<< Пред. стр. 74 (из 284) След. >>
Список литературы по разделу
подмигнул:
- Взгляни, - сказал он мне, указывая на восточную цепь гор. - солнце
едва сдвинулось на дюйм на этих горах, а ты уже протопал в аду много
часов. Не кажется ли тебе это чем-то чрезвычайным?
- Не смейся над ним без необходимости! - запротестовал дон Хуан почти
неистово.
Тогда-то я и увидел их маневр: в это мгновение голос видения сказал
мне, что дон Хуан и Хенаро - это команда великолепных следопытов, играющих
со мной. Именно дон Хуан всегда выталкивал меня за пределы моих
возможностей, но он всегда позволял Хенаро перевесить. В тот день у дома
Хенаро, когда я вошел в опасное состояние истерического страха, когда
Хенаро допрашивал дона Хуана, следует ли меня еще толкнуть, а дон Хуан
уверял меня, что Хенаро развлекается за мой счет, Хенаро в
действительности боялся за меня.
Мое видение было настолько поразительным для меня, что я начал
смеяться. Оба они посмотрели на меня с удивлением, затем дон Хуан,
казалось, понял, что со мной происходит. Он сказал об этом Хенаро, и оба
они засмеялись, как дети.
- Ты взрослеешь, - сказал мне дон Хуан. - как раз вовремя: ты и не
слишком туп, и не очень-то блистаешь - точно так, как я. Но ты не похож на
меня в своих заблуждениях. Здесь ты больше подобен нагвалю Хулиану, за тем
исключением, что он был блистательным и в этом.
Он встал и потянулся. Он взглянул на меня совершенно проницающим,
свирепым взглядом, какой я когда-либо видел. Я встал.
- Нагваль никогда никому не позволяет узнать, что он начеку, - сказал
он мне. - нагваль приходит и уходит, не оставляя следов: свобода - это то,
что делает его нагвалем.
Его глаза мгновение горели, а затем закрылись облаками мягкости,
доброты, человечности и опять стали глазами дона Хуана.
Я едва удерживал равновесие: я безнадежно падал в обморок. Хенаро
прыгнул ко мне и помог сесть. Оба они сели по бокам.
- Ты собираешься получить толчок земли, - сказал мне дон Хуан в одно
ухо.
- Думай о глазах нагваля, - сказал Хенаро в другое.
- Толчок придет в тот момент, когда ты увидишь отблеск на вершинах
тех гор, - сказал дон Хуан и указал на высочайший пик высочайшей цепи.
- Ты никогда не увидишь опять глаз нагваля, - прошептал Хенаро.
- Иди с толчком туда, куда он поведет тебя, - сказал дон Хуан.
- Если ты подумаешь о глазах нагваля, то поймешь, что у монеты есть
две стороны, - шептал Хенаро.
Я хотел думать о том, что оба они мне шепчут, но мои мысли не
повиновались мне. Что-то давило на меня: я чувствовал, что сжимаюсь. Я
ощутил приступ тошноты. Я видел, как вечерние тени двигались быстро вверх
по восточным горам: мне казалось, что я бегу за ними.
- Итак, мы идем, - сказал Хенаро мне в ухо.
- Следи за большим пиком, следи за отблеском, - сказал дон Хуан в
другое.
Там, куда указал дон Хуан, действительно была точка особой яркости -
на высочайшем пике этой цепи. Я следил за последним отражающимся там лучом
солнца. Я чувствовал дыру в ямке под ложечкой, как если бы был на
плавательной доске на прибое.
Я почувствовал, а не услышал, отдаленный грохот землетрясения,
который внезапно охватил меня. Сейсмические волны были такими громкими и
такими огромными, что потеряли для меня всякий смысл: я был незначительным
микробом, извивающимся и скручиваемым.
Постепенно это движение замедлялось. Последовал еще один толчок и все
остановилось. Я попытался осмотреться. У меня не было никакого ориентира.
Казалось, я был посажен, как дерево. Надо мной был белый, сияющий,
немыслимо большой купол. Его присутствие возвышало меня. Я летел к нему,
скорее, был выброшен, как снаряд. У меня было чувство покоя, напитанности,
безопасности. Чем ближе я поднимался к куполу, тем интенсивнее становились
эти чувства. Наконец, они переполнили меня, и я потерял всякое ощущение
себя.
На следующий день дон Хуан, Хенаро и я отправились в Оаксаку. Пока мы
с доном Хуаном гуляли вокруг главной площади, а время приближалось к
вечеру, он внезапно начал говорить о том, что мы делали вчера. Он спросил
меня, понял ли я, о чем он говорил, когда сказал, что древние видящие
столкнулись с чем-то монументальным.
Я ответил ему, что понял, но не могу объяснить этого в словах.
- А как ты думаешь, что было главным в том, что мы хотели, чтобы ты
нашел на вершине той горы? - спросил он.
- Настройка! - сказал голос в мое ухо, и в то же мгновение я сам
подумал об этом.
Я обернулся в рефлексивном движении и натолкнулся на Хенаро, который
шел сразу за мной, следуя по пятам. Скорость моего движения поразила его.
Он захихикал, а затем обнял меня.
Мы сели. Дон Хуан сказал, что он очень мало может сказать о толчке,
который я получил от земли, и что воины всегда одиноки в таком случае, а
истинное осознание приходит гораздо позднее - после многих лет борьбы.
Я сказал ему, что моя проблема в понимании еще больше увеличивается
от того, что они с Хенаро совершают всю работу, а я просто пассивный
субъект, способный только реагировать на их действия. Я никогда в жизни не
смогу начать никакого действия, поскольку не знаю, ни каким, собственно,
должно быть это действие, ни того, как его начать.
- В этом именно вопрос, - сказал дон Хуан. - предполагается, что ты
еще не знаешь. Ты останешься здесь, сам по себе, чтобы реорганизовать на
собственной основе все, что мы для тебя делаем сейчас: эта задача стоит
перед всяким нагвалем.
Нагваль Хулиан сделал то же самое для меня, и гораздо более
безжалостно, чем мы поступаем с тобой. Он знал, что делает: он был
блестящим нагвалем, способным реорганизовать в несколько лет то, чему его
научил нагваль Элиас. Он сделал, вне всякого времени, нечто, что
потребовало бы целой жизни от тебя или от меня. Разница в том, что нагвалю
Хулиану требовалось только легкое указание - его сознание брало его и
открывало единственную имеющуюся дверь.
- Что ты имеешь в виду, дон Хуан, под единственной дверью?
- Я подразумеваю то, что когда точка сборки переходит некоторый
критический предел, то результат всегда одинаков для всякого человека.
Методики этого движения могут быть самыми различными, а результаты всегда
одинаковы, что означает, что точка сборки собирает другие миры с помощью
толчка земли.
- Для всех ли одинаков толчок земли, дон Хуан?
- Конечно. Трудностью для среднего человека является внутренний
диалог. Только тогда, когда достигается состояние внутреннего безмолвия,
ты можешь воспользоваться этим толчком. Ты подтвердишь эту истину в тот
день, когда попытаешься воспользоваться им.
- Я не стал бы тебе рекомендовать, чтобы ты воспользовался им, -
сказал Хенаро искренне. - нужны годы, чтобы стать безупречным воином,
чтобы выстоять под воздействием толчка земли, ты должен быть лучше, чем ты
сейчас.
- Скорость толчка растворит все в тебе, - сказал дон Хуан. - под его
воздействием мы становимся ничем. Скорость и индивидуальное существование
несоизмеримы. Вчера на горе я и Хенаро удерживали тебя, как якоря, иначе
ты не вернулся бы. Ты был бы подобен тем людям, которые целенаправленно
воспользовались им и до сих пор парят где-то в этой непостижимой
громадности.
Я хотел, чтобы он подробнее остановился на этом, но он отказался.
Внезапно он изменил предмет беседы.
- Есть еще одно, чего ты не понял относительно земли как чувствующего
существа, - сказал он. - и Хенаро, этот ужасный Хенаро, хотел толкнуть
тебя, пока ты не поймешь.
Оба они засмеялись. Хенаро игриво показал мне, подмигивая, как он
произносит слова: "да, я ужасен".
- Хенаро - это ужасный натаскиватель, подлый и безжалостный, -
продолжал дон Хуан. - ему наплевать на твои страхи, он толкает тебя
безжалостно. Если бы не я...
Тут он изобразил совершенную картину себя: задумчивый пожилой
джентльмен. Он опустил глаза и вздохнул. И оба они разразились громовым
хохотом.
Когда они успокоились, дон Хуан сказал, что Хенаро хочет показать мне
то, чего я еще не понял: что верховное сознание земли - это то, что
позволяет нам измениться и выйти на другие великие волны эманаций.
- Мы, живые существа, восприниматели, - сказал он. - и мы
воспринимаем потому, что некоторые эманации внутри человеческого кокона
настраиваются на другие внешние эманации. Следовательно, настройка - это
тот тайный проход, а толчок земли - ключ.
Хенаро хочет, чтобы ты проследил момент настройки. Следи за ним!
Хенаро выступал, как цирковой фокусник, и сделал поклон, а затем
показал нам, что у него ничего нет в руках или в брюках. Он снял ботинки и
потряс их, чтобы показать, что и там ничего не скрывается.
Дон Хуан смеялся от души. Хенаро двигал руками вверх и вниз. Это
движение сразу же создало во мне какую-то фиксацию. Я почувствовал, что
все мы трое немедленно встали и пошли с площади, причем я был между ними.
Пока мы шли, у меня исчезло периферийное зрение, - я больше не
различал ни домов, ни улиц. Я не заметил также никаких гор или
растительности. В какое-то мгновение я понял, что потерял из виду дона
Хуана и Хенаро: вместо этого я видел две светоносные связки, движущиеся
вверх и вниз около меня.
Меня охватила мгновенная паника, которую я немедленно подавил. У меня
было необычное, неизвестное чувство самого себя, и в то же время я не был
самим собой. Я, однако, осознавал все окружающее с помощью странной и все
же очень знакомой способности. Вид мира вернулся ко мне сразу же. Я вышел
весь: то целое, что в своем нормальном сознании я называл телом, было
способно воспринимать, как если бы оно было огромным глазом, схватывающим
все. То, что я воспринял первым, после того, как увидел два пузыря света,
был четкий фиолетово-пурпурный мир, составленный как бы из того, что
казалось цветными панелями и диванами. Плоские, подобные экранам панели
неправильных концентрических кругов были повсюду.
Я чувствовал вокруг большое давление, а затем услышал голос,
говорящий мне в ухо. Я "видел". Голос сказал, что давление обусловлено
движением. Я двигался с доном Хуаном и Хенаро. Тут я почувствовал слабый
толчок, как если бы разорвал бумажную преграду, и обнаружил себя лицом к
лицу со светящимся миром. Свет исходил отовсюду, но не ослеплял. Было так,
как если бы солнце прорывалось сквозь прозрачные облака. Я взглянул вниз
на источник света: зрелище было изумительным. Земли не было видно, только
легкие пушистые облака и свет - мы шли по облакам.
Затем что-то опять заключило меня в свои тиски. Я шел в том же ритме,
как и два пузыря света по бокам. Постепенно они начали терять свою яркость
и стали, наконец, доном Хуаном и Хенаро. Мы шли по пустынной боковой
улице, удаляясь от главной площади. Затем повернули обратно.
- Хенаро только что помог тебе настроить эманации с теми эманациями в
великом, которые принадлежат другой полосе, - сказал мне дон Хуан. -
настройка должна быть очень мирным, незаметным актом - никакого шума.
Он сказал, что трезвость, необходимая, чтобы позволить точке сборки
собрать другие миры, это нечто, что нельзя сымпровизировать. Трезвость
должна созреть и стать силой в себе, прежде чем воин сможет разбить барьер
восприятия безнаказанно.
Мы приблизились к главной площади. Хенаро не сказал ни слова. Он шел
молча, как бы в задумчивости. В тот момент, когда мы выходили на главную
площадь, дон Хуан сказал, что Хенаро хочет показать мне еще одну вещь: то,
что позиция точки сборки - это все и что мир, который это позволяет
воспринять, настолько реален, что не остается места ни для чего, кроме
реальности.
- Хенаро позволит своей точке сборки собрать другой мир для твоего
блага, - сказал мне дон Хуан. - и тогда ты осознаешь, что, когда он
воспринимает его, сила его восприятия не оставляет места ни для чего
другого.
Хенаро вышел вперед, а дон Хуан приказал мне повращать глазами против
часовой стрелки, пока я смотрю на Хенаро, чтобы избежать увлечения им. Я
повиновался. Хенаро был в пяти или шести футах передо мной. Внезапно его
формы размылись и в одно мгновение он улетел, как пух по ветру.
Я подумал о научно-фантастических кинокартинах, которые видел, и
удивился, осознаем ли мы свои возможности.
- Хенаро отделился от нас в данный момент силой восприятия, - сказал
спокойно дон Хуан. - когда точка сборки собирает мир, этот мир полный. Это
чудо, на которое натолкнулись древние видящие, но никогда не сумели
понять, что это такое: сознание земли может дать нам толчок настроить
другие великие диапазоны эманаций, и сила этой новой настройки заставляет
исчезнуть этот мир.
Всякий раз, когда древние видящие делали новую настройку, они верили,
что погружаются в глубины или поднимаются к небесам. Они не знали, что
этот мир исчезает, как дуновение, когда новая полная настройка заставляет
нас воспринять другой полный в себе мир.
13. НАКАТЫВАЮЩАЯ СИЛА
Дон Хуан собирался уже было начать свои объяснения о мастерстве
управления сознанием, но передумал и встал. Мы сидели в большой комнате,
соблюдая молчание.
- Я хотел бы, чтобы ты попытался видеть эманации орла, - сказал он. -
но для этого ты должен сначала сдвинуть свою точку сборки, пока не увидишь
кокон человека.
Мы вышли из дома и направились в центр города. Мы сели на пустую
потертую парковую скамейку напротив церкви. День клонился к вечеру. Он был
солнечным и ветреным. Большое число народа мельтешило вокруг.
Он повторил опять, как если бы хотел вбить это в меня, что настройка
- уникальная сила, поскольку она либо помогает сдвигу точки сборки, либо
приклеивает ее к ее обычному положению.
- Тот аспект настройки, - сказал он. - который удерживает точку
неподвижной, называется волей, а аспект, сдвигающий ее - намерением. Он
заметил, что одной из самых захватывающих тайн является вопрос о том,
каким образом воля, безличная сила настройки, превращается в намерение -
личную силу, которая находится в распоряжении каждого.
- Наиболее странной частью этой тайны, - сказал он. - является то,
что превращение очень легко осуществить. Но гораздо труднее убедить себя в
том, что это возможно. Здесь, и именно здесь, находится наша спасительная
зацепка. Нас следует убедить в этом, однако никто не хочет быть
переубежденным.
Он сказал мне, что я нахожусь в самом остром состоянии сознания,
поэтому могу испробовать намерение сдвинуть свою точку сборки глубже влево
в позицию сновидения. Он сказал, что воину никогда не следует делать
попытки видеть без помощи сновидения. Я возразил, что заснуть на публике
мне не очень-то улыбается. Он разъяснил свое заявление, сказав, что увести
точку сборки с ее нормального положения и удерживать в новом, это и значит
спать: при соответствующей практике видящие овладевают способностью быть в
состоянии сна и все же вести себя так, как будто с ними ничего не
происходит.
После незначительной паузы он добавил, что с целью видения кокона
человека следует смотреть на людей сзади, когда они уходят. Бесполезно
смотреть на них лицом к лицу, поскольку лицевая часть кокона человека
ограждена щитом, который видящие называют "лицевой пластиной". Она
представляет собой почти непроницаемый несгибаемый экран, который защищает
нас всю нашу жизнь от натиска некоей особенной силы, порождаемой самими
эманациями.
Он также посоветовал мне не удивляться, если мое тело затвердеет, как
замороженное. Он сказал, что я буду чувствовать себя, как некто, стоящий в
середине комнаты и глядящий в окно на улицу, и что существенна здесь
скорость, так как люди будут проходить перед моими окнами очень быстро.
Затем он велел мне расслабиться, отсечь внутренний диалог и позволить
точке сборки отойти под воздействием внутреннего безмолвия. Он побудил
меня ударять себя мягко, но крепко, по правой стороне между подвздошной
костью и грудной клеткой.
Я сделал это трижды и глубоко уснул. Это было совершенно особое
состояние сна: тело спало, а я прекрасно осознавал все, что происходило. Я
слышал слова дона Хуана и мог следовать всякому его указанию, как если бы
не спал, и все же я совершенно не мог двинуть телом.
Дон Хуан сказал, что сейчас перед моим окном видения пройдет человек,
и что я должен попытаться видеть его. Я сделал безуспешную попытку
повернуть голову, и тут появилась сияющая яйцеобразная форма. Она была
великолепной! Я пришел в благоговейный ужас от этого зрелища, но оно
исчезло до того, как я сумел оправиться от удивления. Она уплыла,
покачиваясь вверх и вниз.
Все произошло так неожиданно и быстро, что я расстроился от
нетерпения. Я почувствовал, что начал пробуждаться. Дон Хуан опять
заговорил, и заставил меня расслабиться. Он сказал, что у меня нет ни
времени, ни права для нетерпения. Внезапно появилось другое светящееся
существо и уплыло. Казалось, оно было сделано из белой флюоресцирующей
косматой шерсти.
Дон Хуан прошептал мне на ухо, что, если я захочу, то мои глаза
смогут замедлить все, на чем сфокусированы. Затем он предупредил меня, что
приближается еще один человек. В этот момент я осознал, что слышал два
голоса. Один из них, только что говоривший и увещевавший меня быть
терпеливым, был голосом дона Хуана. Другой, сказавший мне воспользоваться
глазами для замедления, был голосом видения.
В этот вечер я видел десять светящихся существ в замедленном
движении. Голос видения вел меня, чтобы я мог увидеть в них все, что дон
Хуан рассказал мне о свете сознания. На правой стороне этих яйцеобразных
светящихся существ была вертикальная полоса сильного янтарного свечения,
толщиной, возможно, в десятую долю от объема кокона. Голос сказал, что это
человеческая полоса сознания, и указал на точку на человеческом полюсе:
эта точка интенсивно сияла. Она была расположена высоко на удлиненных
формах, почти на их гребне, на поверхности кокона. Голос сказал, что это
точка сборки.
Когда я видел каждое из светящихся существ в профиль, его
яйцеобразная форма была похожа на гигантский асимметричный котел, стоящий
на ребре, или на почти круглый горшок с крышкой, поставленной на бок. Та
часть которая казалась крышкой, была лицевой пластиной. Она была, пожалуй,
в пятую часть от толщины кокона.
Мне хотелось продолжать видение этих существ, но дон Хуан сказал, что
я должен теперь смотреть на людей лицом к лицу и удерживать свой взгляд до
тех пор, пока не разобью барьер и не увижу эманаций.
Я последовал его команде. Почти мгновенно я увидел блистающий ряд
живых, неотразимых волокон света. Это было ослепляющее зрелище, которое и
колебало мое равновесие. Я упал на бок на бетонную дорожку. Отсюда я
увидел, что неотразимые волокна света умножились: они раскрылись и мириады
других волокон вышли из них, однако эти волокна, неотразимые, как они
были, никак не мешали моему обычному зрению. В церковь шло много народа. Я
уже больше не видел людей. Вблизи скамейки было несколько мужчин и женщин.
<< Пред. стр. 74 (из 284) След. >>
Список литературы по разделу