<< Пред.           стр. 2 (из 3)           След. >>

Список литературы по разделу

 Незаконные аресты, заключения в тюрьмы, бесследное исчезновение и казни без суда
  Свидетельства о незаконных арестах, заключениях в тюрьмы, которые часто приводили к исчезновению узников, казнях без суда приведены в докладе "Эмнисти Ин-тернешнл" 1990 года, где подчеркивалось, что "более 1000 человек, включая узников совести, были арестованы после того, как в Лхасе в марте месяце было введено военное положение", и что "некоторые из них были казнены без какого-либо разбирательства". Так же там говорится о том, что "свидетельства о постоянных нарушениях прав человека в Тибете, включая сообщения о множестве незаконных арестов, длительных заключениях в тюрьму без суда и следствия и пытках, продолжали появляться и в 1989 году".
  Сейчас, когда китайцы управляют Тибетом, полностью игнорируется право арестованных быть проинформированными об основаниях своего ареста, а также их право на законное возмещение ущерба. Ордера на аресты редко выдаются или предъявляются.
  Кажется, что основания для ареста и заключения могут быть найдены в любых действиях. Тибетцы могут быть арестованы за разговоры с иностранцами, патриотические песни, вывешивание на стенах плакатов, владение автобиографией Далай-ламы, видео- и аудиокассетами с записями материалов, относящихся к Его Святейшеству, составление списков пострадавших во время разгонов китайцами демонстраций, ношение тибетского национального костюма и совет знакомым одеть такой наряд в день китайского национального праздника.
  Заключение в тюрьму-обычное дело. Часто это делается без уведомления родственников арестованных лиц. [Defying the Dragon.: China and Human Rights in Tibet I LAWASIA and TIN. London. 1991 March. P. 33].
  Арестованному объявляется, что он является таковым только через несколько дней или месяцев, или даже лет. В начальный период заключения не возникает вопроса о необходимости извещения родственников арестованного, поскольку формально он и не арестован.
  Подписание Китаем 12 декабря 1986 года "Конвенции против применения пыток", которая, как предполагалось, вступила в силу в конце 1988 года, ничего не изменило на практике.
 Методы и инструменты пыток и жестокости были описаны бывшими заключенными, испытавшими их на себе. К ним относятся: избиение электрическими дубинками, ногами, кулаками, прикладами и даже железными прутьями. В тюрьмах с целью получения признания вины применялись жестокие и унизительные пытки, такие как натравливание сторожевых собак на заключенных, использование электрических дубинок, в унижающих, особенно женщин, издевательствах, прижигание сигаретами, электрошок и т. п. Один недавно сбежавший из Восточного Тибета сотрудник китайской службы безопасности рассказал о тридцати трех способах пыток заключенных. К тому же постоянно изобретаются новые методы пыток, о чем мож-
 но узнать, по крайней мере, в одном из партийных документов, распространенном в Тибете для служебного пользования [То Control Others, First Control Yourself ! H'o Phan in TAR Internal Party Study Document, in Tibetan, issue No. 2, September 1989. P. 2 Iff.].
 Игнорирование процессуальных норм
  В китайском законодательстве отсутствует важнейшее положение, гарантирующее соблюдение прав человека, а именно: презумпция невиновности.
  Наказания, присуждаемые политическим заключенным, часто несоизмеримы с приписываемыми им преступлениями. Заключенные часто задерживаются надолго без предъявления обвинения и редко предстают перед судом.
  Административное задержание санкционируется полицией или местными властями без участия независимого судебного надзора. Так же без надзора полиция имеет право определять длительность административного задержания на период от нескольких дней до нескольких лет. Хотя китайские "Правила административного управления" включают в себя право апелляции, но все сделано так, чтобы им нельзя было воспользоваться.
  Отсутствует также право, гарантирующее подсудимому необходимые условия и время подготовки к защите на суде. Нет права открытого суда. Допустимая защита ограничена только возможностью просить смягчения наказания, исключая любые попытки доказательства невиновности подсудимого. Роль судей сведена к объявлению приговоров, уже определенных политическими властями. Поэтому неудивительно, что тибетцы относятся к судьям как к чиновникам, объявляющим приговор.
 Свобода передвижения
  Вопиющим нарушением статьи 13 ВДПР было введение Китаем ряда правил, ограничивающих свободное передвижение тибетцев по своей собственной стране. Каждый тибетец должен быть зарегистрирован в определенном месте, где только он и имеет право жить и покупать продукты питания. Для перемещения с места на место с определенной целью, даже на короткое время, требуется официальное разрешение. Было много случаев, когда тибетцев заставляли уезжать из Лхасы в их родные деревни. Например, это было осуществлено 23 мая 1990 года, когда Китай готовился отмечать 40-ю годовщину захвата Тибета, а также после подавления демонстраций 5-7 марта 1989 года, когда 40 тысяч тибетцев были отправлены в их деревни. В августе 1992 года китайские власти выгнали около шести тысяч тибетцев-бездомных и паломников,-которые скопились за восточной больницей Лхасы. На этом месте сейчас находятся китайские офисы и магазины.
 Международное внимание к нарушениям прав человека
  Заверения Китая в том, что НОАК пришла "освободить" Тибет, противоречат содержанию отчета по Тибету Международной комиссии юристов 1960 года. В нем говорится, что Китай виновен в систематическом нарушении прав человека в Тибете, включая акты геноцида [см. ICJ Report. I960]. Три резолюции ООН 1959, 1961, 1965 годов, призывающие Китай уважать законные права тибетцев, включая право на самоопределение, подтверждают эти выводы Комиссии.
 Поддержка парламентов и правительств
  Недавно многие страны в решениях своих парламентов по Тибету призвали китайское правительство уважать права тибетского народа. Это сделали Европарламент (14 октября 1987 г., 15 марта 1989 г., и 25-26 апреля 1990г.), Западная Германия (15 октября 1987 г.), Италия (12 апреля 1989 г.), Австралия (6 декабря 1990 г., 6 июня 1991 г.) и т. д. Сенат и конгресс США приняли более десяти совместных резолюций, призывающих Китай уважать политические и гражданские права тибетского народа. 28 октября 1991 года президент США Дж. Буш сделал законом резолюцию конгресса, объявившую Тибет, "согласно признанным принципам международного права, оккупированной страной, подлинными представителями которой являются Далай-лама и Тибетское правительство, признанные тибетским народом". Одновременно многие правительства выразили свою озабоченность тибетским вопросом непосредственно китайскому правительству.
  Озабоченность положением в оккупированном Тибете была выражена парламентскими группами поддержки Тибета разных стран, таких как Индия (27 апреля 1989 г.), Австрия (24 мая 1989 г.), Австралия (9 марта 1989 г.), Швейцария (16 марта 1989 г.) и др.
 
 Обсуждение тибетского вопроса в ООН в последнее время
  В 1985 году в ООН снова обсуждалось положение с правами человека в Тибете. Различные неправительственные организации призвали Комиссию ООН по правам человека заняться тибетской проблемой. С тех пор эта проблема всегда обсуждается на форумах по правам человека, проводимых ООН, почти на всех сессиях Генеральной Ассамблеи ООН и на подкомиссиях ООН.
  Так, на 46-й сессии ГА ООН в феврале 1990 года представители стран Общего рынка, США, Канады, Швеции и Австралии обратились к проблеме Тибета. В связи с этим был выпущен в свет под эгидой ООН ряд заявлений национальных правительств относительно дискриминации, самоопределения и военного положения в Тибете.
  Другие комитеты и подкомитеты ООН провели подробные слушания вопроса о положении с правами человека в Тибете, на котором постоянно критиковались уклончивые ответы Китая. Сюда относятся и четвертая сессия Комитета против применения пыток и Комитета за устранение всех форм расовой дискриминации.
  23 августа 1991 года Подкомиссия ООН по предотвращению дискриминации и защите национальных меньшинств приняла резолюцию "Ситуация в Тибете" (1991 /10), в которой выражается озабоченность по поводу "постоянно поступающих сообщений о нарушениях основных прав и свобод человека, угрожающих уникальному культурному, религиозному и национальному единству тибетского народа".
  Забавно, но это подтверждает высказывание Мао о том, что правое дело всегда находит много сторонников.
 Миф о самоуправлении Тибета
  В своей "Белой книге" китайцы заявляют, что в ходе "демократической реформы 1959 года" была "создана новая политическая система народной демократии" и что тибетский народ "стал хозяином своей страны". Ничто не может быть дальше от истины, чем эти утверждения. Хотя "ТАР" был объявлен автономным, тибетцы играют маленькую или не играют никакой роли в управлении собственными делами. Реальной властью здесь всегда обладала КПК в лице первого секретаря районного комитета партии ТАРа, которым всегда был китаец: в 1959 году Чжан Гохуа, за которым последовали Цзэн Юнь-я, Жен Жон, Инь Фатан, Юй Цзинь-хуа, Ху Цзинь-тао, Чжэн Гуй-янь.
  Даже такие высшие тибетские чиновники, как Нгапо Нгаванг Джигме, не могли принимать решений без согласия "подчиненных" им китайцев. Им даже не позволяли задерживаться в Тибете: визиты делались только для того, чтобы выполнить поручения китейского правительства. Особенно такие ограничения были наложены на передвижения ныне покойного Панчен-ламы.
  На так называемых демократических собраниях обсуждались заранее подготовленные вопросы, касавшиеся партийной жизни организаций КПК, чтобы поднятием рук выразить свое радостное согласие и одобрение всему предложенному. Всякий критицизм, исправление ошибок, альтернативные предложения воспринимались как непозволительное "богохульство". Предопределенный результат таких собраний объявлялся затем "демократическим решением народа".
  Какое бы положение тибетец ни занимал в китайской иерархии в Тибете, у него всегда был "подчиненный" китайский чиновник, который и осуществлял реальную власть. В самых высших структурах власти, таких как так называемый Департамент экономического планирования "ТАРа" или Департамент кадрового состава, число китайских чиновников и работников канцелярий намного превосходило число тибетских служащих.
  Что касается так называемых выборных народных депутатов, то все их кандидатуры предопределяются китайским руководством. После голосования победители снова выбираются теми же руководителями, которые предложили кандидатов.
 Примерно около половины населения Тибета, разбросанного по соседним китайским провинциям, не участвует в выборах как часть политически единой нации, а определяется как незначительное меньшинство избирательных округов, находящихся на их собственной земле.
 
 
 
 
 Социально-экономические условия жизни и колониализм
 
 Введение
  "Цена, которую Тибет заплатил за это развитие, оказалась значительно выше, чем прибыль от него". Это было окончательным мнением Панчен-ламы относительно результатов трех десятилетий правления китайцев в Тибете.
  Год за годом китайское правительство возвещало о громадном экономическом успехе в Тибете: об обильных урожаях, росте промышленности, улучшении инфраструктуры и т. д. Об этом говорилось даже тогда, когда впервые в своей истории Тибет переживал голодные годы (1961- 1964 гг. и 1968-1973 гг.). Позже китайское правительство проводило катастрофическую экономическую и социальную политику, навязанную тибетскому народу. При знакомстве с данными Китая по Тибету две вещи нужно иметь в виду, оценивая социальные и экономические изменения в Тибете. Во-первых, нельзя принимать китайские заявления за чистую монету. Оказывается, что даже государственная статистика корректируется, чтобы подтвердить определенный политический взгляд, а не показать действительное положение вещей. Во-вторых, жизнь показывает, что не тибетцы, извлекали пользу из экономического положения своей страны. Главный выигрыш от новой открытой экономики Китая получили китайские поселенцы в Тибете, их правительство, военные и предприниматели.
  Одним из китайских лидеров, имевшим честь и смелость признать провал китайской политики по улучшению жизни тибетцев, был бывший секретарь КПК Ху Яо-бань. Во время своего визита в Тибет в 1980 году Ху публично признал, что тибетцы ничего не получили от хваленой китайской "помощи". Он посетил тибетские семьи в нескольких коммунах, включая "Антиимпериалистическую коммуну". Недовольный вопиющей бедностью тибетцев, он созвал совещание высших чиновников "ТАРа" и потребовал узнать, вся ли финансовая помощь, предназначенная Тибету, была "выброшена в реку Ярлунг". Он выразил недовольство по поводу того, что в противоположность заявлениям китайской пропаганды уровень жизни тибетцев с 1959 года упал и что проживание большого количества китайцев в Тибете, особенно правительственных чиновников, серьезно помешало развитию региона.
 И он незамедлительно заявил, что должны быть предприняты меры, чтобы за три года поднять уровень жизни тибетцев до показателей предшествовавших 1959 году и отозвать 85% китайского аппарата. Секретарь партийной организации "ТАРа" Инь Фатан подытожил впечатления Ху Яо-баня от посещения Тибета, сказав, что регион погрузился "в нищету и отсталость" [Red Flag. 1983. No. 8]. Пропасть между заявлениями Китая и истинным положением дел в Тибете легче понять, если иметь в виду, что китайское правление в Тибете, по существу, является колониалистским. В колониальное время было обычным делом то, что колониальная власть высокомерно заявляла об экономическом и социальном прогрессе, которого она добилась в "отсталой" колонии. Действительно, во многих случаях экономическое развитие было налицо, но местное население делало больше в пользу колониальной власти и ее структур, чем получало себе обратно. Одной из характерных черт колониализма является эксплуатация колонии, прежде всего, в интересах колониальной власти. Сегодня это полностью относится к Тибету.
 
 Социально-экономическая реформа, проводившаяся с 1949 года
  Вскоре после вторжения в Тибет Китай начал насильно осуществлять далеко идущую программу коллективизации. Стада были конфискованы у скотоводов и земледельцев, а сами они были организованы в бригады и коммуны. Скотоводы выращивали свои же стада, не имея права на продукты своего труда.В таком же положении были и земледельцы.Их средний рацион выживания состоял из 5-6 фунтов масла, 10 фунтов мяса, 4-5 кхелей ( 1 кхель равна примерно 25-30 фунтам ) цампы.В скотоводческих районах Тибета в периоды с 1961 по 1964 год и с 1968 по 1973 год голод был явлением, распространенным широко.Тысячи и тысячи тибетцев должны были употреблять в пищу грызунов, собак, червей и многое другое, только чтобы выжить.В 1979 году новое китайское руководство начало политику либерализации, что позволило осуществить программу деколлективизации, которая в некоторой степени позволила улучшить положение в Тибете.
  Однако до сих пор положение вещей остается неудовлетворительным. Имея доход на одного человека в 1990 году $80, 21,7% грамотных среди взрослого населения, среднюю продолжительность жизни 40 лет, "ТАР" достиг в 1991 году только индекса 0,087 по классификации развития народов ООН. Теоретически Тибет занимает 153 место среди 160 наций мира, находясь между Республикой Чад и Джибути.
  Китайским властям также известны эти цифры. Выступая в Пекине на третьем заседании седьмой сессии Народного Собрания КНР в марте 1990 года. Председатель народного правительства "ТАРа" Дордже Церинг сказал, что Тибет (автономный район) остается еще очень бедным регионом с годовым доходом около 200 юаней. Растущее число нищих - яркое напоминание об экономических проблемах, с которыми столкнулись тибетцы. 15 числа месяца сакадава (четвертый месяц по тибетскому календари"), после того как отец г-жи Дрокьи из Сок Дзонга роздал по пять фенов (100 фенов = 1 юаню) каждому нищему в центре Лхасы, оказалось, что он роздал 500 юаней, но еще половина нищих осталась без милостыни.
  В своей "Белой книге" китайцы вновь утверждают, что их правление принесло тибетцам процветание, большие социальные, политические и культурные блага. Они жалуются, что их "цивилизаторская" миссия стоит правительству и народу больших затрат в форме субсидий отсталой стране. Согласно китайской статистике, ежегодные субсидии "ТАРу" в 80-х годах составляли около одного биллиона юаней или 270 млн. долларов США. Но китайское правительство не желает говорить о том, что оно заработало на Тибете больше, чем вложило в него. В денежном выражении объем вывезенного в Китай строевого леса намного превосходит ту финансовую помощь, о которой все время говорится. И при этом не берутся в расчет вывезенные в Китай такие минеральные ресурсы, как уран, золото, серебро, медь, бура, хром и другие, а также бесценные произведения искусства.
  В любом случае львиная доля китайских субсидий пошла на содержание китайского персонала в Тибете и послужила как подъемные средства китайским переселенцам. Тибетцы почти ничего из субсидий не получили. Это становится ясным, если познакомиться со значительной разницей в дотациях городскому и сельскому населению. Так, в конце 70-х годов и начале 80-х средняя дотация на городского жителя составляла $128, а на сельского - только $4,5. В таких городах, как Лхаса, Ньингтри, Гьянгце, Нагчхукха, Нгари, Шигацзе, Цетханг, Чамдо и т. д., и в прилегающих к ним местностях, большую часть населения составляли китайские переселенцы и персонал. Тибетское же население сконцентрировано главным образом в сельских районах. Поэтому значительная часть китайских субсидий предназначается для поддержки китайского населения, живущего большей частью в городах, и обеспечения их инфраструктурой.
  К тому же, дотируются преимущественно те продукты, которые потребляются, прежде всего, китайцами, а не тибетцами. Основная пища тибетцев-это цампа, которая делается из ячменной муки, хотя горожане или селяне побогаче имеют в своем рационе пшеницу или рис. Однако дотируются только пшеница и рис. К 1985 году цена на ячмень была свободной и составляла 76 фенов за килограмм. В то же время рис стоил 40 фенов при закупочной госцене 90 фенов, пшеница-от 44 до 48 фенов при закупочной госцене от 112 до 126 фенов за килограмм (UNDP. 1986). Такая политика субсидий делала жизнь для китайских поселенцев в "ТАРе" более привлекательной, в то же время более бедным тибетцам становилось тяжелее выживать тем способом, к которому они привыкли.
  Лесная и горнодобывающая отрасли не только получают крупные вливания китайской "финансовой помощи", но и являются областями промышленности, которые привлекают наибольшее количество иммигрантов из метрополии, а вся их продукция вывозится в Китай.
  Тибетцы же доведены до положения маргиналов и не имеют должного контроля над своими ресурсами. Возьмем, к примеру, строительство дорог. Основными причинами строительства дорог в Тибете являются: необходимость размещения по всей стране войск НОАК, строительство военных объектов, обеспечение иммигрантов из Китая, широкая вырубка леса и добыча минералов, которые вывозятся прямо в Китай. Дороги проходят через большинство тибетских деревень, но при этом в сельской местности почти нет системы общественного транспорта. Современные транспортные средства, принадлежащие Китаю, не доступны для большинства тибетцев. В некоторых деревнях автобусы перевозят людей один раз в неделю, но пассажирами являются всегда китайские служащие. В большинстве районов тибетцы продолжают использовать лошадей, мулов, яков, ослов и овец в качестве транспорта. Грузовики, доставляющие китайской администрации все необходимое, стали привычным средством передвижения для многих тибетцев.
  Поэтому китайский образчик экономического развития Тибета нацелен на то, чтобы контролировать в собственных целях тибетскую экономику, а не на то, чтобы стимулировать инициативу, предприимчивость и производство продукции. Такая экономика создает порочный круг, когда местные потребности в товарах удовлетворяются за счет снабжения продукцией китайских госпредприятий. Прибыль этих предприятий возвращается в форме субсидий, создавая условия для дальнейшего "выкачивания" природных ресурсов, необходимых для работы тех же самых предприятий. В свете этого опыта мы не можем не рассматривать объявление политики открывания для западных инвестиций экономики Тибета, иначе как меру, ускоряющую процесс переселения китайцев в Тибет и интенсифицирующую эксплуатацию природных ресурсов Тибета в интересах колониальной власти.
  В любом случае суть проблемы не в том, кто способен строить много фабрик или достигать более высокого национального дохода. Никакая иноземная власть, какой бы эффективной и современной она ни была, не имеет права устанавливать свое правление в другой стране.
 Дискриминация в здравоохранении
  Здравоохранение есть не только в городе, но служит оно богатым лучше, чем бедным. Только 10% финансовых средств, выделенных на здравоохранение, направляются в сельские районы, а 90% уходит в города, где проживает большая часть китайских переселенцев и где находится большая часть больниц. Даже если медицинские услуги и доступны тибетцам, то оказываются слишком дорогими для них. За [стационарную] госпитализацию необходимо платить взнос от 300 до 500 юаней ($80 или 133) - огромная сумма для страны, где годовой доход на душу населения составляет 200 юаней. Также хирургическая операция и переливание крови возможны только для тех, кто способен заплатить. При этом тибетцы, как правило, беднее китайцев.
  Китайцы утверждают, что в "ТАРе" находится 3700 докторов и младшего медперсонала. Давайте посмотрим. Большинство врачей не имеют квалификации. Как правило, это люди, которые не смогли сдать или сдали очень слабо квалификационные экзамены и вследствие этого не имели перспективы найти работу в самом Китае. Некоторые из них проходили подготовку в течение трех лет в медицинских центрах начального обучения в "ТАРе". В районных клиниках, укомплектованных "босыми" докторами, персонал имеет полуторагодовую подготовку, и создан главным образом для того, чтобы дать работу детям и членам семей китайских чиновников.
  Есть много свидетельств о том, что китайские врачи и медперсонал используют тибетских пациентов, как морских свинок, чтобы упражняться в своей профессии. Хорошо известно, что китайским молодым врачам, посланным в Тибет, доверяется самостоятельный надзор над больными тибетцами, с которыми они могут делать все, что им вздумается. Известно и о том, что обычных тибетских больных лечат не от тех болезней, на которые они жалуются. Также часто делаются без всякой нужды операции.
  Несколько примеров. В августе 1978 года Келзанг из Маркхама со своей женой Йоудон привезли свою двадцатилетнюю дочь, беременную уже три месяца, в Госпиталь .№ 2 "ТАРа" (тогда называвшийся "госпиталем для рабочих") на обследование. Китайский доктор сделал совсем ненужную операцию. Пациентка умерла через два часа в сильных мучениях.
 Примерно в то же время произошел другой случай: когда электрик Лхасской электростанции по имени Мигмар привез свою 25-летнюю жену в Лхасскую городскую больницу, чтобы сделать операцию, то в результате неудачно сделанного "кесарева сечения" и мать, и ребенок погибли. Когда тело женщины было расчленено [по тибетскому обычаю.-Ред.] для "похорон на небесах", в ее теле были найдены ножницы. А примеров таких смертей в тюрьмах очень много. В сангьипской тюрьме наставник покойного Панчен-ламы Нгулчу Ринпоче и еще один человек по имени Тетхонг Чи-Джигме умерли в результате инъекции неизвестного вещества. В Драпчхи заключенный по имени Сонам Бхагдро, будучи здоровым, умер в результате инъекции после жестокой пытки. Не очень давно, после 1987 года, тибетцы Лхакпа Церинг, Цамла Меток Чоезед умерли при таких же обстоятельствах после "лечения".
  Последствием плохого медицинского обслуживания тибетцев и низкого состояния общественной гигиены стал высокий уровень смертности. Согласно данным Мирового банка 1984 года и данным UNDP 1991 года, в 1981 году примерный уровень смертности на тысячу населения составлял 7,78 человека в "ТАРе" и 9,92-в Амдо, против 6,6 - в Китае. Высок уровень и детской смертности: 150 детей на тысячу в Тибете против 43 - в Китае. Согласно данным Мирового банка, заболеваемость туберкулезом в "ТАРе" составляет 120,2 человека на тысячу, а в Амдо - 647.
  Статистика по продолжительности жизни в Тибете не достоверна и сильно отличается по различным источникам. Так, по данным Мирового банка, средняя продолжительность жизни в Тибете и в Амдо составляла в 1990 году 61 год против 70 лет в Китае, поднявшись с отметки 47 лет в 1960 году-по данным UNDP 1991 года. В одном из независимых источников, основывающемся на признаниях самих китайцев, предполагается, что средняя продолжительность жизни тибетцев не превышает 40 лет.
 Дискриминация в образовании
  Политика КНР в течение трех последних десятилетий, касавшаяся системы образования в Тибете, была охарактеризована покойным Панчен-ламой. Выступая на первом собрании Китайского института тибетологии в 1988 году, он сказал:
 "Страна, которая начиная с седьмого столетия сама определяла свою судьбу в течение 1300 лет, после своего освобождения утратила свой язык. Были ли мы отсталыми или делали ошибки, мы сами определяли свою жизнь на самом высоком плато мира, пользуясь своим родным языком. Наш язык сохранил все, чего мы достигли в нашей культуре: буддийское учение, народные ремесла, астрономию, астрологию, поэмы, логику, юридические и политические труды. Когда был создан Институт тибетологии, я выступил во Дворце народа и сказал, что изучение Тибета должно основываться на том, что Тибет обладает своей собственной религией и культурой. До сих пор мы это недооценивали. Не может быть, что партия сознательно стремится к гибели тибетской культуры, но я хотел бы знать, выживет ли тибетский язык или будет искоренен".
  В независимом Тибете более шести тысяч мужских и женских монастырей служили школами и университетами, удовлетворяя потребности населения в образовании. Кроме того, Тибет имел много государственных и частных школ. Для китайского правительства эти традиционные образовательные центры были источником слепой веры, обеспечивающей феодальный порядок. Вместо монастырей китайцы заставляли тибетцев в земледельческих и скотоводческих областях создавать независимые "народные школы". Но само китайское правительство не выделило ни одного цента на эти школы.
  Эти школы нужны были Китаю больше для пропагандистских целей, чтобы впечатлять мир внушительной статистикой. Китай утверждает, что в "ТАРе" было открыто около 2500 начальных школ. Однако большинство этих школ нельзя, собственно, назвать тем, что принято считать школами. Большинство учителей не способно научить школьников даже элементарному тибетскому языку. Естественно, что школьники не были заинтересованы посещать такие школы. Из практических соображений большая часть "народных школ" была закрыта.
  В официальном китайском издании "Тибет ревью" (.№ 2, 1986) три китайских социолога признали следующее:
 "В "ТАРе" насчитывается только 58 средних школ, из которых только 13 отвечают своему назначению. Существуют 2450 начальных школ, из которых только 451 содержится государством, а более двух тысяч школ финансируются самими жителями. Эти школы очень слабые и не оборудованы должным образом. Результативность обучения в них или крайне низка, или равна нулю. Поэтому говорить о наличии научных основ образования в этих школах не имеет смысла. В настоящее время 90% фермеров и скотоводов не получили даже минимума необходимого среднего образования. В таких условиях разговоры о полном среднем или университетском образовании напоминают предложения людям есть досыта, когда нет достаточного количества пищи. Только около 45% детей школьного возраста посещают начальную школу и только 10,6% из них получают неполное среднее образование. Другими словами, 65% детей не получают даже начального образования. Во всем "ТАРе" сейчас немногим более девяти тысяч учителей для разных типов школ. Это число намного меньше требуемого. 50 % учителей не имеют нужной квалификации. Равенство между нациями в этом вопросе может быть достигнуто, если все это серьезно изменить в лучшую сторону".
  В период между 1959 и 1966 годами китайское правительство провело несколько кампаний по "контролю над интеллектом" с целью укрепить свою власть в Тибете. Образованные и талантливые тибетцы-ламы, настоятели монастырей, геше, ученые и другие образованные люди были посажены в тюрьмы и отправлены в трудовые лагеря. Таким образом, пока квалифицированные учителя томились в тюрьмах, школами руководили неквалифицированные преподаватели.
  Представители китайского правительства сообщили третьей ознакомительной делегации по образованию от Тибетского правительства в эмиграции, что в Тибете есть 2511 школ. Г-жа Джецун Пема, глава делегации, свидетельствует :
 "Где бы мы ни были, было крайне сложно договориться о посещении какой-либо школы. Нам говорили, что "школа закрыта на летние каникулы", "директор сейчас отсутствует", "у детей сейчас обед" (это в 10 часов-то). После таких отговорок делегаты только заглядывали в классы и видели, что там были складированы лесоматериалы. Иногда делегатам показывали сельские классы под навесом, и когда они приподнимали брезентовый пол, то видели, "что трава под ним была совсем зеленая"".
  Джон Биллингтон, заведующий учебной частью английской школы Рептон, много ездил по Тибету в 1988 году и пришел к следующим выводам:
 "В сельских местностях вы можете увидеть большое количество детей, работающих в полях, косящих траву, стригущих овец, собирающих навоз яков, убирающих стойла. Приходишь к выводу, что они не ходят в школу: и в большинстве случаев потому, что школ-то нет. Грустно слушать стариков, которые рассказывают о том, что раньше при каждом монастыре была школа, но после того как монастыри были разрушены, эти маленькие школы не были восстановлены. В глухих местах я встречал пожилых пастухов, которые умели и писать, и читать. Это было жестоким напоминанием о пренебрежении китайцев к будущему внуков этих людей".
 
  Важным является вопрос о том, кто пользуется учебным оборудованием в Тибете. В своей "Белой книге" китайцы заявляют, что они вложили 1,1 миллиард юаней в развитие системы образования в Тибете. Как бы правдиво ни было это заявление, ясно одно: китайские учащиеся, живущие в Тибете, являются основными потребителями этих вложений. 30-50% затрат на образование в "ТАРе" выделяется Тибетскому национальному университету, находящемуся в китайском городе Шеньянг. Этот университет обладает лучшим оборудованием среди всех учебных заведений для тибетцев. Но при этом большинство китайских преподавателей и служащих этого университета прежде были в составе 18-й армии, которая вторглась в Тибет. С другой стороны, большинство студентов - это дети и родственники китайских чиновников, работающих в Тибете и в других местах.
  В самом Тибете лучшие школы находятся в Лхасе, Шигацзе, Гьянгце, Чамдо, Силлинге, Кьигудо, Дарцедо и Дечене. Но и эти школы предназначены прежде всего для детей китайских кадров. В этих финансируемых китайским правительством школах тибетские учащиеся обучаются отдельно от китайских, причем лучшие преподаватели работают в китайских классах. У студентов даже разные столовые, которые разделяются на "для питающихся цампой" и "для питающихся рисом". Качество пищи для китайского "стола питающихся рисом" значительно выше.
  Ежегодно определенное количество мест в университетах официально предоставляется тибетцам, на образование которых расходуется часть бюджета, предоставляемая Тибету на развитие этой сферы. Однако большинство этих мест отдается китайским студентам. Чтобы поступить в университет, молодой человек должен закончить полную среднюю школу и выдержать серьезные экзамены. Поскольку экзамены принимаются на китайском языке, то тибетцы часто не выдерживают их, и их места достаются китайским студентам. Сформировалась тенденция, когда китайские абитуриенты, не выдержавшие экзамены в учебных заведениях Китая, отправляются в Тибет, чтобы там пересдать их. Поскольку общий уровень образования значительно ниже в Тибете, чем р Китае, то китайцы в этом отношении выглядят лучше, чем тибетцы, и поэтому занимают их места в университетах.
  Первая австралийская делегация по правам человека, прибывшая в Китай, также отмечала это в своем докладе:
 
 "Хотя делегация отметила стремление правительства повысить образовательный уровень тибетцев, еще много тибетских детей не имеют начального образования. По-видимому, тибетские дети в Лхасе и близлежащих районах получают довольно ограниченное начальное и среднее образование. Некоторые из них говорят, что никогда не посещали школу или были вынуждены оставить ее из-за условий жизни, когда им было десять лет".
  В своей петиции к китайским властям 20 февраля 1986 года преподаватель английского языка Тибетского университета в Лхасе Таши Церинг заявил:
 "В 1979 году 600 студентов из Тибетского автономного района учились в Тибете и Китае. Среди них было только 60 тибетцев. В 1984 году в трех больших школах Тибета по спискам обучалось 1984 учащихся, из которых только 666 были тибетцами. В этом же году из Тибета было послано учиться в университеты метрополии 250 студентов. Но только 60 из них были тибетцы. Большая часть государственных расходов, предназначавшихся на образование тибетцев, была израсходована на обучение китайских студентов. Даже сегодня 70% тибетцев остаются неграмотными.
 Из 28 классов Лхасской средней школы № 1-12 укомплектованы тибетцами. Из 1451 учащегося 933 - тибетцы, 518 - китайцы. Не только китайские учащиеся не учат тибетского языка, но 387 тибетских учащихся тоже его не учат. Только 546 тибетцев занимаются своим языком. Из 111 учителей - только 30 тибетцев, из которых только семь учат тибетскому языку. Я слышал, что лучшие учителя преподают в китайских классах, а менее квалифицированные - в тибетских. В Лхасской начальной школе № 1 - 34 тибетских класса и столько же китайских. Тысяча учащихся - тибетцы и девятьсот - китайцы. 200 тибетских учеников не занимаются своим родным языком. Из 136 учителей только 18 обучают тибетскому языку. После деколлективизации много сельских школ было закрыто: в них не было или учеников, или учителей.
 В Лхасском тибетском университете обучается 413 тибетских студентов и 258 китайских. 251 тибетец обучается тибетскому языку и литературе и 27 - тибетской медицине. Только 135 тибетцев получают знания по современным предметам. Тибетские факультеты имеют общее название - "факультеты политического управления". Это потому, что власти, оставив за тибетцами 60% мест, а за китайцами-40%, сгруппировали большинство тибетцев на двух тибетских факультетах, предоставив большую часть мест на потоках современного образования китайским студентам. На английском отделении учатся только два тибетца и 14 китайцев".
  С 1966 года стало ясно, что осуществляется полная ки-таизация образования. Тибетский язык был объявлен языком религии и его преподайание было запрещено. Еще раньше в те же 60-е годы учителям-монахам и монахиням, так же как и учителям-мирянам, почти всем было приказано оставить свою преподавательскую работу. Учебники тибетского языка были объявлены "книгами слепой веры", и было предложено не применять их в обучении. Вместо них в школьную программу были включены книги Мао Дзэ-дуна и газеты. Детей учили тому, что тибетская религия - это мракобесие, тибетские традиции - "примитивизм", тибетский язык- "бесполезный и отсталый язык", прежнее тибетское общество - "крайне отсталое, дикое и насильственное". Те, которые соглашались с китайцами, считались прогрессивными людьми, а те, которые не соглашались, объявлялись контрреволюционерами, реакционерами и классовыми врагами. Естественно, что целое поколение тибетских детей выросло, не зная культуры, истории, традиций своей страны.
  Тибетские названия домов, дорог и мест были заменены китайскими с марксистским содержанием. Многие тибетцы вынуждены были сменить свои имена на китайские. Норбулингке, летнему дворцу с парком Далай-ламы, было дано китайское название "общенародный парк". Тибетский язык стал умышленно заполняться китайскими словами и выражениями.
  В книге под названием "Сборник документов по тибетским национальностям 1965-1985 гг.", предназначенной для служебного пользования в "ТАРе", был сделан критический вывод относительно китайской политики вытеснения тибетского языка из сферы управления и образования:
 "Учителей тибетского языка и лиц, способных переводить на тибетский, осталось очень мало. В результате стало очень трудно обучать этому языку, а также составлять официальные документы на двух языках. Большое количество тибетских чиновников не может правильно читать и писать на своем языке. Не могут они проводить и политику партии в массы по этой причине".
  В одном из изданий Китайского института тибетологии старший лектор Цинхайского университета национальностей Сангай отмечал:
 "Некоторые придерживаются точки зрения, что использование тибетского языка является препятствием для экономического развития... Местные власти решили, что только китайский язык должен изучаться и быть в употреблении... Эта политика осуществлялась в течение многих лет. Окончательный результат: люди не могут пользоваться на письме ни тибетским, ни китайским языками. А экономическая стагнация продолжилась".
  Китайское правительство не расположено улучшать качество образования в самом Тибете. С 1985 года делались попытки обеспечить тибетцам доступ к высшему образованию. Делалось это за счет увеличения числа студентов, посылавшихся в школы и университеты Китая. Способные тибетские дети отбираются из тибетских школ и посылаются в китайские школы. Тибетцы справедливо рассматривают такую политику, как подрывающую их собственную культуру. Покойный Панчен-лама сказал, что отсылка на учебу тибетских детей в Китай приведет только к отчуждению их от корней собственной культуры.
  Катриона Басе, работавшая в 1985 году преподавательницей английского языка в Лхасе, отмечала:
 "В те годы в Китае обучалось четыре тысячи тибетских детей. Теоретически эти дети принесли пользу. Они составляют основное богатство страны, и, возможно, это самый эффективный путь обучения тибетцев в короткий срок. Но эта политика проводится с 50-х годов. Вместо того чтобы уменьшить количество детей, посылаемых в Китай, и тратить средства на улучшение образования в Тибете, правительство объявило о планах послать в Китай к 1993 году ни много ни мало десять тысяч детей.
 По мнению многих тибети,ев, эта политика представляет наиболее серьезную угрозу культурному единству нации. Некоторые полагают, что правительство стремится уничтожить культурные ценности тибетцев изнутри посредством воспитания слоя образованных тибетцев, не знающих и игнорирующих культуру своего народа".
 Успехи тибетской эмиграции
  Китай настаивает на том, что его присутствие в Тибете оправдано той помощью, которую Китай предлагает с целью развить и сделать цивилизованным отсталый народ Тибета. Но предоставленные самим себе тибетцы прекрасно сами ведут свои дела. Успехи тибетцев, находящихся в эмиграции, лучшее свидетельство этому.
  Тибетское правительство в эмиграции, индийское правительство и международные спонсоры вложили свыше 1,5 миллиардов индийских рупий с 1959 года в образование тибетских беженцев. Тибетское правительство в эмиграции направило 65% своего бюджета на образование тибетских детей. Сюда не входят большие затраты на обучение монахов.
  Сейчас в восстановленных мужских и женских тибетских монастырях в Индии живет около 11 тысяч монахов и монахинь. В Индии было создано много специализированных институтов с целью сохранения находящейся в опасности тибетской культуры. Центральный институт высших тибетских исследований в Варанаси (штат Уттар Прадеш) предоставляет возможность получить традиционное и современное образование как тибетцам, так и буддистам из разных районов Гималаев, многие из которых работают сейчас в тибетских школах и центрах высшего образования. Некоторые из них работают более чем в 700 тибетских религиозных и культурных центрах, разбросанных по всему миру. В индийском штате Химачал Прадеш восстановлена штаб-квартира религии тибетского происхождения - бона.
  Тибетский институт медицины и астрологии в Джарам-сале оказывает медицинскую помощь больным со всего мира. Также в нем обучаются медицине и астрологии. Выпускники института работают врачами в тибетских поселениях Непала, Индии, Бутана, а также в других странах мира.
  Библиотека тибетских трудов и архивов в Дхарамсале и Тибетский Дом в Нью-Дели служат центрами подготовки иностранных ученых в области тибетской истории, языка и культуры. Библиотека тибетских трудов и архивов является ведущим, получившим международное признание центром тибетологии. К 1992 году около пяти тысяч исследователей из тридцати стран нашли поддержку и помощь в центре.
  Тибетский институт театральных искусств в Дхарамсале сохранил традиционное тибетское искусство оперного танца, пения и музыки и представил его с большим успехом во всем мире. Многие преподаватели высших искусств, работающие в разных тибетских школах в Индии, Непале, Бутане, получили свою подготовку в этом институте.
  Тибетский полиграфический культурный центр в Дхарамсале и другие издательские центры сохраняют традицию издания Буддийского канона, Кагьюра и Тенгьюра, а также и тысяч других тибетских традиционных книг и писаний.
  Сегодня в Индии, Непале и Бутане действуют 84 тибетских начальных, неполных и полных средних школ с общим числом учащихся 26 тысяч человек. Из них 17 предоставляют постоянное жилье и еще семь - временное гостиничное жилье. Кроме того, существуют еще 55 подготовительных школ. Согласно статистике, составленной Плановым советом Тибетской администрации в Дхарамсале, 92% детей иммигрантов в возрасте от шести до 17 лет посещают школу, из них 84% учатся в тибетских школах. В этих школах работает всего 1280 учителей, и на каждого учителя в среднем приходится 20 учеников. Обучение в этих школах для тибетских детей - бесплатное и доступное. Способным учащимся выплачивается стипендия, чтобы они могли совершенствоваться в какой-либо профессии. Другие же обучаются ремеслам.
  К 1992 году три тысячи студентов-эмигрантов получили университетское образование. Ежегодно 400-500 учащихся заканчивают полную среднюю школу. Из них 200 или 250 выпускников получили возможность продолжить свое образование в Индии или за границей. Сегодня тибетская система образования в эмиграции готовит врачей, администраторов, докторов философии, инженеров, аспирантов, журналистов, работников социальных сфер, юристов, программистов и т. д. Выпускники после окончания образования работают в правительственных учреждениях и в других организациях. 99% работающих в аппарате тибетского правительства в эмиграции получили свое образование в Индии. В течение многих лет тысячи молодых тибетцев совершали опасные и отчаянные путешествия через Гималаи в Индию, где они и их родители только и надеялись на получение полноценного образования. То же самое отмечала и первая побывавшая в Китае австралийская комиссия по правам человека:
 "Молодые люди, говоря о своем желании получить образование, видят только одну возможность - попасть к своим соотечественникам в Индию, где, по крайней мере, оно доступно, несмотря на все другие сложности жизни".
  Начиная с 1979 года около пяти тысяч монахов и монахинь бежало в Индию, чтобы получить возможность заниматься религиозным учением. Кроме того, более четырех тысяч новых беженцев в возрасте от 5 до 25 лет были приняты на обучение в тибетские школы в Индии.
  Если бы заявление Китая было истинным, то тогда не было бы необходимости этим молодым тибетцам покидать свою родину и родителей и уезжать в Индию.
 Религия и национальная самобытность тибетцев
 
 Введение
  Самая ранняя тибетская религия бон была основана Шенрабом Миво из Шанг-Шунга, что в Западном Тибете. С распространением буддизма влияние бона уменьшилось, но и сегодня он процветает, имея активную общину среди тибетских беженцев, практикующих свою религию в Индии и Непале. Таши Менри, Юнгдрунглинг и Кхарна были главными монастырями бона в Тибете. Бон в течение всего времени своего развития заимствовал от буддизма очень многое. В свою очередь, буддизм взял многое из бона.
  Буддизм стал государственной религией в Тибете в седьмом веке. Под покровительством царей он распространился по всему Тибету. С учреждением власти Далай-лам в 1642 году наступила эра "гармоничного единства религии и политики". С тех пор в течение трех с половиной столетий десять Далай-лам осуществляли духовное и светское управление Тибетом.
  Общий результат длительного управления Тибетом царями, а затем главами церкви оказался благотворным как для страны, так и для его народа. Буддизм стал не только системой верований тибетцев, он охватил всю жизнь народа и стал ее смыслом. Он наполнил собой каждый день тибетца, образовал ту социальную материю, которая соединила тибетца с Тибетом. Религия является основной из характеристик, определяющих самобытность тибетского народа и его страны.
  В течение веков высокообразованные тибетцы изучали, сохраняли, практиковали, распространяли и учили этой религии, показывали ее значимость народам Азии и делились своей культурой с ними, особенно с монголами.
  По словам Четырнадцатого Далай-ламы, буддизм "в корне изменил ход истории Тибета. Поколения тибетских интеллектуалов изучали и развивали эту глубочайшую культуру, которая тесно связана с буддийским учением - Дхармой. Бескорыстно трудясь веками, они достигли выдающихся результатов, которые стали уникальным вкладом нации в мировую культуру".
  Монастыри, храмы, места отшельничества с проживающими в них монахами или монахинями существовали в каждой деревне или городе Тибета. В каждом тибетском доме был алтарь. Огромные монастыри, бывшие скорее монастырскими городами, такие как Дрепунг, Сера, Гаден в Лхасе, Ташилунпо в Шигацзе, Сакья в Сакье, Цурпху, Миндролинг в Центральном Тибете, Ташикьил в амдосском Лабранге, Гаден Джампалинг в Чамдо, Литханг Гончен и другие, стали центрами высокой учености.
  К 1959 году в Тибете было более 6259 монастырей, в которых жили 592558 монахов и монахинь. В этих религиозных центрах были размещены десятки и тысячи статуй, религиозных предметов, сделанных из золота, серебра и других металлов и украшенных драгоценными камнями. Одновременно из ценных металлов были построены десятки и тысячи чортенов (ступ). Кроме буддийских текстов, в них хранились труды по литературе, медицине, астрологии, искусству, политике и т. д. Они действительно были сокровищницами тибетского народа.
  Единство тибетской нации стало неотрывным от религии народа. Буддийский фольклор и учение были основой поведения людей в повседневной жизни, их праздников и фестивалей, трудовой этики, отношений в семье, а также государственных дел. До оккупации Китаем Тибет был гордой и независимой страной. В Тибете была небольшая мусульманская община, владевшая собственными мечетями. Она тоже потерпела ущерб от китайцев. Кроме того, в Тибете было небольшое количество последователей индуизма и христианства. Они имели равные права с последователями других религий.
 Нарушение свободы совести в 1949-1979 гг.
  Первоначально, когда была осуществлена аннексия всего Тибета, китайское правительство заявило, что не будет наложено никаких ограничений на религиозную практику. Формальное обязательство Китая защищать и уважать тибетскую религиозную традицию вошло даже в "Соглашение из семнадцати пунктов". В этом "Соглашении" говорилось о том, что статус, функции и власть Далай-ламы не будут изменены и что "политика свободы вероисповеданий, определенная в Программе Народного политического консультативного совета Китая, будет осуществляться".
  Однако вскоре Китай начал разрушать традиционное общественное устройство Тибета и его религию. Людям говорили, что "религия-это враг нашей материалистической идеологии, а вера в религиозное учение - это мракобесие. Поэтому вы не только не должны верить в религиозное учение, но должны порицать эту веру". Хотя с помощью китайской конституции и первоначальных заверений, сделанных тибетцам, преследовалась цель создания видимости соблюдения религиозной свободы, окончательной целью с самого начала оставался подрыв тибетской религии. Китайское правительство заявляло:
 "Китайская коммунистическая партия считает, что ее идеология и религия - вещи несовместимые... разница между ними (т. е. наукой и религией) подобна разнице между светом и тьмой, правдой и ложью.Совершенно невозможно примирить взаимно противоположные мировоззрения, науку и религию".
  Такая позиция китайских коммунистов была абсолютной. Сам Мао Цзэ-дун говорил, что "религия-это, конечно, яд. У нее два огромных порока: она подрывает расу... [и] замедляет развитие страны. Тибет и Монголия отравлены ею".
  К середине 50-х годов китайские власти поняли, что религия представляет основную преграду, мешающую их полному контролю над Тибетом, поэтому с начала 1956 года так называемая "демократическая реформа" начала осуществляться прежде всего в Кхаме и Амдо, а позже (в 1959 г.) - в Центральном Тибете. Монастыри, храмы, центры культуры систематически разграблялись и затем разрушались.
  Во-первых, специальные команды минерологов посещали религиозные постройки, чтобы определить и изъять все драгоценные камни. Затем являлись металлурги с той же целью, после чего все ценное вывозилось на армейских грузовиках. Стены взрывались, а все деревянные балки и опоры увозились. Глиняные скульптуры разрушали в надежде найти в них драгоценные камни. Затем все, что оставалось-куски дерева и камней,-убиралось. Буквально сотни тонн ценных религиозных статуй, танок, изделий из металла и других сокровищ были перевезены в Китай или проданы на международных аукционах предметов древности, или переплавлены.
  Группе тибетцев, находившихся в Китае в 1982-1983 годах с целью разыскать тибетские культовые предметы, один человек в Пекине сказал, что "большая часть тибетских произведений искусства, вывезенных в Китай, была уничтожена. Статуи и культовые предметы из золота и серебра исчезли навсегда. Предметы из позолоченной меди, бронзы, красной меди или латуни были вывезены в Луюнь, а оттуда в конце концов они были проданы в литейные Шанхая, Сычуани, Тайюаня, Пекина, Тяньцзиня и т. д. Одна только литейная Си-ю Цзин-шу те, расположенная в пяти километрах к западу от Пекина, закупила около 600 тонн тибетского металла "в виде ремесленных работ"". Эта группа пришла к выводу, что почти все предметы тибетского искусства, купленные другими литейными мастерскими, уже переплавлены.
  Это физическое оскорбление и уничтожение сопровождалось общественным приговором религии, унижениями и осмеиванием служителей религии. Религиозные тексты сжигались и смешивались с навозом; камни, на которых были написаны молитвы, использовались для строительства туалетов и мостовых; монахов и монахинь принуждали публично заниматься сексом и требовали, чтобы они показывали чудеса. Руины монастырей и храмов были превращены в свинарни; голодавшим в тюрьмах монахам и монахиням предлагали получить "пищу у Будды".
 
 Разрушения, сделанные до культурной революции
  Вопреки китайским официальным заявлениям, большинство разрушений в Тибете было осуществлено в период между 1955 и 1961 годами, а не только во времена "культурной революции" (1966-1976 гг.). Это было подтверждено Бхучунгом, бывшим тогда вице-президентом так называемого народного правительства "ТАРа", на пресс-конференции 17 июля 1987 года, когда он сказал, что все то немногое, оставшееся неразрушенным, было уничтожено в ходе "культурной революции" под лозунгом "уничтожь четыре старых".
  К 1976 году из 6259 мужских и женских монастырей осталось только семь. Среди разрушенных оказались: первый тибетский монастырь, построенный в седьмом веке,- Самье; Гаден - первый и самый авторитетный монастырь школы Гелуг; Сакья - главная резиденция Сакьев; Цурп-ху - самый авторитетный монастырь школы Кагью; Мин-дролинг-самый известный монастырь традиции Ньинг-ма; Менри - первый и самый священный монастырь бон и т. д. Из 592558 монахов, монахинь, ринпоче (перерожденцев) и нгагпов (практиков тантры) около 110 тысяч были замучены и убиты и около 250 тысяч были изгнаны.
  О масштабах уничтожения религии в Тибете говорил на первом собрании Китайского института тибетологии в 1988 году в Пекине покойный Панчен-лама.
 "В областях, населенных тибетцами, все монастыри были подвержены разрушению. 99% этих монастырей разрушены полностью. Оставшиеся семь или восемь монастырей также не избежали частичного разрушения. Лучше всего сохранился дворец Потала. Но и он понес урон. Поэтому я говорю, что разрушение монастырей было полным".
 1979-1992 гг.: разрешенная обрядность вместо религиозной свободы
  С 1979 года в Тибете начала осуществляться широко разрекламированная программа "либерализации", в рамках которой допускалась большая религиозная свобода за счет оживления культовой стороны религии. Были разрешены выборочное восстановление культовых мест, а также некоторые элементы ритуалов: простирания, обход святых мест, подношения масляных ламп, рецитация мантр, вращение молитвенных барабанов, сжигание благовоний, развешивание молитвенных флажков и т. д. Но пропаганда учений Будды или была запрещена, или осуществлялась под жестким контролем.
  Буддийское учение преследует цель интеллектуального и духовного развития человека, которое достигается посредством интенсивного обучения под руководством знающих лам, размышлением о том, что говорится в учении, и собственно религиозной практикой. Китайцы не допускали этого в своей кампании по дискредитации тибетской религии, представляемой ими слепой верой, а не тем, чем она является на самом деле-действенной и научной философией. В своем заявлении 10 марта 1987 года Далай-лама сказал:
 "Так называемая религиозная сво.бода в Тибете в настоящее время сведена к возможности верующих выполнять различные ритуальные действия. Но при этом существуют явные и неявные ограничения на преподавание и изучение буддизма. Таким образом, буддизм и сведен к слепой вере, что, собственно, под ним и понимают китайские коммунисты".
  Сегодня китайская политика нацелена на то, чтобы добиться постепенной и "естественной" смерти тибетской культуры и религии, превратив тибетцев в дикую и суеверную нацию, легко поддающуюся политическим манипуляциям. Таким способом они надеются достичь "либерализации" Тибета и провозгласить его "свободным".
 Реконструкция и восстановление
  Почти все финансировавшиеся китайским правительством реконструкции тибетских архитектурных памятников осуществлялись на основе тщательного выбора. Единственное, что за этим стояло,-это политические и экономические цели. Восстановленные архитектурные комплексы были прежде всего музеями, привлекавшими много туристов, а не религиозными и культурными центрами тибетского народа. К тому же, в противоположность утверждениям китайской стороны, большинство восстановленных и реконструированных монастырей, включая и те, которые восстанавливались "за счет государства", на самом деле были возрождены благодаря добровольному труду и денежным вкладам тибетцев. Помощь же китайского правительства составляет только небольшую часть всех расходов. С другой стороны, китайцы конфискуют доход монастырей, складывающийся из входной платы (введенной китайцами) и приношений паломников. Реконструкция и восстановление монастырей может осуществляться только с разрешения Бюро по делам религии, которые даются с большой неохотой, после длительной бюрократической волокиты, в ходе которой тибетцы вынуждены обращаться с просьбой по нескольку раз и выслушивать в ответ целые лекции о негативном влиянии религии на "национальные интересы". Ограниченное количество монахов или служат элементами украшения интерьера, или, как это и есть в большинстве случаев, выполняют обязанности смотрителей, но они не учат и не практикуют Дхарму.
  В независимом Тибете большинство монастырских университетов служили учебными и культурными центрами для большого количества учащихся из Азии. В университетах обучалось от трех до десяти тысяч учащихся с насыщенной программой, которую изучали приблизительно с 18-летнего возраста, завершая обучение в 45 лет. Основными структурными единицами монастырских университетов были факультеты. В каждом университете было, по крайней мере, два факультета. Каждый факультет имел собственную администрацию, штат преподавателей и библиотеку.
 Государственный контроль над религиозными учреждениями
  Сегодня китайцы не разрешают создавать факультеты, бывшие раньше основными структурными единицами монастырских университетов. Установлен также предел числу монахов, которым разрешено жить в монастырях. До вторжения Китая в Тибет в монастыре Сера было 7997 монахов, сейчас разрешено проживать только 300 монахам. В Дрепунге обычно было десять тысяч монахов, сейчас - только 400; в Гадене число монахов уменьшилось от 5600 до 150. К тому же вся жизнь монастырей регламентируется большим количеством бюрократических организаций:
 Отделом объединенного рабочего фронта, Бюро по делам религии. Тибетской буддийской ассоциацией, Комитетом демократического управления, Рабочими инспекциями по политическому образованию и политическим исследованиям, службами безопасности и т. д.
  В частности, был установлен следующий критерий приема в монастырь: кандидату не должно быть менеее 16 лет, он должен быть патриотом и "любить" коммунистическую партию, иметь разрешение родителей и всех уровней властей провинции, одобрение Комитета демократического управления монастырями, разрешение Бюро общественной безопасности, его родители должны быть "политически благонадежными", он должен быть жителем определенной области (то есть тибетцы из Кхама и Амдо не могли быть приняты в монастыри Центрального Тибета), должен изучать марксизм, должен понимать, что материализм и спиритуализм вещи противоположные и т. д. и т. д.
 Принимать только "политически подкованных"
  Директивное основание отбора кандидатов в монастыри формулировалось следующим образом: "Мы должны воспитывать горячих патриотов среди последователей всех религий: таких, которые признают руководящую роль партии и правительства, твердо поддерживают строительство социализма, заботятся о национальном и этническом единстве. Семинарии должны проводить вступительные экзамены и принимать правильно, патриотически настроенных молодых людей, которые достигли определенного уровня культурного развития". Этот и другие принципы ясно сформулированы в "Основных положениях политики в отношении религии в период строительства социализма", в "Правилах демократического управления храмами" и т.д. Был также учрежден еще один орган - "Комитет управления тибетским буддизмом" - "для наблюдения за практикой буддизма в Тибете ("ТАРе"), провинциях Цинхай, Ганьсу, Сычуань и Юньнань (состоящей из тибетских областей Амдо и Кхам, включенных в число китайских провинций)". Его важнейшими задачами стали - "проведение политики правительства в жизнь, воспитание монахов и монахинь в патриотическом духе и наблюдение за управлением монастырями".
  Кроме того, существуют еще другие, тонкие и скрытые методы разрушения религии, которые не так легко увидеть не владеющим информацией. К ним относятся: постоянные антирелигиозные публикации и театральные представления, ограничения в проповедовании религии, воспитание тибетской молодежи в марксистском духе с акцентом на атеизм, отсутствие разработанных программ монастырских университетов, отсутствие книг и наставников, принуждение монахов совершать ритуалы для туристов, размещение полиции и армейских офицеров в монастырях, аресты и пытки тех, кто заподозрится в диссидентстве, насаждение в монастырях информаторов, проведение политических занятий и расследований группами Рабочей инспекции в монастырях, запрет на молитвы, составленные Далай-ламой, даже если они лишены политического содержания, и т. д. Имея в виду такие ограничения, 28 сентября 1988 года Панчен-лама призвал "прекратить китайское административное вмешательство в дела религии в Тибете и других населенных тибетцами районах и усилить активность самих тибетцев в делах их религии".
 Заключение
  Хотя Китай больше не бомбит и не посылает Красную гвардию разрушать тибетские монастыри, его целью остается, как и прежде, полное уничтожение тибетской культуры и религии. Это ясно из документа, посвященного практике "религиозной свободы", составленного Ганьцзыйским окружным комитетом по пропаганде и датированного февралем 1990 года, в котором говорится: "С развитием нашей социалистической системы сложились такие общественные условия, которые, естественно, полностью исключают религию". В другом официальном документе, касающемся национального вопроса и вопроса о религии, утверждалось: "Мы должны противостоять всем тем, кто стремится поколебать единство нашей родины, используя национальную идею и религию. Не должно быть никаких колебаний в пресечении любого политического беспорядка, устраиваемого под прикрытием национальной или религиозной идеи. В таких обстоятельствах необходимо использовать любые силы: правовые, политические и даже военные".
  В своем непрекращающемся преследовании тибетской религии Китай продолжает нарушать не только Всеобщую декларацию прав человека ООН, но и все статьи Декларации ООН по искоренению всех форм нетерпимости и дискриминации, связанной с религией и верованиями. В своем докладе Комитет по соблюдению законности Международной комиссии юристов отметил;
 "Комитет пришел к выводу, что в Тибете осуществлялась политика геноцида с целью уничтожения тибетцев как религиозной группы. Такие действия есть акты геноцида, независимо от какого-либо обязательства".
 Перемещение населения и контроль над демографическими процессами
 
 Введение
  Перемещение граждан оккупирующей страны на оккупированную территорию есть нарушение международного права в соответствии с Четвертой Женевской конвенцией 1949 года. Однако такова обычная практика оккупационных сил, колониальных администраций и тоталитарных вождей, которая осуществлялась и осуществляется с целью преодоления сопротивления иноземной власти и закрепления контроля над захваченной территорией. Гитлер в свое время планировал крупномасштабные перемещения населения, а Сталин осуществил многие из таких планов, которые привели к трагическому результату сегодняшнего положения в бывшем СССР.
  Сегодня Китай осуществляет ту же самую политику в Тибете. Эта политика, начатая в 1949 году сразу после начала вторжения Китая в Тибет, представляет сейчас огромную опасность для тибетского народа и его страны.
 Сейчас в Тибете живут миллионы китайских поселенцев. Кроме того, китайским правительством осуществляется принудительный контроль над рождаемостью с целью сдерживания роста тибетского населения.
  Целью такой двоякой демографической политики является стремление превратить тибетцев в незначительное меньшинство в их собственной стране и сделать любую попытку сопротивления китайскому режиму бесплодной. Именно по этой причине многие аналитики назвали эту политику "окончательным решением" Китая.
 Перемещение населения как официальная политика
 В китайской "Белой книге" говорится:
 "Другой ложью является утверждение, что очень большое количество ханьцев эмигрировало в Тибет, превратив тибетцев в этническое меньшинство".
  Но большое количество свидетельств подтверждает, что это как раз и есть правда. Первое публичное признание факта переселения китайского населения в Тибет состоялось в 1952 году в "Директивах ЦК КПК по политической работе в Тибете", исходивших от самого Мао Цзэ-дуна. Предлагая увеличить население Тибета в пять раз, он подчеркивал следующее:
 "Тибет занимает большое пространство при маленькой плотности населения. Его население должно быть увеличено с двух или трех миллионов человек до пяти или шести, а далее-до десяти миллионов". [Renmin Ribao, 1952. November 22]
  В обращении к Комитету по соблюдению законности Международной комиссии юристов 29 августа 1959 года Далай-лама сказал:
 "В 1955 году, перед возвращением в Лхасу, мы встретились с Лю Шао-ци. Он намекнул Панчен-ламе, что Тибет является большой и незаселенной страной, а в Китае огромное население, которое могло бы переселиться в Тибет".
  После китайского захвата Тибета премьер Чжоу Энь-лай заявил:
 "Китайцев огромное количество, и они достаточно развиты в экономическом и культурном отношении, но в тех регионах, которые они населяют, осталось немного пахотной земли и естественных ресурсов по сравнению с тем, чем владеют братские народы".
  В феврале 1985 года китайский посол в Нью-Дели известил о намерении своего правительства "изменить экологическую и демографическую ситуацию" не только в Тибете, но также и в других "отдаленных и малонаселенных регионах" : "Миграция китайцев должна приветствоваться местным населением, ее результатом станет увеличение населения этих регионов на 60 миллионов человек в течение тридцати лет". И далее: "Это только по самым скромным оценкам. Реально же оно может увеличиться до 100 млн. человек за тот же период" [Movement Westward I Reference Material No. 2 Embassy of the PRC, New Delhi. 1985. February 4].
  Два года спустя, в июне 1987 года, Дэн Сяо-пин признал, что правительство поощряло переселение в Тибет, потому что местному населению "нужны были ханьские иммигранты, поскольку население (автономного) региона было недостаточным, чтобы осваивать его ресурсы" [Deng Xiaoping, during his meeting with ex-US President Jimmy Carter, 1987. June 29 / Reported by Reuters, Beijing, 1987. June 30].
 Китайское население в "ТАРе"
  С 1983 года количество переселенцев из Китая в Центральный Тибет значительно возросло. В мае 1984 года Радио Пекина сообщило: "В ТАР начали прибывать авангардные группы строительных рабочих общим числом около 60 тысяч человек. Они уже начали вести подготовительные работы и будут оказывать помощь в строительстве энергетических объектов, школ, больниц, культурных учреждений, заводов и фабрик" [Radio Beijing, 1700 hrs, 1984. May 14].
  Другая партия "рабочих" в таком же количестве прибыла в "ТАР" летом 1985 года из Сычуаня [China's Population. Beijing, 1988]. В 1991 году Китай заявил, что "специалисты со всего Китая прибыли, чтобы работать на строительствах разных объектов (в Тибете.-Пер.), и что еще около 300 тысяч рабочих готово присоединиться к ним" [Beijing Review. 1991. January 21-27].
  Согласно утверждению Мао Жу-бая, бывшего в 1988 году заместителем председателя правительства "ТАРа", процитированному "Тайме оф Индиа" 27 сентября 1988 года, тогда в регионе находился один миллион китайских поселенцев (исключая военный персонал).
  Только в Лхасе в 1985 году проживали от 50 до 60 тысяч обычных китайцев. В период с 1985 по 1988 год население Лхасы увеличилось вдвое за счет нового притока иммигрантов. Этот рост населения повлек за собой ряд проблем, с которыми столкнулись тибетцы. Это было признано и правительством "ТАРа". В марте 1989 года Нгапо Нгаванг Джигме, заместитель председателя Всекитайского собрания народных представителей, отметил, что "сегодня из-за большого количества китайских поселенцев, прибывших в Тибет (только в Лхасе проживает 100 тысяч человек), правопорядок был сильно нарушен".
 Китайское население в Кхаме и Амдо
  К областям, населенным тибетцами за пределами "ТАРа", относятся: вся провинция Цинхай, а также части Кхама и Амдо, присоединенные к провинциям Сычуань, Ганьсу и Юньнань. Именно в этих тибетских районах самая высокая концентрация китайского населения.
  В этих районах китайские поселения образовывались вслед за прохождением войск НОАК в 1949 году. К 1959 году, когда китайцы создали свое правительство в тибетской столице, китайское население в восточной половине Тибета достигло критического числа. Начиная с 1962 года поток переселенцев увеличился: тысячи и тысячи прибывали в эти районы как "строители, рабочие и специалисты". Но поскольку в них не было никакой нужды, тибетцы рассматривали это как подрыв своей экономики и в такой политике видели замаскированную попытку китаизации своей страны. Покойный Панчен-лама говорил:
 "Затраты на содержание одного китайца в Тибете в четыре раза больше, чем в Китае. Почему тибетцы должны тратить свои деньги и кормить их?.. Страна сильно страдает от политики заселения ее большим количеством ненужных ей людей. Китайское население, составлявшее (з начале оккупации. - Пер.} несколько тысяч, увеличилось на сегодняшний день во много раз".
  Согласно четвертой переписи населения, проведенной Китаем в 1900 году, китайцы (включая небольшое количество монголов) составили в этих районах, не входящих в "ТАР", 4927369 человек. Причем говорят, что на двух попавших в списки китайцев приходится один непопавший. Тогда получается, что действительное число китайцев в Кхаме и Амдо, в которое входят зарегистрированные и не зарегистрированные по переписи переселенцы, составляет около 7,4 миллиона человек, и сюда не входит китайская часть населения собственно "ТАРа".
 Стимулирование переселения
  Чтобы стимулировать переселение китайцев в Тибет, китайское правительство предоставляет военным и гражданским лицам ряд льгот. Приведенная ниже цитата является типичным объяснением того, почему условия и услуги для китайского персонала значительно лучше тех, которые доступны тибетцам:
 "Нельзя рассчитывать на то, чтобы персонал, посланный из развитых областей (Китая), был бы доволен такой пищей, как цампа (жареная ячменная мука) или полусырое мясо. Ему нужно предоставить хорошее жилье, больницы, кинотеатры и школы для детей". [The Poverty of Plenty I Wang and Bai, London, P. 148]
  Жилье, медицинское обслуживание, культурные и учебные заведения - это только часть того многого, что предоставляется китайцам в Тибете. К этому следует добавить требующую больших дотаций выплату большого содержания и доставку в Тибет автомобильным транспортом пшеницы и риса.
  Зарплата китайского персонала в Тибете на 87% выше, чем в Китае. Длительность пребывания в Тибете поощряется дополнительными благами. Отпуск китайского персонала в Тибете значительно длиннее, чем в Китае. После каждых 18 месяцев работы в Тибете китаец получает трехмесячный отпуск на родину, причем все расходы на поездку'берет на себя государство. Китайским предпринимателям в Тибете предоставляются налоговые льготы и кредиты под небольшие проценты, в то время как для тибетцев заниматься предпринимательством очень трудно: трудно даже получить лицензию на это.
 Поощрение переселения в "ТАР" в последние годы
  В 1992 году Китай объявил экономику Тибета открытой для "иностранных инвестиций". На деле эта экономическая политика открытых дверей означала только дальнейшее увеличение иммигрантов из Китая в Тибет. Китайское правительство уже убеждает лишнюю часть огромного населения страны обосноваться в "ТАРе".
  Сейчас во многих областях "ТАРа", таких как Дромо (Ятун), Эмаганг, Пхенпо, Цетханг, Тойлунг, Ньемо, Конг-по Ньингтри и Малдро Гьяма, наблюдается лихорадочная активность, связанная со строительством новых китайских городов и деревень. Предполагается, что большая часть китайцев, привлеченная проектом "трехгорловой" электростанции, будет размещена в этих областях. И недавнее удаление всех пропускных постов между Тибетом и Китаем, кажется, подтверждает это предположение.
 Контроль над рождаемостью: аборты и стерилизация
  С 1984 года китайская администрация разрешает тибетским семьям иметь только двух детей. Правда, было объявлено, что только 12% населения "ТАРа" подпадает под такое требование, потому что предполагалось, что в земледельческих и скотоводческих областях население будет освобождено от таких ограничений. Но на самом деле за рождение третьего ребенка были установлены штрафы от полутора до трех тысяч юаней, что соответствует $400- 800. На "лишнего" ребенка не выдавались продовольственные карточки, а с работающих удерживалось 50% месячной зарплаты или вообще не выплачивали ее три-шесть месяцев.
  Такие и другие насильственные меры осуществлялись с помощью различных ухищрений. 5 ноября 1987 года на совещании в Департаменте "ТАР" по планированию семьи его глава Церинг Долкар сказала:
 "Сегодня в автономном районе живет 104024 женщины, способных рожать детей. Из них 76 220 - замужем. Из них 22 634 женщинам, или 30% всех способных рожать, были сделаны аборты. В 1985 году после объявления в земледельческих и скотоводческих районах политики планирования семей значительно изменилось отношение населения к этому, а также изменились темпы рождаемости в этих районах. В 1986 году 19% женщин Ньингтри, Лхокхи и Шигацзе было стерилизовано".
  По данным Департамента по управлению гражданскими делами г. Шигацзе, в 1990 году медицинская бригада из родильного дома этого города посетила отдаленный и бедный Бхучунгский район. Оказалось, что в этом маленьком районе было стерилизовано 387 женщин. Эта бригада проехала по десяти районам, пропагандируя планирование семьи. Результатом этого стала стерилизация 1092 женщин из общего числа 2419. Врач родильного дома из района Гьяцо (область Лхокха) Церинг Йойдон свидетельствовала о том, что из четырех тысяч женщин, способных рожать, тысяче были сделаны аборты, а 700 были стерилизованы.
  В Кхаме и Амдо применялись еще более жесткие меры. Например, в Тибетском автономном районе Ганьсу-Париг в 1983 году было стерилизовано 2415 женщин, из которых 82% были тибетки. В 1987 году в районе Зачху в Тибетском автономном округе Каньзе 764 женщины были стерилизованы, среди которых было 660 тибеток. Мобильные бригады по контролю за рождаемостью разъезжали по сельским районам, где делали женщинам аборты и стерилизацию. Если даже женщины были уже беременными длительный срок, их принуждали делать аборты, а затем - стерилизацию.
  Как правило, степень принудительности мер по контролю над рождаемостью в разных районах Тибета была разной. Это зависело от места и времени и от рвения местных чиновников, которым была предоставлена полная свобода действий в этом деле.
  По этому поводу в "Белой книге" говорится:
 "Только 12% жителей Тибета были охвачены политикой планирования семьи. Правительство твердо стоит на том, что эта политика должна осуществляться на основе гласности, добровольности и обеспечения всеми условиями, и запрещает любые формы насильственных абортов".
  Не требуется серьезных доказательств, чтобы понять, что истинным является противоположное.
 Тибетское население
  Китайцы часто смеются над заявлением тибетцев, что их население равно 6 миллионам человек. "Откуда взяться шести миллионам? Что они, с неба упали?"-иронически говорит Ян Хуй-ди, директор Департамента политики и законодательства Государственной комиссии по делам национальностей. Хотя на сегодняшний день не существует отчета об отдельной переписи тибетского населения в Тибете, тибетские исторические источники свидетельствуют, что до китайского вторжения тибетцев насчитывалось, по крайней мере, шесть миллионов человек. Китайцы же утверждают, что общее число тибетцев едва превышает четыре миллиона. Однако знакомство с китайской статистикой подтверждает то, что в 1959 году тибетцев было более чем шесть миллионов человек.
  Согласно данным Государственного статистического управления Китая, в ноябре 1959 года в "ТАРе" проживало 1 273 969 человек. В тибетской области Кхам, переименованной в Сикань, было 3381064 тибетцев. В провинции Цинхай и других тибетских областях, включенных в состав провинции Ганьсу, насчитывалось 1675 534 тибетцев. Сумма этих трех цифр составляет 6330567 человек [People's Daily. Beijing. 1959. November 10].
  В феврале 1988 Хуан Сян, директор Центра международных исследований при Государственном совете, заявил, что из сегодняшнего шестимиллионного населения тибетцев только два миллиона живут в Тибете (т. е. в "ТАРе"), тогда как остальные четыре миллиона-в других "провинциях" Китая [Beijing Review. Vol. 31, No. 7 and 8].
 Заключение
  В результате притока китайского населения тибетцы оказались вытесненными в экономике, политике, образовании и других сферах. В начале 80-х годов по оценке тибетского правительства китайское население в Тибете составило семь с половиной миллионов человек. Сегодня эта цифра может быть значительно увеличена.
  В Кхаме и Амдо большая часть плодородных земель была отдана китайским поселенцам, тибетцы же вытеснялись на все более и более бесплодные земли. Почти все ключевые административные позиции в Тибете заняты китайцами. Более того, китайским поселенцам отдается предпочтение перед тибетцами при найме на работу в лесодобывающую промышленность и на разработки полезных ископаемых. Степень подрыва экономической жизни тибетцев китайскими переселенцами может быть оценена на основе следующего примера: из 12827 магазинов и ресторанов в Тибете (включая Баркхор5) только 300 принадлежат тибетцам. В Цава Пашо (Южный Кхам) китайцы владеют 133 фирмами, а тибетцы-только 15. В других тибетских городах пропорция владений такого же характера:
 748 к 92 - в Чамдо, 229 к 3 - в Пово Трамо. В некоторых городах Амдо ситуация значительно хуже. По свидетельству одного британского журналиста, тибетцы там унижены до положения "туристической диковинки".
 
 
 
 Состояние природы Тибета
 
 Введение
  Тибет-основной источник великих рек Азии. Тибет- это высокие горы, а также самое обширное и высочайшее плато мира, древние леса и много глубоких долин, не тронутых человеческой деятельностью.
  Традиционная экономическая и религиозная ценностная система Тибета привела к развитию практики бережного отношения к окружающей среде. Согласно буддийскому учению о правильном образе жизни, которому следуют тибетцы, важна "умеренность", отказ от чрезмерного потребления и чрезмерной эксплуатации природных ресурсов, ибо считается, что это причиняет вред живым существам и их экологии. Уже в 1642 году Пятый Далай-лама издал "Указ о защите животных и природы". С тех пор такие указы выходили ежегодно.
  С колонизацией Тибета коммунистическим Китаем традиционная тибетская система защиты окружающей среды была уничтожена, что привело к разрушению человеком природы в ужасающих размерах. Особенно это видно по состоянию пастбищ, пашен, лесов, воды и жизни животных.
 Пастбища, поля и аграрная политика Китая
  70% территории Тибета-это пастбища. Они являются основой аграрной экономики страны, ведущую роль в которой играет животноводство. Общее количество домашнего скота составляет 70 млн. голов на один миллион скотоводов.
  В течение веков тибетские кочевники хорошо приспособились к работе на зыбких горных пастбищах. Тибетцы выработали определенную культуру скотоводчества: постоянный учет использования пастбищ, ответственность за их экологическую сохранность, систематическое перемещение стад яков, овец, коз.
  За последние четыре десятилетия многие пастбища перестали существовать. Передача таких земель в пользование китайским переселенцам привела к значительному опустыниванию земель, превращению их в негодные для сельского хозяйства территории. Особенно большое опустынивание пастбищ произошло в Амдо.
  Положение еще более ухудшилось в результате огораживания пастбищ, когда тибетских скотоводов еще более ограничили в пространстве и лишили их возможности кочевать со стадами с места на место, как это они делали раньше. Только в районе Магху области Амдо одна треть всех земель площадью более десяти тысяч квадратных километров была огорожена для табунов лошадей, стад овец и крупного рогатого скота, принадлежавших китайской армии. И в то же время лучшие пастбища в районах Нгапа, Голок и в провинции Цинхай были предоставлены китайцам. Основными пахотными землями тибетцев являются долины рек в Кхаме, долина Цангпо в У-Цанге, долина Мачху в Амдо. Основная зерновая культура, которую выращивают тибетцы, - ячмень, дополнительные - хлебные и бобовые культуры. Традиционная земледельческая культура тибетцев включает: использование органических удобрений, севооборот, смешанную посадку, отдых земель под паром, что необходимо для сохранения земель, являющихся частью чувствительных горных экосистем. Средний урожай зерновых в У-Цанге-две тысячи килограмм с гектара и еще выше-в плодородных долинах Амдо и Кхама. Это превышает урожай в странах со сходными климатическими условиями. Например, в России средний урожай зерновых-1700 кг с гектара, а в Канаде-1800.
  Содержание постоянно растущего числа китайских военных, гражданского персонала, поселенцев, а также экспорт сельскохозяйственной продукции привели к расширению посевных земель за счет использования горных склонов и маргинальных почв, к увеличению посевных
 
 
 
  5 Баркхор - исторический центр Лхасы. (Ред.).
 
  площадей под пшеницу (которую китайцы предпочитают тибетскому ячменю), к применению гибридных семян, пестицидов и химических удобрений. Болезни постоянно поражали новые сорта пшеницы, а в 1979 году весь урожай пшеницы погиб. До того как китайцы стали миллионами переселяться в Тибет, никогда не было необходимости в значительном увеличении сельхозпродукции.
 Леса и их вырубка
  В 1949 году древние леса Тибета покрывали 221800км2 К 1985 году осталась почти половина этого -134 тыс. км2. Большинство лесов растет по склонам гор, в долинах рек южной, самой низкой, части Тибета. Основные виды леса-это тропические и субтропические хвойные леса с елью, пихтой, сосной, лиственницей, кипарисом; вперемежку с основным лесом встречаются береза и дуб. Деревья растут на высотах до 3800 метров во влажном южном регионе и до 4300 метров - в полусухом северном. Тибетские леса состоят преимущественно из старых деревьев с возрастом более 200 лет. Плотность лесов - 242 м3 на гектар. хотя в У-Цанге плотность старых лесов достигла 2300 м2 на гектар. Это самая высокая плотность для хвойных.
  Появление дорог в отдаленных частях Тибета привело к увеличению вырубки лесов. Следует отметить, что дороги строятся или силами НОАК, или с помощью инженерных бригад Министерства лесной промышленности Китая, и стоимость их строительства рассматривается как расходы на "развитие" Тибета. В результате стали доступными древние леса. Основной способ добычи леса - простая валка, которая привела к значительному оголению склонов холмов. Объем лесоразработок до 1985 года составил 2 млн. 442 тыс. м2 или 40% всего объема леса на 1949 год стоимостью 54 миллиарда долларов США.
  Лесоразработки - главная сфера занятости сегодня населения в Тибете: только в области Конгло "ТАРа" более 20 тысяч китайских солдат и заключенных были заняты на валке и транспортировке леса. В 1949 году в районе Нгапа в Амдо лесом было занято 2,2 млн. гектаров земли. А лесные ресурсы составляли 340 млн. м3. В 1980 году площадь лесов уменьшилась до 1,17 млн. км2 с объемом ресурсов 180 млн. м3 [Ngapa Tibetan Autonomous Prefecture I Sichuan Publishing House, 1985. P. 149-154]. В то же время до 1985 года Китай добыл в Тибетском автономном округе Канлхо 6,44 млн. м3 леса. Если эти лесоматериалы, диаметром 30 см и длиной три метра выложить в одну линию, то можно дважды обогнуть земной шар [Kanlho Tibetan Autonomous Prefecture I Gansu People's Publishing House. 1987. P. 145].
  Дальнейшее опустошение и уничтожение экологии Тибетского плато, уникальнейшего места на земле, продолжается.
  Естественное и искусственное восстановление леса имеет малые масштабы в силу особенностей рельефа региона, земли и влажности, а также высоких температурных перепадов в течение суток и высоких температур на поверхности почвы. В таких экологических условиях деструктивные последствия сплошных вырубок леса непоправимы.
 Водные ресурсы и энергия рек
  Тибет - основной водораздел Азии и источник ее главных рек. Основная часть рек Тибета обладает стабильностью. Как правило, они вытекают из подземных источников или собираются с ледников. Реки в большинстве соседних стран зависят от количества осадков в разные времена года.
  90% длины рек, рождающихся в Тибете, используется за его пределами, и меньше чем 1 % общей длины рек может быть использован в Тибете. Сегодня реки Тибета имеют самые высокие осадочные нормы. Мачху (Хуанхе, или Желтая река), Цангпо (Брахмапутра), Дригху (Янцзы) и Сенге Кхабаб (Инд)-пять самых илистых рек в мире. Общая площадь, орошаемая этими реками, если взять территорию от бассейна Мачху на востоке до бассейна Сенге Кхабаб-на западе, приходится на 47% населения Земли. В Тибете насчитывается две тысячи озер. Некоторые из них считаются священными или занимают особое место в жизни народа. Их общая площадь 35 тысяч км2.
  Крутые склоны и мощные потоки тибетских рек обладают потенциальной эксплуатационной энергией 250 тысяч мегаватт. Только реки "ТАРа" обладают 200 тысячами мегаватт потенциальной энергии.
  Тибет занимает второе место в мире по потенциальной солнечной энергии после пустыни Сахары. Среднегодовая цифра равна 200 килокалориям на сантиметр поверхности. Значительными являются и геотермальные ресурсы тибетской земли. Несмотря на наличие такого значительного потенциала небольших экологически чистых источников, китайцы построили огромные дамбы, такие как Лонгь-янг Си, и продолжают их строить, например, гидростанцию в Ямдроке Юцо.
  Многие из этих проектов презназначены, чтобы использовать гидропотенциал тибетских рек для обеспечения энергией и другими благами промышленность и китайское население в Тибете и в самом Китае. Но экологическая, культурная и людская дань на эти проекты будет взята с тибетцев. В то время как тибетцы изгоняются со своих земель и из своих домов, десятки тысяч китайских рабочих приезжают из Китая, чтобы строить и эксплуатировать эти электростанции. Эти дамбы не нужны тибетцам, они не просили их строить. Возьмем, к примеру, строительство гидростанции в Ямдроке Юцо. Китайцы заявили, что это строительство принесет тибетцам большие блага. Тибетцы и их лидеры-покойный Панчен-лама и Нгапо Нгаванг Джигме противились и задержали строительство на несколько лет. Однако китайцы все же начали строительство, и сегодня 1500 солдат НОАК охраняют строительство и не позволяют гражданским лицам находиться близ него.
 Полезные ископаемые и горная промышленность
  Согласно официальным китайским источникам, Тибет обладает залежами 126 минералов, обладая значительной частью мировых запасов лития, хрома, меди, буры и железа. Нефтяные месторождения в Амдо дают более одного миллиона тонн сырой нефти в год.
  Сеть дорог и коммуникаций, построенная китайцами в Тибете, отражает структуру запасов леса и минералов, которые неразборчиво добываются по велению китайского правительства. В связи с тем, что семь из пятнадцати основных минералов, которыми владеет сам Китай, должны в течение этого десятилетия быть выработаны, а основные, не содержащие железа, запасы ископаемого сырья фактически уже истощены, темпы добычи минералов в Тибете значительно увеличиваются. Предполагается, что к концу этого столетия Китай планирует осуществлять свои основные горнодобывающие работы в Тибете. В местах добычи минералов ничего не делается для защиты окружающей среды. Особенно там, где почва неустойчива, отсутствие экологических защитных мер оборачивается дестабилизацией ландшафта, разрушением плодородного слоя, опасностью для здоровья и жизни людей.
 Животный мир
  Много животных и птиц исчезло из-за разрушения условий их обитания, а также из-за спортивного азарта охотников и по причине оживления незаконной торговли дикими зверями и птицами. Существует много свидетельств о том, что китайские солдаты используют автоматы, расстреливая стада диких яков и ослов из спортивного азарта.
  Неограниченное уничтожение диких животных продолжается и сегодня. Объявления об охотничьих "турах" за редкими животными, организуемыми для богатых иностранцев, регулярно публикуются в китайских средствах массовой информации. Например, предлагаются "охотничьи туры" для богатых спортсменов из США и Европы. Эти "охотники" могут убить таких редких животных, как тибетская антилопа (Pantholops hodgsoni), аргалийская овца (Ovis ammon hodgsoni), - виды, которые очевидно должны находиться под защитой государства. Охота на тибетскую антилопу стоит 35 тысяч долларов США, на аргалий-скую овцу-23 тысячи, на белогубую лань (Cervus albiros-tris)-13 тысяч, на голубого барана (Pseudois nayaur - 7900, на красную лань (Cerrus elaphus)-3500. Такой "туризм" приведет к безвозвратной утрате множества видов животных Тибета, до того как они будут обнаружены и изучены. К тому же, это представляет очевидную угрозу сохранению видов животных, имеющих большое значение для культуры Тибета и огромную ценность для цивилизации.
  В "Белой книге" признается, что большое количество животных на "грани исчезновения". В то же время "Красный список редких видов животных" 1990 года Международного союза за сохранения природы содержит тридцать видов животных, обитающих в Тибете.
  Меры по сохранению фауны Тибета, исключая области, вошедшие в состав китайских провинций, были приняты спустя много времени после того, как подобные меры были введены в самом Китае. Говорилось, что области, попавшие под защиту государства на 1991 год, в общем занимают 310 тыс. км2, что составляет 12% территории Тибета. Эффективность защиты не может быть определена ввиду строго ограниченного доступа в эти районы, а также секретности в отношении действительных данных.
 Ядерные и токсичные отходы
  По признанию Китайского правительства, в Тибете установлено примерно 90 ядерных боеголовок. А по сообщению "Девятой Академии" - Китайской северо-западной Академии разработки и создания ядерного вооружения, находящейся в северо-восточной части Тибета-Амдо, Тибетское плато загрязнено неизвестным количеством радиоактивных отходов.
  Согласно докладу, подготовленному "Международным движением в защиту Тибета", организацией, находящейся в Вашингтоне:
 "Размещение отходов производилось крайне опасными методами. Первоначально они захоранивались в немаркированных складках местности... Природа и количество радиоактивных отходов, полученных в Девятой Академии, до сих пор не известны... В 60-е и 70-е годы атомные отходы технологических процессов захоранивались небрежно и бессистемно. Отходы, получаемые в Академии, имеют различный вид: жидких, твердых и газообразных веществ. Жидкие и твердые отходы должны находиться в близлежащих землях и водах". [Nuclear Tibet. Washington: DC, 1933. Р. 18]
  Официальные заявления Китая подтвердили наличие в Тибете самых больших запасов урана в мире. Есть данные, что уран обрабатывается в Тибете и что в Нгапе, в Амдо, наблюдались случаи смерти среди местных жителей в результате употребления радиоактивной воды, находящейся близ уранового рудника.
  Местные жители также рассказывали о рождении уродливых детей и животных. Поскольку расход подземных вод в Амдо обусловлен ныне скоростью естественного истечения, а пригодной для употребления воды очень мало (по оценкам одного доклада, запас подземных вод составляет от 340 млн. до четырех миллиардов кубических футов.-Не Bochuan. P. 39), радиоактивное загрязнение этой воды вызывает серьезную озабоченность. С 1976 года уран также добывался и обрабатывался в районах Тхево и Дзорге, что в Кхаме.
  В 1991 году "Гринпис" раскрыл планы по перевозке токсичных городских отходов из США в Китай, чтобы использовать их как "удобрения" в Тибете. Использование таких токсичных отходов, как удобрение, в самих США привело к вспышкам заболеваний.
 Заключение
  Сложные экологические проблемы Тибета не могут быть сведены к внешним изменениям, таким как превращение клочков земли в национальные заповедники или издание законов для граждан, в то время как действительным экологическим преступником является само правительство. Необходима политическая воля китайского руководства, чтобы вернуть тибетцам право самим использовать природу так, как это они делали раньше, опираясь на свои традиционные и консервативные обычаи.
  Согласно предложению Далай-ламы, весь Тибет должен быть превращен в зону мира, в которой человек и природа смогут гармонично сосуществовать. Как сказал Далай-лама, такой Тибет должен стать полностью демилитаризованной страной, имеющей демократическую форму управления и такую экономическую систему, которая обеспечила бы длительное использование природных ресурсов страны с целью поддержания хорошего уровня жизни народа.
  В конечном счете это представляет и долгосрочный интерес для соседних с Тибетом стран, таких как Индия, Китай, Бангладеш и Пакистан, поскольку экология Тибета будет оказывать большое влияние и на их природу. Почти половина населения Земли, особенно население этих стран, зависит от состояния рек, берущих начало в Тибете. Некоторые из крупных наводнений, произошедших в этих странах в последнее десятилетие, связаны с наносами ила тибетскими реками из-за вырубки лесов. Деструктивный потенциал этих рек увеличивается каждый год, поскольку Китай продолжает вырубку леса и добычу урана на Крыше Мира.
  Китай признает наличие "загрязнений в некоторых частях рек". Поскольку речные потоки не признают политических границ, то у соседей Тибета есть резонное основание узнать, какие их реки загрязнены, насколько сильно и чем. Если сегодня не предпринять решительных действий и не остановить угрозу, то реки Тибета, дававшие радость и жизнь, однажды принесут горе и смерть.
 
 Милитаризация и мир в регионе
 
 Введение
  Первый авангард НОАК вторгся в Тибет в 1949 году. Весной 1950 года 18-я армия Китая вошла в Тибет через Дарцедо (кит.-Дацзяньлу) на востоке и через Амдо- на северо-востоке. 14-я дивизия вошла через Дечен на юго-востоке Тибета. После оккупации Кхама и Амдо передовые части 18-й армии вошли 9 сентября 1951 года в Лхасу, а 26 октября подошли главные силы. Это было только начало обширной программы милитаризации Тибета.
 Военное строительство на Тибетском плато
  До 1986 года на территории китайского коммунистического государства было 11 военных округов. Тибет находился под контролем трех округов. В 1986 году, когда количество округов было уменьшено до семи, Тибет стал контролироваться двумя округами: Юго-восточным военным округом со штаб-квартирой в Чхенгду и Ланчжоуским военным округом со штаб-квартирой в Ланчжоу.
  Под первый военный округ подпали: собственно "ТАР", Тибетский автономный округ Канзе, Тибетский автономный округ Нгапа, Тибетский автономный округ Дечен и Тибетский автономный район Мили. Под второй округ подпали: провинция Цинхай, Тибетский автономный округ Канлхо, Тибетский автономный район Тяньчжу.
  По скромным подсчетам, сегодня военное присутствие Китая в Тибете количественно оценивается в 500 тыс. офицеров и солдат. Китайские официальные лица утверждают, что в "ТАРе" размещено 40394 военных НОАК. Это неверно. По нашим данным, мощность вооруженных сил в этом регионе равна 250 тыс. человек. Причем сюда не входит местная милиция, организованная в 1963 году.
  В "ТАРе" шесть военных под округов, которые включают две самостоятельные пехотные дивизии, шесть пограничных полков, пять самостоятельных пограничных батальонов, три артиллерийских полка, три строительных полка, главный пост связи, два полка связи, три транспортных полка, три самостоятельных транспортных батальона, четыре авиабазы, два полка ПВО, две дивизии и один полк вспомогательных войск (которые называются Дифан Юн, или "местная армия"), один самостоятельный дивизион и шесть самостоятельных полков народной военной полиции, 12 дивизионов "второй (или ракетной) артиллерии". Из многих построенных авиабаз в настоящее время активно действуют только четыре. Народная военная полиция - это недавно перепрофилированные регулярные части НОАК.
  Пограничная линия концентрации войск НОАК проходит по Рутхоку, Гьямуку (кит. - Сычэньхо), Дронгпа, Сага, Дрангсо (Дхингри), Гампала, Дромо, Цона, Лхунце Дзонгу, Заюлу и т. д. Вторая линия обороны проходит через Шигацзе, Лхасу, Накчхунгха, Цетханг, район Нангарце, Гьямдха, Ньингтри, Милинг, Пово Трамо, Тсава Помдха, Чамдо и т. д. К тому же Китай часто перебрасывает Сычуаньский воздушно-десантный дивизион в "ТАР", как это было в связи с тибетскими демонстрациями в 1987 году
 и позже.
  Китай также планирует перевести штабы в район дороги в аэропорт Гонгкар, к северо-западу от Лхасы. Согласно новым сообщениям, Лхасские штабы, протянувшиеся более чем на километр, можно также рассматривать "частью командных штабов северо-западного военного округа Чхенгду, переводимых в Лхасу". Новый строящийся комплекс включает около 40 трехэтажных зданий с 40 служебными помещениями каждое, способных вместить 15 тыс. человек.
  Крупнейшие военные базы в Амдо находятся в Силлинге, Чхабгхе и Карму. Во всех трех этих местах есть также и авиабазы. Некогда совершенно пустынная земля Карму (кит.-Голмуд) превратилась сегодня в главную военную базу, позволяющую стратегически контролировать Тибет и Восточный Туркестан. Этот район обеспечен автомобильными и железными дорогами, а также воздушными линиями.
  В Кхаме китайское военное строительство сосредоточено в Литханге, Канзе, Таву, Дарцедо и т. д., а в Нгапе- в Баркхаме. Кроме того, по территории Кхама разбросаны посты ПВО и секретные взлетно-посадочные площадки.
 Ядерные базы
  О существовании в Тибете ядерных баз и центров по производству ядерного оружия сообщается время от времени. Полагают, что Китай имеет свои центры по производству ядерного оружия в Дхашу (кит.-Хайянь), которые расположены в Тибетском автономном округе Хайбэй и в Тонгкхоре (кит. - Хуаньюань) в Амдо.
  Первое китайское предприятие по разработке и созданию ядерного оружия в Дхашу было организовано в начале 60-х годов. Согласно докладу "Nuclear Tibet", подготовленному Международным движением в защиту Тибета (Вашингтон, США) и посвященному размещению ядерного оружия в Тибете и ущербу, нанесенному Тибетскому плато, это предприятие расположено недалеко от озера Кукунор. Оно известно как Северо-западная Академия по разработке и созданию ядерного вооружения, или "Девятая Академия", поскольку оно находится в ведении Девятого отдела. Это предприятие является самой засекреченной организацией во всей ядерной программе Китая и имеет на сегодняшний день сверхсекретную установку по созданию ядерного оружия. Именно здесь были созданы в 70-х годах все атомные бомбы Китая. В этом центре исследуется механизм ядерного взрыва, радиохимическое и другие виды ядерного оружия ограниченного действия. Здесь собираются компоненты ядерного оружия.
  Ракетные базы находятся к югу от озера Кукунор в Амдо и в Нагчхукхе (говорят, что основная база находится на северо-западе от Нагчхукха).
  Согласно докладу "Nuclear Tibet", первое ядерное оружие было доставлено на Тибетское плато в 1971 году и установлено в бассейне реки Цайдам в северном Амдо. На сегодняший день Китай владеет примерно 300-400 ядерными боеголовками, из числа которых несколько дюжин приходится на Тибет. Когда китайские ядерные ракеты наземного базирования перемещались с помощью автотранспорта на прицепах, тогда трудно было определить их местонахождение и количество в-разных районах. В начале 70-х годов к западу от Дхашу (Хайянь) в бассейне Цайдам Китай разместил ядерные ракеты и пусковые площадки для ракет DF-4 (первая китайская межконтинентальная баллистическая ракета). В отчете говорится, что в Большом Цайдаме ракеты размещаются в туннеле по две горизонтально, рядом с пусковой установкой. Топливо и окислитель размещаются в отдельных туннелях, подходящих к пусковой установке. Пусковые площадки в Малом Цайдаме, очевидно, сделаны так же, как и в Большом Цайдаме.
  Другая ракетная база в Тибете расположена в Делингхе, в 200 км к юго-востоку от Большого Цайдама. Там также размещены ракеты DF-4S, а также находится штаб ракетных войск Амдо, имеющий в подчинении четыре пусковые площадки. В Амдо также был размещен дивизион с новым ядерным оружием. Там установлены четыре ракеты CSS-4, имеющие дальность полета восемь тысяч миль и способные нанести удар по США, Европе и любому району Азии.
  В 1988 году Китай провел в Тибете то, что 16 сентября этого же года "Цзефанцзюнъ-бао" назвала "учениями по противохимической обороне на большой высоте с целью испытания нового снаряжения". По сообщению ТАСС от 3 июля 1982 года, "Китай проводит ядерные испытания в нескольких районах Тибета, чтобы определить уровень радиации у живущих там людей".
 Заключение
  Ядерное оружие претит духу тибетской культуры. В будущем свободном Тибете никогда не будет оружия массового уничтожения.
  Именно исходя из этой позиции 15 июня 1988 года Далай-лама в своем Страсбургском обращении сказал:
 "Уникальная история моей страны, ее глубокое духовное наследие являются идеальными основаниями для того, чтобы она взяла на себя роль хранительницы мира в самом сердце Азии. Ее исторический статус буферного государства, способствующего сохранению стабильности на всем континенте, может быть восстановлен. Мир и безопасность в Азии, как и во всем мире, могут значительно укрепиться. В будущем Тибет не должен быть оккупирован, подавлен силой, обесплодей, шокирован страданиями. Он может стать местом, где человек и природа будут сосуществовать в гармонии, стать моделью решения многих проблем, которые терзают мир".
 
 Поиски решения
 
 С 1959 года по 1979 год тибетское правительство в эмиграции и китайское правительство не имели контактов. Однако все это время Далай-лама не терял надежды найти мирное решение проблемы Тибета посредством сношений и переговоров с китайским правительством, 20 июня 1959 года вскоре после прибытия в Индию, в Массур, Далай-лама сделал заявление в печати, в котором подчеркнул следующее:
 "Хотя недавние действия и политика китайских властей в Тибете рождают глубокую горечь и негодование в отношении Правительства Китая, мы, тибетцы - миряне и монахи, - не испытываем чувств вражды и ненависти к китайскому народу... Мы должны также стремиться к созданию благоприятного климата посредством незамедлительного принятия существенных мер по подготовке мирных переговоров".
  10 марта 1978 года в связи с политическими изменениями в Китае Далай-лама обратился с заявлением к тибетскому народу:
  "Китайцы должны разрешить тибетцам навещать своих родителей и родственников, находящихся в изгнании. Такая же возможность должна быть предоставлена и тибетцам в изгнании. При такой договоренности мы сможем получать информацию о действительном положении дел в Тибете".
  В конце 1978 года директор Агентства Синьхуа г-н Ли Цзюй-синь с помощью общего знакомого связался в Гонконге с г-ном Гьяло Тхондупом, одним из старших братьев Далай-ламы. Встреча состоялась в январе 1979 года, в ходе которой г-н Ли передал г-ну Тхондупу приглашение г-на Дэн Сяо-пина приехать в Пекин, чтобы обсудить тибетскую проблему. С разрешения Далай-ламы в последних числах февраля 1979 года г-н Тхондуп посетил Пекин как частное лицо.
  Г-н Тхондуп в Пекине встретился с высшими китайскими руководителями. Ему сообщили, что в результате деятельности "банды четырех" Китай испытывал нестабильность, что повлияло на развитие промышленности и сельского хозяйства. Они отметили, что и Тибет страдал по той же причине, и добавили, что восстание 1959 года в Тибете было инспирировано многими факторами, которые не имеют отношения ни к Далай-ламе, ни к тибетскому народу.
  В ходе встречи с г-ном Тхондупом г-н Дэн Сяо-пин сказал, что лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать, и пригласил тибетских беженцев всех возрастов посетить Тибет и самим познакомиться с действительным положением дел на их родине. Далее он высказал готовность Китая обсуждать и решать вместе с тибетцами все проблемы, кроме проблемы полной независимости Тибета.

<< Пред.           стр. 2 (из 3)           След. >>

Список литературы по разделу