Основные подходы к изучению преступности

§1. Социологический подход к изучению преступности

Основная идея социологического подхода к пониманию преступности заключается в том, что преступность - это болезнь социума, а преступле­ния - симптомы (признаки) этой болезни. Харак­тер и масштабы преступности не зависят напря­мую от воли законодателя - от того, какие деяния запрещены под угрозой уголовной репрессии (криминализация), а какие разрешены. Как свиде­тельствует история, в законодательной практике возможны и ошибки, и произвол, и лоббирование, и корыстная заинтересованность (конструирова­ние правовой среды, в которой можно безнаказан­но совершать общественно опасные деяния и даже разрушать государственность).

Преступность зависит от характера сложив­шихся в социуме общественных отношений. Ее объективной характеристикой является опас­ность (в этом смысле количество людей, испыты­вающих страх оказаться жертвой преступных по­сягательств, - характеристика преступности куда более объективная, чем число зарегистрирован­ных преступлений).

Сущность социологического подхода к опреде­лению преступности характеризуется следующим:

- во-первых, рассмотрением преступности не как системы преступлении, а как специфической характеристики общества - способности порож­дать преступления в большом количестве;

- во-вторых, разработкой категории «преступление»,не зависящей от зако­нодательства (исключение такого признака, как противоправность, при сохра­нении виновности и акцентировании внимания на общественной опасности).

В рамках социологического подхода одни ученые считают преступность нормальным и вечным явлением (Э. Дюркгейм), другие полагают, что при радикальном изменении характера общественных отношений общество мо­жет избавиться от этого порока (Э. Фромм).

Социологический подход в определенной мере стирает границы между традиционным пониманием преступности и ее причин. Однако при этом не отрицается причинность. Напротив, этот подход создает установку на поиск глубинных, сущностных детерминант. Исследование такого феномена как самодетерминация преступности показывает условность и относительность границ между явлением и его причиной: сама преступность в зависимости от исследовательского угла зрения может рассматриваться и как следствие, и как детерминанта.

В советской криминологии социологический подход к анализу преступно­сти развивали Л.И. Спиридонов, Д.А. Шестаков, Э. Раска. После выхода в свет в 1966 году первого учебника по криминологии, в котором преступность определялась как совокупность преступлений, Л.И. Спиридонов подверг та­кой подход критике, отмечая, что преступность — это не просто механическая сумма преступлений, а социальное явление, обладающее определенными присущими ему закономерностями развития.* По мнению ученого, «социоло­гическое понятие преступления предшествует его юридическому определе­нию».** Законодатель должен понять социальный закон и отразить его в пра­вовой норме: «Воля не должна утверждать себя взамен закона: ее роль в том именно и заключается, чтобы открыть и сформулировать действительный за­кон».*** Пренебрежение этим правилом отрицает эффективность права как ре­гулятора социальной жизни: «Законодатель очень часто видит в праве средст­во решения социальных задач, которые оно на самом деле решить не может».****

* См.: Спиридонов Л.И. Социология преступности. М., 1978.

** Спиридонов Л.И. Социология уголовного права. М., 1986. С. 50

*** Там же. С. 103.

**** Там же. С. 106.

Исследования Л.И. Спиридонова сыграли значительную роль в правильном понимании сущности преступности. Они воспрепятствовали упрощенчеству в трактовке природы этого общественно опасного явления, несмотря на полити­ческие установки того времени. Сущность этих установок заключалась в том, что преступность - не явление, свойственное социализму, а совокупность ос­тавшихся от капитализма «родимых пятен». И требовалось немало научного му­жества, чтобы вопреки политическим веяниям определить преступность как один из параметров общества, характеризующих состояние социального меха­низма, рассогласованность между его составными частями.*

* См.: Спиридонов Л.И. Социология преступности. М., 1978.С. 22-23; Спиридонов Л.И. Социология уголовного права. М., 1986. С. 68.

Аналогичным образом определил преступность Д.А. Шестаков, понимая под ней свойство классового общества порождать массовое совершение опас­ных для него деяний.* Сходная характеристика преступности была дана в книге Э. Раска.**

* См.: Шестаков Д.А. На криминологическом семинаре // Правоведение. 1982. № 2. С.105-106.

** См.: Раска Э. Борьба с преступностью и социальное управление. Таллин, 1985.

Сущность социологического подхода к анализу преступности можно про­иллюстрировать с помощью магнитной модели. Если под стол поместить маг­нит, то лежащие на столе металлические опилки из кучки порошка превратят­ся в металлические столбики. Магнит будет аналогом причин преступности, «стоящие» опилки - совокупность преступлений. Под преступностью при та­ком подходе понимается магнитное поле.

Своеобразное поле социальной напряженности порождает отклоняющее­ся, в том числе преступное, поведение. Именно посредством этого поля со­циальной напряженности общество порождает массовое совершение опас­ных для него деяний.

Развивая идеи указанных ученых, преступность можно определить как такое состояние общества, при котором регулярно совершается значительное количество преступлений - такое количество, что граждане воспринимают совершение преступлений как закономерность (преступления совершались вчера, они совершаются сегодня и будут совершаться завтра).

Социологический подход к пониманию преступности интуитивно вос­принимали и воспринимают многие политики. Однако реализация его на практике требует напряженной и длительной работы по реформации общест­ва, эффект от которой может проявиться лишь через десятилетия. Поэтому интенсификация карательной практики на основе правового понимания пре­ступности нередко оказывалась более привлекательным направлением воз­действия на преступность. Эту особенность политического мышления подме­тил Л.Н. Толстой. Вот как он описывает размышления императора Николая I при принятии решения в отношении интендантских чиновников, уличенных в злоупотреблениях: «Николай был уверен, что воруют все. Он знал, что надо будет наказать теперь интендантских чиновников, и решил отдать их всех в солдаты, но знал тоже, что это не помешает тем, которые займут место уво­ленных, делать то же самое. Свойство чиновников состояло в том, чтобы красть, его же обязанность состояла в том, чтобы наказывать их, и, как ни на­доело это ему, он добросовестно исполнял эту обязанность».*

* Толстой Л.Н. Хаджи-Мурат // Собр. соч.: В 22 т. Т. 14. С. 88.

Ценность социологического подхода заключается в следующем:

1) он предполагает направление главной энергии в воздействии на пре­ступность не на совокупность преступлений и преступников, которые явля­ются лишь внешними симптомами болезни, а на саму болезнь общества и на причины этой болезни. И профессиональная задача тех, кто борется с пре­ступностью, заключается не только в том, чтобы «изъять намагниченные

опилки», но и в том, чтобы оказать разрушающее воздействие на «магнит» и уменьшить порождающее преступление поле социальной напряженности;

2) социологический подход открывает перспективу реализации теории поля в криминологии.

Этот подход очерчивает новый объект воздействия - информационное поле социума. Например, безнаказанность можно снижать реально (повышая раскрываемость), и идеально (формируя общественное мнение о высокой раскрываемое™). Несмотря на то, что и реальный, и идеальный уровни вза­имосвязаны, они обладают определенной автономией (на фоне реального по­вышения раскрываемое™ преступлений может увеличиваться число людей, уверенных в возможной безнаказанности при совершении преступлений);

3) социологический подход открывает перспективу выявления новых признаков преступности. В свою очередь, чем больше признаков явления из­вестно, тем больше возможностей его объективного изучения. Новые при­знаки могут дать начало новым направлениям исследований (количество жертв как показатель преступности и виктимология).

Заявления критиков данного направления о том, что социологические оп­ределения преступности неконкретны, а сам феномен преступности в такой трактовке трудноуловим и труден для понимания - не вполне справедливы. С преступностью как совокупностью преступлений человек взаимодействует опосредованно через средства общественной коммуникации. А социальную напряженность ощущает каждый. Именно поэтому люди не только не забы­вают, уходя на работу, запереть дверь, но и стремятся еще установить на ок­нах решетки и укрепить металлом входные двери. В этом смысле количество решеток на окнах и бронированных дверей также может быть показателем преступности;

4) попытка очистить понятие преступления от политической конъюнкту­ры и произвола властьимущих также имеет положительные аспекты:

- оправдывает тех, чьи деяния не имеют общественной опасности (на­пример, противников антинародного политического режима);

- уличают тех, кто, совершая общественно опасные деяния, «застрахо­вался» при помощи манипуляций в области законодательства.

Это, в свою очередь, благоприятствует совершенствованию законодатель­ства и правоприменительной практики. Социологический подход здесь кор­респондирует с богатой философскими традициями школой естественного права.

§2. Антропологический подход к анализу преступности

В рамках антропологического подхода преступность определяется как бо­лезнь, но не общества, а отдельных людей. Преступность, по мнению сторон­ников этого подхода, - результат вырождения, дегенерации, следствие тех или иных психофизиологических аномалий, влекущих «нравственное поме­шательство». При этом понятие вменяемость и общая превенция уголовного наказания по существу утрачивают смысл. Основной метод воздействия на преступность, вырабатываемый данным направлением, - отделение здоро­вых от больных (изоляция и лечение либо уничтожение последних).

Антропологический подход в криминологии нередко называют ломброзианством (неоломброзианством), а само это научное направление прочно ассоциируется с именем итальянского ученого Чезаре Ломброзо (подробнее см. раздел V). Справедливости ради, следует отметить, что идеи о связи тела и души высказывались задолго до Ломброзо. Пожалуй, наиболее древней об­ластью познания в этом отношении была хиромантия, которая претендовала на то, что, изучая руку человека, можно определить его характер и предска­зать будущие поступки. Отдельные высказывания на эту тему мы находим у Гиппократа, Платона, Аристотеля, Фомы Аквинского. В начале XIX в. про­блемы личности преступника затрагивали исследователи в области физио­гномики и френологии.

Физиогномика (наука о распознавании природных задатков по физичес­ким свойствам человека) имеет достаточно древнюю традицию. Гиппократ изучал ее по источникам, дошедшим из стран Древнего Востока. В 1586 году на эту тему опубликовал исследование Дж. де Ла Порт. В XVIII веке мощный импульс ее развитию дали исследования пастора Лафатера (1741-1801), ко­торый в 1775-1778 годах опубликовал фундаментальный труд «Физиогноми­ческие фрагменты для поощрения человеческих знаний и любви».

Френология - учение о локализации в различных участках мозга отдель­ных психических способностей, диагностируемых путем ощупывания внеш­него рельефа черепа. Основатель френологии австрийский врач и анатом Франц Йозеф Галль (1758-1828) утверждал, что в мозгу человека локализу­ются 27 основных человеческих способностей. По мнению Галля, можно оп­ределить в мозгу места, откуда исходят побуждения к убийству, кражам. Раз­личия в мозговых извилинах поддаются определению по форме черепа, по наличию определенных шишек и т.п. Последователи Галля - ученые Вуазен, Клеф, Клерк, Каспер, Брока, Ловерн - провели интересные исследования физиономий преступников, их черепов. Мэйю и Деспин, например, сравни­вали преступников с дикарями. Особым объектом их исследований была связь между преступностью и различными аномалиями психики, эпилепсией и вырождением.

Все эти идеи удалось синтезировать и развить туринскому профессору Ч. Ломброзо, пытавшемуся основать новую науку - уголовную антрополо­гию. Основная мысль Ломброзо заключается в том, что преступник есть осо­бый природный тип, скорее больной, чем виновный. Преступником не стано­вятся, а рождаются. Это своеобразный двуногий хищник, которого, подобно тигру, не имеет смысла упрекать в кровожадности. Преступного человека не­обходимо выявить по ряду признаков и изолировать (либо уничтожить).

Антропологический подход традиционно оценивается весьма критически абсолютным большинством представителей мирового научного сообщества. В то же время и в рамках этого подхода вырабатываются идеи, заслуживаю­щие внимания:

- все, что представляет опасность, должно быть в сфере научного интере­са исследователей;

- дифференциация бытия различных типов людей (опасных и неопас­ных) - эффективный метод социальной защиты;

- в целях профилактики преступности необходимо проявлять заботу о пси­хическом и физическом здоровье нации (увеличение числа психофизиологиче­ских аномалий в обществе - основание для прогноза роста преступности);

- во главу угла практики социальной защиты ставится безопасность по­тенциального потерпевшего;

• изоляция преступников не должна быть сопряжена с причинением страданий человеку.

§3. Теологический подход к изучению преступности

Преступность всегда оставалась в значительной мере феноменом загадоч­ным. Ее сущность нередко ускользает от исследователя. Бельгийский крими­нолог А. Принс по этому поводу заметил: «Среди тайн, которые нас окружают, существование зла на земле - одна из самых необъяснимых; все философские системы пытались проникнуть в нее и все учения о божественной справедли­вости пытались примирить усовершенствование с существованием зла».*

* Принс А. Защита общества и преобразования уголовного права. М., 1912. С.156-157.

Теологический подход к анализу преступности наиболее активно разраба­тывался в средние века такими теологами, как А. Августин, Ф. Аквинский и др. Как правило, теологические трактовки преступности связывали общест­венно опасное деяние с происками дьявола и были основой карательной практики религиозных судов.* В некоторых современных исламских государ­ствах практика шариатских (религиозных) судов является весьма устойчивой. Сегодня достаточно активно возрождается интерес к христианским теологи­ческим ученьям и в России,** а в отдельных ее регионах (Чечня) в конце XX в. активно функционировали шариатские суды и практиковались религиозные подходы к воздействию на преступность.

* См.: Орлов М.А. История сношений человека с дьяволом. М., 1997.

** См.: Мороз А. Мистические корни преступности // Русь державная. 1998.№ 7.

Исследуя теологическую модель преступника, А.М. Яковлев отмечал сле­дующие черты данного подхода: «Понятие преступного связывается с крайни­ми проявлениями зла, преступным считается посягательство на высшее доб­ро . Преступник же - непосредственное воплощение (персонификация) зла».* Анализируя мистические корни насильственной преступности, М.П. Клейме­нов делает следующие выводы: «Связь мистицизма с насилием прослеживает­ся исторически по двум направлениям: как поклонение демоническим культам и как богоборчество».**

* Яковлев A.M. Теория криминологии и социальная практика. М , 1985.С. 27.

** Клейменов М П. Мистические корни насильственной преступности // Социально-правовые проблемы борьбы с насилием. Омск, 1996. С. 41.

Интересную интерпретацию теологической концепции преступности приводит Ф.М. Достоевский: «Все эти ссылки в работы, а прежде с битьем, никого не исправляют, а главное, почти никакого преступника и не устраша­ют, и число преступлений не только не уменьшается, а чем далее, тем более нарастает. И выходит, что общество, таким образом, совсем не охранено, ибо хоть и отсекается вредный член механически и ссылается далеко, с глаз до­лой, но на его месте тотчас же появляется другой преступник, а может и два другие. Если что и охраняет общество в наше время и даже самого преступ­ника исправляет и в другого человека перерождает, то это опять-таки един­ственно лишь закон Христов, сказывающийся в сознании собственной сове­сти. Только осознав свою вину как сын Христова общества, то есть церкви, он сознает вину свою перед самим обществом».* Здесь же можно найти и ре­комендации по социальному переустройству - «надо, чтобы не церковь пе­рерождалась в государство, а, напротив, государство должно кончить тем, чтобы сподобиться стать единственно лишь церковью».**

* Достоевский Ф.М. Братья Карамазовы // Поли. собр. соч. Т. 14. М„ 1976. С. 59-60. **Там же. С 58.

Основная криминологическая идея теологов: преступность - проявление зла. Преступление есть результат того, что человек либо отвернулся от бога (безверие), либо оказался во власти дьявола (сатанизм).

В мире существуют два полюса: плюс и минус, добро и зло, бог и антибог. Вокруг первого полюса группируются светлые личности (силы добра), вокруг второго - темные (силы зла). Абсолютное большинство людей занимают про­межуточное положение. В определенные периоды (золотой век) большая часть людей смещается к полюсу добра. Бывают и противоположные исторические эпохи (сумерки богов), когда словно темный ветер гонит людей к полюсу зла.

В человеке уживаются хорошие и плохие качества, его душа оказывается полем битвы добра со злом. Добрый — тот, кому удалось подавить в себе си­лы зла. Злой — тот, кто подавил в себе доброе начало.

От того, что подавляет в себе человек: добро или зло; сострадание или бессердечие; жадность, корыстолюбие, чревоугодие, гордыню или щедрость, бескорыстие, скромность - зависит, куда он движется: к богу или в противо­положную сторону.

«Сторонники и последователи зла и становятся преступниками, первым из которых был Каин. Издавна известны люди, которые служили злу как идее. Но за всю историю существования России не проявлялось в таких мас­штабах стремление служить идее зла, как сейчас, когда в стране организова­ны и действуют сотни сатанинских сект».*

* Клейменов М.П. Криминализация общества в России: культурологический аспект// Пре­ступность и культура. М , 1999 С 20.

Интересны размышления Л.Н. Толстого о природе социального зла. Пы­таясь понять, почему человек становится приверженцем зла, он последова­тельно анализирует его истоки: злые люди - дурное общественное устройст­во - насилие, которое поддерживает это дурное устройство - участие в насилии тех людей, которые сами страдают от него - отсутствие истинной религии в этих людях.*

* Толстой Л. Н. Дневники // Собр соч.:В 22 т. Т. 22. С. 136.

Идеи, вырабатываемые в рамках теологического подхода к анализу пре­ступности, достаточно сложны. Многие из них носят трансцендентный (не­доказуемый на уровне научных аргументов) характер. В то же время они от­крывают новую грань бытия, новую плоскость изучения криминальных явлений. Они могут быть положены в основу соответствующих научных ги­потез, имеют колоссальную мировоззренческую значимость. К числу таких идей относятся:

- преступность есть зло. Отрицание ее - добро;

- цель воздействия на преступность - движение общества к высшей спра­ведливости посредством разрешения противоречий между добром и злом;

- борьба с преступностью осенена богом. В приверженности идеалам до­бра - залог успеха (в то время как многие люди находятся во власти иллюзии:

чем больше жестокости в борьбе с преступностью, тем лучше). Идеализация принципа «зло в ответ на зло» превращает борцов со злом из поборников до­бра в приверженцев зла;

- добро онтологически (по сути бытия) сильнее зла - в этом источник оп­тимизма тех, кто борется с преступностью;

- религиозные меры воздействия на преступность имеют значительный антикриминогенный потенциал. Основные из них - проповедь, образец до­бропорядочности в деяниях и помыслах. С ними тесно связаны такие нетра­диционные меры воздействия на преступность, как молитва, медитация и т.п. Они привлекают внимание исследователей к биоэнергетическим аспектам преступности;

- акцент в разрушающем воздействии на преступность каждый должен делать, прежде всего, на самого себя (самосовершенствование).

Неправовые подходы к анализу преступности мы назвали нетрадиционными. Эти подходы не являются вполне отработанными. Они в значительной мере уязви­мы для критики. Однако их уязвимость - результат того, что те, кто разрабатывает эти подходы, пытаются постичь вещи настолько сложные, что наше мышление не всегда готово их охватить. Как бы то ни было, прикосновенность к этим идеям поз­воляет увидеть новые грани криминального феномена.

Каждый из рассматриваемых подходов к изучению преступности имеет свои сильные и слабые стороны. Наибольшая опасность для криминологии таится в аб­солютизации одной из граней криминального феномена. Это чревато формировани­ем плоской и однобокой криминологической теории. Не меньшая опасность таится и в механическом соединении разнородных подходов (эклектика). Здесь очень важ­но найти механизм корректной реализации принципа дополнительности. Задача криминологического поиска заключается в формировании единой непротиворечи­вой теории преступности, способной объективно отразить сложнейшую сущность криминально-криминогеной реальности.

Источники:

1. Иншаков С.М. Криминология М.: Юриспруденция, 2000. — 432 с