<< Пред.           стр. 73 (из 284)           След. >>

Список литературы по разделу

 существует привязанность, но они могут любить друг друга только то
 короткое время, когда этот человек отсутствует.
  Дон Хуан сказал, что молодой человек обнял его и сказал, что комната
 дона Хуана, где он спит, является единственным безопасным местом в доме.
 Не мог бы он выйти, чтобы последить, пока они будут заниматься любовью.
  - Дом сотрясался от их страсти, - продолжал дон Хуан. - в то время,
 как я сидел под дверью, чувствуя себя виноватым в том, что слушаю, и
 запуганным до смерти от того, что тот человек может вернуться в любую
 минуту. И действительно, я услышал, как он приближается к дому. Я постучал
 в дверь и, не услышав ответа, вошел. Молодая женщина спала обнаженной, а
 молодого человека нигде не было видно. Я никогда не видел перед собой
 обнаженной красивой женщины. Я был еще очень слаб. Я слышал, как
 чудовищный человек рыскал снаружи. Мое замешательство и мой страх были так
 велики, что я упал без чувств.
  История с деяниями нагваля Хулиана расстроила меня вконец. Я сказал
 дону Хуану, что совершенно не понимаю ценности мастерства следопыта
 нагваля Хулиана. Дон Хуан слушал меня, не делая никаких замечаний, и
 позволил мне вновь и вновь возвращаться к тому же самому.
  Когда мы, наконец, сели на скамейку, я чувствовал себя усталым. Я не
 знал, что сказать, когда он спросил меня, почему его отчет о методах
 обучения нагваля Хулиана так меня расстроил.
  - Я не могу отделаться от чувства, что он шут, - сказал я, наконец.
  - Но шутники не обучают никого преднамеренно с помощью своих шуток, -
 возразил дон Хуан. - нагваль Хулиан разыграл магическую драму, которая
 требовала смещения точки сборки.
  - Он кажется мне очень себялюбивым, - настаивал я.
  - Он кажется тебе таким, поскольку ты его судишь, - ответил дон Хуан.
 - ты моралист. Я сам прошел через все это. Если ты чувствуешь себя таким
 образом, слушая о действиях нагваля Хулиана, подумай о том, как я должен
 был чувствовать себя, живя в его доме столько лет. Я судил его, ненавидел
 его и завидовал ему - все в этой последовательности.
  - Я также любил его, но моя ненависть была больше, чем любовь. Я
 завидовал его легкости, его таинственной способности быть молодым или
 старым по желанию. Я завидовал всей его атмосфере и больше всего его
 влиянию на тех, кто оказывался в его окружении. Я готов был лезть на
 стену, слушая, как он занимает людей интереснейшей беседой. У него всегда
 было, что сказать, у меня - никогда, и я всегда чувствовал себя
 некомпетентным и потерянным.
  Откровения дона Хуана заставили меня почувствовать себя не в своей
 тарелке. Мне хотелось, чтобы он изменил предмет разговора, поскольку я не
 хотел слушать о том, что он был подобен мне. По моему мнению, он был
 действительно несравненным. Он, очевидно, знал, как я себя чувствую. Он
 рассмеялся и похлопал меня по спине.
  - То, чего я хочу добиться своим рассказом о моей ненависти, это
 сказать тебе нечто чрезвычайно важное: что положение точки сборки диктует
 то, как мы ведем себя и что мы чувствуем.
  Моим величайшим недостатком в то время было то, что я не понимал
 этого принципа. Я был незрелым и жил самодовольством, так же, как и ты,
 поскольку в этом месте находилась моя точка сборки. Видишь ли, я еще не
 знал, что путь для изменения положения точки сборки - это установление
 новых привычек, это волнение того, чтобы она сдвинулась. Когда она
 действительно сдвинулась, было так, как если бы я только что открыл, что
 единственный путь для общения с такими несравненными воинами, как мой
 благодетель - это отказаться от чувства собственной важности, чтобы быть
 способным приветствовать их беспристрастно.
  Он сказал, что осознание бывает двух видов. Одно - это только
 словесное возбуждение, большой эмоциональный взрыв и ничего больше. Другое
 - это результат сдвига точки сборки: оно не связано с эмоциональным
 взрывом, но связано с действием. Эмоциональное сознание приходит годы
 спустя, после того, как воины укрепят путем использования новое положение
 точки сборки.
  - Нагваль Хулиан непосредственно вел нас всех к этого рода сдвигу, -
 продолжал дон Хуан. - он получил от нас полное содействие и полное участие
 в его драматических построениях, выходящих за пределы жизни. Например, с
 помощью своего драматического рассказа о молодом человеке и его жене и их
 захватчике он получил мое нераздельное внимание и сочувствие. Для меня
 рассказ о старике, который был молодым, выглядел очень правдоподобно. Я
 своими глазами видел этого чудовищного человека, а это означало, что
 молодой человек получил мою неувядающую привязанность.
  Дон Хуан сказал, что нагваль Хулиан был поистине маг, заклинатель,
 который мог действовать силой воли такой степени, что это совершенно
 непонятно среднему человеку. Его драматические построения включали
 магические характеры, порожденные силой намерения, такие, как
 неорганическое существо, которое могло принимать гротескные человеческие
 формы.
  - Власть нагваля Хулиана была такой непогрешимой, - продолжал дон
 Хуан. - что он мог заставить точку сборки любого сдвинуться и настроить
 эманации таким образом, чтобы он был вынужден воспринимать все, чего
 захотел бы нагваль Хулиан. Например, он мог выглядеть очень старым, или
 очень молодым, в зависимости от того, чего он хотел добиться. И все, кто
 знал нагваля, сказали бы, что его возраст меняется. В течение тридцати
 двух лет, когда я знал его, он временами был не старше, чем ты сейчас, а в
 другое время он был таким безнадежно старым, что едва мог двигаться.
  Дон Хуан сказал, что под руководством его благодетеля его точка
 сборки сдвигалась незаметно и все-таки глубоко. Например, однажды он
 осознал, что у него есть страх, который с одной стороны не имел для него
 никакого смысла, а с другой - все смыслы в мире.
  - Мой страх был от того, что через свою глупость я не воспользуюсь
 возможностью освободить себя и повторю жизнь своего отца.
  В жизни моего отца не было ничего плохого, уверяю тебя, он жил и умер
 не хуже и не лучше, чем большинство людей, но важно то, что моя точка
 сборки сдвинулась, и я осознал однажды, что жизнь моего отца и его смерть
 ничего не добавили - ни в его жизни, ни в жизни других.
  Мой благодетель сказал мне, что мои отец и мать прожили и умерли
 только для того, чтобы иметь меня, и что их собственные родители сделали
 то же для них. Он сказал, что воины отличаются в том, что они сдвигают
 свою точку сборки достаточно для того, чтобы осознать ту огромную цену,
 которая была отдана за их жизни. Этот сдвиг дает им уважение и
 благоговейный ужас по отношению к их родителям, которые никогда не
 почувствовали жизни вообще, ни того чувства, что значит быть живым, в
 частности.
  Дон Хуан сказал, что нагваль Хулиан не только преуспевал в
 руководстве своими учениками в сдвиге точки сборки, но и наслаждался этим
 необычайно, когда делал это.
  - Он, конечно, чрезвычайно развлекал себя со мной, - продолжал дон
 Хуан. - когда другие видящие моей партии стали появляться годы спустя, я
 ожидал этих необычайных ситуаций, которые он создавал и развивал с каждым
 из них. Когда нагваль Хулиан оставил мир, восторг ушел вместе с ним и
 никогда не возвращался. Хенаро восторгает нас иногда, но никто не может
 занять места нагваля Хулиана. Его драматическое мастерство выходило,
 действительно, за пределы жизни. Уверяю тебя, что мы не понимали, что
 такое наслаждение, до тех пор, пока не увидели, что делает он, когда
 некоторые из его драматических представлений возвращались к нему же.
  Дон Хуан поднялся со своей любимой скамейки. Он повернулся ко мне,
 его глаза сияли и были спокойны.
  - Если ты действительно окажешься таким тупым, что не сможешь
 выполнить своей задачи, - сказал он. - у тебя должно быть все-таки
 достаточно энергии, чтобы сдвинуть свою точку сборки для того, чтобы
 прийти на эту скамейку. Сядь здесь на мгновение, освободи себя от мыслей и
 желаний - и я попытаюсь прийти сюда, где бы я ни был, и собрать тебя. Я
 обещаю тебе, что попытаюсь.
  Затем он расхохотался, как если бы его обещание было слишком смешным,
 чтобы быть правдоподобным.
  - Эти слова следует произносить поздно вечером, - сказал он, все еще
 смеясь. - но никогда утром: утро наполняет нас оптимизмом, и такие слова
 утром не имеют смысла.
 
 
 
  12. ТОЛЧОК ЗЕМЛИ
 
  - Давай выйдем на дорогу к Оаксаке, - сказал мне дон Хуан. - где-то
 там нас дожидается Хенаро.
  Его предложение застало меня врасплох. Я ждал его весь день для
 продолжения объяснений. Мы вышли из дома и пошли в молчании через город в
 направлении немощеной автодороги. Мы шли долго неспеша. Неожиданно дон
 Хуан начал беседу.
  - Я рассказал тебе не все относительно великих находок, сделанных
 древними видящими, - сказал он. - так же, как они нашли, что органическая
 жизнь - это не единственная форма жизни на земле, они также открыли, что и
 сама земля - это живое существо.
  Он помедлил немного перед тем, как продолжить. Он улыбнулся мне, как
 бы приглашая прокомментировать свое замечание. Я не знал, что сказать.
  - Древние видящие видели, что у земли есть кокон, - продолжал он. -
 они видели, что шар охватывает землю: светящийся кокон, перехватывающий
 эманации орла. Земля - это гигантское чувствующее существо, подверженное
 действию тех же сил, что и мы.
  Он пояснил, что древние видящие, обнаружив это, сразу же
 заинтересовались практическим использованием своих знаний. Результатом
 явилось то, что наиболее развитая часть их колдовства была связана с
 землей. Они считали землю окончательным источником всего, чем мы являемся.
 Дон Хуан подтвердил, что древние видящие не ошибались в этом отношении,
 поскольку земля действительно наш последний источник.
  Он не сказал больше ничего, пока мы не встретили Хенаро примерно
 через милю. Тот дожидался нас, сидя на камне в стороне от дороги. Он очень
 тепло приветствовал меня и сказал мне, что нам следует взобраться на
 вершину небольших пересеченных холмов, покрытых чахлой растительностью.
  - Мы все трое сядем спиной к камню, - сказал мне дон Хуан. - и будем
 смотреть на отражение заката на восточных горах: когда солнце зайдет за
 западные пики, земля может позволить тебе увидеть настройку.
  Когда мы достигли вершины холма, то сели, как сказал дон Хуан:
 прислонившись спиной к камню. Дон Хуан посадил меня посередине.
  Я спросил его, что он планирует делать: его неясные утверждения и
 молчание содержали что-то угрожающее. Я чувствовал большое опасение,
 однако он не ответил мне: он продолжал говорить так, как если бы я ничего
 не сказал.
  - Именно древние видящие, - сказал он. - открывшие, что это
 восприятие есть настройка, наткнулись на нечто монументальное. Досадно
 только, что их заблуждения опять удержали их от того, чтобы понять, что
 они совершили.
  Он указал на цепь гор к востоку от небольшой долины, где был
 расположен городок.
  - На этих горах достаточно отблеска, чтобы подтолкнуть твою точку
 сборки, - сказал он мне. - как раз перед тем, как солнце скроется за
 западные пики, у тебя будет достаточно мгновений, чтобы схватить весь
 отблеск, в котором ты нуждаешься: магическим ключом, который открывает
 дверь земли, является безмолвие плюс что-либо сияющее.
  - Что точно я должен делать, дон Хуан? - спросил я.
  Оба они изучающе смотрели на меня. Мне казалось, что я вижу в их
 глазах смесь любопытства и отвлеченности.
  - Просто отсеки внутренний диалог, - сказал мне дон Хуан.
  Но меня охватило интенсивное чувство тревоги и сомнения, - у меня не
 было уверенности, что я смогу добиться этого волевым усилием. После
 начального мгновения унылого отчаяния, я заставил себя просто
 расслабиться.
  Я осмотрелся и заметил, что мы забрались довольно высоко, что
 позволяло мне видеть сверху длинную узкую долину. Более половины ее было
 погружено в вечерние тени. Солнце все еще светило на холмы восточной цепи
 гор по другую сторону долины. Солнечный свет придавал выветренным горам
 охристый оттенок, а более далекие пики голубоватых гор приобрели пурпурную
 окраску.
  - Осознаешь ли ты, что уже делал это? - спросил дон Хуан шепотом.
  Я ответил ему, что ничего не осознаю.
  - Мы сидели здесь раньше по другому случаю, - настаивал он. - ну, да
 это неважно, потому что только этот случай идет в счет. Сегодня, с помощью
 Хенаро, ты собираешься найти ключ, который отворяет все. Ты пока не
 сможешь им пользоваться, но будешь знать, что он такое и где он. Видящие
 заплатили очень дорого, чтобы знать это. Ты сам платил за это все годы.
  Он объяснил: то, что он называет ключом ко всему - это знание из
 первых рук о том, что земля является чувствующим существом, и, как
 таковое, может дать воину мощный толчок, импульс, идущий от сознания самой
 земли в то мгновение, когда эманации внутри кокона воина настраиваются на
 соответствующие эманации внутри кокона земли. Ну, а поскольку и земля, и
 человек - чувствующие существа, их эманации совпадают или, лучше сказать,
 у земли есть все эманации, присутствующие в человеке и во всех чувствующих
 существах - органических и неорганических. Когда приходит момент
 настройки, чувствующие существа используют эту настройку ограниченным
 образом и воспринимают свой мир, однако воины используют эту настройку
 либо для восприятия, как и все, либо как толчок, позволяющий им входить в
 невообразимые миры.
  - Я ждал, пока ты задашь мне единственный осмысленный вопрос, но ты
 так и не задал его, - продолжал он. - ты обычно спрашивал, находится ли
 тайна всего этого в нас или же она вне нас. Теперь ты приблизился к
 разрешению этого.
  Неведомое в действительности не лежит внутри кокона человека, хотя бы
 в эманациях, неприкосновенных для сознания, и все же оно здесь, так
 сказать. Это как раз то, чего ты не понял. Когда я сказал тебе, что мы
 сможем собрать семь миров, кроме известного, ты принял это, как внутреннее
 мероприятие, поскольку вообще склонен верить, что только в воображении
 происходит то, что ты делаешь с нами. Поэтому ты никогда не спрашивал
 меня, где же реально лежит неведомое. Годами я вращал своей рукой,
 указывая на все окружающее, и говорил тебе, что неведомое - там, но ты
 никогда не смог установить связи.
  Хенаро начал смеяться, затем закашлялся и встал: "он до сих пор не
 установил связи", - сказал он дону Хуану. Я сказал им, что если нужно
 установить связь, то мне не удалось сделать этого.
  Дон Хуан утверждал все снова и снова, что доля эманаций внутри кокона
 находится там только для сознания, и что сознание соединяет эту долю
 эманаций с подобной же долей их в великом. Они называются "эманациями в
 великом" потому, что огромны, так что сказать, что вне человеческого
 кокона находится непостижимое, все равно, что сказать: непостижимое
 находится внутри кокона земли. Но внутри кокона земли находится также
 неведомое - это эманации, нетронутые сознанием. Когда свет сознания
 касается их, они активизируются им и могут настроиться на соответствующие
 эманации в великом. Когда это происходит, неведомое воспринимается и
 становится известным.
  - Я слишком туп, дон Хуан: тебе следует разбить это на более мелкие
 части, - сказал я.
  - Хенаро собирается разбить это для тебя, - ответил дон Хуан.
  Хенаро встал и начал изображать ту же походку силы, которую он делал
 раньше, когда кружил около громадной плоской скалы на кукурузном поле
 вблизи своего дома, а дон Хуан следил за этим с восхищением. На этот раз
 дон Хуан зашептал мне в ухо, что я должен попытаться услышать движения
 Хенаро, особенно движения его бедер, когда они ударяются об его грудь при
 каждом шаге.
  Я следил за движениями Хенаро глазами. Через несколько секунд я
 почувствовал, что какая-то часть меня поймалась на ногах Хенаро. Движения
 его бедер не отпускали меня, я почувствовал, что как бы иду с ним, я даже
 выбился из дыхания. Затем я понял, что действительно следую за Хенаро: я
 на самом деле шел с ним, удаляясь от места, где мы сидели.
  Я не видел больше дона Хуана, а только Хенаро, идущего передо мной
 тем же странным образом. Мы шли так много часов. Моя усталость была такой,
 что ужасно разболелась голова, и внезапно меня начало тошнить. Хенаро
 остановился и подошел ко мне. Вокруг нас было интенсивное сияние, и этот
 свет отражался на чертах лица Хенаро. Его глаза светились.
  - Не смотри на Хенаро! - приказал мне голос в ухо. - осмотрись!
  Я повиновался. Я подумал, что нахожусь в аду! Шок от того, что я
 увидел, был таким сильным, что я вскрикнул в ужасе, но не услышал звука
 своего голоса. Вокруг простиралась совершенно живая картина всех описаний
 ада моего христианского воспитания. Я увидел красноватый мир, горячий и
 подавляющий, темный и пещеристый, без неба, без света, только в зловещих
 отражениях красноватых отблесков, которые метались вокруг.
  Хенаро опять начал идти, что-то потянуло меня за ним. Эта сила,
 заставившая меня следовать за Хенаро, удерживала меня от того, чтобы
 оглядываться: мое сознание было приклеено к движениям Хенаро.
  Я видел, как Хенаро шлепнулся, словно он окончательно выдохся. В тот
 момент, когда он коснулся земли и вытянулся для отдыха, что-то во мне
 освободилось, и я опять был способен оглядеться. Дон Хуан смотрел на меня
 инквизиторским взглядом: я стоял перед ним лицом к нему. Мы были на том же
 месте, где сидели: на широком каменистом уступе на вершине небольшой горы.
 Хенаро пыхтел и сопел, и то же делал я. Я покрылся испариной, волосы
 совершенно намокли, а одежда была мокрой, хоть выжимай, словно меня
 опустили в реку.
  - Боже мой, что же это происходит! - воскликнул я совершенно серьезно
 и с беспокойством.
  Это восклицание прозвучало так глупо, что дон Хуан и Хенаро начали
 смеяться.
  - Мы пытаемся заставить тебя понять, что такое настройка, - сказал
 Хенаро.
  Дон Хуан мягко помог мне сесть и сел рядом.
  - Помнишь ли ты, что произошло? - спросил он меня.
  Я сказал, что помню, и он настоял на том, чтобы я рассказал ему то,
 что видел. Его требование не соответствовало тому, что он говорил мне: что
 единственная ценность моего опыта - это движение точки сборки, а не
 содержание видений.
  Он объяснил, что Хенаро пытался помогать мне и раньше, очень подобно
 тому, как он только что сделал, но что я ничего не помнил. Он сказал, что
 на этот раз Хенаро вел мою точку сборки так же, как и раньше, чтобы
 собрать мир с другими из великих диапазонов эманаций.
  Последовало долгое молчание. Я был нем, поражен, однако мое сознание
 было ясным, как никогда. Я думаю, что понял, наконец, что такое настройка.
 Что-то во мне, что я активизировал, сам не зная как, давало мне
 уверенность, что я понял великую истину.
  - Я думаю, что ты набираешь собственный момент движения, - сказал мне
 дон Хуан. - пойдем домой: для одного дня и этого хватит.
  - О нет, продолжай! - сказал Хенаро. - он сильнее быка. Его следует
 еще подготовить.
  - Нет! - сказал дон Хуан подчеркнуто. - мы должны беречь его силы. Он
 и так уже достаточно получил.
  Хенаро настаивал, чтобы мы остались. Он посмотрел на меня и

<< Пред.           стр. 73 (из 284)           След. >>

Список литературы по разделу