ЧEРНЯК А З ЭПИСТEМОЛОГИЯ НEРАВНЫХ ВОЗМОЖНОСТEЙ М 2004 166 С 4

<< Пред. стр. 4 (из 4) След. >>

Конечно, можно настаивать на том, что истинностная выводимость выше некоего определенного уровня характеризует когнитивные процессы, только если они соответствуют реализации максимальных когнитивных возможностей, доступных в системе агентам, обычно приходящим к полаганиям данного вида на данном процессуальном основании. Но, во-первых, субъект з может быть просто не из их числа - планка доступных ему когнитивных возможностей в системе может быть выше и при этом он может принадлежать к эпистемически ответственным агентам этой системы. А во-вторых, подобное соответствие между показателями истинностной выводимости и показателями реализации доступных когнитивных возможностей не выглядит обязательным хотя бы потому, что субъект может прийти к истинному полаганию, следуя дефективным предрасположенностям формировать полагание "в случаях, в которых он, по счастью, прав", или же - правильным предрасположенностям, но тогда, когда "не они ответственны за то, что он прав, а примесь удачи"11). Другими словами, истинностная выводимость когнитивного процесса может сама иметь своим источником эпистемическую несостоятельность системы. Таким образом, можно сказать, что надежность процесса, приведшего к истинному полаганию, скорее, показывает не то,
11 Blackburn S. Knowledge, Truth, and Reliability // Knowledge and Justification I / Ed. E. Sosa. Dartmuth: Brookfield, 1994. P. 170. С другой стороны, можно заметить, что если системные предпочтения как-то учитывают такую характеристику, как степень удачливости, было бы неправильно проводить демаркационную черту между надежными и ненадежными когнитивными процессами, исходя из дефективности реализуемых некоторыми процессами предрасположенностей, к счастью, достаточно часто приводящих к успеху. Такая "дефективность" может быть более полезной для системы, чем иная правильность.

144
что это полагание надежно и выражает знание, а то, что оно должно быть надежно или, поскольку" надежно, должно выражать знание, если с системой, частью которой является полагающий, все в порядке и он правильным образом с ней взаимодействует, когда подобным путем приходит к данному полаганию.
Атрибуция знания при условии истинного надежно фундированного полагания, не дисквалифицированного или не дисквалифицируемого на множестве релевантных дисквалификаторов, - один из традиционных способов выводить знание из эпистемического обоснования как системной функции. Но из предложенного выше условия эпистемического обоснования следует, что надежность вместе с недисквалифицируемостью также не составляют достаточного условия эпистемического обоснования в системе, а стало быть, знания. Другое следствие приоритета зависимости эпистемических свойств полагания от динамических свойств системы состоит в том, что для случаев, в которых знание может выводиться на исключительно релайабилистском основании, его атрибуция сохраняет элемент случайности успеха, связанный с наличием такого контрфактического дисквалификатора, как возможность, что этим успехом система обязана эпистемически негативным изменениям в ней. Это обстоятельство отражено в условии, определяющем параметры адекватной дисквалифицируемости, т. е. дисквалифицируемости как элемента самоорганизации знания, и сопоставленном метаобоснованию в системе12).
Известный и много обсуждаемый пример обоснованного истинного полагания, не выражающего знание в силу факторов, ответственных за надежность способа, которым полагающий привычно получает это полагание, принадлежит А. Голдману13). В этом примере полагающий едет по дороге и видит фасад сарая, и поскольку, имея в подобных условиях наблюдения перцептивные данные подобного вида, он обычно формирует перцептивное полагание, что видит такой-то объект, а именно тот самый, на который ему указывают эти данные, он и в этом случае формирует полагание, что видит сарай. И он на самом деле видит сарай. Таким образом, он имеет обоснованное истинное полагание. Тем не менее он едет в области, где часто встречаются муляжи сараев, так искусно сделанные, что данный полагающий в данных условиях наблюдения просто не в состоянии отличить сарай от муляжа сарая. Поэтому, хотя он имеет обоснованное истинное полагание, что видит сарай, он не может знать, что это сарай, потому что имеется релевантный контрфактический дисквалификатор для этого полагания, а именно: относительно него верно, что если бы он в таких же условиях наблюдения имел перцепт не сарая, а муляжа сарая, он не смог бы отличить один от другого и, таким образом, сформировал бы ложное полагание, что видит сарай.
12 См. гл.2, §2.
13 Goldman A. Discrimination and Perceptual Knowledge // The Journal of Philosophy. 1976. №20.

145
Концепция релевантного дисквалификатора сама, конечно, нуждается в пояснении, чтобы, например, исключить возможность глобальной дисквалификации всякого знания, так как правдоподобная гипотеза состоит в наличии для любого истинного обоснованного полагания контрфактических условий, делающих его истинность в том или ином смысле случайной. Однако примем, что релевантные дисквалификаторы такого вида можно достаточно четко отличить от нерелевантных14). Наличие релевантного дисквалификатора в таком случае делает метод формирования полаганий данного вида в данных перцептивных обстоятельствах менее надежным, а согласно Голдману, ненадежным; и эту ненадежность или недостаточную надежность уместно распространить на стандартные результаты применения данного метода в данных обстоятельствах, т. е. на полагания соответствующего вида как недостаточно надежно фундированные.
Этот недостаток надежности, однако, требует дополнительного анализа. С одной стороны, такое полагание остается демонстрацией интеллектуально достойного поведения, поскольку является результатом применения нормативно действенного стандарта получения перцептивных полаганий в стандартных: ситуациях наблюдения. Дисквалифицируется ли достоинство такого полагания недостатком его надежности? Вероятно, уместно предположить, что это зависит от того, в какой мере интеллектуальное достоинство в следовании данному стандарту определяется его нормативными связями в системе. Этому соответствует трактовка интеллектуального достоинства в терминах выполнения эпистемического долга, например. Так, если нормативный стандарт формирования перцептивных полаганий сформирован без учета некоего релевантного дисквалификатора d и полагающий р согласно данному стандарту входит в диапазон нормативной действенности этого стандарта, то его интеллектуальное достоинство в таком полаганий, пожалуй, не обязано зависеть от наличия d.
Нормативный стандарт может иметь сложную каузальную историю в системе: например, помимо изменений диапазонов нормативной действенности и динамической эффективности, он может претерпевать и содержательные коррекции, и - что в данном случае важнее всего - коррекции объемов случаев, относительно которых его применение надежно и максимально надежно, т. е. обеспечивает в основном истинные полагания и истинные полагания с минимальным риском ошибки, соответственно. Обозначим этот динамический элемент как условие коррекции надежности стандарта. Эпистемическое поведение индивида может регулироваться стандартом, отвечающим условию коррекции надежно-
14 Например, предлагается исключить из числа релевантных дисквалификаторов некоторые скептические гипотезы как "пустые" альтернативы: к таким, наверняка, относятся гипотезы, допускающие вмешательство картезианского демона, нахождение в состоянии сна вместо бодрствования, несуществование мира пять минут назад и т. п. В этом случае можно утверждать, что субъект может знать пропозицию, даже если он не может исключить "пустые" альтернативы (см.: Goldman A. Discrimination and Perceptual Knowledge // The Journal of Philosophy. 1976. № 20. P. 776-778).

146
сти, с разной степенью осведомленности о результатах коррекции. Он, например, может вообще быть исключен по каким-то причинам - скажем, в силу длительного отсутствия или временной недееспособности - из структуры взаимодействий, посредством которых результаты такой коррекции становятся общим достоянием и конституируют диапазон скорректированной надежности нормативного стандарта относительно агентов данной системы.
Далее, коррекция надежности может быть основана на критике использования данного стандарта относительно случаев, включающих релевантный дисквалификатор (как предусматривает пример Голдмана). Если стандарт формирования перцептивных полаганий отвечает условию коррекции надежности, учитывающей должным образом подобного рода основания, имеет место то, что можно обозначить как случай релевантной коррекции надежности стандарта. И индивидуальный метод формирования перцептивных полаганий субъектом может, соответственно, подчиняться этому стандарту с зависимостью или без зависимости от результатов релевантной коррекции его надежности. Таким образом, если полагающий из примера формирует свое истинное обоснованное полагание, что он видит сарай, следуя при этом нормативно действенному относительно него стандарту, отвечающему условию релевантной коррекции надежности, с зависимостью от результатов этой коррекции, то такое его полагание, скорее всего, не может быть признано реализацией интеллектуального достоинства. Если же он следует в этом случае нормативно действенному относительно него стандарту перцептивного полагания, отвечающему условию релевантной коррекции надежности, без зависимости от результатов этой коррекции, то он, пожалуй, может быть признан интеллектуально достойным в этом полаганий. Правда, его достоинство в таком случае еще зависит от того, в связи с чем или почему его нормативно обусловленное действие в данной ситуации не учитывает результаты релевантной коррекции надежности соответствующего нормативного стандарта. Если ответственность за это может быть возложена на самого субъекта, который, используя доступную ему степень интеллектуальной автономии, проигнорировал, не принял во внимание, не захотел признать или не предпринял необходимого минимума действий, чтобы узнать соответствующие результаты, к которым ему был обеспечен когнитивный доступ стандартного вида (а именно посредством авторитетных свидетельств), то его полагание в данном случае, вероятнее всего, нельзя счесть интеллектуально достойным. Но тогда есть серьезные основания также не считать его и в достаточной мере нормативно адекватным относительно соответствующего стандарта. Так что такое полагание, согласно предложению, вообще, скорее всего, не будет отвечать условию сильного обоснования в системе. Но если неучтенность результатов релевантной коррекции надежности перцептивного стандарта, нормативно обусловливающего полагание рассматриваемого вида, не является в каком-либо важном отношении следствием интеллектуальной автономии полагающе-

147
го (а именно если это результат его исключенности из каузальных связей определенных видов, за которую он не может нести ответственность, или его принадлежности к агентам, когнитивные возможности которых не позволяют им в требуемый срок или в должной мере учесть эти результаты, исходя из предоставляемых им свидетельств15)), т.е. веские основания не отказывать ему в интеллектуальном достоинстве в подобном полагании.
Вероятно, еще и другие факторы, не упомянутые здесь, могут влиять на атрибутируемость интеллектуального достоинства полаганий в подобных случаях. Так, если перцептивный стандарт не отвечает условию релевантной коррекции надежности, а случай, подобный описанному, охватывает ситуации, в которые полагающий попадает достаточно часто, то достоинство такого полагающего в полагании, нормативно зависимом от этого стандарта тем не менее будет иметь эпистемически негативный эффект. Его можно поставить в соответствие интеллектуальному консерватизму или упрямству, в целом снижающему эпистемически й потенциал индивидуальной когнитивной системы. Такой результат будет, скорее, характеризовать ситуацию, когда стандарт, не обеспеченный в системе перспективой релевантной коррекции надежности в случае соответствующих внешних изменений, начинает играть эпистемически отрицательную роль в этой системе, даже если прежде вполне справлялся с задачей приращения знания. Тогда релевантная коррекция его надежности и обеспечение агентов, входящих в диапазон его нормативной действенности, результатами этой коррекции будут представлять собой существенный элемент самоорганизации знания.
В той мере, в какой для стандарта в системе и всех агентов из диапазона его нормативной действенности в этой системе выполняется условие эффективной коммуникации результатов релевантной коррекции надежности, ее результаты могут играть роль функционального заместителя эффективной дисквалификации нормативной действенности стандарта. Это предполагает, что для всякого полагания р, нормативно зависимого от стандарта Е, отвечающего условию релевантной коррекции надежности, и обстоятельств полагания С, в которых истинное обоснованное полагание р дисквалифицируемо релевантным дисквалафикатором, если р полагается в С как следствие нормативного действия Е, то р полагается с большей критической готовностью по сравнению с его полаганием в других обстоятельствах. Большая критическая готовность может
15 Например, в том случае, когда способ распространения таких результатов формируется "в расчете" на агентов с определенной конфигурацией когнитивных способностей, которые, скажем, составляют большинство из диапазона нормативной действенности соответствующего стандарта, тогда как данный агент представляет меньшинство с более низким когнитивным потенциалом относительно узнавания подобных вещей в подобных ситуациях; например, характеризуемых необходимостью быстрого усвоения информации за ограниченное время, быстрой коррекции собственного поведения относительно изменения обстоятельств определенных видов и собственной классификации ситуаций относительно применимости данного метода и т. п.

148
быть реализована по-разному в зависимости от состояния полагающего и других условий, таких как задача, на решение которой направлено это полагание, время, которым располагает полагающий и т. п. Так, в случае чрезвычайной важности полагания как непосредственного источника нерискованных решений, такая установка должна, скорее всего, мотивировать выводимость истинности р только после проведения дополнительного исследования и сбора дополнительных свидетельств16).
В конечном счете, очевидно, должна быть обеспечена некая "задержка" или "приостановка" размещения полагания в индивидуальной системе полаганий субъекта с определенным эпистемическим значением до того момента, когда он сможет оказаться в обстоятельствах, относительно которых полагание данного вида не дисквалифицируемо релевантными дисквалификаторами. Разумеется, никакая, даже самая эффективная, коммуникация результатов релевантной коррекции надежности не может полностью исключить возможность не попадания субъекта в подобные привилегированные обстоятельства, особенно в случае полаганий, формирование которых служит целям конституирования сиюминутного образа окружающей реальности. Судьба таких полаганий в индивидуальной системе - сослужить короткую службу и быть забытыми. Тем не менее следствия их краткого влияния могут существенно различаться в случае релевантной дисквалифицируемости р в С, не отвечающей условию эффективной коммуникации результатов релевантной коррекции надежности метода, и в случае такой же дисквалифицируемости р в С, отвечающей этому условию. В первом случае, например, сформированный образ окружающего пейзажа будет включать наличие сарая, полагаемое без тени сомнения; во втором случае или это же полагание - вывод из суммы дисквалифицируемых (даже если все они были истинными) - будет полагаться в рамках более скептической установки, или же просто вывод будет другим, например: "Не исключено наличие сарая" или "...что-то, очень похожее на сарай" и т. п.
Однако пример, скорее всего, исключает последнюю трактовку, так как по условию субъект полагает, что видит сарай, не сомневаясь в этом, т. е. так же как он обычно это делает в подобных перцептивных (но не дисквалифицирующих) обстоятельствах. А следовательно, в данном случае либо (1) полагание полагается субъектом, относительно которого не выполняется условие эффективной коммуникации результатов релевантной коррекции надежности перцептивного стандарта, либо (2) оно полагается в зависимости от нормативного стандарта, не отвечающего условию релевантной коррекции надежности, либо (3) оба условия выполняются, но в данном конкретном случае их выполнение не влияет на характер полагания в силу специфики индивидуального состояния полагающего. Если верно последнее, то такое состояние уместно отнести к необычному
16) Применительно к упомянутому примеру это означало бы необходимость субъекту остановиться, выйти из машины и, по крайней мере, подойти поближе.

149
для этого полагающего, иначе нельзя было бы атрибутировать ему выполнение относительно него условия эффективной коммуникации результатов релевантной коррекции надежности, которое, конечно, предполагает эффективность на множестве ситуаций, соответствующих нормальному состоянию полагающего. Но по условию примера полагающий находится в нормальном состоянии, так что эта интерпретация исключается. Если верно первое, то, по крайней мере, в одном случае полагающий может сохранять интеллектуальное достоинство в таком полагании, а именно если он не ответственен за невыполнение относительно него условия эффективной коммуникации результатов релевантной коррекции надежности. Наконец, если верно второе, то такое полагание может быть интеллектуально достойным, разве что если ситуации подобного вида являются редкими случаями полагания для агентов данного типа, фундированного зависимостью от нормативного действия данного стандарта.
Релайабилистский анализ проблемы надежности, судя по всему, не допускает, чтобы выводимость ненадежности полагания из его дисквали-фицируемости релевантным дисквалификатором зависела от связей соответствующего дисквалификатора со стандартом формирования полаганий данного вида в соответствующих ситуациях. Но согласно предложенной концепции ненадежность того или иного процессуального основания полагания в тех или иных обстоятельствах может обусловливаться тем, что оно не отвечает условию релевантной коррекции надежности стандарта, от которого субъект зависит в своих полаганиях данного вида, несмотря на собственную высокую истинностную выводимость соответствующего когнитивного процесса как средства получения полаганий такого вида в подобных обстоятельствах. С релайабилистской точки зрения полагание из примера должно квалифицироваться как случай незнания субъектом того, что он видит сарай. Предложенная концепция, по меньшей мере, предусматривает некоторые основания для возражения: гели субъект может сохранять статус интеллектуально достойного в таком полагании по меньшей мере в одном случае, а возможно, и в двух, то почему необходимо отказывать ему в возможности в подобных обстоятельствах знать, что он видит сарай? В пользу невыводимости знания как свойства такого полагания говорит применимость к подобным случаям вероятностных оснований: вероятность или, иначе говоря, риск ложного полагания при использовании данным субъектом в данных обстоятельствах данного метода или его фундированности в этом полагании данным когнитивным процессом значительно повышается. С другой стороны, если знание отличается от истинного обоснованного полагания определенной функциональностью метода полагания в отношении устранения или редукции случайности истинности соответствующих полаганий, то относительно полагания из примера, пожалуй, верно, что оно не случайно истинно, несмотря на то что может оказаться случайно ложным.
Истинность полагания из примера неслучайна в силу той роли, которую играет метод получения подобных полаганий и его нормативные

150
основания в общей когнитивной структуре, отвечающей за распределение истинностных свойств в системе. Тот факт, что в обычных условиях, т, е. без релевантной дисквалифицируемости17), такое полагание "размещается" в индивидуальной системе полаганий как несомненно истинное или негативно когерентное, или с каким-то подобным значением, может свидетельствовать о том, что истинность подобных полаганий социально востребована и поддержана конфигурацией нормативной действенности в системе, если подобные факты фиксируемы относительно большинства или значительной части агентов этой системы, не находящихся в специальной скептической позиции. В этом отношении истинность полагания, нормативно обусловленного зависимостью от стандарта, входящего в конфигурацию нормативной действенности, обеспечивающей систему полаганиями, стандартно квалифицируемыми как истинные и не вызывающими сомнения в нормальных условиях полагания и суждения в нескептической позиции, неслучайна именно в силу такой системной поддержки. Конечно, по мере ослабления системной поддержки или эпистемического потенциала соответствующей конфигурации нормативной действенности - как это, в частности, подразумевается для случая широкого интерсубъектного распространения ситуаций истинных обоснованных релевантно дисквалифицируемых полаганий - неслучайность истинности такого полагания будет выглядеть все более сомнительной, так же как, вероятно, и случайность его контрфактической ложности. Тем не менее, поскольку речь идет о необычной ситуации, в которой вся системная поддержка истинности полагания сохраняет свою силу, уместно, скорее, отказать в неслучайности его контрфактической ложности и в случайности - его фактической истинности.
То обстоятельство, что метод, которым получено полагание, продолжает быть авторитетным, востребованным и респектабельным поставщиком истин в системе, отражено в его восприятии как части действующей структуры норм. Это значит, что каузальные роли стандарта и зависимых от него методов, соответствующие их социальной востребованности, респектабельности и авторитетности, не сделают метод надежным производителем знания в системе, если только он не имеет соответствующего вида поддержки динамическими свойствами этой системы, а именно поддержки со стороны обоснованной недисквалифицируемости18). С этой точки зрения, если эпистемические свойства полагания зависят от надежности способа полагания, то они зависят в рассматриваемом случае от того, конституируют ли релевантные дисквалификаторы данного полагания основание обоснованной дисквалификации метода.
17 Хотя, может быть, правильнее было бы назвать обычными условиями как раз те, в которых есть и, возможно, даже доступен полагающему релевантный дисквалификатор, так как в абстракции от какого-либо специального ограничения множества релевантных дисквалификаторов это - более распространенный случай.
18 См. гл. 2, §2.

151
Уместно возражение, что достаточно обоснованной дискваяифицируемости самого полагания для отказа ему в атрибуции знания. Но на это можно ответить следующее. С фаллибилистской точки зрения идея знания согласуется с идеей цисквалифицируемости и обоснованной дисквалифицируемости, в том числе - и даже, скорее, с последней, так как эпистемически ценное опровержение знания, т. е. такое, которое позволяет в конечном счете узнать больше о данном предмете, должно само опираться на хорошие основания, способные обеспечить его эпистемическую ценность. Любое полагание, следовательно, может выражать знание, будучи обоснованно дисквалифицируемо. Эпистемически существенна для познавательной системы и познания в целом роль, которую такое полагание может играть в когнитивных процессах. Если эта роль предписана нормативно и таким образом, что затрудняет получение нового знания или же способствует продуцированию ложных, ненадежных или затрудняющих получение нового знания в данной области полаганий, то дисквалификация именно этой роли приобретает критическую важность для эпистемической состоятельности системы. Поэтому дисквалифицируемость полагания на множестве релевантных дисквалификаторов при сохранении надежности метода полагания не может дать нам большего основания для отказа этому полаганию в статусе знания, чем для утверждения возможности улучшения следующего из него знания в некой достижимой перспективе и доступными способами.
Но в случае обоснованной дисквалифицируемости релевантный дисквалификатор находится в совершенно определенной связи с полагающим: а именно его релевантность обеспечивается зависимостью полагания от некоего стандарта, альтернативного нормативно действующему стандарту получения полагания из данных, поставляемых обстоятельствами, в которых находится полагающий, или, по меньшей мере, выполнением относительно него условия релевантной коррекции надежности действующего нормативного стандарта. Но в рассматриваемом примере релевантный дисквалификатор не связан с полагающим подобным образом, так как субъект, по условию, имеет очень низкую степень критической готовности в отношении своего полагания. Еще важнее, что эта критическая готовность не превышает обычную для таких полаганий. получаемых таким методом в нормальных перцептивных условиях. Следовательно, это, во всяком случае, не та ситуация, в которой полагание обоснованно дисквалифицируемо.
Релевантные дисквалификаторы, подобные приведенному в примере, могут быть в лучшем случае основанием коррекции применимости метода в качестве надежного источника знания к ситуациям некоторых видов, характеризуемых необычными перцептивными условиями. Но такого рода коррекция, скорее, подпадает под категорию коррекции надежности стандарта и зависимого от него метода соответственно, чем под категорию коррекции метода, так как последняя, пожалуй, предполагает сомнение в функциональности метода в качестве надежного источника знания

152
на всем объеме его применимости. Релевантность же дисквалификатора из примера содержательно обусловлена, т. е. соответствует специфике ситуации, в которой применяется метод: относительно большинства других и всех стандартных ситуаций его применения он может быть нерелевантен. Из этого следует, что такое полагание обосновано в сильном смысле, если фундировано надежным методом, и может быть эпистемически обосновано, если отвечает условию метаобоснования, несмотря на дисквалифицируемость на множестве релевантных дисквалификаторов. Означает ли так понятая эпистемическая обоснованность подобного полагания, что оно выражает знание? Если да, то, пожалуй, не в меньшей степени, чем это означает его недисквалифицируемость на множестве релевантных дисквалификаторов. Не будучи дисквалифицируемо на множестве релевантных дисквалификаторов как следствие применения привычного, авторитетного, респектабельного источника получения перцептивных данных в необычных обстоятельствах, это истинное обоснованное полагание может не выражать знание в том, например, случае, если авторитетность, респектабельность и т. п. не имеют своим основанием надежность метода. В примере, конечно, субъект, по условию, применяет метод, надежность которого в получении перцептивного знания мы никак не согласимся подвергнуть глобальному сомнению, если хотим сохранить согласие между нашими обыденными, но хорошо укорененными интуициями. Но и в этом случае субъект может принадлежать, например, к некой группе с такой конфигурацией когнитивных возможностей в системе, что использование ими этого действенного метода в достаточно широком диапазоне случаев, хотя и не самых распространенных, является последствием эпистемически безответственного решения 19. Эта ситуация может не попадать в диапазон случаев, поставляющих релевантные дисквалификаторы для результатов применения соответствующего метода в них; но достаточно очевидно, что оснований отказывать в статусе знания полаганиям с таким основанием по крайней мере не меньше, чем в случае эпистемической обоснованности дисквалифицируемого релевантными свидетельствами полагания 20.
19) Например, применительно к некоему исследовательскому процессу использование
некоего альтернативного метода могло бы дать лучшие эпистемические результаты: в этом
отношении применение данного метода, скорее, препятствует познанию в некой данной
области, чем способствует ему.
20) Это, конечно, можно оспорить, утверждая, что все такие случаи сводятся к случаю
наличия релевантного дисквалификатора. Но если согласиться, что перцептивное полагание
использует не только непосредственные перцептивные данные, но и интерпретирующие по
нятия, и что надежность метода перцептивного полагания зависит от надежности метода от
бора подходящих интерпретирующих понятий, уместно согласиться также и с тем, что субъект из рассматриваемого примера может быть агентом надежного в релайабилистском смысле
перцептивного метода в силу того, что, следуя недостаточно адекватному принципу отбора
подходящих интерпретирующих понятий, он отчасти не попадал в ситуации, в которых эта
неадекватность могла бы сказаться, а отчасти, делал в этих обстоятельствах такие ошибки
в следовании этому принципу, которые, по счастью, приводили к истинному результату.

153
§ 4. Знание как функция ценности источника информации
Из предложенной концепции эпистемического обоснования следует, что атрибуция полаганию свойства выражать знание во многом, если не в основном, зависит от его роли в рамках некой системы со специфицированными параметрами, а именно от того, предусматривает ли эта роль достаточный потенциал для улучшения общих эпистемических свойств системы. С этой точки зрения, полагание, вероятно, имеет мало шансов выражать знание, если не имеет ценности в качестве источника информации в системе или, по-другому, если представляет собой слишком рискованный источник свидетельств, а именно такой, что основывание на нем новых полаганий не просто не исключает возможности случайности истинности, но не исключает этого на достаточно большом диапазоне стандартных случаев полагания в нормальных условиях. Соответственно, можно сформулировать такое условие: полагание р субъектом s (в обстоятельствах С) не может выражать знание в системе S, если не представляет собой ценного источника информации в S на достаточно широком диапазоне (стандартных) случаев 21. И, далее, выглядит уместным требование, чтобы адекватный критерий знания согласовывался с этим условием.
Ценность источника, информации, очевидно, зависит от того, каковы стандартные эпистемические последствия использования этой информации в формировании последующих полаганий, специфицированные относительно того или иного окружения и его параметров. Ценность полагания, о которой здесь идет речь, соответственно, может определяться пропорцией случаев его восприятия с определенным эпистемическим значением к случаям, оправдывающим это значение22), например к случаям, относительно которых есть основания судить о не случайной истинности получаемого в результате полагания. В частности, эта ценность должна включать эффективность полагания в качестве надежного экспертного свидетельства. Это не значит, что оцениваемое полагание должно быть таким свидетельством: это значит, что если бы оно им было, оно давало бы результаты определенного вида. Даже если полагающий s не является экспертом в некой данной области, его полагание, что р, может с этой точки зрения выражать знание в S, если оно эпистемически обосновано в S и (при прочих равных23) достаточно эффективно в качестве экспертного свидетельства в S, если в S в принципе реализуема экспертная позиция соответствующего вида эпистемически ответственными агентами S.
21 Где стандартный случай состоит в полаганий эпистемически ответстаенным агентом системы в нормальных условиях, в которых влияние сверхдетерминирующих факторов либо исключено, либо существенно не отличает данный случай от других подобных.
22 По меньшей мере, эта характеристика должна учитывать какие-то показатели, способные выполнять подобную оправдывающую функцию.
23 А именно в случае удовлетворения условиям (б) и (в) из условия возможности знания как функции эпистемического обоснования в системе, сформулированного в гл. 3, § 2.

154
Нечто подобное предусматривает дисквалифицирующий принцип, сформулированный С. Блэкберном24): "Пусть некто в определенном состоянии информации, демонстрирующий некую диспозицию формировать полагание, также демонстрирует некую степень разумности или основательности в качестве источника информации. Мы можем назвать это степенью ценности для возможного получателя информации или (ЦПИ)25). ...Mirv/Pirv принцип: Если каждый из двух субъектов истинно полагает, что р, один не может знать [что р, в то время], когда другой не [знает, что р], если первый не находится в позиции с по крайней мере таким же ЦПИ, что и последний"26). Агенту типа Mirv может соответствовать эксперт, но может также соответствовать и, например, субъект с более соответствующей конфигурации действующих нормативных стандартов структурой эпистемического консерватизма, чем агент типа Pirv. Это значит, что Mirv будет демонстрировать эпистемический консерватизм в нормальных условиях в основном в тех случаях, когда этот консерватизм поддержан действующими нормативными стандартами; в то же время Pirv, по меньшей мере, в какой-то области знания будет склонен демонстрировать эпистемический консерватизм, не поддерживаемый такими стандартами, т. е. удерживать в консервативной установке то, что имеет ненадежные основания согласно нормативным стандартам, агентом действия которых он также является. Он может быть более адекватным агентом их действия в других областях, где от него требуется меньше когнитивных усилий для соответствия такому стандарту; или же он может всегда быть худшим агентом таких стандартов по сравнению с агентом типа Mirv. Случай последнего вида уместно сопоставить общей наивности и неоправданному упрямству.
С одной стороны, принцип, опирающийся на различия между агентами типа Mirv и Pirv в качестве ценных источников информации, согласуется с идеей надежности как социальной функции, которая, конечно, не предполагает, что надежность может быть универсальным критерием знания в системе, поскольку стандарты и структура распределения надежности сами, по крайней мере отчасти, социально детерминированы; и этот способ детерминации не обязан всегда быть эпистемически адекватным. С другой стороны, если этот принцип сам может быть адекватным источ-
24) Blackburn S. Knowledge, Truth, and Reliability // Knowledge and Justification I / Ed. E. Sosa. Dartmuth: Brookfield, 1994. Р.170 и далее.
25^ IRV - information-receiver value.
26^ Ibid. P. 170. И поскольку роль эпистемических понятий состоит, по мнению Блэкберна, в ранжировании источников информации, если один источник знает в то время, когда другой не знает, не может быть так, чтобы полагание знающего субъекта было рискованным в тех отношениях, которые дают ему меньше ЦПИ, чем субъекту, который знает. Судя по всему, принцип Mirv/Pirv призван установить соответствие между критериями надежности и идеей, согласно которой агент типа Mirv, обладая большей, чем агент типа Pirv ЦПИ, является агентом лучших способностей, отвечающих за его ценность как надежного источника информации по некоему (или любому) данному вопросу. Если критерии надежности не удовлетворяют этому принципу, они заслуживают дисквалификации.

155
ником эпистемологической аргументации, определяющей границы релевантного теории скептицизма, для предложенной концепции эпистемического обоснования как источника атрибуции знания может быть важно, чтобы применение к ней такого принципа не дисквалифицировало ее.
Однако применение этого принципа может быть, пожалуй, ограничено в следующем отношении. Ценность полагания как надежного источника информации определяется Блэкберном в терминах разумности и основательности: и то и другое можно трактовать более или менее интерналистски. Так, основательность может обеспечивать ЦПИ для сообщения, несмотря на отсутствие у него эффективной ЦПИ, показателем которой является общая степень доверия, на которое может рассчитывать данное сообщение со стороны рациональных воспринимающих и которая, соответственно, определяется предшествующими взаимодействиями источника сообщения с воспринимающими27). При этом результаты применения рассматриваемого принципа зависят от того, сравниваются ли перспективы атрибуции знания агентам соответствующих ДЕ.ух типов относительно показателей их эффективной ЦПИ, т. е. зависящей от связей в системе, или же ЦПИ, следующей исключительно из основательности полагания, не нуждающейся (по крайней мере, на первый взгляд) в системной поддержке.
Исходное определение ЦПИ оставляет некоторое сомнение в том, какая трактовка адекватнее, так как оно содержит ссылку на разумность или основательность полагания. Если понимать это таким образом, что полагание имеет ЦПИ, будучи или разумно, т. е. определенным образом поддержано системой, включающей рациональных деятелей, или основательно, т. е. правильным образом связано с тем, о чем оно что-то утверждает, то применение данного принципа может иметь следующий эффект. Пусть два субъекта полагают, что р, с равными показателями ЦПИ - один вследствие основательности, другой вследствие разумности. Полагание первого истинно, а второго - ложно; но эффективное ЦПИ полагания второго значительно выше эффективного ЦПИ полагания первого. При рассматриваемой трактовке критерия оба полагающих должны иметь равную надежность своего полагания и только истинностные характеристики этого полагания тогда определяют, в каком случае имеет место знание, а в каком нет. Но это, скорее всего, не тот результат, на который рассчитано применение рассматриваемого принципа.
В примере Блэкберна два первокурсника - Mirv и Pirv - видят профессора в машине; каждый из них верит, что профессор сидит за рулем своей собственной машины, и они обычно успешно различают, какие пропозиции такого рода истинны: обычно, например, когда профессор не за рулем своей собственной машины, он водит очень неосторожно. В данном случае он мог не быть в своей машине из-за ремонта, и если бы
27) Ср.: Blackburn S. Knowledge, Truth, and Reliability // Knowledge and Justification I / Ed. E. Sosa. Dartmuth: Brookfield, 1994. P. 171.

156
это было так, гараж предоставил бы ему такую же машину, как его собственная, за исключением только того, что на ней прилеплен резиновый Микки-Маус на заднем стекле, на что профессор не возражал бы. Pirv - родом из мест с пуританскими нравами и не может заставить себя поверить, что такой выдающийся человек, как профессор, может иметь машину с Микки-Маусом. Mirv знает о жизни больше, но он оказывается вследствие этого знания в положении, когда не случайность истинности его полагания имеет контрфактический дисквалификатор: если бы профессор не был в своей машине, Mirv продолжал бы верить, что он за рулем своей машины. Пример, в частности, направлен на дисквалификацию некоторых релайабилистских критериев знания, согласно которым, для того чтобы Mirv мог иметь знание в такой ситуации, его полагание не должно иметь контрфактического дисквалификатора подобного рода28).
Но этот пример действенен как дисквалификатор какого-либо критерия надежности, только если он действительно поддерживает приоритет агента типа Mirv как имеющего знание в силу своего общего более высокого уровня компетенции в сравнении с агентом типа Pirv, чей познавательный потенциал явно ограничен тем, что Блэкберн называет "дефективными предрасположенностями". Но если основательность Pirv в его полагании, что профессор сидит за рулем своей собственной машины, является достаточным условием обладания им ЦПИ не меньшей степени, чем ЦПИ того же полагания Mirv, то выполнение относительно Mirv в данном случае некоего условия наличия релевантного контрфактического дисквалификатора и невыполнение его относительно Pirv, не может свидетельствовать в достаточной мере о дефективности этого условия, поскольку Pirv, которому по этому условию атрибутируется знание, не обязательно имеет меньшую ЦПИ, чем Mirv, которому по этому условию в этой ситуации знание не приписывается.
Следовательно, скорее всего, "или" в формулировке ЦПИ должно иметь какое-то другое значение - не дискриминирующее, а объединяющее. Но в этом случае "основательность", вероятнее всего, должна пониматься как другое название или обозначение частного случая "разумности" или же, наоборот, как более общее понятие, включающее "разумность". Тогда существенно, какие параметры выбираются в качестве конституентов того и другого: интерналистские, экстерналистские без учета связей
28) В статье этот пример (см.: Blackburn S. Knowledge, Truth, and Reliability // Knowledge and Justification I / Ed. E. Sosa. Dartmuth: Brookfield, 1994. P. 172) иллюстрирует дисквалифицируемость принципом Mirv/Pirv критерия надежности как чувствительности к истине, сформулированного Ф. Дретске и Р. Нозиком, согласно которому х знает, что р, только если: "Если р, то х полагает, что р, если - р, то неверно, что х полагал бы, что р" (Dretske F. Conclusive Reason // Australasian Journal of Philosophy. 1971; Nozick R. Philosophical Explanations. Oxfrod: Oxford University Press, 1981. Ch. 3). Но, если он вообще эффективно применим в этом качестве, то, вероятнее всего, применим равно и к любому критерию, выводящему надежность из отсутствия релевантных контрфактических дисквалификаторов - в частности, к критерию, сформулированному Голдманом в: Goldman A. Discrimination and Perceptual Knowledge // The Journal of Philosophy. 1976. № 20.

157
в системе или же экстерналистские с учетом этих связей; а может быть, - параметры всех трех видов. Но в этом случае, поскольку если разумность рассматривается как частный случай основательности, не зключающей связи с объемлющей системой, дисквалифицирующая эффективность рассматриваемого принципа - под большим вопросом: разумнее допустить, что "основательность" включается в "разумность" и содержит референцию к связям в объемлющей системе. Иначе говоря, применимость данного принципа может иметь желаемый дисквалифицирующий эффект, если отдает приоритет в оценке показателям эффективной ЦПИ.
Если трактовать данный принцип как исходящий из сопоставления показателей эффективной ЦПИ, может ли агент типа Mirv, в силу своей большей компетенции, оказаться в положении незнания, согласно предложенному в гл. 2, § 2 критерию, понятому как критерий знания, там, где агент типа Pirv в силу своей меньшей компетенции оказывается в положении знания? Вполне уместно, прежде всего, приписывать в рассматриваемом случае как Mirv, так и Pirv, адекватную поддержку со стороны эпистемических стандартов (предполагая, конечно, что оба они - агенты одной познавательной системы); соответственно, полагания как одного, так и другого, обоснованны не только в слабом субъективном, но и в сильном смысле. Различие между ними, очевидно, составляет то, насколько соответствующие полагания одного и другого метаобоснованы в системе и каковы их связи с множеством контрфактических дисквалификаторов.
Mirv и Pirv принципиально различаются своими способностями относительно возможной реализации агентами этих двух типов экспертной позиции по соответствующим вопросам в данной системе. Когнитивные способности Mirv в этом отношении лучше, чем когнитивные способности Pirv, и агенты типа Mirv могут, составляя значительную часть эпистемически ответственных агентов системы, действительно сформировать сообщество экспертов предусмотренного вида. Разумно также допустить, что условия, относительно которых сформирован пример, включают достаточную степень соответствия между когнитивными способностями Mirv и возможностями их реализации, обеспечиваемыми системой относительно экспертной позиции в случае если Mirv ее занимает. Коротко говоря, разумно допустить, что ничто в системе не ограничивает реализацию Mirv своего эпистемического преимущества над Pirv в плане производства надежных свидетельств соответствующих видов.
Если мы принимаем, что поддержка со стороны структуры нормативного обоснования у полаганий такого вида как Mirv, так и Pirv, примерно одинаковая, то и метаобосновывающие связи системы с этими полаганиями, согласно предложенному критерию, должны быть сдинаковыми в той же степени: в зависимости от адекватности соответствующего эпистемического стандарта либо рассматриваемые полагания, получаемые в данных обстоятельствах как Mirv, так и Pirv, вместе метаобоснованы в системе, либо вместе не метаобоснованы. Соответственно, Pirv не может

158
знать в таких случаях больше, чем Miry, поскольку его полагания данного вида не могут быть эпистемически обоснованы тогда, когда такие же полагания Miry в тех же обстоятельствах эпистемически не обоснованы. И Pirv легко может не знать то, что он полагает в эпистемически обоснованном полагании, если относительно него не выполняется: а) условие обоснованной эффективной дисквалифицируемостив системе эпистемического консерватизма, который он демонстрирует в отношении полагании данного вида; или б) условие доступности ему в достаточной степени реализации своих максимальных когнитивных возможностей29) на экспертной позиции вынесения суждений по данному вопросу. Под достаточной степенью доступности здесь уместно понимать такую степень, при которой продуцируемые субъектом релевантные свидетельства будут иметь максимальную эффективную ЦПИ, на которую он способен в данной позиции. Но Pirv, по условию, имеет дефективные эпистемические предрасположенности в релевантном рассматриваемому случаю направлении вынесения суждений и, вполне вероятно, имеет доступ к реализации их в полной мере. Следовательно, относительно него условие (б), скорее всего, выполняется. Не исключено также, что относительно него выполняется и условие (а), так как из того, что конфигурация эпистемического консерватизма, агентом которого он является, снижает его эпистемический потенциал по сравнению с Miry, еще не следует, что его эпистемический консерватизм в отношении полаганий рассматриваемого вида не преодолевается обоснованной эффективной дисквалифицируемостыо. Тогда чему в данном случае может быть обязано незнание Pirv того, что он истинно обоснованно полагает, по сравнению со знанием того же самого Mirv?
Рассматриваемый пример, конечно, правильнее понимать в том смысле, что Pirv знает то, что полагает; тем не менее, если не допустить относительно него и Mirv такой реализуемой в системе ситуации, в которой подобное полагание Pirv не выражало бы знания, тогда как, будь его субъектом Mirv, оно выражало бы соответствующее знание, непонятным останется, в чем состоит эпистемическое преимущество Mirv по отношению к Pirv. Ведь если, полагая, что р, в С, Pirv имеет не больше шансов прийти к ложному полаганию, чем Mirv (в такой же ситуации), то на каком основании он - менее надежный источник свидетельств, что р? Конечно, рациональные воспринимающие могут иметь больше оснований доверять Mirv, чем Pirv, в силу своих личных пристрастий, сложившихся стереотипов восприятия и т. п.; но если все это не подкреплено таким различием между эпистемическим поведением Mirv и Pirv соответственно в отношении р, при котором полагания первого лучше с эпистемической
29 "Максимальных" здесь означает "таких, реализация которых в данных обстоятельствах и на данной позиции не требует от субъекта сверхусилий". С некоторыми оговорками этому условию можно поставить в соответствие условие реализуемости соответствующего набора индивидуальных способностей в нормальных обстоятельствах.

159
точки зрения, чем полагания второго, то все эти основания вполне могут оказаться ложными или не более чем случайно истинными.
Если Pirv может знать, что р, в С всегда, когда это может знать в С Mirv, то, очевидно, его низкая эффективная ЦПИ по сравнению с подобным параметром Mirv не имеет своим основанием ненадежность его полаганий, что р. Тем не менее предположим, что разница в этих показателях имеет надежное основание. Таким основанием могут быть свидетельства, в свете которых обоснованно дисквалифицируем эпистемический консерватизм, который Pirv демонстрирует в отношении полаганий, что р, или полаганий, связанных с полаганиями данного вида определенными связями выводимости, доступной Pirv или (что, пожалуй, важнее) рациональным воспринимающим в системе, относительно которых оценивается его ЦПИ. Обоснованная дисквалифицируемость в системе S в качестве основания низкого ЦПИ предполагает что истинное обоснованное полагание Pirv, что р, сформированное в условиях С и удерживаемое в силу консервативной установки в условиях С, дисквалифицируемо как истинное или не случайно истинное относительно С в свете свидетельства или свидетельств, имеющих лучшую поддержку со стороны адекватных нормативных стандартов, действующих или реализуемых в S, чем свидетельства, способные выполнить ту же функцию в отношении такого же полагания Mirv, сформированного в С, если бы оно удерживалось им в силу консервативной установки в С.
Таким образом, выводимость знания в системе S из эпистемически обоснованного в этой системе полагания р в свете сказанного будет зависеть, помимо: (1) способности S обосновано эффективно дисквалифицировать любую степень эпистемического консерватизма, реализуемого в S относительно р и множества эпистемически ответственных агентов S, (2) достижимости р на позиции, максимально реализующей когнитивные возможности полагающего относительно полаганий данного вида в обстоятельствах данного типа в S, еще и от следующего фактора. Знание в 5 выводимо из эпистемического обоснования, если (3) в S есть, по крайней мере, один такой тип агентов, что: а) им доступна экспертная позиция вынесения суждений по вопросу о том, когда выполняется р и б) надежность свидетельств такого агента, что р, имеет своим источником поддержку оснований обоснованной дисквалифнцируемости их полаганий, что р, со стороны структуры адекватных нормативных стандартов, действующих или реализуемых в S, в случае удержания этих полаганий в консервативной установке в сравнении с подобной поддержкой обоснованной дисквалифицируемости эпистемического консерватизма в отношении полагания, что р, демонстрируемого другими возможными экспертами в S. Этот фактор исключает атрибуцию знания истинным обоснованным полаганиям, не способным быть источниками надежных свидетельств в системе, относительно которой оценивается их эпистемический статус, и предусматривает, что ответственность за такую надежность несут связи с адекватными нормами эпистемического по-

160
ведения, действующими в системе, т. е. определенный тип зависимости надежности от эпистемического обоснования.
Приведенное условие не требует, чтобы агенты в системе обязательно реализовывали какую-то определенную конфигурацию когнитивных способностей, недостаток которых препятствовал бы их идентификации с рациональными субъектами. Вероятно, верно, что агенты в системе должны представлять собой в большинстве своем - во всяком случае в том, что касается эпистемически ответственных агентов, - рациональных деятелей. Но, например, предложенный критерий вполне совместим и с допущением достаточно широкой вариации типов агентов в качестве базисных деятелей относительно формирования эпистемических свойств познавательных систем. Так, если представить себе систему, где основными деятелями являются агенты типа Pirv, а агенты типа Mirv встречаются редко или не имеют возможности в должной мере реализовать свой когнитивный потенциал, то эпистемический потенциал такой системы с точки зрения предложенной концепции эпистемического обоснования знания должен, скорее, определяться не тем, что в ней так мало агентов типа Mirv или что не они отвечают (или отвечают главным образом) за сохранение эпистемически релевантных показателей системы, а тем, как в данных условиях система способна обеспечивать коммуникацию знания для агентов типа Pirv. Ведь они сами в этом случае должны быть источниками надежных свидетельств, так как доступное в системе количество агентов, обладающих большими когнитивными способностями по сравнению с агентами типа Pirv, или/и отведенные им в такой системе социальные роли не позволяют, по условию, рассчитывать на какой-либо другой источник массовых свидетельств требуемого вида в этой системе.
С точки зрения Mirv его субъективные основания не доверять свидетельствам, поставляемым Pirv в экспертной позиции, - предположим, вполне надежным и истинным - могут перевешивать нормативную обоснованность надежности таких свидетельств. Исходя из того, что мы знаем о Mirv и его когнитивных способностях в сравнении с такими же способностями Pirv, если взять те и другие в абстракции от системных ограничений, следовало бы допустить, что даже в случае истинности большинства свидетельств, поставляемых Pirv, их надежность недостаточно обоснована, поскольку не обоснована относительно Mirv, так как Mirv во всяком случае - в принципе лучший источник свидетельств такого рода, чем Pirv. Идея знания как функции надежности тогда предписывала бы отказать такой системе в эпистемическом потенциале, достаточном для стабильного производства и коммуникации знания, предпочитая считать более обоснованным случайный характер истинности того, что в ней истинно полагается, чем не случайный. Но с точки зрения предложенной концепции, ограничения, накладываемые системными условиями функционирования агентов типа Mirv, делают их тем не менее более слабыми по сравнению с агентами типа Pirv источниками знания в этой системе, если, конечно, для них не предусмотрена в ней возможность реализовать

161
свой экспертный потенциал с соответствующим диапазоном эффективной зависимости для поставляемых ими свидетельств. И с: этой точки зрения эпистемической состоятельности такой системы будет, скорее, соответствовать меньшая системная поддержка обоснованной дисквалифицируемости надежности свидетельств, поставляемых агентами типа Pirv на экспертной позиции, но сравнению с подобной поддержкой обоснованной дисквалифицируемости надежности свидетельств, которые могли бы поставлять агенты типа Mirv на той же позиции, чем противоположное положение дел. Если такое условие выполняется, то (при прочих равных) большинство агентов в системе, способных получить знание в данной области, могут быть им обеспечены в нормальных условиях. Если же выполняется противоположное условие, предполагающее приоритет надежности свидетельств, поставляемых агентами типа Mirv, как если бы они могли занимать экспертную позицию по данному вопросу в системе, фактически не будучи на это способны, то система оказывается не; в состоянии обеспечить в должной мере знанием значительную часть своих агентов.

Заключение
Мы рассмотрели перспективу эпистемического обоснования в условиях неравных когнитивных возможностей субъектов полагания и эпистемической оценки относительно такого показателя, как способность системы обеспечивать сохранение и приращение знания в таких условиях, и, соответственно, в зависимости от релевантных системных свойств. Хотя с точки зрения традиционной задачи теории знания предложенная экспликация не дает желаемого ответа - необходимого и достаточного условия знания, - она тем не менее противостоит эпистемологическому скептицизму в той мере, в какой поддерживает гипотезу, согласно которой мы можем знать то, что мы хотели бы знать или считаем, что знаем, на тех или иных стандартных основаниях.
Для существа, имеющего полный доступ к релевантной информации и способность его в полной мере реализовать, истинное обоснованное полагание может быть гарантом знания, поскольку обоснованность гарантирует истинность, если учитывает все данные или всю информацию, конститутивные в отношении истинностного значения полагания, и полагающий в такой привилегированной позиции может иметь полагание, обоснованное в этом смысле. И истинному полаганию существа с полным доступом к информации может быть гарантирован статус знания даже в случае минимальной неполноты обоснования, вызванной, например, какими-то случайными флуктуациями, в силу непогрешимости на множестве всех истин, так как это множество также доступно такому полагающему. Но мы - существа с принципиально несовершенным доступом к информации, перманентно находящиеся (по крайней мере, пока живем) в ситуации, не позволяющей нам принципиально усовершенствовать этот доступ (по крайней мере, не во всех отношениях). Поэтому, если эпистемическую обоснованность наших полаганий мерить тем, насколько ею учтены все релевантные данные, вряд ли можно рассчитывать на то, что хотя бы какие-то наши полагания будут обоснованными в желаемом смысле. Однако к этому нас, похоже, обязывает критерий истинностной выводимости, если трактовать его как устанавливающий зависимость обоснования (неважно, экстерналистского или интерналистского) от объективных 1 показателей истинности и применять как руководящий эпистемологический принцип без ограничений. Тогда для существ с (неисправимо) более слабым, по сравнению с модельным, доступом к информации в теории остается, пожалуй, только одна возможность сохранить перспективу гарантированного знания вследствие эпистемически обоснованного истинного
1 То есть не зависящих от характеристик процедуры, посредством которой эти показатели установлены или могут быть установлены.

163
полагания: допустить функциональность обоснования в выстраивании связей должного вида с множеством всех истин о мире (познание которых нам вообще доступно), несмотря на неполноту и даже принципиальную неполноту охвата этим обоснованием всех релевантных данных 2.
Если для знания существенна достоверность основания признания истинности, то, по крайней мере, относительно субъектов с неравными когнитивными возможностями можно предположить, что с эпистемической значимостью этого полагания в случае истинности скорее коррелирует, например, такая характеристика, как независимость основания истинности полагания от оснований этого полагания, чем состав его основания и полнота этого состава в качестве репрезентанта всей релевантной информации о предмете. Этим предусматривается, что, например, если есть две системы S1 и S2 такие, что полагание р эпистемически обосновано в обеих и в S1 - относительно основания k, а в S2 - относительно основания h - и к и h таковы, что: а) логически не связаны, б) каузально независимы друг от друга как в S1, так ив S2, т.е. эпистемически обоснованное относительно одного из двух оснований полагание в каждой из двух систем обосновано без использования другого основания3), то к и k - эпистемически адекватные независимые основания полагания р истинным. Соответственно, в этом случае о достоверности обоснованного в качестве истины полагания р (где обоснование включает широкую поддержку в системе) можно судить, руководствуясь принципом максимизации независимости эпистемически адекватных оснований истинности. Согласно этому принципу, истинность р в системе тем достовернее, чем больше независимых эпистемически адекватных оснований, как действительных, так и потенциально реализуемых, имеет (нормативно) обоснованное полагание р. Это, в свою очередь, предполагает зависимость достоверности истины от объема системной поддержки соответствующих
2 С учетом динамических свойств системы, в рамках которой полагается истинным р, основание к полагать р истинным может быть более правильным, чем основание Л (в том же отношении к р), в том смысле, что оно учитывает больше релевантной информации, и в то же время быть неадекватным основанием в отношении полагания р, если широкое распространение полагания р на основании к представляет собой большую угрозу эпистемической состоятельности системы в целом, чем такое же его распространение на основании h. Этот случай, вероятно, исключается, если между системной адекватностью обоснования и его правильностью относительно объема учитываемой информации существует такая корреляция, что показатели первого вида отражают или включают показатели второго вида. Если объективную надежность обоснования понимать как степень приближения к правильности в этом суперсильном смысле, то можно сделать вывод, что идея самоорганизации знания предполагает именно такую корреляцию. Однако, строго говоря, объективная надежность не обязательно должна отражать количество релевантной информации, лежащее в основании полагания соответствующей истины. Из надежности или истинностной выводимости мы не можем вывести понимание структур, ответственных за эти показатели: они могут иметь своим источником далеко не только содержание учтенных в основании полагания свидетельств в пользу истинности полагаемого или какую-то соответствующую информацию.
3 Имеется в виду такое использование, которое влияло бы на статус эпистемической обоснованности полагания.

164
полагают на множестве всех эпистемически состоятельных систем. И тогда ясно, как полагание может иметь эпистемически адекватную поддержку обоснованием, неполноценным с точки зрения учета всей релевантной установлению истинности информации, которая только и могла бы гарантировать исключение случайности истинности 4, и, соответственно, быть не непогрешимым, но надежным источником знания. Это достижимо, если данное обоснование отвечает некоему условию максимальной или достаточной обеспеченности независимыми эпистемически адекватными основаниями в, так сказать, межсистемном "пространстве".
Еще один момент, на котором стоит остановиться в Заключении, тоже касается связи обоснования с истиной. Мы в основном рассматривали проблему адекватного эпистемического обоснования, и хотя мы исходили из традиционного понимания знания как обоснованного истинного полагания, вопрос о характере зависимости знания от свойств истины в основном остался за рамками рассмотрения. Это связано с определенным предпочтением, сформировавшимся по ходу развития идей обоснования знания и отражающим, в частности, представление о том, что у нас в конечном счете нет (и, наверное, не может быть) прямого, т. е. не опосредованного обоснованием, доступа к факторам объективной истинности даже там, где он есть или мог бы быть к факторам обоснования. То, что некоторые обосновательные характеристики расшифровываются в терминах истинностной выводимости, а неопровержимость на множестве истинных полаганий может играть и играет важную роль в правильной атрибуции эпистемических значений, не делает еще идею знания, включающую эти элементы, зависимой от какого-либо описания природы истинностных свойств - от какой-либо субстанциальной концепции истины.
Субстанциальные концепции истины традиционно отличают от концепций условий или критериев истинности. Первые нацелены на выяснение того, что делает нечто истинным или ложным, вторые - на установление условий, при которых уместно приписывать истинность и ложность, или на формирование общего критерия атрибуции истинностных свойств. Субстанциальные теории истины главным образом представлены корреспондентской и когерентистской парадигмами5). Истина в корре-
4 Хотя и это - не факт даже для идеального субъекта с полным когнитивным доступом к информации любого вида: он может быть, вероятно, гарантирован от случайности полагания чего-либо истинным относительно контрфактических обстоятельств своей когнитивной деятельности, но вряд ли может быть гарантирован в этом смысле относительно фактической ее составляющей, поскольку для него сохраняется возможность ошибаться.
5) Можно спорить относительно уместности перечисления в этом ряду также прагматистских теорий истины. Они дают, например, некоторые основания трактовать их как достаточно редукционистские в отношении понятия истины, а именно, в качестве альтернативы традиционным концепциям истины они дают основание подменить истину как цель познания достижением консенсуса или инструменталистскими ценностями. Так, У. Джеймс утверждал, что принимает корреспондентскую трактовку истины как согласия высказываний или полаганий с реальностью, но его трактовка реальности делает это согласие отношением всего лишь между разными фрагментами опыта, а не между опытом и тем, о чем этот опыт

165
спондентском смысле в самом общем виде состоит в соответствии носителя истинности трансцендентной реальности. Истина в когерентистском смысле в самом общем виде состоит в согласии носителя истинности с определенным набором других носителей истинности 6. Как корреспонденция, так и когерентность, могут расшифровываться по-разному 7. Традиционно эти концепции противопоставляются; но такое: противопоставление имеет основания только в рамках универсализирующего подхода, требующего считать все случаи истины имеющими своим источником когерентность или же корреспонденцию. Тем не менее универсализация не единственный путь взаимодействия различных концепций истины. Интуитивно достаточно правдоподобно, например, предположение, что истинность высказываний, пропозиций или полаганий одних видов имеет одну природу, тогда как это может не препятствовать аналогичным носителям истинностных значений других видов иметь другой источник своей истинности. Так, перцептивные полагания обычно считаются обязанными
и что находится вне пределов индивидуальной чувственной и интеллектуальной активности (см., например: James W. Pragmatism. Cambridge, MA: Harvard Univeisity Press, 1907. P. 106). С одной стороны, это можно трактовать как утверждение о природе истинности. Но с другой стороны, если принимается, что когда ставится вопрос о природе чего-либо, этим уже предполагается, что нечто может иметь место с таким-то значением, независимо от условий, в которых это значение приписывается и даже от существования субъектов этого значения, то высказывание, истинное в силу своей природы, истинно, с этой точки зрения, независимо от того, высказывает ли его кто-нибудь и может ли его кто-нибудь высказывать в этом мире. Прагматизм, судя по всему, не допускает кон ституируемости истинности факторами, находящимися вне зависимости от интеллектуальных и ментальных свойств субъектов высказывания или полагания. Впрочем, здесь нет нужды защищать обоснованность включения прагматистских теорий истины в число субстанциальных или их исключения из этого числа, так как проведенное исследование все-таки не затрагивает теорию истины как таковую. Более очевидным выглядит основание не включать в число субстанциальных так называемые дефляционные теории истины, так как они в ссновном имеют явно редукционистскую направленность. Основная идея, реализуемая этими подходами - избыточность понятия истины: утверждается, что его можно заменить другими понятиями, такими, например, как "утверждаемость" или "приемлемость", без потери функционального значения, но устранив при этом всю метафизику, стоящую за традиционными представлениями о природе истины. Развернутый обзор и критику теорий истины см. в: Kirkham R. L. Theories of Truth: A Critical Introduction. Cambridge, MA: MIT Press, 1992.
6 Обычно в качестве первичных носителей истинности принимают пропозиции, предложения или утверждения. В этом отношении, например, истинность полагания будет производной от истинности полагаемой пропозиции. Но возможны и трактовки с обратным порядком зависимости, где роль первичных носителей истинности отдается полаганиям, высказываниям или даже их токенам - конкретным психическим состояниям или речевым актам.
7 Так, в рамках корреспонденции различают соответствие как корреляцию и соответствие как конгруэнтность, которым отвечают разные объемы случаев соответствия. См.: Russell В. The Problems of Philosophy. Oxford: Oxford University Press, 1912. Ch. "On trath"; Austin J.L. Truth // Philosophical Papers / Ed. J. O. Urmson and G. J. Warnock. Oxford: Oxford University Press, 1970. Основным фактором когерентности считается непротиворечивость, но она еще может включать связи выводимости, а также, такие куда менее ясные отношения, как объяснимость. См.: Blanshard В. The Nature of Thought. N.Y.: Macmilan, 1941. Vol. 2. P. 260-308; Davidson D. The Structure and Content of Truth // The Journal of Philosophy. 1990. № 87. P. 279-328.

166
своей истинностью исключительно или главным образом соответствию тому фрагменту реальности, которому этот перцептивный опыт обязан своим происхождением. Вместе с тем, по меньшей мере, некоторые выводы, например в математике, могут иметь очень мало связи с реальностью, делающей истинными или ложными перцептивные полагания, например в силу абстрактности используемых понятий, и тем не менее быть истинными благодаря когерентности. Другая правдоподобная интуиция состоит в том, что если отказаться от одного из субстанциальных тезисов, то объем допустимого знания окажется неприемлемо узким.
Истинностная выводимость, равно как и неопровержимость, могут связывать соответствующий обосновывающий фактор с истинностью, описываемой как корреспондентски, так и когерентистски. Общий прагматистский подход к демаркации элементов в системе по принципу истинности или ложности, который вполне согласуется и с предложенным в этой работе пониманием эпистемического обоснования, предполагает, что о чем-то как об истине можно говорить постольку, поскольку в качестве истинного этот элемент позволяет решать задачи определенных видов в системе (или способствовать их решению), а именно такие, которые обеспечивают коммуникативные результаты, влияющие на эпи-стемические свойства системы в целом. Так, если перцептивные полагания вида В(р) функционируют в системе как стандартные основания выводов многих разных видов, обычно и привычно не подвергаемых сомнению или же хорошо обеспеченных поддержкой со стороны действующих нормативных стандартов, то уместность или, иначе, функциональность истинности В(р) в этой системе будет зависеть от влияния бытия В(р) основанием с указанными свойствами на эпистемические показатели соответствующей системы. Совершенно не обязательно, чтобы эта зависимость отвечала принципу демаркации истинности, предписываемому той или иной субстанциальной теорией истины, даже в том случае, если именно эта теория принята в данной системе в качестве стандартного, авторитетного и даже единственного объяснения истинности. Ничего невозможно нет в том, чтобы само признание этой теории в качестве адекватного объяснения имело в целом эпистемически негативное для системы влияние.
Однако для эпистемолога как агента совершенно определенной системы или, можно сказать, используя другой распространенный термин, концептуальной схемы, может быть не безразлично, какая субстанциальная трактовка истинности направляет важные эпистемические решения в его системе, включая его собственные. Ведь если эпистемические свойства этой системы, согласно его оценке, оказываются не на высоте, он вправе поставить вопрос об ответственности за это в том числе и нормативной действенности концептуальной схемы, неотъемлемым или существенным элементом которой является именно эта концепция истины. С другой стороны, мы уверены, что наши интуиции относительно того, что именно мы можем и должны знать о мире в конечном счете могут (и даже должны) получить адекватную поддержку со стороны

167
надежного эпистемического стандарта. Вместе с этой поддержкой может быть оправдана и вся история укорененности, авторитетности и прочих элементов функционирования этих интуиций в системах, достаточно близких к нашей. Если эта поддержка имеет место, - пусть мы пока еще не вполне можем ее продемонстрировать, - то и те роли, которые, согласно этим нашим интуициям (если таковые имеются), играют в познании понятия истинности, идентифицируемые или коррелирующие с соответствующими субстанциальными концепциями, будут, очевидно, поддержаны тем же самым образом.
Так, идея корреспондентской природы тех наших истинных полаганий, которые имеют опытное содержание, считается весьма укорененной, респектабельной и востребованной в нашей концептуальной схеме познания. Поскольку, по меньшей мере, эта связь не вызывает особых сомнений, кажется интуитивно верным, что если отказать нашему знанию в эмпирической составляющей, то у нас может не остаться надежных оснований полагать, что мы способны познавать окружающий мир, даже если последний признается в значительной мере продуктом нашей собственной деятельности8). Если игнорировать этот вопрос, можно оказаться в позиции серьезного вызова согласованию двух идей, которые в равной мере направляют эпистемологический анализ, а именно: 1) что хорошая укорененность какой-то распространенной и играющей важную социальную роль идеи часто маркирует эпистемически обоснованный элемент системы, если эта система в целом эпистемически состоятельна; 2) что наша познавательная система в целом эпистемически состоятельна, по крайней мере, в некоем конечном счете. Иначе говоря, если наша система эпистемически состоятельна и корреспондентская трактовка истины играет в этой состоятельности конститутивную роль, то не должно быть случайностью, что именно концепция истинности как функции корреспонденции имеет в ней такое распространение, такую укорененность и играет в ней такую роль.
Если наша концептуальная схема эмпирического знания, демонстрирующая сильную зависимость от идеи истинности как корреспонденции реальности, такова, что лучше обеспечивает самоорганизацию знания в системах, которые мы склонны трактовать как "наши" по сравнению с реализуемыми в них альтернативными концептуальными схемами, то (если наши интуиции относительно познавательного потенциала наших систем верны) этим фактом могут быть оправданы все релевантные характеристики корреспондентской трактовки истинности как элемента данной концептуальной схемы, все ее существенные влияния на формирование и функционирование этой схемы и на способы ее реализации как выражающие существенную зависимость от порядка вещей в мире.
8 Продукт чьей-либо деятельности, произведенный в одно время, как-то должен быть все равно доступен познанию в другое время, иначе новое конструирование реальности не будет иметь надежной связи с тем, что уже сконструировано, и результаты нашей деятельности не смогут отвечать даже условию согласованности.

+++

<< Пред. стр. 4 (из 4) След. >>

Список литературы по разделу