<< Пред.           стр. 2 (из 4)           След. >>

Список литературы по разделу

  2. Существуют законы двоякого рода: законы природы и законы права (законы, идущие от людей).
  3. Идея права есть свобода.
  4. Почвой права является духовное, а его исходной точкой - воля, которая свободна.
  5. Система права есть царство осуществленной свободы, мир духа, порожденный им самим как некая вторая природа (законы, законодательство, судопроизводство, разделение властей и т.д.)
  6. Воля как свобода, в которой нет никаких ограничений, содержит в себе негативную свободу и становится как в области политики, так и в области религии фанатизмом всего существующего общественного порядка... Лишь разрушая что-либо эта отрицательная воля чувствует себя существующей... возникает самосознанием этой отрицательной свободы, а осуществление этого может быть лишь функцией разрушения" (Философия права, стр. 71).
  7. Субъект (Я), имея возможность выбирать, обладает произволом. Субъективная воля содержит произвол и случайные цели.
  8. Воля развивается по последовательности ступеней, преодолевая свою субъективность и единичность в семье, в гражданском обществе, в государстве, наконец, во всемирной истории как всеобщий мировой дух, право которого есть наивысшее.
  Выделим гегелевские характеристики философии преступления, встроенные в триады "Философии права".
  1. Существуют три вида неправа (форма видимости права посредством субъекта): непреднамеренное (гражданское), неправо (правовые коллизии и споры), обман и преступление.
  2. Принуждение как насилие, совершенное свободным, нарушает право как право, есть преступление. Это сфера уголовного права.
  3. Нарушение права, которым затрагивается владение есть зло, ущерб какому-либо виду собственности или имущества.
  4. Наказание, карающее преступника, есть так же право, поскольку он совершает поступок разумного существа и как таковой, признает для себя закон, который он преступил.
  5. Определение преступления как угрозы общественной безопасности часто понимается только окольным путем, по их следствиям, вместо того, чтобы понять их из понятия предмета, так как более опасное преступление есть более серьезное нарушение права по своему объему и качеству (стр. 144).
  Нанесение ущерба государству вообще или суверенитету, величию и личности государя определяется как величайшее преступление (стр. 327).
  Выделим базисные принципы гегелевской философии снятия преступления, встроенные в философию права посредством полагания и преодоления отрицательной свободы воли, произвола, неправа и преступления.
  1. Подлинное неправо представляет собой преступление, в котором не уважается ни субъективное, ни объективное право.
  2. Посредством принудительного наказания (в неразвитом виде - мести), которое развивается в "мстящую справедливость", преступность из сферы права переходит в сферу моральности, т.е. в сферу различения свободным субъектом добра и зла и умышления преступления как выбором в пользу зла.
  3. Сфера моральности развивается посредством самоограничения свободной воли в обязанность, в сферу нравственности, где идея свободы становится живым добром, в котором соединены знание, воление и действование субъекта-индивида.
  4. Высшим состоянием нравственной идеи является государство, как "самой себе ясная, субстанциональная воля", знающая себя и действующая согласно этому знанию. Индивид становится членом государства. Государство есть нравственное целое, осуществление свободы. "Государство - это шествие Бога в мире; его основанием служит власть разума, осуществляющего себя как волю" (стр. 284).
  Добавим, в целом, что государство, как высшая стадия развития, в которой снимается преступление, начинается со ступени индивидуальной собственности (экономическое определение воли субъекта - собственность, владение, распоряжение), которая переходит в договор между собственниками, в определенное самоограничение воли каждого. Из этого следует, по Гегелю, и возможность общественного договора (политическое определение воли), и его высшая реализация в государстве как высшем нравственном состоянии человеческой воли. Гражданское же общество есть переходная ступень в развитии воли (права) от семьи к государству.
  Гегелевская конструкция государства и права подвергалась и подвергается критике с различных сторон и позиций.
  Прояснение подхода к тому, как возможна преступность как организация, организованная преступность, организация как противоправная форма преступности, организация как преступное государство эффективно с позиций критики гегелевской конструкции государства а) в качестве теоретического обоснования тоталитаризма (Б. Рассел, К. Поппер); б) в качестве апологии государственной бюрократии, овладевающей государством как частной собственностью бюрократической корпорации (К. Маркс).
  С позиций идеи правового государства, у Гегеля механизм насилия и аппарат политического господства введены в правовое русло и ограничены законом, тоталитарное государство - антиправовая и антигосударственная организация политической власти - тотально преступная организация, применяющая политическое, экономическое, психологическое и физическое насилие над членами общества, как субъектами, в принципе, свободного волеизъявления. Такое государство отрицает права и свободы личности, цинично имитирует государственно-правовой порядок и его атрибуты (конституция, избирательная система, разделение властей и т.д.). Подлинные атрибуты тоталитарно-государственного порядка - волеизъявление тоталитарного субъекта - в форме квазизакона и лицемерная манифестация расовых, классовых и технократических ценностей и целей, как якобы имманентно присущих законам и конечным целям мировой истории (супермен высшей расы, супермен коммунистического общественного устройства, супермен технократической эры и т.д.).
  Молодой Маркс (1844 г.) начинает разработку своей системы с "Критики гегелевской философии права". Из самых благих намерений сначала постулируя, а затем "выводя" коммунизм из материалистический философии истории (истмат) и следующих из материально-производственно-технологически-экономического социального примата над антропологическим законом, Маркс исследует гегелевскую конструкцию государства. Он находит в ней антипод коммунизма - частную собственность, которая, по Марксу, никогда и ни при каких условиях не может эволюционно трансформироваться в коллективную (коммунистическую) собственность. Только революция, только революционное насилие - экспроприация экспроприаторов (класса буржуа, не по праву овладевшего собственностью, созданною классом наемных работников, соответственно, государственной властью) может прервать преступный порядок истории. Маркс апеллирует к истории и ее законам, объявляет буржуазное общество и государство преступной организацией буржуазии. Гегелевская конституция государства и права объявляется апологией тотальной криминальности строя частной собственности:
 * в обществе господствует материальный интерес, который представляют индивиды, публичные корпорации и государство;
 * объем наличного материального богатства конечен и, хотя растет, не может удовлетворить материальные интересы субъектов во всей их полноте;
 * духовность (нравственность) вторична и никогда не будет в состоянии облагородить "войну всех против всех", т.е. естественное состояние гражданского общества без государства, иными словами, "всеобщий интерес и сохранение в нем особых интересов" (Гегель) есть фикция;
 * государственная бюрократия (чиновнический аппарат) по определению не может защищать всеобщий интерес государства, она эту фиктивную, мнимую всеобщность защищает только ради своего особого корпоративного интереса, противостоящего интересам других корпораций;
 * бюрократия считает самое себя конечной целью государства, она имеет в своем обладании государство - это ее частная собственность;
 * бюрократия как особая корпорация в государстве сначала борется с другими корпорациями за свое место под солнцем, затем стремится их сохранить, чтобы утвердить свой корпоративный принцип существования. Корпорациям бюрократия нужна как сила, которую можно использовать против других корпораций;
 * Маркс прямо не квалифицирует бюрократию как преступную организацию, но дает, на наш взгляд, весьма полную характеристику ее как таковой: грубо материалистические цели бюрократии (погоня за чинами, карьера, обогащение) создает "механизм твердо установленных формальных действий, готовых принципов, воздействий, традиций, культивирует иерархию знания (информации), тайну своей корпорации, обоготворение авторитета, ненависть к действительной (вне корпорации) жизни, к действительному знанию, к любым иным социальным, демократическим целям государства".
  В таком подходе - ключ к пониманию того, как возможна преступная организация. Это корпоративность, подминающая под себя государство, право и закон, это овладение государством с позиций частно-корпоративных интересов.
  Маркс постулирует, что существуют условия для подлинной реализации всеобщего интереса. Это историческое устранение корпоративной бюрократии и задача вернуть политическое государство в сферу материальных, т.е. производственно-экономических интересов народа. А именно, от имени народа организовать национальную экономику так, чтобы произведенного продукта хватило сначала всем по труду, а потом - по мере развития производительной силы труда - и по потребности. Это и есть материалистический способ преодоления частной собственности и достижение коммунизма как подлинной общности людей. Этим выводом Маркс переходит из сферы права в область политической экономии.
  Отметим здесь, что в последующем Маркс обосновал необходимость становления пролетариата из "класса в себе" в "класс для себя", т.е. в субъект исторического процесса. Это возможно, по Марксу, только соединением теоретиков-коммунистов (мозг) с политической организацией (революционная деятельность) рабочего класса для выполнения постулированной его теоретиками исторической миссии. Но в рамках правового (то ли этатически-монархического, то ли либерально-буржуазного) государства и права невозможна законная политическая организация и ее деятельность, которая направлена на насильственное свержение наличного и законного конституционного строя. Тогда создаются подпольные корпорации-партии, которые могут легитимизировать себя только пре-ступлением через существующий закон и право - насильственным захватом власти, что даже по Гегелю является величайшим преступлением.
  Революционное действие по свержению власти и экспроприации частной собственности Маркс не трактовал как преступление, хотя и был доктором права. Оно оправдывалось тем, чем оправдывалось высшее право государства в лице монарха волей Бога по Гегелю, а для Маркса - законами мировой истории.
  Это подтолкнуло российских преемников идеи Маркса к созданию нелегитимной, т.е. преступной корпоративной организации национального (и интернационального) масштаба, в недрах которой зародилась и окрепла очередная преступная корпорация.
  В "Экономико-философских рукописях 1844 года" К. Маркс, пытаясь найти ответ на вопрос, как объяснить сам факт частной собственности, не находит ответа у А. Смита, Д. Рикардо, поскольку великие экономисты просто постулируют частную собственность как изначально присущее человеку свойство.
  Маркс снова обращается с Гегелю и попутно к Фейербаху. Гегель в "Феноменологии духа" рассматривает процесс происхождения и самопорождения всего, в том числе - человека как опредмечивание, как распредмечивание, как отчуждение и снятие этого отчуждения, прежде всего и явнее всего - в сфере труда. Л. Фейербах в "Сущности христианства" показал антропологический способ осмысления категории отчуждения, как отчуждение человеком себя в религии и Боге, и призвал к неопосредованному религией, неотчужденному существованию человека.
  Маркса привлекала позиция Фейербаха о реализации неопосредованного через Бога общественного отношения человека к человеку (Я и Ты по Буберу). Маркс стремился также "сконструировать" социальность, не опосредованную наемным трудом и эксплуатацией обществом человека и человека. человеком.
  Маркс попал на стезю философской антропологии и нашел теоретическое обоснование частной собственности и соответствующих общественных отношений и свойств общества на многообразной трактовке феномена отчуждения. Приведем описанные еще в 1844 году виды отчуждения:
  отчуждение от процесса труда;
  отчуждение от продукта труда;
  отчуждение от средств труда;
  отчуждение от другого человека;
  самоотчуждение (от самого себя);
  отчуждение от общества;
  отчуждение от природы;
  отчуждение от самопознания;
  отчуждение от жизни.
  Отсюда последовало теоретическое уточнение того, что такое коммунизм (положительное упразднение частной собственности - этого самоотчуждения человека, подлинное присвоение человеческой сущности человеком и т.д.) (стр. 116, т. 42).
  С высоты опыта мировой истории последних 150 лет, прошедших с момента написания этих выводов, можно утверждать, что наиболее глубокое известное сегодня осмысление природы преступности, субъекта преступления, преступной организации находится в философской антропологии, философии истории, философии права.
  Если идеал коммунизма по Марксу оказался недостижимым, то теория отчуждения дает объяснение криминального поведения человека, появления преступно организованных групп, сообществ и корпораций. Если процесс отчуждения необратим, то результатом теоретически может быть криминализация общества.
  Криминальное воздействие на общество, санкционированное "правильной" теорией, порождает волны криминализации и создает условия для самоорганизации криминальных сообществ, которые перенимают и усваивают все черты субъектности социальной организации, включая партии, государства, экономические и религиозные корпорации.
  Мы рассмотрели концепции, в которых можно почерпнуть философский ответ на вопросы, как возможны преступление, криминальный субъект и криминальная организация. Эти концепции относятся к XIX веку. Единственная всеобъемлющая философская система Гегеля в "Философии права" в явном виде ставит, обсуждает, включает преступное деяние преступного индивида в структуру исторического процесса и дает свое решение проблемы в нравственной сфере правового государства.
  Рассмотрим еще один подход к осмыслению проблемы криминализации общества с наиболее общих философских позиций. В первой трети XX века философская антропология Шелера, обновившего философию человека и оказавшего большое влияние на философское понимание человека во второй половине XX века, характеризует пять основных типов анализа человека, пять основных концепций.
  В рамках этих концепций, объединивших философско-антропологическое знание последних двух тысячелетий плюс Ветхий Завет, Шелер не пытается дать окончательный ответ на вопрос Канта "что такое человек". Он сводит известное на сегодня знание о человеке к наиболее ярким идеальным типам.
  В принципе вопрос о человеке для Шелера оставался открытым. Это обстоятельство, весьма важное, на наш взгляд, для исследования проблем преступности и дальнейшего углубления в основания этого феномена, подчеркнул Хайдеггер: "В определенном смысле все центральные проблемы философии можно свести к вопросу о том, что есть человек... Но Шелер с особой проницательностью усмотрел также, что многообразие определений сущности человека не может быть свернуто в общую дефиницию. "Человек - это столь обширное, пестрое, многообразное существо, что любая дефиниция оказывается слишком ограниченной. У него слишком много граней" ("Кант и проблема метафизики").
  В работе М. Шелера "Положение человека в космосе" (1928 г.) дана развернутая характеристика пяти основных идеальных типов человека, сформированных в западноевропейской культуре.
  1. Религиозное иудейско-христианское представление. Греховность человека, инициированная Богом в его грехопадении, учение о спасении через Богочеловека, о Страшном суде, всей многоцветной эсхатологии естественным образом включают в себя многообразный феномен человеческой преступности. Можно сказать, что Библия - это первая криминология западной цивилизации.
  Шелер пишет, что порожденный страхом миф о падении и первородном грехе и психология страха довлеет над всей западной цивилизацией. Нельзя исключить, на наш взгляд, что и преступность - один из способов преодолеть этот глубинный сущностный страх, пре-ступить страх, встать над страхом.
  2. Концепция "Homo sapiens". Мы уже рассмотрели величайшую апологию разумности в философии Гегеля и тот способ, которым в "Философии права" вводится и преодолевается человеческое преступление. В XX веке эта концепция, в которой не только для человека, но и для всего мира, разум является главным принципом, подвергается серьезному сомнению. Если разум не является базисным принципом, то инстинкты и страсти человека из слуг Логоса ("Хитрость разума", Гегель) превращаются в его хозяев.
  3. Концепция "Homo faber", человек деятельностный, объединяет воззрения натуралистических, позитивистских и прагматических учений. Эта концепция вообще отрицает разум, как конститутивную способность человека. Человек здесь - только особый вид животного с присущими ему инстинктами, влечениями и генетическими детерминантами. У индивида и рода закрепляются те формы поведения, которые приводят к жизненному обеспечению, и это хорошо, а если не приводят - плохо. Хотя Шелер этого не говорит, но из определения "Homo faber" можно умозаключить, что для него преступление не есть преступление, если преступное деяние приводит к успеху. Недаром в число отцов этой концепции Шелер включает Н. Макиавелли и Т. Гоббса, причисляя к ним и самого себя. Три универсальных инстинкта положены в основу этой концепции: 1) половой инстинкт; 2) инстинкт роста и власти; 3) инстинкт жизни (пропитания) в широком смысле слова.
  Отсюда берут начало: 1) марксистское понимание истории (воспроизводство средств жизни и классовая борьба); 2) расовые теории; 3) властно-политические теории (воля к власти - главная движущая сила, Макиавелли, Гоббс, Ницше, А. Адлер).
  4. Концепция отчужденного человека. Концепция не понята и не принята, по мнению Шелера, в ученом мире. Суть ее в том, что в процессе борьбы за существование сформировалась тенденция замены собственно человеческих свойств, например, духа, инструментами интеллекта. Мышление здесь не средство возвышения человека над животностью а средство быть "самым главным зверем среди зверей". Восстановить утраченное единство с природным миром (дионисианство) путем отказа от духовности - вот цель такого человека. В этой концепции криминализация общества - чуть ли не желаемое состояние, в крайнем случае - естественная фаза на пути освобождения человека от духа и его созданий (государства, закона, искусства, науки, техники и т.д.). Крестными отцами концепции Шелер считает Шопенгауэра, Ницше, Бергсона, Шпенглера.
  5. Концепция Сверхчеловека. Эта концепция поднимает человека на небывалую высоту. Здесь, как и у Ф. Ницше, Сверхчеловек - идеал ответственного и счастливого господина, творца, который оправдывает само существование Земли, человечества, народа, истории, мирового процесса. Отречение от концепции Ницше - подведение под Свехчеловека рационального фундамента, прежде всего Николаем Гартманом. Здесь постулируется принципиальный атеизм, который противоположен постулативному тезису И. Канта: только в лишенном телеологии мире может возникнуть и существовать свободное нравственное существо (Н. Гартман). Мы добавим, что если уж под божьим оком человек совершает преступления, то в лишенном телеологии мире - тем более.
  Гартман, подобно Штирнеру, но через 100 лет после него, утверждал, что основные свойства Бога нужно перенести на человека, что для такого рода личности, самоценной и блестящей, человечество, народы, история больших общностей являются лишь окольным путем для ее самовыражения. Но ни тот, ни другой, даже не заикнулись о возможности пандемии преступности в обществе, состоящем из представителей этого типа, по-видимому, используя для создания этого идеального типа аналог своих личных высочайших моральных качеств.
  В первой половине XX века в русской философии возникла линия экзистенциальной философии в лице Льва Шестова, мысль которого в равной степени свободно и творчески развивалась и обобщалась и русскими мыслителями (Л. Толстой, Ф. Достоевский, В. Соловьев, Д. Мережковский, С. Франк, Н. Бердяев, С. Булгаков, В. Розанов, Вяч. Иванов) и западными (Э. Гусерль, М. Хайдеггер, М. Бубер, Л. Леви-Брюль и др.). Проблема добра и зла, нигилизма, способов устройства жизни с Богом и без Бога у Л. Шестова дает основания отметить его позицию в контексте основных проблем нашего исследования.
  Л. Шестов подверг сомнению учение И. Канта о том, что всякое разумное существо всегда будет чувствовать неразрывную связь своей жизни со своими моральными принципами, что всякий человек на этом основании хочет уважать себя и больше всего на свете боится испытать отвращение к самому себе, не следуя моральным принципам: "Я спрашиваю, кто дал право Канту делать все эти его обобщения и антиципации, в которых, как известно, заключается сущность всех его критик, откуда он знает, что испытывает каждый человек? Откуда он знает, что будет с ним завтра?" ("Власть ключей", стр. 76). В этих вопросах подспудно звучит философско-антропологическая посылка М. Шелера и М. Хайдеггера о неисчерпаемости как положительных, так и отрицательных свойств человека. Шестов говорит, что основная мысль Ф. Достоевского состоит в том, что величайший грех - стремиться устроиться на земле без Бога, против Бога. Отсюда происходит "сообщество в заблуждении" и существует оно, пока само не разрушится. Все, что представляется Достоевскому не соборным единением душ, но "механической кооперацией личностей", условившейся во имя самоутверждения каждой и в целях общей выгоды работников сообща, подлежит осуждению как демоническое притязание устроиться на земле без Бога. Отсюда следует, что для Достоевского не существует особой разницы между сообществом "социалистов", объединяющихся в этих целях без Бога, и криминальным сообществом, также объединяющегося без Бога ради общей выгоды и во имя личного самоутверждения.
  Шестов отмечает, что Вяч. Иванов, вслед за Достоевским, осуждает попытку устроиться на земле без Бога и идет дальше - хочет помочь людям устроиться на земле с Богом. Здесь-то Л. Шестов демонстрирует свою позицию: если хотите устраиваться, устраивайтесь, Господь с вами, но Бога оставьте в покое. Декадент Иванов, по Льву Шестову, не понимает глубин нигилизма, как это понимают Достоевский и Ницше. Если "Бог умер", то к нему уже не "пристроишься", остаются нигилисту его пути, описанные выше.
  Остановимся кратко на версиях философского анализа русского нигилизма у Н. Бердяева и В. Соловьева. Н.А. Бердяев (Философская истина и философская правда. Вехи, 1909) указывал на то, что общественный утилитаризм в оценках всего, поклонение "Народу" - то крестьянству, то пролетариату было моральным, ценностным догматом большей части русской интеллигенции. "Любовь к уравнительной справедливости и общественному добру, к народному благу парализовала любовь к истине, почти что уничтожила интерес к истине" (Вехи, стр. 30).
  Бердяев делает вывод: основное моральное суждение интеллигенции укладывается в формулу: да сгинет истина, если народу от гибели ее будет лучше житься, если люди будут счастливее, если она (истина) стоит на пути заветного клича "долой самодержавие".
  Далее логика проста: если закон и право - это истина государства, которая мешает благу народа, а следовательно, класса, слоя, группы, организации, то долой эту истину, закон, право, государство. Народничество, далее марксистская "любовь" к пролетариату, партии, государству привели Россию через 100 лет к криминализации общества, к криминальным субъектам, к криминальным структурам, к криминализации общественных отношений.
  Такая же логика национал-социализма приводит Германию к фашизму и, далее, к противоправной перекройке Европы между Германией и СССР, в конце концов - ко II мировой войне, где победа была не за международным правом, а за геополитической волей, стратегическим умом и мощью стран антигитлеровской коалиции.
  Бердяев доказывал, что именно поэтому мыслитель такого калибра как Чаадаев не был замечен и не был понят, а вокруг В. Соловьева, которым могла бы гордиться философия любой европейской страны, не создана русская национальная философия. Ибо философия Соловьева была чужда и народничеству, и марксизму.
  Сам В.С. Соловьев в своей философии всеединства народов в человечестве, т.е. их равноправия, и рассмотрения высшей истины, добра как правды, в том числе и права, видит свойства преступности в злой воле "лихих людей", "настолько сильной и решительной, что они ее прямо практически осуществляют во вред своим ближним и с опасностью для целого общежития" (Оправдание добра, 1897).
  Квалифицируя преступника в состоянии преступления как заведомо ненормальном состоянии, В. Соловьев апеллирует к наказанию и образумлению преступников с помощью полицейско-судебно-пенитенциарной системы. Эта позиция тождественна позиции Гегеля в "Философии права". Государство берет на себя защиту граждан, преступления против личности и имущества рассматриваются как враждебные действия против государства и общественного целого и подлежат отмщению (вместо реликтовой кровной родовой мести) самим государством. Уголовно-правовая доктрина наказания есть, таким образом, исторически трансформированный первобытный принцип кровной мести.
  В. Соловьев показывает внутреннее бессмыслие доктрины возмездия или "мстительной справедливости", следующее из того, что месть и устрашение есть смягченные остатки "зверочеловечества", устремляющегося исторически к состоянию "богочеловечества". В свою очередь, это означает: общественная опека над преступником поручается компетентным людям (юристы, психиатры и священники) и это единственное положительное противодействие преступлению, допускаемое нравственным началом (а не местью и устрашением) с точки зрения безусловного Добра. Ибо насильно, извне, заставить человека иметь внутреннее, т.е. идущее изнутри расположение к добру и к истине не может быть ни в каком случае достигнуто.
  Альбер Камю - один из немногих мыслителей XX века, который в своей философии абсурда и бунтующего человека сводит практически воедино все следствия из философии крушения высших ценностей в философии бунтующего человека (философской антропологии бунтующего человека). Эти следствия систематизированы как по линии собственно философии, так и по типам и ситуациям "бунтов" XIX и XX веков в истории Западной Европы и России.
  Абсурд как ситуация и состояние в которой ставятся под сомнение все высшие ценности как смыслы человеческого существования, порождает, подобно хаосу, все виды бунта, к которым, без сомнения, можно отнести все типы преступной деятельности, осуществляемой с умыслом, с масштабной организацией, с четкими целями. Герои метафизического бунта (философы Шопенгауэр, Штирнер, Фейербах, Маркс, Ницше, Шпенглер, Шестов, Шелер), исторического бунта (герои революций, мировых войн, политических переворотов, литераторы, художники, нигилисты, анархисты, преступники, убийцы, палачи и насильники) несовместимы, однако, у А. Камю с "рациональным злодейством" "Человека нельзя считать полностью виновным - ведь не с него началась история; но и полностью невиновным его тоже не назовешь - ведь он ее продолжает... Бунт настаивает на относительной виновности человека" (Бунтующий человек, 1951). А. Камю - оптимист, его базисная посылка: справедливость бессмертна, свидетельствует, подобно посылкам Гегеля и В. Соловьева о предзаданности общих выводов философии абсурда и бунтующего человека. Вместе с тем, аналитический потенциал его философии весьма велик, поскольку сводит воедино опыт "бунтов" Европы и России в истории Нового времени в его философии и искусстве.
  В заключение отметим, что социология как "позитивная наука об обществе" XIX-XX веков удивительно мало внимания уделяла преступности, что само по себе является интересным аспектом исследования философии преступления. О. Конт, Дж. С. Милль, Г. Спенсер, Э. Дюркгейм, Ф. Теннис, М. Ковалевский и П. Сорокин как бы не замечали опасности криминализации общества, тем более мирового сообщества, будучи увлеченными идеей прогресса и конструированием идеальных, гармоничных, равновесных конечных состояний человеческого общества.
  У Г. Спенсера находим два подхода к анализу преступности, в том числе, организованной. Один состоит в критике социалистической организации общества, в котором возникает "обширная, широко разветвленная и объединенная в одно целое корпорация лиц, руководящих деятельностью общества, которая получит возможность применять принуждение беспрепятственно, насколько это окажется нужным в интересах системы, т.е. в сущности в их собственных интересах, - не преминет распространить свое суровое владычество на все жизненные отношения действительных работников; и в конце концов разовьется чиновная олигархия с более чудовищной и страшной тиранией, чем какую когда-либо видел свет" (История теоретической социологии, Т. 1, стр. 289).
  Второй - в его концепции социального дарвинизма. Наиболее общий признак социального дарвинизма - трактовка социальной системы как арены борьбы за существование между индивидами, группами, социальными институтами. Отсюда следует выживание сильнейших, как наиболее приспособленных, своего рода - естественный отбор. Альтернатива такого отбора, по существу, одна - деградация общества.
  Австрийский социолог Л. Гумплович в духе социального дарвинизма трактовал отношения социальных групп как непрерывную и беспощадную борьбу за господство и экономическое богатство.
  Эмиль Дюркгейм в исследовании самоубийств выделил силу влияния социальных норм: в частности, аномическое состояние общества, когда социальные нормы не просто слабо влияют, а вообще практически отсутствуют, когда в обществе наблюдается нормативный вакуум, т.е. аномия. Можно сделать вывод, что аномия вызывает не только самоубийства, но и более широкий спектр преступлений, и является, по Дюркгейму, непосредственной причиной криминализации аномического общества.
  Молодой Питирим Сорокин (Преступление и кара, подвиг и награда, 1913) создает "политико-правовую утопию", в которой преступление есть конфликт разнородных шаблонов поведения. Когда мир будет составлять единую, "замирённую" общность, тогда преступлений, по Сорокину, не будет, не будет и подвигов. Концепция преступности П. Сорокина мало что дает для социологического анализа этого феномена.
  Максимилиан Вебер в своей системе социологии ввел понятия легитимности и легальности. Легитимность - это социальный порядок, который обладает престижем, в силу которого индивиды, включенные в него, получают обязательные образцы поведения. Легитимность - это не формальное свойство социального порядка, формальное соответствие законам страны (легальность). Это совокупность представлений о порядке, отправляясь от которого люди ведут себя определенным образом, сообщая тем самым силу самим существующим законам.
  Для человека, включенного в значимый порядок, нарушение им самим норм и требований представляется неприемлемым в силу того, что такой порядок самоценен для индивида и не нуждается ни в каком внешнем обосновании. Поэтому нарушители этого порядка вынуждены скрывать свои преступления, нарушающие социальный порядок.
  В противоположность юриспруденции социология М. Вебера допускает в рамках одного и того же порядка сосуществование различных пониманий его смысла, соответственно разных способов поведения людей вплоть до противоположных.
  Легитимность социального порядка гарантируется внутренне (эмоционально-ценностным отношением к нему) и внешне - законно-принудительными средствами государства.
  Социологическая теория действия Толкотта Парсонса - классика американской и мировой теоретической социологии второй половины XX века, базируется на понятиях индивидуального действия, порядка, рациональности, формальной и реальной свободы (волюнтаризма). Теория претендует на наиболее абстрактную точку зрения на мир событий вокруг человека с позиций общей теории действия. Следовательно, эта теория дает подход и к преступному, индивидуальному, групповому, системно организованному действию и деятельности, поскольку рассматривает проблему "войны всех против всех" (Гоббс, Локк) и аномию общественного порядка (Дюркгейм). С другой стороны, общие для любой деятельности характеристики единичного акта, без которых не бывает никакой деятельности: субъект действия (актор), цели действия, ситуация действия (средства и условия), связь целей и средств обусловлены ценностными стандартами субъекта. С третьей стороны, ролевая структура социальной системы, где роль - образец (pattern), ожидаемая от субъекта-действователя ориентация на поведение в обществе, соответственно, способы вознаграждения ролевого поведения субъектов. Распределение ограниченных ресурсов по ролям является источником структуры власти, а уровень вознаграждения - источником расслоения общества (социальной стратификации).
  Таким образом, описывается система и процесс институционализации индивидов и теоретически идеально-равновесное состояние системы. Процессы и тенденции, возмущающие эту систему - постоянный приток нового человеческого материала в систему, который может сопротивляться институционализации, динамика индивидуальных и групповых мотиваций, неадекватных мотивационно-ролевой структуре общества. Последние включаются в девиантное, отклоняющееся поведения, базой которого является "амбивалентность" мотивационной структуры личности (конфликтность - отчуждение).
  Парсонс предполагал, что механизмы социализации, социального контроля достаточно эффективны, чтобы противостоять девиантному поведению и обеспечить динамически-равновесные состояния социальной системы. Среди них - механизмы подавления в зародыше девиантной мотивации, механизмы изоляции переносчиков такой мотивации, механизмы вторичной защиты, способные обращать вспять девиантные процессы.
  Преступная деятельность в этой системе социологии - не исключительное явление. Допущения Парсонса, из которых следует возможность социализировать субъект с девиантной мотивацией, соответственно, "возмущающие" социальное равновесие тенденции - в существовании и совершенствовании вышеназванных механизмов. Но стоит только доказать недейственность этих допущений, и теория социализации Парсонса может быть преобразована в теорию криминализации общества.
  Таким образом, получен ответ на вопрос о том, как можно объяснить возникновение организованной преступности в рамках социологической теории. Теория социального действия Т. Парсонса дает такое объяснение.
  Роберт К. Мертон, известный американский социолог и ученик П. Сорокина, известен разработкой многих проблем современной социологии, в том числе социологии отклоняющегося поведения в рамках структурно-функционального анализа. Р. Мертон следует Э. Дюркгейму в разработке проблемы аномии, развивая ее.
  Нормативная социальная структура, по Мертону, структура отношений между нормами, ролями, статусами, ценностями и институциональными порядками. Аномия как бесформие социальной системы возникает в результате утраты социальных стандартов поведения, общезначимой системы ценностей, т.е. разрушения нормативной социальной структуры как таковой. Аномия возникает в ситуации несовпадения структуры возможностей индивида и нормативной структуры общества. На уровне индивидуального поведения аномия проявляется как структурно-заданная ограниченность возможных выборов. Когда структура возможностей расходится с нормативной структурой, человеку приходится выбирать между трудностями жизни (неравный доступ к институционализированным средствам достижения нормативных целей) и самими этими ценностями. Так конструируется уточненный механизм аномии, порождающий все виды девиантного поведения, в том числе криминальной деятельности в сфере бизнеса.
  Разрабатывая проблему создания социологической теории "среднего уровня" Р. Мертон показал, что теория организует язык и аппарат эмпирического исследования, выбор фактов для описания и осмысления. Мертон показал обратное воздействие отклоняющихся, аномальных, неожиданных фактов в деле создания новых радикальных теорий и концепций.
  На примере анализа преступности низших и высших классов была продемонстрирована теоретическая предзаданность в оценке доли и характера преступлений представителями этих классов: высокая доля преступности низших классов и уголовный характер правонарушения (против личности и частной собственности), низкая доля - у высших классов и гражданский характер правонарушений (злоупотребление профессиональным положением, финансовые мошенничества и другие виды "беловоротничковой преступности") (История теоретической социологии, Т. 3, стр. 267).
  Гигантская волна криминализации человеческого общества в конце ХХ века поставила не столько современную социологию, в том числе социологию преступности, сколько всю человеческую мысль новой эры и нового времени перед феноменом, который осмысливается здесь категорией "философия преступления".
 
 
 
  Глава 2. Криминальный субъект с позиций криминологии и Концепции национальной безопасности России.
  Преступление субъектно в любом случае - в случае умышленного или неумышленного, действенного или бездейственного, случайного или детерминированного преступного деяния.
  Масштаб преступности в современном обществе характеризуется количественным ростом преступлений, то есть увеличением числа преступников, ростом качественного разнообразия сфер и способов совершения преступлений, следовательно, разнообразия субъектов преступления, организационным усложнением криминализации общества в географическом измерении, следовательно, развитием криминальных субъектов в местные, региональные, национальные и транснациональные структуры (формы). Это значит, что происходит совершенствование и развитие субъекта преступления. Преступные сообщества субъектны еще и в том смысле, что они используют наисовременнейшие формы организации, информационного обеспечения, современную технику, интеллектуальные технологии, экономические, юридические, психологические технологические знания. Поэтому они стали, по крайней мере, равномощными легальным целереализующим институтам общества - государственным организациям, предпринимательским структурам регионального, национального и транснационального масштаба, силовым и правоохранительным органам государства, инновационным и финансовым структурам общества.
  Рассмотрим возможности и, соответственно, познавательные пределы распознавания масштабов и свойств криминальной субъектности с позиций нового УК Российской Федерации (1997), современной "Криминологии" (1997) и федерального законодательства по национальной безопасности, главным образом, Концепции национальной безопасности РФ (1997) и Закона РФ "О безопасности" (1992).
  Во вступительной статье Комментария к УК Российской Федерации (авторы - Генпрокурор РФ Ю.И. Скуратов, Председатель Верховного Суда РФ В.М. Лебедев, советник Генпрокурора РФ Э.Ф. Побегайло) очерчены причины разработки и принятия нового УК РФ, концептуальные положения реформы уголовного законодательства России.
  1.Проблема преступности в последние годы приобрела для российского общества особое значение, став подлинно социальным бедствием, угрожающим самим устоям российской государственности и национальной безопасности. Старый УК РСФСР не был рассчитан на "взрыв" преступности.
  2. Принципиально изменились ценностно-нормативные приоритеты борьбы с преступностью. В Кодексе признано, что человек в цивилизованном мире является высшей социальной ценностью, последовательно проведен принцип приоритета общечеловеческих ценностей, провозглашена ориентация на максимальное обеспечение безопасности личности, охрану жизни, здоровья, чести, достоинства, прав и свобод граждан. Вместе с тем сохраняется смертная казнь за особо тяжкие преступления (посягательство на жизнь человека) что обусловлено а) общественным правосознанием в России, в котором укоренилось представление о справедливости и целесообразности смертной казни за преступления, связанные с умышленным лишением жизни другого человека; б) устрашающим превентивным воздействием смертной казни на определенный (экспертно 14-18%) контингент лиц.
  3. Новый УК проводит принципы законности, равенства граждан перед законом, вины, справедливости, ответственности и гуманизма. Цель наказания - быть необходимым и достаточным для восстановления социальной справедливости, исправления виновных и предупреждения новых преступлений. Принцип наказания или иных мер уголовно-правового воздействия - соответствие степени общественной опасности преступления, обстоятельствам совершения и личности виновного.
  4. При определении уголовной ответственности критерием являются интересы общественной безопасности. Вводится дифференциация уголовной ответственности и соответствующая система уголовных наказаний (штраф, социальные ограничения, ограничение и лишение свободы, смертная казнь).
  5. Приоритет международного договора перед внутригосударственным правом.
  6. Соответствие современного отечественного уголовного законодательства новым экономическим условиям российского обществ. Самая большая глава УК (гл. 22) посвящена преступлениям в сфере экономической деятельности и содержит описание 32 составов преступлений, подавляющее большинство которых являются для УК новыми.
  7. УК РФ содержит меры по соответствию законов криминологической реальности в стране. Вместе с тем концепция реформы уголовного законодательства не учитывает выявленных и прогнозируемых тенденций преступности, ее новых видов, контингента преступников, не дает ясного и четкого понимания границ воздействия правовых институтов и норм на изменения в состоянии, структуре и динамике преступности.
  Так, организованная преступность в России давно вышла за рамки института соучастия. Она связана с функционированием особого рода криминальных структур - управляемых преступных сообществ (организаций). В УК сделана попытка закрепить норму о преступных сообществах (организациях) и об особенностях ответственности их участников. Однако ни в одной норме Особенной части УК нет составов преступления, к особо квалифицируемым признакам которых было бы отнесено совершение преступления преступным сообществом (преступной организацией).
  8. В УК повышена профилактическая функция уголовного закона, эффективность специальной и общей превенции преступлений. Вместе с тем УК не предусматривает санкции, которые делали бы невыгодными занятия преступной деятельностью. Так в сфере налоговых преступлений гражданам и организациям выгоднее нести ответственность за уклонение от уплаты налогов, нежели их платить.
  Характеристики криминального субъекта в Уголовном кодексе можно разделить на философско-антропологические и социально-опасные. Общая часть УК в разделах II. Преступление и III. Наказание и соответствующий комментарий трактуют субъект преступления и его свойства, отталкиваясь от понятия "общественно опасное деяние", запрещенное под угрозой наказания.
  Преступления могут образовывать все виды человеческой деятельности, независимо от их сложности. Это очень важная посылка Комментария, из которой законодатель, как будет показано ниже, не делает всех необходимо следующих выводов. Подчеркивается, что уголовную ответственность, преступный субъект несет не за свои антиобщественные (точнее говоря, представляющие для общества, государства, личности потенциальную угрозу) личностные свойства, помыслы и убеждения, а за деяние (и бездействие), т.е. за фактически нанесенный ущерб (вред) объекту безопасности. Здесь УК следует двухтысячелетней традиции римского права: никто не несет наказания за "плохие" мысли. Но в соответствии с УК преступный субъект несет уголовную ответственность за свою "злую" волю.
  Субъект - это индивид, обладающий свободной волей, сознанием (способностью мыслить), способностью волей регулировать свое поведение (направлять или останавливать умственные и физические усилия, направленные на достижение цели) и рефлексией - способностью мысленно оценить свой преступный умысел и совершенное преступное деяние.
  Действие (деяние) - это волевой акт, свободно избираемый человеком в пределах своего сознания и в конкретной ситуации. Воля - это усилие, способность воздействовать на внешние факторы. Уголовное право рассматривает волю человека более конкретно: Воля - это либо желание, либо согласие.
  Преступное поведение включает преступное деяние и характеризуется сознательностью (субъект отдает себе отчет с своих поступках) преступного деяния - активного, пассивного и смешанного.
  Действие в УК всегда физическое (механическое) и выражается в телодвижении, отражающем мысли, слова и мимику и вызывающем изменения во внешнем мире: в случае преступного действия - ущерб, вред объектам внешнего относительно криминального субъекта мира.
  Среди категорий, характеризующих преступления, одно из центральных мест занимает понятие вины. Вина - это отрицательное отношение к интересам объектов преступления - личности и общества, выраженное психически субъектом преступления в форме умысла или неосторожности к совершаемому преступному деянию и к его деструктивным последствиям. Сознание (интеллект) и воля, их соотношение - базовые категории для характеристики вины и формы вины. Волевое содержание вины определяет законодатель в уголовно-правовой норме. Предмет волевого отношения субъекта - обстоятельства, которые осмысливаются с преступным умыслом и завершаются преступлением через норму, т.е. преступным деянием.
  Комментаторы УК указывают на то, что в законодательной формулировке форм вины - умысла и неосторожности, нет упоминания о мотиве, целях и эмоциях (?, психического переживания жизненного смысла явлений и обстоятельств), что, однако, не значит, что последние не входят в содержание вины. Мотив, цель, эмоции составляют субъективную сторону преступления, которая выражается далее через форму вины - умысел и неосторожность, т.е. волевое отношение и далее превращаются в преступное деяние.
  Комментаторы следующим образом характеризуют (предполагаемый законодателем, но явно не выраженный) психологический механизм (взаимодействие основных свойств личности) преступного поведения и деяния, как и любого (общечеловеческого) поведения и деяния:
  Потребность, нужда в чем-либо - исходное состояние любой деятельности. Потребность пробуждает интерес как направленность (интенцию) на предмет (или состояние), способный его удовлетворить. Мотив - лежит между потребностью и интересом, это осознанное влечение к удовлетворению потребности. Интерес определяет предмет, мышление (интеллект) формирует цель как обладание объектом, конкретизирующим предмет удовлетворения потребности. Воля запускает механизм поведения и деяния и регулирует его вплоть до реализации цели.
  Комментаторы отождествляют по форме психологический механизм общечеловеческого и преступного деяния. Это справедливо постольку, поскольку предполагается, что криминальные субъекты психически нормальны, и только в этом случае относятся к юрисдикции уголовного права. Это несправедливо, когда предметы некриминального и криминального интереса (нужды) рассматриваются рядоположенно (пища, тепло, одежда, алкоголь, наркотики и т.д., стр. 24). Потребности, нужды и интересы бывают социально опасными, деструктивными и социально допустимыми, конструктивными.
  Именно от меры деструктивности для личности, общества, государства, природы, культуры и т.д. зависит степень вины преступника, которая в законодательстве не раскрывается. Комментарий содержит важную догадку о том, что степень вины непосредственно выражает меру искажения ценностных ориентаций виновного. Указание на то, что степень вины является количественным выражением отрицательного отношения криминального субъекта к интересам личности и общества ориентирует (в неявной форме) на те области знания, где следует искать и количественную и качественную конкретизацию сути отрицательного отношения индивида к интересам других индивидов общества и его структур. Мы имеем в виду философскую антропологию, аксиологию и теорию нигилизма.
  Указание на общественную опасность как критерий обнаружения вины и ее вменения криминальному субъекту содержит точно и глубоко не раскрываемый в УК, но прямо зафиксированный в федеральном законе "О безопасности" и "Концепции национальной безопасности РФ" уровень и направление угроз жизненно важным интересам личности, общества и государства. Жизненно важный - это предельный для самого существования индивидов как живых существ, социальных структур как живых биосоциальных структур - этносов, народов, народностей, социальных и природных систем жизнеобеспечения.
  Определение общественной опасности трактуется как способность деяния причинить вред общественным отношениям, как объективное свойство преступного деяния, как критерий дифференциации деликтов (поступков) на преступления, административные и гражданско-правовые деликты и правонарушения.
  Впервые в уголовном законодательстве России категории преступлений представлены в зависимости от характера и степени общественной опасности. Категория особо тяжкого преступления относится к квалифицированным видам преступлений (например, убийство). Категория тяжкого преступления относится к легализации денежных средств, нарушение правил безопасности движения на различных видах транспорта. К преступлениям средней тяжести УК относит умышленное причинение средней тяжести вреда здоровью, незаконное предпринимательство.
  По этим квалификациям видно, что общественная опасность трактуется в УК более частично, нежели угроза национальной, экономической, политической и другим видам безопасности в соответствии с законом "О безопасности" и "Концепцией национальной безопасности РФ".
  Трактовка понятия "преступление" в УК непосредственно связана с субъектностью преступника - антиобщественными свойствами его личности, психологическим механизмом преступления, понятием вины и формы вины, соотнесением категории преступления со степенью его общественной опасности.
  Трактовка понятия "наказание" в УК непосредственно связана с субъектностью государства, ибо наказание есть мера государственного принуждения в трех целях:
 * восстановления социальной справедливости,
 * исправления осужденного,
 * превенции новых преступлений.
  Государственный характер меры принуждения означает:
 * наказание может быть назначено только от имени государства (государство есть высший и монопольный субъект, имеющий право наказывать),
 * только государство имеет право на принуждение, т.е. подчинение лиц органам государства,
 * государство имеет право применять предусмотренные законом способы и меры (в том числе физические) наказания,
 * государство имеет право ограничивать права и свободы лиц, к которым применено наказание,
 * государство защищает законные интересы и права, обеспечивает возможность возмещения вреда, причиненного преступлением,
 * государство имеет право на исправление осужденных (перевоспитание) и на специальное предупреждение преступлений (общего и специального рецидива).
  Таким образом, в преступлении и наказании друг другу противостоят криминальный субъект и правовой субъект - государство в лице своих правоохранительных органов. Криминальный субъект совершает преступление, государство за эти преступления наказывает. Уголовный кодекс (ст. 44) содержит 13 видов наказаний от штрафа до смертной казни. Предписания о видах наказания представляют собой действующее право, т.е. легитимную волю государства, направленную на системное воздействие на осужденного - лишение имущества, ограничение прав и свобод, воздействие на психику личности, ограничение профессионального и криминального поведения в будущем. Предельное наказание - смертная казнь есть абсолютное ограничение криминальной активности субъекта лишением его жизни, т.е. преступной субъектности. Пожизненное заключение есть пожизненная изоляция криминального субъекта от общества, лишение его всех прав и свобод кроме жизни.
  Взаимодействие криминального субъекта и легитимного субъекта происходит посредством волевых актов - противоправных (преступных) и правовых (легитимных). Особо отметим, что психологическая структура поведения криминального и легитимного субъекта формально тождественны (интеллект, воля, интерес, цель, мотив, деяние, основание интересов, мотивов и целей - ценности).
  Содержательное различие - государство защищает интересы личности, общества и свои, преступник угрожает общественной безопасности, причиняет вред и ущерб обществу и личности, в пределе - разрушает личность и жизнь граждан, общественные устои и государственное устройство, подвергает деструкции культуру и природу. Именно в своих предельных проявлениях криминальный субъект, но уже как преступная организация, представляет угрозу национальной и международной безопасности, становится силой революционной государству и международным правозащитным органам. Уголовное право страны в современном его виде снова отстает от адекватной классификации соотношения между угрозами национальной безопасности и сложностью, уровнем развития криминальных качеств субъекта преступления.
  Социальная экспансия криминала угрожает обществу уже не вредом, не ущербом, а тотальным перерождением цивилизованного общества в нечто иное. Иное цивилизации - это современное варварство, это изменение направления исторического процесса, возможно, возврат к еще более ранним состояниям общества. Феномен криминализации общества требует нового подхода к социологическим теориям прогресса. Если движение к прогрессу и не отменяется этим феноменом, то вносит идею петлевого цикла, включающего фазу возврата на доцивилизационный уровень, критерием которого являются отсутствие демократического права и правового государства.
  Базисным различием, в пределе - антагонизмом между легитимным субъектом - государством, которое в своем уголовном законодательстве допускает разрешение антагонизма физическим уничтожением преступника посредством смертной казни, и криминальным субъектом, который в форме преступных организаций национального и международного масштаба бросает вызов государственной власти и международному сообществу является система ценностных оснований легитимного и криминального поведения одного и другого субъекта.
  Парадокс между предельной мерой вины - перерождением общества, его деградацией и мерой наказания (даже предельной) состоит в том, что в рамках уголовного права государство не может остановить процесс деструкции общества.
  Сама идея права, в том числе уголовного, оказалась бессильной против современных форм отрицания права, т.е. правового нигилизма. Это указывает на предел юридического знания криминала, за которым остается только философский анализ криминализации общества.
  Структура ценностей, защищаемая легитимным субъектом уголовного права, весьма велика и разнообразна. Если под ценностью понимать онтологическое основание целесообразной деятельности людей и социальных структур, включая государство, то можно сказать, что криминализация общества даже в рамках классификаций Уголовного Кодекса уже имеет тотальный характер, ибо по ценностям, защищаемым Уголовным Кодексом можно утверждать, что для преступности в России нет ничего мало-мальски ценного, нет ничего святого.
  Богатство ценностей, защищаемых государством в рамках только уголовного права, отражает социальное разнообразие субъектов, цели и поведение которых определяют эти ценности.
  Скудость собственных ценностей криминальных субъектов отображает факт несимметричности этих ценностей относительно попираемых ими ценностей социума. Ценности криминальных субъектов сводятся к свободе воли в форме произвола, жажде обогащения в форме неограниченной корысти, к достижению власти над индивидами, государственными структурами и обществом в форме правового нигилизма, т.е. абсолютного отрицания и попирания любых прав любых субъектов кроме самого криминального субъекта.
  Выводы, которые следуют из этих констатаций:
  - не существует социально значимых ценностей, которые не были бы объектом аксиологического нигилизма - первопричины преступного деяния криминального субъекта;
  - обратная сторона этого вывода - если ценность становится объектом аксиологического нигилизма, значит, она социально значима, и поэтому ее носители подвергаются воздействию криминального мира;
  - чем более значима ценность, тем больше различных преступных умыслов на нее направлены. Например, жизни и здоровью, т.е. основе безопасности личности, общества и государства, угрожают просто убийство, терроризм, бандитизм, экоцид, наркотики, психотропные вещества, микробиологические агенты, токсины, патогены, радиоактивные вещества, атомная энергия, наемничество, некоторые религиозные обряды, все виды войн, угрозы транспортной, экономической, продовольственной, демографической безопасности, преступления против собственности и экономической деятельности, катастрофы всех видов и т.д.
  Далее, самая большая глава в Уголовном Кодексе посвящена преступлениям в сфере экономической деятельности, где описано 32 состава преступления. Они, очевидно, не охватывают всех видов экономических преступлений, основанных на криминальном, сугубо корыстном присвоении экономических ценностей.
  Поскольку подавляющее большинство ценностей завязано на человеческую жизнь и деятельность, то жизнь и здоровье человека принимают удары преступности на себя и как таковые, т.е. непосредственно, и опосредованно, поскольку существует множество ситуаций, когда преступный умысел достигается только пре-ступлением через человеческую жизнь.
  Здесь вскрывается следующая коллизия: постулируя индивидуальную человеческую жизнь в качестве высшей ценности, Конституция РФ и УКРФ закрывают себе путь к адекватной квалификации преступлений, направленных против естественных и социальных основ индивидуальной человеческой жизни - экономических, социальных, культурных и природных систем воспроизводства жизни и жизнеобеспечения, против самой исторической направленности развития по линии прогресса.
  Коллапс (схлопывание и отчуждение) разнообразия социальных ценностей личности, индивида или группы до произвола, корысти и безмерной жажды власти характеризует психологические предпосылки формирования криминального субъекта:
  - коллапс разнообразия ценностей, т.е. обесценение высших ценностей, в обществе есть предпосылка его криминализации;
  - освобождение энергии потенциально-криминального субъекта посредством революций, войн, реформ, переворотов запускает и раскручивает социальный механизм криминализации общества.
  Особенная часть УК РФ (ст. 210, комментарий) характеризует феномен и механизм формирования организованной преступности, организации преступного сообщества:
  - объединение на основе преступных замыслов,
  - иерархия строения преступной организации,
  - система руководства и дифференцированные функции,
  - масштабность,
  - устойчивость,
  - транснациональность.
  Слабым местом этой характеристики является отсутствие аксиологического анализа, т.е. вычленения ценностей, формирующих и консолидирующих преступное сообщество как сложный криминальный субъект.
  Сильным местом является фиксирование симметричности легитимных и криминальных структур общества по уровню их организованности, мощности, управляемости и масштабности.
  Динамика роста и взаимодействия легитимных и криминальных структур может теперь определяться и исследоваться по формальным критериям равновесия и неравновесия между правоохранительными органами и преступными сообществами. Потеря равномощности их означает запуск необратимого, вероятно, экспоненциального процесса криминализации общества. В этом случае уже не УК, не деятельность правоохранительных органов процесс криминализации общества остановить не могут.
  Пределы криминализации общества - деградация его до варварства и дикости, застойное существование до следующего цикла возрождения культуры или до полного его обесчеловечивания.
  Дадим краткую характеристику криминального субъекта с позиций современной российской криминологии. Достаточно полное представление дает новейший учебник "Криминология" под редакцией доктора юридических наук, профессора А.И. Долговой (М., 1997), первый учебник по криминологии, написанный с учетом нового УК РФ и криминальной реальности в России в период реформ.
  Соотношение криминологии и философии формулируется так: "Криминология, в отличие от философии, изучает преступность в конкретных формах места и времени, определенных пространственно-временных границах. Наиболее общие закономерности преступности, как одного из явлений человеческого общества, служат предметом философских исследований в связи с изучением общих закономерностей природы и общества" (стр. 22).
  Криминология - это типичная теория среднего уровня, дифференцирующая преступность на отдельные виды, изучающая динамику преступности, непосредственные причины преступного поведения, анализирующая эффективность борьбы с преступностью.
  Криминология не дает всеобъемлющих политических, юридических, экономических, социологических, психологических рекомендаций, она информирует общество и его институты о тенденциях криминализации и возможностях декриминализации общества.
  На указанных установках криминологии как одной среди наук о человеке, обществе, государстве и праве, сказался 30-летний запрет в СССР на криминологические исследования (с начала 30-х до начала 60-х гг.). Прежде всего это повлияло на исследования личности преступника, свойства которой не могли быть теоретически дедуцированы из доктринально постулированных свойств "советского народа" и "советского человека". Ибо исследование свойств личности криминального субъекта, как мы уже показали, ведет к далеко идущим последствиям относительно свойств общества и человека, самой направленности исторического процесса. Такое исследование, по понятным причинам, само считалось идеологическим преступлением.
  Молодой возраст новейшей отечественной криминологии влияет и на ее квалификацию как преимущественно юридическую науку, ибо границы преступного устанавливает закон и борьба с преступностью регулируется законом.
  Криминология западных стран ориентируется на социологию преступности, в последнее время - на психологию человеческого поведения и превращается в комплексное, междисциплинарное знание.
  Масштабы криминализации общества и требование адекватности этого феномена и системы знаний о нем, на наш взгляд, порождает тенденцию к интеграции теоретической криминологии с философской антропологией, социальной философией, философией истории, социологией, экономической теорией, политологией, социальной и общей психологией, статистикой и другими философскими и конкретными науками.
  Авторы "Криминологии" справедливо подчеркивают, что преступность - это постоянно развивающееся явление, которое пронизывает все сферы общественной жизни и тесно связано с проблемой человека и его исторической судьбой, но сильно зауживают объект и предмет своей науки.
  Схема механизма индивидуального преступного поведения (в основе разработанная и обоснованная академиком В.Н. Кудрявцевым, 1968 г.), предлагаемая в "Криминологии", представляет собой поведенческую (бихевиористскую) структуру, где базисные элементы заключаются в принципах "внешний фактор - реакция" и "управление - целереализация": Среда воздействует на индивида и формирует мотивацию и цели его социального поведения и статуса, которое может быть легитимным и преступным. Далее - принятие решения, планирование, реализация цели, посткриминальное поведение.
  Термином "среда" камуфлируются те фундаментальные - философско-антропологические, аксиологические социально-философские и историко-философские предпосылки криминализации общества.
  Схема механизма организованной преступной деятельности включает цикличность и описывает последовательный во времени ряд преступлений. Эта схема весьма упрощенно и "механистично" характеризует сложившийся феномен организованной преступности.
  В анализе механизма преступной деятельности личности в отечественной криминологии существенную роль играет проблема выбора между нормативно-допустимой и уголовно-наказуемой деятельностью. Растущие масштабы преступности и криминализация общества показывают, что проблема выбора преступной деятельности решается или предрешается гораздо раньше, только последствия которой вскрываются возникновением ситуации социальной аномии, психологически изощренным анализом криминальными субъектами "праведных" или "неправедных" актов и траекторий своего социального поведения.
  В механизме преступного поведения в криминологии не затрагивается более существенная стадия редукции огромного разнообразия ценностей и потребностей личности до произвола, корысти и власти, свойственных криминальному субъекту. Этими редуцированными ценностями предопределяется, детерминируется пре-ступление, трансценденция как выход преступной воли через все запреты, нормы и возможные наказания.
  Вряд ли российский криминальный субъект может быть подобен рационально-экономическому человеку западных теорий, вряд ли он просчитывает выгоды от преступления и ущерб от наказания. Само понятие "механизм преступной деятельности", укоренившееся в криминологии, не является адекватным сложности психических процессов "подготовки" преступления, феноменологии преступления, интенции к преступлению, телеологии преступления, криминального способа существования, самой криминализации общества.
  Криминология продвигается в познании преступности особым акцентированием объектной стороны этого явления, системно-структурных его характеристик, организованности и воспроизводства преступного мира, причинно-следственной детерминации преступности, встроенности организованной преступности как особой системы в социум и т.д. Эта сторона данной науки отвечает росту масштабов криминализации общества.
  Но криминология весьма скромное внимание уделяет криминальному субъекту, его социальным, биологическим, психологическим, философско-антропологическим свойствам в их целостности. В подходах к классификации криминальных субъектов и криминальной субъектности не используются результаты философии человека и выделенных в ее рамках философско-антропологических типов, и менее всего - возможности выделения криминальных субъектов различного уровня среди субъектов глобально-цивилизационного процесса в рамках социальной философии и философии истории.
  Отметим следующее: авторы учебника "Криминология" находят у Ф. Энгельса теоретическое определение преступности как социальной войны за себя против всех остальных. Дело, конечно, не в том, что не Энгельс первым сформулировал тезис "общество - это война всех против всех" и следующую из этого необходимость государства, права и общественного договора - социальных институтов, сдерживающих скатывание общества к самоуничтожению.
  Дело в том, что авторы отделяют преступность (как чисто эгоистический расчет) от революционной борьбы, идеалами которой является улучшение условий социальной жизни народа (стр. 106). Здесь открывается затруднение авторов советской и современной отечественной криминологии в характеристике криминального субъекта. Индивид, группа и организация, бросающие вызов общественной безопасности, экономическому порядку, государству и закону во имя своего эгоистического интереса, но от имени целого класса (то ли буржуа, то ли пролетариев) и именем законов исторического материализма, (всего лишь постулированных теоретиками коммунизма) - не являются криминальными субъектами. Наоборот, они - благодетели человечества и двигатели истории.
  Здесь видно, что проблема теоретической, т.е. абстрактной и всеобщей идентификации криминального субъекта, тем более, криминального субъекта, равномощного легитимному субъекту - государству не может быть решена в рамках криминологии. Поэтому криминология, и это не может быть поставлено ей в вину, ограничивается в изучении преступности объектом исследования, распределенным по отдельным видам преступности:
  насильственная преступность,
  общеуголовная корыстная преступность,
  экономическая преступность,
  коррупционная преступность,
  экологическая преступность,
  налоговая преступность,
  государственная преступность,
  военная преступность,
  организованная преступность,
  профессиональная преступность,
  преступность в экстремальных ситуациях,
  пенитенциарная преступность,
  женская преступность,
  преступность несовершеннолетних,
  преступность мигрантов,
  рецидивная преступность,
  региональная преступность и т.д.
  По отдельным видам преступления легче определить криминальный субъект для практической борьбы с отдельными видами преступлений, даже с организованной преступностью. Этим подходом, однако, устраняется необходимость понять и определить свойства криминального субъекта, пытающегося "переопределить", трансформировать в свою пользу общественные устои и институты.
  Криминология подчиняет изучение преступника, личности преступника выявлению закономерностей преступного поведения, преступности как массового явления, их детерминации и разработке научно-обоснованных рекомендаций по борьбе с преступностью.
  Криминология не ставит задачу исследования наката и волн преступности, тотальной криминализации общества и выработке стратегии его декриминализации. Привычка к словосочетанию "борьба с преступностью", которое звучит достаточно сурово, скрывает от нас подлинный смысл этих слов - не победа над преступностью, не декриминализация общества, но борьба, по всей вероятности, нескончаемая, перманентная. Для криминологической мысли этого достаточно, для философской - нет.
  Криминология удовлетворяется тем, что криминологическое изучение преступника не может быть исчерпывающим исследованием всей комплексной проблемы человека и его деятельности. Она выявляет ближайшие к преступлению и преступности причинные связи, причинные комплексы и цепочки.
  Философия человека знает, что исчерпывающее исследование всех свойств человека невозможно. Неисчерпаемость человеческого феномена и массовая криминализация позволяют рассмотреть склонность к криминалу как свойство человека, характеризующее его трансцендентность, как частный случай прехождения (переступления) человека через все пределы естественного и социального порядка. Философия преступности вписывается в философию человеческой трансценденции. Это не значит, что преступление придется признать нормой, хотя к криминалу произошло привыкание, а уголовное преступление стало элементом структуры повседневности российского общества.
  Норма всегда была и будет необходимым условием общественного и глобального порядка и всегда будет преступаться субъектами этого порядка. При этом важно понимать не только то, что социальная норма всегда подвижна, условна и не абсолютна, будь то норма религиозная, моральная, правовая, политическая, экономическая и т.д. Важно понимать, что норма есть необходимый, но не достаточный элемент социальной регуляции, что любая норма производна от общественно-признанной и актуальной ценности: обесценивается ценность - ослабевает норма. Следовательно, вопрос устойчивости и социальной силы нормы - это вопрос устойчивости ценности, закономерности ее циклического воздействия на общество (возникновение, рост, обесценение).
  Движением криминологии к пониманию и осмыслению аксиологического подхода в изучении преступления является появление его среди объективных (социально-ролевые, деятельностные, демографические, биологические и др.) и специфически субъективных, точнее субъектных характеристик. Это - потребностно-мотивационная и собственно ценностно-нормативная характеристика преступления и его носителя криминального субъекта.
  Содержание этих характеристик неглубоко, местами тривиально. Выделяются основные мотивы криминального поведения:
 * участие в управлении государством и обществом,
 * тот или иной уровень удовлетворения материальных потребностей,
 * неограниченное самоутверждение, агрессивность,
 * безответственность.
  Выделяются основные ценностные ориентации криминального субъекта:
 * личное материальное благополучие,
 * неограниченная свобода своего "Я",
 * клановый интерес.
  Если эти мотивы и ценности преступного мира, выделенные криминологией и соответствуют деятельности, то за рамками понимания, почему именно эти мотивы и ценности детерминируют преступное поведение, остаётся ответ на вопрос, как именно и почему в массовых масштабах на данной стадии мировой истории они формируются. Главный же вопрос - какими мерами и какими субъектами они преодолеваются, и возможно ли это преодоление?
  На вопрос о том, почему криминального субъекта не остановил закон, криминология отвечает: наличие неадекватного правосознания у такого субъекта. Тем самым она ограничивает себя в исследовании преступления рамками юридического подхода. В стране, народу которой три четверти века прививалось понятие права как "воли класса, возведенной в закон" со всеми тоталитарными партийно-государственными атрибутами его реализации, а затем освобожденной от всех видов государственного регулирования и патернализма, трудно опираться в исследовании преступления на "правосознание", под идеалом которого имеется в виду отношение к праву и закону населения западных стран.
  Криминология обсуждает вопрос: что такое личность преступника - абстракция или специфический тип личности? Криминологи начинают разрабатывать личностные характеристики социального типа криминогенной личности, среди которых - формирование личности в условиях противоправного поведения микросреды, противоправное поведение, адаптация к отрицательной оценке, совершение преступления без серьезных внешних поводов. По признаку доминирования либо ситуации либо личности как ведущей стороны в совершении преступления выделяются последовательно-криминогенный, ситуативно-криминогенный, и ситуативный подтипы.
  Далее покажем, что новый УК РФ и новейшая отечественная криминология, демонстрируя продвижение в деле учета новой социальной реальности, которая сложилась в России после начала радикальных реформ, реагируя на взрыв преступности как на социальное бедствие, угрожающее устоям государственности и национальной безопасности, тем не менее, не в должной мере отражает глубину, степень и разнообразие этих угроз.
  Разделы УК РФ, посвященные преступлениям против личности, преступлениям в сфере экономики, преступлениям против общественной безопасности и общественного порядка, преступлениям против государственной власти, против мира и безопасности человечества отражают высокий уровень претензий законодателя на блокирование этих деструктивных процессов, порождающих угрозы национальной безопасности.
  Однако в УК РФ и криминологии мы не находим самого термина "национальная безопасность". Понятно, что не только санкции уголовного закона являются контрмерами против угроз национальной безопасности. Но внутренние и внешние угрозы в конечном счете являются результатом деяний различных субъектов, следовательно, уголовной ответственности за деяния, которые наносят вред и разрушают общество.
  Концепция национальной безопасности РФ, утвержденная Указом Президента РФ в декабре 1997 г., содержит характеристику положения России в мировом сообществе, характеристику национальных интересов России, оценку угроз национальной безопасности РФ, перечень основных направлений и принципов обеспечения национальной безопасности РФ. Концепция базируется на следующих определениях безопасности и жизненно-важных интересов согласно Закону РФ "О безопасности" (1992 г.):
  а) безопасность - это состояние защищенности жизненно важных интересов личности, общества и государства от внутренних и внешних угроз;
  б) жизненно-важные интересы - совокупность потребностей, удовлетворение которых надежно обеспечивает существование и возможности прогрессивного развития личности, общества и государства.
  К основным объектам безопасности закон относит:
  - личность - ее права и свободы,
  - общество - его материальные и духовные ценности,
  - государство - его конституционный строй, суверенитет и территориальную целостность.
  Выделим основания определения безопасности. Это само существование личности, общества и государства. Угроза безопасности - это угроза существованию, в более общем философском смысле - бытию этих объектов. Из этого следует, что безопасность - это онтологическая сфера, противоположность которой - несуществование, небытие, исчезновение объектов безопасности. Далее, безопасность - это возможность развития. Угроза безопасности - это угроза застоя, регресса, деградации личности, общества и государства, возврата на более низкие уровни развития.
  С философской точки зрения сущность безопасности определяется федеральным законом как устойчивое бытие объектов безопасности и производных от их бытия ценностей- личности (права и свободы), государства (конституционный строй, суверенитет и целостность) и общества (материальные и духовные ценности).
  Система национальных интересов России определяется в Концепции национальной безопасности совокупностью основных интересов личности, общества и государства. Концепция развивает понятие жизненно важных интересов, данных в законе "О безопасности" как национальных интересов:
  - для личности - это реальное обеспечение прав и свобод, личной безопасности, повышение качества и уровня жизни, духовное и интеллектуальное развитие;
  - для общества - упрочение демократии, общественное согласие, повышение созидательной активности населения, духовное возрождение России;
  - для государства - защита конституционного строя, суверенитета и территориальной целостности, установление политической, экономической стабильности, поддержание законов и правопорядка, развитие международного сотрудничества на основе партнерства.
  Согласно Концепции, совокупность основных интересов личности, общества и государства определяет национальные интересы России в области экономики, во внутриполитической, международной, оборонной и информационной сферах, в социальной области, духовной жизни и культуре.
  Таким образом, национальные интересы - это ранжированная система ценностей страны, сохранение и упрочение которых обеспечивает существование и развитие России в современном мире. Приоритеты в системе ценностей определены важностью сфер (экономика, политика, оборона и т.д.), в которых разворачивается жизнедеятельность и развитие страны.
  Отметим, что Особенная часть УК РФ также опирается на эту систему ценностей, но в более дифференцированной и редуцированной, применительно к реальным уголовным преступлениям и их опасности, форме. Уголовный кодекс оперирует понятием "общественная опасность преступной деятельности" и дифференцирует субъекты преступной деятельности, меру их вины, меру ущерба, меру наказания.
  В Концепции национальной безопасности используется понятие "национальная безопасность и угрозы национальной безопасности". Угрозы не отождествляются с точно определенными субъектами угроз. Угроза в Концепции - это интегрированное воздействие на тот или иной национальный интерес некоторой совокупностью субъектов, не определяемых с точностью, необходимой для уголовного права.
  Сила и действенность УК - в локализации преступного деяния, в реакции на непосредственный криминальный субъект, будь то индивид, группа или криминальное сообщество. Слабость УК в недооценке интегральных угроз обществу на уровне национальной безопасности России, в неумении (нежелании, неспособности) законодателя подняться на уровень глобальных оценок совокупности угроз самому существованию России, подобно тому как это сделано в Концепции национальной безопасности РФ.
  Концепция расставляет приоритеты национальных интересов так, что борьбе с преступностью и коррупцией отводится третье место, следующее за национальными интересами в сфере экономики и внутренней политики. Концепция требует "резкого ограничения экономической и социально-политической основы этих противоправных явлений, выработки комплексной системы мер правового, специального и иного характера для эффективного пресечения преступлений и правонарушений, для обеспечения защиты личности, общества и государства от преступных посягательств, создания системы контроля за уровнем преступности". В этих требованиях различимы, с одной стороны - неудовлетворенность системой борьбы с преступностью, с другой стороны, - требование другого уровня эффективности построения этой системы, в том числе, правового обеспечения пресечения и превенции преступлений.
  Систему угроз национальной безопасности РФ Концепция ранжирует следующим образом:
 * кризисное состояние экономики;
 * утеря стратегических ресурсов;
 * разрушение научно-технического потенциала;
 * экономическое расслоение и обнищание населения;
 * сокращение численности населения (депопуляция);
 * истощение природных ресурсов и ухудшение экологической ситуации;
 * этноцентризм, этноэгоизм, шовинизм, национализм;
 * региональный и этнонациональный сепаратизм;
 * провалы национальной политики России и стран СНГ;
 * принятие субъектами РФ правовых актов и решений, противоречащих Конституции РФ и Федеральному законодательству;
 * криминализация общественных отношений, складывающихся в процессе реформирования социально-политического устройства общества и экономической деятельности;
 * угроза физическому здоровью нации;
 * противодействие укреплению России как одного из влиятельных центров многополярного мирового порядка.
  Оценки угрозы криминализации общества в России Концепцией национальной безопасности выходят за границы сугубо правовых отношений в двух смыслах:
 * криминализация общественных отношений в России заключается на только в росте масштабов и разнообразия преступлений, представляющих угрозу общественной безопасности (УК РФ) и национальной безопасности (Концепция). Она заключается в том, что общественные отношения в постсоветской России не регулируются ни законом, ни политической властью, ни законами рыночной экономики. Они развиваются независимо от конституционных правовых норм социального регулирования. Они входят с этими нормами в соприкосновение, но от них практически не зависят. Более того, они приспосабливают их к себе, поглощают их и парадоксально криминализуют;
 * криминализация общественных отношений заключается в сращивании исполнительной и законодательной власти с криминальными структурами, проникновении их в сферу управления банковским бизнесом, крупными предприятиями, торговыми организациями и товаропроводящими сетями. "Преступный мир, по существу, бросил вызов государству, вступив с ним в открытую конкуренцию. Борьба с преступностью и коррупцией носит не только правовой, но и политический характер".
  В Концепции утверждается: в результате ошибок в проведении реформ в экономической, военной, правоохранительной деятельности и ослабления системы государственного регулирования и контроля, вследствие масштабного и, в силу этого, конфликтного раздела бывшей государственной собственности и борьбы за власть преступность в стране перерастает в терроризм.
  Обратим внимание на квалификацию Концепцией действий, породивших криминализацию общества, и приводящих к политической и вооруженной борьбе кланов и корпораций, к терроризму, как "ошибки". Это слабая и уклончивая оценка действий первого поколения реформаторов, которая открыла шлюзы для организованной преступности "советского" образца и в условиях разрушения старого порядка и отношений собственности породила массовое поведение людей не знающих права и закона и вне наскоро сочиненных новых законов, в том числе нового уголовного права. Термин "правовой нигилизм", используемый в Концепции имеет, по контексту, не только смысл отрицания права и закона. Правовой нигилизм по-российски в настоящее время - это способ существования в обществе, находящемся в хаотическом, квази-правовом состоянии, когда тоталитарное право партии и советского государства разрушено, а новое - демократическое право и закон, хотя и написаны и приняты, но фактически не являются основой правосознания массы граждан. Они живут, но живут по неписаным и государственно не опосредуемым законам и правилам.
  Констатация политического характера борьбы с преступностью и коррупцией также означает необходимость вынесения этой борьбы между носителями современной российской государственности и правовым нигилизмом криминальных сообществ за пределы существующего и неадекватного ситуации права и закона. В этом смысле Концепция помогает вскрыть "внеправовой" характер криминализации общества, свойственный периодам слома общественных устоев и порядка в периоды политических и духовных революций, в периоды глобальных войн и становления нового мирового порядка. Концепция национальной безопасности не дает характеристики субъектов угроз национальной безопасности, подобно характеристикам личности преступника, или более широко - криминального субъекта в УК и в криминологии. В этом ее слабость, поскольку в таком качестве она является текстом, а не стратегией достижения национальной безопасности, в том числе, декриминализации нашего общества.
  Этот недостаток смягчает указание на то, что Концепция является только основой для разработки конкретных программ и документов, в том числе и нормативно-правовых, в области обеспечения национальной безопасности РФ.
  Вместе с тем масштабы и ранги угроз, очерченные в Концепции, дают представление об уровне субъектности и мощности стоящих за ними субъектов, которым противостоит идея и система национальной безопасности. Главный вывод из этого заключается в противоречии: криминализация общества как качественная квалификация возможна только на основе существования права и закона и вместе с тем криминализация современного общества содержит черты, выходящие за компетенцию уголовного права и закона вообще.
  Это значит, что проблема криминализации как декриминализация теоретически не разрешима в рамках теории права. Ее разрешение возможно в рамках знания, которое оперирует доправовыми, правовыми, неправовыми, "внеправовыми" отношениями соответственно, рядоположенно рассматривающей свойства субъекта, действующего в правовом поле и в поле правового нигилизма (вне права, над правом, неправа). Такие возможности предоставляет философия человека, философия права, социальная философия и философия истории, в которых исследуются не только действие или бездействие государства и права, но и само их происхождение, появление на траектории новоисторического развития общества и, возможно, их исчезновение или замена другими институтами подобно тому, как абсолютистско-феодальное государство и право в Европе (под контролем христианской церкви и в борьбе с ней) в результате буржуазных революций XVII-XIX веков было исторически замещено гражданским обществом и правовым государством современного типа.
  Попытка создать в России и в СССР на основе отечественной разновидности марксизма "Советское государство", "Советскую демократию", "Советское право" не удалась. Попытка разрушить тоталитарный режим и сразу заместить его наскоро декретированным демократическим порядком, где права человека положены в основу текста Конституции РФ, также не удалась. Старый режим генерировал свои волны криминализации, новый режим вызвал "цунами" криминализации, охарактеризованные в нашем исследовании в предшествующих разделах. Криминализация российского общества развивается на фоне и в контексте глобальной криминализации. Рассмотрим далее вероятные процессы развития криминализации на трёх уровнях - глобальном, национальном и региональном.
 Глава 3. Перспективы декриминализации общества: глобальный и национальный аспекты
 
  Теоретическая концептуализация, оценки международных организаций, в первую очередь Организации Объединенных Наций и глобальных международных фондов, относительно феномена организованной транснациональной преступности, международного терроризма, экспансии наркобизнеса и теневого бизнеса - дело последних лет.
  В начале 70-х годов двадцатого столетия, несколько отдалив угрозу атомного апокалипсиса, мыслящее человечество стало осваиваться с глобальными экологическими процессами, быстро получившими название экологических катастроф. Если экологические последствия производства и испытания ядерного оружия и развития атомной энергетики были относительно локальными, то парниковый эффект и стремительное потепление планетарного климата, истощение озонового слоя атмосферы, кислотные дожди, масштабные загрязнения окружающей среды токсичными химическими веществами, быстрое сокращение генетического разнообразия биосферы быстро приобрели в 80-е годы глобальный характер.
  Деятельность членов Римского клуба, основанного в 1968 году итальянским бизнесменом и общественным деятелем, А. Печчеи привлекла внимание политиков, предпринимателей, ученых, культурных и религиозных деятелей, философов и мыслителей, озабоченных быстрым переходом от оптимизма к пессимистическим концепциям мирового развития, получившим широкое хождение в последней трети XX века и в конце второго тысячелетия новой эры.
  Римский клуб инициировал ряд ставших сенсационными исследований и публикаций, в первую очередь - Дж. Форрестера "Мировая динамика" (1971), знаменитый доклад, сделанный под руководством его ученика Д. Медоуза "Пределы роста" (1972), и целый ряд известных и малоизвестных докладов Римскому клубу, в течение десятилетия будораживших общественную мысль.
  В 1972 году уже не общественная, а международная организация - ООН продемонстрировала обеспокоенность возникшими прямо на глазах угрозами состоянию природной среды и оптимистическим перспективам развития цивилизации, создав на Стокгольмской конференции Программу ООН по окружающей среде (ЮНЕП).
  В 1987 году Всемирная комиссия ООН по окружающей среде и развитию снова привлекла внимание международного сообщества к необходимости кардинального пересмотра производственно-технологических оснований, техногенной и демографически взрывоопасной модели развития человечества.
  В рамках философии истории, теоретической социологии, философии культуры и техники начался процесс переосмысления самых глубинных знаний о человеке, человечестве, человеческой истории, невостребованных с XIX века, но всколыхнувших общественную мысль в начале XX века в связи с первой мировой войной, социалистической революцией в России и в ряде других стран Западной Европы, возникновением фашизма и расистской теории в Германии и Италии. Стали вновь востребованы концепции Шопенгауэра, Ницше, Шпенглера, казалось, начисто забытые общественной мыслью и ставшие достоянием курсов истории философии университетов мира. Эта ситуация обсуждалась в I главе настоящего исследования. Отметим, что глобальные угрозы и проблемы развития человечества описаны Аурелио Печчеи в книге "Человеческие качества" (1976). При этом автор даже не апеллирует к западным и российским предтечам глобалистики, заново открывая себе и миру трагедию человеческого существования на планете.
  В 1992 году в Рио-де-Жанейро Конференция ООН по окружающей среде и развитию собрала уже 180 представителей стран мира. Оценки происхождения глобальных проблем из глубин западной цивилизации (рынка, технологизации и приоритета индивидуалистических ценностей в обществе), вызванного эволюцией в медицине и в сельском хозяйстве демографического взрыва в Азии, Африке и Латинской Америке, прозвучавшие в Рио-де-Жанейро, замалчивались в России, которой было обещано западное рыночно-экономическое процветание в обмен на разоружение.
  Генеральный секретарь Конференции Морис Стронг заявил: "Центральными вопросами проблемы, которой нам предстоит заниматься, являются: характер производства и потребления в промышленно развитой части мира, который подрывает системы, поддерживающие жизнь на земле; взрывообразный рост населения, преимущественно в развивающейся части мира, добавляющий ежедневно четверть миллиона человек, углубляющееся неравенство между богатыми и бедными, которое ввергает 75% человечества в борьбу за выживание, и, наконец, экономическая система, которая не учитывает экологические ценности и ущерб, система, которая рассматривает неограниченный рост как прогресс".1
  Укажем на особый факт в контексте нашей кратчайшей характеристики возникновения и оценки глобальных угроз существованию человечества. В документах Конференции ООН в Рио и в отечественных публикациях по глобальному кризису нельзя найти упоминания о криминализации общества в ряду одноранговых экологических, демографических, экономических проблем. То ли вследствие недооценки, то ли вследствие их "незаметности" на фоне масштабов глобальных катастроф на планете.
  "Не заметило" опасность криминализации и латентной организованной преступности и первое поколение реформаторов России начала 90-х годов. Здесь не обсуждается вопрос о том - не заметило или недооценило. Сейчас важно, что так называемые "ошибки" в проведении социально-экономических реформ, т.е. мгновенного разрушения старой государственной машины, свободного доступа к государственной собственности, упование на мгновенное возникновение чуть ли не российского аналога "протестантской этики и духа Европейского католицизма", по Веберу, и т.д., выпустили на свободу, как злого джина из сказочной бутылки, - массовую преступность, бандитизм, терроризм и организованную преступность, открыли все шлюзы наката на Россию транснациональной преступности. Государственно-правовой резонанс этого феномена обсуждался в первой главе.
  Здесь покажем, что и специалисты по глобальным проблемам и документы Конференции ООН в Рио еще несколько лет назад так же недооценивали угрозы глобальной криминализации международного сообщества. Покажем этот факт следующим образом.
  1. В центре внимания концепции устойчивого развития, провозглашенной в подписанной в Рио-де-Жанейро "Декларации об окружающей среде и развитии", а это уже 1992 год, нельзя найти положений, посвященных глобальной угрозе развитию человечества со стороны криминализации общества и транснациональной преступности. Война в качестве такой угрозы упоминается в конце списка принципов: "Война неизбежно оказывает разрушительное воздействие на процесс устойчивого развития. Поэтому государства должны уважать международное право, обеспечивающее защиту окружающей среды во время вооруженных конфликтов, и должны сотрудничать в сфере его дальнейшего развития" (принцип 24). "Мир, развитие и сохранение окружающей среды взаимозависимы и неразделимы" (принцип 25).2
  Имея в виду глобальный феномен криминализации общества, можно по аналогии сделать утверждение: мир, развитие, сохранение окружающей среды и криминализация взаимозависимы и пока неразделимы, так же как современное общество нельзя отделить от факта локальных, а в недалеком прошлом - и мировых войн. Поставим вопрос: Совместимы ли цивилизация, развитие и сохранение окружающей среды с криминализацией? Как ответить на этот вопрос?
  2. Позиция "Green peace" ("зеленого" движения) была выражена там же, в Рио-де-Жанейро, в следующих аксиомах:
 * экономическое развитие в отрыве от экологии ведет к превращении Земли в пустыню;
 * примат экологии без экономического развития закрепляет нищету и несправедливость;
 * равенство без экономического развития - это нищета для всех.
  Заметим, что данная аксиоматика "зеленых" принципиально аксиологична (ценностна). Это значит, что здесь постулируется ранговая тождественность экономических, экологических и социальных ценностей. Весте с тем задается логика вывода из ситуации, когда одна из заданных ценностей получает приоритет. Отдать приоритет любой из них - экономике, экологии или социальному равенству - значит построить аксиологическую модель и задать перспективы 1) максимальной угрозы существованию биосферы, социосферы и антропосферы, т.е. реализации небытия, ничто; 2) угрозы стать обществом нищих и несправедливых, т.е. одичать; 3) угрозы стать обществом справедливых нищих. Если категорию "справедливость" заменить категорией "блаженство", получим один из раннехристианских идеалов ("Блаженны нищие (духом), ибо их есть Царствие Небесное").3
  Выводы "зеленых" характеризуют варианты материального состояния общества (отсутствие всякого благосостояния и та или иная разновидность нищеты). Позитивного варианта политического устройства у них нет - он возможен только при равенстве постулируемых ими ценностей.
  Приведем логику бизнеса о социальных следствиях доминирования ценности природы (соответственно оценка мер, следующих из этого):

<< Пред.           стр. 2 (из 4)           След. >>

Список литературы по разделу