<< Пред. стр. 12 (из 56) След. >>
Список литературы по разделу
Бронзового и Железного веков. Славяно-русская культура
изобилует не только разнообразными натуральными топорами,
возведенными, к примеру, у карпатских славян в особый культ, но
также разного рода имитациями в виде украшений-подвесок,
амулетов-оберегов (в том числе и солярными знаками) и даже
детскими игрушками -- все это было широко распространено на
Руси вплоть до татаро-монгольского нашествия.
В Древнем Риме наиболее экзотическим тотемом был дятел, а
наиболее известным -- волк (Капитолийская волчица, выкормившая
Ромула и Рема). У галлов название племен давалось по именам
тотемов -- быки, кабаны, вороны. Такой же обычай существовал и
у других нецивилизованных народов. Многообразные рудименты
тотемизма обнаруживаются в традициях и верованиях Древней
Греции. Общим для всех эллинов считалось их происхождение от
рыб. Особые тотемы имели отдельные племена и народы: считалось,
что мирмодоняне произошли от муравьев, фракийцы и аркадцы -- от
медведей, ликийцы -- от собаки, фивяне -- от ласки. Несомненные
отпечатки тотемизма носят и предания об оборотничестве,
распространенные во всех древних культурах. Животное или
растение, в которое обращается мифологический или сказочный
персонаж, в конечном счете и может представлять тотем
какого-либо конкретного племени, клана, семьи, округи, города
или святилища.
Греческая мифология особенно богата превращениями Богов и
героев в животных, растения и некоторые неодушевленные объекты
(камни, скалы, звезды). В мифах и их поэтических переложениях
(Овидий написал на эту тему 15 книг, объединенных в знаменитые
"Метаморфозы") зафиксированы оборотничества: Зевса -- в быка;
Гелиоса -- во льва, вепря, пантеру; Афины -- в оленя, спутников
Одиссея -- в свиней и т.д. Тотемическое происхождение имеют и
атрибуты-символы Олимпийских Богов: орел Зевса, сова Афины,
лебедь, сокол, дельфин Аполлона, голубь Афродиты, конь
Посейдона. Зафиксировано также почитание Геры в виде коровы, а
Артемиды -- с лошадиной головой (в Фигалии). Тотемическая
история эллинов нашла опоэтизированное отображение во многих
мифологических сюжетах. Без учета тотемного прошлого трудно, к
примеру, понять, почему в Древней Греции был столь популярен
миф о Калидонской охоте (в ней приняли участие многие из
знаменитых героев Эллады). С точки зрения современного читателя
охота на кабана -- пусть даже очень большого -- достаточно
заурядное событие. Но если взглянуть на него сквозь
тотемическую призму, все предстает в ином обличии: Калидонская
охота символизирует победу над тотемом вепря (кабана) в период
разложения протоэтносов. Хорошо известно, что в древней Европе
тотем вепря в наибольшей степени был распространен среди
кельтов. Потому-то и в мифе об охоте на вепря за позднейшими
наслоениями и дополнениями недвусмысленно просматривается былое
противоборство между эллинскими и кельтскими племенами и
поражение кельтов (тотема вепря) в этой, должно быть, весьма
долгой и нелегкой борьбе.
Русская и славянская культура знает тотемизм в основном в
форме пережитков, рудиментов, запретов. Данный вопрос был
глубоко исследован в ряде фундаментальных работ замечательного
русского этнографа и фольклориста Дмитрия Константиновича
Зеленина (1878 -- 1954): "Тотемический культ деревьев у
русских и белорусов" (1933 г.), "Идеологическое перенесение на
диких животных социально-родовой организации людей" (1935 г.),
"Тотемы-деревья в сказаниях и обрядах европейских народов"
(1937 г.) и др. У русских отголоски тотемизма сохранились
главным образом в обрядовом фольклоре, связанном с почитанием и
величанием деревьев, птиц, зверей, в сказках -- особенно о
животных. Многие традиционные русские образы-символы зверей и
птиц несут на себе следы тотемов. Об этом явственно
свидетельствуют положительные человеческие черты, которыми
народ наделил сказочных животных, а также оберегательные
функции, которые они выполняют (первейшее предназначение тотема
-- оказывать помощь всем, кто находится с ним в
социально-родственных отношениях). Среди наиболее популярных
персонажей русских сказок -- звери (лиса, заяц, волк, медведь,
козел, баран, корова, бык и др.), птицы (гусь, утка, петух,
курица, ворон, сокол, лебедь и др.).
Древнее тотемическое мышление обнаруживается во множестве
популярных русских сказок: "Теремок", "Лиса и заяц", "Кот,
петух и лиса", "Котофей Иванович", "Звери в яме" и т.д. и т.п.
Содержащиеся в них тотемические реминисценции поддаются
восстановлению и истолкованию, хотя и приблизительному, но все
же достаточно близкому к первоначальному смыслу. Так, сказка
"Зимовье зверей" запечатлела закодированную в образах животных
информацию об объединении миролюбивых оседлых тотемов-кланов
ради выживания в условиях наступившей зимы (а, возможно, и
неожиданного катаклитического похолодания) и отражения
нападения со стороны враждебно-грабительского тотема волков.
Перечень зверей в разных вариантах сказки колеблется. Так, в
сборнике Афанасьева (No64) зимующим тотемам быка, барана,
свиньи, гуся и петуха противостоят нападающие на них тотемы
лисы, волка и медведя. В бесхитростной сказке "Колобок"
закодирована информация о соперничестве тотемов зайца, волка,
медведя и лисицы-победительницы за право быть хранителем
традиций культа Солнца-Коло, олицетворяемого Колобком,
тождественным дневному светилу и по имени и по обрядовым
функциям (его съедают, как на Масленицу поедают блины,
символизирующие Солнце). Народное творчество -- бездонное
хранилище неизбывной памяти о русских тотемах -- не только в
устном (фольклорном), но и в овеществленном виде. Коньки на
крышах, петушки на маковках, утицы-солонки, олешки на
полотенцах и рубашках -- все это отголоски тотемного прошлого,
запечатленного в орнаменте, узорах, вышивках, резьбе, росписи.
В волшебных сказках всех времен и народов также
аккумулированы остатки древнейшего мировоззрения. Например, уже
упомянутый и широко распространенный мотив оборотничества
(превращения человека в животное и обратно), -- кроме
тотемического оттенка, содержит также отголосок народных
верований в переселение душ, получивших в дальнейшем развитие в
религиозно-идеологических и философских системах --
древнеиндийской, древнеегипетской, древнегреческой,
древнекельтской и др.
Помимо тотемов-животных, в памяти поколений сохранились
образы и тотемов-растений. Наиболее типичными для славянских и
других индоевропейских культур являются деревья -- дуб и
береза. Известна обширная древнекельтская (уэльсская) эпическая
поэма "Битва деревьев", воссоздающая столкновение
кланов-тотемов, где фигурируют свыше 20 древесных символов:
...От поступи мощного дуба дрожали земля и небо,
Он втаптывал в землю врагов, разя их без счета,
А рядом с ним царственный тис отражал атаки
Врагов, что шли на него, как волны на берег моря;
И груша сражалась там же, обильно кровь проливая;
Каштан состязался с елью в свершенье подвигов ратных.
Бел снег, и чернила черны, и зелены деревья,
Спокойны пучины вод с тех пор, как я крик услышал;
С тех пор березы растут в стране этой без опаски,
И тянутся вверх дубы в холмистом Гвархан-Мелдеро.
У русских есть свой вариант воспоминаний о войне
растительных тотемов. Но в отличие от кельтских сказаний он
носит не эпический, а сатирический оттенок. Это -- знаменитая
сказка "Война грибов", где грибы воюют не друг с другом, а с
царем Горохом. Поговорка: "При царе Горохе" -- тоже
рудиментарная память (или архетип коллективного
бессознательного) об архаичном прошлом и тотеме гороха. Другие
тотемные символы перечисляются, к примеру, в чрезвычайно
распространенной на Русском Севере сатирической былине "Птицы",
где называются десятки пернатых, многие из них калькируют
древние русские тотемы. Былина эта записана во множестве
вариантов, но почему-то выпала из поля зрения современных
исследователей. В процессе становления славянорусского этноса
многие из былых тотемов стерлись в памяти. Только образ
сокола-рерика плавно перешел из родоплеменной в княжескую
символику и геральдику, сохранив свое смысловое значение в
династии Рюриковичей вплоть до татаро-монгольского нашествия.
Тотемический образ сокола -- доиндоевропейского
происхождения. К тем незапамятным временам восходит и
представление о Солнце как Соколе. У русских следы такого
древнейшего отождествления обнаруживаются, помимо прочего, в
архаичной загадке-поговорке, где Солнце именуется Ясным
Соколом, а темная ночь -- волком (еще одно доарийское
олицетворение, встречающееся у многих и разных народов Земли):
"Пришел волк [темная ночь] -- весь народ умолк; взлетел
ясен-сокол [Солнце] -- весь народ пошел!" Сокологоловым был
древнеегипетский Солнцебог Хор (Гор) (рис.29), этимологически и
функционально родственный русскому Солнцебогу Хорсу (того же
корня русские слова "хорошо", "хор", "хоровод", "хоромы",
"храм"), -- что лишний раз доказывает общее происхождение
древнейших культур и верований. Между прочим, традиционный
круговой обход вокруг буддийской ступы также именуется
хора. Соколоподобным изображался и другой
древнеегипетский Солнцебог -- Ра (рис.30). Солнечный смысл
присутствует и в самом слове "сокол": второй слог "кол", быть
может, восходит к имени древнейшего Солнцебога Колы
(Коляды). Но соколоподобным был и древнеславянский Бог огня
и света Рарог (ср.: чешск. raroh; польск. rarog)
-- "сокол"; из этой общеславянской основы выводится и имя
старорусского князя -- Рюрик, который в этом случае,
естественно, не мог быть никаким варягом и, видимо, никогда
таковым и не был, а также фамилия русского художника и
мыслителя -- Рерих.
Данная историко-этимологическая концепция восходит к
замечательному чешско-словацкому просветителю, поэту,
фольклористу, одному из основоположников панславизма Яну
Коллару (1793 -- 1852). В России горячим пропагандистом
этих идей был историк-антинорманист, литератор, театральный
деятель и под конец жизни -- директор Эрмитажа Степан
Александрович Гедеонов (1815 -- 1878). В капитальном
двухтомном труде "Варяги и Русь" (СПб, 1876) он развил
аргументы Коллара. Именно отсюда концепция славянского
происхождения Рюрика и Рюриковичей была позаимствована
Владимиром Чивилихиным в его романе-эссе "Память", а также
Сергеем Лесным в его многочисленных изданных за рубежом
работах, посвященных древней истории Руси.
Впрочем, имеется еще одна, более простая версия русской
родословной Рюрика и русского же происхождения его имени. Она
опирается на северные предания, согласно которым подлинное имя
Рюрика было Юрик и явился он в Новгород из Приднепровья.
Новгородцы "залюбили" его за ум-разум и согласились, чтобы он
стал "хозяином" в Новограде. (Р)Юрик наложил на каждого
новгородца поначалу небольшую дань, но затем стал постепенно ее
увеличивать, пока не сделал ее невыносимой (что впоследствии
усугублялось с каждым новым правителем). Первые летописцы,
упоминавшие имя Рюрика, вряд ли опирались на какие-то
письменные источники, а скорее всего, использовали устные
известия. Постепенно исконно русское имя Юрик, помянутое в
северорусском предании, оваряжилось. (Продолжение темы см. в
Приложении 2.)
Еще одним подтверждением смысловой идентичности сокола с
русским именем Рарог-Рерик-Рюрик служит княжеская символика
рода Рюриковичей (рис.31). Как известно, она имеет форму
трезубца и в этом смысле стала основой украинской
государственной геральдики. Между тем существует версия, что
знаменитый "трезубец" на самом деле является стилизованным
изображением сокола-рерика (рис.32). Впервые эту гипотезу
выдвинул С.А.Гедеонов, впоследствии она получила дальнейшее
обоснование45. Версия выглядит романтичной и привлекательной и
обычно вызывает горячие читательские симпатии. Однако символ
трезубца, триглава, треножника как выражение священной
троичности чрезвычайно распространен в мировой культуре. Выходя
за пределы индоевропейской традиции, его можно обнаружить в
вариантах, близких к символике киевских князей, и в древних
онежских петроглифах (рис.33), и в этрусско-кельтской символике
(рис.34), и в китайской каллиграфии, и в гигантских (свыше 200
м) древних рисунках-геоглифах на тихоокеанском побережье Южной
Америки (рис.35), и в шаманских жезлах енисейских остяков
(кетов) (рис.36). Так что какая бы то ни было славянская
самостийность здесь ни при чем.
Принадлежность конкретного тотема какому-либо роду-племени
или, что одно и то же, принадлежность какого-то
семейно-кланового или половозрастного образования конкретному
тотему наглядно демонстрирует узнавательно-разграничительную
функцию последнего, что помогает узнавать себе подобных или
отличать своих от чужих. В частности, это проявляется в
особенностях одежды, головного убора, прически, украшений,
косметики, татуировок, которые, как показывают данные
археологии, в древности были распространены повсеместно.
Например, русский женский головной убор кика по форме
напоминает птицу, а его название происходит от названия
лебединого крика -- кика (кикать-"кликать, кричать"). Отсюда
древнегреческое наименование лебедя -- "Кикн" (так звали и сына
Аполлона, превращенного после смерти в созвездие Лебедя).
Интересно, что мужской головной убор алеутов, когда они были
открыты русскими мореплавателями, по форме также представлял
лебединую голову.
Тотемические образы гуся, лебедя, селезня (утки), пожалуй,
наиболее архаичные в древнем мировоззрении, они связаны с
доиндоевропейскими мифами о первородном яйце и птице, творящей
мир. В индоевропейской культурной традиции эти представления
получили наибольшее развитие в космологии орфиков, впоследствии
воспринятой митраизмом в образе Митры-Фанеса, рожденного из
космического мирового яйца (напомним, что от имени Митры
произошло русское слово "мир" в смысле "согласия"). Аристофан,
великий древнегреческий комедиограф, иронически относился к
философии орфиков, тем не менее в комедии "Птицы" он дал
позитивное изложение идей, уходящих в самые глубины
космического постижения действительности: "птицы древнее
Олимпийцев блаженных", породил их златокрылый Бог любви Эрот,
сочетавшись с Хаосом. Сам же Эрот, олицетворяющий космическое
сексуальное начало, -- сын первозданной Ночи и Ветра. Они-то и
сотворили Яйцо-первородок, и из него спустя годы "появился Эрот
сладострастный" -- "в сверкании крыл златых, легконогому ветру
подобный". В русском фольклоре смутные воспоминания о золотом
космическом яйце закодированы в популярной сказке про Курочку
Рябу и снесенное ею волшебное золотое яичко.
По русскому космогоническому мифу творцом Вселенной был
селезень (гоголь-нырок). Он долго плавал по безбрежному океану,
потом нырнул, достал со дна песок и сотворил из него весь Мир.
Сказание это тесно примыкает к общемировой мифологической
традиции, записано в нескольких вариантах, вошло в
славяно-русские апокрифы, -- но почему-то мало известно
современному читателю и практически не публиковалось с начала
века. Стойкость архаичных сюжетов, связанных с птицами (в
особенности с гусями, лебедями и утками-селезнями), просто
поражает. Так, популярная русская сказка "Гуси-лебеди" с
выслеживанием и преследованием мальчика ведьмой и
кульминационным перегрызанием ею дуба -- самым неожиданным для
современного читателя образом повторяет свою сюжетную линию в
сказках и мифах южноамериканских индейцев, обитающих в джунглях
Амазонки. Разница лишь в том, что южноамериканская ведьма
занимается сексуальными домогательствами, а дерево, где
спасается герой, пытается перегрызть с помощью зубастых
гениталий. По мнению исследователей, в южноамериканском мифе
закодированы некоторые характерные особенности, присущие
матриархальным отношениям, и точно такой же смысл был
первоначально заложен в русской сказке46 (что лишний раз
подтверждает общность культурных, мифологических и языковых
корней всех народов мира).
Отпечаток тех далеких времен, когда люди величались по
тотемам, сохранился в былине о сыне Ильи Муромца. Звали его
Сокольником (Сокольничком). Данный образ исследован мало, хотя
и открывает глубинный пласт русского былинного эпоса. Матерью
Сокольника является загадочная Златогорка (Латыгорка) --
невенчанная жена Святогора. Великан-богатырь возил ее в
хрустальном ларце (рис.37). Супруга Святогора соблазнила Илью
Муромца, плодом этой мимолетной связи и стал Сокольничек,
встреченный и неузнанный отцом спустя много-много лет. Чудесное
рождение Сокольника произошло в краю таинственного
Алатырь-камня, близ Студеного моря, то есть на побережье
Ледовитого океана. Сын Ильи Муромца сам так говорит о своей
отчине и родословной:
От моря я от Студеного,
От камени я от Латыря,
От той от бабы от Латыгорки...47
Он мог бы еще добавить: "От рода-тотема соколиного", как
говаривал о себе один из героев сербского эпоса: "Что ж
стрелять мне серого сокола, если сам сокольего я рода?.."
Поединок отца с сыном (а главное содержание былин о Сокольнике
-- его битва с Ильей Муромцем) -- смутное воспоминание о
противоборстве распавшихся родов-тотемов и месте их расселения
-- Сибирской украине (древнерусское название Крайнего Севера).
В архангельской былине Илья прямо спрашивает неузнанного сына:
которой тот земли, которой Сибирской украины? Сказанное
<< Пред. стр. 12 (из 56) След. >>
Список литературы по разделу