АЛЛEРГИЯ АСТМА И КЛИНИЧEСКАЯ ИММУНОЛОГИЯ М 2000 107 С 6

Рис. 1. Строение и свойства Fc-рецепторов [20]
Значение указанных киназ в фагоцитозе убедительно доказывается помощью ингибиторного и мутационного анализа. Вортманнин, специфический ингибитор фосфатитидилинозитол-3-киназы, практически полностью подавляет процесс поглощения бактерий, опосредуемый Fc?R. Ингибитор ПКС -тауроспорин, также препятствует поглощению опсонизированных бактерий и подавляет накопление ПКС, F-актина, актиногелина и других белков цитоскелета в участке цитоплазмы, ниже прикрепления бактерии. В клетках, мутантных по Syk-киназам, поглощения опсонизированных частиц не происходит. К такому же эффекту ведет единичная замена тирозина на фенилаланин в ITAM-домене ?-цепи Fc?R [6].
При присоединении опсонизированных бактерий к Fc?R наряду с фосфолипазой С активируется и фосфолипаза Д (ФЛД). Этот фермент расщепляет фосфотидилхолин мембраны с образованием фосфатидиловой кислоты, которая активирует фермент - фосфатидил-1-фосфат-5-киназа. В результате деятельности этого фермента образуются метаболиты, которые способствуют дегрануляции фагоцитов. Из фосфатидиловой кислоты образуется ДАГ, который, как уже указывалось, является мощным активатором ПКС. Под влиянием этого фермента развивается последовательная цепь событий, приводящих в конечном итоге к активации генома фагоцита. ПКС активирует серин/треониновую киназу RAF-I, которая является ответственной за включение МАР-каскада, заключающегося в последовательной активации киназ: MEK, MAPK, MAP. Последним звеном в этой цепи являются киназы ERK-I и ERK-II. ERK-II принимает участие в ряде событий, связанных с фагоцитозом. Она фосфорилирует киназы, активирующие миозин, что в конечном итоге проявляется в образовании псевдоподии и интернализации бактерии. Она совместно с протеинкиназой В препятствует апоптозу нейтрофилов, главным механизмом гибели фагоцитарных клеток. Она проникает в ядро фагоцита и активирует белки , ответственные за экспрессию "ранних генов активации": c-fos и c-jun [7,24]. Результатом этого является образование транскриптационных факторов: NF-AT, AP-1, NF-?B.
Фактор NF-?B играет важную роль в жизни фагоцитарной клетки, отвечая за продукцию ими хемокинов и ряда цитокинов. Мыши, дефектные по NF-?B, неспособны к защите от ряда инфекций. Оказалось, что макрофаги таких мышей при контакте с бактериальными агентами подвергаются моментальному апоптозу [21].
Киллинг. Главным кульминационным событием фагоцитарного процесса является киллинг поглощенного микроба, находящегося в фагосоме. Происходит созревание фагосомы, заключающееся в ее слиянии c лизосомами: первичными и вторичными гранулами фагоцитов (дегрануляция), и образовании фаголизосомы, являющейся местом гибели и деградации возбудителя. В этом процессе принимают участие белки rab-семьи GTP-связывающих молекул, а также белки из семьи аннексинов. Особую роль в процессе слияния играют белки rab-5 и rab-7: вещества, ингибирующие функциональную активность этих белков, полностью препятствуют процессу образования фаголизосомы [9]. В процессе слияния участвует также белок актиногелин, принимавший, как ранее отмечалось, участие в образовании псевдоподии. Активная ПКС нужна на всех этапах созревания фаголизосомы.
В гибели микроба принимают участие кислород-зависимые и кислород-независимые механизмы. Кратко разберем их.
Кислород-зависимые механизмы заключаются в образовании активных форм кислорода и азота - веществ, высокотоксичных для любой клетки. В первом случае мембранная форма НАДФН-оксидазы генерирует супероксидный анион - О-2, характеризующийся наличием на внешней орбите лишнего электрона, и ряда других образующихся из этого радикала активных форм кислорода - перекиси водорода, гидроксильного радикала, синглетного кислорода и гипохлорной кислоты. Все эти вещества обладают способностью окислять различные биологические объекты, результатом чего может быть как киллинг возбудителя, так и разрушение тканей макроорганизма.
Крупным достижением молекулярной иммунологии является расшифровка строения НАДФН-оксидазы и путей регуляции ее активности (рис.2) [8]. Этот фермент является цитохромом b558, состоящим из 2-х субъединиц: p21 и gp91. Последняя субъединица сильно гликозилирована и содержит 2 сайта для ФАД и НАДФ. Имеются 2 внутриклеточных белковых компонента неактивированной оксидазы: р47 и р67.
Активированная ПКС фосфорилирует р47, в результате чего этот белок транслоцируется в мембрану и образует комплекс с НАДФН-оксидазой. Но это еще недостаточно для активации этого фермента. В неактивированном фагоците имеется комплекс, состоящий из 2-белков: GDP-связывающего белка Rac2 и его ингибитора GDI. При активации клетки этот комплекс диссоциирует и GDP переходит в GTP. GTP-связывающий белок Rac2 активирует белок р67, который встраивается в мембрану с образованием функционально активной НАДФН-оксидазы, способной переносить электрон на кислород с последующим образованием ряда активных форм этого элемента (процесс кислородного взрыва).

Рис. 2. Схема активации HAДФH-оксидазы [8]
Система НАДФН-оксидазы играет важную роль в защите организма от инфекции. Существует тяжелая наследственная болезнь сцепленная с Х-хромосомой - хроническая гранулематозная болезнь (ХГБ). Она характеризуется развитием рецидивирующих гнойно-воспалилительных инфекционных процессов бактериальной природы, развивающихся практически сразу после рождения ребенка. У мальчиков, больных ХГБ, не происходит образования в лейкоцитах супероксидного радикала и такие лейкоциты практически не способны убивать бактерии. В 70 % случаев развитие ХГБ связано с наличием дефекта в гене, кодирующем белок gp91. Это может быть полное отсутствие гена, микроделеции, точковые мутации и т.д.
Оценка способности фагоцитов убивать микробы является важнейшим параметром в оценке иммунного статуса человека в норме и при патологии. ПЛЦ является идеальным методическим подходом для определения этой функции лейкоцитов. Для оценки киллинга нами модифицирован так называемый метод "двойной метки" [3,25]. Cущность его заключается в следующем. Бактерии или дрожжи метят изотиоцианатом флуоресцеина (ФИТЦ), дающим зеленое свечение; инкубируют 1-3 часа в соответствующих пропорциях с лейкоцитами; после инкубации с помощью детергента разрушают лейкоциты и красят бактерии флуорохромом пропидиума иодидом, окрашивающих только убитые клетки в красный цвет. С помощью ПЛЦ в программе CellQuest среди общего количества микробов, дающих зеленое свечение, определяют процент микробов, дающих красное свечение, т.е. процент убитых микробов. За 1 час инкубации лейкоциты нормальных доноров убивают от 25 до 45% бактерий. Лейкоциты больных ХГБ убивают 6-8 % бактерий - величина, находящаяся практически на уровне фоновых значений. Интересным оказался факт, что добавление в систему лейкоциты больных ХГБ+бактерии иммуномодулятора полиоксидония, действующего преимущественно на фагоцитарную систему иммунитета, полностью восстанавливает способность таких лейкоцитов убивать микробы. Ингибиторный анализ показал, что полиоксидоний обладает способностью активировать кислородонезависимые механизмы киллинга бактерий.
ПЛЦ позволяет непосредственно идентифицировать образование фагоцитами и активных форм кислорода [12,14,28]. Супероксидный радикал, формирующийся на поверхности мембраны, при взаимодействии с флурохромом дигидрородамином дает красное свечение. Другое нефлуоресцирующее вещество дихлорфлуоресцеин диацетат позволяет идентифицировать внутриклеточную перекись водорода. Это вещество проникает внутрь фагоцита, под влиянием каталазы и Н2О2 от него отщепляется диацетатная группа и образующийся дихлорфлуоресцеин дает зеленое свечение. Данная методика является надежным количественным методом определения в клетке Н2О2, а перекись водорода является важным показателем активации фагоцита [2]. При воздействии активатором ПКС форболмиристатацетатом в лейкоцитах образуется большое количество Н2О2, у больных ХГБ образование этого вещества практически отсутствует.
Как уже упоминалось, в процессе кислородного взрыва в лейкоцитах могут образовываться активные формы азота. В 1987 г. J. Hibbs с соавт. [19] обнаружили, что при окислении аргинина с помощью индуцибельного фермента NO-синтазы (iNOS) в макрофагах образуется окись азота - NO. Из окиси азота образуется целый ряд активных форм: нитросониум (NO+), нитроксид (NO-), двуокись азота (NO2), перокcинитрит (ONOO-) и другие. Все эти активные формы азота обладают мощным бактерицидным, фунгицидным и вирусоцидным эффектами. Имеется существенное различие в экспрессии НАДФН-оксидазы и iNOS в клетках. Первая находится в нейтрофилах,моноцитах и макрофагах, вторая практически во всех клетках, включая гепатоциты, мышечные клетки, фибробласты и др. Cделано предположение [8], что такое распределение ферментов отражает фундаментальное различие в их специализации. НАДФН-оксидаза играет главную роль в киллинге внеклеточных, iNOS - в киллинге внутриклеточных возбудителей. В случае последних имеются в виду те микроорганизмы, которые выходят из фагосомы и размножаются в цитоплазме (листерии, микобактерии и др.). Активные формы кислорода, образуемые НАДФН-оксидазой мало эффективны в уничтожении таких возбудителей.
Кислородонезависимые механизмы киллинга связаны с наличием в первичных и вторичных гранулах лейкоцитов микробоцидных ферментов, белков и пептидов [10, 18, 22, lehrer]. В настоящее время сделан крупный вклад в изучении этих микробоцидных субстанций. Среди веществ белковой природы следует выделить белок, повышающий проницаемость бактерий (BPI), и фосфолипазу А2 (ФЛА). BPI является высоко катионным белком первичных гранул лейкоцитов с молекулярной массой 55 kDa действующим только на грам-отрицательные бактерии. Он встраивается во внешнею липидную мембрану бактерии, вызывает дезинтеграцию и повышение ее проницаемости, проявляющееся в конечном итоге в гибели возбудителя. ФЛА, белок с молекулярной массой 16 kDa, находящийся в гранулах лейкоцитов, действует преимущественно на грам-положительные бактерии. Она обладает способностью разрушать фосфолипидный слой мембраны этих бактерий. Ее бактерицидный эффект на грам-отрицитальные бактерии слабый, но он может быть существенно усилен в присутствии других антимикробных агентов.
Помимо указанных веществ в гранулах лейкоцитов находится и ряд других белков, бактерицидное действие которых сравнительно давно охарактеризовано. К ним относится лизоцим, катепсины, лактоферрин, белок, связывающий витамин В12, и ряд других. Все они вносят определенный вклад в способность фагоцитов убивать и разрушать микроорганизмы.
Существенный вклад в эти свойства лейкоцитов вносят антимикробные пептиды, в изучении которых в настоящее время достигнут существенный прогресс. В 1985 г. T. Ganz и R.I. Lehrer [16] обнаружили в лейкоцитах дефензины, группу сходных по молекулярной организации пептидов с молекулярной массой 4 kD с широким спектром антимикробной активности. Они характеризуются наличием 3-х внутрицепочечных дисульфидных связей и ?-структурой. В лейкоцитах человека обнаружено 4 вида ?-дефензинов (HNP-1,2,3,4,), располагающихся в первичных гранулах, и 2 вида ?-дефензинов (HBD-1,2), располагающихся во вторичных гранулах. ?- и ?-формы отличаются по локализации дисульфидных связей в молекуле. Дефензины действуют на грам-положительные и грам-отрицательные бактерии, грибы, простейшие оболочечные вирусы. При взаимодействии с бактериями дефензины встраиваются в мембрану, вызывают образование в ней пор и нарушение проницаемости клетки.
Сравнительно недавно был открыт новый класс антимикробных пептидов - кателицидины, достаточно широко распространенные в лейкоцитах различных видов животных [29]. Это большая семья пептидов с молекулярной массой 3-5 kDa, находящихся во вторичных гранулах лейкоцитов. Они, также как и дефензины, обладают широким спектром антимикробной активности - действуют на грам-положительные и грам-отрицательные бактерии, грибы, простейшие, оболочечные вирусы.
Изучение антимикробных белков и пептидов лейкоцитов представляет не только теоретический, но и большой практический интерес. Эти вещества можно рассматривать как потенциальный источник получения новых высоко эффективных антибиотиков, противогрибковых и противовирусных средств, обладающих минимальным побочным эффектом на макроорганизм. В настоящее время получен рекомбинантный BPI, успешно проходящий клинические испытания при инфекциях, вызываемых грам-отрицательными бактериями [13].
Таким образом, киллинг микробов в фагоците осуществляется довольно сложным комплексом взаимодействующих между собой микробоцидных факторов. Удивительным является сам факт возможности возникновения инфекционных заболеваний при наличии такой мощной системы обороны организма от патогенных микробов, которая, как известно, складывается не только из одной фагоцитарной реакции. Помимо нее, на борьбу с проникшим микробом "поднимаются" компоненты системы комплемента, белки острой фазы, иммуноглобулины (естественные антитела), провоспалительные цитокины, NK-клетки, а на поздних стадиях инфекции - специфические антитела и антиген-специфические Т-клетки [4].
Является очевидным, что конечный итог фагоцитоза - киллинг и деградация микроба, зависит от функционального состояния фагоцитарной клетки, т.е. от количественного и качественного состава ее микробоцидных систем. Важным достижением современной иммунологии является установление зависимости функционального состояния фагоцита от Т-системы иммунитета и, прежде всего, от Th1-клеток. Нами исследована зависимость между иммунорегуляторым индексом (CD4/CD8) и способностью фагоцитов убивать золотистый стафилококк. Установлено, что чем выше иммунорегуляторный индекс, т.е. чем выше количество CD4-клеток, тем сильнее выражена способность фагоцитов убивать этот микроб (r=0,85, p<0,01).
Роль Т-клеток в процессе фагоцитоза заключается в синтезе ряда цитокинов, которые активируют нейтрофилы и клетки моноцитарно-макрофагальной природы. Для активации макрофагов является обязательным наличие 2-х сигналов. Одним из этих сигналов должен быть ?-интерферон, который на первых этапах инфекции синтезируется преимущественно NK-клетками, а на поздних CD4- и CD8-T-лимфоцитами. Вторым сигналом могут быть ФНО-?, ИЛ-1, колониестимулирующие факторы и другие цитокины. Для киллинга туберкулезной палочки вторым сигналом должен быть обязательно ФНО-?, причем он может продуцироваться тем же самым макрофагом (аутокринный синтез). Действие ?-интерферона и ФНО-? ведет к активации макрофага, что проявляется в [20]:
- образовании активных форм кислорода и азота;
- усилении экспрессии костимулирующих молекул на поверхностной мембране макрофага (B7, HLA-DR и др.), рецепторов для ФНО-? и других цитокинов;
- повышенной продукции ИЛ-1, ИЛ-6, ИЛ-12, ФНО-? и других цитокинов.
Активация клеток моноцитарно-макрофагальной системы является главным фактором в защите организма от внутриклеточных возбудителей (вирусов, микобактерий, листерий, сальмонелл, легионелл, патогенных простейших, грибов и других). Некоторые внутриклеточные бактерии обладают способностью разрушать мембрану фагосомы, выходить в цитоплазму, размножаться и длительно персистировать. Такая клетка может экспрессировать на своей поверхности антигенные детерминанты возбудителя в комплексе с молекулами гистосовместимости первого класса. Эти детерминанты распознаются антиген-специфическими Т-киллерами фенотипа CD8 и клетка, их содержащая, уничтожается. Освобождающиеся из клетки бактерии могут быть захвачены свежими макрофагами, которые с помощью костимулирующих молекул взаимодействуют с Th1-клетками фенотипа CD4 и активируются, что может привести к гибели в фаголизосоме микроорганизмов.
Таким образом, гибель микроба в фагоците является результатом кооперативного взаимодействия различных клеточных элементов: собственно фагоцитов: нейтрофилов, моноцитов и макрофагов; CD4+-Th1-клеток, активирующих фагоциты к внутриклеточному киллингу возбудителя, и CD8+-цитотоксических Т-лимфоциты, убивающих инфицированные фагоциты и другие клеточные элементы. Из сказанного очевидно, что в конечном итоге факторы специфического иммунитета играют ведущую роль в защите организма от инфекции: АТ резко усиливают поглощение фагоцитами возбудителя, а цитокины, продуцируемые АГ-специфическими Т-клетками, существенно повышают способность фагоцитарных клеток убивать микробы или, по крайней мере, существенно подавлять их размножение внутри клеток. В 1958 выдающийся советский иммунолог и вирусолог Л.А. Зильбер [1] писал, что главная функция приобретенного иммунитета заключается в специфическом направлении неспецифических факторов естественной резистентности (или врожденного иммунитета) на возбудителя заболевания. Кооперативное взаимодействие фагоцитов и Т-лимфоцитов, доказанное в наше время, является убедительным подтверждением этого положения.
В 1995 г. мировая научная общественность отмечала 100-летие создания И.И. Мечниковым фагоцитарной теории. За это время изучены молекулярные и генетические механизмы фагоцитарного процесса. Но чем больше изучается фагоцитоз, тем больше возникает новых проблем и вопросов. Г. Спенсер писал, что наука, как шар: чем больше радиус, тем больше точек соприкосновения с неизвестным. Фагоцитоз является прекрасной иллюстрацией этого положения. Нам остается только удивляться, как из простого опыта на морской звезде, проведенного И.И. Мечниковым в 1882 г., возникла стройная обобщающая теория иммунитета, которая сыграла и продолжает играть важную роль в развитии концептуальных идей в физиологии и патологии человека. "Нужно было обладать изумительным даром научного воображения и предвидения, чтобы из наблюдений над реакцией личинок морской звезды на введенный в нее шип розы построить теорию, объясняющую самые интимные механизмы невосприимчивости человека к заразным болезням" (Л.А. Зильбер 1948).

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Зильбер ЛА. Основы иммунологии. М. Медгиз. 1958.
2. Клебанов ГИ, Владимиров ЮА. Клеточные механизмы прайминга и активации фагоцитов. Усп.совр.биологии. 1999, 119, 461-474.
3. Мазуров ДВ, Пинегин БВ. Применение проточной цитометрии для оценки поглотительной и бактерицидной функции гранулоцитов и моноцитов периферической крови. Аллергия, астма и клиническая иммунология. 1999, N9, 154-156.
4. Хаитов РМ, Пинегин БВ. Современные представления о защите организма от инфекции. Иммунология. 2000, N1, 61-64.
5. Ярилин АА. Основы иммунологии. М. Медгиз. 1999.
6. Aderem A, Underhill DM. Mechanism of phagocytosis in macrophages. Ann.Rev.Immunol. 1999, 17, 593-616.
7. Allen L-A.H, Aderem A. Mechanisms of phagocytosis. Curr.Opin.Immunol. 1996, 8, 36-40.
8. Bastian NR, Hibbs JB. Jr. Assembly and regulation of NADPH oxidase and nitric oxide synthase. Curr.Opin.Immunol. 1994, 6, 131-139.
9. Bokoch GM, Knaus UG. The role of small GTP-binding proteins in leukocyte function. Curr.opin.Immunol. 1994, 6, 98-105.
10. Boman HG. Peptide antibiotics and their role in innate immunity. Ann.Rev.Immunol. 1995, 13, 61-95.
11. Downey GP. Mechanism of leukocyte motility and chemotaxis. Curr.Opin.Immunol. 1994, 6, 113-124.
12. Elbim C, Chollet-Martin S, Bailly S et al. Priming polymorphonuclear neutrophis by tumor necrosis factor ? in whole blood: identification of two polymorphonuclear neutrophil subpopulations in response to formyl-peptides. Blood. 1993, 82, 633-640.
13. Elsbach P, Weiss J. Role of bactericidal/permeability-increasing protein in host defence. Curr. Opin. Immunol. 1998, 10, 45-49.
14. Emmendorfer A, Hecht M, Lohman-Matthes M-L, Roesler J. A fast and easy method to determine the production of reactive oxygen intermediates by human and murine phagocytes using dihydrorhodamine 123. J.Immunol.Meth. 1990, 131, 269-275.
15. Franc NC, White K, Esecowitz RA. Phagocytosis and development: back to the future. Curr.Opin.Immunol. 1999, 11, 47-52 .
16. Ganz T, Lehrer RI. Defensins. Pharmacol.Ther. 1995, 66, 191-205.
17. Gerard C, Gerard NP. The pro-inflammatory seven-transmembrane segment receptors of the leukocyte. Curr. Opin. Immunol. 1994, 6, 140-145.
18. Gudmundsson GH, Agerberth B. Neutrophil antibacterial peptides, multifunctional effector molecules in the mammalian immune system. J.Immunol.Meth. 1999, 232, 45-54.
19. Hibbs JB Jr, Vavrin Z, Taintor RR. Macrophage cytotoxicity: role for arginine deiminase activity and iminonitrogen oxidation to nitrite. Science. 1987, 235, 473-476.
20. Janeway CA Jr, Travers P. Immunobiology.The immune system in health and disease. Garland Publishing Inc. New York&London. 1999.
21. Kitamura M. NF-?B-meediated self defense of macrophages faced with bacteria. Eur.J.Immunol. 1999, 29, 1647-1655.
22. Lehrer RI, Ganz T. Antimicrobial peptides in mammalian and in insect host defence. Curr.Opin.Immunol. 1999, 11, 23-27.
23. Medzhitov R, Janeway CA Jr. Innate immunity: impact on the adaptive immune response. Curr. Opin. Immunol. 1997, 9, 4-9.
24. Mollinedo F, Borregaard N, Boxer LA. Novel trends in neutrophil structure,function and development. Immunol.Today. 1999, 20, 534-537.
25. Saresella M, Roda K, Speciale L et al. A flow cytometric method for the analysis of phagocytosis and killing by polymorphonuclear leukocytes. Ann.NY Acad.Sci. 1997, 832, 53-61.
26. Thelen M, Wirthmueller U. Phospholipases and protein kinases during phagocyte activation. Immunol.Today. 1994, 6, 106-112.
27. Turner M, Schweighoffer E, Colucci F et al. Tyrosine kinase SYK: essential functions for immunoreceptor sygnalling. Immunol.Today. 2000, 21, 148-154.
28. Van Eeden SF, Klut ME, Walker BAM, Hogg JC. The use of flow cytometry to measure neutrophil function. J.Immunol.Meth. 1999, 232, 23-43.
29. Zanetti M, Gennaro R, Romeo D. The cathelicidin family of antimicrobial peptide precursors: a component of the oxygen-independent defense mechanisms of neutrophils. Am.N.Y.Acad.Sci. 1997, 832, 147-162.

CИМБИОТИЧЕСКИЕ ВЗАИМООТНОШЕНИЯ КЛЕТОК
ИММУННОЙ СИСТЕМЫ
А.А.Ярилин
Государственный научный центр - Институт иммунологии МЗ РФ, Москва

Как известно, под симбиозом понимается взаимовыгодное сосуществование организмов. Усматривая аналогии между этим явлением и взаимоотношениями клеток многоклеточных организмов, подчеркнем условность распространения на эти взаимодействия термина "симбиоз". Речь пойдет о тех взаимоотношениях между клетками иммунной системы, которым свойственна двунаправленность эффектов и которые выгодны для целого организма, но не обязательно для конкретных клеток, участвующих во взаимодействии. Очевидно, что подобный тип взаимоотношений между клетками весьма характерен для многоклеточных организмов, однако общая оценка его биологической значимости не входит в наши задачи. Наша цель состоит в рассмотрении общих черт "симбиотических" взаимодействий клеток в пределах иммунной системы и их роли в осуществлении иммунной защиты.

Взаимодействие Т-лимфоцитов и антигенпрезентирующих клеток как прототип
симбиотических отношений клеток иммунной системы

В качестве прототипа симбиотических межклеточных взаимодействий в иммунной системе рассмотрим феномен презентации антигенного пептида Т-хелперам, которое осуществляют антигенпредставляющие клетки (АПК), т.е. дендритные клетки, макрофаги и В-лимфоциты, а в условиях активации - также ряд других клеток. Схема, отражающая участие поверхностных молекул взаимодействующих клеток в акте презентации, представлена на рис. 1. Устанавливающиеся при этом межмолекулярные контакты можно разделить на три категории. Взаимодействие между комплексом молекул TCR/CD3 и CD4 Т-хелпера и молекулой главного комплекса гистосовместимости (ГКГ) класса II служит молекулярной основой распознавания Т-клеткой антигенного пептида, комплексированного с молекулой ГКГ, и является центральным событием при данном типе межклеточных взаимодействий [2,28].

Рис. 1. Схема межмолекулярных контактов Т-хелперов и АПК при презентации антигена

Вторую группу взаимодействующих молекул образуют молекулы адгезии. Среди них наиболее важны пары молекул (первой в каждой паре названа молекула, находящаяся на поверхности Т-клетки) CD2 - CD58 (у мышей - CD48); LFA-1 (интегрин ?L?2) - ICAM-1, ICAM-2 или ICAM-3, на поздних этапах - VLA-4 (интегрин ?4?1) - VCAM-1 [2, 13, 25]. Первая пара, обеспечивающая слабое взаимодействие между клетками, вероятно, важна для первоначальной взаимной ориентации клеток. Роль второй пары, включающей ?2-интегрин и обеспечивающей более прочное взаимодействие, очень велика. Оказалось, что именно эта пара молекул адгезии обеспечивает прекращение перемещения клеток и инициирует формирование стабильных зон контакта между Т-хелпером и АПК (иммунного синапса), что служит основой распознавания комплексом молекул TCR-CD4 ГКГ, несущих антигенный пептид [16, 28]. В течение 5 сек образуется зона контакта, в центре которой находятся пары молекул LFA-1 - ICAM-1, а на периферии - TCR/CD4 - ГКГII/пептид (рис. 2). В пределах следующего получаса первая пара молекул при участии актин-содержащих компонентов цитоскелета оттесняется на периферию синапса, в центре которого оказывается более сотни пар комплексов TCR/CD4 - ГКГ/пептид. В течение следующего часа синапс сохраняется и осуществляются события взаимной активации контактирующих клеток.

I II III

Рис. 2. Схема формирования иммунного синапса на модели фиксированного бислоя [16] с встроенными в него комплексами пептид-МНС-II (обозначены черным цветом) и молекулами ICAM-1 (обозначены серым цветом), с которым взаимодействуют специфические Т-хелперы.
I - исходное состояние; комплексы пептид - МНС-II и молекулы ICAM-1 распределены диффузно; II - начальная стадия формирования иммунного синапса; III - сформированный иммунный синапс.

Наконец, взаимодействие молекул CD28 или CD152 (CTLA-4) и CD40, локализующихся на поверхности Т-хелпера, соответственно с молекулами В7 (CD80 и CD86) и CD154 (CD40L) поверхности АПК обеспечивает костимулирующий эффект, необходимый для активации клеток, вступивших во взаимодействие. Сигнал, поступающий в Т-клетку в результате взаимодействия молекулы CD28 с любой молекулой группы В7, необходим для актвиации Т-хелпера. В отсутствие костимулирующего сигнала развивается анергия [10]; а связывание В7 с CTLA-4 подавляет уже развившуюся активацию Т-хелпера [21]. Сигнал, генерируемый при взаимодействии CD40 и CD40L, имеет противоположную направленность и необходим для активации АПК [27]. Именно этот сигнал служит хелперным стимулом для дифференцировки В-лимфоцитов в антигенпродуцирующие клетки [19]. Сигналы, проводимые в клетки через CD28 и CD40, необходимы не только для активации клеток, которые их несут (соответственно Т-хелпера и АПК), но и вносят вклад в конечный эффект, опосредованно усиливая реакцию клеток оппозитного типа. Так, нарушение генерации сигнала, запускаемого через CD40 (в равной степени при генетических дефектах, затрагивающих молекулы CD40 и CD40L), нарушаются реакции не только АПК, но и Т-хелперов, что наблюдается, например, при гиперIgM-синдроме, основой которого является мутация гена CD40L [12]. Происходит это по ряду причин. Во-первых активация клеток происходит ступенчато и на каждом своем этапе зависит от состояния клетки-партнера, в частности, экспрессии на их поверхности все новых молекул активации, вносящих вклад во взаимодействия (индуцируемой является экспрессия CD40L, CD80, CTLA-4, в определенной степени - CD86) [20]. Во-вторых, несмотря на преобладающую направленность сигналов (указанную на рис. 1), костимулирующая сигнализация, пусть слабее, осуществляется и в противоположном направлении. Молекулы адгезии также в определенной степени выполняют костимулирующую функцию.
В настоящее время в общих чертах расшифрованы молекулярные основы костимуляции, осуществляемой с участием молекул CD28 и CD40 [13,24]. Сигналы, поступающие в Т-клетку через комплекс TCR-CD3, недостаточны для формирования транкрипционных факторов АР-1, NF-AT и NF?T в количествах, необходимых для индукции экспрессии генов активации. Эти процессы усиливаются благодаря взаимодействию указанных сигналов с сигналами, запускаемыми через CD28. При этом наиболее важна активация липидной PI 3-киназы, ассоциированной с CD28, и как следствие - усиление образования активного фактора NF-?T, а также более интенсивная активация той ветви МАР-каскада, который запускается при участии протеинкиназы JNK. В В-лимфоцитах и АПК эффект костимуляции через CD40 реализуется благодаря наличию в цитоплазматической части CD40 "цинковых пальцев" и участка, богатого изолейцином, которые становятся доступными при тримеризации молекул; и в этом случае в усилении сигнала принимает участие PI 3-киназа [13].
Отметим, что при взаимодействии АПК с Т-хелперами основная роль принадлежит именно клеточным контактам. Однако и гуморальные факторы, выделяющиеся в результате активации клеток-партнеров, могут оказывать дополнительный эффект. Так, IL-12, выделяемый активированными дендритными клетками и другими АПК, влияет на путь дифференцировки Т-хелперов; интерферон ?, секретируемый дифференцировавшимися Th1-клетками, является мощным активатором макрофагов, а IL-4, продуцируемый Th2-клетками, служит фактором роста В-лимфоцитов. Однако вклад гуморальных факторов в рассматриваемых ситуациях при всей его важности вторичен.
Лишь участие всех упомянутых мембранных молекул Т-клеток и АПК во взаимодействии является необходимым и достаточным условием активации Т-хелперов и АПК, включая В-лимфоциты. Отсутствие одного из компонентов рассмотренного функционального комплекса приводит к дефектам активации, а следовательно - иммунной защиты, что наблюдается у мышей, дефектных по соответствующим генам вследствие их направленного разрушения (генетического нокаута), если функция этих генов не дублирована [18, 22]. Последствия генетических дефектов этих генов у людей проявляются в форме первичных иммунодефицитов, один из которых (гиперIgM-синдром) уже упомянут выше. Таким образом, рассмотренные взаимодействия соответствуют сформулированным в начале статьи признакам межклеточного симбиоза в пределах многоклеточного организма: эти взаимодействия двунаправленны (т.е. влияют на состояние обоих партнеров) и выгодны для организма, обеспечивая полноценность иммунной защиты.

Другие проявления симбиотических взаимодействий в иммунной системе

Как было сказано выше, взаимодействие Т-хелперов и АПК может рассматриваться в качестве прототипа других проявлений симбиотических отношений между клетками иммунной системы. Так, активация CD8+-предшественников цитотоксических Т-лимфоцитов происходит при участии АПК по принципиально аналогичной схеме, только в качестве носителей пептидов в данном случае выступают молекулы ГКГ класса I, а их распознавание осуществляется комплексом TCR/CD3 с корецептором CD8 [6]. Важность участия костимулирующих клеток (пары CD28 - CD80/CD86) в данном случае выразительно иллюстрируется следующим примером. Для того, чтобы повысить эффективность противоопухолевой защиты, в опухолевые клетки трансфецируют ген CD80 под генетическим контролем, обеспечивающим экспрессию CD80 на поверхности клетки. В результате опухолевая клетка приобретает способность эффективно презентировать антигенный пептид Т-киллеру, т.е. приобретает определенные свойства АПК. Результатом введения таких опухолевых клеток в организм мыши является существенное повышение эффективности противоопухолевой защиты и отторжение сингенной перевиваемой опухоли [4].
Взаимодействие цитотоксического Т-лимфоцита с клетками-мишенями также имеет в своей основе рассмотренный тип взаимодействий, хотя и в модифицированном виде. При этом не требуется участия костимулирующих молекул, и следствием взаимодействия является гибель клетки-мишени вследствие апоптоза, развивающегося в результате поступления в клетку молекул гранзимов, секретируемых Т-киллером, через поры, формируемые при полимеризации в мембране мишени молекул перфорина, также секретируемых киллером [17]. Апоптоз клеток-мишеней может быть также результатом летальных сигналов, поступающих в клетку-мишень при взаимодействии молекулы CD95 мембраны клетки-мишени и CD95-лиганда поверхности Т-киллера. Аналогичные взаимодействия с несколько иным набором взаимодействующих молекул лежат в основе цитолиза клеток-мишеней естественными киллерами. Особенносятми этих вариантов межклеточных взаимодействий являются, во-первых, менее явно выраженная двунаправленность эффектов (цитотоксические лимфоциты уже активированы) и то обстоятельство, что один из взаимодействующих партнеров погибает. Однако имеются сведения о поступлении в цитотоксические лимфоциты сигналов, способствующих проявлению их активности, в процессе взаимодействий с клетками-мишенями (через молекулы адгезии и даже молекулы ГКГ класса I). В то же время гибель клетки-мишени служит проявлением пользы, которую приносит межклеточное взаимодействие целостному организму.

Cимбиотические отношения лимфоцитов с активированными клетками,
не относящимися к иммунной системе

В условиях биологической агрессии (инфекции, развитие опухолей) и развивающейся при этом воспалительной реакции под влиянием гуморальных факторов, продуцируемых агрессивным агентом, а также цитокинов, выделяемых клетками иммунной системы, происходит активация клеток, формально не относящихся к иммунной системе, прежде всего эпителиальных. При этом они экспрессируют мембранные белки, свойственные АПК - молекулы адгезии, ГКГ класса II, костимулирующие молекулы группы В7. Ранее других эти черты приобретают эндотелиальные клетки мелких сосудов зоны воспаления. Это позволяет им вступать во взаимодействие с циркулирующими лейкоцитами. Многостадийный этап адгезии становится возможным благодаря экспрессии на эндотелиальных клетках рецепторов для селектинов и интегринов, присутствующих на лейкоцитах, а также самих селектинов и интегринов. Лейкоциты экспрессируют селектины и интегрины спонтанно, но под влиянием хемокинов, выделяемых активированными эндотелиальными клетками, эта экспрессия усиливается и повышается их сродство к рецепторам [15]. Помимо миграции лейкоцитов через сосудистое русло в очаг воспаления это создает условия для презентации эндотелиальными клетками антигенных пептидов Т-хелперам, в том числе в процесс их миграции.
Аналогичному превращению в АПК подвергаются эпителиальные клетки поврежденных барьерных тканей, вовлекаемых в воспалительную реакцию. Особенно четко это показано для кератиноцитов, которые вносят весомый вклад в рекрутирование специфических клонов Т-хелперов в иммунный ответ на патогены, внедряющиеся через поврежденную кожу [1]. Говоря об участии эпителиальных клеток в симбиотических взаимодействиях с лимфоцитами, важно подчеркнуть, что, во-первых, сродством к эпителию обладают Т-, но не В-лимфоциты, во-вторых, процент Т-клеток, несущих TCR ??-типа, в барьерных тканях выше, чем в циркуляции, лимфатических узлах и селезенке, в-третьих, различные типы эпителиальных клеток обладают сродством к различным субпопуляциям Т-лимфоцитов. Это сродство реализуется на различных уровнях. Миграция тех или иных типов клеток в различные эпителиальные ткани определяется как спектром хемокинов, выделяемых эпителиальными клетками, так и набором специализированных молекул адгезии, комплементарных молекулам, присутствующим на поверхности тех или иных лимфоцитов. Так, в кожу мигрируют преимущественно CD4+-Т-лимфоциты, несущие лектин CLA, распознаваемый Е-селектином, а также ?Е?7-интегрин, распознаваемый Е-кадхерином кератиноцитов (рис. 3), а в слизистую тонкого кишечника - CD8+-Т-клетки, несущие ?4?7-интегрин, распознаваемый адерссином MadCAM эндотелия сосудов кишечника. Избирательность состава Т-клеток различных эпителиальных тканей определяется также способностью самих эпителиальных клеток взаимодействовать с Т-клетками различных субтипов, поддерживать их жизнеспособность, обеспечивать пролиферацию и т.д. В результате в коже и слизистых оболочках разных органов (тонкого и толстого кишечника, языка, дыхательного и урогенитального трактов, половых органов) присутствуют Т-клетки, существенно различающиеся по своему субпопуляционному спектру [9, 11, 23]. Ярким проявлением различной тропности субтипов Т-клеток к эпителиальным клеткам разных органов служит неравномерное тканевое распространение лимфом, сформированных различными субпопуляциями Т-клеток. Так, в коже развиваются почти исключительно лимфомы из Т-клеток типа CD4+, тогда как в тонком кишечнике - CD8+-Т-клеточные лимфомы, а в печени Т-лимфомы ??-типа (рис.4).

CXCR3 CD4 L-сел. VLA-4 ?7-инт. CLA CD15S CD44-v10 IP-9 IP-10 Mig IL-16 VCAM-1 E-кадх. E-селектин

Рис. 3. Схема, иллюстрирующая молекулярные основы сродства CD4+CLA+ Т-лимфоцитов
к эпителиальным клеткам кожи.
Указаны мембранные молекулы, а также цитокины, обусловливающие взаимодействие
Т-лимфоцитов и кератиноцитов.

Рис. 4. Схема, иллюстрирующая тропность лимфом, образованных различными субпопуляциями
Т-клеток, к различным эпителиальным органам

Таким образом, эпителиальные клетки в определенной степени сами выбирают, с какими разновидностями Т-клеток им сотрудничать. В чем состоит это сотрудничество помимо возможной презентации антигена и взаимного обеспечения друг друга цитокинами, изучено пока неполно. Однако имеющихся данных достаточно, чтобы с уверенностью отнести эти взаимоотношения к симбиозу в том смысле, в каком это явление рассматривается в данной статье. При этом эпителиальные, также как эндотелиальные клетки выступают как функциональные аналоги "профессиональных" АПК. В результате клетки, способные к взаимодействиям, важным для осуществления иммунных процессов, образуют два ряда, представители одного из которых могут взаимодействовать с представителями другого ряда. Один ряд образуют дендритные клетки, макрофаги, В-лимфоциты, эндотелиальные и эпителиальные клетки, реже миоциты, тучные, нервные клетки и т.д. Во второй ряд входят различные разновидности Т-лимфоцитов и, по-видимому, NK-клетки. Многообразие вариантов взаимодействия клеток, относящихся к указанным группам, прототипом которого служит взаимодействие АПК и Т-хелперов при презентации антигена, составляет основу симбиотических отношений клеток иммунной системы, хотя и не исчерпывают их полноту (например, взаимоотношения В-лимфоцитов с фолликулярными дендритными клетками имеют в основе иную схему).

Cимбиотические взаимодействия клеток иммунной системы, связанные с ее развитием. Взаимодействие тимоцитов и эпителиальных клеток тимуса

Все сказанное выше иллюстрирует проявления симбиотических отношений клеток при иммунном ответе, т.е. в "периферическом компартменте" иммунной системы. Однако по тому же образцу и с участием тех же клеточных типов протекают межклеточные взаимодействия в центральных органах иммунной системы в процессе развития ее клеток. Особенно детально эти взаимодействия изучены при формировании антигенраспознающего репертуара Т-лимфоцитов в тимусе. Как известно, его основой являются процессы положительной и отрицательной селекции. Суть положительной селекции состоит в поддержке клонов тимоцитов, распознающих аутологичные молекулы ГКГ, несущие аутологичные пептиды с промежуточным и сильным сродством к рецептору, суть отрицательной селекции - в выбраковке клонов тимоцитов, распознающих с высоким сродством аутологичные молекулы, несущие аутологичные пептиды [8,29]. Поддержка при положительной селекции означает защиту от индукции апоптоза, неминуемого для незащищенных тимоцитов на стадии CD4+CD8+ (т.е. на стадии осуществления селекции); выбраковка при отрицательной селекции означает индукцию апоптоза на стадии перехода к зрелым CD4+- и CD8+-клеткам. Селекция осуществляется в форме контактных взаимодействий тимоцитов с окружающими их эпителиальными (на стадии положительной селекции) и дендритными (на стадии отрицательной селекции) клетками. Эти взаимодействия реализуются примерно по той же схеме, которая рассмотрена выше в качестве прототипа. Определенное своеобразие обусловлено особенностями экспрессии мембранных молекул на поверхности развивающихся тимоцитов и клеток стромы тимуса. Так, селекция оказывается возможной в отсутствие молекулы CD28, т.е. без костимуляции [25]. Различные последствия контактных взаимодействий связывают с разной степенью сродства TCR к комплексам молекула ГКГ-пептид [5]. Вероятно, определенную роль играет степень зрелости тимоцитах на разных этапах селекции и тип стромальных клеток, обеспечивающих два этапа селекции. Косвенным свидетельством двунаправленного характера этих взаимоотношений является зависимость развития тимусных эпителиальных клеток (ТЭК) и структуры формируемого ими ретикулума от присутствия тимоцитов.
Хотя ТЭК с несомненностью приписывают участие лишь в процессе положительной селекции, принципиально показана возможность участия эпителиальных клеток (по крайней мере медуллярных) также в отрицательной селекции тимоцитов [7]. Способность ТЭК вызывать апоптоз тимоцитов неизменно проявляется в их совместной культуре с тимоцитами. В совместной культуре лимфоидных и эпителиальных клеток тимуса человека по механизму апоптоза гибнет от 20 до 80% тимоцитов [3]. Этому типу межклеточных взаимодействий при его моделировании in vitro свойственна двунаправленность. На протяжении первых суток сокультивирования как тимоциты, так и ТЭК активируются, что регистрируется по экспрессии таких маркеров активации, как СD69, HLA-DR, СD54 на клетках обоих типов , а также CD25 и CD154 на тимоцитах и CD40 на ТЭК. Происходит кратковременное усиление пролиферации клеток обоих типов. Параллельно нарастает апоптоз тимоцитов (с максимумом через 8-10 ч), причем цитофлуоромтерический анализ показывает, что апоптозу подвергаются активированные тимоциты (рис.5). При этом элиминируются в основном CD4+CD8+-клетки, а среди зрелых тимоцитов CD4+-клетки, в большей степени, чем CD8+. Через 2 сут пролиферация ТЭК ослабевает. Реализации апоптоза тимоцитов препятствует введение в среду моноклональных антител к антигенам CD28, CD86, CD2, CD30, а также в определенной степени - антител к антигенам HLA-DR, CD4 и CD40. Таким образом, в условиях прямых контактов тимоцитов и ТЭК in vitro оба типа клеток подвергается активации, причем в случае тимоцитов это сопровождается включением программы апоптоза; основой для осуществления этих процессов служат взаимодействия клеток с участием некоторых из тех молекул, которые участвуют и в "прототипических" взаимодействиях клеток иммунной системы. Однако особенностью этого типа взаимоотношений клеток тимуса является высокая роль гуморальных факторов: по крайней мере реакция тимоцитов может быть почти в полном объеме воспроизведена под влиянием гуморальных продуктов ТЭК.

Рис. 5. Цитофлуорометрическое свидетельство активированного состояния тимоцитов,
подвергающихся апоптозу в результате контактов с ТЭК
По оси абсцисс - экспрессия аннексина V (маркера апоптоза), по оси ординат - экспрессия CD69 (маркера активации). Каждая точка соответствует единичной клетке. Активированные клетки, подвергающиеся апоптозу, локализуются в правом верхнем квадранте.

Рассмотренное взаимодействие клеток тимуса, ведущее к апоптозу тимоцитов, вероятно, не связано с распознаванием антигенных пептидов, т.е. не является клональным. По-видимому, оно моделирует не столько селекцию как таковую, сколько судьбу клеток, не поддержанных положительной селекцией (в таком случае ТЭК могут быть одним из факторов, вызывающих гибель неподдержанных клонов тимоцитов). Хотя одна из взаимодействующих клеток в рассматриваемой ситуации гибнет, данный тип межклеточных отношений может быть квалифицирован как симбиотический в принятом нами смысле, поскольку гибель тимоцитов осуществляется в интересах целостного организма (удаление ненужных и вредных клонов Т-лимфоцитов).
Интересно, что аналогичные взаимоотношения регистрируются в совместной культуре тимоцитов и клеток штамма амебы (Acantamoeba), полученного при культивировании амебоцитов, выделенных из тимуса ребенка. Клетки амебы не способны к пролиферации в средах, используемых для культивирования лимфоцитов (они переходят в состояние цисты), однако интенсивно пролиферируют при добавлении к ним тимоцитов или некоторых других типов клеток. При этом добавленные тимоциты, как и в совместной культуре с ТЭК, подвергаются активационному апоптозу. В то же время амебоциты продуцируют гуморальный фактор, сходный с гормонами тимуса: он взаимодействует с антителами к ?1-тимозину и дает положительную реакцию в азатиоприновом тесте. При подсадке амебоцитов тимэктомированным и облученным мышам восстанавливается их способность к гуморальному иммунному ответу на тимусзависимый антиген. Таким образом, симбиотические взаимоотношения клеток иммунной системы могут в определенной степени воспроизводиться при контактах лимфоцитов с паразитами, причем и этот тип взаимодействий может быть выгодным для организма (замещение дефицита гормонов тимуса).

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Подытоживая представленный материал, можно констатировать следующее. Многообразные контактные взаимодействия клеток иммунной системы строятся по определенному стандарту, в качестве основы которого можно принять взаимодействие Т-хелперов и АПК. Эти взаимодействия, обозначенные в данной работе как симбиотические, двунаправлены, т.е. влияют на состояние обоих взаимодействующих клеток. Типичным результатом взаимодействия является активация клеток с включением программ пролиферации, дифференцировки или апоптоза. Вне зависимости от судьбы реагирующих клеток исход взаимодействия полезен для организма, способствуя формированию иммунной системы или реализации иммунной защиты. Результаты данного типа взаимодействий может воспроизводиться при участии чужеродных клеток (например, паразитов).

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Ярилин А.А.// Materia Medica.- 1994.- №2.- C.7-36.
2. Ярилин А.A.// Иммунология.- 1999- №1.- С. 17-24.
3. Шарова Н.И.,Дзуцев А.Х.,Литвина М.M. и соавт.//Иммунология.- №3.-С.7-11.
4. Allison J.P., Hurwitz A.A., Leach D.R.// Curr.Opin. Immunol.- 1995.- Vol. 7.- P. 682-686.
5. Ashton-Rickardt P.G., Banderia A., Delaney J.R. et al.// Cell.- 1994.- Vol. 74.- P. 577-585.
6. Azuma M.,Cayabyab M.,Buck D. et al.//J.Exp.Med.-1992.-Vol.175.-P.353-360.
7. Amsen D., Kruisbeek A.M.// Immunol. Rev.- 1998.- Vol. 165.- P. 209-229.
8. Anderson G., Moore N.C., Owen J.J.T., Jenkinson E.J.// Ann.Rev.Immunol.- 1996.- Vol. 4.- P. 73-99.
9. Beagley K.W., Husband A.J.// Crit. Rev. Immunol.- 1998.- Vol. 18.- P. 237-254.
10. Bearer B.E., Hahn W.C.// Sem.Immunol. - 1993.- Vol.5.- P. 249-261.
11. Berlin M.c., McKay D.M., Perdue M.H.// Am.J.Trop.Med.Hyg.- 1999.- Vol. 60.- P. 16-25.
12. Boise L.H., Minn A.J., Noel P.J. et al. // Immunity.- 1995.- Vol.3.- P 87-98.
13. Cheng G., Ashe S., Brady W.A. et al.// Science.- 1995.- Vol. 267.- P. 1494-1498.
14. Davis S.J., van der Merwe P.A.// Immunol.Today.- 1996.- Vol.17.- P.177-187.
15. Ebert K., KaldjianE.P., Anderson A.O., Shaw S.// Ann. Rev. Immunol.- 1996.- Vol.14.- P. 155-177.
16. Grakoui A., Bromley S.K., Sumen C. et al.// Science.- 1999.- Vol. 285.-P.221-226
17. Griffits G.M.// Curr.Opin.Immunol.- 1995.- vol.7.- P. 343-348.
18. Kawabe T., Naka T., Yoshida K. et al.// Immunity.- 1994.- Vol.1.- P.167-178.
19. Kooten C.van, Banchereau J.// Adv.Immunol. - 1996.- Vol.61.- P.1-77.
20. Leach D.R., Krummel M.F., Allison J.P.// Science.- 1996.- Vol. 271.- P. 1734-1736.
21. Liu. Y.// Immunol.Today.- 1997.- Vol. 18.- P. 569-572.
22. Liu L., Foer A., Sisterhenn J., Reinhold U.// Immunology.- 1996.- Vol. 88.- P. 207-213.
23. Nikoloff B.J., Turka L.a., Mitra R.S., Nestle F.O.// J.Invest.Dermatol.- 1995.- Vol. 105.- P. 25S-29S.
24. Prasad K.V.S., Cai Y.C., Raab M. et al.// Proc.Natl.Acad.Sci.USA.- 1994.- Vol. 91.- P. 2834-2838.
25. Shahinian A., Pfeffer K., Lee K.P. et al.// Science.- 1993.- Vol. 261.- P. 609-612.
26. Shimizu Y., van Seventer G., Horgan K.J., Shaw S.// Immunol.Rev.- 1990.- Vol.- P. 109-143.
27. Stout R.D., Suttles J.// Immunol.Today.- 1996.- Vol.17.- P.487-492.
28. Unanue E.// Annu.Rev.Immunol.- 1984.- Vol.2.- P. 395-436.
29. Yarilin A.A.// Russian J. Immunol.- 1998.- Vol. 3.- P. 5-20.

<< Пред. стр. 6 (из 8) След. >>

Список литературы по разделу