Понятие «империя»

Первоначально слово «империя» означало «вселенское» государство и, соответственно, подразумевалось, что империя в каждый период времени может существовать только одна. Затем на статус «империи» стали претендовать государства, желающие подчеркнуть свое равенство с официально провозглашенным имперским государством (в средневековой Европе – Священной Римской империей). Таким образом, понятие «империя» употреблялось фактически в значении «суверенное государство». Идея множественности «империй» окончательно утвердилась в Европе в XVIII столетии, не в последнюю очередь благодаря международному признанию императорского титула правителей России, принятого Петром I. Затем слово «империя» постепенно становится нарицательным. Оно также стало применяться для перевода названия государственного статуса великих держав, лежащих за пределами Европы (Японии, Китая и др.). В последней трети XIX века, с началом эпохи «империализма», когда качественно возросли масштабы и скорость раздела и передела мира между великими державами, понятие «империя» в политическом сознании стало связываться, прежде всего, именно с этим явлением. В XX веке термин «империя» вместе с «империалистической политикой» оказался скомпрометирован в глазах общественного мнения и в лексиконе политиков. Это затронуло также и научное сообщество разных стран. Хотя исследования вовсе не всех встречавшихся в истории имперских феноменов были политически злободневны. В российской традиции негативное восприятие слова «империя», во многом определялось еще и существованием полярно окрашенного термина «держава», нюансы значения которого трудно перевести на большинство иностранных языков. В советский период именно этот термин был зафиксирован в официальной государственной идеологии и одновременно в разные периоды оказывался созвучен настроениям широких слоев населения. Это дополнялась жесткой догматизацией ленинского учения об «империализме».

На рубеже 1980-90-х годов в отечественной политической и около научной публицистике велись яростные и бесплодные дискуссии о том, можно ли считать Советский Союз империей. Ни одна из сторон не желала вслушиваться в аргументы другой. А отстаиваемый вариант ответа означал однозначные политические выводы – если Советский Союз империя, он должен прекратить свое существование, если же нет, его необходимо сохранить. Политолог Г.Дерлугьян совершенно справедливо охарактеризовал эту полемику как «чисто схоластические ожесточенные до крайности споры по поводу не существующих в реальности противоречий».

В постсоветской России отношение к термину «империя» довольно быстро изменилось. Сторонники возврата к советскому прошлому стали ставить знак равенства между «империей» и «державой», считая все это «исторически и геополитически обусловленной формой развития Российского государства» (Г.А.Зюганов). Соответственно, итогом осмысления произошедшего со стороны многих из тех, кто был достаточно критично настроен по отношению к советской государственности, стало признание, что «империи – отнюдь не только нечто плохое, и соответственно распад империй – это не только хорошее» (Д.Е.Фурман). Продолжением данного вывода, как представляется, должно стать суждение: «держава – отнюдь не только нечто хорошее, и, соответственно, распад державы – это не только плохое». Соотношение же «хорошего» и «плохого» в действительности носит субъективный характер и определяется выбранными критериями и исповедуемыми ценностями.

Если отойти от системы координат «плохой – хороший» и попытаться дать «империи» научно-объективистское, свободное от эмоционально-ценностной окраски определение, то оно может звучать как «обширное по размерам и мощное по потенциалу государственное образование, состоящее из территорий, разнящихся уровнем и направленностью экономического развития, этническим составом населения, его историческим опытом, политическими традициями и другими признаками, но находящимися в более или менее жесткой зависимости от некоего центра, при этом степень и форму зависимости в конечном счете определяет сам центр». Таким образом империя как тип государственного образование имеет три обязательные черты: соответствие уровню великой державы, гетерогенная основа и жестко централизованный характер.

В единое имперское тело народы и территории оказываются объединенными различными способами (добровольный переход под опеку или покровительство, совершение акта купли-продажи или обмена, дарение, использование права первооткрывателя, экономическое или идеологическое подчинение и т.п.), но преимущественно через завоевание или каким-либо иным насильственным путем.

Место империй в иерархии государственных образований – между племенными союзами, городами-государствами, государственными территориями, с одной стороны, и «идеальной космократией» – с другой. С национальными государствами и некоторыми другими типами они делят один и тот же уровень.

< Назад   Вперед >
Содержание