<< Пред.           стр. 11 (из 13)           След. >>

Список литературы по разделу

  Диалектико-материалистический метод предполагает выявления природы и логики исторического развития, как политических государственных институтов, так и гражданского общества. Даже в ранних работах Маркс и Энгельс жизнедеятельность гражданского общества характеризовали, как "истинный очаг и арену всей истории"31. А в более зрелых работах они постоянно подчеркивали диалектическое единство
 29 Маркс К, Энгельс Ф. Соч., 2 изд. - Т. 25, ч. I. - С. 479
 30 Там же.-С. 481^82
 31 Маркс К, Энгельс Ф. Соч., 2 изд. - Т. 3. - С. 35
 
 74
 гражданского общества и государства, причем прямо указывали, что первое выступает как содержание, а второе - форма: "По крайней мере в новейшей истории, государство, политический строй, является подчиненным, а гражданское общество, царство экономических отношений, - решающим элементом. По старому взгляду на государство, разделявшемуся и Гегелем, оно считалось, наоборот, определяющим, а гражданское общество - определяемым элементом"32. Более того, они указывали, что государство никогда не дарит свободу, напротив, подлинная свобода возможна лишь там, где есть эмансипированное гражданское общество, способное диктовать свою волю государству: "Свобода состоит в том, - говорится в "Критике Готской программы", - чтобы превратить государство из органа, стоящего над обществом, в орган, этому обществу всецело подчиненный"33. И еще: "Все потребности гражданского общества - независимо от того, какой класс в данное время господствует, - неизбежно проходили через волю государства, чтобы в форме законов получить всеобщее значение... Государственная воля определяется в общем и целом изменяющимися потребностями гражданского общества"34.
  Далее, о "сломе" буржуазного государства. Широко известно, что в работах революционного периода - "Классовая борьба во Франции ", "Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта" - Маркс отстаивал идею "слома" и, в частности, писал: "Все перевороты усовершенствовали эту машину вместо того, чтобы сломать ее"35. Однако в более поздних работах Маркс и Энгельс отмечали "поворотный пункт", с которого возникает тенденция отделения государства от одного конкретного класса -экономически господствующего класса: буржуазия "теряет способность к исключительному политическому господству: она ищет себе союзников, с которыми, смотря по обстоятельствам, она или делит свое господство, или уступает его целиком"36. Такое государство уже не надо "ломать". Его нужно просто "переделать" (совсем иное содержание политических действий!): "Речь идет просто об указании на то, что победивший пролетариат должен заново переделать бюрократический, административно-централизованный аппарат, прежде чем сможет использовать его для своих целей"37.
  Наконец, об "отмирании" пролетарского государства. Какие только политические эксперименты не выдавались за реализацию марксистских идей. Под этим лозунгом Ленин развернул тотальную борьбу с бюрократизмом, а, по существу, с профессиональным государственным управлением ради "высшего демократизма" -поголовного участия населения в работе государства. Сталин вообще выдвинул иезуитскую трактовку "отмирания" через "укрепление". В годы "оттепели" исконные функции государства волевыми решениями передавались профсоюзам и трудовым коллективам: старшее поколение помнит, чем обернулась передача преступников "на поруки" в производственные и общественные организации. "Перестройщики" ничтоже сумняшеся стали крушить государственные структуры, не создавая им действительные функциональные альтернативы прежнему управлению.
  У Маркса идея "отмирания" государства постоянно корректировалась и шлифовалась. Так, на основе анализа опыта Парижской Коммуны Маркс осознал многие отрицательные стороны весьма короткой практики диктатуры пролетариата и в работе "Гражданская война во Франции" сделал выводы о том, что насилие одних групп людей над другими, в конечном счете, оборачивается несвободной для всех, что рабочему классу необходимо вести борьбу "наиболее рациональным и гуманным
 32 Маркс К, Энгельс Ф. Соч., 2 изд. - Т. 21. - С. 310
 33 Маркс К, Энгельс Ф. Соч., 2 изд. - Т. 19. - С. 26
 34 Маркс К, Энгельс Ф. Соч., 2 изд. - Т. 21. - С. 310
 35 Маркс К, Энгельс Ф. Соч., 2 изд. - Т. 3. - С. 206
 36 Маркс К, Энгельс Ф. Соч., 2 изд. - Т. 16. - С. 416
 37 Маркс К, Энгельс Ф. Соч., 2 изд. - Т. 36. - С. 70
 
 75
 38 r-
 путем" , что после установления революционно-политических организации рабочего класса они могут существовать ограниченный исторический период - их надо начать немедленно преобразовывать в направлении, которое мыслилось как "движение в своих собственных интересах и в интересах человечества"39. При этом для Маркса важно то, что государство имеет слооюную, по крайней мере двойственную природу: это не только инструмент, с помощью которого экономически господствующий класс становится также политически господствующим классом, но и механизм для выполнения общих дел, вытекающих из природы всякого общества40. Разве можно процесс "отмирания" в равной мере относить и к первому и ко второму? Очевидно, по Марксу, "отмирает" классовая природа государства, но должен сохраняться и совершенствоваться механизм для выполнения общих дел, в котором право, а не революционная целесообразность играет решающую роль. Энгельс прямо высказывал свое и марксово отношение к этому вопросу: "Для нас, наоборот, незыблемо, что соотношения между правящими и управляемыми должны быть устроены на почве права раньше, чем они могут стать и оставаться сердечными. Сначала право, потом справедливость! "41.
  Таким образом, если посмотреть на марксову социологию из разных временных координат, то в ней можно найти и противоречия, и двусмысленности, и просто ошибки. Часть из них, как мы показали, исправил сам Маркс, что-то скорректировал после его смерти Энгельс. Примечательно, что, переиздавая работы молодого Маркса, он вносил в них изменения, которые объяснял следующим образом: "В сороковых годах Маркс еще не завершил своей критики политической экономии. Это было сделано лишь к концу пятидесятых годов. Поэтому его работы, появившиеся до выхода первого выпуска "К критике политической экономии (1859 г.), в отдельных пунктах отклоняются от работ, написанных после 1859 г., и содержат выражения и целые фразы, которые, с точки зрения позднейших работ, являются неудачными и даже неверными"42.
  Что-то в марксизме вообще не выдержало испытание временем. Но мировая социологическая мысль ценит Маркса прежде всего за то, что он сделал для анализа современного ему общества и особенно для обоснования определенной методологии как системы принципов исследования общества.
  Диалектико-материалистический метод анализа общества оценивался Энгельсом превыше всего. "Все миропонимание Маркса, - писал он в последний год жизни, - это не доктрина, а метод. Оно дает не готовые догмы, а отправные пункты для дальнейшего исследования и метод для этого исследования"43.
 Вопросы на развитие социологического воображения:
  1. В настоящее время в России дебатируется идея о возможности продаже земли в частную собственность. Основной аргумент "за" - землепользование станет экономически более эффективным. А каковы, по Вашему мнению, могут быть социальные и природные непредвиденные последствия этого акта?
 38 Маркс К, Энгельс Ф. Соч., 2 изд. - Т. 17. - С. 553
 39 Там же.-С. 554
 40 См.: Маркс К, Энгельс Ф. Соч., 2 изд. - Т. 25, ч.1. - С. 422
 41 Маркс К, Энгельс Ф. Соч., 2 изд. - Т. 41. - С. 125
 42 Маркс К, Энгельс Ф. Соч., 2 изд. - Т. 22. - С.204
 43 Маркс К, Энгельс Ф. Соч., 2 изд. - Т. 39. - С. 352
 
 76
  2. К. Маркс отмечал конкретные проявления отчуждения, характерные для
 капиталистического общества его времени. Что изменилось с тех пор? Каковы
 современные проявления процесса отчуждения в России и других странах?
  3. Может ли социолог быть искренне беспристрастным при изучении группы
 людей, к которой он испытывает явную антипатию (террористы, представители
 сатанинского культа)?
  4. Одним из проявлений современного процесса глобализации является
 распространение на другие страны самых разных компонентов американской
 культуры. Какое влияние они оказывают на ментальность людей, живущих в других
 культурах? Как сказывается это на структурах и функциях обществ? Выскажите Ваше
 мнение с учетом положений структурно-функционалистской и диалектико-
 материалистической социологии.
 Основные термины и выражения:
  Диалектике-материалистическая социология, противоречия, конфликт, социальная экология, гуманистическая социология, инвайронментальная социология, общественная структура, социальное сознание, ложное сознание, ключевое сознание, класс в себе, класс для себя, закон соответствия производственных отношений характеру и уровню развития производительных сил, закон углубляющейся экономической дифференциации знаний, непредвиденные последствия, ценностные суждения, классовая борьба, социальная революция, отчуждение, отмирание государства
 ЛИТЕРАТУРА
  Алексеева Т.А. современные политические теории. М.: РОССПЭН, 2000. -Лекция 2
  Гофман А.Б. Семь лекций по истории социологии. М.: Мартис, 1995. - Лекция четвертая
  Давыдов Ю.Н. Отчуждение и культура. В кн.: Маркс К. Социология. Сборник. М.: "КАНОН-пресс-Ц", "Кучково поле", 2000
  История социологии в Западной Европе и США // Ответственный редактор -академик РАН Г.В. Осипов. - М.: Издательская группа: НОРМА-ИНФРА • М, 1999. -Рекомендуется глава 21
 КултыгинВ.П. Классическая социология. М.: Наука, 2000. -Раздел второй
  Маркс К. Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта. - Маркс К., Энгельс Ф. Соч., 2 изд. - Т. 8
  Маркс К., Энгельс Ф. Немецкая идеология. - Маркс К., Энгельс Ф. Соч., 2 изд. -Т. 3
  Маркс К. Экономико-философские рукописи 1944 года. - Маркс К, Энгельс Ф. Соч., 2 изд. - Т. 42
 Маркс К. Социология. Сборник. М.: "КАНОН-пресс-Ц", "Кучково поле", 2000
  Учебный социологический словарь с английскими и испанскими эквивалентами. Издание 4-е, дополненное, переработанное. Общая редакция С.А. Кравченко. М.: Экзамен, 2001
 Энгельс Ф. Анти-Дюринг. -МарксК., Энгельс Ф. Соч., 2 изд. - Т. 20
 
 77
  Ritzer G. Classical sociological theory. - McGraw Higher Education, 2000. - Chapter 5 "Karl Marx"
 
 78
 Тема 6. "ПОНИМАЮЩАЯ" СОЦИОЛОГИЯ М. ВЕБЕРА
 1. Идейно-теоретические предпосылки становления веберовской
 интерпретивной парадигмы
 2. Предмет и методы "понимающей" социологии
 3. Рациональность и иррациональность
 4. Перспективы рационализации власти в России: актуальность веберовских
 идей
  Социология М. Вебер относится к интерпретивным парадигмам. Их сторонники, хотя и могут признавать, что общество состоит из определенных структур, тем не менее полагают, что последние есть производное от социальных действий индивидов. Для социологов этого направления главное - изучение и интерпретация образцов типичного социального поведения людей, в процессе которого создается социальная реальность.
  Своими корнями интерпретивные парадигмы уходят в герменевтику (от греч. hermeneutikos - истолковывающий) - искусство и теория толкования древних текстов и памятников. Социологи полагают, что герменевтические методы могут быть использованы и для интерпретации социальной реальности, прежде всего, поведения людей и выявления их мотивов и значений. При этом они исходят из того, что для успешной интерпретации человеческих действий необходим учет социально-культурного, экономического, политического, языкового и иного контекста, в которых реализуются данные действия. Иными словами, действия и выражения индивида могут быть адекватно поняты, если будет сохранено их субъективное значение в конкретном социальном и культурном контексте.
  Американский социолог У. Томас в концентрированной форме выразил суть интерпретивных парадигм в постулате, который получил название "теоремы Томаса". Она гласит: "Если люди определяют некоторые ситуации как реальные, эти ситуации реальны в своих последствиях". Её надо понимать так, что в результате социальных действий индивидов, определяющих "некоторые ситуации как реальные" (забота вождей о народном благе, идеалы демократизма социалистического общества и т.д.), конструируется сама социальная реальность определенного характера. Если для стороннего наблюдателя социалистическая демократия являлась обманом, то для значительного числа россиян она был элементом их социальной реальности, что предопределяло их поведение, характер их социального взаимодействия, вообще причинные связи, доминировавшие в советском обществе.
  Аналогично: то, что, например, представляется реальным для талибов фундаменталистского толка, отнюдь не является реальным для американцев. Особым социальным группам характерно специфическое представление о социальной реальности и, соответственно, их поведение ("последствия") будет в реальной жизни отражать эти представления.
  Предметом интерпретивных парадигм как раз являются представления людей и соответствующие им социальные действия. Социологи этого направления смысл своей деятельности видят не в выявлении закономерных связей функционирования общественных структур (к чему стремятся, как было показано в темах 4 и 5, представители структурно-функциональной и диалектико-материалистической парадигм), а в изучении способов, с помощью которых люди познают и конструируют реальность в том или ином обществе. Для них особый интерес представляет "заглянуть за" поверхностные значения представлений людей о жизненном мире, за очевидно видимые проявления их поведения и тем самым дать уникальную интерпретацию об их сути, делая их более понятными для окружающих.
 
 79
  Рассмотрение интерпретивных парадигм мы начинаем с "понимающей" социологии М. Вебера.
  МАКС ВЕБЕР (Weber) - немецкий социолог, являющийся основоположником "понимающей" социологии, в центре которой изучение социальных действий как движущих факторов всего человеческого существования в его универсальности. Под углом изучения социальных действий социолог создал свои концепции экономики, политики, бюрократии, религии, права.
  М. Вебер родился 21 апреля 1864 года в семье чиновника, который занимал весьма высокое положение в бюрократической иерархии и политическом истеблишменте Германии того времени, используя которое пользовался почти всеми земными благами. Его мать, напротив, была женщиной строгих аскетических правил, всецело поглощенной религиозными догмами Кальвинизма, постоянно озабоченной о возможности божественного избрания и спасении души после смерти. Эти глубокие различия родителей, постоянно вызывавшие напряжения в семье, вместе с тем оказали существенное влияние на мировосприятие, образ жизни Вебера, характер его творчества, в котором парадоксально сочетались интересы к бюрократизму и религиозному аскетизму.
  В начале жизни Вебер отдает предпочтение ценностным ориентациям своего отца. Он получил образование в лучших университетах Германии, став в итоге обладателем докторской степени по праву. В течение года находился на военной службе сначала в качестве простого солдата, а затем офицера имперской армии. Но интересы к экономике, истории и социологии взяли верх над карьерой чиновника-бюрократа. Вебер окончательно выбирает для себя аскетический образ жизни, подобно тому, какой вела его мать, хотя так и не став верующим, и погружается в науку. Вебер преподавал социологию в Германии и США, принимал участие в работе ряда международных конгрессов социальных наук, издавал журнал "Архив социальной науки и социальной политики". В 1910 г. он основал Немецкое социологическое общество. Преподавательскую и научную деятельность совмещал с практической политикой - выполнял различные официальные миссии в годы первой мировой войны, был экспертом германской делегации в Версале, участвовал в разработке проекта Веймарской конституции. Однако политика была для него не самоцелью, а вопросом фактического знания проблемы. На первом месте для него было познание человеческого бытия. Любопытно, что социолог изучил русский язык, когда в России началась первая революция, чтобы по газетам и литературе следить за развитием событий.
  Среди основных работ Вебера отметим: "Протестантская этика и дух капитализма", "О некоторых категориях понимающей социологии", "Политика как призвание и профессия", "Наука как профессия", "Хозяйственная этика мировых религий ", "Аграрная история древнего мира ", "Хозяйство и общество ", "О буржуазной демократии в России ", "К истории торговых обществ в средние века ".
 Умер М. Вебер 14 июня 1920 года.
  1. Идейно-теоретические предпосылки становления веберовской интерпретивной парадигмы
  Веберовская интерпретивная парадигма тесно связана с другими социологическими системами, характерными для прошлого века. В то время ведущие
 
 80
 позиции занимал структурный функционализм позитивистского толка, представленный, прежде всего, Э. Дюркгеймом (см. тему 4), который отстаивал необходимость распространения рационализма на познание социальных явлений, на исследование их самих с помощью методов, характерных для естественных наук. Вебер видел слабость представителей этой позиции в том, что структуры всецело детерминировали поведение индивидов, из чего следовало, что исторические события рассматривались независимо от намерений людей, а сами индивиды - как соучастники заранее предопределенных событий. Не принял Вебер и использование естественнонаучных подходов для анализа общества, подчеркивая то, что в отличие от неизбежных связей между явлениями неживой природы, в обществе действуют качественно иные причинные связи и для их познания нужна другая методология. При этом Веберу импонировала идея рационализма, которая, как будет показано ниже, обрела иное содержание и стала центральной в его взгляде на историю и будущее человеческих обществ.
  Определенное влияние на социологические воззрения Вебера оказала марксистская социология (см. тему 5), в частности, ряд соображений К. Маркса об обществе как арене противоборствующих социальных групп, где каждая имеет свои экономические интересы, свои ценностные ориентации, соответствующие социально-экономическому положению и определенным взглядам на окружающий мир. Однако при этом им была дана позитивная критика материалистического понимания истории, в которой социолог показал значимость идеальных факторов - религиозных, идейно-нравственных ориентиров для поведения людей и высказался за то, чтобы социология раскрывала всю сложную систему каузальных связей социальной реальности, существующей не только объективно, но и создающейся субъективно благодаря мыслям и действиям индивидов.
  Наконец, отметим влияние философской школы неокантнианства, представители которой (Г. Риккерт и др.) проводили радикальное различие, с одной стороны, между внешним миром, который мы познаем, и познающим сознанием, а с другой - между ценностью и её оценкой.
 2. Предмет и методы "понимающей" социологии Новый взгляд нароль естественных и социальных наук
  М. Вебер одним из первых стал проводить принципиальное различие между естественными и социальными науками: если задача первых состоит в открытии детерминистских законов, то задача вторых - дать причинное объяснение и понимание социальных действий людей конкретного общества лишь в определенном культурном и историческом контексте, учитывая, что общие поведенческие ориентиры, обусловленные конкретными ценностями, всегда историчны и относительны. Раз так, то может показаться, что причинность исчезает вообще, и общество не поддается научному познанию. Как же тогда изучать связи явлений, как основу типизации общественных процессов?
  По Веберу, отличие естественных наук от наук социальных, прежде всего, состоит в том, что они по-разному трактуют причинность. Причинность в социальных науках означает вероятность, что событие произойдет или что одно событие зависимо от другого. В этой связи, по Веберу, человеческое общество не есть нечто "исторически неизбежное", а результат "множества возможностей". Так, ученый видел в определенном религиозном воззрении (протестантской этике) один из факторов возникновения духа современного капитализма, но считал "глупостью", что это был единственный социальный фактор. Чтобы разграничить причинность в естественных науках от причинности в науках социальных, он вводит понятие "адекватной
 
 81
 причинности" применительно к социальным наукам. Отсюда социология изначально может иметь дело с вероятностными утверждениями о взаимосвязях между социальными явлениями. Её цель - установить степень того, что при событии х имеется определенная степень вероятности наступления события у. Как видно, понятия и само знание в социальных науках имеют иное содержание, чем знания в естественных науках.
  Принципиальное же отличие социальных наук от естественных, по Веберу, заключается в способности первых дать понимание социальным явлениям, так или иначе имеющих отношение к мысли, рациональности. "Социологическое объяснение, - писал он, - ставит своей целью именно рациональное толкование"1. Естественные науки просто не имеют дела с пониманием поведения физических тел, ибо в их движении мысль отсутствует.
  Вместе с тем, социальные науки, имея свою специфику, обладают общими качествами, характерными для наук вообще. Так, социология является научной дисциплиной благодаря тому факту, что люди действуют рационально по крайней мере значительную часть времени и это позволяет осуществлять типизацию их поведения, систематизацию собственно социальных фактов.
 Социальные факты и ценности
  Социология становится наукой и благодаря тому, что она должна использовать объективные методы, быть свободной от оценочных суждений исследователя. В работе "Смысл "свободы от оценки" в социологической и экономической науке" Вебер обосновывает положение о том, что социология - социальная наука, свободная от ценностных суждений. Это, разумеется, не предполагает отказа ученого от собственных пристрастий, но они не должны вторгаться в научные разработки. Тем более, это нельзя понимать как отказ от анализа ценностей вообще. Напротив, предметом социологии является изучение действий людей с учетом детерминации общезначимых ценностей -истины, справедливости, красоты и т.д.
  Вместе с тем социолог различает ценности практические (социокультурные основания конкретного общества в определенный период его развития) и ценности научные (истина). Вебер верил, что при проведении анализа социальных реалий и, естественно, изучении их ценностных составляющих можно в принципе отделить социальные факты от ценностей. При этом ценности социальных фактов необходимо обязательно относить к конкретному историческому периоду. По его мнению, социология как научная дисциплина обретает характер "понимающей" социальной науки, поскольку ориентирована на интерпретацию социальных действий людей, которые надсубъективны, общезначимы, но не вообще, а в рамках определенной исторической эпохи.
  Социология имеет отношения к ценностям и в том смысле, что исследователь выбирает для изучения конкретные социальные факты (включая те, которые имеют отношение к прошлому), исходя из современной системы ценностей.
  Своим декларированным принципам о разграничении социальных фактов и ценностей самому Веберу не всегда удавалось следовать. Не случайно его называют "буржуазным Марксом". Действительно, Вебер, как и Маркс, изучал те же социальные реалии - современные капиталистические отношения, но в отличие от Маркса занимал сторону капиталистов и бюрократов, видя только в них (даже не в среднем классе!) социальную силу, способную инициировать и возглавить исторический прогресс. Некоторые современные зарубежные исследователи творчества Вебера упрекают его в нарциссизме в отношении к немецкому государству и протестантизму, что сказалось на
 1 Вебер М. Избранные произведения. М.: "Прогресс", 1990. - С. 496
 
 82
 конкретных выводах его теории. Вебер, как и Маркс, был нетерпим к своим оппонентам, особенно к самому Марксу, критикуя его теорию за экономический детерминизм. Так, в Венском университете Вебером был прочитан курс лекций с характерным названием "Позитивная критика материалистической концепции истории".
  Кроме того, "понимающая" социология Вебера подвергалась критике за абсолютизацию западной рациональность, прежде всего индивидуалистической системы ценностей.
  И все же мировая социологическая мысль ценит Вебера за то, что он явился создателем принципиально новой социологической парадигмы, предложив оригинальный теоретико-методологический инструментарий исследования поведения людей и социальных реалий в целом, а также новаторские принципы основания социологического знания.
 Понимание (Verstehen) социальных действий
  В термин Verstehen Вебер вкладывает свой особый смысл. Это - рациональная процедура изучения действий социальных субъектов (микроуровень), а через них -изучение культуры конкретного общества (макроуровень). Как видно, Вебер был сторонником социального номинализма. Напомним, что это теоретическая и методологическая ориентация, предполагающая, что характер индивидов, их действий, в конечном счете, определяет суть общества.
  Как считает социолог, анализ и типизация социальных действий людей являются основным предметом социологии. Однако не каждый поведенческий акт индивида можно считать социальным действием. Действие человека обретает характер социального действия, если в нем присутствуют два принципиальных момента: 1) субъективная мотивация индивида, который вкладывает в свой акт определенный смысл; 2) ориентация на поведение других людей. Вебер отмечает: "Действием мы называем действие человека (независимо от того, носит оно внешний или внутренний характер, сводится ли к невмешательству или терпеливому принятию, если и поскольку действующий индивид или индивиды связывают с ним субъективный смысл. "Социальным" мы называем такое действие, которое по предполагаемому действующим лицом или действующими лицами смыслу соотносится с действием других людей и ориентируется на него"2.
  Из определения следует, что действие, о котором человек не задумывается, не является социальным действием. Так, к социальному действию нельзя отнести непреднамеренное падение человека или же непроизвольный крик от боли, ибо в них просто отсутствует мыслительный процесс. Действие, в котором человек просто не видит реальной цели, не является социальным действием. Так, к социальному действию нельзя отнести непреднамеренное или неосознанное участие человека в той или иной сходке, кампании, политической акции, ибо в этом случае отсутствует мыслительный процесс и осознанно целенаправленная активность.
  Социолог не считал действия социальными, если они являлись чисто подражательными, когда индивиды ориентируются на какое-либо природное явление (раскрытие зонтов множеством людей во время дождя) или когда они действуют как атомы толпы, что характерно для реактивного поведения (поведения как реакции на определенный стимул, например, "опасность").
  Эмоциональные излияния, непроизвольные выкрики, проявления радости от встреч с героями и вождями или выплески гнева в адрес "врагов" также нельзя отнести к социальным действиям, ибо в них просто нет активного разумного начала как
 ! Там же. - С. 602-603
 
 83
 способности человека отражать и постигать мир, не искажая его реальное содержание восторгами или страхами.
  Действие не является социальным и в том случае, если оно никак не затрагивает интересы других людей, остается для них незамеченным. Пример тому - маниловщина, мечтательно-бездеятельное отношение к окружающему, которое, как показал Н.В. Гоголь в "Мертвых душах", весьма характерно для многих россиян, которые даже, вероятно, не отдают себе в этом отчета.
  Ещё одно важное замечание, которое делает социолог: предметом его парадигмы являются действия индивидов, а не коллективов. Употребляя понятия государство, корпорация, семья, армейское подразделение и т.д., следует иметь в виду, что эти и другие социальные структуры сами по себе не являются субъектами социального действия. Поэтому, с точки зрения Вебера, нельзя, например, понять действие парламента или президентской администрации, фирмы или семьи, но можно и нужно стремиться к тому, чтобы интерпретировать действия составляющих их индивидов.
 Типизация социальных действий
  Вебер выделил четыре типа социальных действий индивидов, которые различались по степени рациональности, присутствующей в них. Само собой разумеется, что в действительности человек далеко не всегда знает, чего он хочет. Порой в поведении людей доминируют какие-либо ценностные установки или просто эмоции. Ориентируясь на возможное реальное поведение людей в жизни, Вебер выделяет следующие типы действия: 1) целерациональное, 2) ценностно-рациональное, 3) аффективное, 4) традиционное. Обратимся к самому Веберу: "Социальное действие, подобно любому другому поведению, может быть: 1) целерациональным, если в основе его лежит ожидание определенного поведения предметов внешнего мира и других людей и использование этого ожидания в качестве "условий" или "средств" для достижения своей рационально поставленной и продуманной цели; 2) ценностно-рациональным, основанным на вере в безусловную - эстетическую, религиозную или любую другую - самодовлеющую ценность определенного поведения как такового, независимо от того, к чему оно приведет; 3) аффективным, прежде всего эмоциональным, то есть обусловленным аффектами или эмоциональным состоянием индивида; 4) традиционным, то есть основанным на длительной привычке"3.
  Из этой классификации следует, что может быть социальное действие, в котором смысл действия и смысл действующего совпадают, в нем присутствует рельефно выраженная цель и адекватные ей осмысленные средства. Такое действие было обозначено социологом понятием целерациональное действие. В нем оба вышеназванных момента совпадают: понять смысл действия - значит понять действующего, и наоборот.
  Примером целерациональных действий может быть поведение людей, сознательно делающих политическую карьеру, принимающих собственные решения. В таком поведении есть смысл действий, который понятен для окружающих, побуждая последних к принятию адекватных самостоятельных актов, также имеющих смысл и цель. К целерациональным действиям может быть отнесено поведение студента, желающего получить образование, соответственно направленное на успешное усвоение изучаемых предметов.
  Если же, например, сильный и мужественный человек после того, как его ударили по одной щеке, подставил другую, то здесь речь идет о ценностно-рациональном действии, которое может быть понято лишь с учетом представлений этого человека о
 1 Там же. - С.628
 
 84
 ценностях определенных религиозных догм. Ценностно-рациональное действие основано на вере в определенные безусловные ценности, заповеди, представления о добре и долге. Их абсолютизация приводит к тому, что в подобных действия неизбежно появляется определенный компонент иррациональности. Так, если для людей ценность собственной жизни ничто в сравнении с верой в безусловную правоту вождя, курса партии, ради выполнения "безошибочных предначертаний" которых они готовы к лишениям и даже самопожертвованиям, то они как раз совершают ценностно-рациональные действия.
  Аффективные действия можно довольно часто наблюдать в игровых видах спорта - те или иные непроизвольные, эмоциональные реакции игроков. Они, как правило, определены эмоциональным состоянием действующего - страстью, любовью, ненавистью и т.д. Естественно, что они выходят за пределы сознательной, осмысленной деятельности индивида.
  К традиционным действиям относятся повседневные поведенческие акты, совершаемые просто по привычке. Люди ведут себя почти автоматически, потому что они так всегда это делали. Как правило, они не осознают, почему так поступают, ибо просто привержены привычным нравам и обычаям. В таких действиях почти нет целеполагания, нет и размышлений о выборе средств их осуществления.
  В российской истории люди практически не задумывались, почему необходимо служить "царю-батюшке", по какому такому праву осуществляется передача государственной власти по наследству, почему у них нет личных прав и свобод. Они поступали традиционным образом, потому что их предки всегда так это делали, будучи приверженными определенным нравам и обычаям. В обновленном виде традиционные действия были сохранены в советских жизненных укладах, таких как коммуны и "социалистические коллективы". Все эти типы социума утверждали стадно-традиционное подражательство и подавляли индивидуальность. Главная латентная, неосознаваемая функция традиционных действий состояла в том, чтобы каждый человек уничтожил свое индивидуальное мышление и, соответственно, принял бездумные алгоритмы жизни. Распад советского строя заставил людей отказываться от неосмыленно-подражательного поведения, от жизни по принципам "как все", "не хуже, чем другие".
  Строго говоря, лишь целерациональные и ценностно-рациональные действия относятся к социальным действиям, ибо имеют дело с субъективно подразумеваемым смыслом. Подчеркнем, социология, по Веберу, является "понимающей", поскольку имеет дело с осмысленными действиями людей. "Специфически важным для понимающей социологии, - писал он, - является прежде всего поведение, которое, во-первых, по субъективно предполагаемому действующим лицом смыслу соотнесено с поведением других людей, во-вторых, определено также этим его осмысленным соотнесением и, в-третьих, может быть, исходя из этого (субъективно) предполагаемого смысла, понятно объяснено"4.
 Основные методы понимания социальных действий
  Проблеме понимания социального действия Вебер уделяет особое внимание, выделяя несколько типов понимания. К первому типу он относит понимание через прямое наблюдение. Примером тому может служить наблюдение на телеэкране безмерной радости, благополучия того или иного современного российского политика, его соответствующие жесты, что резко контрастирует с имиджем политика даже 80-х годов -всегда серьезного, озабоченного, сумрачного. Зритель может понять, скорее, прочувствовать положительное эмоциональное состояние практически любого человека
 4 Там же.-С. 497
 
 85
 от политики. Сам образ олицетворяет собой оптимизм, правоту, бескорыстность, устремленность в будущее. Но так ли это на самом деле? По Веберу, прямое наблюдение ещё недостаточно, чтобы понять суть социального действия.
  Второй тип интерпретации социального действия - объяснительное понимание. Оно предполагает выяснение мотивов конкретного социального действия. В нашем примере требуется понять, что побудило счастливого, жизнеутверждающего политического деятеля оказаться героем телепередачи - пришел ли он праздновать победу на выборах, добиться поддержки принятия желанных решений или же, как говорится, делает хорошую мину при плохой игре. Чтобы осуществился этот тип понимания, необходимо, как считает Вебер, поставить себя на место индивида, чье поведение мы пытаемся объяснить, и тем самым выяснить мотивы, стоящие за его действиями.
  Третий тип - причинное объяснение. Оно предполагает выяснение того, что инициировало сами мотивы, которые привели к соответствующим социальным действиям. Здесь социолог настаивает на необходимости обнаружить связи между целой серией действий или событий. Это, разумеется, предполагает проведение серьезных социологических исследований. Подобного рода исследования провел сам Вебер, стремясь, в частности, выявить связи между религиозными принципами и поведением индивидов, особенно их экономической и политической деятельностью.
 Идеально-типические конструкции
  Все три вышеназванные методы исследования не могут гарантировать полную картину того или иного социального действия. Понимание всегда приблизительно. Оно приблизительно даже в ситуации непосредственной интеракции людей друг с другом лицом к лицу. Социологу же нередко приходится анализировать социальные действия, понимать социальную жизнь её участников, когда они отдалены, причем не только в пространстве, но и во времени. В распоряжении ученого могут быть документы, эмпирические сведения, другие материалы, интерпретируя которые он старается понять субъективные значения, существовавшие в сознании людей, их отношение к тем или иным ценностям, чтобы дать комплексное представление единого социального процесса. Насколько возможно подобное комплексное представление? Каким образом социология как научная дисциплина способна определить степень приблизительности при анализе тех или иных конкретных социальных действий людей? А если человек даже сам не отдает себе отчета в собственных действиях (по состоянию здоровья или, находясь под влиянием митинговых страстей, подвергается психологическому давлению и т.д.), сможет ли социолог понять поведение такого индивида?
  Рассматривая подобные проблемы (причем в контексте различных культур), Вебер для их разрешения предложил оригинальный метод -конструирование идеально-типической модели социального действия индивида. По его мнению, социолог должен соотнести имеющийся в его распоряжении материал с религиозными, мировоззренческими, эстетическими, моральными ориентирами, исходя из того, что служило реальными ценностями для людей, являющихся объектом исследования. Поэтому идеальный тип социолог называл "интересом эпохи".
  Иными словами, по Веберу, чтобы уяснить действительные причинные связи, имеющие место при создании социальной реальности, и дать возможно более полное и комплексное толкование социальным действиям, необходимо прежде всего сконструировать недействительное - извлекаемые из эмпирической реальности заостренные, выделенные элементы, которые представляются типическими для социолога в его стремлении найти общие правила событий. Они должны выражать то, что наиболее
 
 86
 характерно, типично для общественных явлений или социальных действий своего времени. "Лишь с помощью чистого ("идеального") типа возможна социологическая казуистика.... Чем отчетливее и однозначнее конструированы идеальные типы, чем дальше они, следовательно, от реальности, тем плодотворнее их роль в разработке терминологии и классификации, а также их эвристическое значение"5, - заключает Вебер.
  Так, например, можно сконструировать идеально-типическую модель студента или государственного служащего, семьи или даже самого государства. Но модель идеального типа не есть цель познания, а своеобразное методическое средство, позволяющее анализировать социальные реалии. Как же этим средством пользоваться?
  Понятно, что в реальной жизни, строго говоря, не может быть идеального студента или чиновника, семьи или любого другого социального института. Различные причины приводят к тому, что общественное явление всегда будет иметь отклонение от идеального типа. Здесь-то и открываются возможности для сравнивания реального социума с его идеальным типом. Согласно Веберу, идеальный тип позволяет, во-первых, сконструировать явление или социальное действие, как если бы они имели место в идеальных условиях; во-вторых, рассмотреть это явление или социальное действие независимо от локальных условий (предполагается, что если будут выполнены идеальные условия, то действие будет совершаться именно таким образом); в-третьих, есть возможность сравнить, насколько явление или действие по своим количественно-качественным параметрам походит на идеальный тип. По отклонению от идеального типа исследователь может установить характерные тенденции протекания событий.
  Мыслительное образование нереального, идеально-типического события позволяет понять, как действительно протекало то или иное историческое событие. При этом Вебер обосновывает весьма оригинальный взгляд: по его мнению, история и социология - два направления научного интереса, а не две разные дисциплины. Так, чтобы выявить историческую причинность необходимо перво-наперво выстроить идеально-типическую конструкцию исторического события, а затем следует сопоставить нереальный, мысленный ход событий с их реальным развитием. Тем самым исследователь перестает быть простым статистом исторических фактов и обретает возможность понять, насколько сильным было влияние обстоятельств, какова роль воздействия случайности или конкретной личности на данный момент истории.
 Непредвиденные последствия
  Cвязи между социальными действиями людей и их результатами, как правило, латентны, не лежат на поверхности явлений. От исследователя требуются усилия, он должен проявить социологическое воображение, чтобы "заглянуть за" видимые проявления конкретных социальных действий индивидов, к каким социальным фактам они в итоге могут привести. Так, в работе "Протестантская этика и дух капитализма " Вебер показывает взаимосвязь протестантских религиозных ценностей и развития "духа капитализма", утверждая, что в странах, где эти ценности доминировали, быстрее и легче утверждались капиталистические отношения. Но выявление корреляции между ценностными установками и характером социальных действий - лишь одна часть исследования. Другая часть исследования состояла в том, чтобы установить, как и почему протестантские ценности, которые сами по себе, явно не были нацелены на определенные экономические результаты, скрыто, не зависимо от намерений способствовали развитию капитализма. По мнению социолога, основной причиной подобного рода непреднамеренных, непредвиденных последствий стало убеждение в том, что только через
 ; Там же. - С. 623-624
 
 87
 постоянный, аккуратный и честный труд, неутомимую деятельность во имя приумножения славы Божьей на Земле, ведя при этом аскетический образ жизни, можно попасть в рай. Определенная религиозная доктрина исподволь формировала такое поведение, которое предопределяло высоко рациональные образцы экономического поведения. Отсюда Вебер делает вывод о том, что мотивированные определенными ценностями социальные действия, выражающиеся в своеобразном типичном поведении значительного числа членов общества, неизбежно должны были привести и привели к адекватным крупномасштабным переменам в обществе, его структурах, что и нашло выражение в конкретном облике капитализма в той или иной стране.
  И ещё социолог показывает, что результаты идей, конкретные социальные действия, даже если они весьма рациональны, отнюдь не всегда приводят к первоначально задуманным рациональным результатам. Часто рационально создаваемая людьми социальная реальность включает в себя непредвиденные последствия иррационального толка.
 3. Рациональность и иррациональность
 Анализ общества по характеру действий его членов
  Стержнем веберовской "понимающей" социологии является идея анализа социальных реалий вообще и социальных действий в особенности через призму степени их рациональности. По мнению социолога, эмпирически сравнивая количество целерациональных действий с другими действиями, содержащими определенный компонент нерациональности, и выявляя, какой тип действия является доминирующим можно судить об уровне исторического развития общества вообще. Социолог исходит из того, что характер общества, демократичность или авторитарность его институтов, их функциональность есть производное от особенностей социальных действий индивидов, их рациональной или иррациональной составляющей. Именно такой теоретико-методологический подход использует Вебер для сравнительного анализа культур Древнего мира и современных западноевропейских обществ.
  Отправной постулат социолога состоял в том, что структура социальной реальности конструируется, в конечном счете, социальными действиями индивидов, и для социологии объект познания - "истолковать, понять социальное действие и тем самым каузально объяснить его процесс и воздействие". Изучая социальные действия людей, живших в различных пространственных и временных координатах и принадлежавших, соответственно, к различным культурам, социолог обосновал идею определения уровня исторического развития обществ по степени их рациональной организации.
  Если люди, как руководители, так и руководимые, в своем большинстве совершают действия целенаправленные, осмысленные, понятные и предсказуемые, то общественные и политические структуры будут отличаться высокой степенью своей организации и рациональности. И наоборот: если в поведении людей преобладают эмоционально окрашенные действия со значительным компонентом иррациональтности, основанные на ценностно-религиозных мотивах, традициях или базирующиеся на партикуляристских отношениях - симпатиях и интипатиях, чувствах личной преданности к вождям, старейшинам, политическим лидерам, лояльности к "своим" при негативном отношении к "чужакам-иноверцам", то такое общество, как его не обозвать, просто не может иметь современные рационально функционирующие институты.
  В некоторых странах и культурах ценностно-рациональные действия могут быть доминирующими и их иррациональный компонент, соответственно, распространяется на все сферы жизни, включая политическую. Пример тому - политика "пролетарского
 
 интернационализма", направленная на то, чтобы сделать революционные ценности отдельной социльно-политической группы ценностями и нормами государств, этносов и других культур.
  Представляется, Россия до недавних пор была именно такой страной, в которой ценностно-рациональные действия преобладали даже в политической сфере. Политика "доброго царя" или "отца нации с твердой рукой", "героя-спасителя" или политбюро компартии основывалась на доминировании ценностно-рациональных действий, причем и руководителей, и руководимых. Не формально-рациональные правила, а воля политического лидера его окружения формировала и проводила в повседневную жизнь конкретные политические решения, которые не являли собой прагматизм: многочисленные кампании трудно было предвидеть, рационально просчитать.
  Исследуя исторически ранние общества, социолог отмечает, что в них преобладали традиционные и аффективные действия. Их сущностный признак- отсутствие господства формально-рационального начала. В политике аффективные действия проявляются в фаворитизме, даровании статусных и властных привилегий, в неправовом и немотивированном снятии чиновника с должности подчас под влиянием страхов или зависти, в неадекватном выполнении служебных обязанностей из-за нахлынувших страстей и эмоций.
  Что ж, любой политик, чиновник - прежде всего человек, он имеет те или иные слабости, и человеческие страсти ему не чужды. Поэтому аффективные действия всегда влияли и неизбежно будут влиять на политику, характер принимаемых решений любого общества. Другое дело, что в разных культурах отношение к подобного рода проявлениям различное. В американском обществе - категорическое их неприятие. Достаточно вспомнить, чем обернулись для Б. Клинтона романтические увлечения. Для россиян присутствие аффективных действий в политике является неформальной нормой. Только-только мы начинаем отходить от чиновничьего - "по моему хотению..." Разумеется, отзвуки традиционного мышления и традиционных действий сохраняются и сегодня. Некоторые россияне ратуют за восстановление монархии. В нашем культурном контексте - по существу, за право собственности на государство. Тем самым исподволь утверждается, что русский народ анархичен и не способен к проведению рациональной политики.
  Вебер, анализируя современное ему капиталистическое общество, определяя при этом и судьбу капитализма в принципе, отмечает, что это общество характеризуется не столько свободой спекуляций, завоеваниями и другими авантюрами, сколько тенденцией увеличения целерациональных действий, рационализацией жизни в целом, достижениями максимального успеха и прибыли прежде всего через рациональную организацию труда и производства. ""Стремление к предпринимательству", "стремление к наживе", к денежной выгоде... само по себе ничего общего не имеет с капитализмом,- писал он. -Это стремление наблюдалось и наблюдается у официантов, врачей, кучеров, художников, кокоток, чиновников-взяточников... Капитализм может быть идентичен обузданию этого иррационального стремления, во всяком случае, его рациональному регламентированию""6.
  По Веберу, рационализация есть всемирно-исторический процесс. В современном индустриальном обществе утверждается рациональность сама по себе, формальная рациональность становится господствующей тенденцией. Рационализируются мировоззренческие установки, концентрированное выражение которых воплощено в протестантской этике, поскольку экономический успех был возведен ей в религиозное призвание. Рационализируются социальные действия людей и их образ жизни в целом.
 ' Там же. - С. 47-48
 
 89
 Соответственно, рациональные действия людей конструируют и рациональную социальную реальность в виде возрастающей рационализации всех общественных и политических институтов, а также способа ведения хозяйства, управления экономикой.
  Если использовать веберовскую методологию при анализе современного российского общества, то его исторический уровень следует определять не по экономическим и политическим структурам как таковым (независимым от государства предприятий, наличию множества политических партий и т.д.) и даже не по стремлениям людей к предпринимательству или политическому успеху, а по тенденциям формально-рационального регламентирования экономической и политической жизни, по тому, насколько целерациональные действия стали типичными в поведении и управляющих, и управляемых.
  Свои теоретико-методологические подходы к рациональности Вебер использует для анализа отдельных структур общества.
 Бюрократия
  Управленческие структуры общества можно представить как институты, которые формируют, во всяком случае, контролируют социальные действия людей. И Вебер был прекрасно осведомлен, что они могут ограничивать свободу социальных действий людей, выступал в свое время с призывами к реформированию парламента, к демократизации. Но его интересуют не столько функции управленческих структур сами по себе, сколько степень их рациональности. Он анализирует власть и бюрократию через призму совокупности индивидов, выполняющих определенные социальные действия. Повторяющиеся типичные целерациональные действия способствуют формированию таких институтов общества, которые побуждают индивидов к свободному принятию собственных решений на основе рациональной организации жизни общества.
  Техническим механизмом, позволяющим осуществлять управление, основанное на целерациональных действиях, Вебер считал бюрократию, полагая, что все другие управленческие альтернативы (например, идея, отстаиваемая Марксом, о "самоуправлении народом посредством самого народа") неизбежно предполагают некомпетентность и иррациональность.
  Создавая идеальную модель бюрократии, социолог представлял её в виде совокупности индивидов, выполняющих рациональные действия, нацеленные на достижения успешных результатов, имеющих общественную значимость и полезность. Социолог был убежден, что в рационально-организованном обществе "ходить во власть" и управлять должны люди профессионально подготовленные, имеющие специальное образование, поскольку от них требуется компетентность. Только в этом случае от них можно ожидать целерациональных действий и, соответственно, эффективного управления страной. Вообще Вебер считал рациональную бюрократию воплощением рациональной формы всякой организации общества. По мнению социолога, её основными чертами являются: разделение труда среди членов бюрократической структуры; строгая иерархичность, соподчиненность различных бюрократических органов; определенная служебная компетенция; наличие свода строгих правил и инструкций; безличный характер деятельности, т.е. отсутствие "человеческого" подхода к проблеме; наличие аппарата, чиновников, рассматривающих свою службу как единственную или главную профессию, сориентированных на полную преданность организации; ориентация на личную карьеру - "повышение" - в соответствии со старшинством по службе, или в соответствии со способностями независимо от суждения начальника; подчинение строгой единой служебной дисциплине и контролю.
 
 90
  Разумеется, Вебер описывает идеальный тип рационального управления, а не существующую реальность. В его основе лежит идеализация реального положения вещей, что представляет лишь вектор движения, исходя из того, что все управляющие будут совершать только целерациональные действия. Аффективные личные пристрастия, личная преданность и т.д. - полностью исключены. Сам Вебер прекрасно осознавал, что в поведении чиновников есть много непоследовательного и бездумного, что они далеко не всегда отчетливо формулируют и проводят в жизнь свои принципы с твердой последовательностью.
 Господство: границы рационального
  Социолог рассматривал господство прежде всего как способность и возможность одного субъекта отдавать приказания, ориентируемые на других людей, которые, весьма вероятно, будут добровольно повиноваться (в отличие от власти, которая предполагает повиновение, определенное поведение, несмотря на сопротивление оппозиции). Вебер обратил внимание на то, что властвующие, отдавая приказы и директивы, всегда ориентируются на "обобщенного другого", - т.е. на возможную реакцию окружающих, подчиненных, стремясь к тому, чтобы последние доверительно относились к власти. Иными словами, властвующие стараются добиться осуществления власти через легитимное господство, под которым понимается добровольное принятие власти, одобрение, её "внутреннее оправдание"7. Подчиняющиеся, однако, отнюдь не пассивно следуют директивам властвующих. Подчинение может быть основано на самых разных мотивах: страхе за жизнь и свое имущество, личной зависимости, вере в авторитет правителя. Иными словами, мотивы и действия людей, включенных в процесс господства, в разных странах и культурах различаются по степени их рациональности.
  По этому критерию социолог выделял три идеальных типа господства: 1. Легальное господство, которое опирается на осознанные убеждения в целесообразность, разумность существующей политической власти, правомочность органов, призванных властвовать, на общие для всех обязательные правовые нормы, регулирующие отношения господства и подчинения. Это "господство в силу "легальности", в силу веры в обязательность легального установления (Satzung) и деловой "компетентности", обоснованной рационально созданными правилами, то есть ориентации на подчинение при выполнении установленных правил, - господство в том виде, в каком его осуществляют современный "государственный служащий" и все те носители власти, которые похожи на него в этом отношении"8.
  Так, например, американцы верят в целесообразность президентской системы правления, предусматривающую разделение властей, легитимность всеобщих выборов. В этих условиях авторитет президента США, сенаторов, конгрессменов, судей основывается на исторически сложившейся системе легальных правил и законов, а также обосновывается рациональной целесообразностью. Техническим механизмом, позволяющим осуществлять легальное господство, основанное на целерациональных действиях, Вебер считал бюрократию рационального типа.
  В западных странах в процессе организационно-рациональной эволюции сложились структуры, которые требуют рационального управленческого труда: дифференциация функций, исключение личных симпатий и антипатий из исполнения служебных обязанностей, строгая исполнительская дисциплина. Но главное - там правит закон, и люди подчиняются ему, а не праву сильного, не революционной или "демократической" целесообразности и не "телефонному" праву. И бюрократы - это тот
 7 Там же. - С. 646
 8 Там же.-С. 646-647
 
 91
 слой профессиональных управляющих, которые практически гарантируют безукоризненное исполнение законов. Малейшая процедурная ошибка ведет к отмене наказания человека, совершившего реальное правонарушение. Поэтому на Западе бюрократы в почете и в цене в прямом смысле слова. Им люди вверяют свои судьбы, полагаясь на их компетенцию. За их труд налогоплательщики платят достойное жалованье.
  2. Харизматическое господство характеризуется эмоционально ориентированной преданностью политическому лидеру, которая поддерживается верой в историческое предназначение правителя. Подчинение в условиях харизматического господства основывается на приписывании и культивировании необыкновенных, сверхестественных способностей властвующих личностей. Это господство основано на преданности харизме пророка или вождя на войне, или выдающегося демагога в народном собрании или в парламенте"9.
  При харизматическом господстве действует репрессивное право. Власть закона сведена к минимуму, который дифференцированно применяется к лицам с различными социальными статусами. Харизматическому господству свойственна совершенно иная бюрократия, ценностно и политически ориентированная. Её черты следующие: нравственный конформизм, верность существующему политическому порядку, личная преданность вышестоящим руководителям, продвижение по службе обусловлено не столько профессиональными качествами, сколько покровительством и протекционизмом. Статус бюрократа дает ему дополнительные формально не санкционированные привилегии, особенно привилегии материального толка, связанные с распределение того или иного дефицита "по своему хотению и велению".
  С позиций веберовских представлений о формально-рациональной бюрократии совершенно ненормальной представляется ситуация в нашей стране и в прошлом, и сегодня, когда миллионы людей, вместо того чтобы компетентно заниматься своим профессиональным делом, создавая материальные и духовные блага, устремляются в управленческие структуры. Остается в стороне даже сам вопрос о способности к специфически-рациональному управлению людьми. Вожделение чиновничьих постов у нас приобрело рельефно выраженный иррациональный характер. Не удивительно, что у ряда новых управляющих самых разных рангов, пришедших к власти на "демократической волне", есть харизма, но нет элементарной управленческой культуры, отсутствует служебная компетенция, что сказывается и на характере их социальных действий, и на содержании принимаемых управленческих решений.
  3. При традиционном господстве административный аппарат, по существу, полностью зависит от властителя и, стало быть, верность ему, а не компетентность, не следование законам служит основанием для занятия той или иной должности. Традиционное господство - "это авторитет "вечно вчерашнего": авторитет нравов, освященных исконной значимостью и привычной ориентацией на их соблюдение"10.
  Как считает Вебер, общая тенденция развития управления идет по пути увеличения рациональных социальных действий и у тех, кто управляет, и у тех, кем управляют. В конечном счете, может утвердиться господство, при котором повиновение обусловлено соображениями интереса, преимуществами или невыгодами, т.е. в его основе лежат целерациональные действия. Так формируются в принципе условия для рационализации межличностных отношений во всех сферах общественной жизни. Однако рационализация не означает для всех и всегда благо.
 Иррациональная рациональность
 9 Там же. - С. 647
 10 Там же. - С. 646
 
 92
  Вебер, отмечая несомненные преимущества рационального господства, тем не менее, признавал его латентные, скрытые опасности в виде "иррациональных элементов". Дело в том, что любая рациональная система имеет следующие тенденции: 1) заменять человека нечеловеческой по сути технологией (бюрократические правила, машины, юридические лица вместо живых конкретных людей и т.д.); 2) сводить к минимуму фактор человеческого разума, что угрожает возникновению потенциальной возможности её дегуманизации вообще; 3) воспроизводить в той или иной степени иррациональные последствия; 4) современные нечеловеческие технологии способны вызвать озлобление у самих чиновников, которые становятся функционально ненужными.
  Опасения Вебера о возможности иррациональной рациональности вскоре подтвердились на практике. Холокост может служить тому примером. У Холокоста были все основные характеристики рациональной организации: невиданная прежде эффективная машина по массовому уничтожению людей, которая функционировала с четкой калькуляцией, сколько могло быть уничтожено людей за определенный период времени, следовательно, результат был предсказуем, и наконец - все жертвы строго контролировались с помощью нечеловеческой технологии, включавшей функционирование бюрократии, лагерей, газовых камер, крематориев, транспорта и т.д.
  Сегодня социологи отмечают возникновение ещё одной новой парадигмы рациональности - макдональдизации, под которой американский социолог Дж. Ритцер понимает процесс распространения принципов ресторана быстрого обслуживания на самые разные сферы общества, включая образование, здравоохранение, отдых, а также политику. Политика, например, превращается в предсказуемого качества "Большой пирог", начинка которого просчитывается, контролируется и варьируется в зависимости от результатов опросов общественного мнения, рейтингов кандидатов на должности, характера потребителей и т.д. Общение политика с избирателями утрачивает личный контакт и все чаще осуществляется через теле рекламу.
  Макдональдизация, будучи новой парадигмой рациональности, несомненно, способствует развитию целерациональных действий, дисциплины, формирует эффективные, предсказуемые и контролируемые поведенческие акты. Вместе с тем практически все формы макдональдизации в большей или меньшей степени имеют тенденцию создавать специфические социальные связи, в которых люди по существу низводятся до абстрактных технических ресурсов, что так или иначе способствует воспроизводству дегуманизации человеческих отношений и как следствие -воспроизводству социальной напряженности и конфликтов.
  Социологам интересно знать, как на эти новые вызовы прореагировали культуры разных обществ.
  Коллективные представления, смысловые системы и ранее возникшие парадигмы рациональности американского общества - протестантская этика, формальная бюрократия, конвейерное производство, научное управление обществом, корпоративная культура - содержат в себе значительные потенции воспроизводства и поддержания устойчивого рационального сознания, целерациональных действий. Американское общество оказывается способным, во всяком случае, пока, поддерживать софункционирование не только различных культур, но и различных парадигм рациональности, добившись их сосуществования.
  В России иная ситуация. Отсутствие традиций целерациональных действий на микроуровне объективно препятствует процессу макдональдизации. И все же макдональдизация, приходящая извне, оказывает возрастающее влияние на наши институты, включая институты политические. Хотя бы отметим то, что в России
 
 93
 утверждается определенная технология, рациональная по сути, позволяющая достаточно эффективно и предсказуемо "выпекать" законы.
  Макдональдизация в Америке, в Европе и в России, несомненно, способствует снижению рисков и опасностей, обеспечивая эффективность и предсказуемость решения многих политически важных и повседневных проблем. В политическую практику все чаще входят приемы макдональдизации, и, как правило, они обеспечивают высокий стандарт политических решений, принимаемых законов, снижают риски неквалифицированного законотворчества. Но эта практика с неизбежностью уменьшает общение законодателя, представителей партий, политических движений и рядовых граждан, а значит уменьшает творчески-критический потенциал восприятия информации и как следствие уменьшается созидательность политической жизни.
  Далее, как снежный ком, нарастают латентные, непреднамеренные иррациональные последствия. Если уменьшается процесс созидательности, человек перестает творить свою жизнь, соглашаясь подчас с благополучной, но пассивной ролью своего существования. Ограничение или умаление созидательного начала неизбежно приводит к деструктивности.
  Макдональдизация, нравится это кому-то или нет, противоположна процессу индивидуализации. До сих пор западная и американская культура шла по пути акцентирования такой ценности, как развитие индивидуальности, что было источником сильных, творческих стремлений. Однако ныне американские молодые люди стремятся делать карьеру не столько за счет личной инициативы, сколько за счет технологий, строгого соблюдения правил игры. Макдональдизация по-российски создает ещё худшую ситуацию: восхождение по социальной лестнице, особенно появление "выскочек" (по терминологии П. Сорокина) зависит от следования весьма примитивным политическим технологиям и от близости к конкретным представителям элиты.
  И ещё. Ряд социологов (например, Э. Фромм, о котором речь пойдет позже) проводят, как известно, принципиальные различия между разумом и рассудком. Под разумом понимается собственно человеческая способность мыслительно постигать и преобразовывать мир. Под рассудком - манипулирование социальными реалиями и прежде всего вещами ради эффективного и быстрого удовлетворения потребностей. И опять-таки, нравится нам это или нет, но макдональдизация в принципе не нуждается в разумном человеке. Для неё вполне достаточно, чтобы социальный агент обладал рассудком, в котором интеллектуальный компонент сведен к минимуму.
  4. Перспективы рационализации власти в России: актуальность веберовских идей
  В нашей стране до сих пор доминировали лишь традиционный и харизматический типы господства в разных сочетаниях. Им соответствовал и определенный, более низкий тип социального управления (по рациональности взаимоотношений управляющих и управляемых, по степени значимости закона как совокупности принципов, регулирующих все сферы общественной жизни и т.д.), детерминированный в значительной степени личностными качествами руководителя. Что бы нам мог дать переход к рациональному типу легитимного господства? А то, что рационализм и демократизм властной системы перестали бы напрямую связываться с личностью политического лидера. Тогда права и свободы всех граждан, равно как и политических институтов, перестанут зависеть от воли политических лидеров, а станут на деле гарантироваться законами.
  Опираясь на веберовскую методологию, можно отметить, что пока в нашей стране не получили достаточного развития целерациональные действия индивидов. Соответственно не сформировались институты гражданского общества, которые
 
 94
 предполагают развитие индивидуализма, личной ответственности. Стало быть, пока лишь в стадии образования находятся культурные и социальные реалии, которые бы оказывали достаточно серьезное противодействие иррациональным влечениям властителей.
  Во все времена российская власть обретала характер авторитарности и деструктивности в большей или меньшей степени. Как следствие, все режимы (советские и нынешние российские) неадекватно и запоздало реагировали на вызовы современности, предлагая скоропалительные реформы, которые враз должны были "осчастливить" народ. Популизм и мессианизм - конкретные проявления властями аффективных страстей.
  Характером социальных действий россиян объясняется относительно легкое установление структур, основанных на авторитарном руководстве и партикулярной функциональности, с одной стороны, декларировавших гарантии коллективной безопасности перед лицом внешних и внутренних врагов, а с другой - патернализм на уровне всесильного государства-партии, обещавшего материальные и духовные богатства и непременно "полным потоком", и, конечно же, - враз, и, само собой разумеется, "для нынешнего поколения". Нравится нам сегодня это или нет, но исторические факты свидетельствуют, что все революционные и реформистские замыслы недемократического, авторитарного толка были в России осуществлены довольно быстро и успешно - они коррелировали с характером традиционных, аффективных и ценностно-рациональных действий миллионов. Те же немногие попытки реформировать страну по пути развития самостоятельного принятия политических решений, институализации прав человека и индивидуальных свобод наталкивались на контрастирующие социокультурные ценности и образцы поведения. Доминировавший коллективизм механического толка, групповой эгоизм изначально противостояли рационально-легальному политическому господству.
  Нынешний процесс демократизации политической власти в России - ещё одна попытка интегрироваться в мировое сообщество стран, исповедующих прагматические, рациональные социокультурные ценности. Согласно веберовской методологии, процесс рационализации нашей власти пойдет параллельно изменениям в характере социальных действий россиян.
  По Веберу, приверженность разных социальных групп и отдельных индивидов к различным типам социальных действий (с разной степенью в них рационального компонента) объективно ведет к естественности политического неравенства. Не в смысле прав и свобод людей, а в смысле их компетентности и способности быть активным социальным агентом, свободно принимающим решения и отвечающим за их последствия. У социолога реализация идеи политической рациональности связана с разной степенью их участия в политической жизни вообще и политической власти в особенности. Социолог говорит о том, что можно быть 1) "политиками "по случаю", когда опускаем свой избирательный бюллетень или совершаем сходное волеиъявление, например, рукоплещем или протестуем на "политическом" собрании"; 2) "политиками "по совместительству"" - быть доверенным лицом, членом правления партийно-политического союза, государственных советов и т.д. В этом случае политика "не становится для них первоочередным "делом жизни" ни в материальном, ни в идеальном отношении"; 3) "преимущественно-профессиональными" политиками11.
  Из тенденции рационализации политической жизни логически вытекает идея превращения политики в своего рода "предприятие", которому требуются профессионально подготовленные люди с разными знаниями и умениями - чиновники-специалисты и "политические" чиновники.
  Если эти принципы провести в нашу жизнь, то постепенно пойдет процесс её рационализации. Утвердится порядок, согласно которому "ходить во власть" должны
 11 См.: Там же.-С. 652-653
 
 95
 профессионально подготовленные, компетентные в управлении люди, которые прошли подготовительную учебу и службу, выдержали специальные экзамены, доказывающие их способности и возможности работать на политическом "предприятии", что нельзя путать просто с интеллектуальными способностями. Остальные же должны почувствовать рациональность состояния быть свободным от профессиональной политики, чтобы обрести свободу для занятия иным делом профессионально. Это, заметим, не исключает для всех людей право оказывать влияние на власть, на характер принимаемых политических решений.
  Ценными для россиян могут быть рекомендации Вебера относительно минимизации коррупции в структурах государственной власти. ""За счет" политики как профессии живет тот, кто стремится сделать из неё постоянный источник дохода; "для" политики - тот, у кого иная цель. Чтобы некто в экономическом смысле мог жить "для" политики, при господстве частнособственнического порядка должны наличествовать некоторые, если угодно, весьма тривиальные предпосылки: в нормальных условиях он должен быть независим от доходов, которые может принести ему политика"12.
  По существу, из этого следует, что при нашем волеизъявлении, вопреки прежним стереотипным установкам выбирать из "низов своих парней" (они-де лучше знают нужды народа и будут заботиться о нем), отдать предпочтение при прочих равных условиях рекомендуется соискателю должности, уже обладающему интеллектуальной или материальной собственностью, имеющему постоянный доход (речь не идет о размерах его богатства), что, как правило, свидетельствует о его предрасположенности к целерациональным действиям и его потенциальной готовности для правовой, этической, в конечном счете - рациональной политики.
  Примечательно, что проблему коррупции Вебер не сводит к её экономическому аспекту. Страна, в которой политическая элита дифференцирована, сталкивается с объективными сложностями, вызванными "коррупцией "партийно-политического" характера", когда "партийными вождями за верную службу раздаются всякого рода должности в партиях, газетах, товариществах, больничных кассах, общинах и государствах. Все партийные битвы суть не только битвы ради предметных целей, но прежде всего также за патронаж над должностями"13.
  Как видно, проблема коррупции не является специфически российской, и, стало быть, можно использовать веберовские соображения о политическом рационализме для её нейтрализации. Прежде всего, надо признать, что рациональная бюрократия, как функциональный элемент управления, есть атрибут рационально-легального господства. Если мы хотим российское политическое поле развивать именно в этом направлении, то лидеры партий и политических движений должны осознать, что в общих интересах минимизировать политическую коррупцию. Для этого после каждой очередной партийной баталии, завершившейся приобретением одних и потерями у других, не следует по ценностным ориентациям конкретных партий и политических движений "перетряхивать" бюрократический аппарат управления. Тем более вредны кампании, иррациональные по сути, направленные на формальное сокращение определенного процента чиновников. Говоря о рационализации политического господства, Вебер отмечал необходимость формирования и поддерживания нового социального слоя - современного чиновничества, как "высококвалифицированных специалистов духовного труда, профессионально вышколенных многолетней подготовкой, с высокоразвитой сословной честью, гарантирующей безупречность, без чего возникла бы роковая опасность чудовищной коррупции и низкого мещанства, а это бы ставило под угрозу чисто техническую
 12 Там же. - С. 654
 13 Там же. - С. 656
 
 96
 эффективность государственного аппарата, значение которого для хозяйства, особенно с возрастанием социализации постоянно усиливается и будет усиливаться впредь"14.
  Ориентация на этот тип рационального политического господства избавило бы российское общество от массовых иррациональных перемен в государственных институтах после очередных выборов, от чего в конечном счете население несет материальные и духовные потери. Хорошим симптомом в этом смысле явили собой последствия выборов Президента В.В. Путина. Общественное мнение, ряд СМИ предвкушали радикальные кадровые перестановки, готовились их смаковать. Но они свелись к минимуму. Впервые в российской истории новой политической элите, пришедшей к самой вершине власти, хватило мудрости и прагматизма в целом сохранить бюрократический аппарат.
  Политическую коррупцию можно минимизировать ещё и тем, что разделить функционально государственную бюрократию и лидеров партий. "Подлинной профессией настоящего чиновника...,- замечает Вебер,- не должна быть политика. Он должен "управлять" прежде всего беспристрастно - данное требование применимо даже к так называемым "политическим" управленческим чиновникам... Политический чиновник не должен делать именно того, что всегда и необходимым образом должен делать политик -как вождь, так и его свита, - бороться"15.
  И ещё один принципиальный момент. Рациональное политическое господство отнюдь не тождественно безвластию, слабовластию, тем более её бессилию. В этой связи Вебер замечает, что государство является институтом, обладающим "монополией легитимного физического насилия": "единственным источником "права" на насилие считается государство", "насилие отнюдь не является нормальным или единственным средством государства - об этом нет и речи, - но оно, пожалуй, специфическое для него средство"16.
  Трудно не согласиться с этим утверждением. Без решительных действий по укреплению Российского государства в этом плане у нас не исчезнут сами по себе возникшие на "демократической волне" очевидные диспропорции в полномочиях центра и регионов, кстати, закрепленные в республиканских Конституциях. Ещё большая проблема для современной России - нелигитимные образования в том числе и вооруженные, лидеры которых, как правило, прикрываясь патриотическими, национальными, религиозными лозунгами, во имя своих политиканских амбиций и коррупционных целей приносят в жертву права, свободы, а то и жизни других людей. Сколько же ещё нужно фактов, подтверждающих, что там, где возникает несколько источников "права" на насилие, нет и не может быть ни политической рациональности, ни демократии, ни элементарной справедливости? Однако, кажется, режим В. Путина начал осознавать эти опасности для судеб России и принимает меры для рационализации властной вертикали.
 Вопросы на развитие социологического воображения:
  1. Представьте себе, что Вас направили в зарубежную командировку для изучения опыта работы конкретной фирмы с целью возможного экономического сотрудничества с ней. На чтобы Вы особо обратили внимание, используя положения веберовской интерпретивной парадигмы?
 14 Там же. -С. 657
 15 Там же. - С. 666
 16 Там же. - С. 645
 
 97
  2. Реально ли существование макдональдизированной политики, которая, тем не
 менее, позволяла бы подавляющему большинству людей быть самими собой, не
 подавлять свою природу? Не сталкиваемся ли мы с невиданной ранее тенденцией, когда
 люди начинают предпочитать зарационализированность человеческих отношений с
 высокой социальной защищенностью, но с подавлением индивидуальности, с
 добровольным отказом от своих прав и свобод? Сумеет ли американское общество
 справиться с иррациональными вызовами макдональдизации? Есть ли социокультурная
 основа для макдональдизации в России?
  3. Как влияет Интернет на социокультурные реалии российского общества?
 Проанализируйте ситуацию через призму теоретико-методологического инструментария
 структурного функционализма, диалектико-материалистической и "понимающей"
 социологии.
 Основные термины и выражения:
  "Понимающая" социология, герменевтика, теорема У. Томаса, рациональность, иррациональность, свобода от оценочных суждений, ценности практические, ценности научные, нарциссизм, понимание, социальное действие, целерациональное действие, целостно-рациональное действие, аффективное действие, традиционное действие, наблюдение, объяснительное понимание, причинное объяснение, идеально-типическая модель, бюрократия, легитимное господство, легальное господство, харизматическое господство, традиционное господство, иррациональная рациональность, Холокост, макдональдизация
 ЛИТЕРАТУРА:
 Алексеева Т.А. Современные политические теории. М.: РОССПЭН, 2000, лекция 2
  Ашин Г.К., Кравченко С.А., Лозанский Э.Д. Социология политики. Сравнительный анализ российских и американских политических реалий. М., Экзамен, 2001. - Тема 2 "М. Вебер: от рационального действия индивида к рациональной политике"
 ВеберМ. Избранные произведения. М.: "Прогресс", 1990
 Вебер М. О буржуазной демократии в России. - Социс, 1992, № 3
 ВеберМ. Избранное. Образ общества. М.: Юрист, 1994
  Вебер М. Аграрная история Древнего мира. М.: "КАНОН-пресс-Ц", "Кучково поле", 2001
  Гайденко П.П., Давыдов Ю.Н. История и рациональность. Социология Макса Вебера и веберовский ренессанс. М.: Политиздат, 1991
  Громов И, Мацкевич А., Семенов В. Западная социология. С.-Петербург: Издательство "Ольга", 1997. - Глава 5
  История социологии в Западной Европе и США // Ответственный редактор -академик РАН Г.В. Осипов. - М.: Издательская группа: НОРМА-ИНФРА · М, 1999. -Рекомендуется глава 8
  История теоретической социологии. Т. 4. - СПб.: РХГИ, 2000. - Часть четвертая, раздел I ""Веберовский ренессанс" и обновленный интерес к классике"
 Патрушев А.И. Расколдованный мир М. Вебера. М., 1992
  Учебный социологический словарь с английскими и испанскими эквивалентами. Издание 4-е, дополненное, переработанное. Общая редакция С.А. Кравченко. М.: Экзамен, 2001
 
 98
 Haralambos M., Holborn M. Sociology. - Collins Educational. 1995. - Сhapter 14 -
 "Sociological Theory"
 Ritzer G. The McDonaldization of Society. - Pine Forge Press, 1996
 Ritzer G. Classical sociological theory. - McGraw Higher Education, 2000. - Сhapter 7
 "Max Weber"
 
 99
 Тема 7. СИМВОЛИЧЕСКИЙ ИНТЕРАКЦИОНИЗМ ДЖ. МИДА, Ч. КУЛИ И Г. БЛУМЕРА
 1. Дж. Мид - основоположник парадигмы символического интеракционизма
 2. Ч. Кули: теория "зеркального Я"
 3. Г. Блумср: символы и коллективное поведение
  Символический интеракционизм - социологическая парадигма, основывающаяся на том, что все формы взаимодействия людей в обществе подразумевают общение, базирующееся на определенных социальных символах, - языке, телодвижениях, жестах, культурных символах и т.д. Люди не реагируют на внешний мир и других людей непосредственно, а осмысливают реальность в неких символах и соответственно продуцируют эти символы в ходе общения. Символический интеракционизм целиком основывается на интерпретациях человеческого поведения, в котором "прочитываются" значимые символы, несущие социальную информацию.
  Джордж Герберт Мид (Mead) родился 27 февраля 1863 в семье священника. Образование получил в ряде учебных заведений Америки и Европы. После окончания колледжа поступил в Гарвардский университет, затем продолжил обучение в университетах Лейпцига и Берлина, однако ни в каком из них так и не получил ученой степени.
  В 1894 г. Мид связывает свою преподавательскую карьеру с Чикагском университетом, в котором работает до последних своих дней. Идеи, высказанные ученым, объединили вокруг него большой круг учеников и последователей. Не случайно Чикагская социологическая школа после его смерти стала ассоциироваться с именем Мида и называться символическим интеракционизмом.
  При жизни социолог не публиковал работы, которые бы в концентрированной форме излагали его идеи. То, что сегодня доступно читателю, - это редактированные версии его научных заметок, а также лекции, записанные учениками. Среди них: "Сознание, самость и общество ", "Философия поступка ", "Философия настоящего ".

<< Пред.           стр. 11 (из 13)           След. >>

Список литературы по разделу