Часть 1.
В последнее время все больше появляется данных о том, как культура и ее развитие влияет на человека. Касаясь темы неврозов, можно говорить об увеличении количества людей, страдающих этим заболеванием и об изменении форм неврозов, то есть под действием культуры появляются новые формы, а старые формы претерпевают значительные изменения.
Проблемы взаимосвязи культуры и неврозов были рассмотрены еще Фрейдом в его учении, однако современные знания о степени и природе влияния культуры на личность не было доступно в то время, когда Фрейд развивал свою психологическую систему. Вместо признания того, что противоречивые тенденции в неврозах порождаются главным образом условиями жизни, он считает их инстинктивными наклонностями, которые лишь модифицируются окружением индивида.
В результате Фрейд, сводя к биологическим факторам наклонности, преобладающие у невротика – представителя среднего класса в западной цивилизации, считает их неотъемлемо присущими “человеческой природе”. Этот тип характеризуется огромной потенциальной враждебностью, готовностью и способностью к ненависти, которая намного превосходит его способность к любви, эмоциональным одиночеством, тенденцией к эгоцентризму; он склонен избегать общения, корыстен и вечно погрязает в проблемах связанных с обладанием и престижем не осознавая, что все эти наклонности, в конечном счете, вызываются условиями специфической социальной структуры, Фрейд приписывает эгоцентризм нарцистическому либидо, враждебность – деструктивному влечению, затруднения в денежных вопросах – анальному либидо, стяжательство – оральному либидо. В таком случае логично рассматривать мазохистские наклонности, часто встречающиеся у современных невротичных женщин, как часть женской природы, или заключить, что специфическое поведение современных невротичных детей представляет собой универсальную стадию человеческого развития.
Убежденный в универсальности роли влечений, которые он считает инстинктивными, Фрейд считает правомерным сводить к этой основе также и культурные явления. Капитализм рассматривается как анально-эротическая культура, войны обусловлены врожденным деструктивным влечением, культурные достижения в целом являются сублимациями либидозных влечений. Качественные отличия в разных культурах объясняются природой инстинктивных влечений, которые выражаются или вытесняются характерным образом, то есть рассматриваются как зависящие от того, какие влечения – оральные, анальные, генитальные или деструктивные – их выражение или вытеснение затрагивает в первую очередь.
На основе этих исходных посылок непонятные обычаи примитивных племен также предстают как аналогии невротических феноменов нашей культуры. Фрейд высмеивает этот подход психоаналитиков, замечая, что первобытные племена превращаются у них в толпу одичавших невротиков. Споры, возникающие вследствие таких вторжений в социологические и антропологические области, подчас грозят дискредитировать весь психоанализ, обнаруживая опрометчивость его обобщений в вопросах культуры. Такая критика неправомерна: эти обобщения просто отражают определенные спорные принципы психоанализа, которые действительно далеки от сути того, что может предоставить психоанализ.
Как мало значения придает Фрейд культурным факторам, видно также по его склонности рассматривать определенные воздействия окружающей среды как случайности в судьбе индивида, вместо того, чтобы признать в полной мере силу стоящих за ним культурных влияний. Так, например, Фрейд считает случайным, что брату оказывается в семье предпочтение перед сестрой, в то время как предпочтение детям мужского пола входит в парадигму патриархального общества. Здесь может возникнуть возражение, что для анализа индивида та или иная интерпретация такого предпочтения несущественна, однако это не так: в действительности предпочтение, оказываемое брату, является одним из многих факторов, вызывающих у девочки чувство, что она неполноценна или менее желанна; поэтому, когда Фрейд рассматривает наличие предпочитаемого брата как случайное событие, это свидетельствует о том, что он не представляет себе всю полноту факторов, оказывающих влияние на девочку.
Хотя детские переживания действительно варьируются не только в различных семьях, но даже у каждого ребенка в одной семье, тем не менее, большинство переживаний являются следствием всей культурной ситуации, а не случаем. Поэтому было бы рискованно предполагать, например, что соперничество детей в семье, хотя оно столь обычно в нашей культуре, является общечеловеческим феноменом; мы должны задаться вопросом о том, до какой степени этот феномен обусловлен конкуренцией, существующей в нашей культуре. Действительно, было бы удивительным, если бы семья сумела освободиться от соперничества, в то время когда дух состязания пронизывает все сферы нашей жизни.
В той мере, в какой Фрейд рассматривает влияние культурных факторов на неврозы, он делает это слишком односторонне. Его интерес ограничен влиянием культурных условий на существующие “инстинктивные” влечения. В соответствии со своим представлением о том, что основным внешним фактором, ускоряющим развитие невроза, является фрустрация, он полагает, что культурные условия вызывают неврозы, создавая ситуации фрустрации. Он считает, что культура, накладывая ограничения на либидозные и особенно деструктивные влечения, способствует порождению и вытеснению чувства вины и потребности в самонаказании. Поэтому его точка зрения в целом сводится к тому, что нам приходится платить за культурные блага разочарованием и несчастьем. Выход из этого можно найти в сублимации. Так как способность к сублимации ограничена, а вытеснение “инстинктивных” влечений является одним из важнейших факторов в порождении неврозов, Фрейд устанавливает количественную связь между степенью вытеснения, вынуждаемого культурой, и частотой и тяжестью возникающего в результате невроза.
На формирование невроза оказывает влияние ни только наличие внутреннего конфликта, но и травматическое переживание, как фактор “второго удара”, пробуждающий имеющиеся в личности конфликты. Состояние нервной системы ко времени действия психической травмы играет большую роль в возникновении заболевания. Появлению неврозов способствует все то, что астенизирует нервную систему, в том числе и социально-культурные факторы. При астенизации трудность может считаться непреодолимой и стать психотравмирующей могут подвергнуться переоценке бывшие в прошлом неприятные события, которые т.о. приобретают психотравмирующее действие.
Сила психотравмирующего воздействия определяется не физической интенсивностью сигнала, а значимостью информации для данного индивида, то есть зависит не от количественной, а от семантической стороны сообщения. Потребности человека его воспитание, жизненный опыт, взгляды, установки, идеалы, его идеология, обусловленные влиянием социальной среды, умение находить рациональный выход из сложных жизненных ситуаций определяют значимость, а в связи с этим и патогенность для него той или иной информации, влияют на характер психологической переработки, которой эта информация подвергается. Отсюда невроз не может быть сведен к элементарным отношениям “стимул-реакция”.
Психической травмой обычно является не то, что обращено только в прошлое, а то, что угрожает настоящему и будущему, порождает неопределенность ситуации и потому требует принятия решения, как быть в дальнейшем. Ожидание неприятного события, прогнозирование его последствий иногда может вызвать даже большую нервную напряженность, тревогу, чем само наступившее событие.
К неврозу могут приводить ситуации, при которых происходит нарастание эмоциональной напряженности под влиянием частых колебаний событий то в одну, то в другую сторону.
При любом психотравмирующем воздействии, обуславливающее возникновение нервно-психического расстройства – невротического, неврозоподобного состояния или декомпенсацию поведения у психопатических личностей, – прежде всего, происходит нарушение наиболее сложных форм социально-детерминированного поведения адаптивного и относительно стабильного стереотипа реагирования человека на окружающее. Невротическое расстройство является нарушением приспособления человека к новым внешним и внутренним обстоятельствам, обнаруживаемым в “момент, когда индивидуальная и социальная эволюция становится наиболее трудной”. При этом в первую очередь страдают тонкие и высокоспециализированные особенности личностной структуры и индивидуальной приспособляемости (самоконтроль, самооценка и др.)
Однако взаимосвязь между культурой и неврозом в первую очередь не количественная, а качественная. Первостепенное значение имеет зависимость между качественными особенностями культурных тенденций и индивидуальных конфликтов. Исследовать такую зависимость сложно, так как это предполагает очень широкую компетенцию. Социолог может дать информацию лишь о социальной структуре данной культуры; аналитик – лишь о структуре невроза. Преодолеть эти затруднения можно лишь совместной работой.
Часть 2.
При рассмотрении взаимосвязи между культурой и неврозом имеют значение лишь те наклонности, которые присущи неврозам в целом; с социологической точки зрения индивидуальные вариации в неврозах безразличны. Нам приходится пренебрегать поразительным богатством индивидуальных отличий и искать общий знаменатель в условиях, порождающих индивидуальные неврозы, и в содержании невротических конфликтов.
Когда эти данные становятся доступны социологу, он может связать их с культурными условиями, которые ускоряют развитие невроза и ответственны за природу невротических конфликтов. Необходимо учитывать три основных набора факторов: те, которые порождают невроз; те, которые составляют базальные невротические конфликты и попытки их разрешения; и наконец, те которые связанны с фасадом, который невротик демонстрирует себе и другим.
Невротическому развитию индивида, в конечном счете, способствует чувство отчуждения, враждебности, страха и неуверенности в своих силах. Эти установки сами по себе не составляют невроз, но они являются той почвой, на которой он может развиться, так как именно их сочетание порождает базальное чувство беспомощности по отношению к миру, который воспринимается как потенциально враждебный. Именно базальная тревога, или базальное чувство не безопасности, делает необходимым во имя безопасности жестко следовать определенным стремлениям, противоречивая природа которых составляет ядро неврозов. Следовательно, первую группу культурных факторов, связанных с неврозами, составляют обстоятельства, порождающие эмоциональную изоляцию, враждебное потенциальное напряжение между людьми, чувство не безопасности, страха и чувство собственной беспомощности.
Среди факторов, порождающих потенциальную враждебность, в западной цивилизации на первом месте стоит индивидуальное соперничество, на котором эта культура построена. Экономический принцип соперничества влияет на человеческие взаимоотношения, заставляет одного индивида сражаться с другим, соблазняя одного превзойти другого и делая выгоду одного человека убытком другого. Как известно, соперничество не только определяет отношения в профессиональных группах, он также пропитывает наши социальные, дружеские, сексуальные и семейные отношения, привнося, таким образом, в любые человеческие взаимоотношения элементы деструктивного соперничества, пренебрежения, подозрения, зависти. Существующее значительное неравенство не только в имущественном положении, но и в возможностях образования, отдыха, сохранения и восстановления здоровья, образует еще одну группу факторов, исполненных потенциальной враждебностью. Еще одним фактором является возможность одних людей эксплуатировать других.
Из факторов порождающих чувство небезопасности, на первое место, пожалуй, следует поставить нашу реальную небезопасность в экономической и социальной сферах. Другим могущественным фактором являются страхи, порожденные общим потенциально враждебным напряжением: страх зависти в случае успеха, страх презрения в случае неудачи, страх жестокого оскорбления и, с другой стороны, страх возмездия за желание оттеснить других в сторону, унизить их и эксплуатировать. Эмоциональная изоляция индивида, возникающая в результате нарушения межличностных отношений и сопровождаемая отсутствием солидарности, также, пожалуй, является могущественным элементом в порождении не безопасности; при таких условиях индивид, вынужденный полагаться только на собственные силы, чувствует себя и является незащищенным. Общее чувство не безопасности усиливается тем, что в настоящее время, по большей части, ни традиция, ни религия недостаточно сильны, чтобы дать индивиду чувство принадлежности к более могущественному целому, обеспечивающему защиту и направляющему его стремления.
Наконец встает вопрос каким образом наша культура подрывает уверенность индивида в своих силах. Уверенность в своих силах является выражением действительной силы индивида. Она ослабевает при любой неудаче, которую индивид приписывает собственным недостаткам, будь это неудача в общественной, профессиональной или любовной жизни. Землетрясение заставляет нас чувствовать себя беспомощными, но не подрывает нашу уверенность в себе, потому что мы осознаем действие более могущественной силы. Ограничения в выборе и достижении некоторой цели не должны ослаблять уверенность индивида в себе; но из-за того, что внешние ограничения менее заметны, чем землетрясение, и особенно из-за идеологии, утверждающей, что успех зависит лишь от личных способностей, индивид склонен приписывать неудачи своим недостаткам. Кроме того, индивид в нашей культуре, как правило, не готов к враждебным действиям и борьбе, выпадающим на его долю. Его учили, что люди доброжелательны к нему, что доверительное отношение является добродетелью, а настороженность – чуть ли не моральным уродством. Это противоречие между фактически существующим враждебным напряжением и проповедью братской любви также может оказывать решающее влияние на ослабление уверенности человека в себе.
Вторым рядом факторов, которые следует рассмотреть, являются внутренние запреты, потребности и стремления, образующие невротические конфликты. При изучении неврозов в нашей культуре мы обнаруживаем, что, несмотря на огромные отличия в картине симптомов, фундаментальные проблемы для всех них поразительно схожи.
Психологу, понявшему индивидуальные конфликты, следует искать противоречивые тенденции культуры, которые могут объяснять первые. Поскольку невротические конфликты касаются несовместимых стремлений к безопасности и удовлетворению, в часности, ему необходимо выявить противоречивые культурные способы достижения безопасности и удовлетворения. Например, невротическое развитие безграничного честолюбия как средства безопасности, мести, самовыражения немыслимо в культуре, которая не знает индивидуального соперничества и не предлагает каких-либо наград за выдающиеся личные достижения. Это также относится к невротическому стремлению к престижу и обладанию. Использовать какого-либо человека в качестве средства успокоения, держа его при себе мертвой хваткой, едва ли будет возможно в культуре, которая явно не поощряет отношения зависимости.
Наиболее очевидное воздействие культурных факторов на неврозы следует искать в том, какой образ невротик стремиться продемонстрировать себе и другим. Этот образ определяется, прежде всего страхом неодобрения и стремлением к признанию. Следовательно, он включает те качества, которые в нашей культуре одобряются и приветствуются, такие, как альтруизм, любовь к другим, щедрость, честность, самоконтроль, выдержка, рационализм, здравомыслие. Не будь в культурной идеологии альтруизма, невротику, например, не пришлось бы поддерживать видимость того, что он ничего не хочет для себя, не только скрывая свой эгоцентризм, но и подавляя свои естественные желания счастья.
Таким образом, проблема роли культурных условий в порождении невротических конфликтов является намного более сложной, чем она представлялась Фрейду. Она включает в себя тщательный разносторонний анализ данной культуры.
Типы проблем, повторяющихся в неврозах, не так уж отличаются от проблем здорового индивида в нашей культуре. У него также присутствуют противоречивые наклонности соперничества и любви, эгоцентризма и солидарности, само возвеличивания и чувства неполноценности, эгоцентризма и альтруизма. Различие заключается в том, что у невротика эти противоречивые наклонности достигают более высокого пика, что наклонности, составляющие обе стороны конфликта, более императивны вследствие лежащей в их основе повышенной тревоги, из-за чего он неспособен, найти какое-либо удовлетворительное решение.
Остается выяснить, почему определенные люди становятся невротиками, тогда как другие, живущие в схожих условиях, способны справится с существующими трудностями. Такая постановка вопроса предполагает, что психологические условия для различных индивидов по существу одинаковы, и эта предпосылка ведет к поиску объяснения в конституциональных различиях детей. Хотя эти различия определенно имеют отношение к общему развитию, ход рассуждения, ведущий к такому заключению, тем не менее, ошибочен, ибо не верна предпосылка. Лишь общая психологическая атмосфера одинакова для всех детей, и, так или иначе, она окажет на них свое воздействие. В деталях же переживания детей в одной и той же семье могут полностью отличаться. В сущности, возможно бесконечное разнообразие важных отличий, природа и влияние которых порой могут быть раскрыты лишь путем тщательного анализа. Возможны различия в отношении к родителям, степени желанности ребенка, предпочтении, оказываемом родителями тому или иному ребенку, отношениях между детьми и т. д. Ребенок который страдает в меньшей степени, вероятно, сможет справиться с существующими трудностями, в то время как у ребенка, страдающего больше, могут развиться конфликты, от которых ему сложно избавиться, то есть он может стать невротиком.
Сходным образом можно ответить на вопрос, почему лишь отдельные люди становятся невротиками, хотя все живут в одних и тех же сложных культурных условиях. Люди, подверженные неврозам, больше пострадали от существующих трудностей, особенно в детстве.
До сих пор интерес психологи к культурным воздействиям, хотя и важный во многих аспектах, имеет ограниченное отношение к его практической работе с клиентом. Клиент освобождается от индивидуального чувства вины, если терапевт приводит его к пониманию социальной природы тех ограничений, с которыми он сталкивается. Психотерапевт, который борется с проблемой соперничества, прорабатывает на этой основе и свои личные проблемы, понимая, что тем или иным образом эта проблема касается каждого из нас.
Значительная распространенность неврозов и психозов в той или иной культуре один из показателей того, что в условиях, в которых живут люди, имеется какой-то серьезный дефект. Она свидетельствует, что психологические затруднения, порождаемые культурными условиями, превосходят способность среднего человека справляться с ними.
Список литературы
Арнаутова А.О. Культура как фактор неврозов
|