<< Пред.           стр. 9 (из 14)           След. >>

Список литературы по разделу

 Среди них наиболее крупным является труд харьковского архиепископа Филарета Гумилевского, который, следуя примеру Е.А.Болховитинова, составил и выпустил в трех изданиях (1857-1884) "Обзор русской духовной литературы", охватив материал с IX в. до 1863 г. Известный князь Н.Н.Голицын повторил опыт С.В.Руссова и М.Н.Макарова: в течение 1857-1859 гг. сначала публикует в журналах "Молва" и "Русский архив" два предварительных списка, а затем "Библиографический словарь русских писательниц" [СПб., 1889. VI, 308 с. Прил. к "Журн. М-ва нар. просвещ." 1888]. Известно также, что П.А.Ефремов в своих "Материалах для истории русской литературы" (1867) перепечатывает ранние биобиблиографические словари. Издаются биобиблиографические словари профессоров и преподавателей почти всех русских университетов (по каждому отдельно, кроме открытого в 1888 г. Томского), начиная с Московского, словарь которого вышел к его столетию. С 60-х годов П.П.Пекарский и М.И.Сухомлинов работают над биобиблиографией русских академиков: первый - за 1725-1745 гг., второй - 1783-1841 гг. Наконец, особого типа биобиблиографию русских зоологов, богато иллюстрированную портретами, дал А.П.Богданов в своих "Материалах для истории научной и прикладной деятельности в России по зоологии и соприкасающимся с нею отраслям знания, преимущественно за последнее 35-летие, 1850-1887" [В 4 т. М., 1888-1892]. Именно к 1850-му году автор относит "начало зарождения самостоятельной школы русских зоологов".
 
 Но большего внимания заслуживают биобиблиографические труды П.П.Пекарского (1827-1872), новаторские по своей значимости [подробнее о нем: Машкова М.В. П.П.Пекарский. М., 1957]. После окончания Казанского университета он в течение 14 лет занимал разные чиновничьи должности, вплоть до поступления в 1862 г. старшим архивариусом в Государственный архив при Министерстве иностранных дел. Именно в этом году вышел в свет его основной библиографический труд - "Наука и литература в России при Петре Великом" [В 2 т. СПб., 1862]. Он был удостоен почетной тогда полной Демидовской премии, что открыло автору путь в Академию наук: в 1863 г. он избирается адъюнктом, в 1864 - экстраординарным, в 1868 - ординарным академиком. По поручению Академии наук П.П.Пекарский приступает на основе изучения архивных материалов к работе над вторым своим трудом - "Историей императорской Академии наук" [В 2 т. СПб., 1870-1873]. По замыслу это был фундаментальный биобиблиографический труд, в котором систематизация осуществлялась по хронологии трудов академиков. И лишь преждевременная смерть автора помешала продолжить его.
 
 Биобиблиографические труды П.П.Пекарского были первыми в полном смысле научными исследованиями, разрабатываемыми по заранее намеченному плану. Как считают, под влиянием Н.Г.Чернышевского был подготовлен и опубликован "План и образцы библиографического обозрения русских книг Петровского времени" [Изв. 2-го отд-ния АН. 1855. Т. 4. Отд. отт.: 23 с.]. Для его реализации наиболее важным является второй том "Науки и литературы в России при Петре Великом" - "Описание славяно-русских книг и типографий 1698-1725 годов". В него были включены книги, напечатанные не только гражданским, но и церковнославянским шрифтом, а также изданные на латинском языке в Амстердаме. Как справедливо отмечает Н.В.Здобнов [История русской библиографии... С. 551], "тут мы видели не обычный аннотированный указатель книг, а библиографическое исследование. Материал расположен в хронологическом порядке по времени его издания (чем подчеркивается исторический подход к книге и библиографии), а в конце даны именной и предметный вспомогательные указатели". Каталогизационное описание приведено с исчерпывающей полнотой и точностью. В аннотациях не только раскрывается содержание книги, но часто (когда это действительно необходимо и когда это по состоянию источников было возможно) прослеживается история текста книг, связь с другими книгами, история изданий, иногда дальнейшая судьба их, причем использованы не только опубликованные, но и многочисленные архивные источники. В Приложении дана история русских типографий. Можно считать, что труд П.П.Пекарского на новом качественном уровне воспроизвел замысел репертуара русской книги первого русского книговеда А.И.Богданова.
 
 Почти одновременно с П.П.Пекарским, но еще более активно, хотя и не всегда в научно-библиографическом отношении плодотворно и точно, начал биобиблиографическую деятельность Г.Н.Геннади, известный нам пока лишь как основоположник библиографии русской библиографии. Параллельно с "Литературой русской библиографии" (1858) он пытался заниматься и биобиблиографией, сначала не общей, а персональной. В том числе библиографией таких выдающихся русских писателей, как Н.В.Гоголь и А.С.Пушкин.
 
 Правда, в библиографическом списке сочинений Н.В.Гоголя [Отечеств. зап. 1853. № 9] он пропустил "Мертвые души"! В своем письме к С.Д.Полторацкому (от 18 окт. 1853 г., т.е. вслед за выходом сентябрьской книжки "Отечественных записок") среди многих библиографических событий Г.Н.Геннади вспоминает и этот злополучный факт: "Готовлю несколько статеек, но исподволь, а то как раз пропустишь что-нибудь, как в моем "Списке сочинений Н.В.Гоголя" (видели в сентябрьской книжке "Отеч. записок"?) нет "Мертвых душ" только!!! Хоть по-настоящему виноват Краевский, да кто же это знает? Браните меня" [цит. по: Здобнов Н.В. История русской библиографии... С. 588]. Этот факт вызвал град насмешек в прессе, в частности "Современник" напечатал сатиру Н.А.Некрасова "Литературная травля или раздраженный библиограф" [Полн. собр. соч. 1948. Т. 2. С. 482-486].
 
 Более плодотворно Г.Н.Геннади занимался библиографией А.С.Пушкина. Сначала он дал список пушкинских портретов (1854), потом две подготовительные работы по литературе об А.С.Пушкине (1858-1859) и, наконец, целую книгу "Приложения к сочинениям А.С.Пушкина, изданным Я.А.Исаковым" [СПб., 1860]. Г.Н.Геннади был одновременно и редактором этого издания. Несмотря на недочеты, это собрание сочинений сыграло важную роль в развитии пушкинской текстологии. Что касается библиографической книги Г.Н.Геннади, то она заложила основу "Пушкинианы", хотя и здесь не обошлось без эпиграмм. С.А.Соболевский писал:
 
 О, жертва бедная двух адовых исчадий:
 
 Тебя убил Дантес и издает Геннади.
 
 Основываясь на своем библиографическом опыте, Г.Н.Геннади пытался организовать коллективную работу над репертуаром русской книги. Никто его не поддержал, и он сам с 1858 г. приступил к собиранию биобиблиографических материалов, используя некрологи. В итоге Г.Н.Геннади составил получивший известность "Справочный словарь о русских писателях и ученых, умерших в XVIII и XIX столетиях, и список русских книг с 1725 по 1825 г." [В 3 т. Берлин; М., 1876-1908].
 
 Сначала Г.Н.Геннади предполагал дать в своем словаре, судя по предисловию, "возможно полные сведения" о жизни и произведениях русских писателей, по примеру словаря Евгения Болховитинова, но, убедившись в непосильной для себя работе в таком объеме, он ограничил библиографические сведения "самонужнейшими краткими указаниями" и тем самым сократил размеры труда "до возможной сжатости, чтобы скорее его окончить и издать", а в библиографической части ограничился, за небольшими исключениями, указанием только тех произведений писателей и ученых, которые вышли отдельными изданиями (как на русском, так и на других языках), оставляя в стороне произведения, напечатанные в журналах и газетах. Кроме того, в словарь были включены, в первую очередь, авторы, умершие в течение 1725-1874 гг., т.е. за 150 лет, а во вторую - из оставшихся еще в живых только те, которые начали печататься до 1825 г., чтобы исчерпать все имена авторов, печатавшихся до этого года.
 
 По мнению Н.В.Здобнова [История русской библиографии... С. 419], автор правильно рассчитал свои силы и возможности, но преждевременная смерть помешала ему издать словарь полностью. Прижизненное издание оборвалось на втором томе. Остальные два тома в рукописном виде остались у родственников. И только спустя 25 лет после смерти Г.Н.Геннади третий том (H-Р) был напечатан в "Чтениях Общества истории и древностей российских" за 1906-1907 гг. [оттиск - М., 1908]. Четвертый том (С-Я) до сих пор не опубликован, хотя и хранится в Отделе рукописей РНБ [подробнее см.: Бабинцев С.М. Архив Г.Н.Геннади//Сов. библиогр. 1955. № 39. С. 54-60]. В ходе подготовки словаря были раскрыты многие анонимы и псевдонимы. Кроме того, отражены все известные автору и изданные с 1725 по 1825 г. анонимные книги. В целом (хотя и опубликованы имена на буквы А-Р) труд Г.Н.Геннади служит прямым продолжением второго тома работы П.П.Пекарского "Наука и литература при Петре Великом", в котором описаны книги за 1698-1725 гг. После издания были сделаны многочисленные поправки и дополнения, но и в наше время подобная работа должна быть проведена, а главное - должен быть издан полностью "Справочный словарь..." Г.Н.Геннади, сохраняющий не только культурно-историческое, но и научно-практическое значение.
 
 Продолжением труда Г.Н.Геннади, но в виде текущей библиографии (словаря-ежегодника), стал "Обзор жизни и трудов покойных русских писателей" [СПб., 1885-1916. Вып. 1-13. С. 10-го вып. в назв. доп. "и писательниц"] известного русского библиографа и литературоведа Д.Д.Языкова (1850-1918) [подробнее о нем: Кричевский Г.Г. Д.Д.Языков и его библиографическая деятельность//Сов. библиогр. 1941. Вып. 1]. Обзоры охватывали значительный круг лиц (всего около 1900) за период 1881-1893 гг. Причем каждый выпуск содержал материалы о писателях и ученых, умерших именно в соответствующем году. Образцом для труда Д.Д.Языкова и были публикации Г.Н.Геннади "Краткие сведения о русских писателях и ученых" в периодической печати. Но Д.Д.Языков включал более обширные сведения: все писатели, умершие в данном году, независимо от наличия у них отдельных изданий; все произведения данного автора, как монографические, так и опубликованные в периодической печати; литература о самих писателях и ученых. Правда, в отличие от Г.Н.Геннади, который имел предварительно составленную им картотеку для репертуара русской книги, Д.Д.Языков все осуществлял сразу, проводя поиск по каждому из персоналий. Отсюда неизбежные пропуски и крайне медленные темпы работы. Первые выпуски запаздывали на 4-5 лет, 10-й - на 10, а 13-й - на 23 года.
 
 Но Д.Д.Языков смотрел на свой труд академически, т.е. работал больше не для своего времени, а "для потомства". Недаром некоторые свои произведения он подписывал псевдонимом "Дмитрий Летописец", а эпиграфом к своему "Обзору..." взял следующие строки М.Ю.Лермонтова:
 
 Что люди? Что их жизнь и труд?
 
 Они прошли, они пройдут!
 
 Надежда есть: ждет правый суд...
 
 И все же Н.В.Здобнов и М.В.Машкова единогласно отмечают безукоризненную точность и достоверность труда Д.Д.Языкова, хотя расходятся в идеологических оценках. Н.В.Здобнов [История русской библиографии... С. 420] отмечает его воздержанность от каких-либо оценок деятельности отражаемых авторов (только в порядке редких исключений он позволял себе иногда давать краткую оценку переводов), тогда как М.В.Машкова [История русской библиографии... С. 85], наоборот, упрекает его в субъективности, считая, что беспристрастность Д.Д.Языкова оказалась иллюзорной из-за симпатий к представителям правой ориентации.
 
 Для нас важно, что Д.Д.Языков не ограничивал свои поиски и в каждом последующем выпуске своего ежегодника помещал дополнения и исправления. Даже второе, исправленное и дополненное издание первых трех выпусков [СПб., 1903-1916] своего труда он не считал "безукоризненной библиографической работой", продолжал его дополнять. Первые шесть выпусков печатались в качестве приложения к журналу "Исторический вестник", 7-й выпуск - отдельно П.П.Шибановым [М., 1893. XI, 106 с.] и параллельно в журнале "Библиографические записки" (1892), 8-й - отдельно [М., 1900. 167 с.] и параллельно в журнале "Книговедение" (1894-1895), 9-10-й - отдельно [М., 1905-1907], 11-13-й - отдельно [СПб. (Пг.), 1909-1916] и параллельно в "Сборнике Отделения русского языка и словесности имп. Академии наук" [Т. 86, № 3; 89, № 8; 95, № 3]. Кроме того, некоторые материалы печатались в журналах "Российская библиография" (1881-1882), "Библиограф" (1885-1887), "Библиографические записки" (1892, № 2-5, 7-10). В последнем 13-м выпуске [Пг., 1916. 314 с.] помещен сводный вспомогательный указатель авторов, вошедших во все тринадцать выпусков.
 
 Судьба подготовленного и сданного в печать 14-го выпуска осталась невыясненной [см.: Кричевский Г.Г. Указ. соч. С. 178]. По данным М.В.Машковой [История русской библиографии... С. 86], в ЦГАЛИ сохранились собранные Д.Д.Языковым газетные и журнальные вырезки, автобиографии, заметки о рецензиях в журналах и другие материалы за 38 лет, по 1918 г. включительно. Последний 38-й выпуск содержит дополнения почти по всем предшествующим ежегодникам. Кроме того, остался в рукописи составленный И.Ф.Масановым вспомогательный указатель ко всем выпускам "Обзора", за исключением второго издания первых трех выпусков [ Кричевский Г.Г. Указ. соч. С. 180]. При всех своих недостатках и несовершенствах труд Д.Д.Языкова остается одним из достоверных и фундаментальных биобиблио-графических пособий конца XIX в. Наконец, русская дореволюционная биобиблиография была ознаменована еще одним фундаментальным трудом, который заслуживает того, чтобы рассмотреть его специально.
 
 
 
 9.3. "КРИТИКО-БИОГРАФИЧЕСКИЙ СЛОВАРЬ" С.А. ВЕНГЕРОВА
 
 
 
 
  С.А.Венгеров (1855-1920) - известный русский историк литературы и библиограф [подробнее о нем: Калентьева А.Г. Влюбленный в литературу. М., 1964]. Разночинец по происхождению, народник по своим воззрениям, получил хорошее образование - сначала студент Медико-хирургической академии, а через два года студент-юрист Петербургского университета, окончивший его в 1879 г. со степенью кандидата прав, затем в 1880 г. экстерном историко-филологический факультет Юрьевского (Тартуского) университета, оставленный при кафедре истории русской литературы Петербургского университета, доктор русской словесности (1909). Именно занятия историей русской литературы привели его к необходимости расширить круг обозрения и связать литературу с историей русской культуры, а все вместе - с библиографией. С.А.Венгеров, может быть, первый после Н.Г.Чернышевского и Н.А.Добролюбова заметил здесь обилие сырых фактических материалов и почти полное отсутствие обобщающих работ. По его собственному признанию, в современной русской историографии нет такого свода фактов истории русской литературы, нет такой книги, "запасшись" которою исследователь или обыкновенный читатель был бы уверен, что найдет в ней сведения о писателях всех периодов русской образованности, наших дней не исключая.
 
 И С.А.Венгеров поставил целью создать такой свод фактов, взяв за образец труды своих предшественников Е.А.Болховитинова и Г.Н.Геннади. Особенно он ценил биобиблиографический словарь Е.А.Болховитинова, который, по его словам, "впервые подвел итоги умственного богатства древнего периода русской гражданственности". Но сам С.А.Венгеров пошел еще дальше, замыслив создать новый тип "Критико-биографического словаря русских писателей и ученых от начала русской образованности до наших дней", чтобы в нем подробно осветить их деятельность, дать полные списки произведений, а также литературы о них, основной акцент делая именно на критическом освещении деятельности. Причем должны были быть учтены не только крупные, но и малые представители русской литературы и науки. Однако и в этом отношении он подходил не ко всем периодам русской образованности, культуры одинаково. Чем отдаленнее эпоха, тем следует быть менее "разборчивым", поскольку литературная деятельность древнего периода была крайне незначительна. Другое дело - "последнее полустолетие" (т.е. с 30-х годов XIX в.), когда литературная продуктивность начала расти в геометрической прогрессии, когда наряду с увеличением числа хороших писателей народился целый полк безграмотных и полуграмотных сочинителей разного вздора, исходящего из Никольского рынка в Москве, и когда с чрезвычайным развитием периодической печати всякому дана легкая возможность что-нибудь опубликовать. Именно "относительно этого последнего фазиса нашей письменности, конечно, приходится быть разборчивым, потому что иначе желание отмечать всякого, предавшего что-нибудь тиснению, превратит свод литературы в свод макулатуры" [Венгеров С.А. Критико-биографический словарь... СПб., 1889. Т. 1. С. 11-13].
 
 Словарь начал выходить отдельными выпусками в 1889 г. До восьмого выпуска всю работу осуществлял сам С.А.Венгеров. Он подсчитал, что можно уложить словарь в 12 томов и закончить его в течение десяти лет. Причем ему такой объем казался "огромным", а срок - "чрезвычайно долгим". Но С.А.Венгеров не удержался в рамках только критической библиографии, он чрезмерно увлекся историко-литературными исследованиями. В результате одна буква "А" потребовала трех лет интенсивной работы и заняла 1000 с. (формата в 1/8 листа). Например, его собственная статья о К.С.Аксакове заняла 120 с. Простая арифметика подсказывала С.А.Венгерову, что при таких темпах и объеме работы словарь разрастется до 50 томов и растянется лет на 80. Возникли и материальные затруднения. Даже после выхода первого тома, когда, как подчеркивал сам составитель, "должно было установиться некоторое доверие к издателю", расходилось 600-700 экз. Этого не хватало даже на покрытие типо-графских расходов, не говоря уже об оплате собственного труда и серьезном привлечении других лиц.
 
 И все же начиная с восьмого выпуска появляются сотрудники, и число их все время растет, включая и ряд (более ста) выдающихся ученых и писателей ( А.Н.Бекетов, В.С.Иконников, П.Ф.Лесгафт, Л.Н.Толстой и др.). Однако издание словаря затягивалось: если каждый из первых трех томов потребовал три года на издание, то 4-й - четыре года, 5-й, благодаря тому что стали печатать не только вполне законченные статьи, но и подготовительные материалы, - два года, но 6-й - уже семь лет. Как объясняет С.А.Венгеров в предисловии ко второму изданию "Критико-биографического словаря..." [1915. Т. 1. С. V-XIX], он "вынужден был "закончить" каким-нибудь способом издание, ведение которого стало совершенно не под силу", "Закончить" было не трудно. Дело в том, что уже начиная с 4-го тома тип издания изменился. Том был разделен на два отдела: в первом словарь продолжался по прежнему "критико-биографическому" варианту, а во втором печатали чисто фактические биографические материалы, отзывы о данном писателе и перечень того, что им написано.
 
 В 5-м томе, чтобы использовать уже подготовленные статьи, они были даны на разные буквы. Например, открывается он обширной статьей о П.Л.Чебышеве, а затем идут статьи и на "Я", и на "Ф", и на "Б", и даже опять на "А" и т.д. К тому приложен вспомогательный указатель авторов по всем пяти томам. В 6-м томе был выделен особый отдел "Автобиографический архив Критико-биографического словаря", в котором были напечатаны 45 автобиографических заметок. Здесь же опубликованы всякого рода дополнения и поправки, присланные более чем от 40 любителей литературы и специалистов. Такое разнообразие публикуемых материалов позволило С.А.Венгерову заявить в предисловии к 6-му тому, что с выходом последнего "Критико-биографический словарь" превращается в историко-литературный сборник, что и было зафиксировано в подзаголовке. Но раз сборник, а не словарь, то нет никакой органической надобно-сти "закончить" его. Труд превращался просто в собрание известного количества статей, посвященных русским писателям, и в таком виде представлял собою нечто вполне законченное. Тем более что в конце 6-го тома был также дан вспомогательный указатель авторов ко всем шести томам.
 
 С.А.Венгеров еще питал некоторую надежду, что будет когда-нибудь издан 7-й том. Но этому сбыться было не суждено. Это шеститомное издание своего труда он и назовет потом, приступая ко второму, "первым" изданием "Критико-биографического словаря". В нем имеются статьи и документальные справки более чем о 2000 писателях на все буквы алфавита (собственно алфавитная роспись остановилась на фамилии "Вавилов"), а также целиком или в извлечениях дано несколько сотен автобио-графических сообщений.
 
 За несколько лет до прекращения "первого" издания своего словаря, как бы предвосхищая невозможность довести его до конца, С.А.Венгеров предпринимает последовательно два издания по сокращенной программе, которые он считал подготовительными работами. Первым из них были "Русские книги" [В 3 т., 30 вып. СПб., 1895-1899], составленные коллективом (4-6 лиц) под редакцией С.А.Венгерова и напечатанные на средства Г.В.Юдина. После выхода 3-го тома это издание, охватившее две буквы ("А" и "Б") и самое начало "В" (до "Вавилов"), было прекращено из-за отсутствия материальных средств. На обращение С.А.Венгерова в Академию наук с просьбой взять на себя дальнейшее издание "Русских книг" последовал отказ.
 
 Другая подготовительная работа к "Критико-биографическому словарю" С.А.Венгерова - "Источники словаря русских писателей" [В 4 т. СПб., 1900-1917] - издавалась все-таки на средства Академии наук. Но и этот вариант словаря остался незаконченным (оборвался на фамилии "Некрасов"). Правда, по данным самого С.А.Венгерова, в нем нашло отражение 15735 имен (если считать от Аарона до Куликова) из уже подготовленного списка в 32831 фамилию авторов не позже 1899 г. И.М.Кауфман в своем труде "Русские биографические и биобиблиографические словари" [М., 1955. С. 311] указывает, что был подготовлен и сдан в производство 5-й том "Источников словаря...". Но пока эти данные не получили подтверждения.
 
 Наконец, и сам С.А.Венгеров получил возможность снова обратиться к своему первоначально задуманному детищу. Но продолжить издание в тех же масштабах и в том же объеме он не смог. Вместо этого он приступил ко второму изданию "Критико-биографического словаря" в виде "предварительного списка русских писателей и ученых и первых о них справок" [Пг., 1915-1918. Т. 1, вып. 1-3 - Т. 2, вып. 4-5]. К этому времени С.А.Венгеров окончательно осознал два обстоятельства. Во-первых, на чем в свое время настаивал А.Н.Пыпин, сначала следует составить самый краткий (2-3 тома) предварительный словарь, но на все буквы. Во-вторых, подготовку такого грандиозного труда, который первоначально замыслил С.А.Венгеров, можно вести только на коллективных началах.
 
 Поэтому в своем четвертом по счету варианте "Критико-биографического словаря" С.А.Венгеров пошел еще дальше по линии сокращения материала, ограничившись только минимальными биографическими справками о писателях и ученых. Основное достоинство своего нового варианта он видел в "почти исчерпывающей" полноте списка имен, а также в том, что "он объемлет всю пишущую братию, не только генералов и полковников от литературы и науки, но и простых рядовых". Приводя далее в пример "Писцовые книги" Древней Руси, "весьма краткие по количеству сведений, но важные тем, что они заносили все тяглые души", что даст возможность воссоздать весь экономический быт того времени, С.А.Венгеров теперь замыслил "дать своего рода писцовую книгу русской словесности и науки" [Критико-биографический словарь... 2-е изд. 1915. Т. 1. С. XV].
 
 Что касается коллективности в работе, то именно в 1915 г. С.А.Венгеров выдвинул идею о создании специального библиографического общества. И 21 октября 1916 г. состоялось учредительное собрание основанного им "Литературно-библиографического института", в создании которого приняли участие видные литературоведы, историки и библиографы Петрограда ( Н.И.Кареев, Н.М.Лисовский, П.Н.Сакулин, А.Г.Фомин, А.А.Шахматов, И.А.Шляпкин и др.). К вновь учрежденному институту перешла основная база биобиблиографических работ - картотека С.А.Венгерова, которая создавалась им с 1885 по 1912 г. и к моменту передачи насчитывала почти два миллиона карточек. Но время было упущено. Шла Первая мировая война, вскоре произошли две российские революции (Февральская и Октябрьская). И последний вариант (2-е изд.) "Критико-биографического словаря" С.А.Венгерова оборвался на втором томе (пятом выпуске), отразив биографические сведения о нескольких десятках тысяч писателей и ученых (до фамилии "Павлов").
 
 И все же, несмотря на незавершенность всех четырех вариантов "Критико-биографического словаря" С.А.Венгерова, опубликованные материалы не теряют своей научной ценности. Еще более значимы его неопубликованные материалы, хранящиеся в настоящее время в Институте русской литературы Российской академии наук (Пушкинский дом), доступные для использования всеми исследователями. Как уже отмечалось, его библиографическая картотека насчитывает около двух миллионов карточек на книги и журнальные статьи, кроме того, имеется 3500 автобиографических записок и справок о русских писателях и ученых и до 35000 единиц иконографического материала.
 
 Череда многочисленных опытов создания репертуара русской книги в его биобиблиографическом варианте в дореволюционной России завершается созданием "Русского биографического словаря" [В 25 т. СПб., 1896-1918], первого и единственного пока в нашей стране. В целом можно заключить, что многообразие, пусть и не всегда завершенных, опытов создания библиографического репертуара в дореволюционной России впечатляет. Помимо историко-культурного, справочного значения их сохраняет свою ценность сама библиографическая методика их разработки. Будем надеяться, что обобщение дореволюционного опыта подготовки репертуара русской книги позволит нам довести его хотя бы до 1917 г.
 
 
 9.4. СОЗДАНИЕ РЕПЕРТУАРА РУССКОЙ ПЕРИОДИЧЕСКОЙ ПЕЧАТИ
 
 
 
 
  Репертуар собственно изданий (журналов, газет и т.п.) усилиями таких выдающихся библиографов, как Н.М.Лисовский, А.Н.Неустроев, В.И.Срезневский, практически был доведен до начала XX в. Сложнее обстоит дело с репертуаром самих публикаций в периодике. Здесь охвачен лишь XVIII в., за последующее время мы имеем лишь отдельные опыты.
 
 Как уже отмечалось, возникновение периодической печати в России происходило много позже и в других социально-экономических условиях, чем в Западной Европе. Опоздание составило почти столетие. До появления печатных журналов и газет в Европе использовались рукописные листки, так называемые реляции. Наиболее ранние - в Вене в 1488 г. Характерно, что они широко распространялись и после появления периодической печати. В России ее прообразом были рукописные известия под названием "Вестовые письма, или Куранты" (наиболее ранний экземпляр относится к 1621 г.). На Западе периодическая печать возникла в большинстве случаев по частной инициативе, которая шла навстречу уже существовавшей в обществе или его отдельных группах потребности в оперативной и систематической информации. В России, наоборот, она возникает по монаршей воле Петра I. После его указа от 16 декабря 1702 г. уже 2 января 1703 г. в Москве появился первенец русской периодической печати - "Ведомости о военных и иных делах, достойных знания и памяти". Правда, с организацией Академии наук, научных обществ, с разрешением заводить частные типографии появились и неофициальные периодические издания. Но над ними всегда висел дамоклов меч (русского царя и его правительства).
 
 В истории русской библиографии есть одна работа, которая как-то остается вне поля зрения современных библиографов. В данном случае речь идет о статистико-библиографическом обзоре русских периодических изданий Н.М.Лисовского "Периодическая печать в России" [Лит. вестн. 1902. Вып. 8. С. 281-306. Отд. отт. СПб., 1903. 28 с.]. Он подводит своего рода итог развития периодической печати за двести лет и может служить образцом библиографического обзора как пособия (издания). В обзоре показано, что лишь к концу XVIII в. с переменным успехом накапливается определенный массив русских периодических изданий (119 изданий). Естественно, что потребность в библиографическом репертуаре их возникает лишь в начале XIX в., когда уже к 1806 г. выпускается 30 журналов (само понятие "газета" появляется позже).
 
 Проблема репертуара русской периодической печати должна решаться в трех основных направлениях: 1) полный библиографический учет самих периодических изданий, 2) полный библиографический учет публикаций на страницах периодической печати, 3) разработка библиографии второй степени русской периодической печати. И, примечательно, именно так решалась эта проблема в процессе исторического развития русской дореволюционной библиографии. В частности, полный библиографический учет периодики, или повременных изданий, как их тогда называли, начинается с текущего и лишь затем появляются опыты ретроспективного учета. Основные опыты создания репертуара русской периодической печати в дореволюционной библиографии приведены в табл. 16.
 
 Согласно данным ПН.В.Здобнова [История русской библиографии... С. 402], первые опыты текущего учета повременных изданий относятся к 1814 г., когда в "Сыне отечества" Н.И.Греча была введена библиографическая регистрация по обязательному экземпляру Публичной библиотеки. В рамках этой регистрации в первых книжках за каждый год в период 1814-1828 гг. печатался перечень "Журналы и ведомости", отражавший выходящие в данном году периодические издания на русском и других языках. Специалисты подсчитали, что только за пять лет (1812-1816) в журнале было отражено около 1400 статей [см.: Колюпанов Н.П. Биография А.И.Кошелева. М., 1889. Т. 1, кн. 2. С. 411-433]. В указателе Н.Д.Бенардаки и Ю.М.Богушевича (см. табл. 16) первый выпуск посвящен "Сыну отечества", где за 1812-1852 гг. учтено 2302 статьи.
 
 Эта инициатива затем в течение нескольких десятилетий была продолжена в других журналах, например: "Библиографические листы" П.И.Кеппена (1825), "Московский телеграф" Н.А.Полевого (1825-1834), "Журнал Министерства народного просвещения" (1835-1855), три специальные работы В.И.Межова в "Библиографических записках" (1858-1859) и в "Книжном вестнике" (1861, 1864 и 1867). В.И.Межов вел также учет периодических изданий в своих библиографических ежегодниках за 1856-1859 гг. в "Журнале Министерства народного просвещения" и в "Журнале Министерства внутренних дел". О характере и объеме проводимой работы можно судить по двум примерам - "Журналу Министерства народного просвещения" и "Книжному вестнику". В первом из них за 1834-1836, 1839-1859 гг. (по полугодиям) библиографический обзор важнейших статей по различным отраслям знаний велся на материале 67 периодических изданий. За это время отражено около 40000 статей. Еще более впечатляют данные о публикациях в разделе "Содержание журналов" "Книжного вестника" за восемь лет (1860-1867): расписано в общей сложности 45 изданий, из которых учтено около 80000 статей.
 
 В дальнейшем такой беспрерывности текущего учета периодических изданий в России уже не было. Правда, помимо отдельных списков, сведения о новых периодических изданиях регулярно печатались в повременных изданиях: "Правительственный вестник" (1865-1905), "Указатель по делам печати" (1872-1878), "Российская библиография" (1879-1881), "Книжный вест-ник" (1884-1917), "Библиограф" (1884-1894) и др. Наиболее активно роспись периодической печати велась в "Российской библиографии" и "Библиографе". В первом из них с 14 апреля 1879 по декабрь 1881 г. отражено около 16000 статей более чем из ста периодических изданий. Материал располагался в систематическом порядке, внутри разделов - в алфавите заглавий статей, с апреля 1881 г. - в алфавите названий самих периодических изданий. В "Библиографе" расписано в общей сложности свыше 140 изданий за 1885-1892 гг., из которых отражено более 40000 статей. Материал сгруппирован по годам, в пределах года - в систематическом порядке, с 1888 г. - в алфавите названий периодических изданий. Все это лишь в незначительной степени удовлетворяло потребности в информации о периодических изданиях и публикуемых в них статьях. Проблема текущего учета периодической печати по-прежнему была актуальной в русской дореволюционной библиографии.
 
 Основная трудность, помимо причин сугубо общественно-экономического характера, для текущей библиографии периодических изданий заключалась в бурном росте их с начала XX в. Если за два предшествующих столетия в России выходило в пределах 3000 повременных изданий, то в течение 17 лет XX в. их выпускалось не менее 15000, т.е. увеличение в 5 раз. Рекорд был поставлен в 1917 г. - свыше 4000 названий.
 
 В определенной мере отсутствие надлежащего текущего учета мог бы компенсировать хорошо налаженный ретроспективный учет периодических изданий. Первые опыты такого рода относятся к началу XIX в. Так, В.Г.Анастасевич публиковал свое "Краткое известие о всех с 1707 по 1823 год выходивших в России повременных изданиях и ведомостях" в прибавлениях к "Русскому инвалиду" (см. табл. 16). В течение последующих двадцати лет В.Г.Анастасевич занимался этой проблемой. По воспоминаниям И.П.Сахарова, "план библиографии был обширный, нескончаемый. Все свои записи вел на лоскутках, на бумаге промокаемой, которых никто кроме его не мог ни прочитать, ни привести в порядок" [Рус. архив. 1873. № 6]. Как известно, архив В.Г.Анастасевича не сохранился, значит, пропали и все материалы его по репертуару русской периодической печати. Важна еще одна идея из наследия В.Г.Анастасевича. Видимо, на основе своего личного опыта, он понял, что следует наладить учет не только самих периодических изданий, но и публикаций в них. Более того, такое дело "требует единодушного сословия или общества, которое разделило бы такой труд между своими членами по способностям и знаниям каждого, в отношении к разным отделениям наук". Так писал он в своей статье "О необходимости в содействии русскому книговедению" [Благонамеренный. 1820. № 7 (апрель). С. 36-46]. Но этой идее так и не суждено было осуществиться в дореволюционной России.
 
 По-прежнему лишь отдельные одиночки, способные и активные, пытались решить в той или иной мере проблему репертуара как самих периодических изданий, так и публикаций в них. В последнем случае наиболее примечательными из них до появления труда А.Н.Неустроева являются опыты И.П.Быстрова, В.И.Всеволодова, Е.К.Огородникова (см. табл. 16).
 
 Правда, нельзя пройти мимо довольно обширного труда, выпущенного Н.Д.Бенардаки и Ю.М.Богушевичем, - "Указателя статей серьезного содержания, помещенных в русских журналах прежних лет" (см. табл. 16). Каждый выпуск был посвящен одному из следующих журналов: "Сын отечества" (1812-1852), "Библиотека для чтения" (1834-1854), "Финский вестник" и "Северное обозрение" (1845-1850), "Репертуар и пантеон" (1839-1856), "Московский телеграф" (1825-1834). Всего выборочно отражено 5666 статей. Материал в каждом выпуске расположен в систематическом порядке, причем внутри основных разделов даны более узкие тематические рубрики. Каждый выпуск снабжен вспомогательным указателем авторов. Поскольку основное внимание здесь уделено реакционным журналам того времени, Н.В.Здобнов негативно отнесся к этому изданию [История русской библиографии... С. 304]. В определенной мере такая оценка обусловлена критикой "Указателя..." Н.Д.Бенардаки и Ю.М.Богушевича со стороны Н.А.Добролюбова [Современник. 1858. № 10; То же//Полн. собр. соч. 1936. Т. 3. С. 405-410]. Но последний, между прочим, больше говорил о методике подготовки такого рода библиографического труда, чем об идеологии, хотя и отмечал научную и библиографическую несостоятельность составителей ("их неспособность к серьезному труду, даже библиографическому (самому механическому из ученых трудов)".
 
 В целом Н.А.Добролюбов выделяет две цели такого библиографического труда: общая и чисто библиографическая. "Общая цель состоит в том, чтобы отделаться от этого хлама; это та же самая цель, которую имеет человек, принимаясь перебирать бумаги, в несколько лет накопившиеся в его шкафах... То же самое и с старыми журналами. Если уж человек имеет столько самоотвержения, что решается на неблагодарную работу составления указателя, то пусть же он примется за это по крайней мере с тем, чтобы покончить дело однажды навсегда. Пусть он прочтет все журнальные статейки затем, чтобы иметь уже полное право сказать, что их не надобно читать. Их даже можно вовсе и не вносить в указатель: кому они нужны? Но из двух-трех сот статеек всегда выберется одна, которая может быть не бесполезна и для нынешних читателей. Это, разумеется, почти исключительно статьи, относящиеся к русской истории и литературе. На них-то следует уже обратить внимание и выбрать из них все, что в них есть замечательного и что не вошло еще в учебники". И теперь следует важный вывод Н.А.Добролюбова, характерный вообще для его понимания социальной сущности библиографии, но и в данном случае - сути возможного репертуара публикаций из русской периодической печати. "Вообще, нужно стараться, - подчеркивает он, - чтобы указатель имел характер обозрения и мог бы отчасти даже заменить чтение самого журнала. Можно сделать с журналами нечто вроде того, что сделал Востоков с рукописями Румянцевского музеума в своем описании, - хотя, разумеется, журнальные статьи не стоят такой тщательности". В данном случае речь идет о труде А.Х.Востокова "Описание русских и словенских рукописей Румянцевского музеума" (1842).
 
 Что касается цели "чисто библиографической, то, - подчеркивает Н.А.Добролюбов, - надобно указывать все, и опять-таки с замечаниями, чтобы библиограф мог понять, о чем идет дело в статье. И уж при этом не нужно ни выбора, ни систематического расположения статей в каждом отделе, ни даже самых отделов. Библиографу нужно знать журнальные статьи вовсе не для изучения предметов, которые в них излагаются, а для изучения самых статей: на то уж он библиограф есть! Для него всего лучше перепечатать полное оглавление журнала, с исчислением страниц, алфавитным списком собственных имен, указанием времени выхода каждой книжки и т.п. Такой указатель для него, разумеется,будет неоценимым сокровищем, хотя мир и посмеется над ним".
 
 Здесь Н.А.Добролюбов опять возвращается к вечной пока и для нас проблеме соотношения, с одной стороны, учетной и критической (научно-вспомогательной) библиографии, а с другой - универсальной и отраслевой (специальной) библиографии. Цели "чисто библиографические" преследует, прежде всего, универсальная и специальная учетная библиография, "общая цель", т.е. оценка и выбор лучших, социально и научно значимых публикаций, - решается именно критической (научно-вспомогательной) библиографией, причем как в целом (на универсальном, общекультурном, общенаучном уровне), так и применительно к определенной отрасли, теме, проблеме и т.п.
 
 Вывод относительно "Указателя..." Н.Д.Бенардаки и Ю.М.Богушевича, сделанный Н.А.Добролюбовым, весьма примечателен: "Общая цель не достигается от того, что, во-первых, внесен в указатель всякий вздор, неизвестно для какой надобности... во-вторых, статьи, имеющие значение, здесь ничем не отмечены и не оговорены, так что теряются в массе ненужного хлама, все равно, как и в забытом журнале... Цели чисто библиографической указатели, очевидно, не достигают по причине своей неполноты. Впрочем, может быть, библиографы и останутся довольны: они ведь проливают слезы умиления при одном имени - указатель!" В данном случае ирония Н.А.Добролюбова относительно указателя вполне оправдана. В "Указателе..." библиографическая систематизация забавно перемешала все отделы, сочиненные составителями. В результате, "если статья чуть-чуть двусмысленна по своему содержанию, так что может относиться к двум отделам, то наверное она запрятана туда, где по здравому смыслу всего меньше ожидать ее". Нужна "хоть какая-нибудь общая точка зрения, которая бы руководила ими. Да и могла ли у них быть какая-нибудь точка зрения, когда они не читали статей, вносимых ими в указатель..." И общее заключение Н.А.Добролюбова: "Нет, - верно и для составления указателя не мешает здравый смысл и некоторое понятие о деле, за которое берешься. Риторические фразеры и тут едва ли годятся..., и выйдет из него не дело, только мука..."
 
 Мы потому так пространно остановились на рецензии Н.А.Добролюбова, что она не теряет своей значимости и для современной нам библиографии, когда составление репертуара русской периодической печати, особенно публикаций, приобретает чрезвычайную трудность в силу уже безмерного потока таких публикаций даже по отдельным отраслям знаний. А в свое время рецензия Н.А.Добролюбова стала научно-методической базой, своего рода вехой для последующих библиографических репертуаров.
 
 Но с точки зрения разработки репертуара журнальных и газетных статей важно обратное хронологическое движение - от текущего к ретроспективному. Естественно, если хорошо налажена текущая библиография журнальных и газетных статей. Пусть выборочно, но в начале XX в. такая база уже существовала. Этим и воспользовался Н.А.Ульянов, приступив к изданию своего "Указателя журнальной литературы (Алф., предм., сист.)" (см. табл. 16). В третьем, несостоявшемся, выпуска автор предполагал дать указатель содержания отраслевых периодических изданий гуманитарного профиля за 1896-1910 гг. (например, "Вопросы философии и психологии", "Право", "Научное обозрение", "Русская школа", "Вестник воспитания").
 
 Работа Н.А.Ульянова вызвала многочисленные положительные отзывы современников. Несмотря на незаконченность, по оценке М.В.Машковой [История русской библиографии... С. 98], это наиболее оригинальное и значительное явление в ретро-спективной библиографии журнальных статей. Во многом это определяется тем, что был выбран наиболее простой, зато и эффективный путь библиографической работы. Исходя из поставленной цели - облегчить литературному работнику и особенно провинциальному читателю, занимающемуся самообразованием, использование популярных, так называемых "толстых" журналов общей и общественно-политической тематики, - автор в первом выпуске расписал содержание следующих шести из них за 1906-1910 гг.: "Вестник Европы", "Образование", "Русская мысль", "Русское богатство", "Современный мир" и "Мир божий" (описано 2272 статьи); во втором выпуске - содержание тех же журналов, но уже за предшествующее десятилетие, с 1896 по 1905 г., правда, с добавлением статей из других журналов - "Жизнь", "Начало" и "Новое слово" - за тот же период (описано 5636 статей). Другими словами, таким вот нарастающим итогом, но в обратной хронологической, ретроспективной, последовательности и должен бы составиться искомый репертуар журнальных и газетных статей.
 
 Оригинальность и значительность труда Н.А.Ульянова проявились в библиографической методике его реализации. Свои взгляды на общественное значение, особенности и структуру аналитической библиографии автор подробно изложил во вступительной статье "Задачи указателя журнальной литературы" (вып. 1). Они и получили практическое применение в его собственном труде. В этой первой и единственной в дореволюционной библиографии методической работе (раньше мы знали лишь рецензию Н.А.Добролюбова) были поставлены и в определенной мере решены такие важные вопросы библиографирования периодической печати, как отбор материала из журналов, полнота описания комплекта издания, систематизация материала применительно к задачам указателя и т.д.
 
 Это своего рода и первая попытка обобщения уже накопленного в русской библиографии практического опыта, а также стремление выявить наиболее рациональные подходы к различным этапам и аспектам в процессе библиографирования содержания периодических изданий. Так, в отборе материала Н.А.Ульянов преследовал не механически исчерпывающую, а практически целесообразную, "деловую" полноту (основанную на здравом смысле. - Н.А.Добролюбов). Он совершенно отказался от учета журнальной беллетристики, которую хотя и непоследовательно, но все же регистрировали библиотечные каталоги. Н.А.Ульянов из научных отделов журналов вообще отбросил отделы рецензий как излишне громоздкие и перегруженные мелкими заметками. При группировке библиографических записей он использовал три ряда - алфавитный, предметный и систематический, отдавая явное предпочтение предметному, который содержал у него около 1500 рубрик. Именно библиографическую предметизацию Н.А.Ульянов считал более важной и нужной читателю, предполагая, что даже самую тщательно проверенную систематизацию, погрешности любой схемы классификации можно исправить и усовершенствовать с ее помощью.
 
 В методическом отношении следует считать примечательным опыт разработки репертуара журнальных и газетных статей, осуществленный Русским библиологическим обществом. Один из его членов А.Г.Максимов на страницах "Литературного вестника" (1902-1904) опубликовал содержание одиннадцати журналов (около 2000 статей) первой четверти XIX в. (1802-1812). Но на этом решение фундаментально поставленной задачи - составить "Описание русских периодических изданий XIX в." - закончилось. Правда, позже (через 15 лет) при самом Обществе будет создана целая комиссия для продолжения труда А.Г.Максимова на коллективных началах. К 1924 г. усилиями членов этой комиссии удалось расписать 46 журналов, но только незначительная часть выполненной работы увидела свет. Более заметный след, как считает М.В.Машкова [История русской библиографии... С. 427], оставила теоретическая и методическая работа членов комиссии. Собранные в специальный сборник статьи, при всей спорности и противоречивости заключенных в них положений, до сих пор не потеряли своего значения. Например, статья председателя комиссии Л.К.Ильинского "Что такое "повременная печать"?" и в наше время служит отправной точкой во всех спорах о признаках и границах понятия "периодическая печать" [подробнее см.: Литературно-библиологический сборник. Пг., 1918. Вып. 1. 136 с.].
 
 В целом нельзя снимать со счетов и все вышерассмотренные опыты, несмотря на их несостоятельность, неопубликованность или незаконченность. Они становились важным условием дальнейших более фундаментальных и реальных работ по репертуару русской периодической печати, которые были созданы в конце XIX в. Именно тогда появляются "серьезные" разработки репертуара русской периодической печати.
 
 В первую очередь, следует сказать о трудах А.Н.Неустроева (1825-1902) - известного русского библиографа и библиофила [подробнее о нем: Стребыкин С.А. Библиографическая деятельность А.Н.Неустроева//Совр. пробл. книговедения, кн. торговли и пропаганды книги. 1983. Вып. 2. С. 134-142]. Именно он с учетом уже имеющегося опыта и не без влияния Н.А.Добролюбова попытался в двух частях своей основной библиографической работы (см. табл. 16) решить две важнейшие проблемы репертуара русской периодической печати: дать описание и самих периодических изданий, и опубликованных в них материалов. Сначала А.Н.Неустроев издал свое "Историческое розыскание о русских повременных изданиях и сборниках за 1703-1802 гг., библиографически и в хронологическом порядке описанных". Здесь по времени возникновения описаны 138 журналов и газет, издававшихся на русском языке, с указанием точного названия издания; места, порядка и времени их выхода; количества фактически вышедших томов, выпусков и номеров; издателей, редакторов, важнейших сотрудников; программы; преемственной связи разных изданий, их истории. Кроме того, для каждого периодического издания дан исчерпывающий перечень напечатанных в нем статей в том последовательном порядке (томов, номеров и страниц), в каком они помещены, т.е. даны сводные оглавления. При этом раскрыты многие псевдонимы и анонимы. И в целом библиографическими средствами как бы создана полно и точно документированная картина русской журналистики и каждого отдельного повременного издания.
 
 Позже А.Н.Неустроев издал вторую часть своего библиографического труда, имеющего и самостоятельное значение. Речь идет об "Указателе к русским повременным изданиям и сборникам за 1703-1802 гг. и к Историческому розысканию о них". Эта часть представляет собой словарный указатель всех статей, помещенных в журналах и сборниках XVIII в. и перечисленных в "Историческом розыскании", а также фамилий авторов; отчасти даны элементы предметно-систематического указателя. Правда, А.Н.Неустроев не дал, как того требовал Н.А.Добролюбов, "замечаний" (т.е. аннотаций) к публикациям. Отсутствуют и обобщения библиографического материала в виде обзора русской журналистики XVIII в. Но и в напечатанном виде труд А.Н.Неустроева до сих пор не имеет аналогов. Он был положительно оценен современниками, хотя в печати были опубликованы многочисленные поправки и дополнения к нему, например в работах Л.Н.Майкова [Несколько данных для истории русской журналистики: Библиогр. примеч. на кн.: Историческое розыскание...//Журн. М-ва нар. просвещ. 1876. № 7. С. 126-167. Отт. 44 с.; Очерки из истории русской литературы XVII и XVIII столетий. СПб., 1889. С. 369-424].
 
 Видимо, в силу все возрастающей трудоемкости, в дальнейшем таких фундаментальных, подобных труду А.Н.Неустроева, работ, посвященных репертуару публикаций в русской периодической печати, в дореволюционной библиографии не было. Все усилия были направлены на решение первой задачи - создание репертуара самих периодических изданий. Этим почти одновременно занимались два известных специалиста - В.И.Срезневский и Н.М.Лисовский (см. табл. 16).
 
 В.И.Срезневский (1869-1936) - русский филолог, специалист в области рукописной книги, член-корреспондент Петербург-ской академии наук (1906). Окончил юридический факультет Петербургского университета. В 1893-1931 гг. работал в БАН, где руководил Рукописным отделением [подробнее о нем: Копанев А.И. В.И.Срезневский - библиотекарь Библиотеки Академии наук//Сб. ст. и материалов по книговедению/БАН. 1973. Т. 3]. Одной из первых его работ в БАН и стало составление "Списка русских повременных изданий с 1703 по 1889 год с сведениями об экземплярах, принадлежащих библиотеке имп. Академии наук" [Корректурное изд. СПб., 1901. 1114 с. ин ректо]. Список был издан в крайне незначительном количестве (100 экз.) и роздан небольшому кругу лиц для проверки.
 
 Своим изданием В.И.Срезневский преследовал решение двух основных задач: частной - выяснить полноту фонда периодики БАН и общей - дать возможно полное отражение репертуара русской периодической печати XVIII-XIX вв. Но частная задача преобладала, о чем свидетельствуют весьма скудные сведения, приводимые по каждому изданию. Например, даже аннотации отражали лишь степень полноты (экземплярности) соответствующего издания в академической библиотеке; сами описания сведены к точному воспроизведению заглавий и подзаголовков, а также к указанию места и даты выхода в свет. Правда, даны весьма полезные в общем сведения о всех изменениях в заглавиях изданий, о переходе одних изданий в другие. А такие, например, сведения, как имена издателей и редакторов, в большинстве случаев игнорируются. В то же время весьма полезен вспомогательный указатель к "Списку..." В.И.Срезневского, систематизирующий провинциальные повременные издания по городам, в которых они выходили. В целом в издании нашли отражение 3124 названия (3051 в основной части и 73 в прибавлении).
 
 Что касается Н.М.Лисовского, то именно его работы по репертуару русской периодической печати отличаются необходимой фундаментальностью и обозначают важную веху в этом библиографическом направлении.
 
 
 
 
 9.5. "РУССКАЯ ПЕРИОДИЧЕСКАЯ ПЕЧАТЬ" Н.М. ЛИСОВСКОГО
 
 
 
 
  Н.М.Лисовский над своим фундаментальным трудом работал более 25 лет. Еще приступив к изданию своего журнала "Библиограф" (1884-1914), он на его страницах наладил текущий учет ("летопись") как самих периодических изданий, так и публикаций в них (содержания). Первый вариант ретроспективного характера и был опубликован в качестве приложения к журналу: за 1891 г. (№ 12) - "Хронологический список русских периодических изданий, выходивших в России с 1703 по 1891 год" (16 с.); за 1892 г. - под заглавием "Русская периодическая печать (Материалы для истории журналистики)" [СПб., 1892. VIII. 32 с.]. Список теперь был доведен до 1806 г.
 
 Продолжение начатого труда осуществлялось после прекращения журнала "Библиограф", когда под тем же названием с 1896 по 1914 г. (кроме 1903-1904 гг.) в виде ежегодника публиковались материалы "Русской периодической печати". Параллельно под собственным заглавием свой репертуар Н.М.Лисовский печатал в виде отдельных выпусков, добавляя специально составляемые графические таблицы [Русская периодическая печать, 1703-1894 гг.: (Библиогр. и граф. табл.). СПб., 1895-1915. Вып. 1: 1703-1855. 1895. 42 с., 9 табл.; Вып. 2: 1856-1880. 1901. 73 с., 15 табл.; Вып. 3: 1881-1900. 1913. 95 с., 24 табл.; Вып. 4 (доп.). Пг., 1915. XIV, 75 с., 13 табл.]. В 1915 г. все эти четыре выпуска были сброшюрованы в отдельный том (часть тиража - в двух томах) и вышли под заглавием "Русская периодическая печать, 1703-1900 гг." [Пг., 1915. 200 экз.], т.е. расширены хронологические границы труда (до 1900 г.) за счет дополнительного выпуска. Часть этого тиража имеет графические таблицы в раскрашенном виде. Параллельно тот же текст, напечатанный с того же набора, но в один столбец и в уменьшенном формате (вместо ин-кварто - ин-октаво, т.е. в 1/8 листа), без графических таблиц, был издан как еще один вариант (четвертый) репертуара русских периодических изданий Н.М.Лисовского под заглавием "Библиография русской периодической печати, 1703-1900 гг.: (Материалы для истории русской журналистики)".
 
 В своем основном варианте "Русская периодическая печать" (1915) состоит как бы из двух отделов: "Библиография русской периодической печати" и "Графические таблицы русской периодической печати". В основу первого отдела, что совпадает с малоформатным вариантом, положен "Хронологический список русских периодических изданий", в котором даны следующие сведения: названия изданий, время издания (нередко с указанием последнего вышедшего тома или номера), место издания, сроки выхода, формат, издатели и редакторы (с указанием года или номера, с какого происходила их перемена, приостановки, переименования, преемственная связь одних изданий с другими), наименования выходивших отдельно приложений и их редакторы. На такой впечатляющей библиографической основе отражено 2883 издания: 2394 - до 1895 г. (на котором обрывался труд на первоначальном этапе) и 489 - для продолжавших выходить в 1895-1900 гг.
 
 Сразу же возникает вопрос о разнице в общем числе периодических изданий в трудах В.И.Срезневского и Н.М.Лисовского. В 1946 г. во Всесоюзной книжной палате было проведено сравнение путем составления "Таблицы учета периодики по источникам (1703-1900)" в двух вариантах (алфавитном и систематическом). В итоге установлено, что по своему содержанию обе работы значительно расходятся и дополняют друг друга. В частности, уточнения к труду Н.М.Лисовского дал в своей рецензии Л.К.Ильинский [Журн. М-ва нар. просвещ. 1916. № 12. С. 258-269]. Естественно, такая работа должна быть продолжена.
 
 Важным новшеством в труде подобного рода и для всей библиографии вообще стали разработанные Н.М.Лисовским графические таблицы, придающие не только необходимую наглядность, но и, что следует считать главным, раскрывающие тенденции и закономерности в развитии русской журналистики, позволяющие выстроить нужные статистические выкладки и т.п. По данным М.В.Машковой [История русской библиографии... С. 93], в процессе работы над репертуаром русской периодики Н.М.Лисовский составил до 300 различных диаграмм. Весь комплект их демонстрировался на очередной выставке печатного дела, устроенной Главным управлением по делам печати в 1913 г., и был удостоен наивысшей награды. Он был представлен и на международной книжной выставке в Лейпциге летом 1914 г. К сожалению, лишь только часть этих диаграмм была опубликована. Вплоть до 1917 г. Н.М.Лисовский продолжал заниматься обработкой статистических данных и диаграмм за уже, казалось бы, освоенный период, а параллельно собирал материал по русской периодической печати за 1901-1915 гг. Существенно, что уже в начале XX в. графический метод библиографического исследования, взятый на вооружение Н.М.Лисовским, получил последователей [см., напр.: Сиповский В.В. Из истории русской литературы XVIII в.: Опыт статистических наблюдений. СПб., 1901; Вольтер Э.А. К статистике литовских печатных произведений с 1599 по 1899 г.//Печ. искусство. 1902. № 6].
 
 Наконец, важнейшей особенностью репертуара Н.М.Лисовского является наличие в нем нескольких вспомогательных указателей ("ключей"): 1) "алфавитный список" изданий, с указанием места выхода, года возникновения и прекращения каждого из них; 2) систематический список" изданий, с указанием года возникновения и прекращения; 3) алфавитный указатель издателей и редакторов. Они, конечно, во многом облегчают работу и читателей, и исследователей.
 
 Труд Н.М.Лисовского уже после выхода в свет первого выпуска (1895 г.) получал у библиографической общественности преимущественно положительные оценки. Подборка основных отзывов дана в "Хрестоматии..." С.А.Рейсера (С. 368-372).
 
 Известно, что Н.М.Лисовский ограничил свой репертуар концом XIX в. Поэтому было актуальным продолжение его труда. К сожалению, ничего особенно выдающегося сделано так и не было. Наиболее интересными считаются работы С.Р.Минцлова, Н.Н.Виноградова и С.Г.Сватикова [подробнее см.: Машкова М.В. История русской библиографии... С. 95-96].
 
 В любом случае трудов фундаментального характера, аналогичных репертуарам русской периодической печати А.Н.Неустроева, В.И.Срезневского и Н.М.Лисовского, за предреволюционный период начала XX в. не было. Во многом, видимо, сказывалась сложная и бурная ситуация в общественно-экономическом развитии России. Тем весомее был вклад Н.М.Лисовского. По оценке Н.В.Здобнова [История русской библиографии... С. 410-411], благодаря почти исчерпывающей полноте, простоте и четкости структуры, тщательности обработки материала "Русская периодическая печать" Н.М.Лисовского является одним из лучших библиографических изданий на русском языке. И пусть оно обработано с значительно меньшей степенью глубины, чем труд А.Н.Неустроева, давший программы периодических изданий и раскрывший их содержание. Зато Н.М.Лисовский охватил 200-летний период времени, особенно богатый разнообразием периодической печати, что по количеству отраженных изданий в 20 раз превышает труд А.Н.Неустроева. "С появлением капитальной работы Н.М.Лисовского, - подчеркивает М.В.Машкова [История русской библиографии... С. 92], - отпала необходимость обращения к разрозненным неполным годовым спискам и возникла возможность дальнейшего углубленного изучения истории и статистики русской периодической печати за длительный период".
 
 И все же проблем было и в этом направлении предостаточно. Главная из них - острая необходимость разработки библиографии второй степени русской периодической печати.
 
 Уже при разработке репертуара русской книги было четко осознано, что его составление намного легче при наличии хорошо налаженной библиографии второй степени. Этот момент как-то не проявился в случае репертуара русской периодической печати, хотя уже в "Литературе русской библиографии" Г.Н.Геннади был специальный отдел "Журналистика". Видимо, длительное время приоритет отдавался репертуару книги.
 
 Но вот в процессе работы над "Русской периодической печатью" Н.М.Лисовский выявил сравнительно большое число указателей к русским периодическим изданиям. Подготовленный материал, дополненный сведениями из библиографических источников, послужил основанием для выпуска в свет "Списка указателей к русским периодическим изданиям XVIII-XIX ст." [Лит. вестн. 1903. Т. 5, кн. 2. С. 177-194. Отд. отт. СПб., 1903. 64 с. Авт. указ. прил. только к отт.] - первой работы, специально посвященной учету аналитической библиографии. Далекий от полноты, список Н.М.Лисовского следует считать предварительным, хотя он содержит более 350 записей. Вскоре он был дополнен другими библиографами, причем внесено около 140 дополнений и правок [ Дилакторский П.А., Пиксанов Н.К., Альбицкий К.П. Дополнения к труду Н.М.Лисовского "Список..."//Лит. вестн. 1903. Т. 6, кн. 7/8. С. 290-296; Глинский Б.Б.//Ист. вестн. 1904. № 5. С. 706. Подпись: Беге].
 
 В том же направлении с 1915 г. работал А.С.Поляков, собиравший материал для своего "Списка указателей к русским повременным изданиям" [Под ред. и с доп. Л.К.Ильинского. Л., 1925. 177 с. (В помощь библиотекарю). Корректурный отт.]. После смерти составителя в 1923 г. его работа была завершена Л.К.Ильинским, но в свет не вышла и сохранилась лишь в корректурных оттисках. Принципы отбора и описания материала и у Н.М.Лисовского и А.С.Полякова в основном совпадают, но хронологические рамки списка у А.С.Полякова шире и работа его значительно полнее. За два с четвертью столетия (по 1924 г. включительно) у него учтено свыше 1500 указателей содержания журналов, сборников и газет.
 
 Создание репертуара русской книги и периодической печати - это не просто задача библиографической практики, в большей мере - это одна из главных научных задач отечественного библиографоведения. Как можно теперь судить, достаточно богатый опыт дореволюционной библиографии еще ждет своих исследователей. Это тем более важно, что указанная проблема весьма актуальна и для нашего времени.
 
 В целом можно утверждать, что уже в дореволюционной России были заложены все основания для библиографоведения. Задача теперь состояла в том, чтобы не только удержать все положительное, но и развивать его в новых общественно-экономических условиях - социалистических.
 
 Глава 10. ИСТОРИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ РАЗВИТИЯ БИБЛИОГРАФИИ В СОВЕТСКОЙ РОССИИ
 
 Основное внимание уделено специфике развития русской библиографии в новых социально-экономических условиях, дальнейшему совершенствованию основных типов библиографии, разработке научных основ библиографоведения, формированию ГСНТИ, где библиография играет особую роль.
 
 10.1. ПЕРВЫЕ БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЕ МЕРОПРИЯТИЯ СОВЕТСКОЙ ВЛАСТИ
 
 
 
 
  Сама необходимость в библиографии возникла лишь в 20-е годы. И первое, что надо было сделать, - организовать государственную библиографию. В этом отношении решающую роль сыграл подписанный В.И.Лениным декрет Совета народных комиссаров (СНК) от 30 июня 1920 г. "О передаче библиографического дела в РСФСР Государственному издательству" (так в подлиннике, правильно: Народному комиссариату просвещения). Он включал пять основных пунктов, существо которых состояло в следующем: 1) передать библиографическое дело в ведение Наркомпроса; 2) на наркомат возлагается регистрация и опубликование списков всех печатных произведений в республике; 3) содействие развитию библиографии и, значит, подготовке кадров, изданию библиографических трудов, управлению деятельностью библиографических учреждений и обществ; 4) бесплатное обеспечение государственных и других книгохранилищ обязательным экземпляром; 5) государственный контроль за исполнением этого постановления [подробнее см.: Ленин и книга. 2-е изд., доп. М., 1987. С. 393-394].
 
 Как бы кто ни относился к этому декрету сейчас, но он имел решающее значение для развития библиографической деятельности в нашей стране. Прежде всего, была создана государственная библиография. Вместо закрытой по идеологическим причинам (принцип партийности) Книжной палаты, созданной Временным правительством, была создана Российская центральная книжная палата в Москве. Прежняя палата реорганизована в Научно-исследовательский институт книговедения (существовал до 1933 г.). Директором новой палаты был назначен видный библиограф того времени Б.С.Боднарский. Правда, организованный вскоре Русским библиографическим обществом при Московском университете I Всероссийский библиографический съезд в 1924 г., основное внимание уделивший именно государственной библиографии, официальной поддержки не получил. И все же началась организация помимо российской других национальных книжных палат: в 1922-1925 гг. -на Украине, в Армении, Белоруссии, Грузии и Азербайджане, в 1925 г. - в Татарии, в 1929 г. - в Чувашии и т.д. В этом отношении следует считать большим достижением советской библиографии тех лет издание с 1928 по 1933 г. специального выпуска "Книжной летописи", регистрировавшей книги на языках народов России.
 
 Сам руководитель Советского государства В.И.Ленин ставил следующую задачу: "Нужно взять всю науку, технику, все знания, искусство. Без этого мы жизнь коммунистического общества построить не можем" [Полн. собр. соч. Т. 24. С. 65]. В так называемом философском, оставшемся незаконченным завещании В.И.Ленина "О значении воинствующего материализма" (март 1922 г.) много внимания было уделено реферированию и обозрению как определяющим способам библиографирования. В частности, в 1921 г. по инициативе В.И.Ленина была создана первая государственная организация по изучению, переводу и распространению мировой литературы - Коминолит. Согласно правительственному декрету от 14 июля 1921 г., эта центральная межведомственная комиссия по закупке и распределению заграничной литературы должна была по хронологическому охвату со второй половины 1914 г. предоставлять для использования закупаемую литературу всем учреждениям и отдельным лицам. Ознакомившись с отчетом этой Комиссии, В.И.Ленин отмечал, что она в сущности ничего не успела сделать. А главная задача состояла в том, чтобы в специальных библиотеках Москвы, Петрограда и крупных городов сосредоточить по одному экземпляру всех зарубежных новейших научных и технических журналов и книг. И В.И.Ленин подчеркивал, что он будет персонально оценивать результаты "с точки зрения выполнения этого задания" [Там же. Т. 53. С. 228-229].
 
 Судя по имеющимся материалам, функция библиографического обеспечения была одной из основных для заместителей председателей Советского правительства. "Надо же научиться ценить науку, - писал В.И.Ленин, - отвергать "коммунистическое" чванство дилетантов и бюрократов... надо научиться скромности и уважению к деловой работе "специалистов науки и техники..." Поменьше интеллигентского и бюрократического самомнения, побольше изучения того, что нам практический опыт, в центре и на местах, дает, и того, что наука нам уже дала [Там же. Т. 42. С. 347, 344]. При Всероссийском Совете народного хозяйства были назначены специальные лица, ответственные за ознакомление с европейской и американской научно-технической информацией. Более того, было создано специальное Бюро иностранной науки и техники (БИНТ). К сожалению, все эти начинания не были осуществлены, причем не только по идеологическим соображениям, а в большей степени - из-за отсутствия соответствующих профессиональных кадров.
 
 Интерес представляет выпуск специальных критико-библиографических журналов. Первым из них был "Книга и революция", издававшийся Петроградским отделением Госиздата. Исследователь его Г.Н.Водка [Критико-библиографический журнал "Книга и революция" (1920-1923 гг.) и его роль в становлении советской библиографии: Автореф. ... канд. пед. наук. М., 1972. 16 с.] подчеркивает особую роль журнала среди других в развитии советской библиографической периодики. Впечатляет уже сам спектр используемых жанров. Помимо статей и материалов по вопросам текущей жизни, по литературе, искусству, истории, философии, истории революционных движений в России и на Западе публиковались библиографические обзоры, списки, хроника и небольшие заметки в отделах "Роясь в книгах", "Вопросы и ответы". До сих пор представляют интерес рецензии на библиографические работы как показатель тех требований, которые предъявлялись к советской библиографии в период ее становления, а также статьи и материалы о книжном деле. Тематика отдельных библиографических списков, наряду с традиционными, отражала порой и такие прогрессивные проблемы, как теория относительности, воздухоплавание и др. По оценке одного из авторов учебника "Библиография. Общий курс" [1969. С. 229] А.Д.Эйхенгольца, благодаря широкому сочетанию информационных и критико-библиографических задач журнал "Книга и революция" до сих пор представляет большой интерес для всех изучающих книгу первых революционных лет, тем более что "Книжная летопись" этого периода имеет большие проблемы в учете. За три года издания журнала, по подсчетам самой редакции, было напечатано 2200 отзывов. Существенно также, что регулярно публиковались подробные указатели его содержания.
 
 Журнал имел свое продолжение в 1929-1930 гг., когда в Москве под тем же названием выходило еще одно периодическое издание, но в новом составе редколлегии и в условиях обострения идеологической борьбы, усиления требований принципа партийности в его большевистской интерпретации. Поэтому систематически публиковались дискуссионные статьи по библиографии, рецензии на библиографические работы с активной направленностью против якобы академизма и аполитичности. Каждый номер имел несколько стабильных отделов: "Статьи", "Библиография", "Обзор новых книг". Развернутые рецензии принципиального характера печатались именно в отделе "Статьи". В отделе "Библиография", имевшем наибольший объем, помещали и, как правило, стандартные рецензии на произведения по всем отраслям знания, широко и регулярно рецензировались очередные номера выходивших в то время других журналов. В особом отделе печатались аннотированные библиографические списки. По мере надобности появлялись новые отделы, например: "Бюллетень прочитанного", "Рабочий читатель о массовой книге". Обычно это делалось с целью привлечения отзывов самих читателей.
 
 В 1921-1930 гг. выходил второй по времени критико-библиографический журнал в Советской России - "Печать и революция". Правда, по мере издания он превратился в отраслевой журнал по литературоведению и искусству, хотя и в этом случае была сохранена его критико-библиографическая направленность. Одним из определяющих был отдел "Отзывы о книгах", где за 1921-1923 гг. опубликовано около 2400 отзывов, за 1924-1926 - 2600, т.е. в каждом номере помещалось от 100 до 150 отзывов [подробнее см.: Гольцева Э.В. Журнал "Печать и революция" (1921-1930): Автореф. дис. ... канд. филол. наук. М., 1970. 16 с.]. Журнал получил высокую оценку со стороны главного партийного органа - газеты "Правда". В рецензии на первый номер [1921. 15 сент.] отмечалось, что "отсутствие такого журнала составляло значительный пробел". В следующей рецензии [1922. 19 апр.] "Правда" подчеркивала, что издание такого журнала показывает лживость утверждения врагов революции "о гибели русской культуры, о вандализме большевиков, уничтоживших ее развитие". Затем давалась характеристика отличия советского критико-библиографического журнала от дореволюционного: "Печать и революция" - журнал критико-библиографический, но совсем не в том виде, в каком мы привыкли видеть специальные такие журналы. От узкой библиографии, от мертвой теории он идет к обхвату всех вопросов, концентрирующихся в печати... "Печать и революция" - крупнейшее явление нашего времени. Он сумел сгруппировать виднейшие научные силы России". Примечательна в этой связи оценка журнала А.М.Горьким: "Если же у меня спросили бы общую характеристику "Печати и революции", я сказал бы, что этот журнал высоко полезный, что он ведется отлично, что меня несколько удивляет издание журналов почти параллельных по содержанию журналу "Печать и революция" и что было бы желательно расширение его критического отдела..." [Печать и революция. 1928. Кн. 3. С. 86].
 
 И А.М.Горький был прав в своем утверждении об излишнем параллелизме в библиографической журналистике тех лет. По подсчетам Г.Н.Водка [см. ее указ. выше автореф. канд. дис.], в период 1917-1924 гг. в нашей стране выходило 78 библиографических журналов. Она же в своей диссертации предлагает и классификацию их. Наиболее активно критическую направленность в своей деятельности осуществляли первые совет-ские журналы рекомендательной библиографии, о чем будет сказано ниже.
 
 Одной из важнейших тенденций в развитии советской библиографии следует считать стремление сформировать необходимую сеть государственных учреждений. Помимо уже названных Российской центральной книжной палаты и палат в союзных и автономных республиках, Коминолит, БИНТ затем были созданы и другие. В частности, для усиления рекомендательной библиографии в Наркомпросе в 1920 г. был создан Главполитпросвет, а затем в 1921 г. в рамках этого главка - программно-библиографический отдел, в дальнейшем реорганизованный в библиографическое бюро. В его основные задачи входило составление библиографических списков и программ по отдельным предметам для совпартшкол и в помощь самообразованию, а также для агитационно-пропагандистских кампаний. В 1925 г. при Главполитпросвете было организовано Бюро центральной каталогизации (БЦК), которое приступило к изданию аннотированной карточки в целях создания каталога для массовых библиотек. Эта карточка охватывала 45% новых книг на русском языке, исключая узковедомственные и малотиражные издания и периодику. За первый год было выпущено свыше 11000 названий, которые можно было выписывать тематическими комплектами и даже отдельными карточками. Однако в первый год издания лишь 89 библиотек приобрели полный комплект карточек.
 
 Особо следует сказать о первых попытках создания научных учреждений в области библиографии. Первым из них стал Петроградский (затем - Ленинградский) институт книговедения, реорганизованный из бывшей Российской книжной палаты в Петрограде. Официальной датой его создания считается 14 октября 1920 г., после того как в Москве 3 августа того же года была основана Российская центральная книжная палата. Среди часто меняющихся структурных подразделений института была и секция теории, методологии и истории библиографии. На организованных при институте курсах активно готовились книговедческие кадры, в том числе читался ряд библиографических дисциплин. Институт выпускал научные труды "Книга о книге" [Вып. 1-3. Л., 1927-1932]. Среди штатных и внештатных сотрудников были известные отечественные библиографы - П.Н.Берков, М.Н.Куфаев, А.М.Ловягин, А.И.Малеин, А.Д.Торопов, А.Г.Фомин и др. К сожалению, в 1933 г. институт был закрыт [подробнее о нем см.: Булгакова Л.В. Институт книговедения (октябрь 1920 - октябрь 1926)//Книга о книге. 1927. Вып. 1. С. 1-44; Ее же. Научно-исследовательский институт книговедения за два года (октябрь 1926 - октябрь 1928)//Там же. 1929. Вып. 2. С. 1-74; Курсы книговедения: Проспект. Л., 1924-1925. 27 с.; Сиротова А.В. Обзор материалов архива Научно-исследовательского института книговедения//Книга. Исслед. и материалы. 1968. Сб. 16. С. 157-179].
 
 Не менее печальна судьба создания специального научно-исследовательского института по библиографии. Сначала в 1930 г. при Наркомпросе на базе библиографического отдела организуется Институт рекомендательной библиографии. Он приступил к изданию библиографического бюллетеня "Книга строителям социализма", аннотированных печатных карточек и рекомендательных указателей. Но уже в 1931 г. передается в только что созданную систему ОГИЗа и реорганизуется в Критико-библиографический институт. В течение 1930-1935 гг. он должен был совмещать осуществление двух сложных функций библиографии - критики и рекомендации. И ничего хорошего из этой попытки не получилось. В статье газеты "Правда" [1931. 30 ноябр.] он характеризовался как "вегетарианский, сонный", а нужен был "Институт воинствующей марксистко-ленинской библиографии". И вот в 1936 г. на базе Института библиотековедения при ГБЛ и Критико-библиографического института был создан новый - Научно-исследовательский институт библиотековедения и рекомендательной библиографии. Но и он, несмотря на свою достаточно активную деятельность, в 1940 г. был реорганизован в Центральный научно-методический кабинет Наркомпроса [подробнее см.: Чагина Н.Г. Библиографическая деятельность Института библиотековедения и рекомендательной библиографии//Сов. библиогр. 1958. Вып. 51. С. 56-62].
 
 Следует сказать еще об одном научном учреждении советского периода, сыгравшем затем, на наш взгляд, решающую, если не роковую роль в развитии отечественной библиографии и, шире, книжного дела. Его история начинается в 1918 г., когда на базе собрания книг и рукописей известного русского историка Н.П.Лихачева создается Палеографический кабинет Археологического института при Петроградском университете. В 1925 г. при организации АН СССР по инициативе и под руководством самого Н.П.Лихачева кабинет вошел в ее состав в качестве Музея палеографии. В 1930 г. объем научных исследований был расширен и это научное учреждение преобразовано в Музей книги, документа и письма, а затем (1931 г.) переименовано в соответствующий институт [подробнее см.: Берков П.Н. Музей книги, документа и письма АН СССР//Красный б-карь. 1932. № 1; Свойский М.Л. Институт книги, документа и письма АН СССР и его роль в становлении советского книговедения//Советская историография книги. М., 1979]. Результаты своих исследований он публиковал в пяти выпусках "Трудов...", первый из которых вышел под собственным названием "Статьи по книговедению" [Л., 1931. 79 с.].
 
 Авторы этих двух статей - И.В.Новосадский и П.Н.Берков - были первыми теоретиками именно советского книговедения. В частности, их основополагающий тезис "книга как особая форма проявления классовой идеологии" заложил, с одной стороны, теоретический фундамент советской библиографии и, шире, книжного дела, с другой - положил конец противостоянию "буржуазного книговедения" и советского в пользу последнего, с третьей - способствовал свертыванию даже собственных новаций. Противопоставление двух идеологий - универсальной (марксизм-ленинизм) и частной (книговедение) - иначе завершиться не могло. Их нельзя было уравнивать. Книговедение (и, значит, библиография как наука) объявляется буржуазной наукой. Поэтому именно 1930 г. мы считаем хронологическим разделом двух первых этапов в развитии советской библиографии. Если в первом десятилетии (20-е годы) оно шло прогрессивно и нарастающим шагом, то во втором (30-е годы) - регрессивно, т.е. с ликвидацией уже имеющихся достижений, как теоретических, так и организационно-методических. Сохраняется только библиографический прагматизм. Как было уже сказано, закрываются все, кроме вновь созданной Книжной палаты, библиографические учреждения. Принцип большевистской партийности стал доминирующим, особенно после состоявшегося в 1927 г. XV съезда партии, принявшего директивы по составлению первого пятилетнего плана развития страны, согласно которому предусматривалась не только грандиозная программа реконструкции народного хозяйства, но и ускорение темпов культурного развития, а главное - усиление партийного руководства всей идеологической работой.
 
 В этих условиях очень показательны требования к критической библиографии, о чем подробнее будет сказано ниже. А здесь мы только отметим, что БЦК, приступив к изданию аннотированной карточки, считало невозможным включение в нее оценки книги и ограничивалось лишь указанием степени доступности ее соответствующему читателю. Но уже в решении Президиума Главполитпросвета по докладу БЦК (январь 1927 г.) было признано необходимым "взять в работе над карточками линию рекомендации книг, а не только аннотирования их". В дискуссию включились практические работники издательств и библиотек. Итоги ее подвела Н.К.Крупская в своем вступительном слове при открытии Всероссийского совещания по теоретическим вопросам библиотековедения и библиографии (1936 г.). Она исходила из того, что существуют разные виды аннотаций, "смотря для чего и какая делается аннотация". Поэтому наряду с издательской аннотацией, для которой "важен объективизм", должна быть аннотация с "марксистской оценкой книги".
 
 Принцип партийности все больше утверждался в качестве определяющего. Особо показателен в этом отношении по своим задачам и содержанию последний из выпускаемых в довоенное время критико-библиографический журнал "Книга и пролетарская революция"" (1932-1940). В первую очередь, он был рассчитан на партийно-советский актив, а затем и на широкие круги трудящихся, которых культурная революция поднимала к грамоте, учебе, к овладению наукой и техникой. Но на первом плане определяющей была задача реализации в книжном деле и библиографии принципа партийности. Это и следовало из программной статьи редакции: "Критико-библиографический журнал ставит перед собой задачу быть непримиримым борцом на фронте пролетарской идеологии, борцом за высокое качество книжной продукции...". Уже цитированный один из авторов прежнего вузовского учебника А.Д.Эйхенгольц [Библиография: Общий курс. 1969. С 260] считал, что названный журнал сыграл положительную роль в разработке типа советского критико-библиографического журнала, сочетающего принципиальное рецензирование литературы с разработкой важнейших вопросов советской библиографии.
 
 И все же наметившийся к концу 30-х годов явный спад в библиографической деятельности побудил принять соответствующие меры со стороны государства и партийного руководства. В 1940 г. ЦК партии принял постановление "О литературной критике и библиографии", предусматривавшее перестройку и усиление библиографической работы в стране. Хотя основной акцент был сделан на критику, литературную и библиографическую, в то же время ставились конкретные задачи и перед другими основными видами библиографии, особенно рекомендательной и научно-вспомогательной. В связи с этим постановлением была опубликована передовая статья в газете "Правда" [1940. 22 дек.], в которой задачи библиографии определялись так: "Всем тем, кто занимается самообразованием, и прежде всего нашим кадрам, изучающим марксистско-ленинскую науку, экономику, историю, различные отрасли естествознания, надо помочь разобраться в мире книг, нужно привлечь внимание людей, разжечь их интерес к умной, хорошей научной книге и вместе с тем предостеречь от книжной халтуры, которой, к сожалению, еще не мало на книжном рынке". И уже в первые месяцы 1941 г. наметилось явное оживление библиографической деятельности. Но началась война. И лишь после победы сложились необходимые условия для поступательного развития советской библиографии, в первую очередь ее основных функциональных типов.
 
 
 
 
 
 10.2. РАЗВИТИЕ ГОСУДАРСТВЕННОЙ БИБЛИОГРАФИИ
 
 
 
 
  В условиях революции и гражданской войны трудно было обеспечить доставку обязательного экземпляра и выпуск "Книжной летописи". К тому же часть сотрудников Российской книжной палаты вступила на путь саботажа. В этой сложной обстановке по инициативе А.В.Луначарского было принято решение передать ее в ведение Наркомпроса. В результате с декабря 1917 г. Российская книжная палата начала действовать как советское библиографическое учреждение. Директором продолжал оставаться С.А.Венгеров. Правда, он предложил план реорганизации "Книжной летописи", пытаясь усилить ее научно-библиографический характер. Но его предложения в сложившихся условиях не имели достаточных оснований. Однако сам факт издания "Книжной летописи" в это трудное время следует считать выдающимся явлением. Редакция получала примерно лишь четверть всех книг, выходивших в те годы. В конце 1919 г. издание журнала вообще прекратилось, но уже в феврале 1918 г. Наркомпросом был издан первый советский декрет об обязательном экземпляре. Только в 1922 г. "Книжная летопись" за первое полугодие 1920 г. была издана отдельной книгой [Книжная летопись. № 1-32. 1920 г. Пг., 1922].
 
 Наркомпрос сыграл свою решающую роль после известного декрета о передаче ему библиографического дела (1920 г.). Уже в августе этого года он принял специальное постановление "Об обязательной регистрации произведений печати", что стало основной функцией вновь созданной в Москве Российской центральной книжной палаты. В августе 1924 г. Наркомпрос утвердил новое положение о Книжной палате, в котором среди других задач была предусмотрена разработка научно-теоретических вопросов и превращение Палаты в координационный центр библиографии. С октября 1925 г. она переходит в ведение Главнауки Наркомпроса и с этого времени называется Государственной центральной книжной палатой РСФСР. Провозглашение СССР в декабре 1922 г. создало благоприятные условия для развития национальных центров в других союзных и автономных республиках.
 
 Важным достижением советской государственной библиографии следует считать расширение охвата учитываемых произведений печати: помимо "Книжной летописи" начинают выходить новые - летописи периодической печати, журнальных и газетных статей, рецензий, ежегодники и др. Особым достижением государственной библиографии, как уже отмечалось, было издание с 1928 по 1933 г. специального выпуска "Книжной летописи", регистрировавшего книги на языках народов РСФСР. Здесь впервые отражены книги на 81 языке (кроме русского). С 1934 г. библиографическое описание на национальных языках дается в "Книжной летописи" в переводе на русский язык. На национальном языке отражались книги в соответствующих изданиях республиканских книжных палат. С 1927 г. по решению II Всероссийской конференции научных библиотек началось издание печатной карточки на новые книги.
 
 Очередной этап в реорганизации государственной библиографии связан с тем, что с 1933 г. Книжная палата начала получать общесоюзный обязательный экземпляр и с 1934 г. приступила к общесоюзной библиографической регистрации. В 1935 г. Государственная центральная книжная палата РСФСР была реорганизована во Всесоюзную книжную плату (ВКП). Она стала осуществлять библиографическое информирование о выходящей в стране литературе, статистику печати, общее руководство республиканскими книжными палатами, функции Книжной палаты РСФСР, справочно-библиографическое обслуживание, подготовку и переподготовку библиографических кадров, контроль за получением и распределением обязательного экземпляра.
 
 Начавшаяся война нанесла советской государственной библиографии чувствительный урон. В июле 1941 г. пожар, возникший в результате бомбежки, уничтожил здание ВКП. Погиб систематический каталог советской книги, насчитывающий свыше 4 млн. карточек. Пострадали и другие каталоги, кроме генерального алфавитного каталога. Сгорели рукописи, подготовленные к печати, многие ценные издания книговедческой библиотеки и часть архива обязательного экземпляра. Но вопреки всем трудностям военного времени деятельность ВКП продолжалась. Выходили почти все основные "летописи", хотя доставка обязательного экземпляра была неполной. Всего за годы войны советские библиотеки получили от ВКП более 2 млн. книг и 10 млн. газет и журналов. Было издано свыше 60 тыс. карточек на новые книги. Из-за прекращения деятельности некоторых республиканских палат ВКП фактически стала главным центром по выпуску библиографических пособий разных видов. Так, за 1941-1943 гг. она издала более половины всех опубликованных в стране указателей. Была выпущена серия указателей по военным вопросам и проблемам военной промышленности, указатели антифашистской литературы, указатель переводов славянских писателей, рекомендательные библиографические пособия по отдельным темам Великой Отечественной войны. "Летопись изобразительного искусства" (ныне - "Летопись изоизданий") получила свое продолжение в виде "Летописи изобразительного искусства Великой Отечественной войны". Значение ее было особенно важным, так как в годы войны возросла роль плаката. Реорганизована была и "Летопись музыкальной литературы" (ныне - "Нотная летопись"), получившая название "Летопись музыкальной литературы Великой Отечественной войны". Описание материала в этих изданиях отличалось большой полнотой, воспроизводились даже тексты надписей на плакатах и тексты песен.
 
 В послевоенные годы перед государственной библиографией стояла первоочередная задача - восстановить систему текущих изданий и восполнить образовавшиеся проблемы. Уже в течение 1945-1947 гг. ВКП подготовила и издала два выпуска дополнений к "Книжной летописи" за 1941-1944 гг. С 1946 г. начинает регулярно выходить "Ежегодник книги СССР", а параллельно издаются ежегодники за все военные годы. В 1946-1947 гг. возобновился выпуск "Картографической летописи" и "Летописи периодических изданий СССР" (ныне - "Летопись периодических и продолжающихся изданий"). С 1948 г. систематически стали выходить ежегодники "Библиография советской библиографии". Развивается система централизованной каталогизации. В 1949 г. ВКП расширила издание печатной карточки: она теперь выпускается не только на книги, но и на журнальные статьи и рецензии. С 1951 г. издается сокращенный комплект печатных карточек для массовых библиотек.
 
 В целом государственная библиография была не только восполнена, но и получила дальнейшее развитие. В частности, усиливается методическое руководство. В этих целях с 1947 г. началось издание особой серии "Методические материалы по государственной библиографической регистрации". В 1965 г. ВКП получила статус научно-исследовательского учреждения. Главными направлениями этой деятельности стали проблемы книговедения, государственной библиографии, статистики печати, экономики и планирования издательского дела и книжной торговли, совершенствования редакционно-издательского дела и книжной торговли, совершенствования редакционно-издательского процесса на основе внедрения новейшей информационной технологии и др. Особо следует подчеркнуть роль ВКП в создании и совершенствовании АИС для государственной библиографии. Такая работа велась в трех основных направлениях: создание автоматизированной БД "Советская печать"; обеспечение взаимодействия автоматизированных систем ВКП с системами отраслевого, союзного, зарубежного и международного уровней; разработка гибких автоматизированных систем обработки всех входных и выходных информационных потоков ВКП, в частности создание АРМ библиографов.
 
 Последняя реорганизация государственной библиографии советского периода относится к 1987 г., когда было создано Научно-производственное объединение (НПО) "Всесоюзная книжная палата", где прежняя ВКП стала головной организацией. В НПО вошли также НИЦ "Информпечать", Научно-исследовательский институт книги, издательство "Книжная палата". Примерно эта же структура высшего уровня государственной библиографии сохраняется в нашей стране до сих пор.
 
 
 
 
 10.3. РАЗВИТИЕ НАУЧНО-ВСПОМОГАТЕЛЬНОЙ БИБЛИОГРАФИИ
 
 
 
 
  Условия для ее развития были особенно сложны вплоть до Великой Отечественной войны. Во многом это обусловлено уже самими задачами, которые решает научно-вспомогательная библиография. С одной стороны, осуществление оценочной функции, т.е. проверка на общественную значимость вновь создаваемой и вводимой в систему коммуникации всей социальной информации ("приращение знания"), с другой - информационное обеспечение всех специалистов. А это требовало высококвалифицированных кадров, соответствующих социальных институтов. Но советская власть как качественно новый общественный строй недоверчиво относилась к старым кадрам ("спецам"), многие из которых были репрессированы или уехали в вынужденную эмиграцию. Подготовка новых специалистов советского образца требовала времени и соответствующих условий. Но и они, как известно из истории советской науки, также часто подвергались репрессиям, запрещались разработки новых научных направлений.
 
 Правда, сам руководитель советского государства В.И.Ленин в своих выступлениях, статьях и письмах подчеркивал необходимость развития науки и техники, "обеими руками черпать" зарубежный и, значит, буржуазный опыт. В проекте резолюции о пролетарской культуре, написанном в октябре 1920 г., он отмечал: "Марксизм отнюдь не отбросил ценнейших завоеваний буржуазной эпохи, а, напротив, усвоил и переработал все, что было ценного в более чем 2000-летнем развитии человеческой мысли и культуры" [Полн. собр. соч. Т. 41. С. 337]. В этой связи еще ранее в своих "Философских тетрадях" В.И.Ленин записал, что "продолжение дела Гегеля и Маркса должно состоять в диалектической обработке истории человеческой мысли, науки и техники" [Там же. Т. 29. С. 131]. Серьезное отношение к науке было продекларировано во второй программе партии, принятой на VIII съезде в 1919 г. Один из пунктов раздела "В области экономической" был посвящен задачам в области науки. Здесь отмечалось, что советская власть уже приняла целый ряд мер, направленных к развитию науки и ее сближению с производством. Партия, поддерживая все эти меры, стремится к дальнейшему их развитию и созданию наиболее благоприятных условий научной работы в связи с повышением уровня производительных сил страны.
 
 По инициативе и прямому указанию В.И.Ленина был осуществлен целый ряд конкретных мер по организации и развитию советской культуры, науки и техники, в том числе и развитию книжного дела, библиографии. По воспоминаниям А.В.Луначарского, когда он уже в следующую ночь после взятия Зимнего дворца вошел в состав правительства как нарком просвещения, состоялась его встреча с В.И.Лениным. Из беседы наркому просвещения особенно запомнились следующие слова В.И.Ленина: "Книга - огромная сила. Тяга к ней в результате революции очень увеличится. Надо обеспечить читателя и большими читальными залами, и подвижностью книги, которая должна сама доходить до читателя. Придется использовать для этого почту, устроить всякого рода формы передвижек. На всю громаду нашего народа, в котором количество грамотных станет расти, у нас, вероятно, станет не хватать книг, и если не сделать книгу летучей и не увеличить во много раз ее обращение, то у нас будет книжный голод" [Ленин и книга. С. 340].
 
 И, как мы теперь знаем, этот разговор получил дальнейшее развитие. В Наркомпрос была передана Российская центральная книжная палата, в ней существовали два подразделения - Главполитпросвет и Главнаука. Первый занимался вопросами рекомендательной, а второй -научно-вспомогательной библиографии. В.И.Ленин лично контролировал деятельность названных выше учреждений Коминолит и БИНТ. Работой их он остался недоволен, хотя именно БИНТ начал выпускать "Реферативный указатель технической литературы", что было первой попыткой такого рода в советской библиографии. При непосредственном содействии В.И.Ленина с 1922 по 1925 г. выходил ежемесячный "Систематический указатель важнейших материалов по экономическим вопросам (по периодической общей и экономической печати)", издаваемый газетой "Экономическая жизнь".
 
 Уже к концу 20-х годов сформировался ряд активно работающих в области научно-вспомогательной библиографии центров, например: Институт Ленина при ЦК партии, Библиотека Коммунистической академии, Международный аграрный институт и др. И все же говорить о какой-то системе этого вида библиографии в то время еще нельзя. В 1928 г. СНК, идя навстречу потребностям в создании единого центра научно-вспомогательной библиографии, принял решение об организации Комиссии по составлению и изданию индексов научной литературы. На нее возлагалась важная задача - издание ежегодников текущей научной литературы по всем отраслям знания, выходящей на территории СССР с 1928 г., а также сводного ретроспективного труда за 1914-1927 гг. Но Комиссия с поставленной задачей не справилась. Первый ежегодник за 1928 г. (в 5 т.) вышел лишь в 1931-1934 гг. Утрата оперативности привела к тому, что нужное издание прекратилось.
 
 В 30-е годы инициативу в развитии научно-вспомогательной библиографии стали проявлять крупнейшие библиотеки страны. Так, еще в 1929 г. Государственная научная библиотека (ГНБ) приступила к изданию аннотированной печатной карточки иностранной литературы "Техкарт". За основу была взята американская библиографическая картотека "Engineering Index Service", отражавшая мировую литературу по технике. Но уже скоро значительная часть картотеки пополнялась по советским изданиям. С 1933 г. "Техкарт" включала лишь русскую и иностранную литературу по вопросам тяжелой промышленности, но издавалась еще до 1954 г. В 1936 г. ГНБ приступает к выпуску ежемесячного сигнально-библиографического журнала "Новости технической литературы" (НТЛ) в шести сериях по отраслям тяжелой промышленности, который также выходил вплоть до 1954 г. Правда, составители скоро отказались от исчерпывающей полноты и ограничились отбором публикаций, представляющих наибольший интерес для советских специалистов.
 
 Особую роль в развитии научно-вспомогательной библиографии сыграли академические библиотеки. Так, Библиотека АН СССР выпустила ряд ретроспективных библиографических изданий по математике, геологии, химии [например: Динзе О.В., Шафрановский К.И. Математика в изданиях Академии наук, 1728-1935. Л., 1936]. С 1940 г. она приступила к изданию многоотраслевой серии библиографических указателей "Материалы к биобиблиографии ученых СССР", состоявшей из отдельных персональных выпусков. Первый был посвящен академику А.Е.Ферсману. Серия продолжает выходить и в наше время. К изданию ретроспективных и серии текущих информационных бюллетеней по своей проблематике приступила Фундаментальная библиотека общественных наук (ФБОН) АН СССР, основанная в 1918 г. как Библиотека Социалистической академии, в 1924-1935 гг. - Библиотека Коммунистической академии, в 1936-1938 - Фундаментальная библиотека Отделения общественных наук АН СССР, в 1938-1969 - ФБОН АН СССР, с 1969 г. - Библиотека ИНИОН. Наконец, многие институты АН СССР стали выпускать первые в советское время реферативные журналы, например: "Биологический реферативный журнал", "Химический реферативный журнал", "Физико-математический реферативный журнал".
 
 Как уже отмечалось, для первых библиографических начинаний советской власти было характерно критическое начало. Это мы показали на примере первых советских критико-библиографических журналов универсального профиля. Но критика вообще характерна и для научно-вспомогательной библиографии как в целом, так и для различных специальных (отраслевых) направлений. Наглядным примером может служить деятельность Критико-библиографического института, когда в 1934 г. вместо издаваемого ранее подекадно бюллетеня "Книга - строителям социализма" он начал выпускать десять отраслевых бюллетеней: "Общественно-политическая литература" (с 1934 г. - "За большевистскую книгу"), "Художественная литература", "Техническая литература", "Сельскохозяйственная литература", "Биология, медицина, физкультура", "Национальная литература", "Детская литература", "Учебно-педагогическая литература", "Военная литература", "Обзор искусств" (выходил под разными заглавиями). Впечатляет осуществленный впервые широкий охват специальными критико-библиографическими журналами многих отраслей человеческой деятельности.
 
 Однако и Критико-библиографическому институту не удалось стать центром научно-вспомогательной, тем более всей советской библиографии. Основная причина - низкое качество рецензирования, недостаточное привлечение квалифицированных специалистов. Поэтому в 1936 г. было вновь расширено издание специальных критико-библиографических журналов, но подготовку их решено было поручить ведущим научным учреждениям, авторитетным редакциям, крупным библиотекам. Например, журнал "Марксистско-ленинская литература" издавал Институт Маркса, Энгельса, Ленина при ЦК партии, "Вестник сельскохозяйственной литературы" - Всесоюзная академия сельскохозяйственных наук им. В.И.Ленина (ВАСХНИЛ), "Литературное обозрение" - Гослитиздат, "Детская литература" - ЦК ВЛКСМ и издательство "Молодая гвардия", "Техническая книга" - на первых порах издательство Наркомтяжпрома СССР "За индустриализацию" с активным участием ГНТБ Наркомтяжа, а с 1939 г. издание журнала было целиком передано этой библиотеке.
 
 По этому поводу десять лет спустя высказался президент АН СССР С.И.Вавилов. По его мнению, "едва ли нужно доказывать, что рецензии, так же как и библиография, должны публиковаться в особо для этого предназначенных журналах и сборниках" [Несколько замечаний о книгах//Сов. книга. 1947. № 1. С. 17]. Еще одно авторитетное мнение принадлежит академику А.И.Баху,высказанное им относительно журнала "Техническая книга": "Техническая истина устанавливается не столько на заседаниях, сколько путем открытого публичного обсуждения вопросов на страницах специальной печати... К сожалению, несмотря на наличие специального журнала "Техническая книга", подлинной технической критики у нас по сей день нет. Редакция журнала, видимо, стремится отозваться рецензиями на наибольшее количество книг. И делает это за счет качества и полноты рецензий. В библиографических отзывах этого журнала нельзя найти серьезного разбора того или иного научного труда. Критики не пытаются противопоставить автору самостоятельную, подробно обоснованную точку зрения..." [Заметки о роли науки в социалистическом хозяйстве. М.; Л., 1939. С. 17].
 
 Такая уверенность видных ученых в необходимости критики в системе научно-вспомогательной библиографии примечательна. Но объективные возможности для реализации критики были ограничены. Несмотря на издание все большего числа критико-библиографических журналов и публикацию рецензий в периодической печати, рост самой печатной продукции с каждым годом значительно опережал возможности ее рецензирования. К тому же качество его оставалось низким, так как трудно было найти необходимое число специалистов, способных к этой творческой работе. Не помогло здесь и принятое вскоре постановление ЦК партии "О литературной критике и библиографии", в котором ставилась задача решительно улучшить критико-библиографические отделы в периодических изданиях, ведущим научным учреждениям предлагалось издавать критико-библиографические журналы. Тем более что война помешала осуществлению этих задач. В послевоенный период двунаправленность научно-вспомогательной библиографии - оценочная и объективистская - была изжита в пользу второй. Попытка вновь ограничиться изданием одного универсального критико-библиографического журнала, каким был журнал "Советская книга" (1946-1953), как и в случае его предшественников, не могла увенчаться успехом. Трудно было в одиночку справиться с критическим освещением всей новой печатной продукции.
 
 Тогда и был избран другой путь. В 1952 г. по инициативе академика А.Н.Несмеянова организуется ВИНИТИ. С ним связан новый этап в развитии научно-вспомогательной библиографии. Поначалу основной его функцией стал выпуск серии РЖ по естествознанию, точным наукам и технике. Затем эта серия была дополнена другими библиографическими изданиями, основными из которых стали: экспресс-информация, сигнальная и обзорная. Постепенно сформировалась система так называемых параллельных рядов, т.е. совокупность изданий, которые должны дополнять друг друга с точки зрения полноты, оперативности, глубины раскрытия содержания документов и изданий, обеспечения конкретных информационных решений и т.д. Именно ВИНИТИ впервые создал такую систему. Она получила высокую оценку не только в нашей стране, но и за рубежом.
 
 В целом система изданий ВИНИТИ состоит как бы из трех уровней: 1) сигнальная информация, наиболее полно и оперативно отражающая библиографическую информацию путем использования таких жанров, как библиографическое описание, аннотация и т.п.; 2) реферативная информация, включающая такие виды изданий, как реферативные журналы и сборники, экспресс-информация, которая должна всесторонне и глубоко раскрыть содержание документов, показать "приращение науки"; 3) обзорная информация, которая на основе логической переработки документальной информации призвана получить новое, так называемое выводное знание, раскрыть определяющие тенденции, достижения и перспективы развития культуры, науки и техники, предложить специалистам возможные информационные решения по интересующим их проблемам. Как видим, квалифицировать это как "параллельные ряды" не совсем корректно. Существуют и другие подходы, развиваемые в философии и библиотипологии, о которых мы говорили ранее (см. гл. 3).
 
 Опыт ВИНИТИ стал определенной моделью не только для других информационных органов, но и для ГСНТИ, созданной затем в нашей стране согласно постановлению Совета Министров СССР 1966 г. "Об общегосударственной системе научно-технической информации". В нее была заложена глубоко эшелонированная иерархическая структура, в которой можно выделить следующие основные уровни: 1) всесоюзный, куда помимо ВИНИТИ вошли информационные центры других отраслевых академий, ВКП, а также крупнейшие библиотеки (ГБЛ, ВГБИЛ, ГПНТБ и др.); 2) республиканский, сформированный на базе национальных библиотек или специально создаваемых органов НТИ; 3) центральный отраслевой, куда вошли информационные институты или бюро министерств и ведомств; 4) региональный, который составили областные, краевые библиотеки или специально создаваемые органы НТИ; 5) низовой, объединивший в себе все библиотеки, отдельные секторы НТИ на предприятиях, в организациях и учреждениях, учебных заведениях и т.д. ВИНИТИ стал основным научно-исследовательским, методическим и координирующим центром в ГСНТИ. Он осуществляет эти функции независимо от ведомственной подчиненности органов НТИ, оказывает методическую помощь в разработке проблем научной информации, выпускает инструкции и и методические пособия, ведет научно-исследовательскую работу - преимущественно в области применения новейшей информационной технологии.
 
 Накопленный с момента создания ГСНТИ опыт не теряет своей значимости для развития научно-вспомогательной библиографии в современной Российской Федерации даже в условиях перехода к рыночным отношениям. Важно и теперь сохранить не только преемственность, но и совершенствовать все лучшее, что было сделано раньше.
 
 
 
 
 
 10.4. РАЗВИТИЕ РЕКОМЕНДАТЕЛЬНОЙ БИБЛИОГРАФИИ
 
 
 
 
  Рекомендательная библиография и в новых социально-экономических условиях не теряет своей основной функции: руководство информационным обеспечением конкретно данного потребителя (читателя), т.е. с учетом его личности во всех общественных отношениях. Традиционно это связывают с педагогическим аспектом библиографии: с необходимостью самообразования и воспитания личности. Советская власть привнесла в этот процесс свои особые задачи, содержание, методы и формы. Именно на примере советской рекомендательной библиографии можно показать излишества односторонней идеологизации, неправомерность только "воинствующего" подхода к духовной жизни личности. Единственным оправданием здесь может служить лишь целенаправленное стремление создать новый тип человека, всесторонне и гармонично развитого.
 
 Первоочередной задачей на этом пути стала борьба с неграмотностью, для чего широко использовалась именно рекомендательная библиография. Особая роль здесь принадлежала А.В.Луначарскому и Н.К.Крупской. Выступая на I съезде по внешкольному образованию в 1919 г., А.В.Луначарский утверждал: "Чего стоит грамотный человек, который не читает никакой книги? Это человек, который осужден на обратное впадение в неграмотность... Обучение взрослого грамоте должно проходить в атмосфере расширения знания, базироваться на чтении книг, газет, декретов..." [О народном образовании. М., 1958. С. 79-80]. Н.К.Крупская была бессменным руководителем культурно-просветительского дела в Наркомпросе, инициатором библиографических изданий, активно участвовала в работе Института библиотековедения и рекомендательной библиографии, со своими предложениями часто выступала на библиографических съездах, конференциях, совещаниях. Именно при ее непосредственном участии была подготовлена программа занятий в школах безграмотных и малограмотных, получившая название "Грамота гражданина". Особое внимание в ней обращено на включенные рекомендательные библиографические списки для преподавателей и учащихся [подробнее см.: Андреева М.А. Роль Н.К.Крупской в организации рекомендательной библиографии 1917-1920 гг.//Уч. зап./Моск. гос. библ. ин-т. 1959. Т. 5. С. 79-81].
 
 Вторая задача, поставленная перед рекомендательной библиографией, состояла в активизации политико-просветитель-ской работы. Суть ее была сформулирована в декрете СНК от 10 декабря 1918 г. "О мобилизации грамотных и организации пропаганды Советского строя". К этому времени уже было создано ядро литературы, обеспечивавшее выбор для чтения по актуальным вопросам текущей политики. Названный декрет предусматривал, во-первых, осведомление неграмотного населения о всех мероприятиях правительства, во-вторых, содействие политическому развитию всего населения вообще посредством чтения декретов и статей газет Коммунистической партии, специально для того рекомендованных.
 
 Третья задача рекомендательной библиографии заключалась в содействии библиотечному строительству. Так, в резолюции I Всероссийского съезда по народному образованию по докладу Н.К.Крупской подчеркивалась роль книги как одного из главных источников знания и указывалось на необходимость широкого развития библиотечного дела. Она в принципе повторила содержание разговора А.В.Луначарского с В.И.Лениным при назначении первого наркомом просвещения. Н.К.Крупская особо подчеркнула преимущественное значение подбора книг в библиотеках перед техникой библиотечного дела. В этих целях во Внешкольном отделе Наркомпроса составлялись примерные библиографические списки для комплектования различного типа библиотек, изб-читален, сельских и рабочих библиотек. К 1 января 1919 г. было разослано до 500 экземпляров таких списков.
 
 Четвертая задача рекомендательной библиографии связана с использованием ее в качестве орудия идеологической борьбы. Помимо всего прочего, этому способствовала начавшаяся гражданская война. По словам Н.К.Крупской, эта война "повернула все дело на другие рельсы. Она потребовала прежде всего ответа на вопросы момента; нужна была агитация сильная, яркая. Это было орудием борьбы" [Пед. соч.: В 10 т. М., 1959. Т. 7. С. 105]. Она и велась на стороне Красной Армии. При этом использовались самые разнообразные формы, в том числе и своеобразные, например выполненные от руки настенные плакаты с рекомендательными списками по актуальным вопросам текущего момента. В 1920 г. их начали выпускать типографским способом, большим форматом в четыре сложенные страницы. Примечательны темы этих библиографических списков-плакатов: "Вечно ли владычество капитала?", "Правда и ложь про коммунистов", "За что мы воевали и за что воюем сейчас", "Учись военному делу", "Прошлое и настоящее Интернационала", "Что читать о Париж-ской Коммуне", "Орудие борьбы с голодом в ваших руках".
 
 Первые итоги развития советской рекомендательной библиографии подвела сама Н.К.Крупская. Основной пафос ее статей и рецензий - борьба с буржуазными теориями библиографии. В ответ на утверждение, что подбор книг должен быть беспартийным, она писала: это "является чистейшей фикцией, когда дело касается общественных наук; библиотекарь-социалист никогда не станет рекомендовать читателю книги, освещенной с точки зрения монархиста, не станет рекомендовать, потому что будет считать такую книжку вредной" [Там же. Т. 10. С. 13]. Партийная точка зрения ее возвращает нас к ленинской рецензии на труд Н.А.Рубакина "Среди книг". Теперь уже Н.К.Круп-ская написала рецензию на другую работу Н.А.Рубакина "Письма к читателям о самообразовании", впервые вышедшую в 1913 г., а теперь в 1919 г. переизданную. Сам факт этот примечателен. К тому же и Н.К.Крупская в целом отзывается о книге положительно: "Написана она очень горячо, и читателю невольно передается любовь автора к книге, его вера в великую силу знаний". В то же время она оговаривает, что "не во всех вопросах можно согласиться с автором, далеким от классовой точки зрения...". Например, в главе, содержащей список книг, "которые надо всякому прочесть", давая "широкое место представителям буржуазной и мелкобуржуазной идеологии, Рубакин выкидывает за борт всю марксистскую литературу... И это после долгих рассуждений на тему о необходимости беспристрастности при подборе книг" [Там же. Т. 10. С. 23-24]. Напомним при этом, что Н.А.Рубакин исправил свой подход к марксистской литературе, включив ее в вышедший в том же году (1913) второй том "Среди книг", правда, под большим влиянием первого русского марксиста Г.В.Плеханова.
 
 Таким образом, принцип партийности (большевистской) был, можно считать, доминирующим на этапе становления совет-ской рекомендательной библиографии. Другое дело - следующий этап: мирное восстановление народного хозяйства в 1920-1929 гг. В основе лежала электрификация промышленности и всей страны, что требовало значительного подъема культуры населения. Для реализации этих целей в ноябре 1920 г. при Наркомпросе был организован Главный политико-просветительский комитет (Главполитпросвет). Его задача - объединить под руководством партии политико-просветительскую и агитационно-пропагандистскую работу всех ведомств, комсомола и направить ее на "обслуживание политического и экономического строительства". Сам В.И.Ленин в речи на Всероссийском совещании политпросветов губернских и уездных отделов народного образования (3 ноября 1920 г.) наметил программу политпросветработы на длительный период времени. По его словам, основная задача состояла в том, чтобы каждый агитатор был государственным руководителем всех крестьян и рабочих в деле экономического строительства государства. Отсюда одно из важнейших направлений этого периода - воспитать сознательность масс, что связано с книгой, чтением. И здесь агитатор "должен сказать, что для того, чтобы быть коммунистом, нужно знать, нужно прочесть вот такую-то брошюрку, вот такую-то книжку" [Полн. собр. соч. Т. 41. С. 407].
 
 Как бы в развитие этих высказываний В.И.Ленина в 1921 г. в Главполитпросвете был создан программно-библиографический отдел, в дальнейшем реорганизованный в библиографическое бюро. Именно этому учреждению вменялось в обязанность составлять библиографические списки и программы по отдельным предметам для совпартшкол и в помощь самообразованию, а также списки и указатели к агитационным кампаниям.
 

<< Пред.           стр. 9 (из 14)           След. >>

Список литературы по разделу