ХEЙЛИ ДЖEЙ НEОБЫЧАЙНАЯ ПСИХОТEРАПИЯ М 2000 419 С 8

и ее социальный статус понижается в то время как социальный статус ее
мужа повышается.

К этому моменту своего совместного существования супруги уже решили
много проблем и выработали довольно устойчивый и часто ригидный и
повторяющийся способ взаимодействия друг с другом. Стабильность в
семье поддерживается к этому времени с помощью сложных стереотипов
взаимодействия используемых как для разрешения проблем, так и для
избегания столкновения с ними. По мере того как дети подрастают и
семья подвергается изменениям, отработанные стереотипы могут
становиться неадекватными и в связи с этим возникают кризисы. Иногда
это выражается в интенсификации проблемного поведения такого,
например, как пьянство или жестокость по отношению к супругу и это
достигает нетерпимого уровня. И тогда один из супругов или же оба
начинают чувствовать что если когда-либо они хотят быть менее
несчастными, то они должны расстаться прямо сейчас, не дожидаясь когда
дети вырастут.

Зрелые годы брака склоняют супружескую пару к решению вопроса о том,
стоит ли им и дальше оставаться вместе или каждому идти своей дорогой.
Этот период когда дети реже бывают дома заставляют родителей еще раз
осознать что в конце концов все дети покинут дом и они останутся
наедине друг с другом. Во многих случаях супруги решают жить вместе и
дальше только для блага детей и по мере того как они видят что дети
взрослеют и момент расставания с ними приближается, они вступают в мир
супружеских мучений.

В этот период могут возникать очень сильные напряжения в отношениях
между супругами и даже разводы несмотря на то, что многие кризисы
семья преодолела благополучно. Большинство кризисов семья переживает
тогда когда кто-то вступает в семью или же покидает ее. В зрелый же
период семья не меняет своего состава, но в каком-то смысле он все же
меняется так как дети взрослеют.

Подростковый кризис можно рассмотреть как внутрисемейную борьбу за
поддержание прежнего иерархического порядка. Например, мать может
выработать определенные способы общения с дочерью как с ребенком,
вместе с тем, у нее могут иметься стереотипы взаимодействия с
женщинами, как с соперницами. Когда же дочь подрастает и может
представлять собой женщину-соперницу, устойчивое отношение матери к
дочери нарушается. Отец ощущает себя между взрослой дочерью и женой
как в ловушке. Подобный конфликт возникает тогда, когда мальчик
превращается в молодого мужчину и отец должен взаимодействовать с ним
и как со своим сыном, но и как со взрослым мужчиной. Возникающие в
целях стабилизации системы семьи симптомы могут возникнуть как у
родителей, так и у детей, но данный конфликт гораздо чаще, чем в
другие периоды, возникает именно благодаря проблемам, существующим в
отношениях между супругами.

Разрешить проблему, возникшую на зрелых стадиях брака, гораздо
труднее, чем в ранние годы брака, когда молодая пара еще нестабильна и
находится в процессе создания новых стереотипов взаимодействия. В
зрелый период стереотипы коммуникации сформировались и стали
привычными. Очень часто супружеская пара испытывает новые способы
согласования различий и возвращается к старым стереотипам, несмотря на
то, что они неудовлетворительны. Один из типичных способов
стабилизации брака заключается в использовании детей как средства
коммуникации. В этом случае кризис возникает тогда, когда дети
покидают дом и супруги остаются наедине друг с другом.
Отлучение родителей от детей

Представляется, что когда взрослые дети начинают покидать дом, каждая
семья испытывает кризис, и последствия этого кризиса разнообразны.
Часто супруги переживают этот период очень тяжело, но по мере того,
как супруги вырабатывают новые способы взаимодействия друг с другом,
семейная жизнь нормализуется. Они успешно разрешают свои конфликты и
позволяют детям выбирать себе партнеров и карьеру. Сами же они
начинают осваивать роли бабушек и дедушек. В семьях, где имеется
только один родитель, он может ощущать уход ребенка как начало
одинокой старости, но эту потерю можно успешно пережить и найти в
жизни новые интересы. Пройдет ли этот процесс отлучения нормально или
нет, зависит, с одной стороны, как от серьезности проблем,
актуализирующихся в этот период, так и от качества помощи, которая
может быть оказана.

Во многих культурах отлучение детей от родителей и родителей от детей
сопровождается церемонией, которая определяет ребенка как только что
созданного взрослого. Такая инициация дает ребенку новый статус и
требует от родителей нового отношения к нему. В семьях американского
среднего класса такая четкая демаркационная линия отсутствует, в
культуре нет способа констатации факта, что подросток превратился во
взрослого человека. Школьный выпускной вечер в какой-то мере выполняет
такую функцию, но чаще всего это ведь только промежуточная ступень и
дальше следует поступление в колледж, а во время учебы в колледже
родители продолжают поддерживать детей. И даже брак в тех случаях,
когда родители продолжают поддерживать молодую семью, не является
констатацией факта расставания детей и родителей и не является
церемонией, завершающей отлучение детей от родителей.

В некоторых семьях конфликт достигает максимальной остроты, когда
самый старший ребенок покидает родительский дом, в то время как в
других семьях обстановка становится все хуже и хуже по мере того, как
уходят все более младшие дети. В иных же семьях конфликт достигает
максимума перед тем моментом, когда должен оставить семью самый
младший ребенок. Во многих случаях родители, которые успешно
расставались со многими детьми вдруг, начинают ощущать напряжение,
когда критического возраста достигает определенный ребенок. В таких
случаях оказывается, что этот ребенок играл в семье особо важную роль.
Возможно, именно через этого ребенка родители общались друг с другом,
либо же забота о нем и любовь к нему сплачивала их.

Проблема супругов в этот период может состоять в том, что после ухода
детей они обнаруживают, что им нечего сказать друг другу и ничего
общего у них больше не осталось. В течение многих лет они не говорили
друг с другом ни о чем, кроме детей. Иногда супруги начинают спорить с
о том же самом, о чем спорили, когда дети еще не родились. Поскольку
эти проблемы не были решены, а были отложены так как родились дети,
они снова выплывают на поверхность. Часто такой конфликт приводит к
тому, что супруги разъезжаются или разводятся, и постороннему
наблюдателю это может показаться трагичным. Если же конфликт очень
глубок, могут случиться также попытки убийства или самоубийства.

Представляется, что люди чаще всего сходят с ума -- заболевают
шизофренией -- где-то в возрасте около 20 лет, то есть тогда, когда им
предстоит покинуть дом и тогда, когда семья дезорганизована. Юношеская
шизофрения и другие тяжелые нарушения психики могут представлять собой
способ разрешения семейной проблемы на этой стадии жизни. Когда ребенок
и родители не могут более выносить изоляцию друг от друга, тогда
опасная изоляция может быть устранена, если с ребенком начнет
происходить что-то плохое. Становясь социально неприспособленным,
благодаря болезни, ребенок остается в кругу семьи. Родители могут
продолжать использовать ребенка как источник несогласия и наоборот,
совместной заботы, и необходимость взаимодействовать друг с другом
непосредственно отпадает. Ребенок может продолжать участвовать в
треугольнике в борьбе между родителями, предлагая себя и свою
"психическую болезнь", в качестве оправдания всех трудностей.

Когда родители приводят подростка или юношу к психотерапевту, он
может сосредоточиться на нем и предписать ему индивидуальную
психотерапию либо госпитализировать его. Если это делается, родители
несколько успокаиваются, ребенок же проявляет свою болезнь в более
острой форме. Эксперт в данном случае замораживает семью на данной
стадии развития, привешивая ребенку ярлык и относясь к нему как к
"пациенту". Родители теперь не должны разрешать свой конфликт и
переходить на следующую стадию развития своего брака. Ребенок также
не должен более искать устанавливать близкие взаимоотношения с
кем-либо вне семьи. Если психотерапевт это сделал, то ситуация
остается стабильной до тех пор, пока ребенку не становится лучше. Если
он становится более нормальным и серьезно угрожает родителям тем, что
собирается выйти замуж или преуспеть в том, чтобы содержать себя
материально, семья еще раз оказывается на стадии, когда ребенок должен
покинуть дом и таким образом конфликт возникает снова. Реакция
родителей на этот новый кризис состоит в том, чтобы прекратить
индивидуальную психотерапию или же снова госпитализировать его из-за
рецидива и семья снова стабилизируется. По мере того, как этот
стереотип повторяется, ребенок становится "хронически больным". Часто
психотерапевт воспринимает проблему, как состоящую в борьбе ребенка
против родителей и отождествляется с ребенком, который, по их мнению,
является жертвой, чем создают дополнительные трудности для семьи.
сохраняя точно такой же взгляд на семью, врач в больнице иногда
советует молодому человеку покинуть семью и никогда более с родителями
не встречаться. Такой подход всегда терпит неудачу, ребенок снова
срывается и продолжает свою карьеру хронически больного.

Хотя мы не знаем точно, как происходит нормальное расставание
взрослого ребенка с родителями, дело выглядит так, что он проигрывает,
если оказывается на одном из двух полюсов. Если он покидает семью и
пытается сделать это навечно, так, чтобы никогда не видеть родителей
снова, его жизнь обычно складывается плохо. Если же в нашей культуре
он остается с родителями и позволяет им управлять своей жизнью, жизнь
его также складывается плохо. Он должен отделить себя от своей семьи и
вместе с тем продолжать оставаться связанным в нею. Большинство семей
оказываются в состоянии поддерживать подобное равновесие и именно к
этой цели стремится современный семейный психотерапевт.

Семейный психотерапевт, к которому приводят декомпенсированного юношу,
не воспринимает его как основную проблему, он видит всю семейную
ситуацию в целом. Его цель заключается отнюдь не в том, чтобы сплотить
родителей и детей и сделать так, чтобы они понимали друг друга. Он
рассматривает себя как организатор церемонии инициации, взаимодействуя
с семьей таким образом, чтобы ребенок в конце концов присоединился к
миру взрослых, а родители научились относиться к нему и друг к другу
иначе. Если психотерапевт освобождает ребенка от семьи и разрешает
конфликты, которые возникли по поводу расставания, ребенок расстается
со своими симптомами и получает свободу, для того, чтобы идти своим
собственным путем.

Когда ребенок покидает дом и начинает создавать собственную семью, его
родители должны претерпеть одно из крупнейших изменений в жизни -- они
должны стать бабушками и дедушками. Иногда они оказываются совершенно
к этому не подготовленными, если, например, их дети не выполнили
соответствующих брачный ритуал. Родители должны научиться тому, как
стать хорошими бабушками и дедушками и создать способы участия в жизни
детей, и справиться с той ситуацией, согласно которой они должны
оставаться дома только вдвоем. Часто именно в этот период они должны
пережить потерю своих собственных родителей.

Изучая семью, мы поняли, что ее развитие представляет собой
естественный процесс, благодаря которому трудности разрешаются в той
мере, в какой они возникают. Например, возьмем рождение внука. Однажды
одна мать пошутила, что она рожает все новых и новых детей для того,
чтобы характер самого младшего не испортился. Очень часто матери
слишком вовлечены в отношения с младшим ребенком, когда он достигает
критического возраста и должен покинуть дом. Если в этот момент у
старшего ребенка рождается свой ребенок, ее внук, то это ее может
освободить эмоционально от ее младшего и облегчить ее переход на
стадию становления бабушкой. Если посмотреть на естественный процесс
развития семьи именно с этой точки зрения, то станет ясна важность
поддержания связи между поколениями. Если молодые люди прерывают
контакты со своими родителями, они лишают своего ребенка бабушек и
дедушек, и затрудняют своим родителям переход на более поздние стадии
в их жизненном цикле. Каждое поколение зависит от всех других
поколений, и эти связи очень многообразны. Мы начали понимать это,
наблюдая распад семьи, прерывание связи между поколениями в наше
динамичное время. (Концепция Эриксона, касающаяся важности
непрерывности семейной жизни, наиболее ясно отражается в том, как он
разрешает проблемы расставания молодых людей со своими родителями и
установления между ними новой связи. Это описано в главе 8).

Пенсия и старость

Когда родители расстались со своими детьми и установили с ними новые
связи, часто наступает период относительной гармонии, который может
продолжаться и после ухода мужа на пенсию. Однако, иногда уход мужа на
пенсию может усложнить их совместное существование, будут находиться
теперь наедине друг с другом в течение 24 часов в сутки. Нередко после
ухода мужа на пенсию у жены развиваются симптомы болезни и
психотерапевт тогда должен скорее помочь паре в поисках более приятных
способов взаимодействия друг с другом, нежели сосредоточиваться на
проблеме, считая, что она заключается только в жене.

Несмотря на то, что индивидуальные эмоциональные проблемы пожилых
людей могут иметь различные причины, одной из наиболее частых причин
является мотив защиты кого-либо. Например, если у жены появляется
такой симптом, как невозможность открыть глаза, то ее проблема
диагносцируется как истерическая. Внимание сосредоточено на ней и на
той жизненной стадии, на которой находится лично она. С семейной точки
зрения ее симптом можно воспринять как способ поддержки мужа в период
кризиса. Проблема возникла тогда, когда муж ушел на пенсию и ощущал,
что если раньше он жил активной жизнью, помогая другим, то теперь его
как ненужный предмет за ненадобностью отложили на полку. Теперь же,
когда его жена заболела у него появилась полезная функция -- он должен
был теперь помочь своей жене выздороветь. Он водил ее от врача к врачу
и заботился о том, чтобы она жила нормально, даже будучи слепой. Это
стало очевидным тогда, когда жена стала поправляться, а у него начала
развиваться депрессия. Он снова ожил только тогда, когда у нее
случился рецидив. Поддерживающая функция проблемы или болезни,
очевидная на любой стадии семейной жизни, равно важна и тогда, когда
супруги на склоне своих лет остаются наедине друг с другом.

Со временем, конечно, один из супругов умирает, а другой остается один
и вынужден искать новые способы связи со своей семьей. Иногда старый
человек может отыскать себе полезную функцию, иногда же, особенно
теперь, он оказывается просто лишним для представителей молодого
поколения. На этой стадии семья сталкивается с трудной проблемой ухода
за старым человеком или же с проблемой выселения его в дом для
престарелых, где за ним будут ухаживать другие. Это тоже кризисная
точка и не все семьи проходят через нее гладко. Однако отношения
молодых к своим старым родителям становятся моделью того отношения,
которое ждет их в старости со стороны своих детей, так жизненный цикл
семьи продолжается бесконечно.

ГЛАВА 3

ПЕРИОД УХАЖИВАНИЯ: ИЗМЕНЕНИЕ МОЛОДОГО ВЗРОСЛОГО

Когда молодой человек или юноша становится взрос-лым, он оказывается включенным в сложную сеть социальных связей, и это требует от него разнообразных способов поведения. Основная задача в это время -преуспеть в ухаживании. Успех здесь зависит от многих факторов: молодые люди должны пре-одолеть неадекватности в своем поведении, они должны уметь объединяться с людьми своего возраста, они должны также к этому времени достичь адекватного социального статуса, они должны приобрести независимость от своих родителей, и им нужно общество достаточно стабильное, чтобы позволить им завершить процесс ухаживания. В этот период у молодого че-ловека могут возникнуть многие проблемы, и психотерапевт может помочь разрешить некоторые из них.
Трудности, с которыми в этот период может столкнуться молодой человек, проявляются по-разному. Может появиться, например, озабоченность по поводу минимальных физических недостатков, неловкость поведения, нарушение процессов мышления, страх открытого пространства, страх перед про-тивоположным полом и другое. Эти трудности могут выполнять разные функции. Если молодой человек еще не освободился от своей родительской семьи, возникающие проблемы приво-дят к тому, что он терпит неудачи на работе и при выборе партнера противоположного пола, что заставляет его снова вернуться в родительскую семью. (Этот аспект проблемы будет обсуждаться в главе 8.)
Иногда трудности связаны не с родительской семьей, а с общением со сверстниками. Вне зависимости от того, какую функцию выполняет проблема, цель психотерапии заключается в том, чтобы помочь молодому человеку пройти стадию ухаживания и вступить в брак. Это не означает, что каждый обязательно должен вступать в брак, или что если кто-то не вступает в брак, то это ненормально; но многие молодые люди, обращаясь за помощью к психотерапевту, имеют ввиду именно эту цель.
Серия случаев, которую мы здесь вам предлагаем, должна проиллюстрировать подход Милтона Эриксона к разрешению некоторых проблем молодых людей, находящихся на этой стадии своего индивидуального развития. Молодых людей, которые обращаются за помощью в этот период, можно разделить на две группы. Первая группа -те, кто только начинает выпадать из нормального потока жизни, а вторая - те, кто уже стал периферической особью, и без всякого сомнения представляет собой социального девианта.
Независимо от того, к какой группе принадлежит молодой человек, Эриксон стремится вернуть его к работе и любви. Обычно он никогда не говорит с пациентами о их прошлом и не помогает им понять причину их затруднений. Его общий подход состоит в том, чтобы принимать способ поведения молодого человека, побуждая его вместе с тем к таким мыслям и действиям, которые могли бы привести к изменению. Кон-кретные приемы, которые использует Эриксон в каждом от-дельном случае, крайне разнообразны, и это позволяет ему оставаться открытым по отношению к каждому новому паци-енту, изобретая в каждом случае все новые способы вмеша-тельства. В одном случае он может применить гипноз, чтобы сменить течение мыслей, в другом он может сосредоточиться на том, чтобы довести проблему до абсурда, и в третьем он может предписать пациенту совершение каких-то весьма спе-цифических действий.
Однажды к нему обратился молодой человек, страдающий астмой. Он находился в сильной эмоциональной зависимости от своей матери. Эриксон рассказывал:
- "Этот бедный больной был маменькиным сыночком, а она - милой мамой, которая может принести ему бутерброд, стакан воды, салфеточку. Я настоял на том, чтобы молодой человек поступил на работу в банк (он совершенно не интересовался банковским делом). Затем я встречался с ним периодически: сначала - один раз в неделю, потом -раз в 2 недели, раз в 3 недели. Каждый раз я спрашивал его о какой-либо детали банковского дела, зная, что он может ответить на этот вопрос. Ему очень нравилось рассказывать мне об этом. Каждый раз, когда он делал на работе какую-нибудь ошибку, я интересовался той процедурой, с помощью которой ошибки была исправлена, но я никогда не спрашивал о том, как и почему была совершена ошибка. Как была исправлена ошибка? Как вел себя и что делал человек, который помогал тебе исправить ошибку?
Через некоторое время он стал относиться к банковскому делу прямо-таки с энтузиазмом, рассматривая его как очень приятный способ заработать деньги на обучение в колледже (до этого он в колледж не собирался). Свою астму он воспринимал теперь как недоразумение и всю энергию вкла-дывал в подготовку к учебе в колледже".
Работая с молодыми людьми, Эриксон обычно не интер-претировал их страхи и не фиксировался на них. Он сосре-доточивался на том, чтобы произвести изменения и расширить мир молодого человека, а не на том, чтобы дать ему знания о его недостатках. Подход Эриксона предполагает действия, влекущие за собой изменения.
Чтобы преуспеть в работе и ухаживании, молодой человек должен быть географически мобильным. Если кто-то не может перемещаться с места на место или входить в определенные здания, то он будет социально неполноценным в наш мобиль-ный век. Представляется, что только человеческое существо может определять публичное пространство как беспредельное.
Иногда страх находиться в определенной области прост-ранства определяют как фобию, но Эриксону такое опреде-ление не нравилось. Например, рассказывая о молодом чело-веке, выполнявшем работу намного ниже своих способностей, передвигавшемся только по тихим улицам и неспособньм посещать многие публичные места, Эриксон сказал: - "Почему мы должны трактовать это как страх перед определенными районами и зданиями? В данном случае мо-лодой человек последовательнейшим образом избегает женщин, и имея такую мать, он имеет причину поступать таким образом.
Я ничего не сказал ему о страхе, который он испытывает ' перед женщинами. Я проявил интерес к его телу и обсудил с ним подробно, какую квартиру должен иметь мужчина, имеющий такую мускулатуру, силу и мозг, какие имеет он. Он переехал на другую квартиру и стал жить отдельно от матери.
Мы обсуждали его бицепсы и другие мышцы, и он не мог не начать гордиться также и тем, что было между ними. По мере того, как изменялся к лучшему его образ самого себя, изменялось и его поведение. Зачем мне было ему гово-рить, что он боится женщин? Он больше их не боится. Он женился".
Вот еще один пример того, как Эриксон действовал в случае ограничения свободы передвижения клиента в прост-ранстве. Один молодой человек не мог переходить через дорогу, и это касалось только определенных улип, и он также не мог входить в определенные здания без того, чтобы сразу вслед за этим не потерять сознания. В особенности это касалось одного ресторана, который мы назовем здесь "Звон-кий Петух". Он избегал и многого другого, включая женщин. Доктор Эриксон рассказывает:
- "Я пришел к выводу, что могу разрешить проблему этого молодого человека, связанную с посещением этого ресторана, и тем самым могу помочь ему преодолеть и другие страхи, особенно перед женщинами. Я спросил его, как бы ему пон-равилось посещение этого ресторана, и он ответил, что как только он туда войдет, обязательно потеряет сознание. Затем я описал ему разные типы женщин: молодую наивную девушку, разведенную женщину, вдову, пожилую женщину. Они могли быть привлекательными и непривлекательными, и я спросил его о том, какая из этих женщин была бы для него наиболее неприятной. Он сказал, что о молодой наивной девушке не может быть и речи, но самое неприятное, что он мог бы себе вообразить, это обед с привлекательной разведенной женщиной.
Я сказал ему, чтобы он повел меня и мою жену в "Звонкий Петух" пообедать, и предупредил его, что с нами _ будет кое-кто еще. Это может быть, сказал я ему, молодая девушка, разведенная женщина, вдова или пожилая женщина. Он должен заехать за мной во вторник в 7 часов. Я сказал, что машину поведу я, так как не хочу, чтобы он был за рулем в тот момент, когда он начнет терять сознание.
Он приехал в 7 часов, и я заставил его ждать в напря-жении, пока этот "кое-кто еще" не прибыл. Конечно, я пригласил зайти к нам в 7.20 очень привлекательную молодую разведенную женщину. Она была из тех очаровательных людей, с которыми очень легко общаться, и когда она вошла, я попросил его представиться. Он справился с этим, и я рассказал этой женщине о наших планах. "Этот молодой человек,-сказал я,-собирается пригласить нас пообедать в "Звонком Петухе".
Мы сели в мою машину, доехали до ресторана, и я поставил машину на стоянку. Выходя из машины, я сказал молодому человеку: "Вот площадка, усыпанная гравием - довольно хорошее место, чтобы упасть и потерять сознание. Вы предпочитаете это место или найдете лучше?" Он ответил: "Я боюсь, что это случится, как только мы подойдем к входной двери". Мы почти дошли до двери, когда я сказал: "Вот хорошая пешеходная дорожка, но если вы упадете здесь, то здорово расшибете голову. Может, все-таки там?". Заставляя его отвергать мои предложения одно за другим, я не давал ему возможности выбирать такое место, где бы ему захотелось упасть.
Он не упал в обморок. Он сказал: "Не могли бы мы занять столик, который стоит близко от двери?" Я ответил: "Мы сядем за тот столик, который выберу я". Мы прошли через весь зал в дальний угол, где было небольшое возвышение, на котором стоял столик. Разведенная женщина села со мной, и в ожидании официанта она, моя жена и я вели оживленный разговор, совершенно непонятный для молодого человека, при этом еще и смеялись от всей души. У этой женщины была степень магистра, и мы обсуждали вещи, бывшие определенно выше понимания этого молодого человека и звучавшие для него весьма загадочно.
Мы втроем чувствовали себя прекрасно, молодой человек же был явно не в своей тарелке, и с каждым моментом ему становилось все хуже и хуже. К нашему столику подошла официантка, и я начал с ней ссориться. Это была очень шумная ссора. В конце концов я потребовал хозяина ресто-рана, и когда он подошел, я начал ссориться и с ним. Молодой человек был растерян до крайности. Ссора достигла куль-минации, когда я потребовал отвести меня на кухню. Когда мы там оказались, я объяснил ситуацию так, что я разыг-рываю своего друга, и попросил их помочь. Официантка стала почти швырять блюда на стол.
Когда молодой человек съел обед, я попросил его, чтобы он съел все до конца, доел все кусочки на тарелке. Ко мне присоединилась и разведенная женщина, комментируя это так: "Хорошо бы вам прибавить в весе".
Он пережил все это и отвез нас домой. Я слегка подтол-кнул молодую женщину, и она сказала: "Вы знаете, у меня сейчас появилось настроение потанцевать". Молодой человек едва-едва умел танцевать, с трудом научившись этому в старших классах школы. И он пошел с ней на танцы...
На следующий вечер молодой человек пригласил своего друга пообедать в "Звонком Петухе". После всего, что случилось, ему нечего было бояться, любой другой эпизод был бы приятнейшим облегчением. С этого момента у него исчез также страх перед определенными зданиями и улицами."
В этом случае подход Эриксона заключается в такой организации ситуации, что человек заходит туда, куда он боится зайти, но сопутствующих этому поведенческих реакций не возникает. Эриксон вовлечен в ситуацию и управляет ею, проводя психотерапию не в кабинете, а там, где возникает страх. Он заставил молодого человека пережить ситуацию, которую тот считал для себя невозможной.
В следующем случае Эриксон использует совершенно дру-гой тип вмешательства. К нему обратился молодой человек, утверждающий, что у него есть только одна проблема. Он мог ездить только по определенным улицам, а пределы города покидать не мог. Как только он подъезжал к окраине, он начинал испытывать тошноту, затем следовала рвота, и он терял сознание. Если с ним были друзья, все равно повторялось то же самое. Если он продолжал ехать за город дальше, он мог на мгновение очнуться, а затем снова терял сознание.
Эриксон попросил его подъехать в определенное место на окраине города в три часа утра, надев при этом лучшую одежду: "Это была безлюдная дорога, и вдоль нее тянулись довольно глубокие канавы. Подъезжая к границе города, мо-лодой человек должен был свернуть на обочину, остановить машину, быстро выйти из нее, броситься в канаву и лежать там в течение 15 минут. Затем надо было вернуться в машину, проехать расстояние равное двум корпусам машины, и повторить эти действия. Повторяя это снова и снова, он должен был увеличивать дистанцию проезда до тех пор, пока он смог бы проезжать расстояние от одного телефон-ного столба до другого. Причем при малейшем появлении каких-либо симптомов надо было останавливаться и бежать в канаву.
Молодой человек последовал указаниям Эриксона и выпол-нил эту процедуру, несмотря на внутренний протест. Потом он рассказывал: "Я проклинал вас за то, что вы заставляли меня делать такие идиотские вещи, и чем дальше я продви-гался, тем сильнее ярость вскипала во мне. В конце концов я бросил все это и просто поехал, наслаждаясь этим". С тех пор прошло уже 13 лет, но никаких проблем с вождением машины у этого человека не наблюдается.
Вне зависимости от того, использует Эриксон гипноз или нет, он обычно заставляет людей вести себя определенным образом. Многие психотерапевты предпочитают не давать советы клиентам и не предписывать им определенных дейст-вий. Так происходит, в частности, потому, что они боятся, что люди их не послушают. Эриксон же выработал много способов для того, чтобы убедить людей сделать то, что он им советует. Однажды, комментируя это, он сказал: - "Пациенты обычно делают то, что я им говорю, и делают главным образом потому, что я ожидаю этого от них. Одна пациентка сказала мне: "Вы никогда не делали проблему из того, последую я вашему совету или нет. Вы просто ожи-даете этого от меня и делаете это таким образом, что мне просто приходится сделать это. Когда я уклоняюсь и стараюсь избежать выполнения ваших инструкций, я всегда хочу, чтобы вы заставили меня - но вы всегда прекращаете разговор на эту тему. Тогда я начинаю усиливать свои попытки заставить вас вынудить меня сделать это". Таким способом она могла приблизиться ко мне в плане выполнения предписанного действия.
Вот видите, как устроены человеческие существа. Если вы начинаете лишать человека чего-то, он начинает наста-ивать на том, чтобы вы ему это дали. Когда я даю пациенту определенную инструкцию, пациент чувствует, что я ему приказываю. И он хочет, чтобы я потерпел в этом неудачу. Когда я перестаю приказывать, причем делаю это в пра-вильно выбранный момент, он сам заменяет меня внутри себя и начинает приказывать самому себе. Но, конечно, он не осознает, что заменил меня собой."
Рассматривая инструктирование пациента таким образом, Эриксон учитывает, что, получая инструкции, пациент может стать зависимым от психотерапевта -но нельзя сказать, что он был этим очень озабочен. Если цель состоит в том, чтобы пациент установил адекватные эмоциональные связи с другими людьми -при этом он станет независимым от психотерапев-та. Следующий способ иллюстрирует способ применения Эриксоном директив для решения очень трудной проблемы за очень короткое время.
Однажды к Эриксону обратилась девушка, которой недавно исполнился 21 год. Она хотела выйти замуж, иметь свой дом и детей, но она никогда не дружила ни с кем из юношей и чувствовала, что дело ее безнадежное -она обречена остаться старой девой. Она сказала: "Я считаю, что я слишком неполноценна, чтобы жить. У меня нет друзей, я одинока, и я слишком некрасива, чтобы выйти замуж. Я по-думала, что прежде чем покончить с собой, я могу сходить к психиатру. И я пришла к вам, а если через три месяца ничего не изменится, то это будет конец".
Эта девушка работала секретаршей в строительной фирме, и больше никакой жизни у нее не было. С молодыми людьми она никогда не дружила. На работе один молодой человек всякий раз появлялся рядом с ней, когда она ходила к фонтанчику пить, но, хотя она находила его привлекатель-ным, а он оказывал ей достоверные знаки внимания, она игнорировала его и никогда с ним не разговаривала. Она жила одна, ее родителей уже не было в живых.
Девушка была хорошенькой, но она очень хорошо умела сделать себя непривлекательной: ее волосы были секущимися и неровно подстриженными, кофта и юбка не соответство-вали одна другой, на юбке была дырка, а туфли были пыльными. Как она считала, основным ее физическим недо-статком была щель между передними зубами, и когда она говорила, то прикрывала рот рукой. Щель была не более 3 мм, и не выглядела безобразной. Итак, эта девушка неук-лонно скатывалась вниз, замышляла суицид, чувствовала себя совершенно беспомощной и сопротивлялась любым действи-ям, которые могли бы помочь ей достичь ею же поставленной цели: выйти замуж и иметь детей.
Эриксон справился с этой проблемой с помощью двух основных вмешательств. Он предложил девушке, поскольку она все равно скатывалась вниз, испытать на этом пути последний всплеск жизни. Этим предполагалось, что она возьмет со своего счета в банке все деньги и потратит на себя. Она должна была пойти в определенный магазин, где консультант помог бы ей выбрать подходящую одежду, и в определенную парикмахерскую, где бы ей сделали красивую прическу. Девушка с готовностью приняла это предложение, собираясь сделать это не за тем, чтобы изменить и улуч-шить свою жизнь, а просто потому, что после этого хотела убить себя.
Затем Эриксон дал ей следующее задание. Дома в ванной комнате она должна была тренироваться, чтобы в финале научиться плевать водой через щель между зубами на рас-стояние 2 метра, причем с большой точностью попадая в цель. Она нашла задание глупым, но эта абсурдность сама по себе привела к тому, что она, прийдя домой, начала добросовестно тренироваться.
Когда девушка оделась как следует, начала выглядеть привлекательно и научилась плевать водой через щель между зубами довольно метко, Эриксон дал ей следующую инструк-цию. Он предложил, чтобы в следующий понедельник она пошутила следующим образом: когда тот молодой человек приблизится к фонтанчику вместе с ней, она должна будет набрать полный рот воды и плюнуть в него. Затем она должна будет повернуться и бежать, но не просто бежать, а бежать прямо на него, а потом от него со всех ног до конца коридора.
Сначала девушка отвергла все это как невозможное. Затем она стала воспринимать это как забавную, но грубую фантазию. Наконец она решила сделать это. Ведь она на-ходилась в том настроении, которое нужно для последнего всплеска жизни. В понедельник она пришла на работу красиво одетой и причесанной. Она подошла к фонтанчику, и когда молодой человек приблизился, наполнила рот водой и плюнула в него. Молодой человек сказал что-то вроде: "Ах ты, маленькая дрянь!" Это рассмешило ее, и она побежала прямо на него. Он, к великому ее смущению, поймал ее, обнял и поцеловал. На следующий день девушка приближалась к фон-танчику с некоторой дрожью в коленках. Молодой человек выскочил из-за телефонной будки и выстрелил в нее из водяного пистолетика. Потом они пошли вместе обедать.
Она вернулась к Эриксону и рассказала о том, что произошло. Она сказала также, что ее мнение о себе изме-нилось, и попросила его покритиковать ее. Он это сделал, указывая среди прочего на то, что она хорошо сотрудничала с ним, что раньше она^ одевалась плохо, а теперь одевается хорошо, и что раньше она думала, что имеет дефект зубов, вместо того, чтобы думать об их дополнительном досто-инстве. Через несколько месяцев она прислала Эриксону вырезку из газеты, где сообщалось о ее браке с тем молодым человеком. Через год она прислала фотографию их новорож-денного сына.
Такой подход не вписывается в рамки традиционной пси-хотерапии. Он не типичен ни для одной терапевтической школы, включая гипнотические. Но для Эриксона этот случай очень типичен, и я считаю, что данный подход развивался на базе его гипнотической ориентации. Точно так же, как гип-нотизер обычно воспринимает сопротивление субъекта и даже поощряет его, Эриксон принимает тот способ, с помощью которого девушка взаимодействует с ним, и даже поощряет и развивает его, но разыгрывает это таким способом, что наступают изменения.
Девушка определяла себя как скатывающуюся вниз, при-ближающуюся к концу жизни. Эриксон принимает и даже одобряет это, добавляя только то, что как раз перед самым концом и случаются всплески жизни. Девушка была жестока к мужчинам и никогда не пыталась понравиться им. Эриксон принимает и такое поведение, организуя в соответствии с ним ситуацию у фонтана. Но последствия этой ситуации для девушки совершенно неожиданны! Приемы, с помощью кото-рых он мотивирует ее сделать то, что он хочет, и с помощью которых он справляется с ее сопротивлением, характерны именно для гипноза. Однако он привносит сюда еще и соци-альный контекст: он организует ситуацию так, что она следует его инструкциям, а затем обнаруживает, что нечто произошло спонтанно, потому что так на все это отреагировал кто-то другой.
Безусловно, здесь мы можем обнаружить и другие аспекты, свойственные исключительно Эриксону. Превращение симп-томов в достоинство для него весьма типично, равно как и его постоянная готовность вмешаться, изменить что-то, и тут же уйти со сцены -так, чтобы пациент мог развиваться независимо от него, в то время как он продолжает следить за процессом, чтобы быть уверенным в устойчивости резуль-тата. Типично для Эриксона использование всех доступных ресурсов, находящихся внутри социальной ситуации клиента: в терапевтическую ситуацию был включен не только парик-махер и модистка, но и тот единственный мужчина, которого девушка имела вблизи себя.

Следующий пример иллюстрирует способ применения Эриксоном инструкций для того, чтобы помочь молодой женщине достичь независимости от семьи и от него самого. В ходе психотерапии Эриксон помогает ей пройти через стадию ухаживания и заключения брака.

<< Пред. стр. 8 (из 23) След. >>

Список литературы по разделу