<< Пред. стр. 40 (из 87) След. >>
Список литературы по разделу
Был только один надежный способ не попасть "суке" на абажур - изуро-
довать себе кожу или умереть в газовой камере. Некоторым и это казалось
благом.
Тела, имеющие "художественную ценность", доставляли в патологоанато-
мическую лабораторию, где их обрабатывали спиртом и аккуратно сдирали
кожу. Затем ее высушивали, смазывали растительным маслом и упаковывали в
специальные пакеты.
А Ильза тем временем совершенствовала свое мастерство. Из кожи заклю-
ченных она стала шить перчатки и ажурное нижнее белье. "Татуировку, ук-
расившую трусики Ильзы, я видел на спине одного цыгана из моего блока", -
рассказывал Альберт Греновский.
По-видимому, изуверские развлечения Ильзы Кох сделались модными среди
ее коллег в других концентрационных лагерях, которые множились в на-
цистской империи как грибы. Для нее было удовольствием переписываться с
женами комендантов других лагерей и давать им подробные инструкции, как
превратить человеческую кожу в экзотические переплеты книг, абажуры,
перчатки или скатерти для стола.
Это людоедское "ремесло" не осталось не замеченным властями. В конце
1941 года супруги Кох предстали перед судом СС в Касселе по обвинению в
"чрезмерной жестокости и моральном разложении". Пытки и убийства были
для эсэсовцев нормальным явлением. Но получать от этого удовольствие ли-
цемерная нацистская Фемида считала "безнравственным". Крестоносцам
"третьего рейха" не хотелось публично выступать в роли садистов. Разго-
воры об абажурах и книгах просочились из лагеря и привели Ильзу и Карла
на скамью подсудимых, где они должны были держать ответ за "превышение
власти".
Однако в тот раз садистам удалось избежать наказания. Суд решил, что
они стали жертвой оговора со стороны недоброжелателей. Бывший комендант
некоторое время был "советником" в другом концентрационном лагере. Но
вскоре супруги-изуверы вновь вернулись в Бухенвальд. И только в 1944 го-
ду состоялся суд, на котором садистам не удалось уйти от ответственнос-
ти.
Карл Кох предстал перед военным трибуналом по обвинению в убийстве
эсэсовца, который неоднократно жаловался на наглые вымогательства со
стороны коменданта лагеря. Обнаружилось, что большая часть награбленных
ценностей вместо того, чтобы поступить в сейфы рейхсбанка в Берлине,
осела в виде астрономических сумм на секретном счете супругов Кох в
швейцарском банке.
Карл Кох вырывал у мертвых золотые коронки, у живых отнимал драгоцен-
ности, обручальные кольца и деньги, которые они пытались спрятать в
одежде. Таким образом комендант лагеря рассчитывал обеспечить свое пос-
левоенное благосостояние. Кох был преданным нацистом, но еще более он
был предан себе и понимал, что Германия проигрывает войну. Комендант Бу-
хенвальда не собирался погибать вместе с "третьим рейхом". Но он не учел
одного: не пытки и убийства, а воровство являлось в глазах высших чинов
СС самым тяжким преступлением.
Нацисты отыскали пастора, который должен был дать показания против
Коха на заседании трибунала. Свидетеля держали под бдительной охраной в
тюрьме. Непостижимо, но он был найден убитым в своей камере за день до
судебного заседания. Но эта смерть означала конец и для подсудимого Кар-
ла Коха: во внутренностях пастора при вскрытии был обнаружен цианистый
калий, и стало ясно, кто и почему убил свидетеля.
Последние дни Бухенвальда
Кох, обвиненный еще и в убийстве пастора, был приговорен к смертной
казни. Закрытый трибунал СС заслушал судью Конрада Моргена, который, по-
лучив полномочия от Гиммлера, ездил в Бухенвальд для установления винов-
ности коменданта в кражах. Он обнаружил свидетельства многочисленных
преступлений обвиняемого. Была найдена крупная сумма денег, спрятанная у
Коха под кроватью, - эти деньги он "реквизировал" у заключенных. Бывший
комендант умолял, чтобы ему дали шанс искупить вину в штрафном батальоне
где-нибудь на Восточном фронте. Эта просьба была отклонена.
Репутация Коха оказалась ниже предела, допускаемого даже нацистской
"моралью". И в холодное апрельское утро 1945 года, буквально за нес-
колько дней до освобождения лагеря союзными войсками, Карл Кох был
расстрелян во дворе того самого лагеря, где он совсем недавно распоря-
жался тысячами человеческих судеб.
Овдовевшая Ильза была виновна в неменьшей степени, чем ее муж. Многие
заключенные считали, что Кох совершал преступления под дьявольским влия-
нием своей жены. В глазах же СС вина ее была незначительна. Садистку ос-
вободили из-под стражи.
Тем не менее она не вернулась в Бухенвальд. Незадолго до окончания
войны преступница уже находилась на родительской ферме рядом с Людвигс-
бергом.
Но ее имя не было забыто теми, кто выжил. Известный американский ра-
диокомментатор Эдвард Мэрроу потряс слушателей рассказом о том, что он
увидел, когда союзные войска освободили Бухенвальд: "Мы достигли главно-
го входа. Заключенные сгрудились за колючей проволокой. Едва мы миновали
ворота, как вокруг меня собралась толпа людей, которые пытались дотро-
нуться до меня. Они были в лохмотьях. Смерть уже дохнула на них, но они
улыбались одними глазами. Когда я добрался до бараков и вошел в один из
них, то услышал слабые аплодисменты узников, уже неспособных подняться с
нар. Я вышел во двор. Один человек на моих глазах упал замертво. Люди
представляли собой скелеты, обтянутые кожей... Дети цеплялись за мои ру-
ки и смотрели на меня как на чудо. Мужчины подходили и пытались загово-
рить со мной. Здесь были люди со всей Европы. Многие больные вообще не
могли двигаться. Я спросил о причине смерти упавшего человека. Врач ска-
зал: "Туберкулез, голод, физическая усталость и полная утрата воли к
жизни".
Умоляю поверить в то, что я рассказал о Бухенвальде. Но это только
маленькая часть огромной правды, которую мир будет постигать долгие го-
ды".
Против чего стоит воевать
Генерал Эйзенхауэр приказал, чтобы 80-я дивизия, освобождавшая Бухен-
вальд, увидела страшную картину своими глазами. "Они, может быть, не
знали, за что воевали, - заметил он, - но сейчас, по крайней мере, видят,
против чего стоит бороться".
Американцы пытались постигнуть смысл такого массового истребления лю-
дей. Тем, кто принимал в этом активное участие, не пришлось долго оста-
ваться в тени. В дни, последовавшие за освобождением Бухенвальда, посто-
янно всплывали два имени.
После крушения "третьего рейха" Ильза Кох пряталась, зная, что власти
ловят более крупную рыбу в СС и гестапо. Она находилась на свободе до
1947 года, когда правосудие наконец настигло ее.
До суда бывшую нацистку содержали в тюрьме. Сорокалетняя Ильза была
беременна от немецкого солдата. В Мюнхене она предстала перед американс-
ким военным трибуналом, чтобы отвечать за свои преступления.
Несколько недель множество бывших заключенных с горящими гневом гла-
зами приходили в зал судебного заседания, чтобы рассказать правду о
прошлом Ильзы Кох.
"Кровь более пятидесяти тысяч жертв Бухенвальда на ее руках, - заявил
прокурор, - и тот факт, что эта женщина в данный момент беременна, не ос-
вобождает ее от наказания".
Американский генерал Эмиль Киль зачитал приговор: "Ильзе Кох - пожиз-
ненное заключение".
Попав в тюрьму, Ильза сделала заявление, в котором уверяла, что была
только "слугой" режима. Она отрицала изготовление вещей из человеческой
кожи и утверждала, что была окружена тайными врагами рейха, которые ого-
варивали ее, пытаясь отомстить за служебное усердие.
В 1951 году в жизни Ильзы Кох наступил перелом. Генерал Лусиус Клей,
верховный комиссар американской оккупационной зоны в Германии, своим ре-
шением поверг в шок мир по обе стороны Атлантики - как население своей
страны, так и федеративной Республики Германии, возникшей на обломках
поверженного "третьего рейха". Он подарил Ильзе Кох свободу, заявив, что
имеются лишь "несущественные свидетельства" того, что она приказывала
кого-нибудь казнить, а ее причастности к изготовлению поделок из татуи-
рованной кожи нет доказательств.
Когда военная преступница была освобождена, мир отказался поверить в
обоснованность этого решения. Больше всех возмутился вашингтонский адво-
кат Уильям Денсон, который был обвинителем на суде, приговорившим Ильзу
Кох к пожизненному заключению. Он говорил от имени миллионов мертвых и
живых: "Это чудовищная ошибка правосудия. Ильза Кох была одной из самых
отъявленных садисток среди нацистских преступников. Невозможно подсчи-
тать количество людей, желающих свидетельствовать против нее не только
потому, что она была женой коменданта лагеря, но и потому, что это прок-
лятое Богом существо".
Однако фрау Кох не суждено было насладиться свободой. Как только
Ильза вышла из американской военной тюрьмы в Мюнхене, она была арестова-
на немецкими властями и снова посажена за решетку.
Возмездие
Фемида новой Германии, стремясь как-то загладить вину за массовые
преступления нацистов, незамедлительно посадила Ильзу Кох на скамью под-
судимых. Баварское министерство юстиции занялось поиском бывших узников
Бухенвальда, добывая новые доказательства, которые позволили бы запереть
военную преступницу в тюремной камере до конца ее дней.
240 свидетелей давали показания в суде. Они рассказывали о злодеяниях
садистов в нацистском лагере смерти. На этот раз Ильзу Кох судили немцы,
во имя которых нацистка, по ее убеждению, верно служила "фатерланду".
Военная преступница вновь была приговорена к пожизненному заключению. Ей
было твердо заявлено, что на этот раз она не сможет рассчитывать на ка-
кое-либо снисхождение.
В 1967 году в письме сыну Уве, которого Ильза родила вскоре после
первого приговора, она с возмущением сетовала на то, что стала "козлом
отпущения" за чьи-то грехи, в то время как многим важным особам удалось
избежать наказания. Однако в этих письмах не было и тени раскаяния.
В тот год 1 сентября в камере баварской тюрьмы она съела свой послед-
ний шницель с салатом, написала прощальное письмо сыну, связала простыни
и повесилась. "Сука Бухенвальда" собственноручно свела счеты с жизнью.
Никому, пожалуй, не пришло бы в голову искать оправдания бухен-
вальдским палачам, но один человек решил сделать это в 1971 году. Уве
Кохлер, взяв девичью фамилию матери, попытался в судебном порядке восс-
тановить недоброе имя Ильзы Кох". Он обратился с прочувствованным
письмом в газету "Нью-Йорк тайме": "Так как пересмотр дела в судах За-
падной Германии фактически невозможен, я подумал, что американцы, приго-
ворившие мою мать к пожизненному заключению, должны знать ее истинную
историю".
Уве родился в 1947 году. Своим появлением на свет он обязан случайной
связи Ильзы и бывшего немецкого солдата в Лавдебергской тюрьме. Мальчика
сразу же направили в один из баварских приютов - первый из многих, кото-
рые он пройдет, пока вырастет, оставаясь в полном неведении, кто его ро-
дители и живы ли они.
Никакого снисхождения!
В восемь лет Уве случайно увидел свое свидетельство о рождении с име-
нем матери и запомнил его. Через одиннадцать лег юноша прочитал в одной
газете заголовок: "Нет снисхождения Ильзе Кох". Назначенный государством
опекун подтвердил, что речь идет о матери Уве.
На Рождество 1966 года он впервые посетил свою мать в Лавдеберге.
"Для меня она не была "сукой Бухенвальда", - говорил Уве. - Я был рад
встрече с матерью". Он продолжал навещать мать вплоть до того момента,
когда она покончила с собой.
Уве говорил: "В разговоре с ней я всегда избегал упоминаний о войне.
Она сама касалась этой темы, отрицала свою вину и говорила, что стала
жертвой вероломства. Я не обсуждал эти вопросы более детально, так как
было ясно, что это для нее болезненно. Я хотел, чтобы она надеялась на
то, что после 20 лет тюрьмы ее выпустят. Мне трудно представить себе ее
во время войны. Я не убежден в том, что она была невиновной. Но
чувствую, что систему концентрационных лагерей она приняла подобно мно-
гим, кто не умел или не мог противостоять этому. Она была охвачена исте-
рией времени".
Историки и психиатры нередко возвращаются к "феномену" Ильзы Кох,
погрузившейся в бездну самого тяжкого греха на земле, и сходятся во мне-
нии, что у этой женщины изначально был целый "букет" дурных наклоннос-
тей.
Но историк Чарльз Лич с этим не согласен: "До Карла Коха и после него
у Ильзы не наблюдалось той жестокости, которой она "прославилась" в Бу-
хенвальде. Ее безумие, если таковое действительно было, вызвано исключи-
тельно связью с этим мужчиной. С его смертью, кажется, колдовские путы
спали. Возможно, если бы они не встретились как поистине дьявольские
партнеры, не случилось бы и того, что произошло".
С этим утверждением, впрочем, трудно согласиться. "Роковые" совпаде-
ния здесь ни при чем. Дело не столько в личных качествах того или иного
нацистского преступника, сколько в преступном, человеконенавистническом
характере самой нацистской системы. То, что произошло с ней и ее "обслу-
живающим персоналом", вовсе не было случайностью. Так распорядилась Ис-
тория.
БРЕЙДИ И ХИНДЛИ: Детоубийцы
Ни один убийца в британской истории не вызывал к себе такого отвраще-
ния, какое вызывали у англичан Иэн Брейди и Майра Хиндли. В своем
дьявольском союзе они хладнокровно пытали и убивали детей. Истинное чис-
ло их жертв так и осталось неизвестным.
В свои двадцать семь лет он был обычным клерком на бирже. Но внутрен-
ний мир этого человека был весьма странным. Он идеализировал Гитлера и
после бутылки дешевого немецкого вина погружался в фантасмагорические
видения, сопровождаемые бравурными маршами "третьего рейха". Его парт-
нершу, вне сомнения, можно было бы назвать "бимбо" - смазливой. Это была
двадцатидвухлетняя крашеная блондинка легкого поведения, которая лелеяла
мечту о "вечной любви". Эта мечта, по ее мнению, воплотилась во встрече
с мужчиной, поразившим ее своим взглядом гипнотизера и вспыльчивым ха-
рактером. Иэн и Майра вошли в британскую историю криминалистики как зло-
деи, убивавшие детей.
Даже в сегодняшнем полном насилия мире их гнусные действия составляют
особую группу преступлений. Дети, похищенные этой парочкой, умирали
страшной смертью и были захоронены в неизвестных могилах. Но смерть - не
единственное, что эти извращенцы готовили своим жертвам. Детей, которым,
увы, не следовало входить в чужой дом, подвергали насилию, что было за-
печатлено на фотографиях, а в одном случае крики с мольбой о пощаде были
даже записаны на магнитофонную ленту. Эта запись, позднее воспроизведен-
ная на суде, повергла в ужас всех, кому довелось ее услышать.
Иэн Брейди и Майра Хиндли - классический пример преступного парт-
нерства.
Каждый в отдельности был обыкновенным человеком, который мог прожить
столь же обычную жизнь. Составив дьявольский дуэт, они впали в состоя-
ние, которое психоаналитики характеризуют как помешательство. Майра была
единственной девушкой, которую мог поразить такой человек, как Иэн Брей-
ди; он был для нее "странствующим рыцарем", которому она должна была по-
дарить душу и тело. Их объединила извращенная склонность к жестокости.
Злодеяния этой преступной парочки потрясли британское общество, на дол-
гие годы оставив о себе зловещую память.
Тесные отношения между этими людьми завязались на работе. Иэн Брейди
любил смотреть фильмы с детективным сюжетом и увлекался нацистской фило-
софией. Незаконнорожденный, не знавший своего отца мальчик оказался в
трущобах шотландского порта Глазго. Мать Брейди, не имея средств на со-
держание ребенка, пристроила маленького сына в добропорядочную семью
Слоунов. Доброта, которую приемные родители дарили несчастному ребенку,
не пошла впрок: он рос холодным и мрачным, принимающим доброту за сла-
бость, сострадание за глупость. Постепенно, кирпичик за кирпичиком, он
возвел вокруг себя огромную непроницаемую стену и утвердился в превос-
ходстве над всеми. Угрюмый, нелюдимый подросток на глазах превращался в
преступника.
После отбытия срока за кражу со взломом Иэн Брейди как несовершенно-
летии преступник получил возможность избежать тюрьмы для взрослых: судья
из Глазго настаивал, чтобы подросток жил с родителями. Мать к этому вре-
мени переехала в Манчестер с новым мужем, ирландским разнорабочим. Она
пыталась наставил" своего непутевого сына на путь истинный. Но юношеское
бунтарство Иэна уже переросло во что-то более угрожающее.
Он читал нацистские книги, пропитанные ядом антисемитизма, и прист-
растился к спиртному. Временами он находил работу, но тут же терял ее
из-за постоянных запоев.
Наконец ему удалось получить должность клерка в химической компании в
Манчестере. Тогда-то и возник этот преступный союз: 16 января 1961 года
Иэн Брейди познакомился с Майрой Хиндли. Знакомство переросло в нечто
большее...
В дневниках того времени Майра предстает обыкновенной простушкой с
городской окраины, доверявшей бумаге свои надежды и страхи. "Не уверена
в том, что я ему нравлюсь. Говорят, Иэн играет на скачках. Я люблю его
все больше!" И потом: "У него простуда, и я бы очень хотела ухаживать за
ним". Немного дальше следует запись о том, что молодые люди поссорились
и Майра намерена положить Конец их связи.
Но равновесие восстановилось, и в конце концов он стал ее первым лю-
бовником.
С этого момента в их отношения вкрапливаются семена разврата и все-
дозволенности. Альбом, в который Брейди вклеивал порнографические кар-
тинки, разбухал, а его сексуальные потребности выходили за рамки обычных
половых сношений. Он фотографировал свою подругу среди цепей, плетей и
других орудий насилия - предметов, без которых не обходятся оргии садома-
зохистов. Но и это не надолго возбуждало развратную парочку. Разгорячен-
ный алкоголем, он втягивал ее в дьявольскую паутину своей разнузданной
фантазии. Он говорил о том, как хорошо иметь сообщницу-любовницу, чтобы
грабить и убивать подобно Бонни и Клайду.
Однако на подобные действия пока не хватало решимости. Их кошмарные
видения рождались под воздействием винных паров. Но пьянство лишь усу-
губляло сексуальную несостоятельность молодого любовника и подталкивало
его на поиск новых "острых ощущений". И они вскоре нашлись: было решено
заняться убийством детей.
Никто не знает точно, в какой момент эти люди перешагнули роковую
<< Пред. стр. 40 (из 87) След. >>
Список литературы по разделу