ТEОРИЯ ГОСУДАРСТВА И ПРАВА - МАРЧEНКО 10

Обособление гражданского общества от государства привело к ряду государственно-правовых последствий, обусловливающих те особенности современного государства, которые отличают его от государств кастово-сословной эпохи.
Во-первых, разграничение сфер личных (частных) и публичных (общих) интересов находит отражение в системе права, в делении его на частное и публичное. Это деление, намеченное в праве Древнего Рима, где существовали элементы гражданского общества, получает широкое распространение в странах, вставших на путь капиталистического развития. Именно в сфере частного права закрепляются идеи равенства членов общества, их личной свободы и незыблемости собственности, самостоятельности, освобождения от свойственных сословным обществам идей "соборности", покорности властям и коллективам.
Во-вторых, развитие гражданского общества порождает представление о конституции как о законе, определяющем не только устройство высших органов власти, но также права и свободы граждан (билль о правах, декларация прав). В результате сама конституция становится соглашением общества и государства о разграничении сфер их деятельности (государство - публичная власть, сфера общих интересов, общество - сфера индивидуальных свобод, частных интересов).
В-третьих, развитие конституционного законодательства состоит не только в закреплении прав и свобод членов гражданского общества, но и в. предоставлении гражданам средств воздействия на
' Вертикальная соподчиненность четко выражена в строении управленческого аппарата. Соотношение разных уровней органов правосудия (а также представительных органов центральной и федеративной законодательной власти в федерациях) определяется соотношением их компетенции и подааконностью принимаемых ими правовых актов.
государственную власть. В структуре высших органов государства Нового времени появляются и устанавливаются в качестве постоянных общенациональные (а не только сословные) представительные учреждения парламентского типа, обладающие правами утверждения налогов и сборов, поступающих в казну государства, а также принятия наиболее важных нормативно-правовых актов (законов). Возникновение и развитие представительной демократии - явление, свойственное эпохе формирования гражданского общества. Представительные учреждения, избиравшиеся поначалу на основе имущественных цензов, всегда законодательствовали от имени всего народа (нации).
В-четвертых, природе гражданского общества соответствует "принцип законности" как строгого соответствия закону прежде всего деятельности государства и его органов, принцип, лежащий в основе идеи "правового государства". При таком понимании "принципа законности" обозначается проблема законности самих законов, издаваемых высшими органами государственной власти в смысле их соответствия общепризнанным и узаконенным правам и свободам граждан. Только руководствуясь таким подходом к понятию "законность", гражданин в случае нарушения его прав ставится на один правовой уровень с государством и его должностными лицами при рассмотрении и решении спора о нарушенном праве. "Член гражданского общества имеет право искать суда и обязан предстать перед судом и получить только через суд оспариваемое им право, - писал Гегель. - В эпоху феодализма могущественные лица часто не являлись на судебное заседание, вели себя вызывающе по отношению к судебным инстанциям и рассматривали вызов в суд могущественного лица как неправое деяние. Это - состояние, противоречащее тому, чем должен быть суд. В новейшее время правитель обязан по частным вопросам признавать над собой власть суда, и в свободных государствах он обычно проигрывает свои процессы"1.
§ 3. Гражданское общество и право
Законодательное признание юридического равенства людей на основе наделения их правами и свободами - главный признак и основа гражданского общества. Если политическим выражением средневекового способа производства являлась привилегия, неравное для каждого из феодальных сословий право, то выражением современного способа производства, подчеркивали Маркс и Энгельс, является "просто право, равное право"2.
Становление и утверждение в качестве основы общественной жизни юридического равенства людей, положившее начало Новому
1 Гегель Г. В. Ф. Философия права. С. 258-259.
2 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 3. С. 320.
времени, - столь же глубокий переворот в истории, как, скажем, разрушение первобытной общины доисторического времени и переход к классово-сословному строю Древнего мира.
Гражданское общество основано на равном для всех законе, охраняющем общую свободу (возможность делать все, что не вредит другому) и право на собственность. Разумеется, правовое равенств во - это не фактическое равенство, а равенство возможностей - неодинаковость людей и их социальных статусов. Более того - в начальный период существования гражданского общества формальное равенство людей нередко выглядело (и по существу было) ложью и фальшью для большинства неимущих, неспособных достаточно быстро приспособиться к новым условиям экономической жизни. Вместе с тем ликвидация сословных привилегий и законодательное закрепление равных для всех правовых возможностей создавало совершенно новые условия развитию социальных отношений. Если начало реальному бытию гражданского общества положило принятие и утверждение Билля о правах (Англия, США) или Декларации прав человека и гражданина (Франция), то само гражданское общество - это общество равноправных людей, свободно проявляющих свою личность, творческую инициативу, общество равных возможностей, освобожденное от лишних запретов и дотошной административной регламентации.
В процессе становления гражданского общества и современного государства основным источником права Нового времени становилось законодательство, основанное на принципах индивидуализма, отражающего раскрепощение личности, ее освобождение от сословных, корпоративных и иных феодальных уз. В центре правовой системы Нового времени был поставлен именно человек, личность, а не сословие-корпоративные образования. В связи с этим и права человека стали рассматриваться как естественные и неотчуждаемые. С развитием представительного государства они подкреплялись все более обширной совокупностью прав граждан.
Гражданскому обществу соответствует правовое государство. В отличие от полицейского государства (получившего название "административно-командная система") правовое государство законодательно (обычно на конституционном уровне) закрепляет права и свободы человека и гражданина, обязуясь эти права и свободы не только не нарушать, но и обеспечить их системой гарантий. Эти права и свободы понимаются не как "дозволения" члену гражданского общества что-то делать, а как его возможность делать все, что не запрещено законом (свобода), и обеспеченные системой юридических гарантий возможности осуществлять свои интересы (права).
Отделение общества от государства и подчинение государства закону обусловливает деление права гражданского общества на частное и публичное. Различие структур гражданского общества и государства налагает отпечаток на способы правового регулирования частных и публичных отношений.
Государственные органы и должности создаются правом, существуют и должны действовать строго на основе права. Жизнь и деятельность членов гражданского общества правом не предопределены и не обусловлены. Создание и деятельность их объединений может регулироваться законом, но создаются и существуют эти объединения только по доброй воле их участников.
Граждане имеют правоспособность, дающую им самые широкие возможности совершать любые сделки, кроме запрещенных, в разных сферах общественной и частной жизни. В отличие от граждан государственные органы и должностные лица наделены компетенцией, определяющей довольно узкие параметры их деятельности, предопределенные их целью, предметом ведения.
Права граждан - это гарантированные возможности пользоваться каким-либо благом, которые они реализуют или не реализуют по своему усмотрению и желанию. Использование права не является обязанностью гражданина1. Должностные лица и государственные органы наделены правомочиями (правообязанностями), которыми они обязаны пользоваться при осуществлении своих функций для достижения поставленной перед ними цели, решения задачи.
Отношения между гражданами, их объединениями, союзами строятся на началах равенства, свободы, координации. Их связи и отношения основываются на соглашениях, договорах. Должностные лица и органы государственного управления связаны отношениями субординации; каждый из них подчинен вышестоящему начальству (органу, учреждению).
В отношениях между частными лицами или объединениями, регулируемых частным правом, закон устанавливает правила лишь на будущее время; он не имеет обратной силы. В публичном праве закон может иметь обратную силу, если государство в чем-то улучшает правовое положение лиц; он обязательно должен иметь обратную силу, если этим законом смягчается наказание (или взыскание) за какое-либо правонарушение либо устраняется противоправность этого деяния.
§ 4. Этапы развития государства и права в гражданском обществе
Как отмечено, создание представительного государства и равного для всех права шло в ходе развития основанного на частной
* Едва ли не единственное исключение - использование родительских прав; это может считаться обязанностью уже по той причине, что пренебрежение такими правами может повлечь применение некоторых санкций (имущественная ответственность за вред, причиненный несовершеннолетним, лишение родительских прав лиц, пренебрегающих воспитанием своих детей).
собственности, правовом равенстве, на свободе предпринимательства и торговли общества и сопровождалось бурными социально-экономическими процессами. В период становления капитализма массовое разорение мелких собственников и развитие пролетариата, стремительное обогащение промышленной, торговой и финансовой буржуазии происходили в обществе, не имевшем ни систем социальной помощи, ни массовых и влиятельных организаций рабочего класса, способных бороться с промышленниками за сносные условия труда и заработной платы. Росло относительное и абсолютное обнищание пролетариата. Его разрозненные выступления свирепо подавлялись вооруженной силой.
Господствующей политической идеологией буржуазии того периода был либерализм, требование невмешательства государства в частноправовые отношения, осуществление правовым государством только лишь охранительных функций. В государственной регламентации общественных отношений либеральные теории усматривали посягательства на индивидуальные права и свободы, подобные политике феодального абсолютизма либо практике якобинской диктатуры. В осуществлении позитивных функций государства виделось препятствие свободному предпринимательству и конкуренции, а также посягательства на права собственников-налогоплательщиков. Чисто формальной (да и формально ограниченной рядом цензов) . долгое время была возможность участия народа (через выборных представителей) в деятельности государства.
В конкретных исторических условиях XVIII-XIX вв. идея правового государства и либеральные лозунги о защите общества и личности от государственной власти по существу означали требование нейтральности государства в неравной борьбе за существование наемных рабочих и владельцев капитала. Для первых государство в период формирования гражданского общества практически выступало как чисто карательная сила, для вторых - как страж богатства и связанных с ним социальных возможностей. Этим обусловлена развернувшаяся уже в XIX в. социалистическая и демократическая критика ограниченного цензового представительства и идей правового государства ("государство - ночной сторож"), требование "социального государства", осуществляющего не только охрану правопорядка, но и проводящего социальную политику в интересах неимущих и общества в целом (законодательное регулирование продолжительности рабочего дня, ограничение и запрет детского и женского труда, социальное обеспечение нетрудоспособных и безработных, всеобщее образование за счет государства, бесплатное здравоохранение и др.).
Уже Гегель видел обремененность гражданского общества противоречиями богатства и бедности. Маркс вынес буржуазному обществу суровый приговор, основанный на его выводах, что капитализм к середине XIX в. стал тормозом развития производительных сил,
а нищающий пролетариат должен разрушить буржуазное общество, осуществив коммунистическую революцию. Однако история рассудила иначе. Движение рабочего класса создало механизм противодействия эгоизму предпринимателей; промышленное общество сумело справиться с экономическими кризисами и породить многочисленный средний класс; развитие представительных институтов власти создало предпосылки для все более широкого учета в текущей политике государства не только классово-эгоистических интересов буржуазии, но и интересов других классов, а также всего общества в целом.
На втором этапе истории гражданского общества продолжалось оформление современного представительного государства, развитие тенденций все большего подчинения его общественному контролю и влиянию. Во-первых, расширялся и усиливался контроль представительных и судебных учреждений за деятельностью центральной и местной исполнительной власти; во-вторых, рос круг лиц, пользующихся избирательными и другими политическими правами; в-третьих, возникла и постоянно усиливалась зависимость представительных учреждений от системы сложившихся в обществе политических партий и движений, в том числе притязающих на выражение и защиту интересов трудящихся, а также социально обездоленных членов общества.
Началом третьего этапа развития гражданского общества можно считать рубеж XIX-XX вв. К этому времени ведущее место в промышленности и торговле перешло от частных предпринимателей и торговцев к индустриальным, торговым и финансовым корпорациям. С другой стороны, организованный в профессиональные союзы рабочий класс сложился во внушительную силу, с которой вынуждены считаться предприниматели и на защиту интересов которого притязает ряд влиятельных политических партий и движений. В защиту демократических и социальных прав и свобод выступают широкие слои служащих, лиц свободных профессий, деятелей науки, культуры и искусства, научная интеллигенция, студенты, молодежь.
Существенную роль в развитии гражданского общества играет представительное государство. Лежащие в основе такого общества юридическое равенство, права и свободы личности, обособленность и относительная независимость государства от общества, а общества - от государства, представительные учреждения и другие демократические институты создали государственно-правовую оболочку, наиболее соответствующую возможностям если не полностью преодолеть политическое отчуждение, то в максимальной степени подчинить государство общественному влиянию и контролю, использовать его для решения спорных общественных проблем, предупреждать социальные взрывы, попытки какой-либо группы общества или партии насильственным путем навязывать обществу свои частные интересы. Государство выступает уже не только как "ноч-
ной сторож", осуществляя лишь охранительные функции; все большее место в его деятельности занимают такие позитивные функции, как организация социального обеспечения, управление народным образованием, здравоохранением и другие социальные функции. В XX в. существенно повысилась роль государства и в регулирований экономических отношений. В результате расширения социальной деятельности государства увеличилась сфера действия публичного права.
Современное гражданское общество ряда развитых стран трудно назвать буржуазным. Многие социологи относят капитализм к уже изжившей себя первой фазе индустриального общества. Гибкое соединение в современной экономике различных форм собственности, существование мощных организаций рабочего класса, развитие систем социальной помощи, успех широких демократических движений в поддержку прав, свобод личности и их гарантий - все это поставило пределы первобытному эгоизму буржуазного общества, вынудило экономически сильный класс считаться с общенациональными интересами, идти на компромиссы с другими классами.
Нормальное, цивилизованное государство современности - правовое и социальное государство с развитыми институтами представительной и непосредственной демократии, с различными формами самоуправления, с подчиненностью всей системы должностных лиц закону и контролю со стороны представительных учреждений, выборностью ряда руководящих звеньев управленческого аппарата, с гласной государственной деятельностью и ответственностью должностных лиц перед общим судом.
Через институты демократии, через законодательство, основанное на признании и гарантиях прав и свобод человека, через общественное мнение, многопартийную систему, группы давления и свободную прессу гражданское общество стремится подчинить и подчиняет себе государство, которое становится не (только) орудием классового господства, но и средством достижения общественного компромисса, снятия или смягчения социальных противоречий, механизмом управления делами общества. Созданное и охраняемое таким государством право отличается от права первой половины XIX в. тем, что оно, во-первых, содержит уже не только возведенную в закон волю буржуазии', но и волю, интересы, требования других общественных классов, групп, общества в целом; во-вторых, это уже не только формально равное для всех право, но и в значительной мере социальное право, дающее ряд льгот и преимуществ обездоленным слоям общества, обеспеченное рядом материальных гарантий.
По мнению ряда западных социологов и футурологов, в развитии мировой цивилизации наметился (и уже осуществляется) пере-
* Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 4. С. 443.
ход от индустриального общества (т.е. гражданского общества с машинным производством, фабричной организацией труда, общенациональным рынком) к постиндустриальному - обществу с экологически чистой технологией, резким ростом удельного уровня сферы услуг по отношению к сельскому хозяйству и промышленности, бурным ростом индустрии знаний, заменой отраслей тяжелой промышленности наукоемкими отраслями. В развитии главной тенденции гражданского общества - устранении всех видов неравенства, расширении и углублении равноправия людей - намечаются и осуществляются перспективы новых прав и свобод, гарантированных материально. Среди перспектив дальнейшего прогресса гражданского общества - более тесное общение народов на основе всемирного рынка, возрастание реальной роли международных пактов о правах человека, повышение авторитета ООН и других международных организаций, повсеместное развитие демократии с перспективой замены государства общественным самоуправлением.
Однако путь человечества никогда не был прямым и ровным. История знает не только рывки, скачки (вперед), но и стремительные откаты назад. Гражданское общество не гарантировано от разрушения, свертывания горизонтальных связей автономных субъектов, их перестройки в вертикальные связи зависимостей от государства. Поэтому наряду с оптимистическими прогнозами и предположениями о перспективах развития гражданского общества нет недостатка в противоположных по содержанию прогнозах.
Во многих странах гражданское общество переживает опасный период. В одних регионах оно существует лишь в потенции, как выражение общей тенденции развития мировой цивилизации; в других оно находится в стадии становления, но его формированию препятствуют влиятельные общественные группы, способные привлечь и повести за собой значительную часть народа; в третьих уже существующее гражданское общество подвергается нападкам внешних и внутренних сил. XX век знает не только явные успехи демократии и пакты о правах человека, но и торжество тоталитарных режимов, упразднявших права и свободы, разрушавших гражданское общество, устанавливавших вертикальные структуры, подобные военно-феодальным.
Решающая роль в замене гражданского общества тоталитаризмом принадлежит государству. Глава фашистского государства Бе-нито Муссолини саму идею Stato totalitaro выражал так: "Все для государства, ничего кроме государства... Фашизм рассматривает государство как абсолют, в сравнении с которым все индивиды или группы относительны и должны рассматриваться только по отношению к государству". Именно с помощью государства гражданское общество заменяется тоталитарным.
Разумеется, государство и общество - не враги. Но их интересы не тождественны, а иногда противоречивы. Государству, на-
пример, проще было бы обеспечить борьбу с правонарушениями и охрану правопорядка, если ввести комендантский час, поголовное дактйлоскопирование населения, наделить оперативный аппарат правоохранительных органов широкими полномочиями проводить обыски, превентивные задержания, аресты, высылки, а дела о правонарушениях решать в ускоренном порядке в военных и других чрезвычайных судах. С другой стороны, богатство и свобода в гражданском обществе будут быстрее расти и процветать, если граждане не будут обременены налогами, будут свободны от воинских и иных обязанностей, от акцизных сборов, таможенных пошлин и ограничений.
В нормальные, относительно спокойные периоды социального развития подобные противоречия обсуждаются и решаются в представительных учреждениях. Не было, нет и не будет демократических государств, где не велись бы дебаты о размере налогов, о способах борьбы с преступностью, о состоянии законности и других общественных и государственных проблемах. Однако противоречия между государством и обществом резко обостряются в кризисные периоды, особенно если к руководству государством стремится или приходит группа лиц, пытающихся использовать государство в групповых целях.
Государство способно стать орудием уничтожения гражданского общества, если власть перейдет в руки политических деятелей, учреждающих привилегии, противоречащие всеобщему равенству перед законом, ограничивающих или отменяющих права и свободы, заменяющих диалог и поиск компромиссных решений принуждением и подавлением инакомыслящих, узаконивающих отношения вла-стесобственности, свойственные тоталитарным и полутоталитарным государствам.
Опасность тоталитаризма исходит не только от реакционных или люмпенизированных слоев общества. Порой он безосновательно расценивается как скорый выход из кризисных состояний, социальных бедствий, антагонизмов и конфликтов, как этап на пути перехода к гражданскому обществу. Идейной и психологической опорой тоталитаризма могут стать реальные опасения за судьбы человечества, порожденные объективно существующими условиями современной жизни.
XX век создал ряд серьезных угроз для дальнейшей истории человечества. Растет число стран, имеющих ядерное оружие, общего количества которого достаточно, чтобы уничтожить жизнь на Земле. Существует опасность перерастания локальных конфликтов и войн в термоядерные, ведущие к глобальной катастрофе. Развитие промышленности уже причинило невосполнимый ущерб природе; нарастает экологическая катастрофа, грозящая вырождением и гибелью человечества. Само человечество переживает еще не виданный в истории стремительный рост народонаселения, особенно в развива
ющихся странах; социальные последствия демографического взрыва дают основания крайне пессимистическим прогнозам.
Порожденные всем этим, а также социальной и политической нестабильностью тревоги и опасения за будущее народов отдельных стран и человечества в целом служат социально-психологической основой для политических движений и программ авторитарного и тоталитарного толка, предлагающих экстремистские административно-военно-казарменные средства решения острых социальных проблем. Одни из этих движений и программ продиктованы искренним стремлением использовать крайние средства для спасения народов своей страны и всего мира, для других эти мотивы - лишь прикрытие своих, сугубо эгоистических целей.
Для идейно-политических программ тоталитаризма характерны, во-первых, притязания на защиту общего блага, на выражение подлинных интересов нации или народа, на историческую необходимость применения крайних мер и отсутствие других способов спасения, кроме тоталитарных; во-вторых, обязательно ограничение (а затем отмена) завоеванных гражданским обществом равноправия, прав и свобод человека, запрет какой бы то ни было оппозиции и самостоятельной мысли; в-третьих, перестройка основанных на равенстве горизонтальных связей членов общества в вертикальные структуры, подчиненные правящей иерархии, бесконтрольно распоряжающейся людьми, организациями, общественным и государственным имуществом.
Исторический опыт показал, что в случае победы над гражданским обществом и свойственной ему демократией тоталитарные режимы могут существовать продолжительное время, насаждая неравенство и психологию полной зависимости человека от государства. С другой стороны, идея гражданского общества уже органически вплелась в общую культуру человечества как представление о его нормальном, цивилизованном бытии и состоянии, как о способе реализации и существования общечеловеческих ценностей. В истории стран и эпох многие надежды человечества оказались несбыточными утопиями. Но само существование человечества - доказательство несбыточности ряда крайне пессимистических прогнозов о конце истории, которым нет числа. До сих пор человечество существовало как саморегулирующаяся система с сильным инстинктом самосохранения. Гражданское общество, права и свободы человека, правовое и социальное государство - один из основных ориентиров в этом саморегулировании.
Глава XVI
ПРАВОВЫЕ ДОКТРИНЫ В США И СТРАНАХ ЗАПАДНОЙ ЕВРОПЫ XX в.
§ 1. Введение
Основные черты и тенденции развития современной теоретической юриспруденции определились столетие назад - в ходе глубоких социальных изменений, положивших начало Новейшей истории.
На рубеже XIX-XX вв. ведущие индустриальные державы - Англия, США, Германия и Франция вступили в период высокоразвитого капитализма (позднее аналогичный путь прошли Япония, Канада, Италия и некоторые другие страны). С переходом к высокоразвитому индустриальному обществу расширяются масштабы деятельности государственной власти. Рост крупной индустрии при многообразии форм собственности приводит к образованию особой системы управления обществом, в которой механизмы рынка сочетаются с государственным регулированием экономики (исследователи называют такую систему по-разному - организованным капитализмом, управляемой рыночной экономикой и т.п.). Составной частью этих процессов явился кризис идеологии классического либерализма, исключавший вмешательство государства в экономическую жизнь.
Утверждение отношений, свойственных высокоразвитому индустриальному обществу, вызвало переворот во всех областях теоретического сознания. Конец XIX- начало XX в. не случайно называют переломным этапом в интеллектуальной истории стран Европейского континента и США. В этот период зародились главные направления современной западной философии: неопозитивизм, мар-бургская и баденская школы неокантианства, прагматизм, феноменология, различные варианты экзистенциализма, неотомизм. В ходе дискуссий, развернувшихся в обществоведении на рубеже столетий, были пересмотрены философские и методологические основания теоретической юриспруденции, появилось немало новаторских учений о государстве и праве. Среди них - такие авторитетные доктрины, определившие пути развития политико-правовой мысли в XX столетии, как прагматизм Р. Паунда, "чистая" теория права Г. Кельзе-на, институционализм М. Ориу, "возрожденное" естественное право и др.
В социально-политических учениях современной эпохи различают два основных аспекта: теоретический и практико-идеологический.
Теоретическое содержание современных политических учений сложилось под влиянием научно-технической революции и распространения в общественном сознании своеобразной идейной позиции, получившей наименование сциентизма (от латинского scientia - наука). Создавая новые доктрины, западные правоведы и политологи ориентируются на господствующие представления о науке, учитывают общепринятые способы построения и аргументации научной теории. Особое внимание они уделяют методологическому обеспечению своих концепций. Можно без преувеличения сказать, что проблемы методологии занимают сегодня центральное место в трудах наиболее видных теоретиков права и государства.
Для современного этапа развития политических и правовых исследований характерна тенденция к углублению их специализации. Наиболее отчетливо эта тенденция проявилась после окончания Второй мировой войны, когда политическая наука обособилась от правоведения и обрела статус автономной отрасли знаний (в подавляющем большинстве западных университетов право и политологию стали изучать на разных факультетах). Специализация исследований, в свою очередь, привела к изменению структуры как политической, так и правовой науки. За последние полвека в юриспруденции появилось множество новых академических дисциплин, в том числе предпринимательское и экологическое право, юридическая социология, правовая кибернетика и др. Одним из проявлений данной тенденции выступает дифференциация политической теории, т.е. формирование внутри нее частных концепций, посвященных одной или нескольким проблемам, - таковы концепции тоталитаризма, плюралистической демократии, правящих элит.
Идеологическое содержание современных западных политико-правовых учений отражает противоборство социальных групп высокоразвитого индустриального общества.
Наиболее влиятельными течениями в буржуазной социально-политической мысли XX в. являются неолиберализм и консерватизм'. Своими корнями они восходят к классической либеральной идеологии прошлого столетия и представляют собой результат ее разложения в современную эпоху. Идейные расхождения между неолибералами и консерваторами возникли на почве истолкования принципов либерализма применительно к новым историческим условиям, и прежде всего на почве решения вопросов о пределах дея-
' 1 Среди исследователей термины "неолиберализм" и "консерватизм" не получили общего признания. Для обозначения первого направления в литературе используют также понятия " социальный либерализм" (в противоположность старому, индивидуалистическому либерализму), "демократический либерализм" (в противоположность аристократическому), либерал-реформизм и др. Второе направление обозначают терминами "новый консерватизм", "неоклассический либерализм", "либерал-консерватизм".
тельности государства, его вмешательства в сферу экономики и социальных отношений. Основоположники неолиберализма (Дж. Кейнс, А. Хансен, Дж. Гэлбрейт и др.) привержены идеям расширения государственного воздействия на общественные процессы с целью достижения бескризисного и стабильного развития производства, тогда как консерваторы (Ф. фон Хайек, И. Кристол, М. Фридмэн), не отвергая экономической деятельности государства полностью, выдвигают проекты ее ограничения в интересах частного капитала.
Сторонники неолиберальной и консервативной идеологии в целом придерживаются довольно умеренных политических взглядов, которые можно рассматривать как выражение центристских позиций в современной общественной мысли. Левые направления и течения в современной идеологии представлены различными доктринами социализма, коммунизма и так называемым левым радикализмом (концепции "новых левых", левацкий экстремизм и т.п.). Противоположный полюс образуют теории, получившие обобщенное название правого радикализма (фашизм и неофашизм, "новые правые", расизм).
§ 2. Социологическая юриспруденция
Формирование социологической юриспруденции началось на исходе XIX в., когда социология выделилась в самостоятельную отрасль знаний и ее методы получили распространение в общественных дисциплинах. Социологические теории права складывались двумя путями: с одной стороны, путем создания правовых концепций в рамках общей социологии, а с другой - в результате применения социологических понятий и методов в области юридических наук.
В состав социологии права включают поэтому учения, созданные как социологами, так и юристами. Крупнейшие социологи XX в. М. Вебер, Т. Парсонс, Ж. Гурвич, Н. Луман и др. - активно разрабатывали проблемы теории права (некоторые из них, как, например, М. Вебер, были юристами по образованию) и выдвинули оригинальные правовые доктрины. Термин "социологическая юриспруденция" употребляется в более узком смысле - для обозначения концепций социологической направленности, созданных представителями юридической науки. Родоначальниками социологического направления в юриспруденции являлись: Р. фон Иеринг - в Германии, Л. Дюги и М. Ориу - во Франции, М. М. Ковалевский и С. А. Муромцев - в России.
Социологические концепции права сложились в полемике с юридическим позитивизмом, господствовавшим в правоведении XIX в. Критикуя принципы формально-догматической юриспруденции (Иеринг окрестил ее "юриспруденцией понятий"), сторонники социологического направления подчеркивали недостаточность нормативного
подхода к праву. Они рассматривали общество как целостный организм, все части которого подчинены единым законам, и призывали изучать право во взаимодействии с другими элементами социальной системы. Последователи социологического направления противопоставили концепциям юридического позитивизма понимание права как "живого", динамичного правопорядка.
Значительную роль в развитии социологического правоведения сыграл американский юрист Роско Паунд (1870-1964). Он преподавал в крупнейших университетах США и на протяжении многих лет был деканом Гарвардской школы права. В 1950-1956 гг. Паунд - президент Международной академии сравнительного правоведения. Свои теоретические взгляды он изложил в ряде небольших монографий, содержание которых впоследствии обобщил в пятитомной " Юриспруденции"'.
Мировоззренческой основой учения Паунда послужили идеи прагматизма - ведущего направления в философии США начала XX в. Краеугольный постулат философии прагматизма гласит: любые теоретические построения необходимо оценивать с точки зрения их практического значения, или пользы (отсюда и название доктрины). Следуя этому принципу, Паунд призывал юристов не ограничиваться изучением "права в книгах" (т.е. права в законе, в нормативных актах) и обратиться к анализу "права в действии". Юридическая наука, считал он, призвана показать, как право реально функционирует и влияет на поведение людей. Противопоставление "права в книгах" и "права в действии" со временем стало лозунгом всей прагматистской юриспруденции в США.
Социологическая направленность концепции Паунда наиболее ярко проявилась в трактовке права как формы социального контроля. Согласно взглядам ученого право является одним из способов контроля за поведением людей наряду с религией, моралью, обычаями, домашним воспитанием и др. Такой подход ориентировал юридическую науку на изучение права в контексте социальных отношений, требовал учитывать взаимодействие правовых норм с иными регуляторами общественной жизни. Паунд подчеркивал, что юристу необходимо знать смежные научные дисциплины и уметь применять их методы при исследовании права. "Давайте посмотрим фактам человеческого поведения в лицо, - писал он в одной из своих программных работ. - Давайте обратимся к экономической теории, социологии, философии и перестанем считать, что юриспруденция является самодостаточной [наукой]". История права, по мнению Паунда, неразрывно связана с историей других форм регламентации общественной жизни. Первоначально, в древности, механизмы соци-
' См.: Pound R. Social Control through Law. New Haven, 1942; Idem. Jurisprudence. Vol. 1-5. St. Paul (Minn.), 1959.
ального контроля находились в нерасчлененном состоянии и право не отделялось от религии и морали. Значение правовых способов воздействия на поведение индивидов возрастает вместе с развитием государств -начиная с XVI в. В современную эпоху, когда государство берет на себя бремя разрешения конфликтов индустриально-^ го общества, право становится важнейшим средством осуществления социального контроля. "Все остальные виды социального контроля сегодня действуют под надзором и в соответствии с требованиями права". ;
Паунд выделяет в современном праве три аспекта. Во-первых, право - это правовой порядок или режим регулирования социальных отношений посредством систематического и упорядоченного применения силы органами государства. Во-вторых, правом называют официальные источники, которые служат руководством при вынесении судебных и административных решений (в этом смысле говорят, например, о праве штата Индиана). И, наконец, в-третьих, право есть судебный и административный процесс. Если свести эти определения воедино, то, по словам Паунда, мы придем к пониманию права как "высоко специализированной формы социального контроля, осуществляемого на основе властных предписаний в рамках судебного и административного процесса".
В этих рассуждениях американского теоретика следует обратить внимание на ряд моментов. Прежде всего отметим, что приведенные формулировки не содержат определения сущности права. Сторонники прагматистской юриспруденции в своих концепциях стремились раскрыть не сущность права, а совокупность его значений, которые приняты среди юристов, и в особенности среди юристов-практиков. Именно поэтому трехчленное определение Паунда' было построено как сумма (синтез) социологических, нормативных и практико-процессуальных представлений о праве. Взгляды Паунда развивались в русле идей, получивших название многоаспектного подхода к исследованию права.
Согласовать различные определения в концепции предлагалось с помощью понятия цели. В одной из своих ранних работ Паунд противопоставил это понятие категории сущности, заявив, что "дискуссии о природе права сегодня уступают место рассмотрению его цели или назначения". Принцип целесообразности права является средоточием его доктрины. Вслед за Иерингом он считал, что обоснование цели правопорядка способно обеспечить концептуально-понятийное единство юридической доктрины, поскольку позволяет не только согласовать различные определения права, но и связать общезначимые социальные идеалы с интересами и субъективными устремлениями участников общественных отношений. Рассматривая право как средство (инструмент) реализации социально значимых целей, Паунд придал своим теоретическим построениям инструмен-талистский характер. Среди американских юристов Паунд пользу
ется репутацией одного из зачинателей современного инструментализма'.
Цель права, согласно концепции, состоит в улаживании социальных конфликтов и достижении цивилизованных отношений между людьми. Паунд не уставал повторять, что право должно служить не разъединению членов общества, а, наоборот, укреплению согласия и кооперации между ними (подобного рода воззрения называют интегративной моделью права; в противовес ей выделяют конфликтные модели, к числу которых относят марксистское понимание права как средства подавления классовых противников). В настоящее время, писал он, "наметились тенденции к тому, чтобы осознанно направить правовые и политические институты на утверждение общечеловеческих целей". Деятельность по установлению рационального порядка в обществе представлялась ему "социальной инженерией".
"О работе инженера судят по ее соответствию поставленным целям, а не по тому, соответствует ли она некой идеальной форме, принятой в силу традиции. В отличие от прошлого века мы так же подходим к деятельности юристов, судей, законодателей. Мы хотим изучать правопорядок, вместо того чтобы вести споры о природе права", - разъяснял свою позицию Паунд.
Вместе с тем Паунд специально подчеркивал, что социальная инженерия посредством права исключает активное вмешательство государства в сферу частных интересов. Его учение было направлено одновременно как против социалистических идеалов плановой экономики, так и против неолиберализма. Достаточно сказать, что он не поддержал "Новый курс", проводимый администрацией Президента Ф. Рузвельта. Сторонник республиканской партии, Паунд выступал с умеренно-консервативных позиций, предполагавших достижение социального равновесия путем поиска компромиссов и политически сбалансированных государственных решений. Ключевая роль в этом процессе отводилась судам.
Паунд предлагал расширить полномочия судей, предоставить им свободу усмотрения при разрешении определенных споров (речь шла прежде всего о конфликтах, требующих моральной оценки поведения сторон, о применении судами права справедливости). Дискреционные полномочия судов при этом не должны были распространяться на отношения частной собственности и коммерческие сделки. Если представления о справедливости изменяются в зависимости от социальных условий, рассуждал теоретик, то всякий простой вексель является таким же, как и любой другой простой вексель, и здесь нет места для свободного усмотрения судьи. В единообразном разрешении конфликтов, возникающих на почве
' Подробнее см: Саммерс Р. Господствующая правовая теория в США // Советское государство и право. 1989. № 7.
частной собственности, Паунд видел залог стабильности правопорядка.
Теория Паунда была воспринята многими его учениками в Гарвардской школе права и нашла широкий отклик у американских судей. Идеи применения права с учетом потребностей общественного развития проводили на практике члены Верховного суда США Л. Брэндис, Б. Кардозо, Ф. Франкфурте?.
§ 3. Психологическая теория права
Возникновение психологических концепций права было связано с процессом становления психологии как самостоятельной отрасли знаний. Интерес обществоведов к проблемам психологической науки заметно возрос на рубеже XIX-XX вв., когда в ней возобладали экспериментальные методы -исследований и начали складываться крупные научные школы, разошедшиеся в трактовке психики человека (рефлексология, бихевиоризм, фрейдизм и др.). Воспринятые социологами и юристами, идеи этих школ положили начало формированию новых направлений в общественно-политической мысли.
Оригинальную психологическую теорию права выдвинул Лев Иосифович Петражицкий (1867-1931) - профессор юридического факультета Петербургского университета, депутат I Государственной Думы от партии кадетов. Его взгляды наиболее полно изложены в книге "Теория права и государства в связи с теорией нравственности" (1907 г.). После Октябрьской революции он переехал в Польшу и возглавил кафедру социологии Варшавского университета.
Петражицкий исходил из того, что право коренится в психике индивида. Юрист поступит ошибочно, утверждал он, если станет отыскивать правовой феномен "где-то в пространстве над или между людьми, в "социальной среде" и т.п., между тем как этот феномен происходит у него самого в голове, в его же психике, и только там". Интерпретация права с позиций психологии позволяет поставить юридическую науку на почву достоверных знаний, полученных путем самонаблюдения (методом интроспекции) либо наблюдений за поступками других лиц.
Источником права, по убеждению теоретика, выступают эмоции человека. Свою концепцию Петражицкий называл "эмоциональной теорией" и противопоставлял ее иным психологическим трактовкам права, исходившим из таких понятий, как воля или коллективные переживания в сознании индивидов.
Эмоции служат главным побудительным ("моторным") элементом психики. Именно они заставляют людей совершать поступки. Петражицкий различал два вида эмоций, определяющих отношения между людьми: моральные и правовые. Моральные эмоции являются односторонними и связаны с осознанием человеком своей обязан
ности, или долга. Нормы морали - это внутренние императивы. Так, например, если мы подаем из чувства долга милостыню, пояс-" нял Петражицкий, то у нас не возникает представлений, что нищий вправе требовать какие-то деньги. Совершенно иное дело - правовые эмоции. Чувство долга (обязанности) сопровождается в них представлением о правомочиях других лиц, и наоборот. "Наше право есть не что иное, как закрепленный за нами, принадлежащий нам - как наше добро - долг другого лица". Правовые эмоции являются двусторонними, а возникающие из них правовые нормы носят атрибутивно-императивный (предоставительно-обязывающий) характер.
Теория Петражицкого безгранично расширяла понятие права. Он считал правовыми любые эмоциональные переживания, связанные с представлениями о взаимных правах и обязанностях. Петражицкий относил к правовым нормам правила различных игр, в том числе детских, правила вежливости, этикета и т.п. В его сочинениях специально оговаривалось, что правовые нормы создаются не путем согласования эмоций участников общественных отношений, но каждым индивидом в отдельности. "Переживания, которые имеются в психике лишь одного индивида и не встречают признания со стороны других, не перестают быть правом". На этом основании Петражицкий допускал существование правовых отношений с неодушевленными предметами, животными и нереальными субъектами, такими, как Бог или дьявол.
Приведенные высказывания вызвали резкую критику в отечественной литературе. Юристы нередко обращали внимание на абсурдность отдельных положений Петражицкого, не замечая, что за ними стоит теоретическая проблема. Петражицкий стремился найти универсальную формулу права, которая охватывала бы различные типы правопонимания, известные истории (включая договоры с Богом и дьяволом в правовых системах прошлого). Его концепция явилась одной из первых попыток - теоретически во многом незрелой - проследить формирование юридических норм в правосознании.
Многочисленные правовые нормы, создаваемые индивидами, неизбежно вступают в противоречия друг с другом, указывал Петражицкий. На ранних этапах истории способом их обеспечения выступало самоуправство, т.е. защита нарушенного права самим индивидом или группой близких ему лиц. С развитием культуры правовая защита и репрессия упорядочиваются: возникает система фиксированных норм в форме обычаев и законов, появляются учреждения общественной власти (суд, органы исполнения наказаний и т.п.). Монополизируя функции принуждения, государственная власть способствует "определенности права".
Развитие обычаев и законодательства вместе с тем не вытесняет полностью индивидуальные правовые переживания. В современных государствах, утверждал Петражицкий, наряду с офици-
ально признанным правом существует множество систем интуитивного права, как, например, право зажиточных слоев, мещанское право, крестьянское, пролетарское, право преступных организаций. Психологическая теория в этом отношении приближалась к идеям правового плюрализма, однако право социальных классов и групп в ней было истолковано индивидуалистически. "Интуитивных прав столько, сколько индивидов", - подчеркивал Петражицкий.
Соотношение интуитивного и официального права в каждой стране зависит от уровня развития культуры, состояния народной психики. Россия является "царством интуитивного права по преимуществу". В ее состав входят народы, стоящие на разных ступенях развития, с множеством национальных правовых систем и религий. К тому же российское законодательство находится в неудовлетворительном состоянии, а его применение сплошь и рядом подменяется официальным действием интуитивно-правовых убеждений. Петражицкий ратовал за проведение в стране унификации позитивного права, создание полного свода российских законов. Передовое законодательство, по его словам, ускоряет развитие менее культурных слоев общества.
Одновременно Петражицкий подчеркивал недопустимость возведения интуитивного права, даже наиболее образованных социальных классов, в масштаб для оценки действующих законов. Реформы законодательства, как полагал он, необходимо проводить на основе научных знаний. В связи с этим им выдвигался проект создания особой научной дисциплины - политики права. С точки зрения Петражицкого, философия права распадается на две самостоятельные науки: теорию права и политику права. Теория права должна стать позитивной наукой, без каких-либо элементов идеализма и метафизики. Напротив, политика права как прикладная дисциплина призвана соединить позитивные знания о праве с общественным идеалом, т.е. представить научное решение проблемы, составлявшей содержание прежних естественно-правовых учений.
Петражицкий не оставил подробных рекомендаций относительно практического осуществления политики права. Свою задачу он видел в том, чтобы наметить отправные принципы новой юридической науки, обосновать ее необходимость. Вполне ясно ему было одно:
главенствующее положение в правовой политике государства должны занимать не принудительные меры, а механизмы воспитательного и мотивационного воздействия на поведение людей. Лишь с помощью таких механизмов официальное право способно направить развитие народной психики к общему благу.
Общественно-политические идеалы Петражицкого были близки к этическому социализму, получившему распространение в России на рубеже XIX-XX вв. Для современной эпохи, отмечал он, характерны процессы "социализации производства", замены "деспотического режима системой государственного и общинного самоуправле
ния". В будущем право изживет себя и уступит место нормам нравственного поведения. "Вообще право существует из-за невоспитанности, дефектности человеческой психики, и его задача состоит в том, чтобы сделать себя лишним и быть упраздненным".
Учение Петражицкого пользовалось большой популярностью среди сторонников партии кадетов. Под влиянием его идей проходило формирование взглядов многих представителей немарксистского социализма в России того времени (Г. Д. Гурвич, П. А. Сорокин и др.). Сближению психологической концепции права с марксизмом способствовал М. А. Рейснер, один из первых советских правоведов. Восприятие марксистами учения Петражицкого о воспитательной роли права облегчалось тем, что в документах российской социал-демократии и в Конституции РСФСР 1918 г. социализм определялся как безгосударственный строй (с утверждением сталинизма и теории советского социалистического государства последователи Рейснера были подвергнуты идеологическому шельмованию за пропаганду надклассовой этики).
Правовая доктрина Петражицкого привлекла внимание социологов к проблемам нормативной природы и структуры правосознания, стала стимулом исследований в области юридической психологии.
§ 4. Нормативизм
Политическое и правовое учение нормативизма своими корнями восходит к формально-догматической юриспруденции XIX в. Оно сложилось на основе методологии, выработанной в юридическом позитивизме, и представляет собой реакцию на распространение в современном западном правоведении социологических, психологических и новейших этико-философских концепций. Нормативист-ское учение, одним словом, является модификацией формально-догматической теории права, обновленной с учетом полемики между последователями юридического позитивизма и сторонниками иных методологических подходов.
Родоначальником и крупнейшим представителем нормативис-тской школы был австрийский юрист Ганс Кельзен (1881-1973). Его теоретические взгляды окончательно сформировались в период, последовавший за распадом Австро-Венгерской монархии. В то время Кельзен преподавал в Венском университете и занимался активной политической деятельностью, выступая в роли советника по юридическим вопросам первого республиканского правительства. По поручению К. Реннера, главы кабинета, Кельзен возглавил подготовку проекта Конституции 1920 г., юридически оформившей образование Австрийской республики (с некоторыми изменениями эта конституция действует и в настоящее время). После присоединения Австрии к нацистской Германии ученый эмигрировал в США.
Кельзену принадлежит большое число работ по общей теории права и государства, по конституционному и международному праву, а также несколько сочинений, посвященных опровержению марксизма. Самая известная его работа - "Чистая теория права" (в заголовок вынесено авторское название нормативизма)'.
Под чистой теорией права Кельзен понимал доктрину, из которой устранены все элементы, чуждые юридической науке. Современные юристы, писал он, обращаются к проблемам социологии и психологии, этики и политической теории, пренебрегая изучением своего собственного предмета. Кельзен был убежден, что юридическая наука призвана заниматься не социальными предпосылками или нравственными основаниями правовых установлений, как доказывают приверженцы соответствующих концепций, а специфически юридическим (нормативным) содержанием права.
При обосновании этой, позиции Кельзен опирался на философию неокантианства, сторонники которой разграничили две области теоретических знаний - науки о сущем и науки о должном. К первой группе наук, согласно взглядам Кельзена, относятся естественные науки, история, социология и другие дисциплины, изучающие явления природы и общественной жизни с точки зрения причинно-следственных связей. Вторую группу - науки о должном - образуют этика и юриспруденция, которые исследуют нормативно обусловленные отношения в обществе, механизмы и способы социальной регламентации поведения людей. В науках о сущем главным постулатом выступает принцип объективной причинности, в науках о должном - принцип вменения.
В соответствии с этим учением нормативисты призывали освободить юриспруденцию от исследовательских приемов, заимствованных из других областей познания. Как подчеркивал Кельзен, чистая теория "не отрицает того, что содержание любого позитивного юридического порядка, будь то право международное или национальное, обусловлено историческими, экономическими, моральными и политическими факторами, однако она стремится познать право с внутренней стороны, в его специфически нормативном значении".
Чистота теории права предполагает также исключение из нее идеологических оценок. Кельзен одним из первых поставил задачу деидеологизации правоведения, создания строго объективной науки о праве и государстве. Согласно его воззрениям подлинная наука носит релятивистский характер, так как признает возможность существования в обществе множества систем идеологии и отрицает превосходство какой-либо одной из них над другими. "Чистая теория стремится преодолеть идеологические тенденции и описать право таким, каково оно есть, не занимаясь его оправданием или критикой".
1 Kelsen H. Reine Rechtslehre. Wien, 1976. Русский перевод: Чистое учение о праве Ганса Кельзена: Сб. переводов. Вып. 1-2. М., 1987, 1988.
Кельзен определяет право как совокупность норм, осуществляемых в принудительном порядке (данное определение в концепции используется для дифференциации права от других нормативных систем, таких как религия и мораль).
По учению Кельзена, право - старше государства. Оно возникло еще в первобытную эпоху, когда общество, разрешив индивидам совершать акты принуждения (например, акты мести) в одних случаях и запретив - в других, установило монополию на применение силы в целях обеспечения коллективной безопасности. Впоследствии правовое сообщество перерастает в государство, где функции принуждения осуществляются централизованным путем, т.е. специально созданными органами власти. С образованием таких органов децентрализованные способы принуждения сохраняются лишь за рамками государства - в области международных отношений. Современное право Кельзен рассматривает как совокупность государственных правопорядков и децентрализованного международного права.
В национальных правовых системах нормы согласованы между собой и располагаются по ступеням, образуя строгую иерархию в виде пирамиды (среди последователей теоретика такое описание получило название ступенчатой концепции права). На вершине этой пирамиды находятся нормы конституции. Далее следуют "общие нормы", установленные в законодательном порядке или путем обычая. И, наконец, последнюю ступень составляют так называемые индивидуальные нормы, создаваемые судебными и административными органами при решении конкретных дел. В изображении Кельзена и его учеников внутригосударственное право выступает замкнутой регулятивной системой, где каждая норма приобретает обязательность благодаря тому, что она соответствует норме более высокой ступени.
Источником единства правовой системы Кельзен называет основную норму - трансцендентально-логическое понятие ("мысленное допущение"), которое постулируется нашим сознанием с целью обоснования всего государственного правопорядка в целом. Основная норма непосредственно связана с конституцией, принятой в государстве, и может быть представлена в виде следующего высказывания: "Должно вести себя так, как предписывает конституция". Такое высказывание не содержит нормативных предписаний в собственном смысле слова. Его назначение в том, чтобы придать нашим представлениям о легитимности существующего правопорядка логически завершенную форму. "Согласно основной норме государственного правопорядка, эффективное правительство, которое на основании действенной конституции создает действенные общие и индивидуальные нормы, есть легитимное правительство этого государства", - писал Кельзен.
Нормативистское учение существенно отличалось от предшествующих концепций формально-догматической юриспруденции.
Кельзен модифицировал юридический позитивизм, включив в него теоретические конструкции, выдвинутые представителями социологического правоведения и философии неокантианства.
С теоретиками социологической ориентации нормативистов сближает трактовка права как эффективно действующего, динамичного правопорядка. В теории Кельзена понятие права охватывает не только общеобязательные нормы, установленные государственной властью, но и процесс их реализации на практике. Весьма показательно, что применение общих норм судебными и административными органами было истолковано им как продолжение правотвор-ческой деятельности государства, как создание индивидуальных нормативных предписаний. "Применение права есть также и создание права", - указывал Кельзен. В этой части его доктрины методы юридического позитивизма сочетаются с принципами функционального подхода к исследованию нормативных систем.
Политическое учение Кельзена построено на отождествлении государства и права. Как организация принуждения государство идентично правопорядку, считал родоначальник нормативизма. Аргументируя свою позицию, Кельзен пришел к выводу, что любое государство, включая авторитарное, является государством правовым. "Порядок Республики Советов следует понимать как правовой порядок точно так же, как порядок фашистской Италии или демократической капиталистической Франции".
Этот вывод резко контрастировал с доктринами либеральной демократии середины XX в., в которых правовое государство рассматривалось как альтернатива тоталитарным политическим режимам.
В противовес этим доктринам Кельзен делил государства на демократические и недемократические. Согласно его учению демократия не сводится к утверждению законов большинством голосов и формально-юридическим способом разрешения социальных конфликтов. По своей сути демократия есть поиск компромисса: она предполагает уважение к чужим взглядам и требует защиты интересов меньшинства. "Движущим принципом всякой демократии в действительности служит не экономическая свобода либерализма, как иногда утверждали (ибо демократия может быть как либеральной, так и социалистической), а, скорее, духовная свобода - свобода высказывать свое мнение, свобода совести и убеждений, принцип терпимости и, особенно, свобода науки". В признании идеи социалистической демократии сказалась его близость к теоретикам австро-марксизма.
В своих работах по международному праву Кельзен выдвинул проект установления мирового правопорядка на основе добровольного подчинения суверенных государств органам международной юрисдикции. Применяя общую схему своих рассуждений, Кельзен различал предписания международного права и его основную норму.
В концепции проводилась мысль о том, что основные нормы и конституции государств необходимо привести в соответствие с демократическим принципами (основной нормой) международного правопорядка.
Учение Кельзена оказало глубокое воздействие на теоретические представления и юридическую практику в странах Запада. Под влиянием нормативизма правоведы стали больше уделять внимания противоречиям в праве, формированию стройной системы законодательства. С концепциями нормативизма связано также широкое распространение в современном мире идей верховенства международного права над законодательствами государств, институтов конституционного контроля (создание специального органа конституционной юстиции впервые было предусмотрено в Конституции Австрии 1920 г., которую отредактировал Кельзен).
Нормативизм шел навстречу запросам современной юридической науки, отвечал потребности в формализации права, вызванной развитием автоматизированных способов обработки нормативного материала.
§ 5. Теории естественного права
Среди политико-правовых концепций XX в. особое место занимают учения о естественном праве. Они продолжают традиции философского осмысления права и опираются на различные доктрины, сложившиеся в современной западноевропейской и американской философии, - томизм, неокантианство, неогегельянство, экзистенциализм, феноменологию, персонализм.
Подобно классическим учениям XVII-XVIII вв. современные естественно-правовые теории признают существование наряду с позитивным правом (законами и обычаями) идеального порядка отношений между людьми. Этот высший нормативный порядок и называют естественным правом. Согласно таким взглядам законы государства являются действительными и легитимными лишь в том случае, если они соответствуют идеальному праву.
Современное понимание естественного права вместе с тем существенно отличается от предшествующих трактовок. По сравнению с эпохой антифеодальных революций коренным образом изменились прежде всего взгляды на человека как носителя естественных прав. В противоположность доктринам прошлого, основанным на представлениях об изолированном, обособленном индивиде, философия и правоведение XX в. рассматривают человека с точки зрения его социальных определений как участника многообразных общественных связей. В перечень естественных прав соответственно включают не только неотъемлемые права личности, призванные гарантировать ее независимость от государственной власти, но и социально-экономические права человека, свободу объединения в политические пар-
тии и общественные союзы, права социальных общностей (например, право наций на самоопределение, право народа устанавливать конституцию государства и т.п.). Новейшие естественно-правовые учения смыкаются с теориями социального государства и плюралистической демократии.
С этим связана и другая особенность современных концепций. Естественное право в них не рассматривается больше как совокупность незыблемых, раз и навсегда установленных разумом предписаний. Метафизическим и априорным доктринам эпохи Просвещения противопоставляют идеи "естественного права с изменяющимся содержанием" (термин введен в оборот немецким юристом Р. Штам-млером), принципы исторически развивающегося правосознания, нравственные и духовные ценности конкретного общества или народа. Естественно-правовые воззрения в современной юриспруденции, иначе говоря, сочетаются с историческим и социологическим изучением правовых идеалов.
В литературе начала XX в. такой подход именовали "возрожденным естественным правом", понимая под ним возрождение на новой методологической основе традиций рационалистического обоснования права, которые были прерваны во второй половине прошлого столетия развитием юридического позитивизма и формально-догматической юриспруденции. К настоящему времени этот термин вышел из употребления.
Неотомисты (Ж. Маритен, В. Катрайн, И. Месснер) возводят свое понимание естественного закона к философии Фомы Аквинс-кого, чье учение получило в 1879 г. одобрение и поддержку со стороны католической церкви. Официальное толкование доктрины было дано в энциклике папы Льва XIII "Rerum novarum" (1891), в последующих энцикликах римских первосвященников'.
Виднейший представитель современного томизма - французский философ и общественный деятель Жак Маритен (1882-1973). Известность пришла к нему в 30-е гг., когда он преподавал в США и Канаде и приложил немало усилий -к тому, чтобы укрепить позиции католицизма на американском континенте. В 1945-1948 гг. Маритен был послом Франции в Ватикане, участвовал в подготовке проектов Всеобщей декларации прав человека. Главные его сочинения по проблемам социально-политической теории - "Интегральный гуманизм", "Права человека и естественный закон", "Человек и государство"2.
' Энциклика - послание папы римского христианам. В соответствии с установившейся традицией энциклики называют по первым словам латинского текста, заголовок обычно не переводят. "Рерум новарум" начинается словами "Новых вещей (касаюсь я...)".
2 См.: Maritain J. Les droits de 1'homme et la loi naturelle. N.Y., 1942;
Idem. Man and the State. Chicago, 1951. На русском языке см.: Маритен Ж. Философ в мире. М.,1994.
Концепция Маритена, как и других последователей неотомизма, построена на соединении традиционных для религиозной философии представлений о божественном происхождении государства и права с положениями современной науки: принципами историзма, идеями развития культуры и социальной обусловленности политики. Философ стремился выработать "интегральную" доктрину, открытую для гуманистических и демократических воззрений современной эпохи. В своих трудах Маритен проводил различие между первопричиной социальных институтов (усматривая таковую в Боге) и реальной детерминацией происходящих в обществе событий. "Проистекая всецело от народа, власть изначально происходит от Бога", - писал он. Учение Маритена представляло собой не что иное, как один из вариантов модернизации социальной теории католицизма применительно к условиям высокоразвитого индустриального общества.
Источником естественного закона, согласно концепции, является Бог, который обладает абсолютным суверенитетом над своими созданиями и не несет перед ними моральных обязанностей. Маритен определял естественный закон как установленные Божественным Разумом "универсальные нормы права и долга". Бог - первый принцип естественного права. Человек же имеет естественные права и способен осознавать их в силу своей сопричастности (коннатураль-ности) Божественному Разуму. "Личность обладает абсолютным достоинством, поскольку она состоит в прямых отношениях с Абсолютом". Как ревностный католик Маритен был убежден, что верующие полнее и глубже ощущают веления естественного закона, чем атеисты. В его сочинениях подчеркивалась также роль католической церкви как хранительницы естественного права.
Признавая существование вечного и неизменного закона, Маритен считал, что естественное права раскрывается людям постепенно, по мере развития культуры и приближения человека к Богу. Каждая эпоха, полагал он, имеет свой "исторический конкретный идеал". В связи с этим Маритен оценивал как бесплодные попытки составить полный каталог естественных прав индивида на все времена. "Декларация прав человека никогда не будет исчерпывающей и окончательной. Она всегда будет зависеть от уровня морального сознания и от уровня цивилизации в данный период истории". Современная эпоха характеризуется, по мнению философа, стремлением расширить и обновить понимание естественного права, сложившееся в XVIII столетии.
Маритен предложил собственную классификацию прав человека, разделив их на три вида.
Фундаментальные права личности (человека как такового) включают в себя: право на жизнь и личную свободу, право вступать в брак, право частной собственности, право на стремление к счастью и др. Эти права являются естественными в строгом значении слова, ибо коренятся в самой природе человека как свободного и духовного
существа. Человеческая личность, писал Маритен, принадлежит миру высших ценностей, трансцендентных государству.
Политические права (или права гражданина) определяются законодательством страны, однако косвенно они зависят от естественного права и образуют его продолжение, так как установления государственной власти становятся законом лишь в силу их соответствия естественному праву.
К политическим правам относятся: право народа устанавливать конституцию государства и определять форму правления, право граждан на активное участие в политической жизни, в том числе в равных выборах, право объединения в политические партии, свобода высказываний и дискуссий, равенство граждан перед законом и судом. Согласно взглядам Маритена реализация этих прав с помощью церкви приведет к установлению христианской демократии, т.е. "по-христиански устроенного светского государства".
Наконец, социальные права человека (права трудящегося) охватывают: право на труд, право объединения в профсоюзы, право на справедливую заработную плату, на социальное обеспечение в случае безработицы или болезни, по старости и т.п. Трудящиеся вправе участвовать, при наличии соответствующих условий, в управлении предприятием, стать его совладельцами.
Признание социальных прав личности наряду с правом частной собственности позволяет, считал Маритен, избежать пороков как капитализма, так и социализма. Философ отстаивал идеи "третьего пути" развития общества. Коммунистическая революция, по его мнению, не способна устранить пороки "капиталистического беспорядка", поскольку она нацелена на решение вопросов, связанных исключительно с распределением земных, материальных благ. "Капиталистическую экономику следует критиковать не с точки зрения исторического материализма, не с позиций марксистских постулатов, вроде теории прибавочной стоимости, или полного отрицания легитимности частной собственности, а с точки зрения нравственных и духовных ценностей, во имя социального верховенства личности, имея в виду, что человеческая жизнь сориентирована на достижение подлинной автономии и свободы".
Учение Маритена явилось одной из концепций, идейно подготовивших разработку Всеобщей декларации прав человека, принятой ООН в 1948 г.
Современные теории естественного права получили наибольшее распространение в середине столетия. Интерес к ним во многом был обусловлен стремлением демократических кругов покончить с практикой авторитарных режимов на Европейском континенте. Естественно-правовые концепции того времени сыграли видную роль в дискредитации фашизма, в утверждении общечеловеческих ценностей и норм международного права как основы современной демократии.
С принятием Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 г., Международного пакта о гражданских и политических правах 1966 г. и других конвенций, имеющих обязательную силу для присоединившихся к ним государств, влияние естественно-правовых учений пошло на убыль.
Политики и юристы, аргументируя свои позиции по правам человека, предпочитали ссылаться на международные пакты как нормативные документы и во многих странах утратили интерес к теории естественных прав личности. "Эта индивидуалистическая философия естественного права повсюду изжила себя и не встречает больше сочувствия у законодателей и влиятельных мыслителей", - отмечал в 1972 г. французский социолог Р. Арон'. Примерно в это же время В. Майхофер и А. Кауфман, крупнейшие представители естественно-правовой школы в немецкой юриспруденции, выступили с заявлениями о бесперспективности дальнейших теоретических исследований естественного права.
В 80-е гг. идеи естественного права продолжали разрабатывать католические философы (Дж. Финнйс), последователи религиозного персонализма.
' Атоп R. Pensees sociologiques et droits de 1'homme // Les Droits de 1'homme / Textes reunis par Ch. Biet. 1989. P. 825.
Глава XVII, ПРАВОВОЕ ГОСУДАРСТВО
§ 1. Становление и развитие идеи правового государства
Проблемы правового государства всегда волновали передовых людей, прогрессивных мыслителей Древности, Средневековья и современности. Вопросы типа - Что такое правовое государство? Когда появилась его идея и как она развивалась? Каковы его основные признаки и черты? Каковы цель и назначение правового государства? - практически всегда находились в поле зрения философов, юристов, историков, независимо от их взглядов и суждений, а также от того, как квалифицировалось и как называлось это государство - государством ли закона, справедливости, государством всеобщего благоденствия или же государством законности.
Разумеется, смысл и содержание идеи правового государства не были одинаковыми у различных мыслителей, политических и общественных деятелей. Если у одних, например, идея такого государства ассоциировалась в конечном счете с частной собственностью, богатством определенных классов и слоев, с использованием в различных формах чужого труда, то у других все выглядело как раз наоборот.
При частной собственности, заявлял, например, в XVI в. известный гуманист, лорд-канцлер английской монархии и автор первого "коммунистического" произведения "Утопия" Томас Мор, невозможно говорить ни о справедливости, ни о благополучии всего общества, ни о "наилучшем устройстве государства". "При неоднократном и внимательном созерцании ныне процветающих государств, - вещал автор устами своего героя Рафаила Гитлодея, - я могу клятвенно утверждать, что они представляются ни чем иным, как неким заговором богачей, ратующих под именем и вывеской государства о своих личных выгодах". Они измышляют и изобретают всякие способы и хитрости прежде всего для того, чтобы удержать без страха потери то, что "стяжали разными мошенническими хитростями", а затем для того, чтобы откупить себе за возможно дешевую плату "работу и труд всех бедняков и эксплуатировать их как вьючный скот". Раз богачи постановили от имени государства, делал вывод автор из своих наблюдений и размышлений, "значит также от имени бедных, соблюдать эти ухищрения, они становятся уже законами".
Подобные взгляды и суждения, впрочем, как и противоположные им по своему характеру подходы, многократно встречаются и развиваются и в последующие столетия. Однако не в них сейчас дело, а в простой констатации того непреложного факта, что независимо от представлений о правовом государстве (или как бы оно ни называлось), существование последнего неизменно ассоциировалось с торжеством гуманизма, закона и законности, добра и справедливости. Разумеется, понимаемыми и защищаемыми прежде всего с позиций интересов власть имущих, а затем уже остальных слоев и
классов общества.
Вопросы правового государства широко обсуждаются и в наше время. Основная причина такого внимания к правовому государству заключается не только в гуманизме самой идеи его возникновения, но и в поисках путей ее наиболее адекватного оформления и эффективного осуществления.
Зачатки теории правового государства в виде идей гуманизма, широкого или ограниченного притязания господствующего класса на принципы демократизма, установление и сохранение свободы, господство права и закона прослеживаются еще в рассуждениях передовых для своего времени людей, мыслителей-философов, историков, писателей и юристов Древней Греции, Рима, Индии, Китая и
других стран Древнего мира.
Так, еще в знаменитых диалогах под названием "Государство", "Законы" и др. древнегреческого философа-идеалиста Платона проводилась мысль о том, что там, где "закон не имеет силы и находится под чьей-либо властью", неизбежна "близкая гибель государства". "Соответственно, там, где законы установлены в интересах нескольких человек, речь идет не о государственном устройстве, а
только о внутренних распрях".
Тирания, неизбежно приходящая, по мнению Платона, на смену демократии, опьяненной "свободой в неразбавленном виде, когда чрезмерная свобода оборачивается чрезмерным рабством, есть наихудший вид государственного устройства, где царят беззаконие, произвол и насилие. Только там, заключал Платон, "где закон - владыка над правителями, а они - его рабы, я усматриваю спасение государства и все блага, какие только могут даровать государствам боги".
Аналогичные идеи, заложившие основу теории правового государства, развивались также в работах ученика и критика Платона, "величайшего мыслителя древности", как назвал его Маркс, Аристотеля. Именно ему, стоявшему на позициях защитника права индивида, частной собственности как проявления в каждом человеке "естественной любви" к самому себе и развивавшего в противоположность Платону взгляд на государство как на продукт естественного развития, как на высшую форму человеческого общения, охватывающую все другие его формы (в виде семьи, селения и др.), при-
надлежат крылатые слова о том, что "Платон мне друг, но больший друг - истина".
Выражая свое отношение к государственной власти, праву и закону, Аристотель проводил мысль о том, что "не может быть делом закона властвование не только по праву, но и вопреки праву;
стремление же к насильственному подчинению, конечно, противоречит идее права". Там, где отсутствует "власть закона", делал вывод Аристотель, там нет места и (какой-либо) форме государственного строя. Закон должен властвовать над всем".
С идеями передовых мыслителей Древней Греции о праве, свободе, человеческом достоинстве и гуманизме перекликаются гуманистические воззрения и взгляды древнеримских политических и общественных деятелей, писателей, историков, 'поэтов. Особенно отчетливо это прослеживается в работах знаменитого римского оратора, государственного деятеля и мыслителя Цицерона, таких, как "О государстве", "О законах", "Об обязанностях", а также в многочисленных произведениях одного из крупнейших римских писателей и философов Эпохи империи Аннея Сенеки.
Что такое государство? Чьим достоянием оно является? - спрашивал Цицерон. И тут же отвечал: достоянием народа, понимаемым не как "любое соединение людей, собранных вместе каким бы то ни было образом", а как "соединение многих людей, связанных вместе между собою согласием в вопросах права и общностью интересов". Государство, пояснял Цицерон, с точки зрения его соотношения с правом, есть не что иное, как "общий правопорядок". В основу же права он неизменно вкладывал присущие человеческой природе, равно как и природе вообще, разум и справедливость.
Будучи глубоко убежденным и последовательным сторонником естественного права, Цицерон исходил из того, что права и свободы человека не даруются и не устанавливаются кем-либо и по чьему бы то ни было желанию или велению, а принадлежат ему по самой природе. Оперируя понятием "истинный закон", Цицерон рассматривал его как "разумное положение, соответствующее природе, распространяющееся на всех людей, постоянное, вечное, которое призывает к исполнению долга, приказывая; запрещая, от преступления отпугивает; оно, однако, ничего, когда это не нужно, не приказывает честным людям и не запрещает им..."
Весьма важным в плане формирования идей, заложивших первые камни и составивших впоследствии основу теории правового государства, явился сформулированный Цицероном правовой принцип, согласно которому "под действие закона должны подпадать все, а не только некоторые, избранные граждане". Важным оказалось выработанное им положение, в соответствии с которым любому закону должно быть свойственно стремление хотя бы "кое в чем убеждать, а не ко всему принуждать силой и угрозами"; выдвигавшиеся им призывы к человеколюбию, "законосообразности", к борьбе за
свободу и справедливость, за гуманистическое отношение государственных органов к свободным гражданам и даже рабам.
Гуманистические мотивы, идеи духовной свободы всех людей независимо от их занятий и положения в обществе особенно громко и требовательно звучали в многочисленных трактатах Сенеки. Среди них выделялись трактаты "О счастливой жизни", "О милосердии", "О спокойствии души", "Нравственные письма к Луци-лию", трагедии "Медея", "Агамемнон", "Эдип" и др. Весьма показательны его выступления в защиту "говорящих орудий" - рабов.
Все люди, согласно учению Сенеки, равны между собой в том смысле, что они являются "сотоварищами по рабству", одинаково находясь во власти судьбы. "Я с радостью узнаю от приезжающих из твоих мест, - пишет Сенека своему другу Луцилию, - что ты обходишься со своими рабами, как с близкими. Так и подобает при твоем уме и образованности. Они рабы? Нет, люди. Они рабы? Нет, твои соседи по дому. Они рабы? Нет, твои смиренные друзья. Они рабы? Нет, твои товарищи по рабству, если ты вспомнишь, что и над тобой, и над ними одинакова власть фортуны". И дальше: "Глуп тот, кто, покупая коня, смотрит только на узду и попону, еще глупее тот, кто ценит человека по платью или положению, которое тоже лишь облекает нас, как платье. Он раб! Но, может быть, душою он свободный. Он раб! Но чем это ему вредит? Покажи мне, кто не раб. Один в рабстве у похоти, другой - у скупости, третий - у честолюбия и все - у страха... Будь с рабами приветлив, покажи себя высоким без высокомерия: пусть они лучше чтят тебя, чем боятся...'"
Подобные человеколюбивые, гуманистические мотивы, трансформировавшиеся немедленно или по истечении определенного времени в соответствующие государственно-правовые взгляды и доктрины, в соответствии с которыми в обществе и государстве должны торжествовать не зло, насилие и произвол, а право и закон, развивались не только в Древней Греции и Риме, но и в Древней Индии и Китае. Наряду с наивными материалистическими представлениями о мире, умещавшимися в формулах типа "сознание рождается из вещей и умирает тоже в вещах" или "жизнь - это корень смерти, а смерть - корень жизни", в Китае, например, еще в глубокой древности философами и юристами применительно к господствовавшему в стране рабовладельческому строю проводилась мысль о том, что "в государстве должен царить порядок", основанный на законе. Утверждалось, что государь, если он хочет до конца жизни не подвергаться опасности, должен быть справедливым, а "управление страной должно соответствовать спокойствию", быть спокойным. Нельзя силой насаждать порядок в стране, ибо "страна управляется справедливостью".
См.: Античная литература. Рим. Хрестоматия. М., 1981. С. 469, 471.
-^-,^^-v-^ - ^^J^a^raO
Конечно, данные и перекликающиеся с ними мысли и воззрения наивно было бы включать напрямую в их первозданном виде в . систему принципов и идей, формирующих современную концепцию правового государства. Это тем более невозможно, что им не всегда доставало строгой логичности, определенности и последовательности. А, кроме того, некоторые из них, хотя и не расходились радикально с идеями и взглядами, положившими историческое начало процессу становления теории "правового государства", но тем не менее непосредственно и не "вписывались" в них, органически не сочетались с ними. К таковым можно было бы отнести, в частности, постулаты известного древнекитайского философа Лао Цзы, согласно которым, "когда растут законы и приказы, увеличивается число воров и разбойников"; "когда правительство спокойно, народ становится простодушным. Когда правительство деятельно, народ становится
несчастным"; "нужно сделать государство маленьким, а народ - редким" и пр.
Однако, несмотря на такие своеобразные суждения и умозаключения, все же древняя гуманистическая мысль, государственно-правовые взгляды и идеи передовых, прогрессивных мыслителей того времени, несомненно, стали первоосновой всего последующего процесса развития гуманистических взглядов и идей, составивших впоследствии фундамент теории правового государства.
Разумеется, до полного завершения процесса создания данной концепции правового государства было еще очень далеко. Предстояло пройти огромный интеллектуальный путь, измерявшийся даже не столетиями, а тысячелетиями. Но тем не менее начало, причем
весьма обнадеживающее, было положено. Важно было теперь не сбиться с этого пути.
Очень много было сделано для развития теории правового государства мыслителями XVIII-XX вв. Ряд положений теории правового государства развивался, в частности, усилиями таких носителей передовой общественно-политической мысли, боровшихся против произвола и беззакония, как Лок, Монтескье, Радищев, Герцен и многие другие. Обращаясь к этому периоду борьбы за политические и правовые идеалы, великий русский писатель-сатирик М. Е. Салтыков-Щедрин вспоминал в рассуждениях одного из своих героев:
"В конце пятидесятых и в начале шестидесятых годов я просто-напросто ощущал, что подо мною горит земля. Я не жил в то время, а реял и трепетал при звуках: "гласность", "устность", "свобода слова", "вольный труд", "независимость суда" и т.д., которыми был
полон тогдашний воздух. В довершение всего, я был мировым посредником".
Философские основы теории правового государства создавались и развивались великим немецким философом Иммануилом Кантом, многократно указывавшим на необходимость опоры государства на право. Государство, по Канту, выступает в качестве объ
единения множества людей, подчиненных правовым законам, где действует принцип, согласно которому законодатель не может решить относительно народа того, чего народ не может решить относительно самого себя. Если же государство уклоняется от данного принципа, от соблюдения прав и свобод и не обеспечивает охрану законов, то оно рискует потерять уважение и доверие своих граждан, побуждает их к занятию по отношению к себе позиции отчужденности.
Значительное освещение и развитие идея правового государства нашла в произведениях современных западных юристов, политологов и социологов. В прямой, а чаще в косвенной форме она закрепляется в текущем законодательстве и даже в конституциях ряда западных государств.
Прямое закрепление идея правового государства нашла, например, в Конституции Испании 1978 г., провозглашающей в п. 1 ст. 1 о том, что Испания - это "социальное, правовое и демократическое государство, высшими ценностями которого являются свобода, справедливость, равенство и политический плюрализм". Она закрепляется в Основном законе ФРГ 1949 г., в ст. 20 и 28 провозглашающем, что "Федеративная Республика Германии является демократическим и социальным федеративным государством" и что "конституционное устройство земель должно соответствовать основным принципам республиканского, демократического и социально-правового государства в духе настоящего Основного закона". Косвенное закрепление идея правового государства получила в конституциях Австрии, Греции) Италии, Франции, Швеции, Швейцарии и ряда других высокоразвитых капиталистических государств.
Большое значение для совершенствования теории правового государства имеют работы отечественных авторов'. Большое внимание в них уделяется не только основным чертам и признакам правового государства, но и наиболее важным условиям их формирования.
Справедливости ради следует заметить, что отечественными авторами концепция государства в том виде, как она сложилась на современном Западе, зачастую рассматривалась лишь в критическом плане. Это было правильно и вполне оправданно, когда имелись в виду лишь ее сущность, социальное содержание и назначение в каждый конкретный исторический период и применительно к" каждому конкретному господствующему слою или классу. Ведь не секрет, например, что в отношении к любому современному западному государству и власть предержащим данная концепция призвана идеализировать их, показать их "связанность" действующим правом, представить любое западное государство в виде некоего выразителя и защитника интересов всех без исключения слоев общества,
' Подробнее об этом см. в следующем параграфе.
верного стража "всеобщей справедливости, законности и правопорядка", коим оно, как показывает жизнь, далеко не всегда является.
Однако в однозначном критическом подходе к теории правового государства имелись и значительные натяжки. Издержки такого видения заключаются прежде всего в том, что при оценке данной концепции не учитывался факт создания и применения ее не иначе как в виде политического и идеологического средства противопоставления и борьбы с абсолютистскими и иными им подобными режимами, единоличной властью и произволом монарха, чрезмерным вмешательством государства в различные сферы жизни общества и деятельности негосударственных объединений. Упускались из поля зрения и некоторые общечеловеческие ценности, сформировавшиеся в процессе тысячелетнего развития гуманистической мысли и нашедшие свое известное, хотя и сугубо формальное отражение в рассматриваемой теории. Речь идет, в частности, о принципах и идеях, касающихся прав и свобод граждан, о приоритете и "торжестве закона" в условиях демократического государственного и общественного строя, о примате прав, о социальной справедливости и
незыблемости законности и правопорядка в условиях правового государства.
Речь идет также об идеях суверенности народа как источника власти, гарантированности его прав и свобод, подчинении государства обществу и др. Говоря об этом, следует вспомнить слова К. Маркса: "Свобода состоит в том, чтобы превратить государство из органа, стоящего над обществом, в орган, этому обществу всецело подчиненный; да и в наше время большая или меньшая свобода государственных форм определяется тем, в какой мере они ограничивают "свободу государства'".
Всячески поддерживая и развивая идею правового государства, не следует, однако, идеализировать, а тем более копировать утвердившуюся на ранних стадиях развития человеческого общества и на современном Западе модель правового государства. Не следует забывать, в частности, о том, что когда мы говорим о разных вариантах или моделях правового государства, провозглашаемых в конституциях Испании, ФРГ, Франции или любой другой капиталистической страны, то имеем в виду, естественно, не некое абстрактное в социальном отношении правовое государство, а буржуазное правовое государство. Аналогично, когда говорим о "связанности" этого государства правом, то имеем в виду связанность его не каким-то другим, а именно буржуазным правом.
Государство и право при этом выступают не как некие безликие в социально-классовом отношении явления, а как вполне определенные, выражающие прежде всего волю и интересы господствующих кругов в условиях капитализма явления, ибо, как известно,
' Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Изд. 2-е. Т. 19. С. 26.
внеклассовых, надклассовых или классово-нейтральных, "чистых" в социальном отношении государственно-правовых явлений, институтов и учреждений нет и быть не может. Нельзя в связи с этим не согласиться с В. И. Лениным по поводу его слов о "чистой" демократии, которые целиком и полностью относятся также к "чистым" в социальном плане государственно-правовым явлениям, институтам и учреждениям. Он писал, что "если не издеваться над здравым смыслом и над историей, то ясно, что нельзя говорить о "чистой демократии"", пока существуют разные классы, а можно говорить только о "классовой демократии". ""Чистая демократия" есть лживая фраза либерала, одурачивающего рабочих. История знает буржуазную демократию, которая идет на смену феодализму, и пролетарскую демократию, которая идет на смену буржуазной"'.
Разумеется, в условиях плюрализма мнений и идеологий можно по-разному воспринимать идеи правового государства, так же как и их интерпретацию. Однако одно остается бесспорным. Теория правового государства в целом, равно как и ее основные положения, всегда отражала общечеловеческие ценности и интересы. Что же касается их интерпретации и применения на практике, то в них неизменно на первый план выступали интересы, взгляды и суждения власть имущих.
§ 2. Развитие идей правового государства в России
Идеи правового государства на протяжении длительного времени занимали умы не только зарубежных, но и отечественных ученых-юристов. Об этом свидетельствуют, в частности, фундаментальные исследования С. А. Котляревского "Власть и право. Проблемы правового государства" (М., 1915), "Лекции по общей теории права" Н. М. Коркунова (Спб., 1898), "Лекции по общему государственному праву" Ф. Кистяковского (М., 1912), "Очерки философии права" И. В. Михайловского (Томск, 1914), "Общая теория права" (Вып. 1-4), (Спб., 1912-1914), работы многих других авторов. Об этом же говорят и переводы с иностранных языков на русский ряда публикаций, посвященных проблемам правового государства.
Идеи правового государства, нередко именовавшегося "государством законности", "государством правопорядка" и пр., наряду с идеями права, гуманизма и справедливости играли значительную роль в формировании и развитии правового сознания российских граждан, в особенности интеллигенции, на протяжении весьма длительного периода истории, начиная со второй половины XIX в. и вплоть до настоящего времени.
В связи с этим встречающиеся иногда в научной и учебной юридической литературе утверждения о том, что "право в России никогда не имело достаточной ценности и самоценности" и что "граж-
' Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 37. С. 251.
данам России свойственно было искать высшую справедливость в монархе, верховном правителе и т.д."1, являются спорными.
Они слишком общие и прямолинейные. Ведь если строго следовать им, то нужно признать, что декабристы, вынашивавшие идеи уничтожения самодержавия и крепостничества насильственным путем, и революционеры-"бомбометатели", неоднократно покушавшиеся на жизнь государя-императора, и все другие, сочувствовавшие им или поддерживающие их слои населения, также искали "высшую справедливость в монархе". А это, конечно, противоречит действительности.
Утверждения об отсутствии в России "достаточной ценности и самоценности" права, также, как и утверждение о том, что гражданам России свойственно было искать "высшую справедливость в монархе", несомненно, навеяны традиционными для многих западных и нетрадиционными для некоторых отечественных авторов представлениями о России как о "тюрьме народов", законченном самодержавии, лишенном каких бы то ни было ростков демократии, как о стране, находящейся на периферии цивилизации.
При этом не играют роли разночтения во взглядах авторов относительно того, что явилось основной причиной "законченной само-державности" и "нецивилизованности" России, - внутренние причины или же внешние факторы. Некоторые западные авторы склонны считать, что в основе процессов, приведших Россию к "самодержавному централизованному управлению", лежат исключительно внешние факторы, а именно - постоянное, начиная с XII в., давление Запада на Россию в виде территориальных захватов (Западной Белоруссии и Украины), технических и технологических "вызовов" и пр., которые каждый раз заставляли Россию "собираться", с тем, чтобы выстоять и не попасть в зависимость от Запада.
Именно это давление Запада, по мнению некоторых авторов, стало побудительным мотивом для России подчиняться неизбежному игу централизации и самодержавия. Без такого централизованного самодержавного правления Россия, согласно их мнению, не смогла бы противостоять Западу и выжить2.
Однако, какими бы ни были причины многовекового существования в России "централизованного самодержавного правления", неопровержимым остается тот факт, что в стране на протяжений весьма длительного времени широко культивировались не только самодержавные, "централизованные" политические и правовые идеи, но и постепенно усиливались в сфере государственной и правовой жизни демократические мотивы.
Об этом свидетельствуют не только академические издания, посвященные проблемам демократической организации общества
1 См.: Общая теория права. Учебник для юридических вузов. М., 1995. С. 334.
2 См.: Тойнби А. Цивилизация перед судом истории. М., 1995. С. 157.
или правового государства, но и некоторые изданные в дореволюционный период нормативно-правовые акты.
Среди них можно, в частности, выделить Указ Александра Первого от 1 января 1810 г. об учреждении Государственного Совета, состоящего из особ, "доверенностью нашею в сословие сие призываемых". Несмотря на то, что Совет по существу был орган совещательный и не подрывал прерогатив самодержавной власти, тем не менее он знаменовал собой определенный сдвиг в сторону ее рассредоточения.
Согласно Указу "все законы, уставы и учреждения в первообразных их начертаниях предлагаются и рассматриваются в Государственном Совете и потом действием державной власти поступают к предназначенному им совершению"1.
В качестве примера дальнейшего рассредоточения самодержавной власти в России можно сослаться на Основные государственные законы, утвержденные Указом Николая Второго 23 апреля 1906 г.
В них, несмотря на то, что по-прежнему признается "верховность самодержавной власти", принадлежащей "императору всероссийскому", повиноваться которой не только за страх, но и за совесть "сам Бог повелевает", вместе с тем закладываются весьма важные для формирования основ правового государства положения.
В разделе "О законах" устанавливалось, что: а) "Империя Российская управляется на твердых основаниях законов, изданных в установленном порядке"; б) "Сила законов равно обязательна для всех без изъятия российских подданных и для иностранцев, в Российском государстве пребывающих"; и в) никакой новый закон "не может последовать без одобрения Государственного Совета и Государственной Думы и восприять силу без утверждения государя императора"2.
Весьма важное значение с точки зрения формирования и развития идеи правового государства в России в конце XIX - начале XX в. имели также закрепленные в законодательных актах положения, касающиеся осуществления законодательной власти государем императором "в единении с представителями народа", порядка выборов в Государственную Думу (Указ от 6 августа 1905 г.), о правах и обязанностях российских подданных, среди которых "право свободно избирать место жительство и занятие", приобретать и отчуждать имущество, "беспрепятственно выезжать за пределы государства" и др.3
' См.: Российское законодательство Х-XX веков. В 9 томах. Том 6. М., 1988. С. 62. ' -
2 Российское законодательство Х-XX веков. В 9 томах. Том 6. М., 1994. С. 48.
3 Там же. С. 44, 47.
Разумеется, в условиях самодержавия было бы весьма наивно говорить о становлении правового государства. Ибо основной законодательный массив был направлен не только на сохранение, но и на укрепление самодержавной власти. И тем не менее появление в нормативно-правовых актах таких общих статей и разделов, непременно апеллирующих к закону, как положения о том, что "никто не может быть задержан под стражею иначе, как в случаях, законом определенных", "никто не может подлежать преследованию за преступное деяние иначе, как в порядке, законом определенном'" и др., несомненно, свидетельствует о том, что в российской государственно-правовой жизни и идеологии сформировались идеи, созвучные идеям правового государства.
Всю историю формирования и развития идей правового государства в России можно разделить, с известной долей условности, на три периода: первый этап - со второй половины XIX в. и вплоть до Октябрьской революции-1917 г.; второй - с 1917 по 1985 г.; и третий этап - с 1985 г. и вплоть до настоящего времени. Каждый этап соотносится с определенным периодом развития российского общества и государства и имеет свои особенности.
Характерными особенностями первого этапа формирования и развития идей правового государства в России являются следующие. Во-первых, становление и развитие их под сильным воздействием западных демократических идей.
Речь при этом идет не только о традиционном влиянии на российскую политическую мысль, скажем, идей Вольтера, считавшего, что "чем больше законы, созданные по договору между людьми, приближаются к естественному закону, тем более сносна жизнь"2, или учений Руссо, Дидро, Локка, Гельвеция, Гольбаха или Монтескье. Большое влияние оказывали также и "рядовые" исследователи государственно-правовой материи, развивавшие идеи правового государства.
Среди западных авторов, разделявших идеи правового государства, в качестве примера можно указать на А. Ленинга, выступавшего против всесилия государства, в котором не может быть свободных граждан, а есть только "несвободные рабы"3.
Можно сослаться также на К. Штаммлера, развивавшего идеи о том, что право есть такое правило поведения, которое должно соблюдаться не только рядовыми гражданами и их организациями, но и самой властью, его устанавливающей. При этом "данное право действует до тех пор, пока не будет заменено новым правилом". Если же "власть, установившая правило, не считает нужным его
' См.: Российское законодательство Х-XX веков. В 9 томах. Том 6. М., 1994. С. 47.
2 Вольтер. Избранные произведения. М., 1947. С. 479.
3 Лени-нг А. Об основах и природе права (Русск. перевод). Спб., 1909. С. 11.
соблюдать", а действует по своему усмотрению, то в таком случае право сменяется произволом'.
Во-вторых, формирование и развитие идей правового государства в России в рассматриваемый период осуществлялось в условиях сохранения сильной самодержавной власти, в противоборстве (явном или скрытом) с идеями просвещенного абсолютизма.
В сознании многих просвещенных людей по-прежнему доминировали автократические идеи о священности и неприкосновенности монархической власти, о единственном пути дальнейшего развития России через ее (этой власти) укрепление и совершенствование.
По-прежнему в обществе были широко распространены и пользовались активной поддержкой, особенно в правящих кругах, идеи, высказанные еще Н. Карамзиным в его известной "Записке о древней и новой России" (1811 г.), адресованной Александру I, в которой он решительно выступал против какого бы то ни было законодательного ограничения самодержавия2.
Россия, писал он, всегда "основывалась победами и единоначалием, гибла от разновластия, а спасалась мудрым самодержавием". Власть монарха всегда должна быть выше закона.
Монарх может все, по мнению Карамзина, но он не может ограничить свою власть законом. Даже сама постановка вопроса о подчинении самодержавной власти закону, не говоря уже о принятии конституции, ограничивающей эту власть, "грозит России гибелью".
К тому же принятие конституции в условиях самодержавия - дело бессмысленное. Ибо кто посмеет помешать монарху нарушить ее? А в случае нарушения - кто отважится предъявить ему претензии или объявить его преступником? Никто, заключал историк, и тут же добавлял для убедительности, что "всякое русское сердце содрогнется от сей ужасной мысли".
Идеи просвещенного абсолютизма, в столкновении и противоборстве с которыми в России в рассматриваемый период зарождались и развивались идеи правового государства, доминировали не только в сознании значительной части российских подданных, но и материализовались в основной массе законодательных актов.
Так, по-прежнему продолжало сохраняться "метаюридичес-кое", по определению С. А. Котляревского, "право монарха спасать Россию"3. По-прежнему законодательно закреплялось и строго соблюдалось положение о том, что "особа государя священна и не-
' Штаммлер К. Хозяйство и право. Том II (Русск. перевод). Спб., 1907. С. 157-168.
2 См.: История политических и правовых учений / Отв. ред. В.'С. Яер-сесянц. М., 1983. С. 346-348.
3 Котляревский С. А. Власть и право. Проблемы правового государства. М., 1915. С. 354.
прикосновенна", а сам монарх обладал огромной законодательной и исполнительной властью. В соответствии с теми же упоминавшимися уже ранее "Основными государственными законами" он являлся "державным вождем российской армии и флота", верховным "руководителем всех внешних сношений Российского государства с иностранными державами", имел право объявлять войну и заключать мир, равно как договоры с иностранными государствами, обладал полномочиями на "объявление местности на военном или исключительном положении" и т.д.'
Однако вместе с тем и в российском законодательстве, и в научной юридической литературе рассматриваемого периода все большую популярность и значимость стали приобретать либерально-демократические правовые мотивы.
И, в-третьих, формирование и развитие идей правового государства в России на рубеже XIX-XX вв. осуществлялось на фоне и в контексте бурных академических дискуссий о соотношении государства и права не только на этом этапе, но и на самой первой, изначальной стадии их возникновения и развития.
Констатируя данный факт, Г. Шершеневич писал, что в юридической науке сложились два диаметрально противоположных мнения по вопросу о том, что является первичным, а что - вторичным: государство или право?2 Что изначально предшествует чему:
государство - праву или же наоборот?
Сторонники первой точки рения, исходящей из того, что государство исторически и генетически предшествует праву, рассуждают следующим образом. Норма права всегда есть ничто иное, как требование государства. Государство, являясь источником права, очевидно, само не может быть обусловлено правом. "Государственная власть оказывается над правом, а не под правом. Государство есть явление первичное, право - вторичное". Такова теория первенства государства, на которой строится "определение права по признаку принудительности"3.
Противоположного мнения придерживаются сторонники теории изначального первенства права над государством. Их кредо состоит в следующем: государственная власть по своей природе носит правовой характер."В основе государственной власти лежит не факт, а право. Государство не может быть источником права, потому что оно само вытекает из права. Над государством находится право", которое изначально его ограничивает и сдерживает4.
Данные точки зрения и продолжающиеся до сих пор споры о соотношении государства и права имеют далеко не академический
' См.: Российское законодательство Х-XX веков. Том 9. С. 44-45.
2 Шершеневич Г. Ф. Общая теория права. С. 252-255.
3 Там же. С. 252.
4 Там же. С. 252. .
характер, как может показаться на первый взгляд. Это не только две противоположные точки зрения на один из спорных в науке вопросов, резонно замечал Г. Ф. Шершеневич. Это - "два противоположных миросозерцания в области обществоведения"1.
В зависимости от того, какая в юридической науке и общественном сознании доминирует точка зрения, могут последовать и соответствующие, далеко идущие практические выводы.
В том случае, когда в юридическом сообществе и в официальных правящих кругах преобладает представление о том, что государство по природе своей первично, а право - вторично, то можно с полной уверенностью говорить о возможности наступления таких практических последствий подобного видения государства, которые неизбежно будут связаны с тоталитаризмом и авторитаризмом. Разумеется, в таком случае нужно будет говорить не о правовом, а, скорее, о противоположном ему по своему характеру государстве.
Совершенно иные практические последствия вероятнее всего будут иметь место в другом случае. А именно - тогда, когда в теории и на практике возобладает принцип приоритетности права над государством и его отдельными органами. В этом случае со значительной долей уверенности можно будет говорить если не о правовом, то о весьма близко стоящем к нему государстве.
Как отмечает Г. Ф. Шершеневич, именно "на защиту теории первенства права становится все большее число ученых-юристов - теоретиков и практиков2.
Конкретное выражение это нашло, например, в переходе ряда авторов - твердых сторонников теории первоначального возникновения и последующего доминирования государства над правом, и, соответственно, противников концепции верховенства права над государством - на более мягкие, промежуточные позиции.
Весьма удобной и приемлемой в данном случае оказалась идея Г. Еллинека об одновременном возникновении и параллельном развитии государства и права, а также его попытка сблизить между собой два различных воззрения на природу и характер взаимоотношений государства и права.
В своей работе "Общее учение о государстве" Г. Еллинек писал, что постановка вопроса о взаимоотношении государства и права в плане первичности их возникновения "страдает существенной внутренней неясностью". Она предполагает "развитое понятие государства как нечто само собою разумеющееся и затемняет таким образом всю проблему"3.
Ибо если понимать под государством "политическое общение современных народов", -то следует сделать вывод о том, что "право,
' Шершеневич Г. Ф. Указ. соч. С. 252.
2 Там же.
3 Еллинек Г. Общее учение о государстве. С. 266.
без сомнения, существовало и до него". Но если мыслить государство динамически и определять его как "высший в данную эпоху, основанный на власти союз", то ответ получится совершенно иной'.
Одно только стоит вне спора - что "право есть исключительно социальная функция и поэтому всегда предполагает человеческое общение". Даже по теории естественного права, "исходившего от изолированного человека", право возникает лишь в человеческом обществе2. А существование любого человеческого общества с неизбежностью предполагает как наличие определенной организации, так и существование определенного государственного образования.
При этом имеется в виду не столько современное общество и государство, сколько раннее человеческое сообщество. В нем всегда одновременно с правом возникало и существовало, по мнению Г. Ел-линека, "эмбриональное государственное образование" и никогда не отмечалось существование так называемого "догосударственного права"3.
Признаки перехода все большего числа российских юристов на рубеже XIX-XX вв. на позиции теории "первенства права" перед государством и государственной властью наблюдались и в других отношениях. Например, в отношении оценки характера так называемого чрезвычайно-указного права.
Как справедливо отмечал С. Котляревский, исторически чрезвычайно-указное право в конституционном государстве "есть прямое наследие абсолютной монархии, где волеизъявления главы государства могли иметь силу закона. Мы его находим по преимуществу в государствах с сильной монархической властью"4. Чрезвычайно-указное право действовало в тот период в Австрии, Пруссии, Болгарии, Японии и России.
Если на ранних этапах развития общества, с момента введения института чрезвычайно-указного права, по сути означавшего отказ в случае "чрезвычайной необходимости" от принципа верховенства закона, данный институт пользовался довольно широкой поддержкой не только российских правящих, но и не причастных к власти интеллектуальных кругов, то со временем отношение к нему довольно резко изменилось в пользу верховенства закона.
Далее мы можем наблюдать, констатировал С. Котляревский, как по мере изменения отношения к чрезвычайно-указному праву изменялось и оно само. А именно - постепенно "суживалась сфера его применения", все более часто подчеркивался его именно
' Еллинек Г. Указ. соч. С. 266.
2 Там же.
3 Там же. С. 266, 267.
4 Котляревский С. А. Указ. соч. С. 355.
"чрезвычайный характер", создавались все более надежные гарантии против злоупотребления им'.
Отход от идеи незыблемости чрезвычайно-указного права и переход на позиции верховенства закона означал в тот период ничто иное, как начало становления и развития в России идей правового государства.
Последнее подтверждалось также тем огромным интересом, который проявился у отечественных ученых-юристов в рассматриваемый период к таким атрибутам правового государства, как принцип разделения властей, народный суверенитет, права человека и гражданина, отвлеченный анализ которых, по словам С. Котлярев-ского, "решительно бессилен объяснить оказанное им могущественное и действенное влияние, подъемы глубокой веры и острого скептицизма, увлечения и враждебности, которые соединялись с ними в вековых и массовых переживаниях"2.
Следует особо отметить глубокий интерес российских исследователей также к проблемам "правового самоограничения" государственной власти, подсказанный, согласно представлению Г. Ф. Шер-шеневича, благоразумием и "хорошо осознанным интересом"3.
Чем отличается государство, образованное насилием ("разбойническим" путем), от обычной, хорошо организованной шайки разбойников? "Отличие образованного таким началом государства от шайки" обнаруживается, во-первых, в том, что государственная власть проявляет свою волю в нормах, которые сама устанавливает, сама изменяет, сама же и соблюдает до тех пор, пока они не заменяются новыми. А, во-вторых, в том, что государство, в отличие от шайки, пользующейся силой для разрушительных целей, обращает свою силу на созидательные цели4.
"Считаясь" с созданным самой государственной властью правом, государство, таким образом, далеко уходит от шайки разбойников, - приходит к выводу Г. Ф. Шершеневич. "Но все же не следует забывать, что государство нередко возникало из шайки, и что оно снова может подойти к ней, насколько в государстве право сменится произволом"5.
Наряду со сказанным важное значение для развития идей правового государства в России имела разработка проблем гражданского общества и конституционного государства.
Согласно бытовавшему в отечественной юридической литера-гуре в начале XX в. мнению конституционное государство представляло собой ничто иное, как "практическое осуществление идеи пра-
' Котляревский С. А. Указ. соч. С. 356.
2 Там же. С. 2.

<< Пред. стр. 10 (из 15) След. >>

Список литературы по разделу