<< Пред. стр. 22 (из 30) След. >>
Список литературы по разделу
им имена их, то он (Аллах. - Л.К.) сказал: "Разве я вам не говорил,
что знаю скрытое на небесах и на земле и знаю то, что вы
обнаруживаете, и то, что скрываете?" И вот, сказали мы ангелам:
"Поклонитесь Адаму!" И поклонились они, кроме Иблиса. Он отказался и
превознесся и оказался неверующим. И мы сказали: "О Адам! Поселись ты
и твоя жена в раю и питайтесь оттуда на удовольствие, где пожелаете,
но не приближайтесь к этому дереву, чтобы не оказаться из
неправедных". И заставил их сатана споткнуться о него и вывел их
оттуда, где они были. И мы сказали: "Низвергнитесь, [будучи] врагами
друг другу! Для вас на земле место пребывания и пользование до
времени" (К., 2:28-34).
С незначительными изменениями этот текст приведен в сурах 15,
аяты 26-43 и 20, аяты 114-126. Изменения относятся, в частности, к
уточнению того, из чего сотворен человек. Следует отметить, что в
Коране нет по этому вопросу единого взгляда. Так, в суре 15 трижды
повторено: "из звучащей, из глины, облеченной в форму". Помимо этого
говорится, что бог сотворил человека из праха (3:52; 22:5), из
сущности "глины" (7:11), из глины сухой, звучащей, как сосуд, глиняное
блюдо (55:13), еще из глины липкой, пристающей, следовательно сырой
(37:11), из глины гончарной, "скудели" (15:26); наконец - "из воды".
Из влаги - "из капли" - человек и размножается (25:56; 80:17-18). По
последнему вопросу в Коране изложен, впрочем, и другой, взгляд,
восходящий, как выясняется[См.: Винников И.Н. Коранические заметки. -
Исследования по истории культуры народов Востока (В честь академика
И.А. Орбели). М-Л., 1960, с. 309-311.], к концепции, широко
распространенной в древнем мире: бог "сотворил человека из сгустка"
крови (алак - К., 96:1-2); из него же он формируется (23:14). Различие
этих версий лишний раз подтверждает сложность и неодновременность
составления Корана.
Содержание Корана, естественно, в значительной мере отражало
общественное сознание арабов середины VII века н. э., но в то же время
оно в пережиточной форме сохранило немало того, что относится к их
общесемитическим древним религиозным сказаниям, усложненным порой
значительными внешними воздействиями. Так, утверждение, что жена Адама
была сотворена одновременно с доставлением ему в пищу "восьми скотов в
четырех парах" (39:8), закрепляло в сознании людей подчиненное
положение женщины по отношению к мужчине. В Коране же содержится
текст, не раз служивший подтверждением древнего сказания о том, что
Хава сделана Аллахом для Адама. Аллах, читаем в Коране, "тот, кто
сотворил вас из единой души и сделал из нее супругу, чтобы
успокаиваться у нее" (К., 7:189).
Причудливым напоминанием о нелегкой аравийской действительности в
20-й суре являются обращенные к Адаму и его жене слова Аллаха,
сказанные после того, как Иблис отказался поклониться. "О Адам! -
предупредил Аллах. - Ведь это - враг твой и твоей жены. Пусть же он не
изведет вас из рая, да не окажешься ты несчастным! Ведь тебе можно не
голодать там (в раю. - Л.К.), и не быть нагим, и не жаждать там, и не
страдать от зноя" (К., 20:115-117).
Однако в следующей же строчке оказывается" что эти предупреждения
все предопределяющего Аллаха оказались напрасными. "И нашептал ему
(Адаму. - Л.К.) сатана, он сказал: "О Адам, не указать ли тебе на
дерево вечности и власть непреходящую?" И они оба (Адам и его жена. -
Л.К.) поели от него, и обнаружилась пред ними их скверна, и стали они
сшивать для себя райские листья, и ослушался Адам господа своего и
сбился с пути" (К., 20:118-119).
В суре 7, соблазняя Адама и его жену, Иблис уточнил: "Запретил
вам ваш господь это дерево только потому, чтобы вы не оказались
ангелами или не стали вечными" (К., 7:20).
Лишь после "грехопадения" своих созданий Аллах проявил упорство.
В 20-й суре, вслед за нейтральным аятом 120 ("Потом избрал его господь
и простил его и повел прямым путем") читаем: "Он (Аллах. - Л.К.)
сказал: "Низвергнитесь из него (из рая. - Л.К.) вместе, врагами друг
другу! А если придет к вам от меня руководство - то, кто последует за
моим руководством, тот не собьется и не будет несчастным! А кто
отвратится от воспоминания обо мне, у того, поистине, будет тесная
жизнь! И в день воскресения соберем мы его слепым"... Конечно,
наказание будущей жизни сильнее и длительнее!" (К., 20: 121-123, 127).
В этих сказаниях Корана содержится и "объяснение" того, почему же
сотворенные Аллахом Адам и его жена впали в многобожие. Оказывается,
когда жена Адама "отяжелела, оба они воззвали к Аллаху, господу их:
"Если ты даруешь нам праведного, мы будем тебе благодарны!" И когда он
даровал им праведного, они устроили для него (Аллаха. - Л.К.)
сотоварищей... Превыше Аллах того, что они придают ему в сотоварищи!"
(К., 7:189-190).
Выходит, что Аллах, сотворивший человека, создал "людей только
для того, чтобы они поклонялись мне" (51:56), в начале их жизни
лишается этого поклонения.
Многочисленность подобных нарушений элементарной логики,
непоследовательностей и противоречий в Коране, как мы уже отметили,
вызвала к жизни опирающуюся на тот же Коран богословскую теорию
"отменения", делящую его аяты на "отменяющие" и "отмененные" (насых и
мансух). Однако появление этой "теории" не изменило состава Корана.
Впрочем, критика его учений возникла еще до этой теории и вольно или
невольно отразилась в книгах теологов ислама.
Едва ли не наиболее ярко это сказалось на комментариях богословов
к сказанию о сотворении человека и падении Иблиса. Упоминавшийся
богослов Мухаммед аш-Шахрастани уже в предисловии к своей "Книге о
религиях и сектах" ("Китаб аль-милаль ва-н-нихаль") счел нужным
разъяснить, что "первое сомнение, возникшее среди людей, - сомнение
Иблиса...". И вот, мол, из "противопоставления им собственного мнения
божественному" - "ответвилось семь сомнений. Они распространились
среди людей и проникли в умы людей...".
Каковы же эти сомнения? Первое: Иблис сказал: "До того как
сотворить меня, он (Аллах. - Л.К.) уже знал, что из меня выйдет и что
из меня получится. Так почему же он сотворил меня первым? Какова же
мудрость в том, что он сотворил меня?
Второй (вопрос). Раз он сотворил меня по своей воле и желанию, то
зачем же он обязал меня признать его и повиноваться ему? Какова же
мудрость в этой обязанности, коль скоро он не воспользуется
повиновением и не пострадает от непослушания?
Третий (вопрос). Раз он сотворил меня и обязал меня и я следовал
вмененной им обязанности признавать (его) и повиноваться (ему)... то
зачем он обязал меня повиноваться Адаму и поклоняться ему? Какова же
мудрость в этой обязанности?..
Четвертый (вопрос)... Почему же он проклял меня и изгнал из рая,
когда я не поклонился Адаму? Какова же мудрость в том?.." А если это
мудро, то зачем же вслед за этим (пятый вопрос) Аллах "открыл мне путь
к Адаму, так что я вторично вошел в рай, совратил его своим
искушением, и он вкусил после этого от запретного дерева, и (он)
изгнал его из рая вместе со мной? Какова же мудрость в том, учитывая,
что если бы он запретил мне входить в рай, то Адам отдохнул бы от меня
и пребывал бы в нем вечно?". И еще, продолжал Иблис в шестом вопросе,
зачем Аллах, после всего сказанного "предоставил мне власть над его
(Адама. - Л.К.) потомками, так что я вижу их там, где они не видят
меня, мое искушение действует на них, а на меня не действует их сила и
их могущество?.. Какова же мудрость в том, учитывая, что если бы он
сотворил их сообразно природе... с тем чтобы они жили непорочными,
послушными, покорными, то было бы лучше для них и более достойно
мудрости?"
Наконец, седьмой вопрос, подводящий итог всем высказанным
сомнениям. Иблис вновь признает, что он сотворен Аллахом, который
обязал его "в общем и в частности", а затем, после всех нарушений и
проклятий, он дал Иблису "власть над людьми. Но зачем же он (Аллах,
спрашивает Иблис. - Л.К.), когда я попросил у него дать мне отсрочку,
сказав: "Дай мне отсрочку до дня, когда они (люди. - Л.К.) будут
воскрешены", - согласился с этим? Какова же мудрость в том, учитывая,
что если бы он погубил меня тотчас, то Адам и люди отдохнули бы от
меня и в мире не осталось бы никакого зла? Не лучше ли сохранить мир в
благоустройстве, чем смешивать его со злом?"[Аш-Шахрастани. Книга о
религиях и сектах, с. 30,31.].
Критика каждой религии рождается прежде всего среди
последователей, приверженцев этой религии. Так было в старых
доисламских культах, так было в буддизме и христианстве, то же
положение и в исламе. Процесс этот развивался исподволь, порой
неравномерно, проявляясь на первый взгляд в весьма отдаленных и
оторванных друг от друга центрах культурной жизни, однако на деле
имеющих уходящие в далекую древность взаимосвязи. Впрочем, научное
подтверждение и осмысление этих взаимосвязей пришло лишь в XIX и XX
веках, даже в последние 20-25 лет.
Как пишет современный американский археолог, действительный член
Американской академии наук и искусств в Бостоне Карл К.
Ламберг-Карловский, "международные археологические исследования и
сотрудничество за последние два десятка лет привели к совершенно
новому пониманию "интернационализма", который отличал область от
Средиземноморья до Инда и от Средней Азии до Аравийского полуострова".
Так, при раскопках в Юго-Восточном Иране "в Яхья-тепе обнаружили
материалы, отражающие культурные связи не только с Месопотамией,
долиной Инда и Средней Азией, но и с недавно открытыми культурами III
тысячелетия до н. э., занимавшими восточное побережье Аравийского
полуострова. В клинописных текстах Месопотамии конца III тысячелетия
до н. э. неоднократно упоминаются крупные торговые центры Дильмун,
Маган и Мелухха". "От города Мари, расположенного в Северной Сирии, до
острова Тарут в Персидском заливе и далее до Махенджо-Даро в долине
Инда были найдены весьма близкие формы сосудов-чаш... Большое значение
имеет и то, что сложная иконография на этих сосудах-чашах предполагает
общность религиозной идеологии, которая была распространена на очень
обширной территории. Можно предположить, что во многие области она
привносилась специально для того, чтобы облегчить упрочение власти и
узаконить верховное правление в обществе, где усиливалось социальное
расслоение и формировались классы"[Ламберг-Карловский К.К. О
взаимодействиях древних культур в Западной и Южной Азии. - Наука и
человечество. 1985. М., 1985, с. 78, 76. 74.].
Поиски упомянутого Дильмуна привели другого современного
археолога, Джеффри Бибби, руководившего в течение ряда лет датской
археологической экспедицией на острове Бахрейн в Персидском заливе, а
также в ряде пунктов государств восточного побережья Аравийского
полуострова, к небезынтересной попытке установления связи их
древностей с одним из коранических сюжетов и проявлений современного
мусульманского культа. Речь идет об изложенном в 18-й суре Корана
сказании о неком "рабе Аллаха", сопровождавшем пророка Мусу и его
помощника в их поисках "слияния двух морей" (арабское слово "бахрейн"
значит "два моря" - 18:59-81; 25:55; 35:13). У авторов тафсиров,
богословской литературы ислама и в устных легендах этот "раб Аллаха"
отождествляется со святым или, иначе, пророком аль-Хидром - "Зеленым"
(иначе - Хызр, Хыдыр. Хадир, Хазир, Кыдыр), нашедшим источник "живой
воды" и ставшим бессмертным. Некоторые места поклонения этому святому
Дж. Бибби посетил. Он даже стремится, заглянув в далекое прошлое,
найти в нем зародыш современного культа и одновременно параллели к
некоторым мотивам и персонажам не только Корана, но и "Гильгамеша" -
одного из древнейших эпосов мира. "И ведь женщины, в ночь со вторника
на среду бодрствующие у святилища Аль-Хидра, моля бога о ребенке, тоже
по-своему ищут бессмертия. Вера в то, что молитва будет услышана, -
одного порядка с верой, которая сорок пять веков назад вела Гильгамеша
через моря к слуге Рогатого, Зиусудре, бессмертному обитателю
Дильмуна"[Бибби Дж. В поисках Дильмуна. М., 1984, с. 238. Пережитки
культа Хидра-Хизра, развившегося из первобытных верований, связанных с
обожествлением сил природы, есть и в нашей стране, причем его
связывают также со святыми Илйасом (Хызр-Ильяс, Хыдыр-Ильяс),
Джирдисом (Георгием), Зу-ль-Карнайном (Искандаром, Александром
Македенским). По легенде, Хидр обычно невидим, но помогает больным,
защищает путников. Его появление даже в мертвой пустыне может ее
оживить, она покроется зеленой растительностью и т. д.].
Аш-Шахрастани, писавший в XII веке, совершенно правильно
подметил, что не только религиозные верования распространены среди
разных народов, но также и сомнения в их правильности. Весьма
характерно, что после изложения доводов, высказанных Иблисом,
аш-Шахрастани предоставил слово некоему "толкователю Евангелия",
сообщившему о бессмысленности каких-либо обращений к Аллаху, кем бы ни
были обращающиеся: ангелами или джиннами, как Иблис. Ибо, как здесь
сказано от имени Аллаха, "если бы ты считал истинным, что я - бог
миров, то ты не обращался бы ко мне со [своим] "почему". Я - Аллах,
нет божества, кроме меня, меня не спрашивают о том, что я делаю,
спрашивают людей". И тут же явно для неосведомленного цензора -
мухтасиба - добавлено: "То, что я привел, приведено в Торе и написано
в Евангелии так, как я это привел"[Аш-Шахрастани. Книга о религиях и
сектах, с. 31.].
Но кому, какие аш-Шахрастани, персу из Шахрастана, расположенного
на севере Хорасана, учившемуся в Нишапуре и Гургандже, выступавшему на
многочисленных диспутах, было хорошо известно, где действительные
истоки вольнодумных сомнений, некоторые из которых он изложил? Еще
академик Бартольд, характеризуя Шахрастани, счел уместным ознакомить
читателя с мнением о нем "местного историка", приведенным знаменитым
арабским ученым и писателем Иакутом (между 1178 и 1180-1229). Этот
историк, честно отметив, что Шахрастани "был хорошим ученым", вместе с
тем сокрушался по поводу того, что "он уклонился от света шариата и
углубился в дебри философии. Мы с ним были соседями и товарищами, -
пишет Иакут, - он употреблял много стараний, чтобы доказать правоту
учений философов и опровергнуть выставленные против них обвинения. Я
присутствовал в нескольких собраниях, где он исполнял обязанности
проповедника; ни разу он не сказал: "так сказал бог" или "так сказал
пророк божий" и не разрешил ни одного из вопросов шариата. Бог лучше
знает, каковы были его взгляды"[Бартольд В.В. Сочинения. М., 1963, т.
1, с. 496.]. Знания же аш-Шахрастани, безусловно, являлись весьма
обширными, и их характер имеет для правильного понимания его труда
первостепенное значение.
Еще в IX веке, особенно в правление халифа Мамуна (813-833),
когда учение мутазилитов стало государственным вероисповеданием, в
дискуссиях о добре, зле и т. п., устраивавшихся в Багдаде и других
центрах Аббасидского халифата, принимали участие и иноверцы, в том
числе ученые из христиан и зороастрийцев. В это же время на арабский
язык переводилось немало произведений древнегреческих, сирийских,
индийских и других авторов. Писались иноверцами и новые произведения.
Одним из них явилась книга некоего мага Мартанфарруха "Истолкование,
устраняющее сомнения" ("Шканд гуманик вичар"), написанная, как
предполагают, около середины IX века. В этой книге с позиций здравого
смысла подвергнуты острой критике представления о единстве бога, его
всемилостивости, о грехопадении и другие представления не только
христиан, манихейцев, иудеев, но и мусульман. Рукопись этой книги
сохранилась не полностью, но и то, что дошло до нас, весьма
выразительно. Так, говоря о единстве бога, автор не допускает
возможности, чтобы из одного источника - единого бога - шло "и горе, и
грех, и правда, и ложь, и жизнь, и смерть, и добро, и зло". Почему,
говорит Мартанфаррух, всемилостивый бог допускает к своим созданиям
зло - чертей и дьявола, адские исчадия? "Если он этого не знает, то
где же его: премудрость и всезнание? Если же он не хочет отдалить от
своих созданий вред и зло и дать каждому в отдельности благо, то куда
делись его справедливость и правосудие? Если он не дал этого, так как
не мог, то в чем же его всемогущество?"
Рационалистические доводы приведены Мартанфаррухом и при критике
сказаний о грехопадении и предшествовавшем ему эпизоде с Адамом,
которому бог "по причине дружбы и уважения заставил поклониться
величайших ангелов и многих служителей своих". Затем бог послал этого
мужа "в райский сад, дабы он занимался там садоводством и питался
всеми плодами, кроме плодов того дерева, о котором он (бог. - Л.К.)
сказал: "Не ешь!" И приготовил он для того мужа искусителя и
соблазнителя и впустил его в сад...".
Зачем, спрашивал Мартанфаррух, бог позволил первым людям,
соблазненным обманщиком, поесть запретных плодов в райском саду, а
потом за это их наказал? "А затем, почему же он не сделал этот сад
столь хорошо и прочно огражденным, чтобы тот обманщик (змей, дьявол. -
Л.К.) не мог туда пробраться? И еще. Если он все это знал и хотел,
чтобы это случилось, то недостойно это его, чтобы при своей мудрости и
воле он сотворил нечто, о чем потом пожалел, и чтобы воле и приказу
его сопротивлялись и враждовали с его пророками и исполнителями его
приказов..."
Именно в этих простых, логичных доводах, берущих начало в суровой
действительности феодального общества, следует искать и корни тех
сомнений, которые столь строго возводил к "первопроклятому", Иблису,
аш-Шахрастани. На наш взгляд, критика Мартанфарруха весьма точно и
проникновенно охарактеризована известным востоковедом Е.Э. Бертельсом
(1890-1957): "Здесь ни разу не назван ни ислам, ни Коран, но вместе с
тем очевидно, что для подрыва авторитета коранического предания автор
умышленно не ссылается на какие-либо священные книги, не опирается на
древние учения, а критикует его с точки зрения здравого смысла,
рационалистически, методами, показывающими знакомство с классической
диалектикой"[Бертельс Е.Э. Избранные труды. История
персидско-таджикской литературы. М., 1960, с. 123.].
В XII веке, когда писал аш-Шахрастани, критика идеи первородного
греха, за который Адам и его жена были изгнаны из рая, обосновывалась
уже и социальными мотивами. К этому времени и жена Адама, ни разу не
названная по имени в Коране, стала именоваться Хавой (Хавва), а плоды
с коранического райского "дерева" определены как колосья пшеницы,
пшеничное зерно. И вот замечательный поэт из Ширвана Афзальаддин
Хакани (1121-1199), немало видевший человеческого горя в родном
Азербайджане и за его пределами, с горечью отметил, что грехопадение и
понесенное за него от Аллаха наказание ничего не изменили, - люди и в
годы жизни поэта, как и он сам, страдали из-за хлеба, вернее, из-за
того, что его не хватало.
Был изгнан Адам из Эдема за зернышко райской пшеницы.
Достоинство вынужден был я свое потерять из-за хлеба.
О боже! Ты знаешь о муках моих и муках Адама!
Ты сам прогневись на пшеницу, чтоб нам не страдать
из-за хлеба.
(Перевод В. Державина)
Эта мысль и через века волновала тех, кому, подобно Хакани, было
мучительно унижаться ради "белого хлеба властителей с черной душою". И
вновь они не могли не вспомнить, что изгнание Адама, вопреки
<< Пред. стр. 22 (из 30) След. >>
Список литературы по разделу