<< Пред. стр. 13 (из 45) След. >>
Список литературы по разделу
выявление ее идеальных первообразов. Но тем
самым моральные идеи оказались отчужденными
от личности, что противоречит их изначаль-
ному определению. Платону понадобилась вся
его буйная фантазия с переселением душ,
несущимися по небу колесницами и многим
другим, чтобы восстановить интимную связь
человека и морали. Платон-художник
замаливает грехи Платона-философа.
Рационализируя смысл философско-этической
конструкции Платона, Аристотель сделал
вывод о том, что особый статус морали в
системе человеческих предпочтений
определяется особой целью, на которую она
замкнута. Его замечательные рассуждения на
эту тему в начале "Никомаховой этики"
хорошо известны: каждая деятельность
стремится к своей цели; многообразию дея-
тельностей соответствует многообразие
целей, которые иерархически организованы,
соподчинены таким образом, что то, что
88
выступает целью в своей области, в более
широком контексте является средством и т.д.
Чтобы оказалась возможной человеческая
практика, необходимо предположить
существование последней цели, которая
является самодостаточной, никогда не может
стать средством, вызывает наше безусловное
уважение и является совершенной. Эта
последняя цель и будет высшим благом. Для
Аристотеля - это счастье. Этические
добродетели оказываются самым надежным
путем к высшему благу. Таким образом, со-
гласно Аристотелю, абсолютность морали
определяется абсолютностью цели, на которую
она замкнута (замкнута и в том смысле, что
является средством по отношению к
абсолютной цели и в том смысле, что
однородна ей).
Обоснование морали через абсолютность
цели и соответственно этому расчленение
этической теории на учение о благе и учение
о добродетелях стало основной, хотя,
разумеется, и не единственной, тенденцией в
послеаристотелевской философии. Такая
теоретическая конструкция, несмотря на свои
несомненные логические достоинства и
вдохновляющий человеческий пафос, является
уязвимой именно как способ обоснования
морали, ее абсолютности. Оставляя в стороне
вопрос о научной доказательности, следует
признать, что цель, претендующая на этичес-
кую абсолютность, должна быть как минимум
бесспорной, хотя бы признаваемой всеми в
качестве последней, высшей цели. Однако
найти такие материальные цели нелегко, во
всяком случае ни одна из целей,
постулировавшихся в этических системах в
качестве абсолютной, не являлась
89
общепризнанной. Даже по поводу счастья как
конкретного обозначения высшего блага
Аристотель вынужден выражаться осторожно:
"По поводу названия, - говорит он, -
сходятся, пожалуй, почти все, причем как
большинство, так и люди утонченные называют
высшим благом счастье"3. Почти все, но все-
таки не все. Даже если бы удалось решить
проблему абсолютной цели и именно тогда,
когда удалось бы ее решить, мораль лишается
твердых оснований вместо того, чтобы
обрести их. Абсолютная внеморальная цель
снижает ранг морали, искажает природу
морального мотива. Она при всех оговорках и
тонких различиях, которые в этом случае
делаются, все-таки низводит мораль до
уровня средства. Обоснование морали через
иную, лежащую за пределами самой морали
абсолютную цель противоречит идее
абсолютности морали. Вполне закономерно
поэтому, что против такого типа обоснования
решительно выступил мыслитель, которого
прежде всего интересовала проблема
абсолютности, безусловности морали, а
именно, Кант. Кант в этом смысле резко
разорвал с традицией, заявив, что любая
гетерономия воли является источником
ненастоящих принципов нравственности.
Кантовское обоснование морали хорошо
известно. Его особенность состоит в том,
что Кант органически объединил различные
аспекты процесса обоснования морали,
сфокусировав их на формулирование
нравственного закона, основополагающего
поведенческого принципа.
____________________
3 Аристотель. Указ. изд. Т. 3. М., 1983.
С. 57.
90
Прежде всего следует заметить, что такие
теперь уже считающиеся сугубо кантовскими
характеристики морали как идеи
нравственного закона, безусловного долга и
доброй без ограничения воли, то есть все те
идеи, которые образуют то, что можно
назвать абсолютностью нравственности,
являются в этике Канта не итоговыми
выводами, а исходными положениями. Это -
априорные понятия. Раз они априорны, значит
даны вместе с разумом, притом - и это Кант
особенно подчеркивает в "Основах метафизики
нравственности" - "в самом обыденном
человеческом разуме так же, как и в
исключительно спекулятивном"4. Философия
лишь продолжает и завершает потребность
практического обыденного разума в
исчерпывающей критике, чтобы представить
априорные нравственные понятия в чистом
виде, без всякой двусмысленности, чтобы
освободить их от искажающих и искушающих
эмпирических наслоений.
Таким образом, нам заранее, изначально
известно, что мораль абсолютна, такое
знание, собственно, есть своего рода удо-
стоверение личности практического разума.
"Каждому необходимо согласиться с тем, -
читаем мы в предисловии к
"Основоположениям", - что закон, если он
должен иметь силу морального закона, то
есть быть основой обязательности, непре-
менно содержит в себе абсолютную
необходимость"5. Так как нравственный закон
обладает абсолютной необходимостью, это
предрешает проблему ее обоснования.
____________________
4 Кант И. Указ. изд. Т. 4, ч. 1. С. 249.
5 Кант И. Указ. изд. Т. 4, ч. 1. С. 223.
91
Абсолютное не может быть выведено из чего
бы то ни было другого. Оно содержит свои
основания в себе. Поэтому обоснование
нравственного закона оказывается
установлением связей между нравственными
понятиями, способом их синтеза в суждение.
Обоснование морального закона и
формулирование морального закона, выявление
его оснований и выявление его содержания
есть один и тот же акт. Это в случае
гипотетического императива нельзя
определить содержание, пока не будет дано
его условие. Что же касается категори-
ческого императива, то его вообще нельзя
помыслить без того, чтобы знать, что он в
себе содержит.
Каково же основание нравственного закона,
являющееся вместе с тем его содержанием
или, выражаясь по другому, каково
содержание нравственного закона, являющееся
одновременно его основанием? И то и другое
заключено во всеобщности закона. Вот это
место из второго раздела "Основоположений":
"так как императив кроме закона содержит в
себе только необходимость максимы - быть
сообразным с этим законом, закон же не
содержит в себе никакого условия, которым
он был бы ограничен, то не остается ничего
кроме всеобщности закона вообще, с которым
должна быть сообразна максима поступка, и,
собственно, одну только эту сообразность
императив и представляет необходимой"6. И
дальше идет знаменитая первая формула
категорического императива.
Итак, тайна абсолютности морали заключена
во всеобщности морального закона. Это по
____________________
6 Там же. С. 260.
92
сути дела означает, что абсолютное и есть
мораль. Или, говоря по иному, человек не
имеет дело с иным абсолютным, кроме морали.
В отождествлении абсолютного с моралью и
состояло, на мой взгляд, кантовское решение
проблемы. Сократ высказал убеждение в
существовании абсолютной морали, но не смог
определить ее. Кант обосновал, что это
убеждение в существовании абсолютной морали
и есть то единственное абсолютное, что
вообще можно сказать о ней. Так конец
сошелся с началом. То, что в случае Сократа
было удостоверено его гением (даймонием),
Кант попытался осмыслить в строгих
философских формулах. Только попытался,
признавшись честно, что понимание того, как
чистый разум может стать практическим,
выходит за рамки возможностей человеческого
разумения. В этом смысле смыкание Канта с
Сократом является более конкретным, чем
принято думать. В особенности если
вспомнить последнюю фразу
"Основоположений": "Итак, мы не постигаем
практической безусловной необходимости
морального императива, но мы постигаем его
непостижимость; более этого уже нельзя по
справедливости требовать от философии,
которая стремится в принципах дойти до
границы человеческого разума"7.
Попытки обоснования морали в ее
абсолютности привели к тому неожиданному
результату, что в морали нет ничего абсо-
лютного, кроме самого абсолютного. Философы
формулировали разные содержательные
моральные принципы. Кант положил этому
конец, заявив, что существует один
____________________
7 Кант И. Указ. изд. С. 310.
93
единственный всеобщий нравственный закон,
который требует руководствоваться только
такими правилами, которые могут стать
всеобщими. Можно ли считать такой итог
разочаровывающим? Все, что с точки зрения
логики, истории, антропологии, здравого
смысла можно было сказать против
кантовского обоснования морали, было
многократно сказано. Сказано талантливо,
остроумно, во многом точно. Ну, хотя бы,
например, Гегелем и Шопенгауэром. И тем не
менее кантовское решение проблемы оказалось
более жизнестойким, влиятельным в философии
и за ее пределами, чем новые материальные
принципы нравственности, которые
формулировались после него. Почему?
Объяснение я вижу в том, что философские
обоснования морали, завершившиеся этическим
абсолютизмом Канта, коррелируют с
исторической тенденцией реального
функционирования морали.
Как может функционировать абсолютная мораль
в относительном мире?
Как лучи солнца, попадая в земную
атмосферу, ослабевают и благодаря этому
оживляют землю, которую бы они в случае
прямого воздействия непременно сожгли,
подобно этому моральные мотивы, соединяясь
с мотивами целесообразности, теряют свою
чистоту и только поэтому приобретают
практическую действенность в человеческом
опыте. Платон уподоблял благо жидкой смеси,
состоящей из двух струй - струи холодной
воды и струи хмельного меда. Одна вода сама
по себе безвкусна. Один мед сам по себе
94
опьяняет. Только их соединение, их смесь
образует напиток жизни. И проблема блага,
проблема правильного выбора жизненных целей
сводится к правильной пропорции между ними
- бодрящей водой и пьянящим медом, между
разумением и удовольствиями. Кант считал
нравственный закон законом прямого
действия. Он сам содержит в себе основу
своей обязательности, способность
непосредственного воздействия на волю
входит в его определение. Вместе с тем
воля, поскольку она является человеческой
волей, всегда движима себялюбивыми
мотивами. Человеческая воля испытывает
сверху давление морали, а снизу давление
себялюбия. Она вообще представляет собой
результат этих двух напряжений. И если даже
согласиться с Кантом, что моральные мотивы
не растворяются в чужеродной среде, что они
в принципе не могут органически соединиться
с мотивами себялюбия, то и в этом случае
встает вопрос о характере их соприкос-
новения на одной и той же площадке
<< Пред. стр. 13 (из 45) След. >>
Список литературы по разделу