<< Пред.           стр. 4 (из 9)           След. >>

Список литературы по разделу

  Частицу never следует отличать от наречия never; частица never означает "так и не", "ни разу" и имеет эмоционально-оценочный характер:
  Even then it never occurred to me that Trapnel would take this unheard of step. (Powell)
  Б. А. Ильиш указывает, что nearly можно рассматривать и как наречие; его отличие от almost заключается в том, что nearly может определяться наречием степени very; можно сказать it is very nearly midnight, но нельзя *it is very almost midnight.
  Б. А. Ильиш критически рассматривает три возможности определения статуса частиц в предложении. Во-первых, можно считать их самостоятельными единицами, для которых следует найти особый термин, так как они явно не являются ни одним из пяти традиционных членов предложения. Вторая возможность - и именно эта трактовка принята в большинстве грамматик, признающих существование частиц, - считать их частью того члена предложения, к которому они относятся. Однако Б. А. Ильиш не принимает этой трактовки на том основании, что частица может находиться в дистантной позиции по отношению к тому члену
 4 И. П. Иванова и др. 97
 
 предложения, к которому она относится. Третья возможность - считать частицы стоящими вне предложения и не учитывать их при анализе. Б. А. Ильиш справедливо отметает эту весьма странную трактовку и склоняется к первой теории - считать частицы особыми членами предложения, не имеющими пока названия. Не считая такую трактовку неприемлемой, следует, однако, указать, что дистантное положение возможно, например, для предлога по отношению к связанному с ним слову (1.12), отчего предлог не перестает быть предлогом.
  В заключение следует сказать, что теория частиц ещё очень мало разработана.
 1.15. АРТИКЛЬ
  Четвертой служебной частью речи является артикль; поскольку он связан с существительным, он описан в разделе существительного. Не передавая синтаксических отношений имени в предложении, артикль, однако, передает более отвлеченные отношения имени в тексте: введение нового или указание на анафоричность, значение обобщенного класса и т. д. (1.2.8)
  В практической грамматике существует весьма дробная классификация типов употребления артикля (выделительное, классифицирующее и т. д.). Это разнообразие конкретного употребления артикля вытекает из его основной функции - быть средством ситуативной информации. Актуализируя понятие, выраженное существительным, артикль приводит его в соответствие с каждой данной ситуацией в зависимости от субъективного задания говорящего.
  Статус артикля как служебной части речи рассмотрен выше (1.2.8).
  ЗАКЛЮЧЕНИЕ ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА МОРФОЛОГИЧЕСКОГО СТРОЯ АНГЛИЙСКОГО ЯЗЫКА
  Характерная черта английской аффиксальной словоформы - её структурная прозрачность, "разъёмность", её полная членимость. Эта структурная простота - прямое следствие омонимии основы и исходной, минимальной формы, по отношению к которой аффикс оказывается внешним элементом, включенным только в расширенную словоформу и потому легко отчленимым.
  Состав словоизменительных аффиксов не только весьма ограничен численно, но и качественно чрезвычайно однообразен. Прежде всего, функции словоизменения присущи только суффиксальным морфемам; префиксы участвуют в словообразовании, но не в словоизменении. Словоизменительных суффиксов мало, и они не однозначны. Так, суффикс -s функционирует в парадигме существительного и глагола, создавая, таким образом, межпарадигматическую омонимию: falls 'водопады' и falls 'падает'. Суффикс -ed создает внутрипарадигматическую омонимию: X. described the island; the island described by X. Формы с суффиксом -ing рассматриваются выше
 98
 
 как члены одной парадигмы; однако исторически здесь произошло слияние двух различных форм.
  Неоднозначность наблюдается также и в системе аналитических форм. Выше были специально рассмотрены проблемы многозначности и омонимии категориальных глагольных форм (категория наклонения, 1.6.19 и категория залога, 1.6.20). В выборе между семантикой категорий и их формальным выражением мы руководствовались, в первую очередь, формальными признаками, признав, таким образом, многозначность единого оформления, уточняемую синтаксическим окружением. Все вышеизложенное - парадигматическая омонимия, многозначность глагольных категориальных форм, а также, что очень важно, омонимия лексических единиц в их исходной минимальной форме - приводит к несамостоятельности слова, о которой писала В. Н. Ярцева. Словоформа, взятая сама по себе, чаще всего не передает четкой грамматической информации; её категориальная принадлежность уточняется в словосочетании и в предложении.
 4*
 
 СИНТАКСИС
 2. СЛОВОСОЧЕТАНИЕ
 ВВЕДЕНИЕ
  2.0.1. Определение словосочетания. Словосочетание, наряду с предложением, является основной единицей синтаксиса. Минимальное словосочетание двухкомпонентно, максимальное словосочетание теоретически может быть сколь угодно велико, хотя специальных исследований по этому вопросу нет.
  Несмотря на то, что словосочетание является одной из основных единиц синтаксиса и изучение словосочетания, наравне с изучением предложения, составляет предмет синтаксиса, до настоящего времени не существует общепринятого определения этой синтаксической единицы, и имеются серьёзные расхождения в её трактовке в отечественной лингвистике и за рубежом.
  Словосочетание часто получает отрицательное определение, в котором указывается, чем оно не является. Подобный способ определения сути словосочетания нельзя признать удачным, но за неимением лучшего, можно частично им воспользоваться. Одним из наиболее широко распространённых отрицательных определений словосочетания является утверждение о том, что словосочетание не имеет коммуникативной направленности. Это действительно так. Отсутствие коммуникативной направленности является одним из бесспорных признаков словосочетания.
  Традиционной точкой зрения, возникшей в отечественной лингвистике с середины XX в. под влиянием трудов В. В. Виноградова, стала трактовка словосочетания только как подчинительной структуры. Однако значительное количество отечественных лингвистов и подавляющее большинство зарубежных считают словосочетанием любую синтаксически организованную группу слов, независимо от типа отношений, на которых она базируется.
  При любом толковании словосочетания эта синтаксическая единица выступает, в плане синтаксиса, как грамматически оформленное построение, т. e. как грамматическая структура.
  . В силу этого для структурной законченности словосочетания любого вида весьма существенным является изучение его морфологического состава для выявления комбинаторики морфологических
 100
 
 классов слов и в связи с этим вопрос о явлении замещения в синтаксисе.
 2.0.2. Учение о словосочетании в отечественной лингвистике.
 Создание теории словосочетания по праву считается заслугой отечественных лингвистов, так как начиная с самых ранних работ по грамматике (XVIII в.) этот вопрос привлекает внимание исследователей. Первые упоминания о словосочетании носят скорее практический характер, но конец XIX в. и особенно начало XX знаменуют собой возникновение подлинно научной теории словосочетания и связаны с именами таких выдающихся ученых, как Ф. Ф. Фортунатов, А. А. Шахматов и А. М. Пешковский. На протяжении длительного периода своего развития теория словосочетания в отечественной лингвистике претерпевала ряд изменений. До 50-х гг. XX в. господствовало широкое понимание термина "словосочетание", и любая синтаксически организованная группа, независимо от её состава и типа синтаксических отношений между составляющими, рассматривалась как словосочетание.
  Эта точка зрения принята многими отечественными лингвистами в настоящее время, в том числе и в данной работе.
  Однако к 50-м гг. XX в. в современном отечественном языкознании возникла иная трактовка этой проблемы, и термин "словосочетание" приобрел чрезвычайно узкое значение и стал применяться только в отношении тех сочетаний, которые включают не менее двух знаменательных слов, находящихся в отношениях подчинения. Сочинительные группы либо совсем исключаются из учения о словосочетании, либо включаются с многочисленными оговорками. Предикативные и предложные группы полностью исключены из учения о словосочетании. Эта точка зрения была сформулирована акад. В. В. Виноградовым и поддержана многочисленными отечественными языковедами.
  Для представителей советской лингвистической школы, придерживающихся такого узкого понимания словосочетания, характерно стремление максимально сблизить слово и словосочетание.
  Несмотря на то, что эта точка зрения не разделялась многими ведущими отечественными языковедами (акад. В. М. Жирмунский, проф. Б. А. Ильиш и др.), она стала господствующей в середине XX в., и традиционное понимание словосочетания в отечественной лингвистике в настоящее время ограничивается только подчинительными структурами.
  Следует ещё раз напомнить, что в настоящей работе принята иная точка зрения, согласно которой любая синтаксически организованная группа рассматривается как словосочетание.
  2.0.3. Учение о словосочетании в зарубежной лингвистике. Научная теория словосочетания возникла за рубежом значительно позже, чем у нас. Теоретическое осмысление этой проблемы получило окончательное завершение лишь в 30-е гг. XX в. и наиболее известно по работам американского лингвиста Л. Блумфилда.
 101
 
  Л. Блумфилд понимает словосочетание очень широко и не считает нужным ограничивать сферу словосочетания каким-то особым родом словесных групп. Аналогично отечественным лингвистам XIX и начала XX вв., а также значительной группе современных отечественных лингвистов, Блумфилд считает любую синтаксически организованную группу, рассматриваемую с точки зрения её линейной структуры, словосочетанием. Согласно теории Блумфилда, словосочетания любого языка распадаются на две основные группы: эндоцентрические и 2) экзоцентрические. Блумфилд относит к эндоцентрическим все те словосочетания, в которых одна или любая из составляющих может функционировать в большей структуре так же, как и вся группа. Например, poor John представляет собой эндоцентрическое словосочетание, так как составляющая John может заменить сочетание poor John в более развернутом построении: Poor John ran away - John ran away. Сочетание Тот and Mary, согласно Блумфилду, также представляет собой эндоцентрическую структуру, так как любая из составляющих может заменить все словосочетание в большем построении: Тот and Mary ran away - Tom ran away; Mary ran away. To, что при этом глагол в настоящем времени меняет свою форму в единственном числе (ср. Тот and Mary run away - Tom runs away; Mary runs away), Блумфилд не считает существенным для выделяемых типов словосочетаний.
  Экзоцентрические структуры, согласно Блумфилду, характеризуются тем, что ни одна из составляющих не может заменить всю группу в большей структуре: John ran или beside John. Деление словосочетаний на эндоцентрические и экзоцентрические основано на поведении группы в большей структуре и не учитывает её внутреннего строения. Несмотря на отличие во внутреннем построении групп poor John и Тот and Mary, обе эти разновидности оказываются объединенными в один тип, так как их поведение в расширенном построении одинаково. Однако по своей внутренней структуре эти словосочетания разнотипны. Дальнейшую классификацию словосочетаний Блумфилд проводит с учётом внутренней структуры анализируемых групп и делит все эндоцентрические структуры на два типа: подчинительные poor John и сочинительные Тот and Mary.
  Деление экзоцентрических структур на подгруппы проводится по иному принципу и дает возможность выделить предикативные словосочетания John ran away и предложные beside John.
  Субкатегоризация экзоцентрических групп страдает некоторой непоследовательностью, так как предикативные группы выделяются на основании типа синтаксической связи, устанавливаемой между элементами, а предложные группы выделяются на основании морфологического признака части речи одной из составляющих - предлога. Однако эта субкатегоризация удобна в обращении, так как чётко выделяет характерные признаки каждого из рассматриваемых типов словосочетаний.
  Последователи Блумфилда разработали далее эту схему и внесли в нее ряд изменений, добавив некоторое количество типов
 102
 
 словосочетаний, т. e. сделав эту классификацию более дробной, а также введя новые типы синтаксических связей, которые не были отмечены Блумфилдом.
  Интересной особенностью зарубежных работ по словосочетанию является отсутствие устоявшейся терминологии и отсутствие единого термина, пользующегося общим употреблением. Наиболее распространённым термином для словосочетания, используемым за рубежом, является термин "phrase". Однако далеко не все авторы, занимавшиеся этим вопросом, пользуются им. Если в течение XVII, XVIII и XIX вв. этот термин был наиболее употребительным, то на рубеже XIX и XX вв. английский лингвист Г. Суит осудил его употребление на том основании, что он стал слишком многозначным и потерял свою терминологическую силу. С начала XX в. термин "phrase" почти исчез из употребления и был заменен целым рядом новых терминов: "word group", "word cluster" и т. п. Все эти термины использовались для обозначения словосочетания.
  Однако Л. Блумфилд вновь вернул термину "phrase" его прежний статус, использовав его в своей новой теории словосочетания. Отдельные отечественные лингвисты считают, что термин "phrase" более характерен для американских лингвистов и что в английской лингвистической литературе с ним конкурирует термин "word group".
  Блумфилд также ввел термин для обозначения того члена эндоцентрического словосочетания, который может заменить всю группу в большей структуре. В подчинительных эндоцентрических словосочетаниях этот элемент мог именоваться двояко: либо "head", либо "centre". Для составляющих в сочинительной эндоцентрической группе использовался только один из этих терминов, а именно "centre". Как удачно было отмечено в литературе, для Блумфилда "all heads are centres, but not all centres are heads" (S. Chatman).
  He вдаваясь в подробности дальнейшего развития классификации типов словосочетаний за рубежом, следует остановиться на наиболее значительных из них.
  В первую очередь следует упомянуть субкатегоризацию эндоцентрических словосочетаний, предложенную Ч. Хоккеттом. Она основана на чисто структурном принципе расположения ядра по отношению к другим членам словосочетания и включает 4 типа словосочетаний:
 1 тип - ядро в постпозиции - new books
 2 тип - ядро в препозиции - experiment perilous
 3 тип - ядро в центре структуры - as good as that
 4 тип - ядро обрамляет структуру - did not g о
  Дальнейшие уточнения, внесенные в классификацию, разработанную Блумфилдом, касаются типов отношений, наблюдаемых внутри словосочетания, что позволило описать особые словосочетания, которые не попали в классификацию, предложенную Блумфилдом. В результате проведенных исследований были добавлены новые типы синтаксических групп, характеризующиеся весьма
 103
 
 свободными связями между элементами. Эти построения были классифицированы как синтаксические группы, основанные на отношениях паратаксиса и названы паратактическими. Примером подобной группы может служить словосочетание Yes, please. Все остальные словосочетания были отнесены к гипотактическим, так как они основаны на отношениях гипотаксиса, т. е. зависимости.
  В связи с преобразованием классификационной схемы и введением двух новых типов синтаксических построений иную оценку получило и исходное деление всех синтаксических групп на два основных типа: эндоцентрические и экзоцентрические. Вместо этого на начальном этапе классификации все словосочетания, существующие в языке, делятся на две основные группы: 1) словосочетания, основанные на гипотаксисе, и 2) словосочетания, основанные на паратаксисе. Субкатегоризация гипотактических групп затем повторяет блумфилдовскую схему, т. е. все гипотактические структуры делятся на эндоцентрические и экзоцентрические. Последующая субклассификация эндоцентрических групп дает, как и у Блумфилда, две подгруппы: координативные и субординативные.
  Определение сути отношений гипотаксиса и паратаксиса в этих работах не приводится, из чего можно сделать вывод, что эти термины употреблены в их традиционном использовании.
  Согласно общепринятой точке зрения "гипотаксис" обозначает либо подчинение или зависимость одного предложения от другого, либо открытое выражение синтаксических отношений зависимости одного элемента от другого. Если принять это последнее толкование, то, действительно, как в эндоцентрических, так и в экзоцентрических словосочетаниях синтаксические отношения выражены открыто и легко определимы.
  Паратаксис интерпретируется как способ выражения синтаксических отношений путем простого соположения соотносящихся элементов, без формального выражения синтаксической зависимости. Такое понимание термина "паратаксис" делает его удобным для обозначения групп типа Yes, please, где связь между составляющими трудно уловима.
  В целом же следует отметить, что вся схема, принятая за рубежом, не объединена единым принципом, применяемым на всех этапах классификации ко всем выделяемым типам структур.
  Деление словосочетаний на гипотактические и паратактические основано на отношениях внутри структуры между составляющими её элементами. Следующие этапы классификации охватывают только гипотактические построения, попытка субкатегоризировать паратактические сочетания не получила широкой поддержки и обычно теперь не применяется.
  На втором этапе классификации гипотактические структуры делятся на эндоцентрические и экзоцентрические. Это деление, как было указано выше, основано на поведении всей группы в целом в расширенном синтаксическом построении, а не на отношениях элементов внутри структуры. Таким образом, на этом этапе анализа
 104
 
 принцип классификации словосочетаний изменен. На третьем этапе появляется ещё один принцип классификации синтаксических структур: эндоцентрические сочетания разбиваются на подчинительные и сочинительные, а экзоцентрические - на предикативные и предложные, что ещё больше нарушает единство принципа всей классификации. Следовательно, на каждом этапе меняется принцип, на котором основана предыдущая классификация, и группы получают характеристику, то исходя из оценки отношений внутри рассматриваемых структур, то выходя за её пределы. Кроме того, для эндоцентрических построений дальнейшая субкатегоризация производится в терминах синтаксических отношений более общего плана, которые только определяют статус комбинирующихся единиц по отношению друг к другу (сочинение : подчинение), тогда как для экзоцентрических пострений дается смешанная синтактико-морфологическая субкатегоризация. Группы, именуемые предикативными, выделены по принципу синтаксических отношений внутри группы и описываются в терминах синтаксических отношений более конкретного ряда, чем сочинение - подчинение, в то время как предложные группы характеризуются на основании своих морфологических признаков. Такой разнобой в подходе к субкатегоризации словосочетаний значительно снижает научную ценность обсуждаемой классификации.
  2.0.4. Словосочетание как языковая единица. Несмотря на разногласия, касающиеся сути и природы словосочетания, наиболее убедительной представляется точка зрения, согласно которой синтаксическая единица, называемая словосочетанием, - это любая синтаксически организованная группа, состоящая из комбинации либо знаменательных слов типа to disregard the remark, busy life, verу new, либо служебного и знаменательного слов типа on the beach, under the net, in the corner, связанных любым из существующих типов синтаксической связи.
  Теория словосочетания занимается изучением построения словосочетаний, т. e. исследует их структуру, принципы расстановки элементов по отношению друг к другу, форм, которые могут комбинироваться, и синтаксических связей, устанавливаемых между элементами. Супрасегментные элементы не входят в описание и изучение словосочетаний. Следовательно, словосочетание представляет собой линейную языковую единицу, которая, включаясь в речь, может выступать либо как часть предложения, либо как целое предложение, получая при этом не только интонационную окраску и соответствующие фразовые ударения, но и коммуникативную направленность. Так, например, словосочетания типа I am, he is или we glance, he glances, хотя и основаны на предикативных отношениях, т. e. на том типе синтаксической связи, которой характеризуется структура двусоставных предложений, не являются собственно предложениями, так как лишены фразового ударения, интонации и коммуникативной направленности, т. e. всего того, что делает синтаксическую структуру предложением. Эти построения
 105
 
 нельзя считать даже схемами предложении, так как они лишены супрасегментных элементов, которые должны присутствовать в модели предложения. Приведённые группы слов являются словосочетаниями, так как показывают только аранжировку определённых форм и устанавливают тип связи, на котором базируется структура. То, что в предложении эти элементы могут выступать как два главных члена, сути дела не меняет. На уровне словосочетания рассматриваются лишь линейное распределение языковых элементов и формы, в которых они должны комбинироваться, чтобы создать синтаксическую структуру. Именно в силу этого можно считать наиболее удачным толкование словосочетания как синтаксически организованной группы слов любого морфологического состава, базирующейся на любом из существующих типов синтаксической связи.
  2.0.5. Соотношение значения словосочетания и значений составляющих его слов. Семантика словосочетания не является простой суммой значений входящих в него слов, а представляет собой сложное сплетение лексических значений комбинирующихся единиц.
  Так, например, в изолированном употреблении имя существительное table прежде всего вызывает ассоциацию с предметом мебели. Однако при включении этого существительного в словосочетание его основное значение претерпевает разную степень модификации. Так, например, в сочетании King Arthur and his Round Table слово table перестает означать "стол" как 'a piece of furniture', а вся группа Round Table воспринимается как обозначение понятия 'King Arthur's knights'. Аналогично и в других случаях: например, в словосочетании to be at table существительное table, комбинируясь с глаголом to be, также получает новое содержание, и вся группа передает значение 'having a meal'.
  Значительно более распространены, однако, такие словосочетания, в которых основное значение составляющих в определённой мере сохранено, и все же общее значение словосочетания содержит нечто новое по сравнению со значением каждого составляющего элемента и не является простой суммой значений образующих его элементов.
  Весьма показательны в этом отношении атрибутивные группы, образованные двумя существительными, где, как известно, возникающее значение целого сочетания зависит не только от комбинации смыслового содержания группирующихся элементов, но и от их расстановки по отношению друг к другу. Если привести общеизвестный пример, неоднократно разбиравшийся в работах по лингвистике, и сравнить две идентичные по составу, но различные по аранжировке группы, то влияние взаимного расположения элементов на смысл всего отрезка станет очевидным: a dog house и a house dog.
  Значение словосочетания a dog house может быть расшифровано как 'a house in which a dog lives', но словосочетание a house dog отнюдь не значит 'a dog that lives in a house'.
 106
 
  Отношения между определением и определяемым в субстантивных группах могут быть весьма разнообразными. Например, словосочетание a fruit salad обозначает кушанье, приготовленное из фруктов, тогда как в сочетании a fruit knife отношения между компонентами иные - это нож, предназначенный для чистки и резания фруктов. Сочетание a Vietnam village обозначает деревню, расположенную во Вьетнаме, а группа an Oxford man - человека, получившего образование в Оксфордском университете.
  Интересно сопоставление, приводимое в ряде работ, двух атрибутивных словосочетаний субстантивного состава: horse shoes - 'подкова' и alligator shoes - 'обувь, сделанная из крокодиловой кожи'. Группа horse shoes не обозначает обуви, сделанной из лошадиной кожи.
  Сравнение групп, в которых ведущий компонент выражен одушевленным существительным, также показывает, что в этих структурах отношения между элементами могут быть различными. Сравним, например, словосочетания an orphan child и a wine waiter. Первое из них может быть перефразировано в a child who is an orphan, однако для второго аналогичное преобразование недопустимо.
  Неравенство семантического значения словосочетания сумме значений его составляющих наблюдается также и в группах иного морфологического состава. Например, в группе, состоящей из комбинации "имя прилагательное + имя существительное", значение прилагательного подвергается модификациям в зависимости от того, с каким существительным оно комбинируется. Ср., например, значения прилагательного white в приведённых ниже словосочетаниях: white hair ('an old man with white hair'); a white lie ('a harmless lie'); white meat ('pork, veal, poultry').
  Аналогично и в глагольных структурах: to run fast, to run a splinter into one's finger, to run a business, to run a car into a garage, to run a comb through one's hair, to run for parliament и т. п.
  Кроме семантических модификаций, члены словосочетания получают дополнительные характеристики как единицы, участвующие в синтаксических структурах и обладающие определёнными типами синтаксических отношений, связывающих их со своими партнерами. В группах типа a fruit knife между компонентами устанавливается атрибутивная связь. В группах с глагольным центром либо связь объектного типа - to run a car; to run a business, либо обстоятельственная - to run fast; to run (a car) 1 into a garage.
  Таким образом, включение в синтаксическое построение изменяет свойства комбинирующихся единиц и добавляет к ним такие характеристики, которые им не присущи как самостоятельно существующим изолированным словесным единицам, а именно - статус определённого члена предложения или словосочетания (определения, дополнения, обстоятельства и т. п.).
  1 Здесь и далее элементы, взятые в скобки, не являются членами рассматриваемой группы.
 107
 
  2.0.6. Уровень словосочетания и уровень предложения. Общепринятая в современной лингвистике процедура анализа, основанная на понятии уровня, весьма удобна для научного описания фактов языка. Для каждого уровня анализа должна быть выведена своя основная единица. Естественно, что для уровня словосочетания основной единицей является "словосочетание".
  Согласно установившейся традиции, языковую единицу можно считать таковой только при условии, что она является составляющей единицы более высокого уровня. Так, например, фонемы входят в состав единиц более высокого уровня, т. e. в состав морфем, и, таким образом, морфемы состоят из фонем. В силу этого фонемы можно считать единицами более низкого уровня, чем морфемы. Но именно это их свойство входить в качестве составляющих в единицы более высокого уровня позволяет выделить эти единицы как единицы определённого уровня.
  Соотношение между единицами синтаксиса, именуемыми "словосочетанием" и "предложением", несколько иное. Предложение обычно считается единицей более высокого уровня, чем словосочетание. Однако, как считают лингвисты, например Ю. С. Маслов, словосочетание может быть предложением или частью предложения, а предложение может реализоваться в виде словосочетания, ряда связанных между собой словосочетаний и в виде отдельного слова.
  2.0.7. Структурная законченность словосочетания. Структурная законченность линейного языкового построения обеспечивается двумя типами приемов: замещением и репрезентацией. Замещение основано на включении в текст единицы, заменяющей ранее упомянутую, во избежание повторения и в целях экономии: замещающая единица может быть значительно короче замещаемой, например, отдельный элемент может иногда заменять целую группу. Таким образом, замещение всегда построено на анафоре, так как должно быть соотнесено с элементом, упомянутым ранее.
  Существует целый набор языковых элементов, способных функционировать в роли заместителей, причем для каждого морфологического класса слов характерны свои единицы. Так, например, для замещения субстантивного класса слов наиболее типично использование слова one: a black dog and two gray ones; He is a doctor and his wife is one, too.
  Как отмечают исследователи, слово one способно замещать также существительные, употребленные для передачи идентифицирующего значения. Такое употребление требует формы единственного числа: Such a list is an open one.
  Большинство лингвистов, в особенности зарубежных, относят к классу заместителей также личные местоимения 3-го л. единственного и множественного числа. Функционирование в тексте этих слов также основано на анафоре, как и у слова-заместителя one. Однако в отличие от слова-заместителя one, которое замещает
 108
 
 только само имя существительное, но не его атрибуты (например: an old bear and five young ones), местоимения 3-го лица замещают всю субстантивную группу целиком, т. e. вместе с её атрибутами. Например: R и d о l p h ' s w i f e sat on a bench in the park.; She was playing with her daughter.
  Разница в способе замещения состоит в том, что слово-заместитель one и заменяемое им существительное обладают разной референтной соотнесённостью, в то время как личные местоимения 3-го лица имеют референтную соотнесённость, идентичную референтной соотнесенности антецедента: Rudolph's wife = she.
  Кроме личных местоимений функцию замещения могут выполнять указательные местоимения that/those: The best coal is t h a t from Newcastle.; The cost of oil is less than t h a t of gas.; More apples? Have you eaten all thоse we bought?
  Для полнознаменательных глаголов словом-заместителем служит глагол do: She sleeps more than I do.; We said he would w i n, and he d i d, too.
  Замещение в сфере других частей речи выражено не так явно, однако также имеет место. Например, прилагательное в предикативной функции может быть замещено с помощью слова so: He is clever, but his brother is still more so.; Is he alive and happy? - Yes, (he is) very much so.
  Репрезентация отличается от субституции тем, что в структуру не вводится нового элемента, а для представления всей группы, упомянутой ранее, используется только её часть: I could not help them though I tried to. Приинфинитивная частица to выступает репрезентантом всей группы to help them. Несмотря на то, что остальная часть структуры остается в импликации, группа, выраженная репрезентантом, структурно закончена и представляет собой грамматическое построение. Однако, если группы с участием слов-заместителей могут существовать как грамматически оформленные построения самостоятельно (a black one), группа с репрезентантом не обладает способностью к самостоятельному существованию без соотнесенности с той структурой, которую она репрезентирует (см. 1.6.4).
 2.1. ОБЩИЕ ПРИНЦИПЫ ОПИСАНИЯ СЛОВОСОЧЕТАНИЙ КАК СИНТАКСИЧЕСКИХ ЕДИНИЦ
  2.1.1. Понятие валентности. Изучение сочетательных свойств языковых единиц неизбежно приводит к теории валентности. Эта теория, как и сам термин, возникли в лингвистике сравнительно недавно и берут свое начало в работах известного французского структуралиста Л. Теньера, который ввел в лингвистику термин "валентность", заимствовав его из химии. Несколько позже этот термин появился в отечественной лингвистике в работах С. Д. Кацнельсона.
 109
 
  Первоначально термин "валентность" применялся только в отношении сочетательных возможностей глагола. Со временем функции этого термина расширились, и теперь лингвисты полагают, что валентные свойства присущи широкому кругу морфологических единиц.
  Своеобразие концепции Л. Теньера в отношении термина "валентность" заключается в специфике трактовки роли глагола. Согласно теории Теньера, глаголу в предложении принадлежит центральная роль, все же остальные члены, включая и подлежащее, подчинены ему. Однако в валентностный набор глагола Теньер включал только подлежащее и дополнения и называл все эти элементы "актантами", т. e. участниками действия. Тогда как все виды обстоятельств - по его терминологии "сирконстанты" - из валентностного набора глагола им исключаются. Такая трактовка валентных свойств глагола обусловлена тем, что Теньер исходил из смыслового уровня анализа и полагал, что всякое действие требует определённого количества участников (актантов), которые на уровне предложения могут быть представлены либо как дополнения, либо как подлежащее. По мнению Теньера, все обстоятельственные элементы (сирконстанты) не обусловлены значением глагола и поэтому не входят в его валентностный набор.
  В дальнейшем эта точка зрения была пересмотрена, и некоторые типы обстоятельств, требуемые смыслом глагола, также стали включаться в валентностный набор глагола.
  Выявление количества актантов позволило Теньеру дать классификацию глаголов соответственно количеству требуемых участников и определить, таким образом, типы словосочетаний, которые они способны образовывать.
  Теория, выдвинутая Теньером, получила дальнейшую разработку в трудах многих современных лингвистов и заняла прочное место в современном языкознании. Дальнейшее развитие теории привело к некоторым изменениям в значении самого термина "валентность", который разделил судьбу многих других лингвистических терминов и стал многозначным.
  Первоначально значение этого термина не отличалось от значения "сочетание". Подобное толкование этого термина характерно и сейчас для подавляющего большинства как отечественных, так и зарубежных лингвистов. Однако в последнее время появилась тенденция сузить значение термина "валентность" и применять его либо только к области уровня языка для обозначения потенциальной способности к сочетаемости языковых единиц, либо только для обозначения речевой реализации этих способностей. Ни одно из предложенных сужений значения термина "валентность" не укоренилось в лингвистике, и это вполне естественно, так как предлагаемые ограничения вносят ненужные осложнения в его употребление. Однако тенденция употреблять термин "валентность" в отношении потенциальных свойств языковых единиц завоевала гораздо большую популярность, чем его использование для обозначения актуализации этих свойств в речи.
 110
 
  Представляется правомерным использование термина "валентность" для обозначения как потенциальных свойств языковых единиц (уровень языка), так и для актуализации способностей к комбинаторике на уровне речи.
  2.1.2. Факультативная и обязательная сочетаемость. Идеи о валентных свойствах морфологических единиц, берущие свое начало в работах Л. Теньера, перекликаются с отечественным учением о факультативной и обязательной сочетаемости. Согласно этому учению языковые элементы способны иметь два вида сочетаемости: обязательную и факультативную. Обязательная сочетаемость присуща тем зависимым элементам, которые требуются как смысловым содержанием, так и формой языковых единиц. Обязательная сочетаемость характеризует те единицы, которые имеют "сильное управление". Этот термин был использован А. М. Пешковским для обозначения связи глагола с падежными фермами существительного, необходимыми для завершенности передаваемого глаголом смысла. "Сильному управлению" противопоставляется "слабое управление", при котором не предполагается такой необходимости. Однако, если в русистике сильное и слабое управление связывается с определёнными падежными формами, выступающими при глаголе, то понятие факультативной и обязательной сочетаемости шире и не ограничивается отношением между глаголом и его субстантивными зависимыми, хотя и проявляется ярче всего именно в глагольной сочетаемости.
  Теория факультативной и обязательной сочетаемости получила окончательное признание после её развития в трудах ведущих отечественных ученых (В. В. Виноградов, В. Г. Адмони) и нашла свое дальнейшее развитие в работах целого ряда исследователей.
  В. Г. Адмони выделяет словесные формы, которые не обладают абсолютным употреблением, а также отмечает несамостоятельность отдельных подклассов лексико-грамматических разрядов слов. По мнению В. Г. Адмони, существует особый вид переходных глаголов неполной предикации, которые характеризуются обязательной сочетаемостью с дополнением. Обязательная сочетаемость глаголов с обстоятельством, по мнению В. Г. Адмони, наблюдается только у глаголов неполной предикации со значением "нахождения где-либо". Связь имени существительного со своим определением В. Г. Адмони считает факультативной.
  Развивая далее идею факультативной и обязательной сочетаемости, В. Г. Адмони включает в это понятие не только комбинаторику определённых классов слов или отдельных морфологических форм, но и членов предложения. Второстепенным членам предложения - дополнению, обстоятельству и определению - приписывается свойство обязательной сочетаемости со своим ведущим словом. С этим утверждением трудно не согласиться, но вряд ли есть смысл относить его к явлению факультативной и обязательной сочетаемости, так как быть членом предложения означает выполнять какую-то функцию в предложении, а
 111
 
 функция члена предложения в грамматическом понимании этого термина обязательно предполагает связь с другими синтаксическими элементами. Любая функциональная единица синтаксиса предполагает её определённую сочетаемость. Вне сочетаемости функция не может быть осуществлена ни у второстепенных, ни у главных членов предложения. Поэтому распространение понятия факультативной и обязательной сочетаемости на члены предложения в указанном выше понимании вряд ли целесообразно.
  В качестве доказательства того, что обязательная сочетаемость действительно существует, часто приводят в качестве примера глагол быть в русском языке и его аналоги в других языках. Предполагается, что глагол быть или to be являет собой пример языкового элемента, который не способен к абсолютному функционированию и требует обязательного восполнения. Если рассматривать глагол to be изолированно, вне определённой синтаксической структуры, то это утверждение может показаться справедливым. При рассмотрении определённых слов в качестве словарных единиц понятие факультативной и обязательной сочетаемости оказывается вполне обоснованным. Например, английский глагол to lie - lay - lain, взятый изолированно, как словарная единица, требует указания места, и это его свойство проявляется в ряде синтаксических построений: The dog was lying on the ground/at the feet of the boy. Обязательность приглагольного элемента легко доказуема с помощью применения метода опущения, так как синтаксические построения типа The dog was lying имеют незаконченный смысл и не могут расцениваться как правильные.
  Нельзя не признать, что по своему семантическому содержанию глаголы типа to lie - lay - lain или to be ориентированы на какой-то добавочный элемент, раскрывающий суть передаваемого действия. Участвуя в синтаксической структуре, глаголы указанного типа обычно реализуют свои сочетательные свойства и комбинируются с соответствующим зависимым. Это дает основания ряду лингвистов считать проявленную этими единицами комбинаторную способность в определённых синтаксических структурах их обязательной сочетаемостью. Однако суть этого явления далеко не так проста, как может показаться на первый взгляд. В подавляющем большинстве случаев словесная единица, обладающая семантической и формальной направленностью на некоторый восполняющий элемент, попадая в синтаксическую структуру, обычно реализует свои свойства, которые ей потенциально присущи как изолированной единице словаря. Эта закономерность вполне естественна, так как синтаксическая структура в значительной мере обусловлена семантикой входящих в нее единиц. Однако в ряде синтаксических построений существуют значительные расхождения между требованиями семантики и формы отдельных единиц, с одной стороны, и их синтаксическим функционированием, с другой. Слово, включившись в синтаксическое построение, может реализовать только те из своих валентных свойств, для актуализации которых предусмотрены места в данном синтаксическом
 112
 
 построении. В противном случае эти валентные свойства остаются в невыраженном состоянии или представлены в скрытой форме. Если вернуться к глаголу to lie - lay - lain, у которого, по мнению сторонников факультативной/обязательной сочетаемости, есть обязательная валентность на обстоятельство места, и рассмотреть его функционирование в синтаксических структурах, то оказывается, что, если этот глагол попадает в построение, схемой которого не предусмотрены позиции для требуемых по смыслу обстоятельственных элементов, он может свободно функционировать без этих зависимых единиц. Для примера можно воспользоваться общеизвестной пословицей Let sleeping dogs lie. Для приведённой синтаксической модели построения требуется абсолютное употребление глагола to lie, так как необходимо передать идею самого процесса "лежания" безотносительно к тому, где и как он протекает. В подобных случаях появление обстоятельства не только не требуется, но и невозможно, так как появление зависимого при глаголе лишит глагол способности передавать значение "всеобщности" действия. Аналогично и с глаголом to be: попадая в модель типа she is ..., глагол to be выступает как единица, обязательно требующая восполнения: She is young/happy/clever/pretty и т. п. Однако, если обратиться к тексту монолога Гамлета и рассмотреть хорошо известное построение to be or not to be и его русский перевод быть или не быть, то в указанной структуре ни в английском, ни в русском варианте глагол to be/быть не только не обладает обязательной сочетаемостью, но и характеризуется обязательной несочетаемостью. Подобное абсолютное использование глагола to be, вызываемое требованиями модели, наблюдается не только в отношении глагола to be как бытийного, но и как связочного. Например: She has shown herself the pleasant, witty Judith she knows I like her to be,1 with a touch of coquetry thrown in on her own account. (W. Locke)
  Существование структурной схемы, требующей абсолютного функционирования глаголов типа to be и to lie, говорит о том, что наличие или отсутствие комплементарной единицы обусловлено не только значением самого глагола, но и той позицией, которую он занимает в каждой из допускающих его структур. Даже личная форма глагола в повелительном наклонении может функционировать без зависимых, хотя личные формы характеризуются наиболее развернутой сочетаемостью.
  Зависимость сочетаемости единиц от синтаксической модели, в которую они включаются, может быть продемонстрирована на примере других классов слов. Весьма показательна в этом плане форма родительного падежа существительных, которая как бы предполагает обязательную сочетаемость с ведущим элементом, подчиняющим себе посессив: Nick's eyes, my son's car, a lawyer's office и т. п. Однако существуют синтаксические
  1 В подобных построениях нет основания усматривать эллиптическую конструкцию, так как структура, повторяющаяся в языке регулярно, не может быть квалифицирована как эллипсис,
 113
 
 построения, в которых присутствие постпозитивного ведущего элемента при форме посессива невозможно: Не is an old friend of George's.
  Таким образом, сочетаемость словесной единицы может определяться синтаксической структурой, в которую она входит. Один и тот же глагол, например, может функционировать в разных структурах. Так, возможно глагольное сочетание, состоящее из глагольного ядра и трех зависимых - to make no comment on it to anyone, но возможны построения и с двумя зависимыми аналогичных типов, которые, однако, вследствие иного состава, представляют собой и другие схемы: to make no comment on it - to make no comment to anyone. Структура является определённым набором элементов, находящихся в определённых отношениях; если в эту структуру ввести или вывести из нее некоторые элементы, то изменится и сама структура.
  2.1.3. Типы синтаксических связей в словосочетании. Традиционно в синтаксисе различают сочинение и подчинение как основные типы связей. Кроме этого двучленного ряда, различается ещё и другой ряд, состоящий из четырех членов, обозначающих отношения, называемые предикативными, объектными, обстоятельственными и атрибутивными. Как эти два ряда соотносятся друг с другом, в чем их сходство и различие, остается нераскрытым, хотя этот вопрос весьма существен для более адекватного описания теории словосочетания.
  В последнее время некоторые отечественные лингвисты расширили двучленный ряд, включающий два типа отношений - сочинение и подчинение - и ввели в него третий тип отношений, назвав его "предикативным" (Л. С. Бархударов) или "социативно-предикативным" (А. М. Мухин). С его введением типы синтаксических отношений получили более адекватное отражение в описании, однако сам термин, на наш взгляд, не может быть признан удачным. Термины "сочинение" и "подчинение" никак не характеризуют элементы, связанные этими отношениями, с точки зрения выполнения ими определённой синтаксической функции, тогда как термин "предикативность" передает информацию о том, что отношения между комбинирующимися элементами должны соответствовать отношениям между подлежащим и сказуемым, т. e. этот термин не только указывает на взаимный статус группирующихся единиц, но и характеризует их синтаксическую роль. Поэтому для данного ряда отношений термин "предикативность" нельзя считать удачным. Ещё Л. Ельмслев отметил, что отношения между двумя элементами могут быть трех типов: 1) оба элемента относительно независимы друг от друга, что применительно к нашему материалу соответствует сочинительной связи (координации); 2) первый элемент зависит от второго, а второй не зависит от первого, что явно соответствует подчинительной связи (субординации) и, наконец, 3) первый элемент зависит от второго, и второй, в свою очередь, зависит от первого, что можно считать соответствующим той связи, которая была названа "предикативной". Для третьего типа связи
 114 .
 
 Л. Ельмслев ввел термин "взаимозависимость" ("interdependence"). Этот термин удобен для обозначения третьего типа отношений и может быть заимствован для включения в ряд: "сочинение - подчинение - взаимозависимость". Такой ряд синтаксических отношений выглядит гораздо более однородным, так как и сочинение и подчинение не сигнализируют о синтаксической функции составляющих, а только указывают на их взаимный статус. Так как все три выделенных типа отношений определяют статус элементов по отношению друг к другу, этот ряд отношений можно назвать "статусным" рядом синтаксических отношений.
  2.1.4. Сочинение. Характеристика каждого из трех выделенных типов статусных отношений связана с рядом трудностей и не получает однозначного решения в работах различных лингвистов. Если раньше большинство ученых считало, что сочинение единиц предполагает их равноправие и независимость друг от друга, вследствие чего они не обусловлены взаимным фиксированным положением и могут легко меняться местами, то в настоящее время эта точка зрения отвергнута, так как доказано, что члены сочинительной группы не всегда могут менять расположение по отношению друг к другу. В результате этого в современном синтаксисе различают симметричные сочинительные группы, в которых составляющие могут меняться местами, и несимметричные, в которых элементы занимают строго фиксированное положение по отношению друг к другу. Фиксированность позиции в координативном построении может быть обусловлена различными причинами. Так, например, было установлено, что в бинарных, т. e. состоящих из двух элементов, координативных структурах первое место занимает элемент, состоящий из меньшего количества слогов: men and women, red and green, Oxford and Cambridge и т. п. Нарушение этой закономерности может вызываться требованием определённой последовательности в перечислении или соображениями этикета - ту mother and I.
  В настоящее время общепринятой является точка зрения, согласно которой сочинительными считаются те группы, которые состоят из относительно независимых элементов, способных быть объединенными с помощью одного из сочинительных союзов. Как правило, для этой цели используется союз and, но возможны и другие.
  Не все лингвисты разделяют традиционную точку зрения. Отдельные зарубежные и отечественные лингвисты понимают сочинение иначе и считают сочинительными только те группы, составляющие которых одинаково соотносятся с какой-то третьей единицей, находящейся вне координативной структуры, например: N. had been shocked and upset (I. Murdoch). Причастия вторые shocked и upset, по мнению этих авторов, находятся в отношениях сочинения, так как они одинаково соотнесены с формой had been, находящейся вне координативной структуры. Аналогично и в следующем случае: Rigden and his friends had rushed into School House
 115
 
 (I. Murdoch). Существительные Rigden, his friends образуют сочинительную группу не потому, что они связаны сочинительным союзом and, а только в силу того, что у них одинаковая, параллельная соотнесённость со сказуемым предложения had rushed.
  Обычно принято считать, что теоретически сочинительный ряд может быть продлен без ограничений, но в речевом употреблении хоть и встречаются большие сочинительные группы, составляющие их элементы редко выходят за пределы 10-15 единиц. Но и такие большие сочинительные группы встречаются лишь окказионально.
  2.1.5. Подчинение. Подчинение понимается лингвистами более однозначно, чем сочинение. Традиционно считается, что подчинение основано на неравноправии комбинирующихся единиц. Причем одна из составляющих доминирует над остальными и подчиняет их себе как в плане формы, так и в плане расположения. Доминирующая единица называется ведущим элементом или ядром подчинительного словосочетания и может быть выражена различными частями речи.
  Как утверждают исследователи, в английском, как и в других индоевропейских языках, подчинительные структуры используются гораздо шире, чем сочинительные, и составляют основную массу употребляемых в речи синтаксических групп.
  Подчинительные построения различны по своей внутренней структуре и могут иметь как левое расположение зависимых (так называемые регрессивные структуры): an old brownstone house; fairly well; completely still; to always resent, так и правое распространение (прогрессивные структуры): a list of names; to hear of it; to put it in the envelope; bad for the health. Существуют также подчинительные структуры с центральным расположением ядра, обрамленным по обе стороны зависимыми элементами: a folded sheet of paper; no particular connections elsewhere.
  В отличие от сочинительных построений, которые теоретически считаются неограниченными, подчинительные группы традиционно представляют как лимитированные по объему структуры. Однако в исследованиях последних лет было показано, что именное словосочетание с существительным в качестве ядра и с постпозитивным определением, выраженным предложной группой, имеющей локальное значение, может быть бесконечно продолжено: the man in the store across the street by the bank under the bridge и т. д.
  Подводя итог всему сказанному о статусных отношениях, можно установить трехчленный ряд статусных отношений: "взаимозависимость - сочинение - подчинение". Эти отношения очень абстрактны и не характеризуют синтаксической функции элементов, а только указывают на их статус в отношении друг к другу.
  2.1.6. Аккумулятивная связь. Трехчленный ряд статусных отношений оказывается недостаточным для характеристики всех типов синтаксической связи, возникающих между элементами синтаксически организованных групп, в плане их
 116
 
 характеристики по взаимообусловленности. И хотя Л. Ельмслев утверждал, что между двумя элементами могут быть установлены только три типа отношений, по-видимому, его утверждение правомерно только в области логики, а в языковом материале, как обычно, положение оказывается значительно сложнее, и выделяемые в логике отношения не могут охватить всего разнообразия синтаксических связей, возникающих в грамматически организованных структурах.
  Несмотря на то, что в работах по грамматике обычно рассматриваются различные виды синтаксических отношений, сам термин "отношение" не уточняется и не получает никакой характеристики. Не вдаваясь в подробности философского плана, для целей синтаксиса "отношение" можно определить как взаимообусловленность элементов, которая может иметь, но может и не иметь формального выражения. Любое отношение носит объективный характер и так же реально, как и элементы, между которыми это отношение возникает.
  Например, если вычленить группу his friend a letter из построения большего объема to write his friend a letter, то оказывается, что имена существительные friend и letter известным образом взаимообусловлены и, следовательно, находятся в определённом отношении. Наличие между этими существительными синтаксической связи следует хотя бы из того, что их взаимная перестановка влечет изменение формы одного из них: (to write) his friend a letter - (to write) a letter to his friend. 1 Отношения между выделенными существительными не поддаются идентификации с помощью различаемых в синтаксисе типов синтаксических отношений. Два рассматриваемых существительных не находятся в отношениях относительно равноправных элементов и не могут быть соединены ни с помощью союза and, ни какого-либо другого сочинительного союза, что свидетельствует об отсутствии между ними сочинительной связи. Нельзя также утверждать, что одно из этих существительных выполняет роль ведущего элемента, а второе выступает как зависимое, что доказывает отсутствие подчинительных отношений. Существующие в группе отношения нельзя также считать и отношениями взаимозависимости, так как каждое из двух существительных, составляющих рассматриваемую группу, может функционировать и без другого - to write a letter, to write to his friend. Для элементов, связанных отношениями взаимозависимости, такая возможность отсутствует.
  В связи с тем, что отношения рассматриваемого типа проявляются не очень отчётливо и группы, связанные этим видом отношений, могут быть идентифицированы как синтаксические структуры только на фоне элемента, не входящего в рассматриваемое словосочетание, удобно назвать этот тип отношений аккумулятивными, чтобы самим названием показать некоторую аморфность
  1 Элемент, взятый в скобки, не является членом рассматриваемой структуры, а находится вне её в качестве "фона", с помощью которого исследуемое сочетание легче идентифицировать как грамматически организованное построение,
 117
 
 выделяемых типов синтаксических групп (аккумулятивный от лат. accumulo 'нагромождаю').
  Аккумулятивные отношения наблюдаются не только в группах, состоящих из двух разнотипных дополнений, но характерны и для иных построений. Аккумулятивные отношения широко распространены в атрибутивных группах, состоящих из определений, выраженных разными морфологическими классами слов. Например: these important (decisions); some old (cards). В приведённых примерах атрибутивная цепочка состоит из элементов, которые не безразличны друг к другу, так как их позиция по отношению друг к другу строго фиксирована и они не могут меняться местами: *important these (decisions); *old some (cards).
  Фиксированность позиции в отношении друг друга показывает, что элементы, входящие в атрибутивную группу, связаны неким типом отношений. Невозможность подстановки какого-либо из сочинительных союзов между составляющими атрибутивной цепочки свидетельствует о том, что эти отношения нельзя считать сочинительными. Отношения подчинения и взаимозависимости между составляющими атрибутивной цепочки также отсутствуют, ибо ни один из атрибутов не доминирует над другими и элементы могут существовать как определения и друг без друга: these decisions; important decisions; some cards; old cards. Таким образом, и в подобных случаях есть основания утверждать, что атрибутивная группа рассматриваемого типа построена на отношениях аккумуляции.
  В отечественной лингвистике, главным образом в русистике, подобные построения принято классифицировать как атрибутивные группы с неоднородным подчинением. Этим устанавливается отношение атрибутивных элементов к единице, не входящей в рассматриваемую группу, но отношения между самими элементами атрибутивной группы никак не квалифицируются. Термин "неоднородное соподчинение" не идентифицирует тип связи, существующей в подобных группах. Однако в атрибутивных группах с однородным соподчинением типа sweet, polite persons; a pleasant, friendly smile отношения между препозитивными атрибутами квалифицируются как сочинительные. Иными словами, при однородном соподчинении препозитивных определений указывается как их внешняя связь (однородное соподчинение), так и связь между самими атрибутами (сочинение). В отличие от этих структур, в сочетаниях с неоднородным подчинением атрибутов устанавливается только тип отношений между определениями и определяемым, но никак не идентифицируется тип связи между самими определяемыми. Введение понятия аккумулятивной связи позволяет заполнить этот пробел.
  В конечном виде статусный ряд отношений должен включать четыре типа синтаксической связи: взаимозависимость - сочинение - подчинение - аккумуляция.
  2.1.7. Термины описания членов словосочетания. Отсутствие общепризнанных терминов для идентификации единиц
 118
 
 словосочетания общеизвестно. Единственный существующий термин этого уровня - "определяемое" - относится к ядру атрибутивных групп. Остальные члены словосочетания оставлены без названия. Вместе с тем отечественные языковеды полагают, что в словосочетаниях могут существовать объектные, обстоятельственные или атрибутивные отношения, но отрицают возможность появления результирующих синтаксических элементов, т. e. дополнений, обстоятельств и определений. Однако, если общепризнано, что в словосочетании присутствуют объектные, обстоятельственные и атрибутивные отношения, то неизбежным следствием этого является существование и самих синтаксических элементов, которым данные отношения присущи. В противном случае возникает противоречивое утверждение, что синтаксические элементы существуют абстрактно, вне формирующих их отношений, а синтаксические отношения, в свою очередь, обладают способностью самостоятельного существования за пределами элементов, которые они связывают. Такая трактовка рассматриваемого вопроса граничит с логическим абсурдом и не может быть принята. Если в словосочетании возможно возникновение объектных, обстоятельственных и атрибутивных отношений, то это означает одновременно и наличие соответствующих синтаксических элементов. Неудобство, которое возникает при этом, заключается в том, что термины для возникающих членов словосочетания в лингвистике традиционно соотносят с членами предложения. Однако, если чётко разграничивать уровни анализа, то особых неточностей в описании это создать не сможет. Тем более, что и в традиционных описаниях этим приемом часто пользуются, например, когда при описании свойств переходного глагола указывают, что характеристикой переходных глаголов является их способность комбинироваться с прямым дополнением.
  Таким образом, будем считать, что атрибутивная связь может наблюдаться только в тех словосочетаниях, в которых имеется второстепенный член, именуемый определением; объектная связь возникает при наличии дополнения, а обстоятельственная указывает на присутствие различного рода обстоятельств.
  Для выявления синтаксической функции зависимого элемента достаточен объем минимального, т. e. двучленного словосочетания. Например, в словосочетании new words зависимый элемент new легко идентифицируется как определение, а в сочетании to find water существительное water без труда может быть классифицировано как дополнение. Аналогично возможно выделение обстоятельств в словосочетании to laugh merrily, где подчинённое глаголу наречие merrily проявляет свою синтаксическую функцию обстоятельства образа действия. Более того, на уровне словосочетания различаются не только определение, дополнение и обстоятельство, но и их разновидности: прямое и косвенное дополнение, обстоятельство места, времени, образа действия и т. п.: to send him a telegram, to start home early, to lean forward, to sign his name. Именно эта возможность идентифицировать члены предложения на уровне словосочетания и дает основания утверждать, что члены
 119
 
 словосочетания должны описываться в терминах членов предложения.
  2.1.8. Предикативные словосочетания. Если в подчинительных словосочетаниях зависимые элементы идентифицируются в терминах второстепенных членов, то, естественно, в предикативных словосочетаниях составляющие классифицируются в терминах главных синтаксических элементов, т. e. как подлежащее и сказуемое: Day broke.; The car stopped. Чтобы избежать противоречивых ассоциаций, возникающих при употреблении термина "члены предложения" для обозначения членов словосочетания, можно для уровня словосочетания ввести пользование термином "синтаксический элемент". В лингвистической практике терминологические несоответствия небеспрецедентны. Например, широко распространённый термин "порядок слов" служит для обозначения не расположения отдельных слов, а обозначает последовательность расстановки членов предложения и может, таким образом, соотноситься с принципами расстановки целых групп по отношению друг к другу. Поэтому и термин "члены предложения" можно было бы соотносить с синтаксическими единицами не только уровня предложения, но и словосочетания. Однако в целях более четкого представления уровня анализа целесообразно ввести несколько измененную терминологию для обозначения членов словосочетания: "синтаксический элемент" и, соответственно, "подлежащный синтаксический элемент", "сказуемостный синтаксический элемент", "объектный синтаксический элемент", "обстоятельственный синтаксический элемент" и "определительный синтаксический элемент".
  2.1.9. Ведущий элемент подчинительного словосочетания. Каждый элемент структуры имеет присущие только ему признаки, отличающие его от других элементов данной структуры. Стержневое слово подчинительного словосочетания, т. e. его ведущий элемент, также должно иметь отличительные признаки, позволяющие его идентификацию. Однако до настоящего времени в отечественной лингвистике не существует формально-грамматических критериев для выделения стержневого слова в подчинительном словосочетании. Господствующее слово в субординативной группе легко различить на фоне выделенных синтаксических связей зависимых элементов как единицу, синтаксическая функция которой остается нераскрытой на данном уровне анализа. Например, в сочетании particularly pleasant наречие particularly раскрывает функцию синтаксического обстоятельственного элемента, тогда как функция прилагательного pleasant остается нераскрытой в границах приведённого словосочетания, что позволяет идентифицировать прилагательное pleasant как ядро этой группы. При развертывании словосочетания путем введения новых подчиняющих единиц происходит смещение стержневого слова, о чем свидетельствует невозможность идентифицировать его синтаксическую роль. Например, в словосочетании particularly pleasant people наречие particularly
 120
 
 идентифицируется как обстоятельственный синтаксический элемент, прилагательное pleasant выполняет функцию определительного синтаксического элемента; синтаксическая же роль существительного people в пределах анализируемого словосочетания не выявляется, из чего следует, что оно является ядром группы. Включение ещё одного подчиняющего элемента действует аналогичным образом и снова сдвигает ядро: to know particularly pleasant people, где синтаксическая функция трех составляющих - particularly, pleasant и people ясна, а вновь введенный инфинитив to know не выявляет своей синтаксической роли в пределах рассматриваемого словосочетания и, следовательно, является ядром группы.
  Предложенный тест обладает двоякой диагностирующей силой: во-первых, идентификация синтаксической функции зависимых элементов словосочетания свидетельствует о наличии подчинительных отношений в группе; во-вторых, отсутствие возможности выявления синтаксической функции одного из элементов группы сигнализирует о его господствующем положении и позволяет идентифицировать его как ядро. Следует особо подчеркнуть, что как ядро группы, так и подчинённые элементы устанавливаются внутри группы без выхода за её пределы.
  2.1.10. Комбинаторные отношения. Кроме рассмотренного ряда статусных отношений, существует ещё один ряд, включающий отношения более конкретного типа, а именно: предикативные - объектные - обстоятельственные - атрибутивные. Обычно их принято классифицировать как отношения, обусловленные семантикой комбинирующихся элементов. Однако это определение перечисленных типов синтаксических отношений не совсем точно. Хотя семантика оказывает существенное влияние на синтаксис, перечисленные типы синтаксической связи базируются на иной основе. Это ясно видно, если представить комбинаторику морфологических классов слов без учёта их семантики, так как для выявления отношений рассматриваемого ряда достаточно указание морфологической природы комбинирующихся единиц. Например, комбинация глагола и наречия (V + Adv.) однозначно расшифровывается как обстоятельственная группа, а сочетание прилагательного и существительного (А + N) как атрибутивная группа. Из сказанного следует, что, зная, какие морфологические классы комбинируются и как они располагаются по отношению друг к другу, можно вывести возникающие синтаксические отношения, даже если не учитывать семантику комбинирующихся единиц.
  Так как предикативные - объектные - обстоятельственные - атрибутивные отношения возникают в результате комбинаторики определённых классов слов, удобно рассматриваемый ряд отношений назвать комбинаторным рядом синтаксических отношений. Следует особо отметить, что для глагольных групп выделение типов комбинаторных отношений требует выделения не только морфологических классов группирующихся единиц, но и учёта их подклассов, что в известной мере семантизирует
 121
 
 процесс идентификации типов отношений, так как обычно подклассы внутри морфологических классов опираются в значительной мере на семантическое содержание единицы. Эта специфика глагольных групп не имеет теоретического обоснования и поэтому требует пересмотра. Однако в настоящее время остается непреложным тот факт, что расшифровка отношений в группах с глагольным ядром, имеющим в качестве зависимых субстантивные группы, основывается либо на семантике приглагольного зависимого, либо на его референтной соотнесенности. Сравните, например, stop the car и stop three times, где приглагольный зависимый получает различную синтаксическую расшифровку на основании того, что существительное the car обозначает объект (вещь), а субстантивная группа three times - количество перерывов в действии. Однако в чисто субстантивных словосочетаниях такие оттенки не учитываются и независимо от передаваемого лексического значения все подчинённые существительному элементы квалифицируются как определения. Для упорядочения существующей традиции необходимо принять некий единый принцип идентификации синтаксических элементов. Наиболее удобным для этой цели является принцип, действующий в отношении всех типов словосочетаний, кроме глагольных, т. e. принцип, основанный на последовательно проводимой классификации синтаксических элементов по их морфологической принадлежности с учётом их расстановки по отношению друг к другу.
  Идентификация синтаксических элементов, основанная на морфологическом способе их выражения, не противоречит принципам, применяемым для идентификации единиц других уровней. Как известно, в современной лингвистике принято определять единицы более высокого уровня в терминах более низкого порядка. Признавая иерархическое строение языка, следует учитывать зависимость структуры единиц более высоких ярусов от единиц более низких уровней, послуживших основой для их возникновения. Распространяя это положение на синтаксический уровень, следует считать, что синтаксические единицы и возникающие между ними отношения неизбежно должны определяться спецификой морфологической принадлежности группирующихся единиц. Как возникающие синтаксические элементы, так и отношения между ними определяются морфологическим составом комбинирующихся единиц и их аранжировкой. Следовательно, вполне закономерно, что комбинаторный ряд синтаксических отношений обусловлен морфологической природой комбинирующихся единиц. Однако представленный комбинаторный ряд, состоящий из четырех типов отношений (предикативные - объектные - обстоятельственные - атрибутивные), не исчерпывает всех видов отношений, наблюдаемых при комбинации различных морфологических классов и подклассов слов. До настоящего времени существуют словосочетания, которые не получили описания в терминах комбинаторных синтаксических отношений, хотя и относятся к синтаксически организованным группам. Такие построения представлены структурами,
 122
 
 состоящими из связочного глагола и именной части (восполнения) - to be clever, to turn pale, to grow thin. Если связочный глагол выступает в личной форме, то все сочетание квалифицируется как составное именное сказуемое. Принято считать, что составное именное сказуемое образовано из связочного глагола и именной части. Уровень этих терминов обычно не указывается. Ни термин "глагол-связка", ни термин "именной член" нельзя отнести к морфологии, так как свойство "быть связкой" и свойство "быть именным членом" возникают в результате включения в высказывание и, следовательно, относятся к синтаксису. Однако ни глагол-связка, ни именной член не являются членами предложения, и их синтаксический статус остается невыясненным. Наиболее логично считать эти термины - связка/связочный глагол и именная часть/предикативный член (предикатив) - относящимися к уровню узко словосочетательных терминов типа "определяемое", которые характеризуют внутреннюю структуру особого вида словосочетаний. Синтаксические группы, состоящие из связочного глагола и именной части, широко используются не только в функции сказуемого, но и в роли других членов предложения, при условии что связочный глагол представлен в неличной форме. Например Stop being so stиffy!; Feeling a sharp cramp in his left thigh he stretched his leg. (A. Wilson) Being silent together helps. (I. Murdoch) The disadvantage of b e i n g famous и т. п.
  Традиционно тип синтаксических отношений, связывающих элементы внутри рассматриваемых групп, не получает расшифровки и остается вне классификационных схем. В русистике были сделаны отдельные попытки выявить суть отношений, связывающих элементы рассматриваемого типа групп. Акад. А. А. Шахматов считал их основанными на подчинении, что было принято в лингвистике и нашло отражение не только в работах на материале русского языка, но и на материале других языков. Однако А. А. Шахматов не затронул вопроса о типе комбинаторных отношений, связывающих элементы в подобных группах. Значительно позже высказываний А. А. Шахматова эта же проблема была затронута в некоторых зарубежных работах и получила аналогичное решение, т. e. отношения, связывающие связочный глагол и именную часть, были признаны подчинительными в терминах отношений статусного ряда, а в плане связей комбинаторного плана вопрос даже и не ставился.
  Для определения типа комбинаторных отношений, наблюдаемых в анализируемых структурах, необходимо прежде всего выявить морфологическую природу комбинирующихся элементов. Как известно, в подобных структурах стабилен только первый элемент, который постоянно бывает выражен глаголом. Второй элемент структуры не обладает стабильностью первого и может быть выражен довольно широким набором морфологических единиц или даже целыми сочетаниями, из которых наиболее характерными являются прилагательные. Следуя принципу давать названия комбинаторным отношениям исходя из смыслового содержания связи, тип синтаксических отношений, возникающий между глаголом-связкой
 123
 
 и именным членом, можно назвать "экзистенциональным", так как сочетание связочного глагола и последующей единицы служит для утверждения существования признака, обозначенного предикативом. Даже в тех случаях, когда связочный глагол передает становление признака, суть дела не меняется, так как вновь возникающий признак также уже существует.
  В окончательном варианте ряд комбинаторных отношений, таким образом, получает следующий вид и включает в себя не четыре традиционно выделяемых типа отношений, а пять: предикативные - объектные - обстоятельственные - атрибутивные - экзистенциональные.
 2.1.11. Общие замечания по поводу синтаксических элементов.
 Словосочетания состоят из комбинаций слов, выступающих как составляющие синтаксических структур. Являясь участником словосочетания, отдельные слова не только модифицируют свою семантику, но и приобретают синтаксический статус, становясь одним из синтаксических элементов.
  Классификация синтаксических элементов, которые возникают в словосочетании, естественно влечет за собой вопрос дефиниции этих синтаксических единиц. Несмотря на то, что как подлежащный синтаксический элемент, так и сказуемостный не имеют точного определения, их идентификация, как правило, не вызывает затруднений. Естественно, выделение сказуемостного синтаксического элемента может быть сформулировано строже, так как этот синтаксический элемент имеет формальный признак в виде личной формы глагола, которая обязательно присутствует в этой синтаксической единице. В отличие от главных синтаксических элементов, второстепенные, т. e. объектный, обстоятельственный и определительный синтаксические элементы, нуждаются в более подробном обсуждении и уточнении. Из трех второстепенных синтаксических элементов наиболее четкое и стройное деление на подтипы получил объектный синтаксический элемент. Однако эта стройность только кажущаяся, так как за внешне упорядоченной схемой часто скрываются весьма разнородные структуры, трактуемые как идентичные элементы. Но наибольшая трудность заключается в разграничении приглагольного синтаксического объектного элемента и приглагольного синтаксического обстоятельственного элемента, выраженных предложными группами. Единственный доступный в настоящее время критерий разграничения этих двух типов синтаксических элементов - метод субституции: если исследуемый элемент допускает замену местоимением that, то его следует классифицировать как объектный синтаксический элемент, если же подстановка that невозможна, то данный элемент следует считать обстоятельственным синтаксическим элементом. Недостатком предлагаемого метода является субъективность оценки.
 2.1.12. Специфика подчинительных субстантивных групп типа
 N1 + N2. Следует особо остановиться на специфике именных
 124
 
 атрибутивных групп N1 + N2. Как было отмечено ранее (см. 2.1.10), атрибутивные отношения, как и другие типы комбинаторных связей, в основном определяются комбинаторикой морфологических классов. Для атрибутивных отношений наиболее специфична структура А + N, однако возможны и другие комбинации морфологических классов и подклассов слов для создания атрибутивных групп: numeral + N - three books; prn. + N - his book; P I + N - dancing girls; P II + N - a closed door.
  Также возможны атрибутивные группы с постпозитивным расположением определительных синтаксических элементов.
  Атрибутивные группы можно характеризовать в плане комбинаторных отношений исходя только из категориальной принадлежности составляющих. Обычно для возникновения комбинаторных отношений, основанных на подчинении, необходима сочетаемость морфологических единиц разных классов. Вместе с тем общеизвестно, что возможны атрибутивные сочетания, состоящие из единиц одного морфологического класса, а именно образованные комбинацией существительных (N1 + N2): spring sunshine, leather coat, honey colour, heart attack, marble floor, science fiction и т. п. Несмотря на то, что сочетания N1 + N2 приведённого типа состоят из слов одного морфологического класса, они безошибочно классифицируются как подчинительные атрибутивные группы, в отличие от других сочетаний существительных, также состоящих из соположенных субстантивных единиц, которые идентифицируются как сочинительные структуры. Примером может служить построение теп women children, которое даже при отсутствии разделяющих знаков препинания безошибочно расшифровывается как сочинительная группа. Этот факт нашел свое отражение в том, что в современной литературе стали появляться сочинительные группы указанного состава без знаков препинания между составляющими. Например: Sun wind dust had etched Bick Benedict's face. (E. Ferber. Giant. 1971) Dust dust dust stinging in the wind. (E. Williams. Beyond Belief. 1968) ... and press press press (ibid).
  В субстантивных группах подчинительно-атрибутивного типа комбинируются существительные разных подклассов или разных семантических полей, и именно это создает отношения подчинения. Например, в словосочетании summer afternoon первый элемент означает время года, а второй - часть суток; в примере leather coat первый элемент обозначает материал, а второй - предмет одежды и т. д. В сочинительных группах субстантивного состава наблюдается иной принцип комбинаторики составляющих. В субстантивных структурах, основанных на координативных отношениях, комбинируются существительные одного подкласса или одного семантического поля: Pieces of furniture such as tables, beds, chairs, desks. Следовательно, основной принцип возникновения комбинаторных отношений сохраняется и для синтаксических построений типа N1 + N2, образующих подчинительные группы, с той лишь разницей, что вместо разных морфологических классов слов в этих синтаксических построениях объединяются разные
 125
 
 подклассы одного морфологического класса или единицы одного семантического поля.
 
 2.1.13. Субкатегоризация объектных синтаксических элементов.
 Субкатегоризация объектных синтаксических элементов не вызывает большого количества споров, хотя и имеются значительные различия в существующих схемах. Исходя из формальных признаков для уровня синтаксических структур можно составить схему, включающую те же три типа, которые характерны для традиционной английской схемы. 1 Однако суть вновь предлагаемой классификации заключается в том, что все типы объектных синтаксических элементов выделены на основе одного и того же набора признаков, что не было соблюдено в общепринятой классификации. Во-первых, предлагаемая классификация проводится на основании идентификации типа внешней связи объектного элемента, с одной стороны, и его внутренней структуры, с другой. Во-вторых, при классификации учитывается, является ли устанавливаемый признак постоянным или переменным.
  По внешней связи с учётом постоянства/переменности данного признака можно выделить три типа объектных элементов:
  1) Объектный элемент, который всегда, т. e. постоянно, связан с ведущим элементом беспредложной связью. Никакие перестановки внутри структуры или выходы за её пределы не меняют этого беспредложного типа связи: to send the doctor away - to send away the doctor. Этот объектный элемент удобно назвать "объектный элемент первый" (O1), чтобы избежать ненужных ассоциаций, связанных со старой терминологией.
  2) Объектный элемент, который связан с ведущим членом либо беспредложной, либо предложной связью. Способ связи диктуется взаиморасположением составляющих внутри структуры: to send h i m a letter - to send a letter to hi т. Этому типу объектного элемента логично присвоить название "объектный элемент второй" (O2), или "альтернативный". Второй термин является добавочным, характеризующим непостоянство признака, на основе которого проводится классификация.
  3) Объектный элемент, способный быть связанным с ведущим элементом только предложной связью, которую никакие взаимоперестановки не могут изменить: to send for the doctor - It was for the doctor that he sent. Этот тип естественно назвать "объектный элемент третий" (O3). Таким образом, по форме внешней связи с подчиняющим элементом O2 совпадает либо с O1, либо с О3.
  Однако эти три типа отличаются друг от друга прежде всего в плане трансформационных возможностей, так как О2 может предстать либо в беспредложной, либо в предложной форме, тогда как и у O1 и у O3 эта возможность отсутствует, и они способны
  1 Иной способ субкатегоризации дополнений, учитывающий и их семантику, изложен на с. 196-200,
 126
 
 осуществлять синтаксическую связь с ведущим элементом только одним способом: для O1 - всегда беспредложная связь, а для O3 - только предложный тип связи. Их различия не ограничиваются трансформационными свойствами, но касаются ещё и их комбинаторных возможностей и внутренней структуры. Для O2 характерно участие в структуре совместно с О1 тогда как для O3 подобная возможность хотя и существует, но она не является его характерным свойством. Таким образом, по внешней связи с ведущим элементом выделяются три типа объектных синтаксических элементов. Классификация по внутренней структуре позволяет выделить только два типа - простой и сложный. Простой объектный элемент внутренней структуры может быть выражен как отдельным словом, так и атрибутивной группой: to build a h о и s e, to respect old age. К сложным объектным элементам традиционно относят только сочетания, основанные на отношениях вторичной предикации, т. e. группы, в которых есть два элемента, ведущие себя как потенциальные подлежащее и сказуемое, но в которых отсутствует личная форма глагола. Элемент, имитирующий сказуемое, может быть выражен либо неличной формой глагола - to find the car gone, либо безглагольным способом - to find the door open. Существование подлежащно-сказуемостного отношения в подобных структурах может быть выявлено с помощью преобразования вторично-предикативного построения в двусоставную предикативную единицу: to find the car gone - to find that the car is gone; to find him ill - to find that he is ill.
  Как О1 так и O3 могут быть выражены как простой, так и сложной формой, тогда как O2 не бывает представлено вторично-предикативным сочетанием. O2 бывает выражено в основном простыми структурами. Для большей наглядности предложенная классификация объектных синтаксических элементов может быть выражена в виде следующей таблицы:
 
  Внутренняя
  структура
 Внешняя связь Простая Сложная Тип объектного элемента Всегда беспредложная to send the doctor away to find the car gone O1 Либо беспредложная, либо предложная в зависимости от позиции to send him a book; to send a book to hiт - O2 Всегда предложная to send for the doctor to rely on the money being paid O3 127
 
 1
  Совместное функционирование перечисленных типов весьма ограничено и, как правило, в одной структуре не встречается более двух разновидностей, хотя теоретически возможно появление всех выделенных пяти структурных типов одновременно в одном сочетании. Особо лимитирована комбинаторика сложных объектных элементов, которые характеризуются участием в структурах без других объектных членов.
  2.1.14. Субкатегоризация обстоятельственных синтаксических элементов и проблема постпозитивов. Обстоятельственный синтаксический элемент аналогично объектному является единицей, отношения которой к ведущему элементу также основаны на подчинении. Выделение типов обстоятельственных элементов традиционно базируется на их значении (подробнее об обстоятельствах см. с. 200), и поэтому не существует общепризнанной классификации этого синтаксического элемента. Число выделяемых типов обстоятельственных элементов варьирует от исследователя к исследователю и от работы к работе. В отечественной лингвистике наиболее распространена схема, в которой выделяется 10-12 типов обстоятельств, тогда как за рубежом наиболее популярной в последние годы стала классификационная схема, насчитывающая три типа обстоятельств. Эта классификация очень удобна и проста: 1) обстоятельство места, 2) обстоятельство времени и 3) обстоятельство образа действия. Обстоятельства места и времени выделяются очень чётко и просто в большинстве случаев своего употребления, хотя и известны случаи интерференции, а обстоятельства образа действия составляют весьма разнородную группу: все, что не является ни обстоятельством места, ни обстоятельством времени, следует классифицировать как обстоятельство образа действия.
  Вопрос об обстоятельствах неизбежно приводит к вопросу о постпозитивах (см. также 1.12.2). Согласно концепции Н. Н. Амосовой, постпозитивы являются служебными словами и поэтому не обладают собственным лексическим значением, а только вносят дополнительные оттенки в значения других слов. Н. Н. Амосова выделяет три типа постпозитивов: 1) с направительным значением, 2) с видовым значением и 3) с усилительным значением. Однако элементы, названные постпозитивами с направительным значением (типа in, out, up, away и т. п.), отличаются от двух других групп самостоятельностью передаваемого ими значения направления и участием в структурах с уточняющими членами (см. с. 88) типа he went up to his room, что в значительной мере сближает их с наречиями. Многие отечественные и зарубежные лингвисты относят слова указанного типа к классу наречий. Подобная трактовка рассматриваемых единиц представляется более обоснованной, чем квалификация этих слов как постпозитивов, так как, указывая направления, они передают это содержание с помощью собственного лексического значения. Идентификация этих слов как наречий подтверждается ещё и тем, что их комбинаторные свойства и поведение в синтаксических структурах сближают их с наречиями, а не с истинными
 128
 
 постпозитивами. Вместе с тем следует подчеркнуть, что единицы типа up, out и т. п. можно считать наречиями только при передаче ими направительного значения, а в других случаях, когда они употребляются либо для передачи видовой характеристики действия (eat up 'съесть все до конца'), т. e. указывают на завершенность действия, либо для изменения значения глагола, с которым они связаны (bring - bring up; break - break out), эти элементы выступают как истинные постпозитивы.
  Кроме приглагольных, традиционно принято выделять приадъективные и приадвербиальные обстоятельства. Этот вид обстоятельств может быть выражен только словами типа very, extremely, т. e. группой слов, выделяемых из категории наречий под названием "интенсификаторов", и однозначно классифицируется как обстоятельства степени. Позиционно они строго фиксированы и могут занимать только левую контактную позицию по отношению к ведущему члену - very young; extremely new. Исключение составляет элемент enough, который располагается справа от ведущего прилагательного или наречия - old enough, quickly enough. Приадъектизные и приадвербиальные обстоятельственные элементы обладают ещё одной особенностью, отличающей их от приглагольных: обстоятельственные элементы степени не обладают самостоятельной синтаксической позицией, когда включаются в большие структуры, и могут вступать в синтаксические отношения с членами словосочетания расширенной структуры только опосредованно, через свой ведущий член. Они также лишены свободы перемещения в отрыве от своего ведущего члена внутри синтаксических построений. Сравните, например, a very busy woman - the woman is very busy, но невозможно *the busy woman is very. Это свойство обстоятельственных элементов степени свидетельствует об особом типе иерархической структуры в группе, так как обстоятельство степени не может устанавливать непосредственные синтаксические отношения с другими элементами словосочетания, кроме как через свой подчиняющий член, и связано синтаксическими отношениями только со своим ведущим членом. Это свойство обстоятельств степени показывает, что данный тип обстоятельств занимает в структуре более низкий уровень, чем ведущий элемент, и при расширении структуры не выходит на тот же уровень, что и его ядро, с собственной позицией. Схематично этот тип иерархических отношений может быть представлен следующим образом:
  nice to be nice
 
  Ни одно из приглагольных обстоятельств не обладает подобными свойствами, однако аналогичные характеристики присущи определению в атрибутивных словосочетаниях.
 5 И. П. Иванова и др. 129
 
 new * -^ of carnations
  2.1.16. Пространственно-позиционные отношения. С точки зрения иерархии отношений подчинительные группы бывают двух видов: во-первых, возможны подчинительные словосочетания, в которых все составляющие позиционно самостоятельны и обладают индивидуальной свободой передвижения внутри структуры. Сочетания этого рода характерны для структур с глагольным ядром. Как приглагольные объектные, так и приглагольные обстоятельственные элементы находятся на том же синтаксическом уровне, что и ведущий глагол. Зависимые от глагола элементы могут перемещаться в структуре с относительной свободой и без участия ведущего члена: I know this man very well. It is very well that I know this man. It is this man that I know very well. Этот тип подчинительных отношений характеризуется линейностью, и так как при квалификации этих отношений оценивается позиционная самостоятельность элементов и их способность к перемещению на одном синтаксическом уровне, т. e. особого рода пространственная характеристика, то оценка синтаксических структур в этом плане может быть названа характеристикой пространственно-позиционных отношений. Для глагольных словосочетаний с подчинёнными объектными и обстоятельственными синтаксическими элементами эти отношения классифицируются как линейные пространственно-позиционные, так как все элементы находятся на одном уровне отношений. Аналогично и в адъективных словосочетаниях с объектным зависимым типа
 130
 
 conscious of a flavour, т. e. для прогрессивных адъективных словосочетаний.
  В отличие от словосочетаний с глагольным ядром и прогрессивных адъективных словосочетаний, субстантивные, адвербиальные и регрессивные адъективные проявляют иные свойства в плане пространственно-позиционных отношений. Как уже отмечалось ранее (см. 2.1.14 и 2.1.15), зависимые в этих группах лишены позиционной самостоятельности и занимают позицию ниже своего ведущего члена, в силу чего в этих трех типах словосочетаний отношения идентифицируются как сублинейные пространственно-позиционные. Несмотря на то, что сублинейный тип отношений до настоящего времени не был отмечен в лингвистике, особенности построений этого типа хорошо известны исследователям. Позиционная несамостоятельность приадъективных и приадвербиальных обстоятельств, в равной мере как и атрибутивных элементов, упоминалась неоднократно. Следует учитывать, что именно эта характеристика является одним из наиболее ярких отличительных признаков трех рассматриваемых элементов. Не случайно присубстантивные числительные в сочетаниях типа ten boys традиционно классифицируются как определения, хотя никак не определяют качества и свойства единицы, обозначенной именем существительным. Подобная традиция свидетельствует о правильной интуитивной оценке истинных соотношений группирующихся элементов, вопреки семантике зависимого члена. Из сказанного следует, что, хотя в большинстве грамматических атрибутов присутствует значение качества, это значение не является ни существенным признаком грамматического определения, ни его обязательной принадлежностью. Не это значение позволяет выделить атрибутивные группы среди других синтаксических типов словосочетаний. Они отличаются от других структур несамостоятельностью позиций зависимых элементов и их сублинейным расположением в структуре. Именно этот признак является дифференцирующим при выделении позиции определительного синтаксического элемента.
  В отличие от статусных и комбинаторных отношений, для выявления которых минимальный объем словосочетания предполагает две составляющие единицы, выяснение типа пространственно-позиционных отношений в плане их линейности и сублинейности требует расширенной структуры, включающей элементы, выходящие за пределы исследуемого сочетания.
  2.1.17. Приемы осуществления синтаксической связи в словосочетании. В современном английском языке, как и в русском, различаются три приема осуществления синтаксической связи: 1) согласование, 2) управление и 3) примыкание, представляемые как равноправные участники одного ряда и имеющие различные формы проявления. Согласование традиционно определяется как прием осуществления синтаксической связи, при котором устанавливаются формальные соответствия между членами синтаксической группы. Например, между подлежащим и сказуемым - Тот runs;
 5* 131 '
 
 Tom and Mary run; l определением и определяемым - this book - these books. Управлением считается такой прием, при котором также предполагается изменение формы, но только в одном элементе словосочетания, а именно в том, которым управляют. Традиционно считается, что управление наблюдается между глаголом и его объектным синтаксическим элементом, причем управляет глагол. Управление также существует между предлогом и его объектным синтаксическим элементом, где управляющим считается предлог. В. результате приема управления объектный синтаксический элемент должен принять соответствующую форму, требуемую управляющим элементом. Однако в современном английском языке изменять форму в результате приёма управления могут только личные местоимения, поэтому прием управления ограничен только этим классом слов, когда они выступают в функции глагольного или предложного объектного элемента: to know them; to depend on him.
  Примыкание как прием осуществления синтаксической связи широко известен только в отечественной лингвистике. За рубежом этот прием синтаксической связи традиционно не выделяется, в отличие от согласования и управления, упоминаемых не только в работах по теории, но и в практических грамматиках, начиная с самых ранних, т. e. начиная с XVI-XVII вв. В зарубежной лингвистике прием примыкания начинает упоминаться только в теоретических работах XX в.
  Суть приема примыкания заключается в том, что комбинирующиеся элементы образуют синтаксические группы без изменения формы. Например, в словосочетании nod his head silently как существительное head, так и наречие silently связаны с глаголом nod приемом примыкания. Однако внешних показателей этих связей нет. Установление синтаксических отношений между глаголом nod и группой существительного his head, с одной стороны, и тем же глаголом и наречием silently, с другой, внешне никак не оформлено и основано исключительно на известных заранее говорящему и , слушающему валентных свойствах комбинирующихся единиц. Соположение элементов, связанных приемом примыкания, отнюдь не обязательно, и единицы, связанные этим приемом, могут отстоять друг от друга на значительном расстоянии. В этом плане сам термин "примыкание" нельзя считать удачным, так как он наводит на мысль о контактном соположении элементов. Однако это не так: в приведённом выше примере наречие silently отделено от глагола nod, к которому оно примыкает, субстантивной группой his head.
  Исходя из специфики приема примыкания, основанной на валентных свойствах комбинирующихся единиц, представляется в значительной мере спорным общепризнанное мнение, согласно которому
  1 Следует отметить, что в русистике все три приведённых приема синтаксической связи относятся только к подчинению.
 132
 
 примыкание рассматривается как один из приемов осуществления синтаксической связи, наряду с согласованием и управлением, т. e. как один из членов ряда, чьи составляющие находятся в отношениях дополнительной дистрибуции. Как уже было сказано ранее, в современном английском языке прием примыкания означает не более, чем констатацию факта априорного знания комбинаторных свойств морфологических единиц, т. e. их валентности, тогда как согласование и управление основаны на иных принципах, хотя также базируются на предварительном знании валентных свойств частей речи. Иными словами, соединение слов способом примыкания, с одной стороны, и согласования/управления, с другой, выступает как двухступенчатый процесс: на первой ступени сцепления слов группируются те слова, чьи валентные свойства допускают их совместное употребление. Слова, которые не обладают способностью изменять форму, на этом и останавливаются, и тогда этот прием называется примыканием. Слова, способные менять свою форму, не останавливаются на этом этапе и переходят ко второму этапу, на котором меняются формы либо обеих комбинирующихся единиц (в случае согласования), либо одной из них (в случае управления). Как согласование, так и управление могут возникнуть только между теми классами слов, которые обладают взаимной валентностью, т. e. могут примыкать друг к другу. И только на основании приема примыкания могут осуществляться либо прием согласования, либо прием управления. Все эти характеристики приемов осуществления синтаксической связи указывают на то, что они не являются приемами одного ряда, а между ними существует определённая иерархия, и в отношениях дополнительной дистрибуции находятся не все три приема, а только два - согласование и управление.
  Момент отбора комбинирующихся классов при согласовании и управлении в грамматиках обычно не упоминается, и поэтому ступень актуализации валентных свойств у согласующихся и управляемых единиц опускается. Дальнейшее осуществление этих двух синтаксических приемов требует данных иного порядка, а именно сведений парадигматического плана: для приема согласования нужны знания грамматического числа согласующихся элементов, но нет необходимости указывать их морфологическую принадлежность. Для приема управления также требуются только сведения парадигматики. Вместе с тем оба эти приема могут возникнуть только между теми элементами, чьи валентные свойства совместимы.
  На основании всего сказанного можно сделать вывод, что согласование/управление, с одной стороны, и примыкание - с другой, являются синтаксическими приемами разноярусного порядка, в силу чего их не следует рассматривать в одном ряду. Примыкание есть прием, с помощью которого актуализируются валентные свойства комбинирующихся единиц, а согласование/управление - приемы, основанные на парадигматических характеристиках сочетающихся элементов, обладающих совместимыми валентностями. Для более
 133
 
 
 наглядного представления системы приемов осуществления синтаксической связи их можно представить в следующей схеме:
 
  2.1.18. Принципы классификации словосочетаний. Как было отмечено выше (2.1.16), можно выделить две разновидности словосочетаний исходя из пространственно-позиционных отношений: 1) словосочетания, основанные на линейных пространственно-позиционных отношениях, и 2) словосочетания, основанные на сублинейных пространственно-позиционных отношениях.
  В отличие от пространственно-позиционной характеристики, классификация словосочетаний в плане статусных и комбинаторных отношений исходит из внутренней структуры словосочетаний, что позволяет проводить классификацию на основе этих типов синтаксической связи не раздельно, а вместе и представить эту общую классификацию в одной схеме.
  Классификация словосочетаний на основе их внутренней структуры, т. e. без выхода за её пределы, позволяет разделить все словосочетания на две основные группы: ядерные и безъядерные.
  2.1.19. Ядерные словосочетания. Ядерные словосочетания являются грамматически организованными структурами, в которых один из элементов господствует над остальными. Этот элемент не подчинен никакому другому элементу внутри данной группы и поэтому является ведущим, т. e. ядром данного сочетания. Например: a good jоb, famous doctors, the simple reason, sufficiently normal, slightly stiff, to walk rapidly, to watch a man, to be careful, to seem true.
  Как видно из приведённых примеров, ядерные сочетания основаны на одной из разновидностей подчинительных отношений - атрибутивных, объектных, обстоятельственных или экзистенциональных.
  По направлению зависимостей, т. e. по расположению ведущего и подчинённого элемента относительно друг друга, все ядерные сочетания делятся на регрессивные и прогрессивные (с левым и правым, соответственно, расположением зависимых по отношению к ядру).
  2.1.19.1. Ядерные регрессивные словосочетания с адвербиальным ядром. Этот тип структур наиболее однообразен по своему составу, так как в позиции зависимого элемента может выступать только один морфологический класс слов - интенсификаторы и
 134
 
 отдельные наречия. Наиболее типичными представителями этой разновидности словосочетаний являются структуры типа very carefully, very suddenly, fairly easily, more avidly, so absently, extremely angrily, quite safely, pretty easily.
  Далеко не все наречия способны образовывать ядерные структуры с интенсификаторами и наречиями. В основном это характерно для качественных наречий, а также для наречий со значением темпа (типа suddenly). Комбинаторные свойства проявляют также единичные наречия места - far away, farther north. Другие типы локальных наречий, а также темпоральные наречия обычно не проявляют способности к комбинаторике с подчинённым элементом.
  В подавляющем большинстве случаев адвербиальные регрессивные ядерные группы представлены двучленными структурами, однако не исключены и трехчленные сочетания: so very easily, almost too late, far too long.
  В некоторых специальных исследованиях были отмечены как окказиональные и четырехчленные построения с адвербиальным ядром: very much farther west.
  Несмотря на то, что для адвербиальных ядерных сочетаний характерны регрессивные структуры, существует один тип зависимого, который всегда располагается справа от ядра, образуя прогрессивную группу - наречие enough: I could do it well enough/ readily enough и т. п.
  2.1.19.2. Ядерные регрессивные словосочетания с адъективным ядром. Словосочетания с адъективным ядром могут быть как регрессивными, так и прогрессивными. Регрессивные словосочетания с ядром-прилагательным во многом схожи с адвербиальными структурами и также, как правило, бывают двучленными. В структурах этого типа зависимые могут быть выражены либо интенсификаторами, либо наречиями, т. e. способы их выражения аналогичны тем, которые были отмечены для адвербиальных построений. Например: very nice, utterly still, completely empty, entirely natural, pretty bad, perfectly simple, oddly gloomy, extremely sleepy, unutterably weary, too tiresome и т. п.
  Кроме интенсификаторов и наречий в роли приадъективных зависимых могут выступать отдельные существительные: emerald green, knee deep, ice cold, a bit obscure, a trifle smooth; My hands were dry and ice cold. (M. Stewart).
  Аналогично адвербиальным группам, в адъективных структурах наречие enough располагается справа от ядра: new enough.
  К этому же типу словосочетаний следует отнести синтаксические аналоги прилагательного - причастия и слова категории состояния: very frightened, absolutely alone; I should leave it absolutely alone (I. Murdoch).
  Аналогично адвербиальным сочетаниям, регрессивные адъективные группы обычно образуют структуры с одним левым зависимым.
 135
 
  Вполне возможны комбинации регрессивной адвербиальной группы с регрессивной адъективной, в результате чего возникают смешанные структуры с иерархическим двухъярусным строением: very much upset; almost too easy.
  2.1.19.3. Ядерные регрессивные словосочетания с субстантивным ядром. Ядерные субстантивные словосочетания могут быть как с регрессивным, так и с прогрессивным расположением зависимых элементов. Это свойство роднит их с адъективными построениями.
  Регрессивные структуры с субстантивным ядром обладают значительной вариативностью объема и могут иметь несколько подчинённых левых зависимых неодинакового способа морфологического выражения. В том случае, когда имеется только один левый зависимый, морфологические способы его выражения также достаточно широки. В этой функции чрезвычайно характерны притяжательные местоимения - ту book, his brother; указательные местоимения - this room, that writer; прилагательные - white blossoms, real friendship, small girls; причастия - abandoned constructions, playing children. Следует особо отметить специальную группу прилагательных, которые могут функционировать только как препозитивные определения, т. e. как левые зависимые. Это прилагательные типа mere, utter, sheer (в значении utter): a mere trifle, utter denial, sheer nonsense.
  В функции левых зависимых ядерных субстантивных структур также свободно выступают существительные (о существительных в атрибутивной функции см. 2.1.10): world leaders, water power, kitchen windows, cigarette smoke, country gardens. Существительное как зависимый элемент регрессивной субстантивной группы также может быть оформлено формантом 's: Blunt's house, Carter's story, people's customs, an organism's reaction. Позицию левого зависимого могут занимать числительные, как количественные, так и порядковые: five boys, two books, the first edition.

<< Пред.           стр. 4 (из 9)           След. >>

Список литературы по разделу