитивных представлений и общей пассивностью поведения. Субъективно человек в депрессивном состоянии испытывает, прежде всего, тяжелые, мучительные эмоции и переживания – подавленность, тоску, отчаяние. В погоне за информацией или в бегстве от нее человек вынужден приспосабливаться к стремительно изменяющимся условиям жизни, что не может не оказывать серьезного влияния на его психологическое состояние и поведение. Употребление говорящим ярких образов для описания переживания в непосредственной ситуации общения есть речевой акт, где состояние депрессии в контексте ситуации рассматривается как перлокутивный эффект или как интенциональное состояние, ведущее к фатальному исходу вследствие осознания бесполезности борьбы. Таким образом, депрессия вызывает фрустрацию и индифферентность, которые порождают концепты, вербализуемые многочисленными экспрессивами и идиомами.

Суггестивное воздействие осуществляется на массовом и индивидуальном уровнях сознания. Для массового сознания характерны стереотипные формы мышления или духовной деятельности человека, т.е. общие понятия, мыслительные аналогии и ассоциации, моральные нормы и предрассудки, языковые стереотипы как нормированные языковые средства, обозначающие определенные нормированные ситуации разных видов человеческой деятельности. Способами речевого воздействия на массовое сознание являются употребление в речи клише, штампов, устойчивых словосочетаний, пословиц, поговорок, слов-символов и др. Средства воздействия на индивидуальное сознание играют не менее значительную роль. Традиционно они выполняют такие функции, как персонифицирующая, контактоустанавливающая/контактоподдерживающая, иллюзорно-консолидирующая и др. функции. Для этого говорящий использует приемы интимизации: обращения/апеллятивы, некоторые дейктические элементы – личные и притяжательные местоимения (мы, наши), риторические вопросы, повелительное наклонение (побуждение) и др.

Эффективное суггестивное воздействие, как и психотерапию, можно определить как триединство (система Т.О.Т.Е. – механизм обратной связи) «цель – чувствительность – гибкость» по Р. Дилтсу. Практически каждый масс-медиальный адресат исполнен недоверчивости и подозрения к адресанту. Поэтому любая агрессия, насилие внешних идей наталкиваются на вполне естественную защитную реакцию (идентификацию, регрессию, изоляцию, ситуационный аутизм или власть воспитателя). Феномен сопротивления масс-медиального адресата свидетельствует о нечуткости, непрофессионализме адресанта и его неуважении по отношению к адресату.

Проблема суггестивного воздействия, зомбирования связана с биокомпьютерной метафорой психической деятельности, основанной на концепции единства психического и телесного по Тимоти Лири, где психические содержания – программное обеспечение, а нейрофизиологические комплексы организма – биокомпьютерное «железо». Адресант активно использует современные психотехнологии на основании биокомпьютерной атрибутивности психики, рефлекса любопытства, поискового рефлекса. Адресантом создаются суггестирующие сенсорно-активные тексты и изображения (музыка, цветные иллюстрации в религиозных книгах, листовках, на рекламных щитах и т.п.) на индивидуальном, групповом и массовом уровне с целью привития нового мировоззрения большинству населения (например, рекламные кампании лекарственных препаратов, средств для похудения, различных товаров известными политическими фигурами, деятелями культуры и искусства и др.).

Как показывают результаты исследования вербального и невербального поведения адресанта/адресата в масс-медиальном дискурсе, на различных уровнях (структурно-формальном, тематическом, интенциональном) в разного рода дискурсивных образованиях (от слова, высказывания до текста и гипертекста) осуществляется программирование суггестивного потенциала личности (термин А.А. Романова). Этот потенциал отражает суггестивную парадигму как необходимый объем изменений или семантическую систему внутренней картины мира человека, определяющую количество и сущность значимых физических реалий для его адаптации в естественной или каузированной среде. Таким образом, механизм реализации суггестивности в масс-медиальном дискурсе может иметь бессознательную и сознательную природу, т.е. создаваться невольно или намеренно, в соответствии с поставленными целями при помощи искусственного изменения значимости семантических элементов психики (психокоррекция или «кодирование»). Например, у коммунистического электората искусственно вызывается отмена приоритета доминирующего патологического мотива и производится его замена на приоритет мотивации достижения социально приемлемой цели – демократизации сознания и поведения.

Необходимо подчеркнуть, что функционирование суггестивного механизма предполагает участие сознания адресата в этом процессе с коррекцией вводимой информации. При этом наблюдается не только внешнее (гипнотическое) воздействие, но и постепенная модификация внутренней картины мира. Это объясняет возможность совершения террористических актов одними людьми, например, в гипнотическом состоянии, и невозможность их осуществления другими, или веру одних в конец света или светлое будущее и отсутствие таковой у других. Таким образом, проявляется рассогласованность между когнитивными элементами суггестивной парадигмы.

Согласно теории когнитивного диссонанса Л. Фестингера к факторам, определяющим диссонанс, относятся сообщения масс-медиа, приобретенный опыт или ожидания, побуждения и желания, норма, этикет и культурные обычаи и традиции, логическая несовместимость, конкретное мнение в составе общего мнения и др. Масс-медиа вольно или невольно создают когнитивный диссонанс, воздействуя на сознание адресата. Иллюстрацией могут служить следующие примеры диссонанса между двумя когнитивными элементами, выявленные в результате социолингвистического интервьюирования.

1. Потенциальный избиратель может продолжать ходить на выборы и голосовать за какого-либо кандидата, зная, что его избранник, как и другие кандидаты, обманывает народ и преследует свои интересы. Это последнее знание, полученное из СМИ, а также, возможно, как результат приобретенного опыта, было бы диссонантным с осознанием его собственного поведения, а именно того, что он продолжает ходить на выборы. Но для того чтобы в данном примере определить эти элементы как диссонантные, необходимо принять с достаточной степенью вероятности, что данный адресат верит в правильность своего выбора, в справедливость и т.п. Если же этот человек не верит в необходимость избирательного процесса, то это отношение было бы консонантным.

2. Логическая несовместимость, когда отрицание содержания одного элемента следует из содержания другого, может стать причиной диссонанса. Масс-медиальный дискурс последних лет формирует удручающую картину технического развала вооруженных и космических сил России (конверсия, сокращение вооружения, кладбища самолетов, кораблей, затопление станции «МИР», «Байконур» в Казахстане, неудачные запуски спутников и т.п.) на фоне военной и космической мощи Советского Союза. Если адресат с подобным фрагментом картины мира полагает, что Россия – это супердержава, но при этом считает, что русские не в состоянии сделать армию технически боеспособной и исследование космоса успешным и перспективным вследствие различных причин, то эти два знания являются диссонантными по отношению друг к другу.

3. Диссонанс может возникнуть по причине культурных обычаев, традиций, норм, этикета. Если адресат слышит все чаще и чаще в различных масс-медиальных программах разговорную, сниженную, бранную лексику, осознание того, что он слышит, является диссонантным по отношению к знанию, определяющему правила формального речевого этикета во время официального общения в теле-, радиостудии, неформального общения людей высокого социального статуса, политиков, интеллигенции. Диссонанс возникает потому, что именно данная культура или социальная среда определяет, что прилично, а что нет. В другой культуре эти два элемента могут и не быть диссонантными. Свобода слова в масс-медиа на самом деле порождает и внушает адресату анархию слова путем увеличения степени когнитивного диссонанса.

4. Вхождение конкретного мнения в состав более общего мнения способствует реализации диссонанса. Так, если человек – коммунист, но на президентских выборах голосует за демократического кандидата, когнитивные элементы, соответствующие этим двум наборам мнений, являются диссонантными по отношению друг к другу, потому что фраза «быть коммунистом» включает в себя, по определению, необходимость поддержания кандидатов коммунистической партии (президентские выборы 1996, 2000 гг. – Б.Н. Ельцина, В.В. Путина).

Из приведенных примеров понятно, что механизм суггестивности в масс-медиа реализуется при увеличении диссонанса когнитивных элементов адресата. Будучи подвергнутым непроизвольному воздействию новой информации, адресат приобретает когнитивные элементы, диссонантные существующему познанию. Масс-медиа, опираясь на стереотипы, образы, мифы и слухи, оказывают сильное влияние на процесс принятия решения, способствуют изменению системы убеждений, ценностей и поведения адресата. Механизм суггестивности можно представить схематически следующим образом на рис. 1:

МЕХАНИЗМ СУГГЕСТИВНОСТИ =

КОГНИЦИЯ + ЭМОЦИЯ *

(МОТИВАЦИЯ +

ВНУТРЕННЯЯ ФОРМА ЗНАКА (СЛОВА) +

ГОМОМОРФИЗМ УРОВНЕЙ ЯЗЫКА):

(стереотип + имидж (образ) + миф + слух)

Рис. 1.

Во второй главе «Суггестивность тропов в масс-медиальном дискурсе» устанавливаются содержание, структура и границы масс-медиального дискурса с целью выявления его специфических характеристик, в которых заложены основания для осуществления воздействия на адресата, проявления суггестивности, определяются его функции, позволяющие формировать наше восприятие и установки по отношению к собственному поведению и окружающему миру, устанавливается место воздействующей функции в функциональном пространстве масс-медиального дискурса; выявляется и раскрывается содержание основных тропеических маркеров суггестивности масс-медиального дискурса.

В процессе работы над терминологическим аппаратом исследования масс-медиального дискурса необходимо разграничивать понятия «массовые коммуникации» и «средства массовой информации».

Массовая коммуникация – систематическое распространение сообщений (через печать, радио, телевидение, кино, звукозапись, видеозапись и другие каналы передачи информации) среди численно больших рассредоточенных аудиторий с целью информирования и оказания идеологического, политического, экономического, психологического или организационного воздействия на оценки, мнения и поведение людей.

Средства массовой информации – организационно-технические комплексы, обеспечивающие быструю передачу и массовое тиражирование словесной, образной, музыкальной информации.

На наш взгляд, понятие «средства массовой коммуникации» несколько шире понятия «средства массовой информации». Кроме того, они различаются определяющей функцией (коммуникативной как обеспечение взаимопонимания при передаче и восприятии информации во всех сферах деятельности, и информативной как сообщение информации по информационным каналам соответственно), а также обозначением деятельности и предмета, что противоречит тождественному употреблению данных понятий И.В. Алешиной. Однако если средство массовой коммуникации рассматривать в узком смысле (например, без таких массовых зрелищных мероприятий, как театральные представления, просмотры фильмов, концерты, праздники на открытых сценических площадках, городские карнавалы, а также митинги, шествия, демонстрации и т.п.), только как канал технической информационной связи адресанта с массовым адресатом, т.е. как средство массовой информации, то подобная замена возможна.

Представляется необходимым в данном исследовании использовать понятие масс-медиальный дискурс, а не массовый дискурс, а также его синонимы: язык СМИ, язык масс-медиа, дискурс масс-медиа, массово-информационный дискурс, кроме того, понятия СМИ, средства массовой информации, средства массовой коммуникации.

Опираясь на многочисленные исследования дискурса (Ю.С. Степанов, Н.Д. Арутюнова, Е.С. Кубрякова, В.З. Демьянков, Ю.А. Сорокин, В.И. Карасик, Е.И. Шейгал, И.А. Стернин, М.Н. Володина, Н.К. Рябцева, А.А. Романов, В.И. Шаховский и др.), определим масс-медиальный дискурс как связный, вербальный или невербальный, устный или письменный текст в совокупности с прагматическими, социокультурными, психологическими и другими факторами, выраженный средствами массовой коммуникации, взятый в событийном аспекте, представляющий собой действие, участвующий в социокультурном взаимодействии и отражающий механизм сознания коммуникантов. Будучи полевой структурой, масс-медиальный дискурс имеет центр, где располагаются прототипные жанры, и периферию, которую составляют маргинальные жанры, отличающиеся неоднородной природой в силу своего расположения на стыке разных типов дискурса. Масс-медиальный дискурс носит опосредованный характер, т.е. между адресантом и адресатом есть дистанция – пространственная и/или временная.

Существующие в языке и культуре масс-медиальные константы позволяют определять лингвокультурные временные и пространственные, национальные и интернациональные границы. Граница между блоками устанавливается там, где минимальны семантические и формальные связи между предложениями, межфразовыми единствами, текстами, расположенными по обе стороны этой границы. Прозрачность границ масс-медиального дискурса обусловливает наложение характеристик разных жанров различных типов дискурса.

Жанровая дифференциация масс-медиального дискурса обусловлена каналом передачи информации, т.е. средствами массовой информации (информационные агентства, пресса, радио, телевидение, Интернет).

Информационные агентства – это организации, собирающие и пересылающие новости газетам, журналам, государственным органам, телекомпаниям, сети Интернет, коммерческим и другим структурам. Пресса – это массовые периодические печатные издания – газеты и журналы. Радио характеризуется вездесущностью и общедоступностью. Телевидение, синтезируя звук и изображение, обеспечивает более широкие коммуникационные возможности. Интернет – всемирная информационная компьютерная сеть, объединяющая тысячи различных региональных, локальных и международных сетей, вскрывающая финансовое и образовательное социальное неравенство. Социологами отмечается рождение нового социального слоя людей, грамотных в области компьютерных и цифровых систем, почти на две трети состоящих из представителей белой расы, лиц мужского пола и среднего достатка в возрасте от 20 до 30 лет, имеющих высшее образование и являющихся гражданами наиболее промышленно развитых стран.

Выделены следующие критерии дифференциации СМИ: периодичность выхода, масштаб охвата, профиль, дистанция между адресантом и адресатом, характер информации, размер аудитории, направленность общения, сохраняемость информации, степень повторного обращения, степень оперативности, продолжительность жизни, степень красочности оформления, степень анонимности, характер содержания, эмоционально-оценочная тональность материала, степень традиционности, социальная, возрастная, гендерная доминанта, средства/жанры, функции.

Масс-медиальный дискурс – это общественная деятельность по сбору, обработке и периодическому распространению актуальной социальной информации через печать, радио и телевидение. Информация, передаваемая СМИ, классифицируется по жанровым особенностям и назначению сообщений: 1) художественная (драма, рассказ, концерт, опера), 2) научная (лекция, урок, научная статья, доклад, дискуссия), 3) публицистическая (в жанре репортажа, комментария, очерка, в форме выпуска новостей).

Существуют синтетические жанры, например, объединяющие в разной пропорции элементы публицистического и художественного жанра (ток-шоу и теле-шоу: «Я сама» Юлии Меньшовой, «Добрый вечер» Игоря Угольникова, «Под маской» Владимира Познера, «Блеф-клуб», «Куклы» и др.). Воздейственность масс-медиального дискурса в большей степени проявляется в публицистических жанрах, чем в научных и художественных.

В СМИ четко прослеживаются основные признаки масс-медиального дискурса: 1) групповая соотнесенность, 2) публичность, 3) диссенсная ориентированность, 4) инсценированность и массовая направленность.

Радио, телевидение, пресса, Интернет, реклама превращают любой текст любого типа дискурса, любого жанра в особого рода текст, сохраняющий свои конститутивные элементы и приобретающий новые, характерные для текстов масс-медиа. Кроме того, масс-медиа могут порождать новые тексты (комментирование текстов и передача содержания), обладающие признаками разных типов дискурса.

Фактор массовости в направленности текстов масс-медиа способствует реализации информационной, оценочной, творческой, семиотической, интертекстуальной и др. функций масс-медиального дискурса, а также пропагандистской и суггестивной функций, доминирующих в коммуникативном пространстве.

Кодируя информацию, адресант пытается максимально создать ситуацию прямого или непрямого воздействия на адресата. Адресат декодирует информацию и вольно или невольно поддается воздействию. Умело воздействуя на чувства адресанта, можно вызывать необходимые кому-либо эмоции и действия.

Участниками масс-медиального дискурса являются журналисты, теле-/радиоведущие, теле-/радиокомментаторы, весь персонал, порождающий, транслирующий и ретранслирующий тексты, а также те, кто воспринимает вольно или невольно поступающую в их поле зрения информацию. Например, пассивный пассажир в автобусе, метро и т.п., не читающий, но видящий мельком рекламу или не смотрящий в данный момент на нее, но знающий о ее существовании, уже подвержен масс-медиальному воздействию.

Для воспринимающего масс-медиальный текст – это дважды, трижды и более метонимия реконструируемого целостного значения: кем-либо порожденный текст – кем-либо воспринятый, осмысленный и воспроизведенный текст – кем-либо ретранслируемый текст, поданный в определенном контексте – кем-либо воспринятый текст, осмысленный и т.д. Чрезвычайно важный момент процесса массовой коммуникации – это многоступенчатый характер прохождения любой информации, поскольку она вольно или невольно соотносится с мнениями, оценками, суждениями (действительными или предполагаемыми) других людей, и это иногда определяет отношение к полученной информации.

Если говорить о межкультурном масс-медиальном пространстве, то необходимо учитывать и культурный компонент вербального или невербального сообщения. Тогда коммуникативная масс-медиальная цепочка будет выглядеть следующим образом: кем-либо порожденный текст на языке Х – кем-либо воспринятый, осмысленный и воспроизведенный текст на Х – кем-либо ретранслируемый текст, поданный в определенном контексте на языке Х – кем-либо воспринятый текст на языке Х, осмысленный и воспроизведенный на языке Y – кем-либо ретранслируемый текст на языке Y, поданный в определенном контексте – кем-либо воспринятый текст на языке Y, осмысленный и т.д.

В результате анализа фактического материала и научной литературы были выделены следующие характеристики масс-медиального дискурса:

1. личностный аспект:

- фактор адресанта/адресата:

1) невозможность перемены ролей адресанта и адресата;

2) объединение коммуникаторов в сложную организацию или работа в индустрии с большими финансовыми средствами;

- фактор адресанта:

1) однонаправленность воздействия от адресанта к адресату;

2) непрямое, разделенное в пространстве и во времени воздействие адресанта на адресата;

- фактор адресата:

1) публичность – неограниченный, надперсональный круг потребителей;

2) сравнительно большая разнородная и анонимная аудитория;

3) непостоянный характер аудитории;

4) немедленное восприятие информации большей частью аудитории;

2. неличностный аспект:

- фактор информации:

1) быстротечность;

2) степень важности, значимости, ценности, полезности;

3) новизна;

4) степень точности, достоверности;

5) определенность/неопределенность;

6) систематизированность, выстроенность, ориентированность;

7) степень избыточности;

- фактор организации процесса:

1) наличие специальной техники, аппаратуры;

2) тип собственности: частная – дозволяющая, государственная – авторитарная, британская – попечительская.

В работе подтверждена гипотеза о том, что в таких специфических характеристиках масс-медиального дискурса, как агональность, диалогичность, оценочность/эмоциональность, инсценированность, заложены основания для осуществления воздействия на адресата, проявления суггестивности.

Проведенные исследования масс-медиального дискурса показывают, что его основными характеристиками являются информативность и суггестивность.

Специфика информативности в том или ином типе масс-медиального дискурса определяется в рамках противопоставлений «информативность – фатика» и «информативность – экспрессивность» или «рациональность – иррациональность (эмоциональность)» (Е.И. Шейгал), «информативность – суггестивность».

Выявлены следующие методы воздействия:

1) обольщение, базирующееся на авторитете;

2) внедрение агентов вождя для усиления посылов в толпу через активную реакцию на мнение, формулировки, лозунги лидера с эффектом заражения окружающих;

3) образный, аллегоричный, энергичный язык пропаганды с преобладанием повелительных формулировок;

4) внушение идеи (революции, свободы, победы в войне и т.д.) до превращения в коллективные образы и действия;

5) грамматика убеждения, основанная на утверждении и повторении;

6) ясное, не допускающее возражений, двусмысленных толкований утверждение однозначной позиции, господствующей идеи.

Выделены следующие функции масс-медиального дискурса: 1) в системе воздействия адресант → адресат: познавательная (эвристическая, мониторинговая, информационная), культурная, творческая; 2) в системе воздействия адресант: репрезентативная, экспрессивная, регулятивная (трансляционная, дифференцирующая, воздействующая); 3) в системе воздействия адресат: гедонистическая, гармонизирующая, интегративная, инспиративная функции.

Опираясь на структурно-семантический, культурологический, когнитивно-прагматический подходы, выявлены воздейственность, институциональность, стереотипность, мифологичность, метафоричность, комичность, фоносемантичность, адгерентность/актуализованность как маркеры реализации суггестивного воздействия на сознание и подсознание адресата, заключающегося в функционировании основных видов тропов в масс-медиальном дискурсе.

В семантике знака, в коннотации заложены основания для проявления воздейственности, суггестивности, которые реализуются преимущественно в чувственной сфере: образность, эмоциональность/эмотивность, оценочность и комичность.

В третьей главе «Когнитивно-прагматическое моделирование суггестивности как специфического речевого воздействия тропов в масс-медиальном дискурсе» выявляются и описываются лингвокогнитивный и лингвопрагматический механизмы суггестивности тропов в масс-медиальном дискурсе, которые состоят в рассмотрении когнитивных структур и когнитивных операций, раскрытии сущности когнитивных моделей суггестивности в масс-медиальном дискурсе, установлении метафорических моделей суггестивности в языке СМИ, набора суггестивных психотехник в масс-медиальном дискурсе, а также в описании прагматической модели масс-медиального дискурса, интенции адресанта и восприятия, реакции адресата, дифференциации вербального, невербального и перформансного влияния масс-медиального дискурса, в реализации суггестии информационных каналов, жанрового воздействия тропов в языке СМИ, установлении функций суггестивности тропов в масс-медиальном дискурсе.

Выделены следующие когнитивные модели речевого воздействия в языке СМИ в рамках одного или нескольких фреймов:

1) моделирование в пределах одного фрейма: а) экстрафреймовые операции: изменение размеров фрейма (расширение и сужение контекста, рефрейминг контекста содержания), б) интрафреймовые операции: дублирование или замена содержания слота, наложение слотов фрейма, свертывание фрейма к одному или нескольким слотам;

Например:

- свертывание фрейма к одному слоту или нескольким слотам:

руководящий стакан (о Ельцине)

В данном примере фрейм «политик» редуцируется до двух слотов «качества», а именно: «морально-этические» (пить водку стаканами) и «политический статус» (руководитель государства). При этом осуществляется воздействие на адресата через выражение саркастического отношения адресанта к объекту дискредитации.

2) моделирование в пределах двух фреймов: а) фреймы проблемы и результата, б) фреймы результата и проблемы, в) фреймы ошибки и обратной связи, г) фреймы обратной связи и ошибки, д) фреймы невозможного и «как если бы», е) фреймы «как если бы» и невозможного, и) фреймы первого и второго результатов, для которых характерны интерфреймовые операции: замена содержания слота одного фрейма на содержание другого фрейма, наложение фреймов с одноименными или разноименными слотами, резкая смена фреймов;

Например:

- фрейм «обратная связь» ® фрейм «ошибка» (критическая модель):

Это модель концентрации на ошибке, принятия ее в скрытой форме, интерпретации ошибки как неудачи, а не как возможности изменить ситуацию в позитивном направлении. Механизм заключается в негативной формулировке ошибки, подмене формулировки обратной связи формулировкой ошибки, а вербальных описаний с использованием позитивных предикатов (хотеть, предупреждать, быть уверенным и т.п.) негативным утверждением ошибки. Для данной модели характерны следующие вопросы: В чем ошибка? Почему это является ошибкой? Что ее вызвало? Чья в том вина?

Фрейм «обратная связь»: Мы хотим избавить Ирак от диктатора, освободить, проведя военную операцию… (Дж. Буш, 2003). Можем ли мы толкать себя в авантюру, в военные действия? (Д. Рогозин, НТВ, 03.2003)

Вопрос: В чем ошибка? (война, авантюра). Почему война является ошибкой?

Фрейм «ошибка»: проведение военной операции, авантюра, военные действия.

3) моделирование в рамках нескольких фреймов: а) группирование (объединение, разделение, боковое смещение, фильтрация, искажение), б) фреймы проблемы – результата – проблемы.

Например:

Фрейм «проблема» ® фрейм «результат» ® фрейм «проблема»:

Журналист: Плохо, что растет курс доллара. Рубль подешевел на 45 копеек. Из интервью с банковскими служащими, членами правительства: Все в рамках валютного коридора… Центробанку удалось сегодня удержать доллар в пределах нормы… Мы не хотим искусственной поддержки рубля… Мы могли бы искусственно снизить курс до 12 рублей за доллар… Но не будем, так как это сильно затронет золотовалютные резервы страны… (РТР, 2002).

Фрейм «проблема»: Плохо, растет курс доллара, рубль подешевел …

Фрейм «результат»: Все в рамках валютного коридора… Центробанку удалось удержать, доллар в пределах нормы, мы не хотим…

Фрейм «проблема»: искусственная поддержка рубля, искусственно снизить курс…, это сильно затронет золотовалютные резервы страны…

Как показал количественный анализ, большая часть примеров образуется вследствие двух фреймовых трансформаций в рамках одного или нескольких фреймов. В связи с этим основными мультиинтрафреймовыми и мультиинтерфреймовыми операциями суггестивности тропов в рамках одного и более фреймов в языке СМИ являются: 1) две фреймовые трансформации: а) дублирование содержания слота и свертывание фрейма к одному слоту, б) наложение фреймов с одноименными слотами и свертывание фреймов к одному или нескольким слотам, в) наложение фреймов и пересечение слотов фрейма, г) введение нового слота во фрейм и наложение фреймов, д) введение нового слота во фрейм и свертывание фрейма к нескольким слотам, е) элиминация содержания слота и наложение фреймов; 2) три и более фреймовые трансформации: а)наложение фреймов, введение нового слота во фрейм и свертывание фрейма к одному слоту, б) замена содержания слота, наложение фреймов, введение нового слота во фрейм и свертывание фрейма к одному слоту.

В результате проведенного анализа лингвистической структуры убеждений, формируемых языком СМИ, установлено, что ограничивающие убеждения помещают опыт адресата во фреймы проблемы, ошибки и невозможности. Построение модели мира на основе подобных убеждений вызывает чувство безнадежности, беспомощности или никчемности по отношению к жизни в целом и отдельным поступкам в частности. Воздействие языка СМИ в современном обществе заключается в том, чтобы переключать внимание адресата не в позитивном, а в негативном направлении с продуцированием и многократным тиражированием мыслей-вирусов в информационном пространстве:

1) с фрейма результата на фрейм проблемы;

2) с фрейма обратной связи на фрейм ошибки;

3) с фрейма «как если бы» на фрейм невозможности.

Целью выявленных когнитивных моделей вербального рефрейминга (рефрейминг критических замечаний, воздействие на иерархии критериев с целью формирования мотивации, укрепление позитивных убеждений с помощью действий «как если бы», а также создание «готовности усомниться» в ограничивающем убеждении за счет новых, расширяющих восприятие перспектив и др.) является создание новых связей, объединяющих, с одной стороны, наши обобщения и ментальные модели мира, а с другой стороны, наш опыт и другие аспекты, составляющих метаструктуру убеждений: внутренние состояния, ожидания и ценности.

В результате анализа фактического материала выделены такие суггестивные психотехники в масс-медиальном дискурсе, какконкретность и образность ключевых слов, конкретность и образность качеств, фоносемантичность, полная неопределенность и непредсказуемость, иллюзия выбора, пресуппозиция.

1) Конкретность и образность ключевых слов: Использование слов, смысл которых конкретен, содержание которых легко себе представить, существенно повышает эффект внушения. Абстрактные понятия резко снижают силу внушения.

Например:

Оппозиция готовится объявить правительству ШАХРАЙ, оттаскать его за ЧУБАЙС и надавать по ЧЕРНОМЫРДИН. (КалП, 11.02.1995)

Конкретность и образность ключевых слов эмоционально воздействуют на адресата, создавая комическое. В сознании адресата происходит резкая смена фреймов «игра в шахматы», «волосы», «часть тела», «политик» или его «атрибут». Комический эффект имеет место в связи с семантизацией имен собственных в устойчивых выражениях (объявить шах: ШАХРАЙ, оттаскать кого-л. за чуб: ЧУБАЙС, надавать по морде: ЧЕРНОМЫРДИН), образованием на их основе слов-экспрессем, значение которых равно отрицательному, пренебрежительному отношению субъекта речи к именуемому явлению.

2) Конкретность и образность качеств: Употребление слов и выражений, раскрывающих качества и свойства предметов и явлений, придающих конкретность образным понятиям, способствует повышению силы внушаемости.

Например:

У них аллергия к Чубайсу. Кто-то не любит рыжих, кто-то черных, кто-то седых… Кто-то лысых. А нам как государству государство важнее. (TV, 1998; АИФ, 07.1998, № 26)

В своем высказывании об отношении Госдумы к А. Чубайсу, многократно отраженном во многих масс-медиальных источниках, Б. Ельцин защищает себя, отводит от себя критику, вспоминая А. Чубайса. Комическое создается в результате нарушения пресуппозиции здравого смысла, метонимического переноса (часть/целое) отождествлении себя с государством (А нам как государству), а также перечисления виновников, тех, которых не любят, а именно: рыжих (Чубайс), черных (Немцов), лысых (Кириенко) и седых (Ельцин).

3) Фоносемантичность: Целенаправленное воздействие на человека, на его эмоции может осуществляться при помощи определенных слов и словосочетаний, которые способны вызывать не только эмоции, но и подсознательно восприниматься как какие-то образы. Установлено, что присутствие или преобладание в словах гласной «и» вызывает впечатление чего-то маленького или незначительного. Обилие согласных, особенно шипящих, производит впечатление чего-то мрачного, неприятно-непонятного.

Например:

Разве не видно, что правительство сознательно бурбулит и гайдарит, чубайсит и шахрает – Россию добивает? (День, 1992, № 43)

В данном случае наблюдается нагромождение «мрачных» согласных «б, р, г, д, т, с, ч, ш, х» и «незначительного» гласного «и». Происходит дублирование содержания слота «деятельность» (бурбулить, гайдарить, чубайсить, шахрать) фрейма «политик» и его свертывание до слота «деятельность» (добивать). Эффект внушения повышается благодаря комическому, возникающему в результате перехода имен собственных Бурбулис, Гайдар, Чубайс, Шахрай путем словообразования в глагольные имена нарицательные, становящиеся членами одного синонимического ряда, образованные по аналогии с «добивает» (семантический повтор).

4) Полная неопределенность и непредсказуемость: Адресат до последнего момента не догадывается, о чем именно идет речь в сообщении. Его состояние в этот момент очень близко к состоянию транса. Полученная на таком фоне ожидания понятная инструкция, встроенная в аудиовизуальный текстовый механизм, воспринимается положительно.

Например:

Парень: Тебе какие мальчики нравятся светленькие или темненькие. Девушка: Умные, но вам это не грозит. Разворачивает «Финт». (реклама шоколадного батончика «Финт»)

Подсознательно хочется приобрести и попробовать рекламируемый товар.

5) Иллюзия выбора: Адресату предлагается несуществующая альтернатива, создающая иллюзию селекции и принятия решения.

Например:

У нас с вами один выбор – либо вместе двигаться вперед, либо обнявшись, как заклятые друзья, прямым ходом упираемся в очередной исторический тупик. (В. Черномырдин) (КП, № 187, 10.10.1997)

Во-первых, образуется комическое вследствие парадоксальной замены содержания слота «интенсивность» фрейма «друг», а именно: «степень дружественности», на содержание слота «интенсивность», а именно: «степень враждебности» фрейма «враг» (заклятый). Во-вторых, предположительно, В. Черномырдин подсознательно создает иллюзию выбора, так как вместе двигаться вперед и быть заклятыми друзьями (возможна трактовка «наивысшая степень дружественности», т.е. друзья такие же, как и заклятые враги) могут выступать контекстуальными синонимами, поскольку движение вперед способно также завести в тупик.

6) Пресуппозиция: В этой психотехнике команда подается как предварительное действие или условие для выполнения какого-либо другого действия, менее значимого, чем нужная команда, и легко сознательно контролирующегося. При этом команда цензуры сознания избегает. Масс-медиальный адресант часто использует в своей речи афоризмы для аргументации каких-либо положений. Реализация пресуппозиционного воздействия на адресата наблюдается при апелляции к афоризму за счет несоответствия пресуппозитивной и ассертивной частей высказывания.

Например:

Русских нет. Есть хорошо забытые евреи и плохо отмытые татары. (А. Лебедь) (МК, 30.04.1998)

Языковое обыгрывание известного афоризма Новое – это хорошо забытое старое создает комическое и играет на национальных чувствах адресата, скрывая установку адресанта против евреев и татар.

Масс-медиальная коммуникация как область знаний и сфера общественно-политической, экономической, религиозной, социокультурной деятельности осуществляется по модели: интенция адресанта (политика, журналиста), порождающего и направляющего сообщение адресату по определенному информационному каналу и реакция адресата (избирателя) на воспринятое и интерпретированное им сообщение.

Выделяются следующие элементы сообщения: содержание – мысли, идеи, аргументы, доводы, факты; средство передачи (канал) – телевидение, радио, Интернет, личная встреча, публичное выступление, газета, журнал, рекламный щит и др.; адресант; адресат.

Обычно адресант прогнозирует результат интерпретации его сообщения адресатом, кодирует информацию, т.е. представляет идею в кодах (знаках, символах), переводящих ее на язык адресата, декодирующего сообщение.

Например:

Если у партии символ медведь, значит ли это, что народ будет сосать лапу? (АИФ, 05. 2002, № 21).

Реакция читателя газеты Б. Коньшина определяет результативность коммуникации, т.е. степень достижения цели с учетом затраченных усилий.

В качестве кодов традиционно используются различные средства: вербальные: лексика и стиль устной речи, лексика и стиль письменной речи; невербальные: темп речи, визуальный образ (человек, животное, предмет) и его движение, жест (статуса, отношения к чему-либо, собственнических и территориальных притязаний), цвет (яркий, приглушенный, тусклый), звук (мелодия, интонация и тембр голоса, модуляция), запах (цветов, духов, сигарет, моющих средств), вкус (шоколада, кофе, чая, сока, пива, майонеза, кетчупа, жевательной резинки и.т.п.)).

Для описания лингвопрагматического механизма воздействия тропов в масс-медиальном дискурсе нами используются понятия «речевой акт» (Дж. Серль, А.А. Романов), «комический речевой акт» (М.Р. Желтухина), а также раскрывается понятие «воздейственный или суггестивный речевой акт» в рамках существующей теории речевых актов. Суггестивный речевой акт как единица коммуникативной интеракции представляет собой целенаправленное речевое действие, совершаемое в соответствии с нормами социоречевого поведения в прагматической ситуации. Последовательность суггестивных и прочих речевых актов, реализующих суггестивные цели, создает суггестивный дискурс.

В реальном общении речевой акт предстает в виде трехуровневого образования, включающего в себя локутивный акт или акт произнесения (речевое произведение в отношении к используемым речевым средствам), иллокутивный акт (реализация целеустановки) и перлокутивный акт (посткоммуникативный эффект, последствия речевой каузации в отношении к своим поставленным целям). Вслед за А.А. Романовым мы полагаем, что особенно важным для теории речевого воздействия стало понятие иллокуции (иллокутивного акта, иллокутивного потенциала, иллокутивной силы), фиксирующее те аспекты речевого акта, которые имеют отношение к целям, намерениям (интенциям) участников коммуникации.

На первый взгляд, суггестивный или воздейственный речевой акт можно было бы отнести к такому типу речевых актов как экспрессивы (эмотивы), так как речевое воздействие, манипуляция, внушение человека происходит преимущественно в чувственной сфере при выражении оценок и эмоций. Возможно, это будет верным только для определенных типов дискурса, выявление которых требует специального исследования. В масс-медиальном дискурсе воздейственные или суггестивные речевые акты характеризуются разнообразными целеустановками и выполняют роль не только экспрессивов, но и директивов, комиссивов, декларативов и др. Таким образом, воздейственный или суггестивный речевой акт является особым типом речевых актов, поскольку пересекается с традиционной классификацией речевых актов по иллокутивной силе. Он представляет собой метакоммуникативный, точнее регулятивный комплексный речевой акт, который обладает полииллокутивной направленностью и сложным механизмом вербального воздействия. Воздейственным или суггестивным может быть речевой акт любой иллокутивной силы, если он сопровождается интенцией: воздействовать на психику, чувства, волю и разум человека и снизить степень сознательности, аналитичности и критичности при восприятии внушаемой информации; ввести в состояние транса и внушить что-либо, побудить к определенным действиям.

Процесс кодирования в значительной степени субъективен, так как осуществляется личностью кодирующего. Интенция адресанта в масс-медиальном и политическом дискурсах зависит от таких факторов:

а) личностный (уровень образованности адресанта, ораторское умение адресанта, индивидуальность речевого опыта адресанта, остроумие адресанта, психологическое состояние адресанта в момент говорения, пол адресанта, возраст адресанта, тип личности адресанта (авторитарный или жертва, искатель власти: агитатор, администратор, теоретик), манера действий адресанта (гибкость, склонность к компромиссам, твердость, решительность, прямолинейность), характер (темпераментный, спокойный), психофизиологические данные адресанта (стиль разговора: откровенность, раскованность, зажатость, официальность), соратники и противники);

б) ситуативный (знание адресантом общественно-политического контекста, место и время говорения, говорение в различных ситуациях (структура и манера выступлений: склонность к точным формулировкам, аргументации, фактам, теоретическим пассажам, образным выражениям, ярким примерам, иронии), стиль речевого поведения в различных ситуациях (в дискуссиях, на митингах, на разного рода встречах), ключевые повороты в биографии адресанта, пристрастия, интересы, привычки);

в) социокультурный (политическая ориентация адресанта (взгляды и установки: позиция, партийная принадлежность, поддержка определенного политического деятеля или направления), профессия, социальный статус адресанта, семейное положение, происхождение (генетический аспект), общественно-политическая оценка адресанта (оценка СМИ, оценка окружающих, самооценка), оценка адресантом адресата, национальность адресанта).

Декодирование сообщения определяется личным восприятием получателя, его способностью распознавать и интерпретировать коды сообщения. Поэтому декодирование в определенной степени субъективно. Цели адресата: понимание, запоминание, анализ и оценка содержания информации, доверительные отношения с адресантом. Реакция адресата в масс-медиальном дискурсе зависит от характера интерпретации речи адресанта. На интерпретацию воспринятого влияют следующие факторы:

а) личностный (опыт (привычки, умения, знания), уровень образованности адресата, эмоциональная восприимчивость адресата (в т.ч. симпатия, чувство юмора), особенности психических процессов (воля, мышление, эмоции, память), биопсихические свойства (возраст: для детей младшего школьного возраста важнее оказываются одежда и общий внешний вид; для подростков – выделение черт физического облика; для взрослых – выразительное поведение другого, а не некоторые анатомические черты и внешность; темперамент), психологическое состояние адресата в момент восприятия, пол адресата (женщины более восприимчивы к информационному воздействию, чем мужчины, имеющие уже сформировавшуюся точку зрения на те или иные социально-политические, экономические процессы), возраст адресата (молодежь придерживается более демократических взглядов, чем старшее поколение, хотя дети чаще всего повторяют предпочтения родителей)),

б) ситуативный (направленность личности (убеждения, мировоззрение, идеалы), знание адресатом общественно-политического контекста, место и время восприятия, болевые точки (ситуативные проблемы: рост цен, безработицы, военные конфликты, терроризм, кризис морали, коррупция, экология)),

в) социокультурный (политическая ориентация адресата (пристрастные, прагматики, индифферентные), социальный статус адресата, профессия (отпечаток на стиль жизни, на жизненные ценности и представления, на выбор детьми своего будущего), оценка адресатом адресанта, национальность адресата (сильные стереотипные представления об этнических группах, часто негативные: «лица кавказской национальности», «хохлы», «жиды», «нигеры», «янки» и т.д.), религия).

Рассмотренные в процессе исследования вербальные и невербальные случаи влияния на когнитивные процессы в сознании адресата свидетельствуют о неразрывной связи вербалики и невербалики масс-медиальной коммуникации (P. Ekman, W. Friesen, M. Argayle, A. Петрова, Х. Миккин, Ю.Б. Гиппенрейтер, В.А. Лабунская, Л.М. Кроль, Е.Л. Михайлова, Е.В. Кузнецова и др.).

Интерпретируя невербальные послания, необходимо учитывать уникальность невербального языка; неизбежность противоречий между невербальным выражением и его психологическим содержанием; изменчивость способов невербального выражения; зависимость успешности кодирования от умения адресанта адекватно выражать свои переживания, от уровня сформированности у него навыков кодирования невербальных сообщений. Интерпретация невербального поведения – творческий процесс, который требует от его участников наблюдательности, интереса и внимания к людям, социального интеллекта, т.е. коммуникативной компетентности. От вербальных сообщений невербальные отличаются большей многозначностью, ситуативностъю, синтетичностью, спонтанностью.

Условно можно выделить три способа временной связи визуальных знаков и слов в межличностном общении: одновременное употребление, знак забегает вперед, знак заключает высказывание. В действительности временное соотношение вербальных и невербальных средств более сложное, если учесть, что время, необходимое для восприятия визуального знака, может не совпадать с длительностью речи.

Человек получает информацию по пяти сенсорным каналам: зрительному, слуховому, кинестетическому, вкусовому и обонятельному. Каждый из этих каналов называется модальностью, а их более детальные характеристики или качества – субмодальностями (Алдер, 2001; Найт, 2000) или невербальными паттернами (Лабунская, Ногерова, 1997):

1) ЗРИТЕЛЬНЫЕ (ВИЗУАЛЬНЫЕ): яркость, контрастность, размер, четкость, цветность/черно-белое изображение, ограниченность размера/панорама, насыщенность, фокус, оттенки или цветовой баланс, движение, форма, перспектива, расположение, расстояние (дистанция); 2) ЗВУКОВЫЕ (АКУСТИЧЕСКИЕ): высота тона, длительность звука, темп (скорость речи), локализация, громкость, расстояние, тембр или тональность, источник, количество, паузы, четкость, моно/стерео, непрерывность/прерывистость звучания; 3) КИНЕСТЕТИЧЕСКИЕ: давление, движение, расположение, длительность, число, интенсивность, текстура, форма, температура, частота (темп); 4) ВКУСОВЫЕ; 5) ОБОНЯТЕЛЬНЫЕ (ОЛЬФАКТОРНЫЕ): запахи.

Роль субмодальностей в масс-медиальном процессе заключается в том, что именно они участвуют в создании тех карт реальности, которыми пользуются адресант и адресат. Люди в основном оперируют зрительными образами, затем идут звуковые, а после них – кинестетические образы. Обонятельные и вкусовые образы, хотя они и могут играть существенную роль в тех или иных конкретных воспоминаниях, не частотны в повседневности и не значимы в языке СМИ.

В результате анализа теле- и радиопрограмм, прессы, прослеживаются сенсорные предпочтения многих политиков, журналистов, деятелей культуры и искусства благодаря частотности употребления ими определенных фраз и оборотов, предикатов, ключевых слов – вербальных сенсорных ключей, наиболее типичных для определенных модальностей.

- Визуальный тип: предикаты: видеть, четкость, ясность, яркость, картина, образ, туманный, красочный, вид, тусклый, взгляд, смотреть, наблюдать, изображать, высвечивать, показывать, ясный, яркий, фокус, воображение, прозрение, сцена, слепой, визуализировать, перспектива, блестеть, отражать, прояснять, рассматривать, глаз, фокусировать, предвидеть, иллюзия, иллюстрировать, замечать, вид, взгляд, точка зрения, появиться, анонс, обзор, обозрение, зрение, зрелище, темный;

вижу, что вы имеете в виду; темное место; теперь все ясно; давайте еще раз взглянем на это; отрадно видеть; при ближайшем рассмотрении; туманное представление; я представляю, что ты имеешь в виду; пролить некоторый свет; это выглядит немного туманно; я смутно понял, о чем вы говорите; теперь будущее представляется мне в более ярком свете; унылая перспектива; смотреть сквозь розовые очки и др.;

Наша задача – смотреть, как растут налогоплательщики. (А. Починок) (АИФ, ноябрь, 1999)

- Аудиальный тип: предикаты: звук, слышать, говорить, сказать, включиться, восклицание, энергия, разговор, диапазон, громкость, отрывистость, тон, слушать, звучать, выражать, звонить, рассказывать, звучный, громкий, шумный, акцентировать, рифма, резонировать, монотонный, глухой, звонок, спрашивать, ударение, внятный, дискуссия, заявлять, делать замечание, звенеть, замолчать, неразговорчивый, вокальный, голос, тишина, диссонанс, созвучный, гармоничный, пронзительный, тихий, немой;

был рад вас слышать; это неплохо звучит; я слышу, что вы говорите; по правде говоря; пропускать мимо ушей; растрезвонить; я готов откликнуться на это предложение; слово за слово; скажите мне; неслыханный; я не стал бы говорить; Я сказал, что позабочусь об этом; Рад слышать; Скажите, как вы это понимаете?; Я устал от этой пустой болтовни!; Вертится у меня на языке и др.;

Журналист: Но вы же сами ему (Черномырдину) поручили заняться подготовкой к выборам?

Б. Ельцин: Я вам отвечу на этот вопрос обстоятельнее в другой раз. Но подсказку дам. Новым президентом России будет человек уже другой, послевоенной эпохи по году рождения и, скорее всего, другой по воспитанию, по биографии. Думайте.

Ж.: Стало быть, точно не Борис Ельцин?

Б. Е.: Я сказал то, что я сказал.

Ж.: Если не секрет, кому готовите какие портфели?

Б. Е.: Для «Комсомолки» открою часть секретов. В правительство придет много молодых талантливых людей, на которых не лежит груз работы в коммунистический и посткоммунистический период.

Ж.: Этот груз лежит почти на всех действующих вице-премьерах и министрах.

Б. Е.: Я сказал, а вы делайте выводы. (КП, 2000)

- Кинестетический тип: предикаты: воздействие, чувство, трогать, напряжение, грубость, спокойный, чуять, хватать, трогать, чувствовать, обращаться, связывать, двигать, твердый, тяжелый, грубый, вручать, контактировать, толкать, тереть, жесткий, теплый, холодный, шершавый, взяться, сдавить, сжать, напрячься, осязаемый, ощутимый, мягкий, нежный, зажимать, держать, задевать, сносить, гладкий;

скрутить в бараний рог; погодите секунду; холодный человек; сердечный человек; толстокожий человек; уловил идею; ощутимые результаты; убийственный аргумент; пухлые черномырдинские ладошки; это произвело на меня большое впечатление; от этого разговора у меня осталось неприятное ощущение; ловко сделано; топот ног; пальцем не пошевелю ради этого; это меня задевает; я это печенкой чувствую; я тронут вашими словами и др.;

Почти всегда он (С. Ильин) появляется на экране, держа за пазухой камень погрязнее, чтобы бросить его в тех, кто представляет народно-патриотические силы области. (ВТ, 10. 1997)

- Обонятельный и вкусовой типы: предикаты: сладкий, вкус, яд, запах, пахнуть, горечь, переваривать, есть;

сладость запретного плода; сладкий аромат успеха; вкус страха; дурно пахнет; свежий как роза; горькая пилюля; ядовитое замечание; это хорошо бы переварить; любители слоеных пирожков; проглоти это; дело вкуса; о вкусах не спорят; политический винегрет; запахи чеченской войны и др.;

В буфете ФБР подают Шумейко-Фри. (З, 07.1994, № 28)

Рассмотрено суггестивное воздействие различных информационных каналов (телевидение, радио, пресса, Интернет) в таких жанрах, как новости, интервью и политический анекдот.

Основными функциями суггестивности тропов в языке СМИ являются 1) в системе воздействия адресант → адресат: познавательная, творческая, культурная; 2) в системе воздействия адресант: репрезентативная, трансформационная, экспрессивная, регулятивная (в т.ч. воздействующая); 3) в системе воздействия адресат: рецептивная, гедонистическая, гармонизирующая. Кроме того, в результате анализа фактического материала установлено, что в прагматическом аспекте к основным функциям суггестивности тропов в масс-медиальном дискурсе относятся агональная, гармонизирующая, волюнтативная и характеризующая функции, которые коррелируют с такими базовыми стратегиями масс-медиальной коммуникации, как создание и снятие конфликта. Необходимо отметить, что преимущественно все исследованные нами функции суггестивности тропов в масс-медиальном дискурсе сопровождались созданием комического эффекта.

В заключении подводятся итоги проведенного исследования по выполнению поставленных цели и задач, а также намечаются пути дальнейшего исследования проблем, связанных с когнитивным, прагматическим, риторическим и лингвокультурологическим подходами к анализу речевого воздействия тропов, в частности их суггестивности, в языке СМИ.

Безусловно, данное исследование не может быть тематически исчерпанным. Для дальнейшего изучения специфики речевого воздействия тропов в языке СМИ представляют интерес выявление лингвокультурной специфики влияния масс-медиального дискурса на сознание адресата (России, Великобритании, США, Германии, Австрии и других государств), а также более углубленное исследование всех затронутых в работе философских, политологических, социологических, психологических, культурологических, лингвистических (когнитивных, прагматических и языковых) и прочих проблем.

Рассмотрение реализации воздейственности, суггестивности в разных жанрах масс-медиального дискурса, установление динамики воздействия в языке СМИ, дальнейшее исследование когнитивных моделей и стратегий воздействия тропов на адресата в масс-медиальном дискурсе, рассмотрение и сопоставление дискурсивных портретов отечественных и зарубежных СМИ с точки зрения их воздейственности, выявление силы воздействия тропов в дискурсном пространстве путем сопоставления различных типов дискурса (масс-медиального, политического, художественного, рекламного, спортивного и т.п.) интересны и перспективны в работе над проблемой речевого воздействия в масс-медиальном дискурсе.

Кроме того, в будущей работе можно расширить исследование специфики речевого воздействия тропов в языке СМИ за счет привлечения маргинальных жанров, а также путем сопоставления прототипных и маргинальных жанров масс-медиального дискурса, живой речи адресантов СМИ и ее отражением в пародийных радио- и телепередачах. Перспективно также сопоставительное изучение соотношения вербальных и невербальных средств выражения специфики речевого воздействия тропов в масс-медиальном дискурсе с учетом эмотивной функции языка. Представляет интерес проследить феномен тропологической суггестивности в масс-медиальном дискурсе в историческом срезе с опорой на совокупность приемов и процедур сравнительно-исторического метода. Продолжение проведения ассоциативного эксперимента и применения методики шкалирования текстов СМИ, насыщенных тропами, позволит более достоверно установить специфику речевого и неречевого воздействия тропов в масс-медиальном дискурсе.

Положения диссертационного исследования нашли отражение в 75 публикациях автора, основными из которых являются:

1. Желтухина М.Р. Тропологическая суггестивность масс-медиального дискурса: О проблеме речевого воздействия тропов в языке СМИ: Монография. – М.: ИЯ РАН; Волгоград: Изд-во ВФ МУПК, 2003. – 656 с. (41 п.л.)

(Рецензия: Красных В.В. Желтухина М.Р. Тропологическая суггестивность масс-медиального дискурса: О проблеме речевого воздействия тропов в языке СМИ // Язык, сознание, коммуникация: Сб. статей / Отв. ред. В.В. Красных, А.И. Изотов. – М.: МАКС Пресс, 2003. – Вып. 25. – С. 197-200.)

2. Желтухина М.Р. Комическое в политическом дискурсе конца ХХ века. Русские и немецкие политики (монография). – М.: ИЯ РАН; Волгоград: Изд-во ВФ МУПК, 2000. – 264 с. (16,5 п.л.)

3. Желтухина М.Р. Речевое воздействие: Учеб.-метод. пособие для лекц., сем. и самост. раб. студ. доп. квалиф. «Переводчик в сфере профессиональной коммуникации» всех спец. по дисц.: Стил. рус. яз. и культ. речи, Введ. в языкозн., Осн. теор. изуч. яз., Теор. перевода. – Волгоград: Изд-во ВФ МУПК, 2003. – 94 с. (5,9 п.л.)

4. Желтухина М.Р. Тропы как механизм воздействия на адресата: Учеб.-метод. пособие для лекц., сем. и самост. раб. студ. доп. квалиф. «Переводчик в сфере профессиональной коммуникации» всех спец. по дисц.: Стил. рус. яз. и культ. речи, Введ. в языкозн., Осн. теор. изуч. яз., Теор. перевода. – Волгоград: Изд-во ВФ МУПК, 2003. – 84 с. (5,35 п.л.)

5. Желтухина М.Р. Реализация комического в дискурсивных стратегиях борьбы за власть // Языковая личность: Социолингвистические и эмотивные аспекты: Сб. науч. тр. / ВГПУ; СГУ. - Волгоград: Перемена, 1998. – С. 68-77 (0,6 п.л.).

6. Шаховский В.И., Желтухина М.Р. Роль комического в дискурсивном портрете политика (разоблачительная функция языка) Политический дискурс в России - 3: Мат-лы раб. совещ. Москва, 27-28 марта 1999 г. / Под ред. Ю.А. Сорокина и В.Н. Базылева. - М.: Диалог-МГУ, 1999. – С. 101-114 (0,9/0,8 п.л.).

7. Желтухина М.Р. Комическая интенция и реакция на комическое в политическом дискурсе // Лингвистика. Перевод. Межкультурная коммуникация. Межвуз. сб. науч. тр. – Пятигорск: Изд-во ПГЛУ, 1999. – С. 63-72 (0,6 п.л.).

8. Желтухина М.Р. Комическая разновидность интеллектуально-эмоцио-нальной оценки // Актуальные проблемы психологии и лингвистики: Мат-лы 4-ой Всерос. шк. молодых лингвистов. Пенза, 22-25 марта 2000 г. – М., Пенза: Ин-т псих. РАН; ИЯ РАН; ПГПУ; ПИПКиПРО, 2000. – С. 50-61 (0,8 п.л.).

9. Шейгал Е.И., Желтухина М.Р. Фрейм «политик»: Серьезное и комическое // Когнитивные аспекты языковой категоризации: Сб. науч. тр. / Отв. ред. Л.А.Манерко; РГПУ. – Рязань, 2000. – С. 145-150 (0,7/ 0,6 п.л.).

10. Желтухина М.Р. Волюнтативная функция комического в политическом дискурсе // Языковая личность: институциональный и персональный дискурс: Сб. науч. тр. / Под ред. В.И. Карасика, Г.Г. Слышкина. – Волгоград: Перемена, 2000. – С. 71-79 (0,7 п.л.).

11. Желтухина М.Р. Эмоциональность, оценочность, инсценированность как основания для проявления комического в политическом дискурсе // Язык и социум: Мат-лы IV Междунар. науч. конф. Минск, 1-2 дек. 2000 г. – В 2 ч. – Мн.: БГУ, 2001. – Ч. I. – С. 147-151 (0,3 п.л.).

12. Желтухина М.Р. Суггестивные психотехнологии масс-медиального дискурса // Современные психотехнологии в образовании, бизнесе, политике: Мат-лы междунар. науч.-практ. конф. Москва, 28 февр. – 2 марта 2001 г. – М.: ГП ЦРП Москва – СПб., 2001. – С. 269-275 (0,4 п.л.).

13. Желтухина М.Р. Лингвистические механизмы комического // Вопросы филологии и лингводидактики: Сб. науч. ст. – Волгоград: Изд-во ВолГУ, 2001. – С. 132-137 (0,4 п.л.).

14. Желтухина М.Р. Гармонизирующая функция комического в политическом дискурсе // Языковое разнообразие как фактор межкультурного взаимопонимания и демократической стабильности: Мат-лы Междунар. науч. конф. 4-5 дек. 2001 г. / Редкол.: Баранова Н.П., Зубов А.В. и др. В 2 ч. - Мн.: МГЛУ, 2001. – Ч. II. – С. 170-174 (0,3 п.л.).

15. Желтухина М.Р. Комическое как средство самохарактеризации, саморазоблачения и идентификации политиков // Проблеми на социлингвистиката VII. Билингвизъм и диглосия – съвременни проблеми. Материали от Седмата международна конференция п социолингвистика. София, 22-24 септември 2000 г. – София: Международно социолингвистическо дружество, Делфи, 2002.– С. 196-203 (0,9 п.л.).

16. Желтухина М.Р. Комический речевой акт в масс-медиальном и политическом дискурсе // Аксиологическая лингвистика: Проблемы теории дискурса, стилистики, семантики и грамматики. Сб. науч. тр. / Под ред. Н.А. Красавского. – Волгоград: Колледж, 2002. – С. 39-49 (0,6 п.л.).

17. Желтухина М.Р. Воздействие масс-медиа на избирательную кампанию // Политический дискурс в России – 6: Политик в интеллектуальном контексте эпохи: Мат-лы пост. действ. сем. Москва, 7 нояб. 2002 г. / Под ред. В.Н. Базылева, В.Г. Красильниковой. – М.: МАКС Пресс, 2002. – С. 29-42 (0,9 п.л.).

18. Желтухина М.Р. К вопросу о механизме реализации суггестивности в масс-медиальном дискурсе // Известия Волг. гос. пед. ун-та. Серия Филол. науки. Науч. журнал. – Волгоград: Перемена, 2002. – № 1. – С. 34-40 (0,8 п.л.).

19. Желтухина М.Р. Политический и масс-медиальный дискурсы: воздействие – восприятие – интерпретация // Язык, сознание, коммуникация: Сб. ст. / Отв. ред. В.В. Красных, А.И. Изотов. – М.: МАКС Пресс, 2003. – Вып. 23. – С. 38-51 (0,9 п.л.).

20. Желтухина М.Р. Политический анекдот как жанр политического комического в массовой медиакультуре // Аксиологическая лингвистика: игровое комическое в общении: Сб. науч. тр. – Волгоград: Перемена, 2003. – С. 96-112 (1 п.л.).

21. Желтухина М.Р. Механизм воздействия: когнитивные структуры и когнитивные операции // Проблемы вербализации концептов в семантике языка и текста: Мат-лы междунар. симп. Волгоград, 22-24 мая 2003 г. В 2 ч.– Волгоград: Перемена, 2003. – Ч. 1. Науч. ст. – С. 114-123 (0,6 п.л.).

22. Желтухина М.Р. Масс-медиальная коммуникация: языковое сознание – воздействие суггестивность // Язык, сознание, коммуникация: Сб. ст. / Отв. ред. В.В.Красных, А.И.Изотов. – М.: МАКС Пресс, 2003. – Вып. 24. – С. 13-28 (1 п.л.).

23. Желтухина М.Р. Агональная функция комического в политическом дискурсе // Зло политическое и зло языковое. Мат-лы раб. сов. / Под ред. В.Н. Базылева. – М.: МАКС-Пресс, 2003. – С. 10-20 (0,7 п.л.).

24. Желтухина М.Р. Информативность и суггестивность масс-медиального дискурса // Русистика и современность. Языкознание 3 / Pod red. M. Bobrana. – Rzeszów: Wydawnictwo Uniwersytetu Rzeszowskiego, 2003. – C. 311-340 (1,9 п.л.).

25. Желтухина М.Р. Политический дискурс и комическое: агональная функция // Русское слово в мировой культуре. Мат-лы Х Конгресса междунар. ассоц. препод. рус. яз. и литературы «Русский текст и русский дискурс сегодня». С.-Петербург, 30 июня-5 июля 2003 г. / Под ред. В.П. Казакова, Н.О. Рогожиной, Е.Е. Юркова. – СПб.: Политехника, 2003. – С. 148-157 (0,6 п.л.).

26. Желтухина М.Р. Специфика влияния вербалики и невербалики масс-медиальной коммуникации на избирательный процесс // Массовая культура на рубеже ХХ-ХХI веков: Человек и его дискурс. Сб. науч. тр. / Под ред. Ю.А. Сорокина, М.Р. Желтухиной. ИЯ РАН. – М.: Азбуковник, 2003. – С. 109-132 (1,5 п.л.).

27. Желтухина М.Р. Комичность как маркер суггестивности в языке СМИ // Языки народов мира и Российской Федерации. Мат-лы междунар. науч. конф. «Языки народов мира и проблема толерантности в процессе лингвокультурного взаимодействия в полиэтническом пространстве» фак-та иностр. яз. Дагест. гос. ун-та. 28-29 окт. 2003 г. – Вып. 2. – Махачкала: ДГУ, 2003. – С. 105-108 (0,3 п.л.).

28. Желтухина М.Р. Адгерентность тропов в масс-медиальном дискурсе // Известия Тульского гос. ун-та. Серия "Филол. науки". Науч. журнал.– Тула: ТулГУ, 2003. – Вып. 3. – С. 85-94 (0,9 п.л.).

29. Желтухина М.Р. Тропы и их функции // Русская словесность. Науч.-теор. и метод. журнал. – М.: Шк.-Пресс, 2004. – № 1.– С. 29-34 (0,6 п.л.).

30. Желтухина М.Р. Язык СМИ: информирование и/или воздействие // Методы современной коммуникации / Под. ред. В.М. Переверзева. – М.: МГЛУ, 2003. – Вып.1. – С. 101-115 (0,9 п.л.).

31. Желтухина М.Р. Нарушение сочетаемости как фактор комического в сфере политической лексики // Проблемы семантического описания единиц языка и речи: Тез. докл. Междунар. науч. конф. Минск, 10-12 нояб. 1998 г. / Редкол. Баранова Н.П. и др. В 2 ч. - Мн.: МГЛУ, 1998. – Ч. 2. – С. 80-82 (0,2 п.л.).

32. Желтухина М.Р. Комическое фразoобразование в политической сфере // Коммуникативно-прагматические аспекты фразеологии: Тез. докл. Междунар. конф. Волгоград, 28-29 сент. 1999 г. – Волгоград: Перемена, 1999. – С. 78-81 (0,25 п.л.).

33. Желтухина М.Р. Models of the Comic Speech Interaction in Political Discourse // 3rd International Congress of Dialectologists and Geolinguists: Abstract Book / ed. by Stefan Warchoł. Lublin, July 24-29, 2000. / Maria Curie-Skłodowska University. – Lublin, 2000. – P. 131-132 (0,1 п.л.).

34. Желтухина М.Р. Столкновение стратегий в политическом дискурсе // Проектирование инновационных процессов в социокультурной и образовательной сферах: Мат-лы 3-й междунар. науч.-метод. конф. Сочи, 12-14 июня 2000 г. / Отв. ред. Ю.С. Тюнников, Г.В. Яковенко. В 2 ч. – Сочи: РИО СГУТиКД, 2000. – Ч. II. – С. 90-93 (0,2 п.л.).

35. Желтухина М.Р. Фреймовые трансформации как фактор комического (на материале немецкого и русского политического дискурса) // От слова к тексту: Мат-лы докл. Междунар. науч. конф., Минск, 13-14 нояб. 2000 г. / Отв. ред. Н.П. Баранова. В 3 ч.– Мн.: МГЛУ, 2000. – Ч. II.– С. 152-154 (0,2 п.л.).

36. Желтухина М.Р. Комическое как средство создания и снятия внутри- и межкультурных политических конфликтов // Развитие и взаимодействие национальных культур как фактор стабильности межэтнических отношений в полиэтническом регионе: Мат-лы Всерос. науч.-практ. конф. Астрахань, 21-22 нояб. 2000 г. – Астрахань: Изд-во АГПУ, 2000. – С. 141-142 (0,1 п.л.).

37. Желтухина М.Р. Характеризующая функция комического в политическом дискурсе // Язык и мышление: психологический и лингвистический аспекты: Мат-лы Всерос. науч. конф. Пенза, 15-19 мая 2001 г. / Отв. ред. проф. А.В. Пузырев. – М., Пенза: Ин-т псих. РАН; ИЯ РАН; ПГПУ; ПИПКиПРО, 2001. – С. 192-193 (0,1 п.л.).

38. Желтухина М.Р. Реализация функций комического в политическом комментарии в масс-медиальном дискурсе // Текст и комментарий: Мат-лы кругл. стола. Москва, ИЯ РАН / Под ред. В.Н. Базылева, Ю.А. Сорокина, Т.А. Ершовой. – М.: МАКС Пресс, 2001. – С. 9-10 (0,1 п.л.).

39. Желтухина М.Р. Комическое как средство гармонизации в политическом дискурсе // Вопросы языковой политики и языкового планирования в условиях информационного общества: Тез. докл. Междунар. науч. конф. Иркутск, 11 июня 2001 г., Улан-Удэ, 13-14 июня 2001 г. – Иркутск: ИГЛУ, 2001. – С. 44-47 (0,25 п.л.).

40. Желтухина М.Р. Метафорическая специфика видов комического в русском и немецком политическом сознании // Языковые и культурные контакты разных народов: Сб. мат-лов Всерос. науч.-метод. конф. В 2 ч. – Пенза: Об-во «Знание» России, ПДЗ, ПГПУ, 2001. – Ч. I. – С. 99-101 (0,2 п.л.).

41. Желтухина М.Р. Специфика масс-медиального дискурса // Язык и общество на пороге нового тысячелетия: Итоги и перспективы: Тез. докл. Междунар. конф. Москва, 23-25 окт. 2001 г. – М.: Эдиториал УРСС, 2001. – С. 156-159 (0,25 п.л.).

42. Желтухина М.Р. Методы политической рекламы // Диалог и культура современного общества: Сб. науч. ст. / Под ред. А.Н. Бугреева, А.И. Пигалева, В.А. Пилипенко. – Волгоград: Изд-во ВАГС, 2001. – C. 64-67 (0,25 п.л.).

43. Желтухина М.Р. Тропологический язык и тропологическое мышление // Теория и практика речевых исследований: Мат-лы 2-ой Всерос. конф. АРСО-2001. – М.: МГУ, 2001. – С. 65-67 (0,2 п.л.).

44. Желтухина М.Р. Фоносемантичность как маркер масс-медиальной суггестивности // Аванесовские чтения: Тез. докл. Междунар. науч. конф. Москва, 14-15 февр. 2002 г. / Под общ. ред. М.Л. Ремневой и М.В. Шульги. – М.: МАКС Пресс, 2002. – С. 98-100 (0,2 п.л.).

45. Zheltukhina M.R. Mass-medial Influence on Consciousness of the Addressee // Sietarcongress.wu-wien.ac.at/docs/Zheltukhina.pdf (0,1 п.л.).

46. Желтухина М.Р. Нейро-лингвистическое картирование как способ выявления направлений воздействия на адресата // Язык и межкультурные коммуникации: Мат-лы междунар. конф. – Уфа: БГПУ, 2002. – С. 74-76 (0,2 п.л.).

47. Желтухина М.Р. Методы исследования тропологической суггестивности масс-медиального дискурса // Человек. Язык. Искусство (памяти проф. Н.В. Черемисиной): Мат-лы Междунар. науч.-практ. конф. 4-6 нояб. 2002 г., МГПУ. – М.: МГПУ, 2002. – С. 124-126 (0,1 п.л.).

48. Желтухина М.Р. Роль вербальной и невербальной информации в масс-медиальной и политической коммуникации // Информация – Коммуникация – Общество (ИКО – 2002): Тез. докл. и выступ. Междунар. науч. конф. С.-Петербург, 12-13 нояб. 2002 г. – СПб: СПбГУ, 2002. – С.104-105 (0,1 п.л.).

49. Желтухина М.Р. Невербальные методы воздействия в масс-медиальном и политическом дискурсах // Методы современной коммуникации: Проблемы теории и социальной практики: Мат-лы 1-ой междунар. науч. конф. «МСК-2002». 27-29 нояб. 2002 г. – М.: МГЛУ, 2002. – С. 115-117 (0,2 п.л.).

50. Желтухина М.Р. Особенности суггестивного воздействия языка СМИ: Методы и результаты // Филология и культура: Мат-лы IV Междунар. науч. конф. 16-18 апр. 2003 г. / Отв. ред. Н.Н. Болдырев; Редкол.: Е.С, Кубрякова, Т.А. Фесенко и др. – Тамбов: Изд-во ТГУ, 2003. – С. 216-218 (0,1 п.л.).

51. Желтухина М.Р. Воздейственность и суггестивность клише в языке СМИ // Язык и мышление: Психологические и лингвистические аспекты: Мат-лы 3-ей Всерос. науч. конф. Пенза, 13-17 мая 2003 г. / Отв. ред. проф. А.В. Пузырев. – М.; Пенза: ИЯ РАН; ПГПУ, 2003. – С. 88-90 (0,1 п.л.).

52. Желтухина М.Р. Воздействие, восприятие, понимание и интерпретация масс-медиального дискурса // Языковое сознание: устоявшееся и спорное: Тез. докл. ХIV Междунар. симп. по психолингв. и теории коммуникации. Москва, 29-31 мая, 2003 г. / Ред. Е.Ф. Тарасов. – М.: ИЯ РАН, 2003. – С. 87-89 (0,2 п.л.).

53. Zheltukhina M.R. Suggestibility of the Mass-medial Discourse // 4th International Congress of Dialectologists and Geolinguists: Abstracts of Scholarly Papers/ ed. by Agris Timuška. Riga, July 28 – August 2, 2003. / Latvian Language Institute, University of Latvia. – Riga: Finnish-Latvian Joint Venture «Madonas Poligrāfists», 2003. – P. 263-265 (0,2 п.л.).

54. Желтухина М.Р. Суггестивность в рекламе и концепт «женщина» // Гендер: язык, культура, коммуникация. Мат-лы 3-ей междунар. конф. 27-28 нояб. 2003 г. – М.: МГЛУ, 2003. – С. 45-46 (0,1 п.л.).

55. Желтухина М.Р. Суггестивность жанра «новости» // Информация – Коммуникация – Общество (ИКО – 2003): Тез. докл. и выступ. Междунар. науч. конф. С.-Петербург, 11-12 нояб. 2003 г. – СПб.: СПбГУ, 2003. – С. 162-164 (0,1 п.л.).

56. Желтухина М.Р. Воздействующая роль СМИ в современном мире // PR-технологии в информационном обществе: Мат-лы Всерос. науч.-практ. конф. С.-Петербург, 4-5 нояб. 2003 г. – СПб.: Изд-во СПбГПУ, 2003. – С. 44-47 (0,2 п.л.).

57. Желтухина М.Р. Классификации политических анекдотов // Романские языки и культуры: история и современность: Тез. докл. Рос. науч. конф. Москва, Филол. ф-т МГУ, 17-19 дек. 2003 г. – М.: МГУ, 2003. – С. 41-42 (0,1 п.л.).