Многополюсность и глобализация

Многополюсная структура прямо связана с глобализацией. Глобализация по своей сущности благоприятна для образования многополюсности, которая, в свою очередь, помогает развертыванию глобальных процессов.

Объективные противоречия заложены в самой глобализации. Ее общепризнанные цели не всегда совпадают с практическими способами их реализации.

Глобализацию, в отличие от интернационализации экономических отношений, нельзя ограничивать экономикой или технологией. Как общественное явление глобализация ведет к возникновению противоречий национальных, государственных, этнических, религиозных, идеологических и др. Такие противоречия не просто замедляют развитие глобализационных процессов, но при определенных условиях способны приводить к обострению противоречий вплоть до конфликта.

Вполне вероятно, что под воздействием различных сил в отдельных регионах расстановка сил может складываться по моделям, не исключающим двухполюсность или даже однополюсность (например, Южная Азия или Средний Восток). Подобная ситуация, бесспорно, усилит действия центробежных сил на мировой арене. Однако в рамках многополюсной структуры такое развитие событий будет уравновешено укреплением стабильности на глобальном уровне, что обусловливается расширением и углублением взаимодействия между традиционными межгосударственными отношениями.

Нелепо и бессмысленно обвинять глобализацию в терроризме, распространении оружия массового уничтожения (ОМУ), наркоторговле, организованной преступности, незаконной миграции, ухудшении экологической обстановки и многих других вызовах. Другое дело, что в современных условиях они приобрели глобальный характер.

Одним из побочных последствий идущего в рамках глобализации научно-технического прогресса является значительное удешевление производства различных компонентов оружия, в том числе и массового поражения и высокоточного. Глубокий кризис, переживаемой всей системой нераспространения, вполне закономерно начался и развивается именно на этапе, когда глобализация достигла очевидных успехов и прорывов. Это относится и к Индии, и к Пакистану, уже овладевшими ядерным оружием, и к Северной Корее, возможно, им уже обладающей, и к Ирану, и еще к десятку «пороговых» государств.

Новые технологии, развивающиеся в процесс глобализации, безусловно, несут с собой новые возможности. Однако одним из побочных эффектов стал быстрый рост теневой экономики. Глобализация открыла дополнительные каналы выхода на «официальную» экономику, без симбиоза с которой, в том числе по части отмывания денег, теневая экономика существовать не может.

Созданная в связи с этим явлением международная служба финансового мониторинга, где в последние годы активную роль играет Россия, является одним из многочисленных примеров рожденных в ходе глобализации т.н. сетевых, в данном случае горизонтальных организаций.

Глобализация, сопровождающаяся ускоренным экономическим ростом вне традиционных центров мирового производства, прежде всего в Азии, вновь обострила нефтяную проблему. В основе существующего относительного дефицита не только рост потребления (можно отметить уже устойчивую тенденцию к его сокращению в развитых странах) и недостаток перерабатывающих мощностей, сколько неуверенность в международной политической стабильности. Учитывая взаимозависимость этих вопросов, в международных отношениях обостряется борьба за контроль над месторождениями и маршрутами транспортировки, что, в свою очередь, усиливает напряженность вокруг Каспия, на Большом Среднем Востоке, в Индийском океане.

Силовые параметры политики государств продолжают оставаться одной из основных составляющих международных отношений. Более того, начало ХХI в. было отмечено существенным увеличением роли и значения этого компонента.

Однако характерной чертой последних десятилетий является то, что попытки силовыми методами решить те или иные конфликты (Ливия в Чаде, Сомали в Эфиопии, Ирак в Кувейте и т.д) заканчиваются неудачей.

С распадом двухполюсности в международных отношениях не прекратилось действие силовых факторов, прежде всего прямое применение вооруженной силы США и НАТО для разрешения спорных проблем регионального уровня, а также многочисленных локальных конфликтов. Это объясняется не только сложностями переходного периода, но и инерционностью внешнеполитического мышления.

В конце первого десятилетия XXI в. достаточно стройное оформление получила концепция т.н. «бесполюсности», к авторам которой относится прежде всего председатель Совета по международным отношениям США Р.Н. Хаасс и ряд других теоретиков и практиков. По их мнению, основной характеристикой международных отношений XXI века является переход от мира, в котором доминировали одно, два или несколько государств, к ситуации, когда по крайней мере дюжина участников владеет или использует различные виды власти, что означает тектонический разрыв с прошлым, полярным миром.

В отличие от многополюсности с ее несколькими различными полюсами или концентрациями власти, бесполюсность характеризуется многочисленными центрами с рассредоточенной властью.

В многополюсной системе ни одна держава не доминирует, иначе она превращается в однополюсную, также не происходит концентрации власти вокруг двух держав, иначе она становится биполярной. Многополюсная система может допускать известное сотрудничество, даже принимая форму концерта держав, в котором несколько главных государств совместно устанавливают правила игры и наказывают тех, кто их нарушает. Оно может быть соревновательным, когда идет борьба за баланс власти, или конфликтным, когда он нарушен.

На первый взгляд, сегодняшний мир кажется многополюсным. Главные державы – КНР, ЕС, Индия, Япония, РФ США – включают в себя более половины земного шара и примерно 75% ВВП и 80% расходов на оборону. Однако действительность качественно отличается от классической многополярности, центров силы стало значительно больше, и многие из них не являются государствами.

Одна из кардинальных черт современной международной системы состоит в утрате суверенным государством монополии на власть, а в некоторых сферах даже преимуществ. Гоударствам бросается вызов как сверху – региональными и глобальными организациями, так и снизу – неформальными военизированными структурами, так и со стороны – разнообразными неправительственными организациями и корпорациями. Власть находится в разных руках и во многих местах.

В дополнение к шести мировым державам имеются многочисленные региональные державы – Бразилия, возможно Аргентина, Чили, Мексика и Венесуэла в Латинской Америке; Нигерия и Южная Африка в Африке; Египет, Иран, Израиль и Саудовская Аравия на Среднем Востоке; Пакистан в Южной Азии; Австралия, Индонезия и Южная Корея в Восточной Азии и Океании.

Многие институты также являются центрами власти, включая как глобальные – ООН, МВФ, Мировой Банк, так и региональные – Африканский Союз, Лига арабских государств, АСЕАН, ЕС, ОАГ, Ассоциация регионального сотрудничества стран Южной Азии, так и функциональные – МАГАТЭ, ОПЕК, ШОС, ВОЗ. К ним можно отнести и такие регионы как Калифорния и Утар-Прадеш (Индия), или такие города как Нью-Йорк, Сан-Пауло или Шанхай. Кроме того, существуют большие иглобальные компании, включая те, что доминируют в энергетике, финансах и производстве товаров.

Включения в список заслуживают и глобальные СМИ – Аль Джазира, BBC, CNN, и военизированные организации – Хамас, Хезболла, Армия Махди, Талибан, политические партии, религиозные институты и движения, террористические организации (Аль Кайда), наркокартели, НПО благотворительного типа (Фонд Билла и Мелинды Гейтс, «Врачи без границ», Гринпис и др.). Современный мир в возрастающей степени становится рассредоточением, а не сосредоточением силы.

Современный бесполюсный мир – неизбежное следствие глобализации, которая усиливает его по двум направлениям. Во-первых, многие межграничные потоки осуществляются вне контроля правительства и без его ведома, что сокращает влияние ведущих держав. Во-вторых, эти же потоки зачастую усиливают возможности негосударственных акторов, таких как энергоэкспортеры, террористы (которые используют Интернет для рекрутирования и подготовки кадров, международную банковскую структуру для перевода средств и глобальную транспортную систему для переброски людей), несостоявшиеся государства (которые могут использовать серые и черные рынки), и корпорации, входящие в список «пятисот Форчун» (способные быстро перемещать персонал и капиталовложения).

Усиливающаяся бесполярность мира будет иметь наихудшие последствия для США и для большинства других стран, т.к. затрудняет для США возможность возглавить коллективный ответ на региональные и глобальные вызовы. Одна из причин лежит на поверхности. Чем больше акторов, владеющих реальной мощью и пытающихся добиться влияния, тем сложнее создать коллективные институты ответа на это. Примером тому служит неудача достичь соглашения на Дохийском раунде переговоров по ВТО.

Наряду с глобализацией – и в переплетении с ней – на формирование многополюсной структуры влияние оказывает процесс регионализации, особенно в ее наиболее развитой форме – интеграции.

Прослеживается все более четко выраженная тенденция к превращению регионализма в общемировую тенденцию, в контексте которой регионы играют все большую роль в жизни различных стран.

Начиная, с 80-х годов получает развитие т.н. «новый регионализм» Возникает АСЕАН (1992), МЕРСОКУР (1992), ЕС (1993), НАФТА (2994), СНГ (1991). В их формировании определяющими были экономические факторы, а политические были производными, главная цель – создание своего рода зон свободной торговли, либеральных внешнеторговых режимов, что, за исключением СНГ, дало положительную динамику. Возникает определенная озабоченность по поводу возможных отрицательных последствий регионализации для расширения общемирового партнерства.

Показательно, что вопрос о т.н. «Энергетической Хартии», разработанный ЕС без участия России и учета ее интересов, превратился в серьезное препятствие на пути разработки новых договоренностей между двумя сторонами взамен истекших в 2007 г. Вместе с тем, долгосрочные контракты относительно легко подписываются как крупнейшими государствами-потребителями российских энергоносителей, так и с ТНК, занятыми в этой сфере.

В условиях перехода к многополюсности многие региональные державы могут усилить свое влияние, подчинив ему более слабых соседей. В то же время малые страны, используя регионализм, могут улучшить свои позиции на мировой арене.

Региональные структуры лучше приспособлены к сотрудничеству в таких чувствительных сферах как миграция, защита окружающей среды, развитие телекоммуникаций и др.

Обращает на себя внимание и тот факт, что потоки капиталов и технологическое сотрудничество более быстрыми темпами растут в рамках отдельных регионов, чем между ними. Некоторые денежные системы играют определенную роль в рамках своих регионов – в Европе – евро, на Дальнем Востоке – йена.

Имеет место появление субнациональных регионов или микрорегионов, пересекающих национальные границы. Например, в Италии – Ломбардия, в Испании – Каталония, в Германии – Баден-Вюртемберг, в Канаде – Онтарио, а также Квебек.

Глобализация оказывает серьезное воздействие на социально-экономическое расслоение современного мира, которое, начиная с 60-х гг. ХХ в. описывается формулой отношений Север-Юг. Вопреки апокалиптическим прогнозам, разрыв между более развитой и отставшей в своем развитии частями мира не превратился в новую ось международной конфронтации. Более того, благодаря ускоренному развитию таких гигантов «третьего мира» как Китай и Индия, качественно изменились фундаментальные показатели «неравенства».

Начиная с конца 1970-х гг., когда КНР приступила к экономическим реформам, ее ВВП вырос в четыре раза, а ежегодный темп роста колебался от 8,5 до 10%. Это дает возможность считать неизбежным превращение КНР во вторую державу, после США, по основным показателям, а, следовательно, и возрастание роли и значения этой страны в системе международных отношений.

Позднее и с других стартовых позиций вступила на путь экономических преобразований Индия, чьи темпы роста за последнее десятилетие составили 8% в год. Стремительный технологический прогресс превращает это государство в самостоятельную военно-политическую силу в важнейшем для международной стабильности регионе – Южной Азии и Персидского залива.

Проявляется и новое явление – усиливающийся национализм, что проявляется в растущей враждебности общественного мнения Южной Кореи и КНР к принятому в Японии толкованию истории взаимоотношений этих стран, а также крепнущих антизападных настроениях.

Более того, прекращение противостояния в глобальном масштабе лишило внутреннего содержания такие значимые явления в 50-80 -е годы XX века, как движение неприсоединения и социалистическая ориентация. С прекращением двухполюсности страны т.н. «Юга» были вынуждены, отбросив амбиции, искать свое место в мировом хозяйстве, воспринимая нормы и правила, против которых боролись, по крайней мере, на вербальном уровне, на протяжении десятилетий. Очевидно, что чисто формальные акции и декларации не помогут преодолеть цивилизационный разрыв между развитыми и развивающимися странами, который предстоит пройти сложный и болезненный путь глубоких внутренних преобразований. Поэтому предпринятая не так давно попытка реанимировать тихо сошедшую на нет идею «Нового международного экономического порядка», активно продвигавшуюся в 1960-1970 годах на всех международных форумах «Группой 77» не получила сколько-нибудь значимого отклика. Это происходит вследствие тех позитивных для многих развивающихся стран изменений, которые влечет за собой глобализация. Глобализация способствовала углублению дифференции внутри т.н. «Юга». Выделилась довольно большая группа стран, сумевшая обеспечить высокие темпы развития и в значительной степени ликвидировать свою историческую отсталость. Именно эта группа государств Азии, Латинской Америки и Африки, заинтересованная в возможно более тесном взаимодействии с богатым «Севером», определяет уровень отношений и сотрудничества по всем основным проблемам современных международных отношений.

Разумеется это не исключает возможных конфликтов и обострения отношений по линии Север-Юг, но возникновение на этой основе конфронтационной двухполюсности, тем более на глобальном уровне, как предполагалось в 70-80-е годы XX века, явно не просматривается.

Современное углубление мирового неравенства не связано с глобализацией, без которой этот разрыв был бы более значителен по двум очевидным причинам. Импорт в развитые страны, с одной стороны, и прямые иностранные интервенции в страны «периферии», с другой – эти два фактора глобализации стимулируют экономический рост в развивающихся странах и тем самым смягчают неравенство.

Темпы экономического роста в развивающихся странах в 2007 г. достигли почти рекордного уровня – 7%. В 2007-2009 гг. в условиях мирового кризиса экономический рост замедлился, но после выхода из него все же превзойдет планку 6%, т.е. более, чем вдвое превысит темп роста экономики «богатых» стран, который, как ожидается, составит 2,6%.

В основе глобализации лежит система капиталистической рыночной экономики, неотъемлемой чертой которой является конкуренция. Конкуренция – это одновременно и движущее начало, и источник неизбежных противоречий, трений, конфликтов.

Никакие правила «справедливой конкуренции» не могут снять подобных противоречий, будь то в рамках отдельной страны или в международном масштабе.

Причины неравенства между странами, крупными регионами, цивилизациями связаны со множеством разнообразных факторов – природных (климат, полезные ископаемые), социально-экономических, общественно-политических, религиозных, национально-культурных традиций и т.д. Это пронизывает всю историю человечества, когда на первый план выдвигались то одни, то другие из этих факторов, что и объясняет перемещение цивилизационных центров, источников и центров экономического роста.

Вместе с тем, пропасть в экономических показателях наиболее и наименее развитых стран будет на обозримую перспективу сохраняться, что не может не вызывать соответствующей реакции, приобретающей на «Севере» характер антиглобалистических настроений

< Назад   Вперед >
Содержание