Вызов духовный

Итак, возрождение России немыслимо без восстановления нашего соборного национального самосознания, которое столетиями формировалось на основе духовных, нравственно-религиозных ценностей. Это – ключ к решению всех проблем: и экономических, и экологических, и демографических, и политических. Ведь бывали же в истории нашего многострадального народа и более тяжелые времена, чем ныне, но, вдохновляемые великими идеалами и целями, наши предки преодолевали все препятствия и раз за разом восстанавливали порушенное недругами Отечество. Вот и сейчас – в разгар очередной смуты – общество чувствует сильнейшую потребность опереться на свои вековые святыни, на свой традиционный, тысячелетний исторический опыт.

К сожалению, в современной России такая потребность целенаправленно и жестоко подавляется государственной машиной, оказавшейся в руках людей, чуждых нашим традиционным ценностям и враждебных по отношению к исторической, национальной, тысячелетней России. Между тем многие наши соседи эту потребность в духовном обеспечении государственного строительства стараются удовлетворить максимально полно. [c.195]

В первую очередь это относится, конечно, к странам исламского мира. Именно они сумели за последние десятилетия доказать свою способность к самоорганизации, сплоченности и мобилизации на основании самобытных духовных ценностей. За счет чего же им удалось этого достичь? Ответ прост: за счет постоянного воспроизводства объединяющих нацию ценностей через механизм исторической и религиозной традиции.

Значение традиции в жизни здорового общества невозможно переоценить. Вбирая в себя многовековой коллективный опыт народного бытия, традиция со временем становится едва ли не главным стержнем национальной государственности, своего рода гарантией его безопасности от разрушительных радикальных перемен и мерилом качества политических, экономических и иных нововведений.

Из всех цивилизаций, существующих сегодня на нашей планете, лишь Запад положил в основу своего существования воинственный антитрадиционализм. Да это и не удивительно: в эпоху “победоносного капитализма” с его претензией на универсальность любая национальная традиция, мешающая “золотому тельцу” царствовать над умами и душами людей, всячески третировалась как признак отсталости общества.

Но вот сегодня мы видим, как западная цивилизация, которая создала свой потребительский капиталистический “рай” ценой разрушения нравственно-религиозных, традиционных основ человеческого бытия, по целому ряду стратегических параметров начинает проигрывать цивилизациям Востока, сохранившим свой традиционный уклад. И в темпах экономического роста, и в численности населения, и в сплоченности и организованности восточные страны начинают все ощутимее теснить самонадеянный Запад. [c.196]

Не секрет, что источником традиции, обеспечивающим ее конструктивное функционирование в обществе, является религия. Сегодня многие социологи фиксируют появление нового феномена в общественном мнении, которое они называют фундаментализацией сознания и которое захватывает практически все конфессии и этносы планеты. В частности, французский социолог Ж. Кепель в своей нашумевшей книге “Всевышний берет реванш”, вышедшей в 1991 году, пишет: “Новый религиозный подъем принимает современную форму не для того, чтобы адаптироваться к светским ценностям, но чтобы перестроить общество на священной основе – даже ценой изменения общества, если в этом есть необходимость. Этот подъем проповедует в самых различных формах избавление от неудавшейся модернизации, которую обвиняют в том, что именно она завела в тупик и отдалила людей от Бога”121.

В бытовом сознании понятие “фундаментализма” получило устойчивый отрицательный оттенок благодаря тому, что оказалось прочно связанным с политическим терроризмом фанатиков и экстремистов. Между тем “фундаментализация”, понимаемая как возврат к многовековой национальной духовной традиции, приводит к результатам безусловно положительным. Это возвращение нравственных норм в отношения между людьми, в отношения власти к индивиду и индивида к власти, сохранение общественной морали, возрождение идеала крепкой семьи и ответственной личности. Она означает, кстати, и построение такой экономической модели, которая соответствовала бы нравственным представлениям общества о справедливости и ценности труда, допустимой степени эксплуатации и социальном обеспечении старости.

Возращение к традиционным нормам наиболее ярко проявляется сегодня в странах исламской цивилизации. [c.197] Мудрый Гегель на этот раз оказался не прав, утверждая, что “ислам уже давно сошел со всемирно-исторической арены и возвратился к восточному покою и неподвижности”122. Впрочем, в начале XIX века так оно и было. Однако в настоящее время “исламский фактор” играет в мировой истории все более заметную роль.

В июне 1997 года в Анкаре на встрече представителей крупнейших исламских государств: Бангладеш, Египта, Индонезии, Ирана, Малайзии, Нигерии, Пакистана и Турции было объявлено о создании новой международной организации, – “исламской восьмерки”. Премьер-министр Турции Эрбакан на встрече заявил, что это событие станет “поворотным пунктом в истории человечества”, и исламская восьмерка вскоре будет определять мировую политику123. Сегодня такое заявление кажется всего лишь цветистой восточной риторикой. Но кто может поручиться, что через десятилетие-другое оно не превратится в политическую, экономическую и военную реальность?

Для России отношения с исламским миром являются особенно важными.

Во-первых, ислам – это вторая по числу верующих конфессия нашего государства, и стабильность в российском обществе не в последнюю очередь зависит от отношений между православными и мусульманами. А недруги России уже использовали и, надо думать, будут еще не раз использовать “исламскую карту” для того, чтобы поссорить российские народы и дестабилизировать ситуацию в стране.

Во-вторых, главным условием сохранения нашего влияния в бывших советских республиках Средней Азии и Азербайджане, где ислам является господствующей религией, может быть лишь высокий нравственный авторитет России, отсутствие в ее политике двойных стандартов. [c.198]

Наконец, в-третьих, в современных условиях, когда США уже вполне откровенно стремятся установить свою глобальную гегемонию, Россия и исламский мир просто обречены быть стратегическими союзниками, ибо в равной мере не заинтересованы в таком развитии событий.

Это отлично понимают многие политические деятели и аналитики мусульманских стран. Так, например, даже в такой традиционно проамерикански настроенной стране, как Пакистан, влиятельная газета “Муслим” опубликовала недавно статью, автор которой констатирует, что следование Пакистана в фарватере американской политики привело к тому, что “мы выступаем в качестве своего рода рабов Соединенных Штатов”. Он подводит и религиозное обоснование под необходимость пересмотреть позицию мусульманских стран, входящих в сферу влияния Соединенных Штатов: “Исходя из того факта, что всемогущий Аллах против однополярного мира, остается определить, на чьей стороне мы стоим в этой сложной исторической ситуации. Будем ли мы и впредь страдать от нашей застарелой привычки угождать Соединенным Штатам любой ценой?”124

К исходу XX столетия становится все более очевидным, что исламский путь – это одна из реальных альтернатив гегемонизму западной цивилизации. Это подтверждается и тем, что для исламского общества неприемлемо само западное понимание демократии. Ислам содержит собственное представление о ценности человеческой личности, о месте человека в обществе, о роли и значении государства и других политических институтов.

В противоположность либерально-демократическим странам, узаконившим на своей территории разврат и извращения как проявления “священной свободы выбора”, исламские общества заботятся о крепости такого важнейшего [c.199] и древнейшего социального института, как семья. Известный египетский ученый, возглавлявший в свое время Всемирный Исламский университет в Исламабаде, Хаммуда Абдалати пишет: “Ислам считает, что в браке соединяются религиозная добродетель, общественная необходимость и нравственные преимущества”125.

Исламские воззрения на общество бесконечно далеки от либеральных. Уважение и почитание старших, забота о младших возводятся в незыблемую норму поведения. Мусульмане любят вспоминать слова пророка Мухаммеда: “Тот, кто не заботится о младших и не уважает старших, – не мусульманин”126. Иерархическая структура общества считается естественной. Исламу чуждо формальное понимание равенства, столь распространенное на Западе, чья иерархия выстроена не по критерию человеческих добродетелей, а по объему денежного мешка.

Исламской цивилизации присущ приоритет коллективисткого начала над индивидуальным, что приводит к тому, что чрезвычайно большое внимание уделяется проблеме социальной справедливости. Поэтому неудивительно, что одним из важнейших институтов в мусульманских странах является община. Тот же Абдалати пишет: “Сущность исламской общины берет начало из принципов умеренности, образцового поведения, единства цели, взаимности чувств, сплоченности и беспристрастности”127.

Исламу чужды западные механистические воззрения на государство. Западная доктрина рассматривает государство как неизбежное зло. А как таковое, оно должно побольше спать, дабы не мешать добрым клеркам и бюргерам зарабатывать деньги, в лучшем случае – обязано служить “ночным сторожем” их честно нажитого добра. Исламу же – как, впрочем, и православию – свойственно [c.200] органическое воззрение на государство как на защитника справедливости и мира. Иначе и быть не может, ибо подобно христианству, мусульманская доктрина вводит четкое нравственное измерение власти: власть дается от Бога, а значит, всякий правитель несет ответственность перед Богом и людьми. Как пишет египетский ученый, “в исламе руководство – это прежде всего обязанность, испытание и огромная ответственность”128.

Не подлежит сомнению, что отношение к государству в России, русский взгляд на роль государства в обществе гораздо более схожи с исламскими воззрениями, нежели с западными. Государство в представлении русского народа никогда не было безликой силой, но предметом заботы каждой личности, которая, в свою очередь, справедливо ожидала ответной отеческой заботы со стороны государства.

Эта схожесть во многом предопределяет тот ответ на вызов религиозного традиционализма, который должна дать Россия на рубеже нового тысячелетия. Суть его заключается в том, что лишь полномасштабный и осмысленный возврат к собственной национальной, духовной традиции может обеспечить нам необходимую нравственную и мировоззренческую базу для стратегического рывка в “постиндустриальный” мир. [c.201]



< Назад   Вперед >
Содержание