<< Пред. стр. 324 (из 1179) След. >>
Список литературы по разделу
ветер, бегущее по небу облако, горящий огонь, низвергающийся с горы
камень - точно также, как и тикающие часы, играющая табакерка,
движущийся пароход, - все это способно вызывать представление о
двигающей или проявляющейся силе, а так как сила, по аналогии с
человеческой, предполагает ее производителя, некоторую действующую
личность, то во всех этих формах или проявлениях силы и движения можно
тоже предполагать некоторое "я", некоторое движущее начало или "душу". И
действительно, многие дикари пользуются одним и тем же словом,
обозначающим у них "Д.", для названия всего выказывающего известную силу
или движение, но невидимого или непонятного, как напр. механизма часов и
т. п. В приложении к человеческой Д. убеждение в ее отдельности от тела
и способности покидать последнее могло возникнуть и укрепиться на
основании наблюдений над явлениями сна, обморока, смерти. Человек во сне
недвижим; не видит, не слышит, но может чувствовать себя в различных
положениях, посещать различная местности, говорить с различными лицами,
даже давно умершими. После обморока человек "приходит в себя", т. е. Д.
его возвращается в тело. Наконец, в случае смерти Д. покидает тело
окончательно. Эту расстающуюся с телом субстанцию народная мысль
представляет себе как дыхание, дуновение, легкое облачко, пар, тень,
летающую бабочку или птичку; но особенно распространено сравнение с
дыханием, следы которого сохранились и теперь в языках культурных
народов (anima, греч. anemos, санск. atman - дух, дыхание, Д.: spiritus,
yuch, pnuma и т. д.). По вопросу, где именно имеет Д. свое
местопребывание в теле, мнения народов разнятся между собою. Полинезийцы
считали местопребыванием ее полость живота. Караибы, сиамцы помещали Д.
в сердце и жилах; папуасы и евреи - в крови (подобно тому, как и Цицерон
полагал, что spiritus diffunditur per arterias, а Цельзий, что venae
spiritui accommodatae sunt); другие - в груди, голове, печени. При
смерти Д. выходит из тела (через рот), но дальнейшая судьба ее
различными народами также понимается различно. Д. может оставаться по
близости тела, бродить около него, находиться в окрестностях, или она
может уходить далеко, на горы, в пустыню, плыть вниз по реке, удаляться
за море, спускаться в недра земли или подниматься вверх, за облака, на
небо; наконец, она может переселяться в другие существа, воплощаться,
напр., в различных животных. В конце концов, она может соединиться с
телом, если последнее сохранилось, или тело составляло для ее только
бренную оболочку, покинув которую, Д. достигает высшего, блаженного
состояния, соединяется с общей мировой Д. и т. д. Все подобные
верования, усложняясь и развиваясь с ходом культуры, оказывают влияние
на отношение к умершим, на погребальные обряды. Вообще не только дикари,
но в народы, достигшие уже довольно значительной культуры, склонны
воображать себе загробный мир по аналогии с настоящим, чем и объясняется
погребение умерших в одежде, с украшениями, орудиями, оружием, пищей,
посудой, домашними животными, рабами и т. д., помещение их в могиле и
гробнице, похожей на пещеру, землянку, шатер; снабжение их лодкой,
лошадью, оленями, собакой - для дальнего пути и пр. Животные и рабы при
этом убиваются, да и неодушевленные предметы (напр., посуда, оружие)
часто ломаются, так как в данном случай важны не они, а так, сказать,
"души" их, которые, предполагается, будут служить душе их владельца. При
веровании в вознесение Д. на небо, приличным способом похорон является
трупосожжение, когда пламя уносит вверх возгорающиеся элементы тела и
положенных с ним предметов; при веровании в переселение Д. подходящим
является предоставление трупа на съедение животным и птицам; при
развитии убеждения в конечном оживлении тела - сохранение последнего
путем мумифицирования. Во всех этих заботах об умерших можно видеть
доказательство верования в загробную жизнь, в душу, а вместе с тем и
проявление чувства почтения к умершему; но последнее не всегда основано
на альтруизме, а во многих случаях скорее на эгоизме, на стремлении
обезопасить себя от мести и злых действий покинувшего тело духа. На это
указывает целый ряд погребальных обрядов и поверий, следы которых
сохранились отчасти и в народных массах культурных племен, напр.
вынесете покойника не через дверь (чтобы не вернулся), а через окно или
нарочно проделанное отверстие; шествие на кладбище окольным путем;
связывание и пеленание умершего; очищение после похорон огнем в т. д.
Некоторые кочевые дикари, в случай смерти родича, оставляют труп и
перекочевывают на другое место; другие, как только наступает агония,
задушают умирающего, набрасывают на него кожи и крепко обвязывают
ремнями и веревками. Покинувшая тело Д. становится по воззрению многих
нардов, духом, сохраняющим известную волю и силу и способным проявлять
их по отношению к живым. Отсюда страх перед душами умерших (особенно
бывших сильными воинами или мощными шаманами), почитание и
умилостивление Д. предков, даже отожествление их с злыми духами.
Впрочем, понятие о Д. часто осложняется смешением первобытных верований
с позднейшими философскими воззрениями или комбинацией различных
представлений. Д. подразделяется на несколько, напр. на две, одну -
выхождение которой констатируется сном, и другую
- оставляющую тело при смерти; у китайцев одна Д. остается
хранительницей дома, другая - могилы, третья невидимо принимает
жертвенные дары; из тройной Д. римлян manes уходили в преисподнюю, anima
или spiritus возносилась на небо, a umbra оставалась в гробнице, и т. д.
Различные виды или части Д. считались иногда пребывающими в различных
частях тела: вест-индские индийцы помещали Д. в сердце, голове и руке,
как познавание, чувство и волю; Платон полагал, что познавание имеет
пребывание в голове, чувство - в груди, желания - в животе.
Дуэт (Duetto, Duo) - музыкальное сочинение для двух инструментов или
двух голосов, с инструментальным сопровождением. Каждая партия дуэта
имеет самостоятельный характер. Форма инструментального Д. обширнее,
вокального - более простая. Вокальный Д. пишется как самостоятельный
концертный номер или входит в состав вокально-инструментального
сочинения, напр. оперы.
Дынное дерево (Carica Papaya L.) - дерево из рода Carica, куда
относятся до 20 видов тропической Америки. Оно имеет колоннообразный
ствол, вышиною в 2 или 3 саж., который вовсе не ветвится и несёт только
на верхушке большой пучок крупных 5 или 7-милопастных лапчатых листьев с
очень длинными черешками. Во всех частях растения находится млечный сок.
Цветы одно-половые и собраны длинными кистями, выступающими из углов
листьев. Плоды подобны плодам дыни, бывают иногда длиною в 1 фут и в 1/2
фута толщиною. Растение это замечательно тем, что представляет
единственное дерево, разводившееся туземцами с древнейших времен. Теперь
его разводят во всех тропических странах. Плоды употребляются в пищу
сырыми и в разных приготовлениях; млечный сок в короткое время смягчает
самое жесткое мясо: для этого довольно прибавить к воде несколько
капель. Можно смягчать мясо даже завертывая его в листья Д. д. Ствол
хотя и идет на поделки, но древесина его крайне мягка, так как он растет
очень быстро. В особых приспособленных к тому полостях ствола живут
муравьи, не только не вредящие растению, но охраняющие его от нападения
врагов, против которых они выползают массами при малейшем прикосновении.
А. Б.
Дыня (Cucumis melo L.) - растение из семейства тыквенных и из рода
огурцов (Cucumis). Однолетняя трава с лежачими стеблями и крупными
листьями на длинных черешках. Цветы однополовые. Всем известные плоды
бывают необыкновенно разнообразны по величине, форме, цвету, нежности
мякоти и вкусу. Первоначальное отечество Д. не вполне выяснено. Всего
вероятнее, что все необыкновенно многочисленные разновидности и породы,
которые возделываются в садах и огородах теплых и умеренных стран всего
мира, происходят от нескольких диких видов, из коих один растет в Индии,
другой - в тропической Африке.
А. Б.
Кажется, греки (Гиппократ) были уже знакомы с Д., а Плиний упоминает
о ней под теперешним ее именем "melo". Уже в V ст. появилось первое
наставление к разведению Д., но до начала нынешнего культура Д.
распространялась медленно. В России Д. разводились уже в XVI ст., как
видно из записок Герберштейна; однако культура их в Западной Европе
стоит гораздо выше, в особенности относительно разнообразия сортов.
Последние могут быть подразделены на три группы: канталупы, сетчатые и
гладкокожие. а) Канталупы имеют форму сплюснутого шара, по поверхности
которого идут широкие ребра, разделенные узкими и глубокими бороздами;
кожица очень толстая, морщинистая или даже бородавчатая; мясо
преимущественно оранжево-красного цвета, тающее и очень сладкое, б)
Сетчатые Д. большей частью правильно шарообразной, изредка продолговатой
формы и покрыты сероватою сеткою; ребристость слабая; мясо
оранжево-желтое или красное, а иногда зеленое или белое. Наконец, в)
гладкокожие или мальтийские Д. составляют переходную форму между двумя
упомянутыми группами, не очень резко от них различающуюся; они большею
частью продолговаты; кожица тонкая, гладкая, с едва заметными следами
ребер или сетки; мясо зеленоватое или белое (лишь у немногих сортов
красное), нежное, тающее и сладкое, с сильным запахом, не столь пряное,
как у предыдущих групп. Из канталуп наилучшими считаются: прескот, весом
10 фн., как и гибрид его - малый прескот, весом 2 1/2 фн., очень
выносливый и скороспелый сорт, созревающий на баштанах Полтавской губ.
при разных климатических невзгодах: сюда же можно причислить
превосходный франц. сорт - черную кармелитскую Д. (Noir des Carmes) и
недавно введенный сорт воклюз, русские сорта - кочубей и оранжевый крем.
Между сетчатыми наилучшими считаются: обыкновенная садовая Д.,
разводимая в огромном количестве в Париже под названием Tete de more, и
превосходная и очень выносливая турская сахарная, а равно очень
выносливые английские сорта: зеленомясая Джильберта, ранняя Давенгама,
Тренамова помесь, золотая драгоценная и замечательная новинка -
колорадская Д., весом до 60 фн. Наконец, из гладкокожих Д. наилучшие:
ананасная зеленая - вполне вынослива в Полтавской губ.. кавальон
зеленомясый, зеленая ползучая, манго, зеленомясая кочанка и превосходные
русские сорта: князь Воронцов (беломясая кочанка), крымская американка,
гетманша, украинский ананас, абрикос Лесевицкого, дубовка озимка,
дубовка арбузная и туркестанская Д. цамка. Культура Д. особенно
усовершенствована в Персии, где выработаны для этого совсем особые
приемы, употребляемые отчасти в Закавказье.
Знатоки предпочитают бухарские сорта европейским за их чрезвычайно
нежный вкус, не уступающий лучшим сортам груши. В Полтавской губ. были
произведены весьма удачные опыты разведения бухарской Д., отчего и можно
рекомендовать эти сорта. Для разведения Д. на открытом воздухе требуется
вообще довольно теплый климат, но уже в Тульской и Рязанской губ. можно
с успехом разводить некоторые сорта. Особенность этой культуры состоит в
согревании почвы навозом, для чего уже с осени на хорошо обработанной и
удобренной земле вырывают небольшие ямки, которые весною наполняют
настолько навозом, чтобы, утоптав последний, оставалось еще его над
почвою на 1 1/2 - 2 врш.; на навоз кладут слой парниковой земли в 3
врш., располагая его в виде конуса с основанием в 5 1/2 четв. арш. На
вершине такого "дынного холмика" делают углубление, в которое сажают в
начале июня дынную рассаду и покрывают ее или стеклянным колпаком или же
укрепленным на обруче колпаком из ситца, или экраном из промасленной
бумаги - приспособление, известное французам еще в прошлом столетии. По
временам приподнимают колпаки для проветривания, а затем и совершенно их
снимают. Когда растения дадут четвертый или пятый лист, их обрезают до
второго листа, чтобы вызвать появление побочных ветвей, которые после
образования на них плода, также подвергаются обрезке до нового сидящего
над плодом листа. При таком способе культуры Д. лежат на земле, а потому
один бок у них не вполне созревает и не получает надлежащего аромата и
вкуса. В странах с очень теплым климатом можно избегнуть этого
неудобства посредством расстилки плетей Д. по шпалеру, поставленному над
посадным холмиком, при чем, вследствие полного доступа воздуха и света,
качество плодов значительно улучшается, но срывать их приходится
заблаговременно, чтобы не дать Д. оторваться под влиянием собственной
тяжести и падая повредиться. Для шпалерной культуры годятся мелкие сорта
сетчатой Д. и зеленая ананасная, малый прескотт, особенно же
Вильморенова вьющаяся. Выгонка Д. в парниках применяется чаще, чем
бахчевая культура. Парники их должны быть расположены на солнце, в
защите от холодных ветров и иметь землю сильно удобренную и часто
поливаемую. Главная трудность культуры состоит в необходимости
поддерживания высокой температуры и частого проветривания. Кроме того,
требуется большое внимание при обрезке, производимой 2 - 3 раза, для
побуждения растения к образованию цветочных ветвей; когда же появятся
цветы, то нужно снимать пыльцу с мужских цветков и переносить ее
кисточкою на рыльце женских для облегчения оплодотворения, а по
появлении плодов, необходимо умение выбрать из них 5 - 6 более надежных,
срезав остальные, чтобы выбранные могли успешно развиться. Сбор Д.
делается в полузрелом их состоянии; признаки достижения этого состояния
довольно неопределенны и основываются, главным образом, на некотором
пожелтении плода, развитии им аромата и появлении трещин у оснований
плодоножки. Сохранять Д. необходимо в сухом помещении, подвешивая в
сетках. Д. употребляются преимущественно в сыром виде, но многие сорта с
зеленым и белым мясом идут на приготовление цукатов. Не вполне вызревшие
маринуются и дают превосходный салат.
А. Рудский.
Дьячок, уменьшительное от дьяк, диакон - название лиц, не входящих в
состав церковной иерархии, но поставленных на церк. служение (у греков
anagnvsthV - чтец и yalthV - певец). Так как чтецы и певцы носят одну и
ту же богослужебную одежду с дьяконами - стихарь, то их могли
первоначально называть одним и тем же именем; когда же нужно было
диакона отличить от чтецов и певцов, то к слову дьяк прибавляли титул
"огарный". В древнее время у нас в России Д., по самой своей должности
люди грамотные, соединяли со своим церковным званием обязанности
писарей; потом дьяками начали называть вообще писарей и приказных
чиновников. С 1868 г., когда церковнослужители перестали составлять
часть духовного сословия, место Д. заступили псаломщики; права прежнего
духовного состояния сохранены были только за теми Д., которые служили
при церквах до 1868 г.
Дюма (Alexandre Davy de La Pailleterie Dumas) - знаменитый
французский романист (1803 - 70). Отец его был генералом; в жилах его
матери текла отчасти негритянская кровь. Оставшись вдовой в 1806 г.,
мать Д. могла дать сыну весьма скудное образование. Унаследовав от отца
атлетическое сложение и много занимаясь физическими упражнениями, Д.
приобрел железное здоровье и никогда не изменявшую ему бодрость, духа и
жизнерадостность, объясняющую как его неутомимость в работе, так и
эпикуреизм. Был сначала нотариальным клерком, потом получил место в
канцелярии герцога Орлеанского. В 1829 г., следовательно еще раньше
представления "Эрнани" В. Гюго, он дебютировал, как драматург, большой
романтичной драмой "Henri III et sa cour", имевшей блестящий успех,
главным образом благодаря обилию сценических эффектов, преувеличенному
изображению страстей и необузданности языка, т. е. всем внешним чертам
романтизма. Посвятив себя исключительно литературе, Д. поставил на сцену
целый ряд драм и комедий (изд. в 1834 - 36 и 1863 - 74 гг.):
"Christine", "Antony" (наиболее способствовавшую славе Д., как
драматурга), "Napoleon Bonaparte", "Charles VII chez ses grands
vaissaux", "Richard Darlington", "Teresa", "La Tour de Nesle",
"Catherine Howard", "Angele", "Don Juan de Marana", "Kean", "Caligula",
"Mademoiselle de Belle Isle", "Un mariage sous Louis XV" и др. В этих
многочисленных пьесах, далеко не все принадлежит на самом деле его перу.
Д. сам любил говорить, что у него было в течение его литературной
карьеры столько же сотрудников, сколько было генералов у Наполеона.
Какова была роль этих сотрудников - дело далеко не разъясненное; по
мнению защитников Д. (Жюля Жанена, Б. де Бюри), он пользовался только
чужими набросками сюжетов и создавал из них совершенно оригинальные
пьесы; другие же, в особенности Мирекур, доказывают документально, что,
за исключением "Christine", "Henri III", "Charles Vll" и "Antony",
заимствованных самим Д. из различных источников, Д. не принадлежит ни
одна из пьес, подписанных его именем. Мнение Мирекура подтверждается
отчасти процессом, возникшим по поводу "Tour de Nesle" между Гальярде,
Жаненом и Д. Каждый из них предъявлял авторские права на пьесу, над
которой каждый, поочередно, работал, а между тем Д. поставил ее на сцену
под одним своим именем. Каково бы ни было, впрочем, участие Д. в
авторстве известных под его именем пьес, несомненно, что в общей
сложности они представляют цельный тип драматических произведений,
приближающихся к романтизму только внешними приемами, стремлением к
яркости языка и исторического колорита, к воспроизведению обстановки
изображаемой эпохи; внутреннего же содержания, анализа душевной жизни,
характеров и вообще живых лиц, в пьесах Д. очень мало.
Несмотря на громкий успех некоторых. пьес Д., затмивший, на время,
даже славу В. Гюго, главный источник популярности Д. кроется, однако, не
в них, а в его бесчисленных романах, повестях, дневниках, путевых
заметках и т. д. Он написал громадное количество томов о своих путевых
впечатлениях, причем не стеснялся давать подробные отчеты о путешествиях
по странам, в которых никогда не был. Известнейшие из этих путевых
заметок: "Impressions de voyage (en Suisse)", "Excursions sur les bords
du Rhin", "Le Speronare", "De Paris a Cadix", "Le Caucase", "De Paris a
Astrakan" (много величайших курьезов). Как романист, Д. дебютировал
короткими новеллами: "Le Cocher de cabriolet", "Blanche de Beaulien" и
др., за которыми последовали более длинные повести: "Le Capitaine Paul",
"Ascanio", "Sylvandire" etc. и, наконец, его знаменитые многотомные
романы: "Les trois mousquetaires", с двумя продолжениями: "Vingt ans
apres" и "Dix ans plus tard ou le Vicornte de Bragelonne", "Le Comte de
Monte-Christo", "La Reine Margot", "Le Chevalier de la Maison Rouge",
"La Dame de Monsorean" (1846), "Le Batard de MauIeon" (1846), "La
Comtesse de Charny" (1853 - 1855) и др. Огромное количество вышедших за
подписью Д. томов романов и повестей выдвигает в еще более острой форме
вопрос о так называемых сотрудниках Д. Несколько процессов, возбужденных
против Д., обнаружили феноменально легкомысленное и бесцеремонное
отношение романиста к своим произведениям: выяснено, напр., что он
выставлял свое имя на обложке книг, которых он даже не читал, а в
процессе 1847 г. доказано было, что за один год Д. напечатал под своим
именем больше, чем самый проворный переписчик мог бы переписать в течете
целого года, если бы работал без перерыва днем и ночью. Из бесконечной
массы написанного Д. (насчитывается приблизительно 1200 т. его
произведений) Мирекур оспаривает у него самое лучшее: "Trois
Mousquetaires", "Monte-Christo", "Chevalier de la Maison Rouge" он
приписывает О. Макэ, "Ascanio", "Amaury" - Мерису, "Georges" - Мальфилю
и т. д. Нельзя не заметить, однако, что, как и пьесы Д., романы его
имеют несомненное "фамильное сходство". Помимо смены вечно новых и
разнообразных инцидентов, в них чувствуется общий характер удали,
веселья и беззаботности, вполне отражающий личность самого Д. Лучшим
романом Д. считается его героическая эпопея о похождениях трех (или,
вернее, четырех) мушкетеров, в которой Д. создал (почти единственный
среди его произведений) вполне определенный тип д'Артаньяна,
остроумного, весёлого и храброго гасконца, беззаветно преданного друзьям
и вместе с тем отлично охраняющего свои интересы. Любимые герои Д. -
доблестные искатели приключений, гордые красавцы, любители вина, карт и
женщин, смелые и здоровые, хватающиеся за рукоять шпаги при каждом
удобном и неудобном случае. Этот тип, с небольшими видоизменениями,
повторяется во всех романах Д. и составляет центр интриги. В сравнении с
ним женские фигуры в романах Д. слабы и бледны, также как и в его
драмах. Исторические романы Д. ("Balsamo", "Collier de la Reine", "Ange
<< Пред. стр. 324 (из 1179) След. >>
Список литературы по разделу