<< Пред. стр. 888 (из 1179) След. >>
Список литературы по разделу
Литература. Афанасьев, "Поэтич. воззр. слав."; Веселовский, "Розыск.
в обл. рус. дух. стих." (1891, XV); Hanush Machal, "Nakres slov.
bajeslovi" (115 - 119); Сумцов, "Культур. пережив." (§8); Иванов, в V т.
"Сборн. харьк. истор. филол. общ." (67-74); "Этнограф. Обозрение" (I,
61, II, 76; VII, 31, 37; IX 125, 154; ХIII, 213; XVII, 82; XX, 163;
XXVI, 2; XXVIII, 91, XXX, 162, 294); Чубинский, "Tруды этногр. ст.
эксп." (I, 207); Садовников, "Сказки и предания Самарского края" (387);
"Живая Старина" (II, 59); "Wisia" (1890, стр. 240, 255); "Сборник
материалов для изучения Кавказа" (XVII, отд. 3).
Н. Сумцов.
Русская Правда - так наз. памятник древнего русского нрава, открытый
В. Н. Татищевым в 1738 г. в списке Новгородской летописи, писанном в
конце XV в. Татищев списал этот памятник и представил его в Академию
Наук, снабдив переводом и примечаниями. Затем был открыт еще целый ряд
списков Р. Правды, в новгородских летописях, чих книгах, юридических
сборниках и др. Теперь их известно более 50. Издана была Р. Правда
впервые только в 1767 г., Авг. Шлецером, по рукописи Татищева, под загл.
"Правда Русская, данная в XI в. от вел. князей Ярослава Владимировича и
сына его Изяслава Ярославича". Еще раньше, в 1756 г., Струбе-деПьермонт
издал исследование о Р. Правде по-русски и по-французски ("Слово о
начале и переменах российских законов" - "Discourse sur l'origine et les
changements des lois russiennes"). Списки P. Правды различаются между
собою не только по памятникам, в которых они находятся, но также по
времени написания рукописи (от XIII до XVII в.), по заглавиям, по
полноте текста и по порядку размещения статей. Калачев разделил списки
Р. Правды на 4 фамилии, по месту их нахождения, но теперь более принято
деление их на три редакции: краткую (самую древнюю), пространную и
сокращенную из пространной (самую позднюю). Первая сложилась в XI в.,
вторая в XII в., третья - в XIII в. Списков 1-й редакции известно всего
четыре (образцом их может служить список академический), списков 2-й
редакции - гораздо больше (образцами могут служить синодальный,
Пушкинский, Троицкий и Карамзинский), списков З-й редакции - немного
(образцом может служить список кн. Оболенского). Новейшие издания Р.
Правды: Калачова (1886 г.) и Владимирского-Буданова (в "Хрестоматии по
ист. рус. права", вып. 1). Исследования о Р. Правде, кроме упомянутой
выше книги Струбе-де-Пьермонта: Rakowiecki, "Prawda Ruska.." (Варшава,
1820 - 1822); Ewers, "Das alteste Recht der Russen" (Дерпт, 1826; рус.
перев. СПб., 1835); Tobien, "Die Prawda Russkaja" (1844); Дубенский,
"Русские достопамятности" (ч. II, М., 1843); Каченовский, "Мой взгляд на
Р. Правду" ("Вест. Европы", 1828, 13 - 15 и "Уч. Зап. Моск. Ун.", 1835);
Попов, "Р. Правда в отношении к уголовному праву" (М., 1841); Ланге,
"исследование об уголовном праве Р. Правды" ("Архив Калачова" 1859);
Калачов, "Предварительные юридические сведения для полного объяснения Р
Правды" (М., 1846; 2-е изд., 1885); Леонтович, "Р. Правда и Литовский
Статут" ("Киев. Ун. Изв"., 1865); Грицько, "Участие общины в суде по Р.
Правде и разбор соч. Ланге" ("Арх. Калачова", 1860 - 61, 5); Дювернуа,
"Источники права и суд в древней России" (М., 1869); Мрочек-Дроздовский,
"Исследование о Р. Правде" (М., 1885): Сергеевич, "Р. Правда и ее
списки" ("Ж. М. Н. Пр.", 1899, 1). Е. К.
Р. Правда, как юридический памятник - является важнейшим источником
для изучения нашего древнего права. Вопросы о способах ее составления,
об источниках, которыми пользовались составители, о системе и общем
характере ее содержания не находят согласного решения. Первый вопрос
сводится к тому, есть ли Р. Правда сборник официальный или частный.
Древние писатели приписывали Р. Правду, даже в позднейшей пространной
редакции, Ярославу Владимировичу, называя ее уставом или судебником
этого князя и даже приурочивая ее издание к 1016 г., когда Ярослав,
награждая новгородцев за оказанную помощь, дал им, будто бы, этот устав.
Позднейшие исследователи (Татищев, Карамзин, Эверс, Тобин, Ланге,
Леонтович, Мрочек-Дроздовский, Шершеневич, отчасти и другие) стоят на
той же почве, различая лишь в двух редакциях Правды три последовательных
официальных сборника: Правду Ярослава, дополнения и переработку его
сыновей и Мономахову Правду. Противоположное мнение, разделяемое
большинством современных исследователей, считает Р. Правду частным
сборником, составленным сначала (первая половина краткой редакции) в
конце Х в. или в начале XI в. и постепенно дополняемым и
перерабатываемым вплоть до половины XIII в. (третья редакция,
сокращенная из пространной). Это мнение следует признать правильным.
Если отбросить неосновательный измышления старинных писателей и
придуманные ими неудачно названия всего памятника, то в подкрепление
официального происхождения Р. Правды не останется никаких доводов.
Первые 17 статей краткой редакции имеют заголовок "Правда Роськая" и не
содержат никаких указаний на какого-либо князя, Затем стоит заголовок:
"Правда уставлена Руськой земли, егда ся совокупил Изяслав, Всеволод,
Святослав". Но этот заголовок имеет отношение не более как к трем
следующим за ним статьям, потому что в ст. 21 изложен устав одного
Изяслава, а в ст. 42 о судебных пошлинах сказано: "То ти урок
Ярославль". Значить, во 2-ой половине изложены разные уставы, и она не
является результатом совместного законодательства Ярославичей. Это
подтверждается и тем, что в нее не вошли постановления Ярославичей,
известные из пространной редакции (Тр. сп., ст. 2 и 58). Наоборот, труд
частного лица вскрывается из сопоставления, напр., ст. 2 и 28, 20 и 38.
Ст. 28 является буквальным повторением начала ст. 2; очевидно
составитель, заметив, что это правило уже записано, не счел нужным
дописывать его вторично. Ст. 20 разрешает убийство вора на месте
преступления, но излагает это правило казуистично, применительно к
вору-огнищанину; ст. 38 говорит вообще об убийстве татя, захваченного на
месте преступления, и ставит некоторые ограничения этого права. При
наличности ст. 38-й, ст. 20-ая оказывается совершенно излишней; если
рассматривать Р. Правду, как законодательный сборник; частный же
составитель мог записать и частное судебное решение, и общее правило.
Относительно пространной редакции даже исследователи, признающие
официальное происхождение Правды, склоняются к мысли, что она
представляет собою позднейшую частную переработку (Шершеневич). Стоит
только прочесть ст. 2, где рассказывается, что после Ярослава сыновья
его съехались снова, отменили убиение за голову, ввели выкуп, а все
остальное оставили в том же виде, как было при Ярославе, - чтобы
убедиться, что мы имеем здесь дело с рассказом бытописателя, а не с
официальной редакцией закона. Таковы же статьи 7, 48 и 58 (Тр. сп.).
Составитель пространной редакции - был ли это один человек, как
предполагают некоторые (Сергеевич), или последовательно несколько, -
несомненно имел перед собой краткую редакцию, из которой кое-что брал
целиком, но чаще изменял и перерабатывал; так, все казуистические нормы
здесь обобщены, сходные сгруппированы в одну и т. д. Главный труд
заключался в дополнениях, что явствует из сопоставления 42 статей
краткой Правды с 115 пространной. Мнения об источниках Правды так же
расходятся. Старые исследователи - Струбе де Пьермонт и Шлецер -
обратили внимание на сходство постановлений Правды с нормами датского и
шведского права и отсюда заключили, что содержание Правды заимствовано
из северных законов, принесенных к нам варягами. Но Эверс доказал, что
сборники скандинавского права моложе Правды и, стало быть, не могли
служить источниками последней. С своей стороны Эверс полагал, также
основываясь на замеченных им сходствах что источниками Правды послужили
варварские законы салических и рипуарских франков. В настоящее время
никто этих взглядов не разделяет. Сравнительное изучение права указало
сходные юридические институты у таких народов, которые вели совершенно
изолированную жизнь и не могли ничего один у другого позаимствовать.
Сходство юридических институтов находит свое объяснение в одинаковых
условиях быта, переживаемых различными народами на соответствующих
ступенях развития. По общепринятому мнению, Р. Правда возникла на почве
местных, национальных источников, хотя и не исключительно. Первым по
объему и важности источником является обычное право. Такие институты,
как месть, выкуп, суд послухов, холопство, устранение сестер от
наследства и т. п. у всех народов возникают обычным путем и не могут
быть заимствованы или созданы творческой деятельностью законодателя; это
самые древние институты обычного права. Вторым источником, гораздо менее
обильным, служили княжеские уставы. Об этом можно заключить только на
основании прямых указаний самой Правды. Поклон или покон вирный назван
уроком Ярослава; ему же приписано постановление об убийстве холопа за
нанесение удара свободному мужу. Совместной деятельности Ярославичей
приписывается возвышениe виры за убийство огнищанина и княжого
подъездного, отмена убиения за голову и введение выкупов, а также замена
устава Ярослава об убийстве холопа денежным штрафом. Наконец,
постановление о процентах названо уставом Владимира Мономаха. Других
указаний на уставную деятельность князей в Р. Правде нет. Но и
приведенные ссылки не доказывают, что уставами создавалось новое право;
напр., введение Ярославичами выкупов было восстановлением старого
обычая. Третий источник Правды составляли судебные решения. Некоторые из
них занесены в Правду во всей их конкретной форме: напр., за убийство
старого конюха у стада назначена вира в 80 гривен, "яко уставил Изяслав
в своем конюсе, его же убил Дорогобудьцы". Другие сохранили только
некоторые подробности судебного случая; так, в статьях о краже скота
упоминается в одном случае о 18 ворах, в другом о 10, которые "Одину
овцу украле". В пространной Правде все эти решения обобщены: там идет
речь о плате за убийство конюшего, о наказании за кражу, когда было
много воров. Подобные сопоставления естественно вызывают предположение,
что и ряд других норм взяты составителями Правды из судебных решений,
которые занесены туда уже в обобщенной форме. Наконец, четвертым
источником было чужеземное, византийское право, которое проникло к нам
вместе с принятием христианства и несомненно не только применялось в
церковных судах, но влияло и на практику судов гражданских. Решения
судов на основании норм византийского права, приспособленных к условиям
древнерусского быта, также заносятся в Правду. Статьи Правды о
самовольном пользовании чужим конем, об убийcтве вора на месте
преступления почти буквально заимствованы из соответственных правил
Закона Судного людям. Весьма вероятно, что в пространной Правде
заимствования еще шире. Некоторые постановления о наследстве, статьи об
опеке очень напоминают правила Эклоги. Они не тожественны, но, может
быть, именно потому, что взяты составителем не прямо из Эклоги, а из
судебной практики, которая могла и отступать от буквального текста
византийских норм.
Многие из исследователей ставят и решают в положительном смысле
вопрос о системе Р. Правды. Такая система усматривается уже в древнейшей
ее редакции. Тобин, напр., указывал, что здесь изложены преступления в
порядке их важности: убийство, побои и увечья, различного рода обиды,
нарушения прав собственности, правила о возвращении украденного и
проступки холопов. Соответственно этим рубрикам Правда дополнена и
Ярославичами. Пространная редакция составлена подобно краткой: в 1-ой
части переработаны систематически обе половины краткой, а во 2-й
находятся дополнения Мономаха, изложенные в той же системе. С
несущественными изменениями система Тобина принимается и некоторыми
другими исследователями(Ланге, Мрочек-Дроздовский). При ближайшем
рассмотрении нельзя заметить, однако, даже указанного порядка в
распределении статей. Вслед за убийством идет речь о кровавых и синих
знаках, затем об ударах батогом, жердью и пр., о нанесении удара
необнаженным мечем, и уже дальше говорится о причинении увечий.
Дополнения не соответствуют и этому порядку: чтобы подогнать их под эту
схему, исследователи вынуждены прибегнуть к шаткому предположению, что
Правда дополнялась в несколько приемов. Но если бы указанный порядок и
существовал, то он не соответствовал бы понятию о системе права. К Р.
Правде может быть целиком применено мнение Мэна о классификации
предметов в древнейших сборниках права. Руководящей идеей древних
компиляторов являются не закон, не право, не санкция, не различие между
положительным и естественным правом, между лицами и вещами, а правосудие
и его органы. Перед их глазами стоит один всеобщий факт, что люди спорят
между собой - и они собирают правила, по которым эти споры должны
обсуждаться и прекращаться без насилия и кровопролития. Вся
классификация сводится к распределению предметов тяжб или споров; самые
нормы права формулируются как руководство для суда, когда он будет
призван к разбору тяжб. Порядок занесения тяжебных дел в сборники
определяется или важностью самых споров, или же тем, как часто они
возникают в данном общественном быту.
Содержание Р. Правды не легко поддается общей характеристике.
Обыкновенно исследователи ограничиваются или указанием на преобладающий
характер норм (напр. уголовных, в краткой редакции), или подробно
перечисляют, сколько статей относится к уголовному праву, сколько - к
гражданскому процессу, или наконец предлагают еще более детальный
подсчет статей, относящихся к убийству, увечьям, ранам, кражам и пр.
(см. систематический указатель статей в "Христ. " Влад.Буданова). Из
такого подсчета еще более явствует, что древняя Правда является почти
исключительно уголовным сборником, а значительную часть дополнений
пространной Правды составляют нормы гражданского права. Но такой подсчет
имеет весьма относительное значение, так как: 1) самое деление на статьи
есть уже прием интерпретации, который может оказаться неправильным, ибо
подлинный текст памятника на статьи не разделен; 2) некоторые статьи
можно отнести в разные отделы: убийство холопа можно рассматривать как
убийство и как истребление чужого имущества; статья о кровавом или синем
человеке говорит о ранах и побоях и, вместе с тем, заключает ряд
процессуальных правил; 3) самое распределение статей по указанным
рубрикам привносит нечто чуждое памятнику, которому совершенно
неизвестно деление на право публичное и частное, материальное и
процессуальное. Если принять во внимание вышеуказанную руководящую цель
- дать правила для прекращения споров, то нужно будет признать, что Р.
Правда - по преимуществу процессуальный сборник. В нем мало говорится о
судебной организации (упоминаются только князь и судьи, как органы суда,
и княж двор, как место суда), но это объясняется в значительной мере
тем, что в то время многие споры кончались без участия суда силами
заинтересованных. Р. Правда открывается статьей, установляющей месть за
убийство; но это месть не по приговору суда, а по инициативе
потерпевших. Истец, после заклича в своем миру, может, взять свою вещь у
каждого; без наличности этих условий должен быть применен свод, но и при
своде права владельца восстановляются без участия суда. Вора можно убить
на месте преступления, если его не удастся связать или удержать до
света. Эти правила и целый ряд им подобных представляют собою лишь до
некоторой степени упорядоченное и ограниченное самоуправство, и притом
ограниченное не столько обязательным вмешательством суда, сколько
обычными правилами и конкретным формализмом, в виде ли произнесения
определенных слов, или привлечения в указанном числе послухов, или
заключения сделки на торгу и пр. С этой точки зрения могут быть
рассматриваемы многие постановления Правды, который и составляют
основную почву этого памятника. Разъяснение отдельных постановлений и в
настоящее время вызывает много разногласий.
М. Д.
Руставели (Шота) - знаменитейший грузинский поэт XII в.
Биографические сведения о нем скудны и легендарны. Имя его Шота,
сокращенное из Ашота, не встречается в христианских святцах. Прозвание
"Руставели" поэт получил по месту своего рождения в с. Рустави (в
нынешн. Ахалцихском у. Тифлисской гб.) Он сам говорит в своей поэме ,
что он "Месх", т.е. житель Ахалцихской области. Свое образование Р.
довершил в Греции. Был казнохранителем царицы Тамары (мы имеем подпись
на одном акте 1190 г.). Это было время политической мощи Грузии и
расцвета лирической поэзии при пышном дворе молодой царицы, со всеми
признаками средневекового рыцарского служения. Знакомый с поэмами Гомера
и философией Платона, богословием, началами пиитики и риторики,
персидской и арабской литературой, Руставели всецело посвятил себя
литературной деятельности и написал поэму "Барсова кожа" (правильнее
"Человек в барсовой коже"), красу и гордость грузинской письменности.
Безнадежно влюбленный в свою повелительницу, он кончил жизнь в
монастырской келье. Тимофей, митрополит грузинский в XVIII в. видел в
Иерусалиме, в церкви св. Креста, построенной грузинскими царями, могилу
и портрет Р., во власянице подвижника. По одной легенде, Р., влюбленный
в царицу, женится, однако, на какой-то Нине и вскоре после свадьбы
получает от "дамы идеального поклонения" приказание перевести на
грузинский язык литературный подарок, поднесенный ей побежденным шахом.
Блестяще исполнив поручение, он от награды за свой труд отказывается.
Чрез неделю после этого был найден обезглавленный труп его. Поныне
существует масса легенд о Р. и его отношениях к Тамаре. Поэма "Барсова
кожа" имеет 1637 строф (по изд. акад. Броссе), по 16 слогов в стихе. Она
дошла до нас в многочисленных рукописях, с массой интерполяций и
дополнений и с продолжением, известным под именем "Оманиани". Причина
отсутствия древнейших списков поэмы, близких ко времени ее создания,
заключается, помимо тяжелых бедствий, постигавших Грузию от иноземных
полчищ, в том, что "Барсова кожа" преследовалась духовенством, как
противное христианскому смирению сочинение светского характера,
Католикос Иоанн, еще при жизни царицы, покровительствовавшей поэту,
воздвиг, по преданно, гонение на Р. В XVIII в. патриарх Антоний I,
просвещенный писатель, предал публичному сожжению несколько экземпляров
"Барсовой Кожи", отпечатанной в 1712 г. царем Вахтангом VI. Доныне
остается неразрешенным и вопрос, откуда Р. заимствовал сюжет своей
поэмы. В литературе было высказано три мнения: первое основывается на
словах самого P., который в 16-й строфе поэмы заявляет, что "он нашел
персидский рассказ и переложил его стихами, словно крупную жемчужину,
переходящую из рук в руки"; однако, персидский оригинал, несмотря на все
поиски, до сих пор не найден. Второе мнение впервые было высказано проф.
Д. И. Чубиновым, который доказывает, что Р. не заимствовал сюжета
"Барсовой кожи" у восточных писателей; она создана им самим и направлена
к прославлению царицы Тамары. Третье мнение принадлежит А. Хаханову;
сравнивая стихи Р. с народными песнями о Тариель, он предположил, что
искусственная поэма XII в. имеет своим основанием народную поэзию,
подобно тому, как "Фауст" и "Гамлет" восходят к средневековым народным
традициям. Р. воспользовался народным сказанием для изображения великой
исторической эпохи. Сопоставление обращающихся среди грузинского народа
песен о Тариеле с поэмой Руставели, где главным героем является Тариель,
обнаруживает безусловное их сходство в общем сюжете и в деталях. С
другой стороны, сравнение жизни Тамары с событиями, описываемыми в
поэме, дает повод думать, что под именем главной героини,
Нестан-Дареджаны, скрывается сама Тамара. Можно думать, что поэт
намеренно перенес сюжет "Барсовой кожи" в идеальную местность - "в
Индию, Аравию, Китай", - с целью отвести читателя от догадок и скрыть,
свою любовь, "для которой нет лекарства..." Герои и героини "Барсовой
кожи" терпят гонения злой судьбы, но после продолжительных скитаний,
соединившись брачными узами, наслаждаются счастьем. Значение поэмы
заключается в ее художественной обработке, психологическом анализе и
щедро рассыпанных мудрых изречениях, которые и по прошествии семисот лет
произносятся грузином с чувством особенного благоговения. Р. внушает
"освобождать рабов", провозглашает равенство полов ("порождение льва
остается львом, все равно, какого бы пола оно ни было"), взывает к
щедрой милости: "что роздано тобою - твое, что нет - потеряно". Личные
заслуги он ставить выше знатного происхождения, славную смерть
предпочитает позорной жизни, не терпит лживого человека, заявляя: "ложь
<< Пред. стр. 888 (из 1179) След. >>
Список литературы по разделу