При таком подходе очевидно достаточно четкое разделение труда между материальным и процессуальным правом: материальное право определяет, какой должна быть связь между государством и лицом, совершившим преступление; процессуальное право определяет, каким образом эту связь установить, а исполнительное — как ее реализовать. Такая схема является дополнительным аргументом в пользу известного тезиса о недопустимости помещения в УПК и УИК норм, содержащих отдельные элементы содержания уголовно-правовых отношений; о непозволительности нахождения в УК норм, регламентирующих процессуальные и исполнительные отношения; и в соответствии с этим о необходимости ревизии сложившегося сегодня распределения нормативного материала между отраслями права[1].

Уголовно-процессуальные отношения и уголовно-правовые отношения работают в одном направлении, сопровождая друг друга до вступления приговора в законную силу, но уголовно-процессуальные отношения могут и не возникнуть, если преступление остается латентным. В этом случае возникают только охранительные отношения, так как имеется факт преступления. Суд признает лицо виновным в совершении преступления только в том случае, если оно находилось в уголовно-правовом отношении с государством, а, следовательно, и в уголовно-процессуальном отношении. Только в процессуальном порядке реализовывается уголовная ответственность.

Возникновение уголовно-процессуальных отношений является лишь средством для уголовно-правовых отношений, для привлечения лица к уголовной ответственности.

1.1        Проблемы развития и совершенствования уголовного процесса

Конституция России в ст. 2 провозгласила человека, его права и свободы высшей ценностью. В этой связи проблема соблюдения прав личности в уголовном судопроизводстве становится очень актуальной, а вопрос о том, должны ли выводы следствия и суда по уголовному делу быть истинными, достоверными или же они могут быть какими-либо иными, представляется отнюдь не второстепенным, имеющим только теоретическое значение.

Исконная природа российского уголовного судопроизводства свидетельствует о необходимости объективной истины в уголовном процессе, и отказываться от нее, думается, нет разумных оснований. «Если отбросить понятие истины, то становится совершенно неясным само понятие познания»[2].

Познание в уголовном судопроизводстве — одна из разновидностей познавательной человеческой деятельности, которое подчиняется всем законам общей теории познания и реализуется по ним. Объект познания в уголовном судопроизводстве — это преступление, событие которого познается по следам содеянного. По этим следам в ходе судопроизводства и приобретаются знания о совершенном преступлении.

Субъектами познания в уголовном судопроизводстве являются следователь, дознаватель, начальник следственного отдела, прокурор, суд, судья, иные указанные в законе лица. Уголовное судопроизводство должно выступать гарантом объективной истины, а объективная истина — гарантом объективного, справедливого судопроизводства. Поэтому нельзя вычеркивать понятие объективной истины из гносеологии, уголовно-процессуального закона и правосознания следователей, прокуроров и судей[3].

[1]  Генрих Н. К совершенствованию механизма уголовно-правового регулирования: проблемы и зарубежный опыт // Международное уголовное право и международная юстиция. 2009. N 4.

[2] Никифоров А.Л. Философия науки. История и методология. М., 1998. С. 227.

[3] Печников Г.А. Диалектическая проблема истины в уголовном процессе: Дис. … докт. юрид. наук. Волгоград, 2005.