11.3 "Широкие деньги" в России накануне кризиса

Все же удивительно, как в России могла функционировать экономика, пусть виртуальная, при столь незначительной денежной массе (в национальной валюте). Напомню, что коэффициент монетизации (М2/ВВП) в 1995–1997 гг. не превышал 10–13% ВВП при том, что в нормальных условиях это соотношение колеблется в разных случаях на уровне не менее 30–40%.
Чтобы ответить на этот вопрос, надо учесть, что бартер, неплатежи, денежные суррогаты, а также иностранная валюта – дополнения к денежной массе, также обслуживающие хозяйственный оборот. Можно принять, что все вместе они образуют так называемые "широкие деньги". Условимся подразумевать под "широкими деньгами" все виды активов, используемых в качестве средства обращения и платежа.
Например, в США применяется агрегат L, представляющий аналог "широких денег", объединяющий большое разнообразие денежных инструментов: L = M3 +
+ Сберегательные облигации правительства для мелких вкладчиков;
+ Платежные обязательства банков (выплатить определенные суммы в определенное время, обычно применяются в международной торговле);
+ Краткосрочные обязательства казначейства, выпускаемые на срок менее года*.
* Дорнбуш Р., Фишер С. Указ. соч. С. 342–347.

Таким образом, в агрегат L добавляются, кроме МЗ, наиболее надежные ценные бумаги. Они имеют мало общего с российскими бумагами типа КО, КНО, векселями, но с оговорками можно сопоставить российские "широкие" деньги с названным американским аналогом.
Договоримся, что в российский агрегат "широкие деньги" входят:
• рублевая денежная масса (М2);
• долларовая денежная масса (М2$);
• эквивалент денежной массы, замещаемый неплатежами (дисконтированная просроченная кредиторская задолженность всех видов);
• эквивалент денежной массы, замещаемый бартером (денежная оценка бартера, дисконтированная на индекс превышения бартерных цен над денежными).
На конец 1997 г., по расчетам Бюро экономического анализа, структура агрегата М2, включающего рубли и доллары, характеризовалась данными, приведенными в табл. 11.5.

Уровень монетизации (отношение к ВВП 1997 г.) составил таким образом на конец 1997 г.: по рублям – 14,4%; по рублям и долларам – 26,5%.
После кризиса из-за девальвации рубля степень долларизации резко подскочила, и только со временем по мере увеличения рублевой денежной массы в 1998–2000 гг. рубли снова заняли в обороте примерно прежнюю долю.
Неплатежи можно считать субститутом денег в той мере, в какой кредиторы соглашаются терпеть неплатежи и тем самым кредитуют должников. Это позволяет существовать какой-то части экономики, которая в противном случае должна была бы прекратить производство и уволить работников. Но при этом долги стоят дешевле "живых" денег. При обращении КО и КНО (формы секьюритизации долга) дисконт бюджетных обязательств доходил до 50%. Долги "Газпрома" и РАО "ЕЭС России" дисконтировались примерно на 20%. По обязательствам других предприятий и региональных властей дисконт доходил до 90%.
Если принять условную среднюю ставку дисконта по кредиторской задолженности на уровне 20–30%, то, исходя из ее величины на 1 января 1998 г. – 800 млрд. руб., получим, что неплатежи замещали денежную массу на сумму примерно 160–240 млрд. руб.
Доля бартера в 1997 г., по данным "Российского экономического барометра", составляла около 40%. Экспертную величину дисконта денежных оценок примем 40–45%. При этих показателях объем бартера 1997 г. замещал денежную массу примерно на 30% М2. С учетом данных табл. 11.5 это составит примерно 50–60 млрд. руб.
В итоге мы получаем оценку российских "широких денег" в 1997 г.:
М2 + М2$............. 676 - 680 млрд. руб.
Неплатежи .......... 160 – 240 млрд. руб.
Бартер....................... 50 – 60 млрд. руб.
Итого .................. 880 – 1000 млрд. руб.
По отношению к ВВП 1997 г. это составило примерно 38–41,2%. При таком уровне монетизации российская экономика могла функционировать при ее реальных объемах. Но, конечно, не могла развиваться.

< Назад   Вперед >
Содержание