<< Пред. стр. 1 (из 3) След. >>
Список литературы по разделу
ТИБЕТ
правда, основанная на фактах
Издание Департамента информации и международных отношений Центральной тибетской администрации Его Святейшества Далай-ламы
Дхарамсала 1993
Москва
1994
Предисловие
Поскольку интерес международной общественности к проблеме Тибета значительно вырос, растет и спрос на информацию по этому вопросу. Мир не находится более в политическом конфликте, навязанном ему двумя сверхдержавами периода "холодной войны", и теперь официальные и неофициальные политики могут еще раз обратиться и к другим животрепещущим проблемам, таким как, например, проблема Тибета. Сейчас многие правительства основательно меняют свою внешнюю политику, и им следовало бы пересмотреть и свое отношение к Тибету в соответствии с новой политической реальностью, сложившейся после окончания "холодной войны". Действия парламентов и резолюции конференций, обращающие внимание на положение прав человека в Тибете и его политическую причину, а также стремление многих стран снова поднять проблему Тибета в ООН натолкнулись на сильное сопротивление со стороны правительства Китая. Одной из реакций следует рассматривать активную пропаганду правительства Китая в духе сталинизма и маоизма, нацеленную на то, чтобы убедить всех в его праве управлять Тибетом и в великом благе, которое несет это управление тибетскому народу. Настоящий документ - "Тибет: правда, основанная на фактах", предназначен для удовлетворения потребности в краткой информации по ключевым сторонам тибетской проблемы и в то же время он должен послужить ответом на китайскую пропаганду и особенно на "Белую книгу" под названием "Тибет: его принадлежность и права человека". Тибетское правительство в эмиграции не считает для себя возможным отвечать на каждую выдумку китайской пропаганды. Но, поскольку истина на стороне тибетского народа, тибетцы чувствуют потребность время от времени обращаться напрямую к фактам. Мы верим, что это в конце концов поможет достичь торжества правды и справедливости. Эта публикация затрагивает много сторон проблемы: коренной вопрос о статусе Тибета; законность притязания на него Китая и право тибетского народа на самоопределение; "Соглашение из 17 пунктов" и его отражение на статусе Тибета; события, приведшие к сопротивлению китайскому правлению, и бегство Далай-ламы в Индию; общественное устройство Тибета до китайской оккупации и демократические реформы, предложенные Далай-ламой; права человека в оккупированном Тибете; попрание религиозной свободы; условия жизни в Тибете и колониализм; демографические процессы и контроль над ними; природа Тибета; проблемы милитаризации Тибета; попытки решения проблемы Тибета.
Одна из сторон проблемы Тибета получила недостаточное освещение раньше, хотя это очень важно для понимания многого, что происходит в Тибете сегодня. Имеется в виду колониалистское правление Китая.
Мы склонны отождествлять колониализм с европейской колониальной экспансией двух прошедших столетий. Но, как указывали в ходе дебатов на Генеральной Ассамблее ООН по тибетскому вопросу представители малазийского, ирландского и других правительств, колониализм во всех своих проявлениях должен быть искоренен независимо от того, действует ли он на Западе или на Востоке.
Сами китайцы говорят о Тибете как о колонии, считая, что он не часть собственно Китая, а является некитайскойтерриторией, которой Китай имеет право владеть и эксплуатировать на основании отношений, существовавших 700, в лучшем случае 200 последних лет. Эта позиция уже очевидна из названия "Белой книги" китайского правительства, которое заявляет о "владении" Тибетом. Если бы Тибет действительно был неотъемлемой частью Китая в течение столетий, как утверждают китайцы, то Тибет не мог бы быть объектом "владения"страны,частью которой он уже является. Само понятие "владение" Китая Тибетом, в сущности, колониалистское и империалистическое.
Колониализм имеет много существенных черт, которые изобилуют в китайском управлении Тибетом.
К наиболее общим чертам колониализма мы относим:
- господство иностранной власти;
- достижение и поддержание контроля посредством неравноправного договора, опоры на армию, колониальную администрацию и экономический прессинг;
- неприятие иностранного господства колонизированным народом в активных и пассивных формах;
- репрессии против сопротивляющихся колониальному режиму;
- шовинизм и дискриминация в отношении коренного населения;
- навязывание колонии чуждых ценностей, провозглашаемых при этом цивилизаторскими;
- навязывание экономических программ развития и эксплуатация природных ресурсов, выгодных только метрополии;
- переселение граждан метрополии в колонию и другие формы демографической политики;
- маниакальное желание удержать колонию, несмотря на политические и экономические издержки.
Большинство из этих атрибутов колониализма обсуждается в нашем документе. Подобные вопросы рассматриваются и в китайской "Белой книге", правда с позиции империализма и колониализма, на которой стоит китайское правительство. Содержание
Статус Тибета
Вторжение и незаконная аннексия Тибета (1949- 1951 гг.)
Народное восстание
Традиционное общественное устройство Тибета и демократические основы его будущего
Права человека
Социально-экономические условия жизни и колониализм
Религия и национальная самобытность тибетцев
Перемещение населения и контроль над демографическими процессами
Состояние природы Тибета
Милитаризация и мир в регионе
Поиски решения
Статус Тибета
Введение
Ко времени оккупации Тибета войсками Народно-освободительной армии Китая (НОАК) в 1949 году наша страна была независимым государством и de facto, и de jure. И военное вторжение означало агрессию против суверенного государства, грубо нарушавшую международное право. Продолжающаяся сегодня оккупация Китаем Тибета, опирающаяся на штыки нескольких сотен тысяч солдат, представляет собой открытое насилие над международным правом и над неотъемлемым правом тибетского народа на независимость.
Китайское коммунистическое правительство провозгласило, что оно обладает правом на "владение" Тибетом. Но провозгласило, основываясь не на своем завоевании в 1949 году, и не на эффективном контроле над Тибетом с тех пор или с 1959 года. Не утверждает китайское правительство свое право на "владение" и на основе так называемого "Соглашения о мирном освобождении Тибета из 17 пунктов", навязанного Тибету в 1951 году. Вместо этого в своем официальном заявлении Китай апеллирует к историческим отношениям в основном монголов или маньчжуров с тибетскими ламами или, в меньшей мере, китайских правителей и тибетских лам. Основные события, к которым обращаются китайцы, произошли несколько сот лет назад, во времена кульминации монгольской экспансии, когда монгольские императоры распространили свое политическое господство почти по всей Азии и на больших территориях Восточной Европы, когда маньчжурские императоры управляли Китаем и распространили свое влияние на Восточную Европу и Центральную Азию, включая и Тибет, особенно интенсивно это происходило в восемнадцатом столетии. Не подлежит сомнению, что на протяжении своей большой истории в различные времена Тибет находился под иностранным влиянием монголов, непальцев, маньчжурских императоров и британских правителей Индии. В другие времена своей истории Тибет сам пробовал свою силу и влияние на соседях, включая и Китай. Трудно было бы сегодня найти какое-либо государство в мире, которое бы не было под иностранным господством или влиянием в какой-нибудь период своей истории. В случае с Тибетом степень и продолжительность иностранного влияния и вмешательства были довольно ограниченными. Более того, отношения с монгольскими, китайскими и маньчжурскими правителями в той степени, в которой они имели политическое значение, имели всегда личностную основу, но никогда не подразумевали союз или интеграцию тибетского государства с китайским.
Сколько бы ни была привлекательной древняя история Тибета, его положение ко времени китайского вторжения может быть, конечно, определено только на основе фактов современной истории, особенно на основе его отношения с Китаем начиная с 1911 года, когда китайцы свергли иностранное маньчжурское правление и стали хозяевами своей страны.
Каждая страна может обратиться к некоторому периоду своей истории: чтобы обосновать свои территориальные притязания к соседним государствам. Но это неприемлемо для международного права и практики. Читатель китайской "Белой книги", имеющей название "Тибет: принадлежность и права человека", будет поражен тем, насколько авторам удалось игнорировать тибетскую историю первой половины XX века. Это потому, что начиная с 1911 года вплоть до полной оккупации Тибета в 1951 году нет ни одного свидетельства китайского господства или влияния, которые бы подтвердили претензию Китая. Фактически, все явно свидетельствует о противоположном - о том, что, в сущности, Тибет был суверенным государством, не зависимым от Китая. Этот вывод получил поддержку большинства юристов и экспертов по данной проблеме. Комитет по соблюдению законности в Тибете Международной комиссии юристов сообщал в своем докладе по правовому статусу Тибета:
"С 1913 по 1950 год Тибет обладал всеми признаками государственности в соответствии с международным правом. В 1950 году там был народ и территория, и правительство, которое управляло этой территорией, ведя свои внутренние дела независимо от внешнего влияния. С 1913 по 1950 год внешние отношения Тибета определялись исключительно правительством Тибета, и страны, которые взаимодействовали с Тибетом, как показывают официальные документы, рассматривали Тибет как независимое государство". [Tibet and Chinese People's Republic. Geneva, 1960. P. 5, &]
Сорок лет независимости-это достаточный для страны срок, чтобы ее можно было рассматривать таковой в мировом сообществе. Многие сегодняшние члены ООН были независимыми такой или более короткий период. Но в случае с Тибетом даже его древняя история была выбо-рочна переписана пропагандистской машиной китайского правительства с целью отстоять провозглашенное "владение". Таким образом, даже если нет необходимости в обсуждении ранней истории Тибета, но для того, чтобы понять его статус накануне китайского вторжения, мы полагаем, было бы полезно вспомнить ее вкратце, с тем, чтобы привести прямое свидетельство.
Статус Тибета: 1911-1951 гг.
Может быть, недостаточен тот аргумент, что накануне китайского военного вторжения, которое началось в конце 1949 года, Тибет обладал всеми атрибутами государства в соответствии с международным правом: установленная границами территория, население, проживающее на ней, правительство со способностью вступать в международные отношения?
Территория Тибета практически соответствует Тибетскому плато площадью 2,5 миллиона квадратных километров. В разное историческое время велись войны и подписывались договоры о границах.
Население Тибета ко времени китайского вторжения составляло приблизительно шесть миллионов человек. Это население и образовывало тибетский народ с особой историей, богатой культурой и духовными традициями. Тибетцы как народ отличаются от китайцев и других соседних народов. Не только тибетцы никогда не считали себя китайцами, но и китайцы также никогда не считали их таковыми (отсюда, например, ссылки на "варваров" в китайских исторических летописях).
Правительство Тибета размещалось в Лхасе, столице Тибета. Оно состояло из главы государства (Далай-лама), Кабинета министров (Кашага), Национальной ассамблеи (Цонгду) и выборной бюрократии для управления обширной территорией Тибета. Судебная власть была создана и развита Сонгценом Гампо (VII век), Джангчуб Гьялценом (XIV столетие). Пятым Далай-ламой (XVII век) и Тринадцатым Далай-ламой (XX век) и осуществлялась судьями, которых назначало правительство.
Правительство Тибета собирало налоги, выпускало деньги, управляло государственной почтой и выпускало почтовые марки, командовало небольшой армией страны и в общем само вело все свои дела. Это была старая форма правления, которая хорошо обеспечивала нужды Тибета в прошлом, но ей необходима была реформа, для того чтобы страна могла идти в ногу со значительными политическими, социальными и экономическими изменениями, которые произошли в мире. Тибетская форма правления характеризовалась сильной децентрализацией: значительное количество районов и княжеств Тибета пользовались большой самостоятельностью в управлении. Это было неизбежным из-за обширной территории страны и из-за отсутствия развитых коммуникаций.
Международные отношения Тибета были сфокусированы на соседних странах. Тибет поддерживал дипломатические отношения с Непалом, Бутаном, Сиккимом, Монголией, Китаем, Британской Индией и, ограниченный период, с Россией и Японией. Независимая внешняя политика Тибета наиболее наглядно, возможно, была продемонстрирована нейтралитетом страны во время второй мировой войны. Несмотря на сильное давление Великобритании, США и Китая с целью достигнуть разрешения от Тибета провезти по его территории военные поставки, в то время как Япония блокировала "бирманскую дорогу", Тибет твердо придерживался объявленного нейтралитета, который союзники были вынуждены уважать.
Китай декларирует сегодня, что "ни одна страна никогда не признавала Тибет". По международному праву, признание может быть получено посредством открытого акта признания или подразумеваться в действиях. Заключение договоров, даже ведение переговоров и, конечно, поддержание дипломатических отношений-все это есть формы признания. Монголия и Тибет заключили договор о взаимном признании в 1913 году, Непал не только заключал мирные договоры с Тибетом, но и имел посла в Лхасе, а также заявил в ООН в 1949 году, при вступлении в эту организацию, что он поддерживает независимые дипломатические отношения с Тибетом, такие же, как и с несколькими другими странами-Великобританией, США, Индией и Бирмой.
Непал, Бутан, Британия, Китай и Индия сохраняли дипломатические миссии в столице Тибета, Лхасе. Хотя Китай в своей пропаганде утверждает, что его миссия в Тибете была отделением так называемой Комиссии по делам Тибета и Монголии гоминьдановского правительства, тибетское правительство рассматривало ее исключительно как дипломатическое представительство. Его статус был ничуть не выше, чем статус непальского посольства или британской миссии (Непал имел полномочного посла или "вакила" в Лхасе). Тибетское внешнеполитическое ведомство также имело ограниченные отношения с Соединенными Штатами, когда президент Ф. Рузвельт послал эмиссаров в Лхасу с просьбой помочь союзническим усилиям против Японии во время второй мировой войны. Также во время четырех обсуждений тибетской проблемы на Генеральной Ассамблее ООН в 1959, 1960, 1961 и 1965 годах многие страны специально указывали на Тибет как на независимую страну, незаконно оккупированную Китаем.
Отношения с националистическим Китаем
Китайская позиция в период с 1911 по 1946 годы была двусмысленной. С одной стороны, националистическое правительство односторонне заявляло в своей конституции и сообщениях другим странам, что Тибет является провинцией Китайской Республики (одной из "пяти рас" республики). С другой стороны, оно признавало в своих официальных контактах с правительством Тибета, что Тибет не является частью Китайской Республики. И китайский президент неоднократно посылал письма и посланников к Далай-ламе и тибетскому правительству, предлагая "соединиться с Китайской Республикой". Подобные предложения посылались Китаем и правительству Непала. И Тибет, и Непал постоянно отвергали присоединение к Китаю. В ответе на первое письмо китайского президента Юань Шихая Тринадцатый Далай-лама отверг предложение соединиться с республикой, объясняя вежливо, но уверенно, что тибетцы "не признают" китайское правительство, помня о несправедливостях в прошлом, и заявил:
"Республика (Китай. - Пер.) провозглашена совсем недавно и фундамент нации еще достаточно слаб. Президенту следовало бы приложить свои силы к укреплению порядка в своей стране. Что касается тибетцев, то они абсолютно способны сохранить свое существование нерушимым, и нет необходимости Президенту беспокоиться и расстраиваться". [Guomin Gongbao. 1913. 6 Jan.']
В "Белой книге" приводится цитата Тринадцатого Далай-ламы, сказавшего "посланнику из Пекина" в 1919 году следующее: "Моим намерением не является тайное соглашение с британцами... Я клянусь быть преданным нашей стране и сообща работать на благо пяти рас". В том же году неофициальная показная делегация прибыла в Лхасу как бы для того, чтобы сделать религиозные подношения Тринадцатому Далай-ламе, но на самом деле - чтобы убедить тибетского лидера вести переговоры по соглашению с Китаем. Однако Далай-лама гласно отверг это предложение и вместо этого призвал к трехсторонним переговорам в Лхасе.
Ли Ма-дзин, женщина из тибето-китайской семьи, прибыла в Лхасу в 1936 году. Ее визит рассматривался как частный. Она также пыталась передать тибетскому правительству предложения китайского президента. Но тибетцы не поддержали ее усилий. В китайской "Белой книге" утверждается, что Далай-лама в своих сообщениях через нее признал, что Тибет - часть Китая. В приведенной цитате говорится: "Мое величайшее желание-это действительный мир и объединение Китая" и т. д. Но письменных свидетельств, что Далай-лама делал подобные заявления в 1930 году, нет. Наоборот, официальный отчет об ответе Далай-ламы китайскому президенту в 1930 году противоречит этому заявлению. В отчете упоминается список из восьми вопросов, переданных Далай-ламе от имени президента Китая, и содержатся все ответы Далай-ламы.
По поводу отношений с Китаем и китайского влияния в Тибете Далай-лама заявил:
"Для стабильности религиозно-политического порядка в Тибете и счастья его подданных лучше бы было провести переговоры и заключить договоры, поскольку это будет иметь результатом надежные договоренности".
Относительно же независимости Тибета и о приграничных территориях, занятых Китаем, которые Тибет хотел вернуть себе обратно, Далай-лама сказал:
"Имея отношения [с Китаем. - Пер.'] как духовный наставник с милостынедателем, Тибет обладал большой независимостью. Мы хотим сохранить статус-кво. Мы считаем, что в приграничных районах стабильность на длительный период может быть обеспечена в случае возврата нам отторгнутых территорий". [Record of the 13th Dalai Lama's communication, dated 15th day of the 4th Tibetan Month, Iron-Horse Year 1930]
Другим китайским посланникам в Тибет - генералу Хуан Му-сану в 1934 году и У Чжо-сину в 1940 также было совершенно определенно заявлено тибетским правительством, что Тибет был и желает остаться независимым. В связи с этим необходимо сказать, что ни китайское правительство, ни его "специальный посланник" (Хуан Му-сан) не сыграли никакой роли в назначении Радинга Ринпоче регентом после кончины Тринадцатого Далай-ламы.
Хуан Му-сан был первым, кому позволили посетить Тибет в качестве официального представителя Китая начиная с 1911 года. Тибетцы не отказали ему в разрешении, потому что он прибыл поклониться покойному Далай-ламе и выразить тибетскому народу соболезнования своего народа. В связи с этим он и прибыл в Лхасу в апреле 1934 года, спустя три месяца после того, как Радинг Ринпоче стал регентом.
Цонгду (Национальная ассамблея) предложила четырех кандидатов на регентство: Радинга Ринпоче, Гадена Трипу, Еши Вангдена и Пхурчока Ринпоче. Из них посредством церемонии вытягивания жребия, проводившейся перед статуей Авалокитешвары в Потале, регентом был избран Радинг Ринпоче. [Thupten Tenthar Lhawutara in Bod kyi Lo rGyus Rig gNas dPyad gZhi'i rGyu cha bDams BsGrigs I People's Publishing House. Beijing. Vol. 12, 1990]
В своей "Белой книге" китайцы утверждают, будто вдставители тибетского правительства были делегированы для участия в работе сессии Народного собрания Китая в Нанкине в 1931 и 1946 годах. В действительности же, в 1931 году Далай-лама отправил в этот город Кхенпо Кунчока Джунгне для того, чтобы он открыл там представительство Тибета и обеспечивал постоянную связь с китайским правительством. Кроме того, в 1946 году в Дели и Нанкин была отправлена правительственная делегация с почетным поручением поздравить с победой во второй мировой войне стран-союзниц: Британию, США и Китай. Эта делегация не имела указания и полномочий участвовать в сессии Народного собрания Китая. Комментируя это событие по просьбе Комитета по соблюдению законности в Тибете Международной комиссии юристов. Далай-лама сказал: "Они (тибетские делегаты, приехавшие в Нанкин) не представляли официально никого в Собрании. И когда ложь китайской пропаганды стала известна нашему правительству, им было предписано вообще там не появляться".
Что касается учреждения националистическим гоминьдановским правительством Комиссии по делам Тибета и Монголии, которая также служила поддержанию некой видимости контроля над этими странами, то, надо сказать, до сегодняшнего дня гоминьдановское правительство Тайваня сохраняет ее, хотя при этом заявляется, что она не имеет юрисдикции не только над Тибетом, но и над всей Монголией, включая и Внешнюю Монголию, которая была признана независимой страной в 1924 году. Да и, с другой стороны, тибетское правительство никогда не признавало этой комиссии, которая никогда не имела никакой власти над Тибетом.
Дебаты в ООН
Когда армия коммунистического Китая начала вторжение в Тибет в 1949 году, тибетское правительство незамедлительно обратилось в ООН с просьбой оказать помощь в противодействии этой агрессии. Британия и Индия на Генеральной Ассамблее ООН предложили не предпринимать никаких действий некоторое время, чтобы не спровоцировать Китай к полномасштабной военной акции. Но большинство членов ООН восприняли это как агрессию, что со всей очевидностью подтвердилось в ходе обсуждения проблемы Тибета на сессиях Генеральной Ассамблеи ООН в 1959, 1960, 1961 и 1965 годах, когда представители многих правительств поддержали мнение посла Филиппин , заявившего, что Тибет-это "независимая страна" и что "накануне китайской агрессии Тибет не зависел ни от какого другого государства". Он определил китайскую агрессию как "наихудший вид империализма и колониализма, который когда-либо был и есть". Никарагуанский представитель осудил китайское вторжение и сказал:
"Народы Америки, рожденные в свободе, несомненно, с возмущением отнесутся к любому акту агрессии, особенно, когда она осуществляется большой страной против маленького и слабого государства". Представитель Таиланда напомнил высокому собранию, что большинство государств "отвергают заявление, в котором утверждается, что Тибет-часть Китая". И Соединенные Штаты осудили китайскую агрессию и вторжение в Тибет. А представитель Ирландии сказал следующее:
"В течение тысячелетий или, во всяком случае, двух тысячелетий (Тибет) был свободен и полностью управлял своими делами, как и любая нация, представленная в этой Ассамблее, и был во много раз свободнее в этом, чем многие присутствующие здесь нации". [UN GA Docs A/ PV 898 1960); A/PV 1394, 1401, 1965]
В ходе дебатов только страны коммунистического блока открыто поддержали Китай в этом вопросе.
Из официальных заявлений, сделанных в ходе обсуждения этой проблемы, становится очевидным, что утверждение Китая, будто бы ни одна страна никогда не признавала независимость Тибета и никогда не считала военную интервенцию Китая агрессией, оказывается просто ложью.
Заключение
Китай не может отрицать факт независимости Тибета в 1911-1951 годах, не искажая истории. Даже глава последней китайской миссии Шен Цун-ли написал в 1948 году: "С 1911 года Лхаса (т. е. тибетское правительство в Лхасе) пользовалась полной самостоятельностью во всех своих делах" [Tibet and the Tibetans I Shen, T. and Liu, S. New York, 1973. P. 62]. Сам Мао Цзэ-дун, проходивший во время "большого броска" через пограничные районы Тибета и пользовавшийся помощью тибетцев, отмечал: "Когда-нибудь мы должны заплатить наш единственный внешний долг тем маньчжурам и тибетцам, провизию которых мы были вынуждены брать". [Red Star over China I igar Snow. New York. 1961. P. 214. Emphasis added]
Возникновение институтов Далай- и Панчен-ламы
В китайской "Белой книге" утверждается: "В 1653 и 1713 гг. цинские императоры даровали почетные титулы Пятому Далай-ламе и Пятому Панчен-ламе. С этого времени и учреждены титулы Далай-ламы и Банчен-эрдени и их политический и религиозный статусы: Далай-лама управляет большей территорией из Лхасы, а Банчен-эрдени - остальной территорией Тибета из Шигацзе". Такое утверждение абсолютно не обосновано.
Тибетский святой и мыслитель Цонкапа (1357-1419) основал школу Гелуг тибетского буддизма. Она стала четвертой основной школой тибетского буддизма, помимо Ньингма, Сакья и Кагью. Панчен Гедундруп был ближайшим учеником Цонкапы.
Сонам Гьяцо, третий перерожденец Панчена Гедундрупа, был приглашен к монгольскому двору Алтан-ханом, который первым и присвоил ему титул "Талай (Далай)-лама". Этот титул соответственно был перенесен и на двух его предшественников, что сделало Сонама Гьяцо Третьим Далай-ламой. Так началась линия преемственности Далай-лам. Поэтому утверждение китайской пропаганды о том, что титул "Далай-лама" был учрежден веком позже маньчжурским императором, является ложью.
Отношения, установленные между Третьим Далай-ламой и Алтан-ханом, были духовными, но они получили политический резонанс спустя два столетия, в 1642 году, когда монгольский хан Гушри помог Пятому Далай-ламе (Нгавангу Лобсангу Гьяцо-1617-1682 гг.) стать высшим политическим и духовным лидером Тибета. В свою очередь, Пятый Далай-лама присвоил титул "ЧойкьиГьялпо" ("Дхарма раджа") своему монгольскому патрону. С этого времени последующие Далай-ламы управляли Тибетом как независимые главы государства. Как видим, политический статус Далай-ламы не был учрежден маньчжурским императором цинской династии, как утверждается в китайской "Белой книге". Далай-лама с помощью своего монгольского покровителя обрел свое положение за два года до того, как возникла сама династия Цин. В 1447 году Панчен Гедундруп, известный как Первый Далай-лама, основал монастырь Ташилунпо. Последующим настоятелям этого монастыря благодаря их большой учености был присвоен титул "Панчен". Пятый Далай-лама передал во владение этот монастырь и другое имущество своему учителю, Панчену Лобсангу Чойкьи Гьялцену (1570-1662). После этого Панчен-ламы избирались на основе признания перерождения, и каждый последующий Панчен-лама сохранял за собой монастырь и имущество. Подобным же образом дело обстояло и с другими наиболее важными перерожденцами - с Сакьей, Пхагпой, Дакьябом Лоден Шерабом и др., которым тибетское правительство также передало земли. Но это не имело абсолютно никакого политического значения. Панчен-ламы и другие высшие ламы обладали только религиозным авторитетом и никогда не выполняли функций политических наместников, что пытается доказать китайская пропаганда. В действительности политическая власть в Шигацзе и Ташилунпо осуществлялась районными администраторами, назначенными Лхасой.
Таким образом, маньчжурский император не сыграл никакой роли в учреждении религиозного и политического институтов Далай- и Панчен-ламы.
После вторжения в Тибет китайское коммунистическое правительство все время старалось использовать недавно почившего Панчен-ламу, чтобы узаконить свое присутствие в стране. Много раз Пекин предписывал ему участвовать в политике, понуждая к доносам и занятию места Далай-ламы. Но он отвергал все это, за что на несколько лет был посажен в тюрьму и подвергался плохому обращению.
В своей "Белой книге" китайское правительство, как это раньше делали правительства гоминьдана, заявляет, что оно сыграло решающую роль, с помощью своего посланника У Чжо-сина, в выборе и признании Четырнадцатого Далай-ламы. Утверждается следующее: "...простой факт, что признание Четырнадцатого Далай-ламы требовало одобрения [китайского] национального правительства, есть достаточное доказательство того, что Тибет не был независимым в тот период (1911-1949 гг.)".
В действительности же. Далай-лама был выбран в соответствии с древними религиозными верованиями и традициями тибетцев, и никакого одобрения китайского правительства не нужно было, его и не искали. Фактически, это проидошло в 1939 году, еще до того, как У Чжо-син прибыл в Лхасу, когда регент Радинг объявил имя сегодняшнего Далай-ламы в Национальной ассамблее Тибета, которая единогласно утвердила этот выбор. 22 февраля 1940 года, когда проводилась церемония возведения на трон, У Чжо-син, как и посланники Бутана, Сиккима, Heпала и Британской Индии, не имел никакого особого положения. Британский представитель, сэр Б. Гоулд, объяснял, что китайская версия событий-это фальсификация, которая была подготовлена и распространена до описываемого события. Фиктивный отчет У Чжо-сина, который берется за основу Китаем, показывает то, к чему стремился Китай, но не то, что произошло на самом деле. Китайская пропаганда также использует фотографию в "Чайниз ньюс рипорт", на которой сняты Далай-лама и У Чжо-син и подпись к которой указывает, что она сделана во время возведения на трон. Но, согласно Нгабо Нгавангу Жигме, заместителю председателя Постоянного комитета Всекитайского собрания народных представителей, это фото было сделано спустя несколько дней после церемонии, когда У получил частную аудиенцию у Далай-ламы. "Утверждение У Чжо-сина о том, что он председательствовал на церемонии возведения на трон, основанное на этой фотографии, есть вопиющее искажение исторических фактов",-заявил Нгабо в "Тибет дейли" 31 августа 1989 года.
Ранняя история
Согласно тибетским анналам, первый царь Тибета правил уже в 127 году до н. э., но только в седьмом веке нашей эры Тибет сформировался как единое и сильное государство, которое возглавил царь Сонгцен Гампо. С его правления начался период завоеваний, который длился три века. Короли Непала и императоры Китая предлагали своих дочерей в жены тибетским царям. Женитьба на непальских и китайских принцессах имела большое значение, поскольку жены царей активно способствовали распространению буддизма в Тибете. Китайская пропаганда все время указывает на политическое значение женитьбы Сонгцена Гампо на китайской принцессе Вэн Чэн, сознательно не упоминая других жен царя, особенно непальскую принцессу, чье влияние было, пожалуй, большим, чем ее китайской напарницы.
Тибетский правитель Трисонг Децен (годы царствования: 755-797) расширил границы Тибета за счет завоеванных им китайских территорий. В 763 году была захвачена китайская столица Чанъань (современный Сиань), и Китай вынужден был платить ежегодную дань. В 783 году был подписан договор, определивший границы между Тибетом и Китаем. Свидетельством этих побед является надпись на колонне, стоящей у основания дворца Потала в Лхасе.
Мирный договор, подписанный Тибетом и Китаем в 821 году,- очень важный документ для понимания характера отношений между двумя великими державами Азии. Он был выбит на трех каменных колоннах на тибетском и китайском языках. Одна колонна была поставлена на горе Гунгу, чтобы разделить территории двух стран, вторая- в Лхасе, где находится и сейчас, а третья - в столице Китая, в Чанъане. Фрагменты этих надписей, приведенные в китайской "Белой книге", неточны и вырваны из контекста с целью создать впечатление того, что данный мирный договор был своего рода союзным договором. Это далеко от истины, что ясно из следующего фрагмента договора:
"Тибет и Китай будут придерживаться тех границ, в которых они ныне располагаются. Все, что к востоку, есть страна Великого Китая, а все, что к западу, есть, безусловно, страна Великого Тибета. Отныне ни одна сторона не должна ни вести войны, ни захватывать территории". И оскорбляет то, как китайцы в "Белой книге" смогли проинтерпретировать эти события, настаивая на том, что "тибетцы и ханьцы (китайцы) посредством династийных браков и договоров создали крепкий политический союз, развили тесные экономические и культурные связи, заложив прочный фундамент для окончательного объединения в одну нацию". Фактически же тибетские и китайские исторические хроники свидетельствуют о прямо противоположном и говорят об этих странах как о самостоятельных и сильных державах.
В середине девятого века Тибет распался на несколько княжеств. Тибетцы обратили свои надежды к Индии и Непалу, сильное религиозное и культурное влияние которых импульс для их духовного и интеллектуального развития.
Отношения с монгольскими правителями (период с 1240 по 1350 год)
Чингис-хан и его преемники завоевали обширные территории Азии и Европы, создав одну из самых огромных империй, какую когда-либо знал мир. Ее земли протянулись от Тихого океана до Восточной Европы. В 1207 году под натиском монголов находившееся к северу от Ти-, Тангутское государство. А в 1271 году над восточной частью империи была провозглашена власть монгольской династии Юань. К 1279 году на юге Китая пала Сунская династия, и монголы полностью закончили свое завоевание этой страны. Сегодня китайцы утверждают, что Юаньская династия была китайского происхождения. Заявляя так, они как бы предъявляют исторические права на все завоевания монголов, по крайней мере, на их восточную часть.
Внук Чингис-хана Годан-хан в 1240 году отправил экспедицию в Тибет и пригласил одного из наиболее значительных религиозных лидеров Тибета, Сакья Пандиту Кунга Гьялцена (1182-1201), к своему двору. Так было положено начало продолжительным отношениям Тибета и Монголии, которые имели особый - духовно-патрональный характер. Их тибетское название "чой-йон", что означает "духовный [наставник]-патрон-милостынедатель". Преемник Годан-хана Хубилай-хан принял буддизм и пригласил Дрогона Чойгьяла Пхагпу, племянника Сакья Пандиты, быть своим духовным наставником. Таким образом, отношения "чой-йон" реализовались в принятии Хубилаем буддизма как государственной религии его империи и в признании Пхагпы ее высшим духовным авторитетом. В благодарность за это Хубилай в 1254 году предоставил своему Учителю политическую власть над Тибетом, присвоив ему различные почетные титулы.
Эти первичные отношения "чой-йон" затем были укреплены отношениями такого же характера между ламами и монгольской или тибетской знатью. Эти уникальные по своему содержанию отношения между государствами в Центральной Азии послужили также основой отношений между маньчжурскими императорами и последующими Далай-ламами. Отношения "чой-йон" имели личностный характер, основываясь на почитании патроном своего духовного наставника, и продолжали существовать, даже если политическое положение первого изменялось. Это очевидно по монголо-тибетским отношениям "чой-йон", которые продолжали существовать даже после падения династии Юань.
Существенным элементом этих отношений была защита патроном своего духовника в благодарность за наставления в учении и благословение, но не в обмен на преданность. В некоторых случаях отношения "чой-йон" приобретали масштабный политический характер, когда от патрона ожидалась и военная помощь для защиты Учителя,его традиции. Но эти отношения не означали его верховенства, хотя китайская пропаганда настаивает на обратном.
С того времени, когда буддизм стал государственной религией восточной части Монгольской империи, а Сакья-лама (Пхагпа) - ее высшим духовным авторитетом, монголо-тибетские отношения лучше всего могут быть определены понятием "взаимозависимость". Имеется в виду равноправное взаимозависимое верховенство правителя-мирянина и духовного авторитета одновременно. В то время как правление духовного лидера в Тибете зависело от защиты и поддержки его патрона, легитимность деятельности последнего в Монгольской империи зависела от ламы.
Никто не отрицает, что монгольские императоры распространили свое влияние на Тибет. Но, в противоположность утверждению, сделанному в китайской "Белой книге", о том, что "в середине тринадцатого века Тибет был официально включен в состав империи Юаней", мы можем сказать, что ни один монгольский император никогда не предпринимал попыток управлять Тибетом непосредственно, Тибет никогда не платил монголам дани и не рассматривался монгольскими императорами частью Китая.
Тибет прекратил политические отношения с Монголией в 1350 году, когда царь Чжангчуб Гьялцен (годы правления - 1350-1364) отобрал силой власть у лам традиции Сакья. Он покончил с монгольским влиянием в тибетской административной системе и ввел новый, основанный на национальных традициях порядок управления. Он издал Свод законов для управления судом [Trimyig Shelchey Cho-nga, i. e. "15 Article Code"]. Китай же вновь обрел свою независимость от монголов только спустя восемнадцать лет после этого. В Китае стала править династия Мин.
Отношения с китайскими императорами в период с 1368 по 1644 год
В своей "Белой книге" китайцы утверждают, что китайская династия Мин "сместила династию Юань и унаследовала право на управление Тибетом". Но эта трактовка событий не имеет под собой никакой исторической базы. Выше мы уже показали, что установление отношений между монгольскими ханами, или императорами, и тибетскими ламами предшествовало монгольскому завоеванию Китая. Также и отношения между Тибетом и Монголией были прерваны раньше, чем Китай обрел свою независимость от последней. Китайские императоры династии Мин не унаследовали никаких отношений от монгольских ханов. С другой же стороны, монгольские правители продолжали поддерживать тесные религиозные и культурные отношения "чой-йон" с тибетцами в течение веков после прекращения политических отношений.
И даже если монголы и имели влияние на Тибет, было бы слишком самоуверенно со стороны Китая требовать монгольское наследство тогда, когда существует единственный законный представитель монгольского народа - Внешняя Монголия.
Контакты между Тибетом и минским Китаем были редки и ограничены главным образом поездками лам из соперничавших монастырей в Китай, где они получали почетные титулы и дары от китайского императора. Эти визиты упоминаются в тибетских исторических хрониках пятнадцатого и семнадцатого веков, но в них нет ни одного свидетельства относительно политической зависимости Тибета от Китая или его правителей, или от императоров династии Мин. В "Белой книге" же подчеркивается, что эти связи отдельных лам с Китаем обнаруживают власть последнего над Тибетом. Но поскольку те ламы не управляли Тибетом, то, какой бы характер ни имели эти связи, они не могли поставить под вопрос независимость Тибета.
С 1350 года Тибетом управляли цари из рода Пхагмодру, а затем, примерно с 1481 года,-династия Ринпунг. В 1406 году царь Дакпа Гьялцен не принял императорского приглашения посетить Китай. Это ясно свидетельствует о суверенности власти тибетских правителей в то время.
Примерно с 1565 года и до установления власти Пятого Далай-ламы в 1642 году, осуществившегося за два года до падения династии Мин в Китае, Тибетом правили цангские цари. Есть свидетельства спорадических дипломатических отношений между некоторыми правителями из этой династии и минскими императорами, причем последние не имели никакой власти над первыми или влияния на них.
В 1644 году китайские императоры были в очередной раз побеждены иностранными завоевателями. На этот раз маньчжуры установили власть над огромной империей, основную часть которой составлял Китай. Они основали собственную династию - Цин.
Отношения с маньчжурами в период с 1639 по 1911 год
В 1642 году Великий Пятый Далай-лама с помощью своего монгольского патрона Гушри-хана стал верховным политическим и религиозным правителем Тибета. С тех пор тибетцы именуют его своим "гонгса ченпо", или "высшим сувереном". Он пользовался авторитетом далеко за пределами Тибета.
Пятый Далай-лама не только поддерживал тесные отношения с монголами, но и установил прочные связи с маньчжурскими правителями. В 1639 году, до того как Далай-лама обрел высшую политическую власть и до того как маньчжуры завоевали Китай и установили правление Цинской династии, маньчжурский император Тайцзу пригласил Далай-ламу в свою столицу Мукден (сегодняшний Шэньян). Не имея возможности приехать лично, Далай-лама направил посланника, который был принят императором с большими почестями. Таким образом, между Далай-ламой и маньчжурскими правителями установились отношения "чой-йон". Отношения, развивавшиеся между маньчжурами и тибетцами, так же как и отношения между тибетцами и монголами, формировались без участия Китая. О. Латтимор указывал следующее относительно Цинской династии: "Фактически существовала только маньчжурская империя, Китай был лишь ее частью", [Studies in Frontier History]
Победив Китай и присоединив его к маньчжурской империи, император Шунь-чжи в 1653 году пригласил Пятого Далай-ламу посетить с визитом столицу империи. В знак высочайшего уважения маньчжурский император проделал четырехдневное путешествие, покинув свою столицу (Пекин), чтобы принять тибетского правителя и выдающегося духовного лидера буддистов Центральной Азии. Комментируя этот визит Далай-ламы, американский ученый и дипломат У. У. Рокхил, работавший в Китае, писал:
"[Далай-лама] был принят со всеми церемониями, соответствовавшими рангу руководителя суверенного государства, и ничего нельзя обнаружить в китайских источниках, что могло бы опровергнуть это. В этот период тибето-китайских отношений обладание Ламой государственной властью, поддерживаемой военной силой Гушри-хана и духовным почитанием всей Монголии, не вызывало ни малейшего сомнения у китайских императоров". [The Dalai Lama of Lhasa and their Relations with Emperors of China, 1644-1908 / T'oung Pao. 1910, 11. P. 37]
В ходе встречи Пятый Далай-лама и маньчжурский император даровали друг другу высокие почетные титулы, и таким образом отношения "чой-йон" были подтверждены. В своей "Белой книге" китайцы упоминают только тот факт, что почетный титул был присвоен Далай-ламе, но умышленно не упоминают того, что почетный титул был дарован и императору.
В китайской интерпретации именно маньчжурский император предоставил Далай-ламе законное право управлять Тибетом. То есть намеренно утрачен смысл события, а именно: то, что был осуществлен обмен титулами между двумя независимыми главами двух государств. Если бы Далай-лама зависел от имперского титула, осуществляя свое правление, тогда бы и император в своем правлении зависел от титула, дарованного ему Далай-ламой.
Во времена правления Цинской династии (1644-1911) отношения между Тибетом и маньчжурскими императорами формально продолжали основываться на принципе "чой-йон". Маньчжурский император, например, с готовностью откликнулся на просьбу помочь отразить вторжение джунгарских монголов и сопроводить найденного нового Седьмого Далай-ламу в столицу Тибета в 1720 году.
В восемнадцатом веке маньчжурские силы трижды были в Тибете: один раз, чтобы защитить Тибет от нашествия войск непальских гурков в 1792 году, и дважды, чтобы восстановить порядок после гражданских войн 1728 и 1751 годов. Каждый раз это делалось по просьбе тибетцев, и каждый раз основанием акции служили отношения "чой-йон".
Во время этих кризисов маньчжурам удалось достигнуть некоторого влияния на Тибет. Но впоследствии, когда Тибет воевал против захватчиков из Джамму в 1841-42 годах, из Непала в 1855-56 годах и из Британской Индии в 1903-04 годах, их влияние и роль в жизни Тибета быстро сошли на нет, и они не смогли сыграть какую-либо роль в этих событиях. К середине XIX века роль маньчжурского императора в Тибете (и роль амбаней) была чисто номинальной.
В "Белой книге" уделяется очень много внимания "предписаниям", или так называемому двадцатидевятистатейному эдикту 1793 года цинского императора Цянь-дуня, касающемуся Тибета и назначения амбаней (послов). Эти "предписания" преподносятся как свидетельство имперского порядка в Тибете, который широко внедрялся маньчжурами. Фактически эти "предписания" были предложениями императора о некоторых реформах тибетского правительства, после войны Тибета с Непалом. Амбани не были вице-королями или наместниками, но были главным образом послами, которым было предписано обеспечивать интересы своей империи и защищать Далай-ламу от имени императора.
Вследствие спора между Тибетом и Непалом, в 1792 году непальские гурки напали на Тибет, и Далай-лама обратился за помощью к маньчжурскому императору. Тот послал большую армию, которая помогла вытеснить войска непальцев, а затем сыграл роль посредника при заключении мирного договора между Тибетом и Непалом. В четвертый раз тибетское правительство обращалось к императору за военной помощью. И ему нужно было высказать свое мнение о тибетских проблемах, чтобы предупредить участие тибетцев в будущих конфликтах, которые снова бы потребовали вмешательства маньчжурской армии. По своему характеру "предписания" были предложениями, сделанными от лица императора-покровителя, а не приказаниями или указаниями правителя своим подданным. Это становится ясным из заявления посланника императора и командира маньчжурской армии, генерала Фу Кьян-аня, сделанного им Пятому Далай-ламе:
"Император дал мне, Великому Генералу, детальные инструкции, чтобы обсудить все положения по порядку. В этом проявляется забота императора о том, чтобы не был нанесен вред тибетцам и чтобы их благо было гарантировано навечно. Нет сомнения в том, что Далай-лама, выражая свою благодарность императору, примет все эти обдуманные и согласованные предложения. Однако, если тибетцы будут настаивать на утвердившихся издревле обычаях, император отзовет амбаней и гарнизон, после того как будут выведены войска. Более того, если подобные конфликты произойдут в будущем, император ничем не сможет помочь. Поэтому тибетцы могут решить сами, что им во благо, а что нет, что тяжело, а что легко, и сами сделать свой выбор". [Quoted from Ya Han Chang's Biography of the Dalai Lamas In Bod kyi Lo rGyus Rag Rim g-Yu Yi Preng ba I Published by Tibet Institute of Social Science. Lhasa. 1991. Vol. 2. P. 316)
Тибетцы приняли только некоторые из двадцати девяти предложений, которые они сочли благоприятными для себя, и не приняли те, которые им показались неприемлемыми. Панчен Чойкьи Ньима, предшественник последнего, покойного ныне, Панчен-ламы, сказал по этому поводу: "Когда китайская политика соответствовала собственным представлениям тибетцев, тогда они готовы были принять совет амбаня, но... если этот совет в каком-нибудь отношении вступал в противоречие с их национальными привычками, тогда сам император ничего не мог поделать с ними". [Diary of Capt. O'Connor, 4 September 1903]
Одним из важнейших положений "двадцатидевятистатейного эдикта" было императорское предложение выбирать инкарнации выдающихся лам, включая Далай- и Панчен-лам, с помощью вытаскивания жребия из золотой урны. Но эта важнейшая обязанность лежала на тибетском правительстве и высших ламах, которые продолжали определять перерожденцев в соответствии с религиозными традициями. Так что, уже в первом случае, когда следовало применить золотую урну для выборов Девятого Далай-ламы в 1808 году, тибетцы отвергли эту процедуру.
Еще одно важное положение этого "эдикта" касалось роли амбаней. В одни времена их роль была схожей с ролью послов, в другие - это были резиденты, когда отношения имели протекционистский характер. Это лучше всего можно понять из объяснения амбаня Ю Тая, которое он дал министру иностранных дел правительства Индии М. Дуранду в 1903 году и которое последний записал:
"В Лхасе он был только гостем, а не хозяином. Он не только не мог сместить действительных хозяев, но и не смел заикнуться об этом" [Sir Percy Sykes. Sir Mortimer Durand:
A Biography. London. 1926. P. 166]. Таким же образом описали положение амбаней и два миссионера-лазариста, которым довелось попасть в Лхасу в середине девятнадцатого века: "Правительство Тибета похоже на правительство папы, а статус китайских послов такой же, как статус австрийского посла в Риме" [Decouverte du Thibet, 1845--1846 / M. Hue. 1933. Р. 50]. Ссылка на "китайских послов"-это часто встречающаяся ошибка, поскольку маньчжурские императоры старались не назначать китайцев амбанями, но только маньчжуров или монголов, - факт, подтверждающий, что назначение амбаня рассматривалось также в контексте роли патрона в отношениях "чой-йон", в которых китайцам не было места. Беспрецедентное вторжение маньчжурских войск в Тибет в 1908 году стало поворотным моментом в отношениях Тибета и маньчжурского императора. Раньше императорские войска приходили по приглашению, для того чтобы помочь Далай-ламе или тибетскому правительству. Но на этот раз маньчжурский император предпринял попытку силой установить свою власть в Тибете, главным образом для того, чтобы устранить растущее влияние Британии. Далай-лама бежал в соседнюю Индию, и оккупация продолжалась недолго. Когда в 1910 году маньчжурский император попытался сместить Далай-ламу, последний заявил о прекращении отношений "чой-йон", поскольку покровитель напал на своего ламу и тем самым разрушил основу этих отношений.
Сопротивление нашествию закончилось успешно: император потерпел поражение, и тибетцы вынудили оккупантов капитулировать. Летом 1912 года, при посредничестве Непала, Тибет и Китай заключили "Договор из трех пунктов", в котором признавалась капитуляция и изгнание всех остатков имперских войск. Позже, вернувшись в Лхасу, 14 февраля 1913 года. Далай-лама в своем заявлении вновь подтвердил независимость Тибета.
Отношения с Британской Индией в период с 1857 по 1911 год
С середины восемнадцатого века Британия проявляла большой интерес к возможности торговли с Тибетом. Поскольку все гималайские государства, которые были тесно связаны с Лхасой, посредством договоров и соглашений попали в зависимость от Британской Индии, Тибет также опасался потерять свой суверенитет в случае отсутствия должного отпора британским попыткам проникнуть в страну. Тринадцатый Далай-лама стремился к независимой политике. Это не устраивало британцев, опасавшихся более чем кто-либо проникновения России в Тибет, что нарушило бы сложившееся равновесие сил в Центральной Азии. Не сумев наладить устраивающие ее отношения с Тибетом, Британия прибегла к помощи маньчжурского двора, чтобы принудить Тибет к сотрудничеству. Результатом этого стало подписание Китаем и Британией двух договоров (в 1890 г. и в 1893 г.), в которых были статьи, касавшиеся Тибета, причем последний не только не участвовал в этом, но даже не был поставлен в известность. Тибетское правительство отвергло эти договоры как ultra vires1, и это ускорило британское вторжение в Тибет, случившееся в 1903 году. Император не стал помогать Тибету и, как уведомил амбань Ю Тай, отказался отвечать за действия тибетцев. Британские войска ушли из Лхасы примерно через год, после подписания с тибетским правительством двусторонней Лхасской конвенции.
Положения Лхасской конвенции с необходимостью предполагали неограниченный суверенитет Тибета во внутренних и внешних делах, поскольку другим способом Тибет не мог законно передать Британии некоторые полномочия, определенные договором. В этой конвенции не признавалось существование каких-либо особых отношений между маньчжурским императором и Тибетом, и подразумевалось признание со стороны Британии права Тибета самостоятельно заключать договоры.
Пытаясь склонить Китай к сотрудничеству, Британия убедила его подписать Присоединительный договор в 1906 году. И опять без участия Тибета это соглашение, а также соглашение 1907 года, заключенное между Британией и Россией, подтвердили право первой на свою сферу влияния в Тибете, а также ввели понятие китайского "сюзеренитета" над Тибетом, чего не принял ни Тибет, ни маньчжурский двор. В 1908 году, во время кратковременного вторжения маньчжурской армии в Тибет, Британия и Маньчжурская империя еще раз, и опять без участия Тибета, подписали договор, касавшийся торговли с Тибетом.
Говоря о британской концепции сюзеренитета, вице-король Индии лорд Керзон объяснял:
"Китайский суверенитет над Тибетом - это конституционная фикция, политическое притворство, которое поддерживалось выгодой обеих сторон... А фактически китайские (т. е. маньчжурские) амбани в Лхасе не имели статуса вице-короля, но были обычными послами". [Papers CD 1920, No. 66, Col to 10. 1903. 8 Jan. India Office Library]
Отношения с Индией
Когда в 1947 году Индия стала независимой, ее правительство заменило британскую миссию на свою и унаследовало договорные отношения Британии с Тибетом. Признание Индией Тибета
1"вне чьей-либо компетенции" - лат. (Рвд).
было очевидно из официального обращения индийского правительства к тибетскому внешнеполитическому ведомству:
"Правительство Индии будет радо убедиться в намерении тибетского правительства продолжать наши отношения на уже сформировавшейся основе, пока не будут достигнуты новые соглашения на основаниях, которые любая из сторон захотела бы принять. Эта процедура принята всеми странами, отношения с которыми Индия унаследовала от правительства Его Высочества". [Noles, Memoranda and Letters Exchanged and Agreements Singed by the Governments of India and China I 1959. Vol. 2. P 39]
Самоопределение
В китайской "Белой книге" говорится о "владении" Тибетом, обсуждаются многие вопросы, относящиеся к правам человека, включая его социальные, экономические и культурные права, но игнорируется основной вопрос- вопрос о праве тибетского народа на самоопределение.
Согласно международному праву, население, которое можно определить как "народ", обладает правом на самоопределение. Правительства не могут отрицать это право и должны действовать в соответствии с ним. В предыдущие десятилетия право на самоопределение применялось главным образом к колониальным странам и народам, но в последние годы это право применяется не только в плане деколонизации, но и значительно шире. По международному праву, тибетцы составляют народ, как это было определено, в частности, на Международной встрече экспертов по дальнейшему изучению концепции прав народов, состоявшейся под эгидой ЮНЕСКО. Трудно представить более яркий пример народа, обладающего всеми важнейшими характеристиками: общностью истории, языка, культуры, этническим единством и т. д. Огромное, то есть достаточное, количество людей едины в своем сознании и практической жизни, обладают необходимыми социальными институтами и стремятся отстоять свое право на самоопределение, чтобы быть признанными международным сообществом.
Под правом на самоопределение подразумевается право народа "определять свое политическое положение, экономическое, социальное и культурное развитие" свободно, без внешнего вмешательства [Международное соглашение по гражданским и политическим правам, ст. 1; Международное соглашение по экономическим, социальным и культурным правам, ст. I]. Тибетцам было отказано в осуществлении этого права со времени оккупации их страны Китаем. Согласно международному праву, КНР не должна препятствовать осуществлению прав тибетцев.
Осуществление права на самоопределение может привести к интеграции или к связи с другим государством, или к независимости, но народ должен сам осуществить свое право. Выбор должен быть сделан свободно, без вмешательства извне. Поэтому тибетский народ должен сделать свой выбор сам, без вмешательства Китая. Далай-лама в течение многих лет призывает Китай договориться о проведении плебисцита под международным контролем, чтобы определить желание тибетского народа. Это самый желательный подход к проблеме, который полностью согласуется с требованиями международного права и практики.
Признание права Тибета на самоопределение
В 1961 году Генеральная Ассамблея ООН приняла резолюцию 1723 (XVI), в которой открыто признавалось право тибетского народа на самоопределение. ООН призвала КНР прекратить "политику, которая направлена на лишение тибетского народа его фундаментальных прав и свобод, включая право на самоопределение". Четыре года спустя, в 1965 году, она специально подтвердила эту резолюцию (см. Рез. 2079 (XX)).
Но еще ранее, в 1959 году, первый премьер-министр независимой Индии Джавахарлал Неру выразил свою решительную поддержку права тибетского народа на самоопределение. Обращаясь к Лок сабхе, нижней палате индийского парламента, он сказал: "Последним голосом в признании Тибета должен быть голос его народа и никого больше".
Недавно состоялись две, не связанные друг с другом, встречи экспертов по международному праву для рассмотрения вопроса о требовании Тибетом независимости.
Постоянный Трибунал Народов, собравшийся в ноябре 1992 года в Страсбурге, в течение недели разбирал многие свидетельства и аргументы и пришел к выводу, что тибетцы отвечают общепринятому юридическому понятию "народ" и потому имеют право на самоопределение. Трибунал сделал заключение, что "нынешняя китайская администрация на территории Тибета должна рассматриваться как иностранное господство над тибетским народом". В конце принятого Трибуналом вердикта записано: "Тибетский народ с 1950 года лишен своего законного права на самоопределение". [Session on Tibet, Verdict I Permanent Tribunal of Peoples. Strasbourq. 1992. 20 Nov. P. 15 and 23, resp.]
На другой самостоятельной конференции, проходившей в Лондоне несколькими неделями позже в течение 4-х дней, тридцать известных специалистов по международному праву из Европы, Африки, Азии, Северной и Южной Америки, среди которых были крупнейшие авторитеты по праву народов на самоопределение, обстоятельно рассмотрев все материалы, включая и китайскую "Белую книгу", сделали письменное заявление:
1) Согласно международному праву, тибетский народ должен получить независимость; право на самоопределение "принадлежит тибетскому народу" и "ни китайское правительство, ни какая-либо другая нация или государство не имеют права лишать его независимости".
2) "Со времени военных действий в 1949-50 годов Тибет находится в оккупации под властью КНР и деспотически управляется колониальной администрацией".
3) "Учитывая длительную историю Тибета как независимого государства, мы считаем, что требование тибетским народом самоопределения, включая независимость, соответствует принципам национального единства и территориальной неприкосновенности государства". [International Lawyers' Statement on Tibet - London 1993 London. 1993. 10 Jan. P. 6-8]
В Заявлении Международной конференции содержался призыв к ООН и членам мирового сообщества срочно принять меры, способствующие быстрой реализации тибетцами своего права на самоопределение. В ходе этих двух обсуждений, в Народном Трибунале и на Международной конференции юристов, полностью были рассмотрены и позиции китайского правительства, особенно те, которые изложены в "Белой книге". Китайское правительство было приглашено участвовать в этих мероприятиях, но уклонилось от этого. Тем не менее оно представило на эти встречи для рассмотрения "Белую книгу" и массу других публикаций, демонстрирующих его аргументы и точку зрения на данную проблему.
Заключение
Несомненно, тибетский народ обладает правом на самоопределение, посредством которого тибетцы сами должны определить свой политический статус и направление экономического, политического и культурного развития своей страны. Даже если понятие самоопределения применимо главным образом к народам, находящимся под колониальным господством или оккупацией, к проблеме тибетцев оно применимо полностью. Пришло время, когда КНР должна выполнить свои международные обязательства и согласиться на проведение в Тибете плебисцита под международным наблюдением.
Вторжение и незаконная аннексия Тибета (1949-1951 гг.)
Введение
По международному праву договоры скрепляются подписями представителей стран, заключающих их, если они не навязаны силой или если одна из стран не принуждена к подписанию договора под угрозой силы. Это отражено в Венской конвенции по нормам заключения договоров, которые рассматриваются как отражение обычного международного права. Китайская Народная Республика очень чувствительна к этому принципу, особенно когда это относится к договорам и соглашениям, которые Китай вынужден был подписать под давлением Запада во времена, когда страна была слаба. Особенно КНР настойчива в том, что такие "неравноправные" договоры не могут быть действительными, причем неважно, кто их подписывал и по каким причинам.
После того как военное вторжение в Тибет началось, и маленькая тибетская армия была разбита, КНР навязала тибетскому правительству договор, по которому Тибет провозглашался частью Китая, хотя и с предоставлением ему широких прав автономии. В "Белой книге" утверждается, что договор был заключен тибетским правительством абсолютно добровольно и что Далай-лама, тибетское правительство и тибетский народ всецело поддержали его. Факты указывают на совершенно противоположное, а именно: на то, что заключение так называемого "Соглашения из семнадцати пунктов по мирному освобождению Тибета" не было добровольной акцией и что оно было отвергнуто тибетским народом. Далай-лама в одной из своих книг приводит слова тибетского премьер-министра Лукхангвы, сказанные им китайскому генералу Чжан Цзин-у в 1952:
"Абсурдно ссылаться на условия "Соглашения из семнадцати пунктов". Наш народ не принял это "соглашение", да и сами китайцы периодически нарушали его условия. Их армия еще оккупировала Восточный Тибет. Эта территория не возвращена правительству Тибета, хотя это должно было быть сделано". [My Land and My People. Dalai Lama / New York. 1992. Fourth Edition. P. 95]
Дипломатическая активность и военные угрозы
Вскоре после того как коммунисты победили гоминь-дан и 1 ноября 1949 года объявили о создании КНР, Радио Пекина объявило, что НОАК должна освободить все китайские территории, включая Тибет, Синьцзян, Хэнань и Тайвань. Частично в ответ на эту угрозу и для того чтобы решить давние споры о границах, 2 ноября министерство иностранных дел Тибетского правительства в своем письме предложило Мао Цзе-дуну провести переговоры, чтобы уладить все территориальные вопросы. Копии этого письма были посланы правительствам Индии, Великобритании и США.
Хотя все эти три правительства считали распространение коммунизма угрозой стабильности в Южной Азии, они посоветовали тибетскому правительству вступить в прямые переговоры с китайским правительством" поскольку другие варианты улаживания конфликта могли бы спровоцировать военные действия.
Тибетское правительство решило послать двух старших чиновников Цепона Шакабпу и Цечхага Тубтена Гьялпо для переговоров с представителями КНР в третьей стране - СССР, Сингапуре или Гонконге. Эти посланники должны были обсудить с китайской стороной письмо министерства иностранных дел Тибета Председателю Мао Цзе-дуну
и продолжавшиеся, как прежде, угрожающие сообщения китайского радио о близком "освобождении Тибета". Они должны были получить гарантии того, что территориальная целостность Тибета не будет нарушена, и заявить, что Тибет не потерпит внешнего вмешательства.
Когда тибетские делегаты обратились в Дели за визами в Гонконг, китайцы сказали им, что скоро в Нью-Дели должен прибыть их новый посол в Индии и что переговоры нужно начать с ним. В ходе же переговоров китайский посол в Индии Юань Чжэн-синь потребовал от тибетской делегации принять предложение из двух пунктов: 1) национальная оборона Тибета должна управляться Китаем и 2) Тибет должен быть признан частью Китая. Затем они должны были последовать в Китай для утверждения этого соглашения. Будучи проинформированным о требованиях китайской стороны, тибетское правительство предложило делегатам отвергнуть такую постановку вопроса. Таким образом, переговоры были отложены.
7 октября 1950 года сорокатысячное китайское войско под руководством политического комиссара Ван Пе-ми с восьми сторон атаковало административный центр Восточного Тибета - Чамдо. Незначительные тибетские силы, состоявшие из восьми тысяч солдат и милиции, были разбиты. Чамдо был взят через два дня, и калон (министр) Нгапо Нгаванг Джигме, административный глава региона, был арестован. Четыре тысячи тибетских бойцов погибли.
Китайская агрессия шокировала Индию. В резкой ноте министерства иностранных дел Индии от 26 октября 1950 года, направленной в Пекин, говорилось:
"Сейчас, когда китайское правительство предприняло вторжение в Тибет, навряд ли можно совместить с этими событиями мирные переговоры, и, естественно, часть тибетцев будет опасаться, что эти переговоры пройдут под давлением. При современном положении дел вторжение китайских войск в Тибет не может быть рассмотрено иначе как удручающее событие, не согласующееся с интересами самого Китая в налаживании мира в регионе. Так считает индийское правительство".
Многие страны, включая США и Британию, выразили поддержку позиции индийского правительства.
8 ноябре 1956 года была созвана чрезвычайная сессия Национальной ассамблеи Тибета, на которой депутаты просили Далай-ламу, которому в то время было только шестнадцать лет, принять на себя полноту власти главы государства. И затем Его попросили уехать из Лхасы в Дромо, ближе к границе с Индией, чтобы он был в безопасности. В то же время министерство иностранных дел Тибета опубликовало следующее заявление:
"Тибет един и возглавляется Далай-ламой, который принял всю полноту власти... Мы призываем мир к невоенному вмешательству в эту неспровоцированную агрессию".
7 ноября 1950 года тибетское правительство отправило письмо Генеральному секретарю ООН, призывая эту всемирную организацию вмешаться в конфликт. В частности, в этом письме говорилось:
"Мы сознаем, что наша страна не может остановить наступление Китая. И мы готовы к переговорам с Китаем на основе взаимоуважения. ...Хотя мало надежды на то, что мирный народ сможет сопротивляться жестоким, натренированным в войне людям, мы думаем, что ООН решила останавливать любую агрессию, где бы она ни случилась".
Через десять дней Сальвадор официально предложил поставить вопрос об агрессии Китая против Тибета в повестку дня Генеральной Ассамблеи. Однако вопрос не обсуждался на Генеральной Ассамблее, поскольку индийская делегация заявила, что мирное решение проблемы может быть достигнуто тремя заинтересованными сторонами - Тибетом, Индией и Китаем. Второе письмо тибетской делегации, направленное в ООН 8 декабря, положения не изменило.
8 условиях оккупации Восточного и Северного Тибета, поражения и уничтожения своей маленькой армии, нашествия десятков тысяч войск НОАК в Центральный Тибет и отсутствия активной поддержки со стороны мирового сообщества Далай-лама и тибетское правительство приняли решение послать в Пекин свою делегацию для переговоров с китайскими руководителями.
"Соглашение из семнадцати пунктов"
В апреле 1951 года тибетское правительство послало в Пекин делегацию из пяти человек, возглавлявшуюся калоном Нгапо Нгавангом Жигме. Тибетское правительство уполномочило свою делегацию поставить в известность о своей позиции и выяснить китайскую точку зрения. Вопреки содержащемуся в "Белой книге" утверждению, будто делегация обладала "полнотой власти", она не имела полномочий заключать какой-либо договор. Делегатам было приказано все важные вопросы переадресовывать правительству.
29 апреля переговоры начались с представления китайской стороной краткого проекта договора. Тибетская делегация полностью отвергла предложения китайской стороны, тогда последняя предложила видоизмененный проект того же договора, но и он не был принят тибетцами. В такой ситуации китайские представители Ли Вей-хань и Чжан Цзин-у разъяснили, что условия, которые они выдвинули, являются окончательными и тождественны ультиматуму. С тибетской делегацией разговаривали резко и в оскорбляющих выражениях, угрожая физической расправой. Фактически члены делегации оказались пленниками. Дальнейшая дискуссия была невозможна, и в противоположность утверждениям китайской стороны тибетской делегации не предоставлялась возможность проконсультироваться со своим правительством. Был предложен унизительный выбор: или подписать "Соглашение", пользуясь своими полномочиями, или принять на себя ответственность за незамедлительную оккупацию Лхасы.
Под сильнейшим давлением Китая тибетская делегация подписала 23 мая 1951 года "Соглашение между Центральным народным правительством и автономным правительством Тибета о мерах по мирному освобождению Тибета", будучи неспособной проинформировать свое правительство. Делегаты предупредили китайскую сторону, что они подписали договор, основываясь только на своей компетенции, но ни Далай-лама, ни тибетское правительство не уполномочивали их делать это. Но ничто не остановило китайское правительство, и оно провело церемонию подписания и объявило миру о заключении договора о "мирном освобождении Тибета". Даже печати, скрепившие договор, были подделаны китайцами с целью придать договору видимость подлинности.
Семнадцать статей "соглашения", включавшие различные положения, санкционировали, в частности, введение китайских военных сил в Тибет и предоставляли китайскому правительству право осуществлять внешние сношения Тибета. С другой стороны, гарантировались неизменность политической системы Тибета и непокушение на установленный статус, функции и власть Далай-ламы или Панчен-ламы. Тибетский народ должен был бы получить региональную автономию и сохранить свои верования и традиции. Реформы в Тибете должны были бы осуществляться после консультации с тибетским руководством и без принуждения.
Полный текст того, что стало известно как "Соглашение из семнадцати пунктов", был передан Радио Пекина 27 мая 1951 года. В этот день Далай-лама и тибетское правительство впервые познакомились с этим разбойничьим документом. Реакции в Дромо, где тогда находился Далай-лама, и в Лхасе были одинаковы: это были состояния шока и неверия.
Немедленно было отправлено послание делегации в Пекин, в котором ее действия осуждались за подписание "соглашения" без консультаций с правительством. Было приказано выслать текст подписанного документа и ожидать новых инструкций. Между тем была получена телеграмма от делегации, в которой говорилось, что китайский представитель генерал Чжан Цзин-у находится на пути в Дромо, следуя через Индию. Кроме того, сообщалось, что некоторые делегаты возвращаются также через Индию, а глава делегации возвращается прямо в Лхасу.
Далай-лама и тибетское правительство воздержались на время от публичного непризнания "соглашения". 17 августа 1951 года Далай-лама вернулся в Лхасу в надежде заключить с китайцами более приемлемый договор.
9 сентября 1951 года около трех тысяч китайских солдат вошли в Лхасу, вскоре за ними пришли еще двадцать тысяч из Восточного Тибета и из Восточного Туркестана (Синьцзян). НОАК заняла основные города: Рутог и Гарток, затем - Гьянгдзе и Шигадзе. С оккупацией основных городов Тибета, включая Лхасу, большой концентрацией войск по всему Тибету с востока на запад военный контроль над Тибетом был фактически установлен полностью. При таком раскладе сил Китай отказался возобновить переговоры, и Далай-лама оказался лишенным какой-либо возможности принять или отвергнуть тибето-китайский договор. Однако при первой же возможности высказаться свободно, которая предоставилась 20 июня 1959 года после бегства в Индию, Далай-лама официально отверг "Соглашение из семнадцати пунктов" как "навязанное тибетскому правительству и народу под угрозой военной силы".
В оценке "Соглашения из семнадцати пунктов о мерах по мирному освобождению Тибета" и оккупации Тибета есть два решающих критерия. Первый - это масштаба нарушения международного права Китаем, когда войска НОАК вошли в Тибет; второй-последствия подписания "соглашения".
Заключение договоров основывается на общепризнанном принципе свободного и согласованного принятия договорных обязательств договаривающимися сторонами: согласие без принуждения есть необходимая основа договора. Договоры, заключенные под угрозой силы, лишены своего юридического основания, особенно если насилие применено к стране и правительству, а не к участникам переговоров. В связи с оккупацией Китаем больших территорий Тибета и открытой угрозой захвата Лхасы в случае отказа подписать договор, это "соглашение" оказалось недействительным ab initio2, и оно не могло стать законным оттого, что тибетское правительство вынуждено было молчать в этой ситуации.
Далай-лама и тибетское правительство не подписали договор по доброй воле, как это утверждается в китайской "Белой книге". Сам Мао Цзе-дун в Директиве Центрального Комитета КПК по политической работе в Тибете, опубликованной 6 апреля 1952 года, фактически признал это:
"Не только два силона (т. е. премьер-министра), но и Далай-лама со своей кликой сопротивлялись принятию Соглашения и не хотят осуществлять его. До сих пор у нас нет материальной базы для полного осуществления соглашения, не имеем мы и поддержки среди масс населения и высшего слоя общества". [Selected Works of Мао Tseiung / Foreign Language Press, Peking. 1977. Vol. 5. P. 75]
Народное восстание
Введение
Когда люди угнетены, они неизбежно восстанут против своего угнетателя. До 50-х годов XX века в Тибете никогда не было народных восстаний. Тибетское движение сопротивления китайской оккупации началось сразу же после вторжения. Уже до 1956 года в восточных провинциях Тибета Кхам и Амдо произошли открытые столкновения. Тремя годами позже сопротивление приобрело национальные масштабы, что привело к крупным выступлениям в Лхасе в 1959 году, бегству Далай-ламы и к эмиграции восьмидесяти тысяч жителей в соседние страны. Десятки тысяч тибетцев были убиты НОАК. С тех пор восстания и демонстрации тибетцев не прекращались. Только в период между 1987 и 1992 годами зафиксировано более чем 150 выступлений в Лхасе и других частях Тибета. Большинство восстаний было подавлено китайцами с большой жестокостью. В марте 1989 года в Тибете второй раз за его историю
2 "с начала" - лат. (Ред.).
(первый был в 1959 году) было введено военное положение.
Китайское правительство старалось представить народное сопротивление тибетцев как дело рук немногих недовольных аристократов, стремящихся реставрировать старую систему эксплуатации и подавления народных масс. Они изображали 95% тибетцев крепостными, которые жестоко подавлялись небольшим числом аристократов и лам. Китайцы не могут объяснить только одного, почему эти, как они говорят, подавляемые массы никогда не восставали против своих хозяев, несмотря на то что в Тибете никогда. не было полиции и большую часть истории там не было сильной армии. И эти же тибетцы восстали и борются сейчас против громадной секретной службы и армии Китая, зная на какой огромный риск они идут. Если мы посмотрим на социальный состав тибетцев, участвовавших в восстаниях и демонстрациях, то увидим, что 80% из них не являются ни аристократами, ни высшими ламами. Более того, 85% тибетских беженцев представляют, как говорят китайцы, "класс крепостных".
События, приведшие к Народному восстанию 1959 года
Давайте вкратце познакомимся с основными причинами тибетского национального восстания против Китая в 1959 году. После того как китайские войска обосновались в Лхасе, постоянно делались попытки подорвать суверенную власть тибетского правительства и установить китайскую власть. Это осуществлялось тремя путями. Во-первых, политическим и региональным разделением тибетцев на основе принципа "разделяй и властвуй". Во-вторых, определенными социальными и экономическими реформами, проводившимися вопреки желаниям тибетцев и рассчитанными на изменение структуры тибетского общества. В-третьих, учреждением оккупационной властью различных органов управления и новых организаций, подобных существовавшим уже тибетским институтам власти.
- В период с 24 ноября 1950 года по 19 октября 1953 года Китай включил большую часть тибетской области Кхам в состав соседней с ней китайской провинции Сычуань. Кхам был разделен на два так называемых тибетских автономных округа и один тибетский автономный район. 13 сентября 1957 года часть Южного Кхама была названа тибетским автономным округом Дечеп и включена в состав провинции Юньнань.
- Большая часть Амдо вместе с небольшим районом Кхама получила статус китайской провинции под названием Цинхай. Одна из частей Амдо была преобразована в тибетский автономный округ Нгапа и присоединена к провинции Сычуань. Оставшаяся часть Амдо была разделена на тибетский автономный район Тианьчжу (6 мая 1950 г.), тибетский автономный округ Каньлхо (1 октября 1953 г.) и присоединена к китайской провинции Ганьсу.
- 9 сентября 1965 года Китай официально учредил так называемое тибетское автономное региональное правительство, предоставив ему право управлять всей областью Цанг и некоторыми частями Кхама.
- Китай лишил многих этнических тибетцев, которые сами себя считали тибетцами, таких как шерпы, монпы, лхопы, тенгрпы, джангпы и т. д., их принадлежности к тибетскому народу, определив их китайскими национальными меньшинствами. Присвоение НОАК тысяч тонн ячменя и других продуктов питания впервые в истории страны довело тибетцев до голода, что вызвало митинги протеста в Лхасе. Первая большая группа сопротивленцев, "Миманг Цонгду" (народная ассамблея), организовалась совершенно спонтанно, и ее представители вручили китайскому военному командованию петицию с требованием вывести из страны НОАК и прекратить вмешательство в дела Тибета. Китайская реакция была моментальной: оба премьер-министра, Лукханг-ва и дост. Лобсанг Таши, которые были открытыми противниками китайского правления и не принимали "Соглашение из семнадцати пунктов", были принуждены уйти в отставку, а пять лидеров "Миманг Цонгду" были заключены в тюрьму. Сама же организация стала подпольной.
В 1954 году Далай-лама по приглашению китайского правительства посетил Пекин. "Специальное" автономное положение Тибета, определенное "Соглашением из семнадцати пунктов", было формально отменено в связи с принятием Народным собранием Китая новой конституции. После этого последовало принятие "Резолюции по учреждению Подготовительного комитета автономного района Тибета" (ПКАРТ) - мера, предпринятая с целью дальнейшей интеграции тибетской администрации в состав администрации КНР. Подготовительный комитет должен был действовать как центральная администрация Тибета вместо тибетского правительства. Далай-ламу сделали Председателем Комитета, правда без реальной власти. В своей автобиографии Далай-лама объясняет это следующим образом :
"Комитет был безвластным и демонстрировал только видимость тибетского управления. В действительности, вся власть осуществлялась китайцами. Вся политика определялась организацией под названием Тибетский комитет коммунистической партии Китая, в который не входил ни один тибетец". [Dalai Lama. Ibid. P. 133]
В 1956 году ПКАРТ был учрежден, и районы, находившиеся под властью генерал-губернатора Чамдо (Восточный Тибет), назначавшегося тибетским правительством, были выведены из-под юрисдикции тибетского правительства в Лхасе, и их административные органы получили статус, равный статусу тибетского правительства. Последнее потеряло также законный контроль над землями монастыря Ташилунпо. Все это уменьшило его власть.
В Амдо и Кхаме, в меньшей степени в других районах, китайское правительство проводило, не без принуждения, социальные, политические и аграрные реформы. Часто подвергались насилию религиозные деятели и целые монастыри. Все это привело к значительному увеличению ответных действий такого же характера. Ведь "Соглашение из семнадцати пунктов" гарантировало, что реформы не будут навязываться тибетцам. Но такое произошло в Восточном Тибете: нетерпение и воинственность китайской администрации вызывали ответные силовые реакции, которые вскоре разрослись в широкое военное сопротивление. И по провинциям Амдо и Кхам прокатились волны карательных операций.
Когда насилие охватило и другие части Тибета, тогда, летом 1957 года, началась полномасштабная партизанская война. В больших количествах с востока и запада в Лхасу стали прибывать беженцы. В течение года восстание охватило и Центральный Тибет, и в 1958 году был образован сопротивленческий союз "Тенсунг Дхангланг Магар" (Добровольческие силы защиты Учения), объединивший "Миманг Цонгду" и "Чуши Гангдук" ("Четыре реки и шесть горных хребтов"). К осени этого года народная армия, насчитывавшая 80 тысяч человек, контролировала большинство районов Южного Тибета и некоторые части Восточного Тибета.
Далай-лама призывал свой народ успокоиться, с тем чтобы предотвратить еще большее кровопролитие. Однако ситуация в Тибете ухудшалась быстро. В 1966 году Далай-лама по приглашению первого независимого премьер-министра Индии Дж. Неру принимал участие в празднике "Будда Джаянти". На встрече в Дели с Неру и Чжоу Энь-лаем Далай-лама выразил свою глубокую озабоченность той взрывоопасной ситуацией, которая сложилась на его родине, и допустил возможность принятия политического убежища в Индии. Неру посоветовал ему этого не делать. Чтобы убедить Далай-ламу вернуться домой, китайское правительство объявило, что "социалистические и демократические реформы" в Тибете будут отложены на некоторое время. Было обещано, что большое количество китайских гражданских лиц будет отозвано назад и что число учреждений ПКАРТа будет уменьшено в два раза. Но все это оказалось ложью.
В последующие годы китайцы интенсифицировали социалистические преобразования и репрессии против тибетцев, а также послали большое военное подкрепление в Тибет. То есть более чем компенсировали свою незначительную кадровую уступку.
Народное восстание и бегство Далай-ламы
Неминуемые события произошли в марте 1959 года. Тибетцы опасались, что китайские власти готовят похищение и отправку Далай-ламы в Пекин. Такое уже осуществлялось в Кхаме и Амдо, когда важные ламы или местные лидеры вдруг мистически исчезали во время культурных программ или других мероприятий, которые были организованы китайцами и на которые они приглашали тибетцев. Обеспокоенность за безопасность Далай-ламы сильно возросла, когда китайское военное командование пригласило Его на театральное представление, которое должно было состояться в китайском гарнизоне 10 марта. Беспокойство еще больше увеличилось, когда китайцы потребовали, чтобы Далай-лама не сопровождался охраной, как это было положено по традиции. Народ Лхасы не допустил, чтобы Далай-лама попался на уловку китайцев.
10 марта произошла стихийная демонстрация: тысячи людей окружили летний дворец Далай-ламы-Норбулингку, чтобы не допустить Его на объявленное китайцами представление. В течение нескольких следующих дней в Лхасе проходили массовые собрания, на которых участники требовали, чтобы китайцы покинули Тибет и предоставили их стране полную независимость.
Далай-лама, опасаясь серьезных последствий массовых демонстраций, убедил разойтись большую толпу народа, собравшуюся перед Норбулингкой, и написал три письма командующему китайскими войсками, генералу Тань Ку-ан-сэню, стремясь успокоить китайцев и предотвратить грозившее насилие. Объясняя обстоятельства, в которых он писал эти письма. Далай-лама вспоминал в своей автобиографии :
"Я ответил на все его письма, чтобы выиграть время, остудить гнев обеих сторон и призвать народ Лхасы к выдержке. Моим моральным долгом в тот момент было предотвращение катастрофического столкновения безоружных людей и китайской армии". [Dalai Lama. Ibid. P. 187]
Но несмотря на усияия Далай-ламы, вскоре после этих событий открытое столкновение в Лхасе все же произошло, и оно имело пагубные для тибетцев последствия.
Видя, что все попытки предотвратить открытую конфронтацию и кровопролитие оказались неудачными и что дальнейшее сотрудничество с китайскими властями с целью уменьшить их агрессивность более не имеет смысла, Далай-лама решил бежать в Индию, чтобы привлечь международную помощь для спасения своего народа. Он покинул Лхасу ночью 17 марта.
28 марта китайский премьер Чжоу Энь-лай опубликовал постановление Государственного совета о "роспуске" тибетского правительства. Далай-лама и его министры, находившиеся на пути в Индию, быстро отреагировали на это постановление, заявив, что новая администрация, сформированная в Лхасе, которая полностью контролируется китайцами, никогда не будет признана тибетским народом. После своего прибытия в Индию Далай-лама восстановил правительство в изгнании и публично заявил: "Где бы я ни был вместе с моим правительством, тибетский народ всегда будет считать нас тибетским правительством".
Через несколько месяцев около 80 тысяч тибетцев с большим трудом достигли границ Индии, Непала, Бутана и Сиккима. Но многие не смогли сделать это.
В китайской "Белой книге" эти события стараются представить как дело рук тибетских реакционеров, которые с помощью ЦРУ организовали вооруженное "восстание", против которых "решительно" были настроены народные массы, а Далай-лама "сбежал в Индию по принуждению". Восстание, утверждают китайцы, охватило не более семи тысяч человек и было легко подавлено за два дня.
Такая трактовка событий далека от истины и опровергается даже самими китайскими властями. Так, согласно докладам китайской военной разведки, только в период с марта по октябрь 1959 года НОАК уничтожила 87 тысяч участников восстания в Лхасе и прилегающих к ней районах [Xiang Xingshi he Renwu Jiaoyu de Jiben Jiaocai. PLA Military District's Political Report, I960]. Нерешительная помощь ЦРУ восстанию всерьез началась только тогда, когда оно закончилось. Хотя эта помощь приветствовалась тибетцами, она все же была незначительной. Все свидетельства указывают на то, что восстание было массовым, народным и распространилось широко. Его жестокое подавление во всех регионах Тибета только еще раз подтверждает это.
Традиционное общественное устройство Тибета и демократические основы его будущего
Введение
Китай всегда оправдывал свою политику в Тибете, рисуя мрачную картину жизни традиционного тибетского общества. Военное вторжение и оккупация рассматривались Китаем как "освобождение" тибетского общества от "средневекового феодального крепостничества" и "рабства". Сегодня этот миф постоянно используется Китаем, чтобы оправдать собственные нарушения гражданских и политических прав в Тибете и парировать международное давление на Пекин с целью заставить его пересмотреть свою репрессивную политику в оккупированном Тибете.
Традиционное тибетское общество было отнюдь не совершенным и требовало изменений. Далай-лама и тибетские лидеры признают это. И это та причина, по которой Далай-лама приступил к осуществлению перспективных реформ сразу после того, как он получил светскую власть.
Но традиционное тибетское общество не было настолько плохим, как это старается представить Китай.
В любом случае по ряду причин оправдания Китая не обоснованы. Прежде всего, международное право не принимает оправдания такого рода. Непозволительно одной стране вторгаться, оккупировать, аннексировать и колонизировать другую страну только потому, что ей не нравится социальная система второй. Во-вторых, КНР несет еще ответственность за причинение страданий другому народу во имя свободы. В-третьих, уже начинали осуществляться необходимые реформы, и тибетцы сами способны провести их.
В своем докладе по Тибету в 1960 году Международная комиссия юристов заявила:
"Китайские утверждения, что в Тибете до прихода китайцев права человека не соблюдались, основываются на искаженных и преувеличенных сообщениях о жизни в этой стране. Выяснилось, что обвинения против тибетских "повстанцев" в изнасилованиях, грабежах и пытках были намеренно сфабрикованы. И в других случаях по этим или иным причинам информация не заслуживает доверия".
Традиционное общество
В терминах социальной мобильности и распределения общественного богатства Тибет правомерно сравнивать с большинством азиатских стран. Далай-лама, глава духовной и светской администраций, определялся на основе системы реинкарнации, которая гарантировала, что правление в Тибете не будет наследственным. Большинство Далай-лам, включая Тринадцатого и Четырнадцатого, - выходцы из простых крестьянских семей из дальних частей Тибета.
Административные посты ниже Далай-ламы занимались равным количеством чиновников-монахов и чиновников-мирян. Хотя чиновники-миряне занимали посты по наследству (однако сами посты не являются наследственными), посты, занимаемые монахами, были доступны для всех. Большая часть чиновников-монахов формировалась на непривилегированной основе. Тибетская монашеская система обеспечивала широкую социальную мобильность. Монашеские организации доступны в Тибете для всех, и подавляющее большинство монахов, особенно тех, кто прошел путь от рядового до иерарха,-это выходцы из простонародья, часто из заброшенных деревень Кхама и Амдо:
это потому, что в монастырях предоставлялись равные возможности всем занять любое высокое положение в зависимости от учености. В популярном тибетском афоризме утверждается следующее: "Если человек обладает знанием, то путь к золотому трону Гадена (символизирующему высшее положение в иерархии школы Гелуг тибетского буддизма) открыт для него.
Крестьяне, которых в китайской "Белой книге" навязчиво называют "крепостными", обладали юридической самостоятельностью, часто подтверждавшейся наличием документов, в которых указывались их права. Любой из них мог обратиться в суд. Крестьяне имели право подать в суд на своих хозяев и обратиться по своему делу в высшие инстанции.
Мисс Дондуб Чходон родилась в семье, принадлежавшей к беднейшему слою населения независимого Тибета. Вспоминая в своей книге "Life in the Red Flag People's Commune" ("Жизнь до прихода китайцев"), она говорит следующее :
"Я принадлежала к тем, кого сейчас китайцы называют тибетскими крепостными... Нас было шестеро в семье... Наше жилище представляло собой двухэтажное строение, обнесенное со всех сторон стенами. На первом этаже мы держали домашнюю скотину: четырех яков, двадцать семь овец и коз, двух ослов. Наш земельный надел составлял четыре с половиной кхеля (0,37 гектара). У нас никогда не было трудностей с тем, чтобы прокормить себя. И в наших местах не было ни одного нищего".
Во все времена тибетской истории закон, так же как и устоявшаяся традиция, запрещал землевладельцам наказывать крестьян и дурно обращаться с ними. Со времен царя Сонгцена Гампо (VII в.) многие тибетские правители издавали законы, основанные на "Десяти добротелях Дхармы", то есть на этических принципах буддийской религии, которая требовала, чтобы правители покровительствовали своим подданным. В 1909 году Тринадцатый Далай-лама издал указ, согласно которому каждый крестьянин получал право в случае дурного обращения со стороны своего хозяина подать жалобу непосредственно Далай-ламе. Фактически в тибетском обществе недоброе поведение порицалось. Религиозная вера тибетцев в истинность сострадания препятствовала немилосердному поведению, касалось ли это людей или животных.
. Смертная казнь была запрещена в Тибете, а наказание физическим увечьем могла присуждать только центральная власть в Лхасе. В 1898 году в Тибете был принят закон, запрещавший такие формы наказания, исключая случаи государственной измены.
Вся земля принадлежала государству, которое наделяло ею монастыри и отдельных своих подданных, сослуживших ему службу. Со своей стороны, государство собирало с имущих налоги и использовало их в своих делах. Состоятельные миряне или платили земельный налог, или посылали одного мужчину из каждого поколения на государственную службу. Монастыри осуществляли религиозные функции для государства, а еще в большей степени были школами, университетами, центрами искусства, ремесел, медицины и культуры. Монастыри как высокоорганизованные образовательные центры были фундаментом традиционной тибетской культуры. Обучавшиеся в монастырях полностью содержались за их счет: им всем предоставлялось питание и жилье. Некоторые монастыри обладали значительной собственностью, некоторые, получив большие дарования, использовали их для своего развития. Другие же не имели ни первого, ни второго. Они получали лишь дары и пожертвования от своих почитателей и патронов. И отдельным монастырям часто не хватало этих средств, чтобы обеспечить всем необходимым большое количество монахов. Чтобы пополнить свои доходы, такие монастыри занимались торговлей и ростовщичеством.
Большая часть земли в прежнем Тибете находилась в руках крестьян, которые платили налог сельскохозяйственной продукцией непосредственно государству. Это было главным источником продовольственных запасов государства, которые затем распределялись между монастырями, армией и служащими, не имевшими какой-либо собственности. Некоторые крестьяне несли трудовую повинность, а некоторые были обязаны обеспечивать средствами передвижения государственных служащих и в некоторых случаях монастыри.
Землепользование было наследственным. Крестьянин мог сдавать землю в аренду или закладывать ее. И он мог быть лишен своей земли только в случае неуплаты налога или невыполнения трудовой повинности, которые были небольшими. Практически крестьянин имел права землевладельца и платил скорее натуральный налог, а не ренту.
Небольшая часть тибетцев, живших главным образом в провинции У-Цанг, были арендаторами. Они брали в аренду землю у крупных землевладельцев и монастырей и расплачивались с ними или оброком- или посылали одного члена своей семьи работать слугой или сельскохозяйственным рабочим. Некоторые из этих арендаторов становились управляющими владениями, обладавшими большой властью (именно за это китайцы приклеили им ярлык "агентов феодалов"). Другие выходцы из таких семей выбирали себе занятие по желанию. Они имели право заниматься торговлей или чем-нибудь друшм, могли стать монахами или работать на своей собственной земле. Хотя они и считались арендаторами, они не могли быть лишены земли по желанию ее владельца. Некоторые из них были очень богаты.
Четырнадцатый Далай-лама намеревался осуществить перспективные административные и земельные реформы. Он предполагал, что крупные монастырские и частные владения будут выкуплены государством и розданы крестьянам. По Его указанию был создан специальный комитет по реформе, который уменьшил земельный налог с крестьян. Этому комитету было также поручено изучать жалобы крестьян на местные власти и предпринимать соответствующие меры. Далай-лама одобрил предложение об освобождении должников от долгов по представлению этого комитета. Крестьяне-задолжники были разделены на три группы: на тех, которые 1) не могли заплатить проценты или вернуть ссуду и освобождались от долга полностью;
2) не могли заплатить проценты из своих годовых доходов, но имели достаточно денег, чтобы вернуть ссуду, обязанных сделать выплаты в рассрочку; 3) разбогатели в течение нескольких лет и должны были вернуть ссуду и выплатить проценты в рассрочку. Далай-лама также приказал, чтобы в будущем без специального разрешения правительства с населения не требовали транспортного обслуживания. Кроме того, была увеличена плата за эту работу.
Голод и голодная смерть не были известны в независимом Тибете. Были, конечно, неурожайные годы. Но люди могли взять продукты взаймы у местной администрации, монастырей, крупных землевладельцев и богатых фермеров. С 1950 года китайский военный и гражданский персонал кормился из тибетских государственных продовольственных запасов и принуждал тибетцев продавать им их запасы зерна по номинальным ценам. "Свобода" тибетцев реально оказалась лишь правом на бедность. Палден Гьяцо, 61-летний монах, который бежал из Тибета в 1992 году, после 33 лет китайской тюрьмы и каторги сказал об этом очень лаконично: "Китайцы определенно преуспели в деле превращения богатого в бедного. Но они не помогали и бедным. Бедный стал еще беднее, и мы превратились в нацию попрошаек цампы3".
В своей книге "Тибет и его история" X. Ричардсон писал: "Даже коммунистические писатели должны были признать, что до 1949 года разница между богатым и бедным в Тибете не была очень большой". И действительно, когда Ху Яобань в 1980 году сам увидел повсеместную нищету жителей Центрального Тибета, он заявил, что уровень жизни там, по крайней мере, должен быть доведен до уровня, существовавшего до 1959 года.
Демократические реформы
В 1959 году после своего бегства из Тибета Далай-лама восстановил свое правительство в Индии и начал ряд демократических изменений. Был учрежден парламент эмиграции - избираемая непосредственно народом организация народных представителей. В 1961 году Далай-лама подготовил проект Конституции будущего Тибета, при этом он стремился заручиться мнением тибетцев по этому вопросу.
В 1963 году подробный проект Конституции будущего Тибета был обнародован. Несмотря на сильное сопротивление, Далай-лама настоял на включении в нее статьи, которая гласит, что исполнительная власть, осуществляемая Далай-ламой, может быть передана Совету Регентов, если Народное собрание двумя третями своего состава после согласования с Верховным судом придет к решению о необходимости такой передачи власти в интересах государства.
10 марта 1969 года Далай-лама объявил, что ко дню обретения Тибетом независимости тибетский народ должен будет решить, какую систему государственного управления он хотел бы иметь.
В 1990 году в Конституции были сделаны изменения, усилившие роль Собрания народных представителей Тибета за счет увеличения числа его членов с 14 человек до 46. Также Собранию предоставлялись более широкие конституционные права, а именно, оно теперь выбирало калонов (министров), которые ранее назначались непосредственно Далай-ламой. Высшая правоохранительная комиссия должна была теперь рассматривать жалобы людей на действия администрации.
В январе 1992 года Далай-лама представил "Guidelines for future Tibet's Polity and the Basic Features of its Constitution", где он заявил, что не будет "выполнять каких-либо обязанностей в будущем правительстве Тибета" и будет сам определять свою традиционную политическую позицию. "Будущее правительство Тибета,-сказал Далай-лама,- будет избираться народом на основе возрастного избирательного ценза". Далай-лама также заявил, что в течение некоторого периода между выводом китайских оккупационных войск и вступлением Конституции в силу обязанности по управлению государством будут возложены на тибетских чиновников, которые сейчас работают в Тибете. Во время этого переходного периода будет назначен президент, которому Далай-лама передаст свою политическую власть и обязанности. Тибетское правительство в эмиграции прекратит существование ipso facto4.
В руководстве по будущему политическому устройству говорится также следующее:
"Будущий Тибет будет миролюбивой страной, придерживающейся принципа ахимсы (невреясдения). Он будет иметь демократическую систему управления, в задачи которой будет обязательно входить сохранение чистой и здоровой окружающей среды. Тибет будет полностью демилитаризованной страной".
3 Цампа - поджаренная ячменная мука - национальная пища тибетцев, наподобие хлеба для русских (Ред.).
4 "в силу самого факта" - лат. (Ред.).
Поэтому сейчас тибетцы борются не ради восстановления старой системы управления, как это утверждают китайцы. Продолжающиеся попытки Китая персонифицировать тибетскую проблему, ставя все в зависимость от статуса Далай-ламы, есть лишь увертка с целью скрыть основную причину тибетского народного сопротивления.
Права человека
Введение
Более 1,2 миллиона тибетцев погибли в результате китайского вторжения и оккупации. Сегодня трудно найти тибетскую семью, в которой не числился бы посаженным или убитым хотя бы один человек. Согласно Жигме Нга-бо, в "ходе репрессий 1959 и 1969 годов почти каждая тибетская семья пострадала тем или иным образом". Эти факты говорят много о "демократической реформе", которая, как утверждает Китай, была осуществлена для преобразования "темного, феодального, эксплуататорского общества" Тибета.
Независимый Тибет, конечно, не был примером совершенного общества. Но он никоим образом не был таким тираническим государством, каким является сейчас, когда там правят китайцы. Самые большие тюрьмы, которые были расположены в Лхасе, вмещали во все времена не более тридцати заключенных каждая. Но после китайского вторжения весь Тибет покрылся тюрьмами и трудовыми лагерями. Есть даже сообщения, что китайцы устраивали массовые уничтожения заключенных, чтобы держать их число в допустимых пределах.
Однако Китай продолжает утверждать, что со времени своего "освобождения" тибетский народ пользуется большой степенью свободы. Давайте обратимся к фактам.
1949-1979: убийства и разрушения
Согласно китайским данным, в период с 7 по 25 октября 1950 года НОАК "уничтожила" более чем 5700 тибетских "солдат" и заключила в тюрьмы в различных областях Восточного Тибета две тысячи человек {A Survey of Tibet Autonomous Region. Tibet People's Publishingr House. 1984].
Существуют документальные свидетельства об избиениях, пытках, убийствах, бомбардировках монастырей и уничтожении целых лагерей беженцев. Большая часть этих сообщений подтверждена также документами, содержащимися в докладе Международной комиссии юристов 1960 года.
Согласно секретным китайским военным документам, за период с 1952 по 1958 год китайская армия подавила в Каньлхо, область Амдо, 996 восстаний, убив при этом десять тысяч тибетцев [Work Report of the llth PLA Division. 1952-1958]. В это время население другого района Амдо, Голока, сократилось из-за репрессий со 130 тысяч человек в 1956 году до 60 тысяч человек в 1963 году [China Spring. 1986. June]. Относительно событий в Амдо Панчен-лама сказал:
"Если бы кто-нибудь снял фильм о жестокостях китайцев в провинции Цинхай, то это был бы фильм ужасов. В районе Голок было убито очень много людей, а их тела были сброшены с горы в ущелье. Родственникам погибших солдаты сказали, что они должны праздновать, так как бунтовщики уничтожены. Их даже принуждали танцевать на мертвых телах. Вскоре после этого они также были расстреляны из пулеметов". [Speech by the Panchen Lama at a Meeting of the Sub-Committee of the National People's Congress in Peking on Situation in Tibet. 1987. March 28]
При этом Панчен-лама подчеркнул:
"В Амдо и Кхаме народ был подвергнут невыразимым жестокостягл. Расстреливали по двадцать-тридцать человек... Такие акции глубоко ранили сердца людей".
В результате карательных действий, последовавших после народного восстания в Лхасе 10 марта 1959 года, было убито за три дня от десяти до пятнадцати тысяч тибетцев. Согласно секретному докладу 1960 года Политического управления НОАК тибетского военного района, в период с марта 1959 по октябрь 1960 года только в Центральном Тибете было убито 87 тысяч человек [Xiang Xing-shi he Renwu liaoyu de Jiben Jiaocai. I960]. А согласно информации, собранной тибетским правительством в эмиграции, за период с 1949 по 1979 год население Тибета уменьшилось более чем на 1,2 миллиона человек.
Причина смерти
У-Цанг
Кхам
Амдо
Всего
Пытки в тюрьме
93560
64877
14784
173 221
Казнь
28267
32266
96225
156 758
Гибель в бою
143 253
240410
49042
432 705
Голод
131 072
89916
121982
342 970
Самоубийство
3375
3952
1675
9002
Побои
27951
48840
15940
92731
Всего:
427 478
480 261
299 648
1 207 387
Смерть в тюрьмах и работа в концентрационных лагерях
Цифры, основанные на свидетельствах оставшихся в живых узников тюрем и лагерей, показывают, что около 70% всех заключенных погибли. Например, в местечке Джанг Цалакха, находящемся в районе пустынных северных тибетских равнин, в пяти лагерях содержалось более десяти тысяч узников, которых заставляли добывать и транспортировать буру. Как рассказывают бывшие заключенные этих лагерей, каждый день от голода, побоев и переутомления умирали от десяти до тридцати человек, а в течение года погибли более восьми тысяч узников. Или другой пример. На строительстве Нгаченской гидроэлектростанции около Лхасы, которая якобы, как ложно заявляют китайцы, была построена силами НОАК, по крайней мере, каждый день по три или четыре трупа узников сжигали или сбрасывали в реку невдалеке от стройки. По свидетельству бывшей узницы, уроженки Ньяронга, что в Кхаме, г-жи Адхи Тапе, в районе Дарцедо (Восточный Тибет) в период с 1960 по 1962 год умерло 12019 заключенных, работавших на свинцовых рудниках.
Права человека в Тибете в настоящее время
Смерть Мао Дзэ-дуна в сентябре 1976 года привела к изменениям в китайской политике. Показателями этих изменений были либерализация и провозглашение экономики "открытых дверей", а также более лояльное отношение к узникам совести.
Но либерализация и открытость экономики так, как они проводились, не изменили китайской позиции в отношении Тибета и его политического статуса. В мае 1982 года 115 тибетских политических активистов были арестованы и объявлены "преступниками" и "дельцами черного рынка". Затем последовали еще большие аресты и публичные казни. К концу ноября 1983 года в одной только Лхасе были посажены в тюрьму 750 тибетских политических активистов.
27 сентября 1987 года более двухсот тибетцев провели демонстрации в Лхасе. В ходе подавления последующих демонстраций, включая демонстрации 1 октября 1987 и 5 марта 1988, китайская полиция открывала огонь по демонстрантам, убив и тяжело ранив многих прямо на месте демонстрации и арестовав, по крайней мере, 2500 человек.
В июле 1988 года шеф китайских органов безопасности Сяо Ши во время своей поездки по "ТАРу" потребовал "безжалостного подавления" всех форм протеста против китайского правления в Тибете [UPI. 1988. July 20].
Полиция отреагировала сразу. 10 декабря 1988 года была разогнана демонстрация, проходившая у Джокхан-га, самого священного храма в Лхасе. Это засвидетельствовала датская туристка Юриста Мейндерсма (ей было тогда 26 лет), которая вспоминала: "...без всякого предупреждения полиция открыла огонь, стреляя без разбора в толпу. Люди не поняли, что происходит, кто на них напал... Когда я повернулась, чтобы бежать, меня ранило в плечо". Один западный журналист, который оказался там, свидетельствовал, что, по крайней мере, один из офицеров отдал приказ солдатам "убивайте тибетцев!". Результатом этой акции было не менее 15 убитых, 150 тяжелораненых и много арестованных.
Но выступления тибетцев продолжались. В течение трех дней после 5 марта 1989 года в Лхасе произошли новые беспорядки, когда демонстранты с тибетским национальным флагом требовали предоставления независимости своей стране. Полиция применила для разгона демонстрантов автоматы и даже стреляла по домам тибетцев. Количество жертв составило от 80 до 400 человек, хотя официально китайцы говорили об 11 жертвах. По мнению Тан Да-синя, китайского журналиста, находившегося в это время в Лхасе, тогда было убито несколько сот человек, несколько тысяч получили ранения и три тысячи были арестованы [Events in Lhasa March 2nd-10th 1989, Tang Daxian, London: TIN, 1990. June 15]. С 7 марта 1989 года в Лхасе было официально введено военное положение.
Спустя год, 1 мая 1990 года Китай объявил об отмене военного положения. Однако прибывшая в Китай из Австралии первая делегация по правам человека, которой разрешили посетить Тибет, пришла к такому выводу:
"Хотя закон об отмене военного положения был принят 1 мая 1990 года, он фактически не выполняется". В своем отчете 1991 года "Эмнисти Интернешнл" подтвердила это, отметив, что "полиция и секретные службы сохраняют за собой широкие права на незаконный арест и содержание под стражей без судебного разбирательства".
В преддверии празднования 40-й годовщины аннексии Тибета 10 апреля 1991 года были арестованы 146 "преступников", после чего было объявлено о еще больших арестах на массовых митингах протеста. В день юбилея в Лхасе был объявлен комендантский час.
В феврале 1992 года были произведены ничем не мотивированные облавы, когда группы китайского персонала по десять человек вламывались в дома тибетцев и арестовывали каждого человека, у которого находили что-нибудь, вызывавшее подозрение, включая фотографии Далай-ламы, аудиозаписи и книги, содержащие Его речи иучения. Тогда было арестовано более 200 человек.
Несмотря на все репрессии, демонстрации в Тибете проходили постоянно с 1987 года. Согласно достоверным источникам, в период с 27 сентября 1987 года по конец 1992 года, по всему Тибету прошло более чем 150 демонстраций разного масштаба. "Эмнисти Интернешнл" беспокоят следующие нарушения прав человека в Тибете: заключение в тюрьмы после несправедливого суда узников совести и других политических противников режима, пытки и жестокое обращение, применение смертной казни и исполнение приговоров без суда. Положения Конституции и другие законы ограничивают осуществление в Тибете основных демократических свобод и не обеспечивают защиты прав человека, как этого требует международное право" [People's Republic of China:
Amnesty International Concerns in Tibet I Ai, London, 1992 January; ASA 17/02/92, summary page].
Все проявления недовольства (демонстрации и политическое неприятие) китайским правлением в мирной форме или иначе рассматриваются властями как "незаконная сепаратистская деятельность, и те, кто руководил или участвовал в ней, были сурово наказаны с помощью грубой силы. Сегодня "безжалостные репрессии" в Тибете осуществляются в порядке вещей [Merciless Repression: Human Rights in Tibet I Asia Watch, Washington].
Нарушение прав человека происходит в Тибете везде и во всем. Имеющиеся свидетельства подтверждают, что Китай безнаказанно насилует все нормы цивилизации, принятые в таких документах международного права, как "Конвенция ООН против применения пыток и жестокости, бесчеловечного или унижающего обращения или наказания", а также "Всеобщая декларация прав человека", которые он обязался соблюдать, подписав ратификационные акты.
<< Пред. стр. 1 (из 3) След. >>
Список литературы по разделу