3.2.2.Экономика

Евразийская парадигма опирается на утверждение, что каждый этнос и генерируемый им социум имеет свою «историю экономики», в рамках которой для удовлетворения как базовых, так и специфических материальных и духовных потребностей складывается особый хозяйственный механизм, определяемый прежде всего «месторазвитием». Классическая политэкономия, напротив, исходит из предпосылки об «одинаковом» пути народов и государств, якобы двигающихся по тому же самому маршруту, только разными темпами. В такой трактовке Запад предстает передовым отрядом, намного обогнавшим остальное человечество благодаря организационным преимуществам «либерально-рыночной модели», которую он открыл первым, и его миссия заключается в подтягивании отсталых наций до своего уровня. Таким образом, налицо противопоставление плюралистического и монистического подходов в осмыслении предназначения и цели прогресса.

Доказать абсолютное превосходство какой-то одной культуры, конфессии, расы и т.п. над другими невозможно. Поэтому трудно согласиться и с суждением об универсальности чужого опыта только потому, что на данном отрезке времени он оказался кем-то востребован. Традиционные бытовые уклады архаических племен предстают столь же сбалансированными и адекватными породившему их ландшафту (например, Аркаим), что и гигантские мегаполисы, знаменующие индустриальный цикл. Люди могут быть счастливы, живя в глинобитном домике, и испытывать душевное смятение, обладая многомиллионным состоянием. Здоровье, творчество, любовь, служение идее – все, что составляет истинный смысл индивидуального бытия в очень малой степени зависит от комфорта, покупаемого за деньги, и в гораздо большей – от правильного воспитания, духовной зрелости, жизнеутверждающего общественного императива.



• Суть евразийской экономики заключается в обеспечении саморазвития всех существующих ныне типов производства, отражающих культурно-исторические особенности конкретных народов. Принцип многополярности, на который ориентирована евразийская геополитика, находит здесь воплощение в сосуществовании, сотрудничестве и дифференцированной поддержке множества разнохарактерных хозяйственных единиц: госпредприятий, акционерных обществ, частных фирм, кооперативов, коммун, некоммерческих партнерств, индивидуальной трудовой деятельности и т.д.



Совершенно очевидно, что советы и рецепты, основанные на анализе талассократического капитализма, начиная с критической теории К.Маркса, который исследовал викторианскую Англию XIX в., и заканчивая апологетикой «неоавстрийцев»: Людвига фон Мизеса (1881-1973), Фридриха фон Хаека (1899-1992), а также монетаристов из группы «Chicago boy’s» (объект изучения - посткейнсианская Америка) - уводят теллурократическую Россию от ее естественного предназначения гармонизировать «сердцевинную землю». Опыт показывает, что следование этим рекомендациям ведет к слепому доктринерству, гражданским конфликтам, общему упадку и деградации страны. Отечественным ученым, предпринимателям, политикам предстоит выработать прагматичную и эффективную промежуточную линию, которая была бы далека от абсолютизации как рынка, так и планирования и подчиняла бы выбор тех или иных методов управления стратегическим интересам укрепления национальной безопасности, обеспечения процветания и державного могущества.

Чрезвычайно ценными в этом отношении являются достижения германской «исторической школы», представленной экономистами Фридрихом Листом (1789-1846), Вернером фон Зомбартом (1863-1941), Вальтером Ойкеном (1891-1950) и архитектором послевоенных реформ в ФРГ Людвигом Эрхардом (1897-1977). Их взгляды в синтезированном виде получили название «ордолиберализм» . Руководствуясь этой концепцией, канцлер К.Аденауэр сумел в считанные годы возродить поверженную в 1945 г., физически искалеченную и морально уничтоженную немецкую нацию.



• Центральный пункт учения сводится к простой формуле: те аспекты хозяйственной жизни, которые сопоставимы по своим масштабам с возможностями отдельного лица, скажем, мелкий и средний бизнес, жилье, розничная и мелкооптовая торговля, сервисное обслуживание - должны базироваться на частной собственности и опосредованном рыночном обмене. По мере возрастания общественного значения данного вида деятельности или отрасли в целом, производство должно приобретать черты коллективного владения в государственной, корпоративной или кооперативной форме. Наконец, вопросы, касающиеся слаженного и бесперебойного функционирования крупной индустрии и экономики как таковой (к ним относятся сырьевая, топливно-энергетическая, транспортная и коммуникативная сферы), входят в исключительную компетенцию правительства и назначенных им директоров, которые принимают решения по соображениям «общего блага», а не сиюминутной конъюнктуры.



При этом пропорция между приватизированным и государственным сектором не является строгой константой. Скорее она «увязана» с геополитическим статусом страны, обычаями, нравами, менталитетом и психологией ее народа. Генеральная тенденция выражается в том, что чем цивилизованнее и богаче граждане, чем надежнее их безопасность и шире реальные возможности, тем большей экономической свободой они пользуются.

Ордолиберализм, отвергающий полярные и взаимоисключающие друг друга системы – капитализм и социализм, в то же время настаивает на корреляции таких категорий, как труд, деньги и ценность, что в русле внутренней политики выражается в удовлетворении разумных потребностей всех членов общества и недопущении крайних форм имущественного неравенства - кричащей роскоши элиты и унизительной бедности остального населения.

В противовес жесткой и, зачастую, принудительной специализации в рамках глобального разделения труда, ставящей моноструктурные национальные экономики в полную зависимость от богатого Запада, идеологи «третьего пути» выдвигают принцип «автаркии больших пространств», подразумевая под ним евразийский таможенный союз, в котором предполагается частичная открытость в отношении партнеров по континентальному альянсу в сочетании с выстраиванием барьеров в виде высоких тарифов, лицензий, квот и даже прямых запретов для хозяйствующих субъектов из другого лагеря.

Разумный протекционизм, защищающий производителя, но не ставящий его в «тепличные» условия, ведущие к стагнации, преследует главную цель - создание самодостаточного и самодовлеющего «евразийского экономического острова». Только такое гигантское образование сможет на равных конкурировать с атлантизмом и ответственно поручиться за суверенитет входящих в него частей. Усиленная популяризация указанного проекта способна снять имеющиеся разногласия среди потенциальных участников будущего блока. Кстати, фундаментальное отличие «рейнско-ниппонской» модели, то есть той, что существует в Германии и Японии (странах «континентального» типа), от англосаксонской, принятой в США и Великобритании (классические образчики атлантизма), признается даже либеральными авторами .



• Прочно консолидировать материковое пространство способна политика «гибкого регионализма», скрупулезно учитывающая цивилизационные, этнические, религиозные, географические, климатические и прочие особенности, причем во главу угла надо ставить не преобладание промышленного или аграрного сектора, сферы услуг или информатики, а экономический порядок как таковой.



• Все известные нам империи рушились по причине гипертрофии централизма, игнорировавшего специфические закономерности развития окраинных районов. В новой евразийской сверхдержаве мыслимы разнополюсные анклавы, вобравшие весь спектр укладов – от традиционно-общинных до пострыночных .



Те народы, которые не приемлют процентное кредитование (мусульмане) или ростовщичество (католики и православные) должны выработать особую процедуру финансирования бизнес-планов. Здесь может пригодиться опыт Германии и Швейцарии. В этих странах займы трудящимся и мелким предпринимателям выдают кооперативы, действующие в пределах одного или нескольких селений, а потому не нуждающиеся в фискальных органах. Условия выдачи и сроки возврата ссуды определяются скорее этическими, чем деловыми нормами. Верховным гарантом и должника, и заимодавца выступает государство. Оно же через коммерческие банки участвует в субсидировании крупных предприятий, получая соответствующую отдачу. Максимальное рассредоточение капитала по автономным регионам будет способствовать их хозяйственному подъему и снизит размах чисто спекулятивных операций, выгодных только олигархам.

Конечно, надо озаботиться созданием твердой конвертируемой денежной единицы, имеющей хождение на всей территории Евразии. В роли всеобщего эквивалента целесообразно использовать не американский доллар, как это имеет место сейчас, а «евро» или «еврорубль». Его курс должен зависеть от товарного наполнения, международного признания в качестве мировой валюты и военно-стратегического соотношения противостоящих друг другу сил. Эмиссионных центров, при тесной координации их деятельности, заключающейся не только в предложении денег, но также в организации спроса на них, может быть несколько: Европейский (генерирование инноваций, высоких технологий и интеллекта), Российский (промышленно-сырьевая база, ВПК), Центрально-Азиатский (топливо, сельскохозяйственная продукция) и Восточно-Тихоокеанский (товары широкого потребления, электроника). Тем самым принцип солидарного развития получит зримое воплощение.

Особую позицию следует определить в отношении виртуальных финансов. Интересы евразийских кампаний на мировых фондовых биржах могут представлять специально уполномоченные брокерские группы, периодически держащие отчет перед ответственными государственными инстанциями. Чрезмерно высокие котировки ценных бумаг влекут «перегрев» экономики, который опасен внезапным кризисом сбыта. Низкие цены на акции препятствуют аккумулированию средств, столь необходимых для организации «венчурных» (т.е. инновационных, а потому и рискованных) вложений. В любом случае, придание фиктивному капиталу чрезмерной значимости снижает степень предсказуемости характера и темпов экономического развития.

Стремясь действовать в русле глобальных трендов, нельзя упускать из виду сверхзадачу – комплексную модернизацию, то есть равномерное распределение производственных зон, их функционирование в едином информационном и коммуникационном поле, что в обозримой перспективе позволит создать экономически гомогенное, но культурно разнородное постиндустриальное общество на всем пространстве Евразии. Устойчивость в сочетании с конкурентоспособностью ему создадут: 1) колоссальная емкость внутреннего рынка; 2) улучшение институциональной и инвестиционной среды в недостаточно освоенных районах; 3) упор на реальный сектор и внешнеэкономическую экспансию (импорту подлежат только уникальные изделия, например, бразильский кофе).

Сильнейший импульс роста заложен в урегулировании цен на продукцию естественных монополий. Сами они должны быть выведены из-под действия антимонопольного законодательства и тогда вопрос об их расчленении отпадет автоматически. Государственная политика будет основываться не на борьбе с ними, а на противодействии искушению злоупотребить своим исключительным положением.

В юридическом механизме реформирования убыточных фирм (а таковые есть везде и всегда), если их нельзя закрыть по стратегическим или социальным соображениям (градообразующий завод), а содержать за казенный счет накладно, надо предусмотреть пункт о том, что антикризисные управляющие, оздоровив предприятие, могут получить его в собственность. Таким образом, общество приобретет эффективного собственника и менеджера в одном лице. Естественно, это потребует обеспечения публичности и гласности самой процедуры банкротства.

В упрощении, унификации и стабильности нуждается налоговый кодекс. Международный и отечественный опыт подсказывает, что максимальные поступления обеспечиваются налогами на прибыль, на добавленную стоимость, и с оборота. Кроме всего прочего, их легко собирать и отслеживать. Остальные удержания, в том числе целевые, например, на автодороги, образование и проч. желательно отменить, а деньги на эти нужды изыскивать путем перераспределения имеющихся средств. Не избежать и корректировки некоторых ставок. Так, снижение налога на прибыль в России будет стимулировать выход производителей «из тени» и реинвестиции. Рентные платежи за пользование недрами надо, напротив, увеличить.

Совершенствование инфраструктуры на макро- и микроуровнях обусловит пусть разноскоростную, но непрерывную интеграцию национальных экономик в единый хозяйственный конгломерат с замкнутыми промышленными циклами и локальными системами жизнеобеспечения. Этот базис обеспечит дальнейший материальный и духовный прогресс общества

< Назад   Вперед >
Содержание