Бюрократия как элита

Практически все элитологи согласны с тем, что элита управляет делами общества. Тогда, естественно, необходимо выяснить соотношение элиты и слоя людей, профессионально занимающихся управленческой деятельностью, – бюрократии (собственно, низшее и среднее звено бюрократии вряд ли можно отнести к элите; тогда естественно предположить, что элита – это высшее звено бюрократии). И не будут ли теории бюрократии эвристическими при анализе элиты? И не случайно, что концепция бюрократии знаменитого немецкого социолога и политолога Макса Вебера рассматривается как важный вклад в элитологию, как одно из важнейших обоснований элитаризма. Именно Вебер заложил основы наиболее распространенной и влиятельной в современной социологии теории бюрократии, интерпретации места и роли бюрократии в обществе. Характерно, что многие социологи делят взгляды на бюрократию на две части: довеберовские, характерные и поныне для обыденного сознания (бюрократ - тот, кто затягивает решение вопросов или теряет нужный документ) и веберовские, или научные (в идеальной модели бюрократии, в идеальном типе, по терминологии Вебера, не теряется ни один документ, это – оптимальное прохождение документов, а главное, это оптимальная система разделения труда в сфере управления). По Веберу, бюрократическая элита пришла на смену аристократической. Власть волюнтаристская, основанная на прихоти, чувствах, предубеждениях ее носителей и потому власть непредсказуемая сменяется правлением экспертов, принимающих оптимальные решения, действия которых предсказуемы, сменяются властью, основанной на бесстрастных формальных правилах и процедурах, подкреплены жесткой дисциплиной, иными словами, иррациональная администрация сменяется рациональной. Ее особенности следующие. Во-первых, власть смещается от личной к имперсональной. Во-вторых, власть бюрократов – частично следствие их монопольного положения, частично их способности сохранять свои профессиональные знания как официальные секреты. В-третьих, бюрократия приобретает значительно большую степень живучести, и поэтому идея ликвидации этих организаций становится все более утопичной. В бюрократической системе чиновники лично свободны и подчиняются только деловому служебному долгу; имеют устойчивую служебную иерархию; имеют твердо определенную служебную компетенцию; работают в силу контракта, следовательно, на основе свободного выбора; в соответствии со специальной классификацией; вознаграждаются постоянными денежными окладами; рассматривают свою службу как главную профессию; делают свою карьеру в соответствии со старшинством по службе или в соответствии со способностями; не могут присвоить себе свои служебные места; подчиняются строгой единой служебной дисциплине [25]. Эта концепция Вебера связана с его типологией оснований легитимности политического господства. Первый тип: традиционное господство, как его осуществляли патриарх или патримониальный князь старого типа, авторитет "вечно вчерашнего", авторитет нравов, освященных исконной значимостью и привычной ориентацией на их соблюдение. Второй тип: харизматическое господство, авторитет внеобыденного личного дара, полная личная преданность и личное доверие, вызываемое наличием качеств вождя у какого-то человека. Третьим типом господства является рационально-легальное (оно же бюрократическое), господство в силу "легальности", в силу обязательности легального установления и деловой "компетентности", обоснованной рационально созданными правилами, то есть ориентации на подчинение при выполнении установленных правил – господство в том виде, в каком его осуществляет современный "государственный служащий" [26]. Если первая модель преобладала в прошлом, в традиционном обществе, то вторая в современном, "рационально-легальном". Бюрократическое управление максимально имперсонально, максимально свободно от субъективизма. И бюрократическая элита предпочтительна по сравнению с традиционной аристократической элитой, а также харизматической элитой, возникающей вокруг харизматического лидера, обычно в периоды революций, коренной ломки социальных отношений. Вебер отводит решающую роль в бюрократии профессионалам, техническим специалистам, опирается на научные методы управления, считая, что бюрократическое управление оказывается наиболее эффективным, максимально лишенным субъективизма, подкрепленным единообразием правил и инструкций, которыми руководствуются чиновники независимо от своих личных симпатий, они выступают как функция системы. Начиная с Вебера, теоретики и исследователи бюрократии Р. Мертон, Бендикс, С. Липсет и др. считают процесс бюрократизации проявлением более широкого процесса рационализации, имманентно присущей современному обществу; это движение от традиционного общества, где власть передается по наследству (отсюда "элита крови") в руки людей, обладающих знанием (к "элите знания"). Как видим, Вебер позитивно интерпретирует феномен бюрократии, что, вообще говоря, достаточно необычно не только для предшественников Вебера, но и для современных социологов и особенно для самих субъектов бюрократического управления. "Термины бюрократ, бюрократический и бюрократия это, конечно, бранные слова, не без оснований пишет известный социолог Людвиг фон Мизес. Никто не называет себя бюрократом или свои методы бюрократическими. Эти слова всегда употребляются в оскорбительном смысле. Они всегда подразумевают уничтожительную критику людей, институтов или процедур. Никто не сомневается в том, что бюрократия глубоко порочна и что она не должна существовать в совершенном мире [27]. А кто только не критиковал и не критикует бюрократию! И громче всех сами бюрократы, желающие иметь своеобразное алиби. Критика бюрократии раздается и слева, и справа. Острую критику бюрократии мы находим у Маркса, причем особенно у молодого Маркса (что имеет свое объяснение: когда Маркс стал писать о государстве диктатуры пролетариата, М. Бакунин не без оснований упрекал его в том, что это будет государством, руководимым пролетарскими чиновниками, новым видом бюрократии, новым привилегированным меньшинством [28]). Как известно, Маркс исходил из понимания бюрократии как власти, отчужденной от народа, выражающей интересы эксплуататорских классов. Он связывал ее с потерей организацией содержательных задач своей деятельности, с главенством формы над содержанием (бюрократия "выдает формальное за содержание, а содержание за нечто формальное" [29]). Бюрократия есть "государственный формализм". "Бюрократия считает самоё себя конечной целью государства... Бюрократия есть круг, из которого никто не может выскочить. Ее иерархия есть иерархия знания. Верхи полагаются на низы во всем, что касается знания частностей; низшие же круги доверяют верхам во всем, что касается понимания всеобщего, и, таким образом, они взаимно вводят друг друга в заблуждение". Для бюрократа характерен взгляд, "будто начальство все лучше знает" [30]. Бюрократия, по существу, владеет государством, "это есть ее частная собственность. Всеобщий дух бюрократии есть тайна, таинство. Соблюдение этого таинства обеспечивается в ее собственной среде ее иерархической организацией, а по отношению к внешнему миру - ее замкнутым корпоративным характером" [31]. Следуя мыслям Маркса, Ленин писал: "Тот особый слой, в руках которого находится власть в современном обществе, это – бюрократия. Непосредственная и теснейшая связь этого органа с господствующим в современном обществе классом буржуазии явствует... из самих условий образования и комплектования этого класса" . И еще: "Бюрократическая система в конечном счете ведет к возникновению привилегированного слоя, оторванного от масс и стоящего над ними" [32]. Что ж, в этих словах много правды, даже больше, чем вкладывал в них сам вождь революции, ибо "социалистическая" бюрократия и привела к возникновению нового эксплуататорского слоя, новой элиты. Известно, что марксизм ставит задачей слом бюрократической государственной машины, переход к общественному самоуправлению. Правда, подавляющее большинство политологов считает, что сложное современное общество, обходящееся без бюрократического аппарата, основанное на непосредственном самоуправлении народа, – не более чем социальная утопия (причем подтверждением этой точки зрения оказывается и тоталитарная власть бюрократической элиты "реального социализма"). Л. фон Мизес пишет, что социалисты, "прогрессисты" в своей критике бюрократии присоединяются к тем, кого с презрением называют "реакционерами", утверждая, что бюрократические методы "не составляют существа той утопии, к которой они сами стремятся. Бюрократия, говорят они, это, скорее, неудачный способ, каким капиталистическая система пытается справиться с неумолимой тенденцией к своему собственному исчезновению. Неизбежный конечный триумф социализма упразднит не только капитализм, но и бюрократию. В счастливом мире завтрашнего дня, в благословленном раю всестороннего планирования больше не будет никаких бюрократов" [33]. Увы, практика "реального социализма" мало соответствовала этому нормативу...

Конечно, концепция бюрократии Вебера уязвима для критики. Для Вебера бюрократия – наиболее рациональная организация управления. Но это предельная рациональность в средствах, которые обесцениваются и превращаются в свою противоположность – иррациональность целей. Это блестяще показывает Ф. Кафка в "Процессе". Чиновник рационально ведет дела в своей узкой области, но не понимает общей цели системы, которая оказывается иррациональной. Бюрократическое управление, которое Вебер считает рациональным, оказывается комбинацией частичной рациональности и глобальной иррациональности. Тем не менее, Вебер трактует бюрократию позитивно, как имперсональное управление, основанное на компетентности, в отличие от управленческой деятельности в традиционном обществе, которое носит персональный характер, соответствующий личностному характеру власти в этом обществе, а управленческие решения субъективны. Поэтому элита бюрократии (собственно, Вебер избегал пользоваться термином "элита", зато им широко пользуются продолжатели его социологической традиции С. Липсет, Р. Мертон. Ф. Селзник и др.) является оптимальным управленческим слоем. Рациональность, эффективность, строгая регламентация, разделение управленческого труда, безличность рассматриваются как идеал организационной деятельности. Это "идеальный тип" бюрократии... Вебер подчеркивал, что это – господство закона, а не людей, что бюрократическая администрация означает осуществление контроля на основе знания, что делает ее специфически рациональной. Продолжим рассмотрение аргументов против модели "идеальной бюрократии" Вебера. Еще Т. Парсонс, автор предисловия к американскому изданию трудов Вебера, указал на некоторые его слабости. Так, правление, основанное на компетенции и правление, основанное на дисциплине, не всегда совпадают, вступают в конфликт друг с другом. Можно было бы сформулировать этот тезис гораздо более остро. В идеальной модели бюрократии Вебера карьера чиновника напрямую связана с его компетентностью; предполагается, что вышестоящий чиновник более компетентен, чем нижестоящий. Но реальность разительно противоречит этой идеальной модели. В частности, российский опыт свидетельствует о том, что норматив Вебера действует "с точностью до наоборот". Сплошь и рядом вышестоящий бюрократ отнюдь не компетентнее нижестоящего, но командует последним ex officio. Тут работает известная формула: "Ты начальник - я дурак, я начальник - ты дурак". Если, по Веберу, бюрократия - воплощенная рациональность, то рационально ли слепое повиновение приказам вышестоящего начальника? В модели Вебера чувствуется наследие традиций прусской абсолютистской бюрократии. Сошлемся еще на два возражения по поводу рациональности и эффективности бюрократии, которые хотя и сделаны в полушутливом гротескном жанре, отнюдь не становятся от этого менее весомыми. И, прежде всего, на "закон Паркинсона" (закон самовозрастания бюрократии). Как показал Н. Паркинсон, бюрократия разрастается, как раковая опухоль, независимо от объекта управления, причем эффективность этого управления непрерывно снижается. Остроумное объяснение неэффективности бюрократии дает и "принцип Питера". Если начинающий бюрократ успешно справляется со своей работой, доказывая свою компетентность, его ждет награда – повышение в должности. Если он вновь доказывает свою компетентность, справляясь с должностными обязанностями, он вновь получает повышение и т.д. Но вот он доходит до ступени, где он не может добиться успехов, и тогда он не получает повышения, застревая на этой должности. И тогда может получиться, что все бюрократические должности заняты людьми, достигшими своего "уровня некомпетентности". Что ж, в этой шутке большая доля правды. Модель Вебера далека от ее эмпирической верификации. Впрочем, Вебер отчетливо понимал это. Он прямо отмечал, что его идеальный тип – не результат эмпирического обобщения материала, но именно идеальное конструирование модели, которая может быть эвристической при построении теории, объясняющей социальный процесс. В модели Вебера элита бюрократии – элита компетентности. Увы, слишком часто она оказывается "элитой" некомпетентности. Прислушаемся еще к одному возражению, высказанному М. Мейером, У. Стивенсоном, С. Уэбстером в книге "Пределы бюрократического роста": бюрократия, как правило, генерирует "суббюрократию", над которой первая (элита бюрократии) теряет контроль; последние становятся как бы "антителами" в первоначальной бюрократической системе [34]. Существенно и замечание известного американо-израильского социолога А. Этциони о роли бюрократии в бизнесе, о том, что в современном капиталистическом обществе получение прибыли выше компетентности и "логики администрации". Интересы бюрократов государственных и частных учреждений не могут быть выше интересов класса капиталистов, "элиты, олицетворяющие цели производства и прибыли, должны быть более могущественны, чем те, которые представляют профессиональные ценности. Эффективной элитарной иерархией является такая, при которой структура элит и иерархия целей гармонично дополняют друг друга" [35]. Особый интерес представляет для нас вопрос о соотношении элиты и бюрократии. Некоторые политологи отождествляют эти понятия: бюрократия и выступает как элита. Но в этом случае необходимо было бы уточнить, что имеется в виду не вся иерархия бюрократии, а лишь ее верхушка. Кроме того, следует отметить, что данное отождествление не вполне корректно и потому, что в элите, в том числе политической элите, есть и такие члены, которые не могут классифицироваться как бюрократы. Другие политологи исходят из того, что бюрократия – административный аппарат элиты. Но эти разногласия носят в большой мере терминологический характер, речь идет о более широком (в первом случае) или менее широком понимании бюрократии. Интересна в этом плане трактовка бюрократии в СССР. Некоторые советологи считали, что элита это верхушка бюрократической номенклатуры СССР, другие (в том числе М. Восленский) – что элита социальный слой, из которого черпается номенклатура. Опять-таки разногласия носят больше терминологический характер. Представляется достаточно взвешенной следующая формулировка: "Политическая воля элит реализуется главным образом через бюрократический аппарат, постоянно занимающийся государственными делами. Элита намечает главные цели и магистральные линии деятельности государства, а бюрократический аппарат их реализует (последний может саботировать выполнение их). Сильная бюрократия может навязать свою волю, частично превращаясь в политическую элиту"

< Назад   Вперед >
Содержание