КАТО ЛОМБ КАК Я ИЗУЧАЮ ЯЗЫКИ М 2006 107 С 2

Итак, "возвращаясь к нашим баранам", еще раз говорю: пока мы не попали в настоящую языковую среду, такие "диаложные модели" в наилучшем виде со всеми ключами к употреблению даст нам художественная литература, и начинать ее читать следует с первых шагов в языке.

КАК ЧИТАТЬ?
Поначалу особенно не размахиваясь, почти поверхностно, а затем уже придирчиво, скрупулезно, добросовестно.
К начальной поверхностности я призываю в первую очередь моих коллег-мужчин, а среди них прежде всего тех, кто настроен "протехнически". Пусть мужчины простят мне подобную "дискриминацию".
Я часто вижу, что мужчины даже к самому легкому и незамысловатому чтению пристукают, вооружаясь самыми тяжелыми словарями. Одно слово чтения в книге - одно обращение к словарю. Не удивительно, что это дело быстро надоедает, и они с облегчением вспоминают, что сейчас будут передавать последние известия и надо включить радио. Добросовестность - хорошее качество, но в начале изучения языка она скорее тормоз, чем двигатель. Каждое слово искать в словаре не стоит. Беда куда большая, если книга потеряет вкус из-за постоянных перерывов в чтении, которые мы устраиваем себе поисками в словаре. Не все ли равно, за каким кустом притаился инспектор, комиссар, шериф - или кто там еще? - выслеживающий преступника: за терновым кустом или за боярышником.
Если слово важно, то оно так или иначе будет повторяться или проявится само собою I так называемом контексте. Такое чтение, требующее вчитывания или догадки, оставляет следы куда более глубокие, чем механически рефлекторное пользование словарем.
Если же мы пришли к пониманию посредством определенного умственного усилия, то это означает, что в воспроизведении смысловых связей мы приняли активное участие, что решение языковой головоломки нашли мы сами. И радость от этого, по-моему, куда большая, чем от правильного, удачного решения кроссворда.
"Переживание успеха" делает труд еще более сладким и с лихвой возмещает усталость. Даже в нейтральный текст оно вносит самый интересный фактор жизни. О чем я говорю? Воспользуемся возможностью, которую предоставляет нам этот доверительный разговор, и сознаемся, что при любом чтении самое интересное для нас - это мы сами.
Что значит это слово, догадался я сам, я разгадал смысл предложения. Вот она награда - подсознательное удовлетворение собой; можно мысленно похлопать по плечу все человечество. Вложенный труд возмещен, в руках - стимул для продолжения деятельности.
Опыт показывает, что успешное начало обеспечивает особенно хороший старт в изучении иностранных языков. Успех закладывает основы привычки чтения. А привычка нужна во всякой человеческой деятельности. Главное - научиться не вешать носа, не расстраиваться, попав в недружелюбную среду иностранного текста.
Кто не испытывал неприятного ощущения в первые минуты, когда, отвыкнув от купания, окунался в прохладную, почти холодную воду озера, моря или реки? В ком не возникало при этом желания сейчас же вернуться на прогретый солнцем песок? И кто не радовался, привыкнув через пару минут к холодной воде, что не поддался первому ощущению? Заинтересованность в иностранном тексте, его интересность и призваны помочь начинающему "пловцу" преодолеть внутреннее сопротивление и робость.
И вот уже закрутилось колесо повествования, все быстрее крутится маховик нашей психики. Теперь надо учиться тормозить. Мы преодолели себя и с приподнятым чувством отложили книгу, мы поняли, о чем шла речь. Настала пора замедлить чтение и готовый продукт литературы превратить в сырье - в сырье для учебы. На втором этапе "учебы через чтение" я бы порекомендовала сменить девиз доверия к себе на девиз недоверия.
В венгерской литературе, насколько мне известно, изучение языка описал только Кальман Миксат в прекрасной новелле "Aussi brebis" ("Тоже овца"). Один писатель нанимает для своих сыновей преподавателя французского языка - девушку-француженку. Ребята сопротивляются учебе всеми способами, к тому же они уверены, что их юная учительница на самом деле французского не знает. Они добиваются у своего отца обещания, что он освободит их от учебы, если удастся доказать, что девушка знает по-французски очень плохо. Стремясь всеми способами к разоблачению, мальчишки все забрасывают, роются в словарях, заучивают правила, пока незаметно для себя не приобретают основы знаний. Так будем же на втором этапе недоверчивыми подозрительными и мы. Давайте рассматривать слова и предложения как пробный камень верности писателя правилам языка, на котором он пишет.
Могу предсказать вам результат. Выяснится, что Андре Моруа знает французский язык лучше, чем мы, Вера Панова лучше знает русский, а Тэйлор Колдуэлл - английский. В этой борьбе мы не победим, но выиграем. Наши знания окрепнут, приобретут твердые формы. Впрочем, я не случайно упомянула именно этих трех авторов. Гибкий, естественный стиль их сочинений позволяет воспользоваться ими как лучшим средством для "разминки".
Тем же, кто вопреки всем уговорам боится взяться за произведения, написанные настоящим языком, от всего сердца предлагаю читать адаптированные или откомментированные книги, например, в СССР выпускаемые издательствами "Прогресс", "Высшая школа" или "Просвещение". Адаптированные тексты представляют собою те же произведения классиков мировой литературы, но в учебных целях упрощенные в лексическом и синтаксическом отношении. Вы их можете приобрести и в книжных магазинах, и в библиотеках, хотя последние для этого я не рекомендую. Перефразируя пословицу, можно сказать, что "деньги любят счет, а книга - карандаш".
В каждом произведении литературы заключен весь язык так же, как море - в капле воды. Если у нас хватает терпения возиться с текстом, разбивать его и вновь соединять, перетряхивать и вновь давать ему отстояться, мы сможем научиться очень и очень многому.
Лайош Кошут, речи которого цитируются сейчас английскими учебниками по риторике, изучил английский язык в австрийской тюрьме. Отправной точкой послужили ему шестнадцать строк из одной драмы Шекспира. "Английскую грамматику я должен был изобрести в полном смысле этого слова. Когда же я ее изобрел и много сотен раз понял ее во всех поворотах шестнадцати шекспировских строк, я уже знал по-английски настолько, что мне оставалось набрать только слова".

Като Ломб
Как я изучаю языки (продолжение)

ЧТЕНИЕ И ПРОИЗНОШЕНИЕ 1
КАКИЕ ЯЗЫКИ ЛЮДИ ИЗУЧАЮТ? 3
СЛОВАРНЫЙ ЗАПАС И КОНТЕКСТ 11
КАК ЗАУЧИВАТЬ СЛОВА? 13
КОСТЫЛЬ ИЛИ ВСПОМОГАТЕЛЬНОЕ СРЕДСТВО? 17
ОБ УЧЕБНИКАХ 18

ЧТЕНИЕ И ПРОИЗНОШЕНИЕ
Знать язык - означает понимать других и уметь выразить себя понятным для других образом. Конечная цель учебного процесса - усвоение этих двух навыков в письменной и устной речи.
Восприятие смысла письменной и устной речи - процесс аналитический. А сообщение, передача собственного высказывания - деятельность синтетизирующая.
Если отсутствует хотя бы один из перечисленных навыков, то задача не выполнена. Конечно, случается, что мы бываем вынуждены чем-то жертвовать. И, как правило, не из-за принципиальных соображений, а из-за нехватки времени.
Все эти навыки взаимообусловлены и подкрепляют друг друга, но опыт показывает, что они могут быть усвоены и по отдельности. В Риме я встречалась с таким портье, который говорил на семи языках, и на всех семи с прекрасным произношением (и по-венгерски тоже), но писать правильно не мог ни на одном (даже по-итальянски). Янош Арань и Шандор Петефи, одарившие нас бесценными художественными переводами, о произношении даже понятия не имели.
Книга, к сожалению, правильному произношению научить не может. Несколько лет назад я была свидетельницей забавной сцены в лондонском аэропорту. Так называемый "immigration officer" крутил в руках паспорт индийского студента. "Цель поездки - учеба", - прочитал он вслух.
- А что будет предметом учебы? - поинтересовался служащий.
- Love, - ответил студент, который слово "law" (право) видел до сих пор, очевидно, только на бумаге, потому-то и произнес его как "love" (любовь).
Служащий, обладавший подлинно английским хладнокровием, даже бровью не повел. Он пропустил приезжего через ограждение и только потом пробормотал себе под нос, что "love" примерно одинакова во всем мире, и не стоило проделывать столько миль, чтобы изучить, вероятно, очень несущественную разницу.
Произношение - одна из труднейших задач в изучении языка и один из важнейших пробных камней правильности нашей учебы. Хотя без знания лексики и грамматики тоже достигнешь немного, в первый момент контакта с иноязычными собеседниками о наших знаниях судят прежде всего по произношению. В суждении о наших способностях оно играет примерно ту же роль, что и внешность в женщине. Красивая женщина в первый момент своего появления "всегда права". Позднее может выясниться, что она глупа, скучна, зла, но в первый момент поле сражения остается за нею.
Обучение произношению имеет историю более короткую, чем обучение грамматике или лексике. По-настоящему важным его сочли лишь тогда, когда началось массовое изучение живых языков. Но все же этот относительно небольшой промежуток времени оказался достаточным для того, чтобы в общественном мнении укрепился ряд ложных представлений. Рассмотрим их в порядке очереди.
"Для хорошего произношения нужен хороший слух". Если и нужен, то, во всяком случае, не тот, который называют "хорошим" в бытовом значении (то есть музыкальный слух). Пример тому - целый ряд замечательных венгерских музыкантов, которые говорили и говорят на иностранных языках ярко, правильно, интересно как в лексическом, так и в грамматическом отношении, но с изящным венгерским прононсом. Необходимый для хорошего произношения задаток я назвала бы, скорее, способностью к "вслушиванию" - различению сознанием через слух звуков иностранного и родного языков. Ложным представлением является и то, что "для овладения хорошим произношением достаточно это хорошее произношение много раз слышать". Думать так - такая же наивность, как быть уверенными, что, внимательно проследив за всеми движениями И. Родниной и А. Зайцева, и мы на другой день тоже сумеем проделать на искусственном льду Будапештского городского сада "риттбергер" с тройным поворотом...
Чемпион и его тренер идут к совершенству путем упорного постоянного труда, сопряженного с большими жертвами, до изнеможения отрабатывая мельчайшие детали. Прошу мне не возражать. Я знаю, что Средний Учащийся не собирается выступать на всемирной языковой Олимпиаде. Но тот, кто учится петь, даже не собираясь стать великим певцом, все же находит естественным заниматься сольфеджио часами, днями, месяцами, годами. Путь к хорошему произношению тоже ведет через своего рода сольфеджио, которое преподаватели языка называют обычно словом "drill" или "drilling", что означает "муштра".
Лепет грудного ребенка - музыка высших сфер только для родителей, а для него самого - прилежная практика сольфеджио. Он как бы пробует, как можно произнести самому те звуки, которые издают окружающие его взрослые и дети, уже научившиеся говорить. И по отношению ко взрослым, изучающим иностранный язык, у него есть огромное преимущество: ему не нужно при этом забывать другой звуковой ряд; отправной точкой служит ему не буква, на которую взрослые реагируют обычно звуком, ставшим уже рефлекторным.
Одно время в Буде работала общая школа, в которой с первого класса преподавался французский язык. Ходил туда и мой сын. Я посидела на паре уроков. Все дети так великолепно произносили "quatre" как "кят", что я только вздыхала. "Они потому не говорят "кятр", - сочувственно заметила сидящая рядом другая мама, - что они понятия не имеют, что в слове есть буква "р".
Можно ли сделать вывод, что человеку надо слово прежде услышать, а потом уже увидеть? Боюсь, что нельзя. И не по теоретическим причинам, а по практическим. Таким долгосрочным, "перспективным" методом приобретения лексики нельзя пользоваться в процессе учебы, даже если предположить, что для правильного фонетического усвоения слова достаточно услышать его всего лишь один или два раза, то есть если не считаться с нашим врагом номер один - забыванием.
С забыванием можно бороться только повторением. Повторение - предварительное условие возможности увеличивать количество встреч со звучащим словом в той мере, в какой это необходимо каждому. Но этого нельзя гарантировать даже в естественной языковой среде, не говоря уж о расстоянии во многие тысячи километров от страны изучаемого языка.
Хотя я уже несколько раз об этом говорила, но хочу обратить внимание моих коллег на то, что неограниченную повторяемость слов могут обеспечить только книги. Только их можно "заставить говорить" бесконечное число раз. И они нас не разочаруют. Вновь и вновь они будут повторять то, что нам нужно.
Но наряду с миллионом прекраснейших качеств у них, однако, есть один недостаток: они не могут говорить "вслух", и при этом безукоризненно чисто, без акцента. Ничего не поделаешь - нужно выучить правила произношения иностранного языка, и не в общих чертах, а сознательно сравнивая их с правилами произношения в родном языке, то есть так называемым компаративным путем.
Необходимо это и тем, кто хорошо - по крайней мере лучше, чем глазами,- воспринимает со слуха, а следовательно, и в иностранный язык входит со слуховой "стороны". Нужно это и тем, кто неограниченное время может пользоваться самыми совершенными аудиолабораториями.
Английское слово "film" кое-кому удается правильно произносить и со слуха. Но значительно важнее и в конечном счете правильнее сознательно усвоить, что в английском языке краткого "i" нет вообще. Задачей хорошего преподавателя - а если его нет, то радио или телевидения, - является обратить наше внимание на такие и им подобные "мелкие" правила.
Но это только одна часть наставления, к тому же не самая трудная. Не менее важен и навык воспроизведения совокупности "звук - ударение - ритм". "Венцы творения", мужчины, в этом вопросе женщинам, по-моему - и не потому, что я сама женщина! - сильно уступают. Ряд психологов утверждает, что способность к подражанию у мужчин в среднем развита слабее, чем у женщин (оглянитесь вокруг - большинство переводчиков, преподавателей иностранного языка и просто очень хорошо владеющих иностранными языками - женщины!). У меня же лично такое впечатление, будто мужчины как-то "стесняются" (а может быть, и без кавычек?) мимики, им персонально не свойственной. А ведь овладение новыми звуками - это прежде всего разучивание новой мимики, разучивание, если хотите, актерское. Вы не замечали, что у вашего знакомого, переходящего с родного языка на иностранный, становится "иностранным" и лицо: если он говорит по-немецки, то как у немца, если по-английски, то как у англичанина, если по-испански, то как у испанца? И это не обман зрения. С новыми звуками в работу действительно включаются новые мышцы лица.
Так что, если кто-то хочет научиться иностранному произношению по-настоящему, то ему нужно прилежно заниматься "сольфеджио", постоянно тренировать неизвестные родному языку звуки и звукосочетания. "Какие? Ведь их так много!" В первую очередь те, неправильная артикуляция которых изменяет смысл слова.
В венгерском языке звук "е" имеет множество вариантов произношения. Но как бы по-разному ни произносили в Задунавье, в Пеште или на Алфельде слово "ember" (человек), никаких недоразумений с пониманием не будет. А в английском слово "bed" (кровать), произнесенное с закрытым "е", дает совершенно иной смысл, чем "bad" (плохой), произнесенное с "е" открытым. Столь часто упоминаемое в современной западной литературе "bed manners" (поведение в кровати) ни в коем случае нельзя путать с "bad manners" (плохое поведение, невоспитанность).
Мне хотелось бы предложить здесь вашему вниманию два момента, которые я усвоила на собственном опыте. Во-первых, фонетический "drill" следует проводить на словах, которые в данном языке не существуют. В английском языке их называют "nonsense syllables" (абсурдными слогами). Если же они связаны с существующими словами каким-либо визуальным впечатлением, то их лучше избегать.
Для нас, венгров (впрочем, не только для венгров), особую трудность представляет разница между произнесением "w" и "v". Давайте в таком случае до бесконечности повторять такие слоги, как "wo -vo", "wa - va", "we - ve", "wi - vi" и т. д. Это удобно делать во время прогулки, купания, ожидания транспорта или причесывания перед зеркалом. Особенно хорошо последнее, потому что в зеркале вы сможете хорошо контролировать специальную мимику, которой требует произнесение этого звука.
Чрезвычайно поучительно и другое наблюдение над фонетическими ошибками. Прислушаемся к ним с сознательной активностью, столь необходимой при изучении языка. "Правила немецкого произношения я впервые поняла по "венгерскому языку" Зигфрида Брахфельда", - сказала как-то моя "бдительная" подруга.
В средних условиях изучения иностранного языка чрезвычайно важным средством овладения правильным произношением является радио. Не нужно, думаю, говорить, что только том случае, если наше отношение к нему будет сознательным, активным. "Вслушаемся", насколько каждый из знакомых нам звуков короче или длиннее, более открытый или закрытый, слабый или сильный, чем мы себе это представляли. Если каждый раз мы ближе познакомимся только с одним звуком, то и тогда мы очень быстро станем владельцами прекрасной коллекции фонетических "колодок".
Еще более важную роль при овладении отдельными звуками и их правильным произношением играет правильная мелодика слова или предложения, усвоить которую уже значительно труднее. Наилучшим методом здесь является запись радиопередач на магнитофон и многократное прослушивание. И здесь тоже властвует древнее правило: при выполнении любой задачи важна не столько продолжительность, сколько интенсивность. Не следует любой ценой просиживать часами перед радиоприемником или магнитофоном, если вы, бессознательно ослабив внимание из-за усталости или по каким-то другим причинам, перебираете в мыслях впечатления прошедшего дня или строите планы на завтрашний...
Идеальны в этом смысле появляющиеся сейчас на рынке телевизионные аппараты или приставки, которые позволяют делать видеозапись, чтобы понравившуюся передачу (или нужную передачу) повторить столько раз, сколько захочется или понадобится, или прокручивать уже готовые записи фильмов. Телевидение - замечательный способ изучения языка потому, что очень часто дает лицо крупным планом, благодаря чему мы не только слышим звук, но и можем "прочесть" его по мимике лица, по определенному движению губ. Когда иностранные телефильмы демонстрируются не в дублированном варианте и не с переводом за экраном, а с титрами, есть возможность слушать изучаемый язык, а непонятное проверять по титрам.

КАКИЕ ЯЗЫКИ ЛЮДИ ИЗУЧАЮТ?
В начале 70-х годов ЮНЕСКО была распространена анкета с этим вопросом. Однако данных сообщено не было; на основании ответов сделали только временные выводы, изложенные в отчетной статье: люди стремятся к изучению языков пограничных стран, ибо именно соседние языки могут принести им максимальную пользу в ежедневной жизни.
Если это и так, в чем я лично сильно сомневаюсь, то Венгрия - исключение. Чешский, сербский и румынский языки, особенно старшим поколением, в Венгрии не очень-то изучались; невысока их венгерская "конъюнктура" и сейчас. Наша языковая изолированность так сильна, что венгры вынуждены "добывать свой паспорт" в широкий мир, наращивая радиус географическо-лингвистических устремлений. Хорошо, например, какой-нибудь Швейцарии: ее жители трехъязычны и все три языка (немецкий, французский и итальянский. - Прим. перев.) мировые. Прибавляя к ним еще один "иностранный" язык, скажем, русский или английский, швейцарец открывает себе двери более чем в полмира.
Чем руководствуется взрослый человек, выбирая себе язык для изучения, чем руководствуются родители, предлагая своим детям тот или иной иностранный язык? Обычно двумя диаметрально противоположными факторами - полезностью языка и легкостью овладения им.
О полезности языка мы поговорим в главе о будущем языков. В связи же с легкостью овладения мне бы хотелось заметить, что в Венгрии культура изучения языка находится на довольно высоком уровне. Имеется достаточно педагогов, словарей, учебников, теоретических и практических пособий. Так что объективных трудностей нет. О возможности или невозможности овладеть иностранным языком мы судим, как правило, исходя из наших субъективных представлений.
От людей неосведомленных мы нередко слышим, что есть языки:
легкие и трудные,
красивые и некрасивые,
богатые и бедные.
Рассмотрим вторую "категорию". Самым красивым языком считают обычно итальянский, который хвалят за мелодичность, мягкость.
Нашему слуху язык этот приятен потому, что в нем много гласных и мало согласных. Немецкий язык, которому общественное мнение обычно в благосклонности отказывает, тем не менее красив своей консонантной выразительностью: обилие согласных и еще большее обилие их самых разнообразных сочетаний позволяет живописать звуками самые разнообразные явления жизни и душевного настроя. Звуковые качества языка лучше всего заявляют о себе в поэзии (что, впрочем, не удивительно, если подумать о происхождении и роли поэзии в культуре каждого народа); поэтому такие тезисы лучше всего иллюстрировать поэтическими примерами. Немецкий язык мог бы завоевать симпатии меломанов такими строками из Рильке:

Erste Rosen erwachen,
Und ihr Duften ist zag,
Wie ein leis-leises Lachen.
Fluchtig mit schwalbenflachen
Flugeln streift es den Tag...

(Просыпаются первые розы,
И их аромат робок,
Как тихий-тихий смех.
Мимолетно плоскими, как у ласточки,
Крыльями касается он дня...)

Обратите внимание на звукописание такими согласными, как "р", "л", "ха", "ф":

Эрсте розен эрвахен,
унд ийр дуфтен ист цаг,
ви айн ляйз-ляйзес лахен
флюхтих мит швальбенфлахен
флюгельн штрайфт эс ден таг...

Русский язык считается в звуковом отношении более мягким и обладает одинаково широкой гаммой и гласных и согласных. В устах хорошо владеющего им он может звучать и скорбно, и нежно, и мужественно, и ласково (если бы не необходимость бороться с предрассудками, я бы сказала то же обо всех языках). Какие ласкающие звуки, например, нашел Владимир Соловьев, чтобы выразить свою нежность к любимой:

Белей лилей, алее лала,
Бела была ты и ала.

Но внешняя фонетическая сторона не самое главное; было бы поверхностным и неправильным судить о ней, не зная языка, не умея произнести что-либо фонетически безупречно и со смыслом. "Акустические явления языка нельзя отделять от эффекта, производимого значением",- совершенно справедливо пишет Бела Золтан в своей работе "Язык и настроение". Жесткое или мягкое звучание слов зависит в первую очередь не от комбинации звуков, а от тона их произнесения, который в свою очередь диктуется смыслом высказывания, настроением говорящего! Как прекрасно звучит слово "фиалка": какой нежный, милый цветочек. Какое неприятное, гадкое слово "фискал". А ведь звуки в них почти одни и те же! Красиво, романтично звучит слово Андалусия" и грубо - "вандализм", а ведь оба слова происходят из одного и того же корня. Мы по-разному реагируем на и то же звукосочетание, когда оно означает легкую мелодию и когда - некрасивое насекомое.
По красоте звучания чешский и сербский языки набирают обычно немного баллов. Общественное мнение осуждает их за "невероятное" стечение согласных. Для сербского в качестве примера привлекает такое словосочетание, как "чрли врх" (черная вершина), -одни согласные! Неприятным может показаться кое-кому и чешский язык, потому что ударение в нем всегда падает на первый слог да плюс резко звучащие согласные. Да и венгерский тоже не в почете. Тут уже упреки со всех сторон - и резкое ударение (без протяжения слога) всегда на одном и том же месте, и "непроизносимое" стечение согласных, и монотонность, и жесткость...
- Как ты называешь свою любимую? - допытывался в первую мировую войну один итальянский солдат у своего товарища венгра.
- "Galambom" ("Моя голубка"),-ответил ему простодушный мадьяр.
- "Bim-bom - galambom!" - удивился итальянец. - Это же звон колоколов, а не милование!
Уже очень многие пытались приписать отдельным звукам выразительный, экспрессивный характер. Думаю, что никому не удалось сделать это так поэтично, как Дежё Костолани:

1
Lenge lany,
aki szo
holdv lag
mosolya:
ezt mondja
a neved
Ilona
Ilona. 2
Lelkembe
hallgatag
dalolom,
lallala,
dajkalom
a neved
lallazva,
Ilona 3
Minthogyha
a fulem
szelloket
hallana,
szelloket
lellkeket
lengeni
Ilona 4
Muezzin
zummog igy:
"La illah
il' Allah",
mint ahogy
zengem en,
Ilona. 5
Arra, hol
feltun es
eltun a
feny hona,
feny fele
ej fele
Ilona, 6
Balgatag
almaim
elzilalt
lim-loma,
tavoli
szellemi
lant-zene, 7
O az i
kelleme,
o az l
dallama,
mint odon,
ballada,
ugy sohajt
Ilona. 8
Csupa l,
csupa i,
csupa o,
csupa a,
csupa tej,
csupa kej,
csupa jaj,
Ilona. 9
Es nekem
szin is ez,
kek-lila
halovany
anilin,
ibolya,
Ilona. 10
Vigassag
faidalom,
nem mulik el
soha,
a balzsam is
mennyei
lanolin
Ilona. 11
Elmulo
eletem
hajnala
alkonya,
halkilo,
nem mulo
hallali
Ilona. 12
Lankatag
angyalok
alelo
sikolya,
Ilona,
Ilona,
Ilona,
Ilona.

1
Имя - лань:
влажен глаз,
блик луны
на губах,
локон - челн
гладь ланит,
гибок стан:
И-ло-на 2
Неба синь,
колыбель,
упоен
сном апрель;
динь-динь-динь, -
льет капель
песнь свою:
И-ло-на. 3
Будто луч
проскользнул,
зазвенев
на ветру,
и прильнул
ангел мой,
и уснул:
И-ло-на. 4
Муэдзин
так поет:
"Ла иллах,
ил'Аллах".
Так хвалу
к небесам
возношу:
И-ло-на. 5
И молю
солнце я, -
расплескай
ночи тень, -
преклонен
пред тобой,
полонен
И-ло-на. 6
Бледных грез
карнавал
распушил,
переплел
лютни стон;
тинь-тинa,-
прозвучал,
И-ло-на. 7
Это "и"
белизна,
это "л"
плавный вал,
это лен
нежных рун
тихий вздох:
И-ло-на. 8
Само "л",
само "и",
само "о",
само "а"-
лон твоих
сладость, нег
пелена,
И-ло-на. 9
Для меня
это цвет:
лилий синь,
фиолет,
сонных роз
анилин
и жасмин,
И-ло-на. 10
О утешь
мою боль,
чтоб прошла,
уплыла
ты бальзам,
ты эдем,
ланолин,
И-ло-на. 11
Жизнь моя
есть, была
алый день,
ночи склянь,