<< Пред. стр. 58 (из 284) След. >>
Список литературы по разделу
опыте четыре атрибута воинственности. Благодаря им я преуспел. Ни разу я
не пожалел себя и не заплакал от чувства оскорбленного достоинства. Я был
весел и безмятежен мой контроль и дисциплина были так же остры, как
всегда, и у меня были личные свидетельства того, что терпение и
своевременность делают для безупречных воинов. И я ни разу не пожелал
смерти этому человеку.
Мой благодетель объяснил мне нечто весьма интересное. Терпение
означает удержание в духе того, о чем воин знает, что это справедливо. Это
не означает, что воин ходит вокруг, строя злобные интриги или планируя
свести старые счеты. Терпение - это нечто независимое. Когда воин обрел
контроль, дисциплину и своевременность, тогда терпение обеспечивает то,
что должно произойти с тем, кто этого заслуживает.
- Бывает ли так, что мелочные тираны выигрывают и убивают воина,
столкнувшегося с ними? - спросил я.
- Конечно. Было время, когда воины гибли, как мухи, - в начале
конкисты. Их ряды поредели. Мелочные тираны могли любого придать смерти по
прихоти. Под действием такого рода давления видящие достигли тончайших
состояний.
Дон Хуан сказал, что это было время, когда оставшиеся в живых видящие
должны были доводить себя до предела, чтобы найти новые пути.
- Новые видящие использовали мелочных тиранов, - сказал дон Хуан,
пристально глядя на меня, - не только для того, чтобы освободиться от
чувства собственной важности, но и для исполнения сложного маневра -
выведения себя из этого мира. Ты поймешь этот маневр по мере того, как мы
будем продвигаться в обсуждении искусства сознания и управления им.
Я сказал дону Хуану, что хотел бы знать, могут ли в наше время
мелочные тираны, которых он называет "мелюзгой", победить все же воина.
- Во все времена, - ответил он. - последствия, конечно, не столь
страшны, как в те отдаленные времена. Сейчас очевидно, что воины имеют
шанс справиться или спастись и вернуться позже. Но есть и другая сторона
этой проблемы: быть побежденным "мелюзгой" не смертельно, но
разрушительно. Степень смертности, фигурально говоря, почти так же велика.
Под этим я подразумеваю, что воин, скончавшийся под действием мелюзгового
тиранчика, раздавлен в буквальном смысле слова своим собственным
поражением и бесполезностью. Это и означает для меня "высокую смертность".
- Как ты определяешь поражение?
- Всякий, кто присоединяется к мелочным тиранам, потерпел поражение.
Действовать в гневе, без контроля и дисциплины, не иметь терпения - это
означает потерпеть поражение.
- Что случается после того, как воин потерпел поражение?
- Он либо перестраивается, либо оставляет поиск знания и
присоединяется к рядам мелочных тиранов в обыкновенной жизни.
3. ЭМАНАЦИИ ОРЛА
На другой день дон Хуан и я вышли на прогулку по дороге, ведущей в
город Оаксаку. В это время дорога была пустынной. Было два часа дня. Мы
неторопливо двигались, и дон Хуан совершенно неожиданно начал беседу. Он
сказал, что наш разговор относительно мелочных тиранов был просто
введением к теме сознания. Я заметил, что он открыл мне новую перспективу.
Он попросил меня объяснить, что же я понял.
Я сказал ему, что он положил конец тому спору, который мы вели
несколько лет назад относительно индейцев яки. В процессе изложения своих
учений для правой части он пытался мне рассказать о тех преимуществах,
которые могли бы найти индейцы яки в притеснении. Я тогда страстно спорил
и говорил, что невозможно найти преимущества в том извращенном положении,
в каком они живут. И я сказал ему, что не могу понять, как он сам, будучи
индейцем яки, не реагировал против этой явной несправедливости.
Он выслушал внимательно, а затем, когда я был уверен, что он будет
защищать свою точку зрения, он согласился с тем, что условия жизни
индейцев яки действительно извращены. Но он отметил, что в этом отношении
бесполезно выделять индейцев яки, потому что условия жизни всех людей
вообще ненормальны.
- Не огорчайся за бедных индейцев яки, - сказал тогда он, - подумай
обо всем человечестве. А относительно индейцев яки я могу сказать, что они
из счастливейших: они подавлены и благодаря этому некоторые из них в конце
могут выйти победителями, а угнетатели, мелочные тираны, подавившие их, не
имеют ни шанса даже в аду.
Я немедленно ответил на это градом политических лозунгов - я совсем
не понял его точки зрения. Он опять пытался изложить мне всю концепцию
мелочных тиранов, но все это прошло мимо меня. И только теперь все встало
на свое место.
- Ничего еще не стало на свое место, - сказал он, посмеиваясь над
тем, что я рассказал ему. - завтра, когда ты будешь в своем нормальном
состоянии сознания, ты даже не вспомнишь о том, что сейчас понял.
Я почувствовал себя совершенно подавленным, потому что знал, что он
прав.
- То, что происходит сейчас с тобой, было и со мной, - продолжал он.
- мой благодетель, нагваль Хулиан, заставлял меня понять в состоянии
повышенного сознания то, что ты осознал относительно мелочных тиранов, и я
кончил тем, что в своей повседневной жизни изменил свое мнение, сам не
зная почему.
- Я всегда был угнетаемым, поэтому у меня была реальная злоба по
отношению к своим угнетателям. Вообрази себе мое удивление, когда я
обнаружил, что ищу компании мелочных тиранов - я подумал, что сошел с ума.
Мы дошли до места на той стороне дороги, где оставались
полупогребенными старым обвалом несколько больших валунов. Дон Хуан
направился к ним и сел на плоский камень. Он жестом указал мне сесть
рядом, лицом к нему, и сразу без всяких предисловий начал объяснения
относительно искусства управления сознанием. Он сказал, что есть ряд
истин, которые были открыты видящими, древними и новыми, относительно
сознания, и что эти истины были выстроены в определенной
последовательности с целью их понимания.
Он объяснил, что мастерство управления сознанием состоит в усвоении
всей последовательности таких истин. И первая истина состоит в том, что
наше знакомство с воспринимаемым нами миром принуждает нас верить, что мы
окружены предметами, существующими сами по себе и независимо, так, как мы
их воспринимаем, тогда как в действительности нет мира предметов, а есть
вселенная эманаций орла. Он сказал также, что прежде, чем он объяснит мне
эманации орла, он должен рассказать мне относительно неведомого и
непостижимого.
Он сказал также, что прежде, чем он объяснит мне эманации орла, он
должен рассказать мне относительно неведомого и непостижимого. Он сказал,
что большинство истин относительно сознания открыты древними видящими,
однако порядок их расстановки выработан новыми видящими, а без этого
порядка они почти непостижимы.
Он сказал, что отсутствие поиска порядка - одна из величайших ошибок
древних видящих. Смертельным следствием этого явилось допущение того, что
неведомое и непостижимое - это одно и то же. И только новые видящие
исправили эту ошибку. Они установили границы и определили неведомое как
нечто, скрытое от человека, одетое, возможно, устрашающим образом, однако
находящееся все-таки в пределах человеческой досягаемости. Неведомое в
свое время становится известным. Непостижимое, с другой стороны - это
неописуемое, немыслимое, неосуществимое. Это что-то такое, что никогда не
будет нам известно, однако это что-то есть там - ослепляющее и в то же
время устрашающее в своей огромности.
- Как могут видящие сделать это различие? - спросил я.
- Есть простое правило большого пальца, - сказал он. - перед лицом
неведомого человек предприимчив: свойство неведомого - вселять в нас
чувство надежды и счастья. Человек чувствует себя крепким и оживленным -
даже опасения, которые оно вызывает, содержат что-то многообещающее. Новые
видящие увидели, что человек выявляет свои лучшие качества перед лицом
неведомого.
Он сказал далее, что когда за неведомое принимается непостижимое,
результаты разрушительны. Видящие чувствуют себя опустошенными,
запутавшимися, ужасная подавленность овладевает ими: их тело теряет тонус,
их разум и трезвость блуждают, так как у непостижимого совершенно
отсутствуют энергетизирующие эффекты. Оно за пределами человеческой
досягаемости и в него не следует вторгаться по глупости или даже с
предосторожностями. Новые видящие осознали, что в этом случае следует быть
готовыми заплатить неимоверную цену за легчайший контакт с ним.
Дон Хуан объяснил, что новым видящим, чтобы победить, пришлось
преодолеть ужасные барьеры старой традиции. И в то же время, когда начался
новый цикл, никто из них определенно не знал, какие процедуры из этой
огромной традиции правильны, а какие нет. Очевидно было, что что-то не так
со старыми видящими, однако новые не знали, что именно. Они начали с
предположения, что все, что делали их предшественники, ошибочно. Эти
древние видящие были мастерами догадок, например, они допустили, что их
способность видеть оберегает их. Они думали, что они неприкосновенны, и
это длилось до тех пор, пока завоеватели не раздавили их и не предали
многих из них страшной смерти. У древних видящих вообще не было никакой
защиты, хотя они были полностью уверены, что неуязвимы.
Новые видящие не стали попусту терять время на размышления о том, что
же случилось. Вместо этого, они начали набрасывать карту неведомого, чтобы
выделить его из непостижимого.
- Как они стали картографировать неведомое, дон Хуан? - спросил я.
- Посредством контролируемого использования видения, - ответил он.
Я сказал, что, задавая вопрос, я намеревался узнать, что представляет
собой картографирование неведомого. Он ответил, что картографировать
неведомое - значит делать его доступным нашему восприятию. Постоянно
практикуя видение, новые видящие обнаружили, что неведомое и ведомое в
действительности лежат на одном и том же фундаменте, поскольку оба они
находятся в пределах человеческого восприятия. В действительности видящие
могут в любой момент оставить известное и войти в неведомое.
А то, что находится за пределами нашей способности восприятия, это
непостижимое. И различие между ним и неведомым критическое. Путаница между
ними может поставить видящих в очень опасное положение при встрече с
непостижимым.
- Когда это произошло с древними видящими, - продолжал дон Хуан. -
они решили, что не сработали их процедуры: им никогда не приходило в
голову, что большинство из того, чем они занимались, находится за
пределами нашего понимания. И это было ужасной ошибкой с их стороны, за
которую они дорого заплатили.
- Что случилось после того, как различие между неведомым и
непостижимым было осознано? - спросил я.
- Начался новый цикл, - ответил он. - это различие и является
границей между новым и старым: все, что сделали новые видящие, исходит из
понимания этого различия.
Дон Хуан сказал, что видение является критическим элементом в
разрушении мира древних видящих и в реконструкции новых взглядов. Именно
через видение новые видящие открыли некоторые неопровержимые факты,
которыми они воспользовались, чтобы прийти к определенным, революционным
для них выводам относительно природы мира и человека. Эти выводы,
позволившие начать новый цикл, и были теми истинами, которые дон Хуан
излагал мне относительно сознания.
Дон Хуан пригласил меня сопровождать его в центр города для прогулки
вокруг площади. По пути мы стали беседовать о машинах и разных тонких
инструментах. Он сказал, что инструменты - это продолжение наших органов
чувств, а я настаивал на том, что есть инструменты и не из этой категории,
поскольку они выполняют функции, которые мы физиологически не в состоянии
выполнить.
- Наши органы чувств способны на все, - заверил он.
- Я могу дать тебе подходящий пример, - сказал я. - есть инструменты,
способные принимать радиоволны, приходящие из космоса, а наши чувства не
могут их улавливать.
- Я убежден в другом, - сказал он. - я думаю, что наши чувства могут
уловить все, что находится в нашем окружении.
- Ну, а как насчет ультразвука? - настаивал я. - у нас нет
органического снаряжения, чтобы слышать его.
- Видящие убеждены, что мы коснулись пока очень малой части самих
себя, - ответил он.
Он погрузился на время в размышления, как бы пытаясь решить, что
сказать дальше. Затем он улыбнулся.
- Первой истиной относительно сознания, как я уже сказал тебе, -
начал он. - Является то, что окружающий нас мир совсем не таков, как мы
думаем. Мы думаем, что это мир вещей, а он таким не является.
Он помедлил, как бы оценивая эффект своих слов. Я сказал ему, что
согласен с этой предпосылкой, поскольку все можно свести к полю энергии.
Он сказал, что я интуитивно почти проник в истину, однако выразить - это
не значит проверить. Он сказал, что его не интересует мое согласие или
несогласие, а интересует моя попытка понять, что содержится в этой истине.
- Ты не можешь быть свидетелем поля энергии, - продолжал он. - по
крайней мере, как средний человек, однако если бы ты был способен видеть
его, ты был бы видящим и в этом случае ты объяснял бы истины сознания.
Понимаешь ли ты то, что я говорю?
Далее он сказал, что выводы, к которым мы приходим рациональным
путем, имеют очень мало влияния на изменение нашего жизненного пути.
Поэтому так бесконечно велико число людей, имеющих яснейшие убеждения,
однако действующих все время вопреки им. Единственным оправданием для себя
они считают то, что "человеку свойственно ошибаться".
- Первой их истиной является убеждение, что мир таков, каким кажется,
однако это не так: он не так прочен и реален, как нас пытается убедить
наше восприятие, однако он не призрак. Мир - это не иллюзия, как о нем
иногда говорят, он реален с одной стороны и не реален с другой. Обрати на
это особое внимание, поскольку это следует понять, а не просто принять. Мы
воспринимаем - это твердый факт, однако же, что мы воспринимаем, это факт
не того же рода, поскольку мы учимся тому, что воспринимать.
Что-то оттуда действует на наши чувства - это та часть, которая
реальна. Нереально то, что наши органы чувств говорят нам об этом.
Возьмем, например, гору. Наши органы чувств говорят нам, что это объект:
он имеет размеры, цвет, форму. Мы даже разбиваем горы по категориям, и
это, пожалуй, верно. Относительно этого пока все верно, дефект только в
том, что нам никогда не приходит в голову, что наши органы чувств играют
лишь поверхностную роль, а наши чувства воспринимают так потому, что
особая черта нашего сознания заставляет их делать это.
Я опять начал соглашаться с ним, но не потому, что хотел этого, я не
вполне понял его аргументы, скорее всего я просто среагировал на
угрожающую обстановку. Он остановил меня.
- Я воспользовался словом "мир", - продолжал дон Хуан. - для
обозначения всего, что окружает нас. У меня есть, конечно, лучший термин,
но он будет для тебя малопонятным. Видящие говорят, что мы думаем, что это
мир предметов только потому, что таково наше сознание. Но то, что реально
там находится, так это эманации орла - текучие, всегда в движении, и все
же неизменные, вечные.
Когда я захотел спросить его, что же представляют собой эманации
орла, он остановил меня жестом. Он пояснил, что одно из наиболее
драматических открытий, которое нам завещали древние видящие, то, что
смыслом существования всех чувствующих существ является рост сознания. Дон
Хуан назвал это колоссальным открытием.
В полушутливом тоне он спросил меня, не знаю ли я лучшего ответа на
этот вопрос, который всегда преследовал человека - вопрос о смысле нашего
существования. Я встал незамедлительно в защитную позицию и начал говорить
о бессмысленности постановки этого вопроса, поскольку на него нет
логического ответа. Я сказал ему, что для того, чтобы обсудить этот
предмет, нам следовало бы поговорить о религиозных верованиях и обратить
все это в дело веры.
- Древние видящие не просто говорили о вере, - сказал он. - хотя они
и не были столь практичны, как новые видящие, однако они были достаточно
практичны, чтобы понять то, что видят. То, на что я хотел обратить
внимание своим вопросом, так сильно тебя расстроившим, состоит в том, что
только наша рациональность не может подойти к этому вопросу о смысле
нашего существования. Всякий раз, когда она это делает, ответ превращается
в дело веры. Древние видящие пошли другим путем и нашли ответ, который
основан не только на вере.
Он сказал, что древние видящие, встречаясь с несказанными
препятствиями, в действительности видели ту неописуемую силу, которая
является источником всех чувствующих существ. Они называли ее орлом,
поскольку в тех немногих взглядах украдкой, какие они могли вынести, они
видели ее в виде чего-то, напоминающего пестрого черно-белого орла
бесконечной протяженности.
Они видели, что этот орел наделяет сознанием, орел творит чувствующие
существа так, чтобы они могли жить и обогащать сознание, данное им вместе
с жизнью. Они также увидели, что орел пожирает это самое обогащенное
сознание после того, как чувствующие существа лишаются его в момент
смерти.
- Для древних видящих, - продолжал дон Хуан. - сказать, что смыслом
существования является рост сознания, не было вопросом веры или дедукции -
они видели это.
Они видели, что сознание чувствующих существ улетает в момент смерти
и воспаряет, как светящаяся паутинка, прямо к клюву орла, чтобы быть
поглощенным. Для древних видящих это было доказательством того, что
чувствующие существа живут только для того, чтобы обогатить сознание, то
есть пищу орла.
Дону Хуану пришлось прервать объяснения, так как ему пришлось
отлучиться на короткое время по делам. Нестор отвез его в Оаксаку. Видя их
отъезжающими, я вспомнил, что в начале моей связи с доном Хуаном каждый
раз, когда он упоминал об отъезде по делам, я думал, что это благовидный
предлог для чего-то еще, однако в конце концов я понял, что это было
действительно то, о чем он говорил. Когда предстояла такого рода поездка,
он надевал один из многих своих безупречно сшитых костюмов с жилетом и
выглядел тогда как угодно, но только не как старый индеец, которого я
знал. Я сообщил ему относительно сложности для меня этой его метаморфозы.
- Нагваль - это некто, достаточно гибкий для того, чтобы быть всем,
чем угодно, - ответил он тогда. - быть нагвалем, кроме всего прочего,
означает также не иметь ничего, что нужно было бы защищать. Запомни это:
мы будем возвращаться к этому неоднократно.
Мы действительно возвращались к этому не раз под различными
предлогами. Он как будто действительно не имел ничего, что нужно было бы
защищать, однако во время его отъезда в Оаксаку у меня появилась тень
сомнения в этом. Неожиданно я осознал, что нагваль имеет все-таки один
пункт, требующий защиты: описание орла и его требований, и защита эта, по
моему мнению, должна быть страстной.
Я пытался поставить этот вопрос некоторым из компаньонов дона Хуана,
но они уклонились от моих попыток. Они сказали, что я, так сказать,
нахожусь в карантинном положении по отношению к такого рода обсуждениям до
<< Пред. стр. 58 (из 284) След. >>
Список литературы по разделу