<< Пред.           стр. 16 (из 23)           След. >>

Список литературы по разделу

 
 проблему. В качестве одного из вариантов решения проблемы возникает гипотеза. Обоснованная гипотеза превращается в научную теорию или в новую часть уже существовавшей ранее теории. Здесь сразу бросается в глаза принципиальное гносеологическое различие между гипотезой и теорией. Гипотеза носит вероятностный характер, а теория - знание достоверное.
 
 Сам термин "теория" в литературе употребляется в двух смыслах. В широком смысле под теорией имеют в виду совокупность идей, направленных на истолкование и объяснение какого-либо явления, в более узком и специальном смысле теория есть высшая, самая развитая форма организации научного знания. В этом смысле она и анализируется ниже.
 
 Если от гипотезы, как уже отмечалось, теория отличается своей достоверностью, то от других видов достоверного знания (от научных фактов) теория отличается своей строго логической организацией и своим объективным содержанием - отражением сущности явлений, общих законов их функционирования и развития. Поэтому только теория дает возможность понять объект познания в его внутренней связи и целостности, как систему. Благодаря этому теория выполняет не только функцию объяснения, но и не менее важную функцию научного предвидения.
 
 Какова логическая структура теории как системы знания, ее основные элементы?
 
 Прежде всего в теории представлена совокупность основных понятий, категорий, отражающих объект исследования. Например, в геометрии такими понятиями являются "точка", "прямая", "плоскость", "угол", "треугольник", "конгруэнтность" и т.д.; в биологии - "жизнь", "обмен веществ", "размножение", "вид", "род", "филогенез", "онтогенез" и т.д. При помощи этих понятий в теории выражена определенная совокупность основных утверждений, в которых фиксируются законы взаимодействия элементов, сторон и связей объекта. Среди этих утверждений выделяют наиболее общие, "фундаментальные", которые при логическом построении данной теории рассматриваются в качестве исходных (принципы, постулаты, аксиомы). Все остальные утверждения теории выводятся или доказываются, исходя из этих основных и первичных посылок.
 
 Понятия и утверждения, образующие содержание теории, расположены не в произвольном порядке (не в алфавитном, например, порядке, как в энциклопедическом словаре), а представляют собой логически стройную, последовательную систему, в результате чего из одних утверждений с помощью законов и правил логики можно получить другие утверждения. Логичность сформировавшейся теории в целом, конечно, не отменяет наличия в ней диалектических противоречий, связанных с присутствием такого фактического материала и даже некоторых утверждений, которые не полностью укладываются в логическую схему теории.
 
 236
 
 
 Это несоответствие как раз и порождает импульс к ее дальнейшему развитию.
 
 Проблема соотношения старой и новой теории довольно успешно разрешается "принципом соответствия", подмеченным еще Н.И.Лобачевским и утвержденным в науковедении Нильсом Бором. Этот принцип гласит, что старая теория при возникновении и утверждении новой не отбрасывается начисто, а сохраняется в ней в статусе того самого частного случая, о котором говорилось выше.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 РОЛЬ ТВОРЧЕСКОГО ВООБРАЖЕНИЯ В НАУЧНОМ ПОЗНАНИИ
  Помимо развитой способности к абстрактному мышлению и достоверного уровня профессиональных знаний, настоящего ученого характеризует еще один крайне важный момент - способность к творческому воображению. Эта способность в равной мере важна на любом уровне научного познания (будь то эмпирический или теоретический) и на любом его этапе (обнаружение проблемы, формулирование гипотезы, обоснование теории). Дело в том, что многие происходящие в мире процессы нельзя чувственно воспринять как целое, но их можно вообразить, мысленно схватить. Именно фантазия, воображение, если они опираются на данные о реальных процессах, позволяют человеку заглянуть дальше и глубже, проникнуть в сущность и понять ее.
 
 Элемент воображения присутствует уже в представлении - высшей форме чувственного познания, переходной к логическому мышлению. Логическое же мышление во всех его формах всегда включает в себя творческое воображение. Образование понятий, формулирование законов всегда связаны с абстрагированием и идеализацией, то есть с такими процедурами мыслительной деятельности, в процессе которой совершается временный отход от действительности, происходит замена реальных предметов и процессов воображаемыми. Это позволяет исследователю освободиться от несущественного, второстепенного, что и создает возможность мысленно схватить глубокую сущность явлений.
 
 Роль воображения в развитии наук велика. Свою неэвклидову геометрию Н.И.Лобачевский назвал "Воображаемая геометрия", ибо в то время еще не были известны реальные процессы, предметы, пространственные свойства, которые отражаются в его теоретической системе. Роль воображения на протяжении всей истории физики убедительно вскрыта А.Эйнштейном. "Закон инерции, - писал он, - является первым большим успехов в физике, фактически ее действительным началом. Он был получен размышлением об идеализированном эксперименте, о теле, постоянно движущемся без трения и без воздействия каких-либо других внешних сил. Из этого примера, а позднее из многих других, мы узнали о важности идеализированного эксперимента,
 
 237
 
 созданного мышлением" [1]. Подводя итоги эволюции в физике, Эйнштейн вновь подчеркивает роль воображения: "В физике появилось новое понятие, самое важное достижение со времени Ньютона: поле. Потребовалось большое научное воображение, чтобы уяснить себе, что не заряды и не частицы, а поле в пространстве между зарядами и частицами существенно для описания физических явлений" [2].
 
 1 Эйнштейн А. Физика и реальность. М.: Наука, 1965. С. 299.
 2 Там же. С. 317.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 3. НАУКА КАК СОЦИАЛЬНЫЙ ИНСТИТУТ
 
 СТРУКТУРА НАУКИ
 
 Формирование науки как социального института - исторический процесс. Это относится и к науке в целом, и к каждому ее структурному подразделению (комплексу научных знаний).
 
 Чтобы лучше понять, о чем идет речь, восстановим в своей зрительной памяти схему структуры современной науки (см. с. 16, схема 2) и подробно ее прокомментируем.
 
 
 
 Рассмотрим каждый из этих этажей.
 
 Методологические и общетеоретические проблемы науки. Данный "этаж" представляет собой стык науки с философией, хотя это и не философия в собственном смысле слова. Дело в том, что каждый комплекс научного знания, подпитывая философию своими открытиями и выводами, в то же время берет на вооружение определенную методологию и мировоззрение, специфически преломляя их применительно к своим проблемам. Так, общефилософская проблема времени трансформируется в различных науках в их внутренние методологические проблемы "физического времени", "биологического времени", "исторического времени" и т.д. Кроме того, рассматриваемый уровень включает в себя и так называемые общетеоретические проблемы данной науки (например, проблемы типологии, систематизации и классификации объектов, изучаемых данной наукой). Можно согласиться с мнением, что этот "этаж" есть обобщенная характеристика предмета исследования, включающая в себя представления: 1) о фундаментальных объектах, из которых полагаются построенными все другие объекты, изучаемые соответствующей наукой; 2) о типологии изучаемых объектов; 3) об общих особенностях их взаимодействия; 4) о пространственно-временной структуре реальности. Эти представления выступают как основание научных теории соответствующей дисциплины [1].
 
 1 См. Вопросы философии. 1989. № 10. С. 9.
 
 
 238
 
 
 Прикладные науки - это те ее отрасли, которые прямо и непосредственно выходят на практику (агрономия, зоотехния, медицина в биологическом комплексе, технические науки, прикладная социология и т.д.). Разумеется, деление на прикладные и неприкладные науки в определенной степени условно, но тем не менее оно существенно и должно учитываться.
 
 Мы преднамеренно пропустили "средний этаж" - специализированные теории по той причине, что уровень этот формируется двояким образом. С одной стороны, он является результатом дифференциации общетеоретических знаний, накопленных на высшем этаже. С другой стороны, теории среднего уровня появляются и развиваются как обобщение того, что накапливается на нижнем, прикладном этаже. "Средний этаж" богато представлен в любом научном комплексе. В философии, например, это философия истории, философия науки, философия права и т.д. В социологии - социология города, аграрная социология, социология личности, социология революций и т.д., в том числе и социология самой науки. Как уже отмечалось, термин "теории среднего уровня" применяется не для оценки качества данных теорий, а для того, чтобы обозначить их местоположение в системе наук - между общетеоретическим и прикладным этажами.
 
 Критерием зрелости той или иной науки, приближения ее к своей завершенности (не в абсолютном, конечно, смысле) Ф.Энгельс считал такое ее состояние, когда она смыкается "с одной стороны, с философией, с другой - с практикой". По отношению к науке в целом такая состыковка свидетельствует о том, что наука как социальный институт состоялась и нормально функционирует.
 
 Мы уже говорили о том, что в понятие науки как социального института входит не только совокупность учреждений, соответствующих структуре науки и выполняемым ею функциям, но и совокупность социальных норм и культурных образцов, определяющих устойчивые формы поведения в сфере науки.
 
 К числу важнейших из этих норм относятся этические нормы и ценности. Иначе говоря, речь идет о человеческом, гуманистическом "измерении" науки, о социально-этических принципах (регулятивах) научного познания. Вполне понятно, что все эти вопросы имеют не просто познавательное, общекультурное, но и большое прикладное значение. Чем дальше движется человечество (не без помощи науки), тем больше обнаруживается невозможность и даже опасность как для науки, так и для человека разрыва связей между научным познанием и человеческими ценностями.
 
 239
 
 
 Что это за ценности? К этическим ценностям (нормам) науки надо отнести прежде всего следующие:
 
 1. "Стремление к познанию, понимаемому как долг" [1]. Как отмечает Г.Башляр, такое стремление неизменно присутствует в глубинах человеческой души. Чем же подобное стремление ученого отличается от стремления "простого смертного"? Очевидно, с точки зрения психологической, речь идет о превращении стремления в одержимость, а с точки зрения социокультурных оснований - об осознанной ориентации ученого на такую несомненную ценность, как вера в могущество разума, в его способность облагодетельствовать человечество.
 
 1 Башляр Г. Новый рационализм. М., 1987. С. 328-329.
 
 
 2. Общечеловеческая моральная заповедь "не укради". В преломлении к конкретному труду ученого она выражается в негативном отношении ученого к такому явлению, как плагиат, когда человек выдает чужие научные результаты за свои. Элементарная научная порядочность требует щепетильного отношения к использованию чужих исследовательских результатов - при каждом таком использовании необходима исчерпывающая ссылка.
 
 3. Общечеловеческая моральная заповедь "не лги", которая сплошь и рядом трансформируется в требование бескорыстности научного поиска. Известно, что в противном случае ценностный подход может играть и отрицательную роль в науке, порождая всякого рода лженаучные и антинаучные построения. Вспомним хотя бы волюнтаристский произвол в обществоведении в период сталинизма и застоя, "лысенковщину" в биологии и т.п. К.Маркс с полным на то основанием сказал в свое время: "Человека, стремящегося приспособить науку к такой точке зрения, которая почерпнута не из самой науки (как бы последняя ни ошибалась), а извне, к такой точке зрения, которая продиктована чуждыми науке, внешними для нее интересами, - такого человека я называю "низким" [2]. Заметим, что здесь "внешнее" применено Марксом как синоним "чуждого", ибо вообще-то внешние импульсы играют в развитии науки, о чем речь пойдет дальше, нередко определяющую роль.
 
 2 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 26. Ч. 2. С. 125
 
 
 4. Отстаивание истины как этическая норма науки. Вряд ли нуждается в каких-либо комментариях известное изречение Аристотеля "Amicus Plato, sed magis arnica veritas" ("Платон мне друг, но истина дороже"). Что бы мы ни подставили в эту формулу вместо Платона - карьеру, женщину, деньги, политические соображения - формула продолжает выражать важнейшее этическое требование к ученому. Примеров святого выполнения учеными этой нормы в истории науки много.
 
 
 
 240
 
 
 5. Социальная ответственность ученого. Библейский проповедник Екклесиаст говорил: "... во много мудрости много печали; и кто умножает познания, умножает скорбь". Но, пожалуй, и без Екклисиаста настоящие ученые всегда чувствовали (и нередко весьма мучительно) ответственность за свою деятельность.
 
 Ответственность эта сегодня неизмеримо возрастает в связи с прорывом науки и техники в глубинные, фундаментальные уровни мироздания (физического, биологического и т.д.) - каждый дальнейший неосторожный шаг в этих областях гибельно опасен для человечества. Мы имеем в виду не только то, что связано с исследованием и использованием внутриатомной и иных энергий. Целый спектр социально-этических проблем порождает молекулярная биология (например, эксперименты с молекулами ДНК), генетическая (генная) инженерия. Не случайно многие ученые полагают, что здесь человек столкнется с такими политическими, моральными, психологическими проблемами, по сравнению с которыми проблемы, занимавшие умы ученых-атомников, будут выглядеть детской забавой. При этом имеются в виду тотальная опасность для человека и человечества использования биологических средств воздействия в военных целях, последствия применения психофармакологических средств, практика пересадки органов и т.д. [1]. Положение усугубляется тем, что сами вторжения человечества при помощи науки в природную среду (да и в природу самого человека) принимают катастрофически крупномасштабный характер. Вспомним хотя бы эпопею вокруг предполагавшегося поворота северных рек.
 
 1 Подробно об этом см. в книге: И.Т.Фролов, Б.Г.Юдин. Этика науки. М., 1986. С. 80-106.
 
 
  Ситуация, сложившаяся в процессе взаимодействия науки и социума обострила проблему научной рациональности, ее сущностного содержания, и соответственно ее роли в развитии общества. Вообще, эта проблема всегда была одной из самых актуальных (в первой половине XX века, например, ею занимались А.Бергсон, Э.Гуссерль, М.Вебер, М.Хайдеггер, К.Ясперс и др.). Но сегодня можно говорить о драматическом повороте в решении данной проблемы - о попытках поставить под сомнение науку как образец рациональности.
 
 Для того, чтобы было ясно, о чем идет речь, приведем высказывание одного из наиболее непримиримых критиков науки и вообще рационального подхода к миру П.фейерабенда, объявившего сциентизм "рациофашизмом", а "нездоровый альянс науки и рационализма" - источником "империалистического шовинизма науки". Он пишет: "Отделение государства от церкви должно быть дополнено отделением государства от науки - этого наибо-
 
 241
 
 лее современного, наиболее агрессивного и наиболее догматического религиозного института. Такое отделение - наш единственный шанс достичь того гуманизма, на который мы способны, но который никогда не достигали" [1].
 
 1 Фейерабенд П. Избранные труды по методологии науки. М., 1986. С. 450.
 
 
 В действительности же, как, очевидно, понимает читатель, проблема, которая возникла перед наукой и обществом в целом, не может быть решена с позиций антисциентизма, предлагающего наложить табу на пользование научной рациональностью. Единственно разумное решение состоит в том, чтобы совершенствовать саму научную рациональность и осуществить переход к такому ее типу, который в оптимальной степени соответствовал бы социокультурным и экологическим реалиям конца XX века.
 
 Как показал В.С.Степин, в историческом развитии науки, начиная с XVII столетия, возникли последовательно три типа научной рациональности, характеризующихся различной глубиной рефлексии по отношению к самой научной деятельности [2].
 
 2 См.: Степин B.C. Философская антропология и философия науки. М., 1992 С. 177-189.
 
 
 Классический тип научной рациональности (XVII-XVIII века) исходил из того, что при теоретическом объяснении и описании объекта надо абстрагироваться от всего, что относится к субъекту (исследователю), применяемым им средствам и совершаемым операциям. Такая элиминация рассматривалась как необходимое условие получения объективно-истинного знания о мире. Конечно, и на этом этапе стратегия исследования, а в значительной степени и его результаты были детерминированы присущими данной эпохе мировоззренческими установками и ценностными ориентациями. Освободиться от этого ученому не дано, хотя наука XVII-XVIII веков и стремилась к этому. Отметим, что на уровне развития естествознания (да и обществознания) того времени при лидерстве механики и редуцировании к механической картине мира всего добытого физикой, химией, биологией, социальными науками, при преобладании в качестве объектов исследования простых систем такое стремление было, с одной стороны, в значительной степени реализуемым, а с другой, не оказывало заметного отрицательного воздействия на результаты научных поисков. И хотя в конце XVIII - первой половине XIX века механическая картина мира утрачивает статус общенаучной и наметился переход к новому состоянию естествознания, очерченный выше общий стиль мышления ученого и тип научной рациональности сохраняются.
 
 Положение принципиально меняется в связи со становлением так называемого неклассического естествознания (конец XIX - середина XX века). Формируется неклассический тип научной рациональности, который уже учитывает зависимость результатов
 
 
 
 
 242
 
  исследования от характера тех средств, к которым прибегает ученый (в особенности в случаях эксперимента), и от специфики тех операций, которым подвергается изучаемый объект. Что же касается самого субъекта и тех внутринаучных и социальных ценностей и целей, которые его характеризуют, то все это по-прежнему выносится за скобку, не находит отражения в описании и объяснении изученного.
 
 И наконец, на наших глазах (в последней трети XX века) происходит рождение новой, постнеклассической науки, для которой характерны такие взаимосвязанные черты, как исследование сверхсложных, саморазвивающихся систем и междисциплинарность этих исследований. Такому состоянию и тенденциям развития современной науки соответствует постнеклассический тип научной рациональности, рассматривающий деятельность ученого в более широком поле: теперь уже учитывается соотнесенность получаемых знаний об объекте не только с исследовательскими средствами и операциями, но и с ценностно-целевой (как внутринаучной, так и вненаучной, социальной) ориентацией ученого.
 
 Чрезвычайно важно подчеркнуть особую значимость этого типа научной рациональности в развитии современного общества. Ведь вопреки мнению крайних антисциенистов, видящих в науке злого демона, способного погубить цивилизацию, выход из сегодняшней экологической и социокультурной ситуации, очевидно, "состоит не в отказе от научно-технического развития, а в придании ему гуманистического измерения, что, в свою очередь, ставит проблему нового типа научной рациональности, включающей в себя в явном виде гуманистические ориентиры и ценности" [1].
 
 1 Степин B.C. Указ соч. С. 55.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 ОПРЕДЕЛЯЮЩАЯ ЗАВИСИМОСТЬ НАУКИ ОТ ПРОИЗВОДСТВА
 
 4. НАУКА КАК НЕПОСРЕДСТВЕННАЯ ПРОИЗВОДИТЕЛЬНАЯ СИЛА ОБЩЕСТВА
 
 В связи с широким распространением всевозможных вариантов теорий "науки для науки", "чистой науки" и т.п. подчеркнем, что в действительности же наука как подсистема более сложной системы "общество" испытывает на себе определяющее воздействие последней, и в первую очередь ведущей подсистемы общества - экономики, материального производства. При этом имеются в виду и те "команды" (импульсы), которые наука получает от технико-технологического базиса в связи с потребностями развития производительных сил, и те "команды", которые поступают от экономического базиса в связи с необходимостью совершенствования производственных отношений. Эта определяющая зависимость может быть прослежена по следующим основным направлениям:
 
 
 
 243
 
 1. Зависимость науки, от производства, обусловленная своим содержанием, своей проблематикой. Каждая отрасль науки возникает в такой момент, когда не только накопились предпосылки для ее создания, но и обнаружилась жгучая общественная и, как правило, прежде всего производственная потребность. Геометрия и алгебра были вызваны к жизни необходимостью измерять земельные площади, определять количественные пропорции в ремесле и архитектуре; астрономия родилась из потребностей земледелия (определение сроков сельскохозяйственных работ) и мореплавания; появление зачатков механики связано со строительством городов, храмов, гаваней. Эта определяющая зависимость сохраняется и сегодня: рождение кибернетики, биохимии и т.д. тоже стимулировалось необходимостью решения практических задач.
 
 2. Зависимость науки от производства своей материально-технической базой, свидетельством чему современные лаборатории органического синтеза, синхрофазотроны и т.д.
 
 В то же время наука, как и общественное сознание в целом, обладает относительной самостоятельностью. Это означает, что получая внешний импульс к развитию, "команду" на развитие от социальной системы в целом и ее подсистем, наука исполняет эту команду и развивается по своим собственным внутренним законам. И если в соответствии с этими внутренними законами наука не может (или на сегодняшний день не готова) выполнить команду, она проявляет непослушание, которое далеко не всегда с явным пониманием встречается обществом.
 
 Наука (биологическая и медицинская), например, уже давно получила социальный заказ на открытие методов профилактики и лечения злокачественных опухолей. Но заказ этот до сих пор не выполнен, ибо существует "закон развития науки в запас", который гласит, что для решения любой научной задачи первоначально должен быть накоплен соответствующий запас знаний. Цитологией же еще не накоплен достаточный запас знаний о нормальной клетке, а без этого нельзя успешно решать фундаментальные и прикладные проблемы, связанные с клеткой аномальной, патологической.
 
 Таким образом, обнаруживается собственная внутренняя логика развития науки, дающая себя знать и в тех случаях, когда наука отстает от потребностей практики, и в тех случаях, когда она их опережает. Поразительный пример: в условиях Древней Греции не могло быть и речи о практической потребности в паровой турбине, однако она была создана Героном. Из внутренней логики развития науки родились неэвклидовы геометрии (о чем уже говорилось в предыдущей главе), теория относительности Эйнштейна и т.д. Научные поиски Эйнштейна и полученные им результаты не
 
 
 
 244
 
 
 стимулировались какими-либо практическими потребностями или обнаружением нестандартных эмпирических фактов: как физик-теоретик Эйнштейн исследовал те выводы, которые накопились к ого времени в этой науке, и обнаружил вопиющие противоречия между ними. Теория относительности явилась плодотворной попыткой разрешения этих внутринаучных противоречий, а ее возможные выходы на практику обнаружились уже позднее.
 
 Относительную самостоятельность развития науки вынужден учитывать каждый, кто так или иначе должен определять свое отношение к науке. Во-первых, становится понятным первенствующая роль фундаментальных наук (теоретической физики, общей биологии и т.д.), которые в своем развитии призваны опережать прикладные науки. Только в этом случае может быть создан необходимый запас знаний. Во-вторых, становится понятным, насколько корректной в каждом конкретном случае должна быть постановка вопроса о связи волнующей ученого исследовательской проблемы с непосредственными народнохозяйственными нуждами. Ведь нередко практическая значимость решаемой или даже решенной ученым задачи до поры до времени не обнаруживается, но, как свидетельствует история науки, в конце концов такая связь выявляется, причем чем фундаментальнее знание, отложенное "в запас", тем мощнее оказывается его преобразующее воздействие на производство. Поэтому и говорят, что "нет ничего более практичного, чем хорошая теория".
 
 Взаимосвязь науки и производства прошла различные исторические этапы в своем раз-витии.
 
 На первых этапах наука еще не могла оказывать сколько-нибудь значительного воздействия на развитие производства, она, как правило, шла рядом с производством или даже позади него, теоретически обобщая post factum эмпирически добытые технические новшества. В XIX веке зарождается новый этап во взаимодействии науки и производства, подмеченный уже К.Марксом и определенный им как процесс превращения науки в непосредственную производительную силу общества. Рубеж этих двух этапов лежит между изобретением паровой машины и открытием электричества. Изобретение паровой машины относится еще к первому этапу: сначала паровая машина была создана (причем создана самоучками-практиками), и только впоследствии появилась теория паровых машин. Другое дело открытие электричества: сначала оно было открыто в лабораториях ученых и лишь затем были найдены способы внедрения его в производство. Аналогичной является ситуация с открытием атомной энергии, синтеза высокомолекулярных соединений и их внедрением в производство. Таким образом, наиболее характерная черта нового исторического этапа взаимодействия нау-
 
 245
 
 
 ки и производства - опережение наукой производства, превращение науки в "отца" современных отраслей производства (энергетики, химии, электроники, ракетостроения, радиотехники).
 
 Превращение науки в непосредственную производительную силу общества, как уже отмечалось, не означает появления какого-то четвертого элемента в структуре производительных сил наряду с предметом труда, орудиями труда и производителями материальных благ: речь идет о проникновении, внедрении достижений науки в каждый из указанных элементов.
 
 Наука позволяет получать не имеющиеся в готовом виде в природе предметы труда с заранее заданными самим человеком свойствами (синтетическое волокно, сверхпрочные сплавы и т.д.). Благодаря науке принципиально меняются орудия труда и технология производства (микропроцессоры, роботы, биотехнология). И, наконец, определенный минимум научных знаний является теперь обязательным атрибутом современного производителя материальных благ.
 
 В непосредственную производительную силу общества превращаются не только естественные и технические, но и общественно-гуманитарные науки. Имеется в виду не только их участие в совершенствовании производственных отношений, что позволяет увеличить производительную силу труда, но и их непосредственное воздействие на производительную силу общества - человека, на его психологический настрой и ценностные ориентации.
 
 Таким образом, на нынешнем этапе неизмеримо возрастает роль науки в развитии производительных сил и совершенствовании общественных отношений.
 
 Иногда думают, что, превращаясь в непосредственную производительную силу общества, наука тем самым перестает быть формой общественного сознания. Это не так, ибо функция науки как непосредственной производительной силы как раз и проистекает из ее статуса формы общественного сознания. Именно потому, что наука стала способной глубоко отражать сущность вещей, она может оказывать преобразующее воздействие на материальное производство, а через него - и на жизнь общества в целом.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 ВОПРОСЫ ДЛЯ САМОКОНТРОЛЯ
 
 1. Как соотносятся между собой научное и практически-эмпирическое знание?
 2. Чем отличается по своим "технологиям" и результатам научное познание от художественного?
 3. Как вы оцениваете роль творческого воображения и интуиции в научном познании?
 4. Какие этапы взаимодействия науки и производства вам известны?
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 11 ГЛАВА
 ЛИЧНОСТЬ
 
 После того, как проанализированы сущность человека и общества, рассмотрены основные сферы их деятельности, становится возможным обратиться к понятию личность.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 1. ЧЕЛОВЕК, ИНДИВИД, ЛИЧНОСТЬ
 
 ЧЕЛОВЕК, ИНДИВИД
 
 Для правильного понимания сущности личности необходимо в достаточной степени отдифференцировать его от близких к нему по значению понятий человек и индивид.
 
 Понятие человек, как мы видели, есть понятие родовое, выражающее общие черты, присущие человеческому роду. Поскольку человек есть существо биосоциальное, то в понятие это включаются как его общесоциальные черты, так и биологические, ибо носителем его социальной сущности является живой человеческий организм.
 
 Индивид есть отдельный, конкретный человек, которому наряду с родовыми чертами Homo sapiens присущи и сугубо индивидуальные черты. Это касается и его природных задатков, и психических свойств (особенностей памяти, воображения, темперамента, характера), и особенностей его мышления (взглядов, суждений, мнений), потребностей и запросов. В этом смысле мы говорим об индивидуальности человека.
  Вообще понятие "индивидуальность" в философской литературе употребляется далеко не однозначно с разбросом от отождествления индивида с индивидуальностью до отождествления индивидуальности с личностью. Если исходить из того, что-каждое понятие должно нести уникальной" смысловую нагрузку (в противном случае оно теряет смысл), то индивидуальность может быть определена как совокупность свойств и способностей, отличающих данного индивида от массы других. Иногда индивидуальность однозначно связывают с многогранностью способностей, дарований человека, но вряд ли с этим можно согласиться: индивидуальностями несомненно являются и те, кто обладает одной, но ярко выраженной способностью, либо, обладая многогранностью таланта, реализует все же лишь одну из этих граней. У Лермонтова Мцыри говорит:
 
 Я знал одной лишь думы власть.
 Одну - но пламенную страсть:
 Она, как червь, во мне жила.
 Изгрызла душу и сожгла.
 
 247
 
 
 И эта "однострастность", "односпособность" нисколько не принижают в глазах поэта, а вслед за ним и читателей поэмы индивидуальность Мцыри, его героико-романтический облик.
 
 Хотя каждая личность является одновременно человеком и гражданином, но далеко не каждый человек, индивид в своих общественных связях и поведении проявляет себя как личность. Это обнаруживается и тогда, когда мы бросаем ретроспективный взгляд на исторический процесс, и на современном уровне развития общества. В условиях первобытного общества человек еще полностью слит с социальной общностью, членом которой он является (род, племя), не осознает себя как самостоятельная личность и на самом деле еще не является ею. Человек, по выражению К.Маркса, еще не оторвался от пуповины естественных связей, и его личное бытие осознается им как бытие члена определенного коллектива. Исторически человек начинает формироваться как личность на основе выделения индивидуального труда, возникновения частной собственности, распада родоплеменного коллектива и отделения личных интересов от общественных. То, что верно для филогенеза человеческого рода, верно и для онтогенеза - процесса развития отдельного индивида. С момента своего появления на свет ребенок является человеком и индивидом, но он еще не является личностью: для этого ему предстоит пройти сложный процесс и биологического, и психического, а главное - социального созревания, социализации.
 
 А является ли личностью каждый современный, взрослый, психически нормальный человек? Разумеется, нет. И так обстоит дело в любых социальных условиях. Личность - это не просто носитель конкретных исторических общественных отношений, но человек, который оказывает активное воздействие на них соответственно своим индивидуальным способностям и наклонностям, сознательности и организованности, трудовой и общественно-политической активности. Автономность личности отнюдь не означает, что эта позиция обязательно должна быть противоположна позиции большинства или интересам общественного развития в целом. Речь идет о другом: независимо от того, присоединяется ли личность к мнению большинства или идет "на красный свет", в каждом конкретном случае это - позиция личностная, пропущенная через мозг, чувства и совесть индивида.
 
 
 
 
 
 
 
 
 

<< Пред.           стр. 16 (из 23)           След. >>

Список литературы по разделу