<< Пред. стр. 17 (из 67) След. >>
Список литературы по разделу
образовались для хождения по болотам и плавучим растениям? И тем
не менее водяная курочка и дергач принадлежат к этому отряду, и первая
почти такая же водная птица, как лысуха, а вторая почти такая же наземная птица, как перепел или куропатка. В этих случаях, а можно было бы
привести еще много подобных примеров, в образе жизни произошли перемены без соответствующих перемен в строении. Перепончатые ноги горного гуся, можно сказать, сделались почти рудиментарными по своей
функции, но не по строению. У фрегата глубоко вырезанные перепонки
между пальцами указывают, что структура начала изменяться.
Кто верит в отдельные и бесчисленные акты творения, может сказать,
что в этих случаях Творцу угодно было, чтобы существо известного типа
заняло место существа другого типа; но мне кажется, что это было бы
простым повторением факта, только более высоким слогом. Тот же, кто
верит в борьбу за существование и в принцип естественного отбора, должен признать, что каждое органическое существо постоянно пытается
увеличить свою численность, и если какое-либо существо варьирует в своем
строении или привычках хотя бы в ничтожной степени, приобретая тем
превосходство над другим обитателем той же страны, то оно захватит
Органы крайней степени совершенства и сложности 153
место этого последнего, как бы оно ни отличалось от места, занимаемого
им самим. Следовательно, для него не будут неожиданностью эти факты:
гуси и фрегат с перепончатыми ногами обитают на суше и редко спускаются на воду; длинноногие дергачи живут на лугах вместо болот; дятлы
встречаются там, где почти нет деревьев; ныряющие дрозды и Hymenoptera и буревестники с образом жизни чистиков.
Органы крайней степени совершенства и сложности
В высшей степени абсурдным, откровенно говоря, может показаться
предположение, что путем естественного отбора мог образоваться глаз
со всеми его неподражаемыми изобретениями для регуляции фокусного
расстояния, для регулирования количества проникающего света, для
поправки на сферическую и хроматическую аберрацию. Но когда в первый
раз была высказана мысль, что солнце стоит, а земля вертится вокруг
него, здравый человеческий смысл тоже объявил ее ложной; однако каждый философ знает, что старое изречение Vox populi - vox Dei (глас
народа - глас Божий) не может пользоваться доверием в науке. Разум
мне говорит: если можно показать существование многочисленных градаций от простого и несовершенного глаза к глазу сложному и совершенному,
причем каждая ступень полезна для ее обладателя, а это не подлежит
сомнению; если, далее, глаз когда-либо варьировал и вариации наследовались, а это также несомненно; если, наконец, подобные вариации могли
оказаться полезными животному при переменах в условиях его жизни -
в таком случае затруднение, возникающее при мысли об образовании
сложного и совершенного глаза путем есгественного отбора, хотя и непреодолимое для нашего воображения, не может быть признано опровергающим всю теорию. Каким образом нерв сделался чувствительным
к свету, вряд ли касается нас в большей степени, чем то, как возникла
самая жизнь; замечу только, что если самые низшие организмы, у которых
не найдено нервов, способны воспринимать свет, то кажется вполне возможным, что известные чувствительные элементы их саркоды могли
концентрироваться и развиться в нервы, одаренные этой специальной
чувствительностью.
Исследуя градации, которыми шло совершенствование органа какоголибо вида, мы должны обратить внимание исключительно на его предков
по прямой линии; но это едва ли когда-нибудь возможно, и мы вынуждены
смотреть на другие виды и роды той же группы, тех потомков того же общего предка по боковой линии, для того чтобы узнать, какие были возможны градации и какова вероятность передачи некоторых из них в неизменном или малоизмененном состоянии.6 Но положение одного и того же
органа даже у различных классов может иногда пролить свет на шаги,
которыми шло его совершенствование.
Простейший орган, который можно назвать глазом, состоит из оптического нерва, окруженного пигментными клетками и прикрытого прозрачной кожицей, но без какого бы то ни было хрусталика или другого
154 Трудности теории
светопреломляющего тела. По мнению г-на Журдэна (Jourdain), мы можем, однако, спуститься даже на шаг ниже и найдем скопление пигментных клеток, лишенное нервов, лежащее прямо на саркодовидной ткани
и, по-видимому, служащее органом зрения. Глаза вышеуказанной простой природы не способны отчетливо видеть и служат только для различения света от темноты. У некоторых морских звезд, по описанию того же
автора, маленькие впячивания в пигментном слое, окружающем нерв,
выполнены прозрачным студенистым веществом, представляющим выпуклую поверхность, подобную роговой оболочке высших животных.
Он предполагает, что этот орган служит не для получения изображения,
но только для собирания световых лучей и облегчения их восприятия.
В этом концентрировании лучей достигается первый и самый важный шаг
к образованию истинного глаза, дающего изображение; действительно,
у некоторых низших животных обнаженное окончание оптического нерва
погружено глубоко в теле, а у других выходит близко к поверхности;
стоит только поместить это окончание на надлежащем расстоянии от концентрирующего аппарата, и на нем получится изображение.
"В обширном классе Articulata мы можем начать с оптического нерва,
просто покрытого пигментом, причем последний образует иногда нечто
вроде зрачка, но без следов хрусталика или другого оптического аппарата.6 Относительно насекомых известно, что многочисленные фасетки
роговицы их больших сложных глаз представляют настоящие хрусталики,
а конусы заключают любопытно модифицированные нервные волокна.7
Но эти органы у Articulata так разнообразны, что еще Мюллер (Muller)
делил их на три главных класса с семью подразделениями, не считая
еще четвертого главного класса - агрегатов простых глазков.7
Если мы подумаем об этих фактах, приведенных здесь крайне кратко,
и примем во внимание обширный, разнообразный градуальный ряд различных глаз у низших животных; если вспомнить, как ничтожно число
всех существующих форм по сравнению с вымершими, то исчезают трудности, препятствующие принять, что естественный отбор мог преобразовать простой аппарат (состоящий из оптического нерва, покрытого пигментом и прозрачной оболочкой) в такой совершенный оптический инструмент, каким обладает любой представитель Articulata.
Кто зайдет так далеко, не должен колебаться сделать еще один дальнейший шаг: если, прочтя эту книгу, он убедится, что обширные ряды
фактов, не объяснимых с иной точки зрения, могут быть объяснены теорией
модификации посредством естественного отбора, он должен допустить,
что структура, даже столь совершенная, как глаз орла, могла образоваться
тем же путем, хотя на этот раз неизвестны переходные стадии.8 Возражали, что для модификации глаза и для постоянного сохранения его в качестве совершенного инструмента должны одновременно совершиться
многие изменения, что, как утверждали, недостижимо при помощи естественного отбора; но, как я пытался показать в моей книге об изменении домашних животных, нет надобности предполагать, что модификации эти
происходили все одновременно, если они были крайне незначительными и
градуальными. Различного рода модификации могли служить для одной
Органы крайней степени совершенства и сложности 155
и той же общей цели, как заметил м-р Уоллес: "Если хрусталик имеет
слишком большое или слишком малое фокусное расстояние, это может
быть исправлено либо изменением его кривизны, либо изменением его
плотности; если кривизна неправильная и лучи не сходятся в одну точку,
тогда всякое увеличение правильности кривизны будет уже улучшением.
Ни сокращения зрачка, ни мышечные движения глаза не могут быть признаны безусловно необходимыми для зрения, а представляют только усовершенствования, которые могли быть добавлены и улучшены на любой
стадии конструирования этого инструмента".8"9 В высшем отделе животного царства, именно у позвоночных, мы исходим от глаза, настолько простого, что он состоит, как у ланцетника, из маленького мешочка прозрачной кожи, снабженного нервом и выстланного пигментом, но лишенного
какого бы то ни было другого аппарата. У рыб и пресмыкающихся, как
заметил Оуэн, "ряд градаций доисторических структур очень велик".9
Замечательно, что даже у человека, согласно авторитетному утверждению
Вирхова (Virchow), прекрасный хрусталик образуется у зародыша из
скопления эпидермальных клеток, расположенных в мешковидной складке
кожи, а стекловидное тело образуется из эмбриональной подкожной ткани.
Но для того чтобы прийти к правильному заключению относительно образования глаза, со всеми его изумительными, хотя и не абсолютно совершенными чертами строения, необходимо, чтобы наш разум руководил
воображением; впрочем, я сам слишком живо испытывал эту трудность,
чтобы удивляться, когда другие колеблются распространить принцип
естественного отбора до таких поразительных пределов.
Трудно удержаться от сравнения глаза с телескопом. Мы знаем, что
этот инструмент был усовершенствован длительными усилиями высших
человеческих умов, откуда мы, естественно, заключаем, что и глаз образовался в результате аналогичного процесса. Но не будет ли такое суждение слишком поспешным? Имеем ли мы право приписывать Творцу интеллектуальные силы, подобные человеческим? Если мы желаем сравнить
глаз с оптическим инструментом, мы должны в своем воображении представить себе толстый слой прозрачной ткани с промежутками, заполненными жидкостью, и с чувствительным к свету нервом под нею, и затем
предположить, что каждая часть этого слоя медленно распадается на вторичные слои различной плотности и толщины, расположенные на различных расстояниях один от другого и ограниченные поверхностями, постепенно меняющими свое очертание. Далее, мы должны себе представить,
что существует сила, представленная естественным отбором, или выживанием наиболее приспособленного, неуклонно и пристально следящая
за каждым мельчайшим изменением этих прозрачных слоев и тщательно
сохраняющая те из них, которые при меняющихся условиях каким-то
образом или в какой-то степени способствуют получению более ясного
изображения. Мы должны предположить, что каждая новая форма инструмента размножается в миллионах экземпляров и сохраняется лишь до тех
пор, пока не будет произведено лучшее, вслед за чем все старые подверга
ются истреблению. В живых телах вариация будет вызывать незначительные изменения, потомство будет их размножать почти безгранично, а ес-
156 Трудности теории
тественный отбор будет с непогрешимым искусством отбирать каждое
усовершенствование. Допустим, что этот процесс продолжается миллионы
лет в течение каждого года на миллионах разного рода особей; неужели
мы не можем допустить, что таким путем будет сформирован живой оптический инструмент, настолько же превосходящий инструмент из стекла,
насколько произведения Творца превышают произведения человека?
Формы перехода
Если бы возможно было показать, что существует сложный орган, который не мог образоваться путем многочисленных последовательных слабых модификаций, моя теория потерпела бы полное крушение. Но я не
могу найти такого случая. Без сомнения, существуют многочисленные органы, для которых мы не знаем переходных ступеней, в особенности
если мы остановим внимание на крайне изолированных видах, вокруг
которых, согласно моей теории, происходило значительное вымирание.
То же относится к органу, общему для всех форм одного класса, так как
в этом случае орган должен был первоначально образоваться в отдаленный
период, и лишь после этого развились все многочисленные формы этого
класса; и чтобы найти ранние переходные ступени, через которые проходил орган, надо обратиться к крайне древним прародительским формам,
уже давно вымершим.
Мы должны соблюдать крайнюю осторожность, заключая, что тот
или другой орган не мог образоваться посредством переходных ступеней.
Можно было бы привести множество примеров, где один и тот же орган
выполняет у низших животных одновременно совершенно различные
функции; так, у личинки стрекозы и у рыбы Cobites пищеварительный
канал несет функции дыхания, пищеварения и выделения. Гидру можно
вывернуть наизнанку, и тогда пищу будет переваривать наружная поверхность, а желудок будет дышать. В таких случаях естественный отбор
мог бы специализировать на выполнение одной функции такой орган (или
часть его), который ранее выполнял две функции, и, таким образом, нечувствительными шагами мог бы привести к глубоким переменам в его
основных свойствах, если бы этим пробреталось какое-либо преимущество.
"Известно много растений, производящих одновременно цветки различного строения; если бы эти растения стали производить цветки одной
формы, то этим была бы осуществлена сравнительно внезапно глубокая
перемена в признаках вида. Тем не менее, вероятно, что оба эти сорта
цветков, развивающиеся на одном и том же растении, первоначально
дифференцировались путем последовательных тонко градуированных шагов, которые в немногих случаях можно проследить еще и теперь.10
Далее, два различных органа или один и тот же орган в двух очень
различных формах могут выполнять одновременно одну и ту же функцию, и это представляет крайне важную форму перехода. Приведу один
пример: существуют рыбы, дышащие посредством жабер воздухом, растворенным в воде, и в то же время свободным воздухом из их пл аватель-
Формы перехода 157
ного пузыря, причем этот орган снабжен перегородками, крайне богатыми сосудами, и имеет ductus pneumaticus, доставляющий воздух.
"Заимствуем другой пример из растительного царства: вьющиеся растения всползают тремя различными способами - извиваясь спиралью,
цепляясь своими чувствительными усиками или присасываясь своими
воздушными корешками; эти три способа обычно встречаются в различных группах, но у некоторых немногих видов два или даже все три способа осуществляются у одной и той же особи.11 Во всех таких случаях
один из двух органов легко может быть модифицирован и усовершенствован, так что будет один выполнять всю работу, но в течение всего процесса модификации будет пользоваться поддержкой другого; а затем
этот второй орган может быть модифицирован для совершенно иного
значения или полностью исчезнуть.
Пример с плавательным пузырем рыб особенно хорош, так как наглядно
обнаруживает в высшей степени важный факт: орган, сформированный
первоначально для одного назначения, а именно всплывания, может быть
приспособлен для совершенно иного назначения, именно дыхания. Плавательный пузырь у некоторых рыб мог быть также переработан в добавочный аппарат слухового органа. Все физиологи допускают, что плавательный пузырь гомологичен или "идеально подобен" по положениюи строению легким высших позвоночных животных; отсюда нет основания сомневаться в том, что плавательный пузырь действительно превратился в легкие или орган, исключительно употребляемый для дыхания.
В соответствии с этим взглядом можно прийти к заключению, что
позвоночные животные с истинными легкими произошли путем обычного
размножения от древнего неизвестного прототипа, который был снабжен
аппаратом для всплывания, или плавательным пузырем. Таким образом,
мы можем понять, как я заключаю из интересного описания этих частей,
данного Оуэном, тот странный факт, что каждая частица пищи или питья,
которую мы проглатываем, должна проходить над отверстием дыхательного горла с риском попасть в легкие, несмотря на удивительный аппарат,
при помощи которого закрывается голосовая щель. У высших позвоночных жабры совершенно исчезли, но у зародыша щели по бокам шеи и
петлевидные артериальные дуги все еще отмечают свое прежнее положение. Однако мыслимо, что совершенно утраченные в настоящее время
жабры были постепенно переработаны естественным отбором для какогонибудь иного назначения, так, например, Ландуа (Landois) показал, что
крылья насекомых развились из трахей, таким образом, весьма вероятно,
что в этом обширном классе органы, когда-то служившие для дыхания,
действительно превратились в органы летания.
Рассуждая о переходах между органами, так важно не упускать из
виду возможности превращения одной функции в другую, что я приведу
еще один пример. Стебельчатые усоногие имеют две маленькие складки
кожи, названные мною яйценосными уздечками, которые своим липким
выделением обеспечивают прикрепление яиц на время, пока в мешочке
из них не вылупится молодь. Эти усоногие не имеют жабер, а вся поверхность их тела и мешочка вместе с маленькими уздечками служит для ды-
•458 Трудности теории
хания. У Balanidae, или сидячих усоногих, с другой стороны, не существует этих яйценосных уздечек; яйца лежат свободно на дне мешка внутри тщательно закрытой раковины; но на месте, соответствующем расположению уздечки, у них имеются сильно складчатые перепонки, свободно
сообщающиеся с циркуляционными полостями мешка и всего тела и рассматриваемые всеми натуралистами как жабры. Я полагаю, никто не станет спорить, что яйценосные уздечки в одном семействе и жабры в другом строго между собой гомологичны; и действительно, эти органы градуально переходят один в другой. Таким образом, нельзя сомневаться
в том. что эти две маленькие складочки кожи, первоначально служившие
как яйценосные уздечки и в то же время в слабой мере участвовавшие
в дыхании, градуально, под влиянием естественного отбора; превратились
в жабры, просто увеличившись в размерах и утратив свои липкие железы.
Если бы все стебельчатые усоногие вымерли - а они подверглись истреблению более, чем сидячие, - кому пришло бы в голову, что жабры в этом
последнем семействе существовали некогда в виде органов, служивших
только для того, чтобы препятствовать вымыванию яиц из мешка?
"Существует и другая возможная форма перехода, а именно через
ускорение или замедление периода воспроизведения. Проф. Коуп (Соре)
и другие ученые в Соединенных Штатах в последнее время особенно на
этом настаивают. Теперь известно, что некоторые животные могут размножаться в очень раннем возрасте, даже прежде чем они приобрели вполне
развитые признаки; если бы у какого-нибудь вида эта способность прочно
установилась, то, по-видимому, рано или поздно были бы утрачены зрелые стадии развития, и в таком случае основные черты испытали бы глубокое изменение и деградировали, особенно если личинки резко отличались от взрослого животного. Далее, у значительного числа животных по
.достижении зрелости и в течение почти всей их жизни признаки продолжают перестраиваться. Так, например, у млекопитающих форма черепа
нередко значительно преобразуется с возрастом, чему д-р Мьюри (Murie)
привел разительные примеры у тюленей; всякий знает, что рога у оленя
с возрастом более и более разветвляются, и оперение у некоторых птиц
.становится более развитым. Проф. Коуп свидетельствует, что у некоторых
ящериц форма зубов с годами значительно меняется; у ракообразных,
по наблюдениям Фрица Мюллера, не только многочисленные несущественные, но и некоторые важные части принимают совершенно новый
характер после достижения половой зрелости. Во всех таких случаях -
а их можно было бы привести немало, - если бы размножение было
отодвинуто на более поздний возраст, то признак вида претерпел бы модификацию, по крайней мере во взрослом состоянии; возможно также, что
в некоторых случаях начальные и более ранние стадии развития ускоряются и, наконец, утрачиваются. Модифицируются ли виды при помощи
такой сравнительно внезапной формы перехода и часто ли это происходит - не берусь судить, но если она когда-нибудь имела место, то, вероятно, различия между молодым и зрелым и между зрелым и старым возрастом первоначально приобретались только градуальными шагами.12
Особые трудности теории естественного отбора 159'
Особые трудности теории естественного отбора
Хотя мы должны соблюдать крайнюю осторожность, приходя относительно того или иного органа к заключению, что он не мог образоваться
путем последовательных малых переходных градаций, тем не менее встречаются случаи, представляющие серьезные трудности.
Одна из таких самых серьезных трудностей заключается в том, что
бесполые насекомые часто отличаются по своему строению как от самцов,
так и от половозрелых самок; но этот вопрос будет рассмотрен в следующей главе. Электрические органы рыб представляют вторую исключительную трудность, потому что трудно представить себе, какими шагами
могло идти образование этих изумительных органов.13 Но это неудивительно, так как мы не знаем даже, для чего они служат. У Gyninotus
и у Torpedo они, конечно, представляют собою мощные средства защиты,
а может быть, и преследования добычи, но у ската Raja, как заметил Маттеуччи (Matteucci), аналогичный орган в хвосте производит мало электричества, даже когда животное раздражено, так мало, что он едва ли может служить для указанных целей. ^Сверх того, у Raja помимо указанного органа в хвосте существует, как показал д-р Р. Мак-Доннелл (R. МсDonnell), другой орган близ головы, относительно которого неизвестно, следует ли его признать за электрический, но который, по-видимому,
гомологичен электрической батарее у Torpedo.14 Общепризнано близкое
сходство этих органов с обыкновенными мышцами как по внутреннему
строению и распределению нервов, так и по воздействию на них различных
реактивов. Должно заметить, что мышечное сокращение сопровождается
электрическим разрядом, и, по словам д-ра Радклиффа (Radcliffe), "в электрическом аппарате Torpedo существует в состоянии покоя заряд, совершенно подобный тому, который существует в покоящейся мышце и нерве,
а разряд у Torpedo, вместо того чтобы представлять что-либо исключительное, может быть только иной формой разряда, обнаруживающегося
при действии мышцы и двигательного нерва". Далее этого наше объяснение в настоящее время не простирается, но так как наши сведения об этих
органах еще весьма недостаточны и мы ровно ничего не знаем о строении
и образе жизни предков нынешних электрических рыб, то было бы крайне
смело утверждать, что не существовало никаких подходящих переходов,
которыми могло идти градуальное развитие этих органов.
Но эти органы на первый взгляд представляют и другое, может быть,
более серьезное затруднение; они встречаются почти у дюжины различных рыб, из которых иные связаны только очень отдаленным сродством.
Когда один и тот же орган встречается у нескольких форм одного класса,
в особенности же у резко различающихся по образу жизни, мы можем
обычно его присутствие приписать унаследованию от одного общего предка,
а его отсутствие у некоторых форм - потере вследствие неупотребления
или естественного отбора. Таким образом, если бы электрические органы
были унаследованы от какого-нибудь древнего предка, мы должны были бы
ожидать, что электрические рыбы тесно связаны между собой; но на
деле это не так. Геология не дает никаких оснований предполагать, что.
160 Трудности теории
"большинство рыб обладало некогда электрическими органами, утраченными их модифицированными потомками. "Но когда мы присматриваемся
к делу ближе, мы убеждаемся, что у разных рыб, снабженных электрическими органами, последние расположены в различных частях тела, что
они различаются по строению, как например в распределении пластин
и, согласно Пачини (Pacini), по способу возбуждения в них электричества
и, наконец, что они снабжены нервами, направляющимися из различных
центров; это последнее различие, быть может, самое существенное. Таким образом, электрические органы различных рыб не могут считаться
органами гомологичными, а лишь аналогичными по своей функции. Следовательно, нет основания предполагать, что они были унаследованы от
общего предка, так как в подобном случае они должны были бы близко
походить друг на друга во всех отношениях. Так, отпадает трудность,
связанная с появлением, по-видимому, одного и того же органа у видов,
находящихся в очень отдаленном родстве; остается только меньшая, но
все же достаточно большая трудность, именно: какими градуальными
шагами шло развитие этого органа в каждой отдельной группе рыб.16
Органы свечения, встречающиеся у немногих насекомых, принадлежащих к самым разным семействам, и расположенные в различных частях тела, представляют при нашем современном недостаточном состоянии знаний о них пример трудности, подобный тому, который представляют электрические органы. Можно привести и еще подобные случаи,
например: у растений в высшей степени удивительное устройство пыльцевой массы на ножке с липкой желёзкой на конце почти одинаково у Orchis и у Asclepias - двух родов, настолько далеких друг от друга, насколько это возможно у цветковых растений; но и на этот раз части между
собой не гомологичны. Во всех случаях существ, удаленных друг от друга
в масштабе организации, которые снабжены сходными своеобразными
органами, между ними можно всегда обнаружить фундаментальные различия по общему виду и функции, хотя они могут быть одинаковыми.1в
Так, например, глаза у головоногих и у позвоночных с виду поразительно
сходны, но в таких далеких группах и малейшая доля сходства не может
быть приписана унаследованию от общего предка. М-р Майварт выдвигал
этот пример как особую трудность, но я не усматриваю, в чем, собственно,
сила его аргумента. Всякий орган зрения должен быть образован из прозрачной ткани и должен заключать известного рода хрусталик, чтобы
отбрасывать изображение на заднюю стенку затемненной камеры. Далее
этого поверхностного сходства едва ли можно найти какое-либо действительное сходство между глазом головоногих и позвоночных, как это с очевидностью вытекает из прекрасного исследования Хензена (Hensen's)
о глазе головоногих. Я не могу здесь входить в подробности, но должен
все же указать на некоторые черты различия. Хрусталик у высших головоногих состоит из двух частей, помещенных одна за другой как две
линзы; и та и другая по строению и по положению коренным образом
отличаются от того, что мы видим у позвоночных. Сетчатка совершенно
лная, с обратным расположением ее составных частей и с большим нерваым узлом, заключенным внутри самих оболочек глаза. Отношение муску-
Особые трудности теории естественного отбора 161
лов так различно, как только можно себе представить; то же относится
и к другим чертам. Отсюда довольно трудно решить вопрос, насколько
можно употреблять одни и те же термины при описании глаз головоногих
и позвоночных. Конечно, всякий волен отрицать, что в том и другом случае глаз развился путем естественного отбора последовательных слабых
вариаций, но если это допустить в одном случае, ясно, что это возможно
и в другом, и коренное различие в строении органа зрения у двух групп
можно было бы предвидеть на основании этого взгляда на способ их образования.16 Подобно тому как два человека иногда независимо друг от
друга приходят к одному и тому же изобретению, так, по-видимому, и
в различных приведенных выше случаях естественный отбор, действуя
на пользу каждого существа и не используя все благоприятные вариации,
произвел у различных существ сходные органы, поскольку это касается
их функции; но строение их общего органа не обязано унаследованию
от общего предка.
"Фриц Мюллер, желая подвергнуть проверке выводы, к которым я прихожу в этой книге, тщательно проследил почти сходную линию доказательств. Некоторые семейства ракообразных заключают несколько видов,
снабженных особым дыхательным аппаратом и приспособленных к жизни
вне воды. В двух из этих семейств, особенно тщательно исследованных
Мюллером, которые близкородственны друг другу, виды сходны между
собой во всех существенных признаках, а именно в органах чувств, системе кровообращения, расположении пучков волосков внутри сложного
желудка и, наконец, во всех подробностях строения служащих для дыхания в воде жабер, вплоть до микроскопических крючков, которыми они
очищаются. Вследствие этого можно было бы ожидать, что у немногих
видов обоих семейств, живущих на суше, столь же важные аппараты для
воздушного дыхания будут также сходны; в самом деле, почему бы
только этот единственный аппарат, имеющий одно и то же назначение,
оказался бы различным, между тем как другие важные органы вполне
между собой сходны или даже тождественны.
Фриц Мюллер заключает, в соответствии с защищаемыми мною взглядами, что это близкое сходство в столь многочисленных чертах строения
должно объясняться унаследованием от общего предка. Но так как громадное большинство видов в указанных двух семействах, равно как и
большинство всех ракообразных, ведет водный образ жизни, в высшей
степени невероятно, что их общий предок был адаптирован к воздушному
<< Пред. стр. 17 (из 67) След. >>
Список литературы по разделу