Основные тенденции развития общественно-политической ситуации в арабских странах Персидского залива на современном этапе

Ключевые слова: арабские государства Залива, Ближний Восток, Бахрейн, Оман

Key words: Arabian states of the Gulf, Middle East, Bahrain, Oman



В статье речь идёт о развитии общественно-политической ситуации в нефтяных монархиях Персидского залива на фоне революционных событий в странах Арабского Востока. Прослеживаются особенности социальной политики властей в условиях существования здесь авторитарных режимов.



The article will discuss the development of the social-political situation in oil rich monarchies in the Persian Gulf on the foundation of revolutionary events in the Arabic world. Within this framework, peculiarities of social policies in authoritarian regimes will be onlined.



На протяжении нескольких десятилетий арабский мир переживает сложный период модернизации. Этот процесс вызван как объективными внутренними причинами, так и изменениями мирового масштаба, затронувшими различные сферы социально-экономической, политической и духовной жизни арабов. Всеобщий характер торгово-экономического обмена, развитие внешних хозяйственных, политических и культурных связей, сближение информационных систем способствовали появлению здесь новых для региона взглядов на миропорядок, политическую жизнь и международные отношения. Традиционные социальные представления арабов также претерпели изменения.

С конца XX века одной из тенденций общественно-политической жизни арабских стран стал «постепенный переход от авторитаризма к элементам демократии и гражданского общества» [3]. Однако события вокруг Ирака, палестинская интифада, сложности в отношениях между арабо-исламским миром и Западом не способствовали сохранению внутренней стабильности этого региона. Массовые социальные протесты, начавшиеся в Тунисе и охватившие в январе – марте 2011 года Арабский Восток, подтвердили выводы политологов о незавершённости эволюции местных общественных систем.

До недавнего времени значительная часть арабов отрицательно воспринимала западные идеи «демократии» и «форсированной политической модернизации», опасаясь, что их заимствование затронет позиции местной элиты и разорит сельские и городские низы, доля которых составляет более половины населения стран Арабского Востока. Обнищание низов происходило на фоне сверхобогащения правящей верхушки, роста коррупции при авторитарном правлении и сохранении влияния конфессиональной и родоплеменной общности.

Здесь наблюдались высокие темпы роста населения, безработица среди городских слоёв, инфляция и значительный рост цен, чему способствовал и мировой финансовый кризис. Заметным явлением стал возросший уровень образования молодёжи и изменение её общественного самосознания в условиях отсутствия у молодых людей социальных перспектив у себя в стране. Конечно, в каждой арабской стране складывалась своя особая ситуация, но общим фоном для региона в 2000-е годы было состояние социальной напряжённости.

Революционные события зимы 2011 года охватили в той или иной степени весь Магриб и часть Ближнего Востока. Неожиданно для многих в числе «горячих точек» оказались и два из шести арабских государств Персидского залива: Королевство Бахрейн и Султанат Оман. Затем прошли демонстрации в Кувейте, в Саудовской Аравии на 11 марта был назначен «день гнева»… В Катаре же в марте была пресечена попытка военного переворота.

Одним из главных мотивом внешней политики стран Запада и Востока в этом регионе стали опасения, не распространится ли «эффект домино» на нефтяные монархии Залива - Саудовскую Аравию, ОАЭ, Катар и Кувейт, являющиеся главной энергетической кладовой постиндустриального мира (40% мировых морских поставок углеродов осуществляется из стран Залива). В СМИ этот вариант рассматривается как возможный [4], хотя, по сравнению с арабскими государствами Магриба и Ближнего Востока, ситуация здесь выглядит иначе. Это разные общественные системы.

Понимание сути происходящих в странах Востока общественных явлений возможно лишь с учётом традиционного социокультурного наследия. Аравийские монархии не исключение.

Уже несколько десятилетий королевство Саудовская Аравия и княжества Залива привлекают внимание аналитиков особенностями развития внутренних социально-экономических процессов, характером политических режимов. В 1981 году шесть аравийских государств создали региональную организацию – «Совет Сотрудничества арабских государств Персидского залива» (ССАГПЗ), стремящуюся к интеграции в области экономики, внешней политики и безопасности, культуры и образования. Как известно, эти страны являются рынком инвестиций, мировым финансовым донором, крупными импортёрами товаров и высоких технологий. Жизнь общества здесь отличается крупными сдвигами в экономике, но с учётом местной специфики и сохранения влияния традиционных идей.

В качестве примера возьмём модель государственного и общественного устройства этих стран: она базируется на монархической семейно-племенной структуре, возглавляемой эмирами. Эмиры избираются ведущими представителями этих семей на основе традиционных взглядов на иерархию. Эти страны объединяет форма государственного правления, уходящая корнями в доколониальное прошлое и основанная на монархических традиционных принципах, которые ныне закреплены с помощью современных институтов власти. Главная функция политических структур – поддерживать власть правящих семейных кланов. [6, с. 18]

Важнейшим фактором развития этих государств являются огромные запасы нефти, ставшей основным источником сырья для Западной Европы, США, Японии, Южной Кореи, Китая. «Трудно удержаться от искушения заявить: практически всё в регионе связано, обусловлено и объясняется наличием здесь нефти как таковой, … «чёрное золото» - единственное мери?ло происходящего», - считает политолог Дж.Лючиани. [5, с. 79] После II Мировой войны арабская нефть стала стратегическим фактором мировой экономики и международных отношений, что было продемонстрировано в 1973 г. во время арабо-израильской войны (арабы тогда объявили эмбарго на поставку нефти на Запад, вызвав кризис в мировой экономике). Нефтяные деньги позволили ещё недавно беднейшим эмиратам развить современные государственные структуры и утвердить себя на политической карте мира. Так, без нефти государство Саудидов имело бы доходы лишь от паломников во время хаджа. Нефть же дала ресурсы для становления Саудовской Аравии как крупного мирового игрока. Наличие запасов нефти являлось важным условием для развития интеграционных процессов арабских стран Залива. Впрочем, этническое, культурное и религиозное единство этих стран также было важным объединяющим фактором.

Наличие богатых запасов углеродов глубоко затронуло вопросы внутренней политики стран Арабского Востока. Остановимся на «парадигме арабских государств-рантье?». «В отличие от государств, зависящих напрямую от взимания налогов с граждан, государства-рантье в значительно большей степени распределяют ренту, чем собирают налоги». [7, с. 138-139] Монархи Кувейта, ОАЭ, Катара, Саудовской Аравии (квартет богатейших стран Залива), чьи основные доходы проистекают от продажи нефти и газа за рубеж, гораздо в меньшей степени зависят от своего общества по сравнению с государствами, чьей функцией является сбор налогов. Далее эта внешняя рента распределяется монархами внутри страны, ею оплачиваются расходы государства, а также прямо или косвенно поддерживается коренное арабское население, в то время как доходы многочисленных рабочих – мигрантов сравнительно невелики. И тогда «щедрость монарха по отношению к обществу становится его добродетелью».

Арабские государства Залива унаследовали политическую структуру от традиционных для арабов исторических образцов. Родовая иерархия хорошо видна на примере Катара, где ведущие позиции во всех областях государственного управления, армии, в руководстве образованием, культурой занимают родственники из правящей семьи эмира аль-Тани. «Выборы в этих странах не проходят, так как демократически избранный правитель тут же станет авторитарным, как только получит контроль над нефтяной рентой, а значит и неограниченную власть над обществом». «Монархии вряд ли примут демократию западного типа, - пишет Дж.Лючиани, - а первые выборы станут последними из-за неизбежного в этой связи хаоса в структуре власти» [5, c. 91]. Автор считает, что «нефтяная рента является фактором, укрепляющим основы авторитарной власти».

Государства-рантье вкладывают большие средства в культуру, образование, медицинское обслуживание, транспортную инфраструктуру, строительство, туризм, оказывают поддержку местному частному предпринимательству. Происходит это в рамках понятных населению традиционных представлений – так называемых клиентных отношений, когда патрон (монарх) помогает соплеме?нникам / родственникам в обмен на политическую поддержку и подтверждение своего статуса в обществе. Этим объясняется лояльность местного коренного населения (большей его части) правящим режимам и политике, которую они проводят как внутри государства, так и на международной арене. Кстати, «клиентелизм», определяющий характер взаимоотношений между правителем и его подданными, привычное на Востоке явление. Демократия здесь зачастую рассматривается как «способность граждан поддерживать свои правительства, которые порой отчитываются перед ними, а также возможность менять политических лидеров через равные промежутки времени».

Небольшое замечание в этой связи. Во время событий в Тунисе и Египте демонстранты на улицах и площадях призывали к демократическим реформам. Не касаясь того, что за этим стоит, отметим: представления протестующих о демократии, особенно на уровне обыденного сознания, не обязательно совпадают с содержанием, который вкладывают в это понятия в других странах, особенно на Западе. По словам короля Иордании Абдаллы Ат-тани бин Хусейна, слово «демократия» для различных стран и культур имеет разное значение.

На фоне революционных событий в Магрибе и на Ближнем Востоке интересно рассмотреть особенности социальной структуры арабских стран Залива. В «донефтяную» эпоху для этих стран были характерны экономическая отсталость, архаичность социальных отношений, крайняя ограниченность людских ресурсов. Население было занято кочевым скотоводством, ловлей жемчуга и торговлей. Постколониальная модернизация на основе добычи и экспорта нефти решающим образом изменила все стороны жизни этих стран. Произошёл переход к современным видам производства, при этом трансформация общества проходила здесь в направлении капиталистических отношений, однако у власти осталась традиционная монархическая элита. В общественной жизни была заметна тенденция к консервации прежних социальных связей и мышления, т.е. налицо разрыв между экономической и социальной структурами.

За сорок лет феодальная аристократия превратилась в привилегированную, наделённую политической властью часть крупной местной буржуазии. К элитным и предэлитным слоям относят большую часть арабской крупной и средней буржуазии, вышедшей из традиционной купеческой прослойки. До середины 1980-х годов позиции государства преобладали, поскольку оно полностью контролировало нефтяную ренту. Место же крупной буржуазии в государственной иерархии было второстепенным, зависимым. В дальнейшем баланс сил начал меняться. При сохранении стратегических позиций государство уступило частному сектору инициативу в проведении краткосрочной экономической политики. В последней трети XX века в результате поддержки государством частного предпринимательства в эмиратах получили развитие средние слои, которым были даны крупные привилегии. В этой части общества представлены и выходцы из других стран: Индии, Пакистана.

В сфере нематериального производства местные служащие составляют один из самых массовых слоёв общества. Доля местных жителей в производственной сфере незначительна. Страны Залива объединяет фактор трудовой миграции, при этом большинство мест в реальном секторе занимают рабочие из стран Азии и Ближнего Востока. Количество трудовых мигрантов намного превышает число местных жителей. Социальная политика государства направлена в основном на рост и развитие коренных жителей, чему способствует разграничение прав коренного и иностранного населения (особенно в ОАЭ, Катаре и Кувейте).

Стабильность в стране имеет высший приоритет. Стремление монархий сохранить свою власть способствовало развитию патерналистских идей и политики «социального мира» - т.е. «справедливого распределения богатства с учётом традиционных исламских ценностей». Исламское право (шариат) рассматривает такие сферы общественной деятельности, как образование, здравоохранение, помощь малоимущим, пенсионерам, незамужним женщинам, женщинам с детьми… как «ответственность государства перед своими гражданами». [2, с. 11] С учётом основ этой политики, всё коренное арабское население превращается в привилегированную часть общества. В условиях сохранения родоплеменных структур подобная социальная поддержка приобретает патерналистский характер: монарх – «отец нации», а его подданные – «дети», что снимает большую часть напряжённости внутри местной общины. Наряду с этим, возникают проблемы разделения общества на «коренных» и «некоренных» жителей (мигрантов) с различными правами.

Вопросы социальной иерархии арабских стран Залива затронуты в связи с тем, что первая фаза народных волнений на Арабском Востоке в своей основе имела социальные причины. Что касается стран Залива, то характер распределения ренты в обществе не предполагает наличия организованной оппозиции. Коренное население устраивает, что государство делится с ним доходами от нефти, оплачивает молодёжи учёбу в университетах, обеспечивает её работой, помогает начать самостоятельную жизнь... Однако на общественное сознание арабов, в том числе и в странах Залива, влияют не только социально-экономические факторы, но и политические, религиозные, этнические, социально-психологические и др.

Вспомним: в столице Бахрейна в феврале произошли массовые протесты шиитского населения. В то время как 70 % населения страны шииты, власть в государстве принадлежит суннитской верхушке. Сунниты преобладают в экономике, уровень жизни местных шиитов заметно ниже. До середины февраля оппозиция выступала не против режима, а против несправедливости в распределении властных полномочий и ущемления шиитского большинства. Вектор протестов был направлен против правительства, но не короля. Но после жёсткого разгона демонстрантов на площади Манамы (17.02.2011) требования общины изменились. Шииты заговорили о коррупции властей, о стагнации политической жизни в стране… Недовольство перекинулось на весь режим и самого монарха. Прозвучали призывы к смене конституции. Король Хамад аль-Халифа пытался успокоить разгневанную шиитскую общину денежными подачками ($2.700 на семью), но проблема уже переросла экономические требования. «Синдром бунтующих площадей» обеспокоил власть, вокруг кварталов шиитов были установлены блокпосты, однако 18.02 раздались выстрелы с обеих сторон. Это накалило ситуацию, и на следующий день 40 тыс. демонстрантов вновь заняли центральную площадь, оттеснив полицию.

Необычной была реакция кувейтских властей на волнения среди местной молодёжи: монарх пообещал доплачивать каждому подданному по $3.500 в мес. в качестве «компенсации за рост цен на продукты». Но вскоре молодёжь, «среди которой преобладали не получившие кувейтского гражданства жители», уже выкрикивала лозунги против коррупции и призывала к политическим переменам.

Оман: в г.Сохар возникли беспорядки, во время которых сотни оманцев атаковали учреждения местной власти, громили магазины, требуя «более справедливого распределения получаемых доходов от нефти», повышения зарплат, ликвидации безработицы, а также смещения коррумпированных чиновников. [8] По тому же сценарию проходили демонстрации в столице, где прозвучали также обвинения против некоторых членов правительства. При этом демонстранты «высказывали своё уважение и преданность султану».

Какова же реакция монархий на эти события? Первым импульсом властей, напуганных революциями в Тунисе и Египте, было неприятие требований оппозиции. Затем, по мере их радикализации, монархи Бахрейна, Кувейта, Омана и даже Саудовской Аравии пошли на некоторые уступки, например, король Саудовской Аравии Абдулла 23 февраля выделил $37 млрд. на «финансирование различных социальных программ для подданных», запретив, однако, «любые массовые проявления протеста» в стране. Прозвучали обещания либерализовать политическую жизнь (в ряде случаев - перетряхнуть правительство), прижать коррупцию с целью избежать негативного развития событий. «Корпоративные интересы» монархий привели к выработке совместных решений по оказанию помощи Бахрейну и Оману: 7 марта на встрече глав МИД ССАГПЗ обсуждался вопрос о «создании специального фонда, средства которого будут направлены на решение социально-экономических проблем стран Залива». [1] Здесь же прозвучал призыв к «сохранению политической стабильности в регионе», что, возможно, связано с недавней попыткой смены элит в Катаре, призывами шиитов Бахрейна к конституционному переустройству государства и возникшими внутриполитическими трениями на востоке Саудовской Аравии.

Между тем, в арабских и западных СМИ начали обсуждать вопрос о стабильности монархических режимов на фоне социальных волнений в регионе, в первую очередь в Египте. Арабы припоминают проверенное историей высказывание: «Куда идёт Египет, туда вскоре последуют и другие арабские страны». Несмотря на религиозность обществ, их тесные связи с Западом (в том числе, военные), высокий уровень ВВП и социальную поддержку коренного населения, этого оказалось недостаточно. Угрозу своей власти монархии Залива почувствовали ещё в начале 2000-х годов, тогда в странах Залива были сделаны отдельные и весьма робкие шаги в сторону расширения демократических прав населения. Их признали на Западе «украшением фасада», но всё же движением в верном направлении.

Известно, что на общественную жизнь арабских стран Залива продолжают оказывать влияние три основных фактора: особенности экономической жизни, сохранение здесь традиционных племенных структур и фактор ислама. Это внутренние составляющие общественного организма. Наряду с этим, имеются и внешние факторы исторического развития этих стран, игравшие порой доминирующими роль. Нынешние события на Арабском Востоке имеют особую специфику, так как они связаны, в первую очередь, с региональными общественными процессами, кстати, ещё далёкими от завершения. Трудно представить их возможные последствия для монархий Залива, но они будут.

Общность религии, культуры и языка, популярность лозунгов панарабизма, социально-психологический настрой и резонанс первых побед в Тунисе и Египте объединили сегодня различные слои арабов, несмотря на несовпадение исходных ситуаций в странах Арабского Востока. Это вызвало здесь типологически сходные модели протестного поведения: сначала экономические требования, затем призывы к социальным реформам, а в случае замедленной реакции властей или агрессии военных, быстрый переход к политическим лозунгам и силовым действиям. Пожалуй, в стороне всё-таки остались нефтяные монархии Залива, да и то не все – Катар и ОАЭ, в меньшей степени Кувейт и Саудовская Аравия. В большинстве охваченных социальными волнениями арабских государств протесты были направлены против коррупции верхов, засидевшихся у власти авторитарных правителей, против застоя политической жизни, безработицы, бедности, отсутствия у молодёжи будущего. Вспышкам гнева везде способствовали ухудшившиеся условия социально-экономической жизни.

1. Главы МИД стран Персидского залива обсудят помощь Оману и Бахрейну [Электронный ресурс] // РИА Новости. – URL: http://www/rian.ru/arab_effect/20110307/343546664.html (дата обращения: 07.03.2011).

2. Краснова Н.В. Политика народонаселения в арабских странах Персидского залива. Автореф. дисс. канд. экон. наук. М.,2010. – 22 с.

3. Ткаченко А.А. Арабский Восток и новый мировой порядок после падения режима С.Хусейна [Электронный ресурс] // Институт Ближнего Востока. - URL: http://www.iimes.ru/rus/stat/2004/22-07-04.htm (дата обращения: 10.02.2011).

4. Bokhari, K. Dispatch: The Complexity of Persian Gulf Unrest [Электронный ресурс] // Stratfor Global Intelligence. March 1, 2011. - URL: http://www.stratfor.com/print/186464 (дата обращения: 07.03.2011).

5. Luciani, G. Oil and Political Economy in the International Relations of the Middle East // International Relations of the Middle East. - New York, 2005. – 356 p.

6. Nakhleh, E. The Gulf Cooperation Council. Policies, Problems and Prospects. New York: Praeger Publisher, New York, 1986. - 128 p.

7. Norton, A. The Puzzle of Political Reform in the Middle East // International Relations of the Middle East.- New York, 2005.- p.138-139.

8. Влияние беспорядков в Сохаре на работу государственных и частных учреждений [Электронный ресурс] // Агентство новостей Омана.7.02.2011 (на араб.яз.). – URL: http://www.omannews.gov.om/ona/newsMore.jsp (дата обращения: 01.03.2011).

< Назад   Вперед >
Содержание