<< Пред. стр. 31 (из 56) След. >>
Список литературы по разделу
Рада, Радмила. Современное имя Родион греческого происхождения:
считается, что оно ведет свое происхождение от названия
средиземноморского острова Родос; но, как только что было
продемонстрировано, в основе этого наименования лежит
общеиндоевропейский корень "род" -- как и в названии
балканского горного массива Родопы. Из древнегреческой
мифологии известно также имя Радаманта -- сына Зевса и Европы,
самого справедливого из всех людей. Он же -- сопрестольник
Крона, как именует его Пиндар, -- царствует на Островах
Блаженных, "овеваемых веяньями Океана (Ледовитого), где
нескончаемо длится "золотой век".
В санскрите слова со значением "радости" находим в словах
с глухим согласным звуком на конце ("д"ъ"т"): rata
("удовольствие", "наслаждение"); rati ("радость",
"наслаждение", "покой"); (Рати -- супруга Бога любви Камы);
ratha ("радость", "наслаждение"). Одновременно ratha
означает "воина (сражающегося на колеснице)", "воителя" и
"героя". Это значит, что русские слова "рать" и "ратник" берут
начало отсюда и из общего для них и санскрита источника.
Какие же выводы следуют из краткого этимологического
экскурса и исторических аналогий? Прежде всего обнаруживаются
мифологические пары противоположных по функциям Богов Рудра и
Родаси: разрушительного космического начала, с одной стороны;
Рати -- вместе с Камой выражающая радость и любовь, как
вселенские силы, с другой стороны. Фонетические трансформации
общей лексической основы "руд"""род"""рад"""рат" и стоящие за
ней значения содержат намек на древнейшее миросозерцание
арийских и доарийских племен. Цепочка взаимосвязанных понятий:
"небо и земля"""рождение человека и родовые узы" -- главнейшие
из всех человеческих связей. Носителями всех названных качеств
у древних индийцев оказываются генетически и этимологически
родственные боги: Рудра, Родаси, Рати.
В древнерусском и древнеславянском пантеоне находим
аналогичные созвучные имена Богов со сходными или смещенными
функциями: Род и рожаницы -- женские ипостаси, Рода (при общем
корне "род" в результате чередования согласных "д" перешло в
"ж"). Более подробные сведения о роли рожаниц сохранились в
южнославянском фольклоре. Так, по сербским верованиям, за
судьбу ребенка отвечают четыре рожаницы: первая -- Поренут,
охраняет ребенка, пока он находится во чреве матери; вторая --
Злата Баба [интересно сопоставить ее с русской северной Златой
Бабой и Златогоркой Святогорова былинного цикла. --
В.Д.], помогает при родах; третья -- Жижа,
покровительствует ребенку во время кормления грудью; четвертая
-- Жива, прядет ему жизненную нить, которую обрезает неумолимая
Морзана29.
Итак, исходя из версии, что древнеславянское верховное
Божество -- Род является естественным продолжением
протоарийских верований (развитием которых у древних индийцев
стала ветвь Рудра (в дальнейшем ставшем ипостасью Шивы) --
Родаси), -- попробуем определить смысловые характеристики и
возможные функции древнерусского первобога. Главные эпитеты
Рудры в Ригведе -- этого "рыжего кабана с заплетенной косой",
который "сверкает словно яркое солнце, словно золото":
"блистающий", "свирепый", "буйный", "убивающий"; далее, если
исходить из значения слова raъdrб (относящийся к Рудре):
"страшный", "ужасный", "дикий", "необузданный", "гневный"; сюда
же можно присовокупить и значение других однокоренных слов:
"кровавый", "вопящий".
Надо полагать, большую часть перечисленных свойств следует
отнести и к богу Роду. Но Род, как и его прообраз -- Рудра (в
дальнейшем трансформировавшийся в Шиву), не есть носитель одних
лишь негативных (разрушительных и угрожающих) качеств.
Верховное космическое существо, почитаемое как хранитель самого
святого в жизни рода, не может носить один лишь отрицательный
заряд. Во все века, у всех народов такое Божество -- средоточие
необузданных сил хаоса и упорядочивающих потенций Космоса. Оно
-- в одном лице: ужас и радость, кара и милость, раздор и
согласие, разрушение и созидание. Неспроста исходное
санскритское слово rуd-as, однокоренное имени русского
бога, означает "небо и землю вместе взятые". Следовательно, и
Бог Род (олицетворявший крепость и благополучие проторусских
племен) не мог не выполнять тех функций, которые вытекают из
значения однокоренных слов: "радетель", "радость", "рада"
("совет", "согласие"). Вместе с тем все эти качества не есть
нечто безжизненно вялое: радеть (заботиться) и достигать
согласия можно и жесткими методами, а радость нередко бывает
буйной. Точно так же акты, связанные с продолжением рода, также
представляют собой неистовство и буйность как кульминацию
эмоционального напряжения.
Как верховное Божество (что присуще всем без исключения
мифологиям) Бог Род неизбежно выступает в форме космического
жизнепорождающего начала. Космос -- это всегда рождение и
устойчивая преемственность в связях. Человеческая жизнь во всем
многообразии ее отношений -- неотъемлемая частица Космоса,
повторяющая его законы. Родовые узы -- главное, что всегда
позволяло человеку утвердить себя как человека, приобрести опыт
и навыки, сохранить традиции, обычаи, зачатки идеологии и
морали. Бог Род -- та незримая сила, которая скрепляла
отношение близких и дальних родственников и задавала ориентиры
поведения. Родственные узы -- не только сиюминутные отношения
множества лиц, живущих повсюду в данный момент. Родственные узы
-- временная категория, опрокинутая в прошлое и спроецированная
в будущее.
Хранителем этой объективной временной преемственности
поколений и выступает Бог Род. Как и другие аналогии Божества
индоевропейцев, он несет ответственность за весь процесс
космического зарождения и, главное, за ту генетическую
упорядоченность сменяющих друг друга поколений, без которой
вообще немыслимо устроение общественной жизни. Отсюда космизм
как представление о закономерной упорядоченности всех сфер
общественной жизни распространялся на политические, правовые и
нравственные отношения. Такой подход и понимание неизбежно
обнаруживаются во всех социально-этических концепциях
древности, в том числе и получивших письменное закрепление --
от Законов Ману и Артхашастры до Кодекса Юстиниана и Русской
Правды.
Неизменными спутниками главного древнего Божества русского
народа -- Бога Рода выступают Рожаницы (рис. 108). Они
олицетворяют женское животворящее начало и почитались в народе,
начиная с позднего Каменного века, откуда дошли их глиняные
изображения. В дальнейшем -- практически до наших дней --
сохранились обычаи чтить рожаниц. Раньше им приносились
символические дары, устраивали в их честь массовые рожаничные
трапезы, изображали рожаниц различными способами, в том числе и
с помощью вышивки. Традиции вышивки, орнамента, узоров
передавались от поколения к поколению точно так же, как и
русская речь, устный фольклор, хозяйственные навыки. В
стилизованных, хотя и весьма натуралистических вышитых
изображениях рожаниц воспроизводится процесс родов -- жизненно
важный акт продолжения человеческого рода и одновременно
великое таинство природы (рис. 109). Отсюда космический смысл
всего связанного с рождением и сотворением. Отсюда же дожившее
до ХХ века сближение рожаниц со звездами.
Рожающая женщина -- повсеместно распространенный сюжет,
встречающийся в Старом и Новом Свете. Достаточно упомянуть
найденную в Малой Азии (Чатал-Хююк) глиняную статуэтку рожающей
богини (VI тысячелетие до н.э.), а также изображение рожающей
северной женщины (Х -- ХII вв.) (рис. 110) или ацтекской богини
(XIV в.) (рис. 110-а), скульптурное изображение которой
воспроизведено на знаменитой фреске Диего Риверы и т.п. Культ
русских рожаниц неразрывно связан с общечеловеческим культом
Великой матери, повсеместно распространенным по всему Древнему
миру. Прообразы Великой матери встречаются во всех древнейших
цивилизациях, включая протославянскую (рис. 111), и уходят в
самые глубины человеческого прошлого -- вплоть до палеолита.
Символика Великой кормящей матери просматривается в
гипертрофированных женских признаках (особенно грудей)
многочисленных каменных статуэток, найденных на территории
Евразии (рис. 112). Каждая из таких "венер" --
обобщенно-собирательный символ женского естества --
деторождения и детокормления. В дальнейшем символика
материнского начала претерпела изменения. Была канонизирована,
к примеру, многогрудость, что нашло свое законченное воплощение
в классическом образе Артемиды Эфесской (рис. 113).
Важным для понимания жизнетворящих функций Бога Рода и
рожаниц является истолкование космогонических мифов -- и в
частности индоевропейских -- как обобщенного опыта половой
жизни, процесса зачатия и родов. С этой точки зрения космогония
вообще сродни эмбриогонии, поэтому каждый человек носит в себе
подсознательные сведения о собственной эмбриональной жизни,
появлении на свет в процессе родов, а космогонический миф дает
людям возможность косвенным образом снова пережить -- через
макроскопическую проекцию -- свое прошлое внутриутробное
состояние и соответствующие ощущения30.
Перенос на Космос выводов из житейского сексуального опыта
-- это лишь одна сторона проблемы. Вторая же состоит в том, что
в космическо-небесных силах видели и первоисточник сексуальной
энергии -- мужской и женской. В наибольшей степени данный
аспект был развит в тайных оргиастических мистериях и ритуалах,
а впоследствии получил отражение в многочисленных трактатах о
любви -- китайских, индийских, японских, арабских и т.п. По
канонам христианским половая любовь всегда считалась чем-то
греховным, требующим очищения и жесткой регламентации. Однако в
народных традициях, несмотря на преследования со стороны церкви
и властей, оставалась неискоренимой языческая вера в тайные,
главным образом -- небесные силы, которые якобы и обусловливали
всю гамму любовных чувств, управляя ими как в положительном,
так и в отрицательном направлении. Александр Блок, написавший о
поэзии русских заговоров и заклинаний главу для "Истории
русской литературы", называл это постоянным ощущением древней
души любовного единения с природой31.
В народном сознании таинственная и правящая всем миром
сила -- могучая и которой "нет конца" -- связывалась в основном
с понятным каждому образом огня (пламени), его качествами и
производимыми им действиями: "ажги ты, сила могучая, ее кровь
горючую, ее сердце кипучее на любовь к полюбовному молодцу".
Стихия огня, скрывающая в себе все потенции любви, теснейшим
образом сопрягается с силами небесными. "Зажечь горячую кровь и
ретивое сердце", чтоб кипели они да горели, можно лишь встав
"под утреннюю зорю, под красное солнце, под млад месяц, под
частые ярые звезды". (При этом поминается и древняя Прародина
мировых цивилизаций с полярной горой Меру посреди Вселенной:
"Под частыми ярыми звездами стоит гора белокаменна..."32
В представлении многих народов Небо -- не только часть или
полное выражение Космоса, но и активная сторона
космогонического или теогонического процесса. В большинстве
древних культур Небо имело мужское обличие (редкое исключение
-- древнеегипетская мифология, где Небо -- Нут -- женского
рода), оно наделялось мужской потенцией и представлялось с ясно
выраженной мужской атрибутикой. В связи с распространенными
сказаниями о браке Земли и Неба Млечный путь представлялся
фаллосом Небесного Бога. Так, древние греки полагали, что
Млечный путь -- гигантский фаллос Бога Урана. Отголоском
общеарийских воззрений может служить русская народная сказка из
сборника "Русских заветных сказок" А.Н.Афанасьева о волшебном
кольце, благодаря которому фаллос героя вытягивается на семь
верст и достигает неба33. Аналогичные мотивы обнаруживаются в
символике погребальных курганов, где наряду с отдельными
небесными светилами воспроизводится весь Млечный путь в виде
гигантского детородного члена (рис. 114).
Впрочем, имеются и другие объяснения и соответственно
народные наименования Млечного пути. У индоевропейских народов
со времени, зафиксированного в Гомеровой "Одиссее", небесная
река из звезд именуется Повозкой (или Возом, или Телегой).
Названий Млечного пути множество и у каждого народа -- самые
разные, только в польском языке их зафиксировано около сотни. У
северных народов Млечный путь -- Лось, хотя у финно-угорских
суоми, карелов, мордовцев, марийцев, коми, удмуртов, манси --
это Путь Птиц (Путь Диких Гусей, Журавлиная Дорога). У
некоторых славянских народов Млечный путь именовался точно так
же: Гусиная (Журавлиная) дорога. Тюрки, арабы, иранцы, армяне,
албанцы, венгры и балканские славяне именовали Млечный путь --
Дорогой, устланной соломой, тунгусские народы -- Лыжным следом,
чукчи и коряки -- Пыльной рекой; корейцы -- Серебряной рекой;
китайцы, японцы, вьетнамцы -- Небесной рекой и т.д.
Укоренившееся в современном русском языке и обиходе
название Млечного пути несомненно сопряжено с древними
мифологическими представлениями о сказочной Молочной реке или
благословенной стране, где текут молочные реки (Беловодье).
Интерес Голубиной книги к вопросу о происхождении утренней
и вечерней зари обусловлен тем, что в общеарийской
мифологической традиции зори представлялись плодом соития Неба
и Земли (сама заря, то есть покраснение неба, воочию
демонстрировала такой процесс соития).
В славянской и всей индоевропейской культуре особенно
развит и распространен был культ утренней Зари (рис.
115), предвозвестницы дневного света (рассвет). По
древнеиндийской традиции Утренняя заря (богиня Ушас) -- дочь
неба. В славянском фольклоре утренняя заря зовется Оком (или
окном) Божьим. "Зори утренни от очей Господних", --
подтверждает Голубиная книга. Отсюда понятна однокоренная
родственность слов "заря-зори" с лексическим гнездом: "взор";
"зоркий"; "зрак", "зреть", "позор", "зариться". Иначе: слова,
означающие небесный или огненный свет (ср.: "зарево"),
родственны словам со смыслом "видеть-глаз".
В русском языке и народно-поэтических воззрениях понятия
"зари-зорьки" относятся к числу наиболее стойких и
укоренившихся: от ласкательного эпитета "зоренька ясная" и
сказочных имен Заря-богатырь, Иван-Зорькин (ср. также кличку
животных -- Зорька) до древнейших присловий и заговоров.
Владимир Даль приводит пример подобных народных
представлений. Так, о Солнце говорили: "По заре зарянской
катится шар вертлянский -- никому его не обойти, не объехать".
Сохранился также текст заговора, с которым нагая бабка обносит
нагого младенца вокруг бани. "Заря, зарина, заря скорина,
возьми с раба Божия младенца зыки и рыки дневные и ночные". По
народным повериям, жизнь ребенка с момента рождения зависит от
животворящей силы зари.
У восточных славян и русских Утренняя Заря, прогонявшая
Ночь, считалась Девой-воительницей, Победительницей Тьмы и
одновременно -- Матерью Солнца, которое она в прямом смысле
рожала каждый божий день, подобно тому, как птица сносит яйцо.
Такое представление восходит к самым глубинам протоарийского
мировоззрения, впоследствии расщепившегося на самостоятельные,
но во многом перекрещивающиеся индоевропейские мифологии.
Рудиментами первичного миросозерцания (в Ригведе оно
представлено концентрированно в виде Богини Утренней Зари --
Ушас) можно считать такие русские сказочные образы, как
Ненаглядная Красота, Марья Моревна, Царь-Девица, которые
первоначально, как доказал А.Н.Афанасьев, были тождественны
Богине Утренней Зари.
В фольклоре сохранились и другие осколки древнейшей
общеиндоевропейской мифологемы: Заря -- мать, Солнце -- сын или
дочь. "Без утренней зорюшки солнышко не взойдет", -- гласит
пословица. В Архангельской губернии записан заговор, обращенный
к ночному небу и утренней заре: "Заря-зорница, красная девица,
сама мати и царица, светел месяц, часты звезды... Среди ночи
приди ко мне хоть красной девицей, хоть матерью-царицей". В
новгородской Хлудовской псалтири конца XIII века есть
миниатюра: огнеобразная дева несет в руках Солнце, имя ее, как
гласит подпись, "Зоря утрьняя"34.
Представление о жизнедарящей роли зари уходит своими
корнями в самые глубины протоиндоевропейских верований. В
Ригведе собрано около 20 гимнов, посвященных Богине утренней
зари Ушас -- создательнице света, воспламеняющей своими лучами
Небо, своего отца, с которым Богиня находится в
кровосмесительном браке (слияние зари и неба воспринималось как
акт совокупления). Ушас олицетворяет вечный свет, который был,
есть и будет и если исчезает ночью, то на время; Ушас -- гарант
его неизбежного возрождения (в этом смысле в Ригведе она
именуется "знаменем бессмертия").
Отзвук имен светозарных Божеств слышится в культурах
разных эпох и народов: пророк Заратуштра (греч. Зороастр);
женские восточные имена -- Зара, Зарема, Зарина. Были попытки
сблизить с общеиндоевропейскими корнями "зор -- зар" (ср. укр.
зирка -- заря) имя древнеегипетского бога Осириса (Озириса),
истолкованного как Зарид, т.е. Озаренный или Осиянный.
Взаимодействие между индоевропейской и семитско-хамитской
культурами и мифологиями на разных отрезках исторического
развития бесспорно. Бесспорны также древние контакты между
этносами. Так, статуэтка Осириса была найдена в Томской области
(а статуэтка Амона -- в Пермской области)35. Что касается
генеологической связи, то следует отталкиваться от подлинного
древнеегипетского звучания имени бога Осириса. В европейские
языки вошел его древнегреческий эквивалент, который на
древнеегипетском языке прочитывается как Усир (это при том, что
в древнеегипетском письме гласные звуки отсутствуют).
Если сближать смысловое значение Осириса с озаренностью,
то тогда напрашиваются и некоторые фонетические параллели:
<< Пред. стр. 31 (из 56) След. >>
Список литературы по разделу