Виражи политики вокруг Каспия и ее последствия передела морской

Виражи политики вокруг Каспия и ее последствия передела морской акватории и сфер влияния в Каспийском регионе

Пожалуй, ничто так наглядно не демонстрирует последствия развала СССР, «приватизационного» подхода к его наследию, как нескончаемые споры между бывшими союзными республиками вокруг Каспия. Вопросы пользования Каспия, его ресурсами и морскими пространствами изначально стали острой проблемой во взаимоотношениях новообразованных государств. Проблема эта многогранна, многолика и многослойна. Она включает такие непростые и взаимосвязанные вопросы, как международный статус моря-озера, водные границы прилегающих государств, судоходство и использование недр водоема, рыболовство, военную и иные виды деятельности в пределах его акватории и на прилегающих территориях, наконец, изучение и сохранение уникального Каспийского бассейна, сбережение его естественных богатств, флоры и фауны.

Прежде Каспий омывал берега двух государств — СССР и Ирана. Теперь Каспий — объект притязаний и источник надежд на благосостояние уже пяти государств — России, Азербайджана, Туркмении, Казахстана и Ирана. Стало быть, и достижение каких-либо согласованных решений по любой из существующих вокруг Каспия проблем многократно усложняется, наталкиваясь нередко на взаимоисключающие интересы и позиции по одному и тому же вопросу. Это не значит, что сближения не происходит. Но происходит крайне медленно, в ущерб удовлетворению экономических интересов самих же прикаспийских стран. Обстановка вокруг Каспия еще больше осложняется тем, что заботы о его судьбе и экономические интересы прикаспийских государств тесно переплетаются с интересами политическими, порой имеющими мало общего с проблемами Каспийского моря. В этой конкурентной борьбе участвуют не только «пятерка» прикаспийских государств, но и удаленные от этого региона страны и межгосударственные объединения, которых в меньшей степени волнуют экономическое и социальное развитие прикаспийских государств. К ним относятся, прежде всего, Соединенные Штаты, проявляющие чрезвычайную заинтересованность в каспийских делах, экономические структуры которых энергично вторгаются в страны региона, ведущие страны Западной Европы и Япония, страны Персидского залива, на востоке — Индия, Пакистан, Китай.

Внушителен и перечень межгосударственных объединений и союзов, в той или иной мере принимающих достаточно близкое участие в каспийских проблемах. Это — ООН, Евросоюз, вездесущий Североатлантический альянс, ОБСЕ, Организация экономического сотрудничества (ОЭС),1 Организация стран-экспортеров нефти (ОПЕК), ГУУАМ, Шанхайская организация сотрудничества (ШОС)2 и, конечно, СНГ и межгосударственные объединения, в которые входят государства — члены Содружества, — ДКБ, Евразийское экономическое сообщество, Центральноазиатское экономическое сообщество (ЦАЭС)3.

## 1 ОЭС — правопреемница существовавшей в 1964—1979 г. Организации регионального сотрудничества стран Азии. После революции в Иране эта организация распалась и была возрождена в 1985 г., когда Иран, Пакистан и Турция объединились в ОЭС. В ноябре 1992 г. к ОЭС присоединились Афганистан и шесть стран бывшего СССР — Азербайджан, Казахстан, Киргизия, Таджикистан, Туркмения и Узбекистан. Генеральный секретарь ОЭС — Абдулрахим Гавахи (Иран) избран осенью 2000 г. Главный орган ОЭС — Совет министров государств-участников ОЭС.

## 2 «Шанхайская организация сотрудничества» (ШОС) сформировалась в июне 2001 г. на базе «Шанхайского форума», или «Шанхайской пятерки» (образована в 1996 г.; с 2000 г., после присоединения к ней Узбекистана, — »Шанхайская шестерка»). В ШОС входят Китай, РФ, Казахстан, Киргизия, Узбекистан и Таджикистан.

##330 апреля 1994 г. Казахстан, Кыргызстан и Узбекистан подписали Договор о создании Единого экономического пространства. Впоследствии эта организация стала Центрально-Азиатским экономическим сообществом (ЦАЭС ) и пополнилась новым членом — Республикой Таджикистан.

Нельзя не отметить и неформальное сотрудничество государств, связанных с Каспийским регионом. В частности, эксперт Фаррух Демирмен (еще недавно работавший консультантом в известной нефтяной корпорации Royal/Dutch Shell, активно осваивающей Каспий) не без основания считает, что существует ось Турция — Азербайджан — Израиль — Грузия, хотя она и не оформлена официально1. Ключевую роль здесь играет Турция, имеющая двусторонние договоры со всеми тремя странами. Израиль также заинтересован в нефти и газе Каспия.

## 1 Зеркало. 2001. 31 авг.

События осени 2001 года, толчком для которых послужили не имеющие аналогов в мировой истории террористические акты в Нью-Йорке и Вашингтоне, еще в большей степени повысили геополитическую, военную (прежде всего в плане антитеррористической деятельности) и иную значимость этого и прилегающих к нему регионов Центральной Азии и Кавказа, даже отодвинув на второй план такие их особенности, как запасы минеральных ресурсов, транзитный потенциал и иные геоэкономические факторы.

Основные причины, вызвавшие обостренный интерес к этому региону, на наш взгляд состоят в следующем:

1) Курс новых независимых государств на укрепление независимости и интеграцию в мировое сообщество и освобождение от российского влияния, взятый новыми независимыми прикаспийскими государствами. Брошенные по существу на произвол судьбы после подписания в конце 1991 г. Россией, Украиной и Белоруссией т. н. Беловежского соглашения и оказавшиеся в исключительно сложном экономическом положении, в условиях чрезвычайно обострившейся социальной напряженности и острых межэтнических конфликтов, они были вынуждены искать помощи и поддержки на Западе, а также у богатых стран мусульманского мира, которые к тому же были заинтересованы в укреплении своего влияния в этом богатом природными ресурсами регионе.

Свою роль в прозападной ориентации прикаспийских стран сыграли и их национальные партийно-политические элиты, увидевшие в этой ситуации шанс выйти из-под жесткой опеки Москвы и стать во главе новых независимых государств. Не случайно президентами почти всех этих государств стали бывшие первые секретари центральных комитетов их компартий, сразу же показавшие себя ярыми поборниками национального и религиозного возрождения.

Запад, Восток, и Юга сразу проявили интерес к этим странам и к региону в целом как к важному связующему звену, «перекрестку» мировых энергетических и товарных коммуникаций Европа — Азия и Север — Юг. А новые страны региона не без оснований стали рассматривать нефть и газ Прикаспия как эффективное орудие создания долгосрочных гарантий их независимости и будущего процветания. Подобное убеждение активно подписывается Западом.

2) Политическое, экономическое и военное ослабление России, ее фактический исход из региона. Реально привело не только к окончательному освобождению от единых для всех республик бывшего СССР идеологических догм и не оправдавшей себя политической системы, но и, самое главное, к разрыву экономических связей, разрушению единого народно-хозяйственного комплекса, подрыву целостной общесоюзной социальной сферы, общего оборонного пространства и ликвидации военного присутствия России в регионе. Во всех этих сферах — политической, экономической, военной и др. — образовался своего рода вакуум. За наполнение этого вакуума и усиление своего влияния в регионе началась конкурентная борьба между заинтересованными государствами.

Свою негативную роль в этом сыграло и руководство России во главе с президентом Б. Ельциным, которое не только не сумело организовать сотрудничество образовавшихся на пространстве бывшего СССР независимых стран, но, по сути, никогда этим всерьез и по-настоящему не занималось, полностью удовлетворившись скроенным на скорую руку и малоэффективным Содружеством независимых государств, которое, скорее, послужило лишь успокоительным средством для разделенной росчерком пера еще недавно единой страны.

3) Экономическая привлекательность региона и, прежде всего, его энергетическая ценность как источника энергоресурсов мирового уровня. Речь, прежде всего, идет об обнаруженных в этом регионе запасах нефти и газа. По самым последним российским данным, суммарные ресурсы всей акватории Каспийского моря составляют около 16 млрд. т нефтяного эквивалента (н. э.) — эти оценки сделаны ОАО «ЛУКОЙЛ», или 20 млрд. т н. э. — по оценкам аналитиков Минэнерго и Минприродресурсов (И. Глумов, Я. Маловицкий, Б. Сенин). Годовой уровень добычи на шельфе Каспия может составить не менее 200 млн. т нефти и 100—150 млрд. куб. метров газа1. Но помимо углеводородного сырья Каспийский регион богат запасами цветных, редких и драгоценных металлов. В частности, в Казахстане находятся месторождения урана, серебра, хромовой руды, а также залежи фосфоритов мирового уровня (по запасам этих минеральных ресурсов республика занимает 2-е место в мире). Здесь же имеются значительные месторождения меди, свинца, никеля, вольфрама, бывшие в свое время важнейшим (а по ряду элементов единственным) источником для промышленной базы СССР. Запасы калийных солей мирового уровня, а также многих других полезных ископаемых имеет Туркменистан.

## 1 Нефтегазовая вертикаль. 2001. № 8.

Между тем в наиболее развитых странах Западной Европы минерально-сырьевая база в значительной мере истощена. Лишены ее Япония, быстро развивающиеся страны Юго-Восточной Азии. Крайне неравномерное размещение месторождений полезных ископаемых по странам, резко различающимся по уровню потребления сырья и энергии, научно-техническому и социально-экономическому развитию, уже сейчас оказывает, а в будущем еще в большей степени будет оказывать влияние на мировую политическую и экономическую обстановку. Именно с этим связано стремление иностранных компаний (в частности, американских), четко проявившееся сразу же после распада СССР, утвердить свое влияние в области минерально-сырьевой политики в Каспийском регионе, во всех бывших союзных республиках. И эта экономическая экспансия национальных и транснациональных компаний активно поддерживается политическим руководством западных стран.

Показателен и такой пример. Если в 1996 году в каспийских нефтегазовых проектах участвовала примерно половина из 23 нефтяных компаний, входящих в список 500 крупнейших компаний мира (а некоторые из них входили в первую десятку), то в 2001 году уже все эти значимые компании принимали участие в каспийских проектах1. Наиболее крупные из них: Роял датч/Шелл (Нидерланды—Великобритания), Бритиш Петролеум (Великобритания), Эксон, Мобил, Шеврон, Амоко, Тексако, Атлант Ричфилд (все — США), ЭНИ (Италия), Эльф Акитен (Франция).

## 1 Тогрул Джуварлы. Азербайджанская нефть: поиски равнодействующей // Азербайджан и Россия: общества и государства: Сборник публикаций Музея и общественного центра имени Андрея Сахарова. Вып. 4. 2001. С. 412.

Значительную роль в экономической привлекательности Каспийского региона играют и биоресурсы. В Каспийском море находится до 90% мировых запасов осетровых рыб, а возможные доходы от их реализации, по оценкам экспертов, могли бы быть сопоставимы с «нефтяными» доходами.

4) Открыто объявленный США после распада СССР курс на мировое лидерство.

З. Бжезинский в своей книге «Великая шахматная доска» утверждает, что в истории человечества «никогда ни одна держава не господствовала над планетой так, как сейчас США. В их руках экономическая, военная, технологическая и культурная власть над миром». А для сохранения и укрепления своего господства Соединенным Штатам надо уделять особое внимание ряду ключевых районов мира. Среди них З. Бжезинский называет Центральную Азию и Кавказ (то есть Каспийский регион с прилегающими к нему областями). По его мнению, ни в коем случае нельзя допустить, чтобы Иран или Турция, а тем более Россия занимали здесь лидирующее положение.

В полном соответствии со стратегией американского лидерства Каспийский регион был объявлен зоной жизненно важных интересов США и взят под их патронаж. Особое внимание уделяется ключевым странам региона, играющим основную роль в нефтедобыче и транспортировке сырья и занимающим важное геополитическое положение в Прикаспии и Южном Кавказе, — Грузии и Азербайджану, которые объявлены стратегическими партнерами США в регионе, а также Казахстану, интерес к которому особенно вырос после открытия в республике и на прилегающем шельфе Каспийского моря новых значительных запасов углеводородного сырья.

Бывший специальный советник государственного секретаря США по новым независимым государствам С. Сестанович (работающий ныне в Совете по международным отношениям) откровенно признавал: «Наша кавказская политика характеризуется следующим образом. Мы будем настойчиво добиваться в этом регионе нормализации политико-экономической жизни, обеспечения выхода стран региона на мировой рынок, а также защиты демократических принципов... Стратегия, связанная с энергоресурсами Каспийского региона, позволяет правительству США более серьезно и заинтересованно относиться к своей кавказской политике».

Повышенный интерес США к Каспийскому региону объясняется не только необходимостью защиты интересов американских нефтяных и других компаний, участвующих в разработке углеводородных ресурсов Каспия и их транспортировке. Более веским основанием является установление контроля над природными ресурсами региона, его коммуникациями, имеющими глобальное значение. Кроме того, США, укрепившись здесь в политическом, экономическом и военном отношении, смогут оказывать сильное воздействие на страны этого геополитически важного региона и даже диктовать свои условия «неудобным», стремящимся проводить независимую политику государствам — Ирану, Ираку и в первую очередь — России. Вашингтон не без основания рассматривает Каспийский регион и Кавказ как одну из основных «опорных точек», с помощью которых Россия может вновь возродиться как великая держава. А это противоречит долгосрочным интересам США, и Вашингтон принимает все меры, чтобы ослабить влияние и подорвать экономические позиции России в регионе, направить Баку и другие прикаспийские столицы на проамериканский и прозападный внешнеполитический курс и в конечном счете оторвать страны региона от России «всерьез и надолго».

Показателен в этом отношении проведенный в Вашингтоне в 1995 году симпозиум о целесообразном курсе США по отношению к странам Каспийского региона с участием видных американских политологов. Так, один из ведущих американских политологов Д. Файн заявил, что «нельзя исключать ситуации, в которой США будут вынуждены распространить на Каспийское море те же самые гарантии безопасности, что и в Персидском заливе». Н. Любин призвала сделать Прикаспийский регион приоритетным во внешней политике США и «не смотреть на него российскими глазами».

Было бы наивным думать (особенно если учесть сырьевую перспективность района, его важное геостратегическое положение и общую направленность политики Вашингтона и других западных столиц в отношении Каспийского региона), что подобные идеи обсуждаются только среди американских ученых. Так, посол США в Азербайджане Р. Уилсон, выступая в конце июня 2000 г. на слушаниях в американском сенате, среди основных факторов значимости Азербайджана для США назвал азербайджанскую нефть, но при этом признал, что интересы Вашингтона имеют в большей степени политическую, чем экономическую мотивацию. Другим важным фактором он назвал геополитическое положение Азербайджана как транзитного государства для стран, «ищущих опасные вооружения и технологии».

Очевидно, не стоит обманываться и тем, что Вашингтон постоянно на официальном уровне подчеркивает, что при решении любых вопросов по Каспию и Каспийскому региону необходимо учитывать мнение и интересы России. Просто Вашингтон, как и другие столицы Запада, продолжает придерживаться вполне оправдавшей себя тактики «одобрительного похлопывания по плечу» высших руководителей России, постоянных заверений в понимании российских интересов и «особой роли» России на пространстве бывшего СССР. Это не мешает ему в любой внешнеполитической ситуации (будь то боснийский или косовский кризисы, расширение НАТО в восточном направлении, антитеррористическая операция в Афганистане или правовой статус Каспия) избирать и твердо отстаивать наиболее выгодный для себя и своих союзников путь.

Нет оснований думать, что и новая администрация США, пришедшая на смену восьмилетнему правлению администрации Клинтона, откажется от планов утвердить политическую и экономическую гегемонию США в Прикаспии. С победой на выборах президента США осенью 2000 года Дж. Буша-младшего и приходом к власти в США республиканской администрации возрос интерес Вашингтона к процессам, происходящим в Каспийском регионе. Причем не только в экономической сфере, но и в политической, военной, информационной и других. Уже первые шаги администрации Дж. Буша-младшего, выступления ее представителей показали, что США не только не намерены отказываться от роли ведущей державы в Прикаспии, но и собираются усилить здесь свое влияние. России предлагается в этом раскладе роль в лучшем случае второстепенного сотрудника, ничем не выделяющегося среди других государств региона. Но при этом делается совершенно ясный намек, что в случае проявления Россией «строптивости» вполне можно обойтись и без ее участия.

Сразу же после вступления президента Дж. Буша в должность новая американская администрация не замедлила подтвердить общую преемственность политики США в Каспийском регионе. Специальный советник президента Дж. Буша и госсекретаря США Колина Пауэлла по каспийской энергетической политике Элизабет Джонс (бывший посол США в Казахстане, назначенная в ноябре 2000 года на пост советника Биллом Клинтоном, сохранила его при новом президенте1, подчеркнула, в частности, что цели каспийской политики США остаются неизменными и при республиканцах: содействовать укреплению суверенитета и независимости прикаспийских государств, способствовать их экономическому развитию, участвовать в создании многовариантной системы трубопроводов для доставки каспийских нефти и газа на мировые рынки, способствовать обеспечению безопасности судоходства в Черноморских проливах (имеется в виду прежде всего Босфор). И, конечно же, один из главных приоритетов этой политики — всяческая поддержка экономической экспансии и деятельности американских компаний в районе Каспия.

## 1 31 марта 2001 г. президент США Дж. Буш назначил Э. Джонс помощником госсекретаря США по вопросам Европы и Евразии. Ее место занял старший советник госсекретаря США по вопросам Каспия посол Стивен Манн.

Тем более, что все последние годы условия для реализации таких планов США в Каспийском регионе были исключительно благоприятными. По признанию некоторых американских политических деятелей и аналитиков, Соединенным Штатам представился редкий стратегический шанс — без войны, без серьезных политических усилий, без обременительных финансовых затрат и даже без особого противодействия со стороны кремлевского руководства вытеснить Россию из этого важнейшего геополитического региона, взять под свой контроль его богатые природные ресурсы и коммуникации трансконтинентального масштаба.

Не последнюю роль играет и то, что многие высокопоставленные чины администрации Дж. Буша-младшего — известные деятели в среде воротил нефтяного бизнеса. Вице-президент Чейни в течение нескольких лет возглавлял нефтяную компанию Haliburton, которая действовала на территории Азербайджана и ныне является одним из возможных подрядчиков строительства нефтепровода Баку — Джейхан. Советник президента по национальной безопасности Кондолиза Райс с 1991 г. по январь 2001 года являлась членом совета директоров компании Chevron, один из танкеров этой компании носит ее имя. Адвокатская контора Джеймса Бейкера, семейного советника Бушей, представляет интересы нескольких американских фирм, действующих в Азербайджане. Брент Скоукрофт, в прошлом советник по национальной безопасности в администрации Буша-старшего — член совета директоров нефтяной компании Pennzoil-Quaker. Заместитель госсекретаря Ричард Эрмитэйдж был сопредседателем американо-азербайджанской торговой палаты. «Нам не следует стесняться заниматься этим регионом. Мы должны уделять Закавказью по крайней мере столько же внимания, сколько Ближнему Востоку», — утверждал вице-президент американской торговой палаты Уильярд Уоркмен1.

## 1 Известия. 2001. 11 апр.

Разумеется, представители США не отрицают в открытую наличия интересов России в этом регионе и даже выражают готовность считаться с ними. Так, по мнению Строута Тэлботта, бывшего заместителя госсекретаря США в администрации Клинтона (которое он высказал, в частности, в интервью бакинскому информационному агентству «Туран» в начале июня 2001 года), США и Россия могли бы сотрудничать в Каспийском регионе. «Hовое мышление подталкивает США и Россию, заинтересованных в стабильности и процветании Южного Кавказа и Центральной Азии, работать вместе. В число других таких стран входят Турция и Китай и, определенно, Иран, если внешняя политика этой страны будет более конструктивна», — считает Тэлботт. В сущности, интересы России в этом районе подтвердил и посол США в Азербайджане Росс Уилсон в интервью корреспонденту «Независимой газеты» А. Гаджизаде1.

## 1 Южный Кавказ — зона интересов США // Независимая газета. 2001. 26 июня.

Можно с достаточной уверенностью утверждать, что в каспийской политике США главенствующую роль играют политические имперские интересы, а экономика часто выступает как инструмент для достижения политических целей. Это особенно наглядно проявилось при выборе маршрута Основного экспортного трубопровода (ОЭТ). Из всех возможных вариантов под давлением США был выбран, пожалуй, самый неэффективный и в экономическом, и в техническом отношении — из Баку в турецкий порт Джейхан на побережье Средиземного моря.

Проведение Соединенными Штатами и их союзниками антитеррористической операции, в Афганистане с октября 2001 года, еще более укрепило интерес США к этому региону — уже как к одному из выгодных во многих отношениях опорных пунктов борьбы с международными террористическими организациями, в том числе учитывая неплохо развитую еще в советские времена аэродромную сеть и военную оперативную инфраструктуру.

5) Усиливая активность региональных государств, их соперничество за лидерство в странах Каспийского региона — бывших советских республиках Кавказа и Средней Азии, направлены на завоевание лидирующих позиций, получив при этом значительные политические и экономические дивиденды.

К таким странам относятся прежде всего Турция, Иран, Пакистан. Именно эти три страны явились инициаторами создания в 1992 году Организации экономического сотрудничества (ОЭС), в которую сегодня входят десять стран, в том числе Азербайджан и все центральноазиатские республики бывшего СССР. ОЭС, довольно аморфная и неинституциализированная структура, в последнее время все заметнее трансформируется, причем ядром этой организации становится «треугольник» — между Турцией, Ираном и Пакистаном. Отношения между ними не простые. С одной стороны, не снижается рост напряженности между Турцией и Ираном. Турция, в частности, не намерена отказываться от обвинений в адрес Ирана, которому инкриминируется организация антитурецких террористических актов. Во многом напряженность в их отношениях поддерживается и направляется политикой США и НАТО. И все же Турция, несмотря на внешнее давление и корпоративные обязанности члена НАТО, отнюдь не намерена окончательно портить отношения с Ираном. Правда, президент Ахмет Сезер под давлением радикальных кругов под благовидным предлогом уклонился от саммита ОЭС в Тегеране, прошедшего 10 июня 2001 года (Турцию на этой встрече представлял госминистр Мехмет Кечечилер), но все же Турцией были поддержаны все основные решения этого саммита.

Важное значение имеют и отношения между Турцией и Пакистаном. Ведущую роль в их поддержании и развитии играют Соединенные Штаты, для которых выгодна ось Анкара — Исламабад для усиления своего влияния в этом регионе.

Пакистан, со своей стороны, стремится установить более тесные отношения с Ираном. Так, глава внешнеполитического ведомства Пакистана Абдул Саттар призвал даже к установлению тесной ассоциации между этими двумя странами, что, по его мнению, приведет к усилению их роли и влияния во всем регионе, а также будет содействовать трансформации ОЭС в реальный геополитический и геоэкономический фактор. «Иран является колыбелью нашей цивилизации, и у Пакистана имеются фундаментальные интересы развития сотрудничества с ним», — заявил он. Он также выступил против любых форм противостояния внутри треугольника Пакистан — Иран — Турция1.

## 1 Иран — новая орегиональная держава? // Независимая газета. 2000. 9 июня.

Конечно, вряд ли можно говорить о скором установлении равнопрочных связей, тесного сотрудничества и полного взаимопонимания внутри этого треугольника — слишком много сложностей в их отношениях, слишком велики амбиции и стремление к единоличному лидерству на пространстве ОЭС, слишком высока конкуренция, да и выгода «победителю» в этом соревновании приоритетов светит немалая, имея в виду Прикаспий и всю Центральную Азию с их запасами полезных ископаемых и геополитически выгодным расположением. Тем не менее, можно утверждать, что каспийская проблематика занимает весьма важное место в ОЭС, а влияние этой организации в Каспийском регионе возрастает, что приходится учитывать и другим игрокам.

Турция, провозгласившая лозунг создания «тюркского мира от Балкан до Китая», основные усилия по его реализации сосредоточила именно на странах Каспийского региона — бывших республиках СССР. Турция за последние годы стала здесь одним из влиятельных региональных лидеров. Однако в последнее время темпы роста ее влияния в регионе заметно затормозились. Главной цели — полностью заполнить геополитический вакуум, образовавшийся в регионе после распада СССР, Турция не сумела достичь. Отчасти не позволили ее ограниченные экономические возможности, что вызвало разочарование среди стран Центральной Азии и Южного Кавказа, ожидавших от турок существенной экономической и финансовой помощи.

Сильную конкуренцию со стороны других государств встречает и другой амбициозный стратегический проект Турции — стать главным «энергетическим мостом» между Европой и Азией, даже несмотря на значительную поддержку ее планов со стороны главного стратегического союзника — Соединенных Штатов.

В последнее время Турция, не сумев подавить конкурентов в экономической сфере, усилила деятельность в сфере обеспечения региональной безопасности, где она также намеревается занять лидирующее положение. Среди таких инициатив можно назвать «Пакт стабильности для Кавказского региона», тройственный военно-политический союз Турция — Азербайджан — Грузия. Турция также активно развивает двусторонние связи со странами бывшими республиками СССР Каспийского региона. К тому же нельзя забывать, что Турция — страна на южном фланге НАТО, которой отведено «кураторство» над странами этого региона в сфере безопасности. В первую очередь это Азербайджан и Грузия.

2001 год складывался для Турции неудачно. В результате политических разборок между президентом и правительством, особенно резко проявившихся во время диспута между ними 19 февраля 2001 г., в стране разгорелся банковский кризис, затронувший затем всю экономику. 13 апреля в Анкаре состоялась мощная антиправительственная демонстрация, вызванная антисоциальными мерами, предпринятыми правительством для выхода из финансового кризиса. Турецкая лира к середине апреля 2001 г. потеряла половину своей стоимости. Руководство турецких вооруженных сил объявило о том, что откладывает на неопределенное время реализацию 32 программ общей стоимостью 19,5 млрд. долл1. Финансовые, экономические, социальные трудности сильно ограничивают возможности Турции по реализации своих политических, экономических и идеологических планов в странах региона и, естественно, дают дополнительный шанс ее региональным конкурентам, прежде всего Ирану.

## 1 Время по Гринвичу. 2001. 17 апр.

Тем не менее, ряд турецких деятелей, в том числе высокопоставленных, продолжают свою линию, направленную на то, чтобы сплотить центральноазиатские республики и Азербайджан в так называемое «тюркское содружество» и тем самым окончательно вывести их из сферы влияния Москвы и включить в свою сферу влияния.

Иран — нефтяная страна и основу его дипломатии составляет нефтяная стратегия. Политические круги Ирана хорошо представляют экономическую значимость новых нефтяных линий, терминалов, в том числе магистрали Баку — Джейхан. Английский политический обозреватель Роберт Корзени отметил: «Пусть Баку не забывает, что Иран всегда с выгодой использовал свое геополитическое положение и будет использовать его впредь. Это его принципиальная позиция в регионе». Президент Ирана Хатами неоднократно подчеркивал в своих выступлениях: «Какими бы сложными общественно-политическими событиями ни характеризовался международный климат, Иран не отступит от своих принципов и действий, чтобы существенно повлиять на эти события. Наша самостоятельная и оперативная политика является одним из сильных направлений нашей дипломатии».

Следуя этой стратегической линии, Иран заметно активизировал свою политику как в Каспийском регионе, так и в нефтегазовой сфере в целом. Он, например, в последнее время активно инициирует создание некоего газового содружества по типу объединения стран-экспортеров нефти ОПЕК1, в который могли бы войти и страны Центральной Азии, что дало бы Ирану возможность усилить реальную защиту собственных интересов, повлиять на уровень мировых цен на газ и в целом укрепить свои позиции на мировом энергетическом рынке. В частности, с такой инициативой иранцы выступили на конференции Организации экономического сотрудничества.

## 1 Иран собирается создать газовый ОПЕК? // Независимая газета. 2000. 6 июня.

Эта активность дает основание некоторым аналитикам говорить о «многовекторном плане регионального наступления», который реализуется Тегераном и имеет целью защиту собственных геополитических и экономических интересов, прежде всего в Каспийском регионе. При этом главным, хотя и не единственным, своим конкурентом Иран рассматривает Турцию, которая стремится утвердиться в качестве основного регионального центра силы.

Что касается давнего неприятеля Тегерана — Соединенных Штатов, то после победы реформаторов на парламентских выборах в Иране наметились определенные сдвиги в смягчении взаимоотношений, в чем заинтересованы обе стороны.

В этом отношении показательно заявление МИД Ирана, в котором говорится, что Тегеран в принципе не возражает против участия внерегиональных сил (имеются в виду прежде всего США и Евросоюз) в различных проектах, реализуемых в Каспийском регионе1 (в первую очередь проектов, касающихся обеспечения мира и безопасности). Со своей стороны, американские эксперты, близкие к Госдепартаменту, утверждают, что администрация США готова поддержать региональные усилия Ирана, рассчитывая, что они будут способствовать решению как главной стратегической задачи США — не допустить усиления здесь влияния России, так и побочной — созданию противовеса усиливающемуся турецкому влиянию.

## 1 Иран — новая региональная держава? // Независимая газета. 2000. 09 июня.

Иран также предпринимает усилия и по восстановлению политических и деловых отношений и со странами Западной Европы. Одним из важных шагов в этом направлении явился визит президента Ирана М. Хатами в Германию в июле 2000 года.

Важной вехой в развитии отношений с Россией, в том числе в каспийской политике двух стран, явился визит президента ИРИ М. Хатами 12-15 марта 2001 г. в Россию. Этот визит носил многоплановый характер. Стороны договорились о расширении двустороннего сотрудничества в политической, научно-технической, культурной сферах. Особое беспокойство Соединенных Штатов и их союзников по НАТО вызвало решение президентов Российской Федерации и Ирана о расширении сотрудничества в военно-технической сфере, а также в атомной энергетике, хотя в Совместном российско-иранском коммюнике по итогам визита, а затем и в ряде интервью руководителей обоих государств особо подчеркивалось, что двустороннее сотрудничество в военно-технической сфере никоим образом не направлено против третьих стран, щно преследует лишь цели укрепления безопасности и стабильности в регионе. Между тем когда летом 2001 г., возникла напряженность между Тегераном и Баку из-за некоторых ряда нефтяных месторождений на шельфе южной части Каспия, западная пропаганда не преминула увязать этот спор с российско-иранским соглашением по военно-техническому сотрудничеству.

В ходе визита М. Хатами, особое внимание было уделено региональной проблематике, в частности перспективам двустороннего и многостороннего сотрудничества в Каспийском регионе и непосредственно на Каспии. И Россия, и Иран исходят из того, что в данном регионе все проблемы должны решаться только расположенными здесь государствами на основе консенсуса, без вмешательства извне, то есть было недвусмысленно заявлено, что ни Россия, ни Иран не хотели бы вмешательства в политику и споры прибрежных государств ни США, ни стран Евросоюза, ни каких бы то ни было еще посредников или арбитров.

Не была обойдена и наиболее злободневная для Ирана проблема отмены санкций. Как было подчеркнуто в Совместном коммюнике по итогам визита, «наиболее оптимальным вариантом разблокирования ситуации вокруг Ирана является пакетный подход, предусматривающий четкие перспективы приостановки, а затем и отмены санкций в увязке с развертыванием в этой стране международного разоруженческого мониторинга»1.

## 1 Совместное российско-иранское коммюнике // Дипломатический вестник. 2001. 24 апр.

Пакистан является, прежде всего, своего рода конкурентом Турции в сфере идеологического влияния на страны Каспийского региона. Однако этим его влияние не исчерпывается. Во-первых, Пакистан заинтересован в том, чтобы по крайней мере часть энергоресурсов Каспия транспортировалась через его территорию. Для достижения этой цели он активно поддерживает те маршруты нефте- и газопроводов, которые могли бы принести ему экономическую выгоду. Кроме того, Пакистан был причастен к зарождению движения талибов в Афганистане, поддерживал это движение и оказывал талибам различную помощь, включая военную. И в силу этого до последнего времени оказывал влияние на руководство талибов. И, несмотря на то, что одной из целей проведенной США осенью 2001 г. антитеррористической операции в Афганистане явился подрыв власти талибов и свержение этого режима, идущее ему на смену новое политическое руководство Афганистана также наверняка будет связано тесными узами с пакистанскими властями. В этом отношении Пакистан способен влиять на политическую и военную стабильность в регионе, примыкающем к Каспию, прежде всего, в Центральной Азии.

Более того, влияние Пакистана проявляется уже и на российской территории, в частности на Северном Кавказе. Не секрет, например, что с территории Пакистана оказывалась помощь чеченским сепаратистам. Речь, конечно, не идет об официальной позиции пакистанских властей.

Но вместе с тем ведущим региональным державам — Турции, Ирану, Пакистану оказалось не под силу полностью подчинить своему влиянию прикаспийские государства. С одной стороны, «силенок» для этого у каждой них по отдельности оказалось маловато (имея в виду их экономические, финансовые, религиозные, военные и другие возможности), а говорить о реальной согласованной политики этих трех государств не приходится. С другой — сами объекты их вожделений, если можно так выразиться, играют свои партии и склонны, в частности, выбирать в качестве «старшего партнера» сильнейшего. Но это лишь один аспект политики прикаспийских стран. Они также пытаются играть на противоречиях всех конкурентов — участников соперничества за «каспийский пирог», причем, надо признать, с течением времени все более успешно и с большей выгодой для себя. Играет свою роль и извечное стремление прикаспийских государств сохранять хорошие отношения с соседями — иначе в этом регионе просто не выжить, учитывая исторически сложившуюся здесь пестроту народностей, религий, обычаев и традиций. Поэтому «малые» прикаспийские государства пока избегают откровенного союза с любой однозначно ориентированной силой — будь то США, Турция, Иран или любая другая страна, претендующая на роль «старшего брата».

Конечно, все эти аспекты в государственной политике проявляются в отдельных странах по-разному, но в целом все они так или иначе имеют место.

Поэтому было бы ошибкой рассматривать прикаспийские страны лишь как пассивные объекты экспансии региональных и мировых держав, различных альянсов, транснациональных корпораций. Прикаспийские республики — Азербайджан, Туркменистан, Казахстан, а также граничащие с ними и кровно заинтересованные в развитии этого региона Грузия, Узбекистан, Армения, играют активную роль в конгломерате политических и экономических устремлений и стратегий, складывающихся вокруг Каспия.

Наконец, свои интересы и амбиции пытаются отстаивать в этом регионе и более удаленные от него страны. Прежде всего Украина, а также Болгария, Румыния, Греция и, даже далекая от Каспия Польша. Все они заинтересованы в получении права на транзит энергоресурсов Каспия через свои территории, а некоторые из них, помимо экономических выгод, пытаются использовать каспийскую проблематику и для достижения определенных политических целей.

Основные политические предпочтения и стратегическая направленность внешней политики прикаспийских государств и их ближайших соседей характеризуются следующим.

Азербайджан. На современном этапе развития геополитической ситуации на Кавказе и в Прикаспии Азербайджан использует противоречия и нюансы в подходах мировых держав к этому региону, оставаясь на «нейтральных» позициях (аналогично Турции в годы второй мировой войны), и проводит внешнюю политику, балансирования с помощью США и Турции между Россией и Ираном. Геополитический парадокс Азербайджана в том, что ресурсы и политические особенности могут обеспечить успешное превращение его в страну, способную активно сотрудничать со странами и Востока, и Запада, но его географическое положение на стыке Средней Азии, Ближнего Востока и Европы привело к усилению политического и экономического давления западных стран, и особенно США и Турции.

Таким образом, Азербайджан стал тем государством, в котором национальные интересы России столкнулись в ожесточенной политической конкуренции с интересами США и Турции, стремящихся взять под свой контроль помимо Ближнего и Среднего Востока нефтегазоносные районы Центральной Азии и 3акавказья.

Во время визита в Баку делегации США, состоявшегося после Ашхабадской встречи (ноябрь 1996 года), министров иностранных дел прикаспийских государств специальный советник госсекретаря США по новым независимым государствам посол Джеймс Ф. Коллинз дал понять, что в США Азербайджан рассматривают как своего долговременного союзника. Он высказал официальное отношение США к вопросу о статусе Каспия, фактически поддерживающее позицию Азербайджана, настаивающего на секториальном делении акватории моря. При этом Коллинз не скрывал, что выражает точку зрения не только американских властей, но и американских компаний, доля которых только в АМОК составляет 42%1.

## 1 Бовт Г. Новая «крыша» кота Васьки // Коммерсант-daily. 1996. 15 нояб.

После своего переизбрания на второй срок Билл Клинтон также направил письмо Президенту Азербайджана, в котором дал понять, что США поддержат позицию Баку в определении правового режима Каспийского моря: «...Соединенные Штаты поддержали бы договоренность между всеми прикаспийскими странами, которая установит ясные права на собственность, опирающуюся на разделение морских ресурсов и беспрепятственную транспортировку через Каспий».

Одна из последних встреч Г. Алиева и Б. Клинтона состоялась в феврале 2000 года, во время официального визита президента Азербайджана в США. В Центре внимания на этих переговорах были вопросы, связанные с мирным урегулированием конфликта вокруг Нагорного Карабаха (ясно, что США как основной куратор со стороны Запада в отношении нефтегазовых запасов Каспия, кровно заинтересован в обеспечении стабильности в этом регионе), перспектив реализации проекта нефтепровода Баку — Джейхан и Транскаспийского газопровода, а также совместного освоения ресурсов Каспия.

Курс новой администрации США в отношении Азербайджана был подтвержден на встрече президента Азербайджана с Дж. Бушем-младшим, состоявшейся 9 апреля 2001 г. в Вашингтоне. И хотя 907-я поправка конгресса США «К акту о поддержке свободы», принятая еще в 1992 году, в которой Азербайджан характеризуется как государство, нарушающее права человека, и обвиняется в организации «всех видов блокирования и агрессивного использования силы против Армении и Нагорного Карабаха»1, не была отменена за годы правления Клинтона, никаких инициатив в этом направлении поначалу не предпринимала и новая американская администрация, президенты двух стран по итогам этой встречи подчеркнули, что отношения Азербайджана и США приобрели характер «стратегического партнерства». Безусловно, главный мотив для столь многообещающих заявлений связан прежде всего с перспективами превращения Азербайджана в одного из главных поставщиков нефти в западные страны. Это обстоятельство, а также геополитические устремления, связанные с Каспийским регионом, и побуждают Вашингтон играть все более активную роль в решении застарелой проблемы Нагорного Карабаха. (В апреле 2001 года в Ки Уэсте, штат Флорида прошла очередная встреча Минской группы ОБСЕ по Нагорному Карабаху, которая расценивается многими наблюдателями как стремление США взять под свой контроль урегулирование армяно-азербайджанского конфликта).

## 1 Перевод выдержки из Freedom Support Act, Section 907. 1992. Public Law 102-511, 24. 10. 1992. http://usinfo. state. gov.

Что касается поправки 907, то после событий 11 сентября и начала антитеррористической операции США в Афганистане, власти США резко изменили к ней отношение. Президент США Буш, в обмен на поддержку Азербайджаном позиции США и согласие Баку предоставить свою территорию для размещения американских вооруженных сил для участия в боевых действиях в Афганистане, направил в конгресс предложение отменить 907-ю поправку. Решением согласительной комиссии президенту США было дано право до 31 декабря 2002 года приостановить ее действие в дальнейшем, судя об обстоятельствам самому, а после этого срока, если этого потребуют обстоятельства, принять решение о действии поправки1.

## 1 Независимая газета. 2001. 6 дек.

Туркменистан. Одна из богатейших полезными ископаемыми стран Прикаспия, Туркменистан, и в политическом отношении выделяется среди других государств этого региона.

Во-первых, Туркменистан — это страна, строгого соблюдающая нейтралитет в своей внешней политике. Хотя Туркменистан и является членом СНГ, однако в последние годы все дальше и дальше отходит даже от этой малоэффективной организации, отдавая предпочтение развитию и укреплению двусторонних связей и руководствуясь при этом сугубо прагматическим подходом. Отвечая на обвинения в оторванности Туркменистана от интеграционных процессов СНГ (типа создания общего таможенного пространства или зоны свободной торговли), президент Туркменистана С. Ниязов прямо заявил: «Сегодня для Туркменистана участие в такой интеграции вряд ли целесообразно, и прежде всего по соображениям чисто экономическим»1.

## 1 Ниязов С. Нейтралитет Туркменистана: история, мировоззрение, государственная стратегия // Независимая газета. 2001. 15 фев.

На 50-й сессии Генеральной ассамблеи ООН 12 декабря 1995 года была принята резолюция № 50/80А, которой за Туркменистаном закреплялся статус постоянно нейтрального государства. Соответствующие положения закреплены в Конституции страны, в Конституционном законе о постоянном нейтралитете и в Декларации о международных обязательствах нейтрального Туркменистана. По расчетам руководства страны, нейтральный статус дает гарантии безопасности со стороны ООН при любых непредвиденных обстоятельствах.

Туркмения входит в ОЭС, рассматривая эту организацию как чисто экономическую структуру, представляющую собой обширный рынок сбыта, обладающую огромными ресурсами и, на что особенно рассчитывает руководство Туркмении, прямым выходом к Индийскому океану и Средиземному морю.

Туркменистан участвует в программе НАТО «Партнерство ради мира» и входит в Совет евроатлантического партнерства (организация, образованная для бывших советских республик и членов Варшавского Договора по инициативе НАТО с менторскими и контролирующими целями). Однако и в отношениях с НАТО руководство страны стремится соблюдать определенную дистанцию. Показательно, например, что во время поездки в начале 2000 года незадолго до этого избранного генсеком НАТО Дж. Робертсона по странам Кавказа и Центральной Азии президент Туркменистана С. Ниязов уклонился от встречи с ним.

К тому же, следуя опять же прагматическому подходу, руководство страны не без основания считает, что Иран, Пакистан, Афганистан для Туркменистана никак не «дальнее зарубежье», а ближайшие соседи, с которыми надо жить в мире и согласии.

Во-вторых, Туркменистан — это страна одного лидера, президента страны С. Ниязова, который сосредоточил в своих руках всю полноту власти. К этому в мире, в том числе в России, относятся по-разному — от примитивного зубоскальства «желтой прессы» до попыток серьезного анализа сложившейся реальной ситуации (которых, надо отметить, в российских СМИ намного меньше, чем следовало бы). Президент С. Ниязов практически все важные решения принимает лично.

Следует признать, что за десятилетие после получения независимости Туркменистану удалось немало сделать в экономической сфере. Это, пожалуй, единственная страна на пространстве бывшего СССР, которой удалось избежать международной долговой кабалы и не попасть в жесткую зависимость от МВФ и других международных финансовых институтов, а следовательно, обеспечить относительно самостоятельный путь экономического развития.

И в СНГ Туркменистан все последнее время выступал в роли второго (после России) кредитора для бывших союзных республик. По словам президента страны С. Ниязова, только долги за газ со стороны некоторых государств СНГ составляли к началу 2001 года сотни миллионов долларов1. По данным, приведенным в СМИ, общая сумма долгов Туркменистану членов СНГ составляла к марту 2001 года 800 млн. долларов, из них Грузия задолжала почти 400 млн. долл., Украина 282 млн. долл., Казахстан 52,7 млн. долл2.

## 1 Ниязов С. Нейтралитет Туркменистана: история, мировоззрение, государственная стратегия // Независимая газета. 2001. 15 фев.

## 2 Соловьев И. Ашхабад собирает долги // Независимая газета. 2001. 6 марта.

По итогам 2000 года Туркменистан занял первое место среди всех государств мира по темпам экономического роста — рост ВВП за этот год составил 17,6%. Итоги 2001 года также опровергли мнение, что подобные впечатляющие цифры достигнуты в основном благодаря возобновлению масштабных поставок газа в Россию и Украину. Так, за первый квартал 2001 года по сравнению с аналогичным периодом 2000 года прирост ВВП составил 10,4%, а без учета газовой составляющей — 8,3%1. В г. Туркменбаши (бывший Красноводск) капитально реконструирован крупнейший нефтеперерабатывающий завод мирового уровня, в реконструкцию которого фирмы из Германии, Франции, Турции, Ирана, Японии вложили 1,5 млрд. долл. В республике создана вполне современная текстильная отрасль, джинсовые ткани которой конкурентоспособны на мировых рынках. Более половины выращиваемого хлопка стало перерабатываться в стране (в советское время — только 4%). Быстро развиваются транспортная, гостиничная, курортная сети и т. д.2. В страну идут немалые (по меркам СНГ) инвестиции, потому что власти сумели обеспечить порядок в стране и предсказуемость своей политики. Даже решение С. Ниязова о том, что очередные выборы президента страны состоятся в 2010 году, а до тех пор он сохраняет свой пост, в целом благотворно повлияло на инвестиционный климат.

## 1 Переплеснин М., Яшин Е. Не газом единым… // Независимая газета. 2001. 20 апр.

## 2 Соловьев И. Приоритеты С. Ниязова // Трибуна. 2001. 15 фев.

Как прикаспийское государство, Туркменистан строит свою политику на том, чтобы получить максимальную выгоду из немалых запасов своих углеводородных ресурсов (по запасам газа он занимает второе место в мире после России) и другого минерального сырья, стать своеобразным мостом на межрегиональном уровне, обеспечивающим кратчайший выход Азиатских стран и России к Средиземному морю, а Европейских стран — к терминалам Ирана и Пакистана. В этой связи руководство стремится реализовать ряд энергетических и транспортных проектов в направлении «Восток — Запад» и «Север — Юг». В частности, транспортировать свой газ на мировые рынки не только в северном (через Россию), но и в западном и южном направлениях, и продавать его по мировым ценам (сегодня Туркменистан продает свой газ по цене примерно 30—40 долл. за 1000 куб. м). Но именно трубопроводные проекты и особенно стремление обеспечить свой контроль над нефтеносными участками Каспийского шельфа приводят Туркменистан к обострению отношений с соседями по региону. В первую очередь это относится к Азербайджану, с которым Туркменистан ведет давние споры относительно государственной принадлежности ряда морских месторождений. Летом 2001 г. Дело дошло даже до того, что Туркменистан закрыл свое посольство в Баку под предлогом экономии средств.

Более того, по мнению некоторых аналитиков из Баку, притязания Ашхабада на уже разведанные и разрабатываемые Азербайджаном совместно с западными фирмами морские месторождения «становятся на Каспии главным детонатором напряженности»1. Аналогичные обвинения, но уже в адрес Баку, звучат из Ашхабада.

## 1 Эхо. 2001. 30 июня.

Еще один важный нюанс в политике Туркменистана, непосредственно связанный с нефтегазовыми проектами, — это отношения с режимом талибов в Афганистане, к которому руководство Туркменистана относилось достаточно лояльно. Вызвано это в первую очередь тем, что Афганистан лежит на пути транспортировки туркменского газа в Пакистан, над проектом которого в Ашхабаде серьезно работают. В частности, еще в 1994 году президент Ниязов подписал соглашение с фирмой «Бридас» (Аргентина) о строительстве газопровода Туркменистан — Афганистан — Пакистан. В 1996 году он переориентировался на американскую компанию «Юнокал», решившую перехватить этот выгодный проект. Естественно, что в этих условиях С. Ниязов старался поддерживать хорошие отношения с режимом талибов, заявляя, в частности, что они отнюдь не являются врагами Туркменистана1. События «черного вторника» 11 сентября 2001 г., в которых был косвенно замешан Афганистан, приютивший Усаму бен Ладана — главного, по убеждению руководства США, организатора теракта, поставили Туркменистан в двусмысленное положение и могут значительно осложнить его планы выхода на мировые рынки углеводородного сырья в южном направлении.

## 1 РТР. Телепрограмма «Вести недели» Е. Ревенко. 2001. 28 окт.

Казахстан. Эта республика все прочнее занимает место в каспийском региональном сообществе, расширяет сотрудничество как со странами дальнего зарубежья, так и со своими соседями по СНГ. По словам ее президента Н. Назарбаева, приоритетным направлением внешней политики Казахстана является укрепление и расширение сотрудничества с Россией во всех областях, включая экономическую, военную, сферу безопасности. Казахстан является членом Договора о коллективной безопасности стран СНГ. По инициативе президента Н. Назарбаева в мае 2001 года на саммите СНГ в Минске оформилось Евроазиатское экономическое сообщество (ЕАЭС), объединившее шесть стран СНГ: Россию, Белоруссию, Казахстан, Киргизию, Таджикистан, Узбекистан. Казахстан выступил также инициатором созыва осенью 2001 года Совещания по взаимодействию и мерам доверия в Азии, однако претворение в жизнь этой инициативы приостановилось в связи с началом антитеррористической войны в Афганистане в октябре 2001 года.

Что касается каспийской проблематики, то в ней Политика Казахстана в отношении Каспия определяется рядом важных факторов, один из главных — нефтегазовый. Обладая значительными запасами нефти (причем 2000 — 2001 гг. отмечены особенно высоким подъемом нефтедобывающей отрасли республики), Казахстан становится объектом повышенного интереса как крупнейших транснациональных нефтедобывающих компаний, так и западных держав, стремящихся прибрать к своим рукам эту перспективную отрасль экономики страны. Но и сами казахстанские руководители рассматривают нефтегазовый сектор как одну из наиболее эффективных движущих сил, которая не только поможет разрешить довольно сложные социальные, экономические и другие проблемы, с которыми Казахстан, как и другие союзные республики, столкнулся после распада СССР, но и вывести страну на передовые рубежи международного сообщества.

С другой стороны, Казахстан весьма ограничен в возможностях экспорта своего углеводородного сырья на мировые рынки, причем находится в этом отношении в сильной зависимости от России. Достаточно сказать, что до середины 2001 года основной объем казахстанской нефти транспортировался по единственному экспортному трубопроводу Атырау — Самара с пропускной способностью 15 млн. т в год и далее по российским нефтепроводам на экспортные терминалы Черного и Балтийского морей и по системам нефтепровода «Дружба» на рынки Европы1. Естественно, этот нефтепровод не решает проблемы транспортировки углеводородного сырья из Казахстана, тем более что его амбиции с расчетом на перспективу значительно более высокие (добыча — до 120 млн. тонн нефти в год2; а по другим оценкам, ежегодная добыча нефти в Казахстане будет еще выше, примерно к 2010 г. страна будет только вывозить за рубеж 120 — 130 млн. т нефти в год3). По этим причинам руководство страны выступает за диверсификационный подход к будущим маршрутам транспортировки нефти — как через территорию России (на сегодняшний день безусловным приоритетом признается проект Каспийского трубопроводного консорциума, который обеспечит выход казахстанской нефти на терминалы Черного моря), так и по маршруту Актау — Баку — Джейхан, а также по другим направлениям (в частности, через Туркменистан и Иран к терминалам Персидского залива; в восточном направлении — в КНР).

##1 Кабылдин К. Казахстанские приоритеты // Нефтегазовая вертикаль. 2001. 11 мая.

##2 Костина Т. Казахстан вступил в клуб любителей ОЭТ // Нефтегазовая вертикаль. 2001. 14 апр.

##3 Хозяинова С. Нефть пойдет // РГ-Экономический союз. 1999. 7 авг.

Диверсификационный подход к выбору маршрутов транспортировки нефти во многом определяет внешнюю политику Казахстана, стремящегося поддерживать хорошие отношения со всеми заинтересованными странами и вынужденного балансировать между интересами крупнейших стран, желающих вкусить каспийского пирога.

Желание иметь в своем распоряжении как можно больший участок каспийского шельфа и не упустить своего определяет также позиции официального руководства Казахстана по другим важнейшим проблемам Каспия — его правовому статусу, экологии и сохранению биоресурсов и др.

Несколько слов о некоторых странах СНГ, которые не являются прикаспийскими, имеют в этом регионе немалые интересы и пытаются доступными им средствами и способами повлиять на каспийскую политику прикаспийских государств и западного сообщества. Это — Грузия, Узбекистан, Армения, Украина.

Грузия. В «большой игре», развернувшейся вокруг запасов углеводородного сырья Каспийского региона и маршрутов их транспортировки на потребительские рынки, она старается играть самую активную роль. Для преодоления тяжелейшего экономического и социального кризиса ее руководство видит едва ли не единственный путь — использование геополитически выгодного территориального расположения Грузии и ее коммуникационных возможностей. Речь идет не только о прокладке трубопроводов Каспий — Запад, но и о других транспортных маршрутах, реализующих идею реанимации «Великого шелкового пути», соединяющего Запад и Восток в обход России. Президент Грузии Э. Шеварднадзе, используя свои немалые международные связи, наработанные им еще в бытность министром иностранных дел СССР, делает ставку на Запад, всячески демонстрируя свою приверженность идеалам и принципам западной демократии, пытаясь выставить эту Кавказскую страну как своего рода форпост на пространстве бывшего СССР.

Естественно, руководство Грузии вынуждено считаться и с тем непреложным фактом, что основной поток денежных средств в страну идет из России, причем его объем несопоставим с финансовой помощью, предоставляемой Грузии всеми западными странами и международными организациями, вместе взятыми. (По некоторым оценкам, в Грузию из России только по теневым каналам поступает ежегодно до 1 млрд. долл.). Поэтому Грузия, руководимая Э. Шеварднадзе, остается членом СНГ, хотя и вышла вместе с Азербайджаном из ДКБ, постоянно подчеркивая стратегическую важность российского направления своей внешней политики. Однако эти слова нередко расходятся с делами. В частности, Грузия крайне неадекватно реагирует на многочисленные предложения российских властей о совместных действиях и предложения занять более активную позицию в борьбе с международными террористами, окопавшимися в Чечне, и чеченскими бандформированиями, тыловой базой которых стал Ахметовский район Грузии (Панкисское ущелье). Рейд отряда чеченских боевиков через всю Грузию и развязанные в октябре 2001 года вооруженные столкновения в Абхазии (Кодорское ущелье), в которых на стороне чеченских боевиков выступили и т. н. грузинские партизаны, по свидетельству прессы тех дней, был спланирован определенными силами из Тбилиси.

Многочисленные внутренние конфликты (по их числу Грузия лидирует среди стран Содружества) значительно затрудняют реализацию амбициозных коммуникационных планов Грузии. Тем не менее, при поддержке ряда стран Запада, Грузии удалось запустить маршрут транспортировки «ранней» каспийской нефти Баку — Супса. Самую активную позицию занимает руководство страны и в отношении другого западного маршрута — основного экспортного трубопровода Баку — Джейхан, а также транскаспийского газопровода, выступая едва ли не главным конкурентом российских маршрутов. Именно такими соображениями зачастую объясняется известная пассивность и даже, как показали события в Абхазии осенью 2001 года, двойные стандарты политики Грузии в отношении чеченского конфликта.

В связи с насущными внутренними трудностями и политическими расчетами на более отдаленную перспективу большие надежды руководство страны возлагает на реализацию идеи «Великого шелкового пути», а также на финансовые поступления от каспийских нефтегазовых проектов. Власти считают, что их реализация поможет не только существенным образом изменить экономическое положение страны, но и придаст ей еще больший геополитический вес как узловой стране на «Великом пути». Однако в реализации широко рекламируемого властями Тбилиси курса на подчинение хозяйства страны задачам обслуживания транзитных грузопотоков и новых маршрутов нефте- и газопроводов пока остается больше политики, чем непосредственной экономической отдачи.

Таким образом, все расчеты на «светлое будущее» Грузии строятся, в сущности, на ее выгодном геополитическом и геостратегическом положении как основного узла коммуникаций на глобальной транспортной магистрали между Западом и Востоком (идущей, что немаловажно для Запада, в обход России) и как важнейшего на Южном Кавказе стратегического плацдарма, имеющего к тому же выход к Мировому океану.

Узбекистан. Узбекистан не имеет выхода к Каспийскому морю и не относится к Прикаспийскому региону. Но, во-первых, географическое положение позволяет рассматривать его как потенциально важный в перспективе транзитный узел на маршрутах транспортировки углеводородов Каспийского региона в восточном и южном направлениях. Во-вторых, сама страна достаточно богата углеводородными и другими минеральными запасами (окончательные объемы которых еще предстоит оценить) и заинтересована в поисках выгодных маршрутов их транспортировки на мировые рынки. В-третьих, страна обладает достаточными мощностями по переработке углеводородного сырья и способна его экспортировать.

Узбекистан занимает второе место в Центральной Азии по запасам нефти (после Казахстана) и второе место по запасам газа (после Туркменистана). Добыча нефти в 2000 году составила около 155 тыс. баррелей в день (около 7,5 млн. тонн за год). (Для сравнения: в 2000 году Казахстан добывал в сутки 686 тыс. баррелей, Туркменистан — около 130 тыс. баррелей). По добыче газа он опережает обе эти страны: за 2000 год здесь добыто около 56,4 млрд. м3 газа (в 1992 год — 42 млрд. м3). Показательно, что Узбекистан — единственная страна СНГ, которой за последние годы удалось увеличить добычу нефти и газа (в 1992 году добывалось 66 тыс. баррелей нефти в сутки), что позволило отказаться от импорта нефти из России, полностью обеспечить внутренние потребности и загрузку собственных предприятий. При внутреннем спросе в 180 тыс. баррелей в сутки мощности по переработке нефти обеспечивают 288 тыс. баррелей в сутки (после окончательного ввода в строй Бухарского НПЗ, строительство которого осуществляет французская фирма Tecnip, его мощности составят 328 тыс. баррелей в сутки). Инвестиции в нефтегазовый сектор промышленности республики к 1 января 2000 г. достигли 1 млрд. долларов1. В целом же по объему привлеченных иностранных инвестиций Узбекистан занимает второе место среди стран СНГ (после России)2.

## 1 Реформатор-прагматик // НГ-Содружество. 2000. 26 янв.

## 2 Президентская кампания в Узбекистане // Независимая газета. 1999. 1 дек.

Существенными недостатками, влияющими на развитие нефтегазового комплекса Узбекистана и ограничивающими объем иностранных инвестиций, является, во-первых, то, что наибольшая часть известных запасов углеводородного сырья находится в южных и восточных областях страны, наиболее нестабильных в военно-политическом отношении (около 60% месторождений нефти из известных 160 находится на юге, в Бухаро-Хивинском районе, около 20% — на востоке, в районе Ферганы). Во-вторых, неразвитость трубопроводной инфраструктуры. Так, работающие в Узбекистане компания Unocal и американская газовая корпорация Enron сворачивают свою деятельность в этой стране из-за нерешенных проблем транзита газа на мировые рынки; отменен тендер на разведку и освоение перспективных месторождений на Аральском море и т. д.

Экспорт нефти и газа из Узбекистана осуществляется в довольно ограниченных объемах. Нефтепродукты экспортируются в соседние страны СНГ — в основном по железной дороге, автотранспортом и в небольших объемах через черноморские порты в Европу. В перспективе возможными рынками сбыта для узбекских нефтепродуктов могут стать север Ирана и Турция (хотя здесь очень сильны конкуренты из прикаспийских государств), а на восточном направлении — Россия (Западная и Восточная Сибирь), Индия и Китай.

Экспорт газа осуществляется только в страны СНГ: около 2,5 млрд. м3 в год — Центральноазиатским государствам и по соглашению, подписанному в 1999 г. с «Газпромом», — 3,2 млрд. м3 в Россию (через агента «Газпрома» компанию «Итера»). Кроме того, «Итера» обеспечивает транзит через территорию России 1 млрд. м3 узбекского газа в Армению, Грузию и Украину. В 1997 году в Узбекистане открыто более 130 газовых месторождений с коммерческими запасами, бурение ведется на 50 из них. Это говорит о том, что экспортный потенциал страны будет расти. Но возможности экспорта газа ограничиваются наличием всего лишь одной газовой трубы, связывающей Узбекистан с Россией. Для увеличения экспорта рассматриваются возможности увеличения пропускной способности существующего газопровода либо подключение Узбекистана к одному из проектов, предусматривающих строительство экспортных газопроводов из Каспийского региона. Среди них: газопровод для транспортировки газа в Пакистан и далее в Индию через территорию Туркменистана и Афганистана и газопровод Туркменистан — Казахстан — Китай. Однако перспективы реализации этих проектов пока довольно туманны.

Но есть и другие сложности: сравнительно высокая стоимость узбекского газа по сравнению с российским и высокое содержание в нем серы, что требует дополнительной переработки и еще больше повышает стоимость. Поэтому узбекский газ серьезную конкуренцию вряд ли может составить. Но вполне возможными рынками сбыта для него могут явиться близлежащие районы стран СНГ, включая Россию, а также внутренний рынок, развитию которого руководство страны уделяет значительное внимание. Узбекистан, в частности, одна из немногих стран СНГ, полностью обеспечивающих себя энергоресурсами, т. е. добившихся энергонезависимости.

Что касается общеполитической ситуации, то события осени 2001 года, когда Узбекистан стал одной из опорных точек, используемых США при проведении антитеррористической операции в Афганистане, вполне вероятно, значительно укрепят связи Узбекистана с Соединенными Штатами, что, безусловно, скажется и на его внешней политике, в том числе на тех ее аспектах, которые относятся к Прикаспийскому региону, транспортировке энергоресурсов Каспия, трансконтинентальным коммуникационным проектам и т. д.

Армения. Эта страна — член Содружества, участница ДКБ, проводит политику тесного двустороннего сотрудничества с Россией. Хорошие отношения у этой страны и с основным геополитическим конкурентом России в этом регионе — Соединенными Штатами. Достаточно сказать, что по объемам американской помощи на душу населения эта страна находится на втором месте, уступая лишь Израилю. Среди других стран СНГ Кавказа и Центральной Азии Армения, пожалуй, в наименьшей степени обладает возможностью влиять на каспийскую политику, прежде всего в отношении выбора маршрутов транспортировки каспийского углеводородного сырья. Причина не только в относительной удаленности страны от каспийского побережья. Главное препятствие — это напряженные отношения с Азербайджаном, прежде всего проблема карабахского конфликта.

Заместитель госсекретаря США по экономике и бизнесу Стюарт Айзенстат1 в администрации Клинтона в связи с интересами своей страны в Каспийском регионе, особенно в Азербайджане, писал: «В закавказских (в Азербайджане) и среднеазиатских государствах один из основных интересов США — это регулирование существующих конфликтов и усиление сопротивления режиму Ирана.

## 1В мае 1999 г., после отставки министра финансов США Роберта Рубина, С. Айзенстат был назначен первым заместителем министра финансов США.

Конфликт вокруг Нагорного Карабаха не позволяет установить политико-экономическую стабильность в этом регионе.

На встрече в Ки-Уэсте (США) в апреле 2001 года высокопоставленных представителей команды президента Буша, включая Дика Чейни, Колина Пауэлла, Кондолизу Райс, с президентами Азербайджана и Армении1 Элизабет Джонс, бывшая в то время представителем президента США в Каспийском регионе, на вопрос о возможном участии Армении в проекте ОЭТ Баку — Джейхан ответила, что это совершенно невозможно и что для Армении нет места в этом проекте. Это, конечно, частность, но частность довольно показательная, учитывая не столько экономическую, сколько политическую значимость проекта этого трубопровода. Однако, учитывая, что Армения является одной из сторон наиболее затяжного конфликта постсоветского периода в Закавказье, от нее во многом будет зависеть обеспечение стабильности в этом регионе, в том числе на маршрутах транспортировки. Этим объясняется и возросшая в последнее время активность администрации Дж. Буша по урегулированию карабахского конфликта, показателем которой являются проведение очередного раунда армяно-азербайджанских переговоров по Карабаху в Ки-Уэсте и последующая встреча президентов Азербайджана и Армении с Дж. Бушем в Вашингтоне (с каждым по отдельности).

## 1 Нефть, Кавказ и США // Время по Гринвичу. 2001. 17 апр.

Тем не менее Армения, участвует в ряде коммуникационных проектов с Ираном и другими странами. Через ее территорию могут быть проложены достаточно экономичные маршруты для доставки на Запад нефти и газа из месторождений Западного и Южного Каспия.

России среди стран-конкурентов, активизирующих свою деятельность в Каспийском регионе, принадлежит особое место. Район Каспия жизненно важен для нее по совокупности всех факторов — экономических, политических, военно-стратегических, социальных и др. По своим долгосрочным последствиям ситуация в Каспийском регионе является для страны более важной, чем, например, балканская проблема или даже расширение НАТО на Восток. Пренебрежение ею или ошибочная государственная стратегия в отношении Каспия и всего Каспийско-черноморского региона могут привести к необратимым негативным последствиям:

в геополитическом плане — к утрате важнейших коммуникаций, полному вытеснению России из Каспийско-черноморского и Центральноазиатского регионов, превращению ее в заурядное «северное» государство, сырьевой придаток развитых стран и к окончательному лишению статуса мировой державы. Более того, при неблагоприятном для России развитии ситуации именно Каспийский регион, в том числе его северокавказская часть, может явиться тем катализатором, который инициирует распад Российской Федерации;

в политическом отношении — к потере многовековых надежных союзников в лице государств Закавказья и Центральной Азии, более того, к их возможной политической переориентации в недружественные России режимы;

в экономическом отношении — к частичной или даже полной потере традиционных рынков Каспийского региона и Кавказа, утрате доходов от транспортировки нефти и газа (особенно если главным конкурентам удастся все же направить основные потоки нефти и газа на западные рынки в обход России, используя тот же нефтепровод Баку — Джейхан, с подключением к нему не только казахстанской, но и российской нефти), а с реализацией идеи восстановления «Великого шелкового пути» — и доходов от других сырьевых и товарных потоков, к огромным экономическим и финансовым потерям.

Не менее опасны и возможные негативные для России последствия в социальной и экологической областях.

Вероятность такого развития событий усиливается тем, что Россия как традиционный, исторически сложившийся центр силы в Прикаспии является основным объектом политического и экономического давления со стороны «новых глобалистов» — США и их западных союзников.

Тем не менее, невзирая на очевидные неблагоприятные и даже катастрофические для России последствия, политика российского руководства в отношении Каспийского региона все последнее десятилетие была непоследовательной, пассивной, противоречивой во многих своих аспектах, слабо учитывающей складывающиеся реалии.

С приходом к власти В. Путина положение стало постепенно меняться в лучшую сторону. В этой связи показательна обеспокоенность, которую сразу же стали выражать официальные лица США. Так, посол США в Азербайджане Р. Уилсон стал утверждать, что США начали сдавать свои позиции в Каспийском регионе и проигрывать России.

Проблемой Каспия вплотную занялся Совет Безопасности России и сам российский президент, что сразу же дало свои плоды (в частности, в продвижении исключительно важного для России проекта «Голубой поток» по экспорту газа в Турцию). Была введена должность Полномочного представителя Президента Российской Федерации по Каспийскому региону. 26 мая 2000 г. указом президента на эту должность (в ранге заместителя министра иностранных дел России) назначен бывший глава Минтопэнерго России В. Калюжный. Введение такой должности, безусловно, правильный шаг. Это помогло проводить единую государственную политику в Каспийском регионе, координировать разрозненную до сих пор деятельность различных федеральных органов и субъектов РФ, проводившуюся зачастую исходя из ведомственных, местнических или даже личных интересов их руководителей.

К тому же новое российское руководство не ограничилось лишь этим кадровым решением. В период 2000 — 2001 гг. были предприняты и другие меры. В частности, разработана и, главное, начала проводиться в жизнь целостная концепция российской политики в отношении Каспийского региона. Предприняты меры по защите российских экономических интересов, по повышению региональной безопасности и др. Президент В. Путин сразу же после вступления в должность совершил ряд визитов в страны Прикаспия. Важное значение имел визит Председателя правительства РФ М. Касьянова в Турцию осенью 2000 года.

Как отмечалось выше, заметной вехой в каспийской политике России, как и в двусторонних отношениях, стал российско-азербайджанский саммит в Баку 9—10 января 2001 г. Это был первый за постсоветский период визит российского президента в Азербайджан. В ходе его был подписан ряд принципиальных документов, в том числе «Бакинская декларация», содержащая тезис о готовности России и Азербайджана вывести двусторонние отношения на «новый, более высокий уровень стратегического партнерства», а также совместное заявление о принципах сотрудничества на Каспийском море.

Не менее значимым явился и визит в Москву 11—14 марта 2001 г. президента Ирана М. Хатами, обозначивший взаимное стремление сторон к активизации взаимовыгодного политического и экономического российско-иранского сотрудничества.

Хотя в последнее время каспийская политика России заметно активизировалась, деловые связи российских компаний с нефтегазодобывающими странами Каспийского региона оставляют желать лучшего. Так, среди 34 компаний из 15 государств мира, участвующих в нефтегазовых проектах Азербайджана, только две российские: «ЛУКойл» и его дочерняя российско-итальянская компания «ЛукАджип». На этот рынок пытается внедриться и российско-белорусская компания «Славнефть». Ее заявил, что компания готова инвестировать в разведку и разработку нефтяных месторождений Азербайджана до 100 млн. долларов. (Для сравнения: по оценкам Минэкономики Азербайджана, объем инвестиций в эту страну в 2000 г. достиг 2 млрд. долларов, а к 2010 году, как ожидается, он превысит 20 млрд. долларов.) Компании были предложены три возможных проекта: два морских (один — разведка, другой — реабилитация и разработка) и сухопутный (реабилитация и разработка). При этом Азербайджан заинтересован получить от «Славнефти» новые технологии. По заявлению М. Гуцериева, у «Славнефти» разработана технология ноу-хау, позволяющая извлекать до 60% нефти. (Для Азербайджана нынешний коэффициент нефтеотдачи, т. е. извлекаемости нефти, сравнительно низок и составляет в среднем 15%.)

< Назад Вперед >
Содержание