<< Пред. стр. 15 (из 44) След. >>
Список литературы по разделу
Метафизика стала практикой. В пове-
стке дня теперь стоит один серьезный
вопрос: "Преодоление метафизики"
(Хайдеггер).
Но для этого нужно разрушить какие-
то очень дорогие для нас посылки.
Например, нас уверяют, что мышление
не делает ошибок, если оно свободно,
что достоин мысли тот, кто мыслит
сам. Но вот вопрос: что из всего
этого получается тогда, когда мы
часть целого, элемент в боевом
порядке эффективно собранной "массы"?
Не означает ли "мыслить самому" то
же, что и "свободно мыслить в
соответствии с правилами игры
идеологов" (Фромм).
Что же за радость мыслить самому,
если выгода безмыслия растет и
множится, если эта привилегия дает
только одно право: самому вводить
себя в заблуждение. Сколько бы не
призывали человека смотреть на свое
дело глазами другого человека, т.е.
как бы со стороны иного мира, этими
призывами не избавить нас от сомнений
в том, что если здесь нет истины, то
почему она должна быть видна с той,
другой стороны. Сколько бы мы ни
ныряли в тот (иной) мир, из этого
ведь не следует, что когда-нибудь мы
вынырнем с истиной здесь, в этом
120
мире. То, что будет завтра, это ведь
будет не сегодня.
Иными словами, существует опасность
того, что "истина", "свобода",
"самость" и "разум" - всего лишь
прикрытие практически оправдавшей
себя иллюзии. Человек как часть массы
теряет веру в свое сознание, ибо это
сознание уже вовлечено в игру, правил
которой оно не знает. В каждом из нас
звучит "чужой голос". Разум
безнадежно заражен иллюзией и на него
нельзя опереться как на твердое
основание. Путь самостоятельного
размышления ведет нас к истине,
которую нельзя отличить от лжи.
На свет мысли легла тень безмыслия.
Избавляясь от этой тени, рассеивая
туман иллюзий и заблуждений, мы не
пришли к истине в ее божественном
сиянии. Тень исчезла, мрак рассеялся,
иллюзии не испарились.
Для того, чтобы иллюзии не
разрушили сами себя, они, как и
истина, не должны противоречить самим
себе. И этой непротиворечивостью
устраняется всякое различие между
заблуждением и истиной: "Правильность
мысли губит мысль окончательно"
(Хайдеггер). Ни о чем нельзя судить
по тому, что оно о себе думает. Все
подлежит пересмотру и уточнению.
121
Когда-то философия, упиваясь чудом
человека, наговорила много слов о
том, что есть люди и есть "комары". И
есть еще принципы и убеждения, следуя
которым мы отличаем себя от тучи
комаров. Почему отличаем? Потому что
действуем и мыслим вне зависимости от
давления быстро меняющихся ситуаций.
Но "мыслящие принципы" и твердые
убеждения очень легко, как
выяснилось, превращаются в нашу
зависимость от выдуманного мира. Они
втягивают нас в его неблаговидные
дела: под музыку слов знающее себя
"Я" легко марширует.
В XX столетии освобожденные от
традиционных связей люди нажали на
спусковой крючок критически
проверенных предпосылок своего
мышления и действия. И на "обочине"
истории появились миллионы трупов, а
вместе с ними появилось и осознание
того, что в определяющем самого себя
человеке не оказалось каких-то важных
вещей. Что-то в нем не сработало.
Разрушенными оказались вяжущие связи
человеческой природы: то, что мы не
можем определить в качестве своей
сущности. Ведь сущность или все то,
что мы называем сущностью, указывает
на предел, за которым теряется себе
тождественное "я". Наши сущности
коренятся в тех обстоятельствах,
122
которыми обставляет человека общество
и культура. А они преходящи, т.е.
меняются. И у нас с ними нет вяжущей
связи изначального смысла, если под
"вяжущей связью" понимать те состо-
яния бытия, действие и смысл действия
которых совпадают, в которых мы можем
быть. Не обладать, не опробовать вещи
и обстоятельства, а быть вне делания,
вне границ между внешним и внутренним
миром.
Иными словами, "сущность человека"
оказывается ширмой истории, за
которой автономная личность одевает
на себя меняющиеся одежды рационально
рассчитывающего человека.
Самоопределение человека оказалось
фикцией, ибо он себя загоняет туда,
куда ему указывает рассчитывающее
сознание.
Но ведь существуют же еще и связи
между людьми, которые не заражены
заразой рассчитывающего сознания.
Например, когда какие-то призраки
идей овладевают массами, в них (в
этих массах) остается то, чем
овладеть нельзя, т.е. остается
природа как условие того, чтобы люди
вообще могли жить вместе. Она
остается и сопротивляется сознанию.
Наша природа - это не продукт
сознательного выбора или отлаженной
системы производства. Это бытие
123
первофеноменов, перед которыми у нас
нет никаких заслуг, ибо оно в нас
действует без нашего на то согласия.
Его действованием устанавливается
либо ум, либо глупость. Но как то,
так и другое имеет один источник,
одну причину. Ведь что такое ум? Это
не то, что мы выдумываем, а то, что
приходит к нам в рассеянные головы,
когда мы удерживаем себя на одном и
том же принципе. А единое - это бытие
первофактов. Ум вне произвола. Но и
глупость - это ведь тоже что-то
непроизвольное. Все, следовательно,
зависит от того, удерживаем ли мы
себя на прямой мышления или не
удерживаем. "Существует, - пишет Юнг,
- большое число людей, которые
никогда не используют свой разум,
если могут этого избежать, и равное
число людей, которые используют свой
ум, но поразительно глупым
образом"20. Вообще-то ум есть, но вот
сейчас и здесь у какой-то части
нестойких людей его нет. Он покинул
их головы. И вместо ума появляется
глупость, неестественное состояние
ума.
____________________
20 Юнг К. Приближаясь к
бессознательному // Глобальные
проблемы и общечеловеческие
ценности. С. 370.
124
Если разум вводит нас в
заблуждение, а сознание перестает
говорить нам правду, то ведь есть еще
и понимающая себя жизнь, а в ней есть
и бессознательное, Случается, что
люди еще и сегодня видят сны. И при-
слушавшись к тому, что они говорят,
может быть, мы узнаем о том, что мы
подумали и что сделали, т.е. проясним
себе свои же собственные состояния.
Вот этот радикальный поворот
философии к "природе человека" делает
ее современной. "Человек не является
больше человеком, - замечает Фромм. -
Он им становится". Вернее, может
стать на пути к самому себе, к своей
изначальной природе. Вечным
возвращением к себе, повторяющемся
всякий раз заново, рождается новое
сознание, изобретается новый опыт.
5. Непубличная душа
"Каждый человек, говорил когда-то
Экхарт, должен исполнить свое дело,
выполнить свое назначение". Но
"амфора разбита". Человек уже не
может использовать себя по
назначению. Но если нет назначения,
то нет и значения. Следовательно,
какие-то привычные значения и
смысловые связки нужно сдвинуть в
125
сторону и посмотреть, что выступает
за видимой упорядоченностью мира, за
кажущимся порядком в душе человека.
Если мы хотим понять природу
человека, то нам нужно будет увидеть
в нем что-то такое, что вне его
назначения, вне связи с
гуманистически подкрашенными
идеалами.
Важным становится знать не только
то, что человек говорит, но и то, что
в нем этим говорением себя выска-
зывает. Для этого требуется два
правила: 1. Не вводить никаких
предположений. 2. Принимать это "что-
то" в его собственных границах.
Прорываясь к подлинности
человеческой природы, к
непосредственному ее созерцанию,
современная философия, пробуждаясь,
видит "Ничто", "Пустоту", "Молчание".
В момент встречи с ничто мы такие,
какие мы есть. То есть не определены
значениями ритуально выполняемых
действий, сцеплениями коммуникативных
смыслов. Быть в этот момент значит
"быть в возвышенном состоянии"
(Кастанеда), когда не на что
опереться и нет ничего такого, чтобы
мы могли положить в основание своих
действий. Ничто как способ редукции
(блокирования) "что" существования
дает возможность высказаться
126
спонтанным актам жизни, ее
бессловесной речи.
В момент, когда мы "подвешены над
пропастью" собственной пустоты,
обессмысливаются кантовские вопросы:
во что нам верить? на что мы можем
надеяться? и что мы можем знать? Эти
вопросы имеют смысл, если колесо
истории крутится, и мы на этом
колесе. Когда мы верим, что у жизни
есть логика, нам есть во что верить,
есть на что надеяться и есть что
знать. Но если мы соскочили с этого
колеса, то мы видим лишь следы ус-
кользающей истории. То есть в
современном мире создаются и
воспроизводятся в массовом порядке
такие ситуации, попадая в которые мы
успеваем лишь заметить хвост
ускользающего "что". Уже поздно. Мы
опоздали и этим запаздыванием привели
скрытые силы истории в движение. И
что-то в этом мире разрешилось без
нашего участия. Понимание того, что в
мире нет места, которое было бы
предназначено только для нас, что он
уже заполнен чьими-то действиями и
мышлением, приводит к тому, что
называется "быть во взвешенном
состоянии", т.е. к негативной
вовлеченности в ход вещей.
Юнг рассказывает о бушмене, который
в момент ярости и досады, вызванной
127
неудачной рыбалкой, задушил своего
любимого единственного сына и после
этого был охвачен величайшим горем,
когда держал маленькое тельце в
руках. Такой момент человек
запоминает навечно: людям нужны
какие-то вещи, которые бы заставляли
их выходить из себя для того, чтобы
чем-то овладеть в себе и затем уже
воспроизводить и передавать
приобретенный опыт как опыт культуры.
<< Пред. стр. 15 (из 44) След. >>
Список литературы по разделу