1. Идея "глобального управления" мирохозяйственной системой

События последнего десятилетия, связанные с радикальным ускорением процесса международной интеграции финансовых и товарных рынков, включением широкого круга постсоциалистических и подавляющего большинства развивающихся стран в орбиту мирового хозяйства, и как следствие - лавинообразным нарастанием взаимозависимости экономик национальных государств (что с особой остротой продемонстрировал финансовый кризис 1997-1998 гг.), привели к кардинальному переосмыслению роли экономических приоритетов в структуре современных международных отношений. Традиционное разделение международной политики на "высокую", занимающуюся вопросами национальной безопасности и национального престижа, и "низкую", к которой традиционно относились в том числе и экономические вопросы, стало все более терять свою актуальность. Если в условиях разделения мира на две противостоящие экономические и политические системы аргументы сторонников реалистской доктрины в теории международных отношений против преувеличения значимости "низкой" политики выглядели вполне приемлемыми1, то начиная со второй половины 1980-х гг., отношение к этим аргументам с неизбежностью становилось все более критическим. Свою роль при этом, безусловно, сыграли реалии европейской интеграции, сделавшие экономическую политику ключевым приоритетом межгосударственных отношений в западной части континента2. В последующие полтора десятилетия процесс экономической глобализации (при всей спорности самого этого термина, он безусловно отражает некоторые содержательно важные черты нынешнего этапа развития мировой экономики) обусловил поступательный рост статуса проблем "низкой" политики в списке политических приоритетов национальных государств и международных организаций.
Однако, несомненно, главным катализатором современных дебатов по поводу роли экономической политики в структуре международных отношений стал международный финансовый кризис, который, хотя в момент своего зарождения и получил название "азиатского", быстро дал о себе знать и в других регионах мира. Быстрое распространение кризиса, продемонстрировавшее весьма существенную нестабильность существующей системы международных финансовых отношений, а также низкая эффективность антикризисных мер, предпринимаемых международными финансовыми институтами, обусловили обостренное осознание потребности в реформе международного экономического порядка, предполагающей переход на новый уровень управления мирохозяйственными процессами.
В самой постановке данного вопроса нет ничего нового, поскольку снижение "дееспособности" национальных государств в сфере решения экономических проблем, связанное с ростом хозяйственной взаимозависимости, было объектом пристального внимания исследователей (как экономистов, так и политологов) и субъектов принятия политических решений, по крайней мере, начиная с 1960-х гг. Специфика конца 1990-х гг. состоит в том, что большинство ранее предлагавшихся ответов на вопрос о качественных характеристиках механизма управления международной экономической системой более не могут рассматриваться в качестве серьезных альтернатив существующему положению дел. Тезис о своеобразном механизме "глобального правительства", будь то в вариантах, отражающих интересы экономически развитых стран (где на роль "глобального правительства" в разное время претендовали "Большая семерка", структуры ОЭСР и МВФ), или в варианте развивающихся стран (где роль "глобального правительства" отводилась руководящим структурам "Нового международного экономического порядка"), на протяжении последних десятилетий явно потерял свою привлекательность. По сути, этот тезис изначально носил чисто доктринерский характер, и признание его нереалистичности в условиях острых политических противоречий даже в рамках собственно группировок экономически развитых и развивающихся стран, не говоря уже о противоречиях между этими странами (о том, какого накала достигают оба класса противоречий, можно было убедиться по итогам конференции Всемирной торговой организации в Сиэтле в ноябре 1999 г.), было не более чем возвращением к здравому смыслу.
Аналогичная судьба постигла логические конструкции, основанные на доктрине гегемонистской теории стабильности. Хотя утверждение о том, что для стабилизации процессов в мировой экономике необходима "держава-стабилизатор", несущая ответственность за поддержание либерального мирохозяйственного режима3, само по себе выглядит достаточно привлекательно (по крайней мере с точки зрения представителей собственно державы-гегемона), существуют все основания для подозрения в том, что оно представляет собой ложный вывод из силлогизма, эмпирическое обоснование которого опирается на катастрофически малое число наблюдений. Из того, что в условиях Pax Britannica и послевоенного Pax Americana наблюдалась стабилизация либерального режима, логически отнюдь не следует, что стабилизация невозможна при отсутствии ярко выраженного гегемона; в пользу обратного вывода свидетельствует лишь единственное наблюдение, относящееся к периоду между двумя мировыми войнами. Нынешняя стадия развития международных отношений, которую только с большой натяжкой можно охарактеризовать как стадию продолжающейся экономической гегемонии США (при сохранении, впрочем, гегемонии в ряде сфер, традиционно относимых к "высокой политике"), отнюдь не дает оснований ожидать сползания мира в пучину протекционизма и торговых войн. Ставшая реальностью экономическая многополярность делает маловероятным установление новой экономической гегемонии, по крайней мере в том отношении, что аргументы о возможной гегемонии "Большой Триады" явно занижают степень различий экономических интересов участников этой Триады, о чем у нас еще будут поводы говорить.
Как следствие, осознание неадекватности традиционных - и ставших в некотором смысле неотъемлемыми элементами "экономической картины мира", разделяемой едва ли не большинством специалистов в области международных отношений - представлений о возможных стабилизаторах мировой экономической системы, привело к своего рода интеллектуальному замешательству, когда наличие сформулированной цели отнюдь не предполагает консенсуса не только по вопросу о средствах ее достижения, но и по самой ее сути. Наиболее популярный в настоящее время лозунг "Глобальное управление без глобального правительства" ("Global governance, not global government) представляет собой скорее некую абстрактную идею, чем наполненное реальным содержанием руководство к совершенствованию современной системы мирохозяйственных отношений. В то же время международные финансовые институты, столкнувшись недавно с шокирующим феноменом распространения кризиса в регионах, которые долгое время были "витриной" достижений рыночного прогресса в странах с "развивающимися финансовыми рынками", активно подчеркивают актуальность этого лозунга и важность поиска адекватных механизмов "глобального управления".
Насколько обоснованы надежды на то, что "глобальное управление" позволит сократить риск развертывания финансовых (а равно и иных экономических) кризисов в будущем? Во многом это будет зависеть от того, что именно в конечном итоге будет под "глобальным управлением" пониматься. Как показала состоявшаяся в декабре 1999 г. в Бонне инаугарационная конференция проекта Global Development Network, реализация которого осуществляется под эгидой Всемирного Банка, идея "глобального управления" пока недалеко ушла от стадии формулировки броского лозунга4. Подобное положение вещей едва ли должно вызывать удивление: проблема глобального управления (причем не только в экономической, но и в политической сферах) занимала умы исследователей международных отношений примерно с начала 1960-х гг., однако разброс предлагавшихся выводов и рекомендаций практически исключил возможность нахождения сколь-либо устойчивого консенсуса5. С учетом интенсивности происходящих в мирохозяйственной системе изменений представляется достаточно маловероятным, что консенсус по вопросам "глобального управления" мировой экономикой сформируется еще до того, как возникнет необходимость нового пересмотра соответствующих экономических и политических представлений. Однако проблемы с поиском эффективных структур "глобального управления" этим отнюдь не исчерпываются.
Анализ особенностей складывающихся в настоящее время механизмов принятия ключевых решений в сфере экономической политики приводит к мысли, что в современных условиях в принципе отсутствуют необходимые условия для осуществления "глобального управления". Подобное управление предполагает наличие достаточно автономно действующих органов, способных если не формулировать стратегию "глобальной экономической политики" в объективных интересах всех (или по крайней мере большинства) национальных государств - субъектов международных экономических отношений, то по крайней мере эффективно агрегировать и сводить к общему знаменателю их преференции в экономической сфере. Существует, однако, по меньшей мере три фактора, заставляющих с сомнением относиться к реалистичности представлений относительно возможности создания таких органов. Эти факторы, связанные в первую очередь с падением степени автономии субъектов, осуществляющих выработку приоритетов экономической политики как в рамках национальных государств, так и в международных организациях6, можно суммировать следующим образом:
• происходит расширение круга субъектов политического рынка, оказывающих влияние на принятие решений в рамках правительств национальных государств и международных организаций и тем самым ослабляющих традиционные механизмы представления и агрегирования экономических интересов;
• в последнее десятилетие сложились многочисленные региональные экономические группировки, которые, при общей ориентации на ценности открытой мировой экономики, представляют собой мощные инструменты защиты специфических интересов субъектов, оказывающих ключевое влияние на процессы выработки экономической политики в данных группировках;
• имеет место диффузия автономии международных экономических организаций, выражающаяся в подмене функций координации экономической политики в международном масштабе борьбой отдельных стран, их группировок и собственно аппарата соответствующих организаций за влияние на принятие глобально значимых экономических решений.
В дальнейших разделах данной работы мы подробнее остановимся на сущности каждого из указанных факторов, заставляющих серьезно сомневаться в перспективах реализации идеи "глобального управления", - даже если она в конечном итоге обретет конкретное содержание и избавится от характера абстрактного лозунга.

< Назад   Вперед >
Содержание