НАТО-глобальная универсальная организация?

НАТО-глобальная универсальная организация?

САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

ФАКУЛЬТЕТ МЕЖДУНАРОДНЫХ ОТНОШЕНИЙ

КАФЕДРА МИРОВОЙ ПОЛИТИКИ

Дипломная работа

НАТО—глобальная универсальная международная организация?

Работу выполнил:

студент V курса 1 группы

Белоногов Андрей Львович

Научный руководитель

профессор,

доктор исторических наук

Ягья Ватаняр Саидович

Санкт-Петербург

2002

Оглавление

Введение стр. 3

ГЛАВА 1

СРЕДИЗЕМНОМОРСКИЙ ДИАЛОГ КАК ФАКТОР ГЛОБАЛИЗАЦИИ НАТО

1.1 Средиземноморский диалог: исторические предпосылки и институциализация

стр. 9

2. Причины появления средиземноморского направления в политике

НАТО

стр. 15

3. Структура программы НАТО «Средиземноморский диалог»

стр. 21

4. Перспективы развития Средиземноморского диалога

стр. 26

ГЛАВА 2

НЕВОЕННОЕ СОТРУДНИЧЕСТВО В НАТО В КОНТЕКСТЕ УНИВЕРСАЛИЗАЦИИ АЛЬЯНСА

1. Развитие невоенного сотрудничества НАТО как фактор мировой

политики: политико-экономический аспект взаимодействия

стр. 33

2. Информационное и научное сотрудничество в НАТО

стр. 39

3. Экологическая составляющая политики НАТО

стр. 46

Заключение стр. 51

Список использованной литературы стр. 54

Введение

На протяжении большей части послевоенной истории деятельность НАТО

касалась обеспечения стабильности на Европейском континенте путем

сдерживания противостоящей ей Организации Варшавского Договора, минимизируя

таким образом влияние советской угрозы на безопасность Западной Европы.

Однако через 40 лет после создания НАТО ее роль начала в корне меняться.

В конце 80-х годов «холодная» война» между Востоком и Западом

фактически закончилась. Её окончание в значительной мере было связано со

сменой советского руководства, взявшего курс на пересмотр устоявшихся

внешнеполитических стереотипов. Оно декларировало наступление эры «нового

политического мышления»[1], выступило за возвращение к реальным

общечеловеческим приоритетам и ценностям.

Этот период был отмечен глобальными политическими изменениями в

Европе, среди которых важнейшими следует признать объединение Германии,

роспуск Организации Варшавского Договора и Совета Экономической

Взаимопомощи, крах советской системы. В 1991 году прекратил своё

существовование один из центров биполярного мира—Советский Союз,

распавшийся на ряд независимых государств. Его правопреемником объявила

себя Россия. Это оказало сильное влияние на позицию Североатлантического

блока—НАТО не могла игнорировать реалии изменившегося внешнеполитического

климата, началась постепенная корректировка задач и стратегии НАТО.

Руководство Организации Североатлантического Договора еще до

формального распада СССР осознало, что события начала 90-х гг. приведут к

коренному изменению баланса сил как на европейском континенте, так и на

глобальном уровне. Как известно, в настоящее время система международных

отношений, прежде всего, характеризуется преобладанием одной

державы—Соединенных Штатов Америки, которые используют НАТО в качестве

инструмента достижения той роли, которую они должны играть исходя из

объективного соотношения сил. Именно поэтому США и другие западные страны

взяли курс на расширение НАТО, что означает фактический пересмотр

послевоенной структуры системы международной безопасности—той структуры,

которая была создана при существовании биполярного мира.

Исходя из международных событий последнего десятилетия, таких как

воздушные удары по Ираку, Боснии и Югославии, проведенные без формальной

санкции Совета Безопасности ООН, мы можем сделать вывод о том, что в

настоящее время в Брюсселе и Вашингтоне считают послевоенную систему более

не отвечающей объективному соотношению сил, и стремятся подвергнуть ее

ревизии, причем в центре новой системы безопасности, по их мнению, следует

поставить не ООН, а НАТО, где Россия не имеет права вето и, соответственно,

не может заблокировать решения Североатлантического альянса. Для повышения

эффективности деятельности Организации Североатлантического Договора в

новой международной ситуации ее руководство начало масштабные изменения в

структуре и стратегии альянса с целью его модернизации. Эта модернизация

заключается в следующем:

Во-первых, изменилась стратегическая концепция НАТО. После распада

своего основного противника Альянс все меньше и меньше ориентируется на

классическое межблоковое противостояние времен «холодной» войны и в большей

степени занимается региональными конфликтами, проводя гуманитарную

интервенцию с выходом за рамки своей традиционной зоны ответственности.

Во-вторых, набирает скорость принятие в состав блока новых членов:

НАТО постепенно заполняет тот вакуум в Европе, который образовался после

распада ОВД. После принятия в состав Организации Вышеградской группы

готовится вторая волна расширения Альянса, усиливается взаимодействие в

рамках программ «Партнерство ради мира» и «Средиземноморский диалог».

И, наконец, за последние десятилетие наметилась тенденция к

универсализации НАТО и переход от чисто оборонной проблематики к

рассмотрению более широкого круга вопросов, включая политический,

экономический, экологический, научный и информационный аспекты. Иными

словами, можно предположить, что в настоящее время НАТО стремится стать

глобальной универсальной организацией и легитимизировать принятие решений в

обход Совета Безопасности ООН и ОБСЕ, сохранив последние как чисто

декоративные учреждения[2].

Различные аспекты деятельности НАТО так или иначе затрагивается в

отечественных и зарубежных исследованиях. Так, в монографии NATO’s Eastern

Dilemmas анализируется восточный вектор политики альянса и высказывается

мнение, что восточное направление является приоритетным в развитии

Североатлантического союза[3]. Кроме того, заслуживает внимания французское

издание «La Paix a-t-elle un Avenir?»[4], посвященное роли НАТО и ООН в

системе международной безопасности, и монография «Legitime defense»[5],

затрагивающая сходную проблематику.

Что касается российских исследований, то в отечественной

коллективной монографии «Россия, НАТО и новая архитектура безопасности в

Европе» группа авторов дает анализ процессу расширения НАТО на восток с

точки зрения России и США.[6] В диссертации В. Б. Кудрявцева,

представленной на соискание ученой степени доктора исторических наук,

изучаются составляющие военной политики НАТО на современном этапе и дается

прогноз дальнейшего развития военно-политической и военно-стратегической

мысли Североатлантического союза[7]. В исследовании О. И. Гундарева

рассматриваются основные моменты политической деятельности британского

руководства в системе североатлантических связей.[8] В кандидатской

диссертации А. В. Журкина исследуются причины появления антикризисной

стратегии НАТО, ее эволюция, механизмы реализации и основные тенденции

развития в контексте подключения НАТО к миротворческой деятельности[9].

В периодической литературе деятельность НАТО изучена не менее

детально. Среди статей, опубликованных в последние годы можно назвать

следующие: «Австрийская политика безопасности: нейтралитет или НАТО?»[10],

«Политические ограничители расширения НАТО и возможности России»[11], «США,

НАТО, Россия и Боснийский кризис»[12], «Для чего нужно расширять

НАТО?»[13], «Вопрос о расширении НАТО: в поисках оптимального решения»[14],

«Реструктуризация ВПК стран НАТО на пороге XXI века»[15], «Россия - НАТО:

что дальше?»[16], «Россия и НАТО: необходим диалог»[17], «НАТО на

Балканах»[18], «Некоторые соображения о расширении НАТО»[19], «Москва

несколько лет отказывалась вести переговоры с НАТО»[20], «Основополагающий

акт Россия - НАТО - положительный итог трудных переговоров»[21], «НАТО и

интересы национальной безопасности России»[22], «О причинах и возможных

последствиях расширения НАТО»[23], «НАТО и Югославия»[24], «НАТО на пути к

плюралистическому сообществу безопасности?»[25], «США - НАТО - ЕС:

(Вашингтон проводит реформу НАТО)»[26], «Операция НАТО в Югославии и

международное право»[27], «Чечня, коррупция, Косово, НАТО и другие проблемы

на предвыборном фоне»[28], «Испания, ЗЕС и НАТО»[29] и многие другие.

Однако основной недостаток всех вышеперечисленных публикаций состоит

в том, что НАТО рассматривается как исключительно военная организация и

другие сферы сотрудничества в рамках альянса, в частности экологическая

составляющая, не получают должного освещения. То же самое можно сказать и о

Средиземноморском диалоге, поскольку лишь расширение НАТО на восток

находится в сфере особого внимания российских исследователей, а о

сотрудничестве со странами Средиземноморского бассейна работ практически не

существует. В качестве исключения можно лишь назвать статьи А. Бакланова

«Средиземноморские диалоги НАТО»[30] и Т. Качаловой «Невоенная проблематика

в деятельности НАТО»[31].

Именно поэтому настоящее исследование нацелено на изучение той

деятельности НАТО, которая долгое время считалась «периферийной» и

малозначимой, и на преодоление стереотипов относительно сущности

Североатлантического альянса, бытующих в общественном сознании. Его новизна

состоит в том, что наибольшее внимание уделяется проблеме количественного

расширения НАТО на Средиземном море, а также качественной функциональной

модернизации альянса. Расширение НАТО на восток и отношения НАТО с Россией,

детально рассмотренные в самых разнообразных источниках, не являются

предметом тщательного анализа в рамках дипломной работы.

Цель данной работы—на основе анализа вышеперечисленных изменений в

политике НАТО доказать наличие тенденции к постепенной глобализации и

универсализации Североатлантического альянса, уделив особое внимание

невоенным аспектам деятельности НАТО и развитию Средиземноморского диалога

как аспектам, наименее изученным в российской научно-публицистической, в

том числе и в политологической, литературе.

Для этого необходимо решить следующие задачи: показать стремление

НАТО к повышению своего глобального влияния путем включения в свой состав

новых членов, выявить возможность постепенного расширения НАТО через

программу «Партнерство ради мира» и «Средиземноморский диалог» и определить

основные невоенные аспекты сотрудничества в рамках НАТО, свидетельствующие

об ее универсализации.

В исследовании был использован ряд документов Североатлантического

союза: официальные заявления, различные коммюнике, справочники, а также

близкие к натовским журналы и бюллетени. Кроме того, в источниковедческую

базу работы вошли некоторые статьи из российских журналов за 1998-2001 гг.

(«Международная жизнь», «Мировая экономика и международные отношения»,

«США—Канада, экономика, политика, культура», «Зарубежное военное

обозрение»), статьи из зарубежной периодики, ряд монографий как на русском,

так и на других языках, и некоторые авторефераты диссертаций по проблемам

НАТО. Ввиду практически полного отсутствия отечественных и зарубежных

исследований по невоенным вопросам в НАТО и Средиземноморскому диалогу,

особое внимание было уделено ресурсам Интернет по данной проблематике.

ГЛАВА 1

СРЕДИЗЕМНОМОРСКИЙ ДИАЛОГ КАК ФАКТОР ГЛОБАЛИЗАЦИИ НАТО

Средиземноморский диалог: исторические предпосылки и

институциализация

После окончания «холодной» войны в деятельности Организации

Североатлантического Договора произошли серьезные изменения, которые были

просто немыслимы в период блоковой конфронтации между СССР и США. Началось

ускорение модернизации НАТО, одним из элементов которой стало

сотрудничество альянса с бывшими членами Варшавского Договора и бывшими

участниками движения Неприсоединения. Это сотрудничество было воплощено в

двух программах НАТО, появившихся в 90-е годы: «Партнерство ради мира» и

«Средиземноморский диалог».

Первой по времени появления стала программа Партнерства, которую

следует рассматривать как прелюдию к появлению второй инициативы. 10-11

января 1994 года главы государств и правительств стран-членов НАТО на

сессии Североатлантического совета в Брюсселе выступили с предложением

учредить программы «Партнерство ради мира». Приглашение было направлено

государствам, входящим в Совет Североатлантического сотрудничества,

учрежденный в 1992 году, а также другим странам СБСЕ. В итоговом

документе, принятом в 1994 году, имеется упоминание статьи 10

Вашингтонского договора о том, что «Североатлантический союз остается

открытым для членства других европейских государств, способных отстаивать

и развивать принципы этого договора и вносить вклад в обеспечение

безопасности Североатлантического района»[32].

Иными словами, данная программа рассматривалась как своего рода

подготовительный этап для стран-кандидатов на пути интеграции в блок НАТО.

Кроме Вашингтонского договора руководство альянса подтвердило свою

приверженность основным принципам международного права, в том числе Уставу

ООН, Всеобщей декларации прав человека и Заключительному акту СБСЕ[33].

Задача по реализации программы партнерства была возложена на

Североатлантический совет. По замыслу организаторов, страны-партнеры

получили доступ к работе политических и военных органов в штаб-квартире

НАТО. Альянс обязался проводить консультации с любым участником

партнерства в том случае, «если этот партнер сочтет, что возникла прямая

угроза для его территориальной целостности, политической независимости или

безопасности»[34]. Следует отметить, что хотя подобная формулировка может

быть достаточно произвольно истолкована государствами-партнерами и в

определенных условиях может иметь серьезные последствия для международных

отношений, она не предусматривает никаких четких военных гарантий со

стороны НАТО.

Среди основных целей программы, перечисленных в документе, можно

назвать «прозрачность» в деле выделения средств на оборону,

демократический контроль над министерствами обороны, защиту и поддержку

основных свобод и прав человека, сохранение демократических обществ,

совместное планирование, а кроме того, проведение военных маневров и

полевых учений начиная с 1994 года с целью поддержания мира, поиска и

спасения[35]. Таким образом, здесь мы отмечаем превалирование политической

составляющей НАТО над военной сферой. Что касается сотрудничества в рамках

«Партнерство ради мира», то оно будет осуществляться НАТО по согласованию

со странами-партнерами, которые предоставят руководству альянса

презентационные документы, где будет содержаться «меры, намечаемые для

достижения политических целей партнерства»[36].

К началу 1996 года в программе партнерства принимали участие 27

государств (Австрия, Азербайджан, Албания, Армения, Беларусь, Болгария,

Венгрия, Грузия, Казахстан, Кыргызстан, Латвия, Литва, Молдова, Польша,

Румыния, Российская Федерация, Словакия, Словения, Туркменистан,

Узбекистан, Украина, Финляндия, Чехия, Швейцария, Швеция, Эстония и бывшая

Югославская Республика Македония), в том числе Россия и Белоруссия.[37]

Чтобы оценить динамизм развития партнерских отношений в рамках НАТО следует

сказать, что сейчас программа насчитывает уже более 40 государств, т.е.

произошло почти двукратное увеличение числа участников.

Группа координации программы находится в Бельгии в городе Монс. Она

проводит военное планирование учений по программе «Партнерство ради мира».

Декларировалось, что сотрудничество по программе будет способствовать

«поддержанию, с учетом конституционных соображений, сил и средств и степени

готовности, необходимых для содействия проведению операций под эгидой ООН

и/или с санкции ОБСЕ». Первые учения по программе «Партнерство ради мира»

по отработке миротворческих операций прошли осенью 1994 года [38].

Таким образом, начало сотрудничества альянса со странами Центральной

и Восточной Европы в значительной степени предопределило появление

средиземноморской инициативы НАТО, которая наряду с «Партнерством ради

мира» имеет своей целью развитие интеграционных процессов между

Североатлантическим союзом и третьими государствами. В основе этой

программы лежит позиция официальных лиц НАТО о том, что «безопасность в

Европе в целом тесно связана с безопасностью и стабильностью

Средиземноморского региона, а Средиземноморское измерение является частью

европейской архитектуры безопасности».[39]

Выход к Средиземному морю имеют 22 государства, и у каждого

формируется свой собственный взгляд на проблемы безопасности. Само по себе

Средиземноморье является крайне неоднородным регионом как по своим

особенностям, так и по тем проблемам, которые в нем представлены и которые

могут негативно воздействовать на его окружение. Поэтому вопрос состоит не

в том, должна ли НАТО иметь продуманную средиземноморскую стратегию, а

какие конкретные шаги могут быть воплощены в рамках Средиземноморского

диалога.

Намерения Североатлантического союза развивать отношения с

Североафриканскими странами берут начало еще в эпоху «холодной» войны, но

тогда в политике блока доминировало восточное, а не южное направление, и

регион Средиземного моря мыслился лишь в контексте биполярности.

Соответственно, Средиземноморье считалось «южным флангом НАТО» и имело

второстепенное значение, что было вполне закономерно. После окончания

блокового противостояния вероятность возникновения глобального ядерного

конфликта ушла в прошлое, но значительно возросла опасность региональных

конфликтов, таких как нападение Ирака на Кувейт, кризис на Балканах,

активизация международного терроризма, и Североатлантический союз не

остался безучастным к этой проблеме. В современных условиях вклад НАТО в

обеспечение Средиземноморской безопасности выражается главным образом в

реализации принципа коллективной обороны, разрешении кризисов,

миротворчестве и поддержании режима нераспространения ядерного оружия.[40]

Фактическим началом Средиземноморского диалога следует считать

январь 1994 года, когда главы государств и правительств стран НАТО на

саммите в Брюсселе объявили о намерении содействовать укреплению доверия и

взаимопонимания между странами Ближнего Востока. В конце 1994 года НАТО

заявила о готовности установить контакты на разовой основе между

Североатлантическим союзом и не входящими в него странами Средиземноморья с

целью содействия укреплению региональной стабильности.[41]

За этим в феврале 1995 года последовало формальное приглашение,

направленное Египту, Израилю, Мавритании, Марокко и Тунису, присоединиться

к Средиземноморскому диалогу. Позднее такое же приглашение получила

Иордания[42]. Седьмым государством Средиземноморья, начавшим взаимодействие

и диалог с НАТО, становится Алжир: в феврале 2000 года генеральный

секретарь альянса Джордж Робертсон направил официальное приглашение, на

которое алжирское правительство ответило незамедлительным согласием.[43]

Примечательно, что наряду с арабскими странами Северной Африки в

этой программе НАТО принял участие Израиль. Израиль по определению не может

остаться за бортом Средиземноморского диалога, поскольку в этом случае

Ближневосточный мирный процесс окажется окончательно подорванным.

Установление прямых партнерских отношений НАТО с арабскими странами будет

расценено Израилем как переход Запада от беспристрастного посредничества к

открытой поддержке исламских стран. Естественно, что США, которые имеют

длительную традицию поддержания тесных военно-технических и политических

связей с этой страной, никогда не пойдут на подобное развитие событий.

Напротив, поддержка мирного процесса на Ближнем Востоке является одной из

основополагающих целей Средиземноморского диалога.[44]

В связи с этим не следует исключать увеличение роли НАТО в

Ближневосточном урегулировании. В настоящий момент эта проблема находится в

сфере внимания ООН и американской администрации, причем первая играет роль

скорее дискуссионного клуба, чьи решения носят лишь рекомендательный

характер, а реальным актором на Ближнем Востоке являются США. Сейчас, когда

мирный процесс буксует, для Соединенных Штатов очень выгодно переложить

ответственность за эту временную неудачу на многонациональные плечи НАТО.

Не исключено, что события будут развиваться по этому сценарию, тем более

что на практике НАТО оказывается лишь инструментом американской внешней

политики.

Дальнейшей вехой в развитии Средиземноморского диалога стала

Мадридская встреча 1997 года. В Мадриде диалог получил свое

институциональное оформление: была создана Группа средиземноморского

сотрудничества, которая стала первым постоянным форумом для дискуссий и

обмена мнениями. В нее вошли политические советники государств-членов

организации, и наряду с этим было принято решение об открытии контактных

представительств НАТО в странах Средиземноморья. Ранее ответственность за

Диалог нес Политический комитет НАТО.[45] Здесь бросается в глаза сходство

между Средиземноморским диалогом и вступлением в НАТО Вышеградской группы:

так же, как и в случае Восточной Европы имеет место предварительное

создание контактных групп как первого шага на пути установления партнерских

отношений. В случае с Польшей, Венгрией и Чехией это закончилось полной

интеграцией стран в Североатлантический союз. Не исключен подобный сценарий

и в Северной Африке.

Однако бывший генеральный секретарь НАТО Х. Солана в статье «НАТО и

Средиземноморье» предостерег от слепого копирования институциональных

механизмов интеграции, опробованных в странах Центральной и Восточной

Европы. По его мнению, европейские структуры НАТО должны выработать такие

меры обеспечения доверия, которые окажутся действенными и в

Средиземноморье. Вместе с тем он не исключил появление программы для стран

Северной Африки и Ближнего Востока, аналогичной «Партнерству ради мира» в

принципе[46]

О развитии Диалога упоминается также в документах Вашингтонской

конференции альянса 1999 года. На постоянной сессии Совета НАТО было

принято решение об углублении «политического и практического сотрудничества

в рамках Средиземноморского диалога»[47], а на встрече в Вашингтоне ей было

поручено начать мероприятия по осуществлению диалога.

Также приветствовались совместные мероприятия, проведенные странами-

членами НАТО и государствами Средиземноморского диалога, такие как римская

конференция 1997 года и конференция в Валенсии в1999 году. На этих встречах

были озвучены идеи о том, что НАТО должна играть более активную роль в

регионе ввиду растущей нестабильности на юге и неотделимости проблем

средиземноморской безопасности от безопасности европейской.[48] Кроме того,

руководство НАТО проявило решимость развивать сотрудничество со странами

Средиземноморья «в военной области и в других областях, к которым проявили

интерес страны диалога»[49].

В связи с принятием поправок к новой стратегической концепции НАТО в

1999 году проблема Средиземноморского диалога приобретает новое звучание.

Поскольку в Вашингтоне альянс декларировал «активную вовлеченность в дела

регионов, расположенных вне традиционной и зафиксированной при создании

этого блока «зоны ответственности»[50], то в ближайшее время можно будет

прогнозировать расширение взаимодействия НАТО со странами южного

Средиземноморья с отдаленной перспективой их вступления в

Североатлантический союз.

Кроме того, в Стратегической концепции НАТО (ст.38) говорится, что

«Средиземноморский регион представляет для Североатлантического союза

особый интерес»[51] На причинах возникновения подобных интересов следует

остановиться поподробнее.

Причины появления средиземноморского направления в политике НАТО

Для начала необходимо обратиться к новой стратегической концепции

альянса, принятой в 1991 году в Риме. В ней перечислены основные вызовы

НАТО в период после окончания «холодной» войны. Сейчас, по мнению натовских

стратегов, основную опасность для альянса представляет «не столько

возможность нападения на одного из членов НАТО, сколько проявления

нестабильности (экономические, социальные и политические трудности,

этнические конфликты, территориальные споры, распространение оружия

массового уничтожения и баллистических ракет, нехватка жизненно важных

ресурсов, акты саботажа и террора)»[52] Все эти факторы риска в той или

степени присутствуют в данном регионе, а его стратегическая важность для

Западной Европы несомненна.

Главная причина заинтересованности Запада в проблеме связана с тем,

что Южное Средиземноморье обладает крайне выгодным транспортным положением

и имеет значительные запасы нефти и газа, которые играют важную роль в

топливно-энергетическом комплексе Европы. Так, общий объем импорта нефти и

природного газа в Европу через Средиземное море составляет примерно 65%, и

для этих перевозок ежедневно используется около 3 тыс. судов. Доля

ливийской нефти и алжирского природного газа в ТЭК Италии превышает 30%.

Кроме этого, Ливия поставляет нефть во Францию, Германию, Испанию, Турцию,

Грецию и даже в Великобританию, а основными клиентами Алжира являются

Бельгия, Франция, Португалия и Испания.[53]

Если обратиться к статистике за 1996 год, то энергетическая

зависимость Запада от стран Северной Африки становится еще более очевидной.

В этом году страны Магриба удовлетворили потребности Испании в природном

газе на 74%, Италии—на 50% и Франции на 29%. При этом доля европейских

стран в импорте Алжира составила 67%, Туниса—69%, Ливии—66% и Марокко—57%

соответственно.[54] Хотя эти данные и датируются 1996 годом, они актуальны

и по сей день. Не следует забывать и о прокладки трубопроводов по дну

Средиземного моря. Таким образом, экономическая взаимозависимость на

Средиземном море пустила глубокие корни, и это сближает интересы НАТО и

североафриканских стран.

Наряду с этим регион является потенциально нестабильным по таким

параметрам, как террористическая деятельность (в первую очередь это

относится к государству-изгою Ливии) и демографическое положение.

Геополитически Средиземноморье можно разделить на три субрегиональных

части: Северное Средиземноморье (европейское побережье), южный субрегион

(Северная Африка) и Восточное Средиземноморье (Ближний Восток). Основная

угроза стабильности исходит главным образом из южной и восточной частей

региона, где сосредоточены страны, уступающие по своему развитию

европейским государствам.

По мнению некоторых исследователей, в Северной Африке может произойти

демографический взрыв, что приведет к росту населения с 63 до 142 млн.

человек к 2025 г и нарушению демографического баланса между членами НАТО и

развивающимися странами Средиземноморья. Те же исследователи прогнозируют

увеличение населения Южной Европы за тот же период лишь на 5 млн.

человек.[55]

С другой стороны, события 11 сентября 2001 года показали, что

необходимо усилить международную координацию в борьбе с терроризмом,

поскольку на современном этапе он вышел за национальные границы. Для борьбы

с международным терроризмом недостаточно усилий только лишь на

государственном уровне, поэтому целесообразно привлечение к этому процессу

качественно иных механизмов, которые будут использовать весь арсенал

средств, имеющихся у международного сообщества. Такими структурами могут

служить международные правительственные организации, и НАТО представляется

наиболее эффективной среди них.

События в Афганистане показали, что для ликвидации очага

международного терроризма кроме всего прочего необходимо использовать

военные средства, а НАТО обладает достаточно эффективной и давно

сложившейся военной структурой, которую можно будет использовать для

достижения поставленных целей. Таким образом, можно сказать, что

международный терроризм, как это не парадоксально звучит, в известной

степени помог Североатлантическому альянсу преодолеть кризис легитимности,

который обнаружился после роспуска Организации Варшавского Договора.

Теперь, когда возникла новая угроза в лице террориста номер один Бен

Ладена, необходимость сохранения НАТО больше уже не вызывает сомнений.

Однако военные методы—это не все, что нужно для успешного

противостояния терроризму. Не менее эффективно должны использоваться и

другие механизмы, такие как работа спецслужб, экономические и политические

меры. Об этом в частности было заявлено на конференции в Риме в марте 2002

года. Там было озвучено предложение улучшить обмен информацией

разведывательного характера и уделять больше внимания распространению

оружия массового поражения и проблеме защиты от него[56].

Наиболее полно причины заинтересованности НАТО в Средиземноморском

регионе изложены в речи заместителя генерального секретаря на конференции в

Риме в марте этого года. Он разделил все вызовы и проблемы, исходящие из

Средиземноморских стран, на пять групп. Во-первых, это экономическое и

демографическое несоответствие между Европой и Северной Африкой. Наряду с

ускорением роста населения (приблизительно 2,5 % в год), на Ближнем Востоке

и в Северной Африке наблюдается ежегодное падение ВВП на душу населения.

Так, начиная с 1986 года, оно составляло примерно 2 % в год.[57]

Эта диспропорция является частным случаем проблемы развитого Севера и

развивающегося Юга, которая представляет угрозу для стабильности

современной системы международных отношений. Демографический взрыв в

сочетании с плачевным экономическим положением приводит к росту безработицы

и как следствие к увеличению легальной и нелегальной эмиграции в Европу. В

настоящий момент численность мигрантов только из стран Магриба в Европе

составляет около 6 млн. человек.[58]

Вторая средиземноморская проблема, требующая участия НАТО—это наличие

в регионе территориальных споров и взаимных претензий между государствами.

Здесь заместитель генерального секретаря выделил проблему Западной Сахары,

Кипра и Ближневосточный кризис. Очевидно, что наиболее острым конфликтом,

который из регионального может перерасти в глобальный с участием других

арабских государств, являются отношения между Палестиной и Израилем, и

подключение НАТО к его разрешению будет не лишним. Запад в целом и НАТО в

частности не заинтересованы в том, чтобы руководство Палестины отказалось

от переговорного процесса и перешло к открытой подрывной деятельности, что

особенно актуально ввиду активизации международного терроризма.

Третья проблема, связанная со Средиземным морем—проблема

ограниченности ресурсов и их неравное распределение; для данного региона

она заключается главным образом в том, что в XXI веке возможно

возникновение конфликта из-за недостатка пресной воды. Дело в том, что в

настоящий момент не существует легальных международных норм по

распределению пресной воды в странах с засушливым климатом. Наряду с этим

проблема опустынивания приобретает все более угрожающие масштабы, и в

будущем потребность в водных ресурсах будет неуклонно возрастать. Это и

станет источником региональных противоречий между государствами, которые

могут также представлять угрозу для системы международных отношений. Так,

Израиль, Иордания, Ливан и Сирия получают основную массу пресной воды из

бассейна реки Иордан, а на ее западном берегу израильские и палестинские

поселенцы пользуются грунтовыми водами территории, ставшей объектом

взаимных территориальных претензий. Легко представить, каковы будут

последствия злонамеренного действия одной из этих держав для региональной

стабильности.

Четвертый аспект—это возможность распространения ядерного оружия в

регионе. Уже сейчас некоторые страны Средиземноморья либо близки к

изобретению атомной бомбы, либо обладают оружием массового уничтожения де-

факто. Такая ситуация может спровоцировать цепную реакцию, так как

неядерные государства могут почувствовать свою уязвимость и начать

собственные ядерные испытания, что приведет к неконтролируемому

распространению оружия массового уничтожения. Для поддержания региональной

стабильности и режима нераспространения ядерного оружия участие НАТО может

оказаться полезным.

Эти и другие вызовы, исходящие из стран региона, требуют

непосредственной и своевременной вовлеченности стран НАТО для

предотвращения нелегальной иммиграции в Европу, обеспечения стабильных

поставок нефти и природного газа, а также для решения проблемы терроризма.

Как мы видим, в данном регионе минимизированы риски, связанные с военной

безопасностью в ее классическом понимании, и здесь Североатлантическому

союзу придется проводить более гибкую политику с применением невоенных

методов для решения всех вышеупомянутых вопросов. Ясно, что в этих условиях

НАТО придется помогать государствам Северной Африки в проведении

сбалансированной демографической политики и при необходимости оказывать

экономическую помощь для решения проблем занятости, жилья, продовольствия

и улучшения инфраструктуры.

И, наконец, последняя по перечислению, но не последняя по значению—это

проблема международного терроризма в Средиземноморском регионе, о которой

уже упоминалось ранее. Здесь же следует добавить, что благоприятную почву

для международного терроризма представляет закрытость, отсутствие

политических и экономических реформ и базовых прав и свобод человека, что

имеет место в некоторых Средиземноморских странах. Для решения этой

проблемы требуется координация усилий всего международного сообщества, в

том числе и Североатлантического союза. Таковы основные причины

заинтересованности НАТО в странах региона, изложенные в выступлении

заместителя генерального секретаря.[59]

Кроме того, Средиземноморский диалог стимулируется фактором

географической близости Северной Африки и стран-членов НАТО Северного

Средиземноморья. Если НАТО будет дистанцироваться от этих проблем, она не

сможет влиять на происходящие события в позитивном для себя ключе и

спровоцирует региональный кризис, который может затронуть и развитые

страны. Главным образом это касается тех членов НАТО, которые имеют выход к

Средиземному морю (Италия, Испания, Франция). Но как показывают события 11

сентября 2001 года, в условиях глобализации международного

террористического движения под угрозой могут оказаться и страны, напрямую

не связанные со Средиземноморьем.

В этом состоят объективные причины углубления сотрудничества

Североатлантического союза и стран региона. В связи со всеми

вышеизложенными фактами у некоторых отечественных авторов возникают

опасения, что руководство альянса намерено в скором времени «превратить

Средиземное море во внутреннее море НАТО».[60]

Однако существует и причина другого порядка, вызвавшая появление

Средиземноморского вектора в политике НАТО, которая связана с общественным

мнением. После распада биполярной системы Западный мир, в том числе и его

военная составляющая в лице НАТО, оказалась в некоторой степени

дезориентированным. Исчезло то государство, которое руководители Альянса

считали своим вероятным противником и без которого НАТО в прежнем виде не

могла существовать. НАТО, ориентированная только на восточную проблематику,

в условиях окончания «холодной» войны теряло всякий смысл в глазах

западноевропейских и американских налогоплательщиков, которым приходилось

содержать Альянс и оплачивать его военные расходы.

В этих условиях от руководства НАТО потребовалось кардинально новое

решение, которое должно было убедить пессимистов и скептиков, что Альянс

имеет право на существование. В противном случае Организацию

Североатлантического договора грозила постичь судьба пакта АНЗЮС

(Австралия, США, Новая Зеландия), впавшего в летаргический сон еще в эпоху

«холодной» войны. Не исключалась также и формальная ликвидация НАТО, и

такая точка зрения была достаточно распространенной на волне эйфории начала

90-х годов как в России, так и в странах Запада. Что касается чиновников

НАТО, то они как представители классической бюрократической структуры были

крайне незаинтересованы в подобном развитии событий. И надо сказать, что

официальные лица НАТО достаточно быстро сориентировались и взяли курс на

трансформацию организации, в которой значительную роль сыграл

Средиземноморский диалог.

Структура программы НАТО «Средиземноморский диалог»

Теперь необходимо остановиться на основных моментах функционирования

Средиземноморского диалога. Раз в год страны НАТО принимают рабочую

программу, где находят отражение основные мероприятия по организации

практического сотрудничества в области безопасности и в смежных областях,

таких как научное и информационное взаимодействие[61].

В программе Диалога значится, что на первоначальном этапе страны

Ближнего Востока, Северной Африки и НАТО устанавливают "добрые, прочные и

дружественные отношения и будут всячески содействовать достижению полного

взаимопонимания". Впоследствии сотрудничество расширилось и на сферу

обеспечения совместной безопасности, что подразумевает проведение учений,

маневров, использование территории стран Диалога для проведения военных

операций НАТО, а также взаимные консультации [62].

Создание Постоянного Соединения ОВМС НАТО на Средиземном море 30

апреля 1992 года стало первым этапом сотрудничества Альянса и государств,

не входящих в блок. Это соединение играет важную роль в политике

Североатлантического союза, поскольку южный фланг блока непосредственно

примыкает к кризисному району Ближнего Востока и Балкан, однако не

исключается использование Средиземноморского флота НАТО и в других регионах

зоны ответственности Альянса. Одна из целей вышеупомянутой

группировки—«развитие военно-морского сотрудничества с ВМС государств,

подписавших программы «Партнерство ради мира» и «Средиземноморский диалог»,

при этом командование НАТО не исключает возможности включения в состав

соединения кораблей государств, не являющихся членами блока.[63]

Постоянное соединение альянса может наносить визиты в порты стран

Средиземноморского диалога. Так, летом 1999 года восемь кораблей

средиземноморской группировки ВМС стран НАТО нанесли дружественный визит в

Египет, Марокко, Тунис, Мавританию и Израиль, а всего в 1998 году было

проведено 34 мероприятия в военной области.[64] Среди наиболее значительных

акций можно назвать участие Египта, Иордании и Марокко в миротворческой

операции в Боснии, а также Иордании и Марокко в урегулировании кризиса в

Косово.[65]

В качестве мер, способствующих снятию взаимных подозрений и

укреплению доверия между странами Средиземноморья, НАТО предлагает

прозрачность военного планирования и гражданский контроль над вооруженными

силами.[66] Эти идеи фигурируют не только в Средиземноморском диалоге, но и

в программе «Партнерство ради мира» и являются неотъемлемой частью политики

Североатлантического союза в целом.

Принимая во внимание усиление политической составляющей НАТО по

сравнению с военной компонентой, особое внимание нужно обратить на характер

тех дискуссий и консультаций, которые имеют место в рамках программы

Средиземноморский диалог. Кроме всего прочего, цель этих обсуждений состоит

в гармонизации взглядов по таким вопросам, как процесс трансформации НАТО,

развитие миротворчества и урегулирование кризисов.[67]

Учитывая всеобъемлющий подход НАТО к проблемам безопасности,

следует отдельно остановиться на других сферах, где осуществляется

средиземноморское взаимодействие. Невоенные аспекты Средиземноморского

диалога включают организацию обучения в школе НАТО в Германии и колледже в

Италии для представителей стран-членов программы по вопросам

миротворчества, экологии, контроля над вооружениями, безопасности в Европе

и планирования предотвращения чрезвычайных ситуаций. Эти курсы призваны

способствовать более активной вовлеченности стран Магриба в практическую

деятельность Североатлантического союза как на Средиземном море, так и в

других уголках мира для того, чтобы подготовить более тесное сотрудничество

в военной сфере. Кроме обучения, были организованы конференции и семинары

по сходной проблематике; например, в Афинах прошел первый в своем роде

семинар «Предотвращение стихийных бедствий в Средиземноморском

бассейне».[68] Страны НАТО также предоставляют стипендии и гранты для

исследователей из государств Средиземноморья. Так, в 2000 году 108

исследователей из Средиземноморских стран приняли участие в научных

исследованиях НАТО.[69]

Что касается грантов, то из наиболее значительных следует отметить

пять стипендий, полученные учеными-гуманитариями из Египта, Израиля,

Иордании, Мавритании и Марокко. Темой их исследований стали такие вопросы,

как безопасность Восточного Средиземноморья, экономические аспекты

сотрудничества в сфере безопасности в средиземноморском регионе и видение

вопросов безопасности и сотрудничества в арабском мире. Кроме того, в

октябре 1998 года представители научно-исследовательских институтов Египта,

Мавритании и Туниса приняли участие в брифингах НАТО по вопросам

Средиземноморской инициативы[70].

Не менее интенсивно развивается сотрудничество в сфере естественных

наук в рамках научной программы НАТО. Ученые стран Средиземноморского

диалога с 1998 года участвуют в работе научно-исследовательских семинаров и

институтов, а также получают совместные исследовательские гранты и

стипендии. В качестве примера можно взять совместный греко-израильский

семинар «Использование нестандартных оптических элементов для хранения

информации, ее переработки и коммуникаций». В его работе также приняли

участие ученые из Иордании и Марокко.[71]

Кроме вышеперечисленных мероприятий, осуществляется также обмен

интересующей обе стороны информацией в ходе международных конференций и

семинаров, на которых обсуждается повестка дня НАТО и вопросы

Средиземноморской безопасности. Информационное взаимодействие включает

также визиты ученых, журналистов, парламентских делегаций и других

официальных лиц, для повышения информированности населения стран Магриба

желательной представляется публикация натовских материалов на арабском

языке.[72]

В статье главы многосторонних и региональных дел НАТО Й Нордам

«Средиземноморский диалог: устранение ложных представлений и укрепление

доверия», опубликованной в «Вестнике НАТО», определяются основные принципы

Средиземноморского диалога. Основное преимущество программы, по мнению

автора, состоит в том, что диалог по своей структуре является двусторонним

и не может быть сорван из-за развития неблагоприятных политических событий

в отдельно взятой стране, хотя в некоторых случаях для решения наиболее

насущных проблем предусмотрены многосторонние консультации. Обычно такие

консультации принимают вид информационных сессий и брифингов. Иными словами

формулу Средиземноморского диалога можно выразить так: страны НАТО плюс

государство-участник диалога (19+1). Встречи в рамках группы

Средиземноморского сотрудничества проходят как правило раз в год.[73]

Таким образом, мы видим, что эта инициатива НАТО может служить

широким международным форумом, на котором страны-члены альянса и

средиземноморские государства имеют возможность обмениваться информацией по

вопросам региональной безопасности и координировать свои позиции. В этом,

пожалуй, состоит главная функция Средиземноморского диалога.

Другой отличительной чертой Средиземноморского диалога является то,

что это гибкое рамочное соглашение, где участникам предлагается одна и та

же основа для сотрудничества с НАТО, но они сами выбирают свой уровень

участия в тех или иных мероприятиях; при этом вся деятельность, за

исключением некоторых информационных мероприятий, осуществляется на основе

самофинансирования[74]. Однако на Римской конференции 1997 года, было

решено включать в Средиземноморский диалог мероприятия, требующих выделения

значительных финансовых средств из бюджета НАТО.[75]

Й. Нордам в своей статье выделяет два направления в структуре

Средиземноморского диалога: политический диалог и сотрудничество по особым

видам деятельности. К первой группе относятся прежде всего двусторонние

политические консультации и обмен мнениями по ключевым вопросам

стабильности и безопасности Средиземноморского региона. Второй аспект

включает главным образом сферы, не относящиеся к военно-политическому

блоку.[76]

Однако наиболее четко структура программы «Средиземноморский диалог»

определена в статье «Углубление Средиземноморского сотрудничества: вклад

НАТО». Эта схема заслуживает того, чтобы привести ее в настоящей работе.

I. Политический аспект:

1. Встречи в рамках Группы Средиземноморского сотрудничества

(ГСС)

2. Политические дискуссии по формуле ГСС+1

3. Разовые информационные сессии и брифинги по формуле ГСС+n

II. Практическое сотрудничество

1. Информационное сотрудничество

2. Сотрудничество в деле предотвращения чрезвычайных ситуаций

3. Научное сотрудничество

III. Военная сфера

1. Обучение в школе НАТО в Обераммергау

2. Обучение в колледже НАТО в Риме

3. Военные мероприятия под патронажем Европейского и

Атлантического командования НАТО.[77]

Перспективы развития Средиземноморского диалога

В этой связи представляется целесообразным анализ перспективы

развития отношений НАТО и стран южного Средиземноморья. После успеха

программы «Партнерство ради мира» появилось мнение, что в скором времени

начнется реализация аналогичной программы для Средиземноморья. Однако, как

нам кажется, не стоит однозначно утверждать, что события будут развиваться

именно таким образом.

Как известно, Северная Африка намного опережает Африку

Экваториальную по уровню экономического развития и в отличие от последней

отличается относительной стабильным внутриполитическим положением. Этим и

объясняется интерес НАТО исключительно к странам Северной Африки и ее

нежелание вмешиваться в региональные конфликты к югу от Сахары. Однако для

немедленного вступления в Североатлантический альянс этого явно не

достаточно.

Даже приняв во внимания эти факторы, вряд ли правомерно говорить о

том, что Египет, Тунис, Мавритания, Марокко и Алжир удовлетворяют всем

формальным признакам демократии западного типа. Это скорее авторитарные

режимы с зачатками демократических институтов, где выборы или не проводятся

вообще, или носят декоративный характер и фактически не оказывают влияния

на формирование органов власти. С этой точки зрения натовскому руководству

будет трудно обосновать присоединение не вполне демократических государств

к цивилизованному сообществу стран, исповедующему приоритет

общечеловеческих ценностей и прав человека.

Для того, чтобы эволюция средиземноморских стран происходила в

демократическом русле, им необходимо расширять информационное

сотрудничество с НАТО и другими европейскими структурами с целью

продвижения демократических ценностей и прав человека, что поможет

приблизить регион к западным стандартам в области демократии. Особое

внимание должно уделяться средствам массовой информации как «генератору

политической культуры», их независимость от местных властей должна стать

ключевым элементом информационного сотрудничества в рамках инициативы НАТО.

Кроме того, для вступления в альянс Средиземноморским государствам

придется отказаться от взаимных территориальных претензий (Марокко),

стабилизировать внутриполитическое положение (Алжир) и согласиться нести

бремя военных расходов, связанных с унификацией стандартов вооружения.

Поэтому можно сделать вывод о том, что процесс интеграции Северной Африки в

западную военную структуру будет проходить не так быстро, как в Восточной

Европе, поскольку страны Северной Африки уступают большинству

Восточноевропейских государств, как по уровню развития политической

системы, так и по сугубо военным показателям.

Именно по этой причине НАТО, скорее всего, не станет форсировать

интеграционные процессы в рамках Средиземноморья и выберет эволюционный

сценарий, чего в Восточной Европе, увы, не произошло. Это предположение

подтверждают и слова генерального секретаря НАТО Робертсона, который на

одной из пресс-конференций заявил, что альянс оказывает помощь

Североафриканским странам диалога в проведении процесса внутренних

преобразований[78].

В другом заявлении бывший секретарь НАТО Хавьер Солана подчеркнул,

что «политическая эволюция в регионе должна быть направлена в позитивном

направлении» и предсказал эволюционное развитие средиземноморской

инициативы. Вместе с тем, он высказал мнение, что в будущем возможно

привлечение к диалогу других средиземноморских стран и расширение спектра

обсуждаемых проблем. Как видим, о перспективах вступления в НАТО на

официальном уровне речь пока не ведется, и о появлении в ближайшем будущем

программы «Партнерство ради мира» для Северной Африки Х. Солана отзывается

с известной долей скептицизма; он полагает, что восточное направление все-

таки останется основополагающим в политике НАТО [79]

Однако Диалог, безусловно, будет развиваться, поскольку в этом

заинтересована не только НАТО, но и сами Средиземноморские страны. Ведь

государства этого региона еще в 1975 году рассчитывали «подсоединиться» к

европейским структурам безопасности через участие в работе СБСЕ, действуя в

соответствии с основными принципами Движения неприсоединения.[80] Сейчас,

когда дееспособность ОБСЕ поставлена под сомнение, вполне закономерным

представляется интеграция стран Северной Африки в НАТО. По мнению многих

аналитиков, «несмотря на смену названия она (ОБСЕ) по-прежнему по существу

осталась Совещанием»[81] и все решения в рамках ОБСЕ требуют сведения всех

заявленных позиций к общему знаменателю. НАТО, в отличие от ОБСЕ, обладает

мощной военной структурой и способна оказать реальную поддержку

государствам-партнерам. Кроме того, репутация Североатлантического союза

как эффективной организации, способствовавшей распаду Варшавского договора

и осуществившей успешную военную акцию против режима Милошевича, остается

безупречной.

Что касается официальной позиции НАТО по этому вопросу, то

руководство альянса рассматривает Средиземноморский диалог как механизм,

способный стимулировать политику других международных организаций (ЕС и

ОБСЕ) в этом регионе, избегая дублирования их функций[82]. Более того, Х.

Солана даже выразил надежду, что НАТО сможет извлечь позитивный опыт из

работы других многосторонних структур в регионе.[83] При этом нередко от

руководителей НАТО можно услышать заявления, что необходимо координировать

усилия в рамках двух основополагающих средиземноморских инициатив—НАТО и

ЕС. Для этого, безусловно, необходимы соответствующие институциональные

механизмы, такие как регулярные встречи между руководящими представителями

двух организаций.

Европейский союз может внести значительный вклад в экономическое

развитие данного региона, но его позитивное влияние сдерживается тем, что

ЕС не включает таких ключевых игроков Средиземноморья, как Турцию и США,

поэтому развитие средиземноморской инициативы в рамках НАТО представляется

целесообразным.

Однако некоторые исследователи склонны считать, что во

взаимоотношениях НАТО и Европейского Союза преобладает конкуренция, а не

сотрудничество и Североатлантический альянс начал свою Средиземноморскую

программу в противовес Барселонскому процессу ЕС. Вместе с тем усилия

Европейского союза очень часто рассматриваются в контексте противостояния

НАТО и желания европейцев проводить собственную политику в зоне своих

жизненных интересов. Для того, чтобы обе программы эффективно действовали

необходимо, чтобы и ЕС, и НАТО выполняли те задачи, которые соответствуют

профилю организации. Так, для Европейского Союза приоритетом должны стать

проблемы социально-экономического характера, а для НАТО—вопросы

безопасности и обороны, так как в этих областях организации обладают

сравнительными преимуществами друг перед другом.

Пока руководители НАТО не дали внятный ответ на вопрос о том, каким

образом инициативы Европейского Союза и НАТО будут взаимно дополнять друг

друга. Ведь на деле обе организации на Средиземном море занимаются решением

одних и тех же проблем, отдавая приоритет «мягкой» безопасности.

Подводя итог, следует сказать, что программа Средиземноморский

диалог сейчас находится на ранней стадии своего развития, но в будущем,

скорее всего, будет иметь не только региональное значение и в долгосрочной

перспективе выйдет за рамки южного Средиземноморья. "Развитие

Средиземноморского Диалога во всех направлениях (курсив наш—А. Б.), -

говорится в специальном коммюнике Совета НАТО в связи с присоединением

Алжира, - является составной неотъемлемой частью общей внешней политики

альянса в нынешний период, наступивший после «холодной» войны"[84]. Кроме

того, один из участников Диалога—Мавритания—формально не является

Средиземноморским государством, поскольку не имеет выхода к Средиземному

морю.

Из этого можно сделать вывод, что Диалог будет развиваться в Африке

в целом, не зависимо от региональной принадлежности того или иного

государства. Ключевым фактором здесь будет политическая целесообразность, и

в долгосрочной перспективе можно говорить о «Партнерстве ради мира» для

Северной Африки. Те времена, когда главы правительств НАТО размышляли о

том, стоит ли принимать Италию, в Североатлантический союз, безвозвратно

ушли в прошлое. Даже бывший генеральный секретарь НАТО Хавьер Солана в

одной из своих статей назвал узко географические аргументы незначительными

и даже педантичными. Там же Солана высказал мнение, что стабилизирующий

потенциал НАТО для стран Северной Африки и Ближнего Востока еще далеко не

исчерпан и альянс может содействовать политической эволюции всего региона,

а не только его северных берегов[85].

Очевидно, что средиземноморский диалог НАТО не будет иметь строго

регионального значения, также как и сам Североатлантический блок, который,

исходя из своего названия, является региональной организацией, но, тем не

менее, расширяет свою зону ответственности далеко за пределы региона

Северной Атлантики. Руководство Североатлантического союза не намерено

проводить разделительную линию между Северным и Южным Средиземноморьем и

если более тесная всесторонняя интеграция все-таки произойдет, то не

сбудется прогноз Самуэля Хантингтона, в соответствии с которым здесь

проходит граница между Западноевропейской и Африканской цивилизациями.

Одна из распространенных ошибок российских аналитиков состоит в том,

что НАТО рассматривается как организация, способная обеспечить «жесткую»

военную безопасность своих членов, но совершенно не годящаяся для

проведения «мягкой» дипломатии и сотрудничества в невоенной области. Как мы

видим, НАТО после «холодной» войны энергично развивает те сферы

сотрудничества, которые ранее считались периферийными, и одним из примеров

этого является Средиземноморский диалог. Сейчас именно проблемы

экономической и социальной безопасности доминируют в сотрудничестве НАТО и

стран Средиземного моря, и эта тенденция имеет все шансы продолжиться в

ближайшем будущем.

Такой подход в принципе следует считать правильным, поскольку страны

региона еще не готовы для полномасштабной интеграции в НАТО. Некоторые

причины этого уже были изложены в начале данной главы. Здесь же хотелось

бы отметить, что значительная часть общественного мнения стран Магриба,

бывших участников движения Неприсоединения, не питает особых симпатий к

НАТО, считая ее отжившей организацией эпохи «холодной» войны, которая после

распада СССР ищет себе новых противников в Средиземноморье.

Поэтому по-настоящему интенсивное взаимодействие с государствами

Северной Африки начнется только после того, как окончательно будут решены

проблемы безопасности стран Центральной и Восточной Европы и будет

завершена их необратимая интеграция в западные структуры. После этого можно

будет уже всерьез говорить о странах Северной Африки как о кандидатах на

вступление в НАТО, и некоторые исследователи уже сейчас не исключают

переход к более формальному взаимодействию членов Североатлантического

союза и стран Средиземноморья в отдаленном будущем.[86]

Что касается настоящего момента, то сейчас эволюция диалога идет в

двух принципиальных направлениях, которые обозначил генеральный секретарь

НАТО в своем выступлении на конференции в Валенсии 1999 года. Во-первых,

это усиление дифференцированной политики НАТО по отношению к каждой

отдельной средиземноморской стране. Во-вторых, осуществляется более

углубленное сотрудничество в военной сфере, поскольку здесь

Североатлантический альянс обладает относительными преимуществами по

сравнению с другими международными организациями, выдвинувшими сходные

инициативы. Солана высказал сильное убеждение, что увеличение координации

между НАТО и ЕС окажет влияние не только на безопасность Средиземноморского

региона, но внесет свой позитивный вклад в укрепление демократии и

стабильности в странах Восточной Европы, включая Россию.[87]

Если же говорить об отношениях НАТО и России в контексте

Средиземноморского диалога, то объективно появление этой программы

способствует смягчению проблемы расширения НАТО на восток.

Средиземноморский диалог свидетельствует о том, что альянс стремится

принять в свои ряды не только восточноевропейские страны, создав тем самым

угрозу национальной безопасности России, но сотрудничает и со странами

Северной Африки, что никак не может рассматриваться в качестве вызова

российским интересам. Поэтому внешнеполитическая элита нашей страны

заинтересована в развитии Средиземноморского диалога. Это позволит

российскому руководству «спасти лицо» ввиду необратимости процесса

расширения НАТО на восток. Одновременно средиземноморская инициатива

используется Западом в целях пропаганды для того, чтобы убедить мировую

общественность в мирном характере трансформации НАТО.

Безусловно, у НАТО есть потенциал для расширения, и кандидаты для

вступления в альянс находятся не только и не столько в Восточной Европе. По

всей видимости, в будущем расширение НАТО будет состоять из двух

последовательных этапов. На первом этапе будет доминировать восточный

вектор, при этом произойдет постепенное укрепление партнерских отношений

Организации Североатлантического Договора со странами Ближнего Востока и

Северной Африки. Возможно, произойдет формализация отношений и появится

программа «Партнерство ради мира для стран Средиземноморья». Затем, когда

все подходящие кандидаты из Восточной Европы будут приняты, наступит

очередь североафриканских и ближневосточных государств, при этом будут

учитываться возможности каждой страны в отдельности соответствовать

критериям НАТО. Этот процесс будет происходить постепенно и его скорость,

как показывают события в Восточной Европе, скорее всего, не будет зависеть

от позиции России по данному вопросу.

ГЛАВА 2

НЕВОЕННОЕ СОТРУДНИЧЕСТВО В НАТО В КОНТЕКСТЕ УНИВЕРСАЛИЗАЦИИ АЛЬЯНСА

Развитие невоенного сотрудничества НАТО как фактор мировой политики:

политико-экономический аспект взаимодействия

Другим малоизученным аспектом деятельности НАТО является развитие

сотрудничества в тех сферах, которые напрямую не связаны с военной

составляющей Организации Североатлантического Договора. На примере

Средиземноморского диалога мы могли видеть, что наряду с военным

сотрудничеством, НАТО все большее внимание уделяет проблемам «мягкой»

безопасности, и это не случайно. За пятьдесят лет существования НАТО в

рамках Североатлантического союза была создана целая сеть структур, которые

призваны содействовать сотрудничеству, консультациям и решению

международных проблем в политической, экономической, экологической,

социальной, правозащитной и культурной областях, причем цели такого

сотрудничества были определены еще при создании альянса.

Надо сказать, что в эпоху «холодной» войны эти области

взаимодействия считались неотъемлемой организационной составляющей военной

структуры НАТО и не рассматривались советской пропагандой как независимые.

Справедливости ради следует сказать, что в то время они действительно

занимали подчиненное положение по отношению к военной структуре блока.

Однако невоенные органы альянса уже оформились вчерне к началу 70-х годов,

что позволило президенту Р. Никсону заявить на юбилейной сессии НАТО 1969

года о наличии «трех измерений НАТО»: военного, политического и

социального.[88]

Тем не менее в начале 90-х годов для многих стало откровением, что

Североатлантический альянс занимается чем-то иным, кроме коллективной

обороны и безопасности. Вместе с тем по инерции НАТО продолжает

рассматриваться как исключительно военная организация, и другие области

сотрудничества практически не освещаются в современной российской научной

публицистике. В этом, на наш взгляд, состоит главная ошибка российских

исследователей.

Однако вопреки бытующему мнению «периферийные» сферы сотрудничества

достаточно динамично развиваются, и такая тенденция будет сохраняться и в

будущем. Это, тем не менее, не говорит в пользу того мнения, что НАТО

намерено полностью отказаться от своей военной составляющей. Напротив,

настоящую ситуацию следует рассматривать в более широком контексте

универсализации Североатлантического союза, при которой военная

проблематика наряду с политической, экономической, экологической, научной и

правозащитной будет играть сбалансированную роль в новой стратегии НАТО. Но

пока руководители альянса все-таки уделяют больше внимания военно-

политической составляющей блока, хотя невоенные сферы потенциально имеют

шанс занять ведущее место в деятельности организации.

Сама по себе универсализация НАТО имеет как позитивные, так и

негативные стороны с точки зрения российских внешнеполитических интересов.

Ясно, что она прежде всего приведет к трансформации военной составляющей

НАТО и как следствие, к снижению военной угрозы, которую блок представляет

для России. Безусловно, это не может не радовать представителей российской

внешнеполитической элиты. Но универсальная НАТО таит в себе и определенную

долю опасности.

Дело в том, что в системе международных отношений уже есть одна

структура, которая занимается широким кругом вопросов. Это Организация

Объединенных Наций. Учитывая ту критику, которой она подвергается со

стороны американской администрации, не исключена постепенная трансформация

НАТО по модели ООН с целью создания аналогичной, но намного более

эффективной, по мнению американских политиков, организации. В этих условиях

Россия не сможет заблокировать решение НАТО, поскольку не является членом

данной организации и в отличие от Совета Безопасности ООН не имеет право

вето. Эту ситуацию можно рассматривать как попытку легитимизировать

принятие решений в обход Объединенных Наций, и на практике такая тактика

уже была опробована в Югославии в 1999 году.

Теперь перейдем непосредственно к невоенной составляющей

Североатлантического альянса. Невоенная структура НАТО представлена работой

профильных комитетов, занимающихся различными сферами сотрудничества. С

1956 года начал работу «Комитет трех мудрецов», деятельность которого

касается широкого спектра невоенных проблем. Его появление в значительной

степени было связано с «разрядкой» в международных отношениях в связи с

приходом к власти в СССР Н. С. Хрущева и началом оттепели. В связи с этим

руководство НАТО приняло решение о начале разностороннего сотрудничества с

Советским Союзом, в том числе и в областях, не связанных с военным

противостоянием.

Прежде всего данный комитет брал на себя задачу обеспечить

всесторонние консультации с СССР и Организацией Варшавского Договора по

политическим и другим невоенным вопросам, а также общую линию НАТО на

переговорах с ОВД по данной проблематике. Этот комитет, получивший

неофициальное название «Комитет трех», возглавил А. Гарриман, и в его

состав на начальном этапе вошли три министра иностранных дел стран-членов

НАТО. Италию в «Комитете трех» представлял Мартино, Норвегию—Ланге,

Канаду—Пирсон.

Основная функция комитета—«консультировать Совет НАТО в отношении

путей и методов расширения сотрудничества внутри НАТО в невоенных областях

и установлении большего единства в Атлантическом сообществе».[89] Комитет

трех стал первым невоенным органом НАТО, в соответствии с рекомендациями

которого в 50-е годы началось создание других невоенных органов альянса.

Ведущую роль в невоенной структуре блока играют Политический комитет

и отдел политических вопросов Международного секретариата НАТО, частью

которого является директорат по политическим вопросам. Отдел политических

вопросов и Политический комитет возглавляются одним должностным

лицом—помощником Генерального секретаря НАТО по политическим вопросам[90].

Международный секретариат работает ежедневно, с регулярной

периодичностью проводятся заседания Политического комитета, что

обеспечивает непрерывность в деятельности политической составляющей НАТО.

Политический комитет альянса анализирует сложившуюся международную

обстановку, готовит доклады и составляет рекомендации для Совета НАТО, а

также содействует развитию внешнеполитических событий в благоприятном для

НАТО русле путем нанесения визитов в те страны, которые представляют собой

зону жизненно важных интересов Запада. Так, за последние три года делегация

Политического комитета три раза посетила Украину. Последний визит делегации

комитета в эту страну, состоявшийся 4 октября 2000 года был связан с

неблагоприятными для альянса перестановками в правительстве Украины,

потребовавшими экстренных консультаций[91].

Кроме того, комитет проделывает крайне важную для НАТО

работу—сближение позиций стран-участниц и достижение консенсуса внутри

блока. Без этого немыслимо принятие ни одного решения в рамках НАТО,

поскольку любая акция требует единогласного одобрения стран-членов. К

сожалению, те государства, которые не входят в Североатлантический альянс,

но имеют партнерские отношения с ним, не имеют возможности оказывать

серьезного влияния на процесс принятия решения и внутреннее согласование в

НАТО, поскольку в Политический комитет входят только представители 19-ти

государств.

Россия, подписавшая Основополагающий акт с НАТО и получившая «право

голоса без права вето», не может блокировать решения Совета Организации

Североатлантического Договора. Более того, все это время она была лишена

возможности работать в Политическом комитете и участвовать даже в процессе

обсуждения. Как правило действовала следующая схема: решения обсуждались и

принимались на заседаниях Политического комитета, затем одобрялись на

Совете НАТО и только после этого выносились на заседания Совместного

Постоянного Совета Россия—НАТО, где 19 членов организации выступали с

единой и согласованной позицией против Российской Федерации. Естественно,

что Россия имела возможность высказать свое мнение, но реальных рычагов

влияния на позицию НАТО оказать не могла даже на стадии обсуждения. Сейчас,

с созданием двадцадки Россия—НАТО ситуация объективно улучшится, однако,

при условии изоляции в Политическом комитете, Россия вряд ли сможет извлечь

для себя политические дивиденды из работы данного органа.

Другим вектором в развитии невоенной проблематики НАТО является

Экономический комитет, основанный в 1957 году по рекомендации «Комитета

трех». Совместно с ним на постоянной основе работает Директорат по

экономическим вопросам в рамках Международного секретариата НАТО. Так же,

как и в случае с Политическим комитетом эти два органа находятся под

председательством одного должностного лица.

Косвенные упоминания о необходимости этой структуры можно найти даже

в Вашингтонском договоре об учреждении НАТО. В статье 2 говорится, что

«стороны прилагают все усилия для ликвидации противоречий в их

международной политике и будут всемерно способствовать развитию

экономического сотрудничества на двух- и многосторонней основе»[92]. Эта

статья является своеобразной основой для работы комитета. На начальном

этапе Экономический комитет был призван способствовать, наряду с планом

Маршала, обеспечению помощи США европейским странам для восстановления их

экономического и военного потенциала после Второй мировой войны.

Однако впоследствии, Европа встала на ноги и из главного реципиента

американской помощи превратилась в один из мировых экономических центров и

перешла к соперничеству с Соединенными Штатами. В контексте НАТО эти

проблемы выражаются прежде всего в несовпадении позиций по вопросам закупки

вооружений и увеличения европейскими членами НАТО военных расходов. В новых

условиях Экономический комитет НАТО стал использоваться для сглаживания

противоречий между Западной Европой и США в экономической сфере, поскольку

военно-политическое сотрудничество и открытое экономическое соперничество в

условиях советской угрозы представлялись немыслимыми. Эта важная функция

остается у комитета и по сей день, несмотря на окончание «холодной» войны.

В настоящий момент председателем Экономического комитета является

гражданин Франции Патрик Ардуан, назначенный на эту должность в октябре

2000 года. В интервью «Красной звезде» он кратко определил задачи

Экономического комитета следующим образом:

I. Экономическое сотрудничество между странами - членами НАТО и партнерами

НАТО

1. Переоборудование или ликвидация военных баз и переподготовка

офицеров, уволенных с военной службы.

2. Реформы армий, например, в плане введения демократического

контроля и гражданского управления вооруженными силами.

3. Реформы и конверсия ВПК.

II. Анализ и подготовка решений, имеющих отношение к как экономической, так

и военной безопасности стран - членов НАТО.[93]

В начале 2002 года в Москве председателем этого комитета был

подписан контракт об открытии на базе Московского Государственного

университета экономики, статистики и информатики Центра информации по

социальной адаптации уволенных в запас военнослужащих.[94] Это мероприятие

на сегодня является одним из немногих примеров социально-экономического

сотрудничества между НАТО и Россией. Идея об открытии центра исходила от

России и возникла в 1997 году, но на практике была реализована лишь три

года спустя. Работа центра подпадает под первый пункт задач Экономического

комитета, в соответствии с которым НАТО содействует переподготовке

офицеров, уволенных в запас в государствах-партнерах. Россия,

восстановившая отношения с НАТО в 2000 году, участвует в программе

«Партнерство ради мира» и поэтому может рассчитывать на такого рода

проекты.

Кроме того, председатель комитета не исключил и возможности

расширения сотрудничества России и НАТО и в других областях, в том числе и

в сфере закупки странами-членами Североатлантического союза российского

вооружения. Однако, по его мнению, о стопроцентной загруженности оборонных

предприятий не может быть и речи. Наряду с вышеперечисленной проблематикой,

этот комитет НАТО оценивает экономическую готовность стран-кандидатов для

вступления в альянс. Одним из критериев является уровень расходов на

оборону в 2% от ВВП. Страны, желающие вступить в НАТО, готовятся к этому по

согласованным и утвержденным планам, причем экономические аспекты подлежат

согласованию с Экономическим комитетом.[95]

Информационное и научное сотрудничество в НАТО

Сотрудничество членов НАТО в сфере информации также получило свое

институциональное оформление и выразилось в создании соответствующих

структур. Информационное обеспечение деятельности НАТО и работа с

общественным мнением координируются Службой информации при Главном штабе

НАТО. В основном это структурное подразделение занимается поддержанием

постоянных контактов с прессой с целью разъяснения населению политики НАТО,

что включает в себя мероприятия по организации брифингов и пресс-

конференций, аккредитации журналистов при штаб-квартире НАТО и налаживанию

связи с редакциями.[96]

Сейчас наличие Службы информации стало неотъемлемой чертой работы

всех без исключения международных организаций, в том числе и военных.

Ежегодно страны НАТО тратят огромные средства на вооружение. В этой связи

проблема информирования налогоплательщиков о том, как были израсходованы их

деньги, приобретает особое значение. Особое внимание Служба информации

уделяет миротворческим операциям, которые НАТО проводит в Косово и в

Боснии. Здесь функция этого органа двояка: во-первых, содействовать

взаимопониманию между командованием союзников и местным населением, а во-

вторых, информировать мировую общественность о проводимых операциях. Во

время воздушных ударов по Югославии Служба информации играла главную роль в

информационной и психологической войне против Милошевича.

Организационно Служба информации состоит из четырех отделов и трех

подразделений более низкого уровня, в которых работают представители 13

стран НАТО. Первый отдел занимается предоставлением необходимой информации

руководящим офицерам штаба НАТО относительно работы средств массовой

информации. Также Отдел средств массовой информации обеспечивает адекватное

освещение в СМИ вопросов, связанных с деятельностью альянса. Данная

структура оказывает содействие журналистам в организации и проведении

интервью со специалистами НАТО, информируя таким образом население стран

мира о позиции Североатлантического альянса.

Второй отдел занимается информационной поддержкой текущих операций и

учений, проводимых НАТО, а также стратегическим информационным

планированием. Третья структура, Отдел анализа новостей, собирает

информацию из самых разнообразных источников о том, как освещается

деятельность НАТО в различных странах, а затем подвергает ее тщательному

анализу. Очень часто на основе этого анализа информационная политика НАТО

подвергается серьезной корректировке.

И, наконец, Отдел связей с общественностью организует брифинги и

конференции для самой широкой аудитории из стран-членов НАТО и государств,

не входящих в Североатлантический альянс, что особенно важно для создания

атмосферы взаимопонимания между НАТО и бывшими членами Варшавского пакта. В

этих брифингах участвуют как журналисты, так и широкая общественность.[97]

В 1958 году, в составе НАТО появился Комитет по науке. Его созданию

предшествовало появление годом раньше Рабочей группы по научному и

техническому сотрудничеству, главной задачей которой являлось «содействие

национальным программам развития научных и технических ресурсов,

международным обменам и сотрудничеству»[98]. В дальнейшим события

развивались таким образом, что на заседании Совета НАТО потребовалось

преобразовать Рабочую группу в отдельный комитет, занимающийся научной

проблематикой. В том же году был учрежден пост Советника Генерального

секретаря по научным вопросам. Не в последнюю очередь это было связано с

ускоряющимся технологическим ростом в СССР, что в частности проявилось в

запуске Советским Союзом искусственного спутника Земли. Страны Запада

должны были адекватно ответить на это событие, что в свою очередь,

требовало координации усилий всех государств-членов НАТО.

Первоначально комитет занимался научным сотрудничеством

исключительно между странами НАТО. Однако после 1999 года была произведена

переориентация программы и сейчас деятельность Научного комитета

ориентирована на сотрудничество между учеными из государств-партнеров

(прежде всего из стран-членов Совета евроатлантического партнерства) и

учеными из стран НАТО. Заявки на получение поддержки между учеными только

стран НАТО более не рассматриваются, но часть Научной программы была

сохранена для продолжения традиционного сотрудничества в рамках НАТО. Так

же, как и остальные профильные комитеты, данная структура была основана по

рекомендации Комитета по невоенному сотрудничеству. В докладе этого

комитета в 1958 году было заявлено, что «научно-технический прогресс может

стать решающим фактором при определении степени безопасности государств» и

«наука и техника являются областями, имеющими особую важность для

атлантического сообщества»[99].

Научный комитет созывается три раза в год и состоит из национальных

представителей государств-членов. Одно из заседаний проводится в формате

СЕАП, когда к представителям стран НАТО присоединяются представители из

государств-партнеров. Большое значение имеют рабочие группы, создаваемые в

рамках комитета. Статистика такова: ежегодно в Научной программе принимают

участие около 13 тысяч ученых в качестве стипендиатов, участников

конференций или рецензентов-экспертов и членов различных комиссий. В 1998

году более 6 тысяч ученых участвовали в работе 104-х научных мероприятий

НАТО, а почти 1 тыс. российских исследователей получили гранты для

совместной работы с учеными из стран НАТО.[100]

В процентном отношении научный обмен в рамках стипендий НАТО

выражается следующими цифрами:

|Поездки ученых из европейских стран НАТО в США |40,6 % |

|Поездки ученых из стран-партнеров в европейские |29,7 % |

|страны НАТО | |

|Научный обмен между европейскими странами НАТО |20,1 % |

|Поездки ученых из США в европейские страны НАТО |5,7 % |

|Поездки ученых из стран-партнеров в Северную Америку |2,8 % |

|Поездки ученых из европейских стран НАТО в |0,5 % |

|страны-партнеры | |

|Поездки ученых из США в страны-партнеры |0,2 % |

|Поездки ученых из США в Канаду (данные на 1997 год) |0,2 %[101] |

В настоящий момент Комитет по науке курирует следующие программы:

1. Программа научно-технического сотрудничества

2. Программа научных стипендий

3. Программа поддержки исследовательской инфраструктуры

4. Программа «Наука ради мира»[102]

В дальнейшем будет дан анализ каждой из вышеперечисленных программ,

а сейчас необходимо остановится на научной структуре НАТО. Как уже

говорилось, она представлена Комитетом по науке, который обеспечивает общее

политическое руководство Научной программой. Кроме того, Комитет выбирает

различные экспертные комиссии, состоящие из представителей международного

сообщества ученых. Вторым по важности научным органом НАТО является Отдел

по научным делам, который занимается реализацией конкретных

подпрограмм.[103]

Первая из вышеупомянутых подпрограмм подразделяется, в свою очередь,

на четыре направления, каждое из которых ведется международной

Консультативной комиссией экспертов по соответствующим дисциплинам. Этими

направлениями являются физико-техническая наука и техника (математика,

физика, химия, информатика, механика и материаловедение), наука о жизни и

техника (биология, сельское хозяйство и пищевые науки, медицина и

поведенческие науки), наука и техника окружающей среды (экологические

дисциплины) и гражданская наука и техника, связанные с безопасностью.

Последнее направление в большей степени нацелено на решение конкретных

проблем, связанных с различными аспектами безопасности (экологическая

безопасность, проблемы разоружения и конверсии), а не на их теоретическое

изучение. Поддержка Комитета по науке по данным направлениям выражается в

организации специальных исследовательских институтов и семинаров,

предоставлении стипендий, а также организации поездок экспертов для обмена

опытом.[104]

Подпрограмма научных стипендий нацелена прежде всего на содействие

молодым ученым, что дает им возможность продолжать научные исследования в

странах НАТО и в государствах-партнерах. Ответственными за реализацию

данной программы являются соответствующие национальные учреждения в

государствах-членах НАТО, которые имеют своих администраторов при Комитете

по науке, осуществляющих текущую деятельность. Предоставляемые стипендии

подразделяются на четыре группы: базовые стипендии (для выпускников

технических ВУЗов с целью получения следующего диплома или научной

степени), исследовательские стипендии (для ученых с ученой степенью,

способных проводить самостоятельные исследования), высшие стипендии (для

ученых высшей научной квалификации, присуждаемые с целью чтения лекций и

проведения исследований) и высшие именные стипендии. В различных странах

НАТО устанавливаются разные критерии отбора кандидатов и величина

стипендий, но все заявки оцениваются по их научной ценности независимыми

комиссиями[105].

Программа поддержки исследовательской инфраструктуры включает в себя

оказание поддержки партнерам со стороны членов НАТО в деле структурирования

организации их исследовательской деятельности. Это касается главным образом

географически отдаленных и наименее развитых партнеров и выражается в

развитии двух отдельных направлений: создание сетей ЭВМ и Научно-

техническая политика и организация. Целью первой части программы является

развитие электронной связи между учеными стран-партнеров и международным

сообществом; для этого Комитет по науке направляет консультантов и

осуществляет политику дотаций для стран-партнеров, а также организует

Специальные семинары, посвященные развитию сетей ЭВМ. Что касается второго

направления, то оно предусматривает главным образом подготовку кадров в

странах-партнерах для администрирования национальных и международных

научных программ и проектов. Помощь в проведении научно-технической

политики выражается в организации стажировок и курсов повышения

квалификации для государственных служащих и аспирантов; кроме того,

периодически проводятся форумы по вопросам научной политики.[106]

Последняя составляющая Научной программы НАТО появилась еще в начале

90-х годов, когда начало оформляться сотрудничество Североатлантического

альянса и стран Центральной и Восточной Европы, правда в то время она

называлась несколько иначе. В современном виде эта подпрограмма НАТО

занимается дотационным финансированием проектов в странах-партнерах в том

случае, если эти научные проекты связаны с проблемами промышленности

государств, где рыночная экономика находится в стадии становления, а также

с решением насущных экологических проблем. Для того, чтобы проект получил

финансирование в рамках данной программы, он должен иметь четко

определенные цели, ясные рабочие планы и четко определенный бюджет.

Предпочтение отдается тем проектам, которые осуществляются в нескольких

странах-партнерах одновременно. В рамках Комитета по науке работает

Руководящая группа «Науки ради мира», которая занимается оценкой всех

поступивших заявок. В случае положительного решения Руководящей группы,

начинается разработка детального плана проекта с привлечением внешних

экспертов, который впоследствии возвращается на ее рассмотрение. В случае

повторного одобрения начинается полномасштабное финансирование.[107]

Как мы видим, все четыре подпрограммы в своей деятельности либо

отдают приоритет сотрудничеству ученых из стран НАТО с учеными из

государств-партнеров (две первые из упомянутых подпрограмм), либо напрямую

нацелены на научно-техническую помощь со стороны НАТО участникам программы

«Партнерство ради мира». Это масштабное изменение в структуре Научной

программы произошло в 1999 году, и теперь лишь подпрограмма научных

стипендий отчасти занимается научным сотрудничеством между членами НАТО.

Для сравнения хотелось бы привести структуру Научной программы НАТО,

существовавшую до 1999 года. Тогда она выглядела следующим образом:

1. Программы финансирования научных исследований

2. Программы научных стипендий

3. Программа летних школ

4. Специальные программы

5. Инновации в странах НАТО

6. Программа «Наука ради стабильности».

7. Программа «двойного прыжка»

8. Научные программы для стран Центральной и Восточной Европы[108].

Как мы видим, сотрудничество с восточноевропейскими странами ранее

было выделено в отдельный блок, а другие подпрограммы ориентировались

прежде всего на сотрудничество между членами НАТО. Сейчас ситуация в корне

изменилась. Надо сказать, что повышение интереса НАТО к партнерам не

случайно. Это говорит прежде всего о том, что в настоящий момент

приоритетом для Альянса является не внутренние сотрудничество, а

взаимодействие с третьими государствами, что говорит о масштабных

изменениях в политике НАТО и о стремлении к глобализации собственной

деятельности с вовлечением в свою орбиту максимального числа союзных

государств и государств-партнеров.

После 1999 года Североатлантический альянс считает своим приоритетом

вовлечение стран-партнеров в свою орбиту для того, чтобы подготовить таким

образом новую волну расширения НАТО. Если невоенные сферы сотрудничества

будут эффективно развиваться, то это приведет к повышению взаимозависимости

между НАТО и партнерами. Такая ситуация крайне выгодна с точки зрения

перспектив расширения НАТО. Если в регионе возникнет комплексная

взаимозависимость между государствами, которая будет включать политический,

экономический, научный и природоохранный аспекты, то процесс расширения

Североатлантического альянса станет необратимым и не будет зависеть от

политической конъюнктуры.

В этой связи главная тенденция в развитии невоенного сотрудничества

НАТО становится очевидной. Альянс стремится интегрировать Восточную Европу

не только в свою военную структуру, но, кроме этого, «привязать» страны

данного региона к себе с использованием экономических, политических,

экологических, научных и других невоенных рычагов. Сейчас Восточная Европа

является полным и безоговорочным политическим союзником НАТО, однако через

несколько десятилетий ситуация может измениться не в лучшую для Запада

сторону.

Чтобы изменение политической конфигурации Европы было невозможно в

принципе, необходимо развивать комплексную взаимозависимость в регионе. В

этом случае Восточная Европа будет до такой степени зависеть от Западной

Европы и США, что ни при каких обстоятельствах не будет проводить

независимую политику в какой бы то ни было сфере. Сходную тактику НАТО

может использовать и в отношении России. Такова долгосрочная перспектива

развития невоенного сотрудничества в рамках НАТО.

Экологическая составляющая политики НАТО

В 1959 году начал свою деятельность последний из невоенных

комитетов, основанных в период становления НАТО. Им стал комитет по

океанографии. Таким образом в деятельности НАТО была открыта новая

страница—проблематика, связанная с загрязнением окружающей среды. Через

десять лет в структуре НАТО появился отдельный комитет для решения

вышеупомянутых задач, получивший название Комитет по проблемам современного

общества. Этот орган был создан в соответствии с концепцией Р. Никсона о

третьем, «социальном» измерении НАТО и статьей 2 Вашингтонского договора,

которая предусматривает, что «страны-участницы направляют свои усилия на

дальнейшее развитие мирных и дружественных международных отношений,

всемерно способствуя созданию условий стабильности и процветания».[109]

Появление Комитета по проблемам современного общества в

определенной степени стало ответом на доклад Римскому клубу «Пределы

роста», подготовленный группой авторов во главе с Медоузом, который стал

одним из первых научно обоснованных прогнозов о тупиковости дальнейшего

развития цивилизации без учета экологической составляющей. НАТО не могла

дистанцироваться от проблем, поставленных в центр внимания международного

сообщества, что стало импульсом для создания вышеупомянутого комитета.

С этого момента экологическая деятельность НАТО стала осуществляться

в рамках двух комитетов: Научного и Комитета по проблемам современного

общества, ставшего «младшим братом» Комитета по науке. Дело в том, что

экологическая безопасность является одной из приоритетных сфер

сотрудничества Научного комитета наряду с разработкой технологий для

разоружения, высоких технологий, компьютерных сетей, а также политики в

сфере науки и технологии[110].

Работа этих двух комитетов, занимающихся природоохранной

проблематикой, носит взаимодополняющий характер. Различие заключается в

том, что в рамках Научного комитета инициативы исходят «снизу», т.е.

выдвигаются учеными или группами ученых. Что касается Комитета по проблемам

современного общества, то здесь пилотные проекты выдвигаются группами

стран, и только затем рассматриваются учеными[111].

Поворотным моментом в истории Комитета по проблемам современного

общества стал 1991 год, когда в Риме была подписана Декларация о мире и

сотрудничестве, в которой было указано, что новые инициативы НАТО расширят

«участие наших партнеров в Третьей сфере деятельности по научным и

экологическим программам нашего союза»[112]. Так же, как и в случае с

Научной программой НАТО, новым моментом в деятельности данного комитета

стало активное привлечение восточноевропейских партнеров к его работе, что

стало возможным после того, как в странах региона произошли «бархатные

революции» и коммунистические правительства были свергнуты.

В основе работы Комитета по проблемам современного общества положены

следующие принципы:

Во-первых, конкретные мероприятия финансируются и осуществляются не

всеми странами одновременно, а только наиболее заинтересованными. Комитет

по проблемам современного общества не ведет никакой научно-

исследовательской деятельности, но впоследствии результаты исследований

становятся доступными для всех членов НАТО. Схема такова, что сам по себе

Комитет не выдвигает инициативы, а лишь рассматривает практические

проблемы, уже исследуемые на национальном уровне. Это придает определенную

гибкость деятельности Комитета, позволяя другим странам в дальнейшем

пользоваться результатами научных изысканий по той или иной проблематике.

Официальное решение о проведении экспериментального исследования

принимается на пленарном заседании КПСО.

Во-вторых, Комитетом поощряются те проекты, которые способствуют

появлению внутри- и внешнеполитических инициатив в социальной сфере

государств НАТО, и проведенные исследования обязательно приводят к

осуществлению конкретных мероприятий в тех или иных странах.

Третий принцип состоит в том, что Комитет задуман как открытая

организация, результаты его исследований являются доступными для всех

заинтересованных лиц, что облегчает сотрудничество Комитета с другими

международными структурами, особенно в области экологии, метеорологии и

океанографии. В частности, это выражается в сотрудничестве Комитета с

Европейским Союзом, Организацией Объединенных Наций и рядом национальных

научно-исследовательских учреждений.

И, наконец, в-четвертых, деятельность Комитета подразумевает

определенную отчетность со стороны государств, проводящих исследования, его

центральным органам о проведенных исследованиях и предоставление

доказательств о том, что данные изыскания внесут весомый вклад в развитие

внутреннего и внешнего сотрудничества НАТО. [113]

С момента образования Комитет был наделен самыми широкими

полномочиями в сфере координации социальной политики членов НАТО. В

частности его деятельность затрагивает такие аспекты, как городское

строительство, очищение воздуха и воды, городского и межгородского

транспорта, координация программ по изучению концепций развития западных

стран, проекты «многонационального корпуса мира», сбор и систематизация

сведений о новейших достижениях научной мысли Запада. Кроме всего прочего,

Комитет ведет широкую издательскую деятельность, что нашло свое выражение в

выходе более двухсот книг по проблемам экологии[114].

Структурно основные направления работы комитета можно представить

следующим образом:

1. Экспериментальные исследования

2. Текущие исследования

3. Семинары и экологические круглые столы[115]

Для того, чтобы начать взаимодействие по одной из вышеперечисленных

программ заинтересованные государства могут кооперироваться для наилучшей

координации усилий на определенном направлении. Что касается

финансирования, то страна, ведущая определенный проект сама решает вопросы

распределения ресурсов и научно-технического обеспечения, а данные,

полученные в результате определенных исследований, поступают в распоряжение

всех стран-участниц НАТО. Как правило, проводятся симпозиумы, семинары или

международные конференции, посвященные результатам определенных

исследований. Продолжительность исследования обычно составляет 3-4 года.

Финансированию Комитетом по науке подлежат программы стипендий,

грантов, а также работа исследовательских институтов и семинаров, в которые

входят тысячи ученых, занимающихся проблемами экологии. Кроме

вышеперечисленных мероприятий, Научный комитет одобрил ряд специальных

экологических проектов по океанографии, взаимодействию воды и суши,

глобальным экологическим изменениям и другим сходным проблемам. Так, в

рамках программы глобальных экологических изменений было проведено 53

исследовательских семинаров, организовано 11 исследовательских институтов и

опубликовано более 30 изданий. Продолжительность жизни каждого исследования

составляет от шести до двенадцати лет.[116]

Программа стипендий, существующая в рамках Комитета по проблемам

современного общества, нацелена на содействие и поддержку трех групп

исследователей: студентов, ученых и молодых исследователей. Первым научные

стипендии предоставляются для завершения обучения, вторым—для проведения

исследований и третьим—для повышения квалификации.

Что касается сотрудничества Комитета с государствами-партнерами, то

первое совместное заседание КПСО/ССАС состоялось в феврале 1993 года в

Брюсселе. На нем партнеры отметили многочисленные экологические проблемы,

имеющиеся в их странах и выразили заинтересованность в получении содействия

со стороны Комитета по проблемам современного общества в решении указанных

проблем. После преобразования Совета Североатлантического Сотрудничества в

Совет Евроатлантического Партнерства Комитет продолжил сотрудничество с

партнерами уже в рамках новой структуры. Комитет проводит свои заседания

два раза в год, и ежегодно проводятся встречи в формате КПСО/СЕАП.[117]

В марте 1996 года в связи с активизацией сотрудничества между

Востоком и Западом в области защиты окружающей среды был утвержден новый,

более гибкий порядок работы Комитета. Кроме «пилотных» экспериментальных

исследований КПСО начал осуществлять две новые инициативы: краткосрочные

специализированные проекты и тематические симпозиумы. Цель

последних—распространение информации по социальным проблемам. Что касается

краткосрочных специализированных проектов, то их отличие от

экспериментальных исследований заключается в том, что они реализуются в

сроки от 6 до 18 месяцев, а исследования могут продолжаться до 4-х лет. В

целом КПСО провел 60 исследований и 2 краткосрочных проекта. Еще 16

исследований и 2 проекта находятся в стадии реализации.[118]

Как мы видим, невоенное сотрудничество в НАТО переживает период

бурного развития, и прежде всего это касается взаимодействия членов

организации и стран-партнеров. Все это говорит о том, что между НАТО и

партнерами устанавливается режим взаимозависимости в таких областях, как

экономика, экология, наука, информация и социальная сфера. Такое положение

вещей крайне благоприятно для НАТО, поскольку дает в руки Запада реальные

рычаги влияния на Восточную Европу и ряд других регионов. Для партнеров

режим взаимозависимости также выгоден, поскольку он связан с выделением

значительных финансовых средств из бюджетов развитых стран на реализацию

определенных программ.

Однако, на наш взгляд, данную ситуацию нельзя рассматривать только с

положительной точки зрения, поскольку для нашей страны установление режима

взаимозависимости между НАТО и Восточной Европой, частным случаем которого

является взаимодействие в рамках Североатлантического альянса, означает

прекращение существования режима взаимозависимости между Россией и странами

бывшего СЭВ. Сейчас уже можно говорить о том, что Российская Федерация

практически полностью теряет те возможности влияния на политику этих

государств, которыми обладал Советский Союз. Это ставит Россию в положение

частичной изоляции по отношению к развитому миру.

Безусловно, российские лидеры должны делать все возможное, чтобы

повысить экономическую привлекательность страны для того, чтобы Россия

стала равноправным партнером и могла участвовать в невоенном сотрудничестве

с Западом на взаимовыгодной основе, что позволит ей впоследствии

интегрироваться и в НАТО. Как это сделать—пока не ясно, но в любом случае

данный процесс будет достаточно долгим.

Заключение

Начало 90-х гг. было отмечено глубочайшими и необратимыми

структурными изменениями в мире. Можно говорить о том, что главным из них

стало окончание «холодной» войны. После Парижской встречи СБСЕ в ноябре

1990 года, где было принято заявление о том, что «страны Западной и

Восточной Европы и их союзники больше не считают друг друга

противниками»[119], «холодная» война перестала существовать в качестве

определяющего фактора мировой политики.

Реакция НАТО на эти глобальные изменения не заставила себя долго

ждать: подписанием Лондонской декларации в 1990 году на уровне глав

государств и правительств НАТО был дан старт преобразованию альянса из

военной организации в политическую. Вскоре руководство блока приняло

принципиальное решение о принятии в состав НАТО новых членов, началось

взаимодействие в рамках двух программ: «Партнерство ради мира» и

«Средиземноморский диалог», о которых подробно рассказывается в первой

главе настоящего исследования.

Исходя из самого факта появления средиземноморской инициативы,

нацеленной на сотрудничество со странами Северной Африки и Ближнего

Востока, в первой главе данной работы мы делаем следующий вывод: в новой

международной обстановке НАТО перестает быть исключительно региональной

организацией, и сфера интересов Североатлантического альянса постепенно

выходит за рамки региона Северной Атлантики. Этот процесс, как нам кажется,

можно назвать глобализацией НАТО, поскольку при условии принятия в состав

организации ряда стран Северной Африки, Ближнего Востока и СНГ деятельность

альянса будет оказывать влияние на всю международную систему, а не только

на регион, указанный в статье 6 учредительного Вашингтонского договора.

Уже сейчас НАТО проводит военные акции в бывшей Югославии, что было

немыслимо в условиях биполярной системы. В случае территориального

межрегионального расширения и сохранения структурной гомогенности НАТО,

влияние альянса на международные отношения в целом имеет шанс превзойти вес

таких организаций, как ООН и ОБСЕ. Последние, скорее всего, будут сохранены

в качестве дискуссионных клубов, основной функцией которых будет обмен

мнениями по ключевым вопросам, а все принципиальные решения будут

приниматься в рамках обновленной и расширенной НАТО. Вряд ли можно

надеяться, что повысится эффективность ООН и ОБСЕ, поскольку эти

организации гетерогенны по своей структуре и имеют в своем составе

государства, чья позиция по ряду вопросов в корне отличается от позиций

ведущих стран Запада.

Вторая тенденция, появившаяся в последние время в деятельности НАТО,

связана с постепенной универсализацией альянса. Иными словами,

Североатлантический союз из военной организации постепенно превращается в

универсальную и занимается вопросами, связанными не столько с обороной,

сколько с общей экономической, экологической, информационной и научной

политикой. Этот тезис доказывается во второй главе данной работы на основе

анализа приведенных в ней фактов.

Надо сказать, что невоенное сотрудничество НАТО получило свое

развитие еще в 50-е годы, но никогда прежде оно не приобретало столь

внушительных масштабов. В настоящий момент оно ориентируется в большей

степени на государства-партнеры, что также свидетельствует о стремлении

НАТО к расширению как числа участников, так и к качественному

функциональному расширению. Последнее превращает НАТО в универсальную

структуру, подобную Организации Объединенных Наций. Чтобы сделать аналогию

еще более очевидной, можно предположить, что невоенные комитеты НАТО будут

исполнять роль специализированных учреждений ООН.

В работе также делается попытка оценить основные тенденции в

развитии НАТО с точки зрения внешнеполитических интересов России. Вне

всяких сомнений, превращение НАТО в единственного глобального актора с

универсальными полномочиями не будет соответствовать интересам Российской

Федерации, если разногласия по ключевым вопросам между Западом и российской

элитой будут сохраняться. Кроме того, активное привлечение

восточноевропейских партнеров к невоенным программам НАТО также

неблагоприятно для России, поскольку в результате этого устанавливается

режим комплексной взаимозависимости, что дает Западу реальный рычаг

контроля и влияния на политику бывших союзников СССР по ОВД, который был

утрачен Россией в ходе демократических преобразований.

Что касается лидеров нашей страны, то для них универсализация НАТО

может быть благотворной, поскольку поможет им «сохранить лицо» и объявить о

снижении роли военной составляющей в НАТО, что можно представить как

очередную победу российской дипломатии. Однако не следует забывать, что это

снижение достигается за счет роста влияния других функциональных

подразделений, а не за счет разоружения и сокращения численности личного

состава в подразделениях НАТО.

В связи с этим закономерен вопрос: каков оптимальный алгоритм

действий России в данной ситуации? В условиях, когда еще рано говорить о

полном преодолении политического и экономического кризиса в нашей стране, о

возобновлении соперничества с НАТО не может быть и речи.

Другой вариант взаимодействия с Североатлантическим союзом, который

рассматривается в качестве оптимального некоторыми российскими

исследователями—развивать сотрудничество с НАТО прежде всего в тех

областях, где наблюдается наибольшее совпадение интересов России и Запада

(экономика, природоохранная деятельность, научные исследования и т.д.), что

подготовит почву для перехода к полномасштабному сотрудничеству с альянсом

и в сфере военной безопасности [120]. На наш взгляд, это может принести

политические дивиденды лишь в долгосрочной перспективе, а в ближайшем

будущем влияние России на решения НАТО останется крайне незначительным,

несмотря на формирование Совета Россия—НАТО и механизма так называемой

«двадцадки».

В целом ситуация может развиваться по целому ряду сценариев,

основными среди которых являются «новая форма «ассоциированного» членства,

продолжение сотрудничества без оформления членства, простое признание факта

развитого партнерства или какой-то другой вариант»[121]. При этом вопрос о

вступлении России в НАТО на повестке дня не стоит. Основной целью

российского руководства на данном этапе должно стать стремление в той или

иной степени участвовать в работе других институтов НАТО, в том числе и

невоенных. В любом случае, вопрос о стратегическом и тактическом выборе

России следует оставить открытым, поскольку это является предметом

самостоятельного исследования.

Список использованной литературы

Документы

1. Заседание Североатлантического совета на высшем уровне Вашингтон,

округ Колумбия 23-25 апреля 1999 г. Коммюнике и заявления, [б.м.].- 60

с.

2. Комитет НАТО по проблемам современного общества.- Brussels, Belgium,

[б.г.].-8 с.

3. Научная программа НАТО. Справочник.- Brussels, Belgium, [б.г.].- 24 с.

4. Североатлантический Союз и Партнерство во имя мира. Совместная

безопасность.- Brussels, Belgium: NATO Office of information and

press, [б. г.]

5. NATO and the Environment / Prepared for the Third Ministerial

Conference “Environment for Europe” Sofia 23-25 October, 1995.-

Brussels, Belgium.

6. NATO Partnership for Peace.- Brussels: NATO Office of information and

Press, 10th January 1994.- 4 р.

7. The NATO Science Programme. An Illustrated Survey.- Brussels, Belgium,

[б. г.]

Литература

1. Гундарев О. И. Политика Великобритании в НАТО (80 - е годы): Автореф.

дис. на соиск. учен. степ. к.ист.н. / Гуманит. акад. Вооруж. Сил.-

М.,1993.-22с.

2. Журкин А. В. Эволюция антикризисной стратегии НАТО (1990-1995 гг.):

Автореф. дис. на соиск. учен. степ. к.пол.н. / ИМЭМО.-М., 1997.-21с.

3. Кудрявцев В. Б. Эволюция военно-политической стратегии НАТО на

современном этапе (1967 - 1992 гг.) в контексте европейской

безопасности: Автореф. дис. на соиск. учен. степ. д.ист.н. /

Дипломатическая акад. МИД РФ.- М., 1993.- 50с.

4. Россия, НАТО и новая архитектура безопасности в Европе: Монография

/ Нижегор. гос. ун-т им. Н. И. Лобачевского; Под общ. ред. О. А.

Колобова. - Н. Новгород, 1998. - 320 с.

5. Шреплер Х.-А. Международные организации: Справочник/Пер. с нем. С.А.

Тюпаева.-М.: Международные отношения, 1995.-320с.

6. La Paix a-t-elle un Avenir / Universite du Quebec a Montreal; Sous la

direction de Stanislav J. Kirschbaum.-Montreal, Paris: Harmattan,

2000.-247 p

7. Pierre Lellouche. Legitime defense.-Paris: Editions Patrick Banon,

1996.-355 p.

8. NATO’s Eastern Dilemmas/ Ed. by David G. Haglund et al.-Boulder, etc.:

Westview Press, 1994.- 231 p.

Периодическая литература

1. Афанасьевский Н. Основополагающий акт Россия - НАТО - положительный

итог трудных переговоров // Международная жизнь.-1997.-N 6.-С.8-12 .

2. Бакланов А. Средиземноморские диалоги НАТО // Международная жизнь.-

2000.-N2.-С.59-63

3. Глинский-Васильев Д. Политические ограничители расширения НАТО и

возможности России // Мировая экономика и международные отношения.-

2000.-N 7.-С. 15-29 .

4. Грешнев М. Реструктуризация ВПК стран НАТО на пороге XXI века //

Мировая экономика и международные отношения.-1999.-N 6.-С.16-24 .

5. Давыдов Ю. П. Россия - НАТО в поисках перспективы // США*Канада:

Экономика. Политика. Культура. - 1999. - N 1(349). - С.20-33.

6. Доклад рабочей группы по отношениям Россия—НАТО // Независимая

газета.-22 апреля 2002.-С.7, 10-11.

7. Иванов П. НАТО и интересы национальной безопасности России //

Мировая экономика и международные отношения.-1997.-N 8, 9 .

8. Иванов П. Россия - НАТО: что дальше? // Мировая экономика и

международные отношения.-1999.-N 6.-С.5-15 .

9. Качалова Т. Невоенная проблематика в деятельности НАТО // Мировая

экономика и международные отношения.- 1998.-N3.- С. 129-132

10. Козырев А. Москва несколько лет отказывалась вести переговоры с НАТО

// Новое время.-1997.-N 6.-С.26-28 .

11. Кросс Ш. Вопрос о расширении НАТО: в поисках оптимального решения //

США.-1996.-N 9.-С.47-58

12. Лукин В. Чечня, коррупция, Косово, НАТО и другие проблемы на

предвыборном фоне // Международная жизнь.-1999.-N 11.-С.12-18

13. Мазин А. Испания, ЗЕС и НАТО // Мировая экономика и международные

отношения.-1999.-N 10.-С.84-90

14. Малек М. Австрийская политика безопасности: нейтралитет или НАТО? //

Мировая экономика и международные отношения.-2000.-N 2.-С.21-35

15. Михайлов В. Постоянное соединение ОВМС НАТО на Средиземном море //

Зарубежное военное обозрение.- 2001.-N9.- С.45-46

16. [НАТО и Югославия]: [Подборка статей] // Эксперт.-1999.-N 12.-С.35-39

17. [НАТО на Балканах] // Коммерсантъ.-1997.-N 5 (февр.).-С.17-21

18. Рахманинов Ю.Н. Некоторые соображения о расширении НАТО // США.-1997.-

N 2.-С.56-60 .

19. Рахманинов Ю. О причинах и возможных последствиях расширения НАТО //

Международная жизнь.-1996.-N 7.-С.18-28 .

20. Россия и НАТО: необходим диалог // США.-1996.-N 10.-С.3-10 .

21. Самуйлов С.М. США, НАТО, Россия и Боснийский кризис // США.-1995.-N 7.-

С.16-31

22. Тэлбот С. Для чего нужно расширять НАТО? // США.-1995.-N 11.-С.49-58

23. Уткин А.И. США - НАТО - ЕС: (Вашингтон проводит реформу НАТО) // США.

Канада: экономика, политика, культура.-1999.-N 10.-С.13-28

24. Черниченко С. Операция НАТО в Югославии и международное право //

Международная жизнь.-1999.-N 11.-С.104-112 .

25. Шаклеин В. Проблемы безопасности и администрация Буша: старые подходы

и новая эпоха // США*Канада: Экономика. Политика. Культура.-2002.-N2.-

С.81-95

26. Шпангер Х.-Й. НАТО на пути к плюралистическому сообществу

безопасности? // Мировая экономика и международные отношения.-1997.-N

10.-С.28-36

27. Konrad Freytag. SHAPE Public Information Office // NATO’s Nations and

Partners for Peace.- Issue 1/2001.-pp.116-117

Интернет-ресурсы

1. Делегация Политического комитета НАТО посетит Украину с визитом 4-6

октября.-http://www.niss.gov.ua/cacds/archgiveu/jovten2000/1003c.html

2. Катин В. Средиземное море - зона интересов

НАТО.—http://www.ng.ru/world/2000-03-29/6_mediterr.html

3. Мы готовы к сотрудничеству, но... в определенных сферах.-

http://www.redstar.ru/2002/03/23_03/3_01.html

4. Bin A. Strengthening cooperation in the Mediterranean: NATO's

contribution.- http://www.nato.int/docu/review/1998/9804-07.htm

5. NATO's evolving partnerships.-

http://www.nato.int/docu/review/2001/0103-01.htm

6. NATO Speech: Concluding Remarks DepSecGen Conference Rome, Italy - 23

March 2002.-http://www.nato.int/docu/speech/2002/s020323a.htm

7. Nordam J. Dispelling misconceptions and building confidence.-

http://www.nato.int/docu/review/1997/9704-6.htm

8. Press Conference with NATO Secretary General, Lord Robertson.-

http://www.netherlands.mid.ru/netherlands/visn_2_e.html

9. Santis N. de. The future of NATO's Mediterranean initiative.-

http://www.nato.int/docu/review/1998/9801-10.htm

10. Solana J. NATO and the Mediterranean.-

http://www.nato.int/docu/articles/1997/a970301b.htm

11. The Alliance's Mediterranean Dialogue.-

http://www.nato.int/docu/handbook/2001/hb0305.htm

-----------------------

[1]Шаклеин В. Проблемы безопасности и администрация Буша: старые подходы и

новая эпоха // США Канада экономика политика культура.-2002.-N2.-С.81

[2]Бакланов А. Средиземноморские диалоги НАТО // Международная жизнь.-2000.-

N2.-С.59

[3]NATO’s Eastern Dilemmas/ Ed. by David G. Haglund et al.-Boulder, etc.:

Westview Press, 1994.- 231 p.

[4] La Paix a-t-elle un Avenir / Universite du Quebec a Montreal; Sous la

direction de Stanislav J. Kirschbaum.-Montreal, Paris: Harmattan, 2000.-247

p

[5] Pierre Lellouche. Legitime defense.-Paris: Editions Patrick Banon,

1996.-355 p.

[6] Россия, НАТО и новая архитектура безопасности в Европе: Монография

/ Нижегор. гос. ун-т им. Н. И. Лобачевского; Под общ. ред. О. А. Колобова.

- Н. Новгород, 1998. - 320 с.

[7] Кудрявцев В. Б. Эволюция военно-политической стратегии НАТО на

современном этапе (1967 - 1992 гг.) в контексте европейской безопасности:

Автореф. дис. на соиск. учен. степ. д.ист.н. / Дипломатическая акад. МИД

РФ.- М., 1993.- 50с.

[8]Гундарев О. И. Политика Великобритании в НАТО (80 - е годы): Автореф.

дис. на соиск. учен. степ. к.ист.н./ Гуманит. акад. Вооруж. Сил.- М.,1993.-

22с.

[9] Журкин А. В. Эволюция антикризисной стратегии НАТО (1990-1995 гг.):

Автореф. дис. на соиск. учен. степ. к.пол.н. / ИМЭМО.-М., 1997.-21с.

[10]Малек М. Австрийская политика безопасности: нейтралитет или НАТО? //

Мировая экономика и международные отношения.-2000.-N 2.-С.21-35 .

[11]Глинский-Васильев Д. Политические ограничители расширения НАТО и

возможности России // Мировая экономика и международные отношения.-2000.-N

7.-С. 15-29 .

[12]Самуйлов С.М. США, НАТО, Россия и Боснийский кризис // США.-1995.-N 7.-

С.16-31 .

[13]Тэлбот С. Для чего нужно расширять НАТО? // США.-1995.-N 11.-С.49-58 .

[14]Кросс Ш. Вопрос о расширении НАТО: в поисках оптимального решения //

США.-1996.-N 9.-С.47-58 .

[15]Грешнев М. Реструктуризация ВПК стран НАТО на пороге XXI века //

Мировая экономика и международные отношения.-1999.-N 6.-С.16-24 .

[16]Иванов П. Россия - НАТО: что дальше? // Мировая экономика и

международные отношения.-1999.-N 6.-С.5-15 .

[17]Россия и НАТО: необходим диалог // США.-1996.-N 10.-С.3-10 .

[18][НАТО на Балканах] // Коммерсантъ.-1997.-N 5 (февр.).-С.17-21 .

[19]Рахманинов Ю.Н. Некоторые соображения о расширении НАТО // США.-1997.-N

2.-С.56-60 .

[20] Козырев А. Москва несколько лет отказывалась вести переговоры с НАТО

// Новое время.-1997.-N 6.-С.26-28 .

[21]Афанасьевский Н. Основополагающий акт Россия - НАТО - положительный

итог трудных переговоров // Международная жизнь.-1997.-N 6.-С.8-12 .

[22]Иванов П. НАТО и интересы национальной безопасности России // Мировая

экономика и международные отношения.-1997.-N 8, 9 .

[23]Рахманинов Ю. О причинах и возможных последствиях расширения НАТО //

Международная жизнь.-1996.-N 7.-С.18-28 .

[24][НАТО и Югославия]: [Подборка статей] // Эксперт.-1999.-N 12.-С.35-39 .

[25]Шпангер Х.-Й. НАТО на пути к плюралистическому сообществу безопасности?

// Мировая экономика и международные отношения.-1997.-N 10.-С.28-36 .

[26]Уткин А.И. США - НАТО - ЕС: (Вашингтон проводит реформу НАТО) // США.

Канада: экономика, политика, культура.-1999.-N 10.-С.13-28

[27]Черниченко С. Операция НАТО в Югославии и международное право //

Международная жизнь.-1999.-N11.-С.104-112 .

[28]Лукин В. Чечня, коррупция, Косово, НАТО и другие проблемы на

предвыборном фоне // Международная жизнь.-1999.-N 11.-С.12-18 .

[29]Мазин А. Испания, ЗЕС и НАТО // Мировая экономика и международные

отношения.-1999.-N 10.-С.84-90

[30]Бакланов А. Средиземноморские диалоги НАТО // Международная жизнь.-

2000.-N2.-С.59-63

[31]Качалова Т. Невоенная проблематика в деятельности НАТО // Мировая

экономика и международные отношения.- 1998.- N3.- С. 129-132

[32]NATO Partnership for Peace.- Brussels: NATO Office of information and

Press, 10th January 1994.- P.1

[33]Ibid. P.3

[34] NATO Partnership for Peace.- Brussels: NATO Office of information and

Press, 10th January 1994.- P.4

[35]Ibid. P.3

[36]Ibid.

[37]Североатлантический Союз и Партнерство во имя мира. Совместная

безопасность.- Brussels, Belgium: NATO Office of information and press, [б.

г.]

[38]Североатлантический Союз и Партнерство во имя мира. Совместная

безопасность.- Brussels, Belgium: NATO Office of information and press, [б.

г.]

[39]Nordam J. Dispelling misconceptions and building confidence.-

http://www.nato.int/docu/review/1997/9704-6.htm

[40]Solana J. NATO and the Mediterranean.-

http://www.nato.int/docu/articles/1997/a970301b.htm

[41]Бакланов А. Средиземноморские диалоги НАТО // Международная жизнь.- N2.-

2000.- С.60-61

[42]Там же.

[43]Катин В. Средиземное море - зона интересов

НАТО.—http://www.ng.ru/world/2000-03-29/6_mediterr.html

[44]Nordam J. Dispelling misconceptions and building confidence.-

http://www.nato.int/docu/review/1997/9704-6.htm

[45]Ibid.

[46]Solana J. NATO and the Mediterranean.-

http://www.nato.int/docu/articles/1997/a970301b.htm

[47] Заседание Североатлантического совета на высшем уровне Вашингтон,

округ Колумбия 23-25 апреля 1999 г. Коммюнике и заявления, [б.м.].- С.16

[48]Santis N. de The future of NATO's Mediterranean initiative.-

http://www.nato.int/docu/review/1998/9801-10.htm

[49] Заседание Североатлантического совета на высшем уровне Вашингтон,

округ Колумбия 23-25 апреля 1999 г. Коммюнике и заявления, [б.м.].- С.16

[50]Бакланов А. Средиземноморские диалоги НАТО // Международная жизнь.- N2.-

2000.- С.59

[51]Заседание Североатлантического совета на высшем уровне Вашингтон, округ

Колумбия 23-25 апреля 1999 г. Коммюнике и заявления, [б.м.].- С.31

[52]Шреплер Х.-А. Международные организации. Справочник.-М.: Международные

отношения, 1995.-С.243

[53]Santis N. de The future of NATO's Mediterranean initiative.-

http://www.nato.int/docu/review/1998/9801-10.htm

[54]Santis N. de The future of NATO's Mediterranean initiative.-

http://www.nato.int/docu/review/1998/9801-10.htm

[55]Ibid.

[56]??????????????????????????????????"?????????????????????????????????????

???????›????????????????????????????????????????????????????????????NATO

Speech: Concluding Remarks DepSecGen Conference Rome, Italy - 23 March

2002.-http://www.nato.int/docu/speech/2002/s020323a.htm

[57]Ibid.

[58]Ibid.

[59]NATO Speech: Concluding Remarks DepSecGen Conference Rome, Italy - 23

March 2002.-http://www.nato.int/docu/speech/2002/s020323a.htm

[60]Катин В. Средиземное море - зона интересов

НАТО.—http://www.ng.ru/world/2000-03-29/6_mediterr.html

[61]The Alliance's Mediterranean Dialogue.-

http://www.nato.int/docu/handbook/2001/hb0305.htm

[62]Катин В. Средиземное море - зона интересов

НАТО.—http://www.ng.ru/world/2000-03-29/6_mediterr.html

[63]Михайлов В. Постоянное соединение ОВМС НАТО на Средиземном море //

Зарубежное военное обозрение.-N9.-2001.-С.45-46

[64]Бакланов А. Средиземноморские диалоги НАТО // Международная жизнь.- N2.-

2000.-С.59-61

[65]NATO's evolving partnerships.-

http://www.nato.int/docu/review/2001/0103-01.htm

[66]Solana J. NATO and the Mediterranean.-

http://www.nato.int/docu/articles/1997/a970301b.htm

[67]Ibid.

[68]Bin A. Strengthening cooperation in the Mediterranean: NATO's

contribution.- http://www.nato.int/docu/review/1998/9804-07.htm

[69]NATO's evolving partnerships.-

http://www.nato.int/docu/review/2001/0103-01.htm

[70]Bin A. Strengthening cooperation in the Mediterranean: NATO's

contribution.-http://www.nato.int/docu/review/1998/9804-07.htm

[71]Ibid.

[72]Santis N. de The future of NATO's Mediterranean initiative.-

http://www.nato.int/docu/review/1998/9801-10.htm

[73]Nordam J. Dispelling misconceptions and building confidence.-

http://www.nato.int/docu/review/1997/9704-6.htm

[74]Ibid.

[75]Santis N. de The future of NATO's Mediterranean initiative.-

http://www.nato.int/docu/review/1998/9801-10.htm

[76]Nordam J. Dispelling misconceptions and building confidence.-

http://www.nato.int/docu/review/1997/9704-6.htm

[77]Bin A. Strengthening cooperation in the Mediterranean: NATO's

contribution.-http://www.nato.int/docu/review/1998/9804-07.htm

[78]Press Conference with NATO Secretary General, Lord Robertson.-

http://www.netherlands.mid.ru/netherlands/visn_2_e.html

[79]Solana J. NATO and the Mediterranean.-

http://www.nato.int/docu/articles/1997/a970301b.htm

[80]Бакланов А. Средиземноморские диалоги НАТО // Международная жизнь.- N2.-

2000.- С.62

[81]“NATO Review”, N 2, 1997, pp. 19-20 /цит. по Бакланову /

[82]Nordam J. Dispelling misconceptions and building confidence.-

http://www.nato.int/docu/review/1997/9704-6.htm

[83]Solana J. NATO and the Mediterranean.-

http://www.nato.int/docu/articles/1997/a970301b.htm

[84]Катин В. Средиземное море - зона интересов

НАТО.—http://www.ng.ru/world/2000-03-29/6_mediterr.html

[85]Solana J. NATO and the Mediterranean.-

http://www.nato.int/docu/articles/1997/a970301b.htm

[86]Bin A. Strengthening cooperation in the Mediterranean: NATO's

contribution.-http://www.nato.int/docu/review/1998/9804-07.htm

[87]Secretary General's remarks at the Conference on The Mediterranean

Dialogue and The New NATO, Valencia, 25 February 1999.-

http://www.nato.int/docu/speech/1999/s990225a.htm

[88]Качалова Т. Невоенная проблематика в деятельности НАТО // Мировая

экономика и международные отношения.- 1998.-N3.- С.130

[89]«The Department of State Bulletin”, 21.V.1956, p. 837 /цит. по

Качаловой/

[90]Качалова Т. Невоенная проблематика в деятельности НАТО // Мировая

экономика и международные отношения.- 1998.- N3.- С.130

[91]Делегация Политического комитета НАТО посетит Украину с визитом 4-6

октября.- http://www.niss.gov.ua/cacds/archgiveu/jovten2000/1003c.html

[92] “NATO Handbook”, Brussels 1989, p. 37 /цит. по Качаловой/

[93]Мы готовы к сотрудничеству, но... в определенных сферах.-

http://www.redstar.ru/2002/03/23_03/3_01.html

[94]Там же.

[95]Там же.

[96]Качалова Т. Невоенная проблематика в деятельности НАТО // Мировая

экономика и международные отношения.- 1998.- N3.- С.130

[97]Konrad Freytag. SHAPE Public Information Office // NATO’s Nations and

Partners for Peace.- Issue 1/2001.-P.116-117

[98] Качалова Т. Невоенная проблематика в деятельности НАТО // Мировая

экономика и международные отношения.- 1998.- N3.- С.130

[99]Научная программа НАТО. Справочник.- Brussels, Belgium, [б.г.].- P.15

[100]The NATO Science Programme. An Illustrated Survey.- Brussels, Belgium,

[б. г.]

[101]Ibid.

[102]Научная программа НАТО. Справочник. Brussels, Belgium.- P.3-4

[103]The NATO Science Programme. An Illustrated Survey. Brussels, Belgium.

[104]Научная программа НАТО. Справочник. Brussels, Belgium.- P.7-8

[105]Научная программа НАТО. Справочник. Brussels, Belgium.- С.5

[106]Там же.- С.11-12

[107]Научная программа НАТО. Справочник. Brussels, Belgium.- P.13

[108]Качалова Т. Невоенная проблематика в деятельности НАТО // Мировая

экономика и международные отношения.- 1998.- N3.- С.130

[109]Комитет НАТО по проблемам современного общества.- Brussels, Belgium,

[б.г.].- С.1

[110] NATO and the Environment / Prepared for the Third Ministerial

Conference “Environment for Europe” Sofia 23-25 October, 1995.- Brussels,

Belgium.

[111] NATO and the Environment / Prepared for the Third Ministerial

Conference “Environment for Europe” Sofia 23-25 October, 1995.- Brussels,

Belgium.

[112]Комитет НАТО по проблемам современного общества.- Brussels, Belgium,

[б.г.].- С.1

[113]Качалова Т. Невоенная проблематика в деятельности НАТО // Мировая

экономика и международные отношения.- 1998.- N3.- С.131

[114] NATO and the Environment / Prepared for the Third Ministerial

Conference “Environment for Europe” Sofia 23-25 October, 1995.- Brussels,

Belgium.

[115]Качалова Т. Невоенная проблематика в деятельности НАТО // Мировая

экономика и международные отношения.- 1998.- N3.- С.131

[116] NATO and the Environment / Prepared for the Third Ministerial

Conference “Environment for Europe” Sofia 23-25 October, 1995.- Brussels,

Belgium.

[117]Комитет НАТО по проблемам современного общества.- Brussels, Belgium,

[б.г.].- С.1

[118]Комитет НАТО по проблемам современного общества.- Brussels, Belgium,

[б.г.].- С.2

[119]Кудрявцев В. Б. Эволюция военно-политической стратегии НАТО на

современном этапе (1967 - 1992 гг.) в контексте европейской безопасности:

Автореф. дис. на соиск. учен. степ. д.ист.н. / Дипломатическая акад. МИД

РФ.- М., 1993.-С.2

[120]Давыдов Ю. П. Россия - НАТО в поисках перспективы // США*Канада:

Экономика. Политика. Культура. - 1999. - N 1(349). - С.30-31.

[121] Доклад рабочей группы по отношениям Россия—НАТО // Независимая

газета.-22 апреля 2002.-С.10.