Дипломная работа: Семейное воспитание в отечественной и западной культуре

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

КАЛУЖСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ПЕДАГОГИЧЕСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ

имени К.Э. Циолковского

кафедра педагогики

Дипломная работа

на тему:

Семейное воспитание в отечественной и западной культуре

Калуга

Содержание

Введение

Глава 1. Теоретические основы понятия семейного воспитания с позиций становления и развития культурной традиции.

1.1. Содержание семейного воспитания.

1.2. Проблемы и ошибки семейного воспитания.

Введение

Актуальность исследования. Семья - одно из основных понятий современной общественной науки, которое равно рассматривается и анализируется социальной философией, социологией, педагогикой, психологией, социальной и культурной антропологией. Все эти науки, как правило, находят свое собственное, специфическое видение и понимание феномена семьи. «Именно семья признается всеми исследователями основным носителем культурных образцов, наследуемых из поколения в поколение, а также необходимым условием социализации личности. Именно в семье человек обучается социальным ролям, получает основы образования, навыки поведения».

Семью с полным правом можно отнести к общечеловеческим явлениям, специфика которого обозначается в том, что она выступает универсальной формой зарождения и организации собственно культурной жизни.

Современные семьи переживают острый кризис. Выражается он в том, что семья все слабее выражает свою главную функцию – воспитание детей. В большинстве семей основные силы и время родителей расходуется на материальное обеспечение, но не на духовное воспитание и развитие детей. По данным социологических исследований, работающая женщина в сутки уделяет воспитанию детей 16 минут, в выходные дни – 30 минут. Общение родителей с детьми сводится в основном к контролю за учебой ребенка в школе, который состоит в выяснении оценок, полученных ребенком.

Причины такого кризиса лишь отчасти связаны с ухудшением экономической ситуации. Наряду с величайшими достижениями духа в мире наблюдается размывание культурных и духовных ценностей; увеличение возможностей производства, его усложнение и учащение ритма жизни в быту усиливает нагрузку на человека как физиологическую, так и психологическую.

Последствия кризиса становятся все заметнее. Большинство специалистов приходят к весьма пессимистичному выводу: мы начинаем расплачиваться за противоречия прогресса цивилизации разрушением устоев, ухудшением нравов и человеческих отношений.

Легкомысленное отношение к браку и семье, забвение традиций, нравственных принципов, цинизм и пьянство, отсутствие самодисциплины, половая распущенность, высокий процент разводов самым пагубным образом отражается на воспитании детей. В зрелом возрасте многие проблемы, которые естественно и просто разрешаются в семье, становятся непреодолимыми. Поэтому проблема семейного воспитания в целом и его связь с культурными традициями в частности неумолимо требует поиска путей решения.

Конечно, каждая семья сама определяет формируемые ценности, которые зависят от ее конкретных культурных традиций. Личность ребенка формируется в семье, но, вырастая, ребенок становится полноправным членом общества, чьим – то сослуживцем, мужем или женой. И тогда все недостатки и достоинства этой личности начинают влиять на окружающий мир. Нередко приходится слышать такой вопрос по отношению к современным детям: «Как ты мог стать тем, кем стал, если твои родители такие положительные люди?» В данной ситуации нет ничего удивительного. Она свидетельствует о том, что в семейном воспитании ребенка были допущены ошибки.

Изучение воспитания в семье, истоков его проблем, способов их устранения, анализ ценностей, способов их формирования, усвоение культурных традиций - очевидная потребность общества, в связи с чем особую остроту приобретает задача педагогической поддержки семьи.

Тема: «Семейное воспитание в отечественной и западной культуре».

Объект исследования: семейное воспитание школьников.

Предмет исследования: ценности семейного воспитания.

Цель исследования: состоит в изучении влияния ценностей культурных традиций на семейное воспитание личности, содержание семейного воспитания в условиях трансформации семьи как ячейки общества.

Задачи исследования:

1) Исследовать теоретические основы современного семейного воспитания.

2) Изучить содержание семейного воспитания в культурных традициях Запада и России.

3) Разработать педагогическое сопровождение по семейному воспитанию, способствующих пониманию семьи как носителя культурных традиций.

Основная гипотеза исследования предполагает, что семейное воспитание – не только теоретическое, но и культурологическое знание.

Методы исследования:

- Изучение литературы по проблеме ценностей семейного воспитания в западной и отечественной культуре.

- Изучение педагогического опыта по исследуемой проблеме.

- Отбор необходимой литературы.

- Обработка полученной информации по проблеме.

- Обобщение и систематизация обработанной информации по проблемам исследования.

- Диагностика.

Степень научной разработанности проблемы. С точки зрения современной социальной науки и ее основных методологических подходов, человек, культура, семья - явления исторические и, можно сказать, — синхронные. Сегодня, следуя европейским тенденциям развития философских и научных представлений, невозможно представить себе человека вне культуры и семьи как формы собственно человеческой организации взаимоотношений между полами, такой организации, которой нет в чистой природе. Не случайно в науке утвердилось понимание материальной культуры как второй природы, сознательно, осмысленно возделанной человеком и, благодаря этому, отчужденной от сферы чисто природного бытия. Более того, начиная с середины XX в. на Западе многие антропологи и социологи все чаще рассматривают понятие культуры в качестве фундамента социальных наук. «По широте приложения оно сопоставимо с такими категориями, как гравитация в физике, болезнь в медицине, эволюция в биологии».

Понимаемая таким образом культура становится главной понятийной оппозицией природе, я тем самым в сфере познания особенностей человеческого бытия открывается возможность изучения семьи как специфического культурного явления, имеющего свою историю, детерминированную не столько закономерностями абстрактно понимаемого общечеловеческого развития, сколько конкретными формами организации и ретрансляции культурной жизни различных племен и народов, выработавших весьма разнообразные формы семейной жизни, которая стала их непосредственным воплощением и носителем. Современные исследователи, как правило, не сомневаются в том, что «правила, устои, обычаи и традиции семейной жизни отличаются своеобразием и специфичны для каждого общества», где они, безусловно, относятся к сфере культуры.

Тем самым, в науке о семье, впрочем, как и в научных исследованиях других культурных явлений, объективные подходы и объективные знания тесно переплетаются с субъективными оценками, которые непроизвольно учеными делаются с позиций этно- и культуроцентризма, т.е. такого взгляда на общество и культуру, при котором «определенная группа считается центральной, а все другие группы соизмеряются и соотносятся с ней».

Классическим примером подобного рода оценок предстает дошедшее до нас рассуждение Аристотеля о месте женщины в варварском, т.е. неэллинском мире. Позиция Аристотеля весьма близка к библейскому изображению патриархальной семьи, долгое время остававшейся безусловным эталоном организации христианской культуры семейной жизни и в качестве таковой определившей европейское религиозное и научно-теоретическое понимание семейной организации в качестве порождения патриархата. Во всяком случае, именно такой позиции во взглядах на происхождение семейной жизни придерживались даже многие крупные ученые XIX-XX веков, как Э. Тэйлор, К. Штарке, Э. Вестермарк, В. Шмидт и даже К. Каутский в его знаменитой для своего времени работе «Происхождение брака и семьи»1.

Известную альтернативу этой позиции, не выходящую за рамки этноцентризма, составило весьма сомнительное учение о матриархате, начало которому было положено трудами И.Я.Бахофена, Д. Мак-Ленана, Д. Лебока, Л. Штернберга, М. Ковалевского, Л. Моргана, Ф. Энгельса и продолжено в советской науке крупным знатоком данной проблемы М.О. Косвеном2. Рецидивы представлений о матриархате до сих пор встречаются в современной научной и, особенно, учебной литературе по истории семьи, и продиктованы они во многом особенностями европейской научного мировоззрения, сложившегося как антитеза религиозной культуре.

Формирование в европейской науке представлений об историзме также наложило серьезный отпечаток на развитие взглядов относительно семьи. Значительная роль в этом деле принадлежит Гегелю, а вслед за ним марксистам. В духе своей идеалистической философии Гегель весьма причудливо и абстрактно определял семью в качестве исходного природного наличного бытия в «форме любви и чувства», якобы предписанных людям самой природой. В обществе наличное бытие семьи одухотворяется человеческой культурой и возвышается до уровня ощущающего самого себя духа, идея которого очевидно продиктована европейской научной традицией. Конечно, гегелевское определение семьи весьма спекулятивно и отвлеченно, но в целом оно является ступенью в деле исторического становления гражданского общества и государства, а также собственности, которая, по Гегелю, возникает вместе с появлением брака .

Исторический подход к объяснению семьи, оформившийся в европейской мыслительной культуре, широко использовался марксистами, в частности Ф. Энгельсом в его работе «Происхождение семьи, частной собственности и государства»3, которая является во многом кратким воспроизведением взглядов на природу семьи, представленных в работе Л. Моргана «Древнее общество»4.

С позиций европейских представлений о природе естественного права, сложившихся в XVI - XVIII вв., пытались рассматривать проблемы брака и семьи С. Пуфендорф, Т. Гоббс, Г. Лейбниц, X. Вольф, Вольтер, Ж.Ж. Руссо, Д. Дидро, И. Кант, И. Фихте и другие мыслители эпохи Разума и Просвещения. Для сторонников этого направления в вопросе изучения семьи, диктовавшимся наличием, прежде всего, европейского исторического и социально-политического материала, брак есть нравственно-правовое установление. Они исходили из того, что у человека половое влечение по мере формирования общества и государства, разумного осознания их необходимости и правомерности, должно облагораживаться разумной нравственностью, тождественной культуре, и регулироваться закрепляющим эту нравственность законом. Понятие разумного общественного договора становится основой признания того, что договорными должны быть и семейно-брачные отношения. Это также специфически европейская тенденция осмысления природы семейно-брачных отношений, продиктованная особенностями самой европейской культуры.

От этноцентристского влияния, которое вполне способно трансформироваться в культуроцентристское в области определения и оценок явлений иных культур, безусловно, трудно избавиться. Однако, осознание и понимание подобного методологического затруднения, может позволить скорректировать результаты исследований и, с учетом поправок на этно- и культуроцентризм, получать более достоверные сведения об изучаемых явлениях культуры. Так, основная масса современных исследователей отмечают, что в большинстве примитивных обществ семья есть единственно функционирующий институт, так как порядок в них поддерживается без участия формальных законов, полицейских органов и судов средствами, имеющими отношение не к политике и праву, а к культуре.

Институциональный подход к изучению семьи есть часть подхода, получившего широкое распространение в социальной философии и социологии, который побуждает рассматривать социальные явления как

устойчивые, повторяющиеся и воспроизводимые установления, которым объективно свойственны общие черты1.

Если в целом социальный институт представляет собой организованную систему связей и социальных норм, которая объединяет наиболее значащие общественные ценности и процедуры, удовлетворяющие основным потребностям общества, то в частном случае семья с институциональной точки зрения представляет собой систему принятых норм и процедур для осуществления важнейших общественных функций. Чаще всего ее определяют как группу связанных отношениями брака людей, обеспечивающую воспроизводство и воспитание детей, а также удовлетворяющую другие общественно значимые потребности: экономические, социально-психологические, религиозные, эстетические, в т.ч. и ориентации в системе культурных ценностей.

Особое место в определении культуры и ее отношения к социальным институтам, включая сюда и институт семьи, принадлежит основоположнику функциональной школы в этнологии Б. Малиновскому, который определил культуру как инструментальную систему. Посредством нее деятельный человек решает задачи по преобразованию окружающей его среды в процессе удовлетворения своих потребностей. При этом различные проявления человеческой деятельности, позиции и объекты «организованы вокруг важных и жизненно необходимых задач в институции (установления, — Ю.Ф.) — такие как семья, клан или род, местная община, племя, и организованные сообщества для экономической, политической, юридической и воспитательной деятельности». Для Б. Малиновского артефакты, организованные группы людей и символы - «три измерения культуры, тесно связанные одно с другим».

Такая же точка зрения западной культурологии нашла свою конкретизацию в творчестве П.А. Сорокина, который в работе «Структурная социология» писал: «Культура... совокупность значений, ценностей и норм, которыми владеют взаимодействующие лица, и совокупность носителей, которые объективируют, социализируют и раскрывают эти значения»3. Одним из носителей, относимых к сфере культуры, является семья. Можно сказать, что идеями Б. Малиновского и П.А. Сорокина было намечено понимание культуры как реальности, включающей в свой состав культурные ценности и социальные институты.

Дипломное исследование семьи как культурного явления и носителя культурных традиций основывается преимущественно на европейском культурно-историческом и теоретическом материале и практически не затрагивает инокулътурные формы семейной жизни, реально существовавшие и продолжающие существовать в действительности.

Богатство материала в этой области столь велико, что вынуждает ограничиваться областью культуры Европы, которая и по смыслу, и по ценности ближе всего его мировосприятию. Но это ограничение параметров исследования не исключает того, что хотя бы спорадическое обращение к «некультурным формам семьи может быть использовано в качестве вспомогательного материала для осмысления генезиса и динамики культуры европейской семейной жизни.

Цели и задачи исследования. В отличие от социальных наук, пытающихся рассматривать семью преимущественно в качестве социального института, данная работа полагает возможным изучение семьи культурологическими средствами и для этого ставится задача очертить возможности культурологической трактовки семьи. С этой точки зрения предлагается в качестве спецификации культурологического предмета в изучении семьи ее ценностный аспект, т.е. представление о ней как о ценности культуры, способной нести и воспроизводить культурные традиции.

Главной целью дипломной работы является исследование европейской семьи как культурного явления и носителя культурных традиций с позиций культурно-ценностного подхода. Для достижения этой цели ставятся следующие задачи:

очертить методологические особенности изучения семьи с позиций

становления и развития культурных традиций;

Термины "ценности культуры", "культурные ценности" активно использовались представителями неокантианской философии, в частности Г. Риккертом для различения идеографических (исторических) и номотетических наук, а также они использовались М.Вебером, придававшим большое значение анализу ценностных идей в науках о культуре, к которым он относил не только историю, но и социологию в качестве специфики культурологического предмета в изучении семьи выделить ценностный аспект семьи и определить его место в системе культурных традиций;

представить и рассмотреть основные культурно-ценностные типы семьи и раскрыть их методологическое значение; рассмотреть генезис и природу феномена семьи в европейской культурно-исторической традиции с древности до начала XX в.;

проанализировать историко-эволюционный подход к культурному возделыванию семьи и ее традиций; исследовать культурные традиции христианской формы семьи;

выявить культурные традиции протестантской и секулярной форм семьи в Новое время.

Объект исследования - семья как европейское культурное явление и носитель культурных традиций.

Предмет исследования - зарождение, становление и развитие форм и типов семьи в различных культурно-исторических эпохах.

Методологическую базу исследования составляет принцип историзма культуры, требующий изучения культурно-исторических процессов в конкретной культурной и исторической обусловленности и развитии, раскрытия объективных и существенных связей между явлениями и выяснения их специфики с учетом локальных и временных связей.

Положения, выносимые на защиту:

семья может и должна стать объектом исследования не только философии, социологии и истории, но и культурологии;

основу специфически культурологического изучения семьи составляет культурно-ценностный подход;

семья в истории европейской культурно-исторической традиции приобретала различное ценностное содержание на различных этапах ее становления и развития;

семья является важнейшим носителем культурных традиций от их становления и развития до распространения.

Научная новизна исследования состоит в исследовании феномена семьи средствами культурологии с позиций культурно-ценностного подхода. Это позволяет впервые установить ценностную соотнесенность родства и семьи; показать, что ценности христианской культуры выступили в истории европейской культуры основой формирования специфически европейской семейной жизни; установить связь и различие между православной и протестантской системами ценностей в становлении европейской семьи; показать последствия секуляризации семейной жизни в Новое время.

Практическая значимость работы. Содержащиеся в диссертации положения и полученные выводы могут применяться для дальнейшего изучения проблем семьи. Материалы, содержащиеся в данной работе, могут быть использованы при подготовке лекционных курсов по истории культуры и культурологии, а также в качестве рекомендации общественным организациями, призванным формировать и утверждать культурную ценность семьи в современном обществе. Они могут быть полезны при разработке законов, которые поддерживали бы семью как ценность, способствовали ее сохранению как одного их основных источников утверждения и распространения культурных ценностей.

Апробация работы. Диссертация обсуждалась в Государственном университете управления на кафедре культурологии и менеджмента в культуре, а также в Академии переподготовки работников искусства, культуры и туризма, и была допущена к защите на заседании кафедры общественных наук АПРИКТ. Основные положения работы опубликованы в научных статьях общим объемом 2 п.л..

Диссертация состоит из введения, двух глав (пяти параграфов), заключения и списка использованной литературы.

Глава 1. Теоретические основы понятия семейного воспитания с позиций становления и развития культурной традиции

1.1. Содержание семейного воспитания

Понятие культурной традиции используется в качестве методологической установки, направляющего ориентира в данной работе. Само понятие традиции происходит от латинского traditio, что в переводе означает передачу, предание. Применительно к культуре и социуму понятие традиции акцентирует внимание на сохранений и передаче неких устойчивых их составляющих — объектов, элементов, структур, отношений., процессов и способов. Как писал один из первых исследователей этого явления в советской науке Ю.А. Левада, традиция означает «механизм воспроизводства культуры или социальных и политических институтов, при котором поддержание последних обосновывается, узаконивается самим фактом их существования в прошлом».

Более конкретно можно сказать, что в качестве социокультурных традиций выступают определенные культурные образцы, установления (институты), нормы поведения, ценности, идеи, обряды к т.д., передающиеся от поколения к поколению и сохраняющиеся длительное время в обществах и культурах, их породивших.

Традиции присутствуют во всех социокультурных системах и в известной мере являются необходимым условием их существования. Каждое поколение людей любой культуры, любого социума независимо от его желаний воспитывается на определенных традициях, с одной стороны, усваивая их тем или иным способом, а с другой, осуществляя отбор традиций, которые оставит в наследство последующим поколениям. Этот процесс интересен тем, что в нем осуществляется не только выбор будущего, но и в значительной степени прошлого, поскольку даже в истории продолжает жить лишь то, что отобрано и одобрено теми, кто не только ее творит, но и пишет. Длительность существования традиции сама по себе не определяет ее современное значение; жизнеспособность традиции коренится в ее дальнейшем развитии последующими поколениями в новых культурно-исторических условиях.

Б.С. Брасов обращал внимание на связь культурной традиции с новацией. В частности он писал: «Во всякой культуре существует некое динамическое соотношение традиционности (благодаря которой поддерживается стабильность) и новаций или заимствований (через которые общество изменяется). И то, и другое существуют как различные стороны культурного организма, имеющего свою самобытность (идентичность)

Можно сказать, что культурные традиции - результат сложной социальной инновационно-селекционной работы многих поколений, что отражено в сознании посредством представлений о недопустимом и должном, о зле и добре» о сущем и идеале, реальном и желаемом, вредном и полезном и т.п. и проявляется в особой избирательности, направленности, интенциональности деятельности и общения индивидов. Культурология в отличие от философии выделяет традиции не только как результат человеческой деятельности, но как ее содержание, внутренний, личностно усвоенный элемент, определяющий направленность, стремление человека воссоздать самого себя, данную ему реальность. В свою очередь, понятие культурной традиции предполагает рассмотрение объективной реальности как результата человеческого самоутверждения.

При этом важными представляются два аспекта изучения: культурные образцы, культурные типы с их ценностями и ценности личностной культуры. В ценностном аспекте культурных традиций фиксируется исторически изменчивая соотнесенность, соразмерность отдельного человека и общества, смыслы общества и природы в сознании индивида (заданные или найденные им) как приоритеты в его жизненной реализации.

При культурологическом подходе такое порождение социума и культуры как семья выступает, с одной стороны, в качестве определенной социокультурной ценности, в той или иной культурной традиции признаваемой всеми индивидами на протяжении всей истории человечества в качестве необходимого условия человеческой самореализации и продолжения рода, а, с другой, - продуктом культурного развития ценностей в данном обществе, т.е. определенного культурного процесса, связанного с перестраиванием иерархии ценностей человека в соответствии с изменившимися условиями жизни, их культурной селекцией, заимствованием, инкультурацией индивидами.

В этом плане известные социально-исторические локализации общественного бытия человека - национальные, социально-классовые, конфессиональные, государственные и т.д. вносят определенное своеобразие в развитие ценностных систем культуры и с этой точки зрения можно говорить о культурных различиях народов, социальных групп, профессиональных и поселенческих общностей, так или иначе выражающихся в традиционных типах семейной жизни. Как культурная ценность семья означает совокупность ее исторически выработанных значений, смыслов, которые восприняты индивидом в качестве традиции подсознательных архетипов, личной веры, убеждений, выступающих масштабом и ориентиром в оценках (выборе) и реализации жизненных стратегий, поведения, воспроизводства соответствующего типа семьи.

Конечно, культурологическое знание применительно и к другим объектам культурных традиций не исчерпывается ценностным подходом и зависит от современных концепций культуры, в которых все большую роль приобретают интерпретации, сближающие ее по смыслу с языковыми, информационными, семиотическими, символическими системами жизнедеятельности человека и общества, где главное — человеческая способность к деятельности, основанной на сознании, мышлении и коммуникации посредством наделения разнообразных вовлеченных в деятельно-практический процесс предметностей значениями.

Подобные интерпретации культуры позволяют в более широком плане охватить инструментально-технологические и духовно-мировоззренческие, универсально-исторические и локально-социальные характеристики ее посреднической роли во взаимодействии индивидов с природой, друг с другом и обществом, а также показать устойчивые или традиционные способы и механизмы накопления и передачи опыта в диахронном и синхронном плане. Вместе с тем культура имеет и свой собственный исторический смысл: она означает традиционное воспроизводство и развитие так называемой второй природы, очеловеченного мира, гуманизации человека и его связей.

С этой стороной культурно-исторической традиции связаны и традиционные ценности культуры. Можно по-разному понимать происходящие в мире культурных ценностей изменения, объяснять их на основе тех или иных традиционных тенденций, фиксируемых в истории культуры. На наш взгляд, наиболее важны в этом плане тенденции индивидуализации человеческого бытия, чему

Одно из последних определений культуры таково: "Система исторически развивающихся надбиологических программ человеческой жизнедеятельности (деятельности, поведения в общения), обеспечивающих воспроизводство н изменение социальной жизни во всех ее основных проявлениях". Примечательно, что в этом определении социальная жизнь, безусловно предполагающая наличие социальных институтов, ставится в зависимость от культуры разнообразных вовлеченных в деятельно-практический процесс предметностей значениями.

Подобные интерпретации культуры позволяют в более широком плане охватить инструментально-технологические и духовно-мировоззренческие, универсально-исторические и локально-социальные характеристики ее посреднической роли во взаимодействии индивидов с природой, друг с другом и обществом, а также показать устойчивые или традиционные способы и механизмы накопления и передачи опыта в диахронном и синхронном плане. Вместе с тем культура имеет и свой, собственный исторический смысл: она означает традиционное воспроизводство и развитие так называемой второй природы, очеловеченного мира, гуманизации человека и его связей.

С этой стороной культурно-исторической традиции связаны и традиционные ценности культуры. Можно. по-разному понимать происходящие в мире культурных ценностей изменения, объяснять их на основе тех или иных традиционных тенденций, фиксируемых в истории культуры. На наш взгляд, наиболее важны в этом плане тенденции индивидуализации человеческого бытия.

Одно из последних определений культуры таково: "Система исторически развивающихся надбиологических программ человеческой жизнедеятельности (деятельности, поведения и общения), обеспечивающих воспроизводство и изменение социальной жизни во всех ее основных проявлениях" (Степин B.C. Культура // Новая философская энциклопедия - В 4 -х тт. - Т.2. - М., 2000. - С. 341-343). Примечательно, что в этом определении социальная жизнь, безусловно предполагающая наличие социальных институтов, ставится в зависимость от культуры.

Соответствуют представления о становлении традиции самоценности человека, о человеке как самоцели, свободной и автономной личности, и тенденция утверждения в реальности традиции альтруистической любви человека к "ближним" и "дальним". Величайшим символом совпадения этих тенденций, по сути разнонаправленных и коренящихся в противоположных по своему характеру социокультурных структурах, является личностная жизнь и акт искупительной жертвы Иисуса Христа. История же свидетельствует о полном драматизма развертывании данных тенденций в эпохальном масштабе, борьбе идей, ценностей и образов жизни людей, обретающих смысл устойчивых культурных традиций.

Естественно, что принцип культурных традиций, взятый как самодостаточный, замкнутый на самого себя, тяготеет к построению абстрактных аксиологических систем, которые, в лучшем случае, представляют интерес с точки зрения постановки философско-методологических вопросов об идеальных ценностных структурах сознания1, но мало пригодны для понимания реальных культурных процессов. Поэтому при культурологическом изучении семьи важное значение приобретает историческое и социально-антропологическое, или этнологическое знание, позволяющее содержательно конкретизировать абстрактные теоретические установки. Не случайно, мощный прорыв в представлениях о семье и браке был сделан в XIX в. на основе обращения исследователей, с одной стороны, к культурно-историческому и социальному материалу предшествующих эпох, а с другой стороны, - к культурам так называемых примитивных, «диких» или первобытных (не обладающих письменностью) народов. Именно в это время в европейской социальной науке под влиянием усиливавшихся противоречий между целями и задачами колонизации, а также в связи с усиливавшимся осознанием неудач колонизации пробудился мощный интерес к изучению тех «традиционных» народов и культур, которые не желали безоговорочно, без борьбы принимать помощь, благодеяния и ценности цивилизованных миссионеров. Обращение европейской науки к изучению жизни, деятельности, институтов, систем ценностей, культуры, выработанных и традиционно воспроизводимых иными народами для обеспечения своего функционирования и воспроизводства, делало все более очевидным для ученых наличие принципиальных различий в путях и традициях культурно-исторического развития человечества.

В результате такого рода исследований становилось, в частности, все более очевидным, что классическая европейская семья, основанная на единобрачии, т.е. моногамная семья, считавшаяся образцом и прочной основой современного цивилизованного общества, отнюдь не изначальна и не универсальна для общечеловеческой истории. Чтобы запустить исторический генезис такого типа семьи, культуре (причем культуре определенного типа) требовалось проделать весьма долгий путь к устойчивому моногамному браку как социально признанной ценности во взаимоотношениях полов, выращенной в условиях культуры родовой жизни и затем перевернувшей ее некогда традиционные устои.

На основе изучения магистральной, как представлялось, линии развития человечества, которая привела к европейскому типу цивилизации, отмеченный переворот в традиционных семейно-родственных отношениях был отнесен к периоду перехода от варварства к цивилизации, т.е. к возникновению городской и государственной организации жизни. Гипотетически было принято, что до этого времени существовали весьма различные формы первобытно-групповых брачно-семейных отношений, регулирующие и контролирующие парные половые связи в воспроизводстве родоплеменной организации жизни. Историческая рель этих форм суммируется нередко кратко обуздание биологического, инстинктивного поведения полов, введение его в рамки нормативного регулирования и приспособления к коллективным потребностям социума.

Для своего времени, в пределах тогдашнего уровня научных знаний, это была вполне обоснованная гипотеза. Однако следует иметь в виду, что обуздание биологического, инстинктивного, врожденного осуществляется средствами, приобретенными небиологическим путем, на основе накопления, фиксирования и передачи родового опыта небиологическими средствами в виде форм организации родовых отношений, выработанных, возделанных на родовом уровне, и тем самым помещающих человека из области чисто природного бытия в область формирующейся культуры. Поэтому в деле понимания возникновения родовых и семейных связей оставался значительный пробел, связанный с недостаточной разработанностью проблемы природного и культурного бытия человека.

Исследователям далось лишь становить явления или эндогамности в организации брачных отношений народов, находящихся как на одном уровне развития, так и на разных уровнях.

Д. Мак-Леннаном, Л. Морганом, а вслед за ним и марксистами эти явления рассматривались как различные во времени, где эндогамия -требование выбора партнера в одной и той же родовой группе -является пережитком более древних форм воспроизводства человеческой жизни. Экзогамия как форма организации брачных отношений, предписывающая избегать кровосмешения, представлялась в качестве производной от эндогамии.

Представлялось, что фиксированное культурной традицией табулирование смешения и нарушения эндогамии и экзогамии, усложняясь по мере роста численности племен, приводили к последовательному сужению субъекта контроля брачных связей, к обособлению семейных функций в более малой группе, чем племя (родовая община и парная семья)2, что также было по сути своей культурным явлением.

Несомненно, этому способствовали такие формы проявления складывающейся культуры, как обычаи, обряды, предания, верования, предписывавшие этнос родовой жизни, закреплявшие родовые ценности, многочисленные табу в конкретно-исторических системах родства. Но значимость развития производства, труда в формировании культуры воспроизводства жизни рода и племени также велика. На эту взаимосвязь форм семейно-брачных отношений и уровня развития производства, разделения труда обратил внимание впервые Ф. Энгельс и рябите «Происхождение семы», «геотипы собственности и государства», задуманной как интерпретация исследований Л. Моргана и др. историков. Выделяя в производстве и воспроизводстве непосредственной жизни две стороны - производство средств к жизни (предметов питания, одежды, жилища и необходимых для этого орудий) и производство самого человека, продолжение рода, он писал: "Общественные порядки, при которых живут люди определенной исторической эпохи и определенной страны, обусловливаются обоими видами производства; степенью развития, с одной стороны, — труда, с другой, — семьи. Чем меньше развит труд, чем более ограничено количество его продуктов, а следовательно, к богатство общества, тем сильнее проявляется зависимость общественного строя от родовых связей"

Это вполне справедливо, но все-таки следует учитывать и то, что как труд, так и родовые связи людей являются достоянием культуры. В результате развития труда и собственности, считает Ф. Энгельс, I 4 традиционные родовые связи, определявшие структуру архаического общества, взрываются и на смену старым объединениям приходят новые, в которых семейные структуры начинают занимать подчиненное положение, зависящее от частной собственности. В его концепции содержится так называемое историко-материалистическое понимание эволюции семьи, на многие десятилетия идеологически определившее правление значительной части мировой науки в изучении данного феномена.

Трактовка исторической эволюции семьи со временем уточнялась. Особенно интенсивно это осуществлялось западными социологами, антропологами и культурологами XX в., такими как Б. Малиновский, А.Р. Радклифф-Браун, АЛ, Кробер, К. Леви-Стросс и другими.

При всем различии взглядов этих исследователей на историю формирования и. развития кровнородственных и семейных отношений все они сходились на мысли, что данные явления суть не только достояние социума, но и культуры.

В признанных классическими работах У. Гуда на основе анализа семейных типов в Индии, Китае, Японии, некоторых стран Африки и западного мира дается весьма убедительное описание трансформации традиционно сложных, или расширенных, национально различных форм семьи в универсальную супружескую (конъюгальную). Наличие этой трансформации, по его мнению, связано с той или иной степенью продвижения процессов индустриализации и урбанизации, наиболее отчетливо проявляющихся именно на уровне культуры.

Важными характеристиками изгой культурной трансформации, по мнению У. Гуда, является то, что некогда традиционные структуры расширенной семьи наблюдаются все реже, корпоративные структуры желаемой будущей супруги (супруга), родительский контроль за крепостью брачных уз. Традиционное культурное влияние родительских семьей на супружеский выбор детей, на внутрисемейный порядок длительное время сохраняется также в кругах высших классов, заинтересованных в сохранении и поддержании своего привилегированного положения. В условиях города это характерно для семей выходцев из деревни с патриархальным распределением ролей. Результатом этого влияния является культура так называемого устроенного брака, сохраняющая в современных семьях традиции патриархального влияния, порой скрытые в виде советов, высказанных вскользь оценок со стороны старших в адрес младших членов семьи. Об этом говорят, в частности, неисчезающие архетипические напряженности в отношениях супруга и тещи, супруги и свекрови. По мере ослабления этой традиционной родительской функции коньюгальная (супружеская) семья, отделенная по месту жительства от родительских, стремящаяся надеяться только на свои силы, становится самостоятельным феноменом и формирует свою собственную культуру семейных отношений.

Какая система культурных ценностей лежит в основе супружеской семьи - любовь или, может быть, расчет супругов на взаимную выгоду, как это принято в деловом мире? У Ф. Энгельса преобладает критический пафос по поводу возможности подлинной "индивидуальной половой любви" в браке. Признаками того, что моногамный брак, как правило, строился из иных соображений, нежели взаимная любовь, он считал скрытую полигамию для мужчин - явления гетеризма, проституции, супружескую неверность, а со стороны женщины - "любовь по обязанности", адюльтер. Возможно, с позиций сегодняшнего дня признаки нужно рассматривать с точки зрения несвободы индивидов в условиях явного доминирования ценности расширенной семьи, ее традиции, культурного императива, поддерживаемого и христианством, разделять то, что сегодня называется сексом и выстроенной любовью в семье. Но все это лишь говорит о том, что сама любовь - безусловная общечеловеческая ценность - выступает продуктом культуры, и соединение ее чувственной и духовной, телесной и душевной составляющих очень трудно добиться вне свободы, автономии индивида, как, впрочем, и сами эти, безусловно, культурные ценности индивидуализации не гарантируют автоматического попадания в царство любви. Наверное, поэтому идеалы современной семьи - ценности, детерминируемые динамикой современной культуры, которых добиваются не все и не любые, но к которым стремятся. И если есть такое стремление, то это — хороший обнадеживающий признак формирования гармоничной семейной жизни в условиях современной культуры.

Несмотря на то, что уже накоплен огромнейший этнографический, социо- и культурно-антропологический эмпирический материал по исследованию разнообразия семейной организации и культуры семейных отношений и ценностей в обществах различного типа (основанных на собирательстве, охоте, аграрного типа), тем не менее дискуссии о культурно-исторической эволюции семьи не прекращаются. И, пожалуй, наиболее важной проблемой остается установление взаимной зависимости между типами семьи и типами общества, культуры, поскольку здесь сфокусированы важные с точки зрения современности вопросы: как вырастает структура семьи, которой нет в природе, ее относительная независимость от общества, или автономия семейной жизни, каковы ее параметры и пределы, какие факторы ее поддерживают, а какие ведут к воспроизведению структур архаического образца. А главное — в какой мере социокультурное сознание и культурные ценности современного человека могут способствовать или препятствовать воспроизведению тех или иных черт семейной организации, подмеченных историками, этнографами, антропологами и культурологами.

Следует отметить, что в изучении проблематики семьи сегодня явно преобладает социологическое знание. Теория современной семьи, ее типология сложилась в рамках социологии. Специфика социологического подхода представлена в рассмотрении семьи как общественного института, организующего и регулирующего взаимодействие индивидов в производстве человека посредством рождения, причем и как биологического существа и как общественного. При этом на первый план выходит структурно-функциональная интерпретация соответствующего взаимодействия индивидов. Наиболее распространена точка зрения, что семья — один из базовых институтов (институциональных подсистем) общества наряду с другими, отвечающим важнейшим жизненным социальным потребностям: воспроизводство рода (семья), безопасность и социальный порядок (государство и политические институты), средства существования (экономика), получение знаний и профессиональной подготовки (образование в широком смысле слова решение духовных проблем (институты религии)1. В зависимости от институциональных функций выстраивается и структура взаимодействия индивидов, предполагающая статусно-ролевые (муж, жена, дети), нормативные, организационные и др. элементы. Так, применительно к семье выделяются следующие культурные признаки: установки и образцы поведения (привязанность, доверие, ответственность и уважение в семье); символические культурные признаки (кольца, обручение, брачный контракт), утилитарные культурные черты (дом, домашняя обстановка); устный и письменный кодексы (запреты, правовые гарантии); идеология (романтическая любовь, рациональный расчет).

Нетрудно заметить, что при такой позиции культурный и культурно-ценностный аспекты взаимодействия в семье как институте не выделены и лишь подразумеваются в нормативных характеристиках, запретах, правовых актах, мотивах. Социальный подход, как правило, фиксирует распределения в массе ценностных ориентации, легитимности некоторых общих принципов, скрытых в основе мотиваций, установок и недоступных непосредственному наблюдению, хотя раскрытие этих принципов становится чрезвычайно важной задачей в объяснении природы трансформации массового сознания в условиях социального изменения.

Институционально-нормативный подход совместим с феноменом релятивизации ценностей. Если индивид, следуя культурно-исторической традиции, воспринимает доминирующую нормативность в данном обществе или культуре, то значит, он признает определенные детерминированные культурой нормы-ценности, если нет - то это основа для социокультурного конфликта и детерминированной конфликтом культурной новации. А как достичь культурно-ценностного согласия? Может быть, ответ заключается в наблюдаемой в цивилизованных странах тенденции к социокультурной толерантности? Предполагается, что устойчивая социальная система обладает некоторым нормативным консенсусом, порожденным культурной идентичностью, культурной общностью индивидов. Будучи усвоенным отдельными индивидами, он выступает некоторым традиционным культурным кодом, который и служит индивиду в качестве исходной матрицы придания значений, смыслов различным предметам, поступкам, событиям, выработки их оценки. Бели отклонения от заданного традиционно культурного масштаба достигают определенной массы, например институционального масштаба, то можно говорить об институциональной дисфункции -данный институт не справляется с выполнением какой-либо его функцией, например, семья не справляется с функцией воспроизводства населения или с функцией воспитания. Затяжная, не поддающаяся компенсации или исправлению дисфункция может свидетельствовать о кризисе традиционного состояния института и в то же время о необходимости его трансформации, изменении.

Институциональный подход к изучению современных семьи и брака способен выявить некоторые долговременные тренды в этой сфере. Так, происходит увеличение неполных семей, т.е. семей с одним родителем и детьми (ребенком), распространяется однодетность семей, выросло и колеблется на определенном уровне количество разводов, увеличилось число супружеских пар, не желающих иметь хотя бы одного ребенка. Более скрыто происходит процесс размывания системы традиционных культурно-поведенческих норм в сфере семьи и брака и представлений о содержании семейных ролей, чему на Западе способствовало распространение культуры ценностей индивидуализма, доминирование рациональных регуляторов над культурно-нормативными. Как объяснить эту институциональную трансформацию?

В западной социальной науке сравнительно давно отмечались изменения в культурных стандартах городской семьи середины XX в. В качестве явных черт выделялись: отказ от двойного стандарта: то, что разрешается мужу, разрешено и жене; большая терпимость к добрачному сексуальному опыту обоих партнеров, но меньшая к адюльтеру (измене в браке); секс рассматривается как ценность сама по себе, а не только как средство воспроизведения потомства; признается активное участие в общественной жизни женщин, терпимое отношение к работе женщины вне дома; женщина стремится освободиться от тяжелого домашнего труда и стать экономически более независимой от мужчины; терпимое отношение к разводу; законодательство в вопросах заключения брака и развода становится более либеральным; социокультурные соображения все больше принимаются в расчет в процессе создания семьи и рождения детей; в качестве мотива брака выступает романтическая любовь, хотя и с оттенком реалистического понимания тягот семейно жизни. Предлагалось оценить культурный тип современной семьи: в отличие от традиционной семьи патриархальной и авторитарной - современная семья оценивается и утверждается как индивидуалистическая и демократическая.

Вместе с тем стремление разобраться в культурных основаниях происходящих семейных трансформаций и формировании новых культурных ценностей семейной жизни потребовало определенных коррективов в методологическом арсенале социологических исследований семьи. Так, в качестве одной из главных тенденций в теоретических ориентациях при изучении феномена семьи называется увеличение интереса к этике, ценностям, религии, т.е. к традиционным культурным основаниям.

В последнее время как в зарубежной социальной науке, так и в отечественной институциональный подход к изучению семьи дополняется изучением ее как особой малой группы, обладающей определенной культурой, которая реализуется в семейном жизненном цикле, этносе поведения, внутрисемейных конфликтах и охранительных, стабилизирующих семью механизмах.

При этом важное значение имеют выявление ценностных ориентации членов семьи, так и культурная типология семьи, соотнесенная с этими ценностями. В российской социальной науке примером подобной переориентации может служить опыт А.И. Антонова, попытавшегося организовать изучение семьи «под микроскопом» конкретной жизненной истории или биографии отдельной семьи. При подобного рода исследованиях ставка делается не на типовые обобщения, а на выделение на сугубо индивидуальном и оригинальном материале некоторых устойчивых структур или архетипов ценностного обеспечения культуры семейной жизни и ее традиций. Она предполагает не столько доказательство, сколько герменевтическое истолкование, созвучное идеям так называемого постмодернизма.