<< Пред.           стр. 3 (из 4)           След. >>

Список литературы по разделу

 Как зовут директора? Сергей Черниченко.
 Кто ему угрожал?... И так далее.
 Для этого проекта в Велозаводске был специально куплен мобильный телефон с карельским номером. Теперь он лежал на столе в московском офисе, а сотрудник PR-службы сидел у стола, смотрел на телефон и еще раз проворачивал у себя в мозгу свою роль. Когда раздался звонок, его закрыли в кабинете одного, чтобы ни один посторонний звук не мог испортить игры. Все было готово.
 Если бы план провалился, журналистку трудно было бы унять. Скандал неминуемо выплыл бы наружу и грозил бы серьезными имиджевыми последствиями для банка и личными проблемами - для сотрудников его PR-управления. Этот телефонный разговор должен был стать битвой титанов - психологическим штурмом.
 - Добрый день, это Сергей Черниченко?
 - Доброго дня, это я.
 - Сергей, вас беспокоит Ирина Пролезнова, я журналист "Деловой Карелии". Георгий дал мне ваш телефон...
 - Да-да, здравствуйте, Ирина. Сразу вам скажу, для меня это нелегкий шаг - обратиться к прессе.
 - Почему?
 - Потому что я напуган. Понимаете, в своей стране, где закон должен быть на моей стороне, я по-настоящему напуган! Они мне угрожали целый месяц, едва не сожгли мою дачу на Выгозере!.. Вы понимаете, Ирина, я не для того голосовал за нашего президента, чтобы жить в страхе за своих детей!
 - Я понимаю вас. Но что же все-таки случилось?
 - Да, извините, я же не рассказал вам с самого начала... Около месяца назад мне пришло письмо из местного филиала Гигант-Банка с наглым требованием срочно возвратить кредит, который я взял в августе.
 - Большой кредит?
 - Сто тысяч баксов. Для меня это большие деньги, Ирина! Не то, что для них! Так вот, на эти деньги я закупил несколько большегрузных фур, на которых вожу фирменные двери и мебель из Тампере в Петрозводск. Разумеется, вытащить такую сумму из оборота и отдать обратно досрочно - для меня это почти разорение! Я письменно уведомил их, что не смогу этого сделать - написал очень вежливое письмо! В ответ мне позвонили из службы ихней безопасности и стали угрожать, что...
 - А кто конкретно звонил? Он не представился?
 - Фамилия, кажется, Лиходеев, я не очень хорошо помню.
 (Такой сотрудник действительно работал в службе безопасности Гигант-Банка, но был уволен две недели назад.)
 - Так-так?
 - Они стали угрожать, что помешают моему бизнесу, но я их просто-напросто послал. Так вот подумайте - дней через пять у меня задерживают на таможне целый груз финских дверей, поставленных компанией Kaltteri. Задерживают неизвестно за что! У меня всегда были с таможней отличные отношения!
 - С какой таможней?
 - Выборгской. Еще через два дня - пожар на даче. Слава богу, соседям удалось потушить сарай. Но меня никто не заставит поверить, Ирина, что в дождливую погоду мой сарай может вдруг сам по себе загореться.
 - А где у вас дача?
 - На Выгозере, по дороге в Сортавалу. Так вот, после пожара этот парень позвонил снова. Естественно, я сразу же пошел в банк и выплатил им этот поганый кредит - пусть подавятся. У меня жена и сын одиннадцати лет.
 - Скажите, Сергей, а почему вы решили обратиться к прессе? Вам не страшно, что банк прореагирует?
 - А мне терять уже нечего, кредит я им отдал. Я им уже не интересен. И груз мой на таможне отпустили сразу же. Теперь они возьмутся за моих коллег.
 - Вы знаете еще кого-то, кто пострадал от Гиганта?
 - Да. К примеру, фирма "Герань-Велозаводск". Но им звонить бесполезно, они ничего говорить не станут. Но я молчать не собираюсь. Я повторяю вам - я голосовал за Путина, чтобы жить в стабильной стране!
 - Ясно, ясно... Но все-таки, почему вы вышли именно на нас? Почему не на "Вечерку" или еще кого-то? Вы знали, что мы не любим москвичей?
 - Ничего я не знал, Ирина, - в запальчивости сказал пиарщик. Он уже полностью вошел в роль и был уверен, что он Сергей Черниченко. - Для меня ваши газеты все на одно лицо, я в этом не разбираюсь. Вот шпон от массива я отличить могу с первого взгляда, девять лет этим занимаюсь. А газеты...
 - Спасибо за откровенность, Сергей. Если вы не против, я использую ваши слова в материале, который сейчас готовлю. Еще одна просьба: вы не могли бы выслать мне ваш кредитный договор с Гигант-Банком?
 - Они отобрали у меня договор, когда я возвращал кредиты. Могу выслать по факсу письмо, которое я им направил в ответ на их требование.
 - Если можно. До свидания.
 Через десять минут на факс редакции "Деловой Карелии" на бланке компании "Петроглиф-К" ушло означенное письмо, подписанное С.Черниченко. Еще через двое суток на первой полосе самой известной деловой газеты города вышла статья со следующим заголовком: "Малый бизнес много хочет. Как московские банки выбивают деньги из Карелии".
 Может быть, с первого взгляда такие приемы кажутся простыми. Но они требуют не только превосходного актерского мастерства, но и быстрой реакции и незаурядной фантазии. Конечно же, нужный материал, выйдя в печать, не снял полностью проблемы Гигант-Банка. Но он серьезно облегчил банку нелегкие переговоры со строптивыми должниками. А служба безопасности банка, возможно, так и не узнала, какую недобрую славу она приобрела в городе Велозаводске.
 Сфера употребления псевдонимов, разумеется, гораздо шире описанных случаев. Необходимо всегда помнить: если с вашей фамилией и в вашем качестве в данной ситуации действовать уже не имеет смысла, нет нужды нанимать кого-то другого. Никто не сделает вашу работу лучше вас - пусть даже и в другом обличье. Одновременно не забывайте, что псевдонимами можно и нужно пользоваться с большой осторожностью - любой провал или конфуз может дорого стоить и компании, и вам лично. Рассказывают такой случай: один пиарщик по заказу своего руководства размещал дюжину статей в прессе одного из регионов, и так как все тексты обычно писал самостоятельно, то проблема изобретения псевдонимов вставала перед ним довольно часто. В конце концов фамилии стали получаться совсем уж нелепыми, и он пошел по более легкому пути: стал подставлять под статьи фамилии и имена давно забытых знакомых - школьных друзей, мимолетных возлюбленных и так далее. Имена были в том числе, разумеется, и женские.
 Пиар-кампания удалась на славу. Но через месяц ему позвонил главный редактор областной газеты и сообщил, что одной из статей, размещенных в течение прошлого месяца, заинтересовалась налоговая полиция области. Налоговики недвусмысленно намекнули на возможность финансового давления на редакцию и вежливо попросили: "Автора!"
 - Хорошо, - спокойно сказал пиарщик. - Давайте я с ними пообщаюсь. Только скажите: какая там фамилия стояла под материалом? Я ведь должен разговаривать от имени журналиста.
 - Юлия Сорокина, - невозмутимо ответил редактор.
 Злые языки утверждают, что этот пиарщик рассказывает данную историю только самым близким друзьям, так как не может перенести позора того, как ему пришлось изображать по телефону женщину. Но налоговая полиция, по его словам, осталась довольна.
 И снова, увлекшись житейскими историями, я забываю сказать главное. А главное состоит в том, что весь комплекс приемов работы со СМИ охватить невозможно. Существуют лишь некоторые технологические направления, по которым можно двигаться в той или иной ситуации. Существуют стереотипы, по которым работает сообщество пиарщиков и журналистов. Моей задачей было дать представление именно об этих общепринятых принципах и технологиях работы, без которых на пиарщика будут наверняка смотреть как на непрофессионала. И задача эта уже тем легче, что я описываю работу в области PR в отдельно взятой стране - России, в отдельно взятый промежуток времени - в начале двадцать первого века. Ведь пиар не существует вне общества, он работает с людьми, огромным множеством людей с их культурой, воспитанием, образованием, национальными и психологическими особенностями, и потому не может быть сведен к единому стандарту для всех времен и народов. Пиар - не укладка кирпича, который и в Африке будет ложиться столь же успешно, была бы квалификация. Но тем ценнее и тем интереснее работа по связям с общественностью, позволяющая человеку не только прокормить свою семью и получить профессиональный опыт, но и повернуться лицом к своим соотечественникам, своим соседям, узнав их гораздо лучше, чем мы знаем друг друга в обычной, повседневной жизни.
 Глава 4. Общественные мероприятия.
 
 Лучше всего можно узнать своих сограждан, глядя им в лицо. Никакая газета не создаст у целевой аудитории того впечатления, которое создает непосредственная работа с людьми - это закон, особенно часто используемый в политических выборных кампаниях.
 Многие руководители, набирая на работу менеджера по связям с общественностью, ассоциируют с этой должностью исключительно работу со средствами массовой информации. На первом же собеседовании в отделе кадров у кандидата обязательно поинтересуются, есть ли у него портфолио (примеры написанных им статей в периодической печати), с какими изданиями и журналистами он контактировал и умеет ли писать пресс-релизы. И только в процессе работы нового менеджера становится очевидно, что общаться ему придется не только со СМИ, а писать - не только релизы. Потому что компания, если она имеет целью сформировать свой положительный имидж в глазах общественности, должна быть заметной в обществе. Участие в отраслевых конференциях, в инвестиционных симпозиумах, встречи с президентом России и членами правительства, проведение "круглых столов" и работа в общественных организациях - все эти виды деятельности также должны регулироваться целями PR-политики компании. Даже отраслевые выставки, на которых сотрудники отдела маркетинга вашей компании выставляют на прилавок образцы продукции и безмозглую девочку-стендистку, а сами в закутке пьют кофе в компании своих коллег с других стендов, не могут быть эффективно проведены без участия менеджеров по связям с общественностью.
 В англоязычной литературе для работы на общественных мероприятиях существует термин "event management", но сущность его обычно сводят как раз к организации непосредственно участия - изготовлению настенной и раздаточной полиграфической продукции, переговорам с организаторами, подготовке программы участия и другим процедурным моментам. Пиарщику нужно задумываться не только о том, чтобы мероприятие прошло без сучка без задоринки, но и о том, чтобы оно действительно прозвучало. Поэтому, будь это солидная конференция производителей бахчевых культур Юга России, которым президент вашей компании будет предлагать свою аммиачную селитру, или митинг антиглобалистов, который вы развернули у стен мэрии заполярного города, чтобы подпортить кровь городской администрации, - аспекты PR данного мероприятия должны быть рассмотрены в данном пособии со всем подобающим вниманием.
 Если событие пройдет без PR-сопровождения, его может никто не заметить, пусть даже с организационной точки зрения оно проведено безупречно. Огромная демонстрация, прошедшая в городе Новочеркасске в 1962 году, с ее последующим расстрелом, стала известной среди широкой общественности только в восьмидесятых годах. В то же время пикет в составе семи человек, вставших под кремлевской стеной в 1968 году в знак протеста против ввода советских войск в Чехословакию, мгновенно стал новостью в Советском Союзе - потому что в тот же самый день о прошедшем пикете сообщили все диссидентские радиостанции из-за рубежа, от радио "Свобода" до "Голоса Америки". Подобных примеров история знает немало - лишь хорошо раскрученное мероприятие имеет право на место в школьных учебниках и исторических романах.
 Первое, что необходимо наладить в работе по участию в общественных сборищах - их мониторинг. Сотрудник PR-службы, ответственный за эту сферу работы, должен заранее знать, где что предстоит и стоит ли там участвовать руководству компании. С одной стороны, важно не упустить действительно интересного события, с другой - не попасться на удочку разного рода сомнительных фирм, зарабатывающих на жизнь организацией "тусовок". С этой целью PR-служба обычно изготовляет план-график общественных мероприятий на квартал с указанием организаторов, места проведения, участников (выступающих) и расценок для участия. После утверждения руководством этот график принимается за основу для работы.
 Главное, таким образом, состоит в том, чтобы руководитель вашей фирмы тратил свое время только на те мероприятия, которые ему действительно необходимы. Человек, не искушенный в тонкостях современного российского пиара, начиная заниматься такого рода деятельностью, с удивлением открывает для себя, что подавляющее большинство мероприятий, проводимых в Москве под громкими названиями, заранее отрежиссированы и оплачены. Присуждение десятков премий, званий, организация так называемых "международных форумов" и конкурсов типа "человек года" - все это тоже бизнес, способ заработка. На Западе бизнес этот уже поставлен на конвейерную основу, и компании, вовлеченные в него, зарабатывают миллионы долларов и содержат штат из десятков тысяч людей, работая круглый год. Все, что они делают - собирают людей в одном месте в одно время. Например, Всемирный экономический форум ежегодно организует по меньшей мере десяток сборищ действительно глобального масштаба - чего стоит один только Давосский форум, проводимый в январе-феврале каждого года. Британская компания "Economist Conferences", аффилированная с журналом The Economist, также зарекомендовала себя солидным организатором конференций по всему миру, с упором на Россию и Восточную Европу. Активы таких компаний - это их связи в высшей элите мировой политики и бизнеса: им достаточно подобрать десять-пятнадцать министров и президентов международных корпораций, которые согласились бы съехаться на конференцию, и событие уже обеспечено, потому что на встречу с этими министрами и президентами обязательно потянутся чиновники и бизнесмены рангом пониже. И ради такой встречи, разумеется, заплатят деньги.
 В России этот вид бизнеса пока еще развит достаточно слабо. Малоизвестная общественная организация, глава которой случайно является другом жены президентского полпреда в неком федеральном округе, организует "Региональный инвестиционный симпозиум" с участием данного полпреда. Выдавая себя за официального представителя околокремлевских структур, сотрудники организации рассылают приглашения к участию всем губернаторам близлежащих областей (взнос для участия - 500 руб.) и главам крупнейших компаний и банков, действующих в регионе (спонсорский пакет - 15 тысяч долларов). "За эту сумму, - важно добавляют сотрудники организации, - вы сможете разместить свой логотип за трибуной для выступлений, получаете возможность выступить и встретиться с полпредом с глазу на глаз. В фойе симпозиума будет установлен стенд вашей компании".
 К этому моменту они уже готовы выслать вам список участвующих в симпозиуме, где указаны 16 губернаторов, 3 министра и 24 президента крупнейших российских компаний, включая вашу. На ваш недоуменный возглас: "Но ведь мы еще не подтвердили своего участия?" вам ответят, что как раз сейчас неплохо было бы и подтвердить его.
 Организаторы, кроме того, гарантируют присутствие на симпозиуме множества представителей прессы, телекамер, а также заранее оплаченные печатные и телевизионные репортажи о событии, которые прославят вашу компанию как спонсора. Казалось бы, все готово - платите деньги и участвуйте на здоровье. Ваш президент сможет и выступить со своими гениальными мыслями перед присутствующими, и перекинуться словечком с самим полпредом, и среди губернаторов сфотографироваться, и предъявить свое благородное лицо на телеэкране.
 Но на деле происходит не совсем так. Без вашего вмешательства симпозиум стопроцентно пройдет через пень-колоду. Полпред опаздывает на три часа, и вместо него речь говорит его заместитель, застенчивый молодой человек. После его невыразительного выступления ровно половина присутствующих встает и исчезает вместе со своей охраной, столпившейся у входа в зал. Ваш президент записан в списке выступающих под шестнадцатым номером, и в момент его восхождения на трибуну в зале осталось только человек двадцать народу, да и те преимущественно потому, что пришли сюда спокойно отоспаться. Раздражение президента умножается тем, что логотип на стене повешен криво и выглядит незаметным по сравнению с гигантскими плакатами других компаний, которые спонсорского пакета, насколько вам известно, не оплачивали.
 Из прессы в зале находится только обшарпанный корреспондент малоизвестного информационного агентства с магнитофоном, висящим на ремне через плечо. Малочисленные телекамеры, узнав об отсутствии полпреда, сразу же отправились в фойе пить кофе, после чего исчезли навсегда. На стенде вашей компании не работает электричество, и организаторы на ваше пожелание их скорейшей смерти пропадают с целью отыскать электрическую розетку, после чего вы никогда в жизни не найдете ни розетки, ни их самих. Более того, и о самой этой общественной организации, устроившей симпозиум, вы никогда не услышите - она сделала свое дело, и каждый из четырех-пяти ее сотрудников заработал круглую сумму. Где они теперь - неизвестно.
 После проведенного таким образом мероприятия ваше руководство как минимум будет подозревать, что все эти 15 тысяч долларов вы взяли себе, а над собственной компанией намеренно издеваетесь. И хотя вашей личной вины в произошедшем нет, ответственность за срыв мероприятия нести больше некому. В то же время существует способ избежать такого рода неприятных казусов.
 Прежде всего нужно посидеть пару дней в Интернете, обзвонить знакомых в редакциях деловых журналов и по итогам составить себе тот самый план-график тех мероприятий, которые будут проводиться по интересующим компанию тематикам в ближайшем квартале. Затем к получившемуся прикладывается смета: сколько нужно будет изготовить раздаточных буклетов, сколько настенных виниловых изображений величественного логотипа компании, сколько денег потребуется для того, чтобы журналисты проявили неподдельный интерес к выступлению именно вашего президента и, наконец - сколько вообще может стоить участие в мероприятии. Награждение титулом "Лидер на рынке быстрого питания" в присутствии министров и депутатов Государственной Думы может обойтись тысяч в десять долларов, а победа в конкурсе "Компания года" раза в три побольше. Пятиминутное выступление на Северо-Восточном экономическом форуме в городе Салехарде облегчит состояние вашей компании на 2-3 тысячи долларов, не больше, а совещание сельхозпроизводителей в Ростове-на-Дону с участием руководителей сельского хозяйства регионов Южного федерального округа вообще может ничего не стоить, если вашу компанию в Ростове хорошо знают. У каждого мероприятия есть своя цена. Хорошо известно, что награждение премиями типа "Золотой наушник" за PR-технологии и является одной из этих PR-технологий, поэтому если вашему президенту вдруг захотелось получить такое или подобное звание, проблема будет только в бюджете и соответствующих договоренностях.
 В среднем на квартал стоит подобрать 3-4 крупных мероприятия с участием крупнейших звезд политики и бизнеса. В таком случае глава компании всегда будет находиться на виду, а если вы привлечете прессу, то его участие и его речь вообще могут оказаться заметным событием в жизни общества. Ничего специфического придумывать не стоит - мероприятий проводится довольно много. Вам предстоит выбрать одно награждение (они обычно проходят в конце года), один-два региональных форума где-нибудь в Улан-Удэ и Калининграде и солидную конференцию в Москве, в одном из пятизвездочных отелей столицы, если не в Кремлевском дворце.
 Награждения проводят журналы, газеты, общественные организации и фонды. При решении вопроса "чем же все-таки себя наградить" руководствоваться приходится ценой и уровнем награждаемых - обычно эти два критерия взаимосвязаны. Не поленитесь порыться в Интернете или архивах прессы и выяснить, кто был награжден в прошлом году: если вы представляете, к примеру, финансово-промышленную группу с оборотом 4 млрд. долларов в год, а награды "Бизнесмен года" получили директор завода "Непецинский ткач" и ООО "Торговый дом "Вымя", лучше всего вашему руководителю там в этом году не появляться. А если титула "Компания десятилетия" (проводится ежегодно) в прошлом декабре удостоились президенты, соответственно, "Русского алюминия" и "Альфа-Группы", то и вашей корпорации не мешало бы получить столь высокое звание.
 Конференции проводятся в Москве едва ли не каждый день и отличаются только рангом съехавшихся участников. По этому признаку все значимые конференции можно разделить на несколько типов в порядке убывания.
 1. Высший статус: приехал Президент России, произнес речь, посидел десять минут в президиуме и уехал.
 2. Президент не приехал, но прислал приветствие, которое зачитывает премьер (полпред, министр), после чего зачитавший его сидит десять минут в президиуме и уезжает.
 3. Президент не приехал, приветствия не прислал, но выступающий министр постоянно ссылается на него в своем выступлении, после чего проходит в президиум - и уезжает.
 4. Президента нет, министра нет, вместо этого приезжает заместитель министра, лицо которого никому ничего не говорит. Он пространно выступает, спит в президиуме, шляется по фойе, обнимается с присутствующими и уезжать не торопится, явно дожидаясь обеда.
 Разумеется, чем выше статус мероприятия, тем сложнее вам будет сторговаться об участии и выступлении главы вашей компании за приемлемую сумму. Но беда в том, что организаторы часто стараются выдать свою конференцию за №1, не являясь даже и № 3. Они клятвенно уверяют вас, что президент обязательно будет, но всякий раз добавляют: "Но ведь вы знаете, разве можно гарантировать что-нибудь?"
 Не принимайте этих слов на веру. Каждая конференция - это ваш персональный проект, и сколько бы ваша компания ни заплатила денег организаторам, никто, кроме вас, работать для нее не будет. Поэтому опытный пиарщик еще за неделю до события начинает звонить по приемным высоких гостей, указанных в "предварительном списке", представляется организатором данного симпозиума и вежливо выясняет, "а запланировано ли участие уважаемого Ивана Арнольдовича в нашем мероприятии?". Если в приемной даже не известно о существовании мероприятия, скорее всего участие Ивана Арнольдовича не предусматривается. К руководству нужно идти уже не с "предварительным списком приглашенных", а с перечнем реально участвующих в конференции.
 Вся программа участия с момента выхода президента вашей компании из офиса и до момента возвращения в него должна быть выверена до секунд. Где встанет президентская машина, а где джип охраны (если таковой имеется). В какую дверь нужно заходить и что предъявлять мрачному мужику при входе. На какой стул садиться, когда и почему именно на этот. Кто будет сидеть по соседству, кто выступает перед вашим руководителем и после него. Все эти организационные вопросы в принципе должны решать не столько PR-менеджеры, сколько гипотетические помощники. Но даже если у вашего президента они в наличии имеются, никто из них и пальцем не двинет, а шишки в случае малейшего неудобства посыплются на вас, потому что именно вы толкнули своего олигарха на участие в этом сборище. К моменту появления президента в фойе на вашем стенде все готово к торжественному моменту встречи руководства. Менеджер по маркетингу перестал приставать к стендистке, а стендистка убрала со столика свои бутерброды и тот презентационный буклет вашей компании, который она использовала вместо тарелки. Президент подходит к стенду, внимательно листает вашу полиграфию, как будто он видит ее в первый раз в жизни, бессмысленно улыбается девушке и мурлычет "ну что же, неплохо...". После этого вы тащите его в зал, где уже как раз начинается торжественная часть.
 Лучше всего, если ваш начальник сидит в президиуме. На совещании свиноводов Вологодчины это нетрудно устроить. На конференции "Агропромышленный комплекс России. Проблемы и перспективы", где одних депутатов Государственной Думы набьется человек двадцать, вам придется крепко подружиться с администраторами и свирепо повращать глазами - тогда, может быть, что-нибудь получится. Обязательно условьтесь, каким по счету выступающим будет ваш начальник: не говоря уже о первых троих, которые обычно представляют государство, в процессе конференции в президиуме может появиться еще несколько солидных престарелых начальников, которых подмывает что-нибудь сказать. Отсеките их! Если в программе сказано, что ваш президент идет по списку четвертым, он должен выступить четвертым, хоть костьми лягте у трибуны.
 Естественно, о прессе вам придется позаботиться также самостоятельно. Во-первых, следует постараться как следует проанонсировать выступление вашего шефа, да и само мероприятие в целом. Неплохо, если колонка "Сегодня" на деловых страницах газеты "Коммерсант" содержит упоминание о том, что Олег Архов, президент Группы "РосГигант", "выступит сегодня в Москве с докладом, посвященным...". Все отраслевые журналисты и сотрудники информационных агентств должны быть заранее приглашены на мероприятие и обеспечены пропусками или иной возможностью проникнуть в зал - так как охрана может не пустить многих из них из-за пугающего внешнего вида. Кроме того, и это самое главное - необходимо заинтересовать представителей свободной прессы в происходящем. Прошли те времена, когда средствам массовой информации было интересно наблюдать за скоплениями людей в одинаковых костюмах и галстуках. Теперь, если на мероприятии нет звезд эстрады или крупнейших политиков, журналистам становится скучно уже через десять минут. Большинство из них было пригнано сюда насильно по заданию редакции или пришли, чтобы сделать одолжение вам лично, темы конференции они не знают и в выступлениях смысла не находят. Журналист ищет глазами фуршетные столы, а телеоператор своим видом вызывает смешанные чувства у охранников. Их долг - заснять трибуну с одним из выступающих (обычно самым первым докладчиком), окинуть камерой президиум, выхватить несколько заинтересованных лиц из зала, если повезет, снять лицо спящего в аудитории человека и - уехать, напившись кофе с рогаликами.
 Этого ни в коем случае нельзя допустить. Журналисты должны появиться в зале за пятнадцать минут до выступления вашего шефа. Они настраивают камеры, достают блокноты и готовятся. Оператор встает на место, указанное вами. Как только начинается выступление (текст писали вы, поэтому выступление получилось ярким и в то же время доступным для понимания), камеры устремляются на докладчика. По итогам каждый из журналистов так или иначе будет делать репортаж - договоритесь, чтобы в одном из абзацев репортажа промелькнула цитата вашего руководителя, а уж кадры его речи по телевидению - это сам бог велел организовать. В этом случае через неделю президенту будет казаться, что его участие в мероприятии стало действительно событием, которое долго еще будут вспоминать в столичном деловом сообществе.
 Работу такого виртуозного пиарщика мне пришлось однажды наблюдать. Это было на одном из региональных банковских форумов, спонсорами которого выступили два солидных зарубежных банка, давно и плотно работающих в России. Они предварительно расклеили по всему залу свои рекламные винилы, в том числе самый яркий - на стене сразу за трибуной, они же пригласили на форум большое количество представителей прессы. И вот, за день до открытия форума, в конференц-зале появляется тихий молодой человек небольшого роста, представившийся организаторам как Андрей Гурьев, PR-менеджер одного из небольших московских банков. Менеджер побродил по залу, одобрительно отнесся к качеству оргработы по подготовке форума, после чего предложил одному из организаторов выпить чашечку кофе. За этой чашечкой организатор получил в свое владение купюру с портретом и принял к рассмотрению просьбу повесить плакат означенного банка где-нибудь на свободном месте на стене.
 - Понимаешь, - попытался он было объяснить, пряча купюру в нагрудный карман, - у нас же повсюду висит этот Herrmann-Bank, главный спонсор. Они заплатили семь тысяч долларов за спонсорский пакет...
 - Но я же не прошу вешать плакат за трибуной, - мягко возразил PR-менеджер Андрей Гурьев, - где-нибудь слева-справа...
 На следующее утро, когда начали собираться гости, скромный плакат малоизвестного банка уже висел слева от трибуны. Гостей и прессу организаторы встречали в фойе и провожали в зал. А в зале журналистов уже поджидал Андрей Гурьев, который со всеми знакомился, представлялся одним из организаторов форума и вкрадчиво объяснял телеоператорам, где лучше всего расположить камеру для проведения качественной съемки. Самым лучшим оказалось почему-то именно то место, откуда в кадр попадала не только трибуна с выступающим, но и тот самый скромный плакат. С руководителями съемочных групп и журналистами печатных изданий Андрей поговорил минут по пять, иногда вручал кому-нибудь по купюре или по две, и дело было сделано. Уже вечером этого дня на городских телеканалах прошли репортажи с банковского форума, из которых становилось понятно, что никакой Herrmann-Bank там и рядом не валялся, а ключевым участником мероприятия был небольшой московский банк, который только начинал работу в этом городе. В том же духе высказались назавтра и газеты. Может быть, для кого-то спонсорский пакет участия в форуме обошелся в семь или более тысяч долларов, в то время как PR-менеджер Андрей Гурьев не потратил больше тысячи.
 Разумеется, все описанные приемы создадут только внешнюю оболочку. Для появления вашего гиганта мысли на трибуне все готово, но будет ли речь достаточно убедительна для тех, кто сидит в зале и лишь отдаленно разбирается в существе проблемы, ради которой все сегодня собрались? А ведь ее убедительность тоже зависит от работы PR-подразделения, потому что любое выступление всегда содержит не только содержательную, но и чисто эффектную составляющую.
 В докладе всегда должна быть какая-нибудь изюминка, чтобы присутствующие действительно слушали его. Слишком много коричневых и серых пиджаков уже взбирались к этому микрофону, чтобы тихо, опустив голову в бумагу, монотонным голосом зачитать цифры достижений собственного ведомства. Они никогда не запомнятся слушателям. Зато слушатели помнят Демосфена, Цицерона, святого Бернара из Клерво, Савонаролу и других великих пиарщиков прошлого, все искусство которых состояло в том, чтобы простую мысль донести до аудитории красиво.
 На наших современных конференциях даже чуть более громкий и резкий голос будет звучать ярче, чем голоса основной массы ораторов. Неплохо, если докладчик обрушится с какой-нибудь мелочной претензией на правительство - его всегда модно слегка покритиковать, доля здорового фрондерства не помешает тому, кто хотел бы выглядеть ярко и независимо. В российских компаниях за написание президентских докладов иногда садятся отделы маркетинга и даже производственные отделы. Они выуживают из закромов миллионы цифр после запятой, высчитывают сложные проценты и приводят их в докладе в сравнении с 1990 годом. Они наполняют доклад столь наукообразными подробностями, что у собравшихся начинает возникать ощущение, будто они вернулись в студенческие годы и слушают одну из самых занудных лекций. И, как и на всякой лекции, большинство сразу же вступает в разговоры друг с другом, принимаются рисовать на листах бумаги бессмысленные картины отчаяния, строят дикие рожи или меланхолично дремлют. И уж конечно, найдутся два-три человека, которые будут с упорством записывать все числа и факты, изложенные в докладе. Но доклад такой не запомнится никому, и корпоративные деньги будут выброшены на ветер.
 Поэтому лучше всего взять цифры у маркетологов и самостоятельно переработать их в творческом отношении. Как уже говорилось выше, в службе PR всегда должен работать человек, которому богом дано умение писать. Он не знает проблем вашей отрасли, никогда ими не интересовался, но дайте ему фактическую информацию, дайте ему проблему - и он напишет речь, в которой будет и яркое начало, и завязка основного конфликта, и кульминация действа, и счастливое разрешение (или риторический вопрос) под конец. От такой речи пиджаки в зале зарыдают, как дети. Что и требуется доказать.
 Очень хорошо идут реплики с места в ходе доклада, со стороны подставных людей, рассевшихся в зале - этот метод хорошо опробован на телевизионных ток-шоу, и на деловых мероприятиях его эффект не хуже. Пусть какая-нибудь ненормальная на вид женщина сразу же после речи вашего шефа вскочит со своего места и завопит: "Правильно, Олег Александрович! Действительно, сколько можно прятать голову в песок?" или что-нибудь в этом роде, по обстоятельствам. Когда председательствующий скажет свое знаменитое: "Вопросы к докладчику?", надо, чтобы человек пять обязательно задали вопросы - этим тоже привлекается внимание к персоне докладчика, и увеличивается время нахождения его на трибуне. Обычно на конференциях вопросы никому задавать неохота, и небольшая полемика выступающего с залом привнесет еще одну яркую ноту в событие. Набор хитроумных уловок для произвнесения речей - целая наука, и в процессе ее познания открываются горизонты, которых человечество еще долго не достигнет.
 К сожалению, бывают случаи, когда все ваши усилия по организации конференции могут пойти прахом по весьма банальной причине. Все готово, пресса заряжена, выступление отрепетировано, и стул в президиуме томительно ожидает Олега Архова, президента группы "РосГигант". Но Олег Архов не приезжает. У него вдруг-вдруг-вдруг обнаруживается важнейшая деловая встреча, и он исчезает из зоны действия мобильной связи, оставляя вместо себя бесстрастную секретаршу, которая сообщает, что Олега Александровича на конференции не дождутся, но вместо него увидят вице-президента Баранова.
 Баранова, понятно, никто в зале не знает и видеть не хочет. Министры и депутаты ожидали самого Олега Александровича и теперь спешно покидают сборище, едва сойдя с трибуны. В отсутствие действующего лица деньги, уплаченные из вашего PR-бюджета за участие, приносят ноль эффекта.
 Такое случается сплошь и рядом, и к этому надо относиться как к явлению природы - дождь там или заморозки на почве... Спокойно и стоически вытолкать прессу по домам, извинившись перед всеми и печально разведя руками. В конце концов, вы сделали все, что могли, и, кроме того, сэкономили нервов на полгода своей жизни. А вот вечером этого же дня можно написать и разослать по газетам и информационным агентствам пресс-релиз следующего содержания:
 "Москва, 1 апреля. Сегодня в отеле "Экселенс" состоялось открытие конференции "Проблемы отечественной промышленности полупроводников", организованной при участии Администрации Президента РФ. Открывая работу конференции, вице-премьер Правительства России Александр Взятко отметил важность сегодняшнего диалога в деле укрепления...
 В своем выступлении перед участниками конференции, представителями делового и политического сообщества России, президент Группы "РосГигант" Олег Архов сделал акцент на..."
 Как? Но ведь его же не было? Ведь он же не делал никакого акцента?
 Делал. А кто теперь докажет, что нет? Все видели стул, предназначенный Олегу Архову. Все видели его имя в списках участников. Представители прессы удалились и теперь будут до конца дней считать, что Олег появился сразу же после их ухода и одарил общество своей блистательной речью, которую они к своему стыду не слышали. Да и кому, в конце концов, надо доказывать, что является правдой, а что - дополнением к ней? Жестокий закон пиара неумолим: не жизнь важна, а легенда о жизни. И газеты выходят с упоминанием речи вождя. И вождь не может скрыть гордости за самого себя. И деньги, затраченные на участие в конференции, истрачены по назначению и со смыслом.
 На региональных форумах различные имиджевые комбинации проворачивать еще легче. Тамошняя пресса живет в информационном вакууме, воспринимая любое мало-мальски значимое событие как глоток свежего воздуха. Поэтому, кто бы на форум ни собрался, будь то даже вице-мэр районного центра и вице-президент вашей компании, специализирующейся на упаковке бутербродов в непроницаемую пленку, осветить событие в областных СМИ не составит большого труда при относительно небольшом объеме бюджета.
 В регионах гораздо легче оказывается проводить и такие важнейшие мероприятия, как пресс-конференции. Иногда это доставляет одно удовольствие - организовать пресс-конференцию большого начальника во дворце культуры районного центра: журналисты выглядят притихшими и испуганными, готовыми беспрекословно следовать воле организаторов и поддакивают каждому слову выступающего. В такой ситуации нетрудно провести пресс-конференцию целиком по заранее заготовленному сценарию. Для этого надо лишь за день или за два до события самолично обойти все редакции и, доверительно глядя в глаза журналисту, который планирует появиться на "прессухе", продиктовать ему тот вопрос, который ему следует задать. Еще раз напомните этот вопрос перед самой пресс-конференцией, и в 90 случаях из 100 журналист встанет и задаст именно тот вопрос, который вам нужен.
 В Москве аналогичных усилий, как правило, абсолютно недостаточно. Журналисты здесь избалованы, развязны, жадны до сенсаций, у каждого из них заготовлена пара каверзных вопросов, и они постараются реализовать свои конституционные права и задать их все. В столице для пресс-конференций действует совершенно иной порядок действий. Вкратце его можно обрисовать следующим образом.
 1. Проанализируйте, а нужна ли вообще пресс-конференция. Если у вашего руководителя есть глубокое личное убеждение, что его новость интересна всему миру, это вовсе не значит, что аналогичного мнения придерживаются представители СМИ - и после всех двойных и тройных приглашений на пресс-конференцию может никто не явиться. "Прессуха" должна содержать действительно важное событие, и притом событие позитивное - если в произошедшем есть подводные камни, которые вы не желаете раскрывать, лучше подумать еще раз и ограничиться пресс-релизом и имиджевыми статьями.
 2. Пригласите всех журналистов самолично. Не стоит доверять организаторам пресс-конференции, если вы планируете проводить ее в информационном агентстве. Лучше всего за неделю до намечаемого события обзвонить всех знакомых журналистов, ответственных за вашу отрасль, и пообещать сенсацию - и пусть точное время и место пресс-конференции они запишут куда-нибудь на память. А так как через пару дней они стопроцентно о ней забудут, обзвоните и напомните им еще раз.
 3. Заготовьте нужное количество бумажной информации. Каждый входящий в зал, где будет происходить пресс-конференция, должен получить пресс-релиз, где указана суть происходящего, полные имена выступающих, а также любые цифры и факты, которые смогут разнообразить публикации в СМИ по итогам пресс-конференции. Идеально, если там же будут справка о деятельности вашей компании и биография ее руководителя.
 4. Внимательно окиньте взором зал. В нем должны незаметно находиться несколько человек, которым вы доверяете, как себе. Их специально размещают в гуще журналистов: один из них задаст первый вопрос, открытый и дружелюбный, и тем самым задаст тон всему мероприятию. Эти же люди будут обеспечивать лояльные вопросы в случае, если конференция пойдет по нежелательному сценарию.
 5. Пресс-конференцию надо вести. Недопустимо сводить ее к прямому диалогу между журналистами и выступающим; все вопросы должны проходить через посредство ведущего. Ведущий дает (или не дает) слово журналисту, или объявляет, что считает заданный вопрос не относящимся к делу, или вообще может попросить кого-нибудь выйти. Если ведущий чует, что кто-то из участников события явно подослан конкурентами, его задача - не дать такому журналисту раскрыть рот в течение всего отведенного времени. И, наконец, именно ведущий в тот самый момент, когда выступающий уже разговорился и готов сболтнуть лишнее, объявляет: "Уважаемые коллеги, большое спасибо. К сожалению, Олегу Александровичу необходимо ехать в Государственную Думу. В фойе вас ждет небольшой фуршет, чай и кофе".
 В последние годы в Москве все чаще вместо пресс-конференций проводятся так называемые "пресс-завтраки", где чай и кофе занимают центральное место. Журналисты имеют возможность утолить утреннюю жажду, перекусить бутербродами и в неформальной обстановке задать вопросы руководителю корпорации или политическому деятелю - как правило, отвечает он на вопросы неумелыми шутками, так что информационный эффект таких мероприятий сводится к нулю, служа, однако, общему повышению уровня взаимной симпатии участников.
 Кроме солидных общественных мероприятий, к которым принято относить церемонии награждения, различные конференции, симпозиумы, совещания и форумы, на свете существуют и специальные общественные акции, проводимые в тех или иных пиаровских целях. Хочется вновь и вновь развеять заблуждение, будто PR работает исключительно через статьи в средствах массовой информации. Общественные акции гораздо нагляднее - к примеру, если вам удастся организовать народную демонстрацию во славу собственной компании или пикет пенсионеров возле американского посольства с требованием отменить пошлины на производимую вами продукцию, то о таком мероприятии и в газетах напишут, и по телевидению расскажут безо всяких финансовых усилий с вашей стороны, а кроме того, и наглядность будет на порядок выше.
 Сценарий, наполнение и художественное оформление подобных специальных мероприятий зависят от фантазии авторов. Часто для проведения спецмероприятия достаточно двух важных инструментов - скопления людей и идеи. И если идею придумать несложно, то и свободный народ в Москве вполне можно подыскать. По городу без дела шатаются многочисленные группировки агрессивной молодежи, объединения ультралевых и их друзей ультраправых, "зеленых" и антиглобалистов. Их лидеры с редкой благосклонностью относятся к коммерческим предложениям - таким, как предложение полежать на тротуаре перед зданием какого-нибудь министерства с оковами на ногах или пикетировать здание управления подмосковного завода. С вашей стороны для такой акции понадобится определенная сумма денег, закупки еды и напитков для участников, а все остальное они организуют сами.
 Профессионализм современных российских демонстрантов находится на высочайшем уровне. За последнее десятилетие самосознание российских "зеленых", антиглобалистов и прочих протестующих резко выросло. Приведу в пример один из случаев, свидетелем которого был лично.
 Москва, здание одного из федеральных министерств, время 11 часов 59 минут. Обстановка идеально спокойная. На крыльцо из здания выходит покурить понурый милиционер, на ступеньках читают газету двое потрепанных подростков, по скверику напротив мирно гуляет собака с молодой унылой девушкой.
 Но обманчивое впечатление покоя исчезает через несколько секунд. Неизвестно откуда в сквере появляется группа молодежи в кожаных куртках. Они в мгновение ока разворачивают ярко-желтое полотно в двадцать метров длиной: "Требуем остановить ввоз ядерных отходов!". Собака исчезает из глаз, а ее хозяйка взамен вынимает из-под куртки видеокамеру и без предупреждения начинает съемку. Подростки разворачивают газету, которая превращается в гигантский плакат "Россия завтра - ядерная свалка!", и вешают его на неизвестно откуда взявшийся деревянный постамент.
 Перед зданием на обочине улицы останавливается грузовичок "Газель", из кузова которого выскакивают человек десять в противогазах и костюмах защиты от радиации. К бронзовой решетке скверика они приковывают двумя цепями двухметровый муляж в виде памятника атомной бомбе. Пока идет выгрузка, водитель "Газели" включает аварийную сигнализацию и объясняет подбежавшему гаишнику, что мотор заглох, видимо, навсегда. Однако как только выгрузка заканчивается, он как ни в чем не бывало заводит двигатель и уезжает.
 Разумеется, журналисты были оповещены заранее. Это становится ясно, так как через пять минут лидер демонстрантов уже окружен плотным кольцом людей с диктофонами и телекамерами. Он объясняет происходящее и безудержно клеймит чиновников, позволивших ввезти в Россию отработанные ядерные отходы.
 Справившись с первоначальным оцепенением, милиция начинает действовать. Вот появляется первая машина, вот еще две. Милиционеры берут за руки лидера пикетчиков, выдергивая его из толпы журналистов, которым доставляет большое удовольствие тщательно заснять на пленку момент насилия.
 - Я вас слушаю, - участливо осведомляется лидер "зеленых".
 - Вы задержаны за организацию несанкционированного митинга, - сообщает ему капитан милиции.
 - Я ничего не знаю ни о каком митинге, - отвечает лидер. - Я разговариваю с журналистами, имею право.
 - Немедленно остановите пикет!
 - Я никакого пикета не начинал и не понимаю, о чем вы говорите. Я гражданин России и прописан в Москве.
 - Вы приковали монумент к решетке сквера - это умышленная порча городского имущества.
 - Вы видели, как я его приковывал? Я лично его в первый раз в жизни вижу. И не знаю, кто его сюда приковал.
 И так далее. Пока идет перебранка с растерянными милиционерами, пресса запротоколировала все, что хотела, и взяла комментарии у участников события и случайных прохожих (которые, естественно, тоже включены в сценарий). Через полчаса, столь же быстро и организованно, транспаранты сворачиваются, "монумент" атомной бомбе открепляют от решетки, и демонстранты исчезают. Свое дело они сделали с блеском. Уже сегодня вечером об акции расскажут федеральные телеканалы и радиостанции, еще несколько дней министр не будет спать спокойно, а общественность будет обсуждать акцию. И, возможно, переговоры олигарха, оплатившего мероприятие, с министерством пойдут успешнее...
 Описанное - лишь один из примеров того, как в наше время отрабатывается требование народа "хлеба и зрелищ". Настоящее внимание приковывает к себе только эпатажное событие, тогда как событие гладкое и ровное не вызовет столь оживленного интереса. Одно-единственное высказывание про "кузькину мать" или "террористов в сортире" вызовет куда больший резонанс в обществе, чем десятки благообразных программных речей, определяющих для будущего страны. Конечно, и в скандалах нужно знать меру, чтобы не приобрести чересчур эксцентричного имиджа. Но, во всяком случае, при подготовке участия компании или ее руководства в общественном мероприятии полезно всегда задавать себе вопрос: "А не будет ли это выглядеть скучно?". И если вам кажется, что будет - меняйте сценарий. Добавьте творчества. Научиться этому досконально все равно невозможно - но стремиться к этому необходимо.
 Общественная деятельность коммерческих компаний имеет и еще одно важное слагаемое: бизнесмены активно работают с различного рода международными организациями и некоммерческими объединениями, которые, по большому счету, не содержат в своей деятельности никаких составляющих, кроме пиаровской. На Западе, скажем, крупнейшие транснациональные корпорации создают фонды экологического развития, научно-исследовательские организации, институты совместных исследований проблем человечества и другие юридические лица, на которые в имиджевых целях направляют значительные средства. Международный фонд за устойчивое развитие, например, занимается проблемами окружающей среды и имеет в своем составе тридцать корпораций, которые в совокупности ежедневно наносят такой значительный вред атмосфере, что все человечество сможет ликвидировать его только за полвека тяжелой работы. И тем не менее президенты корпораций проводят громкие заседания, говорят о новых энергосберегающих технологиях и усиленно создают себе имидж борцов за чистоту биосферы Земли. Общественность, взирающая на это, может логично предположить, что если, к примеру, компания "Кока-кола" состоит в Фонде, а "Пепси" не состоит, значит, последнюю экология не интересует. Что на Западе воспринимается исключительно негативно.
 Другим важным видом объединения бизнесменов являются чисто экономические общественные организации типа Международной торговой палаты или Российского союза промышленников и предпринимателей. Участие в работе таких уважающих себя организаций дает крупным компаниям и их руководителям неоспоримое преимущество: они имеют возможность говорить с трибуны не в качестве президента коммерческой фирмы, а как вице-президенты РСПП, то есть от имени всего российского бизнеса. На многих форумах и конференциях высшего уровня в России только в этом качестве можно увидеть представителей бизнеса, и только в этом качестве участвуют они во встречах с президентом России, выдвигая ему свои пожелания в виде пожеланий всего российского делового сообщества. Таким образом, помимо своего эффекта для формирования имиджа своих корпораций можно добиться и положительного лоббистского эффекта.
 Часто бывает полезным для крупного промышленного холдинга создать свой собственный фонд, объединившись с несколькими коллегами на определенном сегменте рынка. Подобные отраслевые общественные объединения существуют сегодня в России в угольной, металлургической, химической и трубной отраслях. Защищать интересы целой отрасли на порядок эффективнее, чем узкокорыстные потребности своей компании. Можно раздавать интервью для деловых изданий от имени фонда со словами: "Отечественная промышленность пиломатериалов находится в критическом состоянии, необходимы первоочередные шаги правительства по кардинальному изменению ситуации с тарифами на импорт пиломатериалов". Можно собирать "круглые столы" с участием "экспертов" и журналистов и вещать о том, чего не хватает для счастья российской отрасли пиломатериалов. Наконец, и встреча с американским послом в России для обсуждения нетерпимых антидемпинговых пошлин США на российские пиломатериалы станет возможна для руководителя фонда - в то время как с президентом одной из корпораций посол вряд ли станет встречаться.
 Впрочем, пока в нашей стране участие компании в деятельности общественных организаций не играет определяющей роли для ее имиджа. Общественная деятельность служит скорее местом отдохновения олигархов от собственных офисов, это способ сменить наскучивший образ жизни. Известны многочисленные случаи, когда, оставив свои многомиллионные корпорации на попечение топ-менеджеров, олигарх с головой уходит в общественную жизнь, принимается яростно бороться за проведение в жизнь каких-либо общероссийских реформ, придуманных им на досуге. Очень часто такая трансформация из фигуры делового мира в фигуру общественную предопределяет дальнейший ход карьеры бизнесмена - войдя во вкус деятельности на благо родной страны, олигарх идет в политику.
 
 Глава 5. Работа в Регионах.
 
 В России насчитывается 89 регионов. Если бы мне захотелось написать классический учебник, именно с этой фразы я и начал бы свой рассказ о работе в российской глубинке. Но на самом деле в России регионов 87. Потому что само понятие "регионы" подразумевает всю территорию страны, за исключением двух ее мегаполисов - Москвы и Санкт-Петербурга.
 Москвичи с гордостью, а жители всей остальной территории страны с затаенной завистью и обреченностью констатируют: Москва и Россия - две разные страны. И различие это с советских времен усиливается с каждым годом. Только теперь люди устремляются в Москву не за дефицитными пищепродуктами, а за своей судьбой и своим бизнесом. Один из иностранцев, работающий в Москве в представительстве своей зарубежной компании, очень внятно объяснил мне, почему его фирма, экспортирующая из Сибири лес, все же была вынуждена открыть представительский офис в столице. "Все транспортные пути страны, - жаловался он, - исходят лучами из Москвы и доходят до самых крайних точек России. Легче установить надежную логистическую систему переправки грузов из Москвы в Хабаровск или Владивосток, чем наладить ее между этими двумя городами".
 Для граждан России Москва имеет магнетический эффект. Самые предприимчивые из них, начиная со времен Михайлы Ломоносова, направляются пешком в столицу без гроша в кармане, чтобы осуществить свою "русскую мечту" - машина, квартира, дача. В результате все наиболее успешные бизнес-проекты проворачиваются в столице, все состояния обретаются тоже здесь и здесь же тратятся - благо цены в Москве едва ли не на порядок выше средних по России. Москва формирует около 80% доходов федерального бюджета. В пределах Московской кольцевой автодороги делаются крупная политика, крупные деньги, происходят крупнейшие культурные события. И неудивительно, что, попадая в десятимиллионный мегаполис неона, долларов и азарта, региональные самородки подчас не в силах вырваться отсюда, оставляя свою малую родину в том же неприглядном состоянии.
 Чувства россиян по отношению к их главному городу и москвичей по отношению к их согражданам из других городов многогранны. С одной стороны, россияне привыкли слегка враждебно воспринимать московское чванство, акающий говор и чересчур быструю и нервную манеру разговаривать и двигаться. С другой стороны, предметом затаенного вожделения большинства региональных красавиц все же остается принц из далекой Москвы - что, естественно, не может не повышать степень озлобленности региональных представителей мужского пола. "В Москве у вас все деньги крутятся", - часто можно слышать жалобы жителей российской глубинки, дающие понять, что в провинции денег вообще в глаза не видели. Поэтому, когда в столице в очередной раз взрывают дом, подземный переход или захватывают заложников, российское общество испытывает смешанные чувства - "так им, конечно, и надо, но все жалко слегка". Процент успеха человеческой жизни в Москве легко дисконтируется риском, которому ее жители ежедневно подвергаются.
 Москвич тоже неоднозначно смотрит на приезжих. С одной стороны, он привык отчетливо делить людей на "лимитчиков" и "москвичей" (в крайнем случае "ленинградцев") и на первых смотрит с сильным презрением, считая именно приезжих основными виновниками взрывов, волны преступности, пробок на дорогах, высоких цен на жилье и переполненного общественного транспорта. Но вместе с тем коренной москвич в глубине души осознает, что никогда не согласится за 100 долларов в месяц работать на стройке в нечеловеческих условиях или водить троллейбус по улицам любимого города, утром и вечером напоминающим худшие сцены из Апокалипсиса. И на рынках ни один москвич не стоит и не продает столь нужные ему сырковую массу, соленья и картошку. Так они и живут в этой стране - москвичи и россияне, терпящие друг друга, потому что друг без друга не обойтись.
 Головные офисы всех крупнейших российских компаний находятся в пределах Садового кольца. Трудно не заметить противоестественности такого положения - ведь комбинаты, нефтяные вышки и угольные шахты, благодаря которым эти компании существуют, в лучшем случае расположены в различных регионах Центральной России, а как правило - где-нибудь за Уралом. Казалось бы, гораздо легче осуществлять стратегическое руководство десятью уральскими заводами из уральского же центра - однако неоднократно предпринимавшиеся попытки финансово-промышленных групп перевести свои штабы в регионы заканчиваются неудачей, встречая ожесточенное сопротивление как топ-менеджмента, так и рядовых сотрудников. Не говоря уже о том, что проблема поиска квалифицированных кадров вдали от столицы встает во весь рост, начинаются и другие сложности. Привыкшие к бьющей ключом московской жизни менеджеры, попадая в тихий сибирский городок-миллионер, начинают скучать, по вечерам пьют, а по выходным норовят улететь обратно в Москву, к семье и друзьям. Для того чтобы квалифицированный специалист вообще согласился переехать в Сибирь или на Дальний Восток, компании приходится солидно ему доплачивать - следовательно, возникают дополнительные расходы. Столкнувшись с перечисленными и другими трудностями, крупные корпорации постепенно вновь собрали вещички и вернулись на московские улицы, поближе к шикарным ресторанам, ночным клубам и высокопоставленным чиновникам: без помощи последних бизнес в России почему-то ни у кого особенно не складывается.
 Таким образом, к началу нового века российский крупный бизнес вновь ограничил свое участие в региональной жизни страны управлением предприятиями, дистанционными отношениями с провинциальным начальством (благо большинство губернаторов полжизни проводят также в Москве) и редкими появлениями руководства на тех или иных памятных мероприятиях.
 Предприятие является основой для работы компании в регионе. Поэтому на первом этапе вхождения в очередной регион основной задачей московской ФПГ, в том числе и ее PR-подразделения, станет обретение контроля над предприятием.
 В эпоху ваучерной приватизации этот вопрос решался просто - заводы и нефтяные вышки были государственными, сопротивляться натиску захватчиков не умели, рабочий класс идейно был подкован плохо, и одного собрания трудового коллектива хватало, чтобы предприятие перешло в руки новых хозяев. Именно такими путями в начале девяностых множество больших и малых заводов и комбинатов, совхозов и колхозов, месторождений и приисков перешли в руки неприкрытого криминала, после чего в стране началась эпоха кровавых "разборок" в сфере промышленности. Впрочем, криминал, не имея стратегической программы действий, никогда не мог удержаться у руля крупнейших российских предприятий - хозяин завода либо оказывался на кладбище в окружении своих друзей, либо его свергали более сметливые и образованные личности. Это были так называемые "менеджеры второй волны", будущие олигархи.
 Тактика бандитов и олигархов на предприятии коренным образом отличается. Бандит прежде всего думал о сегодняшнем дне - максимум сообразительности он мог проявить, зарегистрировав где-нибудь на Кипре или в Финляндии офшорную компанию, на которую выводилась валютная выручка завода. К примеру, предприятие, производящее пеньку, продает свой товар кипрской фирме по цене, равной себестоимости, а та толкает его на западный рынок по текущим мировым ценам. В результате этой нехитрой комбинации, прославившей себя в девяностых годах XX века, миллиарды долларов остались на зарубежных счетах, и тысячи предприятий оказались банкротами.
 Однако на этом ухищрения криминального руководителя и завершаются. Он никогда не вкладывал ни цента в родной завод, и рано или поздно завод останавливался. Он не задумывался о дружбе с местными чиновниками - и чиновники рано или поздно продавали его конкурентам. Он даже с местной братвой часто не мог найти общего языка - и братва убирала его с дороги. Так в кабинете генерального директора предприятия рано или поздно оказывался энергичный молодой парень с московским образованием, который отличался от своего предшественника еще и тем, что а) никогда не бывал в местах заключения и б) мог взглянуть на два шага вперед. Олигарх подходил к делу основательно: он обретал дружбу мэра города, губернатора области, прокурорских работников региона, начальников силовых ведомств. Он дарил многочисленные подарки московским начальникам, чтобы и они не мешали ему работать. Он собирал трудовой коллектив и завоевывал его симпатию пространными рассуждениями о светлом будущем общего дела и этого могучего завода, ставшего для него родным домом. Устанавливались хорошие отношения с прессой, и городские жители, читая хвалебные статьи в адрес нового руководства завода, с удивлением задумывались: "А вдруг действительно будет лучше?" Кроме того, олигарх продумывает стратегический план развития предприятия, анализирует рынок и тщательно исследует цеха: что нужно закрыть, а что привести в божеский вид, где свернуть производство, а где утроить объемы выпуска. Проводится капитальный ремонт особо застарелых производственных мощностей, а где-то даже монтаж нового оборудования. То есть новый директор ведет себя как настоящий хозяин.
 В результате этих и многих других вполне рациональных действий предприятие начинает работать в полную силу и давать своему владельцу действительно хорошую прибыль. И вот только тогда он откроет на Кипре свою офшорную фирму или задумается о перепродаже предприятия. Но не раньше. Чувствуете разницу?
 Связи с общественностью при таком подходе становятся одним из ключевых, если не основным орудием олигархической компании. Приходя в новый для себя регион, компания должна рассказать о себе так, чтобы все поверили: она могущественна, у нее много денег, она пришла всерьез и надолго, и за ней - как за каменной стеной.
 Уже после этой первоначальной волны общественного мнения приходит черед покупки предприятия. Часто сделка по переходу предприятия от старого хозяина к новому в России превращается в шумную акционерную войну с использованием тяжелой артиллерии высокопоставленных московских чиновников, легких полевых орудий местных начальников и силовиков, дипломатической казуистики в судах различных инстанций и - главное - штурмовых пехотных подразделений, осуществляющих захват здания заводоуправления. Каждое из этих средств заслуживает особого внимания.
 Для начала любого крупного дела в нашей стране, как известно, полезно заручиться поддержкой государственной власти. В московской корпорации, руководство которой задумало хитроумный план захвата, к примеру, хладокомбината в городе Усолье-Заволжское, создается управление по связям с государственными органами, именуемое в последние годы еще модным термином GR (расшифровка английской аббревиатуры Government Relations). Как правило, пост руководителя в новом подразделении занимают люди, прошедшие хорошую школу государственной службы и решившие теперь поправить дела на службе коммерческой. Такой человек знает все скрытые ходы под землей, имена-отчества и номера мобильных телефонов тех, кто принимает решения наверху. Особенно важным управление GR становится в случае, если рассматриваемое промышленное предприятие находится в государственных руках и входит в список подлежащих приватизации в нынешнем или будущем году. В этом случае будет организован конкурс или аукцион, на котором одержит победу наиболее достойная коммерческая компания - именно она предложит наиболее высокую цену и наиболее радужные инвестиционные перспективы для предприятия, так что у государства не останется сомнений, что ее закрома переходят в хорошие руки. История знает немало случаев, когда уже на этапе подготовки к аукциону некоторые его участники добровольно отказываются от дальнейшей борьбы, некоторых снимают с конкурса через суд (они подали документы на час позже объявленного срока или - если документы были поданы за год - в один из них вкралась помарка), и в итоге к моменту проведения аукциона перед Российским фондом федерального имущества, выступающего продавцом предприятия, находятся три-четыре малоизвестных ООО с неясной принадлежностью. Одно из них предложит государству, к примеру, сумму в 1 млн. долл. (стартовая сумма), второе - 1 млн. 20 тыс., а третье, предложившее 1 млн. 50 тыс. долл., будет объявлено победителем.
 Вся эта комбинация будет проделана практически целиком представителями управления по связям с государственными органами вкупе с высшим руководством компании, и участие специалистов по PR здесь будет не так важно. Единственной задачей PR-управления будет с негодованием отмести грязные инсинуации недобросовестных представителей прессы, позволивших себе предположить, что все три фирмы-участницы аукциона принадлежали одному владельцу. Да никогда в жизни!
 Совершенно иначе ситуация развивается, если предприятие уже акционировано, находится в чьей-то собственности, и московская корпорация решила во что бы то ни стало приобрести его для расширения собственной доли на данном рынке. Как и везде в жизни, здесь будет существовать альтернатива - либо произойдет мирный акт купли-продажи, и завод (месторождение, элеватор, угольный разрез) перейдет из одних рук в другие, либо последует акционерная война, если продавец не намерен отказываться от своей прибыльной собственности, а покупатель очень сильно хочет ее приобрести.
 Практика показывает, что именно этот второй вариант, к сожалению, стал в России нормой жизни и в течение последнего десятилетия определял развитие многих важнейших отраслей отечественной промышленности и сельского хозяйства. Граждане России настолько сроднились с акционерными скандалами, что удивить общественность невиданным по своей казуистике юридическим приемом уже невозможно. Тем более что приемов сравнительно честного отъема предприятий у их владельцев в отечественной практике сравнительно немного, и их повторяют раз за разом с неизменным успехом.
 Одним из лучших средств лишения собственности в современной России стало банкротство. Считается, к примеру, вполне естественным, что предприятие можно подвести под процедуру банкротства из-за одного-единственного долга в 5-10 тысяч долларов, взятого руководством на заре нового времени. Федеральная служба по финансовому оздоровлению (ФСФО, ранее носившая название Федеральной службы по делам о несостоятельности и банкротстве) рассматривает сотни аналогичных дел в год, причем процедура банкротства, осложненная десятками законодательных актов и процедур, может тянуться если не вечно, то уж точно дольше, чем продолжительность жизни среднестатистического россиянина. Основным инструментом для захватчиков здесь является процедура внешнего управления: после решения суда о начале процедуры банкротства владелец предприятия автоматически отстраняется от управления, а на место генерального директора государством назначается внешний управляющий, который очень часто открыто симпатизирует конкурентам бывшего руководства. Собрание акционеров также устраняется от дел, заменяясь собранием кредиторов - а это могут быть как раз те самые фирмы-конкуренты. Далее по закону должна следовать реструктуризация активов, выплата всей кредиторской задолженности, после чего владелец может получить свое предприятие обратно - но вот этого как раз не происходит. Таков фундамент современной российской науки о банкротствах, и хотелось бы ограничиться одним фундаментом, так как тонкости процесса и примеры из жизни могут занять не одну сотню страниц.
 Другим вполне законным способом отъема промышленной собственности остается выкуп контрольного пакета акций. Эта стратегия встречается гораздо чаще и легко осуществима. Тем более что большинство крупных компаний давно уяснили для себя простую истину: совершенно не обязательно иметь 51%, чтобы взять управление предприятием в свои руки. Иногда достаточно и 20% - только на остальные 80% надо наложить арест, или размыть эмиссией, или сделать еще что-нибудь, чтобы они не могли принимать участия в голосовании. А можно, к примеру, физически не пустить своих конкурентов на собрание акционеров или организовать альтернативное собрание: история знает случаи, когда в соседних залах одного и того же здания одновременно проходили два акционерных собрания, принявших противоположные решения.
 Венцом любой акционерной войны в России является суд. Хорошей и надежно отработанной технологией является появление миноритарного акционера предприятия - какое-нибудь частное лицо, владеющее 1 (одной) акцией - в народном суде небольшого городка в Камчатской области, где о таком предприятии даже не слышали. Акционер под неким пустячным предлогом жалуется суду, что его не пускают или не известили о проведении собрания акционеров, в котором он, как полноправный владелец части предприятия, хотел бы принять участие. Решением суда выносится запрет на проведение собрания, о чем собравшимся на другом конце страны докладывает тут же появившийся судебный пристав. Таким образом, получается, что, обладая единственной акцией, можно застопорить работу крупнейшего завода хоть на год. Тот же камчатский суд имеет право вынести решение об аресте энного количества акций, и тогда претенденты на собственность с 20-процентным пакетом получают возможность провести свое, альтернативное собрание и избрать собственные органы управления, включая генерального директора. Так на свете появляются два гендиректора - а известны случаи, когда бывало их и больше, вплоть до десятка.
 Разумеется, владельцы предприятия отреагируют на такую атаку соответствующим образом. И куда им идти за правдой, кроме как в родной народный суд, где на этот раз выносится прямо противоположное решение. Суды различных инстанций сочиняют вердикты, не только противоречащие друг другу, но и запутывающие дело до крайности, так что уже ни один самый опытный адвокат не сможет объективно разобраться, кто на заводе хозяин. В середине девяностых такие судебные процессы, историю которых можно оформлять в многотомное издание, тянулись по нескольку лет, а зачастую так и не закончились по сей день.
 Естественно, что в условиях, когда судебные разбирательства не приводят к окончательному выяснению отношений, реальным управляющим на предприятии остается тот, кто сидит в самом обширном кабинете на втором этаже заводоуправления. А еще точнее - тот, кому подчиняется охрана, стоящая на входе в заводоуправление. И ни одно решение суда, ни один судебный пристав не сможет заставить руководство завода покинуть помещение, потому что на каждое решение найдется контррешение, а на каждого пристава - другой, конкурирующий пристав, а вот охрана вечна. Поэтому ключевым фактором собственности на промышленное предприятие в России остается понятие ЧОП, или частное охранное предприятие, которому поручено охранять территорию. Чей ЧОП - того и власть, гласит древняя народная мудрость. И московские корпорации решаются на силовой захват предприятия. Представим себе вкратце, как это происходит.
 В городе Стародвинске работает крупный молокозавод. Его генеральный директор, сидящий в своем уютном кресле последние 15 лет, давно уже контролирует не только управление, но и саму собственность, так как через подставные фирмы или липовые фонды скупил акции трудового коллектива на паях с несколькими друзьями. Благодаря этому дочь его учится в Лондоне, жена ходит в мехах неизвестных местным жителям животных, а сам директор разъезжает по Стародвинску на огромном белом "Мерседесе", сопровождаемый милицейской охраной.
 Однако в один прекрасный момент счастье его заканчивается, как и все когда-нибудь на земле. Потому что в этот день в далекой Москве, копаясь в Интернете, на название "Стародвинский молокозавод" нападает один из топ-менеджеров корпорации "РосГигант". И уже через день он выносит на заседание правления шальной вопрос - а не захватить ли нам "ничейный" завод в Стародвинске? Здесь же предлагается простейшая схема того, как именно это можно сделать, и "РосГигант" принимается за работу.
 Уже через неделю в Стародвинске высаживается первый десант московских умельцев - это "корпоративщики", специалисты по изобретению схем грамотного отъема собственности. Они регистрируют здесь юридическое лицо, арендуют офис и начинают вполне открыто скупать у трудового коллектива завода еще оставшиеся у него акции. Как правило, большинство российских предприятий, не перешедших еще во владение олигархических компаний, имеют сложный рисунок акционеров - 10% акций принадлежит какому-то банку, который уже и забыл, что прикупил их когда-то по случаю, еще 15% размыто среди частных лиц, 15% остается в ведении государства, 20% у трудового коллектива, и последние 40% контролирует генеральный директор, чувствуя себя поэтому вполне спокойно.
 И зря. Москвичи действуют быстро. Около месяца работы московских агентов в городе, и "РосГигант" получает за бесценок около 20% акций завода - трудовой коллектив, смутно представлявший себе выгоды от владения ими и в глаза не видевший дивидендов, быстро и беззаботно расстается со своим акционерным капиталом. С частными лицами тоже удается договориться на удивление быстро - это местные предприниматели, которые прекрасно понимают ситуацию: если сегодня выгодно не продать "РосГиганту" своих пакетов акций, завтра этими пакетами можно будет оклеивать окна на зиму, потому что московские олигархи дело знают и предприятие все равно захватят.
 В итоге в руках "РосГиганта" без особых усилий и с минимальными финансовыми затратами скапливается солидная доля акций предприятия. Разумеется, внешне это выглядит вполне невинно - десяток ООО, каждое из которых контролирует от 2 до 3% акций. Происхождение этих обществ с ограниченной ответственностью "Новый мир", "Elco Investments" или "Наш партнер" сильно затемнено, так как зарегистрированы они на Кипре, Багамских островах или в любой другой экзотической офшорной зоне. В крайнем случае юридическим адресом является город Элиста, где до недавнего времени также существовали льготные условия для налогообложения малых предприятий. Даже если бы генеральный директор Стародвинского молокозавода решил проверить местонахождение одной из таких фирм, его ждала бы неудача. Хорошо известны случаи, когда контролеры налоговый службы в попытке проверить юридический адрес какого-нибудь фиктивного ООО "Виско-М" (Республика Калмыкия, г. Элиста, ул. Ленина, 74) приходили на эту самую улицу Ленина и видели следующую картину: вот стоит дом № 72, вот дом № 76, а между ними в промежутке располагается обширный пустырь. Повертевшись некоторое время на пустыре, бдительные фискальные органы стучатся в дом 72, где им популярно объясняют, что дом № 74 - это юрта и что он ушел в степь кочевать, на новые пастбища, а когда вернется и где ищет счастья в данный момент - неизвестно.
 Однако генеральный директор молокозавода даже не станет предпринимать усилий, чтобы разыскать ту угрожающую силу, которая собирает акции ЕГО предприятия. Беспечность и недальновидность местных олигархов доходит в таких случаях до абсурда. Даже когда в его кабинете в один прекрасный момент появятся три молодых человека и миролюбиво расскажут ему о текущей ситуации, о планах компании "РосГигант", а также сделают свои предложения, он и тогда не поймет, что против лома приемов не существует. На предложение продать свой пакет за хорошую сумму со многими нулями и получить взамен должность пожизненного почетного президента своего предприятия способны отреагировать адекватно немногие генеральные директоры. Самые мудрые для вида слегка поторгуются, после чего соглашаются, получают деньги и не испытывают проблем до конца жизни. Более гордые и романтичные люди швыряют деньги обратно в лицо олигархам и решают бороться до конца. Именно в этом последнем случае начнется тот самый скандал, который в российской экономике принято называть акционерной войной.
 Действующими лицами этой войны в районном центре Стародвинске станут следующие:
 - Группа "РосГигант" и ее подразделения - корпоративный департамент, финансовый департамент, юридический департамент, служба безопасности и PR-служба;
 - генеральный директор молокозавода и его соратники, руководители подразделений завода;
 - мэр города Стародвинска;
 - милиция города Стародвинска;
 - частное охранное предприятие (ЧОП) "Вымпел-М", с одной стороны, и ЧОП "Вымпел-Н", с другой стороны;
 - профсоюз работников молокозавода;
 - трудовой коллектив молокозавода.
 Как и положено в военной практике, действия начинаются с малого: к примеру, на очередное годовое собрание акционеров завода, на котором с триумфом переизбирают генерального директора, является судебный пристав из областного центра и с достоинством вручает собравшимся определение районного суда города Хабаровска о том, что собрание это является незаконным. Он же сообщает, что за какие-то формальные недочеты десятилетней давности пакет акций, принадлежащий директору, арестован и в голосованиях принимать участия не может.
 В тот же самый день генеральному директору по почте приходит письмо, еще более запутывающее ситуацию. В нем сообщается, что в г. Москве проведено собрание "легитимных" акционеров молокозавода, на котором он, директор, со своего поста смещен, и потому обязан покинуть помещение.
 Уже к вечеру этого дня здание заводоуправления оцеплено сотрудниками ЧОПа, лояльного директору. После непродолжительных переговоров в военные действия на стороне руководства предприятия втягивается местная милиция, устанавливающая возле заводоуправления постоянное дежурство. Параллельно в местный суд вносится апелляция на хабаровское решение, в результате чего через два дня обе стороны конфликта имеют на руках противоположные по духу и букве решения судебных инстанций. Легальная сторона вопроса совершенно отмирает - суды, апелляции и кассации следуют едва ли не ежедневно, и ни одна сторона не может и никогда не сможет добиться полной и окончательной юридической победы. У "РосГиганта" юристы собаку съели на таких делах, да и генеральный уже нанял себе солидную московскую контору для юридической защиты своих интересов. Встречаясь в залах судов различных инстанций, обе стороны миролюбиво пьют чай, просаживают на бутерброды деньги своих заказчиков и повторяют древнюю российскую мудрость: "Приличный юрист знает законы, хороший юрист знает суды, а отличный юрист знает судью".
 Собрания акционеров также могут проходить до бесконечности. Каждая из сторон утверждает, что контролирует "около 50%" акций молокозавода, но тем не менее обе они стараются не допустить на свои собрания противников. Закон, как известно, предписывает объявлять о собрании акционеров минимум за месяц, причем в газете, имеющей тираж более 50 тыс. экземпляров и зону распространения по всей России. В период акционерных войн PR-служба олигархической компании завалена просьбами юристов поскорее опубликовать очередное такое объявление - что и делается, обычно в таких газетах, как "Труд" или "Трибуна", достаточно массовых, но одновременно недорогих по рекламным расценкам.
 Нетрудно догадаться, что противоположная сторона внимательно изучает все федеральные газеты и рано или поздно натыкается на указанное объявление, после чего принимает решение во что бы то ни стало на собрание попасть. Но попадает не всегда, как показывает практика. Например, бывали случаи, когда собрание акционеров проводилось на территории воинских частей, или закрытых территориальных образованиях (ЗАТО), куда посторонним вход воспрещен, и циничная охрана при входе знать не знает ни о каком собрании акционеров. Бывает, что акционеры собираются в небольшом городке в приграничной зоне, путь в который проходит через блокпост пограничников. Они, конечно, не имеют права не пропускать граждан, но паспорта обязаны проверить. Ясно, что проверка может длиться две секунды, а может и четыре часа - это их право. И когда наконец злые и продрогшие акционеры являются на собрание, секретарь с сожалением объясняет им, что они опоздали, кворум уже собран, а решения приняты и запротоколированы мандатной комиссией.
 Особую изобретательность демонстрируют юристы, когда за предприятие сражаются две равные по силам московские ФПГ. Однажды в столице, в разгар борьбы за один из крупных коммерческих банков, собрание акционеров проводилось во дворце культуры по инициативе одной из воюющих сторон. Было сделано все, чтобы ее противники не появились в этом здании, но им все же удалось о собрании узнать, охрану отстранить и пройти к входным дверям. Но в этот самый момент, совершенно случайно, сверху по лестнице из здания дворца культуры выносили рояль. Пятеро грузчиков застряли на лестничной клетке и в течение сорока минут, сопровождаемые проклятиями несчастных акционеров, пытались сдвинуться с мертвой точки. Потом рояль застрял в вертушке входной двери, и к моменту, когда владельцы "около 50% акций" вломились в зал заседаний, мандатная комиссия уже заносила итоги собрания в протокол. Опоздали - ваши проблемы. Не подлежит сомнению, что уже через неделю конкурирующее собрание пройдет где-нибудь в труднодоступной таежной зоне Сибири, и на этот раз опоздавшей будет уже противоположная сторона конфликта.
 Таким образом, раз победитель в "споре хозяйствующих субъектов" не может быть определен ни акционерными собраниями, ни через суд, все в России постепенно пришли к пониманию, что предприятие реально контролируется теми, кто на нем сидит. А те, кто на нем не сидит, имеют шиш с маслом, несмотря на количество акций, которыми они владеют - хоть все 100%. Отсюда и вывод, раз и навсегда сделанный российскими бизнесменами, - необходим захват, или, как это чаще называется, "заход" на предприятие.
 Так как к подобному выводу одновременно приходят обе противоборствующие стороны, то захватить вожделенное здание заводоуправления, а с ним и территорию промплощадки становится не так-то просто: тройное кольцо свирепых сотрудников ЧОПа чаще всего дополняется кордонами милиции, а то и пожарными машинами, блокирующими подъезд к заводу. В такой ситуации лучше всего либо договориться с местными милиционерами, либо попытаться устранить личность генерального директора. Последнее нетрудно сделать с помощью уголовного дела: за последние 10-15 лет у директора было много грешков по службе, и местной прокуратуре только стоит пообещать безбедное существование, как она позволит компромату выплыть наружу. А там и задержание - после постановления "избрать мерой пресечения содержание под стражей". С милицией работать сложнее, но результативнее. В российской истории бывало, что милиционеры городского ОВД обороняли предприятие, которое штурмовали их коллеги из областного управления. Так как у каждого в руках постановление суда, обе стороны действуют строго по закону.
 Много возмущенных комментариев уже звучало в воздухе относительно вышеперечисленного. И законодательство наше несовершенно, раз позволяет миноритарным акционерам бог весть откуда вставлять палки в колеса крупным комбинатам. И судебные приставы продажны, да и суды в глубинке, мягко говоря, подвержены влиянию. И бесконечные кадры потасовок противоборствующих сторон у парадного подъезда заводоуправления с участием правоохранительных органов в обоих лагерях время от времени транслируют федеральные телеканалы. Мирной передачи власти как-то все не получается. Один из уральских комбинатов, акционерный скандал вокруг которого вся страна смаковала в свое время в течение нескольких месяцев, настолько глубоко увяз в разборках, что вовлек в их орбиту региональную и городскую власть и органы внутренних дел всей области. Вражда городских и областных милиционеров доходила до комичных ситуаций - единственное шоссе, ведущее в город, не раз перегораживалось с целью тщательной проверки всех автомашин на предмет обнаружения приближавшихся конкурентов. В ежедневном ожидании штурма комбинат ощетинился тройным кольцом ЧОПов и долгое время жил на осадном положении, в то время как неподалеку дымились костры вражеского лагеря непризнанных владельцев завода. У них к этому моменту тоже существовало свое собрание акционеров, свой законно избранный совет директоров и генеральный директор, возглавивший "правительство в изгнании". Коллекция судебных решений, посвященных праву собственности на комбинат, включала экземпляры на любой вкус.
 Для жителей уездного городка, над которым возвышается такое предприятие, акционерный скандал между московскими корпорациями становится и настоящим бедствием, и золотым дном. С одной стороны, работа предприятия полностью выведена из равновесия по меньшей мере на полгода, и никто из его работников не может быть уверен в своей перспективе на завтрашний день, а это очень важно для человека с тремя детьми, зарплатой в 3000 рублей и полным отсутствием в городе альтернативных рабочих мест. Руководство предприятия собирает рабочих и служащих в актовом зале и, свирепо вращая глазами, пугает всех, кто осмелится вступить в контакт с врагом. По цехам ходят активисты профсоюза и, туманно намекая на возможность увольнения, предлагают работникам подписаться под петицией губернатору или открытым письмом президенту. При выходе с завода после тяжелого трудового дня рабочий будет пойман представителями противоположного лагеря с предложением вербовки. От всего этого у среднерусского жителя поднимается температура, и нервная система быстро приходит в упадок - он начинает шарахаться от людей и избегать бесед по существу дела. Он боится обсуждать новости, читать газеты и ставить свою подпись даже в платежной ведомости.
 С другой стороны, наиболее предприимчивые горожане без устали извлекают свою выгоду из сложившихся обстоятельств. Они цинично пользуются тем, что обеим группам акционеров - и руководству завода, и претендентам на это руководство - выгодна поддержка трудового коллектива предприятия и широких слоев городской общественности. За деньги такие люди подписываются под любыми обращениями, участвуют в демонстрациях с обеих сторон, втридорога продают еще оставшиеся у них акции, охотно принимают взятки и оказывают мелкие услуги приезжим москвичам. Во время наплыва в город московских гостей резко дорожает проезд на такси, проживание в единственной городской гостинице, мобильные телефоны с местными номерами и интимные услуги. По наблюдениям одного журналиста, в его городе после двухмесячной акционерной войны резко подскочили цены на автомобили, а недвижимость, которую до этого никто не брал, вообще невозможно стало купить. Средняя зарплата в городских торговых точках увеличилась на 20%. Война столичных финансово-промышленных групп дала благотворный импульс развитию городской экономики.
 Однако, даже завоевав в акционерных баталиях контроль над предприятием, столичный холдинг лишь обеспечит себе еще большую загруженность. Как уже говорилось выше, крупнейшие промышленные группы предпочитают из московских офисов управлять своими огромными империями, находящимися в регионах и подчас насчитывающими несколько сотен тысяч человек, работающих на их предприятиях. Вне зависимости от того, каким образом и по какой структуре строится управление в данной компании, центральные указания поступают из Москвы руководству на местах. А вот уровень эффективности этой системы передачи информации напрямую зависит от того, как структурирована система.
 Как и в вопросе об устройстве корпоративного управления в центральном московском офисе, в российском менеджменте не существует какой-либо единой четко разработанной схемы организации деятельности крупного холдинга, его взаимодействия с собственными предприятиями. Обычно схема эта в отдельно взятой компании живет самостоятельной жизнью, видоизменяясь эволюционным путем "снизу" и лишь потом реструктурируясь путем директив "сверху". При этом основная задача московского руководства - определить и поддерживать некий баланс между самостоятельностью региональных бизнес-единиц и вертикалью власти в компании в целом. Если самостоятельность будет излишне широкой, руководители заводов, как правило, на удивление быстро забывают о том, что они вообще-то остаются наемными менеджерами и работают по контракту и что им здесь ничего, по сути, не принадлежит.
 Когда ФПГ берет в свои руки очередное предприятие, один из ее менеджеров направляется руководить заводом. Как правило, это один из вице-президентов, молодой амбициозный руководитель, уверенный, что в течение максимум двух лет он с легкостью выведет комбинат на новые высоты, после чего поспешит вернуться в Москву с повышением в должности. Но российская глубинка засасывает - в небольшом городке, ровно половина жителей которого работает на его комбинате, а другую половину составляют их семьи, директор завода скоро забывает о своих первоначальных задачах. Его сознание, замутненное чистым воздухом и размеренностью провинциального течения жизни, уходит в дрему, и он начинает чувствовать себя богом, тем более что этому немало способствует полное раболепие окружающих. Мэр города приезжает к директору просить денег, местные силовики стараются угодить при каждом удобном случае, потому что у каждого сын пристроен на комбинат, а рядовые жители и вовсе рассматривают своего директора как единственную возможность еще ненадолго продлить свои дни - народ уверен, что "все только на нашем Петре Александровиче и держится". Не удивительно, что спустя, скажем, полгода или год такой жизни директор завода превращается из экономиста и производственника в общественно-политическую фигуру. Он затевает далеко идущие интриги в городской администрации и меняет как перчатки глав районов; он спонсирует своих кандидатов в областную думу и организует им масштабные агитационные кампании с участием рабочих своего завода; он самоотверженно сражается с прокурором города, о чем его слезно просил прокурор области. К нему идут за помощью любые чиновники, представители вооруженных сил, у него в приемной выстроилась очередь из дородных дам в двусторонних норковых шапках - это директора школ, ПТУ, детских садов и районной больницы, у которых именно сегодня решается вопрос жизни и смерти.
 Директорский кабинет становится ареной закулисных политических манипуляций и социально-экономическим центром региона. Создается впечатление, что через эти дубовые двери и эту ковровую дорожку проходит путь всех доходов и расходов городского бюджета и его внебюджетных фондов. В то же время управление предприятием постепенно переходит в руки технического директора (таково новое название должности главного инженера завода) и финансового директора, а участие "генерального" в заводских делах ограничивается ежедневными пятиминутками, на которых цеха рапортуют о продукции, произведенной за истекшие сутки. Директору остается только услышать о проблеме, диагностировать ее и поручить выполнение одному из своих непосредственных подчиненных.
 - Цех фосфорной кислоты?
 - Отгрузка 14 тонн, к плану не успеваем.
 - Какого дьявола?
 - Транспортники подвели.
 - Техническому директору разобраться и вломить виноватым. Цех аммофоса?
 - Произвели 24,5 тонны, к плану успеем. Ремонт третьей установки буксует.
 - Какого хрена?
 - Деньги по плану не выделяются, постоянные задержки.
 - Финансовому директору разобраться и вломить виноватым...
 Все остальное время директор завода либо проводит в собственном кабинете, принимая делегации общественности, либо приветствует эту общественность вне стен заводоуправления. Он перерезает десятки красных ленточек, обещает и выделяет деньги завода на ремонт районной ТЭЦ, вышибает задолженности из воинских частей, чтобы передать их коммунальному хозяйству. Наконец, он едет в областной центр и в компании таких же директоров заводов давит на губернатора, требуя налоговых льгот.
 В Москве руководство ФПГ, напротив, с кристальной ясностью помнит о том, что директор завода прежде всего головой отвечает за производство и подчиняется напрямую компании. А потому президент еженедельно требует его физиономию на заседании правления. Сначала директор завода, родившийся и проживший свои счастливые молодые годы в столице, с радостью пользуется возможностью каждый понедельник появляться в Москве и проводить вечерок-другой в компании друзей со студенческой скамьи или родственников. Визиты в родной офис ему тоже приятны, пусть даже и омрачены отчетом на заседании правления. Однако через какое-то непродолжительное время директор начинает чувствовать себя в Москве неловко. Во-первых, его здесь почему-то никто не узнает на улицах, и в утренней пробке постовой милиционер не перегораживает движение, чтобы его лично пропустить. Каждый второй "Мерседес" норовит его морально уничтожить, и даже в действиях пешеходов не заметно привычного почитания. В офисе какие-то юнцы-менеджеры называют его на "ты" и хлопают по плечу, а в кабинете наверху вообще сидит начальство - термин, который в провинции как-то забылся, и вспоминать о нем не хочется. Кроме того, директор начинает в целом соглашаться с мэром своего зауральского городка, который считает, что в Москве слишком шумно, суетно, и люди какие-то нервные, и галстук здесь нужно затягивать под самую шею, а потому не чувствуется такой свежей рассветной прохлады, какая встречает его каждое утро при выходе из дома на работу. "Нет, - думает директор завода, - все-таки и воздух здесь не тот, и беспокойство сплошное... Поеду-ка я вечерним рейсом обратно, а завтра на рассвете рванем на рыбалку с начальником городского УВД".
 И наемный менеджер превращается в местечкового феодала. Теперь он четко знает границы своего княжества и без особой нужды не любит за них выезжать. Он перевез семью в областной центр, где куплен добротный коттедж на тихой озерной окраине, и наслаждается своей независимостью от начальства здесь, за тысячу километров от ближайшей станции метро.
 Тем временем начальству наслаждаться некогда. Генеральный производственный план холдинга, предусматривающий постоянный рост объемов производства и отгрузки вплоть до плюс бесконечности, ни черта не выполняется. Денег с предприятий приходит мало - куда они их там девают, одному богу известно. В Москве создается явственное впечатление, что директора заводов зажрались и ничего не хотят делать. Понятие "финансовый результат", или "финрез", не дает покоя ни одной из дирекций компании. Очевидно, что предприятия постоянно высасывают деньги из головной компании на какие-то капитальные ремонты, на социальные программы для трудового коллектива и членов его семей, вместо того чтобы естественным образом "нести деньги в дом", рапортуя Москве о новых и новых производственных и финансовых достижениях. Кроме того, они продолжают платить миллионы долларов налогов городу и области - что совершенно недопустимо, потому что какое холдингу вообще дело до этого богом забытого населенного пункта?
 После ряда стычек, произошедших между директорами заводов и руководством компании, первым становится понятно, что московские олигархи чрезвычайно далеки от народа, а вторым - что пора уничтожить феодальную раздробленность в корпорации. В результате на свет появляется идея централизации власти, и структура компании меняется - на первый взгляд кардинально:
 а) генеральные директора предприятий становятся исполнительными директорами;
 б) на заводы в долгосрочные командировки высаживается десант московских менеджеров, которые перемещаются по промплощадке, тщательно обходя лужи и поминутно чистя пока еще блестящие ботинки;
 в) директивы о планировании производства отныне приходят из Москвы по факсу.
 Новшества воспринимаются относительно спокойно в цехах: рабочий народ в последние годы привык, что москвичи постоянно выкидывают с их предприятиями различные мудреные штуки. Однако сотрудники заводоуправления испытывают, мягко говоря, дискомфорт. Особенно это касается последнего из перечисленных нововведений, потому что в Москве бардак в делопроизводстве доведен до точки кипения, и теперь допотопный факсимильный аппарат в приемной завода постоянно разрывается на части от количества поступающих директив, служебных записок и бланков анкет. Большинство факсов невозможно прочесть из-за плохого качества связи, и начальники отделов и цехов с глухой ненавистью матерят безвестных московских менеджеров, которые над ними, похоже, просто издеваются. Создается впечатление, что в столичном офисе каждый зам. начальника отдела, каждый молокосос мнит себя большим человеком, потому что требует в трехдневный срок заполнить анкеты с цифрами сравнительного производства за последние пять лет. В анкетах насчитывается не меньше 80 пунктов, и с той скоростью, с какой на заводе привыкли работать с бумагами, такая анкета будет заполнена в лучшем случае через год. Но даже этого лучшего случая ожидать не приходится: анкета пролежит неделю в лотке для бумаг на столе заместителя технического директора, потом он, поставив на ней свою визу, перешлет ее директору по снабжению, тот - своему коллеге по транспорту, и анкета, обрастая резолюциями, будет неспешно гулять по этажам заводоуправления, надолго задерживаясь в каждой приемной. В то же время направивший ее для заполнения менеджер из московского офиса пытается пробиться по телефону через толстый слой секретарш, чтобы узнать, работает ли вообще кто-либо на этом паскудном заводе. Его страшно раздражает, что в середине дня, начиная с двенадцати и до двух, к телефону на предприятии никто не подходит - все на обеде, а после пяти и вовсе удаляются на законный отдых. Вражда между москвичами и работниками завода принимает гипертрофированный вид, усложняясь фатальными недостатками системы связи, благодаря которым сообщение по электронной почте невозможно, а факсовое сильно затруднено.
 Я слышал десятки историй о тупости заводского начальства, рассказанных московскими менеджерами, и об идиотизме московских менеджеров, рассказанных заводскими начальниками. Обычно стоит лишь вежливо спросить кого-нибудь из них: "Ну как вы тут с ними управляетесь, с этими дураками?", и поток речи уже не остановить. К числу курьезных, но типичных случаев относится, в частности, следующий шедевр.
 Крупная московская ФПГ, объединявшая десяток промышленных комбинатов, приобрела небольшой завод в Белоруссии. Логично рассудив, что надо бы это новое предприятие привести в соответствие с имеющейся системой отчетности, московские менеджеры отправили заводскому руководству бланки анкет и директивы, в одной из которых, в частности, предусматривалось ежедневно просчитывать производство продукции за одну двенадцатичасовую смену, с 12 дня до 24 часов. Но на заводе, успешно работавшем уже порядка сорока лет, за точку отсчета был принят момент начала смены в 8.00 утра. Не желая втягиваться в конфликт, завод прислал итоги работы смены за 12 часов - но только с 8 до 8, а не с 12 до 12.
 Заводу казалось, что ничего в этом особенного нет, ведь смена остается сменой, и 12-часовую выработку все равно откуда считать. Но в Москве в ответ был поднят несусветный крик - там не хотели и слышать никаких логических выкладок. Дана директива - с 12 часов, вот и давайте нам с 12, хоть весь завод там переверните. Почему? Да потому что таково распоряжение сверху.
 Разумеется, подобные перебранки и умышленное членовредительство, проистекающие из ненависти друг к другу у региональных и московских подразделений, сильно сказываются на производительности труда. Уже через несколько месяцев подобного централизованного "порядка" руководство компании начинает подозревать, что зря, может быть, уничтожили независимость предприятий - до этого, во всяком случае, хоть что-то делалось. Вслед за этими размышлениями следует очередная реструктуризация системы управления в компании, и жизнь идет на свой второй круг.
 В крайнем случае управление отдельным заводом может взять на себя сам президент компании. Неудивительно, что уже через месяц данное предприятие резко набирает обороты, производство растет гигантскими темпами, из кризиса удается выбраться на удивление быстро. "Вот так-то, - ворчит президент, утирая пот с висков, - ничего не можете без меня, все приходится самому делать. Надо было всего лишь с умом взяться за работу!". На самом же деле успехи такого "прямого президентского правления" легко объяснимы: в этот период сотрудники компании бросают все свои текущие дела и начинают заниматься вплотную одним-единственным заводом. И подвижной состав появляется неизвестно откуда по первому требованию, хотя прежний директор завода срывал голос на телефонных переговорах, но ни одного контейнера не получал неделями. И воровство на заводе полностью прекращается, потому что вся московская служба безопасности компании в полном составе переезжает на завод и бродит по цехам, репрессируя рабочих направо-налево. В такие периоды неумеренный рост производительности одного предприятия обычно компенсируется упадком остальных - потому что в этот период на них никто не обращает внимания.
 Первой и основной задачей департамента по связям с общественностью в новом для компании регионе станет установление прочных взаимоотношений с региональными средствами массовой информации. Часто это делается еще накануне прихода корпорации на завод. Само собой разумеется, что компании не нужен скандал, ей нужна хорошая репутация у руководства области, у местных представителей московских властей, наконец, у простых жителей, с которыми москвичам теперь нужно будет работать. Вне зависимости от того, раскрывает ли компания с первых шагов свое присутствие в регионе или хранит его в тайне от общественности до некоего часа "икс", в областном центре высаживается десант пиарщиков - в количестве обычно не более двух человек, - который совершает марш-бросок по всем наиболее заметным СМИ города.
 Первоначальную информацию о городских газетах, журналах и телеканалах можно почерпнуть из Интернета или многочисленных справочников. Однако знатоками уже давно замечена закономерность: человек, плотно поработавший со СМИ в одном регионе, в другом будет действовать уже безошибочно. Потому что, несмотря на гигантские пространства, разделяющие, к примеру, Калининград и Владивосток, информационное пространство в этих городах, да и в тех, что лежат по пути между ними, очень похоже.
 Трудно сказать, с чем это связано. Возможно, советский образ жизни, общий для всех граждан СССР, наложил свой отпечаток на психологию и повседневный быт по всей стране, и люди еще не оттаяли от того состояния "коллектива", в котором они вынужденно пребывали в течение десятилетий. В детстве у нас были одинаковые игрушки, мы все учились в школе по одним и тем же учебникам, и стереотипы поведения нам тоже прививались одинаковые. Мы смотрели одни и те же два канала телевидения и читали тот набор книг, который можно было найти в магазинах или выменять на макулатуру - а это тоже не более 100-150 изданий. Люди носили на редкость одинаковую одежду, да и как можно было выделиться, если зарплата у всех колебалась в одной и той же амплитуде - от 100 до 350 рублей? Неудивительно, что и сегодня российский народ живет по единым принципам и нормам в Москве и Новомосковске, в Петербурге и Петропавловске, в Ростове-на-Дону и Комсомольске-на-Амуре. В Бельгии или Швейцарии люди с разных берегов реки не только говорят на разных языках, но и выглядят по-другому, и думают иначе, и голосуют за разные партии. А мы привыкли к собственной однородности и очень удивляемся, зорким глазом подметив малозначительные отличия в образе жизни, в манере говорить или одеваться - а ведь наши города разделяют десятки тысяч километров!
 Точно так же и набор средств для связей с общественностью в российских регионах однотипен. Прежде всего следует отметить главную особенность медийного рынка российских регионов: отсутствие деловой прессы. В Москве наличие широкой прослойки бизнесменов и менеджеров выглядит естественно, во многом Москву догоняет Санкт-Петербург. Именно в этих двух городах деловая пресса успешно развивается и держит высокий рейтинг популярности. В российской провинции бизнес тоже имеется, но деловых изданий и телепередач для бизнесменов практически не существует. С этим связано одно из глубочайших психологических потрясений многих PR-менеджеров, начинающих работать в регионах. Московский пиарщик прибывает в областной или, хуже, в районный центр и оглядывается по сторонам, разыскивая деловое сообщество наподобие того, с которым ему приходилось иметь дело в столице. Но не тут-то было: бизнесом в регионе не интересуется никто, ни журналисты, ни читатели.
 Абсолютное большинство изданий с высоким рейтингом составляют таблоиды, или, проще говоря, "бульварные" газеты, напечатанные на плохой бумаге и содержащие массу размытых фотографий, в основной массе почерпнутых из глубин Интернета. Детективные истории, жизнь звезд эстрады, сексуальные переживания подростков - все это описано в деталях и наглядно проиллюстрировано, но вот новостей в таких газетах обычно не сыщешь. Спрос диктует предложение - жители районного центра не хотят знать о расстановке сил в деловом сообществе России, о последних котировках "голубых фишек" или новых подробностях скандала с отмыванием грязных денег. Грязные, чистые - в регионе вообще годами денег не видят, и людям все равно, кому будет продана крупнейшая государственная нефтяная компания, потому что исход сделки в их жизни ничего не изменит.
 Время от времени в региональной среде объявляются некоторые "деловые газеты", как они себя называют. Но отсутствие рынка читателя, интересной повседневной информации и журналистского таланта рано или поздно делают свое дело: обычно таким изданиям суждено превратиться в банальный листок платных частных объявлений. И тогда венцом газеты, например, "Бизнес Новокубанска" становится красочный прямоугольник объявления на первой полосе, на месте передовицы: "Новое средство "Антират" уничтожит крыс, сусликов, любых грызунов".
 Таким образом, верхушку рейтинга потребительского предпочтения на рынке средств массовой информации будут практически везде занимать несколько местных таблоидов, сотрудничество с которыми московскому пиарщику все равно ничего не даст. О вашей компании они слышать не хотят, новости готовы размещать на своих полосах только за деньги - но нужны ли вам такие новости в окружении фотографий обнаженных девиц?
 Главным объектом внимания PR-службы в регионе должна быть крупнейшая газета областной (краевой, республиканской) администрации. Как правило, это бывшая областная "Правда", орган местного комитета КПСС и старейшая газета региона. Она традиционно пользуется популярностью у лиц среднего и старшего возраста - российская глубинка консервативна - и исповедует культурные ценности славного прошлого. В состав актива ее аудитории входят ветераны, пенсионеры, "красные директоры". Администрация обычно и в наши дни сохраняет полный контроль над этим органом, что опять-таки дает изданию ряд преимуществ. Во-первых, ее главный редактор присутствует на заседаниях областного правительства и пользуется в регионе значительным влиянием благодаря своей близости к власти. Следовательно, все главные региональные новости он узнает из первых рук и таким образом хранит монополию на информацию, как и на любые интервью с первыми лицами региона и приезжими московскими чиновниками. Во-вторых, газета сохраняет систему широкого распространения в области и продается в каждом городке, селе и совхозе, что обеспечивает ей статус полноценного регионального издания - а такого статуса может больше ни у кого в регионе не быть. В-третьих, рупор местных властей печатается в государственной же типографии, крупнейшей в городе, а потому обычно имеет размер А2 и хорошее качество печати. И, наконец, только газете администрации делегировано право размещать нормативные акты, принимаемые законодательным собранием региона.
 Совокупность указанных достоинств гарантирует популярность и влиятельность "оракула власти" в области: все чиновники и руководители предприятий начинают свой день с просмотра именно ее передовиц. И хотя в последнее время излишняя консервативность главных редакторов таких газет, занимающих свою должность уже не менее 15 лет, мешает развитию издания в новых условиях, рейтинг их еще долго будет оставаться высоким - до тех пор, пока главными новостями в России будут новости политические.
 Второй по значимости общественно-политической газетой в регионе обычно является городское издание, издаваемое в областном центре и в прошлом (а нередко и сейчас) именуемое "Вечеркой". Газета "Вечерний Нижнетурьинск", тоже по традиции, принадлежит городской администрации и издается в городской же типографии форматом А3. Это газета для горожан, и в пределах городской черты регионального центра ее рейтинг - высший среди печатных СМИ. Однако недостатком "Вечерки", как и любой городской газеты, остается слабый уровень популярности в целом по региону, в его сельских районах, где часто фигура мэра областной столицы вовсе не известна. В условиях типичного российского региона, где мэр столицы находится в вялотекущей конфронтации с губернатором, последний делает все возможное, чтобы орган влияния городской власти не выходил за пределы города.
 До недавнего времени региональные печатные издания практически монопольно владели информационным пространством в своих областях, в то время как традиционные федеральные газеты, такие как "Правда" и "Советская Россия", резко потеряли популярность. В середине девяностых годов ни одна центральная газета или журнал не имели прочных позиций в регионах, вращаясь почти исключительно в столице, в крайнем случае распространяясь на Санкт-Петербург. Сегодня ситуация быстро меняется - многие наиболее популярные общественно-политические издания вновь обратили свой взор на регионы. В первую очередь это относится к двум московским издательским домам: "Комсомольская правда" и "Аргументы и факты".
 "Комсомолка" организует свои ежедневные номера по географическому принципу: существуют московские, федеральные и региональные страницы, а также страницы СНГ. После того как газета завоевала прочное место в первых строчках рейтингов общероссийских печатных изданий, контент и стиль изложения информации в ней серьезно изменились, приспособившись под среднего регионального читателя - который, как уже говорилось выше, предпочитает развлекательное чтиво. Аналогичная судьба постигла и "АиФ". Кроме того, оба издания эффективно продвигают на рынок свои тематические приложения - в основном нацеленные на престарелую, женскую или молодежную аудиторию.
 Региональные редакции обоих изданий очень важно охватить своим вниманием: PR-материалы и реклама на региональных страницах "КП" и "Аргументов" - действенное средство влияния на средние слои региональной общественности. В качестве их основного недостатка можно назвать то, что рекламная служба регионального представительства сама себе не принадлежит и обязана во многих случаях консультироваться с Москвой. Правда, эта проблема решается с легкостью, если у вас есть рука и в московской редакции.
 Во многих более или менее передовых регионах России с недавнего времени становится больше общественно-политических газет. Очень часто они учреждаются частными лицами и умело раскручивают коммерческую сторону проекта, никак не заботясь о престиже губернаторской или мэрской власти. Такие газеты, демонстрирующие подобие свободы слова, которой в российской глубинке до сих пор хронически не хватает, быстро обретают популярность в регионе. Состав редакции таких изданий обычно в среднем в два-три раза моложе, чем в соседних редакциях "Правды" и "Вечерки", сотрудники работают оперативно и много. Они не связаны советскими стереотипами и заботятся скорее о своем рейтинге, нежели о добром имени. На предвыборных кампаниях они с успехом играют на стороне обоих главных кандидатов на губернаторский пост, ежедневно улучшая свое финансовое положение. Кроме того, и стиль подачи материала в них, как правило, более свежий и понятный новым поколениям российских граждан.
 Такую газету сегодня можно встретить все чаще. С губернатором отношения у нее очень напряженные и легко в течение одного дня переходят от любви до ненависти и обратно. С одной стороны, губернатор каждое утро представляет себе, с каким удовольствием он придушил бы мерзавца главного редактора, и дает соответствующие указания, с другой - с горечью понимает, что газета пользуется популярностью, и в случае любого нажима скандал неизбежен. Поэтому обыкновенно можно видеть, как главный редактор с губернатором обнимаются и общаются накоротке, а в то же время областное управление имуществом травит редакцию, пытаясь отобрать у нее с трудом купленный трехкомнатный офис - уже третий в текущем году.
 Вполне может быть так, что в областном или республиканском центре вы не найдете больше ни одной стоящей газеты, кроме тех, что уже описаны выше. Остальные имеющиеся печатные СМИ могут оказаться обычной "желтухой", недостойной новостей о вашей великой компании. Такие издания обычно используются в пиаровских целях только тогда, когда требуется помочь просочиться в прессу какому-нибудь скандалу или разместить скабрезную статью о личной жизни конкурента. Тем не менее познакомиться и с такими газетами необходимо. Не то чтобы их нужно активно использовать в работе - возможно, некоторые из них никогда не пригодятся. Необходимо помнить о "маячках", о которых уже рассказывалось выше - системе предупреждения нежелательных публикаций во всех СМИ региона.
 Деловых журналов в регионах не бывает. Причина их отсутствия уже описана, но она дополняется еще и недостатком качественных типографских мощностей и отсутствием платежеспособности местного населения. Редкие цветные еженедельники вынуждены выживать, размещая рекламные модули не только на каждой странице, но и на обеих сторонах обложки, так что новостной или аналитической информации в издании остается не так уж много. Только крупнейшие города-миллионеры в современной России могут похвастаться еженедельными журналами местного розлива: прежде всего это Санкт-Петербург и Екатеринбург, где выходят еженедельники издательского дома "Эксперт". Однако в подавляющем большинстве регионов максимум журналов представляют собой сборники кроссвордов и анекдотов, обычно без тени юмора.
 Наиболее влиятельным средством массовой коммуникации и самым грозным политическим оружием в регионе остается местное телевидение. В этой сфере 87 российских областей, краев, республик и автономных округов также не блещут разнообразием, демонстрируя в большинстве своем одну и ту же схему.
 На одной из центральных улиц регионального центра расположено здание телецентра, где размещается местное отделение Всероссийской государственной телерадиовещательной компании (ВГТРК). Обычно оно носит название по формуле "ГТРК + имя региона", к примеру, "ГТРК Архангельск" или "ГТРК Хабаровск". Региональная ГТРК выходит в эфир на частотах "второго канала", т.е. РТР, ежедневно днем и вечером. Чаще всего она демонстрирует выпуски местных новостей, передаваемых сразу же после окончания программы "Вести". По выходным дням региональная ГТРК иногда представляет аналитические программы или беспроигрышного "гостя в студии".
 В отношении политического влияния сотрудники ГТРК любят изъясняться казуистически. Официально они находятся в подчинении управляющей компании в Москве, которая может волевым решением назначать в регионы новых руководителей и диктовать им стратегические решения. Однако по факту, как это часто случается и в других сферах жизни, лучшим политическим ориентиром для региональной ГТРК является местный губернатор. Руководитель телекомпании неизменно присутствует на заседаниях областного правительства, пользуется всеми льготами местного начальства, включая солидный автомобиль с проблесковым маячком, а может быть, и квартиру, и загородный дом. Понятно, что политика телекомпании будет строиться в режиме, на сто процентов лояльном местной администрации.
 Конечно, это не во всех случаях выглядит именно так. Однако по приезде в регион, осваиваясь с его порядками и знакомясь с его средствами массовой информации, лучше всего заранее исходить из того, что ГТРК здесь работает в содружестве с губернской властью.
 В городе наверняка есть и один-два частных канала, вещающих на дециметровых частотах. Их предпочтения и политическое кредо нельзя определить на глаз, однако их объединяет одно - коммерческий интерес. Содержание телевизионного канала - сложный бизнес, в особенности в регионах, где рекламодателей традиционно не хватает. Большое количество самых разных проектов можно будет запустить на этом канале при одном-единственном условии - были бы деньги. К этой же категории телевизионных компаний относятся кабельные сети, пользующиеся во многих городах большой популярностью. Они любят посетовать на то, что их единственный автомобиль совершенно износился, оборудование устарело настолько, что вот как раз с завтрашнего дня съемки становятся невозможными. И у директора телеканала уже готово в ящике стола письмо на имя президента вашей московской ФПГ с просьбой об оказании экстренной материальной помощи - после чего телекомпания станет вашим другом навеки.
 Конечно, с коммерческими телекомпаниями договориться проще. Тем более что во главе их сидят люди подчас с поистине московской хваткой, чуждые провинциальной медлительности и консерватизму. Нужно снять положительный репортаж о вашем филиале? Пожалуйста, десять минут будут стоить столько-то в у.е. Нужно отснять и в вечерних новостях пустить по телевидению негативный репортаж про одного из местных олигархов? Нет проблем, платите деньги и дайте фактуру. При этом абсолютно очевидно, что через пару дней в эфир выйдет совершенно противоположный по духу репортаж, оплаченный вашим конкурентом. Если дружба с государственной телекомпанией будет стоить вам сотни улыбок, десятка комплиментов и двух бутылок коньяка, а денег может потребоваться на удивление мало, то частная телестудия улыбками не берет.
 Не последнюю роль в информационном пространстве российского региона играет местное радио: обычно областная студия также входит в состав ВГТРК и управляется тем же руководством. Кроме того, полезно завести контакты на городском радио и в филиалах развлекательных радиостанций типа "Европы плюс" или "Русского радио", если таковые в регионе вообще присутствуют. Вообще, чем больше знакомств вы сумеете приобрести в самые короткие сроки в среде СМИ региона, тем успешнее будет впоследствии складываться ваша работа там.
 Правда, знакомство с новыми людьми и тем более новыми олигархическими компаниями в регионе воспринимается тяжело. Главные редакторы СМИ, едва получив в руку визитку с надписью "Департамент по связям с общественностью" и московским телефоном, уже настроены на жесткий разговор. Их волнуют в основном две мысли.
 1. Вы нас не купите.
 2. Если уж кого-то покупаете, покупайте нас.
 Исходя из этих раздирающих душу на две половины - праведную и грешную - мыслей, главный редактор начинает с вами разговор. Вы сидите на стуле напротив его безразмерного рабочего стола, лицезреете на этом столе кучку бесформенных камушков - коллекция минералов, подаренная директором местного горно-обогатительного комбината, бронзовые статуэтки и темно-коричневый канцелярский VIP-набор, в котором ни единая шариковая ручка уже не пишет по причине преклонного возраста. На вас обязательно надет галстук и солидный костюм, желательно в темных тонах, солнечные очки вы убрали далеко в карман, а золотые часы Rolex, купленные смеха ради за 30 долларов в Таиланде, наоборот, достали из анналов и заботливо подвесили на руку. Вы тщательно выбриты и храните угрюмо-важное выражение лица. Здесь не принято начинать с улыбок, здесь важно с самого начала продемонстрировать угрожающую солидность.
 Вам говорить первому, и вы начинаете, конечно, с описания компании, направившей вас сюда, и ваших целей в данном ключевом месте на карте России. Всегда приятно действовать от собственного имени и от имени собственной компании, тем более если имя этой компании в стране на слуху и вызывает если не уважение, то хотя бы опасение. Однако во многих случаях, если представитель PR-службы московского холдинга прибывает в регион с целью проведения первичной разведки, свою визитную карточку лучше оставить дома и изготовить новую. Чем меньше размер города и количество населяющих его жителей, тем быстрее информация о появлении нового лица облетит каждого из них, а потому даже если вы станете вести разговор со своими контрагентами в режиме строгой конфиденциальности и за плотно закрытыми дверьми, уже на следующий день вас неприятно удивит уровень собственной популярности в городе.
 Один из пиарщиков, прибывая в новый для себя регион, для начала на всякий случай представлялся сотрудником информационного агентства "Регион-монитор".
 - Мы открываем в городе представительский офис, - говорил он со знанием дела, - и заинтересованы в установлении доброго сотрудничества со всеми СМИ города. Я сам тоже журналист, а с коллегами работать всегда легче, знаю по опыту.
 Понятно, что никаким журналистом он сроду не был, а закончил экономический факультет МИСИС, но на первое время такая легенда обеспечивала ему более или менее нейтральное расположение главных редакторов и сотрудников местных газет и телестудий. Он раздавал им визитки с незамысловатым логотипом своего "агентства", расспрашивал о состоянии дел на рынке печатной информации, о текущей политике администрации и уже на следующий же день приносил в кабинет редактора бутылку местного дорогого коньяка и слегка для приличия отпивал из мгновенно появлявшегося на столе стаканчика. Он становился в редакциях своим человеком и через неделю такого общения уже имел возможность составить для себя таблицу основных региональных СМИ, в которую включалась не только официальная информация о тираже и полосности, но и неформальные сведения, почерпнутые в частных беседах. В небольших городках, где жители знают друг друга с рождения, подобные данные добываются просто.
 Однако по той же причине называть свою настоящую профессию и грозное имя своего олигарха иногда бывает не столь полезно. Не говоря уже о том, что в регионах вообще с большой настороженностью относятся к московскому большому бизнесу, в городе может быть уже известно, что ваша корпорация замахнулась на одно из находящихся поблизости предприятий. А так как главные редакторы газет и руководство областного телевидения уже лет тридцать являются сердечными друзьями генерального директора данного предприятия, то ваше появление может спровоцировать ненужный скандал.
 Одна из подобных историй приключилась с сотрудником крупного московского банка, прибывшего в уральский областной центр с целью прозондировать информационное пространство. Его руководство как раз приняло решение о расширении своей деятельности на данный регион и в рамках этой задачи лелеяло планы поглощения регионального "Уралкоминбанка", в городе весьма популярного. Сотрудник PR-службы в первый же день своей командировки прошелся по редакциям городских газет, зашел на областное радио и телевидение, везде изображал значительность и дарил сосуды с виски в знак надежды на долгосрочное взаимовыгодное сотрудничество. Однако уже на следующий день газеты, радио и телевидение дружно передали информацию: московский банк пытается захватить нашу областную собственность. Олигархи снова протянули руки за народным добром, но в интервью, щедро розданном средствам массовой информации, нынешний директор "Уралкоминбанка" уверенно заявил, что не допустит разворовывания своей родины московскими хапугами.
 Надежда на долгосрочное сотрудничество не оправдалась - своя рубашка оказалась ближе к телу. Бессмысленно было обещать деньги за размещение негативных материалов о руководстве "Уралкоминбанка". Редакторы логично рассудили, что москвичи приходят и уходят, а с друзьями лучше не ссориться - тем более что каждую из газет связывали с "Уралкоминбанком" не только личные, но и долгие коммерческие отношения.
 Подобные ситуации случаются довольно часто из-за того, что столичные специалисты недооценивают провинциальную информационную поляну. Они считают, что в регионах все решают прагматические соображения, что соображения выгоды ставятся там, как и в Москве, во главу угла. На деле же главную роль может сыграть глубокий консерватизм психологии жителей регионов, их недоверие ко всему новому и очень долгий период привыкания к новым лицам.
 Но предположим, что руководитель PR-службы решил действовать в городе с большей осмотрительностью. Он достал из нижнего ящика стола визитки агентства "Регион-монитор" и в течение рабочей недели ходил по городу, знакомясь и выпивая с руководителями городских СМИ. Он не вел даже речи о банковском бизнесе, он трепался о погоде, урожае картофеля, с большим интересом рассматривал развешанные по кабинету редактора вымпелы - память о победах в конкурсах региональных СМИ в 1989 году, и с сочувствием слушал рассказы о падении качества печатной рекламы в области. И только через неделю, став лучшим другом большинства газет и получив возможность, минуя секретаря, входить без стука в кабинет главного редактора, он заговорил о деле.
 Он сказал, что агентство "Регион-монитор" заключило договор с одним из крупнейших и самых надежных московских банков, который открывает свой филиал в этом городе и потому заинтересован разместить где-нибудь свой рекламный бюджет. Не знает ли уважаемый главный редактор кого-нибудь, с кем можно заключить договор о размещении рекламных и PR-материалов о банке сроком на три-четыре месяца? Кстати, речь идет о сумме договора в 8-10 тысяч долларов...
 Конечно же, знает! В этом случае главный редактор с радостью готов оказать эту небольшую услугу своему коллеге, сотруднику "Регион-монитора". К примеру, его газета как раз может предложить качественное размещение любых рекламных и пиаровских материалов об уважаемом банке.
 В работе с региональными СМИ как ничто другое важен момент передачи денег. Если деньги переданы, газета будет чувствовать перед вами моральное обязательство, и ее руководству будет неудобно отказать вам в любой помощи. Цены здесь гораздо ниже, чем на аналогичные услуги в Москве, и любой транш, сделанный авансом, воспринимается сотрудниками СМИ с благоговением. Это несколько упрощает общее психологическое понимание ситуации: если деньги взяли, работу сделают. Зато если денег не взяли, но клятвенно обещали все сделать - не дождетесь.
 Как и в Москве, в регионах важно учитывать адресность передачи сумм пиаровского бюджета. С главным редактором речь о деньгах заходит только при обсуждении долгосрочных договорных отношений - скажем, издание обязуется печатать все ваши статьи в течение трех месяцев за такую-то сумму. Или, наоборот, за эту же сумму НЕ печатать в течение трех месяцев ни одной негативной статьи о вашей компании. При этом самому редактору деньги в руки передаются в исключительных случаях - если вы точно знаете, что он по жизни хапуга и, следовательно, не обидится. Но если он человек нормальный, то самолично отправит вас в рекламную или коммерческую службу, которая примет у вас деньги и взамен выпишет приходный ордер с написанным на нем рублевым эквивалентом, предварительно поинтересовавшись, будете ли вы у себя в Москве проводить эту сумму по официальной бухгалтерии. Так как скорее всего ваш ответ будет отрицательным, работа газеты упрощается.
 Искусство передачи денег сотрудникам редакции в неофициальном порядке, как и все другие виды искусства, требует специального образования или, по крайней мере, набитой руки. Один закоренелый пиарщик, который даже по выходным носил в портфеле пару-тройку пустых конвертов "на всякий случай", так рассказывал о своем первом опыте дачи взятки региональному журналисту. Этот памятный случай произошел на заседании собрания акционеров одного из заводов. Собрание прошло не так, как компания его планировала, и решения, принятые акционерами, оказались неожиданно удручающими. После собрания представители победившей оппозиции высыпали на улицу из Дома культуры с явным намерением прилюдно огласить результаты своей борьбы с олигархами. Становилось очевидно, что в случае проникновения сведений в прессу в области начнется грандиозный скандал, а московские бизнесмены будут посрамлены. И именно в этот момент на защиту репутации своих работодателей бросился наш герой. В течение десяти минут он обработал съемочную группу местной телекомпании и очаровал репортершу местного радио (таковых легко узнать: магнитофон на поясе, микрофон в руке). Все они добровольно согласились с необходимостью немедленно уехать с поля боя. Единственным исключением стала журналистка районной газеты, молодая душа которой требовала свободы слова. Она сообщила моему приятелю, что приехала сюда за информацией и без оной шагу отсюда не сделает.
 - Вы знаете, Людмила, - мечтательно говорил пиарщик, излучая дружелюбие. - Наша компания хотела бы установить долгосрочное взаимовыгодное сотрудничество с крупнейшими районными изданиями. Зачем нам начинать его с ссоры? Сегодня во второй половине я встречаюсь с главным редактором, и мы подписываем договор об информационном обслуживании.
 Журналистка ответила на это, что она была направлена сюда за репортажем, и репортаж этот она сделает во что бы то ни стало.
 - Видите ли, Люда, - сказал тогда он, - мы пришли сюда надолго, пришли работать, и нам в этом городе нужны хорошие пишущие перья. Вы не согласились бы иногда помогать нам готовить материалы для газет, радио и телевидения? Разумеется, речь идет о коммерческом предложении...
 Девушка уже остолбенело молчала, не двигаясь с места.
 - Я, к сожалению, не журналист, писать не умею. Ни одного грамотного предложения за всю жизнь не сочинил. А ваши статьи читал - в них чувствуется уверенная рука профессионала. Думаю, что пять-шесть материалов в месяц, долларов по сто каждый...
 Молчание в ответ.
 - Я придумал. Давайте даже сделаем так. Вы сейчас откроете сумочку, я туда положу, и вы ее закроете. Хорошо?
 Журналистка машинально дала открыть свою сумку, куда из кармана пиарщика переместился конверт с купюрой. После чего, взяв ее под руку, он медленным прогулочным шагом довел ее до обочины дороги, посадил в такси и сам сказал водителю адрес: "Редакция". За все это время ошеломленная девушка не произнесла ни слова.
 Подобная принципиальность, к сожалению, встречается в регионах России не часто. Обычно журналисты сами начинают намекать в приватных разговорах на возможность своей работы на коммерческой основе. Единственная задача пиарщика в такой ситуации - сделать так, чтобы редактор об этих отношениях с его журналистами не узнал. Подкармливать ключевых обозревателей - святая обязанность каждого пиарщика, заинтересованного в позитивном тоне средств массовой информации. Тем более что делать это несравнимо легче, нежели в столице: региональные представители СМИ берут деньги с легкостью и охотой. Они любят прямо при вас вытащить купюры из конверта, пересчитать их, а может быть, и добавить при этом: "Плохо вы меня цените...". Или добавить что-нибудь о своих многочисленных детях, которые часто болеют, причем на лечение уходят огромные суммы... Такой вот местечковый цинизм, убивающий остатки морали нашего общества. Я считаю, что миф об универсальной продажности журналистов уже давно вымер в Москве, но еще жив, подкреплен действительностью в российской глубинке.
 Впрочем, цинизм такой в регионах объясним. Заработная плата журналиста в областной газете редко превышает 300 долларов в рублевом эквиваленте, и ради поддержания жизни в собственном теле и в своих домочадцах сотрудникам редакции приходится идти на всевозможные ухищрения. Многие из них работают одновременно на несколько изданий, под различными псевдонимами. Разумеется, при появлении московских менеджеров, сорящих деньгами направо и налево, кажется вполне естественным стрясти с этих толстосумов хоть что-нибудь. Журналист иногда даже не скрывает, что работает одновременно на две враждующие компании, готовя гневные статьи по заказу обеих. Кто заплатит первым - тот первым и будет иметь материал в номере, но и для второго место останется.
 Как всегда, особое внимание в регионах нужно уделять рекламным службам газет и телеканалов. В условиях, когда средства массовой информации окупают себя исключительно рекламными площадями - а именно такие условия сложились сегодня в регионах, - значение рекламных или коммерческих служб в составе редакции гораздо выше, чем их коллег в московских изданиях. Областная пресса очень серьезно заинтересована в росте объема поступлений средств от рекламы и часто выдает своим рекламщикам карт-бланш на размещение любых материалов, разве что не матерных. По этой причине рекламная служба всегда может помочь пиарщику в самых, казалось бы, безвыходных ситуациях. Кроме того, нельзя забывать, что именно через нее будут проходить все материалы ваших конкурентов - а следовательно, вопрос о том, какую из враждующих сторон и сколько публиковать, решается в тесной связи с добрыми отношениями соответствующих PR-служб с рекламными службами газет и телестудий.
 В целом же основным критерием ваших взаимоотношений с местной прессой всегда будет чисто личный контакт - дружеские или хотя бы приятельские отношения. Деньги, заплаченные вами редакции за месяц вперед, в один прекрасный день кончатся, и уже следующий номер неприятно удивит вас своими высказываниями в адрес вашей компании. Обещания больших и радужных перспектив также не сделают погоды - уж очень многие в последние годы обещали им светлое будущее. Зато если между вами наладились отношения - даже в самой кризисной ситуации главный редактор или его заместитель обязательно позвонят вам посоветоваться, прежде чем решиться сделать что-то против вашей компании. Удивительно, но подчас в русских людях безграничный цинизм соседствует с самыми теплыми человеческими чувствами...
 Одним из самых тяжелых кризисов, который подстерегает корпоративного пиарщика в его отношениях с местными СМИ, может стать скандал вокруг захвата предприятия. Выше уже было сказано, что именно с него, к сожалению, частенько начинается деятельность московской корпорации в регионах. А поэтому самое важное - ускорить формирование пула лояльных журналистов и изданий, которые к моменту разворачивания скандала хотя бы не будут мешать. Разумеется, всякий скандал всегда приносит прессе только положительные дивиденды - так было во все времена и во всех странах, и российская провинция не является исключением. Событие, которое может всколыхнуть какой-нибудь вечно дремлющий Нововолжск, не пропустит ни одна газета, ни один бульварный листок, ни один местечковый кабельный телеканал. Вопрос только в оттенках, которыми будет разукрашено описание скандала в прессе - московскую компанию могут называть и "новой силой", "новым поколением менеджмента путинского призыва", и "зарвавшимися спекулянтами, разбогатевшими на народных поте и крови". Какой вариант предпочтете вы - не так уж важно. Для вашей карьеры как менеджера по PR гораздо интереснее, какой вариант предпочтет видеть на страницах региональной прессы ваше руководство - и здесь двух мнений быть не может. А так как руководство в тонкостях PR разбирается, мягко говоря, поверхностно, то оно, скорее всего, потребует у своей PR-службы в течение недели или двух полностью взять ситуацию под контроль и уладить проблемы с недружелюбными изданиями.
 Региональные СМИ не имеют большого опыта в освещении корпоративных войн и, скорее всего, будут сильно удивлены происходящим в их тихом городке. При умелом подходе, уже описанном выше в этой главе, их будет легко убедить не использовать в публикациях термин "силовой захват" и вообще не освещать скользкие моменты смены собственника на предприятия. Скорее всего, первыми начнут раздувать скандал федеральные СМИ. О том, что происходит в регионах, они узнают через своих местных корреспондентов, и даже двух-трех деталей столичным журналистам обычно достаточно для того, чтобы почуять очередную заваруху, затеянную олигархической компанией.
 В такой ситуации лучше всего пресечь саму возможность утечки информации из региона. Вычислив и идентифицировав спецкорреспондентов столичных изданий в городе, с ними необходимо проводить плотную разъяснительную работу. Малейшее ослабление ваших пальцев на горле местного журналистского сообщества может выплеснуть скандал в Москву, что будет стоить вашей компании больших денег, а вам лично - множества седых волос. Приведу пример одной подобной ситуации, приведшей к разрастанию скандала в федеральных СМИ.
 Крупнейшая ФПГ в течение нескольких месяцев вела борьбу за крупное горнодобывающее предприятие в центральной России. На любые вопросы журналистов ее PR-службе даже в частном порядке было строго-настрого приказано отвечать в том смысле, что группа ничего не знает и никакой работы в данном регионе не проводит. При этом один из PR-менеджеров, назовем его Андрей Зотов, постоянно находился в областном центре, где умело удерживал местных журналистов от нежелательных действий, так что ни разу имя компании не появилось ни на гранках областных газет, ни в стенограммах телевизионных новостей. Пока как-то раз на мобильном телефоне Андрея Зотова не раздался звонок одного из местных корреспондентов:
 - Привет, это Дима Тугодумов из "Стародвинской правды". Слушай, мне сейчас звонили из Москвы, газета "Ведомости", они просят комментариев по поводу событий на молокозаводе.
 - Дима! - вскричал Андрей. - Ни в коем случае! Скажи им, что ты ничего не знаешь. В крайнем случае, конфиденциально сообщи, что директор завода начал массовые увольнения.
 - Какие увольнения?
 - Ну какая разница, какие. Хотя знаешь что - лучше вообще ничего не говори. Скажи, что ты ничего не знаешь, и пусть они перезвонят вечером. А я сейчас приеду к тебе, и мы разработаем для них версию.
 - Так что мне говорить-то? - не унимался тугодум Дима.
 - Ни-че-го, - еще раз прокричал Андрей. - Ясно?
 - Ясно, - уверенно сказал журналист.
 После этого Зотов еще некоторое время занимался своими делами, пока не раздался звонок из Москвы.
 - Ну все, Андрей, - сказал ему начальник, - "Ведомости" все знают. Только что я разговаривал с начальником отдела бизнеса газеты, в завтрашний номер они готовят разгромный материал. Этот твой тупой Дима тебя с потрохами сдал!
 Оказалось, что на вопросы корреспондента "Ведомостей" Дима Тугодумов ответил, что сам он ничего не знает, но вот здесь есть некий Андрей Зотов, который все может объяснить по такому-то номеру телефона. Для журналиста "Ведомостей" не составило труда понять, что к чему. Лишних вопросов не потребовалось.
 Задача пиарщика упрощается после того, как завод тем или иным способом все же переходит к его компании. И средства массовой информации, и местная администрация, даже если до того момента они были настроены резко против московских гостей, теперь вынуждены с ними считаться и налаживать хорошие отношения. Однако, как показывает практика, расслабляться не приходится и в этом случае. В региональном центре обязательно найдутся люди, заинтересованные в размещении язвительных материалов по поводу новых хозяев предприятия, поэтому прессу необходимо будет держать под жестким контролем еще в течение полугода как минимум. Самое главное в таком положении - как можно скорее завести на заводе пресс-секретаря, который выполнял бы текущую работу с местной прессой, трудовым коллективом и общественностью в те моменты, когда московский менеджер уезжает в свой столичный офис отдохнуть. При всей кажущейся простоте - казалось бы, нетрудно найти человека на хорошо оплачиваемую работу - проблема поиска пресс-секретаря граничит с невозможностью. При этом чем меньше размером город, в котором нужно такого человека найти, тем более удручающе выглядит картина, а из Москвы брать пресс-секретаря немыслимо - он запросит не меньше двух тысяч долларов зарплаты. Человека с высшим гуманитарным образованием найти в городе практически невозможно, а те, кто таковым обладает, давно уже спились именно по этой причине. В принципе, неплохо было бы взять на такую работу одного из локальных журналистов, но они часто либо пьют напропалую, работая только в те моменты, когда на них накатывает вдохновение, либо непрофессиональны даже по местным меркам. А обозреватель высокого класса вряд ли согласится идти на работу в пресс-службу завода.
 Российский районный центр - это двести тысяч жителей с заработной платой от двух до семи тысяч рублей (т.е. от 60 до 250 долларов). Большинство из этих людей один-два раза в жизни были в Москве и уверены, что там "нечем дышать". Закончив школу, среднестатистический россиянин из глубинки очень быстро обзаводится семьей и только потом начинает задумываться о работе. Учиться он не хочет, его заработок выше 200 долларов не поднимется никогда, в то время как детей становится все больше. При этом жена работать не торопится и уж тем более не станет брать на себя ответственность за материальное обеспечение семьи. Очень скоро эта грустная картина может дополниться алкоголизмом.
 Конечно, естественный отбор существует в любой популяции. Среди бесцельности жизни современной глубинной России вырастают достойнейшие люди. Наиболее циничные из них едут в Москву и становятся олигархами или популярными певицами. Более романтичные остаются у родного очага и вырастают в легенду для собственной семьи и соседей. Причем в этом последнем случае талантливому молодому человеку придется пройти через гораздо более серьезные испытания, чем загазованный московский воздух. К нему будут подходить на улице бывшие одноклассники жуткого вида и говорить: "Ах ты гад, и часы себе купил, и пиджачок справил... Давай на бутылку". Собственная жена будет пытаться наступить на горло каждой новой карьерной инициативе, увещевая: "Сиди на своем месте, милый! Свою денежку имеешь, обеды бесплатные - сиди!". Собираясь на вечеринки с друзьями, провинциальный карьерист неизбежно столкнется с недопониманием, потому что обсуждать на них не будут ни зарплат, ни новых автомобилей, ни бизнес-проектов - в лучшем случае кто-нибудь расскажет, что знает старушку, продающую паленую водку не по 15, как в киоске, а по 12 рублей. Возражения типа "Да от нее же ноги отнимаются!" только углубляют пропасть между большинством и личностью.
 Тем не менее ставка на местные кадры фактически не имеет альтернативы в деле организации полноценного PR-процесса в регионе. Основное и самое трудное условие поиска людей - их воля к работе, реальное стремление чего-то достичь в жизни. Казалось бы, с этим не должно быть проблем, и в крупных городах молодости обычно сопутствуют амбиции и карьерные устремления. Однако на поверку в небольших городах именно этих качеств людям и не хватает. Они совершенно серьезно считают, что рабочий день должен продолжаться до 17.00, а в обеденный перерыв работа вообще невозможна - иначе когда же обедать? Один из кандидатов на должность руководителя пресс-службы крупнейшего промышленного предприятия в числе условий для своего согласия выдвинул следующее: вот сейчас идет месяц май, а в июле он хотел бы, как и все нормальные люди, поехать в отпуск на 24 рабочих дня. Ему было категорически отказано, и он отказался от работы. Не пошел - несмотря на зарплату, о которой ему приходилось только мечтать, на карьерные возможности в перспективе и статус руководителя, который обеспечивал ему уважение во всей округе. Зато он сможет пойти в июле на месяц в отпуск, а московские менеджеры будут в мыле бегать по раскаленному городу, решая сложнейшие пиаровские задачи... Именно такую психологию приходится встречать в регионах.
 Такие люди работать просто не хотят. Если им обещаешь золотые горы, они засыпают или слушают с каменным лицом, пропуская основные тезисы мимо ушей. Если им дашь задание что-нибудь написать или подготовить, это будет сделано с обычным для регионов качеством - в первом приближении. Когда же ошибки вскроются, а случится это очень скоро, и московский начальник будет брызгать слюной и рвать на себе волосы, а потом самолично переделывать работу своих подчиненных - вот тогда они будут глупо улыбаться и спокойно говорить: "Ну, ошибся. Ну, давайте к завтрашнему дню переделаю. Если денег добавите". Одного журналиста из областного центра попросили к конкретному сроку написать большую аналитическую статью. Прежде всего он долго и занудно торговался о стоимости своей работы, потом трижды откладывал срок сдачи, так что заказчики уже были рады получить от него хоть какой-нибудь результат. Но когда увидели, они радоваться перестали - статья была написана так, что в тексте не только напрочь отсутствовал профессионализм, но еще и в каждой строчке сквозило, что она была написана за десять минут на коленке, да еще и в состоянии подпития. Никаких фактов, цифр, цитат или всего того, что обычно сопутствует аналитическому материалу, в статье обнаружено не было. Когда разъяренный заказчик осведомился у журналиста, почему же все так плохо, тот сказал так:
 - Если хотите, дайте мне время переделать. И не торопите меня больше. А теперь давайте поговорим о доплате.
 Когда ему сообщили, что не будет не только доплаты, но и вообще ни копейки денег, он не на шутку обиделся. Видимо, всю свою последующую жизнь он считал, что его обманули московские ловкачи.
 Новому пресс-секретарю на предприятии придется тоже нелегко. Как уже рассказывалось выше, на предприятии всегда идет вялотекущая борьба между двумя основными группировками менеджеров - приезжими из Москвы и местными управленцами. Обе стороны невысокого мнения друг о друге и стараются при каждом удобном случае ущемить интересы противника. Кадровые методы в этой войне играют не последнюю роль, поэтому любой новый человек, введенный по инициативе московского руководства в состав организационной структуры, будет воспринят в штыки "старожилами". Аналогичная реакция возникает, когда кого-то из сотрудников низшего звена начинают продвигать вверх - палки в колеса ему не будет вставлять только ленивый.
 Опасность конфликта с могущественными местными князьями объясняет, почему перспективные служащие заводоуправления без воодушевления слушают рассказы приезжих начальников о громадье планов и своем светлом будущем. Скорее всего, они откажутся от карьерного роста, если таковой предлагают им из Москвы. Они хорошо знают: в столице времена меняются часто, москвичи приходят и уходят, а местная элита всегда останется на своем месте, что бы ни случилось, и очень хорошо запомнит тех, кто пытался выскочить наверх, пользуясь протекцией московского руководства.
 Парадоксально, но даже вмешательство высшего руководства корпорации в таких случаях не помогает. В регионах хронически не хватает кадров, а количество работников, прибывающих из Москвы при смене собственника, ограничено - основной начальственный состав остается в своих креслах. Это опытные интриганы, закаленные бурной партийной борьбой и еще более бурными годами нового времени. Это местечковые олигархи, десятилетиями лелеющие и растящие свой тайный бизнес в регионе - будь то финансовые "откаты" соседних коммерческих магазинов или доля в сбыте продукции предприятия. Руководитель профсоюзного комитета содержит нелегальную фирму по перегону импортных машин через границу; директор по социальным вопросам владеет монопольной сетью аптек в городе и душит всякого, кто решил продать хоть сантиметр пластыря или таблетку анальгина; заместитель директора по производству заключил негласное соглашение со страховой компанией, которая получила право страховать все имущество завода на пять лет, и после подписания соглашения отправил дочь обучаться в университет в Бельгию. Эти люди научились держать нос по ветру и потому всегда чувствуют, куда он дует. Именно они в разгар акционерной борьбы делают правильный вывод и приходят предложить свою помощь будущему владельцу комбината. Взамен они просят только одного - оставить их на своих местах, где они приносят наибольшую пользу заводу, его владельцу и трудовому коллективу. И эту просьбу новый владелец, как правило, выполняет. Конечно, в Москве руководству прекрасно известно, чем занимается директорат на предприятиях в свободное от работы время, но поделать с этим оно ничего не может, да и не хочет. Обреченно возникает мысль, что даже в случае, если убрать всех коррупционеров и посадить на их место новых людей, то через месяц-другой машины снова пойдут потоком через границу, а сеть аптек опять-таки будет благоухать, сменятся только личности коррупционеров. Как уже говорилось выше, провинция засасывает.
 Вот и вынуждены московские начальники терпеть региональных феодалов, оправдывая себя их безусловной преданностью. К президенту промышленной группы ежедневно приходят его менеджеры с жалобами на самоуправство очередного директора "на местах". Один из служащих крупнейшей российской компании, начальник экономического отдела, однажды плотно поработал на предприятии и по итогам своей длительной командировки составил отчет, в котором была развернуто показана вся деятельность тамошнего директора по транспорту - с его банковскими счетами, подпольными фирмами, вплоть до бухгалтерских проводок. Из отчета сквозило, что данный директор по транспорту - гораздо большее зло для финансов компании, чем десяток конкурентов, вместе взятых. Экономист положил этот отчет на стол президента компании и смиренно ожидал реакции.
 Президент похвалил его. Он сказал, что отчет составлен в высшей степени грамотно, что экономист показал свой высокий профессионализм и потому достоин повышения - его отправят исполнительным директором на один из отдаленных заводов компании. Сейчас этот экономист уже не работает там, он вообще ушел из корпорации, и где находится, неизвестно. Зато доподлино известно, что указанный директор по транспорту, несмотря ни на какие отчеты, сидит на своем месте и будет сидеть еще очень долго.
 Начальник пресс-службы, если он найден и представляет собой именно тот редкий тип, который принято называть личностью, неминуемо встретит сопротивление на заводе со стороны именно таких директоров по транспорту или по каким-то другим вопросам. Мало того что местный директорат вообще плохо представляет себе, зачем нужны связи с общественностью ("30 лет жили без них, и ничего"), и считает, что журналистов достаточно припугнуть, и они будут писать то, что нужно, но еще и в новоявленном руководителе пресс-службы он будет видеть "руку Москвы", которая явилась сюда, чтобы помешать их безмятежному существованию. Несмотря на то, что в "Положении о пресс-службе" было указано черным по белому, что ее глава имеет право участвовать во всех оперативных совещаниях руководства завода, его всячески оттирают от оперативок и за руководителя вообще не считают. Ему не выделяют кабинета, и он слоняется по коридорам заводоуправления с ноутбуком (хуже: с мобильным телефоном). Когда же усилиями приезжих москвичей этот кабинет появляется, то находится он в полуподвальном отсеке здания, и его наполняют самой древней мебелью, которую только могли найти на предприятии. Председатель профкома ему хамит и пытается руководить его работой, уверяя, что знает все о связях с общественностью.
 Масла в огонь подливает заводская многотиражная газета. На многих предприятиях России до сих пор сохранилась эта полезная вещь, в которую заворачивают свою сменную обувь рабочие цехов после тяжелого трудового дня. Заводская многотиражка с нехитрым названием "Новоуральский горняк" или "Тульский буроугольщик" существует уже лет двадцать, и состав редакции за это время не менялся. Дородные усталые женщины, ежедневно считающие дни до отпуска, не написали за свою жизнь ничего интересного и сумели за этот период привить у рабочих и служащих завода одинаковую ненависть к печатному слову. Как правило, одна из этих женщин по совместительству работает ведущей (и единственной сотрудницей) заводского радио, если такое есть в наличии, и ежедневно в двенадцать дня из репродукторов, которые не успели предусмотрительно выключить, хрипло доносится ее печальный голос.
 Руководитель отдела по связям с общественностью приходит в этот коллектив руководить. Первое время на него смотрят враждебно: он раза в два моложе самой молодой здешней сотрудницы и пришел сюда, чтобы помешать спокойному течению жизни в редакции газеты. Он требует подшивки номеров за последние полгода и после двух вечеров чтения не обнаруживает в них ничего интересного. Новости цехов (типа: "Собрание коллектива третьей пульпонасосной станции"), доклад генерального директора о текущем состоянии ремонтных работ на подстанции (размером в один разворот, с фотографией), два некролога и поздравление ветеранов с восьмидесятой годовщиной свадьбы, написанное таким языком, что если бы ветераны могли его прочитать, эта годовщина была бы у них в жизни последней. Две-три полосы занимает программа телепередач, из-за которой газету все еще замечают в цехах, а на последней странице - несколько стишков местных мастеров пера и два анекдота, почерпнутых из той же газеты десятилетней давности.
 Когда, собрав после ознакомления с газетой коллектив редакции, пресс-секретарь завода сообщает присутствующим, что грядут большие перемены, агрессивность в глазах сотрудников постепенно сменяется апатией. С одной стороны, с течением времени они начинают подозревать, что этот парень пришел сюда надолго, с другой - что он будет заставлять работать. А это в их планы никогда особенно не входило. Вот и получается, что руководитель пресс-службы, назначенный Москвой, оказывается во враждебном окружении: сверху на него давят местные директора, называющие его выскочкой, снизу его решения саботируют сотрудники, которых уволить невозможно, потому что на заводе поднимется вой. И те и другие говорят друг другу: подождем. Московские начальники сменяются быстро, а мы тут навсегда. Сменится протекция - задушим этого руководителя пресс-службы.
 Рано или поздно такие подозрения начинают обуревать и самого пресс-секретаря. Карьерные горизонты, которые рисует ему энергичный московский пиарщик, приведший его на этот завод, все больше наталкиваются на прочный заслон косности регионального руководства. Если такие соображения возьмут верх, главный заводской PR-менеджер навсегда перейдет на сторону местных директоров. Заметить эту перемену несложно - он начинает двигаться медленнее, все реже проявляет инициативу и по любому поводу идет на доклад к директору по социальным вопросам. Он не рвется наверх, не жаждет своего перевода на работу в Москву. Он запуган и предчувствует, что в результате своей независимости от заводских начальников он может вообще вылететь с завода, и никакая Москва здесь не поможет.
 Вице-президент одной крупной промышленной корпорации по связям с общественностью прибыл в регион для разворачивания там крупного политического проекта. И с первых же дней вынужден был столкнуться с апатичностью местной пресс-службы. Ее руководитель, уже довольно преклонных лет человек, меланхолично дожевывал в буфете свою карьеру. Поэтому для выполнения текущих задач был выбран один из его сотрудников, энергичный молодой человек. Вице-президент обрисовал ему работу и пообещал, что в случае успешного завершения проекта именно ему достанется пост руководителя пресс-службы, так как этот вопрос является прерогативой Москвы. У парня загорелись глаза, и он побежал исполнять поручения.
 Столичный гость не мог сидеть в регионе неделями. Ему приходилось постоянно курсировать между московским офисом и региональным полем битвы. Как только он отбыл в Москву, паренька из пресс-службы вызвали к в приемную заместителя генерального директора завода. Там ему было ясно сказано, что перспектив у него здесь никаких нет, что Москва придет и уйдет, а завод - он навсегда. И после этого разговора парень сник.
 - Андрей Владимирович, - тихо, чтобы никто не слышал, говорил он вице-президенту, - не хочу я ничего. Что я буду делать, если вы решите сменить место работы? Они же меня здесь съедят. А кроме завода, мне работать в этом городе негде...
 После этой истории сник и сам Андрей Владимирович. И самое обидное, что регион одержал-таки верх - через полгода Андрей действительно сменил место работы, а парень и сегодня работает на своей должности на заводе и козыряет своему местному руководству.
 Я не знаю, так ли обстоит дело с другими службами на заводе. Но многочисленные примеры работы PR-служб свидетельствуют, что в сегодняшней России невозможно построить вертикально централизованную корпорацию с отлаженной системой управления из штаб-квартиры в столице. Феодальные привычки местного населения все равно возьмут свое.
 Скорее всего, пресс-службу на заводе придется строить с учетом интересов местного олигархата. Надо зайти к директорам, согласовать с ними кандидатуру пресс-секретаря, познакомить его с ними и по-дружески попросить поддержки. Только такое сотрудничество может обеспечить скорейшую стабилизацию PR-работы на заводе и в регионе в целом. Тем более что первые месяцы работы как раз являются самыми важными. В первые же дни после прихода на завод нового собственника приходится провести ряд традиционных, но совершенно необходимых мероприятий.
 Одна из хороших, проверенных технологий - обязательно собрать пресс-конференцию нового генерального директора завода. Его личный пиар становится на первое время одной из основных задач PR-службы компании - директор завода в регионе непременно должен иметь вес в обществе, а следовательно, звучать в эфире и блистать на полосах газет. Только в этом случае региональная элита уже очень скоро признает в нем своего, хотя среднему региональному руководителю исполнилось уже 60, а вашему директору - едва 30. Тем более что - повторюсь - директор регионального предприятия непременно становится фигурой политического значения, и других путей здесь пока не существует. Для того чтобы уметь вращаться в узком мирке областного истеблишмента, чтобы пользоваться уважением собственного трудового коллектива, PR совершенно необходим. Директор должен дать пресс-конференцию, выпить с местными журналистами возле конференц-зала, выступить на Дне города с речью о его великом будущем и засветиться на телевидении в одном кадре с губернатором края. Полезно учредить в одной из областных газет рейтинг влияния политических и общественных деятелей, где фамилия директора будет колебаться в рамках второй-третьей строчки (после губернатора и прокурора области). Конечно, верховному московскому руководству компании это может не понравиться - ведь там хотят видеть в директорах своих заводов исключительно менеджеров-производственников. Но на данном этапе отсутствие персонального пиара директора непременно отрицательно скажется на имидже завода и группы в целом.
 Еще лет пять назад в российской глубинке было совсем немного директоров из Москвы. Гораздо более важную роль играли местные олигархи, в просторечии называемые "красными директорами". Это были представители долговременной элиты своего края - они были видными деятелями здесь еще в доперестроечные времена, называли на "ты" всех секретарей обкома, знают с детства нынешнего губернатора и губернатора будущего. Отношения между промышленной элитой и политической властью всегда строились здесь по принципу "ты мне, я тебе", и в конфликтах не были заинтересованы обе стороны. Поэтому жизнь на верхушке областного финансово-политического айсберга дышала спокойствием и стабильностью: директор спонсировал избирательные кампании губернатора, а губернатор закрывал глаза на мелкие финансовые шалости директора. Летом оба они ездили на далекий заморский курорт, а зимой так же вместе сидели по пятницам в бане.
 Все изменилось с приходом в регионы финансово-промышленных групп. Чувствуя за собой твердую руку московского капитала, а иногда и федеральной власти, олигархи начали откровенно хамить губернаторам, и директоры их предприятий предпочитали в пятницу укатить развлекаться в столицу, а не сидеть с губернатором в бане. Вопросы финансирования избирательной кампании также стали решаться не столь безоговорочно - московская группа теперь могла выбирать, на кого из местных политиков делать ставку.
 Но и предприятия остались во многом зависимыми от политики администрации. Налоговые или тарифные льготы все так же выходили из-под пера губернатора - следовательно, могли и не выйти. А если учесть тот факт, что уже после первого года работы москвичей на региональном предприятии его налоговые отчисления снижаются минимум раз в десять, то позиция губернатора становится очень важной - ведь он может поднять скандал, что уже не раз бывало. Одна из московских ФПГ, установив свой контроль над одним из заполярных предприятий, в первый год своей работы объявила своей прибылью 300 млн. рублей и выплатила с этой суммы налог. Но уже на второй год в результате скрупулезной работы московских финансистов сумма прибыли неожиданно уменьшилась до 2 млн. рублей, а соответственно, и налог с нее оказался меньше, чем ожидали региональные власти. А так как с губернатором отношения не сложились, разразился скандал, который выплеснулся и в федеральные СМИ. Расхлебывать конфликт пришлось уже PR-службе группы.
 Эта и подобные ситуации легко могут возникнуть в регионе. Именно поэтому крупные московские корпорации рано или поздно начинают осознавать важность политической работы на региональном уровне. Начинается она с малого - встречи с губернатором и его чиновниками, организация различных конференций и "круглых столов", спонсорские и благотворительные акции. А со временем местные чиновники и политики втягивают компанию и в более серьезные проекты - выборы, политические интриги, лоббирование интересов в депутатской среде...
 Олигархи идут во власть вовсе не потому, что им этого очень хочется. Просто в России их туда слишком упорно тянут
 Глава 6. PR и Политика.
 
 В России политика на момент написания этих строк успешно держит пальму первенства среди самых эффективных средств решения экономических вопросов. Широко известно, что многие законы экономики, неопровержимо доказанные на Западе еще два столетия назад, на российской земле не действуют. Но зато здесь издревле прочно действует другое, весьма простое и нехитрое правило: "Власть равно собственность". Точка. Имеешь власть - имеешь все. Не имеешь власти - будь ты самым богатым и талантливым, бизнеса в этой стране у тебя не получится. Это правило, действуя на высшем уровне, обеспечивается прочным фундаментом на уровне обычного гражданина. Российский человек знает, что решение любого из житейских вопросов (квартира, гараж, справка, постановка автомобиля на учет в ГАИ) требует близости к власти: необходим телефон и имя того, кому можно позвонить и вкрадчиво пояснить: "Я от Игоря". И тогда в муниципальных коридорах, стены которых устланы телами очередей, этот человек быстро и безошибочно проходит в нужную комнату и решает свой вопрос. Потому что он пришел от Игоря. А так как Игорь еженедельно присылает в данное учреждение по 50-60 человек, то рядом со стопкой документов от простых граждан вырастает стопка бумаг "первоочередников" - тех, кто от Игоря. Но и их в конце концов перебивают те, кто представляется "от Сергея Александровича". Таким людям нужно обеспечить решение вопросов в первейшую очередь. И даже когда какой-нибудь бизнесмен, у которого нет времени сидеть в очередях в ожидании единственной бумажки, сует в коридоре какому-нибудь сверхзанятому чиновнику 100 долларов, тот отвечает:
 - Хорошо. Сейчас мы обслужим тех, кто от Сергея Александровича, и потом сразу же заходите.
 Политическая власть сильнее миллионов. Один из самых успешных российских бизнесменов недавно в своем интервью заметил, что в элитные финансовые вузы, выпускающие кандидатов на солидные должности в коммерческих компаниях, конкурс абитуриентов в несколько раз меньше, чем в Налоговую академию, выпускающую чиновников с зарплатой в 150 долларов. Впрочем, бизнесмен этот остается единственным, кто этому факту еще удивляется. Один из молодых людей, которому предложили должность помощника в одной из государственных контор, был удручен невысоким уровнем заработной платы: до этого он работал в крупной зарубежной компании и жил довольно прилично. Но уже через месяц деятельности во благо родной страны он рассказывал следующий анекдот: "Чиновнику, проработавшему месяц на приеме документов от населения, позвонили из бухгалтерии и попросили зайти за зарплатой. В ответ он крайне удивленно спросил: "А что, разве здесь еще и зарплата полагается?"
 Западные раздумья о том, что лучше - "быть кем-то" или "иметь что-то", в России звучат смехотворно. Здесь этих двух понятий не различают.
 Сам феномен олигархии вытекает именно из этой черты российского характера. Обычный бизнесмен, обеспечивающий свое состояние на колебаниях спроса и предложения, на торговых спекуляциях или промышленных ноу-хау, рано или поздно сталкивается с альтернативой: либо он будет плотно работать с властью, либо ему придется бизнес свернуть. Чем он крупнее, тем быстрее его заметят из коридоров какого-нибудь "Белого дома", как называют здание областной администрации во многих регионах России. К нему будут приходить местные чиновники с просьбами и предложениями. Один из них скажет:
 - Тебе не хотят продлевать аренду офисного здания. Но если ты возьмешь на работу моего дебила-сына, то ее продлят на весь период работы этого дебила в твоей конторе.
 И предприниматель берет на работу сына. Второй начнет с просьбы:
 - Одолжи мне один из своих особняков на лето - негде с детьми отдохнуть. А мы тебе за это отдадим в собственность универмаг в центре города.
 Бизнесмен с легкостью одалживает. Спустя некоторое время он понимает, что и сам может неплохо поправить свои дела, если будет наведываться в высокие кабинеты или приглашать своих друзей из "Белого дома" сходить в баню. Льготы по налоговым платежам в областной бюджет, по тарифам на электроэнергию, режим наибольшего благоприятствования в торговле - возможность получения этих благ так или иначе зависит от администрации, и директор предприятия протаптывает свою надежную, незарастающую тропу в кабинеты с красной ковровой дорожкой. У него есть деньги - ему нужна власть. У чиновников есть власть, и их задача - повыгоднее продать ее денежным мешкам, которые появляются в их кабинетах с подарками и "деловыми предложениями". Чиновнику среднего ранга можно подарить хорошую перьевую ручку. Вице-губернатору подойдут в подарок часы редкой швейцарской фирмы или ценный портсигар. Иногда слуги народа сами называют себе цену: мне рассказывали, что один из самых высокопоставленных региональных чиновников нашей родины был ко дню своего рождения одарен шикарным настольным канцелярским набором. Когда два местных олигарха, светясь улыбками, принесли этот набор в его "кабинет", больше напоминающий зал для велосипедных упражнений, он внимательно рассмотрел подарок и сказал примерно так:

<< Пред.           стр. 3 (из 4)           След. >>

Список литературы по разделу