<< Пред. стр. 444 (из 1179) След. >>
Список литературы по разделу
выпущен в свет, "не столько за то, что в нем было сказано, сколько за
то, что умолчано". После запрещения "Сборника" К. опять уехал в деревню.
"Не теряю намерения" - пишет он из деревни Кошелову - "написать, когда
можно будет писать, курс философии. Теперь, кажется, настоящая пора для
России сказать свое слово о философии, показать им, еретикам, что истина
науки только в истине православия. Впрочем, и то правда, что эти заботы
о судьбе человеческого разума можно предоставить хозяину, который знает,
когда и кого послать на свое дело". Эти строки хорошо выражают
настроение последних годов К. "Существеннее всяких книг и всякого
мышления" - писал он тому же Кошелеву - "найти святого православного
старца, который бы мог быть твоим руководителем, которому ты бы мог
сообщать каждую мысль свою и услышать о ней не его мнение, более или
менее умное, но суждение святых отцов".Уже вскоре после свадьбы К.
познакомился со схимником Новоспасского м-ря о. Филаретом. Из Долбина он
часто ездил в соседнюю Оптину пустынь, помогал обители в издании св.
отцов и очень сблизился со своим духовником, о. Макарием. С таким
настроением К. встретил первые годы царствования Александра II.
Славянофильский кружок задумал издавать журнал "Русскую Беседу", и К.
послал в "Беседу" статью "О необходимости и возможности новых начал для
философии". Это было вступление изложению собственной системы К.; но
продолжение осталось ненаписанным, так как 11 Июня 1856 г. К. умер в
Петербурге, куда прихал для свидания с сыном. Вместе со статьей в "Моск.
Сборнике", эта статья "Рус. Беседы" осталась главным памятником
религиозно-философского мировоззрения К. .Сравнительно с обширными
планами юных годов, такой результат был очень скромен. Помимо
неблагоприятных условий литературной деятельности, это отсутствие
литературной экспансивности нельзя не поставить в связь с тем малым
сочувствием, которое вызывали мнения К. за пределами его ближайшего
дружеского кружка. "Оба брата К.", пишет Герцен, "стоят печальными
тенями... Непризнанные живыми, не делившие их интересов, они не
скидывали савана. Преждевременно состарившееся лицо Ивана К. носило
резкие следы страданий и борьбы... Жизнь его не удалась... Положение его
в Москве было тяжелое. Совершенной близости, сочувствия у него не было
ни с его друзьями, ни с нами... Возле него стоял его брат и друг Петр.
Грустно, как будто слеза еще не обсохла, будто вчера посетило несчастие,
появлялись оба брата на беседы и сходки. Я смотрел на К. как на вдову
или мать, лишившуюся сына. Жизнь обманула его; впереди все было пусто -
и одно утешение: погоди немного, отдохнешь и ты". К "Полному собранию
сочинений" К., изданному в 1861 г., приложены и материалы для биографии
К. Ценные сведения о К. разбросаны в соч. Барсукова: "Жизнь и труды
Погодина" и в биографии А. И. Кошелева, составленной Н. П. Колюпановым.
Биография К. в "Рус. Архиве" (1894, № 7) имеет компилятивный характер.
Письма И. и П. К. из-за границы начали печататься в "Рус. Архиве" 1894
г. № 10. О взглядах П. В. К. см. А. Н. Пыпин, "Характеристики
литературн. мнений"; К. Н. БестужевРюмин, в "Отеч. Зап. " (1862, . №№ 1-
3); Писарев, "Русский Дон Кихот" ("Сочинения", СПб., 1894, т. II); Ф.
Терновский, "Два пути духовного развития, в "Трудах Киев. Дух. Акад. "
(1864, 4); Т. G. Masaryk, "Slovenske studie. L Slavjanofilstvi lvana
Vasiljevice Kirejevskeho" (Прага, 1889); П. Г. Виноградов, "И. В. К. и
начало моск. славянофильства" (в "Вопросах философии и психологии",
1891). Другия статьи см. у Я. Колубовского, "Материалы для истории
философии в Poccии" (VI); И. В. Киреевский, в "Приложениях к Boпросам
философии и психологии" (кн. 6). П. Милюков.
Кирилл - преп. белозерский, в мире Кузьма, род. в Москве, в 1337 г.
Юношей был пострижен в монахи; 60 лет от роду пришел в Белозерскую обл.,
к оз. Сиверскому, где вскоре и была основана им известная обитель Ум. К.
в 1427 г. От него остались три послания к трем братьям князьям,
написанные простым языком и исполненные иноческого смирения" (Шевырев).
Мощи К. покоятся в церкви во имя его же. Ср. составленное Пахомием
"Житие К. " (в полов. XV века); Шевырев, "Поездка в Кирилло-Белозерский
м-рь" (ч. 1).
В. Р - в.
Кирилл, св. туровский - знаменитый проповедник и писатель XII в.
(1130 - ок. 1182). Родился в г. Турове (в нынешней Минской губ.); приняв
пострижение, выказал основательное знакомство с творениями свв. отцов и
приобрел большой авторитет среди братии, "уча и научая" словом и
примером своей жизни. Удаляясь от общежития, К. заключился в столпе
(башне), куда перенес и свою библиотеку. Зесь, может быть, создались
некоторые из его произведений, исполненных высокого аскетического
одушевления и стремления к познанию Божества в созерцании его творения -
мира. Результатом этого периода в жизни К. туровского явилось его соч. :
"Сказание о черноризчестем чину от ветхаго закона и новаго" и, может
быть, поучение "о подвиге иноческого жития" и "послание к печерскому
игумену Василию", с большей или меньшей вероятностью приписываемые св.
К. Своей подвижнической жизнью К. стяжал себе известность и, по просьбе
князя и граждан, был посвящен митр. киевским в епископы г. Турова. Ко
времени епископства св. К. относятся нелады в. кн. Андрея Боголюбского с
еписк. Феодором. К. принял сторону князя и предал еписк. Феодора анафеме
за ересь. К. туровскому бесспорно принадлежат, из дошедших до нас
памятников XII в., восемь проповедей; ему же приписываются два поучения.
Он написал также значительное число молитв (до двадцати), из которых
наиболее замечательны "молитвы на всю седмицу". Произведения его были
очень распространены в сборниках, а с появлением книгопечатания
издавались не раз, вместе с творениями И. Златоуста и других выдающихся
проповедников. Лучшие издания: Сухомлинова, "Рукописи графа Уварова" (т.
II, вып. 1., СПб., 1858); К. Калайдовича: "Памятники русской словесности
XII в. " (М" 1821); в "Памятниках древнерусской церковноучительной
литературы" (вып. 1, изд. журнала "Странник", 1894). В переводе на
русский современный язык все творения К. туровского изданы преосв.
Евгением минским и туровским (Киев, 1880). Взгляды на достоинство
произведений К. туровского весьма различны. С одной стороны, в нем видят
народного аллегоризатора в стиле современных ему византийцев; с другой -
превозносят его за возвышенность его идеалов, за красноречие и за
изящество формы его произведений. К. туровский был вполне сыном своего
века и, имея от природы большой поэтический талант, развившийся в
обстановке монашеской и затем затворнической жизни, не мог не
подчиняться влиянию И. Златоуста и других проповедников. В его поучениях
преобладает красноречие торжественное над учительным; образы, теснящиеся
в его воображении, затемняют логическую схему; порыв от прозы жизни в
область отвлеченного лишает его проповедь практической применимости.
Богатое воображение и одушевление, соединенное с восторженно-радостным
настроением - вот характеристические черты проповедей К. туровского. Что
касается зависимости его от византийских образцов, то, как справедливо
замечает проф. Пономарев, "прямых и буквальных заимствований из них в
поучениях К. Туровского нет, хотя каждую его страницу можно было бы
иллюстрировать соответственными местами из святоотеческих
поучений".Насколько поучения К. поражают подчас обилием образов и
сравнений, настолько просты, но вместе с тем проникнуты одушевлением его
молитвы. По форме они состоят из обращения и моления, заканчивающегося
кратким славословием, но по содержанию представляют значительное
разнообразие. Главным их предметом является человек, обремененный ношей
грехов. Тяжелые думы о слабости и ничтожестве человека, скорбь о его
греховности и немощности, проходящие через все молитвы К" являются ярким
контрастом тому бодрому и жизнерадостному настроению, которым проникнуты
все его ораторские произведения, в виду чего молитвы только
приписываются К. предположительно. По своей учености и богатству
сведений в области греческой поучительной литературы, К. туровский -
один из крупнейших писателей XII в. Ср. Сухомлинов, "Рукописи гр.
Уварова"; проф. Пономарев, "Памятн. др. русской учительной литературы"
(вып. 1); Макарий, "история Церкви" (т. I, III); Голубинский, "История
церкви" (1880).
В. П.
Кириллица. - В дополнение к тому, что уже сказано в статьях Азбука и
Глаголица, следует заметить, что К. составляет видоизменение греческого
алфавита. Срезневский доказывал, что К. в той форме, в какой она
встречается в древнейших рукописях XI в., а тем более тот кирилловский
устав, который обыкновенно относится к IX в., не может считаться
видоизменением тогдашнего греческого алфавита, потому что греки во
времена св. Кирилла и Мефодия употребляли уже не устав (унциалы), а
скоропись. Из этого бы следовало, что св. Кирилл или один из его
учеников (Климент), вероятный изобретатель К., взял за образец алфавит
греческий прежних времен, или же, что К. известна была на славянской
почве задолго до принятия христианства. Выяснилось, однако, что греки не
только в IX, но еще в первой половине XI в. употребляли так называемый
литургический устав в богослужебных книгах, которые скорее могли служить
образцом для изобретателя К., чем какие-нибудь другие. Разница между
этими двумя уставами состоит только в том, что славянский не имеет
ударений и почти никаких знаков препинания и, что самое главное, в нем
больше букв, чем в греческом. Не считая уже йотированных гласных: , а
также ю, которое могло произойти из йотированного о, мы находим
следующие знаки, которых, нет в греческой азбуке и которых происхождение
неясно: . Первые два знака некоторые выводят из греческого скорописного
сокращения для букв er; и , вместе с позднейшим сербским (дж), можно,
кажется, вывести из греческого знака для каппы, а - из еврейского .
составляет сокращение или, лучше сказать, вязь знаков есть видоизменение
, а по всей вероятности, греч. стигма, как указывает на это числовое его
значение. Впоследствии в странах, где употребляется кирилловская азбука,
появились еще следующие знаки: й, э - в России, при Петре Великом, (ць),
(дзь), j в Сербии. Русское я происходит из , а ы, вместо более древнего
появляется под южнославянским влиянием (ср. Соболевский, "Южнославянское
влияние на русскую письменность в XIV - XV в. ", СПб., 1894). Устав
сохранился долго; он встречается в России даже в XVI и XVII вв., причем,
как и в Греции, им пользовались только в богослужебных книгах. Устав
этот, отличающийся тем, что буквы писались прямо, старательно, отдельно
одна от другой, стал заменяться с течением времени крупным полууставом,
который по типу своему похож на устав, но форма его букв та же самая,
что в мелком полууставе. Он встречается в рукописях в XV - XVII вв. и по
его образцу отлит шрифт первых печатанных в России книг. У южн. славян
полуустав появился рано и, со второй половины XIV в., стал обычным
письмом; в России же полуустав делается обычвым в XV в., причем он
становится мелким. Особенность полуустава заключается в том, что
правильные черты превращаются в более или менее неправильные, а углы
- в закругления. Наконец, скоропись появляется в некоторых грамотах
XIV в., но только с концом XVI в. она становится беглой и связной.
Палеографические подробности см. "Славянская палеография" (лекции проф.
Соболевского в имп. спб. университете, 1893 г.). Памятники, писанные К.,
весьма многочисленны и распадаются на три главные извода, или редакции:
болгарскую, сербскую и русскую. Каждая из редакций отличается
особенностями не только в языке, но и палеографическими. Сравнительно с
глаголическими, кирилловских рукописей XI и XII в. сохранилось много.
Евангелия: Остромирово, 1057 г., древнейший церковнославянский памятник,
помеченный годом русской редакции. Рукопись сохраняется в Императорской
публичной библиотеке в Петербурге. Саввина книга XI в., сербской
редакции, издана Срезневским в сочинении: "Древние славянские памятники
юсового письма" (1868); хранится в московской типографской библиотеке.
Русское евангелие 1092 - 97 гг. - в Румянцевском музее. Туровская книга
евангельских чтений (несколько листов), хранящаяся в виленском музее;
два листа изданы Срезневским в "Сведениях и заметках о неизвестных и
малоизвестных памятниках" и в "Древнеславянских памятниках юсового
письма", целый отрывок - в СПб., 1868 г. Отрывок евангельских чтений,
Ундольского, хранится в моск. публичном музее. Типографская книга
евангельских чтений издана Срезневским. Архангельское русское евангелие
1092 г., принадлежащее Румянцевскому музею. Апракос Мстиславово
евангелие 1117 г., в моск. Архангельском соборе. Юрьевское евангелие
1119 г., хранящееся в синодальной библиотеке. Галичское евангелие 1144
г., изданное архм. Амфилохием в 1882 - 83 гг. в Москве. Типографское
тетроевангелие и чтения евангелия, ок. 1150 г., Симоново или
Добриловское евангелие 1164 г. (Румянцовского музея) и многие другие,
относящиеся к XIII и позднейшим векам. Может быть, также к XII в.
относится кирилловская часть Реймского евангелия, изд. Сильвестром
де-Саси, с ошибками, которые исправил И. Лось (см. "Archiv fur Slavische
Philologie", IX). Апостолы: Охридский Румянцовского музея; Слепченский
- часть в Румянцовском музее, часть в собрании рукописей Варковича,
приобретенном Императорской публичной библиотекой; Македонский, чешского
музея, относящийся к началу XIII в., и др. Псалтири: Слуцкий отрывок,
изд. Срезневским в "Древних памятниках юсового письма". Отрывок Бычкова,
памятник русского письма, изд. Срезневским. Евгениевская псалтирь, изд.
Срезневским в "Памятниках русской письменности". Чудовская, отрывки
которой напеч. у Срезневского. Толстовская толковая, XI или XII в.
Болонская, написанная в XII в. в Равне близ Охриды, хранится в
библиотеке болонского унив. Погодинская XII в. и др. более поздние.
Постная русская триодь до 1100 г., новгородского Софийского собора.
Супрасльская рукопись XI в. : Минея четья за месяц март, составлявшая
когда-то собственность Супрасльского м-ря близ Белостока; часть ее
хранится в библиотеке люблянской гимназии, часть - в Варшаве у гр.
Замойских, часть - у академика Бычкова; последняя издана обществом
любителей древней письменности, № 49, целая же рукопись напечатана
Миклошичем в Вене, в 1851 г. Хиландарский отрывок слов Кирилла
Иерусалимского, хранящийся в новороссийском унив., издан Срезневским в
"Древних памятниках юсового письма"; "Златоструй" - в списках XII и XIII
в. Очень важный памятник русской редакции - "изборник Святослава" 1073
г., синодальной библиотеки - издан обществом любителей древней
письменности № 55, СПб. 1880 г. (ошибки исправил Шахматов в "Archiv fur
Slav. Phil". т. VI) и Бодянским в "Чтениях" 1882 г. и отдельно в 1883 г.
"изборник Святославов" 1076 г., Императорской публичной библиотеки,
издан (дурно) Шимановским при его сочинении: "К истории древне-русских
говоров" (Варшава, 1887). "Новгородские минеи" 1095, 1096 и 1097 гг.,
типографской библиотеки, изданы Ягичем в СПб. в 1886 г. Пандекты
Антиоха, библиотеки Воскресенского м-ря; 13 слов Григория Богослова
публичной библиотеки, изданные Будиловичем в СПб. 1875 г. Поучение
Кирилла Иерусалимского, синодальной библиотеки, начала XII в. Русские
новгородские стихирари 1157 г. (синодальной библиотеки) и ок. 1163 (спб.
духовной акд.). Грамота кн. Мстислава Владимировича 1130 г. и
новгородская св. Варлаама Хутынского, изд. Срезневским. Надписи на
монетах св. Владимира, Святополка, Ярослава I (снимки уТолстого,
"Древнейшие русские монеты", СПб. 1882); надпись на Тмутараканском камне
1068 г., изд.. Срезневским в "Древн. рус. пам." (СПб. 1863); надпись на
Новгород. Стерженском кресте 1133 г., изд. в "Описании тверского музея"
Жизневским в 1888 г.; надпись на одной чаре до 1151 г. (см. "Записки
Имп. Археолог. Общ." т. Ill), на кресте св. Евфросинии Полоцкой 1161 г.
("исторические сведения о жизни преп. Евфросинии княжны Полоцкой", СПб.
1841), на Рогволодовом камне 1171 г. (изд. Батюшков, "Белоруссия и
Литва", СПб. 1890). Интересно также стихотворение Константина
Болгарского, . в списке XII в. (ср. Соболевский, "Церковно-Славянские
стихотворения конца IX и начала Х вв.", СПб. 1892). В XIII в. число
списков значительно увеличивается и потом все возрастает, при чем в этих
памятниках церковно-славянского языка постоянно усиливается местный
русский, сербский или болгарский элемент, пока, наконец, авторы не стали
употреблять чистый народный язык, с остатками церковнославянского
влияния.
И. Лось.
Кирилло-Белозерский мужской монастырь 1-го кл., в г. Кириллове,
Новгородской губ. Основан преп. Кириллом, архим. московского Симонова
м-ря, который удалился сюда в 1397 г. и жил в пещере. Святая жизнь
отшельника привлекла сюда многих иноков, так что в год кончины преп. К.
(1427) во вновь возникшем м-ре братии считалось 53 чел. К. м-рь с самого
основания своего пользовался особым вниманием московских вел. князей и
царей, хорошо обстраивался и быстро богател, так что впоследствии владел
обширными землями и до 20000 душ крепостных крестьян. В самом монастыре
развились ремесла; так, из грамоты царя Алексея Михайловича (1646 г.)
видно, что он снабжал каменьщиками Москву и Серпухов. Монастырь был
укреплен и в XVIIв. представлял один из важнейших стратегических пунктов
сев. Руси; в 1612 - 13 гг. он выдержал продолжительную осаду со стороны
литовцев. Мрь посещали вел. кн. Василий II и III, Иоанн Грозный, Петр I;
Грозный помышлял принять здесь иночество. М-рь служил также местом
заточения многих знатных лиц: кн. Вас. Ив. Патрикеева-Косого, кн. Ив.
Петр. Шуйского, татарского царя Симеона Бекбулатовича, патриарха Никона.
В настоящее время монастырь принадлежит к числу богатейших в России. Он
обнесен высокими, толстыми каменными стенами, построенными в 1633 - 1166
гг., длиною до 11/2 в. В стенах до 700 келий, выстроенных, вероятно, для
войска. 23 башни, с камерами, прежде служили помещениями для одиночного
заключения ("каменные мешки"). Церквей 11, из которых соборная построена
еще при основателе м-ря, в 1391 г. Богатейшая ризница, старинные
библиотека и арсенал. Много древних вещей увезено из м-ря; из
сохранившихся заслуживают внимания: риза преп. Кирилла (XIV в.), его
духовное завещание, послания его же вел. кн. Василию Димитриевичу, кн.
Юрию Димитриевичу звенигородскому и Андрею Димитриевичу можайскому,
послание Иоанна Грозного монастырю, стул патр. Никона, многие древние
орудия. С 1778 г. в м-ре духовное училище.
Д. Р.
Кирхгоф (Gustav-Robert Kirchhoff) - один из великих физиков нынешнего
столетия, родился 12 марта 1824 г. в Кенигсберге; с 1842 по 1846 г.
изучал математику и физику в кенигсбергском унив., а в 1847 г. уже
выступил в качестве приватдоцента в Берлине; с 1850 - 1854 г., в
качестве экстраординарного профессора, читал лекции в Бреславле, затем
до 1874 г. исполнял должность ординарного профессора в Гейдельберге,
откуда в 1875 г. перешел в Берлин; в 1875 г. избран членом берлинской
академии, с 1862 г. состоял членом-корреспондентом спб. акад. наук. Умер
в Берлине 17 окт. 1887 г. К., будучи прекрасным знатоком математики,
обладал в то же время редким умением плодотворно прилагать эти знания к
труднейшим вопросам математической физики, в области которой
преимущественно работал. Уже первые его работы о распространении
электричества по пластинкам (1845 - 1847) послужили исходным пунктом для
множества работ других ученых. Целый ряд последующих работ по
электричеству посвящен был вопросам о распределении электричества на
проводниках, о разряде конденсаторов, течении электричества по подводным
кабелям и т. д.; между ними особенно важна работа об индукции токов
(1849), содержащая описание способа определения электрического
сопротивления проводников в абсолютной мере, и два больших мемуара об
индуктированном магнитизме (1853 и 1876). Одновременно К. обнародовал
ряд замечательных работ по механике, относящихся, главным образом, к
теории деформации, равновесия и движения упругих тел. Взгляды свои на
основные принципы механики К. изложил в весьма известных лекциях по
механике, содержащих и решение множества трудных вопросов теорий
упругости и течения жидкости; в этом сочинении К. старался отрешиться от
необходимости введения в основу механики понятий о массе и силе в
причинной связи с движением. Наибольшей известностью пользуются работы
К. над радиацией (излучением); ряд опытных (совместно со знаменитым
химиком Бунзеном) и теоретических работ над этим вопросом (1858 - 1860)
привели к блестящему открытию обращения линии спектра, к объяснению
<< Пред. стр. 444 (из 1179) След. >>
Список литературы по разделу