Неоевразийство в системе геополитического знания

ГУМИЛЁВ Лев Николаевич (1912—92), историк, географ, доктор исторических и географически наук. Сын Н. С. Гумилёва и А. А. Ахматовой. Создатель учения о человечестве и этносах как биосоциальных категориях; исследовал биоэнергетическую доминанту этногенеза (назвал её пассионарностью).

Понятие пассионарности не знали Савицкий, Трубецкой и Вернадский. Именно пассионарные толчки обусловили приоритет тех или иных сил в разные периоды формирования единого мегаконтинента — Евразии.

Гумилев считает, что отличия одного этноса от другого определяются не «способом производства», «культурой» или «уровнем образования». Этносы отличаются друг от друга стереотипами поведения, которые человек усваивает в первые годы жизни от родителей, сверстников, а затем использует всю жизнь. В этносе в отличие от общества работают не сознательные решения, а ощущения и условные рефлексы. Этнос, каждый человек приспосабливаются к географической и этнической среде.

Но чтобы по-новому приспособиться к окружению (особенно к новому), а тем более создать этнос, нужна какая-то потенциальная энергия, нужны силы. Пассионарность связывается со способностью людей «поглощать биохимическую энергию живого вещества биосферы». Способности разных людей поглощать эту энергию различны.

1. Наибольшее число людей располагает этой энергией в количестве, достаточном, чтобы удовлетворить потребности – гармоничные, работают, чтобы жить, и никаких иных потребностей у них не возникает.

2. Есть определенное число персон, что наделены «экстремальной энергетикой» - пассионарностью (от лат. passio — страсть). Если пассионарности больше, чем требуется для спокойной жизни, пассионарий живет, чтобы работать ради своей идеальной цели.

3. Если пассионарность человека меньше, чем необходимо для обычной жизни, индивид, называемый субпассионарием, живет, чтобы не работать, и ориентируется на потребление за счет других людей.

В каждом этносе соотношение людей разных типов меняется со временем. Суммируясь, пассионарность индивидов образует пассионарность на популяционном уровне. Гумилев утверждает, что, стремясь к своему идеалу, люди пассионарные часто жертвуют своей жизнью ради других, но для достижения своих практических целей они перестраивают саму этническую систему, меняют ее стереотипы поведения и цели развития. Когда же лидеры-пассионарии, а затем их потомки оказываются уничтоженными (в войнах, на кострах инквизиции, в концлагерях, при взаимоистреблениях), то вновь виден трудолюбивый народ, довольный своей жизнью.

От момента пассионарного толчка (появления первых пассионариев в спокойной популяции) до возвращения в новое состояние равновесия — гомеостаз — проходит около 1200-1500 лет. Когда пассионарность достигает вершины, создается единый этнический мир — суперэтнос, состоящий из отдельных, близких друг к другу по поведению и культуре этносов. Вся последующая этническая история связана с обратным процессом — разрушением создавшегося суперэтноса вследствие спада пассионарности.

Спад пассионарности предопределен тем, что энергичных пассионарных людей с каждым поколением становится все меньше и меньше, а социальная система, созданная ими, не успевает за переменами, так как она более инерционна, чем природная среда. Когда пассионарность падает ниже критической точки, то обманчивое благополучие гибнет от рук собственных пассионариев. Но самыми тяжелыми моментами в жизни этноса (в жизни людей) бывают смены фаз этногенеза, фазовые переходы. Фазовый переход — это кризис, связанный с изменением уровня пассионарности, с психологической ломкой стереотипов поведения ради приспособления к новой фазе.

Гумилев полагает, что пока существуют разные уровни пассионарного напряжения в уже имеющихся суперэтносах, пока существуют различные ландшафты Земли, требующие специфического приспособления в каждом отдельном случае, такое слияние маловероятно и торжество общечеловеческих ценностей, к счастью, будет лишь очередной утопией.

Гумилев выделяет три основных формы контактов этносов:

Симбиоз — сочетание этносов, при котором каждый занимает свою экологическую нишу, свой ландшафт, полностью сохраняя свое национальное своеобразие. При симбиозе этносы взаимодействуют и обогащают друг друга. Он повышает жизненные возможности народов, делает могущественными страны.

Ксения — сочетание, при котором один этнос — «гость», вкрапление в теле другого. «Гость» живет изолированно, не нарушая этнической системы «хозяина». Присутствие ксений безвредно для вмещающего этноса. Но когда «гость» начинает утрачивать свою изолированность, он чаще всего превращается в химеру.

Химера — соединение несоединимого. Она возникает, если два этноса, принадлежащих к суперэтносам с отрицательной взаимной комплиментарностью (несовместимостью ценностей), живут перемешавшись, пронизывая друг друга. В этих случаях неизбежны кровь и разрушения, гибель одного или обоих этносов. Процесс распада этносов может длиться 150—200 лет и более.

По мнению Гумилева, великороссы представляют особый этнос, сложившийся на основе тюркско-славянского слияния, под мощным воздействием пассионарного толчка. Подобный тезис — своего рода обоснование русского контроля над землями, населенными тюркскими этносами. Этот сплав этносов мог образоваться как симбиоз, порожденный специфическим сочетанием Леса и Степи. При постоянном взаимодействии «истории природы и истории людей» — Леса и Степи русичи выступали как представители Леса, который не только кормил, давал материал для сооружения жилищ и поселений («деревня» — «дерево»), но и позволял укрыться от конницы неприятеля, а кочевники — как представители Степи, которая их кормила, давала место для огромной массы людей.

«Ритмы Евразии» являются последним произведением Л.Н. Гумилева, которое ему не суждено было завершить. Границы Евразийского мегаконтинента Гумилев определяет следующим образом. Западная Европа отделяется от евразийского пространства отрицательной изотермой января (к востоку от этой границы средняя температура января отрицательна). С юга Евразия ограничивается цепями гор (Кавказ, Копетдаг, Памир, Тянь-Шань), с севера — массивами тайги, на востоке — Великой китайской стеной. Евразию можно разделить на три региона:

1) Высокая Азия — Монголия, Джунгария, Тува и Забайкалье;

2) Южный район — Казахстан и Средняя Азия;

3) Западный район — включает Восточную Европу.

Восточная часть Евразии населена монголоидами (в древности — тюрками, а с XIII в. — монголами), южная часть — смесью монголов, тюрок и иранцев, западная — славянами и угро-финнами. Все перечисленные народы следует считать аборигенами Евразии, так как их переселения носили характер простых передвижений в пределах своего или сходного этноландшафтного района. Вторжения иноземцев (китайцев, арабов, евреев, немцев, шведов, поляков и др.) происходили редко и не имели конечного успеха.

Если исходить из обычной продолжительности цикла жизни суперэтноса, сейчас Россия находится в фазовом переходе от надлома к инерции (800 лет). Таким образом, переживаемый нами кризис вполне закономерен и не противоречит такой интерпретации. Надлом в российском суперэтносе впервые обозначился после Отечественной войны 1812 г., и Гумилев объясняет это предшествующими реформами Петра I, насаждавшего западную культуру, а также гибелью наиболее пассионарной части русских офицеров в войне против Наполеона. Поскольку общая продолжительность фазы надлома около 200 лет, становится понятным, что советский период нашей истории является наиболее тяжелой, финальной частью фазы надлома.

Европейцы старше нас на 500 лет, и то, что переживает сегодня Россия, Западная Европа пережила в конце XV-начале XVI в. Так, история Франции XV в. характеризуется жестокой гражданской войной между сторонниками герцога Орлеанского и герцога Бургундского. Пример инерционной фазы, к которой благополучно перешла Италия, а за ней и прочие страны в XVI в.,- эпоха Возрождения.



Последователи идей Л.Н. Гумилева.

Жизнь свела Л.Н. Гумилева с П.Н. Савицким только в 1966 г., когда он приехал на археологический конгресс в Прагу. Но последние евразийцы — П.Н. Савицкий и Г.В. Вернадский — внимательно следили за публикациями Гумилева и очень высоко оценивали его идеи, носящие концептуальный характер. Савицкий не раз писал о «всеобъемлющем кругозоре» Гумилева. По мнению Вернадского, в работах Гумилева очень существенно то, что он подходит к проблемам становления и развития этносов в плоскости естественной, а не гуманитарной науки. В 1970 г. в письме к Льву Николаевичу Вернадский подчеркивает: «Вижу, что Вы все обобщаете, развиваете и углубляете Ваши столь важные изучения понятий «этнос», «ландшафт» и т.д. на фоне биосферы. Все это дает большой толчок мысли.»

Евразийство после десятилетий забвения (из-за запретов власть предержащих, усилий придворных ученых и т.д.) вновь возрождаемся, причем процесс идет весьма стремительно. Об этом говорит поток публикаций в журналах, газетах. Вышло несколько номеров евразийского обозрения «Элементы», сборника «Пути Евразии», а самое главное — рост тиражей работ историка, этнографа, географа Л.Н. Гумилева. Интерес к его научным трудам, к идеям первых русских евразийцев, которых он вызвал из забытья, возник у самого широкого круга читателей, а сама наука геополитика стала предметом изучения студентов высших учебных заведений.

Евразийство вызывает интерес и в других странах мира: от самых больших — сверхдержав до самых крошечных, таких, как Великое княжество Монако или Лихтенштейн. Американские геополитики, политологи, советники президентов и монополий в 90-х п. XX в. регулярно публиковали обстоятельные аналитические материалы по таким проблемам, как положение России, Россия и Европа, Россия между Европой и Азией. В число специалистов евразийцев входят американские ученые русского или советского происхождения, например А. Рязановский и А. Янов, американский геополитик М. Вассин, бывший советник Президента США Д. Картера по национальной безопасности, ныне советник крупной американской корпорации, давний ненавистник СССР, а сейчас России — политолог 3. Бжезинский. Увлекается проблемами евразийства даже философ и социолог Дикенбе Мутомбо, проживающий в Западной Африке. В своих трудах он демонстрирует хорошее знание работ Л. Гумилева.

Великий князь Владимир Кириллович говорил о евразийстве следующее: «Течение это незаслуженно предано забвению, между тем как многое в идеях Вернадского и Трубецкого, Зелинского и Савицкого, Карсавина, Иванова, барона Унгерна удивительно актуально именно сегодня. Я имею в виду прежде всего идеи о том, что исторические судьбы России неотделимы от судеб Азии, Евразийского Севера, Турана и, следовательно, тюркских народов. Российская империя могла бы стать, но не стала евразийской.

Неоевразийство: сущность и различные течения.

Последователи евразийцев сделали не только геополитические выводы из их наследия, но и сформировали целое направление а науке, получившее название «неоевразийство». Оно имеет несколько разновидностей.

Течение национальной идеократии имперского континентального масштаба, объединившиеся вокруг газет «День», «Завтра», журнала «Элементы», основывается на идеях П.Н. Савицкого, Г.В. Вернадского, Н.С. Трубецкого, Л.Н. Гумилева и развивает их. Его представители противостоят либеральному западничеству и узкоэтническому национализму. В их исследованиях Россия — это ось геополитического «большого пространства». Ее задача и миссия — создание империи евразийского социализма. Либеральная экономика, создаваемая российскими реформаторами, по их мнению, — признак атлантизма.

А. Дугин считает, что эти реформаторы советский период российской истории рассматривают как модернистскую форму традиционного русского национального стремления к планетарной экспансии и «евразийскому антиатлантическому универсализму».

Теория пассионарности Гумилева обогащается учениями о «циркуляции элит» итальянского социолога В. Парето и религиоведческими взглядами школы европейских традиционалистов Генона и Эвола. Идеи традиционалистов — «кризис современного мира», «деградация Запада», «десакрализация цивилизации» и т.д. — являются важными компонентами этого течения неоевразийцев. Опираясь на знания концепций Хаусхофера, Шмитта, Никита, «новых правых» (Ж. Тириара, К. Террачано и др.), эта школа неоевразийцев понимает Европу как континентальную силу. Обозначенные аспекты парадигмы были незнакомы Савицкому, Вернадскому и Трубецкому — в ту пору США еще не набрали соответствующий геополитический вес, который имеют сейчас. Это течение неоевразийцев признает стратегическую важность Европы для завершенности евразийского «Большого пространства».

Другое течение современного неоевразийства опирается на идею континентального русско-иранского союза. Выбор исламских стран, прежде всего Ирана и Ирака, России в качестве своего стратегического союзника является базой антиатлантической стратегии на юго-западе Евразии. Представители данного течения неоевразийства совершенно не приемлют ни атлантизма, ни мондиализма. Эта разновидность неоевразийства имеет много точек соприкосновения с другими альтернативными геополитическими проектами: исламским «социализмом», европейским национал-большевизмом, теориями геополитиков стран Африки и Латинской Америки.

Еще одно течение неоевразийства поддерживает и развивает идеи, призванные воссоздать экономическое взаимодействие бывших республик СССР. Здесь речь идет в основном об «экономическом евразийстве». С этой идеей уже несколько лет выступает пре-зидент Казахстана Н. Назарбаев.

Лидер КПРФ Г. Зюганов в своей книге «Россия — Родина моя» развивает идею «сбалансированного мира», основы которого покоятся на геополитическом равновесии «больших пространств», цивилизаций и этноконфессиональных «центров сил», учете законных интересов всех государств, больших и малых народов. Роль гаранта такого сбалансированного мира смогла бы играть Россия — обновленная, преодолевшая кризис и укрепившая свою государственность на основе синтеза древних духовных традиций, советского народовластия с достижениями со-иременного «технотронного» века.

Свое понимание проблемы неоевразийства изложил в известной книге «Последний бросок на юг» лидер партии ЛДПР В. Жириновский. Это «великодержавный» проект, где делается попытка обосновать экспансию России против стран СНГ, Афганистана, Пакистана, Индии, выйти к берегам Индийского океана, помешать реализации проекта «анаконда», душащего как Индокитай, так и Евразию.

Интерес к неоевразийству в России не угас и в начале XXI в. Об этом свидетельствуют многочисленные публикации в российских изданиях самых разных направлений. В конце апреля 2001 г. сторонники евразийских идей учредили на своем съезде общероссийское политическое общественное движение «Евразия». MHOI положения неоевразийцев разделяют люди различных национальностей, религий. Есть в политсовете «Евразии» участники движения «Россия».

Основным принципом нового движения, евразийской философии является принцип «цветущая сложность». Это можно понимать так, что под небом Евразии есть место представителям всех 130 народов, народностей и национальных меньшинств России. В политическом плане неоевразийцы, как подчеркивается в отчете, пере шли на позиции политического центризма. Новое течение в русской политической и идеологической жизни открыто противопоставило себя атлантизму.

Последователи этого течения, полагая, что неоевразийство и только философская идея, но еще и инструмент стратегического планирования, ставят вопрос ребром: «Евразийство или атлантизм».

Авторы концепции увидели свой третий путь экономического развития, условно названный неортодоксальным социализмом, который, по их мнению, сможет успешно противостоять губительному гиперлиберальному пути.

Другие разновидности неоевразийства — проекты выработки «национальной идеи», призывы к изучению наследия первых русских евразийцев — во многом носят заказной идеологический характер, спекулируют на национальных чувствах русских или тюркских народов, национальных меньшинств. Под этими проектами нет более или менее прочной научной основы, серьезной теории и методологии, они искусственны, фрагментарны и не могут претендовать на самостоятельную и серьезную геополитическую идеологию и методологию.



Неоевразийство и будущий мир

Общеметодологическим принципом евразийства является полицентризм. И русские евразийцы и неоевразийцы считали: «Европейский полицентризм предполагал, что таких центров много. Европа — центр мира, но и Палестина — центр мира, Иберия и Китай — то же самое».

По-иному смотрят на эту проблему многие видные ученые (геополитики, политологи, экономисты и т.д.), политики и военные, руководители монополий, особенно ориентированных на добычу и переработку сырья, компаний, производящих средства связи, аэрокосмическую технику. США преследуют свои геополитические цели, связанные с захватом новых невосполнимых источников сырья (прежде всего энергоносителей). 3. Бжезинский пишет: «Евразия — это суперконтинент земного шара, играющий роль своего рода оси. Та держава, которая на нем доминирует, будет оказывать решающее влияние в двух из трех наиболее развитых в экономическом плане регионов планеты — Западной Европе и Восточной Азии». Роль России как колонии в монополярном мире, - проект которого уже начертал Бжезинский и ученые-западники (атлантисты, мондиалисты и т.п.). Сторонники первого течения евразийства по тому поводу утверждают, что победа Запада в «холодной войне» концептуально означает окончание биполярного и начало однополярного мира.

И если чистые атлантисты (Хантингтон) предполагают, что за однополярность будет относительной, поскольку выигравший Запад (The West) будет вынужден постоянно улаживать нарастающие межцивилизационные конфликты со «всем остальным миром» (The Rest), то мондиалисты (Фукуяма, Аттали) видят беспроблемную доминанту Запада надо всей планетой как нечто уже случившееся Даже самый конфликтный вариант профессора Санторо предполагает, в конце концов, установление Мирового Правительства.

К.С. Гаджиев пишет: «Мы, по видимому, переживаем начальный этап формирования нового типа мирового сообщества всепланетарного масштаба, которое будет отличаться от общества, в котором наше поколение родилось и вы росло... Структурообразующими силами большей части современного мирового сообщества являются рыночная экономика и — меньшей степени — политические институты, ориентированные демократию».

Но известно, что страны, добившиеся за послевоенные годы самых динамичных показателей в экономике (СССР с 1945 по 1960 г.; Япония с 1945 г. до середины 90-х гг.; Германия, в том числе ФРГ и ГДР, с 1945 г. по настоящее время; Китай с 1949 г. no настоящее время), часто принимали политические решения о регулировании и планировании своего экономического развития.

Под углом зрения победы западной цивилизации написал футурологическую книгу «Глобальный человейник» философ, социолог, логик, писатель А. Зиновьев. Планета превратилась в однопартийный социум, все страны пришли к западнизму, и человечество превратилось в человейник, человек слился с компьютером, перестал быть самим собой, стал чем-то средним между компьютером «Ла» — зеркальным отражением человека-хозяина и муравьем. Зиновьев в фантастической форме представил реализованный проект западников-победителей, где восторжествовала атлантическая, талассократическая система ценностей

Неоевразийцы России не могут согласиться с гегемонистскими притязаниями атлантистов и мондиалистов. Противостоять монополярности, по их мнению, может биполярность. Имеется в виду, что «новый континентальный альянс должен либо исключить в себя всю Европу до Атлантики и несколько важнейших секторов южного побережья Евразии — Индию, Иран, Индокитай и т.д., либо обеспечить дружественный нейтралитет этих же пространств, т.е. вывести их из-под контроля атлантизма». Особо подчеркивается, что новый евразийский биполяризм должен исходить из совершенно иных идеологических предпосылок и основываться на совершенно иных методиках.

Механизм формирования биполярного мира дается в книге Г.А. Зюганова «Россия – Родина моя», где утверждается, что обновленная Россия, укрепившая свою государственность и возродившая экономику на базе современных технотронных технологий, займет в мире свойственное ей место, вновь обретя свою традиционно миротворческую, стабилизирующую, сдерживающую хаос силу.

В последние десятилетия XX в. политический язык межгосударственного общения постепенно менялся в сторону резкого ужесточения. Во всех военных стычках с трагической очевидностью была видна, предопределена развязка: будь то операция «Буря в пустыне» или Косовская операция. Предшествующие им локальные войны (в Корее, Вьетнаме, в Эфиопии и в других странах) были конфликтами двух глобальных систем.

По воле США и их сателлитов в войну были в начале 90-х гг. Ирак, в конце 90-х гг. — Югославия, Иран. В начале XXI в. такими странами стали Афганистан и опять Ирак. Главный критерий для отнесения страны в число изгоев — несовпадение ее государственных интересов с интересами атлантистской и мондиалистской структур.

Случай с самолетом-шпионом говорит о том, что КНР выходит из ряда региональной державы в державу «номер два». Индия по традиции находится в зоне британского контроля, Ирак числится в списки государств-изгоев. Кроме того, Китай и Индия, Иран и Ирак имеют между собой много нерешенных проблем, прежде всего территориальных, являются конкурентами в сфере азиатского и ближневосточного влияния.

Потенциально реализуем другой антиглобалистский проект союз России и исламского мира. Исламские страны готовы многим поступиться «ради создания действенной силы, способной представлять их политические интересы». И проект создания новой геополитической структуры Россия - Казахстан — Таджикистан — Иран с перспективой присоединения к ней со временем Афганистана и других исламских государств предпочтительнее, нежели формирование оси Москва — Пекин — Дели. В подобном предложении есть большая привлекательность для российских политиков. Если рассматривать проект с точки зрения престижности, Россия, бесспорно, будет играть в этом союзе первую роль. Кроме того, такой союз при условии заключения военного соглашения позволил бы контролировать евразийское пространство.

Для создания евразийского будущего союза в противовес Атлантическому союзу, блоку НАТО есть все предпосылки: политические, военные, экономические, в том числе связи с бывшими союзными республиками, входящими в Таможенный союз, представляющий, по сути, Евразийский экономический союз.

Есть и другая точка зрения на новое мироустройство. В XXI в. в качестве геополитического противовеса может выступить Китай. Для такого подхода есть много «за»: стремительный экономический рост КНР, огромная территория, не уступающая территории США, большой демографический потенциал, превосходящий более чем в I раза потенциал США, активная динамичная внешняя политика, мощные быстро модернизирующиеся вооруженные силы и т.п. Но Китай на практике балансирует между атлантизмом и евразийством. И эта политика, по-видимому, будет продолжаться и в первое десятилетие XXI в.

В научной литературе можно встретить еще одну точку зрения относительно судеб мира. Есть немало политиков, ученых, которые считают наиболее вероятной соперницей США Японию

< Назад   Вперед >
Содержание