7. Возвращение подавленного

Моисей, его народ и монотеистическая религия. З. Фрейд

Содержание

Для разъяснения поищем аналогичные процессы в нашей собственной ментальной жизни. Такие процессы существуют. Одни из них считаются патологическими, другие относятся к спектру нормальных, но это различие несущественно, поскольку границы тут не могут быть проведены совершенно строго, а механизмы в обоих случаях одни и те же. Из богатого материала, имеющегося в моем распоряжении, я выберу примеры, связанные со становлением характера.  

Некая молодая девушка развивается в решительном контрасте со своей матерью; она культивирует в себе все качества, отсутствующие у матери, и избегает всего, что свойственно той. В детстве она, как и любая другая маленькая девочка, во всем подражала матери, поэтому впоследствии ей пришлось весьма энергично преодолевать эту идентификацию. Тем не менее, когда она выходит замуж и сама становится женой и матерью, она с удивлением обнаруживает, что начинает все больше и больше походить на мать, которую считала такой чуждой. В конце концов, эта тождественность, которую она некогда преодолела, торжествует в ее характере снова. Аналогичный процесс происходит и с мальчиками, - даже великий Гете, который в юношеские годы явно не очень высоко чтил своего педантичного и сурового отца, в старости обнаруживал все признаки его характера. Это возвращение отвергнутого всегда тем разительней, чем ярче был исходный контраст. Я знал юношу, который был воспитан поистине недостойным и ничтожным отцом. Вопреки ему он сумел стать деятельным, надежным и уважаемым человеком. Затем, в самом расцвете жизни, его характер неожиданно и резко изменился: он стал вести себя так, словно отец стал для него образцом.  

Давно известно, что впечатления первых пяти лет жизни оказывают решающее влияние на весь наш дальнейший жизненный путь. Все последующие события тщетно борются с этим влиянием. Самые сильные стремления взрослого человека растут именно из тех переживаний и впечатлений, которые он получил ребенком, в том возрасте, когда его психика - как у нас есть все основания считать - не готова была даже их осознать.  

Этот процесс последующего влияния, "проявления" ранних впечатлений можно было бы сравнить разве что с фотографированием, когда мы проявляем и превращаем в зримое изображение то, что было снято аппаратом давным-давно. Я могу привести также свидетельство писателя-фантаста, который указал на это странное обстоятельство со всей решительностью, присущей писателям такого рода. Знаменитый Гофман склонен был объяснять богатство своего писательского воображения в зрелые годы тем, что в детстве, будучи еще грудным ребенком, он несколько недель подряд путешествовал с матерью в почтовой карете и непрерывно впитывал - не понимая и не осознавая - быстро сменявшие друг друга разнообразные впечатления. То, что мы переживаем, не поняв, в первые годы жизни, мы никогда больше не можем припомнить, разве что во сне. Только психоаналитический метод позволяет нам узнать о существовании в нас этих впечатлений. И, тем не менее, в любой момент более поздней жизни это скрытое в нас прошлое способно ворваться в наше сознание, с навязчивой импульсивностью продиктовать нам наши поступки, заставить полюбить или невзлюбить тех или иных людей и зачастую предопределить выбор объекта наших страстных желаний - выбор, который мы даже сами себе затрудняемся рационально обосновать.  

Отсюда легко перейти к механизму образования неврозов. Дело в том, что и в образовании неврозов решающую роль также играют впечатления раннего детства, но вдобавок к ним в игру на сей раз вступает еще и процесс, противостоящий этим впечатлениям - реакция подавления. Схематически это выглядит так: в результате определенного переживания возникает инстинктивная потребность, жаждущая удовлетворения. Однако Эго избегает дать такое удовлетворение инстинктам - либо потому, что парализовано избыточностью требования, либо потому, что распознает в нем опасность. Это защищается тем, что так или иначе подавляет возбуждение, загоняет его, так сказать, "в подполье": ребенок забывает возбуждающий фактор вместе с переживаниями и ощущениями, к нему относящимися. Однако на этом дело не кончается. Инстинкт либо сохраняет свою силу, либо восстанавливает ее, либо - еще вариант - заново пробуждается в сходной ситуации. Он возобновляет свои претензии, а поскольку путь к их нормальному удовлетворению прегражден тем психическим блоком, который можно назвать "шрамом (бывшего) подавления", то инстинкт, как правило, добивается своего в каком-нибудь другом, более уязвимом пункте. В результате этого "обходного маневра" инстинкт получает свое - но уже в виде так называемого "суррогатного удовлетворения", не имеющего санкции Эго и им не осознаваемого. В сущности, появление этих суррогатов удовлетворения является симптомом того, что подавленный инстинкт вновь предъявил свои требования, так что весь процесс образования симптомов можно по справедливости назвать "возвращением подавленного". Крайне существенно, однако, что на сей раз подавленное возвращается уже в "замаскированной", то есть измененной или искаженной по сравнению с исходной, форме (ибо только в таком виде оно может обойти блоки в Эго).  

Я надеюсь, что эта аналогия позволит нам полнее понять результаты, к которым приводит подавление инстинктов в ходе человеческой истории.

Читать далее>>

Содержание